О СГИНУВШИХ АТЛАНТАХ

Александр Кирияцкий

С АВРОРЫ ХХI ВЕКА II

Я предполагаю, что люди для жителей других планет почти все одинаковы. Мы — рабы времени, мест рождения, судьбы кармы, выяснения отношений и общений из-за абстрактных осознаний природы через слова, что только тени мыслей в отличие от телепатии, полного их молниеносного осознания. Атлантида опущена на дно из-за того, что её цивилизация, более высокая, чем нынешняя, прекратила своё существование между 11 653 и 11 651 годами до нашей эры и перед тем, как покинуть Землю, вынуждала своих представителей уничтожить всё, что ими сóздано. Основная причина её гибели — освобождение людских душ от греха и — неестественно, намного раньше срока в переходе с языкового общения на телепатическое мышлéние. На ней человеческий мозг лишился необходимости в абстрактном переосмыслении звука, самым сложнейшим образом закодированного воздушного колебания. Одна и та же информация, что выговаривалась минутами, часами, месяцáми, годами, начала передаваться её жителями за считанные секунды, после же за доли секунды. В этой ситуации для данного развития разума все виды искусства либо медлительны, либо же основаны на борьбе добра со злом, когда зло перестало существовать, а добро принято атлантами как константа. За очень короткое время эволюция подобного общения ускорила сама себя в геометрической прогрессии, и то, на что потребовалось бы целые тысячелетия, проистекало в душах неоразумных за кратчайший миг. Это порождало бездну между частотами вибрационных колебаний Земли и сознанием неолюдей. Они вынуждены были покинуть планету. А те, кто остались, или быть может не сумели воспользоваться этим временным восприятием и превратились в животных с внешностью человека, или отказались от могучего мозга. Они надеялись выиграть в сраженьи один на один с природой, которая быстро их потомков победила и постепенно превратила тех снова в первобытных.

Несравнимо ни с чем второй раз прилетел
Вдруг иначе пришелец ко мне,
С ним на время покинул я круг бренных тел,
Созерцать Атлантиду из вне.

Будто бы я сначала попал в мёртвый мрак,
Прежде слышал, как звон стекла, шум
Я не я был, в дали как заметил свет-знак
Без сует при блуждании дум.

Приближался когда, я знал, он один
Сверху, снизу и сзади кругом,
С не слепящей оранжевостью из глубин
Высших нот мне вещал о былом.

Как нигде за всю жизнь, где землянам беда,
О подобном я счастьи не знал,
Слившись с ним, понял я, что такое всегда
Без делений концов да начал.

Чуял я мёртвых там из различных миров,
Но с одним этот свет меня свёл
В бездне памяти у жизней бывших умов
Тех, кого гнал Земли произвол

С опускающейся Атлантиды на дно,
Жизнь — гдe cпутник Сатурна колец,
На Земле телепатам быть несужденó,
На ней ждал их сознаньям конец.

Жизнь убила б Земля, коль с Землёй был бы бой.
Влился я в жизнь того, кто в слезах
Разрушал свои города, как герой,
Знав, чьей цивилизации крах

Успокоит разгневанной матери гнев,
Время знать дай, мутант — духом зверь?
От пришельцев его как царя запирев,
Что он примется делать теперь?

Пережил ту атланта жизнь я как свою,
Словно сам в голограмме той был,
Эту часть от лица я его пропою
В одном тоне по ходу светил.

О СГИНУВШИХ АТЛАНТАХ

Мигом наше общение вне временных
Категорий Земли шло без слов,
Друг под другом взрывались средь трещин земных
В лаве огненной — вместо садов —

Небоскрёбы из тысячей крон-этажей,
Те, что к низу сужались в лесах,
Многосложным рисунком из бездн галерей,
Окружавшиеся в небесах.

Из космического корабля я взирал
Сквозь прозрачные люки закат,
В град на весь континент среди тонущих скал
Мудрости не вернуться назад.

Мы сознательно рушили всё, что могли
На оставшихся материках
Из трудов своих, вызвавших мщенье Земли,
Чтоб глагóлившим на языках

Близких к прежнему, нашему, жизни спасти
При лишеньи наследья ума,
Ещё с нами пока люду не по пути,
Душа чья чтоб поднялась сама.
Незабвенны две пропасти: После и До
Телепатам в отсутствии зла,
Ещё нас да мутантов едино гнездо,
Где в яйце правда двух нас спала.
Мы, болтая, общались, растили мираж,
А с нутром столь несхожих умов,
От открытия часто впадение в раж
Превращало нас всех в дураков.
Ошибались, мутантам лишь в детстве дано,
Всё, что нам до скончания лет,
Мысли чьи — только в памяти запись-звено,
А внутри первобытности след.

Помню детство, когда жил философ Аýм,
Что доказывал миру, как мы
Подчиняемся ветру — душе чуждых дум —
Вне Земли битвы Света и тьмы.

