Бойся меня. Глава 1,2,3.

Глава 1.
Пейзаж менялся с поразительной скоростью. Мелькали деревья, поля, деревья, пруды, города, поля, поля, пруды, река, деревья и так до бесконечности.
Алексис сидела на мягком сидении, поджав под себя ноги, полностью увлечённая своими не совсем далёкими мыслями. Она медленно пережёвывала любимый жевательный мармелад, бесцельно уставившись в пустоту.
Девушка смирилась, и осознание этого не давало ей покоя.
Поезд ехал быстро, даже слишком. Он почти не останавливался на станциях, а если и делал это, то совсем ненадолго. Вот что называется «суперэкспресс».
В купе больше никого не было. Все места оказались выкуплены для неё одной, а проводнице приплатили за то, чтобы та приглядывала за Алексис.
Можно было бы попробовать освободиться через окно, но какой смысл? Идти ей всё равно некуда. Девушка была уверена, что сможет протиснуться во время короткой остановки в форточку, только проблемы от этого не решаться, а только усугубятся.
Мысленно Алексис корила мать за то, что женщина оставила её в самый неподходящий момент. Она ушла, бросив её на произвол судьбы. Неохотно, девушка всё же понимала, что винить Каролину не за что, но всё происходящее настолько мучило её, что просто необходимо было найти виноватого. Хотя бы на время.
Она возвращалась. Возвращалась после стольких лет, после такого количества вылитой и высказанной грязи, после всего того, что, казалось, удалось забыть. Она возвращалась к своей бабке и её долбаным устоям, к тому, от чего восемь лет назад ей удалось сбежать.
Ровно полгода назад Алексис исполнилось шестнадцать. И за всё-то время, что они со старухой Ливеттой Океэн не виделись, девушка навряд ли изменилась в лучшую сторону. У неё был своего рода… сложный характер. Ну, очень сложный, особенно, по мнению её бабки. И за восемь лет он вряд ли стал лучше.
Она была реалистом, с громадной долей пессимизма, поэтому легко могла представить себе, как её примут. Она не надеялась на лучшее, не рисовала пустых иллюзий. Как встретят они её? Её, Алексис, которая сбежала от них восемь лет назад, которая в свои маленькие годы с помощью матери отвернулась от них, выказала нежелание делить с ними что-либо, презрение к их устоям. Показала всем, что она может и хочет жить по-другому.
- Земля круглая, - буркнула себе под нос девушка, засовывая в рот новую порцию мармеладок.
Тем более что Алексис изначально была полукровкой. А их и так не высоко ставят. Но они закрыли бы на это глаза… она была уверена.
Конечно, в открытую, «в лицо», над ней и сейчас никто не посмел бы издеваться. Во-первых, чего стоит только положение, занимаемое её бабкой, а во-вторых, зная характер Алексис, никто в здравом уме не стал бы к ней соваться. Так ведь и до реанимации можно не дотянуть….
Она возвращалась на север Англии, в школу, где «свет и тьма пересекались». В школу, где её заранее ненавидел, наверное, каждый ребёнок. В школу, где её старуха была директрисой и заправляла почти всем и всеми. Мрак…
Поезд набирал скорость. Девушка насчитала три остановки, которые они пропустили. Такими темпами её очень скоро доставят до места. Очень скоро!
Алексис прошлась по вагону, желая узнать своих соседей в лицо. Вагон оказался пуст. Когда дверь её купе открылась, в проход тотчас выскочила проводница, желая узнать, что ей понадобилось. Вот и вся компания.
Девушка зашла в туалет и, тщательно умывшись холодной водой, внимательно всмотрелась в саму себя. Несмотря на все те неприятности, что с ней произошли, выглядела она просто чудно. Никаких тебе кругов под тёмно-карими, почти чёрными, глазами, ни излишней бледности на молочной коже. Только пышная грива светло-русых, почти платиновых, волос чуть ниже плеч казалась немного взъерошенной. И… ещё этот задумчивый вид. Скажи ей сейчас кто-нибудь что-нибудь, Алексис даже не смогла бы найти в себе сил сострить. Хотя все, кто хоть десять минут имел счастья с ней разговаривать, мог легко понять, как она любит отпарировать любую фразу или выражение, брошенное в её сторону.
