Путь в Селембрис, главы 21-22

Цикл: ПЛАНЕТА ЭЛЬФОВ
Фэнтези
Книга первая. ПУТЬ В СЕЛЕМБРИС, продолжение


ГЛАВА 21. Ведьмак

- Значит, Натинка принцесса? – удивился Лён и задумался. Не похожа она была на принцессу. В кабаке он видел испуганную и задёрганную девочку. Наверно, она тоже лишилась памяти. Ведь Лён так и не помнит, как попал к колдунье. Возможно, старуха, что поместила похищенную принцессу к трактирщице, тоже была ведьмой. А от Фифендры они знали, что злых волшебников в Селембрис навалом. Им просто повезло, что они попали к Фифендре. Зато у Натинки судьба сложилась иначе.
Оба уже выехали из города. Делать больше там было нечего. Никаких подробностей похищения не известно. Просто утром служанки вошли в спальню принцессы и обнаружили пустую постель. И более её никто не видел. Словно растворилась в воздухе.
Король распорядился вернуть двум странникам всё их имущество. Впрочем, коней возвращать не пришлось. Те сами разнесли конюшню в постоялом дворе и примчались к королевскому крыльцу. И вот теперь они снова вышли в путь.
Утром Лён проснулся с карандашом в руке. Перенос из одного места в другое его уже так не шокировал. И он рассказал Пафу о том, как, забывшись, назвал на уроке матичку Маргусей. И как его выставили за дверь. А карандаш за ненадобностью сунул в седельную сумку и забыл о нём.

Куда теперь? Аквамарин помалкивал. Тогда было решено навестить тот город, где в трактире ранее работала принцесса. Страшно, конечно, соваться в логово нечистой силы, да только они и так влезли в опасное дело. Если Гонда не отговаривал своих учеников, значит, вполне можно справиться.
Чтобы попасть в в нужное место, нужно только сказать скакунам, куда всадники желают попасть. Лунные кони понимают слова и почти разумны.
Снова замелькали заснеженные леса. Солнце пряталось за сплошным бесцветным покрывалом облачности. И дорога постепенно стала приедаться своим однообразием. Друзья уже не радовались и не смеялись. Укутавшись до бровей в шарфы, они молча летели на конях, стремясь быстрее к цели. Лунные кони холода не боятся, зато всадников ветер просто оглушает.
***
Город показался ещё издалека. Уже на подступах они заметили, как погрязнел снег вокруг него. Потом снизились и поехали по земле. Скакуны только символически касались земли кончиками копыт, а то утонули бы, как прочие, в мутной снежной каше, которая кишела на дорогах. Вокруг застревали конные экипажи. Наконец, друзья не выдержали и подошли к одному крестьянину, в одиночку вытаскивающему возок.
- Ох, спасибо, люди добрые, - обрадовался он, - помогли страждущему! Что за диковинная весна нынешним годом?! С чего бы снегу таять в такую рань? Да и холода ещё не кончились. А в городе всё растеклось! Ни пройти, ни проехать добрым людям!
От словоохотливого селянина они узнали, что с некоторых пор в городе стало нехорошо. Воровства стало много. Дома горят ни с того, ни с сего. Разоряются люди и уходят. Скот подыхает. А посреди главной площади теперь болото.
Новости были и впрямь интересны. Друзья переглянулись. Не от того ли трактира всё пошло? Неужели, город захвачен нечистой силой? И они погнали коней.

