БЕГЛЕЦЫ В БЕСКОНЕЧНОСТЬ

БЕГЛЕЦЫ В БЕСКОНЕЧНОСТЬ.
роман





Василию Аксенову, стиляге и писателю от неглавных героев его книг с любовью, уважением и стебом.





ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Е-25.

Слави впервые был на трассе не в качестве попутного груза, хичкакера, а водителя транспортного средства. Это все Диди, пристала как полис к пьяному - давай купим кар, давай купим кар, давай купим...Ну купили. Ну едем, а петролей взять откуда?.. Уже с час пищит на табло - бензину, бензину... А прайсов-то на бензин и нету. Вот и купили кар...
Вообще-то мечта иметь свой кар была у Слави давней, еще с тех времен. Только там, в жопе, автомобиль иметь могли совки-спекулянты да коммуняки... Остальные ездили или поездами или автостопом. Он, даже когда оказался за «бугром» после пиратского налета, поучился в Париже в частной школе. А там и нет других, драйвер гуднул - мы люди вежливые, в ответ тоже пискнем сигналом, все нам улыбаются, все нам рады, у нас авто расписное. А прайса давать не спешат, гады... Поучился, сдал, получил Driving license, но авто так и не приобрел за восемь лет...Да, уже восемь за «бугром» тусуюсь...И еже ли положа руку на сердце и другие места, не Диди, то и еще восемь не имел бы...А все она - да че ты за хипарь, тебе скоро пятьдесят, а ты все хичкакеришь. Как молодой... Я тоже тебе помашу ручкой...
Было отличное сентябрьское солнечное утро. За стеклом слева мелькали обгоняющие их потрепанный жизнью мерседес. Среди обгоняющих были легковые автомобили, ваны, траки-драйвера и прочая автострадная жизнь... Е-25 с легким шелестом убегала под капот с психоделичным, по цветовой гамме, пацификом, умело нарисованный привычной, к рисованию пацификов, рукою Диди. Сам же автор, свернувшись клубком, сопела на заднем сиденье мерседеса, потому-то из мага звуки с ревом не вылетали , как обычно, а только чуть слышно шипели. Джоплин по-тихому визжала чего-то там знакомое, привычное, родное... Справа же пролетали деревья, выкрашенные уже в осенние краски. Вокруг была плоская Голландия, сверху не сильно грело солнце, на голубом небе пролетал белый полицейский вертолет.
...ой, не отвалится, так-то... А я и есть молодой, и в виде доказательства сеанс камасутры... Уф, еле-еле отдышался, а она даже не одев джинсов, за свое - давай купим кар, я возьму у олдмути прайса и вперед, разрисуем как в шестидесятых!.. Мне ма рассказывала, так сказать ударим идеологией по «квадратам»... Все, кранты-винты, если сейчас не сверну под этот знак - через пятьсот метров петролстейшен, мотель, аутошоп - то дальше жопой толкать придется...
Плавно переложив руль, Слави пересек белую прерывистую линию и уже только за счет инерции вкатился на совершенно не работающем двигателе под прозрачную крышу к колонкам с бензином. Мужик в белой замшевой куртке широко улыбаясь, показал ему большой палец , оценив видать класс езды без бензина, Слави сдержанно пожал плечами - пустяки. Облокотившись на спинку сиденья, он обернулся назад, заодно крутнув прокуренным пальцем колесико громкости магнитофона. Джанис взвизгнула обдолбанной ведьмой, а Диди подпрыгнула до потолка мерседеса, протирая смуглыми кулачками свои карие глазищи в мохнатых ресницах, выгибаясь и выпячивая маленькие груди. Шапка жестких кудрявых волос казацкой папахой возвышалась над худеньким лицом... Хороша - привычно подумал Слави, такая мысль, да еще лозунг - делай любовь, а не войну, всегда приходил в его голову, все два месяца его знакомства и совместной жизни с этим чудом сексуальной революции шестидесятых... Принты Диди были хипари, схлестнулись хвостами в семьдесят четвертом в Индии, и вот на тебе, пожалуйста - двадцать четыре года, почти постоянное желание «делать любовь», слава богу хоть с любимым человеком, в данном случае с ним, а не со всеми подряд, не утомляемость ни в чем и всегдашняя готовность участвовать во всех социальных безобразиях... Во всех этих альтернативно-экологическо-хрен знает каких мероприятиях... Совсем забыла герла, как ей мама вечерами в Индии, обкурившись гашиша, говорила - лучше доченька вляпаться в говно, чем в политику...Лучше лаф, чем вор...
-Слави, зачем ты меня разбудил? Я тебя люблю... Будем делать не войну? -
лукавая улыбка, английский черт знает с каким акцентом, в ней чего только не намешано, в душе шевельнулся червячок почти отцовской любви.
-Нет, последние пять километров мы ехали на соплях, но они кончились, прайсов, прайсов на бензин! нет, наверно я пойду аскать, аскать, -
задумчиво произнес Слави, размышляя - все же ему скоро пятьдесят, через пяток лет, ездить стопом вроде бы не пристало, купили кар, а как насчет аскать? не поздно ли, дадут ли, не удивятся ли?.. Все же уже и борода местами седая...
-Ты хочешь, что бы я употребила свой сексапил в коммерческих целях, Слави?!-
в шутку надула губы Диди.
-Боже упаси, вдруг тебя захотят стырить, лучше я сам. У меня тоже сексапила хватит...
-На аск или?..
-Я тебя отшлепаю!
-Штаны снимать? -
явно с надеждой в голосе спросила Диди.
-Попозже, беби, сейчас я пойду грабить гнусных «квадратов», -
голосом голливудского героя из вестерна произнес свою реплику Слави, а Диди сразу подыграла.
-Грабь поскорей, мой милый и возвращайся, а я пока приготовлю завтрак... Или обед. Ты не знаешь, сколько сейчас времени?
-В той стране, где я родился, к несчастью, и вырос, говорили - счастливые часов не наблюдают.
-Это про тебя или про меня?..
Ни чего не ответив, Слави выполз из кара и встал на слегка затекшие ноги, аккуратно прикрыв за собою дверцу. Сквозь пластик рифленой крыши мирно светило не яркое и не горячее солнце, за стеклом шопа бродили с задумчивым видом клиенты, уже заправившие свои авто, какой-то тип в прикиде «клерк в дороге» заливал в утробу своего «ауди» чертову прорву бензина. Хм, на Ближнем Востоке проблемы, а он тут по бензину без меры гуляет... Слави подошел к «клерку», улыбаясь сквозь бороду и усы во весь рот.
-Хай!
-Гуд морген...
-Неплохой денек, мэн?
-Да...
-Кстати, я имею одну небольшую проблему, мне тут совсем недалеко, ты бы не мог мне оплатить литр бензина, а то я и моя подруга остались совсем без монет?..
-Литр...-
задумчиво протянул «клерк» и неуверенно посмотрел на Слави. Помятая шляпа, джинсовый костюм расшитый бисером и цветными нитками, рубашка в цветах, длинные волосы, борода и усы, старый мерседес разрисованный давно ушедшей в неизвестность символикой - все это слегка расшевелило спящее любопытство немецкого мэна.
-Вы из Парижа или Амстердама, герр?
-Я из Калифорнии, из Фриско, пролетом вечерней лошадью, так как насчет литра-двух в поддержку флаур-паур?
-О,кэй! -
преувеличенно бодро провозгласил мэн и собрался уже отпустить рычаг «пистолета», как Слави ловко перехватил шланг с металлическим наконечником-пистолетом – всего грам сто вылетело на бок «ауди»и всунул в горловину бензобака своего мерседеса. А удивленному «клерку» наглостью Слави пояснил:
-Бегите скорей оплачивать, я сейчас выключу. Не волнуйся, мэн, я налью всего пару литров и все. Огромное спасибо, мэн. А не правда ли, не плохая погодка, a?!
-Да, -
кисло пробормотал мэн, скрываясь за раздвижными дверями. Парень через стекло с улыбкой смотрел на волосато-бородатого хипаря, ему явно нравилась ситуация, Слави подмигнул и с сожалением отпустил курок пистолета – наглеть то же не надо. Шланг дрогнул, бензин перестал течь, на табло выскочила цифра шестьнадцать, Слави поднял середину шланга вверх, выливая остатки «петролея» в бак.
-Так-то, шестьнадцать всегда лучше, чем литр-два, -
бормотал Слави, завинчивая бензобак. Появившийся хмурый «клерк» взмахнул рукою, явно с облегчением прощаясь, впрыгнул в свою лаковую «ауди» и скрылся за стеклянным углом, скрипнув колесами об асфальт. Усаживаясь на поддавшееся сиденье, Слави включил мотор.
-Ты его очаровал своим сексапилом, милый? То-то он так быстро уехал...
-Болтай-болтай, болтушка... Я думаю -повторить номер или дальше поедем?..
Ответить Диди не успела, так как неизвестно откуда взявшийся тот самый мужик в белой замшевой куртке постучал по стеклу. Стекло опустилось, Слави и Диди с улыбкой уставились на подошедшего.
-Послушайте, у вас какие-то проблемы, фолкс?
Отличная улыбка, явно американский английский, плюс это приятное и родное «фолкс», пара в авто расплылась в еще большей улыбке и почти хором поведали:
-Кончился бензин, прайса остались в банке, а карту мы забыли на рояле, может поможешь, брат?
-С огромным удовольствием, фолкс!
Проследив как Слави залил мерседес род завязку, купив в дорогу найденным брату и сестре молока, сыра, хлеба, бананов и принеся три стаканчика кофе из автомата, мужик в куртке из убиенного зверя уселся прямо на грязный бетонный бордюр, не подтянув даже брючины светлых штанов.
-Угощайтесь, фолкс...
-Спасибо!..
Прихлебывая кофе и передавая джойнт по кругу, Слави, Диди и Гарри, как оказалось зовут мужика, изо всех сил улыбались друг другу, излучая в окружающий мир положительную энергию.
-А я и не знал, что идеи флау-паур еще живы, фолкс,-
первым нарушил молчание, как докурили джойнт, Гарри.
-Живы, -
разулыбался во весь рот Слави, а Диди хихикнула, сияя глазищами в его сторону.
-Вы откуда, фолкс? Откуда родом?
-Я родилась в Индии... Ма немка, па с Фриско...
-А я из России...
-Из России? -
брови Гарри взлетели высоко вверх, под короткий ежик седых волос.
-Из России?.. Да...я и сам в молодости жил в коммуне, ездил хичкаком, имел длинные волосы... Неужели в России есть хиппи, Слави?
-Были, Гарри, были... Сейчас не знаю...
-Я вам завидую, фолкс!.. Гуд лак!
-Гуд лак Гарри!..

Микки орал изо всех своих не молодых сил, за окном сияло солнце и пролетали голландские пейзажи, Диди хохотала, стараясь перекричать Микки, и периодически утыкалась головою в пластик панели, в дверцу «бардачка», всплескивая руками и заливаясь все в новых и новых волнах смеха... Слави же давно уже успокоился - то ли старая закалка-тренировка сказалась, то ли травка легла не так... Он грустно смотрел на бесконечную ленту серого шоссе, убегающую под разрисованный капот, в уголках глаз щипало от слез, а на душе было тихо-тихо, видимо это Роллинги... Да, милый и не жадный Гарри, можешь себе представить - и в России, то есть правильней сказать в Совке проклятом, были хиппи... Только где они сейчас...
-Слави, может быть остановимся где-нибудь в «кармане» и немного отдохнем?-
это просмеявшись своему молодому глупому счастью лукаво спрашивает-заманивает его Диди, клевая герла, вороне бог послал кусочек сыру...
-Ты знаешь, Диди, что мне тебя послал бог?
-Христос, Вишну или Аллах?..
-Бог его знает, не приставай Диди, сколько раз я тебе говорил - на скорости свыше сорока километров целоваться опасно для здоровья!..
-А ты уменьши скорость, Слави, я тебя так сильно люблю...


Почти ровно два месяца назад, ну совсем с небольшим, Слави, гражданин США по паспорту, проживающий без регистрации на территории Франции, а точнее Парижа, повстречал Диди.
В тот день, обычный летний день в Париже, полный зноя, туристов и разнообразнейших запахов, он собрался немного поработать, совсем немного. Просто что бы немного иметь прайсов. То есть денег-франков, говоря обычным языком. Выйдя часиков так в одиннадцать из сквота на руе Кармелон, где он по праву сквотера незаконно занимал уютную комнатку с балконом в маленький дворик и не делил ее ни с кем из остальных сквотеров (пользуясь своим возрастом как привилегией), Слави отправился на Пляц Бастилии.
Там уже было навалом коллег-конкурентов, но это больше шутка, так как разнообразие жанров снижало монопольность и глобализацию на площади и увеличивало возможность заработка для всех уличных артистов. Слави работал в супер оригинальном жанре, кроме него в этом жанре во всем Париже не работал ни кто, да что там в Париже! во всей Европе ни кто! и лишь в Амстердаме... Да, и лишь в Амстердаме был еще один маэстро, френд Слави и его учитель, передавший нелегкое мастерство в надежные руки. Сам же амстердамский маэстро выходил на улицу совсем редко со своим номером, довольствуясь пенсией, крохотной социальной пенсией от демократической Голландии, трогательно заботящейся о шестидесяти двух летнем хипаре, за всю свою долгую жизнь ни дня не проработавшего на благо общества и страны...
Слави приготовил реквизит - пляжный шезлонг, дюралевые трубки и выцветшая полосатая ткань, пластиковый ящик из-под пива, плоскую банку с рисунком бельгийского печенья для сбора заслуженно заработанного. Укрепив на штативе, прикрученному к подлокотнику шезлонга, основную деталь реквизита - стопку картонных карточек на перекидывающихся кольцах, уселся. К сожалению, уличный артист работает, как можно догадаться, на улице, а у работы на улице есть и свои минусы , например такой - реквизит приходится таскать или на собственном горбу или привозить на тележке. Редко кто из уличных артистов пользуется собственным авто, все же заработки на улице несколько отличаются от заработков Мадонны, да и бензин дороговат... Слави же нашел компромиссное решение - его шезлонг был оборудован двумя колесиками от детской коляски и в сложенном состоянии превращался в элегантную тележку на которой можно было перевозить и остальной реквизит. И которую было совсем не стыдно тащить по булыжнику города Парижа.
Усевшись и устроившись поудобней, Слави достал пачку табаку «Самсон», но спохватившись, вынул из сумки еще одну табличку, размером с тетрадный лист, и повесил её на ящик под ногами. Перевернув картонную табличку на штативе, принялся не спеша скручивать сигарету, Первые же подошедшие туристы, заинтересованные непонятными приготовлениями нового артиста, обнаружили следующее - сидит длинноволосый и бородатый хипарь чисто хипповой наружности явно прямиком с Вудстока и шестидесятых годов прилетевший на машине времени, под его ногами ящик, а с него свешивается табличка с надписью на английском - Хиппи, не агрессивен, вегетарианец, употребляет марихуану и пиво, сорок два года, проживает повсеместно, деньги класть можно, фотографировать тоже... А с таблички укрепленной на штативе, явствовало следующее - Хиппи курит. Что Слави и делал в данный момент. Расхохотавшиеся туристы стали наперебой фотографировать «не агрессивного и вегетарианца» и «класть деньги» в банку.
С удовольствием покурив и совершенно не обращая внимание на галдящих, смеющихся и норовящих встать рядом для фотографирования туристов, Слави подумал и перевернул табличку на штативе. Надпись - Хиппи сидит и думает, по-видимому умилила толстуху в цветастых шортах и растянутой ти-шортке, и та широко улыбаясь искусственными зубами, попыталась пристроить свой необъятный зад возле ног Слави, элегантно обтянутых клешенными джинсами.
-Но мадам, такие вольности только за отдельную плату, -
пробормотал по-английски Слави, искренне надеясь на жадность толстухи.
-С огромным удовольствием, мосье, -
вскрикнула явно контуженная сексуальной революцией в шестидесятых мадам и пятифранковая купюра улеглась в коробку с мелочью. А толстуха уселась с комфортом, потеснив ноги артиста на ящике. Уселась, откинулась назад и явно приняла романтический вид... Я с хиппи на Пляц Бастилия в центре Парижа, уссатся можно, подружки... И вот только эта толстуха упорхнула с ящика из-под пива, так и появилась Диди, правда Слави еще не знал, что это Диди, его просто поразила красота этой герлы - тонкая, с небольшой грудью, с огромными глазищами под шапкой волос, прикинутая в попиленную джинсу и высокие военные ботинки со шнуровкой, отличительный знак современной альтернативно-андерграундной молодежи... Одним словом эта герла была так хороша, что невозмутимость Слави сдуло как ураганным ветром и он вскочил со своего полосатого шезлонга:
-Хай герла, я тебя не знаю, ты не меня ищешь?
- Если ты моя подруга Клеманс - то да, -
улыбнулась герла в шурованных «говнодавах», как на далекой родине именовали такой шузняк френды Слави.
-А ты спишь со своей подругой?
-А я что, похожа на лесбиянку, фолкс?-
вскинула брови герла, а сердце старого хипаря, покрытое морщинами от невзгод, забилось в два раза быстрее - она знает слово «фолкс»!..
-Ты похожа на герлу, которую я потерял и наконец-то нашел! Ты американка?
-А ты похож на моего па, которого я видела последний раз лет так семь назад в Нимбине, это в Австралии...
-О,кэй, договорились - я тебя удочерю, я живу в сквоте на руе Кармелон, меня звать Слави, я родился в России, и я уже люблю тебя!.. Может быть тебе показать балкон в моей комнате?..


Если кто-то думает о морали, тот пусть вспомнит о Ромео и Джульете. Там все тоже было обстряпано не за год и даже не за месяц... Вылезая из постели в дабл, Диди, это ее так звали, имя как буддистский колокольчик, сказала закуривая и одевая свои говнодавы:
-Наконец-то я встретила настоящего мужика...
Слави расплылся в улыбке, но оказалось зря - комплимент относился не к его остаткам былой сексреволюционности, камасутрости и экзистенциональности в области лаф, а к возрасту... Диди давно уже устала быть мамой мальчикам с длинными шеями, то есть добывать прайса жонглированием на улицах различнейшими предметами, варить им еду и выслушивать причитанья об их непризнанной гениальности черт знает в какой области человеческих знаний или искусств... К тому же все эти мальчики норовили позаниматься сексом и на стороне, совсем не врубались в идеи флаур паур, всосанных Диди с молоком ма и поучениями па, во-общем экологичной хиппушки повезло - на ее жизненном пути, к ее двадцати четырем годам повстречался настоящий хипарь, а не какой-то там альтернативщик-анерграундщик - волосатый, бородатый, усатый, с бусами да еще из такой экзотичной страны, как Россия!..
Возвращаясь из дабла и снимая свои говнодавы, Диди поинтересовалась, подняв руки над головой и показывая то смуглые ягодицы (па был метис), то маленькие груди и впалый живот:
-Нравлюсь?
-Иди сюда, я тебе подробнейшим образом объясню, как ты мне нравишься и как я тебя люблю, Диди...
-Будь осторожен, ведь тебе почти пятьдесят...

Смешнее всего Диди произносила слово «говнодавы» - говнодави, тверже у нее не получалось. Ма Диди жила со своим шестидесятилетним бой-френдом где-то в Америке, точного адреса не было, так как они тусовались в собственном караване по всем штатам; па проживал в коммуне в Нимбине, это в Австралии, с девятнадцетилетней новой женою ( Диди сказала - то ли одиннадцатая, то ли тринадцатая!); ну а само дитя сексуальной революции проживала у олдмути в Гамбурге, но чаще всего или в сквотах Парижа у подружек и друзей или в сквотах Амстердама. И больше всего Диди понравилось, что на ее предложение взять прайса у олдмути Слави, этот русский гризли, как она его называла в интимные моменты, заявил:
-Зачем брать у олдмути, зачем грабить старушку, мы сами по быстрому срубим прайса на улице, слегка поменяем реквизит и вперед!..
Через пару дней на табличке было написано - ТОЛЬКО ЗДЕСЬ ВЫ МОЖЕТЕ СДЕЛАТЬ ВЗНОС ДЛЯ ПРИОБРЕТЕНИЯ СТАРОГО АВТОМОБИЛЯ С ЦЕЛЬЮ ПРОПАГАНДЫ ИДЕЙ ФЛАУР ПАУР, ФРИ ЭНД ЛАФ И ТОМУ ПОДОБНОЕ, ПРИНИМАЮТСЯ ТРЕВЕЛС ЧЕКИ...Туристы смеялись до слез и отталкивая друг друга, норовили сфотографироваться у уникальной надписи. Но деньги давали...
И мерседес был приобретен, разрисован и вот Слави лежит рядом с ним, на клетчатом одеяле, бездумно смотрит как улетает дым от сигареты, на его плече уютно устроилась Диди, периодически вытягивающая пухлые губы для получения своей порции вредного табачного дыма - МИНИСТЕРСТВО ЗДРАВОХРАНЕНИЯ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ - КУРЕНИЕ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ И СПОСОБСТВУЕТ ПОЯВЛЕНИЮ РАКА...
-Ну что, Диди, поехали дальше?
-А ты еще хочешь?..
-Я тебя отшлепаю, сексуальная террористка!
-Если хочешь...
-Одевай свои «говнодави» и вперед с песней!
Диди подпрыгнула, изогнулась своим тонким обнаженным гибким телом и заголосила, махая пролетающим мимо явно ошизевшим автомобилистам в лакированных авто:
-Фридом!..Фридом!!..Фридом!!!
Конечно, и Диди интересовала прежняя жизнь ее «русского гризли», но что, в отличии от нее, мог Слави рассказать? Ведь его жизнь не была так интересна, так закручена, как у Диди... Ну тусовался. Ну сидел в тюряге, ну бежал из страны морским путем...Обычная жизнь обычного хипаря из неправильной страны...То ли дело Диди - па метис из Штатов, ма немка, сама народилась в Индии в хипповой коммуне, в тринадцать утекла из дому с панками, но потом взялась за ум и вернулась домой и к идеям флаур паур...Затем многолетнее тусование между Австралией, Америкой и Европой, включая Индию, Израиль и Ирландию. Выпуск андеграундных и альтернативных газет и журналов, строительство экологичных деревень, участие в многочисленных манифестациях и демонстрациях в защиту дельфинов и детей, китов и котов, цыган и гомосексуалистов...Рейнбоу Фемели, Эмнисти Интернешл, Новый Век...Между «делай любовь, а не войну» Диди внушая в лохматую башку новые альтернативные идеи молодого андеграунда, так расходилась, так распалялась, что даже попытки старого сексуального партизана успокоить знакомыми и привычными средствами разошедшуюся экологичную герлу, не приносили успеха...Затем происходило бурное примирение и нахождение концессуса, как говаривал Горби, и умиротворенные стороны приходили к единому, общему для двоих, решению...Оргазму. А на следующий день все повторялось снова. Но они все равно любили друг друга и не только в постели...
-Амстердам, -
пропела Диди и потянулась затекшим, уставшим за долгую дорогу, телом. Экологично затушив окурок в пепельнице.
-Он родимый, -
подтянул Слави и не экологично вышвырнул окурок через открытое окно. Диди сделала вид, что не заметила и мерседес вкатил в четырехэтажные дома покрашенные в разные цвета и поставленные без просвета, впритык к друг другу на берегах каналов с грязной водой...С очень грязной. Не вдалеке от Цетралстейшена, на Вармоесстраат Слави притормозил и остановился рядом с домом, низ которого был выкрашен в психоделичные цвета.
-Гринлайн остановка, -
хором и со смехом проорали Слави и Диди. Улочка была узкая. Сзади уже деликатно подавал сигнал какой-то заблудившийся автотурист, к открытому окну со стороны Диди уже прильнул черный дилер, сверху, со второго этажа приветственно махали друзья Слави и показывали огромных размеров джойнты. Из дверей кофе-шопа «Гринлайн» вышел слегка очумевший от Амстердама явно турист, мелькали разноцветные лица, звенели голоса и гремела музыка, пахло травой и мочой, женщина-полицейский в смешной шапочке знаком показывала - надо уступить дорогу сгромоздившимся сзади автомобилям, дилер изчез, поняв бессмысленность свои потуг...Да, это был Амстердам, вольный город Амстердам...
-Чего бы ты сейчас хотела бы больше всего, Диди?
-Не бойся. Не тебя. Я очень сильно хочу в дабл...


МОСКВА.

