Приключени Принцессы Кошек. Повесть третья. Заповедник

Дочери Лизе с любовью
Валентин Лысов
Приключения Принцессы Кошек.
Повесть третья. Заповедник.

«Hi, my little friends! Привет, мои маленькие друзья! Да-да, я имею право так вас называть, потому что мне уже девятый год, а для кота, поверьте, это весьма солидный возраст. Надеюсь, вы меня не забыли. Ведь прошло уже несколько лет со времени наших последних приключений. Я по-прежнему такой же красивый, и хвост у меня такой же пышный, даже, пожалуй, ещё пышнее, чем был раньше, и я теперь стал такой важный и солидный, что все окрестные коты, завидев меня, кланяются и говорят: «Здравствуйте, господин маркиз!» Я, кстати, стал, если это только возможно, ещё умнее и начитаннее. Буквально на днях, например, прочитал лизину книжку по тригонометрии и мог бы вам многое рассказать про синус радиуса гипотенузы, но, боюсь, вам пока рано учить тригоно…»
«Хвостун! Ты опять улёгся на мой учебник! Что, другого места не нашёл подремать? Мне же надо задачу по тригонометрии доделать, ту, что я в классе не успела решить. Да, именно на уроке алгебры и начались наши новые приключения. Давай расскажем ребятам, что произошло на прошлой неделе!»
«Ну, меня-то в классе не было, я готовил в это время отряд юных котов к торжественному параду по случаю прибытия в наш двор Её Величества, так что ты и рассказывай. Между прочим, и парад из-за этих приключений не состоялся, а у меня такая классная речёвка сочинилась: «Мы – отважные коты, торчат трубами хвосты. Нас любите, киски! Бойтесь нас, сосиски!»
«Да ладно, Хвостун, не переживай. Парад же не отменён, его просто перенесли на неделю. Уже завтра ты будешь командовать парадом, а Королева Кошек выслушает твой торжественный рапорт».
«Может, лучше «Кошки, нас любите, Мышки, прочь бегите?» Или тебе про сосиски больше нравится?»
«И так, и так хорошо. Дай мне дорешать задачу, а потом мы всё-таки расскажем ребятам о наших приключениях».
Глава 1. Аудиенция у Собачьего Царя
Да, именно на уроке алгебры и начались наши новые приключения.
«Соединив на графике точки C и D, мы увидим, что отрезок полученной прямой параллелен…» Я старательно записывала условия задачи, как вдруг моё внимание привлёк какой-то противный звук, будто царапали железом по стеклу. Я скосила глаза к окну и увидела… кошачью лапу, которая и в самом деле царапала стекло, а потом на миг появилась и мордочка кошки, показавшаяся мне странно знакомой, наши глаза встретились, и кошка тут же исчезла. Одноклассники, тоже повернувшие головы к окну, так ничего и не успели разглядеть и решили, что это была птица. Ведь кабинет алгебры находился на четвёртом этаже, и никто даже и подумать не мог, что это была кошка. А я не только увидела её, но и поняла, что кошка желала привлечь зачем-то моё внимание. Зачем? Чтобы это узнать, надо было встретиться с этой кошкой. Я встала и попросила разрешения выйти из класса. Учительница удивилась, но кивнула в знак согласия и продолжила диктовать условия задачи. Я вышла из класса, осмотрела коридор,- никого. Интуиция подсказывала мне, что кошка ждёт меня на улице. Я спустилась на первый этаж, вежливо попросила гардеробщицу открыть раздевалку, и та, к моему молчаливому удивлению, сделала это, ни о чём не спросив. Я торопливо оделась и выскочила на крыльцо. И действительно, на крыльце сидела белая кошка, и снова она показалась мне знакомой. Кошка неловко отвернулась от меня, и тут я узнала её. Это была Снежинка. - «Чего тебе?»- не очень-то вежливо спросила я. Со времени нашей последней встречи прошло несколько лет, но я не забыла её предательства. – «Принцесса…»- начала Снежинка и смолкла. Я тоже молчала. – «Принцесса… Нам нужна ваша помощь…» - «Кому это «вам»? Похитителям кошек?»- язвительно спросила я. – «Нет, Королеве Кошек и Собачьему Царю. Её Величество просило вас срочно явиться к Цезарю Седьмому и от него получить дальнейшие указания». Говоря это, Снежинка избегала встречаться со мной взглядом, и я заподозрила, что она снова готовит мне какую-то западню. Я внимательно приглядывалась к ней. За прошедшие годы она мало изменилась, была такой же белоснежной и ухоженной, разве только немного похудела, но от этого сделалась ещё красивей. Однако я-то знала теперь, что и за красотой может скрываться подлость. Но Снежинка осмелилась, наконец, поднять на меня глаза и выговорила: «Извините меня, Принцесса. Я очень виновата перед вами. Но дело очень срочное. Я теперь фрейлина Её Величества»,- и белоснежная кошка повернулась ко мне так, чтобы я смогла увидеть на её алом ошейнике брошь, которую действительно имели право носить только фрейлины Королевы Кошек. Я хотела задать вопрос, за какие такие заслуги Снежинка сделалась фрейлиной, но подумала, что нужно торопиться, раз дело такое срочное, и спросила только, как мне попасть к Цезарю Седьмому. – «Я лично провожу вас до его резиденции, Принцесса. Это недалеко»,- поклонилась мне Снежинка, и мы пошли. Меня продолжало интересовать, каким образом Снежинка оказалась за окном четвёртого этажа, и по дороге я спросила её об этом. Но тут нам пришлось перебегать улицу, а потом я еле удержалась на скользком льду, и получить ответ на этот вопрос мне так и не удалось.
«Почти пришли», - коротко сказала Снежинка. Я огляделась и с удивлением узнала дом, в котором жила одна из моих подружек. Мы остановились перед железной дверью. На ней был установлен домофон. – «Наберите код «0707», Принцесса». Я набрала, и в домофоне послышался басовитый лай: «Назовите себя!»
«Фрейлина Её Величества Снежинка и Принцесса Лиза»,- мяукнула Снежинка, дверь открылась, и мы вошли. На лестнице тускло горела лампочка, пахло из какой-то квартиры свежесваренными щами, а из другой – краской, там, должно быть, делали ремонт. Но Снежинка повела меня не наверх, а в подвал. Там тоже была железная дверь, ржавая, затянутая паутиной, и, когда я её открывала, раздался резкий неприятный скрип. В подвале было тепло и сухо, но сам подвал был тёмный и низкий, я с трудом пробиралась за Снежинкой между какими-то ржавыми трубами, кучами битого кирпича и полусгнившими досками. Идти пришлось долго, почти в самый конец подвала. Там сделалось совсем темно, и я здорово испугалась, когда вдруг чей-то низкий голос прямо возле моего уха сказал: «Сюда, пожалуйста». Но, сколько я ни пялилась в темноту, ничего, кроме неясного тёмного силуэта, я разобрать не смогла. Я наугад двинулась за ним, потом мы вошли в какое-то довольно тесное помещение, и вдруг подо мной провалился пол. Я едва не закричала от страха, но вскоре сообразила, что мы находимся в лифте и что лифт быстро опускается куда-то вниз. Лифт остановился, раздался мелодичный звон, двери раскрылись, и я зажмурилась от яркого света, ударившего в глаза. Первые несколько секунд я ничего не могла разглядеть, но вскоре глаза привыкли к свету, и я увидела, что нахожусь в просторном холле, рядом со мной стоит, щурясь, Снежинка, а в конце холла находится большая белая парадная дверь с золочёными ручками, а по бокам двери были две огромные статуи сидящих собак. Дверь распахнулась, и из неё вышел щеголеватого вида королевский пудель в парадном мундире и с жезлом в правой передней лапе. Это был, наверное, церемониймейстер, потому что он громко ударил жезлом в мраморный пол, взял со стеклянного столика, находившегося рядом с одной из собачьих статуй, свиток и надел очки в золотой оправе. Затем он важно развернул свиток и, глядя на него поверх очков, насупился и изрёк: «Принцесса Лиза, вам назначена аудиенция у Его Величества Цезаря Седьмого. Время аудиенции – пятнадцать минут, форма одежды – парадная!» Пудель положил свиток на место, встал возле двери и склонился в почтительном поклоне. Я растерялась. Почему меня не предупредили, что я должна быть в парадном платье, да и как оно вообще выглядит, это парадное платье у собак? Пудель увидел, что я стою на месте, шаркнул задней лапой, а передней сделал приглашающий жест: «Прошу вас, Принцесса!» Делать было нечего, я вошла, робея, в тронный зал. Когда я проходила между исполинскими статуями, бывшими ростом, наверное, с меня, я восхищённо уставилась на ту, что была ближе ко мне, пытаясь угадать, из гранита она или из мрамора, и вдруг статуя на секунду скосила на меня большой немигающий глаз и снова стала смотреть прямо перед собой. Снежинка хотела было пройти в тронный зал со мной, но её не пустили ожившие «статуи».
Огромный тронный зал был совершенно пуст, если не считать одного лакея, судя по всему, йоркширского терьера. Лакей полировал тряпочкой и без того идеально гладкий подлокотник трона. Я чувствовала себя ужасно глупо, стоя посреди огромного зала, и, чтобы не смущаться, стала разглядывать развешанные в простенках между огромными окнами парадные портреты каких-то собак, судя по всему, бывших собачьих царей. Сами окна были закрыты тяжёлыми бархатными тёмно-зелёными шторами. Рамы портретов были позолочены, с потолка свисала огромная золотая люстра, отражавшаяся в натёртом до блеска мозаичном паркете, а за троном виднелись белые двери с позолоченными ручками, и я стала ждать, когда же появится собачий царь. Прошла, наверное, уже целая минута из отведённых мне пятнадцати, но царя всё ещё не было. Я кашлянула и осторожно направилась к трону, опасаясь поскользнуться на гладком паркете. Подойдя к самому трону, я кашлянула снова, и йоркширский терьер отложил тряпочку и посмотрел на меня лукавыми глазами. Пёсик был довольно старый, и мне очень захотелось погладить его и угостить косточкой. Но косточки у меня с собой не было, а погладить я его не решилась, вдруг обидится. Он ведь всё-таки на службе…
«Здравствуйте!»- неуверенно начала я. Пёсик продолжал улыбаться и умильно глядеть на меня, но не сказал в ответ ни слова. Я решила, что терьер, должно быть, от старости глуховат, и снова сказала «Здравствуйте!», на этот раз громче. Терьер кивнул и уселся на самый краешек трона. Он так забавно выглядел на малиновом бархате огромного трона, что мне сделалось смешно, и я фыркнула. Пёсик обеспокоенно заёрзал и оглянулся на те же двери, на которые украдкой поглядывала я. Наконец, они распахнулись, и вошёл такой величественный пёс, что я сразу поняла: вот он, царь, вот он, Цезарь Седьмой! Вся его широкая грудь была в сверкающих медалях, на могучей шее красовался платиновый ошейник с россыпью бриллиантов, и шествовал он так важно, что я невольно готова была присесть в почтительном поклоне, но оказавшийся неожиданно рядом королевский пудель взял меня под локоть и отрицательно покачал головой. Я решила, что, вероятно, Собачьему Царю не кланяются, а оказывают какие-то другие почести, но какие, я не знала, и горько сейчас сожалела, что ничегошеньки не знаю о собачьем придворном этикете. Большой пёс приблизился ко мне и дружелюбно оскалил такие огромные клыки, что мне стало жутковато. Поблагодарив меня в самых изысканных выражениях за визит и попросив передать привет и наилучшие пожелания Королеве Кошек, он, наконец, перешёл к делу. Вы должны, о, нет, что он такое говорит, не может ли Ваше Высочество (я с трудом догадалась, что он имеет в виду меня) срочно выехать на место, о котором будет сообщено дополнительно, и оказать там посильную помощь Цезарю Седьмому. Суть этой помощи также будет объяснена дополнительно. Я поспешно кивнула и согласилась. Мне было неловко от того, что сам Царь так меня упрашивает. Тогда королевский пудель громко и торжественно провозгласил, что аудиенция окончена, большой пёс, рассыпавшись в любезностях, скрылся за белыми дверьми, и я испытала к нему чувство благодарности за то, что в течение всей беседы, пусть и не очень продолжительной, он не садился на трон и не согнал оттуда старичка-лакея. Королевский пудель вручил мне запечатанный сургучом пакет и сообщил, что в нём содержится вся необходимая мне информация. Старенький терьер снова улыбнулся мне своими умными глазками, и я покинула тронный зал. В холле меня с нетерпением поджидала Снежинка. Когда мы снова оказались на улице, она нетерпеливо спросила меня: «Ну, что, Принцесса, какое впечатление на вас произвёл Цезарь Седьмой?» Я пожала плечами и сказала, что вид у него точно царский, но при этом он показался мне многословным и… я запнулась, но всё же закончила: глуповатым. Снежинка изумлённо посмотрела на меня и вдруг начала кататься по снегу от хохота. Я обиженно молчала. - «Извините меня, Принцесса»,- рыдая от смеха, с трудом выговорила Снежинка,- «вы приняли за царя придворного гофмейстера Бака. Бак, точно, глуп и многословен. Кстати, все свои медали он получил не на царской службе, а на собачьих выставках. Его держат при дворе из уважения к его предкам, некоторые из них действительно были царями». – «А кто же тогда Цезарь Седь…» Я не договорила, потому что вдруг сама догадалась. – «Да, Принцесса, Цезарь Седьмой – старенький йоркширский терьер. Он очень мудрый, но, к сожалению, немой. И, если вам это интересно, Принцесса…»- Снежинка помолчала, а потом продолжила дрогнувшим голосом: «Именно благодаря Цезарю, благодаря Собачьему Царю, я смогла не только вернуться в кошачье общество, но и стать фрейлиной. Я обязательно расскажу вам как-нибудь об этом, а сейчас я должна проститься с вами, Принцесса. У меня ещё много поручений». И, поклонившись мне, Снежинка растаяла в снежной круговерти.

