Готика

ЯКОВ ЕСЕПКИН

Готика

• «Великие книги отличаются от обычных цветом горения. Так время подает сигнал вечности. И это есть тайная печать, некая тайная символика. Только книги более чем великие не горят в материальном и метафизическом пространстве. Книги Есепкина именно такие.»
М. Романова

I

Ель всекрасная, слава твоем
Изумрудам и бархатным свечкам,
Спит юдоль, надарил Вифлеем
Ярких шишек сребристым овечкам.

Темной хвои серебро, веди
Нас в погибель, иных персонажей
И не видно с одесной тверди,
А тлеется лишь мел картонажей.

Всё таили румяна и яд,
Берегли мелованные тесьмы,
Негой белых увили наяд
Мглу шаров – со гирляндами, здесь мы.

II

По ланитам не слезы текут –
Золотые ли, червные мелы,
Воски юных прелестниц влекут,
Шумны вновь именитства Тамелы.

Собирайтесь в этерии мглы,
Девы ночи, седые царицы,
Ждать устали геральдов столы,
Точат хлебы и вина корицы.

Мирт ложится на вечный сервент,
Померанцы увили камеи,
И мешают коньячный абсент
С тусклым ядом персты Саломеи.

III

Новогодие ль мы не прешли,
Вижди – в слоте пустая аллея,
Розы Асий, клонясь, оцвели,
Где и скалы твое, Лорелея.

Всё щелкунчики пляшут и хлеб
Точат крысы от яда хмельные,
Сотемнились архангели неб,
Пирования славя земные.

Мертвых, мертвых зерцайте певцов
Со желтыми хотя бы венками,
Как не станет у Бога венцов –
Одарим персть и звезды цветками.

IV

Золотая макушка чадит,
Се гирлянды фиванские тлятся,
Модераторов кто ж преследит,
Веселятся они, веселятся.

Аще внове согибель черна,
Сколь не узреть Афин и Элатов,
Гей, несите гусей и вина,
Утки в яблоках паче салатов.

Гипс кровавый и снять ли с Милен,
Тарских амфор всебледные чресла
Их шелками текут до колен,
Где дворцовая мрачность воскресла.

V

И опять меловые балы,
Тьмы наперсницы любят веселость,
А и мы не к добру веселы,
Маковей, Ханаанская волость.

На Монмартре еще бередят
Сны холстов живописные тени,
За отроками нимфы следят,
Канифолят басмою ступени.

Плачет грузная Ита, в бокал
Тщится яду подлить, цепенея:
Что ж сотусклый игольник всеал,
Ах, влекли нас по хвоям до нея.

VI

Нежтесь, девы, на ветхих шелках,
Померанцы балов ли, камеи
Согревайте в холодных руках,
Любят камни и лядвия Змеи.

Лишь Киприда за мрамором вод
Бледным юношам ночью тризнится,
Мглою хоровой дышащий свод
Вечно царским любимицам снится.

Как хотели мы ярко цвести
И обеливать рамена ваши,
Хоть виждите – гнием во желти,
По зерцалам серебро лияши.

VII

Сень пустых царскосельских аллей
Петь ли смуглому отроку внове,
Ах, букетики темных лилей
Уроним и почием во Слове.

Бей начинье, июль, это мы
Восхотели и вишен, и лилий,
Се пенаты иль Рима холмы,
Сном каким обманулся Вергилий.

А и туне певцов соглядать,
Сколь пием из цветочниц столовой,
Аще будут камены рыдать
Над старизною нашей меловой.

VIII

Розы Асии, ссыльный Колон,
Удушенных владык пировые,
Нас дождитесь, еще Аполлон
И не пел, и сумрачны живые.

Антикварные эти столы
Ныне певческим отрокам снятся,
Всё диаментом блещут балы
И аллейные гипсы темнятся.

Выйдем в мглу августовских присад,
Где каморный фаянс багровеет,
И вишневый чарующий сад
Нас тлеенным серебром овеет.

IX

Торопятся пустые гробы
Изукрасить каймами златыми,
Небовольной любови рабы
И рекли нас великосвятыми.

Только рано ещё пировать,
Желть лилейная помнит ли сады,
Будут розы с гербов урывать –
Прекричат и забьются Гиады.

Как явимся в убойной росе,
О серебре и мертвой лазури,
Смерти жало на хладной косе
Узрят жницы и косари бури.