За давно не мытым стеклом морщилось и плакало осеннее небо. Где-то над окном, видимо на карнизе, сидели голуби - белые пятна помета шлепались на жесть подоконника, размываемые каплями дождя.
Иосиф Павлович оторвал взгляд от окна и тупо уставился на стол, за которым он просиживал рабочие часы. Сейчас бы... куда? куда податься с зарплатой в сорок два доллара по последнему курсу и имея в загашнике неработающую жену и дочку-студе-нтку?.. Крым стал самостийным, на поездку на Канары он сможет заработать как раз к собственному столетию, он подсчитал... А сколько денег прошло через его ру-ки, миллионы! миллиарды!! но все чужие...
Иосиф Павлович оторвался от созерцания исписанного, исцарапанного стола, весь в каких-то пятнах и с тоской оглядел обшарпанный кабинет. Который он делил еще с четырьмя сотрудниками своей громкой и всемирно известной конторы - стены, да-вно не беленные, старенькие ободранные столы-стулья эпохи царя Гороха, стянутые проволокой... На стене портрет алкоголика, взлетевшего волею случая на президент-ский трон.. Иосиф Павлович вздохнул, поправил прядь волос, лежавшую поперек бо-льшой плеши и стряхнув в очередной раз с лацканов мятого серого пиджака перхоть, придвинул к себе коричневую папку с белым квадратом наклеенной бумаги, какая-то фамилия, чья-то судьба... А ведь его приглашали работать в КГБ... юристы и там требуются, как ни странно... Громко отодвинув стул, вышел из кабинета хлопнув дверью Кеша, самый молодой и самый глупый инспектор отдела... А он в ответ - призвание, призвание, сам же думал - Инюрколлегия это вам не КГБ... идиот! чужие деньги прошли мимо... Скоро на пенсию и придется на улице торговать сигаретами, как престарелый тесть, для мафии, а иначе с голоду сдохнешь...
Резко зазвонил внутренний телефон, стоявший на маленькой тумбочке возле двери, близ сидящий Сергей Сергеевич с подобострастием на морде подхватил трубку и про-пел своим гнусным голосом - Слушаю!.. И через мгновение небрежно кивнул головою Иосифу Павловичу - тебя мол, старый хрыч...
Иосиф Павлович тяжело поднялся и подошел к телефону.
- Бережков слушает...
-Вот что, Иосиф Павлович, давай-ка срочно ко мне, есть интересное дело. Осилишь - премия в размере двадцати процентов от оклада. Жду.
Голос непосредственного нового начальника, молодого и демократичного Ильи Дмитриевича был оживлен и радостен. Интересно, что это за дело, если начальство вперед премию обещает... Себе, государство сранное, семьдесят лет грабили и теперь продолжают, себе так процент от наследства гребут, а ему двадцать процен-тов от оклада... Восемь долларов то есть... с центами...

Хмурый коридор с затертой зеленой ковровой дорожкой, пыльными тускло светящими плафонами ламп дневного света и обшарпанными стенами привел Иосифа Павлови-ча в приемную. Секретарша Верочка, как всегда в полупрозрачной блузке, и у дочки такая порнография имеется, улыбнулась и показав ряд ровных зубов - щучка-сучка! кивнула головою на дверь, оббитую черным кожзаменителем - ждет.
-Вызывали, Илья Дмитриевич? –
просунув в щель плешивую голову, поинтересовался Иосиф Павлович. Да-а, кабинетик в два раза больше всего, но начальник один сидит, а их пятеро... Демократы херовы...
-Конечно вызывал, что за привычки - если вызывал, значит проходи. Проходи, са-дись, Иосиф Павлович, разговор будет хоть и короткий, но важный.
Илья Дмитриевич вгляделся в рыхлое лицо цвета теста, да и структуры похожей, Иосиф Павлович, вот мухомор старый, скоро шестьдесят, а любому молодому сто очков вперед выпишет, нюх у мухомора на бумажки, как у пса... Разглядывай, разглядывай, начальничек, сам сопливый-молодой, молодых сопливых демократов напринимал, а как важное дело, так сразу и про Иосифа Павловича вспомнил, то-то же...
-Значит так, Иосиф Павлович, дело о наследстве, в далекой Австралии умерла госпожа Меерх и осталось после нее деньгами, собственностью движимой и недвижимой, а так же ценными бумагами на сумму всего навсего один миллиард с хвостиком...
Иосиф павлович крякнул и выкатил глаза на молодого начальника, тот пожал плечами, мол дело обычное, житейское, ну миллиард, ну и что ж такого... Это же надо, миллиард! а ему как псу хвост, тьфу! кость под хвост, восемь долларов... вот сволочи... дерьмократы херовы...
-Я, если честно признаться, и сам руку приложил, -
донеслось до Иосифа Павловича как через вату, он встряхнул головой и поняв смысл сказанного, усмехнулся. Конечно про себя, внешне же усиленно изображая внимание, а в голове все стучало - миллиард, миллиард...
-Приложил, сделал пару-другую-тройку запросов, но увы...
Начальник развел руками и откровенно посмотрел на Иосифа Павловича. Тот все понимал - начальник дурак в их нем деле, и дня в нем не проработал, думал сделает пару запросов и наследник ему прямо на тарелочке, а вот фигушки-хренушки, тут надо порыть и по архивам, и ножками побегать по адресам, это тебе не демократии устраивать, тут тоже надо работать и в голове не секретаршу в порнографии иметь, а мозги...
-В общем, Иосиф Павлович, прошу вас подготовить план работы, обоснование и количество членов создаваемой группы, вы конечно старшим, и за дело! Миллиард хоть и в австралийских, но долларах, мы организация государственная, но и нам перепадет, а уж я тебя, Иосиф Павлович, и подавно не забуду, держи,-тонюсенькая серая папка с тесемками кофе с молоком цвета, прокатилась по блес-тящей новенькой полировке финского стола и остановилась возле локтя Иосифа Па-вловича, обтянутого штопанным именно в этом месте, пиджаком. Внезапно пришло озарение - это твой шанс, Ося, дерзай!..
-Так я пошел, Илья Дмитриевич?
-Завтра к десяти жду с планом и обоснованием. До свидания, Иосиф Павлович.
-До свидания, Илья Дмитриевич...
Духи и явно дорогие Верочки, улыбка ровных зубок, коридор с пыльными плафонами и обшарпанными стенами и дверями кабинетов, нет, в кабинете не дадут сосредо-точится, пристанут с расспросами, начнут ахать и охать, делить чужие деньги и мечтать...
Распахнув когда-то белую дверь с тусклым силуэтом в шляпе и с распяленными руками-ногами, а для особо грамотных буква «М», Иосиф Павлович устремился вовнутрь, ура! свободная кабина, и заперся в ней. Воняло хлоркой и говном, мочой и кислым табачным дымом, но это были обыкновенные человеческие запахи и привыкший за свою долгую жизнь к запахам человечества Иосиф Павлович уселся на унитаз подозрительной чистоты не морщась. Уселся, водрузил папку на колени и развязал тесемки...
Через двадцать минут Иосиф Павлович полностью уяснил для себя суть дела. Умерла богатая австралиянка или как их там, денег куча, а из предполагаемых наследников только некий Вячеслав Громофф, сын ее родной сестры от первого брака, скорей всего Громов, а не Громофф, 1960 года рождения, в 1975 вместе со своим отчимом званом Громофф приехал по туристической визе в СССР в Москву, где папа погиб в автомобильной аварии, а следы пасынка затерялись, кстати пасынок-то усыновленный, значит сын, а не пасынок... Затерялись на одной шестой суши... Хе-хе, не госбезопасность ли тут руку приложила?.. Неоднократные запросы по пово-ду своего сына вначале мамой, супругой бывшей Ивана Громофф, аи да мама, сыночка родного отчиму отдала или это суд решил?.. А потом и племянника тетя искала запросы делала и все безуспешно, ни чего не дало ни каких результатов... Так, а что наковырял этот начальничек-придурок-демократ? Ответ из Центрального Паспортного Стола - Вячеслав Иванович Громофф, Громоф, Громов, год рождения 1960, прописанным не значится... Ответ из Центрального архива бывшего КГБ - Громофф, Громоф, Громов Вячеслав и так далее по делу не проходил и в отношение его каких-либо агентурных разработок не велось... Если не врут конечно. Центральный архив МВД — Громов Вячеслав Иванович, год рождения 1960, 12 марта, среди осужденных или судимых лиц не значится... Так-то, начальничек, демократ-дерьмократ, а то ты думал - раз и все! Слава, почет, премия... Хрен тебе и подавись своими восемью долларами погаными, я то знаю, что нужно сделать... Сдернув для конспирации воду, Иосиф Павлович вышел из кабина и опешил...


АМСТЕРДАМ

Свернув с Сингелграхт на Овертум, Слави быстро пересек широкую улицу прямо перед носом налетающих из-за светофора автомобилей и углубился в узкий переу-лок. Пройдя несколько метров в тени узких трехэтажных зданий, он остановился перед домом явно бывшей фабрики или мастерской, судя по архитектуре. Совсем крохотное, как почти все в Амстердаме, здание утопало в яркой осенней желти-зне-красноте высоких деревьев, поблескивая под невидимым отсюда, из переулка, солнцем стеклами крыши. Слави поднял руку и несколько раз нажал кнопку под табличкой с фамилией ВанХоутман. Немного подождав, повторил... В решетке домофона раздалось кряхтенье и хриплый голос сказал длинную фразу состоящую почти из одних хрипящих звуков, то есть по-голландски, Слави усмехнулся и ответил по-английски:
-Открывай давай, старая развалина, это я, Слави, приехал из Парижа.
Из решетки домофона донеслось с кряхтеньем, но уже на английском:
-Сам ты развалина, русская жопа, пива принес?
- А грасс есть?
-Заходи, пароль правильный, хе-хе-хе...
Звякнул электрозамок, дверь слегка приоткрылась. Слави вошел в узкий коридор со стеклянным потолком, это его всегда удивляло - здание по фасаду имело при-мерно трехэтажную высоту, но в коридоре сразу за входом на высоте каких-то двух с половиной метров был стеклянный потолок, явно ведущий наружу... Загадка амстердамской архитектуры. Коридор заканчивался крутой лестницей без площадок сразу и прямо наверх. Вскарабкиваясь по ней и придерживаясь за узкие перила, Слави с усмешкой подумал - он прекрасно понимает Еба, живя в таком флету с такой лестницей, он бы тоже вылазил на улицу пореже, а ведь Ебу уже за шестьдесят... Уф, наконец-то... Слави прополз лестницу, мимо всех ниш с дверями, аккуратно выкрашенными в разные цвета и добрался до самой верхней, дверь была выкрашена в цвета радуги, в отличии от других, более спокойных в расцветке, посередине красовался нарисованный с очень и очень большим увеличением джойнт, поверх которого вилась надпись русскими буквами - оставь сомнения всяк входящий в эту берлогу! и ниже - все равно ты здесь удолбаешься в хлам!.. Надпись естественно была написана его рукою... Уф.
Толкнув разрисованную дверь, Слави сразу оказался в огромнейшей комнате-зале, со стеклянной крышей, вся или весь залитый солнцем. По углам просторного зала, зависть художника или скульптора, теснилась в разнообразнейших горшках и ящиках знакомая зелень, заботливо освещенная лампами, посередине зала стоя-ло кресло, возле круглого стола, больше напоминающее не кресло, а трон, а в нем сидела-восседала молодая герла, лет так семнадцати-восемнадцати, не боль-ше... Вот это да! Откуда-то из глубины, примерно из района душа или кухни ра-здался хриплый голос хозяина:
-Чао Слави и не пяль глаза на герлу, это моя законная добыча, знакомься и ве-ди себя скромно. А ты детка не бойся молодого придурка и не обращай на него ни какого внимания, я все равно намного, лучше!..
Слави улыбнулся - старый Еб в своем репертуаре, и насчет герлы, и насчет характеристик, протянув руку симпатичной герле, судя по окрасу волос, явно мес-тная аборигенка, он подмигнул ей:
-Хай, я Слави.
-Хай Слави, меня звать Эльза, мне о тебе рассказывал Еб.
Слави подвинул к столу огромный кожаный шар, наполовину Набитый чем-то шурша-щим и уселся в него. Как всегда было уютно и клево, по сторонам всякая всячи-на и зелень, но в очень скромном количестве всячина - Еб не любил тесноту, он любил простор и траву. Грасс. Раздался какой-то грохот и появился сам хозяин. опереди него катился, о господи! сервировочный столик, судя по внешнему виду, явно как и все остальное, подобранный на улице, Еб подпихивал его ногою, об-тянутой клешеными джинсами, держа в руках еще какой-то поднос с какими-то та-релками.
-Хай дружище, я рад тебя видеть молодым и здоровым,-
важно сообщил Еб и уселся на ловко подставленный герлою под его зад стул. Под-нос был водружен на колени Эльзе, Еб поднял здоровенные ручищи к стеклянному потолку и прогремел своим хриплым голосом:
-Во имя того, кто есть или нету, но дает нам и пищу, и питье, и грасс, и любовь, аминь!
Слави и Эльза повторили с улыбками - аминь, и все трое принялись завтракать.
Набив рот подгорелыми гренками и с шумом прихлебывая кофе на молоке, Еб поин-тересовался, кося хитрым глазом в паутине морщин:
-Как доехал, дружище?
-С шумом, я и моя герла Диди купили мерседес на шроте, теперь я настоящий капиталист...
-Когда будешь иметь фабрику, как я, тогда и будешь настоящий капиталист, Сла-ви. Пойдешь на Дамрак?
-А. ты хочешь меня усыновить, Еб?
-Я бы с радостью, да боюсь за маму, -
старый хипарь с совершенно седыми волосами по пояс и бородищей, падающей на грудь, кивнул на Эльзу. Та усмехнулась Джокондой, пряча улыбку в кружку с от-битым краем.
-Вот потому я и пойду на Дамрак. А как ты?
-Кроме пенсии меня еще кормит эта детка,-
Еб мотнул головою в сторону улыбающейся белокурой девушки.
-Она рисует акварели и сдает в одну галерею невдалеке от Риксмузеум... Грасс у нас свой, еду мне проносят молодые панки с соседнего сквота от супермаркета, выброшенную в ящики, остается только покупать пиво и вайн... Шмоток мне уже много не надо, все равно с собою не унесешь...
-Слави, этот противный дед в последнее время все чаще и чаще стал говорить о вечности и смерти, что мне с ним сделать?-
Эльза почти серьезно смотрела на Слави, но с трудом сдерживая смех. Тот пожал плечами:
-Ни чего, это у него в связи с тобою. Когда он живет один, то больше думает о герлах, а не вечности.
Еб расхохотался, ударив ладонями об колени и запрокинув голову. На шеи, красной и морщинистой, объявились две старческие жилы... Слави внезапно подумал - а ведь Еб действительно уже стар... был на Вудстоке, был в Гоа, был... где только не был старый Еб ну и имечко дала ему мама, явно не была знакома с русс-ким языком...
-Ну а че ты не приволок свою старуху, боишься, что отобью?-
Еб хитро вскинул бровь, ловко и привычно сворачивая толстыми пальцами с крепкими желтыми ногтями джойнт.
-Просто хотел тебя повидать один... Вспомнить былое-старое... В следующий раз обязательно прейдем вдвоем.
-Остановились у Курта в Гринлайне?
-Как всегда Еб, как всегда...
Слави смотрел с легкой улыбкой умиления на Еба и думал - как клево бы собрать всех в кучу, всех, Еба, Курта, эту Эльзу, еще есть множество разбросанных по всему миру френдов, друзей, камарадов... Как было бы клево всех собрать, посе-лить рядом и обеспечить каким-нибудь хипповым заработком... Мечты, мечты, где ваша сладость, мечты ушли - осталась гадость... тетя так говорила, в далеком детстве...
Еб протянул Слави последний скрученный джойнт, и они все разом взорвали каж-дый свой, этим и отличается общественная хипповая Россия от индивидуального андеграунда Европы и Запада... Дым плыл к стеклянному потолку, пытаясь найти щелку и вырваться под сентябрьское не сильно жаркое солнышко... В зале был климат близкий к тепличному, трава, лампы, вентиляторы, слегка повышенная влаж-ность... Какой ништяк, может всплакнуть от умиления - как всегда иронично подумал о себе Слави и стряхнул пепел на пол. Еб достал из нагрудного кармана дис-танционный переключатель, щелкнул им и где-то за зеленью с увесистыми башками заиграл Джетро Тал... Ништяк... Морщины Еба излучали доброту и то самое чувство, которое излучают все старые деды, сидя среди внуков... Или правнуков... Эльза задумчиво и тоже с улыбкой смотрела на Еба, видать без дураков ее дед приколол, а сам-то не намного разница, ну скажешь, не намного, все же почти двад-цать лет, так сказать другое поколение, генерейшен...
-Еб... ты себя старым не чуешь?..
-Только когда срать сажусь... Последнее время какие-то проблемы с этим вонючим делом... А про остальное можешь у детки узнать,-
хитрый подмиг сквозь многочисленные морщины, ну старый хрен...
-Если не сильно быстро, не сильно много и не сильно часто, то мой Е6 еще ого го какой!.. Но это все ерунда, я его старого пердуна просто люблю...
-Да ладно тебе, детка,-
Ёб смахнул мимоходом слезу, от дымы что ли выбило, и обратился к Слави:
-Инвентарь есть или подкинуть?
-Все ништяк, Еб, все пучком - инвентарь с собою, цирк уехал, а клоуны остались! ..
-Ты знаешь, Слави, я давно пришел к выводу - если мир будет серьезный, то мы все попадем в большую жопу, а потому в шестидесятых началось все с таких придурков как я или ты...
-Еб, я начал в семидесятых...
-Разница небольшая, детка влилась в девяностых да еще в конце, но это ни чего не значит и не меняет... Главное - сам знаешь, тут иметь, -
большая ладонь легла на грудь, обтянутую индийской разноцветной рубахой и похлопала по ней. Слави согласно махнул головой, но решил спустить с горки тор-жественности в яму ерничества:
-Да здравствует флаур паур и патриарх голландских хиппи Еб! Ура!!!
-Ну ты скажешь тоже, патриарх, ну ты скажешь,-
старый хипарь лучился всеми морщинами, глаза из под кустистых бровей, совер-шенно седых и колючих, лукаво блестели, все же любит лесть, хоть немного, ст-арый хрен... Слави слегка обнял за плечи, костлявые и худые, и чуть притянул к себе Еба:
-Ты знаешь, старый бабник, как. я к тебе отношусь?..
-Да ну тебя, Слави, да ну, детка подумает еще не весть что, еще подумает, что мы геи и собрались на фестиваль в Берлин... Ну тебя в жопу, я лучше принесу пива...
Еб ушел куда-то, Эльза подмигнула Слави и поставила поднос со стола на пол. Из выреза индийского платья, длинного и с колокольчиками по поле, выскользнул какой-то амулет на кожаном шнурке и округло качнулись крепкие груди... Слави отвел глаза, ну Еб, где он только таких деток находит...
-Ты правда из России, Слави?
-Правда, -
Слави вновь повернулся к спокойному лицу Эльзы, обрамлен ому непокорной гривой пышных белокурых волос явно натурального цвета.
-А ты дач?
-Нет, только на половину, моя ма полька-эмигрантка, -Значит мы с тобою славяне? -Получается да... А твоя герл френд?
-Ну... сразу и не расскажешь... Па метис из Америки, ма... Разговор прервал вернувшийся и умывшийся Еб:
-Вот что фолкс, я придумал следующее - сейчас мы возьмем все пиво, которое у нас есть, пич всегда со мною, захватим герлу Слави и махнем в Вонделпарк, ско-ро пойдут дожди, потом гнусная противная сырая зима, а сегодня светит солнышко... Полежим на травке, Ольга, не забудь захватить для меня плед, попьем пив-ка, покурим, погреемся, покажем квадратам, что мы еще есть... Как идейка? И повернувшись к Слави, добавил с трудом когда-то заученное словечко из лексикона своего молодого друга:
-Нищяк?
-Ништяк, Еб, ништяк. Попылили.
-У нас пыли нет, -
серьезно сказала Эльза. И стала собираться на пикник.
Кофе-шоп «Гринлайн» внешне ни чем не отличался от множества других кофе-шопов в огромном количестве и беспорядке разбросанных по берегам каналом Амстер-дама и улицам естественно и других городов и городков Голландии. Или правильней сказать королевства Нидерландов. На витрине такая же нашлепка с зубчатым зеленым листом, сулящим желающим зайти все те наслаждения и кайфы, за которые в совсем недалекой Германии можно получить и несколько месяцев бесплатного проживания в отелях министерства внутренних дел... Точно такая же стойка, отполированная локтями, кулаками и напившимися-накурившимися башками ни одного,а минимум двух, а то и трех поколений туристов и местных жителей... Точно такие же, как и везде, бутылочные баррикады за стойкой, всем своим видом говорящие -умрем, но не сдадимся, все выпьем! или например так - они не пройдут!.. Ну почти такие же столики, стулья, лампы под потолком и фотоморды на стенах, как и в других кофе-шопах... И конечно же точно такой же уголок юного ботаника - с весами, прозрачными пластиковыми коробками с чем-то зеленым, коричневым, серым и белесоватым (достижения местных мичуриных), то есть широкая, легальная и веселая продажа грасса, гашиша и сопутствующих этому всему наркотических товаров. Конфет, пряников, вафель, пива, пирожных и прочая, прочая, прочая, и все содержит маленькое, среднее и совсем не маленькое количество того самого, с которого так круто и здорово прет, и что совсем не сравнимо с водкой и тяжелыми другими наркотиками. Международная организация врачей предупреждает - марихуана не наркотик и не вызывает физического привыкания... А что касается психического, ментального и так далее, то и к жизни люди привыкают так сильно), что когда наступает абсцесс - начинают выть...
Но у кофе-шопа «Гринлайн» было и одно существенное отличие от всех прочих аналогичных заведений. Не смотря на всю внешнею схожесть с остальными кофе-шопами королевства, «Гринлайн» не был обычным коммерческим кофе-шопом. Так как принадлежал некоммерческой общественной организации «Дети солнца», а сами дети в количестве двенадцати штук и конечно их друзья и подрастающее потомство, были в различнейшем возрастном диапазоне - от полугода на момент описания до пятидесяти двух и являли собою обломок когда-то могучего движения Флаур Паур. А попросту говоря, были волосатыми хипами, остановившимися в развитие, застрявших в своих сранных и обдолбанных шестидесятых-семидесятых, а потому совершенно не желающих знать, ни видеть, что на дворе 1999 год уже идет... Третье тысячелетие на носу, так сказать...
Внизу кофе-шоп, дающий устойчивый доход, с которого почти не платится налог, так как все средства шли на общественную благотворительную организацию «Дети солнца», организация оказывает же благотворительность в первую ( а зачастую и в последнюю) очередь членам этой самой «Дети солнца». На втором этаже над кофе-шопом были комнаты, где жили члены «Дети солнца», те самые флаур чилдрен сорока-пятидесяти лет, и их друзья в своих многочисленных наездах в Амстердам, В том числе и Слави, а сейчас и со своею герлой Диди.
-Слави, Диди, как насчет сейшена, сегодня вечером в сквоте на Крийзерграхт? -
в дверь заглядывает обдолбанный раз и навсегда по жизни фейс одного из «детей», седобородого, с рыжими дредами на башке - Ханса-Прика. Такое не совсем приличное прозвище Ханс получил в туманном 68, за то что сумел прилепить к спине шефа полиции Амстердама бумаженцию в развернутый тетрадный лист с этим самым кратким словом. Развеселившаяся волосатая молодежь и продажные шакалы пера и тиви камеры разнесли это событие по всей Голландии... Не то, что Ханс прилепил и сам стал Хансом-Приком и ужасно до сих пор гордится кликухой, а то что шеф полиции пять-шесть минут махал руками в служебном рвении при разгоне сочувству-ющим бурлящему Парижу, имея на спине бумажку с характеристикой от молодежи... Ох уж эта волосатая молодежь конца шестидесятых!..
-Сам иди, после вчерашнего похода в Вонделпарк еле-еле дышим,-
простонали хором Слави и Диди, валяясь навзничь на продавленном многими поколениями сексуальных революционеров, матраце. Хотя фактически скорей всего матрац продавил какой-нибудь квадрат, любящий лежа смотреть телешоу и пить свой «Хейнекен»... Так как вся мебель была с улицы.
-Вас старый Еб измучил?-
поинтересовался Ханс-Прик, хотя сюда подошел бы и более энергичный глагол.
-Он... нас... затрахал... Сначала спокойно лежали на травке, ни кого не трогали... Курили и пили «Гролш» с «Амстелом», а затем танцы возле озера, прыжки папуасов на дорожках и так далее, ну а потом он нас еще потащил на выставку куда-то к черту в жопу...
Хлопнула дверь, скрылся фейс Ханса, Слави и Диди остались наедине. На «делай любовь» не было сил... лежали, дремали, потягивали «Гролш» из темной бутылки с приятно хлопающей фаянсовой пробкой, смотрели прямо с матраца на синее небо сквозь давно не мытое окно... вокруг была знакомая по многочисленным сквотам обстановка - полуполоманная и починенная мебель с улицы, дранные плакаты на крашенных в разные цвета стенах, произведения искусства, не имеющие названия, цены и ценности - что-то скомканное, слепленное, раскрашенное в разные кричащие цвета, в углу на полу груда комиксов с восьмидесятых лет, тоже все оттуда, с улицы... На огромном ржавом крюке, торчащем из стены, висел и неплохо пел огромный черный магнитофон, видевший еще Битлов в живую... щелкнула кассета, до автореверса они видимо еще не... кто они? а фак их маму знает... голова болит, маг скотина назад не перематывает, надо вставать, а сил нет... -Слави, может выползем хоть вниз... Нельзя же так... расклеиваться... пыхнем... Может легче будет... легче, держи карман шире, а! она голышом, как и я, снизу слышится смех удолбаных туристов и рэгги пробивает, ну Еб, у него наверно в плохо работающей жопе вечный двигатель спрятан, мотор жизни, после той сранной выставки он предложил еще в экологическое поселение смотаться, мол отсюда уже близко и шесть еще к тем черт знает скольким километрам перли по ночному Амстердаму, а на улицах даже дилеров-пушеров уже не было, они что, совсем идиоты, в такое время и в таком месте говно туристам втюхивать... Ноженьки мои ноженьки, может застрелится из джойнта?..
К вечеру все равно пришлось спустится. Голод не тетка... Внизу было полным полно, в основном туристов и все как один мокрые - пока ковыляли по типичной крутой голландской лестнице, ох уж эти лестницы, внезапно начался дождь и ту-ристы с радостью набились в ближайший кофе-шоп. Уже все курили с огромным уд-овольствием запрещенное у них на родине, выдыхая в атмосферу клубы дыма, со-держащего остаточный кайф... Над Амстердамом кружили удолбаные-обдолбанные чайки-голуби, то и дело норовя перекувырнутся через голову или выкинуть еще какой-нибудь фокус, чаще всего выкидывали помет на лету, иногда фигуру высшего пилотажа...
В кофе-шопе оказалось все съеденным и в ближайшие два-три часа готовить ни кто не собирался, значит придется искать еду на улице...
-К борющемуся Вьетнаму?-
поинтересовался Слави у подруги. Та мужественно кивнула - куда же еще, по прайсам и хавка, суровый капитализм, ни чего не поделаешь, не совершать же революцию, когда жрать хочется...
Пройдя узким коридором с ярко-освещенными витринами, за которыми выставляли свои молодые и не очень разноцветные тела проститутки, они вышли на Зийдс-Воорбургвал, расположившийся по обоим берегам канала. Сновали многочисленные туристы в синеве приближающегося вечера, и дилеры, стоял хохот и разноплеменная речь, гремели все музыкальные стили за последние сто, а то и больше лет, через горбатый мостик - «Только для пешеходов!», яркой вывеской светился на том берегу оплот байкеров и их собственный тату салон, с которым у Слави были связаны весьма болезненные воспоминания... Нет, его там не поколотили свирепые рыцари двухколесных коней, собирающиеся по вечерам в собственном кофе-шопе, Слави там просто замастырил себе тату за сорок гульденов на правом предплечье - знак мира, пацифик в гирлянде цветов, листьев марихуаны и прочей атрибути-ки любителей гербариев.

