Призрачное видение, нежное создание не терпит суеты и приземленности. Спугнешь Ее и все... Выглядывай потом в окно, зови не зови все одно... В такие вечера тени от предметов тянутся как-то особенно равнодушно, а чуть слышный шелест листвы навевает тягучую, полную сожалений, мучительную грусть. А ведь еще вчера в той же самой комнате каждый предмет жил своей особенной, яркой и полной жизнью. Дрожащее пламя свечи дарило покой и умиротворенность, а время... В какие-то мгновения, казалось, что оно остановливается.
Умчалась Цирцея, улетела прочь и все вокруг стало другим: скучным, безжизненным, ненужным.
И ничего тут не поделаешь, тут, действуют свои, неподвластные логике законы. Сердиться на нее бесполезно, да и звать тоже... Не услышит ОНА...
Но, если очень пристально вглядеться в экран, то еще может почудится, пригрезиться, увидеться такая картина:
Скромная обитель поэта... Цирцея, Муза (называйте ее, как хотите (само очарование)) невидимкой склонилась над его плечом и нашептывает ему что-то... Кто она? Возможно просто душа очаровательной женщины. Блуждает, где хочет, пока та спит... Над чьим же плечом она склонилась? Как зовут Его? Присмотримся к ним... Бросим на эту сцену взгляд со стороны.
Поэт что-то пишет на листочках, небрежно разбросанных по столу и задумчиво смотрит на листья клена, трепещущие за окном.
А Она? Приподняла удивленно левую бровь и читает, читает на одном дыхании...
Вот такая сегодня сказка вышла из под пера (зевающей и засыпающей) Артемьевой Ирэны, перешедшей почему-то от поэзии к прозе.
О чем я хотела сказать?
Ах, да... Стоит ей умчаться прочь (тут кроется какая-то тайна) как сразу же, две подруги, Грусть и Тоска возвращаются. Не спится тогда поэту, одолевают его неотвязные мысли о НЕЙ. Не в силах он забыть ее взгляд и улыбку. Только она умеет смотреть чуть насмешливо и нежно нежно. И вот уже госпожа Ревность проникла в сердце поэта. "Где летает Она? Кому и что нашептывает?" - терзается вопросами он.
Но об этом ничего не известно. Не спрашивайте, друзья... Не знаю... Холодные равнодушные звезды мерцают, льют свой свет. Грусть чувствует себя полноправной хозяйкой и терзает ранимое сердце поэта, мучает его беспощадно...
...О,Ирэн...склоняясь очень тихо, к вашим нежным локонам....Божественная Муза ,Дарит Вам Миг Блаженства ,ощутить Себя Той...кем Вы пришли в этот Мир....Совершенной..Прекрасной...Необыкновенной...Вы словно вспоминаете,как парили над Миром,а внизу шумел океан...возможно Океан Ваших грез и надежд......Которые все до одной...ВСе!!!...Летят "белыми" птицами в дом Отца.....А я в тот дивный вечер летел вместе с Вами...и мое крыло касалось вашего крыла..Помните?...Помните Милая ИрэН??????????
Милый, нежный Андрэ, я счастлива летать рядом с вами и в доме Отца, и в этой, и в прошлых жизнях. Невозможно забыть незабываемое... А если вдруг забуду то только на мгновение, и только для того, чтобы вспомнить и пережить волнующее головокружение заново.
Андрэ, Андрэ... Пронизанный светом океан грез плещется у наших ног... Земная красота кружит нам головы... Звучит мелодия любви...