Самая темная ночь -5-глава

- 5.-

-...А я, девчонки сегодня ночь на кухне провела….
Где то в три часа как подорвало меня, так уже и глаз больше не сомкнула.
Как только глаза закрою, так снова кошмар охватывает.
– Сидя в подсобке магазина, Ирина делилась за чашкой кофе своими впечатлениями с напарницами.
- Ты Ира, к бабке какой-то сходила бы.
Пусть пошептала бы тебе, или яйца бы покатала, это кто-то тебе порчу навел. – Наставляла ее деревенская подруга.
- Да, какая бабка? Где она ее тут искать будет.
Пускай к экстрасенсу сходит, тот все и расшифрует и что делать скажет. – Возмутилась другая девушка, прожившая всю жизнь в столице.

- Ох, девчонки не знаю уже, что и делать.
Как вспомню, так до сих пор дух перехватывает.
– По состоянию Ирины было видно не вооруженным взглядом, что ночь она провела бессонную и тревожную.
- А экстрасенсы твои, прямо по соседству живут, да? Их искать не надо.
Всю жизнь к бабкам ходили, а сейчас, уже только экстрасенсы могут помочь.

- Не слушая уже Ирину, пыхтела злобой на соперницу сельская жительница.
- А что твоя бабка сделает, яйца покатает, и что?
К тому же говорят, что они все ведьмы. Не хуже той Маргариты на метле летают.
А экстрасенсы люди интеллигентные, образованные.
У них всякие приспособления для этого имеются.
Они и ауру тебе почистят, и всякую нечисть из дома выведут.

– Потягивая тонкую ментоловую сигарету, настаивала на своем городская сотрудница. – А это «что-то» что тебя душить пыталось?
- Да, нет я проснулась от того что мне показалось что по верх меня мешок с картошкой свалился, а угол одеяла почему то вокруг шеи обмотан, и дышать не дает.
Я хочу распутать и сбросить его, а мне не дает, а наоборот все сильнее и сильнее к кровати меня прижимает.
Я даже закричать не могла, и глаза открыть боялась.

- Надо было перекреститься самой и то, что на тебе сидело, это помогает. Я всегда так делаю, когда что-то приснится.
– Попивая с большущей кружки чай, наставляла Ирину, не продвинутая собеседница.
- От, чумовая, она же не крещеная!
– Взъелась на соперницу приверженца современных методик.
- Не слушай ее Ирка, возьми «Авизо» полистай, там этих объявлений куча целая есть. Это у тебя домовой или барабашка завелся.
А их говорят ублажать надо, еду всякую вкусную оставлять и подарочки всякие дарить, видать за что-то он на тебя обиделся Ирина.

- А…, ну да, ты же у нас все знаешь. Ты же на всякие сеансы у нас ходишь.
На Кашпировского и Чумака и как его там еще, а, на Глобу.
Ты скоро сама у нас колдуньей станешь.
– Съязвила любительница народного цилительства.
– Ты Ирка лучше попа позови, что наш магазин освящал, пусть он и тебе квартиру по- брызгает.
- Да, сколько тебе раз повторять, не крещенная она, не поможет ей поп пока не покреститься.

- Ой, да не ори ты! Не крещенная, не крещеная, ты, что ее мама, что так в этом уверена, меня вот бабка сама крестила, домой к попу понесла и все, родители даже не знали.
– Подбоченись по-сельски, пошла в наступление оппонентка городской девушки.
– А ты Ирка, точно знаешь, что не крещенная?
- Да. Мои родители были коммунисты и атеисты всегда, они даже своим родителям запрещали всякие праздники церковные отмечать.
Я даже помню, отец скандал тетке своей устроил, когда та кулич испекла.
Яйца в ведро помойное выбросил, да еще долгое время с ней не общался и мне запрещал.
- Тогда, я не знаю, что тебе делать, бабки-ворошки некрещеных тоже не принимают, это точно, заставляют сначала идти к попу. – Расстроившись, развела руками народница.
– Тебе надо было хотя бы свет включить, все бы не так страшно было.