В двух шагах от угла, только они вынырнули из узкого коридора с витринами, разыгралась типичная уличная сценка - пушер-дилер, дилер-пушер предлагает туристам первоклассный товар, судя по цвету что-то между грязным аспирином и не слабым слабительным, туристы с уважением вытягивают свои молодые шеи и интересуются - фифель? хау мач?.. Диди потянула засмотревшегося Слави - есть хочу, и они оказались возле настежь распахнутых железных ворот, за которыми сразу баррикадой стояла стеклянная стойка и синим пламенем горел огонь в честь борющегося Вьетнама. Заморщинившийся в улыбке хошиминовец сменявший социалистический рай на капиталистический ад, поинтересовался у хипповой пары - что будете, фолкс? В его устах, несмотря на приличный английский, ото звучало примерно так, в переводе на русский - це бусете, фосю?
-Вегетарианский гамбургер давай, два раза,—
сделав ударение на «вегетарианский» и на слове «раза», ответил Слави и указал «викторию». Вьетнамец зашустрил - ловко откуда-то снизу выхватил мягкую булку приличных размеров, огромнейшим ножом, воинского образца, развалил ее почти пополам, в середку запихнул кусок соевого, слава богу! не собачьего, мяса и все это уложил на маленькую сковородку, мирно плюющуюся малом на синем огне. Но на которой хватило еще места еще для одного вьетнамско-американского чуда гастрономии. Продолжая морщинится, как китайская собака мясной породы, услуж-ливей продавец поинтересовался:
-Есе це?..
-Пару хайнекенов...
Чмокнул поцелуйным звуком потрепанный уличной жизнью холодильник, запотевшие банки приятного зеленого цвета пустили по маленькой лужице на пульте стекла стойки, ловкие руки в морщинах выхватили гамбургеры из сковородки и обернули в салфетки, маленькая бутылочка плюнула коричневым, запахло Бангкоком, Таинландом, чем угодно, но не социалистическим Вьетнамом... Слави отдал последнею синею десятку местной валюты, все - завтра уорк, сгреб мокрое серебро сдачи, и они отвалили, сообщив продавцу по секрету - данке вел. На что получили еще одну огромнейшую морщину, то есть улыбку.
Уложив зады на лак чей-то автомашины, Слави и Диди принялись ужинать? обеда-ть? ланчевать помалу?.. Сумрак опускался сентябрьским чем-то, кругом уже горе-ли огни фонарей и рекламы, на улицу неизвестно откуда высыпали дополнительные толпы туристов и пушеров, звенели бутылки, стаканы и звонки велосипедов, чав-кало пиво и грязная вода в канале, дымок стлался туманом и пороховой гарью проигранных сражений, по каналу степенно проплывали экскурсионные катера и различнейший мусор, включая рванный полузатопленный резиновый матрац... На город опускалась легкая грусть, не смотря на отчаянное веселье, царящее вокруг. Слави вытер пяльцы салфеткой, допил пиво и забрав мусор из рук любимой, отправил все широким жестом в урну, а не в канал, как это делали вокруг другие. Получив за экологичный поступок поцелуй, слегка отдающий хейнекеном и соевым соусом, Слави сильно погладил Диди по спине. Было спокойно и немного грустно, непонятно отчего, вод ведь какая штука, всегда в вечернем Амстердаме чуть-чуть грусть разлита, немного грустно, непонятно отчего, но грустно немного делается... Проходящий мимо негр или кто он там, подмигнул синим с белым глазом, Слави чуть улыбнулся... Идиллию нарушил чей-то противный голос:
-Хай, не хотите купить экстази?..
Прямо перед ними стояло дитя улицы - кривоногое, не ярко выраженное в расовом и этническом вопросе, одетое во что-то потрепанное и явно с чужого плеча. Судя по легкой расслабленности, это дитя лет неизвестно сколько, само под черти чем его знает последние годы своей жизни прется...
-Мы сами можем тебе предложить героину из аптеки, как у тебя с желудком, мэн?-
невинно поинтересовалась Диди. Пушер хмыкнул остатками гордости:
-Фак ю!
И сразу исчез, это особенность местных дилеров, местных пушеров, ни когда не могу запомнить, как правильно в этом городе...
-Сори, это мой автомобиль?-
вежливый английский, приятный голос, широкая улыбка, дорогой галстук, столь неуместный на этой улице, здесь же все же не фирмы по продаже алмазов и не фи-лиалы банков, в чем дело?.. Неизвестный уселся в свое дорогое авто, слегка взбурчал тихим мотором и покатил по улице до краев наполненной народом. Сверху чернело синее небо, снизу блестел камень мостовой, пахло востоком и мочой из уличных кабин туалетов или из кабин уличных туалетов, все было ништяк и спокойно...
-Слави, ты меня любишь?
-Что за глупый вопрос, Диди?
-И все же, русский гризли, да или нет?..
-А как ты сама думаешь?..
-Я думаю, что если мы сейчас не добежим до «Гринлайна», то вокруг нас соберется большая толпа народу...
-Надо не забыть положить шляпу...
-Жалкий противный капиталист...

-------------------------------------------------------------------------------------------------------

Кофе-шоп «Гринлайн» располагалось в историческом доме построенном примерно так лет четыреста назад, а потому многочисленные гости и клиенты кофе-шопа с некоторой тревогой поглядывали на дощатый потолок и прислушивались к несущемся сверху звукам... Но здание выдержало, благодаря отличным голландским ремесленникам. А за окнами в темном небе летали обдолбанные чайки, вплетая свои крики в музыку ночи.


МОСКВА.


...Так как столкнулся носом к носу с Сергеем Сергеевичем, который что-то зде-сь тревожно вынюхивал.
-Иосиф Павлович, а я уже думал - не сердчишко ли прихватило, ботиночки ваши желтые вижу, а тишина...
Иосиф Павлович с ненавистью посмотрел в лицо рвущегося на его место и рассмеялся, ведь он же уже решил, так. пусть подавится должностью начальника отдела, его должностью и его окладом, если на большее не способен. Сергей Сергеевич с тревогой вгляделся в лицо начальника отдела - все ли в порядке, заперся, пап-ку зачем-то в туалете листал, теперь хохочет... Может скорую вызвать, психовоз-ку, шевельнулся червячок злорадной мысли.
-Все в порядке, Сергей Сергеевич, просто спокойней места, чем здесь, для раздумий, не найти ни где, рекомендую.
И оставив в изумлении подчиненного, Иосиф Павлович устремился на рабочее мес-то. Ничего-ничего, скоро он его оставит более нуждающимся, а сам заживет новой настоящей жизнью, и пусть катятся ко всем чертям со всей своей херней – переcтройкой, капитализмом, демократией... Хватит, попили кровушки и харе!..
Войдя в тесный кабинет и усевшись за собственный, пока еще! пока, стол, Иосиф Павлович положил перед собою тоненькую папочку и задумался. Подменить наследника невозможно, у австралийских адвокатов есть отпечаток пятилетней ладошки этого самого Вячеслава, и в папочке есть копия, значит нужно найти... Если конечно его КГБ тогда вместе с папой-отчимом не прибрало... Хотя что за ерунда - если бы прибрало, то тоже чего-нибудь написали, ну там брюшной тиф, скарлатина, не знаю.... А если пропал, значит так оно и есть. Значит нужно найти наследника... Но пока найдешь, пока убедишь поделится или отблагодарить... Да и не умеет он такого... Нет, надо по-другому, если на двор пришел капитализм и принес рыночные отношения, значит и нужно поступать по рыночному... Есть товар, первосортный товарец! - сведения о миллиарде и разыскиваемом наследнике... Значит нужно найти покупателя на этот товар... А кто сможет купить такой товар, у кого есть возможности найти наследника вперед Инюрколлегии, у кого есть возможности заставить поделится Вячеслава Громова, год рождения 1960?.. Только у мафии, у бандитов есть такие возможности... А значит нужно выйти на мафию... конечно не на шестерок каких-нибудь, а на самую верхушку или еще лучше на самого главного мафиози хотя бы города Москвы... Только вот как его найти, как на него выйти?..
-Иосиф Павлович, вы еще остаетесь?
Кеша что-то спрашивает, во вчерашнем «Коммерсанте» что-то такое вроде бы писа-ли, про какую-то презентацию очередную, сегодня что ли, она меня еще царапнула -задела, мол опять бандиты с артистами икру жрать будут, а тут зима на носу и у жены, и у дочери обуви нет, сапоги каши просят, про его же сапожки с гуманитарной помощи 1990 года и разговора нет, клеенные-переклеенные...
-Иосиф Павлович, вы нас слышите?
Иосиф Павлович изумленно уставился на Кешу, Сергея Сергеевича и Кирилл, те же в свою очередь стояли перед его столом и почему-то махали на него руками и газетой...
-Что?! Что случилось? -
всполошился Иосиф Павлович на коллег-подчиненных.
-Да вы не отвечаете, мы подумали - плохо вам...
Сотрудники тревожно-любопытно вглядывались в лицо своему маленькому начальнику отдела.
-Нет, мне не плохо, идите домой, мне же надо составить план и обоснование... Желаю здравствовать,-
особо ядовито попрощался Иосиф Павлович и вдруг внезапно вырвал из руки Кеши газету - это же был вчерашний «Коммерсантъ»! Кеша испуганно отшатнулся, Иосиф Павлович попытался изобразить улыбку.
-Все в порядке, я просто эту газету еще не читал, до завтра коллеги, всего хорошего, не смею задерживать, и попрошу завтра не опаздывать, до свидания, до свидания....
Оставшись один Иосиф Павлович улыбнулся, на этот раз от души, а не гримасничая, и принялся нетерпеливо листать газету. Есть!.. Есть, на третьей странице небольшая заметка, как всегда с иронией и сарказмом, что сегодня, ага, по адресу, так, есть, Иосиф Павлович быстро черкнул шариковой ручкой на листке отрывного календаря - Московский переулок, дом 4, в 20.00 состоится презентация ресторана-кабаре «"Яр», кстати - название украдено у дореволюционного заведения, ну а среди ожидаемых гостей и приглашенных всем знакомые имена... Певец К., бандит Р., бандит Г., бизнесмен Ю... Так, слабенькая маскировка, скорей всего певец К. - это Кобзон, бандит Р. это как его, летом большой скандал был, Родановский что ли... Иосиф Павлович задумался, черт, вспомнить не могу, а ошибиться тут нельзя...
Взгляд упал на телефон и услужливая память подсказала - жена. Сидит и целыми днями смотрит по телевизору все подряд передачи и фильмы, знает по фамилии каждую морду, которая хоть раз появилась на голубом экране... Надо же, дожили -раньше на экране вожди да артисты показывались, теперь артисты, вожди и бандиты... демократия... Иосиф Павлович набрал номер и в тдубке старенького югославского телефона раздался недовольный голос жены - алло, я слушаю!
-Это я Тапа, я немного задержусь, срочная работа, кстати - начальство на следующий месяц обещает подбросить премию... Сейчас надо дать ей высказаться, тогда она не поймет, зачем я звонил, не уcледит, ишь разболталась, и болтает, и болтает, а что болтает и сама не ведает... Ну хватит, поболтала и будет...
-Извини Тапа, у меня работы сверх головы. Да, кстати, мы тут на работе поспорили, ты случайно не помнишь - летом шумный скандал был с каким-то бандитом, толстый такой, не сильно старый и толстый, он еще какого-то депутата с потрохами купил, ну с проститутками там еще было намешано... Его еще крестным отцом Москвы журналисты назвали... На «Р» что ли...
-Вечно ты ни чего не помнишь, Родаковский, фамилия на Р - Родаковский, кличка "Север", вор в законе, смотрящий над Москвой, сорок два года, судимости...
-Все Тапа, все, мне не интересно, извини - я только подумал, вдруг ты помнишь фамилию, все, поцелуй дочь, я работаю. Приду как приду. Отбой.
Положив трубку на место, Иосиф Павлович несколько раз повторил про себя и вслух - Родаковский, кличка Север, Родаковский, клич... нет, не так, Родаковский, господин Родаковский, господин Родаковский... Да, надо к завтрашнему дню составить план и обоснование... ну уж хренушки! - расхохотался во весь голос Иосиф Павлович, ну уж херушки, сами! сами господа демократы, сами, вон и Сергей Сергеевич на мое место рвется, ему и карты в руки, ну а я с завтрашнего дня на бюллетене... Сердце. Так... так-то.
Добраться до Московского переулка было легко. Так как господа бандиты презентуют заведения только в центре города. На окраину их и калачом не заманишь, даже намазанным икрой. Выйдя из метро, Иосиф Павлович раскрыл над головою зонт, старенький, с одной дырочкой возле ручки, как не заклеишь - так заплата отлетает, и вглядевшись сквозь завесу дождя, чуть подсвеченную светом фонарей, в надпись на облупленной табличке на углу ближайшего дома. Ага, Московский, ускорив шаги, Иосиф Павлович направился вглубь переулка и через сотню метров уви-дел сразу репрезентируемый объект.
Вокруг еще не открытого для общественности ресторана-кабаре копошилась жизнь - подъезжали приглашенные артисты вперемешку с бандитами и мелкими вождями-политиками на разноцветных импортных автомобилях, в сторонке стояли джипы, наби-тые мускулистыми телами мелких бандитов, мелькали какие-то явно бандитские рожи в милиционерской форме и кожаных куртках, все переговаривались по мобильным телефонам и уоки-токи с длинными антеннами... В сторонке скромно замерло ободранное милиционерское «жигули» с синими сейчас выключенными мигалками на крыше... Ну да, бандитов надо охранять - вдруг они передерутся, по привычке хмыкнул Иосиф Павлович и на секунду задумался. Как быть... А, была-небыла, кто не рискует - тот не пьет шампанского, не убьют же за добрую весть, хорошие сведения, вон и бандиты уже косится из джипа стали, да и снующие кидают косые взгляды, хе-хе, примут еще за киллера, пора приступать... Иосиф Павлович двинулся, старательно обходя особо глубокие лужи и придерживая зонт при порывах ветра, дви-нулся к самой шикарной машине - синему огромному джипу, всеми своими блестящими хромированными деталями огромных размеров кричащий на всю московскую улицу, пардон - Московский переулок, о своей мощи, своем богатстве и своем пренебрежении к окружающим... Джип даже был запаркован не как все машины, вдоль тротуа-ра, а поперек, наполовину взгромоздившись на бордюр и подмяв огромными ребристыми колесами крошево асфальта. Из темноты салона джипа, сквозь опущенное стек-ло, на Иосифа Павловича повеяло холодом пещеры, подземелья, бездны...


АМСТЕРДАМ.

Утренний Амстердам совершенно не похож на ночной. Нет, это не банальность, как можно было бы подумать, будто другие города не имеют такого резкого отли-чия, и все же, все же, все же...
Утренний Амстердам, утренний для Слави и Диди в этот день, то есть примерно так в пол-одинадцатого| легкие тучки летят по вылинявшему за лето небу впере-мешку с чайками, лужи мочи уже смыты поливочными машинами, груды мусора от магазинов и кафе собраны рабочими, стайки туристов, еще не удолбаных в хлам и не улившихся в стельку, шныряют возле памятников архитектуры. И интересуют-ся не только официантками в купальниках, с гроздями резиновых членов на поя-се, но и магазинами-витринами с различнейшим товаром... Ведь Амстердам не только травою с гашишем торгует, но и прочим тоже. Пушеры-дилеры еще спят по каким-то тайным своим местам, всучив глупым и наивным туристам что-то не наркотическое, многочисленные велосипеды аборигенов звенят на туристов, туристы на ар-ендованных велосипедах звенят на пеших аборигенов, проскакивают не ердкие автомобили, откуда-то несет, нет, не мочой, а запахом свежеиспеченных булочек, одним словом утро. И в помине нет вечерней грусти и ночного разнузданного веселья, только бодрость, утренняя бодрость и свежесть чувств и половодье запахов... И вот в это неплохое в общем-то утро Слави, нагруженный как верблюд или правильней сказать - запряженный как конь в тележку и Диди с серебренными пластиковыми булавами шествовали на работу. Шествовали потому что авто, мерседесе шротный использовать в городе Амстердаме накладно Их рабочее место была не сильно длинная, но и не совсем короткая улица Дамрак, одним концом упирающаяся в псевдо тюдоровское здание централстейшена, вокзала то бишь, напоминающее собою дворец из Англии, другим же собственно в сам Дам, центральную площадь Амстердама, Через которую и шествовали Слави и Диди, сделав небольшой крюк ради прогулки, если бы амстердамцы заболели бы на голову, совершили бы революцию и решили бы устраивать у себя на Даме демонстрации с провозом ракет и провозом толп орущих трудящихся, то им бы пришлось снести вон тот дворец, здание музея Мадам Тюссо и этот недействующий костел, а возможно под руку голландского пролетариата попало бы и это неплохое здание на углу с банком на первом этаже.
-Кстати, Диди, место-то пустует - еще ни кто не пришел из уличной братии, вот удивление! ни клоуны, ни жонглеры, ни памятники самому себе и античной эпохи, а значит!..
Слави быстро превратил тележку в шезлонг, в несколько магических пассов сове-ршил требуемое и необходимое, Диди отодвинулась временно на задние позиции, собираясь порадовать туристов киданием булав в воздух несколько позднее, хипарь уселся на полосатую ткань, положил ноги на пластик ящика и перевернул первую табличку. Черные буквы по-английски возвестили – ХИППИ КУРИТ. И Слави начал сворачивать средних размеров джойнт... Группка туристов зааплодировала и легкий ручеек мелочи зазвенел в банку. Работа началась...
Вскоре исчезла Диди, наградив поцелуем неутомимого работника где-то в районе уха, отправилась кидать свои булавы и вносить посильную лепту в семейный бюджет, хотя и ни кто ее не заставлял. Затем появился заспанный клоун-француз и конечно Франсуа, криво улыбнувшись на занятое место, Франсуа взбодрился - ря-дом место было свободно и жанр не является конкурирующим... Улицы заполнялись, туристы густыми толпами шествовали от Дама по Дамраку в сторону Централстейхде-на и обратно, то создавая круги возле артистов, то рассыпаясь вновь вдоль улицы, мелочь и редкие бумажки оседали в тарелках и коробках уличных артистов, не проходя мимо Славиной банки, все они старались, кто как мог, в поте своего лица... Кто жонглировал различнейшими предметами, кто изображал статую или робота, включающегося от звона кинутой в коробку монеты, кто-то пускал мыльные пузыри, кто-то извлекал звуки из металлической гитары или деревянной скрипки... нашлись и такие - играли кусочек из песенки про Мексику и марихуанну за один брошенный гульден в футляр от гитары, а затем застывал механической куклой в ожидании следующего гульдена... Но все же хитрей всех оказался Слави. Он просто сидел, просто рассматривал многочисленных туристов, с видео и фотоаппаратами наперевес окружавших его и в первое мгновение не понимавших - а что же тут происходит?.. И только прочитав табличку - хиппи, 42 года, вегетарианец и так далее, начинали смеяться, галдеть и усиленно фотографировать-снимать хипаря.... А Слави изредка, в зависимости от того, что он делал, менял таблички, перекидывая их на кольцах - хиппи думает, хиппи пьет пиво, хиппи курит, хиппи счи-тает деньги в банке... И эта совершенно неприкрытая ни чем наглость в обдира-нии, туристов и вымогании денег вызывала лишь смех, причем радостный, улыбки и непрекращающийся ручеек мелочи с осенними листьями банкнот, периодически даже норовящий перерасти в бурливый поток. Несколько раз прошествовавшие мимо полицейские тоже с улыбкой встретили нового артиста оригинального жанра - это же не пушер, не карманник, не удолбаный опустившийся торчок-бомж, и не проблем-ный поляк-панк, в последнее время почти затопившие Амстердам... Человек сидит, ни кого не трогает, улыбается и иногда курит, а что ему за это деньги дают -так это дело этих сумасшедших туристов, у которых бабок девать не куда видно...
Ближе к вечеру пришла Диди, принесла пару пригоршней гульденов и бумажку в один доллар, зверски хотелось жрать и совершенно отваливалась жопа, вот и ду-май - легко сидеть и ни чего не делать или не очень... Пора сворачиваться, хорошего помаленьку, сенкью вери мач, любимые туристы, представление окончено, до завтра, до завтра!..
Мелочь высыпана в сумку Диди, бумаженции, общим количеством на сорок пять гульденов, ни хрена себе! и пяти марковая купюра, что прилетела из Дойч републики, в прайсник, еще пару-тройку таких дней, мелочи с кило будет, и можно на улицу не вылазить с месячишко, в крайнем случае полмесяца точно, а вдруг чего купить захотим или на бензин понадобится... мало ли что... бормоча себе под нос, Слави укладывался, шезлонг в тележку, ящик и банку, таблички... Кто-то еще щелкал камерой над головой, видать остановится не может, Диди нежными пальчиками экологического активиста помогала уложить и увязать не сильно большое хозяйство... Слави выпрямился во весь свой не малый рост, растирая затекшую поясницу и отваливающийся зад, встряхнул хайрами, взъерошил бороду и почесав макушку, повел глазами по сторонам. Толпы туристов, разноплеменной этнический состав местного населения, разноязыкий шум толпы, какофония музыки, с Дама несутся звуки симфонического оркестра - то ли дни Моцарта, то ли фестиваль гаев, для дама все едино, демократический и толерантный Дам готов приветить каждого...
-Ну что, побежали? Кушать хочется... -промурлыкала Диди, заглядывая в лицо своему гризли, сибирскому гризли.
-Пожалуй...
Внезапно из месива людских фейсов обрисовался один, одно не сильно незнакомое, скорей даже совсем наоборот, какие-то темные сливами глаза, крупный нос, рез-ко очерченные наглые губы, крупными прядями темные с проседью волосы спадают на глаза, закрывают частично уши, сзади ложатся на воротник рубашки с кроко-дилом на грудном кармашке...
-Слави, идем же! Ты что?!
Где же я видел ату морду, чьи же это наглые сливами глаза в окружении морщин... Мэн улыбнулся чему-то своему, как вспышка фотоаппарата вспыхнуло знакомое -из-под челки на глаза улыбка наглая, фак мою жизнь, это же!..
-Алекс! Уфимская морда!-
заорал Слави на пол Амстердама, но ни кто из толпы туристов даже не обернулся, здесь и не так орут, на всех не наоборачиваешься. Мэн подпрыгнул на месте, шлепнув малоношеными кроссовками «Пума» об грязный камень и неуверенно стал ра-стягивать свои резко-очерченные губы в еще больше наглой улыбке, но глаза отказывались верить и плескались холодной кока-колой.
-Сэм?.. Не может быть... Ни хера себе... А я стою и смотрю, как хипарь дурит туристов, а это оказывается ты?.. Не может быть...-
вслух удивился турист по-русски и заорал тоже изо всех сил.
-Сэм!
-Алекс!
-Сэм! Алекс!
-Алекс! Сэм!
-Фак мои колеса, это ты!..
-Мать мою за ногу, а это ты!..
Туристы обходили хипаря и неплохо, дорого прикинутого слегка всего длинноволосого, отчаянно лупящих друг друга по плечам и спинам, пихающие друг друга кулаками в живот и грудь, обнимающихся изо всех сил, и орущих неизвестно что на незнакомом языке, югославский что ли... В Амстердаме это обычное дело, наверно два гая встретились после долгой разлуки... Суки-туристы, не знают разницы между гейз и гайз! Диди стояла чуть в стороне, улыбалась и ни чего не пони-мала кроме одного - ее Слави встретил какого-то туриста, явно с прайсами, но явно не американца, так как оба орут на каком-то варварском наречии... Скорей бы что ли пошли, есть хочется со страшной силой, а тут еще турист-квадрат, старый знакомый Слави что ли...
-Алекс, какими ветрами тебя занесло из жопной Уфы в этот Амстердам?!.. Колись кореш, не качумай!..
-Я то ладно, Уфа ближе к Европе, чем твоя сраная Сибирь, я то уже давно за бугром обитаюсь, а ты то как, ты то, ты?! Сэмка, Сэмище глазам не верю - это ты или не ты?!.. да еще в хипповой шкуре, идеалам юности далекой неизменил?!.. Гад, я так рад тебя видеть, ну гад!..
-Алекс, Алекс, морда, сколько же мы с тобою не виделись, а?! С 74 или с 75 что ли?..
-Сэмище, ну сволочь, с 75, с 75, как меня загребли на действительную, а что потом было, я тебе все расскажу, ты то как, ты?!..
-А я че, я ни че, после путча первого на Западе оказался, ну и до этого все-го разного и хорошего было, сразу так. и не расскажешь... Кстати, познакомься, а это моя герла, ну чува, Диди, только она по-русски ни в зуб ногой, ты как -ю спик инглиш?..
-Еc, офкорст, хелоу, айм Алекс!
Улыбка, белозубая и наглая, как в молодости в адрес подруги вновь найденного друга, всеобщая улыбка, Диди не выдержала и пожаловалась:
-Слави, я очень и очень хочу есть... Может перенесем встречу старых френдов куда-нибудь за стол?
Слави не успел ответить, как взорвался и загорелся Алекс.
-Оу! итс грейт айдия, Диди! Сэм, так ты уже не Сэм, а Слави стал, хрен тебе с коромысло, я вас обоих приглашаю, по такому случаю надо все это вспрыснуть, отметить и вздрючить... Я набит хрустами, как банковский сейф, у меня радость -я развелся со своею мымрой и смог унести в клюве половину того, что было, а теперь еще и тебя встретил, бородатая морда, ты же тогда, в юности долбанной, только усишки вроде таскал, ни бороду, ну и с баками носился, ты же моложе меня гад, на четыре года!..
-На два Алекс, на два, а сейчас это не столь существенно, давай двинем, здесь не далеко есть неплохая забегаловка, не сильно вонючая...
Все фразы приходилось дублировать с одного международного языка - русского, на другой международный - английский, так как Диди категорически не понимала ни одного слова из тарабарщины.
-Пошел в жопу со своей забегаловкой, это вас не касается, Диди, это я этому гаду своему старому другу...
-Сам ты гад, морда, давай рассказывай, ну, как ты, что ты...
-Пошел в жопу еще раз, мое повествование-эпопея требует времени за отличным столом с бутылкой-другой шампанского и парой-тройкой рюмок коньяка, а ты на-верно только грасс палишь, шмаль долбаешь, благо полисы-менты тут за это не гребут, Сэм, Сэм, кьк я рад тебя видеть, если бы ты знал... да еще в волосатой шкуре!..

