Ярослав

Святослав, князь молодой,
Душа в душу жил с женой.
Очень Ольгу он любил,
И частенько ей дарил,
Украшенья из камней,
В знак любви к жене своей.
Ольга же, в угоду мужу,
В лютый холод, в зимню стужу,
Как звон лили купола,
Сына князю родила.
Окрестили Ярославом.
И в младенце этом малом,
Все ни чаяли души.
Дни те были хороши...
Правда, эта радость длилась,
Слишком мало. Так случилась,
Что войною в те года,
Шла татарова орда.

Вороново оседлав,
Рать уводит Святослав,
Земли защищать свои
От поруганья орды.

Дни за днями пробегают,
Люди в страхе прибывают,
Сердце стонет у княжны,
Ни каких вестей с войны.
«Где же, ты, мой друг прекрасный?
Жив ли, мёртв ли сокол ясный?
Как же это разузнать?
Дай хоть как-нибудь мне знать!»

Тучи хмуры, ветер злиться,
Ворон на окно садиться,
Взгляд косит из-за стекла...
Ольга знак сей поняла.
И в печали захворала,
Так её тоска снедала,
Что всего за день иль два,
До святого Рождества,
Отошла среди недели,
Возле сына колыбели.

Нянька же, взяв Ярослава,
Сына князя Святослава,
В лес к волхву его снесла,
Княжий род, тем сберегла.

Двадцать лет, с тех пор минуло,
Годы будто ветром сдуло,
Но прошли года не зря,
Волхв из малого дитя,
Воспитал богатыря.
Разных знаний передал,
А когда черёд настал,
К Богу отойти волхву,
Тот воздав судьбе хвалу
Ярослава подозвал,
И сии слова сказал:
«Святый, шлёт за мной гонца,
Отбыл век свой до конца
На Земле я, а тебе,
Знать пора уж, о себе,
То, о чём я умолчал.
День, как видишь, сей настал.

Прадед, твой, был князь толковый
Справедливый, но суровый,
Двадцать княжеств под собой,
Он держал одной рукой.
Ни какая вражья рать,
Землю Русскую топтать,
Не осмелилась тогда.
В лета канули года,
Пращур умер, и своим,
Сыновьям девятерым,
Завещал свой ратный меч,
Землю от врагов стеречь.

Сыновья ж, его сглупили,
Тут же землю поделили,
Друг на друга, зуб тая,
Споры меж собой ведя.

Твой дед, это понимая,
Меч отцовый забирая,
Помня старика наказ,
Прячет от сторонних глаз.
Братской крови не хотел,
Защищая свой удел,
Да и враг нос не совал,
Лишь за сварой наблюдал!» -
«Что же, меч в себе таил,
Раз его дед схоронил?!» -
«Сила в том мече несметна,
Глазу, с виду неприметна,
Но лишь стоит в руки взять,
Врятли сможет совладать,
С ним кто из простых людей.
Буйством, яростью своей
Быть нещадным заставляет
Этот меч, и обрекает,
Тех, кто держит рукоять,
Кровь людскую проливать».

«Где же, пращур меч тот взял,
Как он к прадеду попал?»
«Это дар от Беловодья...
Как-то натянув поводья,
Возле прадеда палат,
Всадник, вынув, сей булат, -
Продолжал старик свой сказ, -
Беловодия наказ,
Передал он, с тем мечём...
Так мне сказывал о том,
Много лет тому назад,
Мой покойный старший брат, -
Старец лик перекрестил,
После вновь заговорил, -
Пращур, меч сей обуздал,
Дед же, с глаз долой убрал,
Спрятавши его в пещере.
Где булат, по крайней мере,
В окруженье чистых вод,
Скорбью, не покроет род,
В месте, бога Перуна.
Солнце в небе иль луна,
Но века полна огнём,
Чаша каменная в нём.
Так что в праздности туда,
Не сумеет никогда,
Смертная нога ступить,
Дабы Перуна не злить.
Лет уж сто, меч в забытьи,
И тебе его найти,
Предначертано, дружок,
Нужный поспешает срок, -
Старец устремил взор ввысь, -
На знамёнах вижу рысь, -
И забылся вечным сном,
Боле не сказав о том».

В скорби, Ярослав, поник.
Дорог сердцу был старик,
И душе его, и вот,
Он закладывает грот,
Вырубленный им в скале.
Тело, передав земле,
Так, как волхв его просил,
Ярослав, по мере сил,
Крест высокий и большой,
Подымает над скалой.
Дабы мудрость старика,
К людям шла, через века.

После, витязь молодой,
Сорок дней под той скалой,
Ожидает знак небес.
Стал, совсем уж, белым лес.
Предвещая холода,
Покрывался коркой льда,
Вод лесных журчащий бег.
Падая, ложился снег,
Обжигая как огонь,
Ярославову ладонь,
Словно угольки костра.
Молвил, Ярослав: « Пора...»
Глядя в небо над скалой.
Там кружился, молодой,
Сокол. Клича третий день,
С высоты бросая тень.