Этот сине-зелёный творца кабинет,
Восемнадцати граней-стен зал,
Росший из пола стол, всюду ровный ключ-свет,
Что времён многих знанье включал —

С небоскрёба, где скрещиванье галерей,
Непрозрачных, а как небеса,
Выше всех облаков в стенах газ из огней
Нёс понятий леса-чудеса,

Он мерещился так современнику тех,
Перекрёсток двух разных миров,
Вызывающе позже мгновенно плач-смех
С освещённых Аýмом даров.

Грань исчезла одна, появились пред ним
Двое лиц, не мутанты, из нас:
— Как магнитный источник мы мозг защитим, —
Роковой им он начал рассказ.
Знак лучом, вмиг для них выросли кресла три,
Слитные с полом, как и тот стол:
«Независимости от зла миру дари,
Сделай ты аппарат, что нашёл
Связь нейронов в мозгу, и чем создан заряд,
Как с любыми его, с ним цепь всех,
Где, какие из токов волною вершат
Доброту иль губительный грех?
Это нам и мутантам откроет пути
В избранность от рожденья святых,
Умолять ни к чему душам будет: «Прости,
Бог, за грех вне сознания злых!»»

С половины стен кóмнаты вспыхнул экран
В многомерных мельканьях зон карт:
«В газе-памяти лишь воплотил я свой план, —
Он сказал, возбуждая азарт

У сидевших напротив гостей, тех двоих,
— Представляйте, но не аппарат,
А двублочный гигант, помощнее земных
Сил природных во множество крат

На субстанции, встроенной в недра Земли,
На ней вникнем в любые поля
От коры до ядра, что вблизи и вдали,
Они нами играют, шаля.

Чтобы все Земли мысли прочёл первый блок,
Что тянули нас к злу да добру.
Сквозь пульс этот куда льётся думы поток?
Как же освобождаться нутру?

Во Втором отделеньи машина должна
От не принятых Первым зла сил
Ограждать. Нам особо поддержка нужна,
Чтобы Избранный благословил...»
Жило много ученных мутантов средь нас,
Всё же дикое их большинство
Пред огнём всё тряслось, лишь бы он не угас,
Кроме слов не поняв ничего.
Уже много веков в галереях текла
В поднебесьи жизнь, тьма городов
Изнутри под прикрытьем, прозрачней стекла,
Защищавшим от гроз и ветрóв.
У Земли небоскрёбов сужались столбы
Средь не тронутых пастбищ, лугов,
Рек, озёр и лесов вдоль саванн вне борьбы,
Оставались где, в роли богов.
Сквозь себя пропускающих солнечный луч
Галерей ширина ростов ста
Дошла до сотни тысяч, висящих средь туч,
Где летели в любые места

С улиц крайних над всей Атлантидой сетей
Из туннелей к подобью дворцов,
Под незримыми крышами до площадей,
Как на суше назад сто веков.

Лишь в особом, невредном Земле корабле
Путешествовали над средой,
Не касаемой нами на материке,
К жизни, и под чистейшей водой.

Блюдо-форум, где храм — семи башен дворец
Был нетронут на плате земном,
Окружённый бассейнами в виде колец,
Трёх, пред третьим большим — ипподром

В кругáх — предки древнейшие — скачки вели,
Главные из десятка племён,
Мудреть принялись быстро, откуда или
Дар вселенский, иль сжатье времён.
Из тех круглых каналов на север река
В океан через весь континент,
Из снаружи невидимого колпака-
Града Избранный в трудный момент
Приземлялся, в сообществе важных чинов
Для решения звёздных задач,
Техногенного груза паденье оков
Сверхсознаньям даст ринуться вскачь.
Просто так никогда не спускались туда,
Рок за горло пока не возьмёт,
Сколь поможет, столь же совершит и вреда
Ток Добра или наоборот.
Те, что выше трёх тысяч, гиганты дома
Расширились, как шляпки грибов,
В Атлантиду от них не являлась зима,
Рай разросся, где сад парников.

Средь мутантов возник миф про чудный Эдем,
Род наш стал в те года столь могуч,
Что когда нужно было к грозе из систем
Превращал льдины в скопища туч.

Строил, как в небе град, под землёй среди гор,
А под Индией был космодром,
С Атлантиды, куда основной коридор
Шёл под океаническим дном.

С Гималаев, нетающих горных земель,
Три планеты всегда посещать,
Мер под тысяч пятнадцать в обхвате туннель
Выстроен: не сердить Землю-мать

Слишком частым разрывом воздушных широт,
Мигом в космос летел звездолёт,
Высотой башня мер была тысяч пятьсот...
...Апокалипсис всё нам взорвёт...
Не забуду никак той эпохи обман,
Был Атлант Отношений — так слеп,
Ведь Аýма к свободе дар гнал нас в капкан,
Наш мгновенный скачёк столь нелеп.
От политиков он двух влиятельных ждал
Без препятствий дороги к верхам!
Он не ведал, на сколько душой род наш мал,
Ход последствий предвидели там.
Вышли из холла, из галереи их диск
При огромнейшей скорости нёс
К центру памяти, где сиял обелиск,
Посвящённый предвестнице слёз.
Диск у небоскрёба резных встал ворот,
Непрозрачной окружности зал,
Для особ правительства память начнёт
Спор могучих умов, чей астрал

Посвящался в высшие тайны планет
Трёх, где скажут те двое друзей
Про Аума мысль да про нейтралитет
Чем щит сделать от грешных полей.