«Я одна. Совсем одна….» - поначалу это показалось Алексис страшным и жутко пугающим. Но, немного разобравшись в себе, она легко смогла принять своё одиночество. Раньше она ведь не нуждалась в компании, даже если вокруг неё всегда было много народу. Держаться особняком – в этом есть свой шарм и заманчивость.
В памяти девушки всплывали новые и новые отрывки из прошлого. Какими стали её… знакомые сейчас? Тогда, восемь лет назад, она знала, чему их учили, знала, как и на что нужно давить в разные моменты. Знала все их слабые места. Сейчас, после стольких лет, они наверняка законсервировались в своих устоях, и первое время придётся тщательно менять тактику на более выигрышную.
Вернувшись в купе, Алексис растянулась на не заправленной постели, закинула руки за голову, и снова погрузилась в свои мысли.
Ей претила мысль быть затравленным котёнком среди волчьей стаи. Да и смогла бы она быть им? Если они начнут смеяться и издеваться над ней….
Про себя Алексис тихонько рассмеялась. Что тогда будет? Стала ли она слабой и неспособной защитить себя от своих же, живя восемь лет во внешнем мире? Или же…
Так или иначе, каково не было поведение «её мира», стоит им напомнить – кто возвращается в их стены.

Глава 2.
Тяжёлые, железные ворота, размером с двухэтажный дом при аналогичных размерах каменной стене, неспешно отворились и чёрный донельзя тонированный «мерседес» лениво вкатился внутрь. Из-под колёс летела мелкая галька.
Когда они добрались до школы «Святых в память Падших» стояла уже глубокая ночь, но Алексис могла с уверенностью сказать, что здесь ничего не изменилось. Здесь никогда и ничего не поменяется. Никогда.
Территория школы была довольно больших размеров, с зеленеющими по линейке выстриженными газонами разнообразной формы, с аккуратными дорожками, отделанными изящными бордюрами и старинными зданиями в готическом стиле. По сравнению с открывшейся картиной – la cathedrale Notre-Dame de Paris, славившийся своим величием и несказанной красотой, казался детским рисунком.
В центре возвышалась громадная постройка, раскинувшаяся больше в ширину, а ввысь всего три этажа, - учительский центр «Святых в память Падших». Именно здесь располагались апартаменты её бабки и других надзирателей. Рядом с этим зданием все и каждый ощущали себя мелкими, незначительными и ничтожными. Все, кроме Алексис.
Девушка презрительно фыркнула. Немногочисленные ученики, ещё каким-то образом разгуливающие в это время по территории, внимательно следили за проезжающей машиной, пока та не скрывалась из виду, перешёптывались, некоторые тыкали пальцем.
Странная волна удовлетворения разлилась по телу Алексис. Стало быть, они знают о её возвращении.
«Мерседес» остановился прямо перед учительским центром. Девушка дождалась, пока ей откроет дверь водитель, и, совершенно не торопясь, вылезла из машины, взмахнув золотистой гривой. По случаю, она специально в несколько слоёв накрасила глаза своим любимым чёрным карандашом – сделала особый акцент на, теперь уже угольных от злобы и уверенности в себе, хищных глазах.
Ещё один важный аксессуар внешнего мира девушка не пожелала снимать – это линзы. У демонов, вроде неё и у чистокровок, сильно нарушена структура зрачка – она напоминает вертикальные разрезы, а не стандартный круг. Для этой цели и нужны корректирующие линзы, чтобы скрыть даже малейшие отличия. Сейчас же Алексис, наоборот, желала подчеркнуть их, подчеркнуть её отдалённость от этого мира. От мира демонов.
