ЗИМА, ДЕРЕВНЯ,ДЕТСТВО

ЗДРАВТВУЙТЕ, ДРУЗЬЯ! Я ВОЗВРАЩАЮСЬ НА САЙТ ПОСЛЕ ДОЛГОЙ ОТЛУЧКИ. СПАСИБО ВАМ, ЧТО ЗАХОДИЛИ В ГОСТИ, ЧТО ЧИТАЛИ МОИ СТИХИ И ДАЖЕ ПИСАЛИ ТЁПЛЫЕ ОТЗЫВЫ. ТАК ПРИЯТНО, ЧТО МОЙ ДОМ-СТРАНИЧКА НА САЙТЕ НЕ ПУСТОВАЛ. ДУМАЮ, ЭТО ОТЧАСТИ БЛАГОДАРЯ ТОМУ, ЧТО ЗДЕСЬ ДОБРОСОВЕСТНО ДЕЖУРИЛ МОЙ СОАВТОР АЛЕКСАНДР ФРОЛОВ. СПАСИБО, САША! НО ТЕПЕРЬ Я САМА ВОЗВРАЩАЮСЬ И ОБЯЗАТЕЛЬНО ЗАЙДУ КО ВСЕМ ВАМ, ДРУЗЬЯ! УЖЕ ПРЕДВКУШАЮ ВСТРЕЧИ С ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМИ СТИХАМИ И ПЕСНЯМИ… А ДЛЯ ВАС У МЕНЯ ЕСТЬ ПОДАРОК – НЕСКОЛЬКО СТРОК, ПРОДИКТОВАННЫХ РОДНОЙ ДЕРЕВНЕЙ, В КОТОРОЙ ПРОВЕЛА БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ТОГО ВРЕМЕНИ, ЧТО МЫ НЕ ВИДЕЛИСЬ.
НА ЯЗЫКЕ ДЕРЕВЕНСКОГО ДЕТСТВА
Не знаю, как вам, а мне деревенский пейзаж неизменно навевает воспоминания о детстве. Особенно зимой. Так и видятся сугробы, в которых можно построить целый город и заблудиться в его лабиринтах, белоснежные равнины до горизонта, перламутром сверкающие под солнцем, дымки над крышами. От них становится хорошо на душе, потому что знаешь, каким теплом пахнёт от натопленной печки, едва переступишь порог, и как здорово забраться на эту печку, лечь и вбирать в себя тепло и запахи родного дома…
Наверно, это возраст. Он будто проверяет память, заставляя копаться в ней, как в старом сундуке, вытаскивать на свет то один, то другой эпизод из прошлого. И как не вспомнить деньки, когда хата по углам трещала от мороза, окна были разрисованы дивными узорами, а сквозь них просвечивало солнце, от которого узоры искрились и сверкали, и казалось, что день за окном необыкновенный, и хотелось на улицу, окунуться в этот праздник зимы…

ЗИМА, ДЕРЕВНЯ, ДЕТСТВО
Какой денёк – морозный, снежный, ясный!
Сугробы выше тына поднялись!
Но просимся на улицу напрасно:
«Перьхали вы, сдалося мне надысь» -
У бабушки на всё свои решенья.
Обречены мы у печи сидеть,
Пить мятный чай с малиновым вареньем.
Варенье, впрочем, можно потерпеть.
Но как обидно в день такой чудесный
Со строгой бабкой печку сторожить…
Хотим гулять, и нам не интересны
Игрушки, книжки и карандаши.

Пробрались в сенцы: не идёт ли мамка?
Отпустит нас на улицу она…
Но тут же голос: «Досыть хляпать клямкой!» -
И снова наступает тишина…
Ах, Боже мой, ну что же нам придумать,
Ну как бабулю нам перехитрить?
- Скрабочить кошка, видно, будет дуйма.
У хлеве надо волдочку закрыть…
Сама для нас спасительную фразу
Сказала бабка, лёжа на печи,
И за неё мы хватились сразу:
- Ба, можно мы???
- Идите уж, - ворчит.

