Орфей

Об авторе:
Максимова Татьяна Юрьевна
Образование – высшее (МГИК)
Уроженка Украины, сегодня гражданка РФ (Адыгея)
Работник культуры, стаж работы – более 25 лет.
Опубликовано 8 сборников статей, 2 романа.
УДК 821.161.1
Я 62
ББК 84(2)
С уважением Татьяна Максимова (Татьяна Яник).
Контактная информация:
Email: maximov200047@rambler.ru
Тел: +7 (952) 836 91 73

Орфей

Молчаливый лес стоял в зимнем уборе, но все равно для Поля это был самый красивый в мире лес. Его еще не выжгли, не разбили на «новые экономические зоны». Лес покрывал все горы и тропинки, протоптанные ногами охотников и дровосеков, проникали в лес очень робко, а дальше находилось неизведанное. Густой первозданный лес, растущий по склонам гор, считался владением крупных хищников. Беспорядочные нагромождения упавших деревьев, колючий кустарник, заросли небольших елочек.
… На одном гектаре такого леса сосуществовало около сотни различных видов животных, птиц. У подножия гор лес был редким – это место обитания оленей и зайцев. Здесь росли невысокие ели и сосны – сюда Поль почти не спускался в последние годы. Хоть он и жил в тесном единении с природой, однако при этом лес не таил в себе для него чего-то мистического и опасного. Он слышал от редких жителей ближних деревень, с которыми пришлось общаться, что даже редколесье – это владение духов, которые могут принять облик скалы, дерева или волка, и поэтому женщины здешних мест не осмеливались пойти в лес в одиночку.
Лишь в легендах часто повествовали о девушках, которые заблудились в лесу и, в итоге, породнились с этим необузданным миром. Поль был солдатом и не верил в эти сказки, но тихий мрачный лес давил даже его опустошенную душу. Он запретил себе думать о случившемся, но мрачные мысли преследовали его, бились в голове. Приближалась ночь, и пора было найти себе прибежище на ночь.
В пяти шагах от себя Поль заметил скалу с узким входом и решил, что будет здесь ночевать. С трудом протиснувшись в узкий ход, он увидел, что ход метра через три расширяется в обширную пещеру, конец которой теряется во мраке. Поль оставил в пещере рюкзак и отправился за хворостом, которого было повсюду предостаточно. Уже через полчаса в пещере горел костер, варилась банка тушенки, кипел чай.
Поль вышел за еловыми ветками для подстилки, а когда вернулся, услышал во мраке, какое-то шевеление. Поль выхватил оружие и замер, стараясь определить в темноте, какая опасность его подстерегает. Вдруг этот «кто-то» тонко и пронзительно закричал и бросился сверху. В отсветах костра Поль успел разглядеть огромное существо, размахивающее большими метровыми крыльями с человеческой головой покрытой пухом, с невероятно большими глазами и почти не различимым ртом, и носом. Крылатый рвал когтями грудь Поля и несколько раз ударил его по лицу, посреди глаз. Поль в упор выстрелил в неизвестное животное и упал сам. Нападавший с писком и хлопаньем крыльев покинул пещеру, а Поль начал быстро промывать кровь, заливающую его лицо и перевязывать свои раны. Напряженно вслушиваясь в ночные звуки леса, Поль просидел у костра всю ночь. Уже перед рассветом он услышал у входа в пещеру шум и выстрелил на звук. Раздался пронзительный вопль, сменившийся удаляющимся хлопаньем крыльев.
- Надеюсь, эта тварь уже больше не сунется сюда – подумал Поль. Хотя, конечно, интересно, что это было. На летучую мышь не похожа. Тогда что это?
С незапамятных времен среди разных народов планеты существовало представление о расе крылатых существ, сочетающих в себе признаки человека и птицы. Облик их один и тот же: ноги, как правило, куриные, а верхняя часть тела человеческая. Примером тому древнеиндийские киннары, древнегреческие гарпии, древнеславянские Алконост – птица – птица Любви, Сирин – птица Смерти, Стратим – птица бурь и Гамаюн – вещая птица.