Глава 2. Пакет.
Мне надо было срочно ознакомиться с содержанием пакета, но на улице этого сделать было нельзя: было холодно, и шёл снег. Был конец декабря, самое грустное время, когда дни совсем короткие, а ночи очень длинные. Я решила вернуться в школу и там вскрыть и прочитать пакет, тем более что портфель остался в кабинете алгебры. Школа была уже почти пустая, занятия почти во всех классах закончились, и я мигом очутилась на четвёртом этаже перед дверью кабинета. Но сам кабинет был закрыт. Я присела и заглянула в замочную скважину. Мне хорошо была видна моя парта, но портфеля на ней не было. Я подумала, что это кто-нибудь из одноклассников или математичка переставили его в другое место. Зато свободным и открытым оказался кабинет литературы, я вошла в него и уселась за заднюю парту. Я внимательно разглядела печати: на них был изображён замысловатый герб Собачьего Царя и какие-то непонятные знаки. Вскрыв пакет, я вынула плотный лист бумаги с красивыми разводами и водяными знаками и ойкнула от досады: лист был целиком покрыт такими же красивыми и непонятными знаками, какие я видела на печатях. Я крутила лист и так, и сяк, поворачивала его под разными углами, смотрела сквозь него на свет с лицевой стороны и с изнанки,- кроме этих знаков, на листе ничего не было. Тогда я стала пытаться разгадать знаки, но не могла понять даже, где начало текста, а где конец, если это был текст… Я даже поскребла лист ногтем и понюхала его, но от этого его содержание не стало для меня понятнее. Тогда я засунула непонятный лист снова в пакет и вышла в коридор. Здесь я в задумчивости остановилась. Пойти домой и попросить помощи у родителей? Но я не была уверена, что они смогут расшифровать эти таинственные знаки, а вот удастся ли мне потом выйти из дома? Едва ли. Танцев у меня сегодня нет, а погулять в такую погоду не разрешат. А ведь кому-то нужна моя помощь! Вот только кому? И тут мне пришла в голову идея. Надо пробраться в кабинет химии или физики. Может быть, исследуя странный лист в разных лучах или с помощью каких-нибудь химикатов, я смогу выявить какие-то новые его свойства. И я направилась к лестнице, потому что нужные мне кабинеты находились этажом ниже.
На лестничной площадке меня остановил мальчик то ли из десятого, то ли из одиннадцатого класса. Честно говоря, он мне не нравился. Толстогубый, с маленькими бегающими глазками. Я не помнила, как его зовут, но слышала, что и учится он неважно, и характер у него дрянной. – «Привет, Лиза!»- с напускной радостью обратился он ко мне, расплываясь в кривой ухмылке. –»Ты домой? Давай я тебя провожу!» Этого мне ещё не хватало! –»Нет, я ещё в школе побуду. Мне завуча нужно увидеть»,- соврала я. –»Ха-ха-ха! А завуч уже ушла!»- ликующе выпалил мальчишка и неожиданно выхватил из моей руки пакет. –» Чего это, а?» -»Да так… нашла…»- ответила я и попыталась отобрать у него пакет. Но не тут-то было. Он ловко отскочил от меня, вынул из пакета лист и сказал: «Вау! Вот это да! Хочешь, прочитаем, что здесь написано? У нас в классе пацан есть, в информатике шарит! Пойдём к нему, он нам в два счёта расшифрует эту филькину грамоту! Он сейчас как раз в кабинете информатики торчит, какую-то новую прогу пишет». И мы пошли на первый этаж, в кабинет информатики. Я чувствовала себя ужасно глупо. Пакет в руках у почти незнакомого мальчишки, но ведь он обещал мне помочь. Может быть, не такой он и плохой? Всё равно самой мне текст никак не прочесть. Вот и кабинет информатики. – «Постой здесь»,- бросил мне через плечо, криво ухмыльнувшись, новый знакомый и исчез за дверью кабинета. Однако через несколько секунд он вышел оттуда и сказал: «Серый в туалет вышел, покурить. Подожди меня здесь, ладно?» И он скрылся за дверью туалета для мальчиков. Я стояла долго, минут десять, но никто из туалета не выходил. Я подошла к самой двери и постучала. Никакого ответа. – «Эй!»- крикнула я. Тишина. Я подождала ещё немного, потом несмело приоткрыла дверь туалета. В лицо мне ударил холодный зимний воздух, а в открытое окно туалета залетали, весело кружась, огромные снежинки. В туалете никого не было.
Размазывая по щекам слёзы от злости на мальчишку и досады на саму себя, я уныло поплелась к выходу из школы. Надо снова идти к Цезарю Седьмому, снова просить пакет, да и пустят ли меня к нему снова? Я вышла на крыльцо и осторожно стала спускаться по скользким ступенькам. Тут вдруг я вздрогнула и чуть не упала от страха, потому что вдруг услышала совсем рядом бас: «Добрый день, Принцесса!» Я подняла голову и увидела Грома. Он стоял и дружелюбно улыбался мне. –»Здравствуй, Гром! Громушка!» Я радостно тискала его холодную жёсткую шерсть, но потом вдруг вспомнила, что у меня похитили пакет, и снова погрузилась в уныние. – «Гром! У меня украли пакет!» - « Я знаю, и даже видел, кто это сделал. Прескверный мальчишка»,- улыбаясь, ответил пёс. – «Нам надо немедленно вернуть пакет!» - «Вовсе необязательно, Принцесса!» Я была совершенно сбита с толку и молча смотрела на Грома.
«Всё в порядке, успокойтесь, Принцесса. Так и должно было случиться. Цезарь Седьмой достаточно мудр и понимал, что пакет попытаются похитить. В нём ничего нет. Вернее, ничего интересного для похитителей. Там заклинания жреца на древнем африканском языке. Пока они будут расшифровывать его, вы, Принцесса, уже приступите к делу. Все его подробности Цезарь Седьмой поручил мне передать вам лично, в устной форме. Вы помните лесничество «Чёрная речка?»

Глава 3. Большой Бык.
Большой Бык развалился в большом кожаном кресле и с отвращением курил вонючую гаванскую сигару. Он терпеть не мог эти сигары, но был вынужден курить только их, пить только дорогие сорта коньяка и вина, носить только дурацкие костюмы от дорогого кутюрье. Ведь он уже не тот мальчик на побегушках у мелких бизнесменов, каким был десять лет назад, нет, теперь он Босс, хозяин района. Нет, конечно, он не был официальным главой района, но сейчас ведь как: у кого деньги, у того и власть. А денег у Большого Быка было много, очень много. И Большой Бык он был только для особо приближённых, остальные уважительно называли его по имени-отчеству, Владимиром Аркадьевичем. И весь район, весь, был в его могучем кулаке. Почти весь… Костью в его горле было местное лесничество, которое называлось «Чёрная речка». Ещё несколько лет назад там всё было по правилам: достаточно было Большому Быку позвонить, и к его услугам был уютный охотничий домик, и можно было охотиться на кого угодно, хоть на лося, хоть на кабана, хоть на лыжах, хоть на джипах… Теперь не так. Теперь новый лесничий завёл свои порядки, добился того, что лес признали заповедным, и теперь туда не сунешься. По-разному пытались с ним поговорить, и деньги предлагали, и угрожали. Но до сих пор лес оставался недоступным для Большого Быка. И не то чтобы он был страстный охотник, скорее, наоборот, но хозяин он в районе или нет? А этот лесничий встал на его дороге и в сторону не хочет уходить. Надо бы его проучить. Ведь другие тоже могут подумать, что можно безнаказанно стоять на дороге у Большого Быка. И тогда он уже не будет хозяином района. Кстати, сейчас появился шанс убрать строптивца с дороги. Нет, никакого криминала. Всё будет законно. Или почти законно… Лесничего с аппендицитом в районную больницу увезли. Вот пока он там, нужно успеть провернуть дельце. Он, правда, всех нерадивых лесников уволил, набрал новых, таких же честных дураков, как он сам. Но Владимир Аркадьевич всё-таки сумел туда устроить своего человека. Вот его и надо будет сделать лесничим.
Есть, правда, всякие досадные мелочи, но мне ли, Большому Быку, их бояться? Вот только странные слухи до меня дошли. Будто есть у собак какая-то организация, что ли. Или даже царство. Я, конечно, человек взрослый, в сказки не верю, но мне про это уже несколько человек сказали. И даже показали дом, где, ха-ха, «царская резиденция». Я туда своего мальчишку послал, может быть, что-нибудь разнюхает. А пока надо кое-какие указания сделать. И Владимир Аркадьевич нажал кнопку внутренней видеосвязи. На мониторе появилось приторно-вежливое лицо секретарши.
«Наденька, пусть ко мне зайдёт Егорыч. И больше ко мне пока никого не пускайте, о кей? Да, если мой балбес заявится, пусть сразу ко мне идёт».
Да, что бы я делал без Егорыча, без Маленького Быка, как его называют за глаза? Всего пару лет у меня работает, а сделался уже моей правой рукой, и неважно, что в прошлом с ним приключилась какая-то тёмная история, главное – это его личная преданность.
«Здравствуй, Владимир Аркадьевич! Вызывал?» - «Здравствуй, Егорыч! Поохотиться не желаешь?» - «Так ведь Новый Год на носу, не успеем. Я же Новый Год в Египте хочу встретить». – «И встретишь. Мы же рядом будем охотиться». Глаза Егорыча округлились. – «Я правильно понял? Совсем рядом?» - «Совсем-совсем, - улыбнулся Большой Бык. – В нашем лесничестве». – «Так ведь там же этот… Ты не боишься?» - «Не боюсь!- расхохотался Владимир Аркадьевич.- Не боюсь. Этот, как ты его назвал, сейчас в районной больнице операции ждёт. Аппендицит у него. Сегодня утром увезли. Так что можем повеселиться на славу!» - «И все грехи на этого списать!»- поддакнул Маленький Бык. Большой Бык взревел от восторга. – «Молодчина, Егорыч! Двух зайцев убьём! И поохотимся всласть, и этому покажем, кто здесь хозяин!» - «Да не зайцев, а лосей, Владимир Аркадьевич!» - «Чего – лосей?» - «Ты сказал, двух зайцев убьём, а я говорю, лосей. Одного-то точно завалим. Эх, давно я на лосей не охотился!»
«Значит, решено. Завтра рано утром выезжаем. Я уже позвонил в лесничество, договорился, что, пока лесничий болеет, вместо него Андрюха побудет. А там, как знать… Может быть, наш бравый лесничий больше и не вернётся, а? Если мы постараемся как следует?» И Большой Бык весело подмигнул Маленькому. В это время на столе Владимира Аркадьевича зазвонил телефон. Он торопливо снял трубку. – «Папа, это я,- раздался в трубке юношеский басок сына. – Я тут раздобыл кое-что интересное. Жди меня, через пять минут буду».
Довольно потирая руки, Большой Бык открыл дверцу бара, достал бутылку коньяка и две рюмки. –» Ну, Егорыч, за удачную охоту!» - « За удачную охоту!»- подхватил Маленький Бык.
Глава 4. Дорога.
