СТИХИ, ПОЭМЫ 2001 --- 2022. часть 46. Борычев Алексей Леонтьевич

СТИХИ, ПОЭМЫ 2001 --- 2022. часть 46.


Алексей Борычев




­
Каплет кровью день весенний…

…Это жизнь ошибки множит,
Ошибается, тревожит,
Чёрным золотом блестя.
И берёт апрельский ножик,
Водит лезвием по коже
Непослушное дитя.

Каплет кровью день весенний
На цветы, на свет, на тени,
А бинты не привезли…
Но пришла пора цветенья –
Разбегаются растенья
Во все стороны Земли!

Кровь течёт. Ребёнок плачет.
И над этою задачей
Кто-то трудится в поту.
Не гоняясь за удачей,
Молодой, хмельной, ребячьей –
Сочиняет простоту,

Где ни крови нет, ни боли,
Ни какой другой юдоли,
Исправляя смерть и жизнь
На цветущее бессмертье,
И ошибки – вы поверьте –
Обращает в миражи!

И дитя уже смеётся,
Ножик брошен, сердце бьётся
И бодрее, и смелей.
И щеночек солнце трётся
О весеннее оконце…
Загорайся, а не тлей!





Пространство пьяно и воздушно…

Пространство пьяно и воздушно лесным пронизано лучом.
Открыта форточка на небе в лохматой сине-снежной туче.
И снег облепливает ели и серебрит сосны плечо
Пушистой памятью блестящей, сырой, рассыпчатой, летучей.

И дым погибших душ – под солнцем – сверкает грустью декабря.
Она кругами всё блуждает, порой незрима, нелюдима.
Но – лишь пронзит еловый сумрак зимы пунцовая заря –
И сразу видно, что по снегу бредёт походкой пилигрима

Глухая грусть… Куда стремится по тропам снежно-ледяным?
И почему круги дороги запутаны, витиеваты?..
Но луч последний исчезает, одни лишь призраки видны, –
Грусть растворяется в морозе, и тлеет в пламени заката.





Что-то как-то...

Что-то как-то не очень весело
В этом сумраке января.
Все берёзы тоску развесили
Цветом тусклого янтаря.

Что-то как-то не очень верится
В то, что будет, и в то, что прошло.
Одинокое смотрит деревце
На меня сквозь времён стекло.

Времена мои потускневшие…
Ну а деревцу – всё равно!
И послал бы весь мир я к лешему,
Да не можется: не дано!..

Одинокая злая молодость
Наточила на старость нож.
Не скопил я ни меди, ни золота.
И ни сЕребра… ну так что ж!..

Ну и пусть!..

Небеса суровые
В эту зиму. И снег большой.
Будьте счастливы, будьте здоровые
Люди, благостные душой!

Наливаются ярыми соками
Вены вьюжные злой зимы.
И снега белизной высокою
С горней падают полутьмы.

И скрипит, и скрипит безвременье,
А продрогшие времена
Обеднели навек прозреньями,
Позабыли все имена.

И простор надо мной качается,
Остужая моё чело.

Всё кончается.
Все кончаются.

…Не кончается ничего!





Короткие строки

Уставшие веки.
Уснувшие реки.
Зима.

Погибшая память.
Стена между нами.
И тьма…

Дырявится вечер
Морозной картечью
Везде.

И так одиноко
На небе высоком
Звезде…





А в полдень два луча...

А в полдень два луча на хрустале скрестились.
И тучей проворчал за тюлем дальний лес.
И солнечные силы по комнате бродили,
И запах летней влаги долетал с небес.

И тишина, запамятав свои аккорды,
Играла грозовой стотысячный июль.
От ветра осмелев, танцуя лихо, гордо -
Метался по окну просолнеченный тюль.

И ты смеялась слёзно. Небо грохотало.
Я помнил этот миг и час, и день, и год,
Когда в очах твоих навек отхохотала
Святая молодость...

Грозою небосвод
Наполнился, как чаша с закипевшим чаем.
Но пить его пришлось, увы, не нам, не нам!..

...Я всё простил, забыл... не помню... не скучаю...
И тихо говорю: спасибо временам.





Город. Сумерки. Закат

Времена и расстоянья.
Бытие-небытие.
Встреча. Близость. Расставанье.
Колкой правды острие.

Бесконечное – мгновенно.
А мгновенье – навсегда!
Остывают серой тенью
Отпылавшие года.

Ты идешь? нет, ты уходишь…
Кто ты? Где ты? Нет тебя…
За окошком осень вроде –
Сиротливость ноября.