Центральная площадь представляла собой огромную и глубокую яму, заполненную грязью. Она образовалась на месте провалившейся мостовой. В эту вонючую жижу сползали дома, стоящие по периметру площади. Они уже разрушались, с них осыпались крыши. Люди оставили эти жилища. В остальном весёлый когда-то город представлял собой унылое зрелище.
На городском базаре торговля шла, но какая! Вместо весёлых палаток и резных деревянных будок торчали покосившиеся, наспех сколоченные ящики. Не было ни зазывал, ни богатых купцов. Не продавали бублики и пряники, не зазывали на блины. Не разносили в лотках пироги. Зато сидели какие-то мрачные личности, разложив перед собой гнилой и тощий товар. Вместо флагов на шестах болтаются грязные тряпки.
Люди шли, не отвечая на приветствия. Только хмуро огрызались, когда их о чем-то спрашивали.
Вот и тот трактир, где Лён увидел Натинку. К их удивлению, это место выглядело очень привлекательно. Нет грязи у дверей, весело дымится труба, доносятся вкусные запахи. Двери не успокаиватся - только и хлопают, впуская посетителей. Навстречу входящим вываливаются пьяные в дым мужики. Горланя песни, они тащутся по улице.
Друзья, переглянулись и решились войти. Их сразу охватил гвалт и дым. В кабаке плясали, дрались, орали.
Не сговариваясь, друзья закрыли левые глаза ладонями и тихо шепнули:
- Лир’от.
Картина не изменилась. Всё те же люди. Голосят пьяные девицы, пытаясь плясать на столах. Зато хозяйка сильно изменилась. Вместо пышной толстухи за стойкой суетилась порядком пожелтевшая особа. Она обтощала и стала похожа на кочергу. Зато глаза у неё блестели, когда она скидывала в ящик деньги. И снова торопливо наливала пиво.
- Как дела, хозяюшка? – солидно спросил Паф, приближаясь к прилавку.
- Ох, дела лучше некуда! Не желаете покушать свежайшей баранинки? Или балычка?
Говоря всё это она выставляла на стол грязные тарелки с чем-то невообразимо вонючим, по виду похожим на гнилые потроха. Паф с Лёном переглянулись. А что же это так вкусно пахло на улице?
- Мне, мне балычка! – заторопился к столу новый посетитель. Бросил деньги на стол и с аппетитом принялся уминать вонючие кишки.
- Пива, хозяйка! – крикнул он, не отрываясь от увлекательного занятия.
- Слушаю, родимый! – заторопилась она и налила из бочки грязную воду.

- Да они все под заговором! – воскликнул уже на улице Паф.
- Тебе виднее, – пробормотал Лён. – Ты лучше меня разбираешься в магии.
Они ехали по улице, не зная, что можно тут найти. Кони брезгливо переступали копытами, то и дело норовя взмыть в воздух.
- Давай убираться отсюда, – наконец, проронил Лён. – Всё равно ничего тут мы не выясним.
И они уже хотели припустить галопом, как на глаза им попалась бедная старушка, просящая милостыню на углу. Никто не подавал ей. В лучшем случае проходили мимо молча. А другие раздражались:
- Самим нечего жрать, скоро ноги протянем!
Паф спешился и положил в пустую кружку монетку. Это было серебро из того, что дал им Гонда. Нищенка удивлённо посмотрела на всадников.
- Серебро? Откуда? В этом городе больше нет серебра. Только медяки.
Она встала и подошла к друзьям.
- Вы нездешние, сразу видно.
- Бабушка, а что тут происходит? – спросил Лён.
- Точно, нездешние. Здешние сказали бы «старуха».