Я ехала в лесничество с радостным волнением. Ещё бы, я так давно не виделась со своими старыми друзьями, Бобом и Беном, да и Бориса Владимировича я рада была снова увидеть. До Зеленогорья я добралась на автобусе, а дальше надо было ехать на электричке. Придя на вокзал, я ознакомилась с расписанием и увидела, что нужная мне электричка ушла совсем недавно, а следующая будет через два часа. В это время года темнеет быстро, и я с беспокойством подумала, что, когда подадут поезд, будет уже совсем темно. Может быть, возвратиться домой и выехать в лесничество завтра? Нет, так не годится. Моей помощи ждут уже сегодня, поэтому надо позвонить родителям, чтобы они не волновались, и ехать дальше. Вот только что бы такое придумать, чтобы они мне поверили и разрешили не ночевать дома? Я думала об этом в автобусе, думала сейчас, сидя в зале ожидания на вокзале, но не смогла ничего придумать. Я вздохнула и набрала на мобильнике домашний номер. Трубку сняла мама. «Алло, мама!»- я замолчала, не зная, что сказать дальше. «Лиза, очень хорошо, что ты позвонила. Мне уже звонила твоя подружка по танцам, сказала, что вы едете всей командой выступать в соседний район с конкурсной программой в каком-то клубе и что вы пробудете там до завтрашнего вечера. Я очень волнуюсь за тебя. Ты хоть сыта?» - «Да, мама,- соврала я, проглотив голодную слюну,- ну, пока!» - «Подожди, Лиза, а как клуб-то хоть называется? Где вы будете ночевать? Где вас кормить будут?» - «Клуб называется... эээ... - я пробежала глазами по залу ожидания, и увидела плакат с изображением железнодорожника, дающего сигнал к отправлению поезда, - клуб называется «Железнодорожник», он рядом с вокзалом, кормить нас будут в кафетерии при клубе. Ну, ладно, пока». И я с облегчением убрала мобильник в карман и стала гадать, кто же это позвонил моей маме и так выручил меня. Я подошла к кассе, купила билет и уныло посмотрела на оставшиеся деньги: их едва хватало на обратную дорогу, а мне так хотелось есть! Я пошла в сторону буфета, надеясь, что, может быть, смогу купить там какой-нибудь недорогой пирожок. Вдруг я услышала чей-то голос: «Девочка! Тебя Лиза зовут?» Я обернулась и увидела дежурного по вокзалу, в форменной фуражке и с повязкой на рукаве. Я молча кивнула. «Вот, держи. Тебе просили передать»,- и дежурный протянул мне полиэтиленовый пакет. «А кто просил передать?» - «Да женщина какая-то, сказала, что должна будет прийти сюда девочка в тёмном пуховике с жёлтым воротником, зовут Лиза. Да тебе, наверное, лучше знать, кто это был. Твоя мама или тётя. У неё ещё волосы так красиво уложены, и сама она очень красивая»,- улыбнулся дежурный. Сердце моё забилось сильней. Я подумала про себя, что это была, конечно же, Королева Кошек, а вслух сказала: «Да-да, это моя тётя. Спасибо!» Народу в зале ожидания прибавилось, должно быть, прибыло ещё несколько автобусов, и все, очевидно, собирались ехать той же электричкой, что и я. Я нашла свободное место на скамейке рядом с группой лыжников в ярких костюмах, положила на колени пакет и открыла его. В пакете был термос с горячим чаем, тёплые пирожки и кое-какие вещи. Я сумела разглядеть фонарик, спички, ещё что-то, завёрнутое в пакет, но пирожки требовали, чтобы я уделила внимание в первую очередь именно им. Я безропотно подчинилась их требованию, и вскоре приятное тепло и ощущение сытости разлились по моему телу, и я незаметно для себя задремала. Проснулась от какого-то шума и увидела, что группа лыжников встала и пошла к выходу из зала. Я догадалась, что объявили посадку на электричку, и торопливо побежала вслед за ними. Снег прекратился, стало заметно холоднее. Я вбежала в вагон, уселась у окна и тут только вспомнила про пакет. Должно быть, я спросонья забыла его в зале ожидания. Я вскочила, хотела бежать за ним, но подумала, что едва ли успею взять его и вернуться в электричку. И действительно, через минуту раздался свисток, вагон дёрнулся, и мимо меня медленно проплыл перрон. Поезд быстро набрал скорость, и замелькали за окном дома, фонари, деревья, но, чем дальше от города двигался поезд, тем реже были видны фонари и дома, тем чаще встречались деревья, и вот они уже слились в сплошную неровную полосу, чернеющую в свете пробивавшейся сквозь редеющие тучи луны. Мерное постукивание колёс и тёплое деревянное сиденье навевали сон, и я снова чуть не задремала, когда неожиданно в тамбуре, где стояли курящие, раздались громкие голоса, смех, а потом двери вагона раздвинулись, как будто кто-то вошёл, но мне не видно было, кто это, хотя я даже вытянула шею. И вдруг в проходе между сиденьями появился какой-то большой молодой пёс. В зубах он держал пакет, забытый мной на вокзале. «Привет, Принцесса!»- весело сказал он, поставив пакет на сиденье. Пёс был мокрый, и от него просто разило псиной. Сидевшая напротив меня пожилая накрашенная женщина демонстративно наморщила нос и, подобрав полы шубы, брезгливо обошла собаку и села на другое сиденье, пробормотав недовольно что-то про шавок, которые даже в электричке покою не дают. Пёс не обратил на обиженную даму никакого внимания и так же весело продолжил: «Ваш пакетик, мисс. Вы забыли его в зале ожидания. Я дремал под соседней скамейкой. Когда вы ушли, я выполз из-под неё и увидел, что вы оставили пакет. Я бросился за вами, но меня не пускали ни в один вагон, удалось впрыгнуть только в самый последний. Ну, а потом я переходил из вагона в вагон, но сам двери открывать я не мог, приходилось ждать, когда кто-нибудь откроет, поэтому и задержался. Доставил всё в целости и сохранности»… - Пёс переступил смущённо с лапы на лапу, а потом добавил: «Кроме трёх пирожков, Принцесса. Знаете, как это бывает…» Я рассмеялась, сказала «спасибо» и заверила пса, что знаю, как это бывает, а потом спросила, как его зовут. «Меня зовут Рекс»,- гордо заявил мой собеседник и даже сделался как будто выше ростом, но потом сник и грустно добавил: «Вернее, я хочу, чтобы меня так звали. Потому что я бездомный и даже имени не имею. На вокзале, где я живу или, скорее, обитаю, меня по-разному зовут, кто Бобиком, кто Шариком, кто Шавкой (тут он обернулся на обиженную даму и, как мне почудилось, показал ей язык). Но я хочу, чтобы меня называли Рексом». – «Хорошо, Рекс. Ну, вот мы и познакомились. Но у меня довольно опасное поручение, поэтому я бы посоветовала тебе вернуться на свой вокзал и ждать меня там, а я обязательно вернусь и позабочусь о том, чтобы у тебя был хозяин». – «Принцесса, вы меня обижаете!» И Рекс даже взлаял от обиды, так, что на него обернулись почти все пассажиры. – «Мне передали по собачьей эстафете, что, если я буду иметь честь видеть вас, я буду обязан оказывать вам всякую возможную помощь и быть рядом с вами».
Тут в вагоне началось оживление: поезд подходил к крупной станции. Лыжники брали в руки лыжи, туристы стягивали с полок тяжёлые рюкзаки и палатки. Вскоре вагон почти опустел, и в его дверях появились два контролёра. Они быстро двигались по вагону, проверяя билеты у немногочисленных пассажиров, и не прошло и минуты, как один из контролёров подошёл ко мне и попросил предъявить билет. Я протянула билет, и тогда он спросил: «А на собаку? Это ведь твоя собака?» - «Да, его зовут Рекс»,- ответила я. – «Предъявите билет на собаку или платите штраф. Кстати, собака должна ехать с поводком и в наморднике»,- строго сказал контролёр, не обращая внимания на усиленное виляние хвостом новоиспечённого Рекса. Делать было нечего, я полезла в карман за кошельком. Я вытряхнула из кошелька все деньги, контролёр недовольно хмыкнул и двинулся дальше. – «А она мне ещё язык показывала!» - возмущённо заявила обиженная Рексом дама. – «Кто, девочка?»- спросил контролёр. – «Да собака же!» Контролёр повернулся к напарнику и выразительно покрутил пальцем у виска. В это время поезд стал замедлять ход, и я увидела, что приближается наша станция. «Рекс, нам выходить!»- скомандовала я, и через минуту мы стояли на маленьком полустанке, слабо освещённом единственным фонарём.

Глава 5. Тайна древнего текста
«Балбес» Владимира Аркадьевича, тот самый мальчишка, который отобрал у меня пакет, столь пышно вручённый мне гофмейстером Баком, шумно ввалился в офис и торжествующе положил этот пакет на стол. «Чего это, Стас?»- спросил Большой Бык, находившийся в самом хорошем расположении духа. «Это я у одной девчонки спёр. Только прочитать не смог».
– «Да ты толком расскажи. Тебя же посылали вызнать про собачьего монарха, а ты мне пакет какой-то рваный на стол кидаешь!» Стас ухмыльнулся и сказал: «Между прочим, сей пакет прямо из резиденции царя Цезаря Седьмого. А вот и его портрет. Качество, правда, неважное, один из его придворных тайком щёлкнул его на мобильник и продал эту фотку за пожизненную плату в виде бесплатного обеда в ближайшей мясной лавке. Я в Интернете нашёл. Но в резиденцию не попадёшь, я попробовал было в подвал сунуться, так меня там какой-то огромный пёс чуть не загрыз. Но я постоял немного на лестнице и увидел, как эта девчонка из подвала вышла. Она – в школу, я – за ней. Она в нашей школе учится. Ну, а дальше… Короче, пакет у нас!»
- «Постой, ты случайно не знаешь, в каком классе эта девчонка учится?» - спросил вдруг Егорыч. – «В девятом, а что?» - «Да нет, ничего. Просто мне одна девочка вспомнилась, история давняя. Но той девочке меньше лет было, она сейчас, наверное, в седьмой ходит».
Большой Бык тем временем вынул из вскрытого пакета лист плотной бумаги с непонятными знаками и уставился в него. «Странно»,- пробормотал он,- «где-то я видел похожие знаки. А вот где, не могу вспомнить. Показывай фотку». Стас протянул отцу листок с напечатанной фотографией Цезаря Седьмого на троне, и Владимир Аркадьевич, взглянув на неё, расхохотался. «Я всегда считал, что собаки не так умны, как о них рассказывают. Но это!.. Это – царь?.. Этот плюшевый валенок? И они его слушаются? Ха-ха-ха! Глупцы! Хозяин должен быть сильным, как… как…» - «Как ты, Аркадьич»,- нагло польстил своему боссу Егорыч, но эта грубая лесть пришлась Большому Быку по душе, и он снова захохотал.
«И всё же, где я мог видеть эти знаки?»- продолжал размышлять вслух Большой Бык. – «Вспомнил! Ну да, это было позавчера! Я ехал на джипе по Парковой, и вдруг этот очкарик перед носом! Ещё руками машет, мол, он по пешеходному переходу идёт, я его пропустить должен. Я его и не задел почти, он только портфель выронил, и из него бумаги посыпались. Там и листы были с такими точно знаками! Этот придурок на меня жалобу в милицию написал! Мне эту жалобу вчера на блюдечке с голубой каёмочкой принесли». – «Ну, а ты?» - спросил Егорыч. – «Выбросил, разумеется. Если бы я все жалобы на себя копил, у меня бы в офисе не повернуться было!» - «Эх, поторопился! Как мы теперь этого очкарика найдём?» - «Ну, а милиция на что? Там его данные наверняка записаны. Сейчас я дежурному позвоню, и всё у нас будет». И действительно, поговорив с минуту по телефону, Большой Бык кивнул Маленькому и сказал: «Записывай. Богданов Игорь Николаевич. Улица… дом… квартира… телефон… Записал?» Маленький Бык утвердительно кивнул.
Тут ему пришла в голову остроумная, на его взгляд, мысль. Он набрал записанный номер телефона и, дождавшись, когда на том конце провода взяли трубку, пробасил: «Игорь Николаевич? С вами говорит адвокат потерпевшего. Какого потерпевшего? Того самого, автомобиль которого вы повредили позавчера, наткнувшись на него в пьяном виде вне зоны пешеходного перехода. Вы говорите, не было этого? Владимир Аркадьевич сейчас как раз у меня. Вы не могли бы сейчас подъехать в мой офис на Садовой, дом 37? Может быть, нам удастся уладить дело миром, не доводить его до суда? Спасибо, жду». Большой Бык расхохотался так, что закашлялся. «Ну, Егорыч! Ну, артист! Сейчас позабавимся. Стас, ты всё ещё здесь? У тебя же сегодня тренировка в бассейне. Давай дуй быстрей. Мой шофёр тебя отвезёт». Стас потоптался и с видимой неохотой поплёлся к двери. Очень уж ему хотелось посмотреть предстоящую комедию. Да и тайна странного листа не давала покоя. Он этот лист раздобыл, а прочитают, что там написано, без него? Но отец, хотя и не отказывал Стасу ни в чём, требовал от него полного послушания, и, скорбно вздохнув, мальчишка вышел за дверь.
