Глава XXV. ПОХОРОНЫ.Роман "Онанисты".

Смерть человека ни в коем случае не является доказательством существования души, тем более её бессмертия. Кое-кто после клинической смерти вспоминает, как его сущность вылетала из тела и парила над ним, наблюдая за суетящимися внизу врачами, пытающими его реанимировать. Материалист объясняет это явление просто – игра воображения в мозге, какое то время после остановки сердца функционирующим в теле умирающего. Верующий скажет, что это душа покидает тело и наблюдает за происходящим. Проблема здесь заключается в том, что мы не знаем, что такое душа. Некий сгусток энергии биополя, едва улавливаемого физическими приборами? Тогда душа материальна, а это не укладывается в постулаты духовного мира. Тогда душа долго не просуществует среди мощных электромагнитных излучений современного мира, будет вскоре разрушена и вопрос о её бессмертии больше стоять не будет. Что же тогда эта душа человека? Может ли она существовать вне связи с материальным миром? Один учёный–марксист, размышляя над этим вопросом нашёл простой ответ: мысль – это квантовые сдвиги в структуре мозга, т.е. нет материи – нет и мысли. Нет тела – нет души.
Как говорится, оставим ненужные споры, поскольку тайна сия настолько велика, что смерть человека не объяснит никто, даже священник – божий слуга. Видимых причин смерти много: болезнь, несчастный случай, убийство, старость и ещё много всякой всячины. Но вот вопрос, почему именно этот человек и именно по этой причине умирает, часто не находит ясного ответа. По божьей воле? Тогда почему погибают молодые и талантливые, а сволочи и убийцы живут долго? Понятно, что Бог здесь ни при чём. Не он решает, кому быть, а кому не быть. Эту страшную привилегию он предоставил мыслящему человеку и неразумной природе. В бурном котле человеческой жизни и природных явлений жизнь человека, как ставка на кону. Кто её выиграет, знает лишь случай.
Ванечка находился в Доме Советов, где посреди, на постаменте, весь в цветах стоял гроб с телом Яровского, безбожника и проходимца, так и не покаявшегося, как и многие из его соратников по партии в грехах своего коммунистического прошлого и беспредельного настоящего. Такие люди не каются, хотя и прошли обряд крещения на склоне лет. «Дураков нет - подставлять себя», - думают они, не веря никому и ничему, тем более в тайну исповеди. Они до самого конца считают себя правыми во всём, иначе им надо отказаться от светской жизни и уйти в монастырь замаливать многочисленные грехи.
Но путь покаяния не для них. Они пришли на эту землю наслаждаться и удовлетворять свои желания. Они создают для себя рай на земле, не понимая, что творят ад.
Ванечка вздохнул. « Ну вот и всё, Юрий Андреевич, все хлопоты остались позади. Впереди неизвестность или что там. По крайней мере, Рай то вам не предложат. В нём вы жили здесь, на Земле. Ад же, наверняка, стал толерантным, как и всё во Вселённой катится ко всем чертям. Так что, может быть, вы и правы, что жили на полную катушку здесь, среди живых. Подло, но в почёте. Мерзко, но сладко. Страшно, но сытно. Без веры, но с Христом. Что остаётся от человека на Земле после его смерти? Воспоминания, которые вскоре забываются. Результаты трудов, которые со временем разрушаются. Потомство, которое рано или поздно вымирает. Передавайте привет Люциферу, если попадёте к нему! Он вас не покинет на том свете. Такие, как вы, ему нравятся. Уж вашу душу он пристроит в тёплое местечко, и чем чёрт не шутит, может быть, вернёт на Землю».
Пока Ванечка предавался размышлениям о сущности бытия, в церковь набилась толпа провожающих и скорбящих. Они столпились вокруг гроба и с интересом, а кто и со страхом вглядывались в заострившееся лицо высокого начальника. Чиновники из администрации с застывшими лицами, не выражающими ничего кроме скорбного ожидания продвижения по службе, молчали. В группе бизнесменов перешёптывалась и покашливали, прикрывая рот ладонью, скрывая смешок на реплику партнёра. Остальная разношёрстная публика, пробившаяся сквозь охрану у входа, с любопытством глазела на кучку высоких начальников, нетерпеливо переминающихся с ноги на ногу в почётном карауле. Голоса хористов, забившихся под самые антресоли, ангелами летали под куполом церкви, разгоняя белыми крылами духоту.
«Президент приехал! Сам пожаловал!»- заколыхалась толпа и расступилась под давлением охраны. Президент, огромный мужчина, похожий повадками на бурого медведя, протопал к гробу. Наклонился к лицу своего соратника, что-то прошептал, положил цветы на гроб, подошёл с соболезнованиями к сидевшим на стульях родственникам покойного, произнёс несколько дежурных фраз и направился к выходу.