Лачужка старушки находилась у самой городской стены. Прилепилось бедное жилище к засохшей берёзе. Низенькая дверца болталась на одной петле, внутри темно и холодно.
- Сами не знаем, что случилось, – рассказывала старушка. – Всего несколько месяцев назад было всё, как всегда. Потом отчего-то стал таять снег на улицах, а вода никуда не уходила. Первой провалилась главная площадь. Потом сразу несколько домов ушли в землю. Потом начались пожары. А далее стали пропадать люди. Уйдут из дому и не вернутся. Да всего и не пересказать. Только думаю я, не обошлось тут без ведьмака. Есть в нашем крае один такой чёрный. Живёт один в лесу. Ну, ходили к нему за наговорами, за зельями. Не оттуда ли, я думаю, вся погибель и поползла на наш город?
Не слишком много она им сказала. Но, возможно, этот чёрный и есть тот, кто увёл у трактирщицы девочку-прислугу, принцессу Натинку.
- А каковы глаза у него, бабушка? – спросил Лён.
- Каковы глаза? Да кто же знает, добрый человек? Разве кто в своём уме посмотрит ведьмаку в глаза?
***
У края леса они отпустили коней. В случае надобности достаточно только выйти на открытое место и свистнуть, как научил их Гонда, и кони явятся.
Скакуны взвились над землёй, тонко заржали и, как два белых вихря, взметнулись вверх и пропали в воздухе. А Лён и Паф направились вглубь леса. Туда, где по приблизительным описаниям должно таиться логово ведьмака. У них не было никакого плана. Там видно будет.
Лес не был похож на тот, что был во владении Фифендры. Ранее они считали, что место, где они провели так много дней с лесной колдуньей, полно страхов и опасностей. Кошмарное Дёркино болото и его моховые жабы казалось верхом ужасного. Теперь оба поняли, что ни болотные огни, ни угрюмые лешие в лесу, ни кикимора и вполовину так не страшны, как этот лес. Всё в нём было тихо. Никто не дышал в спину, никто не стонал из дупла перекорёженной от старости ивы. Не булькало болото, испуская метановые пузыри.
Путь, которым шли они, лишь заболочен. Грязь была липучей, словно дёготь. Она так и норовила оставить их без обуви, хватала за подошвы, тянула длинными липкими нитями. От неё исходило мерзкое зловоние.
Тропинка пролегала меж высоких, стеной стоящих деревьев неизвестного вида. Деревья переплетали ветви, образовывая нечто вроде сети. Меж стволами можно было заглянуть вглубь странного леса - там была темень, хотя и не сплошная. Снег не лежал нигде, но это не походило на весну.
Ничто не двигалось за плотными серыми стволами. Ни птицы, ни зверушки. Нисколько это не походило на дышащие леса Фифендры и наполненные своей особенной, странной жизнью Дёркины болота. Здесь жизни не было. Но было нечто, заставлявшее ёжиться и оглядываться назад. Струйки пота стекали по затылкам путников, хотя в лесу стоял промозглый холод. Кто-то наблюдал за ними, кто-то не отрывал от них свой жадный взор. Серые мхи, свисающие с мёртвых веток длинными бородами, вкрадчиво касались их лица и плеч. Словно ощупывали.

Лён оглядывался, ему всё казалось, что сейчас увидит чьи-то обглоданные кости. Не сюда ли уходили и пропадали люди из несчастного города? Не здесь ли жил чёрный вурдалак, который заманивал к себе несбыточными обещаниями свои жертвы?
Костей не появилось, зато тропа стала расширяться, и вскоре путники вышли на поляну. Но неба не виднелось над ней - странные мёртвые деревья целиком покрывали проплешину густым переплетением серых ветвей. Над головой висели всё те же мхи, вонючие, липкие и неподвижные. Казалось, что сейчас кончится воздух, и лёгкие будут трепетать впустую, в напрасных усилиях вдохнуть.
Подавленные видом больного леса, Лён и Паф не сразу увидали ведьмака, а он стоял прямо перед ними. Едва перестав озираться, Лён чуть не отпрыгнул, да грязь под ногами не дала. Пользуясь его заминкой, она присосалась, как пиявка к его подошвам.
- Ой! – воскликнул Паф, едва не упав, когда тоже попытался оторвать ноги.
Он взмахнул руками, едва удерживая равновесие. Друзья вцепились друг в друга и так устояли. Тогда лишь рассмотрели того, кто не скрывался.

