Самая темная ночь -8- глава

-8-

…Минуло три недели с того дня как Ксения попала в больницу, сегодня ее выписали. Уложив дочь в кровать, мать сидела на полу, прижимая её руку к своей щеке. Настольная лампа тускло освещала не большую комнату, с эркером, на седьмом этаже. Стояло Ирине пошевелиться, как дочь сильно сдавливала её пальцы, и широко открывала глаза.

Полные страха и беззащитности они, как будто проникали в нутро, в самую душу.
Мать тихо гладила, каштановые волосы дочери, рассыпанные по подушке.
Ксения снова закрывала глаза, но не переставала сжимать руку матери.
Её состояние страха передавалось Ирине.
Полную и угнетающую уже тишину в доме вдруг прервал громкий и настойчивый телефонный звонок.

Обе вздрогнули и уставились на аппарат, до этого, в шумной и многолюдной больнице, они чувствовали себя в не опасности.
Ксюша, резким рывком, прижалась к груди матери, взволновано зашептала:

- Я, боюсь мама! Я боюсь! Не подходи! Это он.
У него осталась моя сумочка, в ней паспорт и все остальное.
У Ирины зашевелись волосы от страха за дочь, в больнице Ксения себя так не вела, такое поведение дочери, пугало.
Мать прижала дрожащее тело дочери к себе, ели сдерживаясь, чтобы не заплакать. Телефон гудел как сирена, от этого было еще страшнее.
Она перевела дыхание, и почему-то зашептала, как будто их мог кто-то услышать:

- Доченька, успокойся, это, наверное, с работы.
Мне надо подойти, пусти, пожалуйста. И ты, ведь точно, не носишь в своей сумочке свой собственный номер телефона.
Ксения, резким окриком оборвала мать.
-Это он, он знаешь, какой хитрый и притворный!
В сумке была моя записная книжка, а в ней номера телефонов всех знакомых.
…Он знает все, и имя, и адрес! Как ты не понимаешь!? -

У неё начинался панический приступ. Ксюша почти кричала, сильно дергая мать за одежду. Ирина снова прижала её лицо к груди, взмолилась:
- Ну, позволь хотя бы выключить его, ведь так мы не уснем. -
Ирина сама была сильно измучена, и её саму уже охватывала и паника и уныние. С каждой фразой дочери она узнавала все больше и все страшнее.
Но не единого вопроса она не задала, чтобы не ранить им дочь.

Телефон, наконец-то замолчал.
Ксюша выпустила руку мамы, подтолкнула её к аппарату.
Та подбежала и рывком выдернула шнур с розетки, словно таким образом оборвав связь с внешним миром и забившись в панцирь квартиры, она могла решить все их проблемы.
- Мам, а мам, я схожу с ума? – Мать молчала.
- Да мама, я сумасшедшая?… Я очень хочу в туалет, но я боюсь…
Я, боюсь, в собственной квартире, даже дойти до туалета!-
Ксения не истово заорала: - Я, боюсь!!! –
Ирина бросилась к ней и вновь прижала ее голову к своей груди.

- Ты пойдешь со мной?! - Девушку била мелкая дрожь.
Она с остервенением терла свои ладони и пальцы, более того, казалось, что она их выкручивает и выжимает как бельё.
- Тихо, тихо девочка моя, я здесь, я рядом, и я сделаю все, что ты скажешь.
Ирина старалась говорить спокойно, и уверено, но она чувствовала, что с каждой секундой ей это удается все труднее.
Странный блеск глаз, пылающие щеки дочери, совершено добивали несчастную мать. Переведя дыхание, она помогла встать Ксении с кровати, дочь за время болезни стала легкая, почти невесомая, как пустая коробка. Поднявшись на трясущихся ногах, Ксюша, побрела в сторону ванной комнаты, все, также цепко держась за руку мамы.

- Мамочка, ты извини, я быстро, ты только за дверью постой, а дверь совсем не закрывай.
Ирина в ответ только гладила дочь по руке и кивала головой.
Говорить она уже не могла. Скулы ей свело, и при попытке выдавить хотя бы слово, горло перехватывал спазм, и из глаз лились слезы, от этого выходил лишь давленый гортанный хрип и колючая боль от него.
Прислонившись к стене и просунув руку в проем ванной комнаты, она продолжала держать дочь за руку.
Убедившись, что в данный момент та её не видит, Ирина, закусила кулак, чтобы не заголосить, а затем, уцепившись в волосы, медленно сползая по стенке, беззвучно завопила…