Русалочка Вея и Иван Залетный часть 4

Весь день провел в пути наш друг, Иван. По дороге кого только не встречал, и Аспид мимо пронесся как угорелый, а за ним какое-то чудище лесное с мешком, и кикиморы просеменили на шабаш, Ваньку с собой звали, ласками заманивали, но Залетный не соблазнился, и водяной прошлепал, все спрашивал, не встречал ли тот дочку евонную.

Уж сумерки спустились, а Ваня все шел. Тьма вокруг кромешная да звуки жуткие, то крякнет кто, то ухнет, то зарычит, но Залетный не боялся, здесь он был свой, тем более места опасные знал и обходил их стороной.

Вскоре лес поменялся, вместо елочек и березок пошли дубы в три обхвата, сосны, уходящие кронами под небо, вся земля была усеяна опавшими иголками, сухими шишками. Меж стволов паутина поблескивала, где-то из дупел глазищи страшные выглядывали, а над головой созданья ночные проносились, кто-то бродил в сумраке, отчего опавшие ветки трещали. Иван тогда ход-то замедлил. Здесь он еще не бывал и Бог его знает, чего ожидать от хозяев здешних. Шел он тихо, без конца озирался, а потом остановился резко. Перед ним стена из вековых сосен выстроилась:

- Вот оно, логово, - прошептал Иван.

И в то же мгновение пронзительный крик раздался откуда-то сверху, кроны закачались, зашелестели. Только и почувствовал Залетный, как его кто-то за шкирку схватил да ввысь поднял. Скоро оказался Ваня над самим лесом темным, посмотрел он наверх и увидел над собой птицу огромную, крепко вцепилась та когтями в рубаху добычи своей. Облетели они сосны могучие, после чудище накренилось да камнем вниз пошло. Как оказались над землей, расцепила птица когти, так Иван и шмякнулся оземь. Прокатился он, собрал все острые камни с иголками, благо мешок с угощением не порвал. А птица взмыла вверх и уселась на камень высокий, только вот лик-то у этого создания был человечий, как и шея с грудью, потом уж перья начинались. Похлопала она крыльями, почиркала когтями об камень и заговорила диковинным голосом:
- Гляньте-ка, кто пожаловал к нам. Ванька Залетный! Сам! – затем повернулась крылатая к камням, на вершинах которых взгромоздились гнезда черные и крикнула. – Девоньки! Вылетайте! Тут к нам желанного гостя занесло.
Тут же из гнезд головы показались, потом и туловища:
- Ой, радость-то какая, - заголосила одна из них. – Давно мы человечинкой не потчевались.
Слетели дьяволицы вниз, окружили Ивана:
- Ну, здравствуй, Ванюша. Слухи о тебе по всему лесу ползут, наконец-то воочию повстречались.
- И вам не болеть, - робко произнес Залетный. – Вы, девицы, не серчайте, но я пришел к вам не как ужин, ответы мне нужны.
Расхохотались тогда сирины, захлопали крыльями:
- Вот чудак-человек! С чего же ты решил, что мы тебе помогать будем? Сирины никому добра не делают.
- Я вам и гостинцев принес.
Тут затаились они, переглянулись между собой, заквохтали:
- Ну, показывай. Поглядим на подарочки.
Иван снял с плеча мешок и поставил в центре, тут же сирины набросились, разодрали мешок лапами, а оттуда яблочки посыпались.
- Этот обалдуй яблоки припер, - скривилась одна. – Эх, когда же поймут эти деревенщины, яблоки мы едим только на Спас.
Но вдруг, откуда ни возьмись, раздался грозный старческий голос:
- А ну, разошлись курицы!

