Хохлу в Стокгольме, что шведу под Полтавой.(3 и 4)

Как собирались сумки-чемоданы.

Как и обещал работник посольства, Лера без проблем получила паспорта с открытой визой, и в прекрасном настроении вернулась домой. Приехав в свой город, она первым делом посетила Виниловну, что бы продемонстрировать радужную голограмму штампа в загранпаспорте. Виолетта была на седьмом небе от счастья и постоянно возвращалась к тому факту, что именно ей в голову пришла замечательная идея родить Лёшу.
- Знаешь, Лерочка, многие девочки просились к Лёшеньке на работу, но я настояла, что бы поехала ты.
- Лёшу, судя по всему, очень трудно было уговорить!
- Нет, что ты, она с радостью приняла твою кандидатуру! Ты ведь очень трудолюбивая и честная. Лёше нужна помощница, ведь работы в её большом доме – уйма!
- Ну, посмотрим. Виниловна, только я прошу Вас – без фанатизма! Да, Лёша знает меня прекрасно, уверена в моих лошадиных силах и умственных способностях. Но не стоит исключать того, что меня будет что-то не устраивать в Швеции. Поживём – увидим, а пока давайте-ка, займёмся подготовкой к отъезду, хорошо?
Виниловна немного удивилась тому, что Лера не целует ей ноги за организованную перспективу вырваться из постсоветского пространства, но промолчала. Она всегда просила дочь купить ей маленький домик где-то неподалёку от Стокгольма, что бы быть рядом с обожаемой дочкой, но Лёша оставляла без серьёзного внимания мамины просьбы, называя подобные желания Виниловны «несерьёзными». Хотя про Лёшу нельзя было сказать, что она не помогала своей семье. Её старшая сестра Вера уже пять лет нигде не работала, получая ежемесячное вознаграждение за лентяйство, в сумме 200 долларов США. Лёша хлопотала о переезде Веры с Властой (племянницей, дочерью Веры) в Швецию, подыскивая жениха для сестры. Но не всё так просто в скандинавской стране и на всё нужно время, а время, как известно, понятие резиновое, растяжимое и бесконечное. Но пора вернуться к сумкам-чемоданам.
«Брать с собой шмотки за границу? Глупо. Глупее глупого. Тем более глупо, что это на самом деле шмотьё, а не одежда» – весело рассуждала Лерка, глядя на свои даже не секонд, а секс-хенд (в смысле, шестые руки) ношенные - переношенные веши. Но, поистине, нет предела авантюрной наивности невезучей, но оптимистичной Леры, Валерии Вячеславовны Визг! Она с воодушевлением перебирала свои сценические костюмы в надежде в Швеции найти себе применение в качестве танцовщицы. Кстати: танцевала она (по оценкам специалистов) весьма и весьма. Но...
И так, подойдя со всей возможной безответственностью к вопросу багажа, Лера быстро собрала и довольно легко оторвала от пола сумку, в которой мирно сосуществовало:
1. Семь костюмов к семи любимым эстрадным номерам.
2. Одна пара потертых сценических белых туфель, замазанных зубной пастой и другая пара, только уже черных, подреставрированных черным фломастером
3. Личное и нижнее (косметика, белье) общим весом 0,7 кг.
4. Подарки! А как же? У большинства бывших советских граждан ехать в гости без подарка - признак дурного тона. Лера же слыла барышней недурственного воспитания, умницей, грамотно умеющей маскировать частые проявления полного отсутствия светских манер, восполняя этот пробел повышенным чувством юмора и неприподъёмным багажом знаний из различных областей человеческого бытия. Подарки были подобраны с учётом возможностей выезжающих и потребностей встречающих. Уравновесив то и другое, Лера погрузила: несколько баночек осетровой икры, камчатских крабов, пять бутылок массандровского вина и огромную смешную плюшевую ворону с ма-а-аленькими крылышками и огро-о-омным клювом. Прекрасно понимая, что шведов удивить нечем, Лера правильно решила не изгаляться над своими более чем скромными сбережениями, которые очень даже пригодятся родителям в осенне-зимний голодный период межсезонья.
Скромная сумка контрастировала с дешевой шикарностью наряда. Шуба из убитых плюшевых леопардов гордо висела на худых плечах, заканчиваясь чуть выше колен. Черные (когда-то, лет пять назад) брюки, три-четыре раза перешитые, а поэтому сидящие идеально на длинных, но не признанных ногах, аж пищали: «Ну, отошлите меня на пенсию, пожалуйста, иначе я обещаю Вам умереть прямо на Вас!». Всю эту сомнительную роскошь венчало настоящее чудо: иссиня-чёрный парик «А-ля Мирей Матье» из-под челки которого на треть лица расплывались самоуверенно-голубые глаза. «Красоту ни чем не испортишь, разве что только роскошью» - успокоила себя «не испорченная роскошью» барышня. В принципе, Лера выглядела не хуже других, а зацикливаться на вопросе «почему не лучше?», ей как-то не приходило в голову. Она уже не помнила, где и когда услышала фразу: «Есть, чтобы жить или жить, чтобы есть?», но с тех пор для неё не существовало вопроса, а появилась твёрдая уверенность – есть, что бы жить! И поэтому унитаз и плита не были для Леры иконами. К великому сожалению, многие не разделяли такой позиции странной отщепенки, ставя на первое почётное место «поесть» и «по…..», в общем, естественные отправления. Да и Бог с ними, в конце концов, как любят у нас говорить – хозяин-барин. Визг, полностью соответствуя своей фамилии, с воодушевлением воспринимала любую возможность как-то разнообразить жизнь, если это не шло в разрез с этическими нормами. Правда, надо отметить то, что рамки этических лимитов не всегда чёткие и имеют склонность всякий раз менять свои пределы.
Одевшись и оценив, таким образом, экипировку, Лера осталась довольна своим видом, хотя и понимала, что явно не дотягивает до определения «очень прилично», а тянет лишь на «что поделать? Сойдёт и так». А значит, стоя у зеркала и глядя на своё отражение, можно дерзко и с вызовом заявить: «Народ к поездке готов!»
Ой, а Виниловна?

