Хохлу в Стокгольме, что шведу под Полтавой. (15 и 16)

Параллельно о памперсах–



Дик в свои два с половиной года, все еще ходил в памперсе, что с ужасом и непониманием обнаружила Лера в первый день своего пребывания в столице шведского социализма. «Что-то надо предпринимать» - думала Лера, снимая с тринадцатикилограммового младенца по-взрослому захезанные памперсы. Как-то недели через три, проводив Лёшу в шопинг-тур, а Мика - в детсад строгого режима, Лера взялась за реализацию плана, получившего название «Стоп-пись!» под придуманным на ходу лозунгом «Унитаз! Прими нового седока!» Ничего не подозревающий Дик, сидел за компьютером и пел хором сам с собой рождественские гимны.
- Дик, хочешь а-а?
- Нэй!
- А может, все же хочешь а-а?
- Нэй, нэй!
- Хорошо, не хоти и дальше, только на унитазе.
Лера подхватила ничего еще пока не сообразившего ребенка, и галопом рванула в туалетную комнату Лео. Дик отбивался, пыхтел, но затих, увидев папины бритвенные принадлежности.
- Так вот, Дик. Мы будем учиться какать по-взрослому.
- Вад?
- Не «вад», а что?
- То?
- По-взрослому. Как папа, мама, Мик.
- Кыся оксо?
- Нет. Кыся – это особый случай.
Так шел неспешный тренинг-диалог. Дик сидел на унитазе, а Лера для удобства положила ему под ноги пластмассовый кирпич.
- Ну, давай, не упрямься!
- Виль инте!
- Ах, так. Ну, давай, кто кого.
Неистовая укротительница «не желающих по-человечески выполнять малую и большую нужду», крепко взяла звереныша за задние лапки и пригвоздила к унитазу. Малыш плакал, вырывался, пытался встать, но сила гнета рук держащих не давала никакой возможности малышу реализовать план собственного освобождения. Так прошел час. Оба – и няня, и подопытный экземпляр - устали, измотались, но никто не хотел уступать.
От долгого сидения, Дик прилип к «сидушке» унитаза.
- Папа памперсы не одевает, ходит на работу, бреется, спит с мамой, сколько хочет, смотрит телевизор, потому что какает и писает в унитаз! – поток аргументов прервал звук журчащей струи.
- Ай, дугтик пойке, лилла, Дик!- Хвалила Лерка умнеющего на глазах воспитанника и была вознаграждена звуком упавшей в миску с водой котлетки.
Браво! Процесс пошел!
Ребенок в два с половиной года первый раз не испачкал памперс.
В детсад за Миком пошли пораньше: не терпелось младшему похвастаться внезапно рванувшим с места процессом взросления и возмужания.
Детсад располагался в лесопарке, минутах в пятнадцати ходьбы от дома. И если выпадал счастливый случай упрятать туда Мика, то день выдавался на редкость спокойным. Дик, в отличие от Мика, был смирным шведенышем: он любил подолгу сидеть и разбирать свой гараж, в парке которого насчитывалось до 40 единиц техники, причем в особом почете находились малюпусенькие копеечные гоночные машинки, а не навороченные, дорогие, с «дистанционкой», автогиганты.
Лера с Диком вышли с криком. Это не стихи, а обычный ритуал, когда из карманов, капюшона, из штанин «диковой» одежды, Лера принималась доставать «Пежо», «рено» и «мустангов», а Дирек громко и активно противился чужой воле. Война миров, полов и возрастов оканчивалась компромиссом, т.е. разрешением взять не более одной машинки.
Вот и сейчас Лера вела Дика то за левую, то за правую руку, т.к. машинка выполняла фигуры высшего лётного пилотажа и требовала свободу маневра. Няня задолбалась бегать вприсядку вокруг воспитанника и, разогнувшись, ухватила его за капюшон. Так, довольные друг другом, они дошли до сада.
Теперь Лера должна была исхитриться удержать Дика, разуться, дойти до группы под кодовым рисунком «муравьи», вызвать Мика, переодеть его, попрощаться с воспитательницей, пройти обратный путь, обуться, поймать за шиворот Мика, удержать за штанину Дика, извиниться перед другими родителями…
Вывалившись, на улицу, дуэт Ларсенов тут же подрался, ритуал приветствия окончился и мальчики, мирно дав свои ручонки Лере, защебетали на шведском.
Домой дошли без осложнений, побросали комбинезоны и грязную обувь в прихожей и с оглушительным визгом бросились на второй этаж к компьютеру. Ну что поделаешь: обеспеченные дети благополучной страны конца 20-го начала 21-го века.
А удел взрослой Леры из постсоветской Украины - собирать все грязное и делать его чистым. Вперед, и Бог в помощь!


