Оно конечно может быть и так...

Оно, конечно, может быть и так,
Но без сомненья может быть и эдак.
Прогнулся поэтический верстак
Под тяжким грузом авторского эго.

И свежей стружкой новые стихи
Шуршат под ноги мастеров усталых.
Рубанком режет старые грехи
Слов покаянных шелест запоздалый.

Пьянит в ночи древесный аромат,
Смолой прозрачной медленно стекая
По вдавленностям старых, ржавых лат,
И в мутных зеркалах бесследно тая.

Рождается вопрос под сетью звёзд,
Рождаются ответы и обеты.
И пыльной нитью стихотворных вёрст
Свои миры упорно ткут поэты.

Надежды, боль, сомнения, испуг,
Безвольность рук в стиха вминая глину,
Упорно крутят свой гончарный круг,
Согнув над ним натруженную спину.

А утром, оценив сей скорбный труд
С пристрастием творивших совершенство,
Его метлой бесстрастною сметут
И неудачу примут как блаженство.

Благослови Господь упорных Марф,
Их суета наивна и прелестна.
Не святы их дела, не кроток нрав,
По сути, их творенья бесполезны.

Но Ты когда-то указав на птах,
На безмятежность белоснежных лилий,
Их оправдал в несуетных делах,
И в поисках утраченных идиллий.

Теперь терпи потоки горьких слов,
На грани нестерпимого кощунства.
Несовершенство блудное сынов
Отцов мишенью делает в искусстве.

Они в Твой дом вернутся, истощив
Талант и пыл, разменяный на рифмы.
Свои обиды к Небу прислонив
И падали нажравшись, словно грифы.

Печалиться дерзая пред тобой
За род людской коварный и лукавый,
И с замыслом Твоим неравный бой,
Ведя чернилами, как бой кровавый.

По вдавленностям старых, ржавых лат
И в мутных зеркалах бесследно тая,
Их глупых строк бумажный аромат
Стихом готовым медленно стекает.