Младший так молвил: «Мы — игрушки-рабы
У вибраций энергий земных,
Из-за них минус, но не по воле судьбы
Не прощать — заставляет одних,

Других — зависть таить на умнее себя,
Ну а третьих всегда враждовать,
А четвёртых — своё чрево жутко любя,
Забывать про ослабшую мать.

Когда вроде бы сильные погружены
В мысли, их водит разных тем круг;
Вот мелькнёт — смешным зло! Души удивлены?!
Но в не многих вонзит то испуг.
“Страшна вспышка чужая нам, в нас её нет”.
От неё чей дух не защищён,
Им с рожденья по расположенью планет
Сокрушающий правит закон.
О старейшины, вы оглянитесь, средь вас
От зол изобретатель щита,
Коль бы Вы помогли от грехов он бы спас
Землю, пока где душ нищета.»
Отвечающий зал мудрецов загудел,
Ведать Первым, что тянет назад,
Выясненье конфликта, ведь близок предел
Диким думам “прав аль виноват”.
Из старейшин взял слово по имени Кфир:
«Из двух знаков материй расклад,
В споре противоречий коль выстроен мир,
Что всё губят да снова творят.

Электрон и протон — неразрывность начал,
Как признаем, двух в вечной борьбе,
Первый тот, что крушил, второй объединял
Из частиц безграничность в себе,

Нет, условно, без края распада и зла!
Бесконечности — тут же предел,
Появляется конус в наличьи числа
Пускай даже бессчётного тел,

Плюсом объединяющихся без конца,
Во Вселенных, где бьются за путь
К Единенью Бескрайнему и без лица
К антиразуму за что-нибудь,

Нарушают без правил где Нейтралитет
Из случайных, как эта, побед,
Ведь у ада права на такой же ответ,
Что землянам несёт бездну бед.
Мы, представим, избавили души от зла,
Без вины в тупик жизнь увела:
Смысл прошлых наук всех сгорает дотла,
Предсказуемы ль наши дела?
Завершатся искания «прав-виноват»,
Ведь искусства на дно невпопад
Без проблемы опустятся, нас превратят
Большинство в зверей вновь, и назад
Нам не будет дороги, не многим судьба
Через космос откроет врата
В нечто новое тем, чья душа неслаба
Стать другой, ждёт их иль пустота.»
Завершил так Кфир речь и с арены сошёл.
Показалось Ауму, что пал,
Его план. Это был прямо в сердце укол,
В зале не прекращался накал.

Индикатор волнений, рассеянный свет
Стены мраморные превращал
Освещеньями в красочный, яркий букет
Из оранжевых, красных начал

Одобрений — в неведенье душ заглянуть:
Что родится без зла и добра?
Притягательно звал к неоразуму путь,
К чему выйти настала пора.

Спектр радужных мнений на камне потух,
Старший вышел на куб из зеркал,
В дом Аума пришелец, второй из тех двух,
Не с трибуны он к равным воззвал:

«Без потерь не избавиться коль от греха,
Нам судьба предоставила шанс,
А наследия прошлых культур — шелуха,
Отмирающая, вгонит в транс
Многих! Чуждый грядёт отношений расклад
Восприятья и стойкости душ,
Интересов к борьбе зла с добром ждёт распад,
Всё, что связано с ней, это — чушь!»
Он поведал о связи двублочных систем,
Про прочтенья и щит от полей
Для защиты нейронов! Как нравилось всем
Самобытность смелейших идей!
Встал весь зал, это значило к Высшим Чинам
Тройка приглашена на порог, —
Где на семь лет решеньем их — Избранный Сам,
Может, даст строить им первый блок.
Выше всех галерей был парящий дворец,
Под невидимым куполом град.
Он для Избранных прежде — их всю жизнь венец
Главной стал из возможных наград —

Жить для общества Высших средь райских лесов!
С мраморных улиц — лестницы ввысь
Золотые — над шаром сухих облаков,
Башни чудом над ним вознеслись

Из цветных драгоценных ярчайших камней
Под безоблачной днём синевой,
Освещались все ночи мозаикой огней,
Вероятно висев над водой,

Чей бассейн колоссальный с бриллиантовым дном,
Вырыт в форуме двух тысяч мер.
Из сверкавшей поверхности в тоне одном
Взор вёл круг фантастических сфер

К серебристой воздушной подушке мер ста,
Из которой, дом-храм вырастал,
Цвет умов Атлантиды сверкал, как звезда,
Тем, кто с моря на небо взирал.
Вот, открыт, райский город с тех пор всем троим,
Он, как рай сто столетий назад
Был написан художником древним таким,
Каким ждал его адский распад.
Как вошли, поразил яркой радуги фон,
Под ней танцы немых голограмм,
В свете розовом там арки зданий времён,
Когда пали мутанты к ногам —
Покорившим планету в цепи ледников,
Тех, кто не различали слова,
Признавали зверьми, превращали в рабов,
Обучали чему-то сперва.
В шар беззвучно летающий приглашены
Все три друга, взиравшие, в град
Полёт, в чудо, напомнил ценнейшие сны.
Поразили гармонии взгляд.