Девять пройдено деньков,
Ярославом средь лесов,
В направлении заката.
Он припомнил, что когда-то,
Волхв, рассказывал о том,
Буд-то бы, бывал он в том,
Месте, что в седую пору,
Звали как Перунов - гору.
Где закатные лучи,
Обретали средь ночи
Сон, и отдохнув к рассвету,
Вновь выказывались свету,
Устремляясь в небеса...

День укрылся как лиса,
Незаметно средь дерев.
Ярослав, устав присев
У костра, услышал вой,
Волчий, за своей спиной.
Обернулся. Волчья стая,
Приближалась окружая,
Буд-то бы, кошмарный сон,
Обходя со всех сторон.

Жару, пламя, добавляя,
Выжить в схватке, князь, желая,
Унимает тела дрожь,
Крепко сжал в ладони нож...

Тут, откуда не возьмись,
Перед ним, явилась рысь,
Выскользнув из темноты.
Как домашние коты,
Без особого смущенья,
Без тревоги, опасенья
Рысь, пред витязем прошлась,
И лениво улеглась,
Под высокою сосной,
Полный выказав покой.
Озадачив Ярослава.
Волки, тут же, с лева, справа,
Стали поджимать хвосты
Пятясь медленно в кусты.
После вовсе убежали.
И наверное едва-ли,
Кто б, поверил в сей рассказ,
Если б то, не сказки сказ.

Тем не мене, так всё шло.
Землю трижды сотрясло,
А как стихла дрожь земли,
Чуть поодаль, в впереди,
Пробираясь средь камней,
Неизвестно как ручей,
Появившись, начал бег,
Устремляясь через снег.

Перейдя через ручей,
Рысь прошла между камней,
Проскользнув в скалистый лаз,
Скрытый, от сторонних глаз.
И войдя за ней туда,
Ярослав воскликнул: «Да!
Это место, я, искал!»
Был пред ним просторный зал,
Освещаемый огнём,
Чаши, что стояла в нём.
А средь вод, кристально чистых,
Серебристых и лучистых,
Не уставших вечность течь,
В ножнах спал, булатный меч.

Там, в пещере, Ярослав,
Пробыл до весны. А став,
Ладить с пращура мечём,
Уж, подумывал о том,
Что по поводу родства,
Время заявить права.
Возродив тем княжий род.
И когда с бегущих вод,
Лёд растаявши, сошёл,
В небе закружил орёл,
Над Перуновой горой.
Поняв знак, сей, молодой
Витязь, поклонясь горе,
Ранним утром, на заре,
Путь свой направляет к дому,
Столь родному и чужому,
Где укладывая спать,
Напевала ему мать,
В чувствах нежности своих
Колыбельных песен стих.

В белом камне стены града,
Ярослава глаз отрада,
Но на сердце грусть-тоска,
Басурманова рука,
Сея скорбь в краю родном,
Правит плетью и мечём,
Угнетая русский род.
«Слушайте, честной народ, -
Возле площади базарной,
На ступенях православной
Церкви, Ярослав стоит
И народу говорит, -
Долго ль, тешить горе нам,
Схоронившись по домам,
Прячась, словно мыши в норы?
Как же долго будут воры
Красть из вотчины людей,
Ваших жён и дочерей,
В рабство уводить сынов?
Долго ль в тяжести оков
Прибывать родной земле?
Долго ль, в пепле и зале,
Избам, средь полей стоять?
Не пора ль, мечи ковать,
Да изгнать волков степных,
Прочь, с родных земель своих?
Я хочу, врагу дать бой,
Кто, готов идти со мной?» -
« Глянь, каков смутьян, явился, -
На ступенях появился,
Гордо нос задрав купец, -
Ты, гляжу, я удалец,
Розг, не испытал приют,
Баламутит, он здесь люд.
Славы захотел холоп?...»
Ярослав с размаху хлоп,
По купечьему затылку:
« Годен, ты, лишь на постилку,
Для татаровых сапог, -
Сбив купца рукою с ног, -
Что бояре, что купцы,
Суть есть, шелудивы псы.
Нам ли, этого не знать?
Предадут родную мать,
За серебряный привес.
Деньги — весь их интерес!».
Зашумели люди града:
« Горе ты или отрада?
Да и кто ты есть такой,
Чтобы шли, мы, за тобой?» -
«Я, сын князя Святослава!!! -
Звонкий голос Ярослава.
Всех заставил замолчать, -
Ярославом, меня звать!»
И достав из ножен меч,
Подняв, выше своих полечь,
Им взмахнув перед собой,
Опустил: « Им прадед мой,
Справедливый суд чинил,
На врагов страх наводил,
То и внукам завещал.
Не позволю, что б шакал,
Истоптал Святую Русь...
Присягаю, и клянусь,
Что покуда жив, не дам,
На поруганье врагам,
Земли прадедов своих,
Насмерть ляг, костьми за них!».