Переполненный туристами Дамрак, сам собственно Дам с голубями и Амстел-набережная давно остались уже позади, пушеры устали приставать к троице и отстали, только швейцары некоторых кафе и ресторанов провожали взглядами странную группу - двое оживленных и чуть впереди, а одна притихшая и снисходательно-улыб-чивая чуть сзади - Диди, не отставай! поворот, впереди лежит Херенграхт, сияют огнями дорогие роскошные рестораны...
-Алекс, ты куда нас волокешь, нас же с тележкой сюда на дух не пустят...
-Кочумай, Сам, Слави нашелся, все будет пучком, хрусты и наглость нам откроют ворота Эдема...
-Ты где так наблатыкался по-английски шпарить, морда?..
-От морды слышу, в Америке, дружище, где же еще...
-Диди, не отставай, наверно мой старый друг ограбил какую-нибудь пещеру Алладина...
-Я видела фильм про этого парня.
-Про Алекса, Диди?!..
-Про Алладина, балда!..
На углу Херенграхт и Вийзелграхт гостеприимно сиял стеклом витрин, электрическим светом и улыбкой швейцара-негра какой-то неплохой ресторан, где по прикидкам Слави за стакан содовой могли гульденов пять попросить... А этот Алекс танком прет на буфет, на швейцара и на своем супервеликолепном английском командует угнетенному пролетариату - тележку в зубы и дорогу! Навстречу выбегают силы поддержки - официанты и явно генерал-мэтрдотель, кучерявятся по-ашкеназки что ли, кто-то гостеприимно на пианино начинает наблюзивать блюзок, клавиши стучат в так раскладываемым тарелкам, нас что - так много? вокруг сияют огни, крахмал скатерти отливает синим и пыжится, хрусталь, серебро, фарфор, напомаженная башка с поклоном подает толстеньнейший том в коже - нет сэр, это не том большой британской энциклопедии, это наше скромное меню, выберите хоть что-нибудь, так сказать - осчастливьте нас своим выбором, и вы леди, и вы сэр... Хлопнула пробка из темной бутылки, зажурчало подозрительно знакомой по цвету струей пузырящееся шампанское, от тарелок с закусками, икрою и сырами отлетали запахи и блики...
-Ну что Сэм, Слави, за встречу?! динь-динь, Диди, твое здоровье, кореш!
-Алекс, мать твою за ногу, за нас! За нас и за тебя, моя любимая!
-Вперед, френды!
Колючее шампанское сразу бьющее в голову пузырями, неловкая вилка для сыра тычется в крабы, рукою сыр брать удобней... Когда первый голод (Слави и Диди) был умиротворен, когда вторая бутылка шампанского была уже располовинена, когда старые друзья, еще бы не старые, да по сравнению с ними Диди чувствовала себя маленькой девочкой-шалуньей, когда... В общем когда наступил перерыв в поглощении изысков и роскоши, Слави вопросительно уставился на своего друга, найденного нежданно-негаданно после стольки лет разлуки, не глядя сворачивая сигарету из «Самсона».
-Сколько же мы не виделись с тобою морда? Говоришь с 75?..
-Скорей всего с 74... В 74 меня в армию загребли... Двадцать пять лет, Сэм, Слави, да кстати, а почему ты Слави? И брось крутить табак, сейчас купим тебе хороших сигарет...
-Привычка, табак приятней и пока крутишь - медитация, насчет Сема-Слави долгая история с грустным началом... но я расскажу... А ты по-прежнему Алекс?
-Да, и даже по паспорту, кстати - у меня с орлом и стрелами.
-У меня сейчас такой же...
-Что значит сейчас, Сэ... С... Слави, черт., ни как не могу научится выговаривать глядя на тебя.
-Тоже расскажу... Я просто не могу поверить своим глазам - здесь, в Амстердаме и вдруг ты, Алекс, уфимская морда и вдруг... с паспортом США, жена что ли еврейка была, с которой ты развелся, а?..
-Совсем не так, С... Слави, черт тебя побери с этим Слави, совсем не так... Я подорвал!.. когти...
-Я тоже!.. Ха-ха-ха!..
-Ха-ха-ха!..
Диди с удивлением смотрела на своего Слави и его друга, ого! через четверть века, ни чего себе, ее еще не было на свете, а эти двое, ее Слави и этот Але-кс уже были друзьями, и как ни странно это было ожидать от приглаженного, не смотря на некоторую неправильность длинноты волос, богатенького американца, оба были в ту доисторическую пору хипами... Как ее па и ма... Это же динозав-ры и неандертальцы, война во Вьетнаме или где они там, Совьет Юнион воевали, Вудсток или у них вроде не было Вудстока, Сталин был, Сталин и этот, с бровя-ми, он еще медали коллекционировал, черт, все в голове путается, тут еще шам-панское, а эти двое ржут не переставая и не переводят ей... Диди с удивлением и. легкой обидой смотрела на смеющихся во весь голос, на весь ресторан, то ли уже напившихся, то ли просто обнаглевших хиппис советик, и ни чего не понима-ла, так как два последних предложения ей ни кто не перевел...
За странной и подозрительной троицей, из которой двое так непринужденно, но несколько своеобразно вели себя, с чувством легкой тревоги и дежурной улыбкой на бритом лице, наблюдал мэтрдотель, не совсем понимая, что же может связывать этих троих... Один явно фрик с шестидесятых, слава богу, они давно уже прошли, те неправильные года, волосатый и бородатый, притащивший зачем-то в их ресторан, ну я согласен, не самого высшего класса, но и не последнего! зачем-то тележку с каким-то пустым ящиком из-под пива... Такой типичный длинный рукастый фрик в джинсе с широкими штанами и бусами на шеи, девушка типичная «эко» в высоких мартинсах и индейских и индийских браслетах на руках... И слегка морщинистый седоватый американец с длинноватыми волосами, но в неплохой одежде, с платком на шеи, явно артистик пипл... Но все равно одетого не для вечернего ресторана, те времена уже ушли... Ого, как они от души хохочут, эти двое, даже девушка смотрит на них с удивлением, явно не понимая их, неужели купили не только табак, у нас не кофе-шоп, в Голландии демократия, но всему же есть предел...
С соседних столиков, плотно обсаженных туристами и местными жителями, огля-дывались на странную троицу почти все клиенты ресторана, из которой этой тро-ицы двое хохотали совсем уж до неприличия, волосатый и бородатый явно обкури-лся, махал руками и что-то булькал, второй вроде бы на вид приличный, но что же у него общего с этим фриком? лег щекою в крабы что ли и смахнул рукой на пол ведерко с остатками льда и шампанского в темной бутылке, совсем не деше-вого «Му»...
Спешил спасать репутацию ресторана метрдотель, подгоняя взглядами официантов для поднятия ведерка и выдергивания крабов из-под щеки, а из-за портьеры, отгороженный ею от блестящего света ресторана, из полутьмы холла, выглядывал глазом с белым черный швейцар, выглядывал и одобрительно улыбался... ему, угнетенному меньшинству, явно нравились эти двое, громким неприличным смехом и поведением растормошившие почти чопорную обстановку в их нем почти бардаке...
-Я по... по... подорвал!.. -
хором пропели обнявшись через стол два старых друга и вновь захохотали, погрузив Диди в полное недоумение.


1975 год.

Алекс, как его называли друзья, всю свою жизнь, до самой действительной службы в рядах СА, катался как сыр в масле. Хотя и был круглой сиротой...
Отец Алекса, тогда еще Сашки, испытывал самолеты, получал за это огромнейшие деньги, имел великолепную пятикомнатную квартиру в столице. В столице автоном-ной республике Башкирии. В Уфе. Мама Сашки была широко известна в узких искусствоведческих кругах, так как ее дед, а Сашкин значит прадед, был несильно знаменитый, но все же художник Васильев, большую часть картин которого вывез на Запад после революции граф Измайлов. Так как висели эти картины в его собственном графском дворце города Петрограда. В один из несильно счастливых дней, отец Сашки и мама возвращались из гостей, на улице было темно - ночь, редкие фонари, только что пролил дождь, отец немного выпил и... И все было бы хорошо, если бы не ехал навстречу, как в той задачке из учебника арифметике, другой, сильно пьяный шофер, на большом грузовике... На одной из уфимских улиц и состоялась эта трагическая встреча - в огромнейшем пустынном ночном городе встретились два автомобиля... «Волга» и грузовик. Результат был плачевным - Сашка ос-тался сиротой, водитель грузовика получил двенадцать лет ...Что интересно -Сашке тоже было тогда двенадцать лет.
Все заботы по воспитанию сироты с удовольствием взяла на себя тетя Ася, сестра Сашкиной мамы, большую часть года проживавшая в деревне Бузовьязы Кармаскалинского района Башкирии, где она работала учительницей. Так что ее воспитание заключалось в наездах по выходным в Уфу и контролирование дневника Саш-ки - на предмет отметок и записей от учителей о его поведении. Но у Сашки, постепенно становящемся Алексом, дневников было два - один для тети Аси, а второй для учителей в школе, так что проблем ни каких небыло. И Алекс продолжал кататься как сыр в масле в пятикомнатной квартире на пенсию назначенную советской властью за отца. Плюс периодически издательство «Искусство» печатало в различнейших каталогах репродукции картин и открытки не сильно известного прадеда Алекса, а значит и на книжку сберегательную капало и оттуда.
К своим восемнадцати годам Алекс был сформировавшимся внешне и внутренне современным молодым человеком, несмотря на то, что город Уфа находится в стороне от таких злачных и модных городов, как Москва и Питер. Александр Марков, Алекс был известен в уфимских кругах определенного толка и в компетентных ор-ганах, как длинноволосый субъект в клешах на полметра и цветастой рубахе, об-ладающий пятикомнатной «хатой», вечно слегка «под шафе» или чуть «убитый» «шалой», слегка так «убитый», а «хата» предназначалась для ознакомления совре-менных девушек с новинками западной полиграфии и звукозаписи... Алекс был хи-парь. Лаф энд пис в уфимском варианте середины семидесятых годов в социалистически-тоталитарной стране...
А потом незнакомый стриженный паренек принес в одно несчастное утро повестку. Родина звала Алекса отдать почетный долг... И когда успел задолжать - непонят-но. «Закосить» Алекс не успел, пускать слюни перед комиссией в военкомате или резать вены, «коцатся» в грязном туалете во дворе он тоже не захотел... И постригшись «на лысо» и одев самое старое и рваное (все равно пропадет), отправи-лся отдавать почетный долг.
Первышесть месяцев пролетел как в тумане, как в страшном кошмаре, как в страшном кошмарном сне - мордобой и издевательства от «стариков» и «дембелей», наряды на кухню ночью, когда зверски хочется спать и маршировка парадным шагом в проливной дождь, чирьи с кулак, понос и нехватка девушек, сладкого и пирожков тети Аси с мясом... И редкие письма и посылки-бандероли, отбираемые все теми же «стариками и дембелями», из далекой Башкирии, такой далекой от Белоруссии... Где в болотах и лесах Алекс следил за мирным небом локаторами, что бы враг не прорвался. Но все когда-нибудь кончается! Кончился и этот кошмар под названием Советская Армия - СА, Алекса вызвали в особый отдел.
-Рядовой Шарков! –
лихо отрапортовал Алекс, поедая глазами пожилого полковни-ка-особиста. Полковник же лучился морщинами, как старая бабка, ну будто не он возглавлял это местное армейское ну на вроде кегебе что ли.. Морщинился и любовно глядел на солдата с тонкой шеей и лопоухими ушами. И конечно, все описанное было упаковано в старую, третьего срока носки, висящую мешком фор-му цвета - я усрался, мама! как тонко шутили «старики» в казарме.
-Ну, присаживайся, боец, присаживайся. Я тебя долго томить не буду - есть радостная новость. Радостная для тебя. Поедешь в Москву!
-Зачем?-
совсем не по-уставному поинтересовался растерявшийся Алекс, но полковник сов-сем не обратил внимание на грубейшее нарушение устава, и продолжил.
-Зачем - не знаю, но вызывают тебя в...-
тут у полковника, видно от волнения, перехватило горло и он дав «петуха», сип-ло закончил.
-В Министерство Обороны СССР...Приказано откомандировать тебя в распоряжение Министерства Обороны...так-то боец...Большая честь, не знаю за что уж... Полковник еще больше залучился своими морщинами, а Алекс недоуменно пожал плечами - мол и сам не знаю, за что такая честь выпала...
-Ну ладно, не хочешь говорить или не можешь, не надо. Одна у меня к тебе просьба - я же тебе ни чего плохого не сделал, так что ты там того...-
полковник пошевелил пальцами правой руки в воздухе и хитро посмотрел из сво-их морщин на Алекса. Тот глубокомысленно промолчал, так как совершенно не по-нимал, для чего могут его требовать в Москву, да еще в министерство обороны СССР...Он же не генерал и ни чего плохого не сделал!..
Дорога до Москвы запомнилась Алексу только одним - круглые глаза сопровождающего сверхсрочника старшины, с ужасом взирающего на него. Старшина ни как не мог понять - кта же это такой, кого ему доверили сопровождать до Минобороны, так как было приказано глаз не спускать, сопровождать даже в сортир и оказы-вать всяческое уважение и помощь...
Москва встретила Алекса и старшину мелким нудным дождем, за всю дорогу они сказали от силы несколько слов и когда старшина и Алекс вылезли на поверхно-сть земли на станции .арбатская и увидели здание Минобороны, даже с облегчени-ем оба вздохнули. Пробежав под моросящим дождиком до огромных полированных дверей МО СССР и струдом оттянув их, ввалились в тишину и покой. Бравые дежу-рные лейтенанты с недоумением повертели в руках документы Алекса - солдат ко-мандированный в распоряжение Министерства Обороны?.. Такого еще не было... Но вызвали, позвонив куда следует, кого нужно. Сопровождающий старшина с круглы-ми глазами исчез неизвестно куда, у ллекса отняли мешок с немудренными солдатскими пожитками, шинель и фуражку, самого же на лифте с зеркалом вознесли опять же неизвестно куда. Длинный коридор застланный ковровой дорожкой, поли-ровка и бронза дверей, то и дело мелькающие полковники и генералы с папками красного и зеленого цвета под мышками...И. среди всего этого великолепия и им-перской мощи Алекс, в штанах с пузырящимися коленями и отвисающим задом, бо-тинки третьего срока носки, китель неизвестного цвета, рубашка с навсегда из-мятым воротником и галстук-селедка, позор всей советской армии. Конечно, перед отьездом из части, перед отбытием, Алекс был экипирован во все новое, но...Но перед самым выходом из части, уже после того, как им полюбовались - командир части, полковник-особист и замполит, Алекс был завлечен «стариками» в туалет и...И справедливость восторжествовала - почему этот «черпак», солдат первого года службы, должен быть выряжен во
все новенькое с иголочки? По какому тако-му праву?.. И вот теперь все встречные офицеры и генералы в этом длинном
кори-доре с трудом сдерживались от замечания этому., .этому... этому чучелу! неизве-стно как забредшему в их оплот мира и прогресса, и только сопровождающий Але-кса подполковник удерживал их от излития праведного гнева - видать попался позорящий советскую армию солдат! и теперь его волокут на расправу лично к ми-нистру Обороны СССР!..
-Прощу сюда, -
безлично обратился к ллексу подполковник, распахивая перед ним, солдатом! ря-довым войск ПВО!! девятнадцителетним юнцом!!! дверь...За нею была большая ко-мната-приемная, два стола с полковниками за ними, огромное окно, еще какая-то мелочь, диваны-кресла кожанные что-ли, ну сейфы-телефоны, на стене картины -Ленин, Брежнев и еще какая-то херня, пальма и тройка офицеров.. .Куда же они меня суки волокут и за что?! тетя Ася, за что?!..
-Алексей Гаврилович, это тот самый Шарков, -
мурлыкающим голоском сообщил приведший Алекса одиному из полковников, на что тот картинно, как в театре, схватился руками за голову.
-Да вы что, с ума сошли?! Вы куда его тащите - в таком виде, вы что же, под-полковник, хотите по полной
программе отгребсти от Самого?!! Немедленно вниз, переодеть, побрить...и может даже помыть или я не знаю... У него
какой-то странный цвет лица...
Еще бы у Алекса не был странный цвет лица - за год службы и отдавания долга он досыта ел один раз всего - это когда будучи в наряде на кухне еще с одним голодным должником украли дневную закладку мяса на часть - две неполных тарелки на шестьсот человек, и смолотили его в сортире, давясь и торопясь, что бы не замели.
-Может он голодный? -
высказал свое мнение второй полковник, видимо более знающий реалии жизни и советской армии. Первый полковник по-бабьи всплеснул руками:
-Ну, ну за один раз цвет лица не исправить, но... Накормить, вымыть, переодеть, натереть что ли чем-нибудь, а потом назад! Сорок минут на исполнение! Выполняйте!
-Слушаюсь, .Алексей Гаврилович, -
подполковник щелкнул каблуками начищенных ботинок и взяв за локоть Алекса, развернул его как по команде «кругом!». Хлопнула дверь, длинный коридор, осуждающие взгляды встречных, лифт с зеркалом...
-Приехали, -
бодро и радостно сообщил подполковник Алексу, а тот не мог отвести взгляд от зеленого табло, сообщающего что находятся они на -4 этаже...
-Товарищ подполковник, это как понять - минус четыре?
-Военная тайна, рядовой Шарков. Много будешь знать - быстро состаришься. Шагом марш!
Через тридцать пять минут Алекс вновь поднимался наверх в лифте с зеркалом и разглядывал изменившегося себя. Да-а-а, вот как оказывается должен выглядеть настоящий образцовый рядовой советской армии - подогнанная форма с иголочки из офицерского сукна, новенькие хромовые ботинки, кожаный новехонький ремень, шелковая рубашка, приличный галстук... Даже лицо - после бани, обеда (явно тоже офицерского!) и массажа в парикмахерски, расположенной все тут же, на минус четыре, да еще с какими-то втираниями в кожу!.. Одним словом Алекс выглядел так, что и к министру не стыдно!
Коридор, офицеры и генералы совершенно с другими взглядами, знакомая уже дверь, подполковничье «прош»", уже знакомые полковники за столами, голова кружи-тся от всей этой херни... Алекс
ни чего не понимал - что, зачем, почему и для чего. Хотелось только одного - назад в казарму, хотя на прошлой неделе и
полу-чил от Морды в рог.. .
-Красавец! А то привели какое-то чучело. Ну боец, не подведи-не подкачай, с самим министром говорить
будешь!
Изо всех сил печатая шаг, как в тот проливной дождь, но все равно без толку -толстенейший ковер глушил шаги, прижав руки к бокам и вздернув подбородок, рядовой Шарков вошел в сопровождении Алексея Гавриловича, в святая святых!... В кабинет министра обороны СССР маршала Советского Союза товарища Гречко...
-Рядовой Шарков!-
изо всех своих сил проорал Алекс в даль кабинета, где за огромным столом воз-вышалась громада сала и мяса, обтянутая зеленой формой расшитой золотом. И щелкнул каблуками. В голове вихрем пронеслось - когда дембельнешься Алекс, если не посадят, то будешь травить хипам в Уфе и ни кто тебе не поверит... Ни за что.. ..
-Не надо так кричать, боец, я не глухой. Присаживайся к столу, сейчас нам с тобою полковник чаек спроворит
и мы с тобою покалякаем... Хе-хе-хе...
Чуть присев на край мягкого стула и не поднимая глаз на маршала! министра!! японской городовой, мать моя женщина, за что?! Алекс приготовился ждать. Чего - неизвестно... Если бы в тюрягу или в дисбат - к министру бы не потащили бы... Ну а все остальное непонятно... Может вспомнили, что им отец самолеты испыты-вал и решили год мучений в казарме и голода на что-нибудь другое заменить?.. От них дождешься... Алекс ни чего не понимал.
-Значит так, сынок, как тебя звать, по имени? -
маршал улыбался золотыми зубами, толстенейшие щеки свисали на расшитый золотом воротник, тройной подбородок возлежал на брильянтовой звезде. Больше ни чего в кабинете Алекс не видел.
-Ал... Александром, товарищ маршал Советского...
-Ну ладно, ладно, мы не в казарме, называй меня попросту - товарищ министр... Вот что за дела, Александр. Обнаружился в Америке родственничек у тебя. По ма-теринской линии... двоюродный твой дядя . Умерший правда...
И адвокаты америцкие через нашу Инюрколлегию нашли тебя. Ну - ты единственный наследник. А по за-конам этой
сеша америки для получения наследства надо ехать туда... В Америку эту... Я конечно понимаю - боязно, империалисты,
то - да се, языка опять не знаешь, звериный лик... Но надо - сейчас у нас разрядка. Ну и дело мы твое по-листали, и мы,
и кагебе, и особисты, были конечно у тебя завихрения до армии, с волосатиками опять связался, но в армию пошел, не
стал по психушкам прятаться, как другие... Этто хорошо... Ты чай-то пей, пей, вот и печенье бери, жуй, в казарме чай
такого нету? Я и сам служил, только давно, тоже бойцом, но все помню. Ну, решило совеское правительство тебе
доверить страшно важное дело -поедешь в эту Америку и получишь это наследство... Там мильен что ли в ихних ин... ин... инфляцинных деньгах, мильен и бензоколонка что ли, с кафешкой... Получишь, вернешься и дослуживать поедешь...
Я и сам служил бойцом, все помню, кашу нам варили вкусную, с салом, здесь в Москве такую не сварят, все больше мяса норовят или икры... А вкусная каша была...
Министр и маршал прикрыл глаза в восторге от давних воспоминаний и несколько раз причмокнул губами...