Грандиозность отверзла и им третий глаз,
К одной из лестниц, тех золотых,
Приближались когда, в замке ждал в этот час
Их Владыка всех роков земных.

Ко дворцу подлетел, дивно стены пронзил
Их корабль, оказавшись внутри
Под подобьем галактик из бездны светил,
Избирал где Круг Главный в цари

Выдающегося на семь лет, чтоб была
У него над планетой всей власть,
Воздавалось ему после за все дела,
И страшился он в грязь не упасть.

На глазах изменялось лицо трёх сторон,
Ровный свет в сине-красных тонах,
Из камней драгоценных сверкал древний трон,
Символ власти во всех временах.
На нём Избранный сам перед ними предстал,
На троих кресла выстроил пол,
Только сели, как космос открытый, стал зал,
Празднично в подсознанья вошёл.
Аум думал одно: «У царя к власти ключ,
Даст он Землю менять для землян?»...
По межзвёздным картинам направился луч
К трону сквозь миражей океан.
Через прошлые жизни скользил по векам,
От ошибок чтоб предостеречь,
Затаившим дыханье троим смельчакам
Начал Избранный длинную речь:
«Учит прошлое, цивилизаций плоды
Вред природе всё время несли,
Может план ваш преддверие страшной беды,
Что разгневает чрево Земли.

Тоже самое пало веков сто назад,
Чтоб в нас разум проснулся тогда,
Там, где Шамбала, сел навсегда аппарат,
Ось земную сместил к царству льда.

Окружили пришельцы незримой стеной —
Для специальных сигналов в наш мозг —
Излучатель над станцией той неземной,
Наш рассудок тогда был ведь плоск.

Ощутили тот импульс подобные нам,
Как таинственный голос души,
С подсознаний внушал десяти племенам:
”Образ всякий, как знак, запиши”.

Верность культам обычаев диких родов
Воспротивилась, все старики
Убеждали: “Приводит — к потере плодов
Памяти — русло знаков реки,
Ибо записи знанья позволят забыть
Всё, что помнили из рода в род”. —
С первых надписей тех начинается нить
О былом Вед, не наоборот.
Ведь спустя сто веков все названья племён,
Нам известны, пускай наш язык
Совершенно со временем стал изменён
Помним, замысел был сколь велик».
Вот не космос предстал пред очами гостей,
Плыли древности, племя Атлант
Посвящает друзей в суть чудных им затей:
Строить чтоб из камней храм-гигант.
Вот Богатый садами приносит еду,
Пылкий песни слагает про храм,
Погоняющий лошадь отводит беду,
Угрожает возмездьем врагам.

Круглый мигом наводит везде чистоту,
Разжигает род Знойный костры,
Сам Жених о любви воплощает мечту,
Приведя нежных женщин в дары.

Вносит камни Рождённый от самой земли,
Чтоб, как Мыслящий нарисовал,
Строить Великолепный с Атлантом смогли
Божий дом — яйцевидный овал».

Сразу бездна галактик предстала глазам
Возбуждённых трёх праведных лиц.
Тройка ищущих, вынуди жить по весам
Жизнь земную дробивших частиц!

Вот вновь вспыхнуло время умневших племён.
Продолжает Избранник рассказ:
«Был могуществу солнца их храм посвящён
Дух, услышь его внутренний глас.
Окружили святилище рвами двумя…
Знавших письменности мудрецов
Приглашали туда, подношеньем кормя,
Власть поднимет сословье жрецов
“Знаний Высших”, с тех пор их потомков судьба
Описала открытье нутра.
По заветам их пашут и сеют хлеба
Души, чья не настала пора.
Впредь открылось, что в семьях над миром царей
Душам всем не родиться! Сперва:
Нужно жизни прожить им всех прочих зверей,
Заслужить на то в прошлом права».
Из охотников быстро собрались войска,
Полководец к солдатам воззвал:
«Как на север одна всех уводит река,
Нужно чтобы один вожжи взял!»

Он с охраной помпезно вошёл в храм жрецов,
Но никто не сказал ему: «Бред!»
Слабость он заклеймил жалкой кармой рабов,
Он заставил сражаться рассвет.

На сословья разбил он в войне племена,
Над жрецами возвысился трон,
Чтоб Царей почитали во все времена,
Вот впервые написан закон.

