Пушкинский Рэп Онегина

Заряженный духом просвещенья, Пушкин в наши дни мог участвовать в политических ток-шоу, напоминая «уважаемым партнерам» судьбу Наполеона под Москвой. Или вступить в движение «Активный гражданин», критикуя, например, дороги и придорожный сервис:
Теперь у нас дороги плохи,
Мосты забытые гниют,
На станциях клопы да блохи
Заснуть минуты не дают…

Из Пушкина получился бы отменный коуч-тренер личностного роста. Его поэтические объяснения очень точно описывают кого нужно любить:
Кого ж любить? Кому же верить? Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит услужливо на наш аршин?

В качестве представителя АО «Рособоронэкспорт» Пушкин мог успешно рекламировать не только пушки, но и автомат Калашникова, и пистолет Лебедева. Так подробно описать пистолеты Жана Ле Пажа! Это же гениально:
Вот пистолеты уж блеснули,
Гремит о шомпол молоток.
В граненый ствол уходят пули,
И щелкнул в первый раз курок.
Вот порох струйкой сероватой
На полку сыплется. Зубчатый,
Надежно ввинченный кремень
Взведен еще…

Или просто сниматься в рекламе очков, часов, одежды (лорнет упоминается 6 раз, брегет – 3 раза, франт – 7 раз), а также выступать в шоу «Голос» со своим репертуаром:
оперным (глава № 6) – ария Владимира Ленского;
русской народной песни (песня девушек в конце главы № 3);
первоклассного рэпа (глава № 7): «… Мелькают мимо будки, бабы, мальчишки, лавки, фонари, дворцы, сады, монастыри, бухарцы, сани, огороды, купцы, лачужки, мужики, бульвары, башни, казаки, аптеки, магазины моды, балконы, львы на воротах и стаи галок на крестах».

Пушкинский Рэп Онегина декламирует искусственный интеллект:

«Ах!» — и легче тени
Татьяна прыг в другие сени,
С крыльца на двор, и прямо в сад,
Летит, летит; взглянуть назад
Не смеет; мигом обежала
Куртины, мостики, лужок,
Аллею к озеру, лесок,
Кусты сирен переломала,
По цветникам летя к ручью.
И, задыхаясь, на скамью

Быть может, он для блага мира
Иль хоть для славы был рожден;
Его умолкнувшая лира
Гремучий, непрерывный звон
В веках поднять могла. Поэта,
Быть может, на ступенях света
Ждала высокая ступень.
Его страдальческая тень,
Быть может, унесла с собою
Святую тайну, и для нас
Погиб животворящий глас,
И за могильною чертою
К ней не домчится гимн времен,
Благословение племен.

А может быть и то: поэта
Обыкновенный ждал удел.
Прошли бы юношества лета:
В нем пыл души бы охладел.
Во многом он бы изменился,
Расстался б с музами, женился,
В деревне, счастлив и рогат,
Носил бы стеганый халат;
Узнал бы жизнь на самом деле,
Подагру б в сорок лет имел,
Пил, ел, скучал, толстел, хирел,
И наконец в своей постеле
Скончался б посреди детей,
Плаксивых баб и лекарей.

Прощай, свидетель падшей славы,
Петровский замок. Ну! не стой,
Пошел! Уже столпы заставы
Белеют: вот уж по Тверской
Возок несется чрез ухабы.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах.