На стене висит картина мастера Луи,
ах, куда же мы, мой мальчик, ночью забрели;
не видать вокруг дороги, только силуэт,
мы пойдём за ним, а он нас выведет на свет…
Пили водку за здоровье, вот и все дела,
Баба Маня раньше срока в дворницкой слегла;
почтальон стучится в двери уж который год,
да ведь каждому по вере Боженька даёт…
Не тяни, прочти молитву и поставь свечу,
я попам вином да златом позже отплачу;
а пока чисты ладони, без следа гвоздей,
мне на них святой водицы из ковша полей…
Сказки бабушка читала маленькому солнцу,
солнце утром заставало мамку у колодца,
они вместе шли по полю в гости к облакам,
прилипали рожь с пшеницей к их босым ногам…
Ближе к вечеру в беседке собирались люди,
что-то вкусное томилось на старинном блюде;
чай бежал из самовара, словно был рекою,
дед от мошек отбивался правою рукою…
А на левой две наколки, жизни два сюжета,
за спиной четыре ходки, пятой было лето;
когда просто отпустили, выписали справку.
- Дед, тебя тогда простили? – я присел на лавку…
Он вздохнул; - Не помню даже, было ли такое,
помню, словно день вчерашний, небо голубое,
помню корочку от хлеба да осьмушку сала,
помню ту, что без опаски в лагерь мне писала…
Ты, внучок, послушай, милый, рано знать про горе,
спать ложись, и пусть приснится алый парус в море;
под подушку непременно положи фасоль,
вот тогда ты встретишь скоро и свою Ассоль…
Тишина, уснули кошки, мышки тоже спят,
лишь на станции далёкой фонари горят;
часовой с винтовкой ходит и плюёт в овраг,
ему видится в тумане недобитый враг…
Петухи пропели, черти разлетелись вмиг,
над кроваткой засветился Николая лик;
чудотворная икона, весть благая в дом,
в то, что не было погромов, верится с трудом…
Не забыть бы на рассвете покормить скотину,
подмести на книжных полках пыль да паутину;
окунуться в чан с водою, изнутри омыться,
поглядеть, как небо режет северная птица…
На стене висит картина мастера Луи,
Боже мой, в какую темень все мы забрели;
Повторяя шаг за шагом, след кладём на след,
кто бы нас схватил за шкирку, выволок на свет…