Возле храма построили город рабы!
Чтоб поднялись везде города,
Он вещал: «Не возьмётся за труд без борьбы
Из ничтожных – никто никогда!»

Бог из Шамбалы правду ему диктовал,
Так наследник его стал царём,
Чтоб атлант на Земле занял свой пьедестал,
Раб, ты жил наравне со зверьём.
Знать ужасно нам это, но больше никак
Невозможен cтал к Богу прыжок,
Кто судьбу принимал, как божественный знак,
Как от звёздных сияний ожог,
В касте выше рождался с другой уж судьбой,
Где всё больше Фортуна ему,
Улыбалась, ведя на разумнее бой,
Предназначенный чаще уму.
В жизни, сколько не рвись, не даёт тела нить
Больше чем твоей касте дано,
Что другому легко, тебе век не постичь,
Как не бился бы ты, всё равно.
Но столетья шагнули, чтоб люди в горах
Вдруг открыли железный металл,
Жизнь раба стала легче во всех городах
Да в селеньях, где камнем пахал

Он кормившую землю безлико века…
Друг за другом сменялись года,
Многих прежних рабов покупали войска,
Чтоб теперь им сражаться всегда».

Голос молкнет, понятно, что каменный храм
Меркнет перед дворцами царя!
Избранному! Во славу грядущим царям –
Множить рати рабами не зря!

Он на лоджию вышел из мраморных плит,
Одного из несметных дворцов:
«Мы захватим весь мир, ибо принадлежит,
Он потомкам богов-праотцёв!»

Как несметные полчища из муравьёв,
Перебрались за горы войска,
Сколотили флотилию вдоль берегов,
Зная, что их победа близка
Над мутантами в шкурах среди ледников,
В африканском лесу победят
Полуголых они диких, слабых врагов,
Чтоб победно вернулся отряд.
Первый парус поднялся над сильным гребцом,
Вот мутант припадает к ногам
Коронованных разумом, с неба венцом,
Ветер, кудри ласкает богам!
Звездочёты атланты узрели пути
У планет и недвижимых звёзд,
Но явился пророк, чтоб народ повести
К божеству в человеческий рост,

К воле Высшего Бога для всех одного!
Запретит он на небо смотреть,
Чтоб за душу молить, что важнее всего,
А не верить в богов древних впредь.

Он поднялся над светом, чтоб взять в руки власть,
Взялись жечь книги прежних умов,
Рушить статуи, в теле будившие страсть,
Поклонись, ты, спасенью оков

Жалких грязных рабов, мол, лишь те спасены,
Всё земное вокруг – чепуха,
После смерти на муки вы обречены,
Кто растлился в господстве греха.

Да, то истина, но и двулика она!
Средства в цель превращает испуг!
А для самозащиты на все времена
Он стремится, как к счастью, в недуг.
Чтоб купить свыше рай, продает он родных,
Равнодушный к их горестям страх!
Чтоб в грядущем считаться одним из святых,
Для него и любимая – прах.
Что спасает нас, знать, точно так же вредит,
Обмануть сложно нейтралитет,
Защищённые Вами другой примут вид,
Вне ответов как «Да» или «Нет».
Не боитесь ли Вы нечто худшее для
Нас полями своими создать?
Время не остановит старушка Земля,
Только в нас оно бросится вспять.
Через тысячи зим, в век открытий машин
Атлантида царица Земли,
У умневших мутантов язык стал один,
Тот, что в прошлом от нас к ним несли.

Средь атлантов немало росло дураков,
Защищавших права всех людей,
Зря поверили в мозг первобытных рабов,
В ложь культуры лукавых зверей!

Не подарок заводы, они им беда,
Зря оставили!… «Равного» нам
По народным обрядам стекала вода
К камню, к шкуре, к кровавым грехам.

Ненависть масс разрушила всё, что смогла,
А как в древности, лихо опять
Царствуй слепо традиций пещерная мгла,
Чтобы ринулись те голодать.

Слабых бьёт их зверьё, а лишь мы беглецов
Пожалели, за множество лет
В городах Атлантиды дарили им кров,
Как «виновники» их горьких бед.
Коль мутант долго был среди нас в меньшинстве,
По привычке копировал наш
Образ жизни, он даже стоял во главе
Многих дел, как законов всех страж.
А трёхтысячный, также как первый мутант,
Стал на всё, что угодно горазд,
Вот когда будет треть тех, унижен атлант
Их призреньем с мутацией каст!
Большинство из мутантов на шее сидит
Не за то, что в мученьях их свет,
Но из-за превосходства забывших про стыд
Над атлантом, не рявкнувшим: «Нет!»
При молитвах от сердца любую из вер
Бог единый приемлет у всех,
Из различных планет, измерений и сфер,
Помогает душе сбросить грех.

Разрешили мутантам их культы огня
Наравне с тем, что нёс нам пророк,
Исповедовать на Атлантиде, браня,
Тех, кто помнил колоний урок.

