Нет уже и того Свердловска,
Нет поэта Бориса Рыжего.
Мы прожили «восторг» девяностых,
Почему неуютно мне в нынешнем –
Времени, где кидают все ближнего,
Век прохвостов!
Там кенты, ну а здесь все барыги,
Нет трамвайного перезвона.
Не читают стихи и книги,
И не чтят за бабло закона,
Как небесного перезвона…
Лишь Мамону!
Не жалею я о том, ушедшем,
Только так неловко вспоминать.
О том городе, когда-то в праздник шедшем,
И не буду, в общем, тупо врать,
Мне там было негде ночевать,
Но вот помнится лишь хорошо о прежнем!
А теперь вот снова Екб,
Обозначился на карте и в названьи.
Но не город, а поэт рассветно мне,
Вспоминается в душевном состояньи,
Он живёт и ныне! Расстоянье…
Не сотрёт слова те на стене!
Вторчермет, вокзал и трубы в дым,
Здесь Борис бродил во тьме по скверу.
Певец дворовый, корефаны с ним,
Ступивший в непонятную всем сферу,
Где слогом страстным суть времён измерил,
А не его ли над домами града нимб?
Мы все прошли, да и пришли из девяностых,
Там молодость осталась (и наган).
То время измерялось в углах острых,
И каждый был спортсмен, иль хулиган,
Ну, а в душе пацан любой жиган…
Лихой! Коль был с девяностых!