Поль пожал плечами и заставил себя думать о другом. Только совсем уже поздним утром он с трудом выбрался из пещеры. На руках его были рваные раны, одежда разорвана, пальцы левой руки не хотели сгибаться. Рядом со злополучной пещерой он нашел странные следы, похожие на страусиные, которые вели к большому дереву. Под деревом лежало странное существо с птичьими крыльями и лапами, покрытыми серыми перьями и человеческими плечами, и головой. Существо определенно знало, что за ним наблюдают, но не делало никаких попыток скрыться. Стоило Полю приблизиться к нему, как оно с трудом сделало несколько подпрыгивающих шагов и попыталось устремиться ввысь, но … крылья бессильно опустились.
- Странная ты птаха – сказал Поль не двигаясь со своего места. Я ранил тебя, но и ты меня не пощадила. Ты, небось была в спячке, а я разбудил тебя, за это прости – не знал.
Крылатое существо смотрело на Поля своими огромными глазами и мелко дрожало. Полю, почему-то стало жаль его. Он вспомнил свою подопечную, и у него опять заныло сердце. А еще он, вдруг, вспомнил свой недавний сон, в котором он был птицей, и ему захотелось помочь раненому.
Я не трону тебя больше. Доверься мне, и я смогу тебе помочь. В этом угрюмом лесу тебя сожрут волки, и на свете станет еще одной птицей меньше – тихо приговаривал Поль и приближался к ней все ближе и ближе.
Птица смотрела на Поля неправдоподобно большими глазами и делала отчаянные попытки подняться. Поль вспомнил свою практику: если надо было сделать инъекцию, или вынуть занозу у кого-то – Поль начинал петь старую колыбельную, которую он слышал еще от своей мамы. Люди и животные в такие минуты затихали, становилось податливыми и легче переносили боль. Исследования на наличие музыкального слуха у лесных птиц никто не проводил, но было ясно, что они с удовольствием слушают народные песни, которые иногда, в очень хорошем настроении, напевают люди в лесу. Птицы не брались подпевать, но любят раскачиваться в такт музыке.
Вот и сейчас Поль решил, что птица не будет бояться так сильно, если он тихонько запоет. Поль сел перед птицей прямо на снег и запел тоскливую песню молодого юноши, которого разлюбила возлюбленная. Поль пел и думал о своей судьбе, о далекой и прекрасной девушке, которая жила где-то на другом свете. Он прикрыл глаза и вспоминал эти прекрасные годы, когда они были вместе. Затем завел другую грустную песню, но уже приоткрыл один глаз и исподтишка приглядывался к птице. Она приподнялась и присела, неотрывно глядя на Поля, из раны на боку медленно сочилась кровь. Поль медленно протянул к ней руки, но она не отодвинулась, а только едва заметно вздрогнула. Продолжая петь, Поль кончиками пальцев погладил ее жесткое оперение – она лишь вздрогнула.
- Бедная ты – тихо сказал ей Поль. Хочешь, я вылечу твою рану, но для этого тебе придется немного потерпеть. Думаю, пуля не сильно задела тебя.
Птица вздрагивала, разрешая Полю касаться себя. Поль очень осторожно и внимательно осмотрел рану и пришел к выводу, что птице очень повезло – пуля задела ткань не очень глубоко. Поль и сам себя чувствовал скверно, но птице досталось больше.
- Ах, если б ты не боялась меня, я бы достал пулю, а рану залечил рукою. Как, птичка, дашь мне это сделать?
Птица совсем ослабла, и глаза ее закрывались. Поль осторожными движениями орудовал руками, раздвигая оперенье и стараясь прощупать пулю. Птица доверчиво лежала у его ног и только порой вздрагивала в ответ на прикосновения.
- Потерпи, потерпи, девочка – неосознанно обращаясь к ней, шептал Поль. Еще немного и боль пройдет.
Действительно, Полю удалось достать пулю, и он зажал рану здоровой рукой. Птичье сердце бухало под его рукой, но чувствовалось, что птица уже не боится его. Поль облокотился на ствол старой сосны и, держа руку на горячем теле странной птицы, задремал. Во сне он видел маленькую дочку, которая весело прыгала возле него словно игривый щенок, а Поль все беспокоился, вынул ли кто-нибудь пулю из ее внутренностей?
