КНИГА СТИХОВ "КАЛЕЙДОСКОП"

С Днём рожденья!

Хозяйка – ночь на небосвод,
Как жемчуг, звёзды нанизала.
Почти под самый Новый год
Судьба в сей мир тебя послала.
Когда искрился белый снег,
Даря отраду духом павшим,
На свет явился человек,
Дарящий мир его познавшим.
Он отыскал мой старый дом,
Укрыл его своей заботой,
Открыл мне жизни новый том,
Куда вошли дни счастья ротой.













Цыган

Кувшин воды несла она,
На голове он чуть качался.
Её очей испив до дна,
Цыган усталый с ней остался.
Он говорил про белый снег,
Его южанка не видала.
Он с ней хотел остаться век,
Душа ж о странствиях мечтала.
Цыган ей руки целовал,
Смотрел с тоской на караваны.
И горе счастья он познал:
В её глазах тонули страны.
Не удержать шальную кровь,
И ночью, слёзы утирая,
Он гнал проклятьями любовь,
За караваном удирая.










Отец сидел среди друзей,
Давно их молодость разняла,
Носила к тысячам чертей,
А нынче обнимала.
Сосна трещала на ветру,
Носились грозно облака.
Все разошлись тогда к утру,
Сказав обычное «пока».
Та ночь плясала у костра
И хором песни пела,
Но дню до этого с утра
Какое дело.















В отраженьях старого комода
Льётся тушь с опущенных ресниц.
Мне на горе создала тебя природа.
Обречённость сбитых пулей птиц
На моей душе сомкнула зубы.
Лик ласкают водяные струи:
Зацелованные мою губы,
Чтоб твои забыли поцелуи.
Ты уходишь новых чувств испить,
Из руки мою роняя душу.
Не поднимешь, чтоб опять любить:
Рыбой брошена она на сушу.
Отгорели небеса любви,
Чтоб однажды в ком – то возродиться.
Счастье ранено, оно в крови,
Разбивается ослепшей птицей.












Я хочу стать бабочкой,
Что день один живёт,
Но полон красок её полёт.
А мой полёт скорей поползновенье.
Я не искала в ближнем сожаленья.
Жила, куда кривая приведёт.
И нас кривая то сводила, разводила,
Как на реке уставшие мосты.
Господь, я исполняла все твои посты.
Награждена. Я – бабочка.
Нектаром я пьяна.
К закату я умру до сна.
Но почему – то жить так хочется сейчас,
Когда гляжу на мир в последний раз.













Чёрной таксою ночь растянулась,
Огибая глаза фонарей.
В небе долька луны изогнулась,
И собрались все звёзды скорей.
Такса, души родные унюхав,
Нас свела и укрыла от всех.
И шерстистое чёрное ухо
Ей ласкает наш искренний смех.
Огибая глаза фонарей,
Мы целуемся в лунном сиянии.
Такса телом закроет быстрей
Наших губ непослушных касанье.















Мы будем вместе:
В прошлой жизни, в этой, в другой.
Неважно, в каком мы месте;
Неважно, с планеты какой.
Мы будем рядом:
Цветами, колосьями хлеба;
Не связанные никаким обрядом –
Бык и корова посредине хлева.
Мы будем сцеплены –
Не цепью, но гораздо прочнее.
Из праха мы слеплены:
И тянет прах к праху сильнее.















Ангел наивный хотел всем помочь:
Исполнить желанье заветное.
Неба бездонного райская дочь
В душу заглянет и вынет секретное.
Но содрогнулась она от людей,
Многих увидев шальные стремления.
И убежала на облако дней,
Жизнь обрывать без сожаления.
Белые краски исчезли с лица:
Чёрные перья и очи черны.
Ангелом смерти стала она,
Чтоб приносить людям вечные сны.

















Я ничего не прошу от тебя,
Только лишь быть к тебе близко.
Быть только искрой над кровлей твоей,
Быть только маленькой искрой.






















Я закрою за постылым двери,
И бабочкой душа встрепенётся.
Ни словам, ни взглядам не верю:
Он другой – как только отвернётся.





















