Золотым распятием не ворошите прошлое граф

Золотым распятием не ворошите прошлое граф, оставьте надежду на одиночество с космосом. В моём сердце солнце отыскало приют нежный, огнём небесный щит ветрами выстудило, дышало огненное, дышало поступью, в душу заглядывало небесным видением

Хмелело от слёз на том берегу, зацепило ресницами жар птицу. Расшумелась ветрами мельница, янтарём расплескала рассветы, шептала люблю люблю, отражала отрешённость во мгле остывающих ливней, не исчезала на излёте небес в родниках заходящего солнца

Золотым распятием вспомните прошлое граф, брызги мелодий давно забытых сложите в мозаику времён, в небе прорыв платины назовите непогодицей, по коридорам эхом зависнете, цепь хрустальных кристаллов поднимите, сорвавшись мне навстречу, на каждый звук откликайтесь отражением

На сакральном берегу отжили ветви берёз, отдав на заклинание свою невинность. В отчаянную юность, в нашу встречу поверь, в унисон звучат дожди, посмотри, сквозь тучи ясный луч прорвался, словно пленник на свободу, знай, буйность красок жаждет планета

Золотым распятием не ворошите прошлое граф, утихнет, утихнет шторм тоскливым прибоем, криком журавля за собой манящим. Костёр твой ленивый чуть и от того дымящий без пороха гореть отвыкший, что заскучал, ты вместе с любящим сердцем добро надежды привечал

Встречать стойко удел сильного, ты не скупись, поищи в сердце моём созвучие любви, прояви энергию очищения, лунным покрывалом звёздным укрой от пустынного эха. В пространстве серебристо – золотом, выше времени сна, затерялась тропинка, завтра откроешь страницы моей летописи

Казнённая под навесом в тени лепестков красота не остудит любовь, не одолеет женский каприз, не замкнётся в точке маятника часов. До пробуждения развёрнутых миров не переступи порог отчаяния, слушай шорохи пролетающих птиц, мы странниками станем во снах

Золотым распятием не ворошите прошлое граф, оставьте надежду на одиночество с космосом. В моём сердце солнце отыскало приют нежный, огнём небесный щит ветрами выстудило, дышало огненное, дышало поступью, в душу заглядывало небесным видением