Проснулся он уже на закате. Морозный ветер гудел в кронах высоких деревьев. Все тело Поля задеревенело от холода, и он осторожно снял руку с горячего тела птицы. Она не спала, а смотрела на него большими глазами. Поль пошевелился, и она тоже попыталась встать.
- Придется нам ночевать в пещере – сказал Поль, обращаясь к присевшей птице.
Поль набрал хвороста, еловых веток и внес все в пещеру.
- Давай перебираться домой. Я разведу костер, и нам будет тепло. А еще я сделаю для нас кашу с тушенкой. Наверняка ты никогда не ела подобного деликатеса.
Птица медленно сделала движение лапками и направилась к пещере.
Да ты еще и умница – восторженно похвалил ее Поль.
В пещере разгорался костер. Поль куховарил здоровой рукой и искоса поглядывал на птицу, которая робко и тихо сидела в стороне, прячась во мраке. По пещере разносился приятный запах каши и мяса. Поль насыпал себе львиную долю, потому что проголодался зверски, а в пустой банке из-под тушенки оставил немного каши и мяса для птицы.
- На, возьми – сказал он птице. Понимаю, что ты зимой не ешь, но раз уж так получилось – то подкрепиться не мешает.
Птица смешно вытянула голову из перьев и попыталась лапой придвинуть коробку к себе.
- Ей Богу, ты – умница. Совсем, как моя девочка– вздохнул Поль. Раз ты хочешь есть – значит, дело пойдет на поправку.
Птица перекинула лапой банку и, составив когтистую лапку в щепотку, принялась засовывать ладошку в маленький ротик.
- Ишь ты, какая деликатная – изумился Поль. Ест, как человек. Может ты и есть человек, только крылатый?
Птица доела еду, съев все до крошки. Затем перебралась на лапах поближе к костру и замерла, закрыв глаза. Поль тоже подбросил в огонь хворост и прилег на еловые ветки. Ему было впервые спокойно на душе за эти двое суток. Он смотрел в темный потолок пещеры и думал о себе, родных, птице.
Вдруг в стороне, где сидела птица, послышался странный звук, словно певец прочищает горло кашлем и с темноты послышалось пощелкивание, а затем трель. Эта звонкая трель была только сродни колыбельной песне, которую пел Поль, но она была узнаваема.
- Ах ты, умница – изумился Поль. Ты, просто изумительное творение. Я понимаю твою песню, как благодарность, но не надо. Какая жалость была бы, если б я ранил тебя смертельно или убил. Проходи поближе, птичка, к костру, располагайся и спой еще.
Поль рассмеялся и запел старую солдатскую песню о дороге и разлуке. Птица внимательно слушала, глядя на Поля во все глаза и вдруг, на каком-то колене, подхватила мелодию, рассыпав ее на бесконечные вариации с невообразимой высоты трелями.
- Господи! Да с тобой выступать можно – смеялся радостно Поль. Никогда не слышал такого пения. Кто ты? Может райская птица? Да ты просто Орфей. Можно я буду звать тебя Орфей?
Птица внимательно следила за Полем и перебирала лапками.
- Ладно, Орфей! Давай спать – наконец сказал Поль, растягиваясь на подстилке из веток.
Птица подобралась ближе к Полю и закрыла глаза. Костер догорел.
Поль проснулся от неясного шороха и тут же вскочил на ноги. На полу возле него сидел Орфей и чистил перья. Раны чудесным образом поджили, и Орфей склевывал остатки засохшей крови.
- Да ты почти выздоровел – порадовался за него Поль. Теперь я за тебя спокоен. Лети себе дальше или ложись в спячку. Еще раз прости, брат, за то, что потревожил тебя. Никогда бы не подумал, что на свете есть такие птицы, вроде тебя, если бы не увидел этого сам. Впрочем, на свете сейчас много необычных животных – сказал и, глубоко вздохнул.