Две недели до отлета в Америку прожил Алекс на территории Кантемировской дивизии в общежитие для командированных офицеров. Питался там же, в столовой с офицерами, прислуживали хорошенькие официантки, выбор
блюд был как в хорошем ресторане, все окружающие Алекса офицеры косились, шептались и шушукались, но ни чего
не понимали - рядовой в изумительной форме живет среди офицеров... Непонятно, но на всякий случай от него сторонились, не разговаривали и прятали взгляды, жил Алекс все эти две недели вдвоем в комнате с майором политуправления, который ему за эти две недели так насквозь мозги проел, что если и был до этого Алекс просто
пофигист по отношению к советской власти, то... То за эти две недели майор сделал все, что бы Алекс налился злобой к коммунистам и властям. Майора же просто возненавидел. Все, что тер ему эта сука-гнида-падла майор совершенно противоречило всему тому, что видел за недолгую свою жиз нь Алекс... Особенно в армии....
Но пролетели и эти две недели. Алекса отвезли в черной радиофицированной «Волге» в сопровождении незнакомого молчаливого подполковника куда-то неизве-стно куда, на какие-то тайные склады и снова полностью экипировали. На этот раз в штатское. Темно-синий старческий двубортный костюм с немодными узкими лацканами, «скороходовские» ботинки на толстой подошве, серое в рубчик кургузое, венгерское пальто, бедую синтетическую рубашку и шляпу с узкими полями, «федора-горшок», как такие шляпы обзывали в Уфе хипари. На шею нацепили ненавидимый им галстук, на этот раз ленинского образца - в горошек, дали в одну руку небольшой чемоданчик - бритвенные принадлежности, сменка белья и носок, еще одна пластмассовая рубашка, в другую руку сунули перчатки из кожзаменителя... И все на той же «Волге» отвезли еще куда-то.
Серое здание, подъезд охраняемый лейтенантами и ефрейторами с синими петлицами и погонами с буквами «ГБ», лифт и тоже с зеркалом, коридор с дорожкой и полировкой дверей, в связи с поздним временем - совершенно пустынный. Прием-ная со стоком, за ним какой-то ветхий морщинистый дед в черном костюме, рас-пахнутая перед Алексом дверь - огромнейший кабинет с серым ковром от края до края, в углу наискосок стол, на противоположной стене портрет с бровями, на другой читатель «Правды» блестит лысиной, вместо дальней стены окно. Из-за стола поднимается какой-то худощавый морщинистый дедок в коричневом костюме и очках в золотой оправе.
-Рядовой Шарков,-
щелкнул каблуками скороходовских ботинок Алекс и вытянул руки вдоль костюмных штанов. Дедок махнул рукою на стул, приставленный к столу и сам уселся. Алекс вгляделся в незнакомое и вместе с тем знакомое лицо - одно из тех, что совет-ские люди носят на демонстрациях. Морщины, худоба, седина, кожа желто-серого цвета... Да, херово вам там наверху, вроде все имеете, а за жопой что ли горит или друг друга заживо жрете, развеселился Алекс, но не подавая вида. Лекции майора давали свои результаты.
-Товарищ Шарков, родина, партия и правительство оказало вам огромное доверие. Не смотря на вашу молодость... Вы посылаетесь в США для получения наследства. Надеюсь, вы не уроните высокое звание советского человека неблаговидным пос-тупком. Мы верим вам...
-Спасибо за доверие. Постараюсь его оправдать,
-очень проникновенным голосом ответил Алекс и замер взглядом на седом морщини-стом дедке. Тот пожевал тонкие губы, вздохнул и сказал:
-Вы свободны. Можете идти.

На следующий день самолет «Аэрофлота» взмыл в серое октябрьское небо, неся на борту среди других пассажиров и Алекса в сопровождении двух молчаливых дядек крупного размеров. Впереди был Париж, пересадка на самолет американской авиакомпании и перелет через Атлантический океан! В Америку! За наследством...


1975 год (продолжение).

Заграница для Алекса началась уже в Париже. Огромнейший аэропорт, разноцветье одежды и лиц, пестрота шума и говора, запахи, запахи, запахи!.. Здесь не пахло традиционными запахами советских аэропортов - хлорки, мочи, пота, пережаренных пирожков... Здесь пахло совсем по-другому! А какие телки вертелись кругом! Какие кадры!.. Алекс улыбался направо и налево, облизывался, подмигивал чуть ли не обоими своими сливообразнъми глазами сразу, вертел головой и все равно не мог налюбоваться... Да, кадры в Париже как надо!..
-Пить не хочешь? -
хмуро поинтересовался, предполагая самим вопросом и тоном, отрицательный ответ, один из сопровождающих-конвоиров. Алекс растянул рот в улыбке:
-Хочу.
дядька вздохнул и отправился куда-то. Что бы через двадцать минут принести малюсенькую бутылочку воды, чуть выглядывающую из его кулака. Алекс невинно поинтересовался:
-Меньше размером не было?
-Поболтай, поболтай мне,-
буркнул дядька и вручил бутылочку Алексу. Тот не унимался:
-А что ты мне сделаешь? На пятнадцать суток посадишь или отшлепаешь?
Дядька промолчал, прекрасно понимая - ни чего он этому щеглу сделать не может, да и не понятно, кто таков и какого хера приказано тащить его в Америку и сдать с рук на руки поеду да еще под расписку... Ну и работка, врагу не пожелаешь. ..
-Тут дешевле чем за пятнадцать франков хера найдешь, -
горестно сообщил принесший воду другому, на что тот понимающе покачал головой - капитализм, туды налево...
Алекс пил вкусную шипучую воду и смотрел по сторонам. Вон там, за столиками кафе, сидела развеселая компания хипов, да! гребена мать, хипов, патлатые, с гитарами и рюкзаками, они о чем-то весело перекрикивались, явно шутили, кадры их пересаживались с одних коленей на другие, все знакомо, все знакомо... Интересно - куда они летят, вот бы сейчас с ними, да куда ему - стриженному, с конвоем, да еще без паспорта, паспорт один из этих битюгов у себя в кармане держит, сказал - еще потеряешь... Суки…
-Пора, наш самолет объявили, -
тронул Алекса один из битюгов за плечо и они отправились на посадку. Прозрач-ный коридор, ведущий прямо в самолет, улыбающиеся во весь рот стюардессы, за-ботливое усаживание, под потолком телевизор, ни хера себе! красные сигналы
«ноу смог!», долгий, долгий пробег-разбег-побег? да, да маму их налево, да! и взлетели...
Полет слился у Алекса в сплошной праздник - почти постоянная кормежка и бес-платное питье в том числе и алкоголя, детективы на экране сменялись вестерна-ми, это слово он узнал позже, жаль, что не все было понятно - не учил
языка в школе, балда! веселые красивые стюардессы... Праздник не портили даже эти две морды, по одному сопровождающие Алекса даже в воздушный сортир.
-Слушайте, вы что, серьезно думаете, что я в дырку свалюсь в океан? -
не выдержал и поинтересовался Алекс, когда в десятый раз с ним поперся один из битюгов.
-Инструкция, -
прорычал сквозь зубы битюг и Алекс отправился под конвоем в сортир, даже стюардессы к концу полета стали с некоторым недоумением смотреть на Алекса, си-дящего посередине двух плечистых телохранителей - то ли Интерпол
везет террориста, то ли молодой граф в сопровождении охраны...
Паспортный контроль и шмон вещей проскочили быстро, только высоко взлетели брови черного офицера,
когда один из битюгов предъявил два паспорта. Полистав паспорт Алекса, офицер улыбнулся ему и протянул паспорт хозяину, то есть Алексу. Но битюг не стесняясь негра-офицера, отнял паспорт назад. А в самом аэропорту их уже ждал молодой человек и тоже с хмурой мордой. Геморрой что ли у них у всех?.. Погрузив Алекса, битюгов и вещи в какую-то крутую «тачку» неизвестной ему модели, молодой человек повез их неизвестно куда. По дороге немного даже поговорив
с Алексом:
-Как долетели, товарищ Шарков?
-Отлично...
-Это хорошо, товарищ посол уже ждет.
Замелькали вскоре после многочисленных многоэтажных разъездов дорог, какие-то маленькие беленькие дома,
в два этажа, Алекс усиленно вертел головой и жа-лел, что молодой человек с хмурой мордой так быстро гонит машину.
-Вашингтон,-
пробурчал один из битюгов. Второй подтверждающее кивнул головой.
-Совсем немного осталось, совсем чуть-чуть, последний бой, он трудный самый, -
гнусаво и фальшиво пропел молодой человек и рассмеялся неизвестно чему. Алекс все вертел головой по сторонам... Хлопнули железные ворота с гербом, мелькнула морда в знакомой форме - посольство... Приехали...
Через полчаса Алекс был представлен послу - пожилому дядьке с брюзгливым ли-цом.
-Завтра встречаетесь в сопровождении нашего сотрудника и переводчика с адвока-том, документы все приготовлены - думаю адвокат палки в колеса совать не бу-дет. От нашего сотрудника ни на шаг! Ясно?!
-Так. точно! -
вскочил со стула, по привычке на знакомый рык выпалил Алекс, вытягиваясь и держа руки по швам. Посол не удивившись,
без капли юмора ответил:
-Вольно, товарищ Шарков. Можете идти отдыхать.

Маленькая комната с четырьмя кроватями, на двух уже лежат все те же два би-тюга, осточертевшие за перелет Москва-Париж-Нью-Йорк что ли, где они здесь приземлились, на третьей кровати какой-то хмырь лет так тридцать с небольшим, с лисьей мордой и хитрой улыбочкой...
-Давай знакомится - нам дружить! Ты Шарков, я твой сопровождающий сотрудник, от меня ни на шаг, держи
пять, будем корешками, меня звать Витя...
Алекс пожал потную ладонь и лег на свободную кровать. Пахло конечно ни как в казарме, но и совсем ни так, как в самолете или в аэропорту... Пахло крепкими мужиками, носками несвежими, немного хлоркой и свежевыглаженным бельем... Раздевшись до трусов и майки и сходив в душ, тут же в коридоре, пять шагов и пришел, Алекс прова-лился в
сон. В сон без сновидений.
Утром позавтракав вместе с этим гнусным Витей и двумя битюгами теплым какао с пенкой, которую нена видел с детства, яичницей у бутербродом с явно вчерашним сыром, ну-ну, в казарме браток и такого ты не хавал! Алекс побрился-смахнул легкую щетинку и был готов. В комнате кроме него, не было уже ни души. Но вскоре пришел снова этот Витя с ухмылочками:
-Собрался? Сейчас дежурный по посольству выделит нам автомашину и поедем. В десять должны быть на месте. У тебя валюта есть?
-Что?! -
Алекс аж открыл рот от удивления - ни хера себе, откуда же у него валюта, сду-рел что ли...
-Жаль, на обратном пути можно было бы заехать в один дешевый магазинчик, тут совсем неподалеку...
Еще минут через пятнадцать дежурный по посольству, толстяк лет сорока в мя-том костюме проинструктировал Алекса еще один раз:
-От сопровождающего ни на шаг не отлучатся, в случае провокации требуй консула или посла, ни чего там не пей - отравят или наркотиков подмешают, что бы какую-нибудь пакость сотворить. Все ясно?
-Так точно, -
кивнул головой Алекс и в сопровождении Вити и переводчика, здоровенного дети-ны с задумчивой мордой и в переливающимся разными цветами костюме, уселся в машину. Хлопнули ворота, алый стяг остался позади, за рулем сидел еще один работник посольства, с плечами как у борца... Захотят - в бараний рог скрутят, переводчик явно сверхтяжелой категории...

За окнами мелькали какие-то дома, развязки дорог в несколько этажей, огромнейшие щиты с каком-то рекламой - внезапно мелькнуло знакомое – «Мальборо» с ковбоем, телка полуголая на мотоцикле, какие-то банки с пивом что ли... Вдруг впереди внезапно взметнулись к небу небоскребы и от увиденного у Алекса перехватило дых. Ух ты... Ни хера себе... Небоскребы... Вот это да... Настоящие... Машина незаметно переехала какой-то длиннющий и высоченный мост и вкатилась в тесноту улиц, что бы застрять возле какого-то светофора в тесноте улиц, автомобилей, прохожих всех цветов и оттенков, гремела музыка, проплыла какая-то полуголая негритянка с огромным задом обтянутом розовыми трусами... Алекс вытаращив глаза, не успевал впитывать окружающее, сильно огромнейший поток новой, нового, незнакомого, ни хера себе, а это что?!.
-Суки, понастроили херни всякой, проехать нельзя, то ли дело у нас в Москве -улицы широченные, -
прокомментировал «пробку» переводчик и энергично растер лицо пятерней.
-Успеем, ни чего, если че - подождет, куда денется,-
неизвестно про кого произнес Витя и обернувшись с переднего сиденья к Алексу, восседающее сзади с переводчиком-детиной, спросил:
-Ты все хорошо помнишь? Ни на шаг от меня, в случае провокации кричи и требуй посла. И не дрейфь!
Витя подмигнул, улыбнулся еще шире своей поганенькои улыбкой и машина тронулась со скоростью пешехода, Алекс промолчал - сколько можно. Уже давно все понял. Понял и...
-Поехали помаленьку, -
обрадовался вслух шофер. Через полчаса остановились снова, на этот раз оказывается уже приехали.
Запарковав автомобиль и оставив в нем шофера, сопровождающие его ли-ца и Алекс вошли в какой-то небоскреб, оставив за вертящимися стеклянными дверями прохожих, шум, осень. На первом этаже был огромнейший ярко освещенный лампами зал, в углу которого возвышалась полированным деревом стойка, ну как в ресторане, а по залу прохаживались два полицейских с дубинками, наручниками и пи-столетами в кобурах на боку. Непонятно, зачем здесь полиция...
Переводчик, подойдя к стойке, сказал что-то по-английски мужику в белой рубашке с синим галстуком, возвышающемуся за нею. Как ни странно, мужик понял переводчика, улыбнулся, поднял трубку телефона и куда-то позвонил. Выслушав сказанное ему, что-то ответил, положил трубку и с улыбкой что-то произнес переводчику, указав рукою куда-то в сторону. Переводчик тяжело развернулся к Алексу и Вите:
-Адвокат нас уже ждет, девятнадцатый этаж, поехали...
Лифт, без зеркала, пластик на стенах, горит цифра «девятнадцать», от скорос-ти у Алекса даже немного заклало уши и он открыл рот. Витя хохотнул:
-Это тебе не на Родине пешочком, деревня.
-А зачем внизу полицейские? -
поинтересовался Алекс, не обидевшись на «деревню».
-Дурак, это не полицейские, а секьюрите, ну частная охрана. В этом небоскребе офисов разных натыкано без меры, ну фирмы разные, видимо что бы не обокрали или еще для каких-то надобностей...
Лифт качнулся замер, двери раздвинулись. Все вышли - коридор, дорожки нет, линолеум, по сторонам двери с табличками, возле одной приостановились и перево-дчик несколько раз стукнул кулаком, а затем распахнул дверь. Алекс и все вошли. Приемная, цветы, окно, светлая мебель, молодая красивая девушка с широкой улыбкой в полупрозрачной блузе, вот это телка! вот это кадр, вот это чува!.. У Алекса непроизвольно отпала челюсть.
Переводчик что-то прорычал по-английски, девушка исчезла за какой-то дверью, затем вновь появилась, еще раз всех одарила своей великолепной улыбкой и ука-зала рукой на дверь. Подталкивая Алекса, переводчик и Витя прошли в указанном направлении. Алекс горящими ушами чувствовал присутствие девушки в полупрозра-чной блузе за спиною...
-Извините, а вы кто? -
на чистом русском языке спросил у вошедших красивый седой мужчина в отличней-шем голубом костюме и галстуке-бабочке на белоснежнейшей рубашке.
-Как это кто... как... как... как это кто? -
забормотали слегка сбитые с толку и русской речью, и вопросом сопровождающие лица.
-Мы это... по вопросу наследства... ну по наследству...
-Вы все трое - Александр Шарков?-
с иронией в голосе поинтересовался сидящий за столом мужчина, высоко взметнув брови.
-Нет, Шарков он, -
Витя ткнул пальцем в сторону Алекса и продолжил.
-Это переводчик Шаркова, а я сопровождающий...
-Сопровождающий кого?
-Сопровождающий Шаркова...
-С какой целью? Он что -несовершеннолетии, недееспособный, инвалид или что?- добивал мужчина этих надоевших Алексу придурков.
-Ну, что бы он не заблудился...
-Благодарю вас, вы доставили господина Шаркова по назначению, будьте так добры - покиньте помещение. В вопросе наследования вы ни какой роли не играете.
Проследив, как закрывает дверь с другой стороны с недовольной мордой этот по-ганец Витя, адвокат, а это конечно же был адвокат, кто же еще! все с такой же иронией в голосе спросил у переводчика-детины:
-А вы телохранитель господина Шаркова?
-Нет, я переводчик, -
сразу насупился тяжеловес. Адвокат развел руками:
-К сожалению, есть понятие о тайне наследства, а я неплохо говорю на родном языке господина Шаркова. Если вы нам понадобитесь - мы вас позовем. Вы не возражаете, господин Шарков?
-Нет, -
ответил Алекс, избегая тяжелого сверлящего взгляда переводчика.
-А если я не уйду? -
вздорно поинтересовался тяжеловес. Адвокат удивился:
-Как это вы не уйдете? Тогда я позвоню вниз и мне пришлют секьюриту, но я думаю до этого не дойдет. Прощу вас, покиньте помещение.
Через минуту Алекс и адвокат остались одни. Еще раз широко улыбнувшись, мужчина протянул руку через стол , встав во весь рост:
-Давайте знакомится, господин Шарков. Я ваш адвокат, Алекс Попофф, ваш тезка. Мы с вами оба Александра. Мои родители детьми выехали из России со своими родителями в 1918 году. Я буду представлять ваши интересы, при условии, что вы действительно Шарков и действительно тот самый, который нам нужен. Адвокат усопшего будет очень внимательно изучать ваши документы. А потому для начала я хотел бы ознакомится с ними, так сказать вперед. Присаживайтесь и дайте ваши документы мне.
Алекс покраснел и плюхнувшись в мягкое кресло, смущенно пробормотал:
-Все документы и мой паспорт у Вити, ну которого вы выгнали первым...
-Ну что же, это поправимо, -
адвокат нажал что-то на столе, сказал что-то по-английски и через пару минут впорхнувшая девушка-секретарь, с яркой и широкой улыбкой явно в адрес Алекса, внесла все нужные документы, паспорт, какие-то бумаги, выглянуло из стопки свидетельство о рождении. Положив все на край стола, еще раз одарила улыбкой Алекса и исчезла за дверью, адвокат углубился в изучение документов, а Алекс глуповато улыбаясь, еще и еще раз вспоминал улыбку секретаршью полупрозрачную блузу и все то, что там выглядывало... да, бывают же «кадры» на свете...
-Ну что же, поздравляю, если документы настоящие, еще будет экспертиза, но на мой взгляд они настоящие, то вы тот самый Александр Шарков, которого ищет адвокат усопшего. Надеюсь всех этих документов ему будет достаточно и ни каких дополнительных не потребуется.. Я хотел бы задать вам один вопрос, молодой человек, если вы конечно позволите?
-Да... пожалуйста...
-Почему ваш паспорт находится в кармане постороннего лица?
-Ну...-
Алекс замялся, не зная как объяснить этому неплохому по видимости мужику все реалии той сраной жизни.
-Я помогу вам. Вы приехали из не совсем свободного, так сказать, тоталитарно-го общества? Да?..
-Да вы правы, эти суки меня водят под конвоем даже в сортир... Водили даже в самолетный сортир...
-Они беспокоятся... они беспокоятся, что вы можете, господин Шарков... можете выбрать свободное общество? Да? Они этого боятся? Да?.. Меня несколько беспокоит, с этической стороны - вы сможете свободно распорядится наследством? У вас его не могут отобрать?..
Алекс вспомнил все рожи-морды, которые с ним говорили о поездке, о наследстве, вспомнил высокомерие морщинистого дедка в золотых окулярах - вам оказано высокое доверие... Бляди, наследство, то есть свое, а они - доверие...
-Могут, еще как могут... То... господин По... Попов, у меня к вам вопрос... Вы давно работаете с ними?-
Алекс кивнул головою на дверь, адвокат удивленно взметнул брови вверх, затем поняв, рассмеялся:
-А, вы имеете в виду русских, Инюрколлегию... Это мое первое дело. А что?
Ну Алекс, решайся, неизвестно, будет ли еще возможность, вроде бы мужик что надо, не говнистый, ну смелей же, черт тебя побери!..
-Вы можете вызвать эту, секьюриту, ну там, внизу... Что бы выгнали этих... которые приехали со мною...
-А зачем? -
искренне удивился адвокат.
-Я хочу остаться в Америке...