За окошком парк, аллея.
Город. Сумерки. Закат.
Ни о чём не сожалею:
Виноват… не виноват…

Тишину сжигают звуки,
И в сожжённой тишине
Обращаются разлуки
Пеплом памяти во мне.

Этот пепел я рассею
По вселенной ноября,
Проливая на аллею
Небо цвета янтаря.





Когда близка апрельская капель...

Когда близка апрельская капель,
Всё выше ноты альта светлой грусти,
Всё крепче ожиданий пенный хмель,
Загадочней окраин захолустье.

Ангиной времена воспалены.
Скрипит калитка, спавшая всю зиму…
По солнечным полянам бродят сны.
И прошлое совсем невыносимо.

Улыбкой неба ласково смущён,
Зажмурился от солнечного счастья
Прозрачный лес, ещё раз обречён
На птичьи переливчатые страсти.

Но всё же нет… чего-то всё же нет…
Чего-то... а, быть может, и кого-то –
Там, где сменяет тени яркий свет,
Где зимняя разбужена дремота.

И мир сжимает сердце до тоски,
До хруста чувств, до хруста и до грусти.
И крошатся на колкие куски
В тяжёлый лёд закованные чувства.





Старость

Ты чуешь, как, сжимая времена,
Ползёт по венам к сердцу злая старость!
Какими бедами напоена
Ничем не обратимая усталость!..

И старый стол, и серый шкаф, и мрак –
Вот маркеры неспешного уюта.
Устроен дольний мир совсем не так,
Как хочешь ты, как хочется кому-то…

И мутной паутиной пустоты
Опутано грядущее, а в прошлом
Не видно ни одной живой мечты,
От настоящего так трудно, тошно!

Пускает злобно щупальца свои
Чернильный спрут голодных одиночеств
И плющатся волшебные слои,
Где доброта, любовь, и честь, и почесть…

И серый леденящий дождь потерь
С твоих обочин смоет страсть и радость…
Скрипит, скрипит ржавеющая дверь
В соцветие блестящих детством радуг.

И скоро затворится навсегда!
Померкнет всё, и спрут в момент ослабнет.
Другие доживут свои года –
Почти как ты – бессмысленно, бесславно…





И сноп лучей, и контур тени...

И сноп лучей, и контур тени
В тебе живут, в тебе поют…
Где вздохи, влага, шелестенье,
Цветут болотные растенья,
На май помножив твой уют.

Блуждают чьи-то миражи.
Шипит змеёй в трясинах время
И, уползая в камыши,
На миги мир земной крошит,
И заостряются прозренья

О том, что всё разделено
На две неравных половины.
Висит покоя шарик, но
Мерцает майское панно.
Ворчат под ним, урчат трясины.

И, под шипение времён,
Вкусив их медленного яда,
Воспринимая мир как сон,
Ты всё же не забудь закон,
Что горе в счастье видеть надо!





И ни криво, ни ровно...

И не то чтобы ровно,
И не то чтобы криво,
Бессловесно, бескровно
И, бесспорно, красиво

Заострённые грани
Воздух режут лучами.
На прозрачном экране
Пляшут тени печали…

Мы, конечно, устали,
Мы, конечно, забыли.
Не коснулись устами
Ни азалий, ни лилий…

Но на плитах гранита
Высекали ножами
То, что было забыто,
Что исчезло меж нами.

И ни криво, ни ровно.
И навряд ли красиво.
Но творила добротно
Бескорыстная сила.





Незримый призрак

По кругу полной бесполезности
Ползёт безликое терпенье...
В лучах апрельской алой нежности
Времён весенних слышу пенье.

Кипит в закатной пене озеро,
Сливаясь с плавящимся небом,
И воздух гаснущими розами
Грустит над синим талым снегом.

И кровоточат раны прошлого:
Зарубцевавшиеся раны,
Когда берёзовыми рощами
Плывут апрельские туманы.

И - кажется - что ходит около
Лесных полян
в лиловых елях
Тот, от кого так сердце ёкало,
Когда всё куталось в метелях!

Теперь, корявый, он сутулится,
Хромает, шаркает, вздыхает,
Как будто летним днём по улице
Идёт, окутанный мехами.

Зимы прошедшей привидение,
Которому неловко, жарко!
Оно лишь чувство, ощущение.
И призраку не долго шаркать...

Но мера некой неизбежности
Веселья, плача, гула, шума
Висит в апрельской алой нежности,
И лень печалиться и думать.

