Легенда о Леониде

Под кособокой бледнолицею луной
Рассыпался усталый городок…
В нем каждый захолустный уголок
Дышал убогостью, напастью и бедой.
Без радости народ встречал рассвет,
И день за днем брели своей чредой…
И в полдень, у причала, за грядой,
Я наблюдала, как юнец читал сонет.
По вечерам он, вдруг, бывало, звал
Кого-то именем девичьим в тишине,
И как-то слышала, иль то приснилось мне,
Что голос тонкий грустно отвечал:
«Не плач по мне, мой милый Леонид.
Мне хорошо, хоть воздух здесь не тот.
Пропитан он исчадьем нечистот,
И эхо пения в подвалах не звенит.»
И каждый раз, объятый горем и тоской,
Парнишка уходил в свой дом и ждал,
Когда рассвет вновь озарит причал,
И чайки стаями взметнутся над водой.

Шло время, дни старели, и молва
Мне слухи донесла о том юнце:
Упрямый люд твердил, что он в ларце
Хранит бессмертия заветные слова.
Что будто он невесту потеряв,
Задумал оживить ее и стал
Молитвы слать богам, о коих знал
Тот, кто покой утратил, их призвав.

Однажды я решила слухи те
Проверить и в них истину найти,
А правду до народа донести,
Чтоб больше не звенели в пустоте
Их странные сказанья о юнце,
О тех богах, что под землей живут,
О путниках, что рыщут там и тут
И о заклятии, хранившемся в ларце.

«Проникнуть в хижину несчастного юнца,
Когда он снова на причал пойдет.
И коль беда для городка грядет,
Узнать то первой из заветного ларца!
А если врет народ, и мальчик чист,
Поведать миру о невинности его
И доказать, что нет там ничего –
Лишь нищий дом да ветра свист.»
Так я решила… Времени отсчет
С тех пор удачный случай поджидал
И каждый день украдкой наблюдал
Прекрасных чаек над водой полет.

И снова день за днем замельтешил,
И городок все также мирно спал,
А Леонид все также на причал
С печалью в облике своем ходил…

И вот однажды тот момент настал:
Был тусклый вечер, таял свет во мгле…
Я мигом в дом проникла, в нем подвал
Нашла я ощупью в густой и жуткой тьме.
В тот страшный миг почудилось вдруг мне,
Что кто-то из подвала меня звал.
И поняла я будто бы во сне -
То страх во мне неистово кричал.

Но вот в подвале я – о, что за диво здесь:
Вокруг сияет множество лампад,
Вдоль стен гнилых томится пестрый ряд
Шкатулок, ящиков, бочонков – всех не счесть!
А в центре самом высится алтарь,
На нем ларец златой величественно спит,
Причудливых узоров, будто в старь,
Он покрывалами чудесными покрыт.

Бесшумной поступью к ларцу я подошла,
Гадая о секрете, что в нем скрыт.
И только смелость я в душе нашла,
Как покрывала сдернула. Гляжу: открыт!

Не в силах взор была я оторвать…
Не повернуть уж было время вспять…
Не раз хотелось мне назад бежать:
На дне алела некая печать,
И сонм теней над ней кружился,
Вокруг же странный дым клубился,
А в центре сверток притаился.
Напомнил он египетские письмена,
Добытые в былые времена
Тем, кто нарушил древности завет
И навсегда забыл про солнца свет!

Я осторожно сверток развернула.
Он весь искрился. Цвета янтаря
В нем колыхались дальние моря
Достойные почтенья Вельзевула.
А в глубине янтарного свеченья
Там буквы непонятного значенья
Сплетались в незнакомые глазам,
Но притягательные взору предложенья.

Невнятно я шептала те слова,
Не разбирая тайный смысл их…
Когда же звук последний стих,
Я поняла: молва была права!
В тот страшный полуночный миг
Скорей подвал покинуть я спешила,
И в спешке тот ларец разбила,
Внезапно разбудив безумный крик.
Он прилетел с причала, от гряды,
И знала я: не миновать беды!

Под кособокой бледнолицею луной
Бежала я от хижины юнца
И слышала, как следуют за мной
Шаги поспешные – до моего крыльца.
Но вот спасенье близко – я у дома.
Оглядываюсь: все вокруг знакомо.
Унылые углы, их скорбный лик
Над улицами серыми поник,
Без радости народ бредет вдали,
И в гавани толпятся корабли…
Но что за силуэты предо мной
Смиренно, словно статуи, стоят?
То Леонид с невестой молодой
Вернуть ларец потерянный хотят!

И подкосились ноги, я упала на крыльцо,
Когда увидела я девичье лицо!