Орфей перестал возиться со своим внешним видом и очень внимательно слушал Поля, глядя на него округлыми, блестящими глазами. Поль быстро собрал рюкзак, разбросал костер, убедившись в том, что там не осталось тлеющих угольков, вынес из пещеры еловую подстилку и, надев лямки рюкзака на плечи, сказал, обращаясь к Орфею:
- Ну, давай прощаться. Видимо, больше не увидимся. Не поминай лихом.
Поль прощально махнул птице рукой и направился к выходу. За спиной он услышал шорох крыльев и странно жалобный писк. Поль не собирался задерживаться здесь и не сбавил темпа.
Лес встретил пасмурным утром. Поль огляделся и, решив идти в сторону юга, нагнулся, чтобы надеть лыжи. Характерное пощелкивание и шелест крыльев сказали ему о том, что Орфей не намерен расставаться с недавним врагом. Действительно, странная птица снова сидела перед Полем и, блестя глазами, смотрела на него.
- Ладно, уговорил – улыбнулся Поль. Думал позавтракать без тебя, но видно не получится.
Поль с улыбкой глядя на птицу, снял со спины рюкзак и достал оттуда немного хлеба и банку тушенки.
- Давай быстро поедим и – в дорогу. Путь неблизкий – со вздохом сказал Поль.
Еще вчера он решил осесть в какой – нибудь маленькой деревеньке соседней Венгрии, а затем, при удаче, перебраться в Италию, где никто не станет приглядываться к черноглазому нелегалу. Деньги на своем счету Поль считал пропавшими, из-за своей неудачи поэтому настраивался на жизнь простого рабочего.
Поели быстро. Поль бросил несколько кусочков хлеба птице и оставил ей немного мяса в банке. Хлеб она съела моментально, засунув его в свой маленький рот когтистой лапой, а мясо из банки доставала тщательно и долго, стуча когтем по дну.
- Хорошая ты, занятная – складывая снова рюкзак, похвалил Поль птицу. Если б не данные обстоятельства, жили б вместе, но я теперь беглец, а у беглецов не должно быть товарищей.
Птица смотрела, как Поль одевает лыжи и, стоило ему закинуть за спину рюкзак, что служило для нее знаком его ухода, как она быстро перебежала и стала на его пути.
- Э! Да ты не хочешь, чтобы я уходил – удивленно спросил Поль. Тебе, наверное, скучно и голодно одной – погладив ее и взглянув ей в глаза, спросил он. Где же твоя стая, откуда ты взялась здесь?
Птица не отвечала на его вопросы, но только смотрела на него блестящим глазом. Затем, словно вспомнив что-то, быстро схватила пустую банку из-под тушенки и побежала в пещеру. Заинтересованный Поль решил дождаться ее возвращения, а может даже себе не хотел признаться, что почему-то не хочет уходить отсюда. Птицы не было минут пять. Появилась она с той же банкой из-под тушенки, но было видно, что банка тяжелая и в ней что-то погромыхивало.
- Вот умница – восхищенно воскликнул Поль. Решила, видимо, меня подкупить, чтобы я не уходил. Умная, чудная птица – и Поль погладил птицу в явном восхищении ее умом. Давай посмотрим, что там у тебя спрятано – и Поль взялся за металлическую коробку, которая была зажата маленькими челюстями Орфея.
Ничего чудесного Поль увидеть не ожидал. Он знал о пристрастии многих птиц к блестящим маленьким предметам: осколкам стекла, пуговицам, монеткам. Но Орфей принес ему нечто другое.
На дне банки лежал неправдоподобно большой рубин и одна серьга с голубоватым бриллиантом в вычурном золотом обрамлении. Поль обомлел от такого подарка, боясь даже предположить, сколько может стоить такая находка.
- Господи, Орфей! Откуда у тебя такие сокровища – вырвалось у Поля. Конечно, я остаюсь погостить в твоей пещере, причем до тех пор, пока не пересмотрю там все твои тайники. Надеюсь, птица, ты не откажешь мне в гостеприимстве?
Поль в восторге потер руки и снял с плеч рюкзак.
