Хроники русского апокалипсиса (хроники последней войны). Часть 2. Окончание.

Его сознание, пережившее столько потрясений, казавшихся невозможными, медленно возвращалось к нему, его мозг, столько раз за последние несколько месяцев спасавший его, казалось, ликовал от радости, что его носитель больше не подвергает его таким перегрузкам и не требует от него почти невыполнимых задач. Понять то, что понять нельзя, чтобы остаться высокоразвитым разумным существом — это ему удалось. По крайней мере, Артемий так думал... Он был частью того мира, он был одним из них, он нарушил тысячелетние законы, за которые его теперь накажут в этом мире, где смысл самого понятия «наказание» помнили и понимали немногие... Но это было уже неважно! Тот мир, то время, те люди что-то сделали с ним. Его разум преполнился новыми уровнями сознания-разума, недоступными ни для кого другого в этом его мире. Теперь он был единственным носителем уникального сознания, сочетающего в себе черты сверхразума человека седьмого тысячелетия и варварского мышления человека двадцать первого века.
   Тот мир остался там... в ужасе и конвульсиях войны, смерти, ставшей идолом того мира. Артемий не мог бы сейчас сказать, что он сейчас испытывает — радость от возвращения, боль от утраты людей, ставших его друзьями, печаль и досаду от осознания того, что ничего нельзя изменить там... Он даже не мог точно сказать сейчас - хочет ли и сможет ли он вернуться туда?
   … Советник пришел к Артемию за час до того времени, когда тому нужно было явиться в Совет. Он был сейчас в двойственном положении: с одной стороны — ему были хорошо знакомы те чувства, которые испытывал Артемий, с другой — он ведь Советник, и ему предстоит сегодня вместе с остальными Советниками принять решение о Наказании для Артемия. Если это решение всё-таки будет принято...
   Артемий встретил Советника соответственно его статусу — встав с гравитаба и поднеся правую руку к груди в знак глубокого уважения.
   - Я пришел просто поговорить... - Советник отказался от услуг гравитаба, он принялся ходить по комнате из стороны в сторону, - Ваша рукопись настолько потрясла меня, что я не удержался и отправился туда. Да, да... Не удивляйтесь, - Советник с улыбкой посмотрел на Артемия, который действительно был удивлен этому факту. - Конечно, на такое глубокое проникновение, как Вы, я не решился, но побеседовать с местными жителями мне довелось. Я пробыл там по их времени около двух месяцев. Войны я не видел, но знаю, как она начиналась...
  - Вы были в начале 2017- го... - Артемий понял, к чему клонит Советник, - и Вы пытались объяснить местным бессмысленность их намерений...
  - Да, хотя я заранее понимал, что это невозможно. Признаюсь, у меня тоже возникали мысли о более глубоком проникновении... - Советник сделал паузу и как-то по-детски виновато улыбаясь сказал, - но я не решился. Наверное, я был прав. Но без Вашего беспримерной экспедиции я бы до сих пор сомневался...
  - Так что же Вы думаете про них, Советник... - поражаясь собственной наглости спросил Артемий. Ещё недавно он бы себе такого не позволил...
  - Судить их с высоты наших знаний... - Советник покачал головой, - как можно злиться всерьез на шалящего ребенка...
  - А если этот ребенок, шаля, сам себе отрывает руку? - продолжил «наглеть» Артемий.
   Советник внимательно и долго на него посмотрел и ничего не сказал. Артемий почувствовал, как тот «прикоснулся» к его мозгу — не сильно, не скрытно, а так чтобы было понятно, что Советник просто не хочет тратить время на словесные объяснения.
  - Не опоздайте на Совет, Артемий... - Советник коротко кивнул и вышел на улицу.
   «Вот и поговорили... Конечно, он не просто так зашел ко мне. Он дал мне понять, что Совет находится в затруднительном положении. Ведь Совет — это гарант Закона. А Закон — не нарушаем. Это одна из основ, на которой держится наше общество. Но они знают, что я поступил как Человек, поставленный перед извечным выбором — мораль или правила. И проблема этого выбора будет существовать до тех пор, пока будет существовать человек. Каким бы высокоразвитым он ни был» - Артемий был готов к Совету. Он знал, что сказать им.
