Туманный берег. Часть 3

Солнце уже приближалось к зениту. Самойлов чах над документами второй час, пока Вадим Сергеевич, раздражённо смотревший на следователя, допивал кофе, стоя возле Юрия в ожидании вопросов.
Наконец, закрыв очередную папку, Самойлов снял очки, обернулся к судмедэксперту и начал разговор:
- Двое подростков - Анастасия Волкова и Матвей Панфилов были убиты в одном и том же месте, в один и тот же день, приблизительно, в одно и тоже время. Дарью Громову убили на несколько дней раньше предыдущих жертв, а также её тело было найдено в нескольких десятков метров от того места, где нашли трупы двух других подростков.
- Следователь Вабель подозревал, - заговорил Вадим Сергеевич, - что маньяк торопился, потому убил Дарью раньше срока. А расположение её тело должно было указывать на тайную опушку, которую от всех сковала Громова. Там она встречалась со своими самыми близкими друзьями.
- Тем не менее, - продолжал Самойлов, - трое подростков были убиты одним предметов - заточенным лезвием длинной в несколько дюймов. Все они были раздеты, а в руках жертв были вложены записки: «Здесь мы родились, здесь мы и умрём».
У трёх жертв есть общие черты: необщительные, замкнутые в себе подростки-отличники из неблагополучных семей. Однако Дарья вновь отличилась - она была единственная из жертв, кого можно было уличить в наркомании и связи с преступностью.
- Всё верно, - откашлявшись, ответил судмедэксперт. - Других зацепок нет.
- Если мы предположим, - задумчиво заговорил Юрий, поставив локти на стол и сложив ладони возле лица, - что Дарья была убита тем же маньяком, а не наркоманом, попытавшимся представить обычное убийство делом рук маньяка, тогда мы можем выявить психологический портрет убийцы! Рост, примерно, от ста семидесяти до став восьмидесяти сантиметров, возраст от двадцати до тридцати лет, не женат, испытывает страсть к подросткам, являющимися изгоями у сверстников. Так как у трёх убитых подростков нет общих черт во внешности, значит убийца выбирал их исключительно по характеру и внутренним качествам. Можно подумать, будто бы и сам убийца был изгоем в своей среде, потому теперь, сублимируя свой гнев и обиду на молодого себя за беспомощность и слабость, убивает детей, похожих на него. Или же он таким образом хочет изваять их от страданиям, которые пришлось пережить ему.
Однако с этой теорией непонятней религиозный контекст: раздевание и записки - зачем нужны они? Снимая с них одежду, убийца хотел показать их истинную натуру - либо чистую и девственную, если он им соболезновал, либо слабую и ничтожную, если презирал.
- Никаких следов борьбы или издевательства над телами обнаружено не было, - отвечал Вадим Сергеевич. - Если бы он их презирал, вряд ли бы оставил тела без повреждений.
- Верно! Кроме того, раз на теле не было следов борьбы, значит убитые хорошо знали своего убийцу.
- Или просто ему доверяли.
- В таком случае следует проверить всех родителей и учителей.
- Прошу прощения, товарищ майор, однако городок у нас маленький, так что все тут более-менее знакомы друг с другом. Кроме того, люди из деревень, в том числе и подростки, часто заглядывают к нам. Так что, если вы хотите проверить всех, кому дети могут подозревать - придётся проверить не меньше полутора тысяч человек!
- К опушке Даши вела скрытая тропа, которая в свою очередь вела к главной дороге. Стоит обратить внимание на тех, у кого есть транспортные средства.
- Мотоциклы, в частности, - пояснил Вадим Сергеевич. - Машина бы там не проехала. Но и без этого остаётся слишком большой круг подозреваемых.
- Что же Вы хотели, Вадим Сергеевич? - С ноткой претензии в голосе спросил Юрий Самойлов. - Если бы подобные дела раскрывались быстро, никто бы не боялся браться за их раскрытие.
- Время явно не на нашей стороне, - тяжело вздохнул судмедэксперт. - А тут ещё придётся проверить тысячу человек!
- Надейтесь, что этого будет достаточно! Некоторые подобные дела остаются нераскрытыми.
Юрий Самойлов встал со стула и быстрым шагом направился к выходу, как вдруг Вадим Сергеевич его остановил:
- Товарищ майор! Простите, если беру на себе много, но, может, на время расследования, объявим комендантский час для подростков? Происшествие последних дней показывает, что дети находится под угрозой.
Самойлов развернулся и, задумчиво смотря на судмедэксперта, будто бы что-то вспоминая, спросил:
- Это ведь Ваш сын - Фёдор Маллиников вместе с друзьями пытался вести собственное расследование убивать Даши?
В ответ Вадим Сергеевич промолчал.
- Возможно, Вы правы - иной раз предприимчивость детей сильно им грозит. Однако, думаю, стоит ввести комендантский час для всех - ведь за последнюю неделю в вашем городке и его окрестностях было убито больше людей, чем за несколько десятилетний.
- Боюсь, не всем это понравиться, - печально выговорил судмедэксперт. - Люди до сих пор, как на иголках из-за всех этих корреспондентов и слухов. Толпу удалось угомонить только после того, как Яна Измалкова уехала в столицу - давать интервью обо всём произошедшем здесь. После объявления комендантского часа стоит ждать новую волну протестов.
- Отчасти, в этом есть и ваша вина - если бы вы не скрывали от людей всю правду об этом деле, они доверяли вам куда больше! Как бы то не было, решение принято - передам остальным нашим коллегам.
Следователь вышел из морга и направился в сторону регистратуры. Вадим Сергеевич же, подойдя к своему рабочему столу, взял фотографию сына и, задумчиво смотря на лицо улыбающегося мальчика, тяжело вздохнул, обдумывая, как в такой обстановки можно защитить сына, который не может усидеть на месте.
Тем временем Любовь Агафьева, закончив долгий разговор с полицией, шла с крайне недовольным лицом, бросая косые взгляды то на Полину Вишневскую, то на Александра Лужко. Полицейские выдохнули с облегчением, когда женщина покинула участок.
- В этом городе все окончательно с ума посходили! - Разочаровано произнёс Виктор, выходя из приёмного кабинета. - Только что заходила Любовь Агафьева, мать Алины - требовала запрета для Феди и Светы на приближение к её дочери.
- Её можно понять, - вздохнув, отвечала Полина. - Представить не могу, что бы чувствовала я, если с моим ребёнком случилось подобное!
- Господа, - эхом раздался по коридору голос Юрия Самойлова, - у меня появилось для вас крайне важное задание!

