ВЕЧНОЕ

Тамаре
Опять усталым, злым, сутулым,
Вернусь по тропке у реки.
Напоишь долгим поцелуем,
Отпустишь старые грехи.
И, обнимая что осталось –
В гноище ран, в грязи дорог, –
В лохмотья выдохнешь – «Я знала…» -
Боясь узнать, что краток срок...

Отмоешь. Забинтуешь раны.
Намажешь чем-то дорогим.
И, притворясь хорошим парнем,
Я спрячу когти и клыки...
Не удержать степного волка
Ни у куска, ни на цепи –
Сорвусь во тьму, оставив только
Три слова: ЖДИ. ЛЮБИ. ТЕРПИ.

Я приползу, избит, изрублен,
Без целых рёбер, чуть живой.
Торжественно целуя в губы,
Ты скажешь: «Ну, теперь ты – мой».
И я смирюсь, и дамся в руки,
Сниму походную шинель,
Сложу оружие без звука,
Ложась в стерильную постель.

Поить позволю горькой дрянью
(Не то, что много лет назад),
И стану, под твоей охраной,
Ходить прогуливаться в сад.
Толстеть, как кот от доброй пищи,
И млеть на солнечной скамье.
И станет дом у старой вишни
Последней пристанью моей.

Уже не будешь брови хмурить,
Глядеть в распахнутую дверь –
Сидит, глаза на Солнце жмуря,
Тобою приручённый зверь...
За всю упущенную нежность,
За долгие разлуки мстя,
Ты будешь баловать и нежить,
Беречь и кутать как дитя.

И прошлое, как рану кожей,
Затянет сладостный покой,
Лишь болью ран былых встревожит,
Когда дожди пойдут рекой.
Тогда, ненастными ночами,
Услышишь сквозь блаженный сон,
Моё звериное рычанье,
И спутник боли – тяжкий стон.
Целуя старого корсара,
Пригладив вздыбленную шерсть,
Ты улыбнёшься: «Хватит, старый,
Теперь ты мой. Навеки. ВЕСЬ».
16 октября 1992 года