-Пол соотечественника–



С течением времени, Лера знакомилась с Лёшиными приятельницами из Экс-Союза. Не все, правда, нравились, но выбора особого не было. Лера поняла одну вещь: из Союза (так легче, чем СНГ или Россия, или Украина) уезжают в подавляющем большинстве женщины, а единственный легальный способ остаться за границей – это выйти замуж. Так вот, чтобы выйти замуж, это самое большинство женщин готово на обман, неискренность, лесть, унижение. По любви получается у единиц. Лёша, как раз и встала в малочисленный ряд этих самых единиц, чрезвычайно выгодно выделяясь на фоне массы приспособившихся двоек, пятёрок и особенно шестёрок.
Попасть в Лёшино окружение старались многие, и попадали, т.к. Лёша, в отличие от питерских и московских акул, не растратила в борьбе за шведское подданство доброту, отзывчивость и веселый нрав. Она всегда была очень коммуникабельна, а дефицит общения за рубежом особенно заметен, вот и приходилось восполнять его, с кем придётся.
Надо отметить тот факт, что знакомые очень завидовали Лёше, хотя всячески старались этого не показать ей. Причем предметом зависти были не только деньги, дом, богатый молодой красивый муж – это понятно - завидовали той легкости и непринужденности, с которой «бывшая русская» шла по жизни. А это уже серьезно. Лера про себя считала, что Лёша очень зря окружила себя людьми корыстными. Впрочем, это личное дело подруги. Был у Лёшки один знакомый - еврейский хохол или украинский еврей, кому как больше нравится. Очень интересный, подвижный, а главная его отличительная особенность – суперминиатюрный. 1м 58 см в «подпрыгнутом» состоянии и в хорошем настроении. Сашей Родиным звали этот шедевр. Он нашел оптимальное применение своему неугомонному темпераменту, информируя русско-украинскую стокгольмскую тусовку о концертах, выставках, гастролях «артистов советской эстрады», а главное, обеспечивал авиабилетами на Родину и обратно. С ним Лера познакомилась во вторую неделю шведского добровольного заточения, придя вместе с Лёшей в офис Саши.
- Ай, ай, ай! Нет, Вы только посмотрите, какая редкая женщина, какая редко-высокая женщина!
- Да у Вас, Александр, комплекс Наполеона: первым делом оцениваете рост!
- Саша, знакомься, - Лера. Южный свидетель моей южной молодости. О тебе я уже кое-что рассказала.
- Лерочка, не верьте ей, она все сочиняет.
- А что, Саша, Вы хотите убедить меня в том, что все то хорошее, что говорила Лёша о Вас - неправда?
Так вот весело и легко началось приятельство двух хохлов, один из которых обладал еврейскими корнями и шведским гражданством, а другая – жовто-блакытным паспортом и русским долготерпением. Объединяло же их то, что любвеобильная Природа-мать наделила обоих непомерным чувством юмора.
Саша искренне любил свою жену Свету и с той же искренностью и неутомимым азартом изменял ей налево-направо. Это при полном отсутствии внешней привлекательности в традиционном подходе к оценке внешности мужчины! Классический случай, когда женщины любят исключительно ушами, на которые Саша с потрясающим талантом навешивал тонны лапши.
- Лера, бросайте свою Лёшу и приходите одна, поболтаем без свидетелей.
- Саша, Вы рискуете надорваться.
- Отчего это, Лерочка?
- От кучи своих макаронных изделий.
- Я похож на владельца макаронной фабрики?
- Конечно. А еще на активного распространителя собственной продукции.
- Но у меня есть в ассортименте и мясные продукты – тонко спошлил Саша.
- Сырого не ем, боюсь глистов – парировала Лера.
Родин хохотал минуты четыре, вытирая глаза и хлопая себя по коротким ножкам маленькими холеными ладошками. Немного успокоившись, он протянул невозмутимой Лере руку.
- Давай на «ты» и спасибо, что не разочаровала традиционным женским, тупым кокетством. Ты, Лерка, свой парень.
- Да и ты, Сашка, не чужая баба – с ответным комплиментом подоспела бойкая на язык барышня.
Но Лёше с Лерой пора было возвращаться до дому до хаты к диточкАм. А значит, пришло время традиционному прощальному ритуалу. До свидания – пока – звоните – вы тоже – рад был – взаимно.
Лере понравился Саша тем, что не был напыщенным, изображающим занятость бизнесменом. Позже, когда у Леры появлялся выходной или просто свободное время, она приходила в офис своего нового приятеля и отводила душу, просто болтая с умеющим поддержать непринуждённый разговор, милым, остроумным и очень не глупым человеком. Саша в свою очередь, очень уж « по-кобелиному» понял внимание Леры к своей особе и без обиняков предложил «половые услуги».
-Саня! Я верю в твою потенцию, но давай отложим на неопределённый срок максимальное сближение.
-Ладно, противная, уговорила. Потерплю ещё 15 сек.
-Время пошло, а значит, я имею четверть минуты на побег. Хей до, Саня! Утихнет гормон - звони и приглашай на рюмку чая.