Он не выглядел как-то необычно. По виду просто человек. И одет, как все горожане - не бедно и не богато. Только волосы чёрные с проседью. Длинными прядями свисали они на лицо, скрывая глаза. Руки колдун держал за спиной.
- С чем пожаловали, путники? – спросил он. И ничего особенного не было в этом голосе. Только небольшая хрипотца.
- У нас сестра пропала, – догадался соврать Паф.
- У вас? Сестра? – спросил колдун и из-под волос окинул обоих взглядом.
Паф и Лён были абсолютно непохожи. Лён рыжий и веснушчатый, а Паф темноволосый и смуглый. Только роста одного.
- Мы сводные братья, – пояснил Лён. – А сестра такая рыженькая. Пошла гулять и не вернулась.
- И что же вы хотите? – спросил колдун.
- Вернуть сестру! – в один голос ответили «братья».
- Вернуть сестру-уу? – с насмешкой переспросил ведьмак. И неожиданно задал вопрос: - А не боитесь?
- Боимся, – признался Лён. – И всё-таки, что нам делать?
- Искать сестру, – всё с той же насмешкой отозвался колдун.
Он повернулся и пошёл куда-то под низко нависающие ветви. Раздвинул их и скрылся. Не сговариваясь, друзья последовали туда же. Возможно, они идут в самое пекло. Добровольно явились, чтобы сдаться. Они прошли под занавес из ветвей и оказались в полутёмной небольшой пещере с проросшими корнями стенами. Впереди, согнувшись, шёл колдун. Нора уходила вглубь земли. Под ногами чавкала всё та же грязь.
Вот стены расступились и все трое оказались в небольшом безоконном помещении. Слабо коптили факелы, роняя наземь капли горящего жира.
- Небось думали, что сейчас случится чудо? – неожиданно обернулся к ним колдун.
Он откинул волосы с лица и впился в ребят своими острыми глазами. Цвет их в неверном свете факелов неразличим. Плясали блики, не давая разглядеть форму зрачков.
Колдун неожиданно рассмеялся:
- Думаете, сейчас злой дядя неожиданно превратится в доброго? Скажет: я пошутил, ребятки. Ничего вам плохого за вашу глупость не будет. Награжу подарками за храбрость и с миром отпущу с сестрою вместе?
Он снова расхохотался.
- Сказки, сказки, сказки для простодушных деток! Надо верить в лучшее, не так ли? За сестрой пришли? Заботливые братцы! Вы тронули меня и пробудили во мне блажь. Я буду снисходителен и дам вам выбор. Вы можете вернуться, как пришли. А можете идти искать сестру. Возможно, вы её найдёте.
Колдун впился своими непонятными глазами в непрошеных гостей.
- Мы идём искать сестру, – с ненавистью проговорил Лён. Паф кивнул.
Колдун повернулся и прошёл дальше, не говоря более ни слова. Оба добровольца с замиранием сердец двинулись дальше.

Узкий лаз внезапно кончился. Подземелье оказалось огромным и сплошь изрытым переплетающимися ходами. За истончившимися перемычками угадывались простирающиеся далеко земляные норы. Местами потолки грозили обрушением, их подпирали неотёсанные искривлённые обрубки древесных стволов. Тусклый свет факелов освещал непрерывное людское копошение. Куда ни глянь, везде шла работа. Худые, измазанные землёй люди рыли руками землю, накладывали её в вёдра и несли куда-то. Настречу шли другие, с пустыми вёдрами. За работами наблюдали и погоняли рабов твари, похожие на тех, что видели Лён и Паф в трактире, когда прибыли туда с Гондой.
- Подземные штольни Шакраса, будущего управителя края! – издевательски поведал колдун и толкнул обоих в шеи.
- Принимай работников, Кугат! – крикнул он. Навстречу выбежал урод с перекрученной шеей и похожими на толстые верёвки мышцами. Его земляного цвета кожа, покрытая тёмными пятнами, масляно блестела. А глаза белые без признака зрачка.
- У-яя-ву! – пробулькал он, схватил новоприбывших за шкирки и поволок вниз, к работающим.
Их бросили к полуголым людям.
- А-га-га-а, – угрожающе сказал надсмотрщик, пнул громадной четырёхпалой ступнёй деревянную бадью и подбросил лопату без черенка.

