ПЛОДЫ СТРАСТИ. Часть III: Бой с тенью. Главы 24-25.

ПЛОДЫ СТРАСТИ.

***

ЧАСТЬ III: БОЙ С ТЕНЬЮ.



ГЛАВА 24. В РАЗЛУКЕ.

После того, как Егор прочитал от корки до корки дневник, его отношение к владелице вещи не могло оставаться прежним. Разумом Шансов понимал, что каждый человек склонен совершать те или иные ошибки, и нужно учиться прощать; но сердце отказывалось принять грехи Веры. Злость на весь белый свет жила в мужчине: на Вериных родителей, на её апатичную подругу Любу, на Зотова и продажных милиционеров... Но сильнее их, Егор злился на себя. Он являлся главным виновником этой истории. Егор не мог нормально спать ночами, его терзали кошмары. Порою даже любимая работа не приносила удовлетворения. Алик, чуткий психолог, видел состояние друга; однако, расспрашивать не торопился. Носов надеялся, что со временем Егор расскажет. Дни сменялись днями, а тот упорно молчал. Тогда Алик решился поговорить начистоту.

-- Егор, ты говорил, что тебе нужно обдумать некое трудное решение?.. Мне кажется, пора поделиться со своим другом.

-- Ты прав. Ситуация оказалась запутанней, чем я предполагал. Мне необходим совет.
Шансов обрисовал Носову положение, в которое попал. Мужчина не сказал конкретно, какие грехи на Вере; а лишь упомянул, что тёмное прошлое мешает ей начать с ним новую жизнь. Носов, как человек разумный и деликатный, не стал выпытывать детали. Алик и сам видел: друга тяготит брак, но на развод с Галиной всё не решается. Внезапно Шансов понял, он никогда не испытывал к жене настоящей любви. Нежность?.. Возможно. Привязанность?.. Да. Но любовь - точно нет.

-- Если твои чувства к этой девушке и вправду велики, как говоришь... -- серьёзно задумавшись, отвечал Алик. -- Нет смысла цепляться за изжившие себя отношения. За счастье нужно бороться.

-- Спасибо, друг. -- хлопнул по плечу Алика Егор. Впервые за долгое время он улыбнулся.

Шансов перестал бежать от проблем, а стал решать. И в первую очередь ему надо было увидеться с Верой. Мужчина сгорал от нетерпения, считая дни до конца командировки. Он воображал встречу, слова, которые скажет ей... Но как убедить Веру не предавать их любовь забвению?!

Будни сменяли выходные. В круговерти дней Вера искала, но не находила покоя. Она терзалась грустью, страхом и отчаянием. Всё валилось у неё из рук. Девушка смертельно боялась потерять Егора. Егор был самым дорогим после сына существом. Вера не могла потерять мужчину во второй раз, потому что знала: она потеряет его навсегда.


***


ГЛАВА 25. ПРОЩЕНИЕ.

Наступил день приезда Егора. Вера не находила себе места от бесконечных тревог. А тут ещё Ната покинула её! Поехала с ночёвкой на Арбатскую квартиру, сказав: "Не люблю мешать людям выяснять отношения". Проводив до станции подругу, Вера устало вздохнула; на душе, будто камень лежал. Девушка понимала, что встреча с Егором неизбежна и необходима, но её охватывала трясучка. Тщетно пыталась молодая мать отвлечься, заняться каким-нибудь делом: через пять минут она кидалась к окну, жадно всматривалась на тропинку, ведущую от ограды к дому; прислушивалась, не отворилась ли калитка. Сын, уловив её настроение, раскапризничался. Вере стоило огромного труда убаюкать его, положить в кроватку. При виде мирно сопящего там сына, губы матери тронула улыбка умиления. Тонкие белые руки непроизвольно коснулись ещё пока плоского живота, гладя его. Улыбка мигом слетела, не оставив и тени. "Брось! Здесь чужой ребёнок. Ты не имеешь права на нежность к нему. Придёт срок и его заберут настоящие родители". -- в тысячный раз твердила Вера. В последние недели глупая привычка находила на ту слишком часто. И она не сумела ничего с этим поделать.
Темнело. А женщина всё сидела возле окна. Уныло всматривалась через стеклянную грань на дорогу. Часы на стене безразлично отмеряли время. Без четверти одиннадцать. Окутанный тьмой дворик казался Вере исполненным очарования, загадки и волшебства местом. Краски ночи завораживали, пугали её. Чувство одиночества сделалось острее. Она была точно в бреду. Громкий жаркий щёпот сорвался с губ: "Господи, я полюбила его! В нём течёт кровь Егора. Иначе и быть не могло. Я не хочу отказываться от ребёнка!.. Где справедливость!!?.. Счастье дразнит меня своей недостижимой близостью, а потом уходит".
Не успела Вера завершить этот бурный внутренний диалог, как скрипнула калитка в саду. По тропинке к коттеджу шёл человек. Скудный свет фонарей около забора едва рассеивал тьму. Он не позволял хорошенько разглядеть черты лица... Сердце ухало, грозя выскочить из грудной клетки, и предрекало желанного визитёра. Тихий стук в дверь. Вещунья не обманулась: на пороге стоял Егор.