Запомни русскую ты осень:
Рябины – дикой ягоды – багрянец,
И зелень не увядших сосен,
Стыдливых клёнов бархатный румянец.
Запомни русской широту души
Людей ,которых повстречали.
Спеши , увидеть листопад спеши –
Сосредоточье радости , печали.
Запомни праздник сентября,
Когда мы встретились с тобой:
С тех пор осенняя заря
Мне кажется весной.















Осень , ты – красивая брюнетка.
Ты – капризная , игривая кокетка.
Любишь золотом посыпанные листья,
Щиплешь у рябин багряных кисти.
Любишь ветер разудалый.
Он – проворный малый –
Листьями играет,
Душу забавляет.
Осень, ты – шальная гостья:
Винограда гроздья
Ты сделала вином игривым.
Под взглядом месяца пытливым
Входишь, чуть шатаясь, в лес,
Полный собственных чудес.
Уже подстилка из листвы готова:
Ты засыпаешь осень снова.











Сентябрь окрасил всю листву
Пурпурно – алым цветом.
Такое красок торжество
Ты не увидишь летом.
Нежно – багряный пиджачок
Примерил старый клён.
Собою он любуяся,
Признался, что влюблён
В красотку девку – осень.
На ветвях её качать он хочет,
И себя считая удальцом,
Её к себе в невесты прочит.
Но вот уж дунул ветер,
Остался клён нагим.
Куда теперь покажется
Красотке он таким.











Тучи тёмно – синие скрыли небосвод,
Луну и звёзды пеленой закрыли.
Впервые в этот год и снегопад идёт,
И ветви в инеи застыли.
Последний лист сорвав,
Покинула нас осень.
И власть к рукам прибрав,
Летит мороз средь сосен.



















Смотри, это ковш семизвёздный
Нам дарит мерцающий свет.
Ну что ж ты нашёлся так поздно:
Когда позади столько лет.
Смотри, это мостик дощатый
Речушки роднит берега.
Ты мне и за мать, и за брата,
И тень мне твоя дорога.
Смотри, это спит крепким сном
Вблизи от реки деревушка.
Хочу, чтоб мы были вдвоём,
Когда уж я буду старушка.
Смотри, это холм над рекой,
С него видно церковь вдали.
И душу на вечный постой
В твой рай мои дни отвели.











Возьми рюкзак и чемодан:
Набьём их мелочами.
А на дорожку на диван,
Не обменясь речами.
И кассу выбрав наугад:
Рязань, Великий иль Москва –
Мы пропадём. Когда назад?
Об этом промолчит молва.
Нам лето улыбнётся:
Пляж, речка, храмы, мостовые.
А словом всё одним зовётся:
«Россия, ты моя, Россия».















Мама, не грусти, что мы уехали:
Мамам тоже нужно отдохнуть.
Мы вернёмся за годами, вехами.
Мы вернёмся, ведь, когда – нибудь.
Выучимся, женимся, и внуков
Мы на погляданье привезём.
Ещё мужей, подарки, кучу звуков
Радостных, объятья и нальём.
В Новый год приедем, когда снега
По деревне намело сугробы,
Из города, как из другого века.
Ты будешь важная, счастливая особа
















Не провожай, на возврат нет надежды.
Не уходи, на расставание нет силы.
Собрала чемодан одежды:
Он помог . Будто я просила!
Нет восхода, где мы вместе.
Нет заката, где мы рядом.
У тебя длинноногая бестия
Со штатным окладом.
Не провожай, нет надежды.
Не уходи, нет силы.
Выношу из дома одежду:
Он не смог . А я не просила.















Страсть уходит утром,
Как и век назад.
В пыль ту Камасутру,
Что томила взгляд.






















Голубая бабочка летала,
Греясь у открытого окна.
Розовою бабочкой спадала
Клёна многопикая звезда.
И струился свет осенний солнца,
Путаясь лучом в моих кудрях.
И цветы стояли у оконца –
Ты принёс их бережно на днях.
Замирала, чудо предвкушая,
Первый раз любившая душа.
По её трепещущему краю
Лишь мечты парили, чуть дыша.
Слышен шаг – не спутаешь с другими,
Половицы весело скрипят.
Мысли грусти стали никакими,
И мечты парят, летят, звенят.