Алексис больше не терзалась в сомнениях. Её мысли, её лёгкая нерешительность – не для чужих глаз. Сейчас все должны видеть её – безумно опасную, самоуверенную, дикую и дерзкую.
Как они её примут?! Да плевать как! Почему её должно это как-то волновать? Пусть волнуются они, как она будет вести себя с ними. Восемь лет назад ей хватило ума отделаться от них, и сейчас, вернувшись, девушка не займёт место безвольной жертвы.
Когда она царственно вышагивала по слабо освещённому, угрожающему коридору по направлению к резиденции своей бабки, в голове крутилось одно единственное слово:
«Хищник. Хищник. Хищник!»
Добравшись до цели, Алексис не стала медлить ни секунды, не останавливаясь, не стуча, просто растопырив руки, толкнула две массивные дубовые двери со всех сил. Они, излишне не вредничая, послушно разлетелись в разные стороны. За столом, разбираясь с бумагами, сидела та самая Ливетта Океэн. Заметив внучку, женщина вопросительно вскинула брови, но потом всё же поднялась на ноги.
- Алексис, рада тебя снова видеть!
- Ценю вашу лесть, бабуля. Но давай оставим эту тухлую затею вести себя так, как будто ничего и в помине не было, - Алексис быстро прошествовала через всю комнату и резко опустилась в кресло в углу, недалеко от стола директрисы. Ливетта вернулась на своё место, надменно разглядывая «блудного сына».
Взгляд директрисы скептически блуждал по внучке. Ну что за вид? Платиновые, отливающие серебром волосы, рассыпающиеся львиной гривой по плечам и доходящие до лопаток; чёрным-черно накрашенные глаза и… линзы! Отвратительное изобретение человеческих созданий. Тёмные узкие джинсы и туфли с массивным каблуком с клёпками. Более вульгарно-вызывающего вида стены этой школы ещё не видели.
- Ты изменилась. Жаль только характер твой скатился практически донельзя.
- Когда я покидала это… заведение, ты сказала, что жизнь ещё поломает меня. Что я отвечу за свою ошибку. Думаю, на этот раз жизнь сказала тебе жесткое «нет» и встала на мою сторону.
- Тогда почему ты здесь?
Алексис на секунду задумалась.
- По некоторым стечениям обстоятельств.
Этим некоторым стечением обстоятельств была смерть её матери от очень непростой болезни. У Каролины она оказалась хронической, но в последние годы женщина очень сильно сдала. Алексис не любила говорить на эту тему, но с самого рождения её мать готовила девушку к тому, что её может не стать. Поэтому-то в трагический момент Алексис была хладнокровна и жестка, а в голосе навсегда закрепилась сталь.
- Кажется, какие-либо чувства стали совершенно тебе не свойственны, Алексис.
- Я родилась бесчувственной стервой, бабуля. Ну, так как, ты всё ещё рада видеть меня?
Ливетта заскрежетала зубами. Она относилась к такому разряду женщин, которые вообще не терпели каких-либо возражений. Возможно, две эти леди сами не понимали, как во многом походили друг на друга.
- Надеюсь, ты не поселишь меня в здешнее общежитие строго для девочек?
Директриса прищурилась.
- Я, конечно, хотела бы посетить корпус мальчиков, но боюсь, тамошние обитатели тоже не особо меня жалуют.
- Рада, что ты хотя бы не строишь иллюзий по поводу твоих отношений со своими сверстниками. Твоя правда, тебя мало кто будет любить в здешних местах. И, конечно, в общежитии ты жить не будешь. Я не хочу, чтобы их прежние обитатели меняли свои комнаты на больничные палаты и местную психиатрическую клинику. У тебя будет своя комната недалеко от учительского корпуса. Думаю, так за тобой будет легче присматривать.