Так они и оказались пленниками местного колдуна. Ни того, зачем роется земля, ни того, куда она выносится, они не знали. Сколько времени прошло - тоже неизвестно. Пленники подземных штолен работали почти непрерывно. Время от времени кто-то падал и так оставался. Если оставался слишком долго, надсмотрщик уносил его, и о судьбе такого человека больше ничего не было известно. Когда надсмотрщик не видел, люди перебрасывались парой слов. Те, кто тут был недавно, ещё имели желание разговаривать. Остальные ни на что не реагировали, кроме ударов и жалкого куска заплесневелого хлеба с чашкой мутной воды.
Лён с Пафом не знали, сколько дней или недель они провели в штольне. Время от времени пленникам позволяли отдохнуть. Но соответствуют ли эти перерывы суточным часам - неизвестно. Нигде они не видели пропавшую Натинку. Если она попала в такое подземелье, то едва ли долго прожила. От рабочих они узнали, что это не единственное место. Рыть землю проще, чем долбить камень. А далее есть места, где породу дробят и промывают. Колдун ищет красное золото. Город стоит на золотоносной жиле.
- Мы не найдём так принцессу, – сказал, наконец, Лён. – Просто сгинем здесь.
Но уйти так просто было невозможно. Они ободрались, одежда на них истрепалась. Обувь разорвалась, и теперь ноги месили грязь. От всего остались только рваные штаны. В одном кармане у Лёна два бесполезных сокровища – карандаш и непонятная деревянная коробочка с иголкой без ушка. Когда-то давным-давно эту иголку ему подарил филин Гомоня. А в другом кармане хранился тщательно завёрнутый в клок рубашки аквамарин на серебряной цепочке. Тоже бесполезный талисман.

Что придумать? Они завалились на спины и устало жевали хлеб. Любая попытка отойти от места без разрешения тут же пресекалась. Сбегались нечисти и избивали всех подряд. Некоторых загрызали насмерть.
Они так устали, что не расслышали, как Кугат начал поднимать рабов.
- А-г-г-гм! – захрюкал гад-надсмотрщик. Подскочил и полоснул Пафа когтями по спине.
Лён в это время прятал недоеденный кусок в кармане. Потом он по кусочкам будет отщипывать его и тайком совать в рот. Крик Пафа вырвал его из оцепенения. Лён вскочил и непроизвольно сжал в кармане хрупкую коробочку. Дерево треснуло, рассыпалось и в палец Лёна вонзилась острая игла. А надсмотрщик уже принюхивался к крови. Он разинул пасть и примерился зубами в плечо Пафа.
- Стой, гад!! – крикнул Лён и кинулся, себя не помня, на вражину. У него не было ни малейшего оружия, даже лопаты. И он в ярости вонзил иголку в омерзительную тварь. Упырь вдруг задёргался и завопил. Его перекорёжило. Извиваясь и роняя жёлтую слюну, он рухнул в грязь, забился и пронзительно заголосил. От его тела пошёл смрадный дым.
Все рабочие застыли, ошеломлённо глядя, как упырь превращается в слякоть. Но отовсюду уже бежали новые надсмотрщики. Увидев, что сталось с их собратом, они с рычанием, роняя слюну, полезли на людей. Несчастные с криками бросились врассыпную. И перед гнусными тварями остались двое.
Паф поднялся, бледный и окровавленный - его плечо жестоко располосовано. От запаха крови упыри заволновались и стали приближаться к вожделенной плоти.
- Идите, мрази, – с ненавистью пригласил их Лён.
И выставил вперёд иголку - больше ничего нет. Игла блеснула в свете факелов.
- Ю-ууу! – выдохнули вурдалаки. И попятились. – Это сталь!
Они боятся стали! Вот это открытие!
- Бей гадов! – завопили оба друга и кинулись в атаку.