   Он прибыл туда даже немного раньше времени, поэтому ему пришлось немного подождать перед дверьми зала Совета. Перед теми самыми дверьми — с металлическими петлями-навесами. Посмотрев на них, он тут же вспомнил, как вылетают такие двери от взрыва... Этот предмет интерьера был единственным напоминанием о том мире здесь. Но он сам теперь — напоминание.
   Дверь открылась. Он вошел и увидел лица Советников. По ним трудно было определить — что они решили, не потому, что они были каменные и ничего не выражали. Наоборот, у одних — на лице читалось сочувствие и благодарность за столь беспримерное путешествие, у других — настороженность и сомнение, у третьих — недовольство и решимость. В совокупности же, было трудно определить, какое решение было принято. Артемий, вдруг, понял, что они ещё не приняли решение... Что они ещё обсуждают... И думают... Нет, не за него думают, а думают как помочь... «Но почему же они впустили меня сюда? Если решение ещё не принято, то мне здесь делать пока нечего...» - подумал Артемий недоуменно.
  - Пусть Вас это не тревожит, молодой человек, - подошедший к нему Советник, тот самый, который приходил к нему домой, подошел к нему и указал на ряд кресел около стены, приглашая Артемия сесть.
   Как бы там ни было, что бы Советники ни решили, но Артемию уже была оказана величайшая честь — присутствовать в зале Совета во время принятия Решения. Этим самым Советники давали понять Артемию, что его действия уже заслуживали огромного уважения... Советник сел в кресло рядом с Артемием и сказал:
  - Я свое решение уже принял. Мне, конечно, стоило бы сидеть на своем месте, - Советник указал на пустующее место в амфиладе, - но чтобы Вы не слишком волновались, я посижу здесь.- И он ободряюще улыбнулся.
   Однако Артемию показалось, что Советника что-то тревожит. Наверное, существовала вероятность, что решение, принятое им не совпадет с решением всего Совета. Эта мысль Артемия не ускользнула от Советника, и тот, опять опередив возможный вопрос, сказал:
  - Такого не произойдет.
   Они молча просидели ещё некоторое время. Сколько именно — Артемий не знал. Он просто не в состоянии был сейчас следить за временем. Он уже знал, что Решение повлияет на всю его дальнейшую жизнь. Но, почему-то, чувство тревоги, которое он сейчас испытывал, было сродни чувству счастливого, тревожного ожидания чего-то хорошего.
  - Ну, вот и всё! - Советник тронул Артемия за руку. - Идите вон туда,- он показал ему на четко обозначенное место посреди зала.
   Артемий встал на место и посмотрел под ноги. Под ним были резонаторные ячейки — сублимация всех передовых разработок в области мыслеграфии, физики подпространств, синергетических исследований и так далее. Ему еще никогда не приходилось сталкиваться с этим устройством. Он лишь слышал о нем, о его возможностях и назначении. Это была финальная стадия его пребывания в Совете. За несколько секунд Советники узнали все то, что хотел и мог бы сказать им Артемий в зависимости от того, на какой из вопросов ему приходилось бы отвечать. По сути, устройство полностью считало личность Артемия, смоделировав абсолютную копию его субстанции разума. И советники получили возможность «увидеть» все то, что стало бы с Артемием, прими они то или иное решение. Это было торжество гуманности человеческого сверхразума.
   Артемию пришлось подождать еще несколько минут. Странно, но стоя на этих ячейках, он почти не испытывал волнения — он понимал, что ничего плохого с ним уже не случится. И вот оно — провозглашение Решения.
   С места поднялся один из Советников, сидящий в первом ряду амфилады.
  - Совет принял Решение. Вы действовали, руководствуясь помыслами, достойными всяческого уважения. Совет преклоняется перед Вами как перед человеком, приблизившим познание исторической истины, казавшейся недосягаемой. Ваш эксперимент с субстанциями разума погибших людей... То, что с Вами произошло при возвращении пока невозможно объяснить, и вполне вероятно, что Вы действительно показали предел разума. И если это так, то теория бесконечности нашего разума...     - На этом месте Советник сделал паузу. - Но факт нарушения Вами Закона невозможно не принять в расчет, но также невозможно не принять в расчет прогнозный анализ, который, в конечном итоге, позволил нам принять Решение. - При этих словах все Советники в зале поднялись со своих мест.
