Евпатий-светлый воин.

Во времена стародавние, во времена благостные было сие, во устах сохранилось, да речью до наших дней донеслось.

Жил да был воин добрый, Евпатием величали его, Даниловичем.
Родился Евпатьюшко во граде Туголуково, на самом его краю, во слободе, да Березовке. Был он добрым от самого даже и

рождения. Сыночком сначала был добрым, затем, когда возрос совсем и женился, то стал и мужем добрым. А уж, когда детки то

появились, то и отцом стал наидобрейшим, деткам своим опорою, женушке радостию, да родителям утешение.

Пахал земельку Данилович, хлебушек растил, других кормил да сам сил набирался. Бывало, выйдет во поле, да как возьмется

землицу плугом воротить, да на паре коней добрых, да с песнями, да с молитвою, а душа то его радуется при том, а лик то

сияет, аки солнышко.

- Вот житие,- думал молодец добрый,- вот радость то!

А на зорьке, на вечерней, едучи домою, песню поет, тихо поет, радостно...

Еду на сторонушку, на свою родную,
Волочил боронушкой землю паровую.
Чтобы хлеб родился, надо потрудиться.
Коли окрестился, надобно молиться.
Около дороженьки- колокольчик-цветик,
Унеси тревоженьку, вольный братец ветер.
Да назад вертаючись, принеси подмогу,
Я же днесь раскаявшись, угодивши Богу.
Дух полей медовый, к вечеру живее.
Боже! Я - бедовый. Но Тебе так верю.
Потому- то радуюсь, потому ликую!
Боже! Часто падаю, помоги, молю я!
Во село приедучи, ко двору направлюсь,
Встретит отче сведущий, за то Бога славлю
Встретит меня женушка, малы детки, матерь.
Стол дубовый с яствами, пусть не бела скатерть.
День прожитый вспомню, в поле проведенный,
И степною волей стану окрыленный.

Так с песнею до двора своего и доезжал Евпатьюшко, а уж домашние то встречают, а уж радуются приезду его, да и нахваливают Даниловича. Воистину, и дому оборона, и семье радость, одно слово-кормилец!

А как придет день воскресный, так идет Данилович да на моление, да и слова то не уронит, да и помыслы то усмиряет.

Истинно, в Божию храмину идет молодец, душеньку свою почистить, да сердечко укрепить...

Так жили они благостно, так жили они мирно, что и сердце веселилось, и ум молился, да все то само собою, да все то и без принуждения. Эх! Лепота! Воистину!

Но не всегда на земле чисто да благостно, и не всем мирно живется под Солнцем Красным, да Небом Ясным...Случилася беда, беда лютая, появился Змей невиданный в пределах русских, появилось Лихо страшное да лукавое, да с ними множество прислужников, яростных зело, да алчных. Стали разорять земельку они, стали грабить людей добрых, да увлекать в полон народ

честный, да истязать его нечеловечно.

Тогда и вспомнили про Евпатия Даниловича, да и призвали ко князю, а тот и глаголит:

- Свет Евпатьюшко, молодец добрый и славный, сослужи службу народцу, да оборони головушки наши. Одень, родимец ты

сердечный, кольчужку, да шелом, да возьми меч каленый в десницу свою, изгони ворога с лица земли нашей, ибо наслышаны мы о силе твоей да удали, потому и надеемся на тебя, да в победу нашу веруем.

- Хорошо! - сказал Евпатий,- в поход так в поход, в бой так в бой! Служите молебен, несите доспехи!

Снарядили героя, проводили героя! Всем городищем провожали, князь самолично под ручки белые вел Данилыча да на коня усаживал, да копие вострое из рук своих же подал богатырю, да молвил душевно:



- Данилович, заступа наша, щитом грудь свою защити, копием да мечом врага рази, о том к тебе просьба, о том и попечение.

Митрополит благословил богатыря, осенил крестом, окропил водой святою. И поехал наш заступник на бой честный, да на битву святую. Только обнял напоследок жену, да поцеловал в маковки чадушек своих ненаглядных.

А за градом то степь превеликая, а за градом то поле широкое, а по травам ветры гуляют, а по небу птицы летают.