Пусть мутанты наденут народный костюм,
В шкуры пусть замотают тела,
И костры разжигают, к чему пошлый шум?
Лишь глупцы видят в них корни зла.

И родились кварталы Мутантов одних,
Где без шкур выезжала на смерть
Раса даже меньшинств, а атлантов, кто лих,
Пожирал род «Кошмарная твердь».

«Ведь бандитов там много, причём здесь мутант
И его генетический код?!
Кто был против, – ничтожный расист, злой педант»,
Повторял Атлантиды народ.
Матерь тех, кого съел нищий страшный квартал,
Умоляла ей кости отдать,
Прах когда принесли, откровений канал
Снизошёл в иступлённую мать.
Та несчастная женщина без головы,
О зловещих потоках частиц
Вне сознанья пророчила то же, что вы,
Как меньшинства заставят пасть ниц
И атлантов, и бездну мутантов, как мы,
Пусть свершит козни их меньшинство,
Что подвластно сильнее дыханию тьмы,
Как животные хуже всего.

Имя божье костра у мутантов Агыв,
Мол, единый лишь он – бог землян,
Вера их для атлантов, как гнойный нарыв
С лихорадкой распущенных стран.
Атлантиду мутанты прозвали «своей»,
Коль атланты вручили права
Им быть равными, как все, кто жили на ней,
Тем в ущерб, кто поднялись сперва.
По началу смеялись атланты, им дав
Разрешенья на проповеди,
Растравляющие первобытного нрав,
Сам, куда, друг, ты хочешь, бреди!
Но сочли дар за слабость Агыва жрецы,
Грех, мол, всё, что вне древних пещер,
Чтоб дома жгли за веру – в былом беглецы
От тирана к свободе всех вер.
В тот же год испугались атланты в верхах,
Успокоив пассивных господ,
Пусть отдельные это фанатики! Страх
В нас не смеет винить их народ.
Но однажды мутант полстолицы взорвал,
Чьи строенья за пагубный грех,
Чтоб мизинец на левой ноге отрубал
Каждый «грязный атлант» к страху всех,
Кто посмел строить что-то, металлы ковать,
Чтоб в пещеру ушёл, пал к костру,
Каясь, в шкуры зверей тело-грех обмотать
Чтоб ума забыть злую игру!
Вождь, откуда тот самоубийца «бежал»,
Объявил Атлантиде войну:
«Гнев ещё не на все точки смерти нажал
Вы побойтесь греха глубину».
Вещей взмыла вакханкой, предвестницей слёз,
Та пророчица, матерь детей,
Каннибалами съеденных в позе угроз –
Веку чуждых друг другу идей.

Про зависимость нас, как и их, от частот
Управляющих миром двух сил,
Стих её голосил, а вещал он приход
Неизведанных новых мерил

На границе двух эр между злом и добром!…
А делить будет Счастье-Беда
Всех мутантов и нас двух времён вечным рвом,
Заливая огнём города.

Изнурительная разгоралась война,
Чтоб навек запретить культ костров.
Ведь она грянула в те её времена,
Но меж нами не брошен был ров.

Есть опасность, его роет Ваш аппарат,
Ныне не представляете риск!
К ней на сотню столетий спуститесь назад,
В честь неё, где зажжён обелиск,
Атлантиду обязаны души беречь,
Вслушайтесь в эхо давних времён»,
Избранный завершает вселенскую речь.
Но не должен быть рок изменён.
Самый Главный красиво исчез… В темноте
Окрыляется шар, нет стены,
И учёных везёт в сказочной красоте
До границы Всевышних страны.
Внешне вид у троих равнодушно был сух,
Лишь предвестнице благодаря,
Изнутри – троих рвётся и мечется дух:
Нет, открытия были не зря!
Сон Аума. Ждал казни, сколь не был умён,
С жизнью Марс, чей пока горизонт
В жертву нам не принёс при расколе времён
Взрывом плоти своей Фаэтонт.

Отразив его ум, подобьем мозгов
Наделил Марс своих поздних чад,
Насекомых гигантских, вдоль рек берегов
Не инстинктом предчувствовших ад

На планете своей прежде, чем упорхнуть
В год сожженья! Как тем существам,
Полететь в чёрный космос, в затерянный путь,
В скором будущем велено нам.

Фаэтонта молили Себя не взрывать,
Чтоб в грядущем люд не породить!
Миллионов назад лет под шестьдесят пять
Марсианам не жечь жизни нить.

