"Бобо - не Му-Му, а Лора - не дура". 2 глава

глава 2
Бобо – гей? Нет! Просто любопытный пёс!

- Мам, а ты уверена, что Бося – не сенбернар? Смотри, ведь только два месяца прошло, а это существо выросло в два раза по отношению к своему первоначальному весу! – Сидя на кухне и наблюдая за чудом собачьего аппетита, делилась своими подозрениями Лера. Она не любила больших собак. Они казались девушке слишком навязчивыми, излишне габаритными и громкими.
Мама с умилением смотрела на кучерявый бочонок, шумно уничтожающий свой ужин. Понятие «режим питания» у собаки отсутствовало напрочь. Лера в этом чувствовала и свою вину.
- А что это такого непонятного цвета лежит на дне моей мисочки? – спросил Босик, глядя на варёную морковку, которую не успел съесть сразу, и она постепенно опускалась на дно. Не справившись в одиночку с возникшим вопросом, псёнок растерянно посмотрел на Леру. Глаза-бусинки всякий раз выражали именно то, о чём собака спрашивала. Ни у Леры, ни у мамы, ни у папы, ни разу не возникло сомнение по поводу Босиных вопросов.
- Ешь, давай! Не перебирай харчами! Это – морковка, очень вкусная вещь! А если не станешь кушать – я заберу и съем с превеликим удовольствием, можешь даже не сомневаться! – Заверила щенка Лера. Бобо тут же переменился в лице! В глазах появились настороженность и недоверие. Обхохочешься, честное слово! Собака-жадина!
- Даже не подходи к моей тарелке! Здесь мой угол, и я буду его контролировать! – Со щенячьим визгом затявкал кучерявый скупердяйчик.
Собаке уже четыре месяца исполнилось, на дворе стоит июнь, характер тот ещё и в довершении списка объектов окружающей действительности, у Боси начал вырисовываться экстерьер. Дело в том, что Бобо был, что называется «коктейль-спаниелем», проще говоря, симпатичной гремучей смесью мальтийской болонки и малого терьера. Получился некий кентавр: мощная грудь и передние лапы являлись гордой наследственностью папы-терьера, а вот слабые тонкие задние ножки и капризная сообразительность были явными признаками мальтийской крови.
- Писять-писять! Побежали-побежали! – прервал размышления Валерии уже привычный скулёж переевшей собаки. Надо отметить, что с первого дня Бобо определил для себя, что в доме для него туалета нет! И углы не являются местом, где можно присесть и облегчиться. Такое правильное, «взрослое» понимание и соблюдение правил общежития сразу купило всех обитателей квартиры.
- Вот! Фу-у-у! Хорошо-то как! – промурлыкал Бончик, потешно гребя задними лапами, закапывая свои труды. Просто гулять Боня не мог с первых своих прогулок. Он всегда искал – и главное, постоянно находил – приключения на своё несуразное тело.
Как-то раз, труся впереди Леры, Бон обнаружил греющихся на солнышке котят дворовой кошки Дашки. Уже был октябрь, но всё ещё тепло. Собака огляделась и, не увидав кошачьей мамаши, припустила к котятам. Бобон, видимо, решил выяснить, кто во дворе важнее и значимее. Метра за полтора, Бося надел на себя маску авторитетного государственного деятеля, и медленной походочкой подошёл к котятам.
- Поговорим, что ли? А вам известно, что то место, где вы сейчас развалились, не является фамильной собственностью кошачьего рода? Попрошу освободить территорию! – Уже совершенно уверовав в своё могущество, Бобо принялся беспардонно обгавкивать недогоняющих ситуации котят.
Парень так увлёкся, что не заметил подоспевшую Дашку. Ну, та кошка не отличалась светскими манерами и учтивостью. Она просто схватила чёрно-белый клубок шерсти за область тыла, и начала кружить Боню, сопровождая свои действия руганью на непонятном котячем диалекте!
- Лера! Убивают! Спасай ценного пушного зверя! - Верещал Бончик, отбиваясь от кошки по-бабски, передними лапами.