И запел наш воин песню походную:

- Уж, ковыли степные, древние,
Все вы помните, все вы знаете,
О тех битвах, что были прежде здесь,
Ветром движимы, вспоминаете.

В поле сила есть превеликая,
И ключи тут бьют чтоб воды испить,
Это Русь моя многоликая,
Мой черед настал злое истребить.

Птицы верные, да небесные,
Весть несите о вражьем скопище.
И вы, Ангелы, бестелесные,
Одолеть помогите поприще.

Я же зорко стану во даль смотреть,
Чтобы лихого увидеть змея,
Чтобы жизнь найти, но не злую смерть,
Лишь во победу святую верю!

Семь дней и семь ночей едет Евпатий, а все не видать ворога лютого, ворога коварного. Не иначе, лихо поганое, хитрость какую задумало, не иначе, змей подлый, укрылся в местах тайных, да и выжидают злодеи часу своего, чтобы воина русского одолеть, а землю то нашу да разорить.

Но не бывать этому! Не для того народились мы, не для того деток растим! Быть змею да лиху разбитыми!

***

На девятый день пути встретил Евпатий Данилович странника. Человек убогий сказал ему:

- Знаю, знаю, молодец, ох, знаю, кого ты ищешь, да что изгнать желаешь, ведомо мне сие...и до тебя так хаживали, да брань искали. Поле Русское все помнит, а душа моя все знает...

Только он сие сказал, как тут же исчез. Думал крепко богатырь над словами старца, размышлял. Это что же за враг такой, что покою Руси Матушки не дает, это что же за напасть коварная, что, как измена, кружит над сердцем нашим. Размышлял о том богатырь, крепко размышлял...

А Полюшко то Русское ликует округ, радуется жизни, поет голосами птичьими, шепчет травами цветущими, целует его Небо, ветром касается, то Солнышком привечает, то облачком застит. Радостно душе от сего, благолепно.


- И где тут лихо притаиться может, и где змей спрятаться норовит, разве есть в благолепии сем место, которое зло потерпит, а не отринет аки ненадобное?

Так размышлял богатырь наш, так мыслил он...
Тут нечаянно, негаданно зрит Евпатий дев прелестных, в хороводе резвящихся, власы их распущенные, одежды нарядные.

Как увидели богатыря, так и устремились к нему, да говорят ласково да нежно:
- Ах, молодец удалый! Ах, молодец добрый! Зачем по степи ходишь, зачем покою себе не даешь? Иль тебе дома не живется, иль тебе мир не дорог, али больше иных человеков надобно тебе, что и в даль такую заехал? Али не мила жена тебе, да житие сытое и мирное, близ очага своего?
- Девы, вы девы, не разумное вопрошаете! - Говорит им Евпатий Данилович, - не подобное глаголите. Или уснул разум ваш, или очи затмилися? Разве не знаете вы, что лихо ходит по земле нашей, что змей огнем дышит да Земелюшку Родимую пожечь желает, и чтобы токмо пепел один остался от благолепия нашего? Или вам нет печалования о напасти сей, или наряды узорочные вам дороже, да веселье беспечное милее!?
- Что ты молвишь такое непонятное, богатырь-воин!? - Отвечают ему девы.- И где ты лихо то видывал, и когда ты о змее слыхивал!? Нету беды сей, нету напасти таковой, показалось тебе, померещилось. Лето ведь на дворе, веселиться надобно, забыв

о дне завтрашнем. Слушай нас, молодец добрый, мы худого тебе не желаем...
А сами окружают Евпатия, и коня то под уздцы уже берут, из десницы его копие отнять норовят, да меч из ножен изъяти.
Говорят ласково так ему, вкрадчиво:
- Усни, Евпатьюшко, усни сердечный, не слушай речей долга своего, гони совести глас, себя люби, да здравие свое же береги.

