Шепнёшь спросонья нежно Сонька.

Луга цветут, дух земляничный,
Птенец смятенно где-то в крик.
Улыбкой спелой в раму – вишня,
В улыбке вздрогнут тайны лиц.
Проснусь и повернусь тихонько,
Бретелька спустится с плеча,
Шепнёшь спросонья нежно: Сонька, -
И возжелаешь…
Горяча!
Коснусь рукой щеки, и губы
Сольются пламенем костра,
И всхлипом сладким всех разбудим,
И застучат от ласк сердца.
И руки - к сердцу.
Ниже... ниже...
Дорожка мёдом на губах,
Меня до донышка оближешь,
Вдруг победив и стыд, и страх.
Да сколько этой суеты
И в пресных праздниках, и буднях!
В рассветах только я и ты,
Живем друг в друге до полудня.
Сосочки... пальчики... экстаз...
Как сокровенно откровенье!
Ты - мой Калиф, но не на час -
На жизнь моё увеселенье!
И снова рай, и снова вздох,
И снова выдох на двоих
И петушиный крик врасплох
Застигнет нас, и скор, и лих.
И снова падают миры
На ложе к нам ромашкой белой,
Сольются пламенем костры
В садовых вишнях спелых-спелых.
А руки, словно голубки,
Уже над лонышком воркуют.
И что есть грех?
Но не грехи -
Сознанье радугу малюет.
По тем ступенькам чистоты –
К полянкам спелой земляники,
Где в танце нашей наготы
Сияет солнца глаз великий.
И снова рай, и снова вздох,
И снова выдох на двоих
Ты точно… точно мой Калиф,
И не на час переполох …

На всю оставшуюся жизнь.