"Бобо - не Му-Му, а Лора - не дура". 4 глава

глава 4


На работе у Вовыча. А куда без Бони? Пёс говорит шёпотом?! Фантастика!

С отъездом Леры, главным хозяином для Бобо стал папа-Вич. Так его все называли, а полное имя у него было Вячеслав. Папа-Вич был человеком очень ласковым и привязчивым. Он так привык быть второй скрипкой в семье, что появление собаки воспринял безропотно. Со временем папа так прикипел к Боне, что стал с ним разговаривать и делиться своими проблемами и радостями. В случае проказ, Бон сразу же бежал к папе-Вичу, чтобы сразу нырнуть под его защиту. Собачка сопровождала своего обожаемого хозяина везде, даже на работе. Папа работал в санатории, сантехником и Бобо всякий раз терпеливо ждал, пока папочка заменит кран или шланг. Все в санатории просто млели от той преданности, которую проявлял Бончик по отношению к Вовычу. Трудно было выговорить «Вячеслав Владимирович», и поэтому все мужчину называли Вовычем или Вич Вовычем.
-Вич Вовыч! Вас в десятый корпус вызывают! – кричит медсестра, открыв дверь мастерской.
- Что там, Мариночка? – спрашивает сантехник.
- Ванна забилась. Прочистить надо.
- Иду!
- Идём, идём, Мариночка! – радостно тявкает Боня. Мариночка заливается звонким смехом:
- Вовыч, у тебя уже и секретарь имеется? Растёшь!
Самое любопытное, что никто и никогда не запрещал Вовычу брать с собой Боню. Редкий случай в истории санатория, практически – исключение.
Как-то в июне, Вовыч как всегда взял с собой на работу Боню. Пока мужчина вытачивал какую-то деталь на станке, Бон откровенно скучал, лёжа на персональном коврике с синтепоном. Вдруг дверь открылась и Петя, напарник папы, влетел с непривычной для него скоростью.
- Вовыч! В административном трубу сорвало с горячей водой! Там сейчас такой потоп! Беги, трассу перекрывай, а я – на место. Босю здесь оставь! А то смоет пса на фиг! – Быстрым речитативом обрисовал ситуацию Петя, и скрылся с той же быстротой, с какой появился.
Вовыч схватил свой рабочий чемоданчик и потрусил бегом к выходу. Боня сорвался с места и первым подбежал к двери.
- Я знаю, где это! Буду дорогу показывать! – с воодушевлением залаял пёс, всем телом ощущая свою значимость.
- Нет, мальчик. Ты меня здесь ждёшь! Слышал, что Петя сказал? Иди на место! – скорее попросил, чем приказал папочка.
Боня опешил и присел с приоткрытой пастью.
- То есть, ты хочешь сказать, что я буду сидеть и ждать твоего возращения? - от удивления взвизгнул Бобо.
- Некогда мне, Бося! Я скоро вернусь, а ты сиди тихо. Вон, пойди с мячиком поиграй!
Вовыч проворно выскользнул из мастерской и захлопнул двери.
- Та-а-ак! Дела-а-а! Я так понимаю, что там история вершится, а я тут отсиживаюсь? А ведь я бы мог кого-нибудь спасти! «А пони – тоже кони! И он скулит в загоне!» - ущимлённо-грустно пропел Бобо, отправляясь на свой коврик. С глубочайшим вздохом безысходности, Боня опустился на тёплую и мягкую материю. Положив голову на передние лапки, собака тихонько заскулила.
Вдруг в углу что-то блеснуло и замерло двумя едва различимыми точками.
- Кто здесь? Стоять, где стоишь! Что надо? – очень решительно и без тени испуга, несколько раз гавкнул Боб.
- Ты что, Бон? Это я – мышь Фима! Не узнал, что ли? – пропищало в ответ из темноты. Страха в голосе тоже не наблюдалось.
- Фимка? Лето на дворе, а ты в мастерской вошкаешься? – спросил Боня и подошёл к углу, из которого по-прежнему видны были две желтоватые искорки.
- Я смотрю, ты тоже не по клумбе гарцуешь. Наказали за что? – съехидничала мышь.
- Вот ещё! Жарко там, да ещё в административном воду прорвало. Мои побежали и попросили меня здесь за порядком присмотреть, а то ходют тут разные, а потом втулки и прокладки пропадают!
- Это ты про меня, что ли? Нужны мне ваши железяки! – фыркнула Фима, и всем своим серым существом вывалилось из угла. Она без тени страха подошла к Боне и села рядом.
- Не угостишь девушку вкусненьким? – Эдак игриво прищурившись, поинтересовалась Фима, кокетливо поправляя усики.