1982 год.
Как визжали битюги - переводчик и Витя, в приемной господина Попофф, Алекс запомнил на всю жизнь. Самое смешное было в том, что визжали эти кагебешные морды по-русски - вы не имеете права! убери руки сволочь! мы дипломаты Советского Союза! мы будем жаловаться, бляди! Ваше правительство! и так далее, хотя оба умели говорить вроде бы и по-английски. Переводчик точно! Но видимо секурита не понимала их него визжания и неумолимо выдворила переводчика с широкими плечами и Витю с гнусной ухмылкой из небоскреба. По крайней мере, когда через час приехал работник эмиграционного бюро в сопровождении четырех! полицейских, переводчика и мужика в штатском-клетчатом, как оказалось позже - офицера ФБР, по местному эфбиай, ни в приемной, ни в коридоре, ни внизу в зале этих сволочей не было. А на улице Алекса быстро посадили в какой-то автомобиль с темными стеклами и под вой сирены отвезли неизвестно куда. Но это «неизвестно куда» в его жизни было последнее - уже по приезду ему было разъяснено где он находится, сколько будет находится и вообще, больше неизвестного в его жизни не было.
Через неделю Алекс встретился в присутствии работника эмиграционного бюро с представителем советского посольства, так же тут был и его адвокат Попофф, который на полившиеся было угрозы, хотя вначале было - вспомни о тети Аси! как же ты теперь будешь без Родины, сынок! заявил бурный протест работнику эмиграционного бюро... Свидание было прервано, представитель посольства выдворен, Через два месяца Алекс получил гринкарту, вступил во владение наследством (не путать с комсомолом!) и зажил нормальной жизнью беженца-эмигранта. Ну, неско-лько раз посетили его сотрудники ЦРУ, здесь его называют сиайэй, их интересо-вала бывшая служба Алекса, локаторы и противовоздушная оборона, но даже если бы Алекс хотел навредить СССР, то увы, кроме фамилии и звания командира час-ти (а это было известно и раньше из неизвестных источников) и общего располо-жения части - что можно и давно уже было узнано из снимков со спутника...Боль-ше Алекс ни чего не мог сообщить - больше ни чего, ну кроме сведений об кухни, сортирах, нарядах, «дедовщине» и прочих прелестях СА. Но сотрудников сиайэй эти сведения почему-то не заинтересовали...

Обыкновенная жизнь эмигранта - изучение языка на курсах, оплаченных правительством, где Алекс был единственным миллионером, привыкание к новой жизни, к новым порядкам, к своему новому дому. .Бензоколонкой и кафе распоряжалась одна менеджерская фирма, ежемесячно отчитываясь перед адвокатом мистера Шаркова мистером Попофф, двухэтажный дом в Йелоун-Сити, штат Нью-Йорк, в двух километрах от атлантического океана, в целых восемь комнат и с гаражом, в котором дремали два автомобиля - бьюик и додж-пикап, нравился ему намного больше, чем казарма. А вскоре в доме появилась и хозяйка, бывшая секретарша Алекса-адвоката, который тоже появлялся в доме на правах и адвоката и старшего друга-гостя. Появлялся, делая псевдо хмурое лицо и выговаривая (еле-еле сдерживая смех) Алексу и Дженни - вы девушка бросили меня, а вы юноша увели у меня работника, а потому вы в неоплатном долгу и если не нальете мне еще виски на палец, но в бокал, а не на палец, юноша! во я подам на вас в суд!.. И выиграю... Единственное, что несколько беспокоило Алекса - молчание тети Аси. То ли обозлилась за его побег, то ли Гебе не пропускало его писем. Но в восемьдесят втором Алекс Попофф решил поехать туристом на родину своих родителей и согласился взять письмо от Алекса-беглеца и вложив его в советский конверт в Москве, надписать его и бросить в почтовый ящик. Что и сделал. И через два месяца Алекс получил ответ от своей любимой тети Аси, полный слез, счастья и тревоги за судьбу своего любимого племянника. Но поступок Алекса тетя Ася одобряла полностью и безоговорочно -
Ты правильно поступил, Сашок, здесь бы у тебя деньги отняли бы коммунисты, как только ты утек, ко мне зачастили из кегебе и все время выспрашивали - что ты читал, какие радиопередачи слушал,
с кем дружбу водил и так далее и тому подобное... писем твоих я не получала, видимо негодяи эти крали их и себе забирали... И все время говорили мне о том, что тебя одели за счет правительс-тва и советской власти перед поездкой в Америку, а ты неблагодарный, сделался невозвращенцем, Сашок, Сашуля родный, невозвращайся! советский су тебя
осу-дил заочно и прислал мне бумагу - за измену Родине дали тебе пятнадцать лет с конфискацией и забрали все твои
пластинки, квартиру, мебель, что осталась от родителей твоих и даже всю твою одежду... Это же какие сволочи –
человек выбрал где жить, деньги отдавать не хотел государству, а ему пятнадцать лет, ну как при Сталине-палаче, да еще все отняли...

Больше всего разозлило Алекса не пятнадцать лет - где он и где они со своими тюрьмами! и не конфискация - да пусть подавятся теми совковыми пластинками, всеми этими «Цветами» и «Голубыми гитарами», здесь Битлы и Ролинги свободно лежат и джинсами полки в магазинах завалены... Больше всего разозлило Алекса, что попрекают тетю Асю теми убогими шмотками, которые ему видите ли за счет советского правительства выделили... Да эта сраная советская власть это говно, что ему с барского плеча дали, никогда на себя не напялит, а ему пожалуйста, на ! и попрекают... Мол носи, благодари, а если убежал - то верни... И решил Алекс вернуть. Долг. Советской власти и правительству.
Костюм нашел почти сразу, в Гарлеме, в магазине похоронных принадлежностей -один в один с тем темно-синим старческим двубортным убожеством, что накатила советская власть со своего барского плеча. Пальто в рубчик, точь-в-точь такое же, как у него было, купил у знакомых советских эмигрантов-евреев, рубаху выпросил в Армии Спасения, сделав ей в свою очередь приятное - пожертвовав сто долларов. Галстук нашел совершенно случайно, выглядывал из пластикового мешка возле помойки на улице, ботинки приобрел в магазине «Спецодежда», имели название - ботинки специальные, химическостойкие и очень походили на говнодавы скороходовской фирмы. А вот со шляпой возникла непредвиденная проблема - таких шляп с пятидесятых годов в Америке нет, не производят и куда дели те, что произвели, неизвестно. Почти полгода искал Алекс шляпу - и по мага-зинам уцененых товаров в бедных районах Нью-Йорка, и в Армии Спасения, и... И где только он ее не искал, а нашел на голове негра-бомжа, весело играющего в подземном переходе на сорок второй улице на губной гармошке. Искаемая шляпа, федора-горшок, была так похожа на выданную советской властью когда-то Алексу, что он даже заподозрил, что эта та самая шляпа и есть... Негр, получив предложение от сумасшедшего - новенькую широкополую шляпу и десять долларов в при-дачу в обмен на его засаленный головной убор неизвестного происхождения, схватил Алекса за руку, прижал к своей небритой, грязной сизой щеке и заорал на весь переход:
-Мистер незнакомец, я понимаю, что глядя на мой головной убор, вы будете с ненавистью вспоминать своего самого злейшего врага, скорей всего своего последнего учителя, но я пойду вам навстречу! У меня даже есть пакет, немного рванный, но за то как в магазине! Огромное вам спасибо мистер и веселого Рождества!..
Расчувствовавшийся Алекс вывернул карман и высыпал в бумажный стаканчик веселому негру всю мелочь. И пожелав тоже веселого Рождества, поспешил домой.
При виде последней покупки Джени пришла в ужас, но Алекс ее заверил – носить это он но будет. Через день получив в химчистке вычищенную и по возможности приведенную в надлежащий (относительно) вид шляпу, Алекс упаковал всю собранную экипировку в картонный белый ящик и совершил проступок - вложил письмо в посылку, хотя это и запрещено.
Неуважаемые мною офицеры КГБ, Советская Власть и Советское Правительство! Посылаю Вам по возможности взамен когда-то полученного мною вещевого доволь-ствия для поездки в США. Прежнее не сохранилось, а аналогичное купить здесь не-возможно. Но я постарался и приобрел более-менее подобные вещи. Прощу Вас своими требованиями не беспокоить мою любимую тетю Асю, в противном случае я вынужден буду обратится к своему Правительству для принятия должных мер. Прощайте. Осужденный вами на 15 лет лишения свободы, вот уже как четыре месяца гражданин США
Александр Шарков.

МОСКВА.

-Че надо? Проваливай,-
прорычало из бездны какое-то сытое, а потому совершенно не алое животное неизвестной для Иосифа Павловича породы - крупное, с тупым взглядом, широкоплечее, с выпяченными нижней губой и подбородком, одетое в куртку примерной стоимости в одну зарплату, конечно годовую, начальника отдела Инюрколлегии... Иосиф Павлович вздохнул, как перед прыжком в холодную воду, еще можно отступится от за-думанного, но тогда торговля сигаретами под дождем по выходе на пенсию, торго-вля вот для таких же тупых дегенеративных рож, за мизерный процент, как тесть.
-Позови старшего,-
коротко сказал Иосиф Павлович, разом вспомнив все просмотренные детективы на тему современной отечественной мафиозиости. Крупное животное в дорогой шкуре слегка задумалось, мысли крупными морщинами пошли по лбу, видимо мыслительный процесс не был в чести у этого животного... Крупное животное скользнуло взглядом по лицу и фигуре Иосифа Павловича и не отметив опасности для себя и своей стаи, обернулось через плечо, куда-то еще вглубь салона, в черноту.
-Слышь, Серый, тут тебя какой-то мухомор спрашивает... Из глубины донеслось в ответ; -Давай его сюда, мухомора этого...
Бандит пятерней ухватил Иосифа Павловича за локоть, высунув из окна джипа огромнейшую лапу толщиной с бревно, ухватил за локоть, обтянутый стареньким не-мецким плащом, тоже гуманитарная помощь бывшим победителям от немецких бюрге-ров и сплюнув куда-то между ухваченной жертвой и стенкой автомобиля, слегка подтолкнул к задней дверце. Твердо, равнодушно, но не грубо. Как коробку с не очень ценным, но почему-то нужным грузом. Из-за опущенного стекла задней дверцы джипа донеслось до Иосифа Павловича;
-Ну, чего тебе надобно, старче?
Усмехаясь золотыми зубами, откуда-то из глубины машины, набитой грузными и яв-но сильными телами, смотрел в лицо Иосифу Павловичу знаток классики Пушкина. Такой же крупный, как и первый, и в такой же коже, а Иосиф Павлович точно знал все из тех же фильмов - главный бандит всегда одет в мягкое дорогое пальто, а не в кожу.. А этот на главного-старшего не тянул... Иосиф Павлович упрямо вскинул голову и ответил золотозубому:
-Мне нужен срочно старший. Срочное сообщение для Севера. Протянете время - вам же хуже будет.
Толстые бритые морды вытянулись, в глазах, тупых и ленивых, явно отражались попытки работы каких-то мыслей, но лишь попытки. Это просто тупые сильные животные, подумал Иосиф Павлович, просто тупые сильные животные.
-Мне срочно нужен старший. Срочное сообщение для Севера. Протянете - вам же хуже, -
еще раз повторил Иосиф Павлович, старясь выговаривать слова твердо и спокойно. В голове внезапно мелькнуло - может позвать милицию, дурак, здесь и менты с ними заодно, раз уж назвался груздем, то теперь тебя ни кто не отпустит отсюда, главное не боятся и добиваться встречи с Севером.
Один из бандитов протянул этому Серому трубку, в этом джипе бандитов было набито под крышу, Серый взял и что-то забубнил в нее. Немного переждав, видимо вслушиваясь, кивнул головою, как будто его мог видеть невидимый собеседник, и громко крякнув, передал трубку, протянул трубку Иосифу Павловичу.
-Давай говори!
Иосиф Павлович осторожно взял легонькую, но одновременно с этим и как-то увесистую трубку мобильного телефона с короткой антенкой обтянутой резиной, он впервые держал в руках такое чудо техники и почему-то совершенно непроизво-льно дунул туда, в дырочки, прочитав надпись латинскими буквами - PANASONIK .
-Ты не дуй дед, давай базарь, ну говори, там ждут, -
почти дружески посоветовал Серый и подмигнул голубым глазом в сетке легких мо-рщин. Иосиф Павлович прижал трубку к уху. Там раздался спокойный и интеллигентный голос, он даже удивился - оказывается и среди бандитов обладатели и таких голосов попадаются...
-Добрый вечер, извините, не знаю как. к вам обращаться. Я секретарь господина Радковского. Какое у вас сообщение для моего шефа, господина Радковекого? Може-те сообщить мне...
Иосиф Павлович сглотнул слюну, перевел дыхание, набрал воздуху полную грудь и не своим голосом произнес в трубку:
-Извините, у меня срочное и очень важное сообщение для Се... господина Радковского. Но оно терпит до конца репрезентации...
-Это не связано с безопасностью господина Радковского?
-Нет, но тем не менее оно очень срочное и важное... Очень важное... Но терпит до конца презентации...
-Передайте трубку Серому, пожалуйста.
Иосиф Павлович протянул трубку в глубь салона, огромная лапа перехватила теле бандит выслушал сказанное ему, крякнул еще раз и сунул мобильник куда-то себе за спину, в предупредительные руки «шестерок». Затем посмотрел на Иосифа Павловича:
-Вот что, дед. Приказало тебе подождать. Минут через двадцать подкатят за тобою. Ясно?..
-Ясно, -
кивнул Иосиф Павлович головою, внезапно успокаиваясь. Рубикон перейден, назад пути нет, за миллиард он потребует миллион, а миллион это не восемь долларов, миллиона ему и его семье хватит... А они пусть с наследником сами делятся как хотят...
Сверху слегка накрапывало, в лужах отражались огни фонарей и фар автомашин, гости уже съехались на эту очередную репрезентацию, бандиты и милиция рассели-сь по своим авто, сквозь плащ и старенький пиджак пробирало ночным уже холодком.. Мысли прервала появившаяся одинокая темно-красная машина, лаковая, огро-мная, с обтекаемыми формами, с темными стеклами, ого! да это же «Мерседес»! какой почет и уважение... Скрипнув слегка тормозами и подняв бурунчики волн в луже, автомобиль остановился рядом с джипом. И из него вышел, степенно разгибаясь, длинный, на голову выше Иосифа Павловича, молодой худощавый человек в мягком, ага! в мягком хорошем пальто благородного вишневого цвета. Непокрытая голова, белое капле на шеи, худощавое бритое лицо с тонкими губами и яркими черными бровями было улыбчиво и слегка, самую малость, снисходительно. Молодой человек сделал два шага к джипу, кивнул Серому, затем повернулся к Иосифу Павловичу.
-Это у вас срочное сообщение для господина Радковского?
-Да... да. Срочное и важное сообщение...
-Ну что же, в таком случае прошу,-
рука с длинными музыкальными пальцами, украшенная тонким золотым кольцом на безымянном, плавно указала на автомобиль с темными стеклами. Иосиф Павлович двинулся в указанном направлении на не сгибающихся почему-то ногах. Перестань, немедленно перестань, ни кто тебя убивать не будет, за такие сведения не убива-ют, а благодарят...
Дверца автомобиля плавно распахнулась, Иосиф Павлович обернулся неизвестно за-чем, но сразу за ним стоял молодой человек в мягком вишневого цвета пальто, улыбаясь, он вежливо, но твердо подтолкнул, подсадил, подпихнул в темноту ма-шины. Через плечо вежливого и предупредительного бандита в мягком пальто Иосиф Павлович увидел кусок мокрого переулка, серый ободранный дом с темными окнами на всех своих трех? четырех? этажах, какая-то бабушка-старушка куда-то на ночь глядя спешила... Дверь автомобиля чавкнула, Иосиф Павлович оказался на мягком сиденье рядом с каким-то сопящим и в коже явно бандитом, здесь только бандиты! молодой человек в мягком пальто уселся вперед, рядом с шофером, двигатель зау-рчал, тихо и сильно.. За стеклами замелькали улицы без пешеходов, но забитые не смотря на ночь, автомобилями с темными стеклами, фонари, редкие троллейбусы, молодой человек обернулся и сказал со смешком:
-Извините, необходимая мера предосторожности. Лысый, одень джентльмену голов-ной убор.
Сидящий рядом бандит скрипнул кожей, ловко снял с головы Иосифа Павловича шля-пу и напялил совершенно непрозрачный колпак-мешок из тонкой черной материи... Мешок пах свеже выстиранным и почему-то утюгом, не гладят же они мешок, может все зря, жена наверно уже беспокоится, куда везут и не узнаешь, а зачем тебе, Ося, теперь главное - живым вернутся, что бы тебя отпустили...


АМСТЕРДАМ.

Лечатся от похмелья в России огуречным рассолом. В крайнем случае может по-мочь и томатный сок.. В Париже неплохо помогает белое вино, из таких трехлитровых коричневого цвета пластиковых канистр. Лишь бы было хоть немного охлажденное... В Нью-Йорке норовят похмелится содовой, увеличивая с каждым стаканом содержание в содовой виски. Но от этого можно снова сильно «закосеть» и все лечение насмарку, так как новым утром вновь головка бо-бо. А в Испании и на Канарах ништяк идет прива, аборигены еще на нее кричат - прива витамина алегрия! мол «лекарство и веселье», а вообще-то это ром с колой, но меня от колы блевать тянет и без похмелья, так что лучше всего ром со спрайтом, ну или с севан ап чертовым...
А в Амстердаме лучше всего лечится «Гролшем», но купленным не в супермаркете каком-нибудь там к примеру «Дирк ван ден Брок», а у испанцев на Ниэувендийк... Там у них «Гролш» хоть и дороже на какую-то мелочь и пустяк, но зато из холодильника, и брать конечно следует две, так как с одной и не полечишься как следует...
Так рассуждая и попивая холодное пиво из запотевших пузатых бутылок с рельефом выдавленным по стеклу, сидя на старинных пушках за цепями, словно пираты и сплевывая в грязную воду канала Сингел, Слави и Алекс лечились от последствий буйной ночи.
Естественно, походом в ресторан не закончилась встреча давних друзей, хотя сейчас, сидя на пушке и прихлебывая Гролш, Слави уже не мог с твердой уверен-ностью сказать - дружил ли он с Алексом, память все больше подсовывала просто приятельство, но не в этом дело. Походом не кончилось, так как от ресторана до «Гринлайна» было открыто и звучало музыкой, весельем и блеском бутылок множество баров, кофе-шопов, ресторанчиков и пиццерий... Слави помнил, нетвердо и урывками, как они втроем, хотя правильней сказать - вдвоем, он и Алекс, так как Диди чаще всего принимала в их буйствах позу стороннего наблюдателя, как они вдвоем оставляли за собою след в виде выпитого, выкуренного и съеденного... Как к ним приставали дилеры с каким-то ну просто фантастическим предложением - килограмм что ли экстази за пару сотен всего, видимо видя их состояние...Какие-то дикие пляски на столах в неизвестно чьем исполнении - неужели они? братание с братками дредастыми в растамановском кофе-шопе и попытка угона не заведенного харлея-дэвидсона от байкеровского клуба, купание в очередном грязном как и все здесь канале, попытки найти для Алекса подругу, но не из числа продажных и не цивилку... Распивание пива и распевшие песен из репертуара Битлз совместно с полицейскими, которые видимо в силу добродушности сразу поняли — легче выпить с этими крэзи-американцами, чем убежать от них... Дальше была полная темнота-чернота, по крайней мере у Слави, и вот страшное утреннее пробуждение от жажды... Полностью как в молодости - ноги-руки ломит и дрожат крупной дрожью, мокрый насквозь от пота, как. мышь, в боку колет, под ложечкой со-сет, в желудке, желудок ноет-стонет и в нем горячий тяжелый кирпич, в голове сволочь какая-то стучит на барабане и в висках ломит, под глазами страшные мешки, глаза слезятся, а во рту ночевали кони - запах и вкус такой... Веки дергаются и шею свело, спал что ли неудобно... Держась за стену, с трудом, преодолевая приступы тошноты и стараясь не тряхнуть головой - тогда все! сознанье потеряешь, оставив спать уткнувшуюся в стену Диди, Слави выполз в коридор и сразу столкнулся там с Алексом. Судя по серому цвету лица и всему остальному, старому корешу было тоже херово...
И вот они сидят на пушках, холодненьких таких с ночи, торчащих у них между ног, пьют холодное пиво, «Гролш», мелкими глотками, с большими перерывами, плюют в грязную воду с проплывающим мимо мусором и смотрят вдаль слезящимися глазами.
-Да Слави... все же сорок семь и такие ночки, это не шутка... Без длительной тренировки можно и с дистанции сойти... с копыт сковырнутся... Хвоста нарезать, я думал ночью все - хана...
-Мотор прихватило что ли?-
через силу поинтересовался Слави, шевелить языком еще не хотелось.
-Да не... когда эта корова на меня в четвертый раз полезла...
-Что за корова?
искренне удивился своему провалу в памяти Слави.
-Что за корова Алекс и где ты ее поймал?
-Как где? Слави, старый козел, это же ты ее поймал, для меня, ну на той мале-нькой улочке, где мы с тобою пристроились отливать, а Диди на шухере стояла..
-И че? не помню... А... а где я поймал эту корову?
-Ну толстенная немка, молодая с дредлокс и в штанах от «зеленых беретов» выскочила с другой стороны из-за угла, а ты ей проорал, что бы она присоединялась.
-А она? -
удивлялся Слави странностям человеческой натуры - вот ведь как бывает, ловишь для друга немку с дредлоксами, а ничегошеньки не помнишь...
-А она сказала, что уже отлила у канала и попросила закурить, ты осел! предложил ей разделить нашу компанию, она вцепилась в меня, а ночью я думал - ну и все, Алекс, пришел тебе большой...
-А че дальше то было, -
внезапно заинтересовался событиями прошедшей ночи Слави, видимо похмелье стало отступать, Алекс продолжил;
-Я ее согнал с себя и выгнал в коридор, там она по-моему, прямо в коридоре, кого-то и изнасиловала...
-Ни чего не помню, -
удивился Слави и длинно сплюнул в воду. Как раз на проплывающий мимо пластиковый пакет с каким-то мусором, Алекс заинтересованно посмотрел на пакет, вздохнул и сделал большой, а не мелкий, глоток Гролша.

Слави и Алекс одновременно глянули друг на друга и скорей всего тоже одновременно подумали друг о друге - как же он изменился... Память пыталась подска-зать какие-то воспоминания, напомнить, какими они были, но все застилалось сегодняшним видом - мешки под глазами у обоих, длинные волосы и борода с редкими-редкими седыми нитями в них у одного, морщины вокруг глаз и рта на невыбритом с красноватыми мелкими жилками лице у другого... Довольно таки крепкие щеки, и нос выглядывающий из бороды-усов у одного, и со значительной проседью жидкие волосы другого... Видать несладко ему было этой ночью - подумал один, да, жизнь его сильно не баловала - подумал другой... Слави улыбнулся и потянулся почти допитой, бутылкой к бутылке Алекса, тот двинул свой коричневый сосуд встреч. Звякнуло колоколом стекло, отозвало где-то вдалеке костельным звоном оглянулся ранний прохожий, оглянулся и улыбнулся, друзья? приятели? отхлебнули пива и еще раз улыбнулись друг другу с растущей приязнью, наверно все же мы были корешами, а не просто приятелями-знакомыми, что-то через четверть века вырисовывается сквозь туман прожитых дней - мелькнуло у обоих.

