Оружие тени

Оружие тени

«…Я – тень…Я не человек, я тень человека… Всего лишь его отражение на земле…Тени не может быть больно….Не страшно, не одиноко…Тень не человек, она лишь мимолетный его отпечаток…»

Худенькая неприметная женщина сидела в углу, судорожно обхватив себя руками. В комнате, вернее, в темном сыром подвале было холодно и людно. Их было семнадцать человек, тех, кто выжил после сегодняшней ночи. Еще накануне они были лишь малой частью жителей процветающего селения, расположенного вблизи монастырского подворья. Совсем недавно их деревня жила своей жизнью: кричали петухи, звенела кузница, отовсюду слышался смех и возня детворы. Люди трудились и праздновали, любили друг друга и рожали детей, выращивали урожай, враждовали, готовились к войне, да мало ли что еще делали! Они просто жили и были живы еще вчера вечером, до того, как их деревню осадило войско гномов…
Бой начался в полночь и продолжался до самого утра. Звенели мечи, свистели стрелы, ржали испуганные кони. Собаки лаяли так громко и надрывно, как будто надеялись помочь, защитить хозяев, уберечь их от смерти. От горящих домов и заборов было светло, как днем. Звуки боя затихли только перед рассветом. По опустевшим домам бродили вражеские воины, грабя и мародерствуя, уводя в плен оставшихся в живых.
Живые… Их осталось всего семнадцать… Два дряхлых старика, несколько женщин и десяток ребятишек… Почему она оказалась среди них? Почему не лежит в поле за околицей рядом с другими погибшими?

«Я- тень…Я тень человека, которого больше нет… Разве могу я жить, когда погиб тот, кого я отражала, за кем кралась по пятам, повторяла каждое движение, припадала с любовью к ногам…Как я могу продолжать жить после того, как умер тот, кто был моим хозяином?»

Женщина была сиротой. Ее вырастили монашки и , сколько помнила, детство на монастырском подворье было совсем не безоблачным .Скромность, послушание и трудолюбие- вот что требовалось от нее в первую очередь. Сами матушки монахини напоминали ей серых хлопотливых мышек, они много и истово молились и много, очень много работали. Юных послушниц тоже учили смирению. Весь день той, которая называла себя тенью, проходил на коленях- она ухаживала за огородом днем, молилась утром и вечером, а нередко и ночь проводила коленопреклоненно, наказанная за какое- то вольное или невольное прегрешение. Но девушка не жаловалась, она знала, что в монастыре ее жизнь вне опасности. Скромное серое платье надежно скрывало от любопытных глаз, она ежедневно получала свой кусок хлеба и похлебку , и была уверена в крыше над головой.
Все перевернулось в жизни послушницы в один день, разом и навсегда. В тот день в монастырский лазарет принесли на носилках раненного воина. Девушке приглянулся новый больной, и она сама вызвалась ухаживать за ним. Мужчина был без сознания, но ей нравилось часами сидеть у его постели, разглядывать его черты, мыть и расчесывать золотистые волосы, обтирать мягкой влажной фланелью тело, врачевать раны. «Какого цвета его глаза? – пыталась себе представить послушница,- серые и холодные, как серебро, или, наоборот, теплые, голубые, словно летнее небо?». Она молилась, чтобы юноша скорее пришел в себя, открыл глаза и поглядел на нее . И однажды это случилось. Ресницы вздрогнули несколько раз и распахнулись. Глаза у парня оказались светло-карими, с озорными янтарными искорками. Он был веселый человек, ее возлюбленный… Подшучивал над монашками, рассказывал забавные истории из своей жизни, вместе с ней смеялся, встряхивая кудрявой головой… Когда же воин встал на ноги, девушка уже не представляла, как сможет жить без него. Она ушла, не оглядываясь, из монастыря вместе со своим героем…

«…Муж мой, мое сердце, мое солнце… Как я буду жить без тебя? Ты входил в дом, и он наполнялся светом, даже если за окошком стояла ночь. Рядом с тобой всегда было тепло, даже зимой…Я любила смотреть на тебя каждую минуту твоей жизни. Ты ел, и мне было радостно и покойно. Ты пил эль с друзьями, и мне было хорошо просто оттого, что было хорошо тебе. Я не ревновала тебя к другим женщинам, потому что любить тебя было так легко и естественно. Как могла другая глядеть на тебя и не обожать тебя всем сердцем?... Я даже не хотела иметь детей, потому что всю мою любовь я отдала одному тебе, любимый мой… муж мой…жизнь моя…»

Дубовая дверь лязгнула засовами и тяжело со скрипом отворилась. На пороги стояли гномы. Приземистые и кряжистые, они были уже изрядно навеселе. Разглядывали пленных, разговаривая на своей тарабарщине. Недовольны… Еще бы! Кому нужна жалкая горстка детей, женщин и стариков? Какие с них работники?
Один из гномов подошел к той, которая считала себя тенью, и заговорил с ней на человеческом языке. «Торадор»,- поняла женщина. От мужа она слышала, что так звали единственного гнома, обученного человеческой речи. «Ты кто?»- спросил ее гном. Смолчала в ответ. «Немая, наверное»,- предположил Торадор и, взяв за руку, потащил ее к выходу.
«Куда вы ведете ее, насильники?- закричала старая Берта. «Да кому она нужна, серая крыса,- огрызнулся Торадор,- на кухне рабочих рук не хватает, пусть помогает, молодая вроде».


