Счёт

Все слыхали, что в сводках совинформбюро
лишь у немцев потери водились,
ну а наши, и знание это старо,
ну совсем без потерь обходились!

Там у немцев подсчёту гробы подлежат
и письмо, где родных извещали,
ну а наши все в братских могилах лежат,
знаю точно—считать запрещали!

Нынче, сколько погибло—не знает никто,
были считаны только винтовки,
а «людишек» толпою—вперёд ни за что
на высотки без артподготовки!

Лишь счастливчикам выпала странная честь—
где отец похоронен увидеть,
«неизвестных» солдат по России—не счесть,
только немцев ли нам ненавидеть!

Поискать—так найдём виноватых вдвойне,
Сталин с шайкой в Кремлёвских палатах
двадцать лет всю страну подводили к войне,
а народ голодал и в заплатах!

За такую-то власть чтоб мужик воевал?
Все мечтали—вдруг Сталина скинут?
Разбежались, конечно, кто в лес, кто в подвал
и молились: «Пусть, сволочи, сгинут!»

Лишь когда допекло и другой людоед
показал всем звериное рыло,
люди выбрали меньшую вроде из бед,
всех «любовью к отчизне» накрыло.

И тогда—что же делать, мечта не сбылась,
надо как-то от немца отбиться,
стал и Сталин—«отец» и «родной» эта власть,
но подохнуть—куда торопиться!

И косил пулемёт и в плечо и в бедро
пушки так же шрапнелью стегали,
но как прежде, «мы» в сводках совинформбюро
до Берлина потерь избегали.

Сколько танков угроблено—что их считать,
самолётов, что огненным змеем…
Как нам немцев разгромленных вдруг наверстать,
мы всё так же считать не умеем…


Сколько можно кичиться Победой пустой,
та « победа » сродни пораженью,
ложь укрыла войну паутиной густой,
наша жизнь—тех побед отраженье.

Вождь не зря отказался парад принимать,
был неглуп, хоть подлец и скотина.
Потому так волнуется каждая мать,
что всё гуще вранья паутина.

Коридорами школьными ( метод не нов ),
« ветераны » весной шкандыбают.
И всё так же, как прежде, дурят пацанов,
заплеснелые байки им бают.

Признавался однажды седой ветеран,
от вопросов детей столбенея,
« за отвагу » медали, колодки от ран:
« Не умею я врать, не краснея!

Мне за Родину, бедную, больно вдвойне,
не её я, несчастную, лаю.
На другой мы тогда воевали войне,
а про « эту » я знать не желаю! »