  - Совет дает Вам, Артемий, право заниматься исследованием временных слоев Темной Эпохи. Вам дается исключительное право на привлечение к работе необходимого оборудования и согласившихся на участие в эксперименте людей. И, наконец, Вам дается право на Вмешательство в исключительном порядке. Ваш друг Платон помогал Вам в этом деле и, соответственно, с него также снимаются обвинения в нарушении Закона. Вашим куратором будет Советник Тавий. Совет окончен. - Последнюю фразу Провозглашающий сказал уже обращаясь к Совету.
   Артемий, наверное, так бы и остался стоять, потрясенный, в центре зала, если бы заранее подошедший к нему Тавий тихонько не повлек его за локоть на выход. «Подумать только, «право на Вмешательство»! - думал в потрясении Артемий. То, из-за чего его разум Там разрывался на части... Он столько пережил в попытках разрешить эту дилемму... Теперь ему предстоит еще большая работа, которая потребует ещё большего напряжения всех его сил. Теперь рядом с ним будет Советник, теперь у него есть прямая связь с кладезью мудрости Совета.
   Артемий, ведомый под локоть Советником, незаметно для себя вышел из здания Совета.
  - Вы понимаете, какая огромная работа нам предстоит?.. - Советник смотрел на Артемия теперь уже строгим, как будто пронизывающим всю его суть взглядом. - Вы сдвинули с места камень, перекрывавший ручеек неведомых нам знаний о нашем прошлом... Будущие экспедиции будут еще более опасными, чем та, из которой Вы вернулись. Но мы теперь не имеем права останавливаться. Именно в этом заключалось бы нарушение Закона... Совет выдал Вам и мне вместе с Вами неслыханный доселе аванс, если можно так выразиться. А сейчас, идите домой и подумайте над всем этим... Я приду к вам завтра — нам есть что обсудить. - С этими словами Советник стал удаляться от Артемия по уходящей вдаль дорожке.
   Артемий пошел по такой же дорожке, но в свою сторону. Его сознание, наконец, «переварило» всё то, что произошло с ним несколько минут назад. Провозглашающий сказал не всё и четко дал ему понять это...
   По пути домой он уже раздумывал над тем, что ему может потребоваться для новых экспедиций. Хотя, прежде, чем отправляться в новые, необходимо было еще и еще раз проанализировать все то, что он видел и делал в этой своей экспедиции. К примеру, хотелось бы выяснить имя автора рукописи. Если это вообще было возможно... Для ученого оставалось много невыясненных вопросов, которые влекли его в неизведанное, ставили перед ним новые задачи, возможность разрешения которых раздражала его разум как постоянно действующий стимулятор. Недавние сомнения по поводу того, что у него не хватит сил повторить подобную экспедицию, уже куда-то улетучились.
   Ему ещё нужно было встретиться с Платоном, которому тоже пришлось нелегко за эти месяцы, и убедить его в необходимости продолжения работы, и рассказать ему всё... Ему ещё нужно было увидеться с Аливией... И объяснить ей... Но это все были сущие пустяки, по сравнению с тем, какая работа ему ещё предстояла.
Он шел по дорожке по направлению к порту перемещения, и ветер своими невесомыми пальцами шевелил его льняные волосы... И всё было хорошо...
И впереди у него ещё было столько неизведанного...

   ЭПИЛОГ


   Земля вращалась и, казалось, вместе с этим вращением раскручивался маховик войны, стирая с её лица последние островки разума. Невероятное смешение конфликтов, интересов и просто воюющих друг с другом народов, породило хаос сначала на Евразийском континенте, а потом этот хаос захлестнул и Америку. И даже казалось бы далекая Австралия и соседние с ней островные государства, пожелавшие отщипнуть кусочек от войны с Россией, тоже заразились бациллой хаоса. Ещё будут попытки навести порядок, договориться и даже будут периоды затишья, но разрушение Столпа Равновесия — России, приведет к тому, что на долгие века Земля погрузится в тьму. В тьму, в бездне которой Зло и Добро потеряют свои границы.

   Прошло несколько сотен лет...