Крылатые бестии вмиг всполошились и в рассыпную, а прямиком к Ивану шла старшая, прихрамывала старуха, крыльями подергивала, отчего сизые перья выпадали, длинные косы по земле волочились. Лицо ее было покрыто глубокими морщинами, ястребиные глаза смотрели на гостя с недоверием. Подошла бабка к Ивану, осмотрела с ног до головы и заговорила:
- Зачем пожаловал?
- За помощью пришел. Хочу узнать за одну ведьму.
- В лесах много кого бродит, шел бы к ним. Мы с едой не разговариваем.
- Не к кому больше мне идти, бабушка, - опустил взор Иван и на землю сел. – Хочу возлюбленную из озера колдовского вызволить. Вы глаза и уши леса могучего, все про всех знаете, к кому, как ни к вам… - тут совсем Залетный опечалился, махнул рукой. – Ладно, дерите, рвите на куски. Сколько живу, покоя найти не могу, может после смерти получится…
- Возлюбленную, говоришь – заскрипела бабка. – Ладно, айда в мое гнездо.

Оживился тогда Ваня, вскочил на ноги, глаза заблестели. А остальные крылатки загрустили, стоят, перышки чистят, с лапы на лапу переминаются:
- Черт с вами, - молвила старшая, - пойдемте и вы, индюшки бестолковые.
Гнездо бабка на земле устроила, потому как летать ей уж было невмоготу. Внутри все пухом уложила для мягкости. Шагнул туда Иван и по пояс утоп, тепло сразу стало, а сирин в середине уселась, лапы под себя подобрала, нахохлилась, другие же по кругу расселись.
- Давай, спрашивай.
- Водилась в колдовском озере русалка одна, ее за ворожбу жители в воду сбросили, звали Беляной. Так вот, обманула она добрую девицу, заманила в воду и души лишила, себе забрала, чтобы в человека обратиться.
- Беляна-краса… - зашептали сирины.
- Да, да… знаю такую, - отвечала бабка. – Эта ведьма никому житья не давала, все бегала по лесам, нечисть стращала, пыталась на свою сторону сманить, чтобы деревню какую-то разорить. Дурная, - и раздался смачный хмык.
- Так, где же она сейчас? – Иван аж вперед подался, отчего пух в рот налетел.
- Поговаривают связалась с одним упырем, поселилась на кладбище. Там изба заброшенная на окраине стоит, в ней-то и засела, гадюка. Нескольких девок моих словила, да вурдалаку своему на расправу отдала. Хотели мы ее изничтожить, но ведьма силой владеет.
- Вот спасибо, бабушка, вот удружила.
И Ваня хотел уже встать, как старуха крылом его к месту прижала:
- А куда это ты так быстро собрался? Нет, милок, сначала отработать надобно.
- Так что же я могу?
- На балалайке играть умеешь али на гуслях?
- Чего же не уметь, умею. На гуслях.
- Вот хорошо. Мы петь любим, а без музыки совсем не льется песня. Давай-ка, подсоби девицам красавицам.

И уже через мгновение на коленках у Залетного лежали гусли, настроил он их, побренчал для пробы. Потом похрустел пальцами, встряхнулся и как пройдется по струнам. Раздалась мелодия нежная. Как услышали сирины звуки чудодейственные, сразу запели:

В саду рябиновом
Живет соловушка.
Лучами греется
Перната девица…

В саду рябиновом
Живет соловушка.
Слезами каплями
Встречает ночь…

От их голоса Иван в забвение впал, словно в Раю оказался, перед глазами сады диковинные разрослись, средь которых его Веюшка гуляла. Смеялись двое, шутки шутили, на траве возлежали. Ягоды спелые ели да в небо голубое смотрели, а когда очнулся Иван, то уже сидел недалеко от кладбища старинного. Вокруг ни души, только темнота и скрипы далекие:
- Одурманили-таки голосом своим, - произнес Иван, оглядываясь по сторонам. - Но спасибо, на место доставили с ветерком.