- Да что ж ты лезешь не в свою вотчину, дурачок! Она ж тебя без наркоза и антисептиков кастрирует! Дашка! Отцепись, ради Бога! Ничего он твоим чадам не сделал! Да и я бы не позволила! – крикнула на кошку Лера. Да куда там! Дарья так вошла в раж, что забыла про субординацию! Лере пришлось воспользоваться преобладающей силой и грубо отбросить Дашу в сторону, к её деткам. Бончик очутился прижатым к любимой груди своей сильной хозяйки и, почувствовав надёжный тыл, принялся так материть Дашку, что кошка вернулась и постаралась допрыгнуть до оголтелого барчука. Вот тут и случилось страшное! Бобо от страха укакался! Опешившая Дарья отшатнулась от града заячьих катышков. Бобон завыл от смешанных чувств. С одной стороны он поставил Дарью в сложное положение, с другой стороны было жутко стыдно за слабую кишку, но главное, это то, что у Бобо такая солидная «крыша»! Чувство гордости и вседозволенности перехлестнули всё остальное.
- Да какать я хотел на Ваши угрозы, мадам Дарья! По всем спорным вопросам обращайтесь к моему секретарю Лере! Всё! Аудиенция окончена! – Победно тявкал Боня, сидя на руках у хозяйки.
Кто сильнее, тот и прав! Правда в силе, брат!
Незаметно пролетело восемь месяцев, и Бобон стал полноправным членом семьи, скорее, ребёнком. Неуёмный рост притормозился и Лера успокоилась по поводу сомнений в родословной собаки. Правда, расти прекратили только лапы. Тело вытягивалось как у таксы, животик толстел и радовал глаз своей поросячьей розовостью. Чёрные уши, один глаз и большое чёрное пятно на одном боку оттеняли голубоватую белизну волнистой шерсти собаки. Шерсть отрастала так быстро, что к декабрю месяцу Боня напоминал шар. Всё бы ничего, да только вычёсывать и купать это чудо становилось всё труднее и труднее. Лера, наплевав на опасения изуродовать собаку, взяла ножницы и подравняла причёсочку в области морды.
- Леруся! Ну, зачем же ты так радикально Бончика обчекрыжила.
Обиженной походкой, пёсик подошёл к мамочке и, глядя своими выразительными глазоньками прямо в зрачки сочувствующей, заскулил. Мама наклонилась и взяла уродца на ручки. Боня прижался всем своим сальцем к тёплой груди старшей хозяйки, и положил голову маме на плечо, уткнувшись мокрым носиком женщине прямо в шею. Мама засюсюкала и обласкала любимца.
- Ты мой красавчик! Самая очаровательная собачка в мире! Самый умненький и сладенький! Мамочка тебя любит больше всех на свете! А шёрстка отрастёт, не плачь!
Хитрющая собака скосила свои круглые глазки в сторону Леры.
- Красоту ничто не испортит! – тявкнул Бобо, триумфально восседая на пышной груди мамочки.
- Ты смотри, это вместо благодарности меня ещё и обложили по самое «никуда»! – без злости возмутилась Лера и рассмеялась. А кто б не рассмеялся, глядя на острый лисий нос, торчащий из зарослей чёрно-белых бровей? С боков и в области торса шерсть только чуть укоротилась, в общем и целом оставляя эффект запущенного огорода.
- Думаю, что до весны пусть так походит, чтобы тепло было. А как пригреет, так и подстригу с пристрастием! – заверила собачонку Валерия, и пошла на кухню.
Шло время, уже и лето подкатило. Бобону пошёл второй год. Он превратился в самоуверенного и самовлюблённого красавца. Правда, неизвестно, считали ли другие собаки так же, как и Бобо?
После истории с кошками, у Бобо сложились на редкость дружеские отношения с представителями кошачьего рода. Он выходил на улицу уже без бдительного надзора Леры или мамы. Собаке доверили самостоятельные прогулки, и тут юный карлик вдруг понял, что является ещё и самцом!