***

Днём бар «Ночная кобыла» обычно пустовал, что было вовсе не удивительно. За исключением тройки постоянных клиентов забулдыг, практически не покидающих бар, здесь был и Игорь Божоров, проверявший запасы алкоголя и закусок на сегодняшний вечер.
В этот момент дверь бара распахнулась - на пороге показалась фигура крепкого мужчины. Незнакомец быстрым и уверенным шагом направился к барной стойке, что заставило бармена с плохим зрением слегка прищуриться.
- Значит, это правда? - Спросил незнакомец, в чьём голосе были слышны нотки гнева. - Теперь ты тут главный? Как всегда и мечтал! Вижу, убийство брата не сильно тебя огорчило.
Чтобы экономить на электричестве, свет в баре был всегда тусклым. Издалека виделась лишь кожаная куртка, джинсы и лёгкая небритость незнакомца. Игорю Бажорову удалось рассмотреть пришедшего, лишь когда тот подошёл к самой стойке.
- Рома? - Удивлённо спросил бармен. - Что это ты тут забыл?
- Даже и не думай делать вид, что ничего не знаешь! - Тыкал в него пальцем Роман. - Мой брат был убит каким-то маньяком.
- Так ты знаешь про Толю! - Печально произнёс Игорь. - Да, это правда. Слыхал, он и его люди проворачивали какое-то дельце в лесу, когда на них напал этот маньяк. Это была настоящая бойня!
Роман схватил Божорова за фартук и подтянул того к себе. Злобный оскал и жажда мести в глазах претворили физиономию мужчины в пугающую гримасу.
- Этого ублюдка поймали? - Спрашивал он, как бы сдерживая гнев.
- Полиция его упустила, - отвечал Игорь, который и сам вот-вот был готов сорваться. - Говорят, этот верзила убил одного полицейского, а второго отправил в кому. Местные прозвали его Лихо!
Роман ослабил хватку, отпустив Игоря. При этом лицо байкера теперь изображало не гнев, а смятение и долю брезгливости.
- Лихо?! - Вопросительно повторил байкер. - В такие моменты я не жалею, что переехал из этой дыры!
Поправив куртку, Роман направился к выходу.
- Вместе с Толей тот урод убил ещё девять байкеров, - кричал ему в спину Игорь с намёком на насмешку. - К кому ты пойдёшь?
- У меня ещё есть свои источники в городе, - хладнокровно отвечал Роман, выйдя из бара.