- Несерьёзное ты животное, Фимка! Никакой в тебе субродинации! – строго прорычал Бобо.
- Ох, и умный же ты, Бобо! А на вид – дык полный лох! – залилась писком Фимка.
- Субродинация, глупая ты серость – это когда маленькая и глупая мышь боится по всем правилам приличия уважаемого, имеющего ошейник и поводок пса! Вот! – Бонча наклонился вплотную к Фиме, чтобы та имела возможность получше разглядеть полоску кожаного ошейника на толстой и короткой собачьей шее.
- Ой-ой-ой! Подумаешь! Я вон могу к Валентинычу в мастерскую по перетяжке мебели сбегать, так там этого добра на три стада мышей наберётся! – взвизгнула мышь.
- Ты мне, Фим, одно скажи – какого беса ты здесь забыла? Признайся – воровать пришла? – отмахнулся от ультразвуковой приятельницы пёс.
- Это я-то ворую? Да я беру лишь столько, сколько съем! – возмутилась Фима.
- Во-во! А шо не съешь, то понадкусуешь, да? Хохлятская у Вас натура, пани Фима! – хохотнул Боб, легонько подталкивая Фиму вбок.
- А я знаю, чего ты такой злющий сегодня! Тебя не взяли на аварию! Думаешь, я совсем уж ничего не знаю? Хи-хи-хи! Не нуждаются в Вас, пан Бобось! – аж упала на спину и задрыгала лапками коварная Фимка.
Боня обиделся и вернулся на коврик. Мышь успокоилась и подбежала к собаке.
- Да ладно тебе дуться! Хочешь, пойдём на улицу? Я тут за ящиками провал нашла. Даже ты пролезешь! – примирительным тоном заговорила Фима. Бонь только поменял позу, демонстративно повернувшись к мыши задом.
- Да ладно тебе! Ну, сморозила глупость, с кем не бывает? Ты по большому счёту вовсе не дурной пёс! Пойдём! Пойдём-пойдём! – Фима легонько потянула собаку за хвост. Бонь встал и в знак примирения тявкнул:
- Пролезу, думаешь? Я последнее время не очень-то за фигурой слежу. А, ладно! Веди! – Боня гарцуя, проследовал за Фимой в другой угол мастерской и, отбросив мордой кусок толстого картона, полез в пролом, который и правда был достаточно просторным. Не обманула Фимка!
- Знаешь, Бобо, ты иди, куда хочешь, а мне – на склад. Бывай! – Серафима что-то пискнула типа «Чао!», и растворилась в груде ящиков и обёрточной бумаги.
- Чао! Ох уж эта мне серая вертихвостка! Проныра! Ладно, бежать в административный надо. Без меня вряд ли что получится! – сам себе тявкнул Бон, и потрусил по выложенной красивой плиткой дорожке. Не добегая метров десяти до бокового входа, Бончик увидел хозяина: Вовыч в голубой перепачканной майке и в синих семейных трусах, выползал из дверей, пятясь в позе №18, а проще сказать на четвереньках.
- Ой-ей-ей! Папочке совсем плохо! И никто ж не поможет! Папа-Вич, держись, я уже мчусь! – подпрыгнув на месте, взвизгнул Боня, и опрометью рванул к хозяину.
Вовыч тем временем, ничего не подозревая, ликвидировал мокрые последствия аварии. Для удобства он снял брюки и рубашку, оставив их на батарее, а сам, взяв большую тряпку, принялся собирать воду с пола. Вовыч и не догадывался, что с тыла к нему на помощь торопится собака-спасатель. Он приспокойненько гнал воду к порогу, тихонько пятясь в том же направлении. Когда папочка уже наполовину выполз из коридора, в просвет между хозяином и косяком вписался Боня! Собака в своём стремлении побыстрее выяснить состояние бати, резко остановился. И зря! Мокрый пол, отросшие когти и волосатые, как у хоббита лапки – всё способствовало тому, что отважный пёс проехался на пузе добрых пять метров!
- Боня?! Ты откуда здесь? – удивился Вовыч.
- Что болит? Где ударился? Как помочь? – спотыкаясь, скользя и плюхаясь в лужи, Боня озабоченно тявкал, пытаясь добраться до хозяина. Наконец ему это удалось, и он принялся с радости такой облизывать лицо Вовыча!
- Бобо, прекрати! Ты мне лучше ответь, кто тебя выпустил? – папа сел на корточки, стараясь угомонить суету собачью и при этом не замочить собственные трусы.