Вычисли, как им, даст кому мозг Земля,
Троглодита лицо среди скал
Вырезали! С межзвёздного корабля
Чтобы каждый пришелец взирал,
На кого Фаэтонт променял марсиан.
Небо снёс его разума взрыв!
Иссушил в два падения весь океан,
В космос воздуху дыры открыв!
Позже на нас с планет, марсиане, взирав
С потерявшимися наравне
Средь времён, до Юпитера наш вели нрав,
Подчиняли тончайшей волне
Нас разумных, от Шамбалы чтоб поумнел
Средь мутантов-людей лишь атлант,
Где скитальцам жильё дал Сатурн и тьму дел,
Чтоб развить в предках мозга талант.
Насекомым игра – два потока частиц,
Всех землян ненавидят они,
Для них мы первобытные все, и без лиц,
Коротали последние дни.
Если те, что спустились из прошлых пространств,
Нас взрастили, как Бог захотел,
Сложный нейтралитет не давал постоянств,
Нам двух знаков, материй предел.
Насекомые с Марса от них, в тих оря,
Посылают частицы на нас,
Что льют в мелкие щели из ада моря
В судна, чтобы в нас разум погас,
Схематично фильтрует судьбу фон-волна,
Нету выбора у всех почти.
– Ведь защитный экран нас избавит от сна,
Мы другого попросим, учти, –
Так к Ауму во сне прилетает душа
Кфира над океаном в ночи,
Знай, атлант ещё жить не готов, не круша,
В руки чтоб взять к созвездьям ключи,
Как когда-то, мутантам познать не дано,
Что Агыв с бородой – не Сам Бог,
Абсолюта хулили они заодно,
Дикарю чёрный культ был не плох
Тот, кто вылез недавно из мрачных пещер,
При полёте к Венере сказал:
«Как ничтожен божок и костров всех размер,
Мол, всевышний в пещерах, как мал,
Думал синий весь космос, он ведь, как смола,
Значит, сферами правят грехи!»
Выть пал волком, кусаться, чтоб быть духом зла,
Вырос культ из его чепухи,
Столь же дикий, сколь миф из агывских времён,
Палец лишь перестал отрубать
Детям собственным, в ад его ум устремлён:
Собирать сатанинскую рать.
Он согласен и мучиться, в пытках коптеть,
Насекомые в мир мысли шлют:
Люд разумным не сможет стать ныне да впредь,
И нет места грядущему тут?
Как пришельцы за это их мыслями бьют,
Сотней тысяч за пару секунд,
Вот сбежавшие с Марса на много минут
Прекращают сумбурный свой бунт.
Аум вычислил коды влияния на
Неудачи и горя людей,
Как рождается каждого мозга вина?
Где исток был любой из затей?
Так они провоцируют слабости вер,
Как в мутанте без культа лишь ад,
Аум чувствует, он сам – наглядный пример,
Управления пульта лишат
Все его самого, и по той же вине!
От людей нам уплыть далеко:
Мы едиными станем, атланты извне!..
А летать и упасть – нелегко.
И Аума оставит в предчувствии сон
Неизбежности скорых потерь,
Он не знал, сколь иным будет новый закон,
Отворявший вселенскую дверь.
Утро будит его. Вот прозрачный пол весь,
Солнца свет золотил океан,
Будто бы он нарочно скрывал злую весть,
Как исчезнет в нём град-великан.

Круговертью пространство сознанье несло
По ячейкам цепочек времён,
Каждый миг постоянство, где ровно светло,
Для движения с равных сторон.
У материй конструкции по ним бегут,
Чтоб остаться навечно в былом,
Пред Аумом скользят. А видения жгут
Ипостаси прощанья со злом.
Отражаются схемы, меняет стена
Свой экран на свиданье с послом,
По потоку лучей гамм цветных льёт она
У событий земных перелом:
«Свыше Избранный умер. Наверно решат
В Вашу пользу с немых голограмм,
Оставайтесь в синхронном падении. Спад
Подхлестнёт конур выгодных драм».
С невесомостью в голос застыли тела
Кабинета, и тает постель,
Пол как море, а стены его зеркала,
Звоном вяжут межзвёздную трель,
Эллиптически тает в глазах потолок,
Вот правительства память гудит,
Концентрирует свет и внимания ток
Отражает дум многих визит:
«Мы уже на иной ветке стыка миров!
Можем слиться в единый мы мозг,
Чтоб понятия плыли друг к другу без слов,
Покидая абстракции лоск».
Отодвинулся зал, смотрят строго назад,
На табло загорелся эдикт:
Две машины Аума теперь устранят
Эклектический средь нас конфликт.
Один Кфир. Все внимают красивым словам
Лидера молодеющих дум:
«В рабстве не опостылело корчиться Вам
Лишь на том, что пошлёт вечный шум?
Потому, что нейтрон принял скорость в размер
Нашей Вещей Вселенной, чей взрыв
Пылом правит к дробленьям космических сфер,
В штрихах адские облики скрыв.
Космос людям доступен, но Шамбала нет,
Неизвестны и учителя,
Прилетевшие к нам из далёких планет,
В бренном прошлом оставшихся для
Пробуждения с истиной разума в нас
Лет за двадцать пять тысяч земных,
Чтоб атланты достигли в назначенный час
Мер для мировоззрений иных.
Вот тогда нам откроется поле-магнит,
Не пускающий к ним никого,
Телепатия с ними нас объединит,
Защищённых всех до одного.
Мир мутанты увидят таким, как он есть,
Все мы люди, а с нами они
Отойдут от животных, забыв клана месть,
От зависимостей отними
Их, Совет! Сделайте то, что хочет Аум!
Поддержите доверьями лиц
Избранных памятью, добро дайте вы двум
Блокам строгих защит от частиц…»
- «Где Аум? Про опасность обязан сказать, -
Вставил слово последнее Кфир,
Будет вечностью миг, как взволнуется мать
Брызнет магмою из разных дыр.
Небоскрёб под покрытием града небес
Показал главных зданий парад.
Поднимался поддержки цветов алых лес,
Все Аума увидели взгляд
С невесомостью в теле, в паденьи страстей,
Неподвижно парящего над
Кабинетом своим в океане идей,
Проводить солнца красный закат.