Через несколько минут в эту же дверь сердито ворвался упомянутый Большим Быком очкарик и, обведя глазами офис, поздоровался с Егорычем, старательно не замечая развалившегося в кресле обидчика. Он собирался дать гневную отповедь его измышлениям, и вдруг взгляд его упал на лежавший на столе лист со странными знаками. «Откуда это у вас?» - вырвалось у очкарика. У него даже голос стал сиплым, так он был взволнован. «Ах, это? Это мой клиент принёс»,- и Егорыч кивком головы указал на своего босса. Очкарик грозно поглядел на Большого Быка, засопел сердито, но профессиональная любознательность всё же взяла верх, и он повторил свой вопрос, обращаясь уже к нему, но при этом упираясь взглядом в ковёр на полу.
«Предлагаю мировую»,- сказал, стараясь придать своему обычно резкому голосу ласковый тон, Большой Бык. – «Ты… Гм… Вы… Вы переводите нам, что здесь написано, а потом забираете эту бумагу себе, если она те… вам так интересна. И забываете про тот случай. Мы только копию на ксероксе для себя сделаем. И даже заплатим вам за перевод». – «Так вы – не адвокат? Вы – его сообщник?»- повернулся очкарик к Маленькому Быку. Первым его желанием было обругать этих жуликов и уйти, но бумага… Жалко было оставлять её в руках у этих проходимцев.
«Согласен»,- кивнул очкарик.- «Мне и денег ваших не надо. Только бумагу отдайте. Она, возможно, имеет большую культурную и историческую ценность. Правда, вы мне так и не сказали, откуда она у вас».
Большой Бык ответил не сразу. Не потому, что не знал, как бы половчее соврать. Обмануть этого «ботаника» для него было раз плюнуть. Он просто старался погасить в себе чувство досады. Если бумага ценная, её можно было бы продать. С другой стороны, ведь и платить за перевод не придётся. А с деньгами расставаться уважаемый Владимир Аркадьевич очень не любил. «Мои рабочие разбирали старый дом и нашли бумагу на чердаке. Знают, что я люблю всякие диковинки, вот и принесли её мне».
Очкарик с недоверием посмотрел на Большого Быка. Он легко мог представить себе этого битюга крадущимся с ножом в тёмном переулке или старательно пересчитывающим наворованные денежки, но вот любовно собирающим «всякие диковинки» представить его как-то не получалось. Впрочем, какая разница, откуда у него эта бумага. Надо поскорее перевести её и забрать с собой, чтобы потом тщательно изучить в институте. Большой Бык, оскалившись в почти искренней улыбке, жестом указал очкарику на стул, и тот приставил стул к письменному столу и дрожащими руками взял странный лист. Поднеся его ближе к глазам, он вдруг даже присвистнул. «Что такое?»- насторожился Большой Бык. – «Текст даже более древний, чем я ожидал. Боюсь, я не смогу его здесь перевести. Мне надо взять бумагу в институт и там с ней денька три поработать. До свидания». Очкарик взял бумагу и поднялся из-за стола.
«Э-э-э, мы так не договаривались. Вы переводите нам её здесь и сейчас, а потом забираете, когда мы снимем с неё копию. Или бумага останется у нас».
«Боюсь, перевод будет не очень полным и не совсем точным»,- сказал очкарик.- «У меня есть с собой ноутбук с самыми необходимыми материалами, но полный перевод возможен только в стенах института, и он займёт, вероятно, несколько дней. Ну что ж, попробуем». Очкарик достал из кейса ноутбук, включил его, и некоторое время в офисе слышны были только его сопение и невнятное бормотание. Наконец он откинулся на спинку стула и изрёк: « Судя по всему, настоящий документ является списком с более раннего манускри…»
«Стоп, стоп! Ты же… Вы же не у себя в институте. Нам важен текст. Текст, понимаете?»
«Текст, к сожалению, могу перевести только в общих чертах. Это – обращение древних жрецов к какому-то царю или божеству, которого они величают Повелителем Воинственных Псов. Они просят его вразумить какого-то большого быка, который возомнил себя выше Повелителя. Тут ещё упоминается некий маленький бык, который идёт на поводу у большого. Жрецы заклинают быков отказаться от своей затеи, иначе… Тут какие-то непонятные слова… Нарисован зверь, вот, глядите, на лося похожий. В общем, это работа для историков или археологов, мне же, как языковеду…» Очкарик осёкся, увидев выпученные глаза Егорыча и его босса. Большой Бык даже чуть оторвался от кресла и прохрипел: «Ты что же, шутить с нами вздумал, а?» - «Я вас предупреждал, что могут быть некоторые шероховатости, но суть документа я вам передал верно». – «Егорыч! Отнеси бумагу секретарше, пусть снимет копию. А вы извините, погорячился. Мой шофёр бы вас подвёз, да…» - «Нет-нет, не надо, я ещё к сестре зайти хотел, она у меня завучем в школе по соседству работает. Кстати, тоже древними языками увлекается. До свидания!»
Очкарик вышел, а вернувшийся в офис Маленький Бык и его шеф многозначительно переглянулись. Загадок после расшифровки текста стало, кажется, ещё больше.

Глава 6. Старые друзья, где вы?
Итак, мы стояли на маленьком полустанке, слабо освещённом единственным фонарём. Куда идти дальше, я не имела ни малейшего представления. Кажется, не знал этого и Рекс. Он беспокойно вертелся на месте, пытаясь найти хоть какой-нибудь слабый след, но, кажется, на этом полустанке никто не выходил за последние несколько дней. Он был занесён снегом по щиколотку. Всё-таки куда-то идти надо было, и мы пошли в ту сторону, куда ушла электричка. Однако, дойдя до края платформы, я увидела, что спуска с неё нет. Это меня ободрило. Значит, спуск есть только с одного края платформы, и шансы найти дорогу выросли вдвое. Мы развернулись и пошли назад. Вот и спуск. Но от него вели две, еле различимые в свежевыпавшем снегу, тропинки. «Куда пойдём, Рекс?»- спросила я. Рекс потыкал носом в одну тропинку, потом в другую, и в нерешительности помотал головой. «Принцесса, я не могу взять след. Здесь давно никто не ходил».
Мы потоптались немного на месте, но холод не оставлял времени на раздумья, и пришлось нам двинуться наугад. Я вытащила из пакета фонарик, и яркий луч света осветил жёлто-коричневые стволы сосен и чёрные кусты по обе стороны тропинки. Тропинка то поднималась в гору, то спускалась в овраг, временами круто уходила в сторону, а через некоторое время возвращалась назад. Иногда в стороне от неё луч фонарика выхватывал следы какого-то зверя, и мне становилось немного жутко, даже Рекс боязливо поджал хвост и пару раз угрожающе рыкнул куда-то в темноту. Иногда в разрывах облаков появлялась бледная луна и освещала всё холодным светом, от которого лес делался ещё страшнее.
Мы шли довольно долго, но вскоре лес начал редеть, и мы сначала услышали, а потом и увидели шоссе, по которому изредка проносились машины с ярко горящими фарами. Да, к домику лесничего, наверное, вела другая тропинка.
«Ну, что, Рекс, придётся нам возвращаться к железной дороге и идти по другой тропинке»,- сказала я. Но у Рекса была другая идея. «Принцесса, ведь у лесничего есть машина, правда?» - «Есть»,- ответила я, не понимая, зачем он это спрашивает. «А если есть машина, значит, должна быть и дорога, ведущая к шоссе. Вторая тропинка уходила вправо, значит, и нам надо идти направо вдоль шоссе и искать эту дорогу». – «Молодец, Рекс, здорово придумал. Как же я сама этого не сообразила?» Рекс с деланной скромностью ответил: «Эх, Принцесса, поневоле начнёшь разбираться в дорогах, коли живёшь на вокзале». И мы пошли по обочине шоссе.
Через некоторое время действительно, с правой стороны мы увидели дорогу, уходящую в лес. На ней виднелись заметённые снегом следы какой-то машины. По обе стороны от этих следов тянулись цепочки чьих-то следов. Рекс понюхал след и сказал, что машина и две собаки были здесь несколько часов назад.

Я очень устала и замёрзла, но надежда на близкий конец пути прибавила сил, и минут через двадцать деревья расступились, образовав круглую поляну, на которой находился какой-то деревянный домик. Меня удивило, что в домике не было света. Я стала водить фонариком из стороны в сторону, и луч выхватил из темноты вездеход лесничего. Но самого Бориса Владимировича, судя по всему, в домике не было. Не было видно и собак. «Боб! Бен!»- несколько раз крикнула я, но никто не отозвался. Тогда мы с Рексом подошли к домику и постучали в дверь. Никто не отозвался. Я несмело толкнула дверь, она оказалась незапертой. Мы вошли в сени, я пошарила фонариком по стенам, нашла выключатель и включила свет. Перед нами была ещё одна дверь. Я открыла её, и нас обдало приятным теплом. В углу домика стояла большая печь, и, судя по всему, её недавно хорошо протопили. Когда я зажгла свет, стали видны и другие предметы в комнате: большой, аккуратно застеленный топчан, старый сервант, огромный шкаф и стол и несколько стульев посреди комнаты. В домике никого не было.
Я осматривалась по сторонам, а Рекс в это время суетливо бегал из угла в угол и наконец, сказал: «Здесь были врачи. Я чую их запах. Побегу во двор, проверю там, всё ли в порядке».
Посреди стола стоял большой электрический самовар. Я потрогала его: он был тёплый, почти горячий. На столе были ещё сахарница, коробочка с чаем в пакетиках, а в углу за шкафом я заметила холодильник, и он был полон всяких продуктов. Я снова испытывала голод и решила, что Борис Владимирович не рассердится, если мы с Рексом немного поедим. Я достала из холодильника кольцо колбасы, маслёнку, в серванте нашлись чашки, блюдца, чайные ложки и нож, а в хлебнице, спрятавшейся за самоваром, обнаружились батон и половинка хлеба.
«Странно, кажется, ни…» Вошедший Рекс прервал фразу на полуслове и жадно втянул ноздрями вкусный запах еды. Я предложила ему поесть, и вскоре мне стало страшно за Рекса – не лопнет ли он, и за холодильник - не опустеет ли он. Когда пёс, наконец, немного утолил свой голод, я спросила его, что он хотел мне сообщить, когда вошёл. «Аф, да! Штранно…»- «Рекс, прожуй сначала!» - «Странно, кажется никого поблизости. Вездеходом сегодня никто не пользовался. Правда, кто-то совсем недавно уехал отсюда на какой-то другой машине. Но ни собак, ни лесничего здесь нет. Ой, спать-то как хо-о-очется!» И правда, в уютном тёплом домике после вкусного и сытного ужина так и клонило в сон. Не прошло и десяти минут, как мы с Рексом уже крепко спали. Проснулась я ночью от того, что кто-то тряс меня за плечо. «Дьефочка, дьефочка, проснись!»- говорил этот кто-то, и, с трудом раскрыв глаза, я увидела в лунном свете странного незнакомца с огромными горящими глазами.


Глава 7. Великий Мясослав.
Давно мы что-то не слышали про Хвостуна. Пока Лиза переживает такие невероятные приключения, этот бездельник, наверное, спит целый день, а вечером выходит во двор и рассказывает о своих великих подвигах молоденьким кошечкам. Так и есть. Вот он, несётся через весь двор, хвост трубой, глаза горят, усы встопорщились. Поинтересуемся, куда это он так спешит. «Здравствуйте, господин маркиз! Вы…» - «Здравствуйте! Извините, у меня совсем нет времени. Каждая минута дорога. Потом я обо всём расскажу вам». И действительно, он всё мне потом рассказал, этот славный кот, а я передаю его слова вам точно в таком виде, в каком получил их от Хвостуна.
Странно, почему-то Лизы нет из школы. Без неё скучно. Как хорошо лечь на раскрытый учебник, лениво катать карандаш и греться в лучах настольной лампы! Покушаю немного и лягу спать. А когда проснусь, Лиза, наверное, уже будет дома, и мы вместе будем делать уроки.
Непонятно, я проснулся, а Лизы всё ещё нет. А на улице уже темно. Надо выйти на улицу, поискать её, да и новости всякие интересно послушать. Хотя наши кошки такие сплетницы! Но иногда и правду скажут. Интересно, а куда это все бегут? Эй, как тебя, Мурзик, куда все бегут-то? В мясной магазин? А что там? Какой переворот? Какой новый король? Ничего не понимаю!