-- Прости меня. -- опустила в пол ресницы Вера.

-- Давно простил. -- в голосе Егора звучала ласка. Мужчина шагнул к ней, обнял за плечи. Она почувствовала родное тепло. Не верилось, что он здесь.

-- Это не твоя вина. Бездушие отца и матери, трусость подруги, жестокость подонков, воспользовавшихся наивностью молоденькой девушки...

Мужчина смолк на секунду, прогоняя лёгкими воздух.

-- А знаешь, кто самый главный источник бед, Вера?.. -- продолжал Егор. Чёрные глаза со страхом и надеждой смотрели на него.

-- Это я. -- просто сказал Шансов. Медленно провёл рукой по тёмным шелковистым волосам, и лицу, напоминавшему лепестки цветущей вишни. -- Если бы тогда, в N-ске, я не проявил непозволительную беспечность... если бы не оставил тебя одну, сбежав... Чем я думал тогда!?.. Это я во всём виноват.

-- Теперь, когда ты знаешь правду... -- голос девушки дрогнул. -- Ты уйдёшь?

Мужчина покачал головой. Карие глаза смотрели с нежностью.

-- Глупенькая, разве я смогу вас оставить?!.. Я люблю тебя, Вера. Я сделаю всё возможное, чтобы Кирилл больше никогда ни в чём не нуждался.

Их губы слились. Точно печать, скрепляющая договор. Земля уплывала из-под ног. Горячая волна разливалась по телам, и рождала стоны восторга. Поцелуй делался настойчивее, страстнее. Блузка Веры расстегнулась. Два молочно-белых полушария предстали взору Егора. Вздох восхищения сорвался у мужчины.

-- Уа! Уа! Уаа!!.. - захлёбываясь, раздался сверху детский плач.

На ходу застёгивая пуговицы, Вера бежала к лестнице.

-- Я скоро. Только гляну, что там с Кирей.

-- Я с тобой. -- хватая её руку, ответил Егор.

Вместе поднялись на второй этаж. Мальчик заходился в крике. Он не был голоден и не сделал "дело". Мать положила ладонь на крошечный лобик. Облегчённо вздохнула: температура в норме. Женщина взяла своё сокровище на руки и стала качать.

-- Наверное, малышу приснился кошмар. -- пояснила Вера.

Ребёнок немного успокоился. Плач прекратился, и слышались лишь краткие всхлипы. Но мальчик отказывался сидеть смирно. Кирилл извертелся у матери.

-- Дай-ка мне его. -- попросил Шансов. И не дожидаясь ответа, подставил свои руки.

-- Аккуратнее, не урони. -- предупредила Вера, отдавая младенца.

Кирилл сам протянул мужчине ладошки. А оказавшись у него, довольно заулыбался. Малыш обнял отца за шею, прижался к нему всем тельцем. Некоторое время он сидел так, не шелохнувшись. Затем курчавая головка приподнялась. Карие пуговки с недетским вниманием смотрели на Шансова. Розовый ротик открылся, и оттуда внятно донеслось: "Па-па! Па-па!" Дитя тотчас сомкнуло глазки и погрузилось в дрёму. От необычайности момента Шансов разом забыл все слова. Мужчина лишь очумело издал: "А!.."

-- Это чудо! Это чудо!.. -- громким шёпотом повторяла Вера. Её зрачки удивлённо расширились.

-- Сын признал меня! -- радостно вторил Егор. Он был на седьмом небе.

-- Да, тише ты!.. -- спохватясь, буркнула мать. -- Ребёнка разбудишь. Положи его в кроватку, идём отсюда.

Последнюю фразу Вера произнесла почти беззвучно, делая знаки мужчине. Тот с огромной неохотой уложил малыша в кровать и накрыл одеяльцем. Взяв женщину за руку, Егор покинул комнату. Дверь тихо захлопнулась. На лестнице послышались крадущиеся шаги. Минутой позже снизу раздавались приглушённые вскрики и стоны вожделения.