ПОМИНКИ цикл

ПОМИНКИ

I. НО И С НАМИ ПОСТУПЯТ ТАК ТОЖЕ…

С быстротой телефонною слухи,
Про конец, вот и нету былинки.
Потянулись куда-то старухи –
Это значит, что будут поминки.

Соберутся, рассядутся чинно,
У них опыт, о вечности думки.
Только что это, в запахе винном?
Перед всеми налитые рюмки.

А апостолов слово запрета,
Что вином не причастника Рая,
А лишая последнего света,
Сапогами во тьму загоняем.

А покойники просят молитвы,
Но мы их кирзачами по роже,
Заливаем, как цементом плиты,
Но и с нами поступят так тоже.

II. НЕ БЫВАЕТ ЧУДА, ТЫ ПРОПИЛ СЕБЯ…

Эх, поминки, смерть да судьба,
Как в кино картинки, моего гроба.
Тоже лягу в землю сыру,
Выпьют водки флягу, сразу как умру.

Но моя душа бунтует, не хочется в ад,
Там кругом бушует пламя, и зубы скрипят.

Как завяну, другам наказ:
Не заройте спьяну, без молитвы враз,
Зарекаюсь лопать на помин души,
Вот плечо и локоть, помолюсь в тиши.

Ох, душа моя трепещет, не хочется в ад,
Там кругом бушует пламя и зубы скрипят.

Эх, поминки, зубы сцеплю,
Бейте в сердце финки, если я попью,
Пусть зарежут сталью ножей,
Соблазнив невежду, буду вроде гей.

Эх, душа, душа восстала, не хочется в ад,
Там кругом бушует пламя и зубы скрипят.

Эх, поминки, память людей,
Тот, кто любит drinkи, сам себе злодей,
Сам иуда, сам судья,
Не бывает чуда, ты пропил себя.

III. ЭХ, СТРАНА МОЯ ВЫПИТЫХ БОЧЕК…

Вся страна моя пьёт на поминках Руси,
Ну а что ей ещё остаётся,
Как юла пред кончиной свернула с оси,
Скоро пропасть, навек разобьётся.

Кто задержит уклон и даст сильный толчок,
И кружение нового круга?
Но о гибели близкой повсюду молчок,
Протрезвеем вдруг сдуру, с испуга.

Натворим, наломаем раскаянья дров,
И костры покаянья затеплим,
Да промолвим сердечные несколько слов:
«Помоги нам, Исусе, ослепшим.

Мы пропили Тебя и Твой Новый Завет,
Но Ты нас милосердьем помилуй,
Ниспошли для народа по-новому Свет,
Дай бороться с соблазнами силу».

Будут новые крылья, и сбросит юла
Пену, мусор и гнус, паразита,
Но чтоб сбылося так и отлипла смола,
И ТВОЯ пригодится защита.

Преогромная сила соборных молитв,
То не жалобный стон одиночек,
Покажи свою рану Врачу, где болит,
Эх, страна моя выпитых бочек.
IV. БУДЬ ЖЕ ПРОКЛЯТА ПЬЯНАЯ ВЛАГА…

Жизнь – что странствие в ночь.
Жизнь – пришелец в миру.
Жизнь – хождение лесом по кругу.
Смерть – из обруча прочь.
Смерть – как голод в пиру.
Смерть – как птицы, летящие к югу.
Жизнь – работа в наём.
Жизнь – упорнейший труд.
Жизнь – труждение в муках за плату.
Смерть – итог подведём.
Смерть – вот золота пуд.
Смерть – безплатно сработал, до мату.

О какой же награде, ты, голый твердишь?
Ты работал в своё наслажденье.
На весах своей совести, лёгкий стоишь,
Не тебе слушать райское пенье.
И надежда одна – на поминки души,
Может, вымолят малую плату?
Наскребут от себя недостачу-гроши,
Хоть от срама прикупишь заплату.
Но поминки по трупу запили вином,
До души ли, зарытый бедняга.
Поминание тела явится злом,
Будь же проклята, пьяная влага.

V. НО КТО ПОЙМЁТ, УСЛЫШИТ МОЙ ЯЗЫК…
(Юродивый)

Меня вчера зарыли по обряду,
С вином, закускою, чтоб было веселей,
Вам хорошо, вам всем хотелось спирту-яду,
А нам темно, мы стали пищею червей.

Друзья мои по быту, по работе
Ушли продолжить, им ещё хотелось пить,
Им наплевать, что я подох во рвоте,
Хотя мечтал ещё, ещё пожить.

И я лежал впервой без опохмелки,
Засыпанный, заваленный землёй,
И подошёл ко мне какой-то пьяный,
Ещё вчера, должно быть, в «доску» свой.

Он расстегнул штаны и помочился,
Налив толы, обычно, как свинья,
Таким с земли «елеем» причастился
Ушедший навсегда в гробину я.

И понял я впервой, что мёртво тело,
Душа же полумёртвая жива,
Но тем вверху какое было дело,
Они о глотке позаботятся сперва.

И здесь узнал, что было всё напрасно,
Что вечность есть, а жизнь всего лишь только миг,
И я кричу: «Без Бога всё ужасно!»
Но кто поймёт, услышит мой язык.
VI. Хоронили постом христианку,
За денёк до Рождественских дней,
Дочка впала в обычную пьянку,
И лишь внучка грустила по ней.

В домовину любовно уложена,
Ты наставница в вере, сестра,
Вам молитва давно уже сложена,
Будут петь люди Богу с утра.

Будут петь: «Боже силы и жалости,
Со святыми её упокой.
Просим крохи: помиловать, малости,
Чтобы пропуск вручили ей «свой».

Она жила трудами и болями,
И не пели ей век соловьи,
Она в мире премногими скорбями
Очищала все пятна свои.

Она твёрдо и ясно уверовав,
Со смиреньем вершила свой путь,
Пусть он цвета как будто бы серого,
Без экрана, с ним легче свернуть.

Но она не свернула, не спряталась,
И ослепнув всё зрила зело,
К номерам, сластям мира не сваталась,
Будут чистыми руки, чело.

Хоронили постом христианку…
Мы воочию зрили стену.
Староверов-сестёр спозаранку,
Божья ласка – за веру одну.
VII. А ОБОИМ СЛУЖИТЬ НЕВОЗМОЖНО…

Я дремал, и вдруг четко мне голос сказал,
Что не приняли люди «Поминки»,
Но я устно об этом не раз призывал,
Но не тают духовные льдинки.

Будем значит отныне идти напролом,
Ледоколом ломая привычки,
И не вырубишь слово пера топором,
Слово «совесть» не спрячешь в кавычки.

Есть апостольский строгий и жёсткий запрет
На вино, поминальную пьянку,
Так объявим соблазну же твёрдое «нет»,
Как под траки преградою танку.

Да, соблазнам допущено в мире ходить,
Горе только, кто им угождает,
Лучше жернов на шею и в грязь утопить,
Тех, кто слабых других соблазняет.

Кто другим наливает в поминки души,
Соблюдает бесовский обычай,
Если ты человек – сей обряд сокруши,
Сей животный трапезион бычий.

Да, всегда выбирать между Светом и тьмой,
Между Небом-землёй очень сложно,
Или Богу хвала, или пить с сатаной,
А обоим служить невозможно.