"…Где Авель, брат твой?
Не знаю: разве я сторож брату моему?"
(Быт., IV, 9)
Самый первый во чреве зачатый,
Шел, сутулившись по траве.
Зависть черная и незрячая,
Нож, припрятанный в рукаве.
Дело быстрое, дело верное,
Нету ближнего – нет забот.
Каплет кровушка, медь разменная,
Много тысяч лет нам на счет.
На душе лежит рыжей глиной ржа
Славных подвигов и побед.
Если нет в твоей душе сторожа -
Перед кем держать ей ответ?
Колесом судьбы время катится,
По накатанной колее,
И пунцовое Солнце прячется,
Что б не видеть нас на Земле.
Господь! Сколь безнадежны все попытки
Из Глубины приблизиться к Тебе.
Средь многих прав, лишь право на ошибку
Моей судьбой оправдано вполне.
Как мотылек, что прянул, опаленный,
Из пламени в сгустившуюся тьму –
Так я бежал когда-то, ослепленный,
От следования Слову Твоему.
И мир померк, и духу стало тесно,
И Бездна отворилась предо мной,
Но верил я, что и для падших в Бездну
Ты, недвижим, пребудешь за спиной.
Когда же Страж на дверь обрушил молот,
Закрыв мне отступ к Свету бытия,
Я оглянулся, сердцем чуя холод,
И вот, мой Бог, здесь не было Тебя.
Так смерть опережает Смерть Вторая
И делает бессмысленной канву.
С тех пор я слышу – и не постигаю,
С тех пор живу – как будто не живу.
Лишь память, ненадежная обитель,
Хранит залог надежды неземной.
Я жду – разбивши ковы, Искупитель
От Крестной Жертвы явится за мной.