Орфей, словно вздохнув в облегчении, перестал взволнованно вертеть головой, своеобразно щелкать. Поль внимательно осмотрел полянку, на которой находился в поисках каких-либо зарубок, надписей и других знаков, которые мог бы оставить человек, зарывающий здесь клад с сокровищами, но ничего подобного не нашел. Кругом было тихо и мрачно: пасмурное небо и не думало сегодня радовать синевой, теплый ветер гулял в кронах деревьев и предвещал снегопад.
- Может это и хорошо – рассуждал вслух Поль. Пока я буду осматривать пещеру, вьюга успокоится, а там может, и планы мои изменятся, как знать? Вот что, Орфей – обратился Поль к птице – на сытное житие особо не рассчитывай, но мясо сегодня получишь почти столько же, как я – заработал.
И Поль напевая, стал искать подходящую палку, чтобы сделать из нее факел. Орфей, казалось, жадно ловил каждый звук и старался быть поближе к Полю. Когда были сделаны все припасы для костра, срублены пушистые еловые ветки для ночлега, Поль аккуратно заделал вход в пещеру, убрал следы своего пребывания здесь – так, на всякий случай.
Пещера была поистине уникальной. Стены, находившиеся в глубине, были облицованы кирпичом. Некоторые кирпичи блестели, покрытые глазурью. В подземном небольшом помещении имелось множество полок и ниш, где находились предметы, назначения которых Поль не знал. На полках находились оленьи рога с вырезанными на них узорами и письменами на неизвестном языке, статуэтка какого-то божества в виде беременной женщины, глиняные дощечки с вязью неизвестной письменности, глиняная маска, очевидно посмертная какого-то вождя, много человеческих костей, но нигде не было видно шкатулок с драгоценностями, сундуков с золотыми слитками, как надеялся на то Поль.
- Может все это и интересно ученым, археологам, но только не мне – шептал под нос Поль, освещая факелом пространство пещеры. Мне бы еще несколько камней – и хватило бы на всю жизнь. Орфей, где ты спрятал драгоценности, золотые украшения – время от времени спрашивал у птицы Поль.
Птица ходила за Полем по пятам и смотрела на него, блестя черными глазами.
- Ну, хитрющая ты птица. Вынесла бы ты мне вот эти оленьи рога с надписями – я бы и не остался тут. Так нет, камни вынесла – шептал Поль, обшаривая поверхность полок.
В одной из ниш Поль неудачно наступил на камень, слегка выпирающий из пола и вдруг, почувствовал, что камень под ним зашевелился и медленно начал сдвигаться в сторону.
- Да тут тайник – воскликнул Поль и в порыве чувств погладил Орфея.
Тайник был неглубоким и небольшим по размерам, но в нем стояла внушительная шкатулка, которая была заперта.
- А где же искать ключ – в растерянности оглянулся на птицу Поль.
Орфей проявлял чувство небывалой активности: пощелкивал, вертел головой, перебирал ногами и даже старался приподнять раненое крыло.
- Да я понял, что это «оно», но что я должен сделать – в свою очередь волновался Поль.
Орфей сел напротив, закрыл глаза и запел. Это напоминало звук гуслей, потом бряцание оружия, ржание лошадей, стон умирающего и шум ветра в лесу. Поль тоже закрыл глаза и, прислонившись к стене, увидел.
Юный и легкомысленный правитель, не зная куда девать свою силу, жестоко угнетает подданных, а сам предается разгулу. Но однажды он повстречал получеловека – полузверя, наделенного звериной быстротой и ловкостью. У него были длинные волосы, а тело покрывала шерсть. Ничего не зная о мире людей, получеловек жил в лесу, питаясь травой, и дикие звери считали его своим. Пришел день и между человеком и получеловеком произошла схватка, но, ни один не мог одолеть другого. После тяжелой работы они искупались в реке, и вода побратала их.