- Ага, свет включить, я шелохнуться боялась, не то чтобы руку из-под одеяла высунуть, до лампы дотянуться.
Я реально кого-то на себе ощущала, да и дыхание его на лице чувствовала, так и лежала, пока не рассвело.
А когда почувствовала, что вроде легче стало дышать, глаза приоткрыла, уже в комнате светло было, ну я и подорвалась на кухню прибежала, наверное, с литер воды выпила, а потом водки стопку, что бы успокоиться.
-Ужас, какой! – в один голос вздохнули девушки.
-Ну, а ты бы и спросила.
К добру ты пришел или к злу? Может и ответил бы тебе. –
Попыталась продолжить тему и выиграть соревнования, городская девица, но ей помешали.

- Ирина Андреевна! Вас к телефону! ... Кто-то очень официально.
Доложил прямо с двери дежурный охранник.
Ирина побежала к секретарше. Ей как бут-то бы даже стало легче от этого.
Весь день её не покидало беспокойство.
И каждый раз при звуке телефона она вздрагивала, и у неё замирало сердце.
А когда, наконец, позвонили, напряжение как будто спало.
- Я, слушаю.
- Алло, Ирина Андреевна?
- Да, я слушаю.

- Вас беспокоят по просьбе вашей дочери, Ксении.
Её с болью в области желудка доставили к нам в 28 больницу, по окружной.
Мы её обследовали и пришли к выводу, что это всего-навсего кишечные колики.
Мы сделали все необходимые процедуры, и можем отпустить её.
Так что подъезжайте, её уже можно забрать домой.
Да, если можно захватите, ей что не будь с новой одежды.
Она попала под дождь, и вся испачкалась и вымокла.

…Звонивший, говорил быстро и четко. Хотя голос у него был уставший.
Ирина же покрылась вся испариной, хватая ртом, воздух не в состоянии была произнести ни звука.
Наконец голос умолк, и она как простуженная прохрипела:
- Значит с ней все в порядке?
- Все что надо мы ей сделали.
Постарайтесь забрать её домой сегодня.
Да, и не забудьте об условиях, я по поводу новой одежды. Можете не спешить, она сейчас отдыхает и проспит, наверное, еще часа два, так что успеете купить.
Адрес знаете?
- Да, это мой родной район.
- Ну, вот и хорошо…. Простите, у меня мало времени.
Подъезжайте, я жду Вас. До свидания.

- Извините, а с кем я разговариваю?
- Орест Иванович, зав. Травматологического отделения.
Еще раз до свидания.
- Ало! Ало! – в ухе свистел сигнал «отбоя»
- Ало! …Но, почему с кишечными коликами…, и в травматологии…?
Ало, Орест Иванович, вы мне так и не ответили,… почему новая?

…Такси притормозило у ворот больницы. Ирина просто вылетела из «Жигуленка», не закрыв за собой дверь машины, бросила водителю на ходу деньги:
- Большое спасибо. Сдачи не надо.

…Дверь приёмного отделения была открыта, из неё выкатывали каталку.
Пожилая женщина в длиннющем белом халате и в огромной белоснежной косынке, на манер старорежимных сестер милосердия, командным голосом отдавала какие-то распоряжения двум крепким парням в синих халатах, по-видимому, студентам.
Те, демонстративно дурачась, отдавая ей честь, спешили выполнить ее указания. Ирина поравнялась с женщиной, попыталась проскочить мимо, но цепкая рука, остановила её.

- Стоп. Ирина Андреевна?
- Д-а-а-а…. - Ответила, оторопевши, Ирина.
- У вас все хорошо, и нечего паниковать.
Только Ксюшеньку напугаете своим жутким видом.
Вот, видишь туалет? Там зеркало. Лицо напудрить, губы накрасить и улыбайтесь. Кабинет 28 там, тебе Орестик все как есть доложит.
А мне не когда. Вишь, беда то, какая…
Женщина уже была занята новым пациентом, и её последняя фраза уже относилась к нему, а Ирине она только помахала из за спины рукой, давая понять, что все, с ней разговор окончен.

…Ирина как под гипнозом прошла в туалет, достала из сумочки пудру, помаду. Трясущимися руками постаралась привести своё лицо в порядок.
Сделать его веселым и беззаботным.
Убедившись, что вид у неё более или менее, поспешила в нужный кабинет.
Мимо неё по коридору пробегала молодая медсестра со штативом и пробирками в руках. - Вы мама Ксюши? – Задала вопрос медсестра.
- Да.- Уже нечему, не удивляясь, ответила Ирина.

