УТЁС

Скифы
(Σκύθαι) — собирательное имя многих народов, частью оставшихся в Азии , частью переселившихся в Восточную Европу на земли, раньше занятые киммериянами, и дальше до низовьев Дуная. Так назывались эти народы греками; сами себя они называли сколотами, а персы называли их саками, перенеся имя одного из скифских народов на всех скифов. Этимология греч. имени, если только оно не искажение какого-либо из туземных имен, приводит нас к слову σκύφος — чаша, кружка, эолийск. форма σκύθος: отличительною принадлежностью скифского одеяния Геродот называет чашку (φιάλη), которую скифы носили на поясе. Имя скифов впервые встречается в греч. литературе у Гесиода. Главным источником сведений о скифах служит Геродот, для половины V века до Р. Х. и для предшествующего времени; писали о них также Гиппократ, Аристотель, Страбон, Птолемей и др. ( Энциклопедия Брокгауза и Ефрона)

СКИЛ (греч. Styles), скифский царь 5 в. до н. э. По рассказу греческого историка Геродота, Скил был сыном скифского царя Ариапейта (Ариапифа) и гречанки из г. Истрополь, которая научила сына греческому языку и грамоте.
Он выстроил в Ольвии большой дом, в котором "во всём жил по-эллински и приносил жертвы богам по эллинскому обычаю". Узнав об этом, скифы восстали против Скила Он бежал к фракийскому царю Ситалку. Во время войны между скифами и фракийцами был выдан своему брату Октамасаду и казнён .
( Большая Советская энциклопедия)


ПРОЛОГ
Как грозный скиф в сияющей тиаре
Закатного червонного огня
Стоит утёс в сиреневом угаре,
Безмолвно отступающего дня.
Пред ним лежат уставшие равнины,
Истерзанные сотнями подков.
Остатки персов вновь ушли в долины
Под шквалом скифских копий и клинков.
Несут царя к последнему приюту
Косматые угрюмые стрелки,
Спешат над ними птицы дальше к югу,
За ними рвутся ястребы с руки.
Ведут наложниц, жён, рабов покорных,
Коней ведут в упряжках дорогих…
На лицах воинов от ветра чёрных
Тоска и скорбь, лишь свет печали в них.
Вот сын царя, юнец ещё безусый,
Но крепко с детства держится в седле,
Никто не смел его назвать бы трусом.
Он скиф! Горяч, как сталь меча в огне.

1

Растёт курган, текут скупые слёзы
Под фырканье арабских скакунов.
А в небе вновь дыхание угрозы –
Так дышит только смерть, так пахнет кровь,
И этот дух коню щекочет ноздри,
Волнуется «кочевник» и хрипит…
Но уж пора ко сну, ведь вечер поздний,
И только в ночь дозор один не спит.
Горят костры, и лижут чёрный воздух,
Владыка гор – великий Липоксай,
В ладони твёрдой сжав рогатый посох
Стоит угрюмо, глядя в небеса…
А там, над ним сквозь дым сияют звёзды,
Как вечности искрящаяся плоть,
Пьянящая, как мякоть винной грозди,
Внизу земля, где властвует сколот,
Здесь правит меч, и стрелы спят в горитах,
В них сто смертей голодных и слепых,
А сердце скифа крепче стен гранитных,
Его душа навек застыла в них…

2

На утро бой. И лязгнули секиры!…
И красный смерч безжалостно сметал
Всё на пути, чтоб дальше править миром,
Он землю грыз, и в небо вновь взлетал.
Сто тысяч лиц, в одно сливаясь разом,
Огнём к огню рассветному рвались,
Единый дух, в единой плоти разум,
И жар безумства в пыльной мгле сплелись.
Единый крик из сотни тысяч глоток
Летел вперёд, как дикий злобный зверь,
И мир пред ним послушен был и кроток,
Расколот был, как взломанная дверь.
В своих коней нагайками вгоняли
Святую месть, не знающую сна,
Над ними тучи чёрные стояли,
Пощады здесь уже никто не знал.
Казалось, небо рушилось на землю,
Дожём кровавым жгло земную твердь,
И облака скользили серой тенью
В осеннюю расплавленную медь…

3

Пленённый враг унижен и затравлен,
Жрецы ведут с богами тайный торг,
И на алтарь светильник уж поставлен,
Наполнен вновь вином священный рог.
Ликуют скифы, празднуя победу,
Стекает кровь на капище ручьём….
Охотники по заячьему следу –
Кто с луком, кто с кинжалом, кто с копьём….
Удачи свет мелькает в перелеске,
Удачи след, как солнца блик скользит,
И ластится он - суженный к невесте,
И ветром в клёнах сумрачных сквозит.
Молчит утёс, уста сомкнув до срока,
Горит утёс под заревом востока,
Сгорают птицы в сполохах огня…
Всеподчиненье вечному закону,
Когда от жизни к смерти только шаг –
Святое право – прошлое запомнить,
Но тянется к грядущему душа.