-На поминки торопится, - хихикнул кто-то в толпе и получил болезненный тычок в бок от соседа.
- Что за народ! Ничего святого!- буркнул рядом стоящий, не обременённый любовью к ближнему.
- В церковь гроб не повезли, опасаясь злобных высказываний оппозиционной прессы в адрес коммуниста, в своё время сбившего не мало крестов с маковок православных церквей.
На кладбище народу прибыло поменьше. Среди толпы преобладали люди с холёными лицами и в дорогих прикидах. Они вылезали из чёрных лимузинов, как жуки из коконов, и под охраной мордатых парней направлялись к месту захоронения. Если знать кто есть кто, то мы увидели бы среди них чиновников, сотрудников спецслужб, крупных бизнесменов и, конечно, хозяев казино. От последних уходил очень выгодный клиент, готовый протянуть руку помощи от лица государства, и это их печалило по настоящему. От иностранных представительств присутствовали официальные лица, которым по статусу надлежало присутствовать на похоронах. От американского посольства присутствовал сам посол. Он близко познакомился Яровским, консультируя его по вопросам разрушения советской государственной системы, не имея возможности давать советы напрямую президенту. Тот не любил чужих советов, считая своё мнение единственно правильным. Яровскому же президент доверял настолько, что к нему даже прислушивался. К тому же однажды посол сопровождал Юрия Андреевича в поездке по своей стране и заезжал с ним в Лас- Вегас, где Яровскому невероятно везло за карточным столом, а послу пришлось долго доказывать свои затраты в департаменте финансов с целью получения компенсации из федерального бюджета. Долг перед казино погасили из бюджета ЦРУ по статье спецопераций. В общем, как говорится, память сердца.
Вскоре под салюты почётного караула гроб с телом покойного опустили в могилу, засыпали землёй, накрыли цветами и венками с благодарственными надписями, свидетельствующими о безграничной любви родственников и сослуживцев к покинувшему их навсегда отцу, брату, коллеге и политическому деятелю эпохи развала Советской империи.
Когда все стали расходиться, к Ванечке подошёл молодой симпатичный мужчина в чёрном плаще и шляпе.
- Разрешите вас побеспокоить, Иван Алексеевич, - тихо произнёс он, крепко прихватив за локоток собеседника. – Вам привет от нашего Владыки! Имею от него для Вас распоряжение.
- Весь внимание! – вырвал руку из цепких лап посланника Люцифера Ванечка.
- Вы должны занять пост Яровского!- казалось,с удовольствием произнёс посланник.
- Говорю сразу: возражения не принимаются, иначе будете ввергнуты в пучину несчастий и пожалеете, что живёте на этой земле! – твёрдо произнёс посланник и растворился в воздухе.
- Кто это с вами разговаривал? – спросил Ванечку генерал Семёнов, вдруг и неожиданно возникший на месте, где только что стоял посланник Люцифера.
« Ещё один!» - подумал Ванечка. – «Этому- то, что надо? Конспираторы чёртовы!
Наловчились возникать и исчезать!»
- Так, подошёл спросить, где здесь туалет, - нашёлся Ванечка.
- Бывает. Я в начале службы при виде покойников не травил, как все, а бежал в туалет с приступом поноса. Со временем привык, но до сих пор бывает лёгкое расстройство желудка при виде изуродованных трупов. Кстати, где этот туалет здесь? – произнёс генерал, большой спец по допросам.
-Там, - показал рукой на здание кладбищенской администрации Ванечка, справедливо полагая, что никакая администрация не может обходиться без туалета.
- Как ты считаешь, кто займёт место Яровского? – от туалетной темы к политической перешёл Семёнов.
- Я! – брякнул Ванечка, словно чёрт потянул его за язык.
«Началось!» - подумал Ванечка.
- Можно без шуток в такой траурный день!? – отреагировал генерал на Ваничкину выходку.
На поминках генерал не подходил к Ванечке. Не чокаясь и без приглашения, он опрокидывал в рот одну рюмку за другой, что за ним водилось редко, пока не одурел.
« Что это со мной? Или обидно, что с крючка сорвалась крупная рыба? В жизни так часто бывает: уже, кажется, подвёл под неё сачок, она раз – и сорвалась, и ушла на глубину, вильнув на прощание хвостом. Главная проблема, возникающая при этом: что делать дальше, где ловить очередную рыбу? Может быть, Голдевский прав и рыбу нужно не ловить в реке, а вырастить в собственном пруду? И выловить её можно в любое время. Кто знает, может быть, сосунок и прав? В конце концов, всё в наше время решают деньги, компромат и чёрный пиар. Претендентов скомпрометировать. Сторонников купить. Нужно переговорить с ребятами из спецслужб», - размышлял Семёнов, одурманенный алкоголем».