Я бросился со всех лап к мясному магазину. Кажется, свершилось нечто ужасное. Я, как один из ближайших придворных Её Величества, должен вмешаться и восстановить права Королевы! Я вбежал в мясной магазин и увидел, что множество котов и кошек сбегается к складскому помещению. Я протиснулся сквозь толпу поближе и увидел, что холодильник, в котором хранились товары, распахнут настежь, и в нём на импровизированном троне из колоды для рубки мяса восседает живущий в этом самом магазине толстый рыжий кот, а собравшиеся оказывают ему всяческие знаки почтения, какие можно оказывать, объедаясь мясом и сосисками, рыбой и курами. Я протиснулся ещё ближе и рявкнул: «Немедленно прекратить! Именем Её Величества Королевы Кошек приказываю прекратить это безобразие!» Мой крик подействовал, многие образумились и стыдливо отворачивались от меня, когда я переводил взгляд с одного разбойника на другого. Но рыжий кот, имя которого я от негодования в тот миг забыл, вдруг нагло сказал: «Какой такой Королевы? Теперь я – король! Зовите меня – он задумался на миг – зовите меня Мясославом Первым! Я больше достоин быть королём, чем какая-то полубаба-полукошка. Я – кот, и мои родители были коты, и вы тоже все коты. Жрите, господа, тут на всех хватит! И ты присоединяйся, маркиз! Нечего из себя благородного строить!»
У меня от возмущения даже дух перехватило. Так отзываться о Королеве, так оскорбить меня! Я с воем взлетел на колоду и столкнул самозванца на пол. Началась драка. Кто-то встал на мою сторону, кто-то – на сторону самозванца. Силы были примерно равные, и неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы вдруг не появилась продавщица. Она вихрем ворвалась в холодильник и стала шваброй разгонять дерущихся котов. Многие ретировались сразу, но некоторых, и нас с Мясославом в том числе, пришлось разливать водой. Я, отступая, решил прихватить в качестве доказательства бунта для Королевы пару сосисок, а вот куда они потом делись, не помню, потому что бой продолжился на улице, но Мясослав, оказавшись вне магазина и без поддержки в виде сарделек и селёдок, проявил себя как последний трус и юркнул назад в магазин. Победа была за нами!
А тому, что продавщица рассказывает, вы не очень-то верьте. Она ведь пришла к шапочному разбору.
Так рассказал мне историю этого ужасного бунта Хвостун. И я думаю, он рассказал правду, ну, может быть, где-то схитрил. Но рассказ продавщицы объективности ради надо тоже привести. Вот что мне поведала бедная женщина.
«Я только на минутку отлучилась, приняла машину с товаром и пошла водителю документы отдать. Не знаю, как так получилось, что я дверь холодильника не закрыла, кажется, надо было ещё что-то туда доложить, вот я и подумала, что вернусь и доложу. Прихожу, а тут такое! Котов сорок, наверное, товар мой жрут и дерутся. А один, здоровый такой, наглый, на вашего Хвостуна похож, нашего Пушка бедного под колодой для рубки мяса под себя подмял. Я как стала шваброй на них махать, все и разбежались. А этот, на вашего похожий, ещё и целую дюжину сосисок утащил и тут же, за углом, сожрал. Я из окна видела. Бедный Пушок теперь всего боится, из магазина на улицу совсем перестал выходить. Убытков-то сколько! Хотя, думаю, если бы Пушок не защищал так отважно товар, убытков бы ещё больше было!»
Я пересказал слова продавщицы Хвостуну и спросил: «Ну, что вы на это скажете, маркиз-обжора? Кажется, продавщица пришла не к шапочному, а к сосисочному разбору». Хвостун ответил: «Точно. Его Пушком зовут». Больше я от него не добился ни слова.


Глава 8. Непрошенные гости
Проснулась я ночью от того, что кто-то тряс меня за плечо. «Дьефочка, дьефочка, проснись!»- говорил этот кто-то, и, с трудом раскрыв глаза, я увидела в лунном свете странного незнакомца с огромными горящими глазами. Я от испуга даже вскрикнула. Но, вглядевшись пристальнее в лицо незнакомца, я увидела, что у него глаза самые обычные, и даже очень добрые, а то, что я спросонок приняла за горящие глаза – это просто очки, в которых отражался лунный свет.
«Кто вы?»- растерянно спросила я. Мой испуг ещё не прошёл, а вот Рекс уже вовсю тёрся о ноги незнакомца и пытался лизнуть его в руку. Он почему-то даже голоса не подал, когда этот человек вошёл ночью в домик.
«Менья зовут Карл», - улыбнувшись, промолвил негромко незнакомец,- «Я егерь из Швеции. Я есть друг Бориса. Он немного заболеть, его забрал скорый помощщ. Собаки убежали за ним. Я нитшего не мог поделать, они слушать только Борис. Пошли со мной, дьефочка, и собака возьмём. Тебе оставаться здесь плохо. Утром будет холодно, ты тоже заболеть. У менья дом тёплый, есть покушать и согреться».
Я торопливо вскочила и оделась. Это заняло меньше минуты, потому что я легла спать, почти не раздеваясь. «Тебья зовут Катья?» -спросил швед. «Нет, Лиза»,- удивлённо ответила я. -»Борис говорил, что должна прийти Катья, сделать фотографии для школьная газета. Пошли, Лиза!» Я удивлённо спросила: «А почему вы свет не зажгли?» - «Не хотел напугать лису, она охотится рядом».
Мы вышли из домика и пошли по узкой тропинке, Карл впереди, мы с Рексом сзади. Светила луна, поэтому дорогу хорошо было видно и без фонаря. Лес был очень красивый и тихий. Лёгкий морозец разогнал последние остатки сна, и я с удовольствием вдыхала холодный свежий воздух и слушала, как потрескивают ветки под тяжестью выпавшего накануне снега, как где-то далеко стучит колёсами поезд…
Вся дорога заняла минут двадцать. Мы подошли к какому-то строению, черневшему на маленькой полянке, и Карл вставил ключ в замок и отпер дверь. Тотчас нас обдало теплом, мы вошли внутрь, Карл закрыл дверь, включил свет и сказал: «Это есть мой временный дом. Раньше здесь был охотничий зимовье. Кушать хочешь?» Я отрицательно покачала головой. При свете лампы я хорошо разглядела друга Бориса Владимировича. Это был высокий крепкий старик, худой, но с розовыми, как у юноши, щеками и добрым весёлым взглядом.
Придя в тепло, я снова стала сонной. Карл вывел Рекса на улицу и велел ему сторожить домик. Рядом с домиком оказалась даже собачья будка. Рекс даже не стал протестовать и без всякого сожаления покинул тёплый домик – ведь теперь, в первый раз в жизни, у него был Свой Собственный ДОМ! Карл вынес Рексу на бумажной тарелке угощение и предложил ложиться спать, потому что до рассвета ещё далеко. Я с удовольствием приняла это предложение, благо, домик был довольно просторный и в нём было целых три железных кровати, и каждая была застелена свежим бельём. Карл показал, где его кровать, и предложил мне выбрать любую из двух оставшихся. Он погасил свет, я разделась и юркнула в кровать, оказавшуюся ближе ко мне. И скоро я крепко заснула.
…Но не все спали в зимнем лесу. Шёл, спотыкаясь и бормоча ругательства, к покинутому домику лесничего лесник, которого Большой Бык намеревался сделать лесничим. Владимир Аркадьевич позвонил вечером и велел устроить лосиную охоту. Надо было подготовить домик к приезду гостей-охотников, проверить ружья, удостовериться, что лоси где-то поблизости, а не ушли кормиться в ельник на самом краю лесничества. А он, узнав, что лесничий заболел и что Большой Бык хочет его сделать лесничим, на радостях выпил лишнего и теперь брёл, поминутно сбиваясь с тропинки и падая в рыхлый снег. Но ничего, скоро он всё-таки доберётся до домика, хорошо протопит его и успеет даже вздремнуть перед приездом высоких гостей.
Не спал и большой могучий лось. Он тяжело ворочался в снегу и тревожно вытягивал шею, прислушиваясь и принюхиваясь к чему-то, слышному только ему одному. Его шумное поведение разбудило и лосиху, и она недовольно спросила: «Ты почему не спишь, Йонго? Малыша нашего разбудишь». Йонго вполголоса ответил: «Ты ведь знаешь, что Хранителя Леса увезла большая белая машина. Теперь мы беззащитны. Я не боюсь волков, даже с медведем справлюсь, но охотники сильнее меня. И я чую, что скоро они будут здесь. Надо уходить отсюда, Лейна, и чем скорее, тем лучше». – «Куда же мы пойдём? В другой лес? Но и там могут быть охотники. Здесь нам хватает еды, и соль есть». Йонго подумал немного и ответил: «Мы пойдём в дальний ельник. Туда охотники не доберутся. Он ведь со всех сторон окружён болотами. Но идти надо уже сейчас». «Посмотри, Йонго, как сладко спит наш Лойри! Давай подождём до рассвета, а там видно будет. Может быть, Хранитель Леса вернётся, и нам не надо будет уходить».
…Рассветало медленно, ночь отступала неохотно. Но вот уже можно было разглядеть отдельные деревья, кусты, наметённые ветром сугробы. Меня разбудил старик Карл и усадил завтракать. Оказывается, он уже успел до моего пробуждения покормить Рекса, приготовить яичницу и сварить кофе. За завтраком он стал у меня выпытывать, каким образом я оказалась в домике лесничего и что мне нужно в это время года в лесу. Я отмалчивалась, не зная, можно ли доверить Карлу мою тайну. В том, что он – человек хороший, я нисколько не сомневалась, Борис Владимирович не стал бы дружить с ним, если бы это было не так. Но рассказать ему всю правду? Он наверняка не поверит и поднимет меня на смех, или, чего доброго, вовсе решит, что я спятила. Поэтому я сухо сказала, что у меня есть поручение, которое я должна выполнить, и что для его выполнения ничья помощь мне не требуется. Я думала, что Карл обидится, но он только рассмеялся и добавил в мою чашку кофе молока.
А поручение у меня было не из лёгких. Гром не сообщил мне о болезни лесничего, возможно, потому, что сам не знал о ней, но попросил помогать Бобу и Бену в течение ближайшего (то есть сегодняшнего) дня. Но, чтобы помогать им, их нужно было сначала найти. Они же, судя по рассказу Карла и по следам, увиденным мной и Рексом на дороге, побежали вслед за машиной скорой помощи в больницу, и где они находились сейчас, можно было только догадываться.
Чтобы отвлечь Карла от темы моего нахождения в лесу, я спросила его, что он сам делает здесь и как он познакомился с Борисом Владимировичем. Карл охотно ответил, что он прибыл в Россию с целью обмена опытом и сам попросился в это лесничество, так как много читал о нём в специальных журналах. А когда он лично познакомился с Борисом, они быстро подружились. Он снова хотел меня о чём-то спросить, но я поспешила опередить его и спросила, кто такая Катя. Карл ответил, что он ни разу не видел её, но Борис хвалил Катю, называл её своей добровольной помощницей и говорил, что из неё в будущем получится хороший эколог. Карл снова открыл было рот, чтобы задать мне какой-то вопрос, но я заторопилась из-за стола и, поблагодарив его за сытный и вкусный завтрак, спросила, где можно вымыть посуду. На это Карл ответил, что он сам любит мыть посуду, а я могу отправляться выполнять своё ПОРУЧЕНИЕ (он специально выделил голосом это слово, поддразнив меня, но я не обиделась), и желательно с собакой, и что он ждёт нас к обеду.
Я вышла из домика и позвала Рекса. Он выскочил из будки и всем своим видом выразил готовность во всём повиноваться мне и идти со мной куда угодно. Мы пошли по старым следам и скоро вышли к домику лесничего. Боба и Бена по-прежнему не было видно. Тогда мы решили идти по дороге к шоссе, внимательно смотря, не появились ли новые следы. Мы прошли, наверное, половину дороги, когда вдруг услышали шум мотора. Я обрадовано встрепенулась, но моя радость мгновенно погасла. Перекрывая шум мотора, на весь лес гремела какая-то жуткая музыка. Я жестом указала Рексу, чтобы он ушёл с дороги, и сама отступила в сторону, укрывшись за большой пушистой елью. Через минуту мимо нас, плавно покачиваясь на неровностях дороги, проехал джип, окончательно оглушив нас тем, что пассажиры джипа считали, по-видимому, хорошей музыкой.