«…Муж мой, солнце мое, почему я отпустила тебя вчера? Я знаю, любимый, ты не мог бы сидеть дома за печкой, когда в бой пошли другие мужчины. Но отчего я не пошла за тобой, не встала рядом, плечо к плечу? Пусть мне не удержать боевой меч, но разве у тени нет оружия? Я должна была защищать тебя до последней капли крови. Я могла бы бить палкой, резать ножом, царапать ногтями, грызть зубами врага…Почему я не умерла вместе с тобой?...»

На большой кухне с низкими сводчатыми потолками кипела работа. Гномы и гномихи в фартуках и колпаках сновали туда сюда, готовя праздничный ужин. Женщине отвели стол и дали нож для резки овощей. Тонкое стальное лезвие было отлично заточено. Хорошие ножи у гномов, отличная сталь. Нож молниеносно двигался в ее руках, крошил, рубил, резал, кромсал. На столе быстро подрастала горка нашинкованных овощей. Повар одобрительно косил глазом в ее сторону.
Гонг прозвучал резко и как-то нетерпеливо. Собравшиеся в столовой гости ждали начала пира. Кухня спешила. Один за другим проплавали подносы с готовыми блюдами: кастрюли с дымящимся супом, жаркое из диких кабанов, жаренные молочные поросята. На блюдах среди яблок и капусты лежала дичь. Горки ягод и орехов, пышные лепешки с медом, пиво и вино, много вина, в кувшинах, бутылях и бочках. В руки тени сунули поднос с хлебом, и через минуту она была уже в столовой, в большом просторном зале, среди пирующих гномов.
Это был ужин победителей. Праздник был уже в разгаре. Звучали заздравные речи, звенели кубки, визжали подвыпившие женщины. Неслышным шагом тень скользила между гостями, подкладывая ломти хлеба, убирая грязные тарелки, кости и объедки. Гномы не обращали на нее никакого внимания. Кого заинтересует маленькая худая женщина в старом сером платье? Но вдруг руки тени замерли. Она застыла, разглядывая одного воина. Рыжий, с веснушками и большими ушами, он ничем не выделялся среди таких же гномов, но… через его плечо был небрежно перекинут плащ, который гном по обычаю товарищей украсил военным трофеем. Это были волосы убитого им врага… Тень узнала бы их повсюду . Это был локон с головы ее возлюбленного, ее мужа, ее хозяина…

«…Враг мой…Убийца моего мужа… Ты весел и смеешься… радуешься своей победе… пьешь вино с друзьями и тебе нет никакого дела до моей боли, моей скорби, моего отчаяния… Дни будут приходить на смену ночам, солнце сотни раз поднимется и опустится за горизонт, а мой любимый больше никогда не увидит этого…не расправит плечи, не встряхнет своей кудрявой головой, не окликнет меня по имени… Враг мой, как ты можешь жить, когда он мертв?...»

Легким незаметным ни для кого движением тень вытащила кухонный нож , спрятанный в кармане фартука, и вонзила его в сердце гнома. Тот не издал ни одного звука и даже не успел удивиться. Захмелевшие гости не заметили, что один из них уронил голову на стол.
Тень вышла из столовой , спокойно прошла по коридору, не спеша спустилась по лестнице. Где-то около кухни натолкнулась на старую Берту. «Куда ты идешь?- спросила Берта. Тень только повела плечом. «Возьми нас с собой?» .- «Нет».
Она никуда не торопилась и никого не боялась. Зачем? На сером платье не видны пятна крови. Вышла из замка, не замеченная охраной. На минуту задержалась на мостике, перекинутом через ров, охраняющий селение гномов. Девушка разжала руку, и в воду с тихим мелодичным звуком упал простой кухонный нож- оружие тени.
Вышла из леса и пошла по старой заброшенной дороге, куда глядят глаза. Ей больше не было страшно. Самое страшное с ней уже произошло. Ей не было радостно, ибо в возмездии нет радости. И все таки она чувствовала, как на место нестерпимой боли понемногу приходит спокойствие и какое- то новое чувство… Чувство собственного достоинства?.....
По пустой и пыльной дороге шла свободная одинокая женщина.