ГЛАВА 22. Дивоярская сталь

Они гнали вурдалаков по подземелью. Едва удавалось кого задеть иголкой, как та тварь тут же падала в судорогах и издыхала в момент. Люди присоединялись к погоне. Всё подземелье наполнилось неистовыми криками.
Люди торжествовали и накидывались на своих мучителей с жалкими орудиями труда. Дерево мало причиняло вреда упырям. И вскоре побоище остановилось. Две большие толпы волновались друг против друга. Упыри скалились и злобно оглядывали измученных людей. А те сжимали в руках бесполезные деревянные лотки, лопаты, обломки ветвей. Впереди толпы стояли два юных пленника со своим страшным оружием – стальной иглой. Вот она-то и пугала нечисть до судорог.
- Что такое? – ведьмак растолкал своих слуг и вышел перед толпой.
Лён угрожающе выставил вперёд иглу, не надеясь, что это жалкое оружие произведёт на Шакраса впечатление. Но злодей побледнел.
- Дивоярская сталь! – он отшатнулся. И тут же проронил: - Уходите. Вас больше никто не держит.
- Мы никуда не уйдём, – спокойно ответил Лён. – Нам нужна наша сестра.
- Никакая она вам не сестра, – отвечал колдун, не отводя глаз от иглы. – И вы не здешние.
- Она должна быть здесь! – крикнул Паф. – Лён, доставай аквамарин, пусть он покажет!
- Аква-ква-ква-ква?!! – залопотали вурдалаки. Они не могли произнести слово.
Лён послушался и вытащил камень на цепочке, но тот и не вспыхнул - очевидно, Натинка не бывала в этом гиблом месте.

Колдун ощерился. Осторожно пятясь, он заискивающе проговорил:
- Идите, ребятки, отсюда! Нет здесь вашей сестры и не было никогда.
- Покажи глаза, гад, – с угрозой проронил Лён.
- Глаза? Вы, что, смеётесь, дети? Глаза им покажи! Зачем вам мои глаза?
Терять было нечего и Лён пошёл на упырей, держа иглу, как оружие. Нечисть заволновалась и стала бешено биться, протискиваясь в узкий лаз. В дверях возникла давка и тем самым уроды помешали убежать своему хозяину.
- Меня сталь не убивает! – предупредил тот.
- Сейчас проверим, – ответил Лён и полоснул иглой по лицу злодея.
Против ожидания тот не запузырился и не начал превращаться в слякоть, но завыл отчаянно и бросился на землю. Царапина мгновенно вспухла и попёрло смрадом горящей плоти. Края пореза наливались краснотой, словно тяжёлый ожог.
- Ещё попробуем? – наклонился над ведьмаком Лён.
Но тот мгновенно сложил пальцы и проделал в воздухе замысловатое движение.
- Граурав! – крикнул ведьмак.
И тут же тело Лёна одеревенело. Он видел свою руку, покрывшуюся морщинистой корой. Из плеч быстро выросли корявые, изломанные ветви. Ноги его проросли корнями в землю. Он превратился в деревянную подпорку - такие поддерживали от осыпания потолки подземных штолен. Лён хотел что-то сказать, и не смог. Тогда Паф выдернул из его пальцев иглу и мгновенно располосовал ведьмаку губы. А потом начал жечь его страшной дивоярской сталью. Тот катался и выл, не в силах произнести не слова. Сталь не убивала его, но доставляла невыносимые мучения.
Наконец, Паф оставил его и подошёл к неподвижному Лёну. Он поднял упавший аквамарин и провёл камнем по коре, покрывающей тело друга. Лён видел, как сходит с него деревянная кожа, как освобождаются руки, как растворяются корни. Он вздохнул и расправился. И тут же направился к поверженному колдуну. Откинул ему голову и заглянул в глаза. Нет, они не были жёлтыми. И зрачки обыкновенные.
- Говори, где тот, у кого Натинка? – спросили они Шакраса.
Он затрепыхался и замычал.
- Дайте его нам, – сказали сзади.
Истощённые работники ведьмачьих подземелий подбирались всей толпой к поверженному ведьмаку. Тот понял, что сейчас его порвут на части, а руки и губы не слушались. Он не мог произнести своих заклинаний и делать магические знаки. При виде близкой расправы он забился в ужасе.
Лён и Паф не стали отнимать его у разъярённых людей. То, что происходит в этой местности, есть самая настоящая война. Но они так и не узнали, кто этот желтоглазый и где его искать.
Низкая земляная нора вывела двоих товарищей наружу. Нечисть уже разбежалась и никто не мог сказать, куда они попали. Место напоминало каменный мешок с высокими стенками. Сверху смотрело небо, а прямо перед глазами зиял вход в пещеру.
- Куда они все убежали?
Паф оборачивался в поисках упырей. Его плечо опухло и кожа слегка посинела.
- А когти упыря не ядовитые? – поинтересовался Лён.
- Ещё как ядовитые, – мрачно ответил Паф. – Поэтому нам надо поторопиться. И простейшее заклинание охранной магии мне не поможет.
- А что поможет? – испугался Лён.
- Лён, меня оцарапал оборотень. Ты хоть понимаешь, что это значит?
Округлившиеся от ужаса глаза друга подсказали Пафу, каким вскоре станет их путешествие. Поэтому он, более не говоря ни слова, вошёл в пещеру.
- Теперь мне нечего бояться. Теперь меня не тронет ни одна из этих тварей.