О том, что всё - неповторимое!
О том, что всё, увы, проходит!

Но призрака зимы незримого
Мне отчего-то жалко вроде...





Ворожея, ворожея…

Остриями спящих ножниц режет пасмурные ткани,
Обрывая швы кривые, ворожея, ворожея…
И дрожит звездою тусклой бытие на дне стакана,
Ускоряется планида, на опасном вираже я!..

Ворожея тихой жизни! Не спеши! Не торопись ты!
Разрезая злые ткани, не серчай, не суетись!..
За окошком день осенний, за окошком день неистов.
Бледным бликом ускользает по листве опавшей мысль.

На кристалле беспокойства возгораются все грани
Алым цветом, ярким светом, и мерцают, и горят –
Так, что Позднее, встречаясь с бесконечно малым Ранним,
Разговаривает злобно, громко, обо всём подряд.

Ворожея, ворожея, вот и кончились все ткани!
Что же будет? Как же будет? Отчего ты не грустишь?..
Угасает пламя чувства и звезда в моём стакане.
Тихо в воздухе осеннем, но коварна эта тишь!






Стихотворною строкою… ("Корабли вечерних улиц...")

Корабли вечерних улиц
Проплывают в бухты ночи.
Отражения проснулись.
После сна им тяжко очень.

Амальгама беспокойства,
Будто бабочка, трепещет,
Непонятная, как космос,
Как туман, густой, зловещий.

Шевелит еловой бровью
Опрокинутая в вечность
Ночь,
живущая бескровно,
Тихо и бесчеловечно.

И плывут из ниоткуда
То ли буквы, то ли числа,
Так похожие на чудо,
Без какого-либо смысла.

И молчат во тьме глаголы,
Упреждая вектор действий,
И звенит звездою голос
Оживающего детства.





Чем ослепительней блеск…

Мыслей тропический лес
Вырос на пепле ума...
Чем ослепительней блеск,
Тем бесконечнее тьма.

Мыслей тропический лес
Вырос, а в нём муравьи
Жалят с восторгом и без
Труп ещё тёплой любви.

Катится яблоком день
В жёлобе ровных времён.
Мыслей невнятная тень
Падает в плоскость имён

Тех, кто ещё не в земле,
Втоптаны в пепел ума...
Чем ослепительней блеск –
Тем безнадёжнее тьма!





Чувства – буквы алфавита...

Чувства – буквы алфавита.
Строчки – тайнопись сердец.
Dolce Vita! Dolce Vita!
Нетускнеющий венец!

Ожидаемая всеми,
Освети мой тихий стих.
Закольцованное время –
В измерениях, каких?

Событийными кругами,
Как вернуться мне туда,
Где разучивают гаммы
Красота и простота,

Где сквозь поры вязких правил
Доброты течёт вино,
И где темени убавил
Тот, с которым так темно?

Мысли – графики, таблицы…
Dolce Vita! для чего:
Злые сумрачные лица
И тревоги существо?





Мартовское

Свет берёз в окно струится,
Свет берёз и свет осин…
Дни крылатые, как птицы.
Пламень марта негасим!
Окуни в закаты сердце,
В ночи – душу окуни.
Колыханий вешних герцы
Ощути:
везде они!

В гулком мареве закатном,
В слёзной утренней тиши –
Ты почувствуешь: обратно
Нет дороги для души!
Только робкие мгновенья,
Прячась в облаке берёз,
Как времён счастливых звенья,
Призадуматься всерьёз
Над былым тебя заставят
И вернут тебя туда,
Где в мечтах о счастье, славе
Протекли твои года.

Те мгновения растают,
Веру в прошлое губя.
Но деньков апрельских стая
На крыло возьмёт тебя…





В истории общих историй...

В истории общих историй
Всегда не хватает одной:
Полёта судьбы на просторе
Над яркой мечтою земной.

Где множество сказочных звеньев
Сплелись в событийный узор,
Весёлый жасмин вдохновенья
Расцвёл, украшая простор.

Бежали пугливые ночи
В промытые грозами дни.
На счастья лиловый звоночек
В бегу нажимали они.

И красные искорки звука
Во мне зажигали весну,
Добро приносила разлука,
Беда отходила ко сну.

В истории всяких историй
История счастья нужна,
В которой на звёздном просторе
Гуляя, смеётся весна!

И дует из юности ветер,
И падает небо в траву…
И то, чего нету на свете,
Я вижу, как сон, наяву!

(с) Алексей Леонтьевич Борычев