Такого-то марта. Часть третья

* * *
                     Ленке Воробей 
День всё туже и прочней вяжет крылья,
Не паренье, а подскоки на месте
Под истошные «Ату» камарильи
Графоманов на курином насесте.

Каждый нынче Бродский вкупе с Верленом
И имеет словесами словесность,
И никто не даст придурку поленом
По башке, как загрязнившему местность,

Акваторию фонем и отточий,
Гармоничную эстетику ритма.
А ещё с стихах, ну так, между прочим,
Обязательно положена рифма.

Ох, опять я о скорбях и печалях,
А весна уже столбит воскресенье
И домашние коты одичали,
Оглашенно заходясь в песнопеньях.

И проклюнулись ростки в сухостое,
Сквозь останки буйства прошлого лета,
Опадавшее же как золотое,
А сегодняшнее — бурого цвета.

Преходяще всё — стихи и пейзажи,
И коты, и все вороны в округе,
И мгновенья эти, наши и ваши,
К сожалению, а то и в испуге.

Секунданты отмеряют минуты,
Чья-то жизнь стечёт в сюртук у барьера
Позолоченным ручьём Бенвенуто
Или только головой Робеспьера.

Слушать вечность — это право немногих
Одиноких и удельных поэтов,
А не всех разумных (ли?) и двуногих,
Записавших чем-то полинтернета

И зачем-то, без потребности в слове,
Да такой, что не вздохнуть, не согреться,
Без печали, без тоски, без любови —
Безобразно — без души и без сердца.

Удручающая точность симфоний
Изначально не заложена в нотах,
Если ты не Григ, а кто посторонний —
Не излить тебе в аккордах и кодах

Торжествующую степень блаженства
Самого существования плоти.
Мне свезло — я знал два-три совершенства
И царевну слобожанских мелодий.

Это трудно — душу вывернуть в кассу,
А иначе как о хлебе насущном?
Вместе с временем, гнедым и саврасым,
Необъезженным, покладистым, вьючным,

Что опять соотносимо, однако,
С верой или же неверием в бога.
В подворотне завывает собака
Или снова мутотень с безнадёгой,

Оттого, что запоздало с теплынью,
Оттого, что эти годы-паскуды,
Оттого, что эту дрянь магазинью...
Существуя в ожидании чуда,

Чуда-юда ли? Да в чуде бумажном
Не находишь ни метлы, ни покоя...
Возвращусь-ка в монастырь и, что важно,
Захватив с собой горшочек с левкоем.

Буду помнить откровения моря
И стилистику одной незнакомки,
В вариациях заката миноря
Дня и жизни преходящих потёмки...

Поплевав на подорожник с пригорка,
Примощусь на пень, оскалясь закату.
Будет новый день, а бог не Егорка,
Приберёт и наши души когда-то...

14-17 марта 2012