Хохлу в Стокгольме, что шведу под Полтавой. (7)

-Все только начинается–



Самого страшного, к радости Леры, не произошло, а именно: Виниловна не жаловалась, не стонала и не демонстрировала лица утопившейся Офелии. Благосклонно согласилась оставить весь «караван-багаж» в камере хранения и, взяв лишь подарки для подруги, у которой решили остановиться на ночь, двинулась вместе с Лерой к последнему ночлегу не Родине.
Паша Прокоповна оказалась сухонькой пираньей без зубов, с обалденно красивыми, молодыми, живыми, а главное – ярко-голубыми глазами. Густые, благородного седого цвета волосы, забранные в традиционный узел на затылке, ещё не утратили своей былой роскоши.
Через 10 мин общения, Лерке стало неловко за то, что в мыслях она назвала Прокоповну «пираньей».
«Аристократичные манеры» – это именно тот предмет, который «пиранья» могла бы с блеском преподавать в каком-нибудь престижном лицее или пансионе благородных девиц. Обиженная, забытая, нищая (как впрочем, подавляющее большинство стариков в стране), тем не менее, Паша Прокоповна не канючила и не жаловалась, а с упоением читала вслух любимую поэзию Саши Черного и Фета. Оказалось, что в молодости Прокоповна трудилась в области гидростроительства и пять лет жила в городах курорта, в котором ныне обитала и сама Лера. Старушка принесла пухлый фотоальбом и начала листать кадры своей, поверьте, не скучной жизни. Да, было что вспомнить: и вереницы поклонников, и захватывающая работа, и красота, и здоровье. Виниловна внимательно рассматривала фотографии, изредка узнавая на них знакомых.
- А этот бравый военный был весьма настойчив, и я чуть было не сдалась. Но поставила, видимо, очень строгие требования, которые не смог выполнить даже такой дисциплинированный мужчина.
- Может, Вы были уж слишком требовательны? – Осторожно поинтересовалась Лера.
- Ну, конечно, только раньше я и к себе была чрезмерно строга. Но что уж сейчас пенять – время не повернёшь вспять и не исправишь ничего. Меня так воспитали родители.
Вечер складывался по южно-украинским обычаям русскоязычной части столичного населения, а именно: три (условно говоря) девицы, сев на кухне, порезав сала-хлеба-колбасы, украсив стол бутылочкой смородиновой наливочки, делились впечатлениями от жизни. У каждой был свой, неповторимый стиль.
Лера: Какое лето в этом году чудесное! Ко мне подруга приезжала, мы так веселились! Всё просто «зашибись!» Пардон, всё очень хорошо.
Виниловна: Как же всё дорого! Денег нет, а у меня ещё собака и пять котов!
Прокоповна: А я от нынешней власти ничего не прошу. Живу в нищете, но не унижаюсь перед бюрократами. Гордость.
Такие разные, но в одном совершенно одинаковые: все они по жизни не замужние, а значит не устроенные в традиционном смысле этого понятия. Разговор шёл мирно и ладно, Лера всё больше слушала, понимая, что подругам надо пообщаться. Виниловна по своему обычаю часто съезжала на жалобы, но Прокоповна быстро ставила её на место. Тут Лерка, ни с того, ни с сего, попросила экс-артистку спеть. Виниловна встала, прокашлялась и исполнила партию Сильвы. Ну что вам сказать? Есть ещё порох в пороховницах! Мало того, что стареющая пышечка недурственно спела, так она ещё и пританцовывала некое подобие «чардаша». Так что вечер, право дело, удался на славу.
- Лерочка. Я постелю Вам на диване, а сама лягу на своей роскошной раскладушке. Нет, нет! И слышать не хочу. Я хозяйка в этом, до аскетизма скромном, но - смею Вас уверить - чистом доме, а значит - извольте подчиниться, сударыня.
Виниловна расположилась в спальных «апортоментах», в коих на почётном месте главенствовала «полуторка» с резной спинкой. Вторая вещь, которой гордилась Прокоповна. Первая - это её (Прокоповны) независимость.
Вот так, в третьем часу киевской ночи, совсем не святая, чуть поддатая троица, с божьей помощью угомонилась.

Утро нового дня ворвалось без малого в восемь, с милым сердцу Леры запахом хлорки: это Прокоповна проводила дезинфекцию своего дома - своей крепости. Ну что ж, вот и начался последний день на Родине.