- Не смеши мои новые туфли. Присматривать за мной? Я, что, по-твоему, семилетний ребёнок.
- Нет, детка, ты опасней серийного убийцы. В этом вся проблема.
- Ладно, и на том спасибо. По-крайней мере мне меньше работы – не придётся выживать своих соседей. Надеюсь, мы больше не встретимся.
После этих слов Алексис грациозно поднялась и со свойственной звериной походкой вышла из комнаты, давая понять, что продолжать разговор у неё нет настроения.
Конечно, они ещё встретятся. И далеко не один раз. В этом заключалась её маленькая цель – испортить жизнь хотя бы половине обитателей здешних мест. Её тошнило от этих стен, от этих газонов, от этих фонтанов и книг на этих полках. Вся ещё сущность испытывала глубокое презрение, а окружение в ответ источало что-то подобное омерзению.
- Я просто поражаюсь твоей внучке, - всплеснула руками миссис Блонсет, выходя из тени дальнего угла.
- То-то ещё будет, дорогая моя, то-то ещё будет…

Глава 3.
Прикусив губу, Алексис стояла у окна своей комнаты. Первые занятия начнутся через несколько часов.
«Святые в память Падших» - школа, в которой все обитатели делились на группы по интересам и способностям. Причём редко когда чистокровные демоны принимали в свой круг «смешанных». Никто не оставался один – это было чем-то вроде нонсенса менталитета данного заведения.
Алексис заполнила свой бланк несколько минут и уже отдала его администрации. Всё, что от неё требовалось, это предоставить информацию о себе.
Учебная программа разделялась по двум основным критериям: святые и падшие. Просто убийственная логика!
Святые, демоны, прибегающие к белой магии стихий. В их обучение включалось лечение, защита, экономическое применение способностей, возвращать к жизни умерших и прочая мура. Падшие, ученики, использовавшие тёмную энергию. Они учились атаковать, ставить хитроумные ловушки, уничтожать, искать и давить на слабости противника.
Святые редко причиняли друг другу вред на занятиях, зато среди падших агрессия, разборки, тем более на уроках борьбы, далеко не редкий случай. Выдержать подготовку падших заведомо значит быть одним из лучших: использование тёмной энергии в стенах школы сильно ограничено, задания изматывали, а слабых и вовсе убивали. Поэтому в процессе обучения учителя были вынуждены многих отсеять, вследствие чего на территории школы оставалось мало тёмных демонов.
Алексис пробежалась глазами по своей школьной форме – чёрная жилетка, угольная юбка чуть выше колена и гранатовый индексирующий браслет, шириной в пять сантиметров - форма падшего демона.
Конечно, она выбрала тёмную магию. Её выворачивало от добрых дел и занятий «ветеринарией». Ещё она на дух не переносила белый цвет – от него рябило в глазах, а именно такой цвет ей пришлось носить, выбери бы девушка святых.
Эти две группы разделялись ещё на две – чистокровные и смешанные. Программа, следовательно, тоже разная. Чистокровные демоны принадлежали к одному из пяти основных стихий: огонь, земля, вода, воздух, энергия. То, чем одарила каждого из них Матушка Природа, и определяло их дальнейшую судьбу.
Смешанные могли взывать ко всем пяти стихиям, но выступая против опытного чистокровного они заранее оказывались в проигрыше. Их связи были ничтожно малы, по сравнению со связями стопроцентных демонов.
Алексис – нечистокровный демон. Её мать сбежала с человеком во внешний мир, но потом её дочь оказалась вынуждена учиться здесь. Девушка и так не блистала способностями, так ещё и пропустила восемь лет. Хотя она научилась владеть одной стихией довольно неплохо – энергией. Эта стихия не представляла собой отличительных черт её семьи. Её прабабка, бабушка и мать относились к Земле. Она – ко всем сразу.
