«Останемся вдвоём,
останемся вдвоём...»
Но это абсолютно невозможно:
ты уходила
слишком осторожно,
покинув чей-то дом....
Я не умею так, -
мне
лучше - «в никуда».
Отсутствие – не признак бездорожья.
… Я падал в серый снег –
двенадцать тысяч звёзд
я насчитал тогда.
Ты странно говоришь:
«Останемся вдвоём…»
Я был бы рад, но это невозможно –
толпа ассоциаций – столь несхожих –
живёт в уме моём;
они глядят на нас
в пустой дверной проём,
где выхлопаны,
загнаны за ключ,
обращены в бессмысленных прохожих,
в сквозняк, и в Зодиак,
и в самый светлый луч
кто был со мной вдвоём.
Давай о них споём.
Я подскажу слова
и прошепчу мотив –
давай с тобою встанем на колени,
и ты... попросишь для меня прощенья
у тех, кто жив,
у тех, кто был так мил,
но превратился в миф,
кто у меня прощенья не спросил
за дым исчезновенья
по воле собственной,
по воле тёмных сил
и злых альтернатив.
Не хочешь…
что ж,
тогда и ты прости.
«Останемся вдвоём,
останемся вдвоём…»
Я был бы рад, но это невозможно, -
ты уходила слишком осторожно,
покинув чей-то дом.