- Она ещё спит. Мы её у Иваныча уложили, там тихо.
И как ни в чем не бывало, пошла дальше. Только показала рукой направление, куда нужно идти.
Ирине казалось, что это какой-то сон, так не бывает.
На какое-то мгновение ей почудилось, что она приехала в пионерский лагерь, где все внимательны и заботливы, к тому же очень хорошо знают всех своих подопечных. - Неужели за пару часов проведенных здесь, Ксения стала им так близка…?
Подойдя к кабинету, Ирина судорожно сглотнула и тихо постучала.

Вместо обычного «входите» дверь тихонько отворилась, и в ней возник молодой, высокий мужчина в синем медицинском костюме, прижав палец к губам, он взял Ирину под руку, и провел в свой кабинет.
Дверь за ними точно также тихо закрылась.
Проходя мимо открытой соседней комнаты, врач повернулся к Ирине, перекрывая собой вход туда, его рука убедительно стиснула ее локоть, наклонившись к ее уху, врач прошептал:

- Только, пожалуйста, без истерик.
Она жива и, Слава Богу. Раны не опасные, руки ноги целые, сотрясение небольшое, а синяки и ссадины через недельку полторы пройдут.
И развернувшись жестом, указал на спящую Ксению.
Та лежала на диване, свернувшись клубочком, прикрыта простынкой.
Но руки и лицо были открыты, на белом фоне они казались сиренево лиловыми к тому же с каким-то фосфоровидным свечением как у опала.

У Ирины подкосились ноги, закатились глаза еще бы секунда и если б не доктор, она бы бухнулась на землю. Он, вовремя подхватив ее под мышки, оттащил к столу и опустил на старый потрескавшийся диван.
Достав с тумбочки бутылку коньяка, налил в пластмассовый стакан, протянул его женщине, та не взяла, а как умопомраченная зашептала:

-… Моя дочь…, она как будто исхудала до предела, лицо ее вытянулось, черты заострились, и без того тонкие кисти рук стали ещё тоньше, а кожа…, мне показалось она мерцала…
- Орест Иванович поддерживая взволнованную маму, под локоть, продолжил настаивать:
- Пейте. – Ирина помотала головой.
– Пейте! – Тихо, но суровее предложил врач. -
Ирина залпом выпила, доктор протянул ей блюдце с кусочками лимона.
Внимательно понаблюдав за женщиной, Орест Иванович, еще раз налил и снова пододвинул мисочку, когда Ирина вопросительно взглянула на него, он одобрительно кивнул, она выпила.

- Вы воспитываете дочь одна? -
Ирина кивнула. - Она не похожа на городскую и взрослую девушку.
Вы очень строгая мать?- Ирина отрицательно покачала головой.
Из её глаз вот-вот польются слезы.
Врач налил ей в стакан еще немного.
Ирина замотала головой более настойчиво, отказываясь пить.
Орест Иванович, утвердительно кивнул и помог женщине поднести стакан ко рту.
- Да вы не переживайте, больше не налью, до утра ещё кому-то сгодится.
Вы на меня адекватно реагируете? - уточнил доктор, профессионально всматриваясь в лицо Ирине, та кивнула головой.

– Я вас предупредил, что бы вы ни вскрикивали и не рыдали, по крайней мере, хотя бы здесь, ради вашей же дочери. Вы меня поняли? –
Ирина быстро закивала головой но, слезы, по лицу ее, побежали сами по себе, и губы, скривившись, скорбно задрожали. – Доктор продолжал.

…Понимаете, она мне практически ничего не рассказала.
Не стонала и не плакала, когда мы ей обрабатывали и зашивали раны.
У нее тридцать три ножевых прокола на спине, благо не опасные, но швов там, нам пришлось наложить немеренно.
Крови к моему искреннему удивлению, и радости тоже, потеряла не много.
Еще у нее рваные раны на затылке, на коленях и на локтях, там тоже наложены швы. Но, не это меня пугает, все это при правильном лечении и уходе заживет, может и шрамов не останется, а вот с психикой, мне кажется, будут у нее проблемы и серьезные.

Ксения, как я уже сказал, не плакала, не стонала, не жаловалась не на одну из перечисленных мною ран, только на боль в области желудка, или точнее будет сказать под ложечкой. К тому же сколько мы ей вопросов не задавали она не отвечала, а когда мы попросили ваш телефон, она покачала головой и попросила вам не звонить, потому что - «мама этого не переживет» - сказала она.
Мы с трудом ваш номер телефона у неё выспросили.