Выбрав падших, Алексис должна была быть готова - на тренировках придётся несладко. Над ней будут издеваться, и стараться унизить её невысокие способности. Ещё один шанс показать дурной характер и чёрное, пропитанное ядом сердце. Тем более девушка знала то, чему не учила школьная программа, проходила свой собственный курс обучения, наверное, даже в более жёстких условиях.
Что ж, с траекторией дальнейшего продвижения она разобралась, осталось только привести в действие план поведения, и жизнь в школе будет, как картина маслом.
Алексис шагала по коридору, гордо постукивая пятнадцатисантиметровыми дизайнерскими каблуками. Она опаздывала на десять минут, поэтому вокруг почти никого не было. Идеальный вариант для приобретения дурной репутации – опоздание, конфликты с педагогами, прогулы, отдалённость от здешнего общества, пара разборок с учениками. Если всё пройдёт, как планировалось, то через какое-то время к ней ближе, чем на десять метров, никто не осмелится подойти.
Новая школа? Новая жизнь? Как сделать так, чтобы всем понравиться? Как завести новых знакомых и вписаться в здешнее общество? Фигня, ей это не нужно. В гробу она видала смазливые рожицы тощих подружек и пошлые шутки недалёких друзей.
Первый урок – основы стихийной магии для всех нечистокровных учащихся. В аудитории будут и святые и падшие. Идеальный вариант для начала распространения слухов сразу на два фронта.
Алексис немного помедлила перед дверью кабинета, собираясь с мыслями, потом сжала пальцы в кулак и несколько раз подряд постучала. Через несколько секунд девушка находилась в переполненной аудитории.
- Простите, но занятие уже началось. Боюсь, мне придётся записать вас в книгу опозданий.
Брови Алексис мгновенно взлетели вверх. Учителем был молодой демон, не больше тридцати лет, с воздвигнутыми на переносицу очками в золотистой оправе. На нём красовался серый костюм. Он производил впечатление… доброго малого, что ли.
«Даже жаль, что на первом, очень важном для меня, уроке, оказался именно ты» - внезапно подумала Алексис. Хотя… судя по тому, с каким благоговением на него смотрели ученицы, ситуация сложилась весьма и весьма удачно.
- Ваше имя, простите? – преподаватель мотнул головой, и его русые волосы заиграли на солнце.
«Только бы рот не открыть от удивления» - процедила девушка и мысленно залепила себе щедрую пощечину. – «Если не хочешь провалиться, пора включать свои лучшие приёмы».
Одно упоминание о проигрыше сразу же вернули Алексис её самообладание.
- Алексис. Алексис Океэн.
У всех присутствующих в аудитории медленно пооткрывались рты. Девушка специально назвала фамилию своей бабки, а не отца, для пущего эффекта. Зажав в руках книгу опозданий, молодой профессор ошарашено смотрел не нёё.
- Стыдно не знать своих героев в лицо, - презрительно бросила Алексис и, всем своим видом показав, что больше не желает задерживаться, прошла вперёд. Глазами она быстро пробежалась по помещению, подыскивая удобное место прямо посередине зала. Оно, конечно, оказалось занято.
- Проваливай, - резко бросила Океэн хрупкой девушке, пока та бледнела у неё на глазах. Через несколько секунд парта полностью была свободна, и Алексис гордо приземлилась. Правда, вокруг осталось пустовать ещё около шести мест, пока их бывшие обладатели подыскивали себе новые.
Девушка удовлетворенно хмыкнула, и тут же вставила наушники в уши, перекидывая ножку в своих дорогих дизайнерских туфельках на другую ножку.
Все окружающие были в полном шоке, в то время как Алексис изображала полную пофигистку. Признаться, музыку слушать ей совершенно не хотелось, поэтому наушники не нашли большего применения, нежели для пантов. Девушка, не подавая виду, слушала, что происходит вокруг, поэтому то, как выругался молодой учитель, тоже не ускользнуло от неё.
«Отлично. Начало задано» - довольно подумала Алексис и включила плеер.