- Батяня! Ты здоров! Слава богу. А то я смотрю – ты ползёшь за помощью. Ну, думаю, не иначе как воды горячей нахлебался. Петьку-то я знаю: он в водоворот не полезет! Ну, дай ещё раз поцелую! – визжа и завывая, рассказывал Боня.
Вовыч примерно всё так и понял, правда, так и не добился у собаки ответа на вопрос «Как тот выбрался из мастерской?». Счастье ещё, что в административном в это время уже почти никого не было. Вовыч опасался, что присутствие такой громкоговорящей собаки может привести его к нежелательному конфликту с инженером – не любил этот грубый мужик братьев наших меньших!
Всё когда-нибудь кончается. Закончился и рабочий день Вовыча. Он переоделся в мастерской, и вышел в сопровождении Бобо за ворота санатория. С чувством выполненного долга, парочка направилась в пивной павильон, где по традиции Вовычу причиталась бутылочка пивка, а Бончику – сосиска. Продавщица Наташа очень любила этот экзотический дуэт гурманов, особенно пёсика. Она всегда выбирала самую лучшую сардельку, и подавала её на пластмассовой тарелочке. Боня культурно благодарил любезную даму приветственным «Тяф-тяф», и только после этого приступал к трапезе.
- Боня, как дела? – спросила Наташа.
- Живём помаленьку. Вот сегодня у нас авария была. Пока ликвидировали, умотались, что те черти! Но что поделать? Если не мы с Вовычем, тогда кто? То-то и оно! – доверительно повизгивая и потявкивая, объяснял суть вещей гордый пёс-сантехник. Продавщица поддакивала и кивала. И у кого после этого повернётся язык сказать «Собака – тварь бессловесная!»
Каждый день в жизни собаки происходили всякие события. То соседский кот между этажами застрял, упав с площадки прямо в щель между перекрытиями и Бобо своим истошным лаем звал на помощь.
В другой раз из гнезда на соседнем балконе птенец выпал, и надо же было так попасть на карниз, что ни с какой точки несчастное пернатое нельзя было увидеть. Так Боня побежал на огород за Вовычем, и буквально вытолкал его на козырёк подъезда. Мужчина долго не мог сообразить, чего это Бонь так неистовствует?
- Да вон, во-он, чуть выше посмотри, на парапетик слева! Маленький такой, с жёлтым ротиком, пищит! Ага! Увидел. Ох уж мне эти люди! – корректировала действия своего папочки собака, бегая вдоль подъезда и лая во всю силу своих незнакомых с никотином лёгких.
Как-то зимой, когда выпал такой редкий на юге снег, Боня начал из дома таскать хлеб. Причём именно хлеб! К тому времени Лера уже вернулась из своей годовой поездки и проявила здоровое любопытство к такому странному изменению вкусов у собаки. Дав четвертинку буханки Боне, Лера открыла дверь и тихонько, крадучись, отправилась шпионить за «хлебоносом». Бон с серьёзным, озабоченным видом просеменил по тропинке в лес и пошёл в самую чащу. Лера упорно следовала на приличном расстоянии. Когда она уже потеряла терпение, и хотела окликнуть загадочного пса, тот вдруг остановился, глядя куда-то вверх. Потом с озабоченным видом начал разгребать снег и когда из-под лап полетели комья земли, остановился и положил хлеб. Отойдя на пару метров от «разрытости», Боня начал попискивать. Любопытство приковало Леру к месту. Через минуту к хлебу начали слетаться синички! Оказалось, что пёс организовал благотворительную столовую! Лера была повержена и пристыжена: сама она не догадалась сделать человеческую кормушку для птичек, хотя ещё из школьного курса природоведения помнила, что птичкам зимой надо помогать кормом, т.к. замерзают пернатые не от холода, а оттого, что не могут через снежный покров добраться до своей традиционной еды. Вот так Боня! Вот так натуралист!
А случай с морской свинкой Фёклой? У соседей появилась эта трёхцветная красавица и сразу обратила на себя внимание Бобо. Саня каждый день выносил Фёклу на улицу, погулять по травке. Боня буквально пропадал на природе в тёплое время года, и поэтому сразу заприметил нового соседа, вернее соседку.
- Будем знакомы? – тявкнул Бось, осторожно тыкаясь носом в бок Фёклы. Барышня от неожиданности взвизгнула и подпрыгнула на удивление высоко.
- Это ты спрашиваешь или утверждаешь? – не особенно приветливо отозвалась свинка, и приняла оборонительную позу.
- А чё ты так дёргаешься? Я культурно подошёл и спросил. Не нагрубил, кажется. К твоему сведению мы с Гриней тут самые уважаемые из животных! Ну, что? Так и будишь пыжиться? – уже без особого энтузиазма переспросил Бончик.
