САРМАТЫ (сказка свободного изложения)

1

И зрел полынь, и таял снег,
Восходы плавились в закаты,
И тысячи кровавых вех
Вонзили в степь мою сарматы.

Века лизали как туман,
Следы кровавых вех смывали,
И за курганом рос курган,
Когда потомки умирали.

И в небо прорывался стон -
Так воздавалась честь могиле,
Любимых слуг и верных жён,
Живьём, с вождями хоронили.

Не терпит смерть житейской лжи,
Долг выполняется с любовью.
И обагрялися ножи,
До жизни жадной, юной кровью.

Во всём, коварная, на ты
И, как бы жизнь не возражала,
Палач о конские хвосты,
От крови вытирал кинжалы.

Таится в нас коварный клон,
Чтоб мы к провалу шли беспечно,
И верил всяк, что лично он,
Плясать под солнцем будет вечно.

Что смерть его-пустая ложь,
Она подвластна его воле,
И сокращает его нож,
Чужую жизнь, без личной боли.

Стонала после тризны степь,
Пыль от копыт луну закрыла,
На много вёрст тянулась цепь,
Чтоб бросить горсть земли в могилу.

А поздно ночью над рекой
Висел туман белее снега,
Коней вели на водопой,
Набраться силы для набега.

Альтами пела тетива,
Стрела свой свист опережала,
Багрянцем плакала трава,
Когда брал цель полёт кинжала.

Вернулись с выжженной земли,
Кровавым прокатились ралли,
И много пленниц привели,
Мужчин сарматы в плен не брали.

Потом житейский суд вершил,
Так, как велел дедов обычай,
А вождь с пристрастием делил,
По праву сильного, добычу.

Кто был ещё во всём соку,
Лишь подчинённый буйной воле,
Рвал полонянку на скаку,
И исчезал, как ветер, в поле.

Добычу он не раздевал,
А конь в полынь – как прокажённый,
Он её юбки просто рвал,
Чтоб насладиться обнажённой.

И дикий вопль, и дикий нрав
В жестокой нежности смешалось,
Их покрывала тень дубрав,
Когда таинство совершалось.

Но, выпадал и мирный год,
Что все пьянели от дурмана,
Гулял стадами тучный скот,
А воины лизали раны.

2

Я всю нелепость сознавал,
Но верх брала мужская хватка,
И я безумно ревновал -
Сарматов ревновал к сарматкам.

Яд ревности меня бесил,
Душа готова разорваться,
Мне не хватало больше сил,
К ним безучастным, оставаться.

Дончак к земле клонил ковыль,
Даль колыхалася от зноя,
Да изредка, степная пыль,
Мутила небо голубое.

А в голове сплошной туман,
Я, как в безумии, метался,
И лёжа, обнимал курган,
И в нём всем телом растворялся.

Не спорю, может это клон-
Но лязг мечей я слышал звонок,
И, если это был мой сон,
То сон, меж юных амазонок.

А я стоял между шатров,
Как между правдою и ложью,
И цепенела моя кровь,
И страх селился мелкой дрожью.

Я с их уставом не знаком,
Они умели мыслить стадно,
А я стоял особняком,
И упивался взором жадным.

Но пролетали быстро дни,
Пусть не развязно, но не строго,
Меня не трогали они,
Но я и их, пока не трогал.

Тупился постепенно страх,
Я не давал себя обидеть,
Но только был я не монах,
И прелести способен видеть.

Среди лишений и утех,
Что окружают нас с рожденья,
К несчастью, я имел успех,
И не ушёл от наслаждений.

Я знал, что сильно рисковал,
Что суд их будет зол и краток,
Но я с восторгом познавал,
Все прелести моих сарматок.

Пока не наступил закат,
Я щедро сеял своё семя,
Помилуй Бог, то не разврат,
Я создавал родное племя.

Старался сохранять посев,
Он не зависел от погоды,
Но, к сожаленью, не успел,
При жизни видеть его всходы.

Одна из женщин вожака,
Чтоб кровь кипела в юных жилах,
Как все, желая чужака,
На грудь мне руку положила.

Своей улыбкой обожгла,
И поманила за собою,
Ремни и юбки сорвала,
Обдав мне плоть горячим зноем.

Где ты, защитница моя?
О мщенье мысль жила и зрела,
Но разве мог сдержаться я,
В плену изгибов ее тела.

А запах ноздри щекотал,
Полынью, дегтем, конской збруей,
И я, как пьяный, отвечал,
С привкусом крови, поцелуем.

Дышал усладой влажный рот,
Долина колыхнулась криком,
А я лизал и нюхал пот,
В своем неистовстве великом.

И я усталости не знал,
Пусть и расправа недалече,
С тупым восторгом повторял,
Безумство своей первой встречи.

Есть в мире несколько причин,
Сейчас, и в будущем, и в древность,
Мужчинам не любить мужчин,
Одна из них – слепая ревность.

Их вождь меня приревновал,
Не одевая ложной маски,
Свои вердикты воздавал,
И исполнял их по - сарматски.

Привязан я к хвосту коня,
Сарматы жаждали мне боли,
И потащил тот конь меня,
Чтоб доиграл я свои роли.

Летел с копытом общий гик,
Все наслаждались сочным матом,
А боль и нестерпимый крик,
Глушился в хохоте сарматов.

Я умирал без похорон,
Только в степи свистели птицы,
Да стая алчущих ворон,
До блеска чистили глазницы.

А после них степной шакал,
Зашел в непрошенные гости,
Он плоть мою клыками рвал,
Чтобы дождем омылись кости.

Среди букашек и червей,
Скелет мой скромно приютился,
Да выводок шипящих змей,
В обмытом черепе селился.

Но все ж, поверх душистых трав,
Не покидая свое бденье,
Мой дух во времени витал,
Считая смерти и рожденья.

Его не брал ни тлен, ни сглаз,
Была заложена основа,
Пусть умирал я сотни раз,
Но в сыновьях рождался снова.

Всё видно лишь издалека.
Большой я тайны не открою-
Только прострелены века,
Сарматской роковой стрелою.

И если маленький юнец,
Ручонки тянет к азиатке,
Не важно, кто его отец,
Но родила его сарматка.

Н.Колос