***

Светлана сидела у себя на кровати, поджав колени к груди. На глазах девушки были видны слёзы, а коричневые мелки под глазами говорили о том, что девушка не спала уже несколько ночей. Стоило лишь ей погрузится в дрём, как перед глазами начали проносится ужасающий кадры: заброшенная хижина, кровавые туши животных, мрачный лес, гигантское чудовище с мешком на голове. Каждый шорох и скрип половицы заставлял девушку вздрогнуть и остолбенеть - Светлана была уверена, что этот монстр рано или поздно вновь придёт за ней.
Потому уже четвёртые сутки девушка не выходила из дома. Зашторив окна, днём она выходила из комнаты только для того, чтобы поесть - Светлана запиралась в комнате, где могла почувствовать себя в безопасности.
Раздался лёгкий стук в окно.
Светлана, задержав дыхание, медленно повернула голову в сторону шума. Её глаза, который в один момент будто бы превратились в стеклянные, наполнились ужасом и трепетом.
Раздался повторный стук.
Всё дело Светланы пронзила неконтролируемая дрожь. Она, пытаясь не создавать лишних движений, потянулась рукой к подушке.
- Света, ты там? - Заговорил, наконец, Фёдор. - Света!
Из глаз девушки прыснули слёзы. Дрожащая Светлана смогла, наконец, вздохнуть - из неё вырвался страдающий стон. Девушка закрыла рот рукой, сдерживая панику.
- Света, - вновь обратился к ней Фёдор.
Светлана быстро вытерла с лица слёзы и подбежала к окну, отдёрнув штору. На фундаменте дома стоял обеспокоенный Фёдор, слегка улыбнувшийся при виде Светланы.
- Как ты? - Спросил юноша, со смущением осматривая заплаканное лицо девушки.
- Всё хорошо, хорошо! - Продолжала говорить Светлана дрожащим голосом. - Что-то случилось?
- Да вот думал зайти к тебе: всё-таки несколько дней не виделись после того… В общем, хотел поговорить с тобой кое о чём.
- Ты хотел зайти в дом? - Задала неожиданный вопрос Светлана. - То есть, ты хочешь, чтобы я открыла дверь?
Фёдор, не понимающий, откуда могли возникнуть такие вопросы, на которые, кажется, ответы были очевидны, кивнул.
- Я не могу, - помотала головой Светлана, и в её голосе послышались нотки истерики. - Понимаешь - не могу! Просто … я не знаю…
- Всё нормально, не волнуйся, - заговорил Фёдор, понявший, что девушка сейчас явно не готова принимать гостей. - Я просто … хотел поговорить об Алине.
- Что случилось с Алиной? - Взволновано спрашивала Светлана. - Что вы двое опять натворили? - Вот-вот у девушки должна была начаться истерика.
- Ничего, не беспокойся! Просто … не знаю. Как будто после всего, что случилось, мы не можем найти общий язык. Вроде, мы общаемся, но как будто не слышим друг друга. Понимаешь?
Светлана смотрела на Фёдора глазами, полными непонимания и ужаса. Это продолжалось несколько мгновений, пока девушка, чьё лицо приобрело гневные черты лица, не заговорила:
- После всего, что случилось, тебя беспокоит то, что ты не можешь найти обилий язык с девушкой, которую знаешь чуть больше недели? - Спрашивала Светлана и губы её слегка задрожали.
- Но ведь с нами всё в порядке! Мы пережили этот кошмар. Нельзя потратить всю жизнь, боясь выйти из дома из-за того, что произошло!
Губы Светланы задрожали ещё сильнее. В её глазах появилась злость. Ничего не отвечая Фёдору, она зашторила окно.
- Света, я что-то не то сказал? Света?!
Не получив ответа, юноша хлопнул себя по ногам, не зная, что ему делать дальше.