- Фёкла. Фёкла я. В 43 квартире живу с двумя детьми и ихними родителями – расслабившись и примирительно пискнув, представилась свинка.
- А меня как только не называют, но по паспорту я – Бобо. Мамаша моя болонкой мальтийской была, а папаша, тот терьером представился моей маман. Они не долго прожили вместе, а меня так и вовсе на усыновление отдали. Я в очень хорошие руки попал. Опять таки ж образование получил, этику там всякую, эстетику. Да. – Несколько снисходительно и одновременно гордясь, поведал Боня. Фёкла прониклась уважением к такой благородной собаке. Хотя внешность у Бона была весьма не благородного происхождения.
- А я петь люблю! – Вдруг поменяла тему разговора дама и, не дожидаясь положенного в этом случае «просим, просим!», запела! Хотя нет, не запела, а засвистела. Морские свинки, оказывается, свистят, причём очень чётко и уверенно.
Кто бы мог подумать, что у такой маленькой свинки такой сильный и громкий голос! Боня был просто сражён таким талантищем своей новой приятельницы. В течении нескольких дней Боня караулил, когда Фёклу выносили погулять, и просил барышню посвистеть. Слава Богу, что свинка не страдала повышенным кокетством, и не заставляла просить дважды. Все, кто становился зрителями и слушателями такого соло, одаривали Фёклу аплодисментами. В один прекрасный день Боня присоединился к исполнительнице художественного свиста, и подвываниями внёс свою лепту в зверское искусство! Эх, жаль, что в тот момент ни у кого из жителей дома не было видеокамеры! Такой сюжет для «Сам себе режиссёр» пропал! Правда, потом ещё несколько раз Боня составлял пару для певческого дуэта, но камеру так никто и не удосужился приобрести. Досада!
Свинка уже не только не боялась нового приятеля, но и даже скучала без него. Видимо, Боня не являлся обычной собакой с обычными собачьими амбициями. Ничто собачье ему не было чуждо, но при этом всём пёс обладал такими нетипичными чертами характера, что порой казалось нелепым собачье обличие этого мужичка. В семье к Бобо относились с особой любовью, баловали, оберегали, прививали и водили на осмотр к ветеринару. С ним постоянно разговаривали и ждали правильной реакции. Дело дошло до дрессуры. Дело в том, что Босечка обладал очень звонким голосом и не пропускал возможности полаять вволю. Живя в многоквартирном доме, семья Визг очень опасалась жалоб соседей на такой громкий живой звонок, и по этой причине в голову Виталика пришла гениальная идея - обучить Боню лаять шепотом. Как вам такая идейка?
- С чего начнём, собака? – сидя на кухне и глядя на гарцующего рядом Бобо, спросил большой белый брат.
- Что делать будем? - Боня громко гавкнул и сел, при этом, не переставая мельтешить своим хвостом.
- Бобо, лаять нельзя! Когда ты в квартире, лаять нельзя! Можно лишь в том случае, когда кто-то постучит в дверь, ясно? – монотонно, с ударением на каждое слово, выговорил Виталька.
- Ага, ага! Всё понял, всё сделаю! давай, я сейчас подольше полаю, и тогда точно кто-нибудь постучит! – с готовностью залился согласительным гавканьем Бобон. Виталик чертыхнулся, взял Боню на колени и, прижав ощутимым объятием к себе, снова и снова повторяя одну и ту же фразу «Гавкать можно только в тему, лишь тогда, когда стучат!» Так получилось, что фраза была выстроена с учётом стихотворного размера ямба, и Боня незаметно для себя стал кивать в такт произносимых слов головой.
- Тебе понятно? Но если ты хочешь что-нибудь попросить, то можешь гавкать, только шёпотом! Повторяю по слогам: шё-по-том! Вот так, смотри, слушай и учись! – Виталик сел на корточки, опустил Боню на пол аккурат против себя, и начал гавкать шёпотом, на собственном примере показывая то, что требовалось от собачки.
- Как весело! Поиграем? – Взвизгнул Бончик, и присел на передние лапки. Веселье лилось через край, и Бон принялся лаять с присвистом и завыванием.
- Да что ж это такое творится, Виталя? Что вы тут устроили? Сейчас домком во главе с Швондером явятся! Ты этого добиваешься? – прибежала на кухню мама.
- Мам, не мешай! Я Боба учу быть тихим! – Отмахнулся сын и снова переключился на подопечного - Я тебя накажу, бандюга! Цыц мне! Шё-по-том, повторяю шё-по-том! Давай вместе!