Шату-бату – и мы уже готовы.
Осталось только юркнуть за порог!
- Серёжа, глянь, ти есть ли печки дровы,
Да не забудьте заложить цепок…
Последнее напутствие бабули
Уже едва мы слышим из сенец.
Счастливые, летим из хаты пулей!
Ну, вот она, свобода! Наконец!!!
Детей соседских быстренько собрали
(Тут никого не надо долго звать).
В завалах снеговых на белеваре
Затеяли в ховачки поиграть.
Катались с горки всей ватагой шумной -
Наверно, нет чудесней кутерьмы!-
Потом сугробы мерили за пуней.
Забав в запасе много у зимы!

Но правда, дуйма: разыгрался ветер,
Нас заметая пылью снеговой.
Немного посидели под поветью,
Да холодно, пора идти домой.
Не чуем рук, окоченели ноги…
Закрыть забыли волдочку в хлеву…
«Ти вы совсем не видите дороги,
Ти шал лихой береть за голову! –
Бушует бабка. – У людей же дети…
А вы всё по колам, да по вирам…»
Сопим, молчим, и нечего ответить –
Теперь надолго этот тарарам…
Не возражая (в этом мало толку,
Когда мы с ног до головы в снегу),
Носки, вязёнки сунули в пеколку –
И кумельгом на печку, к кожуку…

Память воскрешает не только события, эпизоды, она подсказывает, будто диктует, слова, которые были знакомы и понятны в детстве и которые с годами ушли из нашей речи. Многим они могут показаться просто шуткой, точнее, приколом, как теперь говорят. А для нас, деревенских детей Смоленщины прошлого века (!) этот «прикол» был родным языком. И он до сих пор так же дорог нам, как и другие воспоминания о детстве. Мои земляки поймут это стихотворение без перевода, а для тех, кому незнаком смоленский диалект, адресован следующий комментарий.
Тын – изгородь, забор. Но это слово широко известно.
Перьхать (перхать) – кашлять. Тоже легко догадаться.
Сдалося – показалось.
Надысь (надось) – недавно, на днях.
Досыть хляпать клямкой – хватит стучать дверной задвижкой. Перевод звучит нелепо, не правда ли? На родном смоленском языке эта фразочка гораздо выразительнее!
Скрабочить – скребётся, это доступно.
Дуйма – метель. Кстати, это народная примета такая: кошка начинает скработать - к дуйме. Не знаю, как теперь, а раньше кошки не ошибались.
Волдочка – отверстие в двери для кур, кошек.
Шату-бату – очень быстро, типа «раз-два – и готово».
Цепок – вид дверного запора, крючок, цепочка.
Белевар – обочина дороги, то, что в городе называют тротуаром. Восходит белевар, скорее всего, к слову бульвар.
Ховачки – прятки, каждый угадает с первой попытки.
Пуня – сарай для сена.
Поветь – вид надворной постройки – навес.
Шал лихой береть за голову – это уже фразеологизм диалектного происхождения, он обозначает «ошалеть».
По колам, по вирам – где попало, не разбирая дороги.
Вязёнки – вязаные варежки.
Пеколка – то же, что и печурка: небольшое углубление в тёплой стороне печи. Туда хорошо было класть рукавицы, носки. Там лежали спички, чтобы всегда были сухими. Пеколок (печурок) как правило, было две.
Кумельгом – проворно, очень быстро.
Кожук – часть печки, дымоход. Очень тёплый, к нему так здорово прислоняться, чтобы прогреться.
А ещё, обратите внимание, в моём родном языке предлог В заменялся на У: «у хлеве». Вместо «около», «возле» говорили ЛИ: «ли печки». А наше знаменитое ТИ! Это, наверное, языковая визитная карточка всех смолян. Вместо «хочешь ли», «будешь ли», «есть ли» говорили (да ещё и говорят деревенские старожилы) «ти хочешь», «ти будешь», «ти есть». А фраза «Ти лили кошке картошки» была почти хрестоматийной…
Увы, он уходит из обихода, язык моего детства, как ушли и сами детские годы. Но в памяти хранится, как дорогая реликвия, и, возвращаясь к нему, я наслаждаюсь этими словами, как музыкой.