Мы с Рексом переглянулись. Не сговариваясь, мы пошли назад, к бывшему зимовью, где сейчас жил Карл. Но теперь пришлось идти по бездорожью, я совсем не хотела, чтобы нас увидели люди из джипа. Кто бы они ни были, в лесничество они пожаловали явно с недобрыми намерениями, и надо было предупредить Карла. Мы прошли совсем немного, а я уже устала и вспотела. Снег был не очень глубокий, но идти по нему было всё-таки с непривычки трудно. Рекс постоянно оглядывался назад и то и дело возвращался ко мне. Неожиданно совсем рядом кто-то окликнул меня, и я с радостью увидела, что это был Карл.
Я бросилась к нему и начала торопливо рассказывать о незваных гостях, но Карл улыбнулся и сказал: «Знаю. Видел. Я пошёл встретиться с вами. Здесь рядом хороший дорога»,- и он через пару минут вывел нас на узкую, но удобную тропинку, которая вела к его жилищу.
«Как же вы могли видеть джип, вы же там не были?»- спросила я Карла, когда мы вышли на маленькую полянку. Карл коротко ответил: «Техника!» и указал на одну из сосен, окружавших зимовье. Я пригляделась и увидела искусно укрытую в ветвях видеокамеру.
«У меня здесь их расставлено больше дюжины»,- гордо сообщил швед. – «От нас не укроется ни один шаг этих человеков. Я поставил их для звериного наблюдения, но на человеков тоже можно смотреть». Он поманил меня внутрь домика, и, когда мы вошли, включил стоявший на столе монитор, и я увидела десятка полтора маленьких экранов, каждый из которых показывал отдельный участок леса. И нам с Карлом было отлично видно, как неожиданные гости заходят в домик лесничего и заносят в него из джипа ружья и провизию.
Глава 9. Последние приготовления к охоте.
Мне очень не понравились приехавшие на джипе, хотя я видела их пока только на мониторе. Они вели себя в заповедном лесу как дикари, и я не ожидала от таких соседей ничего хорошего. Из джипа вышли двое мужчин, но я даже вскрикнула от изумления, когда на пороге домика появился третий, хмурый и пьяно покачивающийся. Этот третий явно провёл ночь в домике лесничего, и я ужаснулась при мысли о том, что могло бы случиться, останься я там. Я с благодарностью посмотрела на Карла, а он прильнул к экрану монитора и вдруг сказал: «Я знаю этот человек. Это Андрей, лесник. Он хороший лесник, но плохой человек. Борис хотел его вон, как это, да, выгонять. Но мы с ним не встречивались. Он даже не знать, что я есть в этом лесу. Я видел его фото в альбоме, который Катья подарила Борису. О, вот она! Как говорите вы, русские, лёгкая на помине!» И я действительно увидела на одном из маленьких экранов девочку, идущую на лыжах по направлению к домику лесничего. Карл увеличил картинку так, что она заняла весь экран, и я теперь могла разглядеть её очень хорошо. Катя была, наверное, моей ровесницей, или чуть старше. Она очень умело шла на лыжах, и я даже немного позавидовала ей, но тут же встревожилась. «Карл!»- воскликнула я. – «Ей же нельзя туда! Как быть?» Но Карл уже выскочил из домика и побежал к какому-то сараю. Он распахнул его, и я увидела, что швед превратил его в гараж для своего «Вольво». Он впрыгнул в машину, и… Остывший за ночь двигатель отказался заводиться. Я метнулась к будке, которую облюбовал Рекс, и велела ему немедленно мчаться наперерез девочке и привести её сюда. Мы с Карлом остались стоять на полянке, с волнением прислушиваясь к доносившейся музыке и ожидая возвращения собаки. Мне казалось, что прошла целая вечность, когда, наконец, замелькала среди деревьев собака, а за ней, к нашей огромной радости, быстро шла на лыжах пока ещё незнакомая мне Катя.
Через полчаса, однако, могло показаться, что мы с ней давние подруги. У нас с Катей нашлись общие интересы, и мне приятно было говорить с ней. Но я должна была идти искать Боба и Бена, и поэтому я стала одеваться. Катя спросила, куда я собираюсь идти, я ей ответила, и она вызвалась проводить меня. А чтобы дорога была легче, Катя предложила и мне встать на лыжи. В сенях я действительно заметила несколько пар лыж, и одна из этих пар оказалась мне впору. Карл велел нам держаться вместе, взять с собой Рекса и ни в коем случае не приближаться к домику лесничего. Это предупреждение было совершенно лишним. Мы и не собирались идти в ту сторону. Мы направились по Катиному лыжному следу и вскоре вышли на дорогу, ведущую к шоссе. Музыка теперь гремела за нашими спинами. Я хоть и не последняя лыжница в классе, но с трудом поспевала за не знающей усталости новой подружкой, и она то и дело замедляла свой стремительный бег и поджидала меня. Мы внимательно смотрели на дорогу, но, кроме виденных мной вчера следов и свежих следов джипа и Катиных лыж, ничего не видели.
А в домике лесничего приготовления к охоте были в самом разгаре. Растолкав спавшего лесника, Большой Бык велел ему обеспечить лосей, а Маленькому Быку дал приказ проверить охотничьи карабины. Но перед этим он поставил на стол бутылку водки и предложил выпить за успех грядущей охоты. За выпивкой Андрей разговорился и поведал немало охотничьих баек, и, посмеявшись вдоволь, Владимир Аркадьевич добавил: «А сегодня у нас история не хуже будет! Меня Егорыч на эту мысль натолкнул». И Большой Бык достал из принесённого из джипа объёмистого рюкзака видеокамеру. Лесник недоумённо посмотрел на неё. «Вы что, Владимир Аркадьич, будете снимать, как мы охотимся в заповеднике? Да это же подсудное дело! Зачем нам лишние улики?» - «Эх, Андрюха, ничего ты не понял. Мы будем снимать на охоте не тебя, а лесничего. Ну, сообразил?» И, убедившись, что тот так и не сообразил, подошёл к шкафу, распахнул его и достал оттуда полушубок лесничего. - «Теперь понял? Лесничим ты будешь, а мы со спины снимем, как ты лося завалишь. А потом… Ну, соображай же! У тебя отец кто? Начальник районной телестудии. Мы передадим кассету с записью на местное телевидение, и песенка лесничего спета! Эта кассета будет сенсацией! Тебя я сделаю лесничим, а меня, может быть, депутатом наконец выберут. Тогда-то мне никто не помешает!»
«Здорово!» - восхитился предложенным планом лесник. – «А как охотиться будем? Облавы не получится, нас слишком мало. Лаек у нас тоже нет. Придётся вам в засаде сидеть, а я постараюсь на вас лосей вывести». – «Стоп, ты же должен будешь в лося стрелять! Хотя да, ты прав. Егорыч, тебе придётся лесничим побыть. Не возражаешь?» Егорыч не возражал.
«Ну, что, Андрюха, как говорится, бери ноги в руки и гони сюда лосей. Нам с Егорычем где в засаде сидеть?» - «Значит, так. Тут неподалёку заброшенное зимовье есть, там лесничий солонцы для лосей устроил. Ну, это колода такая, в неё соль насыпают, а лоси приходят и лижут её. Я знаю, здесь обитает семья из трёх лосей: самца, самки и восьмимесячного лосёнка. Самка, кажется, беременная. Я пойду туда на лыжах, а вы по моей лыжне идите, но не до конца, а до поваленной сосны, я вам там метку оставлю – вот этот платок на ветку привяжу».- Андрей показал не очень свежий носовой платок. – «Спрячьтесь за сосной, ветер будет дуть в вашу сторону, поэтому лоси ничего не почуют. А я постараюсь их найти и пригнать…»- Лесник посмотрел на часы.- «В общем, через час будьте на всякий случай на месте. Я вижу, снова снег пошёл. Это хорошо. Отличная погода для охоты».
Лесник вышел, а два других мошенника остались в домике и продолжили выпивку. «Не нравится мне этот Андрюха»,- мрачно сказал Егорыч.- «Ну, какой из него лесничий? Он же трезвым почти не бывает!» - «Для нас это и неплохо. Кроме того, ты слышал, кто у него отец. Мы его сыночку карьеру поможем сделать, он – нам. Мне покоя не даёт тот дурацкий лист со странным текстом. Какой-то повелитель псов, быки… И что должна была делать с этим текстом девочка? Как она могла его прочитать? Постой, ведь она зачем в школу-то пришла с этим листом? К завучу, чтобы она перевела. А вот что бы она с ним дальше делала? Теперь мы этого уже не узнаем. Но у меня такое ощущение, что та бумажка имеет какое-то отношение к нам. Я ведь знаю, что меня за глаза называют Большим Быком, а тебя – Маленьким». Тут Егорыч немного покраснел. – «Да ладно, я давно это знаю. Лось зачем-то нарисован. Это что? Предупреждение нам? Но почему оно оказалось у девочки? Или кто-то заранее знал, что оно попадёт к нам? И ведь документ-то древний! Чертовщина какая-то! Но столько совпадений! Может, откажемся от этой затеи, Егорыч, а?» Егорыч и сам немало думал об этом, но втайне был рад, что Большой Бык первый проявил малодушие, и, приняв возможно более мужественный вид, сказал: «Владимир Аркадьевич, стоит ли обращать внимание на ту бумажку? Ну, есть пара совпадений, ну, и что? Откажемся от нашего плана сейчас – потом поздно будет! Лесничий из больницы выйдет, и ничего у нас не получится! Упустим такой шанс, а когда другой подвернётся?» Большой Бык и сам уже устыдился своей минутной слабости и пробормотал: «Да я так просто… Мысли вслух, так сказать. Ты прав, Егорыч. Такой шанс нам может больше и не представиться. Давай ещё по рюмочке и будем готовиться к делу. Примерь-ка полушубок».
Увидев, что Маленький Бык просто утонул в полушубке лесничего, Большой Бык расхохотался. К нему снова вернулось хорошее настроение, и он забыл свои недавние страхи.
«Ладно, Егорыч, я тебя буду в кадр только по пояс брать. Значит, так Я беру видеокамеру, ты – карабины. На лыжах пойдём или пешком?» - «Давай лучше пешком»,- ответил Маленький Бык, который не вставал на лыжи уже лет тридцать.

Глава 10. Лосиная охота.
Лесник шёл на лыжах, путаясь в палках и наступая одной лыжей на другую. Бегать на лыжах он умел и любил, но сейчас он чувствовал, что выпил лишнего, и старался дышать полной грудью, чтобы протрезветь. Вот и поваленная сосна, за которой будут сидеть в засаде его новые приятели. Андрей не был в восторге от них, но Большой Бык обещал сделать его лесничим, ради этого можно потерпеть его повелительный тон и чванливость. А вот когда я сделаюсь лесничим, сладко мечтал Андрей, тогда-то я и покажу, кто здесь хозяин. Охотиться ему разрешать, конечно, буду, но деньги за это буду брать немалые. Сколько же я с него буду брать, скажем, за того же лося? Долларов двести? Нет, это маловато. Здесь же всё-таки заповедник, меньше пятисот не возьму. Или даже тысячу запрошу. А что, лес ведь скоро будет мой, мне и цены устанавливать.
Радужные мысли будущего лесничего неожиданно прервал приятный запах смолистого дыма. Андрей принюхался и прибавил ходу. Вскоре за одним из поворотов тропинки он увидел, что на крошечной опушке разложен небольшой костёр, над которым на вертеле жарилась дикая утка, а рядом с костром стоит небольшая яркая палатка. Из палатки доносилась негромкая приятная музыка. «Эй!»- крикнул лесник.- «Кто там в палатке?» Из палатки высунулся пожилой иностранец в очках, обнаживший в широкой улыбке белые здоровые зубы, и залопотал что-то на своём непонятном языке. - «Здесь заповедник!»- прокричал Андрей (некоторые думают, что, если кричать иностранцу по-русски, он лучше поймёт). – «Здесь нельзя охотиться!» И он жестом указал на жарившуюся на костре утку. А про себя подумал, на сколько бы ему «оштрафовать» браконьера.
Однако иностранец понял этот жест по-своему. Он закивал радостно головой, подошёл к костру и снял утку с вертела. Потом залез в палатку и выбрался из неё с подносом, пластиковыми тарелками и стаканами и большой бутылкой виски. –«Карашо, да?» - оскалившись, спросил иностранец. – «Нет карашо», - перешёл на «иностранный» лесник, - «это есть браконьерство!» Но от свежезажаренной утки шёл такой аппетитный запах, а бутылка виски так маняще стояла на подносе, что Андрей махнул рукой и сказал: «Карашо! Но по чуть-чуть! Я на службе». Иностранец закивал, снова стал болтать по-своему, а сам тем временем сноровисто разделил утку на две равные части, разложил эти части на тарелки, снова нырнул в палатку и вынырнул из неё с бутылкой кетчупа и тонкими ломтиками хлеба на бумажной тарелке, разлил по стаканам виски и предложил тост, состоявший из известных ему русских слов: «Карашо, да?»