- Виталик, ты ему конфетку пообещай! Он за конфетку метод телепатии освоит! – совершенно правомерно заметила мама, стоя в дверном проёме и сложив руки на груди. Виталик задумался на мгновение и вскочил во весь свой рост.
- Точно! Мам, ты – гений! этот псёнок за конфету на язык встанет и зубами щёлкнет! – парень повернулся к столу и принялся в корзинке выбирать конфету подороже, рассчитывая, что на дрессуре не стоит экономить. Найдя «белочку», Вит медленно развернул обёртку и вынул шоколадный кирпичик. Медленно водя конфетой вокруг носа Бони, парень начал медленно и монотонно повторять – шё-по-том. Боня, шё-по-том.
Собака сидела, заворожено следя глазами за предметом обожания, и часто-часто сглатывал слюну.
- Ну, дай же! - Вдруг он громко гавкнул, требуя отдать конфету, тем самым прекратить издевательство над живым существом.
- Я сказал – шёпотом! Бося, ты же всегда был очень сообразительным представителем рода собачьего! Подтверди свой статус умной собаки – снова цыкнул на Боника Виталик.
В этот момент в коридоре послышался звук отпираемого замка. Бон сорвался с места, и с жутким лаем бросился к дверям.
- Бося! Что это за новости? Ты уже и меня домой не пускаешь? Наглец редкостный! – громко, перекрикивая лай охранника, крикнула Лера.
- Лер, дай ему по заднице! Я его уже с час пытаюсь заставить лаять шёпотом и никак.
- Что ты пытаешься сделать? – не расслышала сестра.
- Да уже в ушах звенит от его лая! Хочу заставить пса тихонько реагировать в пределах квартиры на звуки из вне.
- Лер, скажи Виту, чтобы конфету отдал. Он её уже полчаса пытает! – пожаловался Боня, вскакивая на задние лапки и стараясь наклонить к себе пониже Леру. Девушка со смехом поддалась уговором разбалованной собачки, и присела на корточки.
- Конфетку хочешь? Так попроси! – предложила Валерия.
- Так ведь не даёт же! Просил уже, аж охрип! – С привыванием заголосил Бончик.
- Видишь, Лера? Совершенно тупая собака! – в сердцах выдохнул Виталик.
- Он – не тупой, он – жадина и сладкоежка! Конфету получишь, Бон, только в том случае, если будешь лаять вот так – и Лера, встав на четвереньки, начала шёпотом лаять на собаку, которая внимательно наблюдала за процессом схождения с ума собственной хозяйки. Картину довершил Виталик, погладив по голове сестру и дав ей уже полурастаявшую конфету!
- Ка-а-ак?! Это моя конфета!!! – прошипел Боня, потеряв от возмущения голос.
- Вот и молодчина, Бонечка! Умничка-разумничка! Он шёпотом умеет разговаривать! – От восторга мама-Тоня аж захлопала в ладоши. А Виталик тем временем развернул очередную «Белочку» и протянул собачке.
Боня со слезами радости принял угощение и для контроля ещё раз прошептал что-то, но это уже было не важно! После того, как Лера сыграла на слабости Бончика, он нашёл верный способ воздействовать на семью. Когда собака начинала шёпотом лаять, каждый член семьи торопился поощрить умненькую собачку, протягивая то кусочек колбаски, то печенье, а если уж совсем повезёт, то и конфету. Встаёт естественный вопрос: кто кого в этом случае дрессировал?
Но какая же потешная была картина, когда маленький, беленький, лохматый пузырёк подкатывался к дверям и начинал часто и громко шипеть! При этом явно прослушивалось «Гав-гав!», только получалось очень по-украински «Хавх-хавх!» Потешнее всего было наблюдать за этой картиной, потому что Бон, когда шептал, ещё и поднимал морду к небу, кивал как-то в сторону, а после этого неизменно подбегал к кому-то из домашних, и уже требовательным шёпотом выпрашивал поощрительный приз. Как тут откажешь? Боня и так с рождения не был худосочным, а тут, получая сладости за хорошее поведение, превратился в маленького поросёнка. Особенно это было заметно, когда Лера остригала шерсть на лапах, и они превращались в тоненькие копытца. Стриженые лапы было проще мыть после каждой прогулки собаки, особенно в слякоть и грязь осенью и весной.
Так что, дрессировать можно кого угодно, надо только правильно использовать знания о слабостях и пристрастиях объекта! Кроме своего виртуозного шёпота, Боня ещё сам лапы мыл, заходя в ванную и вставая в таз с тёплой водой, приготовленной для него специально. Собака чудным образом умела вызывать к себе симпатию даже самых чёрствых соседей. Как у него это выходило?