Приляг, трудник наш великий, да усни сном мирным, сном беспечным, а мы песни петь станем тебе, да сон травы под головушку тебе положим, и почивать станешь ты, отдыхати,...Слушай нас...
Затуманилися очи ясные, Евпатия Даниловича, затмился рассудок чистый его, пошатнулся во седле детинушка, а девы все речи говорят ласковые, да хороводом округ его ходят...
И привиделась тот час молодцу слобода его, Березовка, да как идет по ней жена его верная, да идет она во церковку на раннюю утреннюю. Да и услышал при том колокола звон, да и очнулся от того богатырь, и очи прояснились его, да и разум отрезвился. И видит он дев вокруг, глаза то у них лукавые, а руками своими копие норовят отнять у Данилыча, да меч тянут из ножен.
- Ах вы, дщери неразумные! - Громовым голосом возгласил Евпатий. - Уйдите, окаянные!
Да и стряхнул с себя пленение сие, дщерями лукавыми устроенное, да осенил крестом святым соперниц своих, так они и исчезли, аки их и не было. И помчался далее он по степи зеленой, с головушкой светлою, да со сердцем чистым.

***

Не мало еще дней и не мало ночей ехал Евпатий. Притомился, вдруг видит он рощу, зеленые деревца, да поляночка нарядная, да ручеек звонкий.

-Эх! - Подумал молодец.

- Тут и отдохнуть мне не грех, месяц, почитай, в пути, усну хоть на часок, а там и далее в путь-дорогу, лихо-лихое стану искати, да Змея Огненного буду зрети, авось, и отыщу их в скорости, да изгоню с земли нашей...
Так, рассуждаючи, добрался он до рощи, спешился, испил водицы из ручья серебряного, да и уснул сном богатырским...
Три дня и три ночи спал молодец, роща деревьями укрывала его от лучей солнечных, птицы пели ему песни ласковые, ветер мошек отгонял назойливых, а Луна ночью лучи солнечные посылала воину, дабы теплом огородить его от сырости ночной да от холода утреннего...
Вот после дня третьего проснулся Евпатьюшко, и поехал наш богатырь далее, а конь то его боевой, силушки набрался за три денечка, да на травушке то зеленой резво скачет златогривый, рьяно...Не иначе ворога лютого почуял да на брань прямо и поскакал...
Но вот что видит в скорости Евпатий, видит и глазам своим не верит молодец...Лежит пред ним россыпь злата да серебра, жемчуга да изумруда...

- И что это такое? - Думает он, - и что за напасть такая...
Взволновалось сердце его, встрепенулось даже, супротив воли встрепенулось.

- Иль мы с конем боевым мало верст прошли, иль мы не заслужили хоть малость узорочья сего прелестного...
Подумав так, спешился он и давай суму походную драгоценностями то набивать, даже и лицом он закраснел при том, и все собирает и собирает...А конь то его, друг боевой, смотрит оком на хозяина своего, да и не узнает совсем богатыря..И что такое вдруг с ним случилось, и что подеялось, что бросивши дело свое ратное, вдруг безделицу начал собирать, которая лежит

на земле. Аки не надобное вовсе, да рьяно так собирает, уж и сума полна его, так он за кольчужку норовит горсть схоронить...Ох, не ладное творится с богатырем, ох, не ладное...
Тут вдруг ветер степной подул с силою могучей, да принес с собою дыма частицу, аки письмо тревожное...И тут, как водой, окатило Евпатия, как молнией, прошило...Понял молодец, что вражьи это козни были, злато да изумруды разум его застили. И сам себя даже слышать перестал молодец...Сердце алчное сбило с пути истинного. Аки затмение, нашло лихое да коварное...
- Да,что же это я делаю ! - Вскрикнул Данилович. – Да, что ж я роблю такое! Там пожар приключился, ворог, видимо, лютует, да над безвинными людьми изгаляется, а я тут на узорочье бездушное позарился, да и забыл о долге своем, о святом долге забыл!
Восстал воин! Стряхнул с себя, аки прах, злато сие, ударил суму о землю, что так все и рассыпалось, сел на коня боевого, да

и поскакал к пожарищу вызволять из беды да напасти обиженных..

