Одна обычная дрофа

Под старым пнем в горелой роще
Из темно-серого яйца
Проклюнулась, чего же проще,
Одна безмозглая дрофа.
Не то, чтоб был птенец особым,
Уж это с кем кого сравнить,
Ведь стая вся была безмозглой –
Тупому гений не родить.
И рос наш дроф. Ума немного.
Да это даже хорошо:
Копай червей, срывай колосья,
Ведь это все не мудрено.
А дрофы бегали по полю,
Пшеницу жрали на корню,
Червей топтали, проживали
Жизнь бестолковую свою.
Но молодой наш дроф однажды,
Быть может, стукнувшись башкой,
С испугом мысль в себе почуял:
«Но почему же я такой?...»
И стал с тех пор смотреть на небо,
И, видя птиц, устал гадать:
«И крылья есть, и перья тоже –
Ну почему мне не летать?»
«Скажи мне, серый воробьишка», -
В лесу однажды он спросил, -
«Легко порхаешь ты на крыльях,
А мне на это мало сил!
Машу крылом, а все без толку,
Обидно, братец, хоть убей!
Ведь я же тоже как бы птица…»
Ему ответил воробей:
«Ха-ха! Дрофа летать не может!
И хоть ты голову разбей:
Вот бегать – да! И прыгать тоже.
Вам это, курицам, милей.»
«Уж нет!», - дрофа себе сказала,
«Того не может быть никак!
Ведь птица я! Всем это ясно,
И как могу я не летать?!»
И бегать стал наш дроф упрямый,
И прыгать с близлежащих скал,
Себе все перья ободрал он,
И все бока себе намял.
«Что за безмозглая скотина!?»,-
Смеялась стая от души,-
«Нам боги предписали бегать!
И не прельщайся уж другим.»
Но друг наш все не унимался -
Петух наивный, что тут взять?
И даже суслик удивлялся:
«Ведь надо ж так хотеть летать?!»
И, вдруг, однажды на рассвете,
Когда он вовсе не хотел,
Сигнул с обрыва что есть мочи
И над землею полетел!
Он воспарил, как коршун быстрый,
Над лугом меж знакомых рек,
И стая вся, задравши клювы,
Остановила глупый бег.
«Смотрите, Бог!», «Господь!», «Нет, Ангел
Парит над бренною землей!»,
«Давайте вместе обратимся
К Нему с призывною мольбой!»
«Да что вы, братья! Я такой же,
Как вы – безмозглая дрофа!
Раскиньте крылья, прочь сомненья,
И полетите так, как я!»
Но нет. Они упрямо выли:
«Святой! Спусти нам благодать!»
Но ни одна дрофа на поле
Не стала крылья раскрывать.
И наш герой, вздохнув уныло,
Махнул за дальние моря,
Где в стае розовых фламинго
Он, наконец, обрел себя.
А стая бегала, как прежде,
Коль не дано дрофе летать!
Лишь иногда о светлом Боге
Птенцам мог суслик рассказать…