Сразу понял Залетный, кладбище это проклятое, заколдованное. Над ним тучи сгустились, туман по земле волочится. Кресты могильные покосились, холмы бурьяном поросли и только одинокая тропинка вела через погост куда-то вдаль, утопая в сумраке. Видимо к той самой избе заброшенной, где поселилась ведьма с вурдалаком.

Перекрестился Ваня, взял ветку осиновую, ножичком обстругал и за телогрейку спрятал, потом водицы из ручейка набрал, нашептал на нее молитв церковных да умылся, крестик из-под рубахи вытащил. Теперь упырь и близко не подойдет, а вот с ведьмой что делать Залетный не знал. Посему решил поговорить по-человечески, авось и одумается.
Ступил он на тропинку опасную и пошел, не глядя по сторонам.

Пока шел, то слева, то справа от него мертвецы поднимались, хватали его за одежу и к себе тащили, но Иван молился вслух, в глаза им не смотрел, поэтому те обратно в могилы прятались несолоно хлебавши, змеи ядовитые из темноты шипели, укусить пытались, только давил их Залетный или палкой отшвыривал куда подальше, а под конец воронье над головой закружило, все пытались глаза выклевать, да не вышло. Вскоре туман рассеялся, и впереди заброшенная изба показалась, смотрела она на гостя незваного кривыми окошками с битыми стеклами, по завалинке то и дело крысы сновали, стены мхом поросли, на крыше дыры зияли. Если бы не тоненькая струйка багрового дыма из печной трубы, показалось бы, что тут никого нет уже лет двести. Подошел Иван к двери, в щелях которой оранжевый свет маячил, толкнул ее легонько, она и отворилась. Ударило в нос зловоние, Залетный аж закашлялся. Только он порог переступил, как дверь за ним со скрипом захлопнулась. Ступал храбрец осторожно, дыры в полу перешагивал, шел на свет в дальней комнате. Остановился перед входом в помещение, а там посередке стол стоял, на нем чан большой, в котором жижа булькала с торчащими мослами, наполняя воздух отвратным смрадом. В углу этой проклятой кухни печка пыхтела. Иван вдохнул глубоко и хотел уже войти, как услышал голос за спиной:
- Не торопись порог переступать. Ежели не сказать слов особенных, вынырнет из котла чудище и сожрет в один присест.

Обернулся тогда Залетный, глядит, а перед ним дева стоит, смоляные волосы по плечам стелятся, глаза бесовским пламенем горят, внешностью обладает чарующей. Стройное тело наряжено в открытый сарафан, без исподней рубахи.

- Беляна-краса? – сглотнув ком, заговорил Иван.
- Она самая. Чем обязана? Зачем в мою избу пришел?
- Поговорить надобно.
- Давно ко мне люди не захаживали, все черти да упыри. Ну проходи, дорогим гостем будешь.
Прошептала слова волшебные ведьма и зашли они в комнату, где усадила Беляна Ваню за стол, сама же напротив устроилась. Сидит, смотрит на Залетного вожделенным взглядом:
- Ну, рассказывай. Кто таков, чего надо.
- Звать меня Ванькой Залетным. Пришел просить тебя об услуге. Верни душу русалочке из колдовского озера.
- Ах, вот оно в чем дело, - заулыбалась Беляна и на спинку стула откинулась. – И ты думаешь, что я вот так просто пойду, в озеро вернусь… Ты, Ванюша, никак белены объелся, раз пришел ведьму о такой несуразице просить. Твоя утопленница сама к озеру пришла, помереть хотела, я лишь помогла.
- Ты мне зубы не заговаривай, - рассердился Иван. – Топиться Вея не хотела, это ты ее сманила, ведьма проклятая!
На этот крик Беляна только засмеялась, после чего хлопнула ладонью по столу:
- Не разоряйся, глупый человек! – цыкнула она на него, заставив замолчать. – Ты пришел в мой дом, а значит, можешь больше не уйти отсюда. Вот позову вурдалаков, вмиг тебя иссушат, тоньше хворостины станешь, или в какого зверя обращу, да на охрану своей избы поставлю, будешь до конца дней своих на цепи сидеть и кости с моего стола жевать. Наглецов не терплю.
- Проси что хочешь, Беляна, но верни душу моей возлюбленной.
- Что хочешь, говоришь, - призадумалась ведьма, затем встала, подошла к Ивану, оглядела его со всех сторон, руками по широким плечам провела. – А ты мужик видный. Давно бабы не было?
Но Залетный молчал, догадывался, чего ведьма потребовать хочет. А Беляна села на край стола, подол сарафана задрала до самих бедер, подтянула к себе Ваню:
- Слушай, я давно одна живу. Окажи услугу одинокой девице.
- Что мне с того будет? Вернешь тогда Вею?
- Все от тебя зависит, Ваня.