   Захар пригладил свои курчавые волосы и посмотрел в зеркало воды. В ней отразилось смуглое, почти коричневое лицо, с характерными чертами самых разных рас: нос картошкой, но не приплюснутый, глаза с еле уловимой раскосиной, широкие скулы и массивный подбородок. Естественное многопоколенное смешение рас плюс воздействие ставшей крайне агрессивной внешней среды, в том числе и радиации — всё это сгладило, нивелировало расовые физиологические отличия среди людей. Люди, бродившие теперь по миру, уже не имели тех явных отличий, из-за которых в прежние времена запросто могли начинаться войны...
   Он зачерпнул ладонью воды и ополоснул вспотевшее после долгой ходьбы лицо. Вода была прохладная и как будто даже приятная. Если не задумываться, что она в себе содержит... Об этом Захару думать и не хотелось. Он не знал, что означают названия веществ, которые были в воде, но он четко сознавал, что они несут в себе смерть или болезни. Поднявшись от воды, он посмотрел на солнце, нещадно жарившее сверху своими лучами, не приносящими радости. Отвернув штанину, он осмотрел рану на правой голени — из-за постоянной грязи она уже начала гноиться. Три дня назад вот около такого же берега только другой реки ему в ногу вцепилась какая-то зубастая рыбина, выскочившая из воды.
   Он пытался найти траву с широкими листьями, название которой он забыл, но пока безуспешно. Обычно она росла вдоль дорог, но в этой местности видимо земля была слишком отравлена, и росли здесь только жутковатые на вид травы больше похожие на каких-то волосатых червей или змей разного цвета.
Захару повезло родиться в подземном бункере, построенном неизвестно кем в самый разгар последней войны. А потом ему повезло, что его мать оставалась живой достаточно долго, чтобы он крепко встал на ноги и понял, в какой мир он попал.
   То, что происходило сейчас в мире невозможно было отнести ни к войне, ни к миру. Это были последствия...
Он был одним из нескольких миллионов живущих теперь людей. В мире, который эти люди населяли сейчас трудно было отыскать признаки каких-либо политических систем или государств с их государственными строями. Не было и самих государств или стран как таковых. Сообщество людей больше не являлось социумом, с присущими ему нормами. Человеческий индивид теперь напоминал абсолютного эгоиста-индивидуалиста, совершенно не способного к жизни в обществе кого-либо ещё из себе подобных. Хотя... Иногда они все же объединялись, как объединяется мусор, несомый ветром в одну сторону. Они объединялись в относительно организованные толпы, чтобы переместиться на другую территорию обитания и отвоевать у тамошних жителей право существования здесь, на этом месте. Те, кто оставались в живых, разбредались кто куда. Это не означало, что каждый стремился убить каждого, нет, если их интересы совпадали, то люди могли действовать сообща. До некоторых пор...
   Захар увидел их издалека. Толпа людей двигалась в сторону юга. Он инстинктивно спрятался за большим деревом, присев на корточки. Они шли туда, откуда шел он, что ж, значит там, впереди, для него будет посвободнее. Он переждал за деревом пока они пройдут и скроются за поворотом дороги. После них остались только клубы пыли. Захар посмотрел им вслед и продолжил свой путь.
   Он слышал от одного путника, что где-то там, впереди, есть место, где люди перестали бродить по миру и осели в одном месте. Захар много думал об этом... Как это — жить вместе с другими людьми на одном и том же месте?.. А чем же они питаются? И как они тогда отстаивают право на пищу и на кров? Он представил себе , как рядом с ним постоянно будет кто-то ещё из людей... Соседство со зверьми он бы вытерпел; со зверьми всегда было всё понятно — кто сильнее, тот и прав. При этом, поведение их было предсказуемо. С человеком же встречаться было всегда опасно, человек, как правило, не выдает сразу своих истинных намерений. Поэтому, Захар ещё с первых годов своей жизни усвоил главное правило при общении с себе подобными — будь всегда начеку при встрече с другим человеком.
