Мне из Омска вчера Пушкарев позвонил,
Перед этим отправив мне старое фото.
Он узнал, как дела, а потом вдруг спросил:
«Что ты чувствовал, друг мой, когда там курил?
Или просто сидел, вспоминая кого-то»?
Что тебе рассказать и не знаю я, брат,
Время столько ушло ведь уже, Бог с тобою.
Там сижу и не я, просто русский солдат,
У которого нервы, как струны гудят,
Постепенно в себя приходя, после боя.
Чтоб отвлечься, и всё это перетерпеть,
Набивал я патроны в рожок автомата.
Для того чтобы бросить зубами скрипеть,
Я пытался какую-то песню запеть,
Только с матом звучала она грубовато.
И забросив разгрузку на ящик с БК,
Вдруг я понял, чего срочно мне не хватало,
Мне как воздух сейчас, чтоб исчезла тоска,
Надо жадно, всей грудью втянуть табака,
Чтоб наждачкой до самых печёнок продрало.
Я из пачки тогда сигарету достал,
И с трудом прикурив глубоко затянулся,
А минут через пять только и осознал,
Что зубами весь фильтр в труху изжевал,
Будто в кому вдруг впал и внезапно очнулся.
Я на землю смотрел, только не замечал,
Ничего под ногами, ни гильз, ни окурков.
Как меж пальцев чинарик в руке догорал,
Я Сангар дорогой свой себе представлял,
Как в избушке в тайге растопляю печурку.
Здесь на снимке с трудом я себя узнаю,
Вроде я, но какой-то чужой, незнакомый.
Мне тогда довелось уцелеть в том бою,
И надеюсь, что буду я снова в строю,
Ведь «Сангар», хоть и ранен, но духом не сломлен.