4

Наследник царства в солнце бранной славы,
Судеб вершитель – гордый мудрый Скил.
Огонь в груди, как жар кипящей лавы,
Уже посеребрённые виски…
Эллинской крови древнее наследье,
Чужих богов настойчивая власть
Над ним стояла тенью Зевса бледной,
Как тень скалы, готовая упасть.
Скрывая душу в тонкой строгой тоге,
Он в храм вошёл на мраморный помост…
Безмолвные приветствовали боги,
А жрицы пели в венчиках из роз,
Царь в исступленье славил Диониса,
Ревело в небе Вакха торжество,
Над миром грешным в запредельной выси
Как будто бы рождалось божество…
Но тень судьбы предательски скользила
У стен утёса. Брат сжимал кинжал…
Его рука в мечтах уже вонзила
В родную грудь отравленный металл.
5

Ещё вчера, вино, мешая с кровью,
Сколоты тайно в верности клялись,
Союз сердец незыблемой горою
Стоял – в нём две судьбы уже слились.
Как тень скалы, легла на сердце зависть,
В руке дрожит, поблёскивая сталь,
Ещё вчера плечом к плечу сражались,
Единым целым в поле брани став,
А ныне яд больную душу гложет,
И жажда власти двигает вперёд,
Но рукоять так жжёт нещадно кожу,
А грудь холодный обжигает лёд….
Великий Скил среди жрецов, в забвенье,
Так близок к небу был в последний час.
На алтаре углей священных тленье,
В безумном танце Вакх пустился в пляс…
Вонзает меч, Арея восславляя
С заклятьем в хворост царь в полночный час,
И гнев Папая, жертвой усмиряя,
Не видит он, глядящих в спину глаз.
6
Они горят, во тьме клинком сверкают…
Вот взгляды наконец пересеклись,
Как сталь о сталь ударились, смыкаясь,
Подобно змеям раненным сплелись.
Ещё горят те шрамы на запястьях,
Ещё ритон от влаги не просох,
Лелеет память те минуты счастья,
Но зависть бьёт, как колокол в висок.
Лицом к лицу стоят – по крови братья…
В глазах царя и верность и любовь.
О как легки смертельные объятья,
Как в голове огнём пылает кровь!
Так тихо вдруг вокруг… Лишь удивлённо
На брата царь слабеющий смотрел,
Тот, упиваясь злобой утолённой,
Молчал, но так в глаза взглянуть и не посмел.
Слетели с губ во тьму слова прощанья,
Над бездыханным телом свет луны,
Над ним планет безмолвное движенье,
Здесь на земле – лишь шум морской волны.
7

Молчит утёс, плащём зари покрытый…
Снимая перстень с брата, новый царь
Надел его, от крови не отмытый,
Отвёл глаза от мёртвого лица…
Крылатый пёс огнём Семаргла дышит,
Великой жертвой голод утолив.
Заполнил грудь глубокий голос свыше,
На сердце силу тёмную излив.
Горят костры, трубят рога, сзывая
На сбор сколотов, снова гром щитов
Взорвал зарю, и как волна живая
Нахлынул в мир, спугнув ночных сверчков.
Луга ещё в росе прохладной дремлют,
И птицы в час рассветный не поют…
Стоят курганы, только ветры веют
У них тоскливо, только ливни льют.
В небытие уходят понемногу
Народы, песни, люди, города,
Пески заносят к прошлому дорогу,
И точит камень ветер и вода….

ЭПИЛОГ

Уходят боги вниз с олимпов снова,
Цари и троны тщетны… Всё пройдёт…
Века проходят – остаётся слово,
Его огонь растапливает лёд.
Всё помнят степь и лес, река и море,
Храня дыханье сверженных богов,
Здесь жизнь текла и в радости и в горе,
Здесь знали дружбу, ненависть врагов…
Померкнут краски тех дворцов и храмов,
Однажды станет пылью парфенон,
Обида, зависть; всё во тьме курганов,
И пуст вовеки древний царский трон.
Тысячелетья волны бьются в скалы,
Ветра, как скифы бродят по земле,
И ищут сотни всадников усталых
Богов своих, потерянных во мгле…
В степях доселе конский топот слышен,
А может это просто майский гром….
Но время прошлым в каждом камне дышит,
В нём обретя спокойствие и дом.

2006 – 2007г.г.