В пещере никого не было. Вся она была заставлена столами с множеством зелий, как погреб у Фифендры. На стенах висели пучки ядовитых растений. Паф принялся ворошить всё это, небрежно перекидывая.
- Что ищешь? – спросил Лён. – Книгу?
- Нет, не книгу. Книга мне не дастся. Да и не буду я произносить ведьмачьих заклинаний. Я ищу зелье для левитации. Такое мы с тобой несли на Лысую горку, когда лесные ведьмы собрались повеселиться. Помнишь?
- Зачем тебе зелье?
Паф прекратил поиски и задумчиво посмотрел на Лёна.
- Как ты думаешь выбираться отсюда? – спросил он.
- Да просто. Вызвать лунных коней. Здесь же видно небо.
Они вышли наружу. Двойной свист вызвал коней. И вот две серебряные молнии опустились посреди каменного колодца.
- Сияр! – крикнул Лён. И конь подбежал к нему.
- Вейко! – неуверенно позвал Паф. Скакун приблизился и вдруг забил копытами, норовя ударить по своему бывшему всаднику. Он бешено заржал, завертелся. Снова сунулся к Пафу и взмыл в воздух, улетая прочь. Паф остался стоять, словно окаменев.
- Лён, - проронил он спустя секунду. – Достань иглу.
Догадавшись, в чём дело, Лён вынул из кармана иглу и крепко зажал её в пальцах. Друг осторожно начал приближать к ней палец. Когда оставалось чуть больше сантиметра, палец начал вспухать. Паф отдёрнул руку.
- Ты уже оборотень? – горестно спросил Лён.
- Нет ещё, – ответил Пафнутий. – Но кровь уже заражена. Окончательное превращение свершится только в полнолуние. А до него две недели.
- Есть средство от этого?
- Будем надеяться, что есть.
Далее без слов он ушёл в пещеру и вскоре вынес сосуд с пробкой. Лён сел на коня и взмыл над каменным колодцем. Пролетев по воздуху порядочное расстояние, он опустился наземь и стал ждать. Паф летел невысоко, но быстро.
- Вот, держи, – кинул он товарищу почти новую одежду - почти по росту.
- А ты?
- А мне не надо.
Лён понял, что это значит.
***
Камень вспыхнул внезапно. Только что он тихо висел на шее, как вдруг цепочка натянулась и потащила Лёна за шею в сторону полуразрушенного жилья.
Паф уже не летел по воздуху. Зелья надолго не хватает, поэтому Лёну приходилось придерживать скакуна. И близко лунный конь не подпускал к себе его товарища.
- Я пойду взгляну! – крикнул Пафнутий.
Лён остановился. Не стоит утомлять себя и друга ненужными теперь заверениями, что он относится к Пафу, как и прежде. Но беда, случившаяся с Пафом давала им некоторые удобства наряду со многими неприятностями. И они оба решили, что не будут делать вид, что не понимают этого в полной мере. Так Паф мог приблизиться к любой нечисти, а Лёну лучше было опасаться этого. Поэтому он спокойно наблюдал, когда друг вошёл в разваленную кузню. Через некоторое время товарищ вышел и махнул рукой. Кузня оказалась обитаемой.