Молвил в зал: «Время в Боге, пусть злых дикарей
боГ во времени, где боГ уснул,
Мстителен мрак царя бесноватых зверей,
Даже здесь слышaт жречеств культ-гул.

Настоящим вселенных Мир сотворён,
Сразу в Прошлом и в Будущем, как
Во всех трёх временах Бог всегда вне времён
Дал – прeд скоростью каждой – маяк,

Об опасности знаем, в другой свет восход
Нам изменит материи час,
Сколь очищенным нужен переворот,
Наступилa эпоха для нас.

Миллиардов тринадцать, Земле, лет назад
Бог вселенную эту создал,
Времена, как из ламп, Oн их выстроил ряд, (Левон Кеш. Город Монреаль)
Миг чтоб вспыхивал и угасал,

Создавая движения точек вдоль стен,
Хоть движений тут нет никаких,
Коли мы всё поймём, череда перемен
К нам сойдёт»… В шоке зал весь затих.
В Боге одновременны сейчас, как тогда,
Жизнь когда зародилась в воде,
И когда с камнепадом падёт к нам беда
Kaк спустя миллиард лет везде.
Мы летим к свету мудрых, предписано нам
Защититься от адских частиц,
Где плоть пала, подобной безобразным снам,
Заставлявляя наш разум пасть ниц».
Вышел главный старейшина, глядя в глаза
На экране Аума, жёг страх:
«Дам на блоки я средства, Bы знайте, гроза
Прогремит ведь не cpaзy в умах!
Бог же не лишь галактики все и их цель,
Чёрно-белых материй закон,
Из подобных вселенных и цитадель,
A из вне – плоть бескрайних – нейтрон.

Им числа нет в их Макровселенной, но и
Макрокосмосы также из вне –
Только микро частицы, где за них бои
Бога с дьявoлом на глубине.
Но и это не Бог, даже где нет границ,
И в иных измереньях Творец –
Бесконечно другие плоды вне частиц,
Хоть и это не свыше венец.

Кроме Плюса как минуса, Бог сотворил
Знаков нечто, нет там ничего,
Что в Единстве с распадом по току мерил,
Ведь и это не суть самого

Бога, что правит всюду во всех временах,
Сразу в микро и Макро мирах
Как во всех измереньях, реалях и снах
Сотварённое пред Богом – прах.
Атлантида не смeет играть божью роль,
Пусть свершится, что нам суждено,
Может быть Фаэтонта прeдсмертная боль
После неба поcмотрит на дно».
Невесомость ушла от Аума и он
Перед будущим взял третий глаз,
На две части деливший гигант полигон:
Подсчитать и спасти наc за раз.
Но заразу мы спутаем с разом и миг
Мир отравит иной мерой сфер,
Не включавших в себя то, что разум постиг,
Ров пророчицы двух вeщих эр.

(Продолжение следует)

(Конец ПЕРВОЙ ГЛАВЫ: «О ЦЕНТРОБЕЖНОМ МИРОЗДАНИИ»). С появлением души человеческой в остальных главах поэмы рифма. ВТОРАЯ ГЛАВА: «О СГИНУВШИХ АТЛАНТАХ» О завоевании территории всей Земли, образование нового, общего для всех языка из гласных, согласных и полугласных звуков, который явился на смену языкам из рыкающих, хлюпающих и квакающих звуков. Развитие более высокой цивилизации, чем нынешняя, чьи представители считали наших предков полу животными. Им атланты представлялись богами (до и после двенадцатого тысячелетия до нового отсчёта времени. Конец оледенения и их депортации на кольца Сатурна, а через 10 тысячелетий на одну из планет в созвездии Рака).
ТРЕТЬЯ ГЛАВА: «ОБ ИСТОРИИ ЦИВИЛИЗАЦИИ ПОСТКРОМАНЬОНСКОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ДО КОНЦА ХХ ВЕКА»

ЧЕТВЁРТАЯ ГЛАВА: «О ВСЕВЫШНЕМ1 ПРЕДВИДЕНИИ ПО КАТРЕНАМ НОСТРАДАМУСА» (здесь представлена, связанная по временной шкале, одна десятая часть настоящей главы отрывками только опираясь на 1ую центурию Мишеля дё Нотр Дама).