Поэт бродил без вдохновенья
В усталом, жутком раздраженье.
Он находил лишь упоенье,
Когда являлось вдохновенье.
Поэт курил, глядя во тьму,
И зябко было одному
В большой семье ему –
И он с тоской глядел во тьму.
Поэт налил и выпил с горя.
Не слышен звон, шум моря,
С которым чайка спорит.
Нет вдохновенья – горе.
Поэт заснул под утро за столом,
И стих приснился про роддом,
Где вдохновенье милое родилось.
Поэт проснулся, и оно явилось.











Я с нетерпеньем жду твоих шагов,
И за твои – шаги прохожих принимаю.
На чашу жизненных моих весов
Счастливый дар любви невенчанной слагаю,
И перевесит эта чаша все потери.
Люблю небес лазурь в твоих глазах.
Твоей я стану тихой гаванью. Поверю
Что дар любви не только лишь в мечтах.
Когда – то зеркала мои морщины,
Мои седые косы отразят,
Но верю будет рядом мой мужчина,
Как тысячи ночей назад.
И не состарится лазурь любимых глаз,
И губы полные всё также будут сладки.
Любви невенчанной не будет тускл алмаз,
Коль не нарушим девы каверзной порядки.
Песок времён часы считают,
Пришёл наш час любви испить.
На сей земле, где люд страдает,
Великий труд счастливым быть.







Хочу быть исключением из правил –
Ни чьей – то копией, а в блеске негасимом.
Кто в Древнем Риме незабвенно правил
Был первой жизни на земле моим любимым.
Могу быть исключением из правил –
Начать с конца и выйти до нуля.
Кто в Древнем Риме незабвенно правил,
За это и любил меня.



















Весна прошла по переулкам
Моей измученной души,
И в самых дальних закоулках
Она кричала: «Жить спеши!».
Я заглянула в солнца круг,
И сердце, как капель, забилось.
От унижений и разлук
Я будто бы освободилась.
И червоточины души
Лечил мне милый одуванчик.
И пусть в кармане лишь гроши,
Я сяду дома на диванчик,
И наконец, печаль пройдёт.














Связанные, ослеплённые
Идём в любовь: кусты ломаем.
Отравой опьянённые,
Мы друг у друга таем.
И нет нам жизни,
Когда отраву не пьём.
Помянут на тризне:
Жили чокнутые вдвоём.
Приходит осень в мае,
Когда у грачей грачата.
Я тебя знаю,
И я тобою почата.















Дожди на улице пусть льют,
Но на душе пусть солнце светит.
Пугливо зонтики снуют
По дождевой планете.
А на душе в не тлеющих качелях
Смеётся солнце звонко и легко.
Я так ждала душевного апреля,
Пусть за окном Октябрь и темно.



















Стояла на столе окрошка,
А в ней стоймя стояла ложка.
Последний тощий огурец крошила мама,
Но не кончался он упрямо.
Мы с братом ёрзали, глазели.
И всю кастрюлю съесть хотели.
Теперь у каждого семья:
Свои дочурки, сыновья.
Но за кефирными усами
Мы все спешим к старушке – маме.

















Неповторимое уже не повторить.
Да и зачем: оно лишь потускнеет.
Тот счастлив, что там говорить,
Кто дар любви своей хранить умеет.























Солнце опаляло ветки сосен,
И задумчивые, редкие плыли облака.
Пшеница небосвод о ливне просит.
Луна о пики сосен обожгла бока.
Но вот она идёт: царица – туча.
И громом радует пшеницу.
Вот забралась на небосвода кручу,
И хлынул дождь на медуницу.
А после ливня и грозы
Стрекозы, бабочки летали.
Но первой ангельской слезы
Мы помним, как мы ожидали.