-Ты знаешь Слави, я ведь кроме как в Совке и не был больше хипом... -Как же так, Алекс? Ты же мне ночью рассказывал, что в 76 оказался в Штатах, там же
волосатых еще навалом было?..
-Да знаешь, Слави, закрутило меня, я же после советской армии голодный был, на каждую юбку волком смотрел, бросится готов был, ну а тут секретарша эта, Джени, что стала моею женой, а потом конченной мымрой, наследство, бизнес, купил кусок земли, а там строительство началось, я еще больше разбогател, Джени меня в круг сраный ввела, аристократка херова, круг-то - аптекарша с мужем аптекарем, лавочники и прочая мелочь, я деньги вложил в акции одной фирмы на Аляске - она в гору поперла, я акции продал с большим наваром, она сгорела, дома, земли, магазины, херня всякая, одних ресторанов в том Жопаплюйске трахнутом у меня было аж двенадцать... Уже примеривался к игорному бизнесу, не ка-зино конечно, там мафия, а знаешь - тотализатор и прочая, как стал... пить и трахать все, что шевелится, почтальоншу, всех официанток и продавщиц в своем бизнесе, кассирш, до муниципальных сотрудниц уже добирался, половину подруг своей мымры отодрал... И пил, пил, пил... Потом лечился в клинике одной...
-Может зря мы так вчера вдарили, а, Алекс?..
-Да не бойся, я после того лечения четыре года в рот не брал, потом понемно-гу развязался, но запои не начались.. И кроме Джени ни на кого не смотрел, но и бизнесом заниматься не мог, блевать с него тянуло, как гляну на бумаги, что подписывать надо, так сразу рвотные позывы, такой вот рвотный рефлекс, дружище... Я рад за тебя Слави, что все эти годы ты в хипповой шкуре пробегал, молодости нашей не изменил... Рад. Хоть один из нас двоих...
-Да ладно тебе, Алекс, из меня героя Советского Союза клепать... А дальше-то что было? Все пучком, с чего развод-то?..
-Да, Джени, настоящая американка, когда изменял - терпела, когда пил - терпе-ла, когда на бизнес положил с пробором - не выдержала, на развод подала и на суде все вывалила, да еще с доказательствами, со свидетелями, ну и я не силь-но отбрехивался... Слава богу - наследников не было, видать не судьба, так суд трахнутый пополам все и разделил.. Я, что бы ее морду не видеть, свою полови-ну всего недвижимого продал разным людям, бабки на американ экспресс и махнул в Европу... Не поверишь Слави, за четверть века первый раз путешествую, пе-рвый раз... Все бизнес проклятый!.. Вот уже неделю, в Амстердаме... Неделю и тебя повстречал... Будем Слави, за нас!
Снова звякнуло стекло глухим колоколом, снова отозвался где-то далеко костельный колокол, булькнул Гролш, затекая в уже смягченные и охлажденные глотки, два длинных плевка, Слави установил бутылку на пушке и начал сворачивать небольших размеров джойнт. Можно даже сказать - джойнтик.
-Ну да ладно, хватит о грустном. А как ты, Слави? Я почти ни чего с твоих ночных рассказов не помню... Почти ни чего...Ты вроде бы сидел что ли? За что?
-Долго рассказывать, пришили диссидентство, а фактически за то, что свободно жить хотел... Не будем о грустном, как-нибудь в другой раз...
-А ты говорил, что вроде бежал из Совка после путча?.. Вроде бы много катал по миру?.. Ну-ка напомни.
-Да что снова ворошить, Алекс, -
оба покосились на проходящую мимо стройную мулатку в очень короткой юбке, затем Слави продолжил.
-Как-нибудь по приколу и на трезвую голову сядем, и я тебе еще разок с подробностями все и выдам. Насчет катал - да, я протусовался что надо, после несвободы в Совке, был в Индии, Штатах, Канараы, всю Европу раз сорок насквозь во всех направлениях, ну Израиль, Марокко, Сенегал, Карибы, Ибиза даже, -
захохотали оба нехорошему названию, поймет только знающий русский язык. Насмеявшись, оттерли слезы, Слави рукавом цветастой рубахи не первой свежести, Алекс же рукавом сиреневого блейзера от Кардена, правда сильно измятого и весь в различнейших пятнах, по которым можно было изучать прошедшую ночь... Под блейзером у Алекса была все та же полосатая сорочка с крокодилом.
-Да, натусовался я как следует... Бывал и в восточной Европе...
-А на что живешь, Слави? Неужели на тот номер, что я вчера видел?..
-Чем же плох, Алекс, чем же плох? Сидишь, ни хрена не делаешь, карточки лишь перевертываешь да глаза пялишь, а туристы дураки прайса сыпют да сыпют,-
Слави хитро посмотрел на Алекса, тот сидел в легком недоумении, не совсем понимая, видимо за давностью лет позабыл, как в Совке бутылки собирали да возле главпочтамта прайса-хрусты сшибали, на телеграмму бабушке! что бы забалдеть с «сухаря»... Ах да! он же вроде всегда в той уфимской банде за богатого буратино хлял, хрустов у него почти не меряно было... пенсию что ли за принтов получал...
-Может тебе какая помощь нужна, Слави? Может бабок... бабок тебе подкинуть? А?
-Алекс, Алекс, как ты был при прайсах тогда в Уфе, так таким и остался... Эх Алекс, ну чем же ты мне можешь помочь, чем? –
пустая бутылка опустилась на камень набережной, вторая взлетела ракетой к губам, спрятавшимся в бороде, издав по пути знакомый хлопок керамической проб-кой, такой поцелуйный звук, резко запахло густым пивным запахом...
-Чем же ты мне,-
глоток, другой.
-Помочь сможешь, Алекс? Алекс, Алекс, ну дашь мне прайсов, бабок то есть, ну сколько ты там мне сможешь отвалить, а? Миллион не отвалишь, а пара-тройка бумажек меня более счастливым не сделает. Они же кончатся скоро и что?.. На всю жизнь не наешься, на всю жизнь не напасешься, а усыновить меня ты вроде как не собираешься, а, Алекс? -
еще глоток, хитрый взгляд. Алекс улыбается чуть растерянно, прекрасно понимая - действительно, миллион он дать не сможет, самому надо, хотя у него и не один миллион-то, но с другой стороны, как. это, взять и просто дать миллион, это же все же миллион!.. а не хрен собачий...
-Будем толстенькими, Алекс! –
напомнил тост из далекой юности Слави, бутылки звякнули и пиво выбило у миллионера слезу и вновь напомнило о желании помочь.
-Слушай, Слави, тогда давай так - пока ты в Амстердаме, со своею девушкой, ты планируй свою жизнь как бы планировал ее без встречи со мною, только не вставляй туда заработок, работу, ваше содержание, ну жратву, травку, пиво - я беру на себя... Только таких бурных ночей, как вчерашняя, часто не надо...
-Боишься разорится?-
неудержался и подколол Слави старого кореша, но Алекс не обиделся.
-Да нет, боюсь не выдержу, развалюсь, я ведь действительно, пару раз за ночь думал - ну все, хана, шиздец с музыкой и валенки в сторону...
-Да мы с Диди и не сильно в разгул ударяем, я почему-то думал вчера, что это тебе больше по кайфу.... О,кэй, добазарились, скромный здоровый образ жизни - травка, вегетарианская хавка, изредка пиво, прогулки по Амстердаму, посещение френдов... Кстати, может тебе будет интересно и поучительно, у меня здесь в Амстердаме, друг есть, френд, шестьдесят два года, а все хипарь! с семнадцатилетней герлой живет и имечко имеет, держись за пушку, не то упадешь - Еб!
Хохот раскатился над Сингел каналом и над ПринцХедриккаде, здоровый смех уже оживших сорока с лишним мужиков, таких типичных для Амстердама - один явно фрик, заблудившийся в шестидесятых хипарь, другой явно американец, на морщинистой красной шеи жгутом скрученный платок красный в белую крапинку, блейзер и джинсы в обтяжку, но хайра на воротник падают, видать тоже захватил время Большой Революции и баррикад среди наших каналов, видать тоже водил хороводы на Дамраке, рожа морщинистая... Вон как джойнт убивает, вон как!..
-Хороша травка, Слави...
-Шива звать, Алекс.. .
Вдоволь нахохотавшись, Алекс оттер слезы и стал серьезным:
-Ништяк, давай знакомь меня с дедом-хипом, может и меня по старой памяти похиповать немного вставит... Секс, дрогс, рок-н-ролл! девки, пиво, танцы... Только вот что, Слави, я не хотел бы богатым чучелом-цивилом переться к твоему корешу. Где бы можно было бы по-шустрому перекинутся... ну в подобающий видок, может и молодость быстрей тогда вспомнится... Я бы этот чертов блейзер утопил бы в канале... В хипповое где бы перекоцаца, а?..
Слави с усмешкой смотрел на давнего френда, ишь ты, замаскироваться вздумал, а может и не замаскироваться, может и ностальгией его пробило, после пива и джойнта... может еще человеком станет, может и не потерян для общества... От собственных стебовых мыслей поволокло на хохот снова, а может и джойнт попался как надо травка вперла Алекс-то всего пару раз дернул но от души остальное добивать пришлось ему... вот и впирает, да вроде бы нет - от мыслей прет... Не удержавшись, Слави еще раз расхохотался от всей души. Алекс несколько удивленно вс-матривался в Слави, потом видимо что-то поняв, улыбнулся. Утерев еще раз слезы рукавом, затем ладонью, с запястья свешиваются цепочки серебряные из Индии, выше цветная татуировка, память об Израиле, ну все, все, посмеялись и будя...
-Можно попылить, Алекс и на Ватерлоплей, но я думаю туда еще рано. Киоски не открылись... Но есть еще одно местечко, там мы тебя и приоденем, и приобуем, а то ты в этих кроссовках как будто на марафон вышел, во! гляди - дешево и сердито, -
Слави задрал и выставил ногу из-под клешей, грязную с кривыми крепкими ногтями, перетянутую ремешками сандалий, образца аля-Христос, радость всех хиппов от Америки до Польши, включая Индию, Испанию и Грецию.
-Хороша обувка, а ноги когда мыл? –
псевдосерьезно поинтересовался Алекс и не выдержав стиля, прыснул. На что Слави серьезно дал отповедь:
-Так мы не с тобою вчера в канале среди мусора плескались, балда! Или запил напрочь?..
Спрыгнув с пушек и спугнув подкравшихся к самым ногам голубей, френды отправились одевать Алекса. Одевать и обувать. Над утренним Амстердамом слегка плескало лучами солнышко на вообще-то сером небе, чайки норовили усесться прямо на кусок пиццы в руках у японского, туриста, негр - веселый и пританцовывающий. в розовой шляпе, пил кофе своего же цвета, сидя за столиком уличного кафе, Дети разного цвета, разреза глаз и кудрявости волос, играли под присмотром своих мам совместно на резине детской площадки, неогороженной ни чем... Под деревьями неопознанной породы просыпались грязные бомжи, опухшие и надменные, в уличной железной кабине туалета с дырками для вентиляции и красоты журчала сильная струя, несло мочою и снизу выглядывали худые волосатые ноги какого-то туриста... звенели многочисленные велосипеды разного цвета и года выпуска, естественно и разных моделей, проезжая по дорожкам темно-красного цвета, разво-зя клерков, продавцов и экскурсоводов по рабочим местам...
Город проснулся и бурлил. Алекс и Слави шли слегка покачиваясь, как моряки после долгового плавания в бурном море, на ходу разглядывая витрины секс-шопов, магазинов с ковбойскими шузами и шляпами, разным прочим барахлом по сниженным и не сниженным ценам, из уже открывшихся кофе-шопов несло знакомым запахом, знакомый и приятным, уже играла музыка, день обещал быть теплым и приятным, не смотря на сероватое небо. Но мог полить и дождь, в Амстердаме это в порядке вещей... Впереди показался красным кирпичным дворцом Централетейшен.
-Мы куда-то едем на поезде?-удивился Алекс.
Слави его поправил:
-Не на поезде, а на траэкте, то есть пароме, и ни куда-то, а в Амстердам-Норд. Там живет и имеет фирму Джон.
При входе в вокзал стояли два улыбчивых полиса и курили каждый свой джойнт. Запах не мог обмануть - это были на сто процентов джойнты, с первоклассной травкой! Полисы заулыбались еще больше при виде их и отсалютовали «викторией». Слави ответил, а Алекс проворчал:
-В этом сумасшедшем городе тебя даже полисы приветствуют по-хипповому, морда волосатая, вот я перекинусь и тоже захипую в полный рост... Слави промолчал, улыбаясь чему-то своему.

Приобретя у денежного автомата, висящего на стене вокзала в проходном зале энную сумму денег - Алекс, и в магазинчике с газетами блядский журнал «Ролинг стоун» из-за картинки на развороте - редкое фото Хендрикса, это уже Слави, друзья оказались на оборотной стороне вокзала. И как все, имеющее оборотную сторону, вокзал этот оказался со стороны залива обыкновенным бетон-со стеклом сооружением, с замусоренным тротуаром и зассанными углами. Прямо напротив этих зассанных углов как раз причаливал широкий траэкт, завоевание демократии, так как был бесплатен. Каждые пять минут! один из двух траэктов подходил к причалу Централстейшена, брал неограниченное количество пешего народу, велосипедистов, небрезговал мотоциклами и инвалидными автомобильчиками миниатюрных размеров, и все перевозил на другой берег залива. А навстречу ему уже спешил со своей порцией груза брат-близнец, второй траэкт, спешил выгрузится и загрузится, и так двадцать четыре часа в сутки и совершенно бесплатно... В башке у американца Алекса это укладывалось с трудом.
На этот раз оказался траэкт с сюрпризом, как пояснил Слави Алексу, это не тот траэкт из двух, а из двух других, разница небольшая - не каждые пять минут, а три раза за час, более скромных размеров и только в дневное время. Но тоже бесплатно и ближе к нужному им месту!
-Повезло, -
равнодушно ответил на радость Слави Алекс и уселся на пластиковое сиденье на корме. Слави устроился рядом, взревел мотор, берег стал удалятся, сзади забелели буруны...
Попивая Гролш, остатки, и покуривая по очереди джойнт, второй за утро, Алекс и Слави наслаждались свежим ветерком с запахом моря, романтика! и не вызывали ни какого любопытства у пассажиров траэкта. Чему удивляться - у нас в Амстердаме и не такое увидишь... Вот образец демократии и толерантности местного насе-ления, размышлял Слави, это вам не Испания, не Германия и даже не Париж... И тем более не Совок засранный... Алекс же подумывал в более меланхоличном ключе, из головы не шло заявление старого френда, ни хера себе, от помощи отказался, конечно, миллион он дать не может, да и десяток тысченок в баксах дать не слабо, это тоже куча бабок, и за что? только за то, что когда то четверть века назад, месяца полтора или три-четыре, по бульварам Уфы от мусоров линяли на пару, когти подрывали, чувих клеили да сухарь глушили... И кажется разок с кодеином... Да, разок, не более... а теперь что же, ну тысченку бы он выделил бы, так ведь отказался, ну а сколько за это время пока они будут в Амстердаме в трех колобродить долларов вылетит... было бы проще дать ему, кирюхе-корешу, на лапу определенную сумму и...
-Приехали, вылезай! –
весело скомандовал Слави, видать похмелье уже прошло. Нос у траэкта упал, стукнув железом об железо пирса, народ повалил на берег, выводя своих двухколесных коней в поводу. Слави и Алекс не спеша вывалили в числе последних, а навстречу им уже устремились желающие попасть задаром на тот берег... Голландия.
-Ну, и куда теперь?-
поинтересовался Алекс, не совсем еще выйдя из своих капиталистических рассуждений, а потому несколько хмуро.
-Здесь недалеко, вот увидишь!
И действительно оказалось недалеко, и действительно все увидел, дорожка наискосок среди трехэтажных длинных домов новой застройки, но чем-то традиционной архитектуры, по-шустрому выскочили к вездесущему супермаркету «Дирк»... и так далее, полупустой паркинг, в стороне пустынный шрот-продажа автомобилей из других рук, какие-то металлические ворота с двумя телекамерами над ними, военная база что ли? за угол, на углу шоп с колесами для автомобилей, табличка с названием улицы «Спикеркаде», какая-то недоразвалившаяся фабрика впереди...

–Это здесь! –
сообщил Слави, открывая разрисованную дверь. Сразу за нею крутая длинная лестница, деревянные перила, стены в пятнах краски, черт, похоже на бомжатник какой-то...
-Нет Алекс, это не бомжатник, а по-западному сквот, это просто фирма «МЕЭЙДЖК РИСАЙКЛ КЛОУДС КАМПЭНИ», сокращенно МРКК, босс Джон, фрик такой, только он не люб-ит, когда его боссом называют...
Дверь бывшая когда-то белой, с многочисленными следами открывания без ключа. Слави не стучит, запуливается, Алекс следом, от любопытства тянет шею... Просторнейшая комната, метров так двадцать в длину, окна до пола выходят на ка-кую-то плоскую крышу залитую гудроном, два кожаных дивана, в углу компьютер и факс, магнитофон орет, на стенах росписи и плакаты, на одном диване куча одежды, на другом сам босс-не босс фирмы, длинноносый Джон с бритой мордой, шрам через скулу, голубые глаза, клешеные джинсы и полосатая рубаха навыпуск.
-Хай Джон!
-Хай Слави! Давно в Амстердаме?
-Пару-тройку дней. Знакомься, мой друг юности, когда-то вместе жили и хипповали в России...
-Джон.
-Алекс.
Крепкое рукопожатие, со стороны Джона дежурная улыбка с холодным взглядом, со стороны Алекса легкое смущение - в Америке с такими бизнесменами он не стал-кивался...
-Мы к тебе по делу, Джон, Алекс хотел бы приодеться, ему надоели цивильные шмотки, хотел бы что-нибудь периода юности...
-Это надо ехать на склады, в Тилборг.
-Это далеко? -
живо заинтересовался Алекс, на что Слави замахал руками.
-Джон, это же около Бельгии, давай в следующий раз, Алекс не такой разборчивый, я думаю можно и тут подобрать ему шмотки, а?..
-Можно и тут...
Джон был как почти всегда флегматичен, то ли постоянные джойнты сказывается, то ли характер голландский, нордический выдержанный, что во общем одно и тоже. Но зад оторвал и повел Слави и Алекса в закрома, для этого надо было вновь спустится по лестнице, выйти на улицу и нырнув за угол, пройти узким коридором и оказаться во дворе, где веселые арабы или кто они там, ремонтировали машины. Огромные железные ворота ржаво-коричневого цвета напоминали собой крепостные, Джон извлек связ-ку ключей, поколдовал над замками, распахнулась калитка и...

Сколько раз бывал Слави в этом высоком цехе со стеклянной крышей, но привыкнуть не мог... Весь цех был завален шмотками - в мешках, в пакетах, в тюках и просто навалом, кучами... На полках, на стеллажах... Все было сэки-хенд, но не это было главным, главное было в следующем - все, все до едином, до единой и последней шмотки в этом ярко-освещенном осенним солнышком цехе были хипповые... Клеша-джинсы и рубахи с широченными рукавами в цветах, фольклорные шмотки и бархатные пиджаки, цыганские юбки и униформа гусар, жилеты из всех материалов, только какие шли на изготовление жилетов и замшевые одежды индейцев, вышедших на тропу войны... Юбки, шарфы, платки, платья, свитера, пончо, полукомбинезоны... Сапоги, туфли, сандали, кеды и все с шестидесятых, и все различнейших моделей и фасонов... Глаза разбегались, еще бы им не разбежаться
-Алекс! помнишь морда как мы джинсы из полотна для художников сами шили?! -
не выдержал очередного приступа восторга, который его посещал каждый раз в этом цеху, Слави. На что Алекс тараща глаза и поводя головой по сторонам, от-вечал слегка ошизевши:
-Д-а-а... пещера Алладина... или Синдбада?.. Ну сокровища тысяча и одной ночи..
Товар был первосортный и накоплен явно в расчете на новый всплеск революции шестидесятых, когда юные бойцы ринутся по сэки-хендам и блошиным рынкам в по-исках формы движения флаур паур, а тут Джон со своими складами - нате пожалуйста, хайрастые патлатые башки с горячими сердцами, пожалуйста, в большом количестве, неограниченных расцветок и разнообразных фасонов... только... только готовьте бабки, хрусты, тити-мити, воздух, капусту, баксы... Джон не был хипом, он был твердым современным, тридцати пятилетним фриком, сам любящий шмотки хипов и с удовольствием их носящий, и с неменьшим удовольствием слупливающий с туристов в районе Ватерлоплей, там у него киоск по продаже шмоток, приятные суммы... Которые он расходовал не на золото-особняки-автомобили, а на травку гашиш, витамины и вегетарианскую хавку (по приколу), на кассеты-компакт-диски и конечно на струны для своих гитар, которых у него было с полдесятка. Джон был неудавшийся рок-музыкант, неудавшаяся и несостоявшаяся рок-звезда, но довольно-таки успешный фрик-бизнесмен., типичное явление для таких стран, как Голландия, Дания и прочие североскандинавские страны. Жил Джон в офисе фирмы, который снимая в здании старой фабрики, ездил на «Форде» купленном на шроте и как уже было сказано - с удовольствием носил свои же сэки-хендовские шмотки...
-Ну что, что будете брать?-
слегка насупившись, как Бродский, которого конечно Джон не знал, спросил хозяин закромов, поведя большой ладонью вдоль цеха. Как бы предлагая все для клиентов, и облокотившись на тугую кучу чего-то джинсового, стал скручивать очередной джойнт. Кивком головы предложив присоединятся к этому делу.
Алекс стоял среди всего этого великолепия и пиршества хипповых шмоток слегка расставив ноги и руки, чуть приоткрыв рот и демонстрируя собою русский национальный возглас - эх бля!.. ни хера себе!.. Для полного отожествления с этим возгласом Алексу не хватало лишь на макушке какого-нибудь национального головного убора... Кепки-пидарки, фуражке заключенных или дранной шапке из пожило-го кролика... Слави взял сразу быка за рога.
-Для начала штаны, Алекс, сблочивай свои портки, буду ими мерить, Джон, в каком углу у тебя «флерс»? –
и сдернув с худых, белых и волосатых ног Алекса штаны фирмы «Пэпе», что с настоящими джинсами роднятся лишь цветом, и то издалека, Слави ринулся в указанный угол. И сразу нашел - огромный мешочище килограмм так на двести, совершенно неподъемный мешок, слава богу хоть завязками кверху, ха! и даже не завязанный... Джон флегматично выпускал дым, смотря сквозь него куда-то в дальний угол что ли цеха, Алекс переминался на каком-то щите в блейзере, рубахе с крокодилом и розовых трусах в мелкий цветочек, любимый цивилами «Боксер», кроссовки жалко жались рядом с щитом на бетонном полу, ноги у френда были в носках, длинных, ярко-красных, с резинками круглыми, что бы не потерять... Вид Алекса был еще тот, и Слави прыснул из-за кучи шмоток, не перес-тавая вытаскивать джинсы, мерить и разглядывать их на свет, спросил друга:
-Алекс, ты знаешь на кого сейчас походишь?
-Сам такой, -
получил ответ Слави от слегка засмущавшегося Алекса. Наконец штанцы были подобраны вроде бы со всей серьезностью момента - это конечно были «Левиса» да еще и на «гайках», клеш внизу на пятьдесят плюс бахрома, сделанная на фабрике, Слави даже позавидовал, слегка так, по-хорошему, надо же морде что нашлось, пусть носит всем нам на радость...
-Держи, примерь, может будешь походить на человека!
-Болтай, болтай, ну-ка, что за штаны такие, -
бормотал с интересом Алекс и явно радовался, натягивая на себя позабытые за годы цивильной жизни клеша. Вот ведь как бывает, полные карманы баксов, даже мне хотел выделить толику малую, гад, всю жизнь в карденах да версачах, а сэки-хендовским колоколам вроде бы рад... даже румянец на щеках выступил - думал Слави, сворачивая джойнт из джонового грасса.
Джон тоже внес свою нотку, бизнесменскую в торжественность момента - взял и сунул кисть ребром ладони в промежность и надавил на плечо Алексу, тот присел с недоумением - что за гомосексуализм, зачем руку между ног? но все оказалось проще... Джон просто проверял - не порвут ли яйца Алекса джинсы, не помнут ли джинсы яйца Алексу...
Следом за джинсами нашлась рубаха с разрезом до пупа, в цветах и с широкими рукавами, сверху бархатный пиджак с широченными закругленными лацканами по которым в далеких шестидесятых в большом количестве раскидали цветную вышивку темно-вишневый бархат и цветные бабочки-жучки, аж слезу выбивало... Нашлось место - между пиджаком и рубахой, и для жилета, джинсового, но тоже расшитого, но бисером.. .Алекс на глазах приобретал надлежащий вид, даже его кокетливый платок в крапинку на шеи не дисгармонировал на общем фоне скрежеща, а вливался в общий ансамбль, напрашивается слово с буквой «я» в конце...
-Бля, ну ты и выглядишь, Алекс, аж завидки берут, -
искренне восхитился другом Слави, даже Джон сменил флегматичность на улыбку типа «ни чего, ни чего»...
Где-то за кучами вещей поднялся пар столбом, то ли индейцы сигнализировали что-то свое, то ли вулкан-гейзер начал работать...
-Что там у тебя, Джон?-
заинтересовался явлением Слави, в то время как Алекс вертелся у огромного зе-ркала в темной раме резного дерева, подарок с улицы, как и многое в жилье этого странного бизнесмена.
-Да поляки, мэн с герлой батик красят, на Ватерлоплей познакомились.
-А, эксплуатация! -
с экспрессией пошутил Слави и получил закономерное в ответ.
-Пошел в жопу!
-Джон, а шузняк, шузняк где, куда же Алексу в этих фак кроссовках, он же не спортсмен?..
-Вон там, на стеллажах, -
рука царственно указывает нужное направление, мешок с сапогами летит вниз, идет разбор обуви, но Алекс высказывает свою натуру - цивильную:
-Ну ее на хер, обувь эту, еще поймаешь гадость какую, купим на Ниеувендийк новье...
-Да ты совсем мажором стал, Алекс, ну цивилом, за четверть века, ну гляди - хозяин барин... 0,кэй Джон, сколько с нас? шузняк купим в другом месте.
Джон прикидывает, коню понятно, в данную минуту в нем борется бизнесмен с приятелем Слави, много попросишь - неудобно и больше не придут, приятельство расстроится, мало - самому обидно...
-Ну штаны тридцатка, пиджак сороковник, жилет за десятку, рубашка подарок от фирмы, итого восемьдесят...
Алекс достает тонкой кожи толстеньнейший бумажник, из него требуемую сумму и пытается всучить Джону хоть что-то за рубаху, но тот уперся - у нас своя гор-дость!.. Покупка была обкурена в офисе Джона, где с ободранных стен сияли пятна краски и плакаты с мордами рок-звезд, из магнитофона играли раритетные Мамас энд Папас, а из факса его маму и папу все время пищало и плевало бумагой, лез длинный язык каких-то сообщений, Джон пожал плечами, разливая пиво Амстел по бокалам - с Лондона беспокоят, бизнес, ни дня, ни ночи покоя... Алекс кивнул головой - а как же, знакомо, сочувствую... Расстались довольные друг другом, договорившись как-нибудь встретится и посидеть подольше...
На улице солнце уже норовило перевалить за вторую половину дня, Слави вспомнил оставленную в комнате спящую Диди - интересно, что будет? Более практичный в семейных делах Алекс посоветовал:
-Давай купим ей цветы, она рассердилась, а ты ей цветы в руку, ну как?..
-А она меня этими цветами по фейсу, может быть ты еще розы посоветуешь или подсолнухи, у них и стебли потолще?..
-Да брось Слави, давай тогда сделаем так - я все возьму на себя, только шузы купим, не могу же я в клешах и таком пиджаке да в кроссовках разгуливать - вы-падаю со стиля, я же не бомж!.. Но если хочешь, можно и разделится - я за шузняком, а ты к Диди...
-Хитер бобер, меня по фейсу, а к твоему приходу и вся злость пройдет, нет уж, получать так обоим!..
За таким легким трепом пролетела дорога до траэкта, там немножко подождали, разглядывая уток, яхты, хаусбот неизвестно куда плывущий с сушащимся бельем на падубе, на небе собирались тучи, Алекс незаметно от Слави разглядывал новые-старые-шмотки, сжимая под локтем сверток с прежней своею одеждой, скорей всего будет гроза... Вот так вот и Диди там наверно натучилась... Ну ни чего, потаскаем шмотки юности, ни чего, карнавал так карнавал, Амстердам к этому располагает, потаскаем шмотки юности, а там и видно будет... Показался траэкт.
Шузняк купили почти бегом, немного подгоняло чувство легкой вины, они гуляют, пьют пиво, к Джону сходили-съездили, а девушка там одна, наверно не кормлена-не поена, не пыхнута, ни погладить ее по спине, ни поцеловать не кому... Алекс купил все же у Централстейшена три подсолнуха, пиццу и бутылку белого вина, Слави полоску как пулеметную ленту, заряженную гондонами, в запас пятнадцать штук, гляди не так зверствовать будет... А шузняк хорош, Слави даже залюбовался и если бы не цейтнот времени, то предложил бы Алексу и его обуть, ковбойские сапоги малинового цвета из тонкой кожи, прошиты и на каблучке, клеша так и вились бы вокруг голенищ с давленным узором...
А вот и Гринлайн, за одним из столиков надутой тучей Диди, губам негритянка позавидовала бы, глаза метают молнии, даже бармен, один из детей солнца, на цыпочках ходит кругами, увидев Слави - аж вздохнул с облегчением и засветился.
Встреча произошла без мордобоя, хотя, как заявила Диди - и следовало. Подсолнухи были приняты с благосклонностью, даже не заикнулась об уничтоженной природе, в пиццу впилась молодыми зубами, запивая ее вином и глазами спрашивая - ну, где были, что видели, что делали, что пили, рассказывайте давайте... Чернота грозы сменялась в глазах светло-желтой медовостью прощения, кончилось все долгим поцелуем и рассказом со смехом, как все утро какая-то толстая немка с дредами и в десантных штанах искала своего «американ свит бой», но не найдя, свалили куда-то... Алекс оттер вспотевший внезапно лоб, продемонстрировал шузняки и все остальное, на секунду задумался и предложил:
-Может быть подарить мой старый гардероб бомжу, я видел когда сюда мы шли, одного малого не сильно хорошо одетого, он лежал возле одного бара?..
-Нy если он только возьмет, -
засомневался Слави. Но подсказала Диди:
-Если дать ему на пиво пару гульденов - то может и возьмет... Но потом может и выбросить...
-Да кстати, где у тебя все остальное или ты приехал в Амстердам налегке? -
заинтересовался Слави, Алекс усмехнулся:
-В Хилтоне, сегодня уже не пойду, ломает, а завтра подскочим, фолкс, я заберу шмотки и рассчитаюсь. Надеюсь отсюда меня ни попрут - я могу заплатить...
-Ты наш френд и вполне достаточно того, что куришь, завтракаешь, пьешь пиво.
-Ну что пипл, махнули к Ебу?.. Алекса знакомить, -
встал из-за стола Слави.