Князю, люди на ступени,
Подойдя, склонив колени,
Говорили: « Мы с тобой,
Дать, готовы смертный бой!».

Ветер знамя развевает,
Рысь, мечём, на нём играет,
Войны, выстроились в ряд.
Ладен, в пору им наряд
Укрываюший тела.
Бронь сияет, и стрела,
Не пронзит её с излёту.
Начал Ярослав охоту,
На врагов, принявши бой,
Первый, а за ним другой,
Третий, пятый и десятый.....
Князь, неудержимо клятый,
И суровый ко врагу,
В летний зной, или в пургу,
Сумрак ночи иль рассвет,
Для врага, пощады нет!

Семь годков кровавой сечи,
Круче Ярослава плечи
Стали, да и он уже не тот,
Возмужал, его завёт,
Весь народ: «Великий Князь»,.
В пояс перед ним склонясь
Стелет под ноги ковры.
Отовсех земель дары
Шлют ему, в знак уваженья.
Страх под маскою почтенья
Укрывая, прячут свой,
Ярослав для них герой
И опасность в то же время.
Скинув вражеское бремя,
Он как, пращур, меж собой,
Своей сильною рукой,
Княжества соеденил,
Тем границы положил,
Как, страны, земель основа.
Всех, нещадно, и сурово,
Кто противелся ему,
Изводил через тюрьму,
Не жалея ни кого.
Кто, грешил, против него,
А к мятежным землям рать,
Сам водил, чтоб бунт унять.

Так, однажды, непогода,
Рать идущую с похода,
Настигает у лесов,
Стройных сосен и дубов,
Средь прекрасных, дивных мест,
Где большой дубовый крест
Возвышался над скалой.
Здесь, когда-то молодой,
Юный отрок Ярослав,
До зари рассветной встав,
С нетерпеньем ждал рассвета,
Ожидая Солнца света,
Что бы с криком: « Э-ге-гей!!!»,
В свете солнечных лучей,
Прыгать с кручи водопада.
В летний зной его прохлада
Освежала, а утёс,
Укрывал от ливня нос.
Здесь, князь. Юность проводил.
Здесь же, волхв, его учил,
Тайны расскрывая знанье...

Юности воспоминанье,
Хлынули, как яруий свет,
Вспомнил,Ярослав, завет,
Слышимый им от волхва,
Его мудрые слова:
«Что судьбой тебе дано,
Должен выполнить ты, но...
Чтоб ни славу, ни почёт
Не писал себе на счёт.
Ибо богом, что даётся,
То ему и отдаётся,
А ему предела нет.
Всё что есть, весь белый свет,
Это всё, его владенье,
И его любви творенье.
Не приписывай себе,
Что дозволено тебе.
Что б, не оказаться в пасти,
Огненной гиены страсти,
И душой не завлодел,
Дух нечистый, земных дел».

Мудрость слов сердечных, сила,
Князя, буд-то окатила,
Ледяным ведорм воды,
С ног до самой головы.
«Явно меч, мной овладел, -
Князь, в раздумии глядел,
На валун. Там, тенью ночи,
Взглядом, князю, сверля очи,
Чёрный ворон, разорялся.
Ярослав, не убояллся,
Знака виденного им, -
А ведь я, совсем иным,
Стал, поди за это время.
Радости утратив, семя
Сею, скорбь и горечь слёз.
Мир ли это, моих грёз?.....
Это ль, грезилось надежде?
Враг разбит, и Русь как прежде
Вольна, сильна, сердцу мила.
И коль суждена могила,
Раз уж небеса зовут,
То принять смерть лучше тут».
Князь, снимая сталь кольчуги,
Обратился к войнам: « Други,
Здесь, окончен, мой поход.
Среди этих, тихих вод,
Обрету, я, свой удел,
Отойдя от ратных дел.
Вас же, жёны, дети ждут,
Возвращайтесь к ним, а тут,
Я хвалу за вас воздам,
Славя Бога, небесам».

Рысь, пред князем появилась,
Сев в ногах, А рать склонилась
Перед княземь. Дождь утих.
Воздавая славы стих,
Солнцу и его лучам,
Птичья трель, то здесь, то там,
Разносилась по земле.
Возвышался на скале,
Крест, несущий связь собой,
Между небом, и землёй.

* * *
Дней минувших, этих, слава,
Говорит, что Ярослава,
Навещали мудрецы,
Беловодия отцы,
Да видать с собою взяли
В те, неведомые дали,
Куда смертный человек,
Не войдёт, из века в век.

2011 год.