Андрей кивнул, залпом выпил свой стакан и, полив нанизанный на вилку кусок дичи кетчупом, отправил его в рот. И тут же закашлялся так, что слёзы выступили на вытаращенных глазах. Кетчуп оказался таким острым, что лесник стал искать, чем бы залить пылающий во рту пожар. Воды на подносе не было, зато там оказался вновь наполненный до краёв стакан виски. Выбора не было, Андрей, стараясь не дышать, выпил и этот стакан. –«Карашо, да?» - продолжал радоваться неизвестно чему иностранец. Лесник хотел было разозлиться, но неожиданно расхохотался и сказал: «Карашо!» Он совсем захмелел, и ему теперь было в самом деле хорошо и уютно на этой маленькой поляночке, с этим милым стариком-иностранцем, и он совсем забыл о лосиной охоте и об оставленных им в домике лесничего товарищах. Кетчуп уже не был таким жгучим, утка была отменно вкусна, а жаркий треск костра завораживал Андрея и уговаривал его посидеть ещё немного, и ещё, и ещё. И стало грезиться ему, что он уже – лесничий и что… Тут лесник встрепенулся. Он ведь ещё не лесничий, и едва ли им станет, если не пригонит лосей к месту засады. Он попытался подняться, но в голове зашумело, и Андрей тяжело плюхнулся на огромный пень, служивший ему сиденьем. Да чёрт с ними, с этими лосями. Где их сейчас искать? И в сон почему-то клонит… Может быть, и в самом деле поспать?
…Йонго вёл семью прочь из ставшего опасным заповедника. Не зная, когда ещё им доведётся полизать соль, лоси наведались на солонцы, а потом направились к дальнему ельнику. Йонго знал, что Лейна ждёт ребёнка и что ей тяжело передвигаться по рыхлому снегу, поэтому он решил сделать путь как можно короче. Он знал, что к Дому Хранителя Леса сейчас идти опасно, его чуткий слух уловил издалека шум мотора и звуки чудовищной музыки, которые сначала были слышны на шоссе, потом – на дороге, ведущей к Дому Хранителя, и, наконец, у самого Дома. Сейчас эти звуки стихли, но опасность не исчезла, она была где-то рядом и с каждой минутой усиливалась. Это чувствовал не только Йонго, много повидавший на своём долгом восьмилетнем веку, но и Лейна, и даже юный Лойри, боязливо жавшийся к матери. Поэтому Йонго решил идти в сторону Дома Хранителя Леса так долго, насколько это возможно, а потом повернуть вправо, обойти Дом по большой дуге и продолжить путь к дальнему ельнику. Йонго знал, где они повернут,- у поваленной сосны. Его тонкий нюх издалека уловил запах дыма от костра, и лосиная семья обошла костёр стороной, а потом Йонго повернул налево и вскоре различил в вихре снежинок огромную поваленную сосну. Он остановился, прислушался. Всё было тихо.
«Ну, стреляй же!»- жарким шёпотом взмолился Большой Бык. Он стоял за Егорычем с видеокамерой и снимал его спину и осторожно приближавшихся лосей. – «Не могу»,- виновато проговорил тихим голосом Маленький Бык,- «очки снег залепил, не вижу ничего». Большой Бык раздражённо снял с себя тёплую куртку с меховым капюшоном, жестом велел Егорычу снять полушубок лесничего и, стараясь не шуметь, поменялся с ним одеждой. Потом он встал на место Егорыча, рванув из его рук карабин и сунув ему видеокамеру. Лось, кажется, услышал что-то, потому что он вдруг резко замер и стал прислушиваться, поводя большими ушами. Он уже успел сбросить своё главное украшение – большие ветвистые рога, но даже безрогий он был величественным и красивым. Позади него переступали с места на место его жена и сын. Большой Бык тщательно прицелился и выстрелил. Но он не привык стрелять из карабина и промахнулся. Лось метнулся в сторону, за ним бросились лосиха с лосёнком, но дорогой самозарядный карабин был уже готов к новому выстрелу, и этот выстрел прозвучал. Лось постоял несколько мгновений, потом покачнулся и тяжело рухнул в снег. Лосиха и лосёнок подбежали к лосю, наклонили морды, как бы прощаясь с ним, и скрылись в лесной чаще.
Глава 11. Сенсационная кассета.
«Странно»,- пробормотал Большой Бык,- «когда я выстрелил во второй раз, мне показалось, что прозвучало два выстрела. Они почти слились, но я чётко слышал второй». – «Да это, наверное, эхо было»,- высказал предположение Егорыч. – «А почему же тогда в первый раз эха не было?» - «А может, и было, только мы внимания не обратили. Пошли шкуру снимать?» - «Нет, пусть Андрюха снимет»,- брезгливо поморщился Владимир Аркадьевич. – «А мы с тобой посмотрим зверя да пойдём в домик, согреемся да перекусим». Они пошли было в сторону лося, но вдруг из той самой чащи, в которой недавно скрылись лосиха с лосёнком, появились два огромных пса. – «Это – собаки лесничего»,- прошептал со страхом Большой Бык. – «Снимай, снимай скорее!»- засуетился Маленький Бык. – «Только представь себе, Аркадьич, как здорово это будет смотреться! Лесничий убивает лося, а его верные псы жадно ждут своей доли добычи! Какой сюжет, а?»
Но съёмка длилась недолго. Собаки лишь на секунду остановились у лосиной туши и побежали к браконьерам. – «Чего им надо от нас?»- испуганно взвизгнул Егорыч. Он вдруг узнал этих собак. Похоже было, что они его узнали тоже. – «Да на мне же полушубок лесничего!»- всполошился Большой Бык. Он торопливо скинул полушубок на снег, надеясь, что собаки отстанут от них и займутся полушубком. Но собаки не обратили никакого внимания на него и продолжали преследовать пятившихся от них мужчин.
«Боб, Бен! Стоять!» - раздалась вдруг команда, произнесённая полупьяным голосом. Это крикнул Андрей. Он, выпив изрядную долю виски, заснул прямо на пне, а когда проснулся, ни иностранца, ни его палатки уже не было. Он побежал на лыжах в сторону домика лесничего, на ходу пытаясь придумать оправдание, почему он не пригнал к поваленной сосне лосей, и очень обрадовался, увидев тушу лося. Можно будет соврать, что это он его пригнал. И только через пару секунд, подняв глаза от лося, он увидел своих сообщников, преследуемых верными псами лесничего. - «Боб, Бен! Стоять!» - повторил команду лесник, хотя заранее знал, что они его не послушают. И действительно, псы презрительно оглянулись на Андрея и продолжили медленное, но неумолимое наступление на браконьеров. Те сначала отступали медленно, но потом вдруг одновременно развернулись и бросились со всех ног к домику лесничего. Боб и Бен молча побежали за ними, сохраняя дистанцию в несколько метров. Когда браконьеры оказались, наконец, в домике лесничего, Боб и Бен легли по обе стороны крыльца, всем своим видом показывая, что они никуда отсюда не уйдут.
Через несколько минут прибежал, задыхаясь, и лесник. Он попытался урезонить собак и войти в дом, но они так злобно на него рыкнули, что он боязливо отступил подальше от крыльца, к окну. В эту минуту в окне неслышно распахнулась форточка, и забравшийся на подоконник Егорыч высунулся из неё и прошептал: «Андрюха, лови кассету, отвезёшь её бате на телевидение. Пусть покажут сегодня же, как можно скорее! Владимир Аркадьич его лично предупредит об этом по мобильнику. Сегодня же! Понял?» Лесник кивнул, поймал кассету, и вовремя: один пёс остался сторожить крыльцо, а второй подошёл к окну. Форточка мгновенно захлопнулась. На лесника собаки не обращали никакого внимания. Они знали, что он работает с их хозяином в заповеднике, и терпели его присутствие, относясь к нему с молчаливым презрением. Раньше Андрея обижало такое их пренебрежение, но сейчас оно было ему на руку. Он снова встал на лыжи и заторопился по лесной дороге к шоссе. Там он поймает попутку, доставит кассету, и… Кто знает, может быть, уже завтра он будет лесничим и с позором прогонит этих наглых псов. Ах, да, кассету надо спрятать понадёжнее. Лесник достал из бокового кармана куртки кассету, чтобы переложить её во внутренний карман, и вдруг непонятно откуда появился какой-то большой пёс, в изящном прыжке выхватил зубами кассету и скрылся в молодом сосняке. Оторопевший лесник долго стоял посреди дороги, не зная, как ему поступить: возвращаться с пустыми руками к взятому в осаду домику лесничего или с пустыми руками же ехать в город. Он выбрал последнее. Приедет в город, а там видно будет. Папа поможет выкрутиться.
А шоссе уже близко. Неожиданно совсем рядом задрожали сосенки, и из леса на дорогу бойко выкатилась на лыжах какая-то девчонка. - «Извините, пожалуйста»,- проговорила, задыхаясь от быстрого бега, девчонка. – «Пёс у меня ещё молодой, вот и шалит. Это ваша кассета?» Обрадованный лесник мог только кивнуть и пробормотать «спасибо». За сосенками мелькнул смущённо вилявший хвостом провинившийся пёс.
…Мы с Катей хохотали от души, глядя на монитор, на котором Карл демонстрировал нам записанные расставленными по всему заповеднику видеокамерами кадры. Вот Карл изображает из себя перед лесником пьяницу и браконьера, жарящего над костром подстреленную утку. Всего за полчаса перед этим утка была обычной замороженной курой и лежала в холодильнике. Вот Карл стреляет одновременно с Большим Быком в красавца-лося, но Большой Бык промахивается, а выстрел старого егеря точен. Но не смертоносная пуля летит из его ружья, а ампула со снотворным. Лось поспит пару часов, а потом встанет и присоединится к своей семье. А вот молодчина-Рекс забирает у лесника кассету, а Катя ловко подменивает её другой. И эта другая кассета едет сейчас в город. Мы смотрим, как Боб и Бен загоняют браконьеров в домик лесничего, и я думаю: как хорошо, что они оказались рядом. Ведь мы с Катей так и не смогли их отыскать. Как Боб и Бен рассказали мне позже, они сопровождали машину скорой помощи, несмотря на грозные окрики лесничего. Это был единственный раз, когда они осмелились ослушаться его. И провели ночь рядом больницей. Но какая-то дворняга утром передала им полученный ею по собачьей эстафете приказ Цезаря Седьмого немедленно вернуться в лесничество, и Боб и Бен скрепя сердце повиновались. Теперь они были даже рады, что вернулись и смогли нам помочь.
…«Йонго, Йонго! Ну, почему я не послушалась тебя? Надо было сразу уходить отсюда, а я боялась. Я так привыкла к этому лесу и всё оттягивала время ухода. Я всё надеялась, что Хранитель Леса вернётся, и мы сможем остаться здесь. А теперь… теперь ты погиб. Лойри, не плачь! Ты же мужчина. Йонго, прости меня! Я обещаю, что Лойри вырастет похожим на тебя! И тот ребёнок, которого я ношу под своим сердцем, тоже будет похожим на тебя. Мы вместе хотели дать ему имя, а теперь…» - «Майо». – «Что ты говоришь, Лойри?» - «Мама, я ничего не сказал!» - «Это у меня, наверное, от горя. То чудится, будто Йонго пошевелился, то слышится, будто он что-то сказал». – «Майо. Лейна, давай назовём нашу малышку Майо. Я почему-то уверен, что у нас будет девочка». - «Йонго! Ты жив!» - «Да, Лейна, да, Лойри, я жив. Зря я тебя не слушал, Лейна. Хранитель Леса уехал, но он оставил здесь своих помощников. Мы здесь по-прежнему в безопасности, и нам не надо теперь идти в дальний ельник!»
… «Владимир Аркадьевич, вы уверены, что эту кассету нужно срочно дать в эфир? Я просмотрел фрагмент, материал, скажу вам, скандальный». – «Слушай, тебе сын передал мои слова, я их подтверждаю, чего тебе ещё нужно? Благодаря этой кассете твой сын сделается лесничим, а я, может быть, стану депутатом. Запускай кассету в прямой эфир, прямо сейчас, слышишь? Не лай, зараза! Нет, это я не тебе. Да не лезу я в форточку, здесь просто связь лучше. Вот и умница. На конфетку. Да я не тебе. Понял? Мне нужен прямой эфир!»
Отец Андрея, начальник местной телестудии, растерянно нажал на клавишу «отбой». Сгрудившиеся вокруг него тележурналисты пытались понять, о чём идёт речь. Начальник спросил: «Что у нас сейчас идёт в эфире?» - «Репортаж о благотворительной деятельности, которую осуществляет в нашем районе Владимир Аркадьевич». – «Срочно прерывайте и запускайте в прямой эфир эту кассету. Владимир Аркадьевич утверждает, что это будет сенсация!» А про себя подумал: «Большой Бык или спятил, или задумал что-то невероятное. Но раз он хочет показать эту кассету, значит, надо показывать».