…Жаловалась она только на то, что ей стыдно лежать раздетой перед людьми и на то, что ей все время хочется спать.
Ну, мы ей позволили спать, она без снотворного уснула.
Анализы, кардиограмма, рентген все почти в спящем состоянии проводили.
Результаты, все в приделах нормы.
Ну, вы и сами понимаете, абсолютно здоровых людей нет, и в нынешнее время быть не может. Так что с нашей стороны мы сделали все, что нужно было.
Её теперешнее состояние больше напоминает мне шоковое, точнее пост шоковое. Она перенесла серьёзный стресс.
Но это не я, и не наша больница не лечит и не исследует.
К моему глубокому сожалению у нас нет отделения, где её могли бы подлечить.
Наш штатный психоневролог в отпуске и проконсультировать её некому.

Мы ей дали успокоительные и обезболивающее, хотя при пальпации она спокойна.
Это тоже меня настораживает, словно у нее притупились болевые ощущения.
Так что держать её у нас больше чем две недели, я надеюсь, мы не будем, нет смысла. Но если вы будете настаивать, то мы вызов сделаем специалисту из психиатрической лечебнице. Но понимаете…
- Ира снова замотала головой, но слушала она уже внимательно и без истерик, Орест Иванович, тоже одобрительно кивнул и продолжил.

- Здесь очень много разных больных, и у каждого своя боль свая беда.
А Ксения настолько восприимчива и чувствительна, и к тому же она все время пытается сбежать. Персонала у нас мало, палат отдельных вовсе нет, так что мы положили ее у меня и сменяем по очереди друг друга, кто свободный тот и сторожит.
Мы ее быстро на ноги поставим, а все остальное…, с моей точки зрения… я думаю, не стоит спешить ее в психиатрию определять…, её лучше подержать дома, пока она не забудет о случившемся, а если она самостоятельно не выйдет из этого «штопора», тогда уж придется искать хорошего специалиста в области психоневрологии.

Ирина сидела, уставившись на врача затуманенным взглядом.
Не проронив ни слова, она зачем-то стала доставать новую только что взятую на работе одежду для дочери.
Вынула брюки, кофточку, механически принялась разглаживать руками складки на обновках.
- Скажите, а зачем тогда вы сказали привести ей одежду?

- Ксения чрезвычайно была взволнована тем, что ее наряд пришел в негодность, и что Вас это не только огорчит, но и ….
А я ей пообещал, что вы не только не расстроитесь, а наоборот купите еще лучше.
Вот и все.
Ирина снова утвердительно закивала, затем, как будто разговаривая, сама с собой произнесла:

- Значит так, надо звонить, что на работу я не выйду, напарница в отпуске, заменить некем, за одежду не заплатила, на такси заняла, долги по всем подругам, в доме хоть шаром покати.
… А за квартиру, а консультации, а лекарства?…
Слезы полились сплошным потоком по лицу женщины.
Наступила тягостная тишина. Долго она сдерживала рыдания, но они прорвали оборону, и чтобы не захлебнуться ревом она встала и отошла в угол комнаты, уткнувшись в толстую материю шторы заглушая, таким образом, прорывающийся стон, но это не помогло, и она зашлась в беззвучном плаче.

- Мама ты здесь?
Ирина встрепенулась, и попыталась сразу же броситься к дочери.
Но Орест Иванович, перехватил ее, и крепко взяв за плечи, повернул лицом к стене, где висело зеркало, показав мимически, что бы та привела себя в порядок и улыбнулась.
Ирина, молча, подчинилась ему, быстрыми рывками накладывая пудру, обновляя тени и тушь, она старательно репетировала веселое и беспечное настроение.
Взглянув на доктора, и получив от него одобрительный кивок, тут же громко залепетала, обращаясь к дочери:

- Да, да Ксенюшка, это я.
Сейчас, девочка моя, я тебе только одежду возьму, и бегу уже.
На, что доктор одобрительно показал ей большой палец, и, подбадривая ее, подморгнул, а затем кивком головы разрешил войти в соседнюю комнату, но Ирина задержалась, у зеркала, услышав снова голос дочери.