Сбегав на рынок, Лера призвала к столу своих «колежанок», на завтрак. Надо отдать должное Прокоповне: она таки чертовски хорошо умела принимать помощь, с благодарностью, но без раболепства, что было до чрезвычайности симпатично. Продолжая вечерний разговор, Лера поняла: она приобрела в лице Паши Прокоповны беззаговорочного сторонника своего мировоззрения, хотя, возможно, это слишком пафосно. Тогда просто – приятельницу. Покушали, оделись и спустились к автобусной остановке.
Хозяйка киевского приюта для «тму-тараканьских провинциалов» и слышать ничего не хотела о том, что бы распрощаться у грязных дверей автобуса. «Поеду с вами до аэропорта, и цыц мне, пожалуйста!» Пожалуйста!
Автобус преподнес новый сюрприз. А именно: оказывается, что в киевских автобусах необходимо не только купить талон, но и закомпостировать его. Такое в родном Лерином городке не практиковалось. На вопрос «ваш талон?», Лера с пионерской готовностью предъявила проездной документ - баз единой дырочки талон. Радостный контролёр принял стойку опера, схватившего с поличным преступника, который обворовал, по меньшей мере, ювелирный магазин. «А вот теперь ты заплатишь штраф! И не стыдно «зайцем», а?» Лера мигом сообразила, что к чему и разыграла, как по нотам, сценку под названием «Ой! Что вы, дяденька? Мы ж не тутошние, из села мы, простите ущербных-не грамотных!» «Сорвалось!»- было написано на лице упустившего добычу контролёра. «Удалось!» - злорадно ликовала стервозность где-то в глубинах Лериного организма. Виниловна в первый раз по настоящему обрадовалась своему преклонному возрасту и соответствующим льготам. Во время инцидента она смирно стояла у окна и с партийной гордостью держала в вытянутой руке пенсионное удостоверение. Кайф!
В метро всё прошло нормально, если не считать упорного нежелания Виниловны мирно сосуществовать с эскалатором, но это ерунда по сравнению с историей мировой революции.
Вокзал встретил путешественниц приветственными возгласами «Кому в Борисполь? Жуляны? По городу?» Игнорируя все столь заманчивые предложения, Лера с ватагой бодреньких старушенций, нырнула в подземелье за багажом. Выперли таки мини-паровозик сумок и чемоданов на свет божий! Садясь в такси, Виниловна застыла в полуприсесте « Лера! Мы не можем ехать! Это катастрофа!» «Так, спокойно! Спокойно, леди Визг! Главное сейчас – сдержись и не произнеси то слово, которое истинно определит сущность Виниловны».
- Я забыла купить сигареты, два блока. У нас они в двадцать раз дешевле, чем в Швеции! Мы никуда не летим! – почти в эпилептическом припадке забилась «склерозная актриса». Лера, сорвавшись с места, включила первую космическую скорость и взяла направление к привокзальному рынку, как торнадо пронеслась по рядам, выискивая табачных оптовиков. Оказалось, что в горячке поиска, резкая барышня проскочила «табачного капитана» ещё в самом начале.
- «Мне блок вон тот, бело-красный и другой, бело-голубой». Это означало, что Лера совершенно не разбиралась в сигаретах, не выкурив за свои 30 лет ни одной! Какой-нибудь нормальный человек поверит в это? Нет? А вам придётся!
Виниловна уже сидела в автомобиле, когда прискакала взмыленная Лера-лошадь. Бросив сигареты паникёрше, а водителю короткое «поехали!», лошадка перевела дух и расслабилась, откинувшись на спинку сидения. Ехали опять же не скучно. Теперь развлекала Прокоповна, коренная киевлянка, не бывавшая в этом районе родного города уже лет сорок! Водитель почувствовал себя гидом, а ситуация в целом напомнила эпизод из комедии «Необыкновенные приключения итальянцев в России». Во всяком случае, сила восторга и темпераментные реплики не уступали итальянскому исполнению.
А вот и «воздушные ворота страны»! Ну, пусть не ворота, но калитка как минимум. Жуляны! Внутри оказалось очень скромненько, не навязчиво, привычно провинциально, в общем, настолько не богато, что даже Виниловна и Лера, приехав из своего Мухосранска, почувствовали себя в своей тарелке. Прокоповну удалось убедить не выходить на взлётно-посадочную полосу, чтобы помахать вослед отрывающемуся от земли самолёту. Распрощались у стойки регистрации, пообещав встретиться после возвращения.
Не без труда заполнив декларации (особенно «виниловскую»), дуэт под названием «сомнительный кайф вдвоем», в конце концов, попал в салон самолёта!