Жизнь наедине со всем миром — другой жизни он себе представить не мог, и слухи о том, что где-то люди живут вместе казались ему просто какой-то легендой, пришедшей из давнего прошлого, в котором всё было по-другому. Как именно по-другому, он не знал. Иногда, ночами, забравшись в очередное убежище, он думал о том, почему всё вокруг такое... Какое «такое» он тоже не мог себе сказать, другой жизни он не видел и другого мира не видел, но слухи о том месте... Они почему-то влекли его, и однажды ноги сами собой понесли его в том направлении.
   Вполне могло выйти так, что он бы туда не дошел. Наверное, если бы он целенаправленно шел в том направлении и именно туда, то по пути ему встретился бы тот, кто оказался бы хитрее и сильнее его. Ему не раз приходилось менять направление, обходя нежелательного соперника, будь то человек или зверь. И не раз он останавливался на время в каких-то приглянувшихся ему местах. Но он неумолимо приближался к предмету своих размышлений. И однажды увидел перед собой загородь в два человеческих роста. С той стороны загороди ходил вооруженный луком человек, видимо по помосту. У Захара лука не было и он поспешил скрыться за большим валуном неподалеку. Человек заметил его и крикнул сначала что-то кому-то из тех, кто был за загородью, а потом обратился к нему:
  - Эй, не бойся, выходи из-за камня... Тебя никто здесь не станет убивать и отбирать у тебя твои вещи. - Человек сказал ещё что-то, Захар ничего не понял. Видимо человек повторял то же самое на каком-то другом языке. Захар знал, что раньше было много других языков, но никогда не слышал, чтобы кто-то говорил на одном из них.
   Внезапно из-за изгороди послышался какой-то шум и кусок стены откинулся наружу. В проеме показался человек, каких Захар не видел наверное никогда. Этот человек был... стар! Захар пригляделся повнимательнее — да, несомненно, он был стар и даже немощен. Если он до сих пор здесь жив... Наверное здесь люди действительно живут как-то по-другому, не так как во всем остальном мире. По обеим сторонам от старика шли ещё два человека, эти были вполне боеспособны. Захар вышел из-за камня, держа руки над головой в знак примирения со словами:
  - Мне не нужна ваша еда и ваше убежище... - тут Захар осекся, потому что обычно в таких случаях дальше следовало говорить «... и я иду мимо...», но он не мог так сказать, ведь он шел именно сюда. Он услышал, как один из людей сказал негромко: «Они всегда говорят одно и то же...».
  - Тебе не нужно нас бояться, человек, - подал голос старик, - подойди к нам. Мы хотим поговорить с тобой. Можешь не бросать своё оружие — так тебе будет спокойней.
   Захар ещё никогда не слышал, чтобы кто-нибудь с ним так говорил. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что не следует расслабляться, но что-то он почувствовал сейчас, в этот момент, новое, какое-то приятно-непонятное, и вроде как давно забытое много поколений тому назад... Он подошел к людям и посмотрел в глаза старику, надеясь, что чутьё подскажет — что ему от него ожидать.
   Они со стариком долго, слишком долго для этого мира смотрели друг на друга. В любом другом случае это было бы истолковано враждебно.
  - Пойдем с нами, - снова заговорил старик, - если ты хочешь научиться жить в другом мире. У тебя есть возможность стать частью общества людей. Не бойся, ты научишься, ведь ты — Человек...
   С этими словами старик и те двое, что были с ним, повернулись к нему спиной и пошли обратно за изгородь. Там они снова развернулись к нему лицом, всем своим видом давая понять, что они ждут, пока он зайдет.
   Захар вдруг ясно понял, что бояться действительно нечего; за свою жизнь он мог столько раз умереть, что если он умрет сейчас, то ничего из-за этого в мире не изменится. И даже для него самого почти ничего не изменится... И это новое понимание своей прошлой, да, теперь уже прошлой жизни толкнуло его вперед.
И он пошел. Повинуясь новому, такому незнакомому и такому естественному чувству. Он не знал, что когда-то это чувство называлось «чувство общности». В его разуме, свернувшемся до инстинкта самосохранения, вдруг приоткрылись врата, совсем ненамного, на щелочку, многопоколенная скорлупа тьмы дала трещину, высвобождая сознание, достойное Человека.
   У него начиналась новая жизнь в возрождающемся новом мире.

КОНЕЦ ЧАСТИ 2

2011-2012г.г. P.S.: третья часть в процессе...