ПЛОДЫ СТРАСТИ. Часть II: Дневник Веры Зиминой. Главы 22-23.

ГЛАВА 22. ДЕЖА ВЮ.

"28 марта 2000 года.
Вчера звонили. Та пара подтвердила согласие на операцию, но с условием: они желают переговорить со мной с глазу на глаз. После некоторых раздумий Максимовский дал мой номер. Утром затрезвонил телефон. Ничего не подозревая, я взяла трубку и услыхала женский голос. Дама представилась Галиной Ивановной Шансовой. В пятницу она с мужем приедет в Кратово. Я ужасно волнуюсь!..

31 марта 2000 года.
Они пришли. Открывая калитку, первой я увидала женщину. Мужчина галантно пропустил её вперёд на участок. Мы оценивающе посмотрели друг на друга. Миловидная, слегка полноватая блондинка. Лет тридцати-тридцати пяти. Держалась она уверенно, но без самодовольства. В синих глазах Галины Ивановны читалась заботливость; хотя её изумил мой слишком юный возраст. Должно быть, она очень любит детей. Следом зашёл её супруг. Я ощутила внезапное волнение и трепет. И дело даже не в его привлекательности: высокий рост, широкие плечи и узкие бёдра, слегка вьющиеся каштановые волосы, и умные глаза с золотистыми искорками... Ах, вот это мужчина! Не знаю почему, мне показалось, будто я где-то раньше видела Шансова.
Проведя гостей в дом, усадила их за столом. Разлила по чашкам душистый чай. Стала расспрашивать о житье-бытье. Говорили, в основном, я и Галина. Шансов лишь изредка вставлял слова в наш разговор. Егор Степанович бросал на меня странный взгляд. Но только я пыталась перехватить его, мужчина отворачивался. Благо, жена не замечала поведения своего мужа. И тут, в разгар беседы, со второго этажа донёсся плач. Извинившись, я поднялась наверх. Поменяла солнышку памперс и напоила молочком из бутылочки. Хорошенько укутав, спустилась с ним к гостям.
-- Это мой Кирюша. -- гордо улыбаясь, держала сына на руках. -- Ради него, ради его будущего я согласилась быть суррогатной матерью.
-- Какой прелестный ребёнок!.. -- воскликнула Галина. -- Правда, Егор? Ты только смотри!.. Можно его подержать?
Едва Шансов взглянул на мальчика, как его лицо страшно побледнело. Он будто бы увидал перед собой призрака. Мужчина ошеломлённо качнул головой, произнеся:
-- Да, красивый.
Но Галина не замечала казуса. Та не отрываясь смотрела на малыша, которого я бережно передала на руки.
-- Какие чудные глазки, носик и лобик!.. -- восторгалась женщина. -- До чего мягкие, курчавые волосы! Это в папу, у мамы волосы прямые.
-- Наверное... -- смущённо пробормотала я. Щёки залила краска.
-- Сколько ему?
-- Тридцатого исполнится два месяца.
-- Ого, мы такие росленькие!.. Тяжело сидеть с грудничком? В анкете написано, что Вы учитесь и работаете.
-- Да... иногда трудновато приходится, но справляюсь. -- с некоторой запинкой ответила я. -- К тому же, у Кирюши есть няня. А по выходным нас навещает моя подруга Наташа. Сын её обожает.
-- А почему муж Вам не помогает? -- подняла на меня удивлённые глаза Галина.
Выражение моего лица изменилось. Улыбка мигом слетела. Егор Шансов беспокойно глядел на нас обеих.
-- Извините, я лезу в чужие дела... -- осознала бестактность женщина.
-- Нет, ничего. Лучше сразу прояснить этот вопрос, чтобы больше к нему не возвращаться. Я сама ращу сына. Без мужа. С отцом я провела только одну ночь, после чего он исчез.
-- Прошу прощения... Мы не знали. В досье написано так мало! -- в её голосе слышалось раскаяние.
Шансовы просидели у меня ещё с полчаса, но разговор явно не "клеился". Их смутила моя откровенность. Проводив Шансовых до калитки, я с облегчением вернулась в дом. Я была рада одиночеству".