И стоило только Ивану посмотреть Беляне в глаза, как пропал парень. Околдовала краса его, отчего схватил он ее, прижал к себе, и слились они в поцелуе страстном. Уже скоро на ведьме не осталось одежды, как и на Ваньке. Обнимал Залетный деву так, что у той дух захватывало, а уж как целовал… от таких поцелуев дрожала Беляна мелкой дрожью, пальцы от напряжения в дерево впивались, а стоны на всю избу раздавались. От бурных страстей даже котел полетел со стола.

Наутро они проснулись вместе, лежали на Ванькиной телогрейке, только не было радости в глазах ведьмы. Залетный же сел, обхватил голову руками да как принялся проклинать себя за то, что изменил возлюбленной с той, которая ее погубила. Смотрела на него Беляна, смотрела, а потом и говорит:
- А знаешь, что со мной приключилось?
- Ведьма ты, вот люди и утопили тебя в колдовском озере, - ответил Иван, не глядя в ее сторону.
- Ложь все это.
- И где же правда?

Усмехнулась та, прикрыла наготу волосами:
- Жила я в семье, как и все. Мечтала полюбить, замуж выйти, детишек нарожать да жить душа в душу. Но предал меня возлюбленный, оклеветал перед честным народом, а сам на другой женился - богатой. Я ж после этого сон потеряла, люди со свету сживали, гулящей обозвали и все ходили, пальцем показывали, вон мол, позорница идет, тухлыми яйцами забрасывали. Но все бы ничего, пережила бы как-то, только вот мало этого показалось деревенским. Схватили меня парни соседские одним вечером, затащили в заброшенную избу и развлекались несколько дней кряду. Думала, что помру, но нет – живая осталась. Тогда-то и захотела отомстить, сходила к бабке, что жила у самого леса, взяла у нее травок сильнодействующих и подмешала в питье мучителям, те после этого лишились силы мужской. А меня потом ихняя родня поймала, раздели догола, исхлестали ремнями до полусмерти да к озеру оттащили, руки связали и бросили в воду. Так и закончилась жизнь моя. А теперь скажи мне, Ваня, я ли зло после этого?

Обернулся тогда Иван, посмотрел на нее и сердце сжалось:
- Жестоко они с тобой обошлись.
- Да, и ведь ни один не вступился. Даже отец с матерью отвернулись.
Вдруг захотелось Ване обнять ее, что-то особенное он увидел в глазах ведьминских, не колдовское, не бесовское, что-то иное. Подтянул ее к себе, а Беляна прильнула к нему всем своим телом, уткнулась в шею, Залетный только и почувствовал, как горячие слезу побежали по его груди.

- Не реви, девица, не реви, - шептал он, поглаживая Беляну по голове. – Прости меня, если обидел чем.
- Давно простила, Ваня
И принялась краса целовать его. Так и легли они обратно, утопая в ласках друг друга.
Когда поутихли страсти, Беляна и молвила:
- Помогу тебе. Выполнил ты обещанное, так что, собирайся Ванюша. Пойдем к колдовскому озеру, верну я твою утопленницу.