- Мама, что случилось? Почему ты разговариваешь так наигранно и громко?
- Голос дочери звучал слабо как сквозь сон, но очень встревожено.
Ощущалось, что внешний вид Ирина отшлифовывает так тщательно, потому только чтобы дать себе время собраться внутренне.
Ирина закончила вытирать глаза с расплывшейся косметикой, взъерошила коротко стриженые волосы, и, не стесняясь доктора, поправила бюстгальтер. В комнату к дочери она вошла в совершенном спокойствии.

-Так ведь на работе, тётя Женя в отпуск уходит, стол нам накрыла.
Я и выпила не много. Привет! - Весело улыбаясь, мать появилась перед дочерью.
А я тебе обновки купила. Хочешь, покажу? И она стала демонстративно показывать расшитые по бокам штанин джинсы, и вязаную с деревянными украшениями как у индейцев, кофточку.
- Вот, видишь, все как ты любишь. Все в стиле американских индианок.
Даже кожаные тесемочки и перышки на концах. - Ирина старалась говорить, говорить, лишь бы не заплакать, но глаза девушки встревожено и внимательно наблюдали за мамой.

-Я, что умираю?
По коже Ирины пробежал ток, её тело передернуло, челюсти свело искомой.
С трудом, проглотив колючий ком в горле, она с фальшивой строгостью произнесла:
- Так…. Хватит, дурью маяться. Доктор сказал, что скоро домой.
А сейчас тебя положат в палату…. Сколько можно Ореста Ивановича диван занимать? - Ирина чувствовала, что не может преодолеть нахлынувший страх, за здоровье дочери. Играть беззаботную мать, под таким прицелом Ксениного взгляда, было нелегко.
А ещё и не известность что с ней, и как жить дальше, сдавливала ей грудь.
На выручку пришел Орест Иванович.

- Ну, допустим, я её не гоню. Девочка она тихая, покладистая, думаю трудолюбивая. Будет тетё Мане помогать.
Полы вымоет, бельё сменит, и все остальное тоже уберет. -
Доктор брезгливо поморщился. - А, я её за это кормить буду, и уколы не буду делать. Договорились?

- Вы доктор чрезвычайно внимательный и добрый, но зачем вы со мной как с дитятком? И врать вы тоже не умеете. Я, теперь ни кому не верю.-
Ответила девушка, равнодушно глядя перед собой.
- Ну ладно, ладно так уже и добрый?
Сейчас как клизму поставлю, сразу домой попросишься.
А ну давай, посмотри на свои обновки. Да не забудь маму поцеловать.
Не то Ольгу позову, она у нас знаешь какая модница, все себе загребет.
У неё знаешь, какой жених богатый? Он ей все покупает, а такого наряда у неё точно нет. Погоди, погоди я сейчас. -

Заведующий направился к двери, приоткрыв её, он тихонько позвал:
- Ольга! Нам твоя помощь требуется. - Появившаяся в дверях мед сестричка, взволновано зашептала что-то врачу на ухо.
Тот сосредоточено выслушал её, кивая головой.
Затем, обернувшись к Ксении, улыбнувшись, произнес:
- Пака, красавица! Будь умница. И помни жизнь прекрасная штука, поверь на слово. Это я тебе говорю как главный по больнице..., ну, во всяком случае, на сегодняшний день. – А, обращаясь к Ольге, вежливо попросил:

- Позови санитаров, пусть перевезут ее а…, они сейчас заняты, тогда сама проводи их, пожалуйста, в детское отделение, я с заведующим уже договорился, там и окна в решетках, и дверь постоянно на замке и кровать для ее матери найдется.
- И уже совершенно серьезный зав отделением, с озабоченным видом, бесшумно побежал по коридору.

…Ксению снова положили на каталку, укутали, и они втроем медленно двинулись к лифту. А им на встречу уже неслась бригада реаниматоров, толкая перед собой каталку с окровавленным парнем.
Ксюша, очень слабая и полусонная, не успела понять что, происходит, как в одно мгновение она оказалась в объятиях улыбчивой медсестры, таким образом, Ольга сделала все возможное, что бы закрыть собой неприятное зрелище, от глаз столь мнительной девушки.