***

ГЛАВА 23. НОВЫЕ СТРАНИЦЫ.

"2 апреля 2000 года.
После пятничного проишествия я убедила себя: Шансовы откажутся от контракта. Утром мне на работу позвонили из центра. Вначале думала, что это шутка. Яким Анатольевич настаивал на срочном приезде в "Ренессанс". Супругам не терпелось провести ЭКО, и доктор Ремнев хотел обсудить с нами троими кое-какие детали. Растерянная, я отпросилась с работы и поехала. На подгибавшихся и трясущихся ногах я зашла в кабинет Ремнева. Там сидели Шансовы. Они выглядели взволнованными, но довольными. Геннадий Григорьевич заговорил с нами об операции. Я в недоумении: новости сулят радость, но я её не ощущаю. Егор Шансов, наконец, перестал на меня коситься; его тон был исполнен холодной вежливости. Горечь разочарования отравила душу. Он мне никто, но почему я всё время думаю о нём!?.. Почему с момента нашей встречи меня не покидает чувство дежа вю?..

14 апреля 2000 года.
Время прошло словно в каком-то угаре: нотариус, врач, работа, учёба, дом, нотариус, врач... Договор составлен и подписан. Назначена дата операции: 17 апреля. Взят с боем отгул в консерватории и бесшумно получен декретный в магазине "Женский Шарм". Надеюсь, оно удастся с первого раза: не хочется испытывать тепение начальства. Утаивать от однокурсников правду дальше - бессмысленно. В общих чертах рассказала им о себе. Оказалось не так уж трагично, как я представляла: ребята отнеслись с пониманием. Капельку пожурили, по-доброму. Они не слишком-то были шокированы. Кажется, они давно обо всём догадывались.

17 апреля 2000 года.
Свершилось. Операцию провели утром, и уже в обед я была свободна. Через несколько дней нужно будет сдать анализы. Наташа с Тамарой Львовной очень переживают: не столько за то, приживётся ли оплодотворённая яйцеклетка; а как я выношу и отдам чужим людям ребёнка? Друзья считают, что я полюблю младенца, и мне будет больно расстаться с ним. Глупости. Разве я променяю на кого-нибудь моего Киречку?!..

29 апреля 2000 года.
Приятное ничегонеделание закончилось, и я снова вошла в "строй". Результат положительный - я беременна. Теперь мне можно не опасаться за будущее Кирилла. Согласно контракту, после родов мне выплатят 20.000$ за ребёнка. По-моему, недурная конпенсация за все мытарства!.."

***

А дальше шло описание того, чему Шансов был непосредственным участником. Их притяжение друг к другу, зарождающаяся страсть, грусть и смятение, и признание Веры, тяжестью пролегщее меж ними... Слёзы и её прощальные слова, когда он уезжал: "Прочти дневник и подумай. Только молю: как бы ты не относился ко мне, когда прочитаешь, -- сохрани тайну. Мне не страшно за себя. Я заслужила наказание. Но Кирилл не должен расплачиваться за грехи матери".

Шансов перелистнул последние страницы. Простонав, мужчина захлопнул украшенный золотом том. Лицо Егора, будто высеченное из камня, было спокойным и суровым; и лишь глаза горели, выдавая чувства. Он сидел на кровати в гостинице, недвижный и раздавленный. По небритым щекам текли слёзы. Сколько длилось это состояние: минуту, час или день?.. Егор вздрогнул, словно очнувшись от глубокой спячки, и поднялся. Отыскал отчёты, что генеральный прислал из Москвы. Мужчина лихорадочно накинулся на работу, точно алкоголик на бутылку водки. Он хотел забыться. Тоска разъедала душу. Егор Шансов начал свой бой с тенью. И был обязан победить.