***

До вечера скакал он, не нашел места того, где беда приключилась, где пожар лютовал да злодействовал. Притомился конь удалой, сбавил шаг свой, степенно шествует теперь, размеренно. Вдруг видит Евпатий около дороги человек лежит, избит весь да

изранен, дышит еле. Спешился наш богатырь, спрашивает у человека:

- Эх, брат ты мой, что же случилось с тобою, кто так изранил тебя, чья же рука сотворила такое?!
- Люди злые, человеки-разбойники покалечили меня, окаянные.- Молвит страдалец.- Все забрали, все, до последней нитки, и бросили во степи дикой погибати смертию лихой...и не чаял уж я речи услышать более человеческой, умирать приготовился...
- Эх ты, сердечный! - Говорит ему Евпатий,- Помогу я тебе, истинно помогу.
Поднял его с земли сырой да посадил на коня своего, да поехали они уже далее долю искати, более добрую долю...
Не успели други и версты одолеть, смотрят, а вот и пожарище, хлопья черные летают, да дым поднимается от него. Беда, видимо, тут случилась, напасть горькая приключилася...
Смотрят, вокруг пожарища старик ходит, спрашивают у него:
- Отче, а что же ты тут ходишь? Ай хозяин здешний ты, ай горюешь по добру своему, глаголи нам, просим тебя!
Старик говорит им:

- Пришла беда негаданная, пришла беда нежданная. Была у меня семья великая, были хоромы богатые, двор постоялый держал я...А нынче вот пришли люди злые да жестоие, да огню предали имение мое, а семью всю в полон увели, да выкуп за нее требуют. Эх, беда мне недостойному!

Призадумался тут воин, да и глаголит старику:

- Отче честный, ты уж прости меня, помог бы я сам горю твоему, да вот некогда мне с людьми то злыми воевать, то ведь всего ж люди..А я за Лихом нещадным охочусь, да за Змеем лютым крадусь, догнать мне их надобно, изловити.

- Но не печалься, отче! - Говорит ему богатырь. - Поможем мы беде твоей, враз все исправим! Ты прими только вот страдальца избиенного, да хоть водицею пои его, да хоть колосок во поле отыщи для него, дабы не погиб он смертию лютой...А я мигом

обернусь, жди, отче!
Возвернулся Евпатий ко сокровищам, что прежде в поле встречал, набрал шелом полный оного, да старику то и привез.
- Вот, - говорит воин,- принимай сие смело, да и потрать все честно, родню свою выкупи всю, да вылечи человека сего избиенного, да дом новый себе построй, да и многое прочее восстанови...Делай все сие смело...А я далее поеду лихо-лихое

искати, да змея коварного изловити, да наказати и, как следует, чтобы не озорничали они да беду не сеяли...

***
Наступила осень, поседела степь, захолодало. А богатырь наш все ищет и ищет зло притаенное, изловить желает его, наказ людей да князя хочет выполнить, да душу собственную очистить. Но нету зла явного, нету ратей его несметных, нету его становища поганого, не видати городища коварного...Пригорюнился молодец, задумался. И вот смотрит он, а это же его места родные

показались, поля отеческие, град да слободка родимая. И говорит: - Эх ты, конь мой рьяный, друг верный! Иль мы с тобою всю землю округ прошли, иль мы всю дорогу одолели, а зла так и не нашли, а лихо так и не изловили! О, горе мне нерадивому! И как я в глаза

своим детям посмотрю, что скажу матери с отцом, и что князю отвечу!

А как приблизился то к городу, да ко воротам то крепостным, то и видит молодец, что встречают его, аки победителя, с хлебом, солью да радостию.


Пал тут Евпатий на земь, взмолился пред народом и князем, да на церковь и не смеючи даже и взирати.

- Ой, простите вы меня, люди, прости, князе, родители, простите! Не выполнил наказ я ваш, не оправдал чаяния ваши, не изловил лихо лихое, да зло лютое, да Змея лукавого, казни аз достоин, да забвения в веках!

- Что ты глаголишь этакое, богатырь наш и заступник! - Отвечает за весь народ князь.- Аки уехал ты, Евпатьюшко, да на брань, да

на великую, так и мир воцарился во Отечестве то нашем, так и благоухание разлилось по земелюшке родимой. Не иначе и гнал ты,

благословенный, зло да лихо от пределов наших, гнал нещадно, самоотверженно! За то мы тебе благодарны. И порешили избрати воеводою, дабы и впредь защиту в тебе видити и крепость.

Удивился воин, но спорить не стал по простоте сердечной, но возрадовался, аки дитя, возликовал.