Июльское небо дышало прохладой:
Недавно гроза отгремела.
Промокший пастух загнал своё стадо.
Искупавшись, трава не шумела.
Петунья и флоксы пустили свой запах:
В безветрии стоик бальзам.
А садик наш в липовом цвете.
О, чудо! Откройся, Сезам!
Пещера открылась так быстро,
Но не было золота в ней:
Оттуда взлетела и в небе повисла
Радуга – искра теней.















Чёрные тучи облились все потом,
Грузное тело толкая вперёд.
Сидя в беседке, мы кушаем соты,
А дождик идёт и идёт.
Чёрные тучи устали, осели.
Слышно, как сердце их часто стучит.
Грома боится подружка доселе:
Стыдливый румянец коснулся ланит.
Чёрные тучи дождём отпотели
И, полегчав, мчатся шустренько вдаль.
Мы выйдем на волю, и как мы хотели:
Над речкою радуга кинет вуаль.















Изумрудная зелень полей,
Беловатые листья ив,
Крик ястребов, труд косарей,
И уж жёлтой лентой красив.
О, Мокша, ты помнишь, может?
Ты морем была безбрежным.
Кто песнь о тебе не сложит?
Да тот, кто ленив, конечно.
Тебя величают сосны,
Песчаные берега.
Твои сосчитать ли нам вёсны,
Как в поле стога.















Мои стихи стирают все границы:
То в прошлом, а то в будущем живут.
Мои стихи те отражают лица,
Что бестолково по судьбе снуют.
Моих стихов мотивы и напевы
Роднят погоду с непогодой.
Моих стихов зелёные посевы
Мне подарила матушка – природа.
Мои стихи – лишь узкий круг
Счастливой и несчастной доли.
Прочтя, промолвит мой супруг:
«Душа моя, в них столько боли».















Расписано всё небо облаками,
Лазурь колышут журавли.
Не греет солнце красными боками
Тело осенней земли.
Потеряли бархатную зелень
Листья ив, рябинок и берёз.
В сердце дня опять вселилась темень,
И рассыпал дождик чётки слёз.
Скоро, скоро сбудется – не деться,
Весной теперь мы будем греться.

















Ты – любовь моя крылатая,
Я – на твоём кресте распятая.
И мне распятой не больно,
Мне даже кажется, что я довольна.
Ты – любовь, море вечное, пенное.
Я – слепая и тленная.




















Листва касалась нас с тобой
В последнем вздохе и поклоне.
Мы шли над ледяной рекой,
И ветер простирался в стоне.
Мы были счастливы, вольны,
Как летние стрекозы.
И никаким ветрам шальным
Не поддавались. Прозы
В беспечности счастливых дней
Совсем не находили.
Весну мы ждали поскорей.
Но почему ж весной остыли?















Наш век недолог –
Как ни молись.
В пыли осколок –
Вся наша жизнь.

Одна секунда –
Людской удел.
И радость скудно
Идёт в предел.

А трость одна –
Давить осколки.
Кому дана?
Дана насколько?













«Нет» не говори – не пойму,
Потому что – твоя.
«Нет» не говори – не приму,
Говори лишь – «моя».

До вины, до боли дойду,
Тебя не пуская.
Но и та до боли дойдёт,
Та – другая.























Воспеты подвигом и плахой
Страны минувшие герои.
Как часто смерть была им свахой,
Вела в небесные покои.
Воспеты только через годы,
Когда уж крест над ними вбит.
Глядишь, в лихую непогоду
Толпа на кладбище стоит.
Воспеты, и какая честь!
Мы влезть готовы мёртвым в душу:
Любовные их письма счесть
И дневники подслушать.















Назови те стороны света,
Где тьмы не бывает.
Скажи, при какой любви
Душа не страдает.


















Разбежались травинки по полю,
Чтобы прятать душистый цветок.
Отпущу я лошадку на волю,
Где разлился зарёю восток.
Из душистых цветов – одуванчиков
Я сплету золотистый венок.
Вдалеке от подружек и мальчиков
Опущу я венок в ручеёк.
Жалко вечного лета не будет,
И травинки засыплют снега.
Но мой взор никогда не забудет,
Как привольны и чудны луга.