От мыслей о служебных делах генерала отвлёк смех со стороны группы бизнесменов, стоящих возле курительной комнаты. Казалось бы, поминки и веселье - дела несовместные, - но Семёнов не раз наблюдал на траурных мероприятиях, смеющихся людей, то над забавными рассказами о жизни, то над новыми анекдотами. Смех сквозь слёзы – доказательство стойкости человеческого духа, неиссякаемого оптимизма, а если хотите, то выбирайте неуважение к покойному или смирение перед неизбежным концом.
Генерал не боялся смерти. Служба в милиции и командировки в горячие точки выели в нём страх перед смертью. Он верил, спасение от старухи с косой заключается в постоянной гонке за удовольствиями, комфортом и наслаждениями, в поиске дорог к вершинам карьеры и власти, дающих ощущение безграничных возможностей и оправдывающих его кратковременное пребывание на грешной Земле. Генерал был согласен с тем, что дорогу осилит идущий, даже если она ведёт никуда. Иначе, зачем жить и при этом постоянно мучиться неизбежностью смерти?
Его предложение протолкнуть на должность Начальника президентской администрации Голдевского было встречено высокими чинами из спецслужб на удивление с пониманием. Их смущала только фамилия. Пятый пункт его объективки традиционно для спецслужб вызывал подозрение.
- Не надо песен, дружище! – похлопал по плечу генерала спецслужб Малиновского Семёнов.
Он мог себе позволить панибратство с человеком, которого боялись все, кто его знал. В своё время Семёнов помог Малиновскому, тогда ещё полковнику, выкарабкаться из дерьмового дела о превышении должностных полномочий. Бравый полковник застрелил серийного убийцу, когда его брали с поличными и когда тот плюнул в лицо Малиновскому со словами:
- Убивал вас идиоты и буду убивать! Скольких я зарезал! Скольких я убил! А права убивать меня по закону нет! Высшая мера отменена!
Кто-то из оперативников, присутствующих при задержании, настучал на полковника. Бравые ребята из службы собственной безопасности раздули кадило и уже хотели отпевать беспредельщика, но за товарища вступился Семёнов. Он вычислил доносителя, купил его отказ от показаний. Якобы тот ошибся и не заметил нож в руке бандита, а сейчас вспомнил, что нож мелькнул в его руке. Нашёлся и другой свидетель угрозы жизни полковника, точно видевший нож. Семёнов нашёл среди вещ доков финку, изъятую на квартире маньяка с его отпечатками пальцев и предъявил комиссии.
- В России, как известно, бьют по роже, а не по паспорту, а рожа у Голдевского вполне русская. Кстати, твой однофамилец Малиновский был поляком и дослужился до маршала в суровые для иностранцев времена, – закончил разговор Семёнов.
Малиновский принял предложение Семёнова не только, как от друга, но и по более значимой причине.
За два срока правления действующего Президента экономическое положение страны резко ухудшилось, расцвела коррупция, воровство и бандитизм. В недрах общества зрело недовольство внутренней и внешней политикой Президента. Не за горами маячили очередные президентские и парламентские выборы, где шансы переизбрания действующих лидеров страны были призрачны. В высших кругах бизнеса, военного руководства и спецслужб уже было принято решение о замене политического лидера страны и подбиралась новая президентская команда. Предложение генерала Семёнова пришлось ко времени, нужны были свои, преданные новому порядку люди. А кто, как не новички в большой политике готовы ради карьеры продать родную мать?
Семёнов сообщил Голдевскому о принятии к рассмотрению его кандидатуры на должность руководителя президентской администрации.
- Мне нравится твоя наглость! – заявил генерал своему протеже. – На Руси не боги обжигают горшки, а черти! Ты, насколько мне известно, близок к ним и по духу и по телу, а значит, будешь работать в новой команде без выкидонов, строго следуя указаниям и приказам больших людей. Только армейская дисциплина всегда спасала Россию!
Ванечка при словах « близок по телу» вздрогнул.
«Вот дрянь! Уже раскопал историю моего рудимента!»
Теперь будет постоянно шантажировать этим фактом.
Ванечка почувствовал, что заглотил острый крючок и стальной поводок генерала ему не перекусить. Он испугался.
Вернее, это была последняя капля в чаше его страхов. До краёв она наполнилась после смерти Яровского, скончавшегося в расцвете сил и неожиданно для всех. Ванечка тогда испугался: «Если смерть настигает здорового и успешного человека, значит, без чертовщины или божьей кары здесь не обошлось. Значит, жизнь человека зависит не от состояния здоровья и материального благополучия, а от высшего определения. Чем больше ты посягаешь на прерогативы чёрта или Бога, тем раньше тебя призовут для ответа высшие силы». Посланник Люцифера понял, что попал на поле битвы между Дьяволом и Богом, где рано или поздно, а скорее, рано, погибнешь от руки не одного, так другого.
«Нужно линять пока не поздно!» – решил Ванечка.