Без названия и званий

Не ведом нам источник мысли, но ведом крах её идей,
Царящий на развалах книжных, как прежде, грязных площадей.
Как прежде грязного сознанья, пред беззащитной наготой,
Осиротевшего стенанья, проникновенности земной.

Лишь ветер, теребя страницы, играет откровеньем строк,
Ушедших в никуда провидцев, нашедших мудрости исток,
В лихом экстазе вольнодумства с поэтикой мятежных бурь,
И мглой слепого безрассудства, поправшего любви лазурь.
Так и напротив, с мощью страсти презревшей правду бытия,
Принявшей тернии ненастья, страдая в муках, но любя…

Душа мятущегося мира, лежит на грязной мостовой,
Пред жерлом пьяного трактира, храня возвышенный покой.
И я, насущностью гонимый, ступая вдоль безмолвных книг,
Вдыхаю воздух укоризны, кляня разумности тупик,
Мне непонятного начала, с гнетущим тайною концом,
Бездушья гибельным забралом, и гениальности венцом…

***
Непринуждённая беспечность – подруга поэтичных снов,
Летящих сквозь седую вечность, реальности пронзая кров.
Рисуя в чувственном сознании, восторг немыслимых страстей,
От пасторали нег астральных, до жуткой оргии чертей…


Быть может оттого поэты, земного счастья лишены,
Что обесценило сонеты, любовью сотканной страны?
Что измеряется металлом, в жестокой тяжбе бытия,
С бессмертной музыкой печали, в душе ещё живого – Я.

Надеюсь, поэтичность мысли, восславит наших душ приют,
Топор властительной корысти, не истребит душевных смут,
Необъяснимой ипостаси, чудес разумности земной,
Творения великой страсти, в бескрайней звёздной кладовой.
Тождественность любви и слова, от бескорыстных чудаков,
И есть бессмертная основа, ими придуманных богов.

Патетика, заметит циник, утопия, съязвит сатир,
Что, обобщив, прославит критик, извечный пленник чёрных дыр.

Леонид Раин