Где-то в июле у соседской Даны случился романтический период, называемый в человеческой природе критическими днями. Что тут началось! Хозяин закрыл Дану на огороде и не выпускал за ограду. Под забором собирался мужской кобелиный клуб с одним только интересом: секс! Обсуждалась тема громко, долго и постоянно. Количество членов клуба уменьшалось периодически по мере того, как хозяева приходили и забирали своих неудовлетворённых родственников (имеется в виду, братьев меньших). Бобо, на правах ближайшего соседа, почувствовал себя комендантом временного полевого лагеря. Раненько утречком он своим визгом и писком добивался, чтобы его волшебным скоростным пенделем отправляли на улицу. Моментально заняв очередь у забора, маленький ловелас приступал к охране чести своей соседки. Чуть позже прибегающие кобели нарывались на злющего клопа, коим и был Бончик. Девизом Бони в этот романтический период стал лозунг: «Ни себе, ни другим!» Даже если предположить, что Дана уступила бы Бончику и согласилась стать его женой (на короткое время совокупления), даже в этом случае страдалец остался бы девственником. Уж очень короткие и слабые задние лапки природа презентовала этому очаровашке! А все собачьи дамы округи были как минимум в два раза выше темпераментного Бобо. Судьба монаха была уготована Босе! Но …
Боня нашёл выход из создавшегося тупикового положения, полюбив старика-Гриню. Ну, может и не любовь это вовсе, а просто приспособление к создавшимся условиям, но тоже выход. Гриня, будучи псом старым и сварливым, на удивление быстро поддался домогательствам молодого и дерзкого Бобона. Хозяйка Грини даже приходила жаловаться Лере на безобразное поведение Боси. В ответ не менее дерзкая хозяйка посоветовала присмотреться к старому извращенцу Григорию, который, заметьте, без принуждения, а даже с радостью, пошёл на гомосексуальную связь! Где гарантия, что не он первым предложил юному, неопытному существу предаться растлению? Тётя Лида сразу заткнулась после такой тяжёлой артиллерии, и стала смотреть сквозь пальцы на особенности животной психологии.
- Гринь, Ты гулять идёшь? – тихонечко трижды гавкнул Боня под дверью своего друга. Это у партнёров такой условный знак был.
- Боб, что-то сегодня радикулит разыгрался. Может быть позже, не сейчас! – заворчал с другой стороны двери старый пёс.
- Ну, ладно, пойду с челядью пообщаюсь! К Дане интерес совсем пропал! – отозвался юноша, и потрусил по ступеням вниз, на улицу.
- Бобо! Не приведи тебе господь к мусорке подойти! Век на улицу не выпущу! – это с балкона Лера посылала последние распоряжения и угрозы. А как иначе? Менталитет Бобо предполагал наличие сильного начальственного слова, поддерживающего собаку в постоянном ожидании корректирующих мероприятий.
- Ладно-ладно! Нужна мне эта мусорка! Я вон лучше в песочницу пойду: туда вчерась серенького песочку привезли, машину целую! – радостно крутясь вокруг собственной оси, растявкался Бончик.
Делая второй круг, он вдруг с удивлением заметил, что догонять свой же хвост не так уж и плохо! Елы-палы! Да это ж весело как?!
Лера со слезами на глазах наблюдала с балкона эту картину, подтверждающую наличие в природе вечного двигателя! Всхлипывая от смеха, девушка, наконец, оторвалась от созерцания проявления собачьей глупости, и пошла готовить борщ.
Ещё пять-шесть кругов Боня успел нарезать, как вдруг перед его носом затормозил «жигулёнок» хозяина Даны.
- Бобо? Что это за приступ суицида? Уходи с дороги немедленно! – скомандовал Илья Гордеич.
Бобо застыл на месте, держа собственный хвост в зубах. Не выпуская ценный орган из пасти, Бончик отошёл с дороги, а Гордеич ещё долго не мог сесть в свою машину, по причине приступа неудержимого хохота.
- Гордеич, ты чё? – с участием тявкнул Боня, глядя на сложившегося пополам мужчину.
- Ой, Бобец, уйди с глаз! Я сейчас от твоих выходок скончаюсь в расцвете лет! – взмолился дядечка, с трудом грузясь в салон «жигуля».
- Ну, тогда я пойду? – Взвизгнул Боня, и по привычке склонил голову на бок. Одно ухо завернулось, демонстрируя свету нежно-розовую обратную сторону. Илья Гордеич, глянув на это чудо, завизжал и закрыл глаза.
- Да уйди ж ты, Богом молю!
Бобо тряхнул головой, и, вращая хвостом- пропеллером, помчался к песочнице. Умора!