Длинная улица, домик в конце:
Старый уютный домик.
Серые окна на сером лице,
А во дворе красный гномик.
Изгородь в дырах, калитка открыта,
Только никто не приходит.
Узкая тропка еле пробита:
Редко по ней проходят.
Старая бабка в галошах
Здесь прожила целый век.
Сколько дней было хороших
Помнит ещё человек.
Вот эта хрупкая память
Силы даёт ей жить.
Тихо галоши снять,
Кошку скорей накормить.











Стало небо светлее и выше,
Старый кот греет спину на крыше.
Бабье лето – тепла посещенье –
Будто просит за осень прощенья.
























Луна за кружевами туч
Свой золотистый прячет луч.
Похолодели камни мостовой,
Сердяга - день улёгся на покой.
Закрылись окна: снег метёт.
И чередом своим зима идёт.
Мороз снежинки серебром засветит,
На окнах ели нарисует на рассвете.
Посмотрит Бог с небес – красиво!
Раскинулась зима – на диво.

















Золотистый луч рассвета
По твоей щеке гуляет,
И восхода робкий свет
Тьму ночную разрезает.
Звонит будильник в шесть,
Нас утро разлучает.
«Пора бы знать и честь», -
Оно предупреждает.
Твои целую губы,
И сон слетает с век.
Ты снова уезжаешь,
Родной мой человек.
Заполненный людьми перрон
Я вновь увижу.
И тот, что увезёт тебя вагон,
Я ненавижу.
Банально, может быть,
Что я люблю, скажу.
Покажется, навек
Тебя я провожу.








Знаешь, всё происходит без случая,
Всё на небе в тетрадь записано.
И любовь моя страстная, жгучая
Моим ангелом строчкой вписана.
Знаешь, молятся люди образам,
Просят многого, без стеснения.
Не хочу я подобным образом
О твоей любви слать прошения.
Если уж полюбишь – скажи.
Только это не дело случая.
Строчкой впишут и скажут: «Держи
Ты любовь свою страстную, жгучую».




Разговор не клеился,
Хотя родные люди.
Она – о важном, он – ни о чём.
Кто их рассудит?
Она хотела белой фаты,
Он мечтал о пыльной дороге,
Но она сносила свои сапоги
Прежде, чем упасть ему в ноги.
Она хотела душу раскрыть,
А он морозил, жалил, не жалел.
Она просто хотела с ним быть,
А он просто быть хотел.



Стихотворенья – неприкаянные души.
Им дали волю, и они живут.
Я в баре ем с лососем суши.
Умру, стихи во мне умрут.
Невысказанным в голове им тесно,
А на листе бумаги неприютно, голо.
Когда пишу, что выйдет интересно,
Но дай мне срок, и чувствую к ним холод.
Стихотворенья – неприкаянные души.
Их надо жечь, дабы небесная рука,
Чтоб рукописи не пропали,
Их сохранила к строке строка.




Мороз разукрасил окно
Снежными хрустальными елями.
Как будто не окно, а сукно.
Как будто с нарочными целями.
А может и правда специально?
Оживает мороз зимней порой
Талантливый нереально
И рисует ветви почти идеально,
Высунув кончик языка от старанья –
Зимой он подвязался на дерзанья.
Он быстр, могуч и вдохновлён
Зимними пейзажами.
Встанешь утром, а мороз клонит в сон –
Утомлён ночными вояжами.




Я люблю тебя, красавица Зима.
Снег искрится под морозным солнцем.
Сугробы – это снежные дома.
И будь ты чукчей, русским иль японцем –
Во все века так рада снегу детвора.
Как медленно летят снежинки
Иль кружат вихрями с утра.
У моря Чёрного покрыты все песчинки
Узором снежным, буйствует волна.
Зима, я так люблю тебя,
Но ты уйдёшь погожим мартовским деньком.
Я знаю, ты вёрнёшься и, любя,
Накроешь землю снежным лепестком.