Отдельный разговор



- Алло, Лерочка? Слушай, я курочек на веревочке купила, помнишь, в детстве, с шариком внизу? Что? Да нет, пластмассовых, не копчёных! Игрушка такая. На блошином рынке. Почти новая, ну я немного почистила. Как ты думаешь, понравится?
- Алло, Лерочка? Я тут бумажные плакаты с видами нашего города купила. Продавали по гривне, а я сговорилась за 7 гривней 6 штук. Здорово, правда? Это чтобы Лёшенька не забывала свой дом!
- Алло, Лерочка? Так мне повезло! Я книгу у одной старушки купила «Уход за кожей лица и шеи» 58-го года издания. Пусть Лёшенька применяет. Там рецепты хорошие есть. Все-таки, не это разрекламированное чтиво, а нормальная советская книга, правда?
Такие звонки преследовали Леру на протяжении всей подготовки к полету. Космонавты отдыхают! Неделя напряженного терпения виниловского старческого маразма.
Торговки на блошином рынке были в восторге! Виниловна не скупила, пожалуй, лишь ордена, медали и старого педального коня, хотя и он чуть было не стал экспонатом « коллекции ненужных вещей».
От нехороших предчувствий в груди у Леры открылся роддом для ежиков, почему она и решила за день до отъезда провести аудиторскую проверку состояния багажа беспокойной бабушки.
- Виниловна!!! Мы что, заказали чартерный рейс до Стокгольма?!
От кровати до стола выстроилась пестрая, нагловато-неуверенная вереница перевязанных бинтами сумок, сеток и емкостей без названия. У Леры по всему телу волосы встали дыбом. «А ноги не помешало бы побрить»- совершенно не в тему пронеслось в мозгах.
Неодинаково подкрашенные, на сценический манер, глаза Виниловны, своим неуверенным выражением очень контрастировали с откровенно-революционной позой тела. Как в том анекдоте про хохлушку, вышедшую замуж за узбека: « А коли в мене руцi в боцi, тодi менi байдуже, на якому глазу в тэбэ тюбiтейка!»
Виниловна начала с характерным для неё театральным пафосом доказывать жизненную необходимость каждого предмета багажа. Лера отличалась жестким реализмом, подкрепляя свои аргументы выражениями: «Да ни в какие ворота! Да на голову не натянешь! Да в страшном сне не приснится! Да над Вами смеяться будут!» Все это никак не помогало Лере в борьбе с хламом, имеющим наглое намерение перекочевать через 3 границы и Балтийское море в доверчивую Швецию.
В рукаве остался козырь, которым пришло время воспользоваться.
- Виниловна! Двинете со своим караваном одна! Я не хочу позориться на таможне. Все! Хватит! Остаюсь в родном Мухосранске!
Глядя в лицо приближающейся истерике Леры, Виниловна испугалась, и это ее спасло, лишив дара речи, а значит и возможности дальнейших препирательств.
Ревизия пошла быстрыми темпами, изредка прерываемая слабыми протестами владелицы сомнительного арсенала. К шести вечера бой закончился. Уставшая, молчаливая Виниловна сидела на кровати, положа голову на плечо полумертвой Леры. Перед ними гордо стояли как три богатыря четыре сумки. А за этой горой пристроился коварный соседский кот Афанасий, который как агент ФБР проник в комнату через форточку и, никем не замеченный, пометил пока еще ничейную территорию, т.е. обдудонил одну из сумок. Падла.