Ты вернулся в растоптанный мир к острым скулам, дождливым глазам,
Ты всегда безоглядно любил мой прохладный русалочий стан.
Говорил, что мы с разных планет, ты с горячей, а я с другой,
Но пройдёт лишь немного лет, и мы станем одной звездой.
Ты вернулся издалека, где палящий пустынный зной
Спорит с солнцем за облака, и пески золотой рекой
Утекают под горизонт миражами прозрачных вод,
Вспомнив мой многострунный зов, вспомнив северных льдов исход.
Ты вернулся, вернулся домой. Я сказала в ответ: «Не люблю».
Только чуяла, за тобой по тропинке легко пойду.
Если б знать, если б знать, что будет! Встанет крест в ширину и ввысь.
Мы – не птицы, мы – просто люди, но и крыльями не спаслись.
Ты вернулся в кровавый рай, в это время не по часам,
Над церквями вороний грай, и убийство теперь - не срам.
Нету прежнего, нет того, отрубили и унесли,
И тебя черной пулей в ствол, через яму, но вознесли.
Горько, нету могилы твоей на погостах печальной Руси,
Где б зажгла иногда свечей, причитая: «Родимый, прости».
Где бы вспомнила окна тюрьмы, лязг холодных засовов и страх,
Привкус порванной первой струны на измученных тонких руках.
Как мне жить, как мне быть? Скажи, легкий призрак подлунного сна.
Ты уходишь в скитанья свои по пескам, как просила душа?
Кто спешит к тебе в дом погрустить? И кому ты читаешь стихи?
Мне Ахматовы корни простить на славянской земле не смогли.
Посвящается памяти Н. Гумилева и А.Ахматовой.
Написала себе беду, знать накаркала, невзначай.
А беда мне в ответ: "Иду. Позвала, так иди, встречай".