***

Олег Никитович, опасаясь очередной волны вопросов от надоедливых журналистов, покидал мэрию через задних вход. Посмотрев назад и убедившись, что его никто не видит, мэр городка достал ключ и был готов сесть в машину. Однако некто, закрыв дверь перед Олегом Никитовичем, помешал плану мэра.
- Да что опять вам нужно? - Злился мэр, пока не увидел перед собой Романа. - Рома? - Изумлённо спросил Олег Никитович.
- Помню, как мы с братом тебя частенько катали в люльке, - с насмешкой говорил Роман. - А теперь вот, кем стал - мэром! Однако я знаю, кто ты на самом деле - жалкий, трусливый червь!
- Не смей меня трогать! - Голос мэра будто бы принадлежал подростку, а не взрослому состоятельному мужчине. - Я больше никому не позволю себя унижаться, даже тебе.
- Не волнуйся - я пришёл не унижать тебя!
Роман схватил Олега Никитовича за воротник и, повернув мэра, впечатал того в его собственную машину.
- Я тебе все кости переломаю, - говорил Роман с бешенством побитого жизнью пса, - и оставлю помирать где-нибудь на обочине, ублюдок! Ты ведь слышал, что моего брата убили неслабо дней назад, так? Я и хочу знать, кем был тот урод.
- Да никто этого не знает! - Повысил голос Олег Никитович, и тут же взял себя в руки, боясь привлечь внимание репортёров. - Даже полиции не удалось это выяснить.
- Хватит врать! Ты, как старая бабка возле подъезда - знаешь всё обо всех. Так что говори, пока я ещё больше не рассердился.
Роман вытащил з кармана складной нож, вытащил лезвие и прижал к горлу мэра.
- Да клянусь тебе! - Теперь Олег Никитович совсем не следил за тем, как громко он говорил. - К нам уже второго следака из столицы присылают - никто не может раскрыть это дело!
- Неужели? И что случилось с первым? Неужели убили?!
- Нет, - помотал головой Олег Никитович, страшась лезвия. - Он жив! Говорят, отправили в Моску для отчёта. Он, вроде как, всё расследование провалил - оказался сумасшедшим фанатиком. Чёрт знает что в этом городе творится!
- Вот как - сумасшедшим, - задумчиво произнёс Роман. - В таком случае я хочу знать всё, об этом следаке на случай, если он всё-таки вернётся.
- Да зачем тебе всё это? - Плаксиво спрашивал Олег Никитович. - Толя тебя возненавидел после того, как ты уехал - даже не вспоминал о тебе. Рома, говорю, как на духу - из этого города лучше уезжать, пока не поздно! Тебя либо убьют, либо посадят.
Роман недобро смотрел на мэра. Убрав нож от горла, байкер, вертя лезвием возле лица Олега Никитовича, отвечал:
- Мы с Толей редко, когда ладили, однако мы братья, и я обязан отомстить за него! А что на счёт того полицейского - если он действительно помешанный на работе фанатик, значит обязательно вернётся, чтобы закончить начатое. Поверь - я много психов повидал за свою жизнь. Так что, будь добр, расскажи мне о нём всё, что знаешь, пока я ещё могу терпеть тебя!
Лицо Олега Никитовича исказилось от страха и недовольства. Мэр больше не желал оставаться в этом городе без покровительства Климента Альбертовича. Однако сейчас, когда возле его лица и горла мелькал нож несдержанного Романа, для самосохранения было необходимо забыть о гордости и вновь унизится перед лицом более сильного противника.