Женщина смогла соблазнить получеловека, и он забыл о своей сущности. Много дней прошло и, наконец, получеловек дошел до края своих дней, и пора было вспомнить о краях, где были высокие горы, вершины которых подпирали небо, а основания уходили в преисподнюю. Здесь кончался мир людей, и начинался неведомый путь, по которому солнце на рассвете всходило, а на закате уходило во тьму. Этот путь всегда охраняют люди-скорпионы, которые не дают пройти сюда живым. И только мертвые, устремляясь во тьму и, пройдя через нее, выходят к свету нового мира.
Здесь сразу же растет чудесный сад, где листья на деревьях из лазурита, а плоды – из сердолика. За садом простирается бескрайнее море – море Смерти, а на его берегу живут Боги.
Лазурит – волосы, золото – тело, лицо – алебастр – всех тех, кто ушел от нас.
Поль очнулся. Орфей сидел молча и смотрел на человека блестящими глазами.
- Неужели «это» сделал ты – тихо спросил необычную птицу Поль. Как странно. Наверное, я многое понял не так, но все равно – это удивительно. Я читал где-то об уме птиц, но не о таком же. А может ты и не птица, вообще – даже вскочил от такой догадки Поль. Может ты другая форма жизни или еще что-то в этом роде? Наши ученые сбились с ног разыскивая инопланетян, а они вот!!? Вот здорово, что мы с тобой встретились – погладил голову птицы Поль. Но, знаешь, мы ни на шаг не приблизились к решению нашей задачи – как открыть шкатулку.
Поль надолго задумался. Потом попытался поднять шкатулку, но не смог этого сделать, так она была тяжела.
- А может ты предложил мне что-то в свою очередь тебе рассказать, или спеть – высказал предположение Поль после долгого молчания – может так открывается тайна? Ладно, я сначала спою, а потом тебе расскажу что-нибудь. Правда, я не ученый, а простой солдат и многого не знаю, но тебе придется принять на веру мое знание. Надеюсь, ты согласен.
Поль усмехнулся, пожал плечами, отвечая себе самому на вопрос о реальности происходящего, и задумался о песне, которую хотел исполнить перед птицей. Поль не имел сильного голоса и не занимался вокалом, но его голос был низким и прекрасного мелодичного тембра, зная об этом, Поль охотно пел и любил блеснуть не только в хоре мужских голосов, но и один.
Старая венгерская песня рассказывала о завтрашнем сражении, о враге, который стоит неисчислимым войском, о жажде жизни с той, которую еще не встретил и Боге, который уже открыл ворота многим.
Кто скажет, какие картины видел перед собой Орфей во время исполнения песни, но он словно замер, впитывая печальную мелодию. Поль и сам попал под очарование старой солдатской песни и не слышал щелчка, который отпустил механизм заветной шкатулки.
Поль не знал, что эта драгоценность в свое время являлась собственностью троих, а может даже четверых королей. На многие-многие годы она выпала из зрения, и о ней не вспоминали в течение столетий. Известно лишь то, что украшение приносило большие несчастия тем, кто осмелился его носить. Самый крупный синий бриллиант в мире, среди когда-либо существовавших лежал перед Полем.
Ограненный бриллиант яйцевидной формы очень красивого темно-синего цвета был помещен в специальную подвеску, в которой блистали еще шестнадцать бриллиантов белого цвета. Роскошь, несущая смерть своим владельцам называлась, как ни странно Надежда, но разве знал об этом Поль?
Когда-то, в раннем детстве, Поль любил разглядывать витрину кондитерской, но не столько из-за выставленных там вкусностей, сколько из-за порхающих по большой клетке зеленых попугайчиков. Самцы были более бойкие, подвижные, шумные, легко обучались человеческой речи, в то время, как самочки были молчаливы, спокойны и их обучение требовало больше времени. Поль вспомнил, как любил часами наблюдать за сидящими на жердочке птицами и смотреть за их купанием в специальной ванночке, за их суетой возле рассыпанных зерен и слушать их скрипучий голос, повторяющий за ним порой даже целые фразы. Орфей совсем не походил на попугайчиков, но он тоже смешно чистил перья маленьким ртом и старательно следил за Полем, когда тот говорил.
- Ах, как жаль, что я беглец.
- Жаль – проговорила птица.