- Да был такой, – ответил сгорбленный старик с клюкой. Он сидел возле остывшего очага в продуваемой всеми ветрами кузне.
- И девочка была с ним. Всё, как вы говорите. Глаз жёлтый. Страшный глаз. А кто он, сказать не могу. Явился и велел подковать лошадей. Золото дал. Да только в тот же вечер сын мой, кузнец, впал в горячку. А утром умер. А потом сожгли деревню.
- Когда всё это было? – спросил Пафнутий. – Когда здесь был этот, с жёлтыми глазами?
- С месяц уже как был. А, может, больше. Я сына как похоронил, так времени больше не считаю.
- А что ещё вы знаете? – спросил Лён.
- Кто здесь? – встрепенулся старик. – Кто с тобой ешё?
Они переглянулись. Старик-то слепой!
- Дедушка, а как же ты видел, какие у него глаза, коли ничего не видишь?
- Так вот с тех пор и не вижу! – ответил дедушка. – А нет ли среди вас двоих рыжего? Так для него девочка оставила весточку.
Он указал худой рукой на лавку у стены. Друзья кинулись туда и облазили весь пол. Но ничего не обнаружили.
- Не там ищете. На лавке нацарапано. Она там сидела и что-то царапала гвоздём, пока желтоглазый не видел. А потом перед уходом показала на свои волосы.
И тогда они обнаружили странное послание. На потемневшей от кузничной копоти лавке был нацарапан знак, похожий на вилку.
- Если это весть, тогда не знаю, что, – расстроенно произнёс Лён. Всё это было непонятно.
***
- Давай остановимся, – сказал Пафнутий.
- Устал бежать?
В самом деле, ведь он не имел обуви. И, кроме штанов, на нём не было более ничего. А погода была очень холодной.
- Надо поговорить, Лён.
Был день, до темноты оставалось ещё часа четыре. И Лён полагал, что лучше провести их в дороге. Они знали приблизительное направление, в котором увезли Натинку. Но, Паф сообщил нечто.
- Мне нужно мясо, Лён, – без стеснения сообщил он. – Я должен охотиться. Кроме того, предлагаю днём устраивать привал, а ехать ночью. Так будет гораздо быстрее.
Очевидно, были у Пафа причины на то. И Лён согласился. До темноты товарищ спал, свернувшись клубком под елью. Лён тоже спал под охраной своего коня. Стало смеркаться, когда Сияр тихонечко заржал. Едва открыв глаза, Лён понял, что сейчас свершится нечто.
Пафнутий встал, бросил искоса взгляд на друга и направился в ёлочные заросли.
- Я вернусь через час, – бросил он.
В фильмах ужасов оборотни корячились и кричали, оборачиваясь в монстров. Но с Пафом было иначе. Он обошёл ель кругом. Зашёл за дерево человек, а вышел с другой стороны крупный молодой волк. Конь захрапел.
- Паф, это ты? – спросил Лён, стараясь не выдавать ужаса.
Волк кивнул. Его глаза оставались разумными. Лён осторожно взял его руками за лобастую голову. Волк некоторое время терпел, потом высвободился и бесшумно умчался.

Что же такого? Были же они зверями. Не боялся же он Пафа, когда тот был хорьком. Лён вспомнил, как налопался водяных жуков, и как хорёк с аппетитом поедал мышей. Он засмеялся. Зато теперь Паф сможет бежать гораздо быстрее. Волчьи ноги выносливее человеческих. Спустя час, как и обещал, друг вернулся.
Паф притащил в зубах свою потрепанную одежду, чтобы Лён спрятал её до времени. Волк был весел и даже поиграл немного, валяясь в снегу. А потом вскочил и помчался без предупреждения вперёд. Лён на Сияре поскакал следом. Так они и летели в свете месяца. Волк скользил беззвучной серой тенью, а белый конь со всадником легко нёсся по мёрзлой дороге. Их путь лежал на восток. И только с наступлением утра они остановились на ночлег