ВЫпьем до дна.

Выпьем до дна.
В мариупольской электричке
Не упасть даже спичке,
Теснится разморенный люд:
Едут с горняцкой смены,
От затушенного мартена,
А кто от моря, снявши зуд.
Едут себе, обо всем судачят:
––При коммунистах было иначе…
Новому кто теперь рад?
Премьер-министр – роднее брата,
На шахте снова нет зарплаты,
Который месяц подряд.
Жара стоит, какой невидаль
Земле и людям на погибель
Виной – высокосный год.
С весны – ни дождика, безводье,
В поле – засуха, безродье.
С косою беда грядет.
Мысли давят на темячко:
Где-то былое времечко?
С ним – золотой наш век?
Шли на парады мы с песнями,
Скудной казалася пенсия,
Но с ней мог проложить человек.
В разуме нашем – инерция,
Одних захрестнула коммерция,
Других – откровенный разбой,
А третий подобен улитке,
На время притих за калиткой
И вроде доволен собой.
Снуют по вагону газетчики,
Знахари и советчика,
Как колорадского извести жука,
В вагоне – живые свидетели,
Не сразу вдруг приметили
Вошедшего старика.
В чистой одежде ношенной,
Седины опрятно зачесаны,
Трезв совершенно, не пьян.
С ветеранским знаком отличия,
Без суеты, но с приличем
Он растянул баян.
Что на уме у несчастного?
Бурное время напрасное…
Слезу вышибают слова…
Жили наивной мы младостью,
Сказки считали мы радостью,
Но вера в душах жила.
Памяти всплески зеркальные,
Звуки баяна печальне,
Плач на устах певца:
–Акации гроздья душистые…
Как что-то забытое чистое
Разбередили сердца.
Песни прошедшее славили,
Горечь в душе поразбавили,
Жажда у всех одна…
Налито в рюмки с вечера,
Каждому, что отмечено,
С горечью выпьем до дна.
28 июля 1996 г.