- Бог мой! – изумился Поль. Да ты просто прелесть, птичка. С твоими способностями тебе место либо в хорошем цирке, либо в научном центре, что хуже. Если мне повезет, и я стану богатым, я никогда не расстанусь с тобой. Будешь жить со мной - спросил Поль у Орфея и посмотрел ему в глаза.
- Буду – ответил Орфей.
- Повтори – присев от удивления на еловые ветви, попросил Поль. Ты же должен был сказать: «Будешь жить со мной?». Неужели ты умеешь говорить и, главное, мыслить?
- Не знаю, как это называется, но я вижу, как ты думаешь, и о чем грустишь – медленно ответил Орфей и подсел к Полю ближе.
- О, Господи! Поистине, велик ты – в изумлении воскликнул Поль. Словно я в сказку попал: говорящие птицы, клады, странные предметы и царские украшения. Спасибо, Орфей, тебе, без тебя я, наверняка, не стал бы обладателем такого клада, не узнал бы, что в мире есть такие птицы, как ты.
- Не благодари меня, и не следует удивляться – Орфей говорил медленно, но правильно. Подобных мне скитальцев по временам и мирам, принимающих обличья людей и зверей столько же, сколько может породить их Вечность. Люди еще не знают о пространственно-временных парадоксах.
- Да, почему-то, животные понимают в этом больше людей – задумчиво и с грустью, сказал Поль.
- Я ничего не понимаю в физике и вообще науках, но я убежден, что преодоление вот этих временно-пространственных барьеров возможно. Я убежден, что эти барьеры смертельно опасны для людей даже безмерно далекого будущего, но, тем не менее, такие люди – животные, и, наверное, ты навещают нас, кочуя из эпохи в эпоху, из мира в мир.
- Кое в чем ты прав, прочитав мысли Поля, медленно сказал Орфей своим мелодичным голосом.
Когтистые пальцы Орфея заметно подрагивали, затем подрагивание сменилось сильной вибрацией. И Поль, оцепенев от удивления, увидел, как Орфей не разрушив стены, скользнул внутрь. Не было его всего несколько мгновений, а может это просто так показалось Полю, но вернулся он с маленьким красным полированным сосудом, наподобие парфюмерного, который был крепко зажат в его когтистых лапах.
- Ты взял благовония из сокровищницы? – заинтересованно спросил его Поль.
- Если ты имеешь в виду этот флакон и назначение его содержимого, то знай – это стволовые клетки. Мне, чтобы вернуться их нужно совсем немного. Остальная часть клеточной субстанции останется здесь для других пришельцев. Лет через триста сюда может заглянуть кто-то другой.
Поль поднял голову и взглянул Орфею в глаза.
- Ты хочешь покинуть меня? А как же то, что ты выразил желание жить со мной, если я стану богатым?
Орфей взмахнул крыльями и в миг стал юношей хрупкого телосложения, который был одет в полупрозрачный костюм диковинного покроя... Чудеса продолжались. Юноша, кожа которого изрядно потемнела, а затем в течение нескольких минут стала темно-синего цвета, ответил:
- Я выполнил на Земле несколько задач. Первое – обновил средства, позволяющие без риска быть уничтоженным гравитационными и другими полями, возвращаться сюда, в не слишком отдаленное прошлое, которое мы изучаем и корректируем.
Поль подумал, что с его рассудком что-то не так.
- Нет, ты не повредился рассудком. Все, что ты чувствуешь и воспринимаешь – явь. Я должен покинуть тебя, но вместо себя оставлю двойника. Двойник неполноценен, и память его ограничена. Без подпитки препаратом он не сможет жить вечно, а приготовить синтетические стволовые клетки человечество сможет еще не скоро. Стань опекуном Орфея и опекай его, как тень моей тени. Выполни это условие, и ты сможешь многое.
- Роскошный подарок – ликующе подпрыгнуло сердце Поля.