Кассета и в самом деле произвела сенсацию. Жители района увидели всё: и приезд браконьеров в заповедник, и охоту на лося, и их пленение собаками лесничего. А забавные комментарии, сделанные каким-то иностранцем, вызывали безудержный смех телезрителей. И только Андрей чуть не плакал, глядя на экран. Теперь ему стало ясно, что он никогда не будет лесничим…
Глава 12. Возвращение домой.
«Вольво» плавно покачивалась на неровностях лесной дороги. Карл предложил подвезти нас с Катей домой, и это было очень кстати, потому что денег на обратную дорогу у меня не оставалось. Мы с ней сидели на заднем сиденье, а Рекс гордо восседал на переднем. Иногда, впрочем, в его умных глазах появлялась на миг тревога, когда он вспоминал, что придётся ему снова попрошайничать на вокзале, но потом он успокаивался. В конце концов, можно и на вокзале жить…
«Что мы с ним делать будем?»- шёпотом спросила меня Катя. – «Не знаю»,- тоже шёпотом ответила я. – «Я хочу взять его домой, но вдруг родители не разрешат или Хвостун обидится. А на вокзале я не хочу его оставлять. Попробую всё-таки уговорить родителей и кота». – «Слушай, Лиза, а можно, я его к себе заберу? У меня год назад собака померла, её Буля звали. Я очень скучаю по ней, а с Рексом мы поладим. Я после смерти Були много передумала, и знаешь, я признаюсь тебе, я была дрянной девчонкой, но сейчас я изменилась. Я злилась на родителей за то, что они спихнули меня в деревню, а сами заграницу уехали, на деда, потому что он всё делал не так, как надо. Теперь-то я понимаю, что в той стране, где работают папа с мамой, опасно, там то и дело бывают перестрелки и теракты, я сама по телевизору видела. И дед ни в чём не виноват, я просто вымещала на нём свою глупую обиду. Но теперь я многое поняла. А Рекс поможет мне быть не такой одинокой». Я согласно кивнула, а Рекс неожиданно обернулся и лизнул в лицо сначала меня, а потом Катю. Оказывается, этот хитрец всё слышал!
Вот и деревня, в которой пока живёт Катя. Скоро у её родителей закончится контракт, и они приедут в Россию и заберут её в город. Но Катя решила обязательно вернуться сюда. Она полюбила эти места и решила охранять их, когда вырастет. Она станет экологом. Мы прощаемся с Катей, она берёт лыжи и идёт с ними в дом, а на крыльце её уже ждёт дед, и Катя радостно бежит ему навстречу. А мы с Карлом едем дальше.
Мы заезжаем по пути в районную больницу, но нас не пускают в палату к Борису Владимировичу. Операция прошла успешно, но лесничий находится ещё под воздействием наркоза. «Вольво» везёт нас дальше, и вот уже и мой дом. Я приглашаю Карла зайти к нам, познакомить его с моими родителями, но он очень торопится и обещает обязательно навестить меня как-нибудь на днях. А сейчас ему надо возвращаться в лесничество, вызвать милицию и передать ей браконьеров. И Боба с Беном надо покормить. Я прощаюсь с Карлом и поднимаюсь по лестнице в свою квартиру. Я очень устала и хочу спать. Папа и мама чуть ли не силой заставляют меня поесть, и я иду в спальню. Как хорошо, что сегодня начались уже каникулы! Мама говорит мне что-то про портфель, который я забыла в школе и который сегодня утром принёс одноклассник, я бормочу «спасибо» и тут же засыпаю.
… Прошло два дня. Завтра наступит Новый Год. А сегодня мне встретилась на улице Снежинка и передала приглашение от Его Величества Цезаря Седьмого. Она предложила проводить меня в резиденцию, но я сказала, что знаю, где находится резиденция и доберусь туда сама. Я всё ещё сердилась на Снежинку. Но Снежинка улыбнулась и сказала, что у Цезаря Седьмого не одна резиденция, и что ей всё-таки придётся меня проводить. Тут я вспомнила, как Снежинка царапалась в окно класса на четвёртом этаже, и снова спросила её об этом. – «О, Принцесса, это было не так уж трудно. Я попросила помощи у Королевы Птиц. И она мне не отказала. Я выждала, когда рядом со школой не было прохожих, забралась в пустую коробку из-под печенья, которую мне принесли с помойки вороны, и четыре вороны, взявшись клювами за края коробки, подняли меня на нужный этаж. Я ведь не тяжёлая. Правда, я не сразу нашла нужное окно и вызвала переполох в соседнем классе. Поэтому, Принцесса, если после каникул вы придёте в школу и услышите о Летающей Кошке, знайте: это – я!»- скромно ответила Снежинка.
На этот раз нам не пришлось спускаться в подвал, наоборот, мы поднялись в лифте на самый верхний этаж построенного недавно дома. В этом доме ещё велись отделочные работы, но некоторые квартиры были уже заселены жильцами. Мы вышли на лестничную площадку, и дверь одной из квартир неожиданно и бесшумно распахнулась, словно приглашая нас войти. Мы со Снежинкой так и сделали. Я вошла и оторопела. Вместо привычной квартиры, которую я ожидала увидеть, здесь был просторный зал с люстрами, колоннами, большими окнами, зеркалами, парадными портретами, словом, это был настоящий дворцовый зал. Рядом с входной дверью неподвижно сидели уже знакомые мне «статуи», но теперь-то я знала, что это хорошо вышколенные стражники. Пройдя сквозь выстроившиеся по бокам от длинного ковра шеренги придворных, я подошла к трону и отвесила Цезарю Седьмому учтивый поклон. Я ведь знала теперь, кто здесь царь. Снежинка подошла к трону вместе со мной, и, в отличие от прошлого раза, никто ей не воспрепятствовал. Белая кошка тоже склонилась в почтительном поклоне. К нашему общему со Снежинкой изумлению, Цезарь Седьмой весело болтал с придворным гофмейстером Баком. – «Клянусь, Принцесса»,- прошептала мне кошка,- «я не лгала вам, никто не слышал, чтобы Их Величество когда-нибудь говорил». Однако у Цезаря Седьмого оказался весьма тонкий слух, и он улыбнулся нам и сказал: «Я вовсе не глухонемой, уважаемые дамы, просто я не люблю говорить лишних слов, и меня обычно выручает старина Бак. Но сегодня – особенный день, поэтому я буду говорить достаточно много. Прежде всего, Принцесса, хочу передать вам привет и наилучшие пожелания от Её Величества Королевы Фелины. К сожалению, она не сможет присутствовать на сегодняшнем приёме и попросила вас заменить её. Дамы и господа!»- обращаясь уже ко всем присутствующим, громко произнёс царь,- «сегодня на нашем приёме присутствует полномочный посол Её Величества Фелины Её Высочество Принцесса Лиза!» Что тут началось! Обе шеренги придворных чинно двинулись к трону и стали по очереди приветствовать меня, оказывая мне поистине королевские почести. Я не знала, куда деться от смущения, я считала себя недостойной этих знаков внимания. Но потом я подумала, что они предназначены не мне, а Королеве Кошек, и мне стало легче. Но я также поняла, что даже такая приятная обязанность может быть в тягость. Шеренги придворных казались бесконечными, и каждый должен был поцеловать мне руку и представиться, а я должна была всем кивать и говорить всякие любезности, стараясь при этом не повторяться. Наконец, церемония представления двора завершилась, и Цезарь Седьмой объявил о переходе к официальной части. Мгновенно в зале воцарилась мёртвая тишина.
«Уважаемые дамы и господа!»- начал свою речь собачий царь. – «В течение долгих девяти лет я был вашим царём. Это было трудное время, и бывало всякое, но вы помогли мне своей преданностью и стойкостью. Спасибо вам. Но я уже стар и не могу выполнять свои обязанности в полной мере. Я покидаю престол». Цезарь Седьмой сошёл с трона и низко поклонился присутствующим. Стройные шеренги придворных неожиданно смешались в большую и расстроенную толпу, у многих собак на глазах были слёзы. Но никто не посмел возразить царю. – «Пользуясь своим правом назначать престолонаследника, я объявляю новым царём»,- тут Цезарь Седьмой сделал небольшую паузу, а затем продолжил: «Бака Четвёртого!» В толпе придворных поднялся ропот, но Цезарь быстро усмирил их. – «Друзья!»- просто сказал он,- «Я знаю, что многие считают моего гофмейстера, мягко говоря, не очень умным. Уверяю вас, что это не так. Несколько лет он был моей правой рукой, и, смею вас уверить, он ни разу не дал мне повода усомниться в его уме и честности». – «Ага, а как же ваши фотки в Интернете, за которые умный и честный Бак выторговал себе право пожизненного обслуживания в ближайшей мясной лавке?»- раздался ехидный голос из толпы. – «К снимкам, опубликованным в Интернете, Бак не имеет никакого отношения. Мой начальник безопасности провёл тайное расследование и установил тех, кто причастен к этому делу. Их будут судить. И ни в какой мясной лавке Бак не кормится, напоминаю вам, что Бак – из царского рода. Но давайте перейдём к процедуре приведения нового царя к присяге. Господин церемониймейстер, у вас всё готово?»
Через несколько минут Бак Четвёртый присягнул на верность собачьему царству, и стройные шеренги придворных снова потянулись к трону, на этот раз присягать новому царю. Цезарь присягнул ему первым и скромно встал в сторонке. Я улучила минутку и подошла к нему. – «Ваше Величество»,- обратилась к нему я. – «Принцесса, я уже не царь, обращайтесь ко мне просто – Цезарь»,- грустно улыбнулся бывший царь, и мне тоже стало грустно, потому что я вдруг увидела, как он постарел. – «Я не могу вас так называть, Ваше Величество», - упрямо сказала я,- «я хотела вас спросить о том листе со странными знаками». – «А-а, тот лист!»- рассмеялся Цезарь. – «Это всё выдумка Фелины. Кошки были священными животными в древнем Египте, и с тех пор Королевы Кошек передают по наследству свои древние знания. Она придумала нарисовать эти знаки, чтобы предостеречь кое-кого от необдуманных поступков. Но эти люди не захотели прислушаться к доводам рассудка и простой порядочности, за что и поплатились. А как мы узнали про их коварные планы? Очень легко. Ваша сегодняшняя спутница, Снежинка, рассказывала нам обо всём, что происходило в офисе Большого Быка. Она ведь теперь там живёт. И мы знали, что этот негодяй отправится на лосиную охоту сразу, как только лесничий заболеет или уйдёт в отпуск. Знали и то, что сыну Большого Быка было поручено следить за вами, Принцесса, и выследить мою резиденцию. Всё знали. А вам спасибо. Не от вас зависела возможность возложенного на вас поручения, я не думал, что Боб и Бен оставят заповедник, и даже хотел наказать их, но, как говорится, победителей не судят. Да и Карл перед отъездом в Швецию просил не судить их строго». – «Как?! Карл был у вас, Ваше Величество?»- удивлённо спросила я. Цезарь поморщился, когда его назвали величеством, но ответил очень любезно: «Конечно, был. В этом нет ничего удивительного, ведь он – мой давний друг. Кстати, он очень хорошо отзывался о вас, Принцесса».
…Когда я вышла на улицу, уже стемнело. В холодном небе показались первые звёзды, и в свете уличных фонарей я увидела, как к мясному магазину крадётся пушистый рыжий кот, а глупые котята весело дразнят его: «Мясослав! Мясослав!» Какая-то женщина в шляпке, под которой угадывались уложенные короной волосы, погрозила пальцем котятам и продолжила свой путь. Она свернула в ближайший переулок, но, прежде, чем исчезнуть, обернулась ко мне, улыбнулась и помахала рукой в длинной перчатке, очень похожей на кошачью лапку.
Вот и закончились мои приключения. Хотя… Снежинка ведь так и не рассказала мне, как она стала фрейлиной. Может быть, расскажет в следующий раз?
Укутан снегом заповедник,
В берлогах мирно спят медведи.
Там, за поваленной сосной,
Подснежник вырастет весной.
Опять идёт в обход лесничий,
Летят доверчиво синички,
Бельчонок, рыжий, как огонь,
К нему на добрую ладонь.
Вот лыжный след оставлен Катей,-
Гуляла с Рексом на закате.
А тут прошла семья лосей,
Стряхнула снег с больших ветвей.
Садится солнце. Зимний холод
Не страшен Лойри, он ведь молод,
И Йонго с Лейной им горды,
И так легки его следы.
Декабрь 2007 – январь 2008
Сестрорецк