Ирина же оцепенев от увиденной картины, была в ужасе и чтоб не закричать зажала рот рукой. Вскоре команда медиков скрылась в огромном лифте.
Ещё раз, сотрудники больницы поразили Ирину, компетентностью и умением выполнять свою работу тихо ловко и без не нужной суеты.
Какое-то мгновение, все еще находясь под впечатлением, Ирина видела все вокруг словно сквозь запотевшее стекло.
Так бывает, когда долго смотришь в одну точку, куда-то вдаль, и тут неожиданно перед тобой появляется человек, и ты на него смотришь, но еще не видишь, твое зрение не успевает сфокусироваться.

Ирина скорее почувствовала, чем увидела, что прямо перед ними кто-то стоит. Внутренне вздрогнув от неожиданности, она зажмурила на мгновение глаза, что бы навести в них резкость, а когда она их открыла, перед ними стоял священник.
Первой опомнилась медсестра.

- Здравствуйте, отец Николай! Вы, еще здесь? Так, поздно?
- Подолгу службы, и по убеждениям, дитя моё.
Вот, приходил исповедовать тяжелобольного.
– Священник, отвечая на вопросы, внимательно смотрел на Ксению.
Создавалось впечатление, что он её знает, вернее, знал всегда. Но случай пообщаться с ней, выпал только сейчас.
– Ребенок, ты хочешь что-то у меня спросить? – Обратился он к девушке, на что Ксения кивнула головой. – Ты хочешь спросить сейчас или лучше завтра, когда рядом никого не будет? – Девушка покачала головой.

– Тогда скажи, как звать тебя?
- Ксения.
- Ух, как серьезно, - священник улыбнулся - тебя еще можно ласково называть - Ксюшенькой. – девушка снова покачала головой.
– Ага, серьезная ты оказывается девушка.
– Ну, я слушаю тебе Ксения. –
Девушка просто впилась в глаза отцу Николаю, но вопрос задала внятно и спокойно.
- Могут ли люди, крестится сами, без священников? –
вопрос очень удивил священника, вернее не сама суть вопроса, а как бы все составляющее его, израненное тело девушки, почти ребенка, с огромными, и уже не по-детски мудрыми и скорбными глазами, и седая прядь на висках, и волнующая ее проблема.

- Могут, Ксения. – Ответ был краток, но убедителен.
В ответ девушка снова кивнула головой и прикрыла глаза, но ели заметная улыбка все же скользнула по губам.
- Не смею больше вас задерживать.-
Батюшка, слегка поклонился и кивнул головой на прощание.
Ольга легко справлялась с каталкой, и они уже подъезжали к лифту, когда Ирина, пораженная вопросом дочери, не удержалась и оглянулась на священника.

Он стоял у открытой дверей приемного покоя, рядом с тетей Маней, и по его жестам можно было понять, что он наводит у нее справки о только что увезенном в реанимацию парне.
Пока три женщины дожидались транспортного лифта, тетя Маня, объяснив все и распрощавшись с отцом Николаем, уже спешила к ним.

- Ай да девица, ай да красная!
Вы только поглядите на неё, ну как розовый бутон.
Ну, как, поспала немного милая? Вот и славно.
А теперь домой рыбонька, домой, пора домой, в палатку, в кроватку пора, на улице уже ночь. И водитель уже вас заждался.
А ему еще на разгрузку ехать. –
Подъехал лифт, и тетя Маня тихонько распахнула двойную дверь.
И также тихо позвала: - Тимофеевич! А вот и твои. Дождался.
Иди скорей повидаешься, со своею «крестницею», а то лифт задерживать надолго нельзя, больница, сам понимаешь. Водитель спешно подошел и улыбнулся, Ксении так, словно он в чем-то был перед нею виноват.

- Ну, прощавай, не поминай лихом. Берегите себя девонька. –
Ксения нервно схватила его мозолистую руку.
- Дядечка…, ты не ушел, дядечка? –
Ксения обрадовалась ему больше чем родному.
- А ты меня узнала, девонька?
Ах, сердешная ты моя. Слава Тебе Господи! Улыбаешься.

- Да! Да! Да! Слава Тебе Господи! –
повторила радостно Ксения и даже приподнялась, но обессилено упала на подушки, прикрыв от боли глаза.
– Дядечка…- совсем тихо она позвала, водитель склонился над Ксенией.
– Дядечка. Тебя и в правду мне Бог послал, теперь я это уже точно знаю….
Я слышала…. Я, слышала, как Ангелы поют…