- Самые затаенные мысли людей и их темные стороны станут для тебя, как прорицателя, отныне прозрачны, как горный хрусталь. Драгоценный блеск кладов знания и будущее человечества не прячь от кого бы то ни было. Но только для тех, кого вдохновляют поиски смысла бытия, верующих и атеистов – вот вторая моя задача. Вот-вот человечество узнает о своем прошлом и о том, что ему ждать от будущего. Правда, как правило, чужда половинчатости и потому не только потомки, но и теперешние земляне оценят прозорливость твоих предсказаний. Может это поможет им не допустить крупных и разрушающих планету ошибок.
- Но я не готов к жизни великого пророка – воскликнул Поль. Я хотел бы продать сокровище, найденное с твоей помощью, и зажить беспечной и веселой жизнью богача.
Белокурый и опять ставший белокожим юноша снова резко изменил свой цвет кожи на темно-синий, почти черный, и быстро отпил несколько капель из флакона.
- Ты, как и все человечество, уже не имеешь права на беззаботную жизнь на опустошенной Земле. Наука пока подходит к разгадке тайн жизни и смерти, других миров, «загробного» мира, и ты уже в связи с последними событиями в твоей жизни перестал быть человеком в привычном понимании этого слова. Очень скоро ты поймешь это сам. А драгоценность?! Она несет в себе важную информацию, впрочем, ты сможешь и сам ее прочесть. Прощай, у меня просто уже нет времени. Орфей будет помогать тебе во всех земных бедах, которые преходящи. Гораздо важнее посмертная участь души – сказал и… пропал.
Возле ног, словно опустошенного полученной странной информацией Поля, отряхивал перышки, как ни в чем не бывало, Орфей. Никто не мог бы заметить в нем подмену, если бы он снова заговорил, но он замолчал, только заливисто щелкал, мелодично высвистывал различные мотивы и повторял слова, а иногда даже целые предложения за Полем.
До самого рассвета Поль размышлял о словах юноши, но ничего дельного придумать не смог. Поль механически приготовил еду из последней банки тушенки, обошел и осмотрел несколько ниш в пещере, где находил непонятного назначения флакончики с вязкой жидкостью, терпко пахнущими притираниями и мазями, но делал все без интереса. Что-то надо было предпринимать, но что? Орфей молча сопровождал Поля в его блужданиях по пещере и, конечно, никакого совета дать не мог. Поль понимал, что выходить сейчас из пещеры рискованно, на фоне снежного голого леса он будет виден, как на ладони, но и сидеть еще несколько дней в пещере, ожидая, тоже не хотелось: еда закончилась, бездействие надоело, драгоценность «жгла» руки.
Поль вспомнил о своем старом плане, который предполагал его продвижение в сторону Венгрии, а затем Италии и решил действовать. Идти предполагал ночами – тогда, когда его не могли засечь с вертолета, вот только что делать с Орфеем, Поль никак не мог решить. Птица была слишком велика, чтобы нести ее под бушлатом, а заставлять ее лететь за Полем морозными ночами – не представлялось возможным, также, как просто расстаться.
- Вот задал ты мне задачку – недовольно бубнил Поль, засыпая костер. Тебе спать надо, а не совершать переходы из страны в страну. Не знаю, как из меня может получиться прорицатель, но теряться нам, явно не стоит, по словам твоего «хозяина». Вообще-то, Орфей, ты должен мне помогать, советовать в трудных обстоятельствах. Вот и посоветуй, как незаметно и быстро оказаться в стране на Средиземном море – с усмешкой спросил птицу Поль. Там, наверное, сейчас тепло, и море шуршит волнами по горячему песку, а ветер ласкает тела молодых женщин. Эх, сколько лет утеряно – грустно вздохнул Поль, «увидев», словно воочию, голубой простор и мокрый песок у кромки прибоя.
Орфей замер, пронзительно глядя прямо в глаза Поля и вдруг, мелодично повторил шум волны по песку и шелест высоких деревьев. Поль снова подивился музыкальности удивительной птицы и с грустью кивнув ей, сказал:
- Перелететь бы туда!
Орфей встрепенулся, сжался до того, что сделался на глазах совсем маленьким и, пересел на плечо Поля. Потом на один миг Поль почувствовал «нечто», словно он потерял свой вес, и голова его закружилась от шума близкого прибоя.