Но было бы грустно, если бы не было весело, а весело стало, когда по причине неблагоприятных погодных условий, «лайнер конца 60-х» сел в Гомеле переждать непогоду.
Лера с Виниловной сидели почти в обнимку в не отапливаемом накопителе, вспоминая тепло, оставленное два дня назад, в 2000 км южнее. Сентябрь в Белоруссии выдался не жаркий! Лера вытащила из своей сумки клетчатый шарфик и закутала им свою худенькую шейку.
- Мы торчим здесь уже почти два часа! Лера, ну делай же что-нибудь!
- Пойду, телеграмму дам, «молнию».
- Куда телеграмму? Кому? Какую телеграмму? – Соревнуясь с репером Эменемом, зачастила Виниловна.
- Да в небесную канцелярию, куда же ещё? Погоду заказать. Даже оченно интересно послушать, куда «работники божьей конторы» меня пошлют?
- Вот ты всё шутишь, Лерочка, а у меня уже ноги онемели.
- Мои тоже наорались и охрипли. – Продолжала хохмить девушка в тёпленьком шарфике. Виниловна замолчала и обиженно поджала губы. Лера поняла, что переборщила, и поторопилась исправить ситуацию. Она вскочила и потрусила к стеклянной двери, ведущей в зал аэропорта. Без каких либо проблем и препятствий, «ещё какая!» дама в «совсем никакой» шубейке подошла к справочному бюро.
- Извините, скажите, пожалуйста, как долго задержится рейс на Стокгольм?
- Вы имеете в виду транзит из Киева?
- Его самый!
- Уже сейчас объявят посадку.
- Спасибо! – Поблагодарила Лера и метнулась обратно в промозглый накопитель. Дверь была закрыта! Опаньки! «Что делать, куда бежать?» - лихорадочно соображала любопытная птица-секретарь. Вдруг из соседней двери начали выходить люди, это значило, что приземлился какой-то самолёт и пассажиры нашли выход с лётного поля. Лера, недолго думая, ломанулась поперёк людской реки. Зайдя в узкий коридор, она посмотрела влево, и увидела Виниловну, сидящую на скамейке, как мокрый воробушек на веточке под дождём. Женщин разделял барьер, высотой около метра. Ни секунды не сомневаясь в правомерности своих действий, Визг со свистом перемахнула через преграду, не обращая внимания на удивлённые взгляды «приземлившихся».
- Виниловна, бесценная моя, считайте до девяти и слушайте!
«Пассажиры рейса до Стокгольма, пройдите на контроль!» – прозвучало как «Золушка! Ты поедешь на бал!». Замерзшая «чертова дюжина» потянулась в сторону будки, в которой сидела дама, обладательница параметров 150-150-150 (длина ширина, глубина) с очень пристальным взглядом. Лере в голову пришла странная мысль: «Наверное, это существо, когда-то, очень давно, имеющее отношение к женскому роду, село туда, куда захотело, а вокруг него построили будку. Иначе как оно могло туда залезть?»
А теперь пора вспомнить деталь гардероба Леры, а именно - парик. Подавая свой паспорт, со страницы которого почему-то улыбалась блондинка в топе бирюзового цвета, Валерия не подозревала осложнений.
- Это кто? – Протрубила полуторокубометровая мадам, глядя в Лерин паспорт.
- Это я! – Даже как-то с гордостью выпалила брюнетка, облаченная в плюшевого леопарда.
- Вы уверены? Я вот лично сомневаюсь. Здесь не ваше фото.
- Да я это, я! Только в парике – снова с гордостью, но уже с заметным снижением скорости ответила Лера.
- Как так в парике? – Глупо засомневался кубик.
- Да вот так! – Радостно взвизгнуло чудо-юдо, и черный поток волос взвился в воздух, оставляя под собой взъерошенный ежик осветленных волос.
Хохот стоял как в самом веселом цирке «На цветном бульваре». Непричёсанная Лера без парика, в маленьких очках и с простоватой улыбкой на губах, в этот момент была очень похожа на певца Аркадия Укупника. Кто ж тут не засмеётся?
«Главное - сохранять уверенность в себе!» – повторяла Лера свою дежурную молитву, натягивая на находчивую голову успевший остыть парик.
«Поїхали!» – на хорошем украинском Лера попрощалась с последним метром постсоветской земли, являющимся уже ближним зарубежьем - Белоруссией.
Виниловна продолжала удивлять Валерию своим безукоризненным поведением. Слава Богу!
Через 1,5 часа самолет примчал старую и молодую хохлушек в другое время, в другую страну и вообще - в другое измерение!
Велком! Дякуємо щиро!