МОСКВА.

Через неизвестное количество времени - Иосиф Павлович думал что через вечно-сть, хотя рассудком понимал - не больше полчаса, от силы сорок пять минут, мерседес мягко тормознув, остановился, те же сильные и ловкие руки, пахнущие по-чему-то одеколоном каким-то, сдернули с головы мешок. И водрузили шляпу, и да-же слегка ее поправили, придали ей надлежащий, какой был, наклон...
-Приехали, кстати, как вас звать?
-И... Иосиф Павлович...-
не узнал свой голос Иосиф Павлович, неужели ты боишься, Ося? а как же, и зачем я только это затеял... все это... голос у него сел. Иосиф Павлович откашлялся. -Приехал, Иосиф Павлович, прошу.
Ярко освещенный двор, сверху темно-синее небо сквозь голые ветви деревьев, впереди красного кирпича двухэтажный особняк приличных размеров, по сторонам вдоль угадываемого забора деревья и ели, елки, под ногами тесанный камень, да, богато живут бандиты, ни чего не скажешь...
-Сюда,-
молодой человек подхватил за локоть гостя и повел его к крыльцу с витыми чугунными колонами, поддерживающими ажурную крышу-козырек. Остекленная за кованной решеткой дверь распахнулась сама, они прошли в холл, не в каждой приличной гостинице, которых не мало повидал Иосиф Павлович, есть такие холлы - ковры, паркет, мраморная лестница на второй этаж, маленький бассейн-фонтан с большущими золотыми рыбками, какие-то статуи, картины...
Неизвестно откуда появившийся молодой серьезный человек в отличном костюме и тоже совсем не бандитских габаритов держал в руке непонятный и незнакомый предмет, напоминающий серый пенал с полметра...
-Меры предосторожности, -
извиняющим голосом произнес привезший его молодой человек с яркими бровями, молодой человек же в костюме несколько раз провел вдоль тела Иосифа Павловича концом пенала. Предмет громко зажужжал около запястья, незнакомец отогнул пеналом край рукава плаща и кивнул удовлетворительно. Иосиф Павлович сообразил - проверяли на оружие, как в аэропорту, и сработало на его стальной массивный браслет-часы «Победа»...
-Сюда, -
Иосифа Павловича провели в небольшую комнату, буквально рядом с мраморной лестницей и усадив в кресло, оставили одного. Оттерев ладонью лицо от пота, он огляделся... Бандитское логово... штаб-квартира мафии... И ты сам залез в нее... Два мягких кресла, одно занимал он сам, журнальный столик с яркими разноцветными журналами на эротическую и порнографическую, кстати, он ни когда не мог понять разницы, тему, на хрустальном подносе два низких хрустальных резных стакана... Окон нет, но есть еще одна дверь, судя по ширине - туалетная... Скромно и со вкусом, стены побелены в лимонный, на полу мягкий ковер кричащих расцветок, здесь убивать не будут, наверняка у них есть подвал... прекрати! немедленно прекрати!..
Дверь распахнулась и вошел сначала привезший Иосифа Павловича молодой человек, но уже без пальто, в синем костюме и белой сорочке с галстуком, почему-то ярко-розовом, следом серьезный молодой человек, обнаруживший стальные часы на его руке. Этот серьезный бандит? да-да, здесь все они бандиты, катил сервировочный столик с уставленными на нем тарелками с какими-то бутербродами и за-кусками.
-Ну вот - прошу, что бог послал. Спиртное приказано не давать, туалет за той дверью, -
взмах рукой в сторону угаданной дверцы.
-Перекусить-попить пожалуйста. Пресса к вашим услугам, -
жест радушного хозяина и еще одна улыбка, молодые люди покинули Иосифа Павловича, оставив его одного.
За шесть часов ожидания Иосиф Павлович уже устал сидеть и устал прогуливаться - шесть шагов в одну сторону и шесть шагов в другую, позвонить жене ему не раз-решили, сказали потом... Он съел все бутерброды и всю закуску, выпил один литр кока-колы и один литр спрайта, минимум шесть раз сходил в туалет, и дважды умылся. Больше делать было нечего... И даже страх притупился и куда-то закатился, перестал терзать постоянной мыслью - правильно ли он сделал, не совершил ли он ошибку, это же надо, на старости лет добровольно полез к бандитам... Хм, надо же когда-нибудь начинать, все вокруг грабят-воруют, только он дурак честный, ну уж хренушки-херушки, меньше чем за миллион он на них работать не будет, но за то такого специалиста, как он, они ни где не найдут...
Усевшись в очередной раз в кресло, Иосиф Павлович задремал. Но внезапно подскочил - кто-то вошел в комнату... Высокий толстый мужчина лет примерно сорока, с ежиком волос, с толстым висящим носом и насупленными маленькими глазками... Иосиф Павлович вспомнил - Север, эту самую физиономию он видел летом на экране телевизора...
Север был слегка подпитой, одет в элегантнейший темно-темно синий костюм, светлая рубаха была распахнута на груди, обнажая волосатость с разводьями синей татуировки, а поверх толстая золотая цепь с золотым же крестом...
-Ну что, проснулся, лох? Что за срочное сообщение для Севера? Я тебя внимательно слушаю, -
спокойно произнес вошедший и тяжело плюхнулся в кресло, то жалобно скрипнуло, но выдержало. Иосиф Павлович изо всех сил пытался собраться с мыслями, не получалось, вновь возник страх, подспудно подполз и начал душить его...
-Ты че, язык проглотил? Или от страха обделался?.. Так я не людоед, чего меня боятся,-
усмехнулся Север, да-да, это же Север, точно, ну сколько же можно молчать, ну!.. -Я работаю начальником одного из отдела в Инюрколлегии, -
с трудом выдавил из себя Иосиф Павлович и справившись со страхом, голосом и самим собою, продолжил.
-Сегодня, нет, уже вчера, я получил важное, очень важное сведение, информацию...
Иосиф Павлович сделал паузу и посмотрел на этого теневого хозяина Москвы, по крайней мере так о нем пишут в газетах, и болтают по телевидению. Север молчал, спокойно разглядывая Иосифа Павловича маленькими глазками из под насупленных бровей. Иосиф Павлович понял - театральными паузами тут ни кого не удивишь, вздохнул и продолжил повествование.
-Очень интересную информацию, и я... я хотел бы продать ее... вам, г... господин Радковский...
Воцарилась тишина. Север рассматривал спокойно и вроде бы даже дружелюбно Иосифа Павловича, сам же рассматриваемый с тревогой смотрел на Севера, и неизвестно отчего все больше и больше покрываясь холодным потом.
-Текешь падла,-
спокойно отметил хозяин дома и непринужденно сплюнул на дорогой ковер. -Боишься. Продолжай, фраер, че за такая информация и сколько за нее хочешь. Иосиф Павлович, пораженный тоном, манерами и спокойной угрозой, исходящей от Севера, зачастил дальше, изо всех сил стараясь говорить связно, доходчиво и не останавливаться. Север не перебивал, внимательно слушал.
Когда Иосиф Павлович иссяк и закончил свою слегка сумбурную речь, господин Радковский все тем же спокойным голосом подытожил сказанное:
-Значит, если я правильно уяснил, дело в следующем - есть тетка мертвая в Австралии, наследство бабок
на один миллиард, предположительно в нашей стране есть фраерок-наследник, но ни в «конторе», ни у мусоров
не прокололся, ты знаешь как найти наследника и хочешь, что бы я тебе отстегнул. Я все верно изло-жил?
-Д-д-да,-
мотнул головою Иосиф Павлович, уже не истекая потом, но зато начались сильные позывы в туалет.
-Что за способы вычислить счастливчика, если он ни где не проточковался?
Иосиф Павлович оживился, разговор вступил на профессиональную стезю, столь ему знакомую, даже позывы отступили.
-Во-первых неофициально выйти на архивы бывшей КГБ, ныне ФСБ - естественно за взятку, и. вынуть оттуда все, что касается отца наследника - как он приехал в СССР, как погиб, какие меры были предприняты для розыска сына, ну и так далее. Во-вторых, есть отпечаток ладони правой руки в пятилетнем возрасте наследника, на формулу не тянет, но если нанять экспертов и посадить их на компьютер с да-нными осужденных, а вдруг?! В-третьих...
-Достаточно,-
Север прервал Иосифа Павловича и тот поперхнулся от удивления - этот бандюга не хочет его дальше слушать?!!.. Специалиста?!..
-Сколько хочешь за свою информацию?
-Но я хотел бы предложить и свои услуги в поисках наследника, -
несмело пискнул Иосиф Павлович, на что Север кивнул головою -а как же мол!
-Сколько до кучи?
-Один... миллион... долларов,-
скромно ответил Иосиф Павлович, потупив глаза.
-Ништяк. Сейчас мой секретарь запишет все, что ты можешь для начала предложить по поиску, получишь аванс, а дней через несколько мы встретимся снова. Тебя отвезут, -
Север грузно поднялся и вышел из комнаты, слегка покачиваясь на ходу.

За дверью господина Радковского уже ждал молодой человек в розовом галстуке, с ноутбуком в руках.
-Запиши все, что сообщат этот лох, все до мелких подробностей, и убрать... Да, я давно говорил - ковер пора заменить, мне его расцветка не нравится.


АМСТЕРДАМ.

Aлекс наслаждался жизнью и внезапно открывшимися перед ним возможностями. Нет конечно нет, он бы и без найденного друга-кореша-френда не пропал бы в этом рассаднике греха и кайфа, но... Но курить травку с гашишем, пить Гролш и Хайнекен, клеить герл да еще не платных, всегда приятней - во-первых, в компании; во-вторых в красиво поданной для самого себя упаковке и в-третьих, под каким-либо флагом. И тогда простые действия, как распитие вина-пива, курение нарко-содержащих веществ и секс становятся вновь, ну словно в далекой юности, не просто сладостным времяпровожденьем, а революцией! идеологически наполненным борьбою не известно с кем и с чем... Алекс хиповал и революционировал в пол-ный рост.
Знакомство с Ебом переросло в легкое приятельство, и хоть та первая встреча, по словам Слави, прошла спокойно и по-домашнему уютно, то последующие прока-тились грозовыми раскатами по целому ряду сквотов, где у Еба были френды, по сейшенам известных, малоизвестных и совсем неизвестных команд, начиная от «Ролингстоун» с Джагером, кончая с какой-то «Нью-лаф» во главе с неким Пьючикером в полосатых пижамных штанах, гривой ржаво-рыжих дредов и в очках вели-чиной с колеса от детского велосипеда... Но как ни странно, эти нью-лафовцы лабали настоящий рок - с драйвом, с запилами, резкий, темпераментный, а вокал напоминал "Лаф", может быть оттуда и название. Таскались по различнейшим хеппенингам, Алекс, Слави, Еб и их подруги, да-да и их ПОДРУГИ! так как в движении по всем этим мероприятия, и Алекс в погоне за кайфом приобрел нежданно-не-гаданно подругу дней суровых... Свою собственную герл-френд, и тоже молодень-кую (а кто же со старыми таскается?!), двадцатилетнею испано-китаяно-негро-шведку Нуру, почти на голову выше не маленького Алекса, но зато сразу и страстно влюбившуюся в своего крэзиолда...Что поделаешь, почти тридцатилетняя разница, да, кстати - когда все они оттягивались в полный рост, поражая всю эту альтернативную, андеграундную, экологичную, припанковано-ориентальную мо-лодежь, бритую и с дредами, своими прикидами с шестидесятых, своим почти не накачанным психотропными средствами весельем, своим не по возрасту оптимизмом, в это самое время неудержимо росла озоновая дыра, долги третьих стран проклятому ММФ и постепенное снижение валового дохода на душу населения в развитых странах мира... Но даже Диди сейчас это все не волновало.

-Какие планы,
поинтересовался в очередной раз патриарх голландских хиппи у молодежи семнадцати-сорока семи лет, и все равно молодежи, все они янг по сравнению с ним, с его жизненным опытом, со всем им увиденным и пережитым в течении долгого пути по собственной жизни.
-Я имею ввиду в глобальном, не на сегодня-завтра, смысле?.. На сегодня-завтра послезавтра я уже пас, сил нет, -
Еб прикрыл глаза, изображая «сил нет». Все присутствующие сочувственно закивали башками, не сильно задумываясь над словами Еба.
-Может быть есть какой-нибудь интересный проект, требующий моего мудрого руко-водства или хотя бы консультации?.. Не стесняйтесь, дети мои, я весь внимание.
Патлатый до неприличия, давно уже таких хайров по-жопу ни кто не носит! усме-хнулся неплохими зубами, блеснув ими в свете ламп - спасибо голландскому здравоохранению за протезы! Слави пожал плечами, кое-что конечно есть на примете, но еще требует доводки, домысления, кое-кого дожать, с кое-кем договорится, кое-кому так сказать перекрыть кислород и объяснить на пальцах - мол для твое-го же блага, давай подписывайся...
-Когда доболтаешься, не забудь про меня, мой милый Слави, я хоть и не сильно молодой,но тоже еще могу кое чем помочь...
-Спасибо Е6, ты настоящий олдфренд, -
растроганно пробормотал Слави, одновременно подумав - не пережимаю? На легкую иронию френда Еб погрозил узловатым длинным пальцем с желтым крепким ногтем, по видимости насквозь пропахшим за пятьдесят два года марихуанной, именно столько времени этот волосатый дед употреблял травку, именно столько! тем самым разрушая застаревший стереотип среди врачей-консерваторов - мол наркотики ра-зрушают здоровье и сокращают жизнь... Еели им верить, то Ебу на роду видимо было уготовлено первоначально триста лет... Эльза внесла на деревянном подно-се гору порезанной пиццы на куски и струю домашности что ли... Все оживились, зашевелились, Нура с высоты почти двух своих метров чмокнула звонко в макушку Алекса и под быстрое бормотанье Еба (кушать хочется!) фамильярное обращение к богу, стали с удовольствием жевать.
Утолив первый голод - защелкали банками, резко запахло консервированным хмелем, настоящие мирные запахи - пива, пиццы, табака, марихуанны расплывались по огромной комнате со стеклянным потолком и кустами травы под сильным светом ламп. За стеклом потолка в синеве подступающего вечера сияла оранжево-красным реклама ближайшего кофе-шопа, щелкнул магнитофон и погнал в обратную сторону в шестой раз все тоже - Пинк Флойд пел про стену... Еб по праву хозяина слегка покосился, но искать дистанционный переключатель было лень, так клево сидим, пусть кричат эти парни о своем...
Слави оглядел широко улыбающуюся компанию, следствие неумеренного потребления травы и дружбы, Алекс таращился на свою длинную Нуру, Эльза гладила по пя-тнистой руке-лапе Еба, его Диди склонила голову ему же на плечо и тихонько подпевала в такт магнитофону, Пинк Флойду и своему настроению... Да, Еб дейст-вительно выглядит слегка уставшим, все же эти шесть? восемь? двенадцать? дней, черт, сбился со счета, для него... а зачем их считать? а вдруг какая-нибудь важная дата, ну например свой собственный день рожденья, день варенья, а ка-кой именно день рожденья ты собрался праздновать, балда?! позволь тебя спро-сить, если даже имен у тебя несколько... Сэм, Слави, Джордж, он же, он же, он же... Какое такое день рожденье - указанное в ксиве или когда ты впервые зао-рал в этом мире, ого, стихами заговорил... Тот самый день с клятвой или первый день высадки на турецком берегу.. Мысли разлетелись от взрыва хохота, это Эб рассказывает как он в шестьдесят восьмом собрался в Париж, немного побарикадничать, но увы, встретил на трассе Амстердам-Брюсель молодую жену одного аме-риканского миллионера и... как сказал Хэминугей - прощай оружие!.. Эльза в шутку лупила разошедшегося деда, тот же в свое оправдание орал:
-Детка, твои принты в то время еще даже не были знакомы друг с другом, о чем разговор, успокойся!..
В такой уютной обстановке, почти домашней, у Слави мысли текли всегда в одном направлении - какой бы был кайф собрать всех в кучу, где-нибудь рядом, обеспечить жильем, каким-либо заработком или еще как существование, плюс коне-чно интересное времяпроведение, ну там сэйшена, выставки народного творчест-ва, поездки по интересным местам и кофе-шопам... не, это не обязательно, можно и свою выращивать... к интересным людям, во! и прочая... Как бы клево курилось бы, текло и пилось бы... гремела музычка в стиле рок и других приятных хиповому уху стилях, как бы тянулась молодая поросль не к панкам-растаманам, а к старым дубам, это я про Еба конечно, и не сильно старым, но умудренным опытом, это я про себя... Какая бы была клевая преемственность поколений... ни хера каким я стилем заговорил! какая бы зашевелилась бы волосатая идейка... Движен-ие умерло, но хиппи то остались, лаф энд фри, флаур паур... Е6 подхватил пос-ледние слова Слави, неожиданно для самого себя произнесенные вслух:
-Флау паур, Лаф, Пис, Фридом!..
И неожиданно приятным, но самую малость хрипловатым голосом, запел:
-Уэн ю ком ту Сэн-Френциско...
Все подхватили слова и мотив известной в этих волосатых кругах песни, так как даже найденная в одном из сквотов сильно намиксиренная в родословной Нура знала эту песню и в своих многочисленных цыганских юбках, с гроздью бус на шеи и цветастом платке повязанном на бедрах ни сколько не выпадала из общего хиппового ряда... А если еще и учесть что у ней в голове под кудрями!
-Уэн ю ком ту Сэн-Френциско...
На улице было тепло и сыро, с неба слегка моросило, но совсем немного, ну как будто роса летает себе понемногу, огни фонарей и рекламы выглядели приз-рачными, лица прохожих, редких в этом районе Амстердама в это позднее время окрашивались в неестественные цвета и тона, как. будто они вынырнули из чьих-то галлюцинаций, где-то негромко играл блюз, все было такое иллюзорно...
Может быть мы все приснились или еще снимся друг другу, но тогда это длинный, дли-нный сон под названием жизнь и пусть он ни когда не кончается и не кончится, моя маленькая бэби, пусть он ни когда не кончится... Партию повел саксафон, вплевший в романтические переборы гитары сексуальную струю. Все иллюзорно, и действительно может быть это длинный сон, и когда мы проснемся - будет звон, и мы все тогда поймем, все-все... А так ни чего нет, только глюки, которые ви-доизменяются в зависимости от состояния накурившегося... Пыхнул и причудливо видоизменяются в зависимоти от твоего состояния все окружающее тебя...
На углу двух улочек синим резко очерченным прямоугольником, резко и отчетливо виднеется дыра в другую реальность, в кафе блестящего металла и матового пластика, и даже бармен за стойкой пустынного кафе своей неподвижностью напо-минает манекен из пластика, желтый, узкоглазый, черноволосый...Видимо тоже беглец, Алекс, беглец из хошиминовского рая, как и мы с тобою, Алекс...
-Мы все беглецы в этом мире, Слави, все мы беглецы, я, ты, твоя и моя чувихи, Нура же тоже бежала из нормальной жизни в мир сквотов, других взаимоотношений и безграничной любви, которую я и только я ей могу дать, Слави, ты хоть меня понимаешь, кореш?..
-Конечно, Алекс, конечно, мы все беглецы, кто же еще, все, все люди беглецы, но некоторые об этом в течении сна-жизни об этом забывают... Мы бежим, начиная от бегства из материнской тесной утробы и кончая бегством от жизни в неизвестные дали, обозванные непонятным словом - смерть...
Диди и Нура держа своих не сильно бой, но все равно френдов за руки, переглядывались понимающими взглядами - вновь они начали говорить на непонятном незнакомом языке, как будто члены тайной секты или подпольной организации, а кто же они еще, кто же! как не члены таинственной непонятно что России, бежа-вшие из нее и от нее, но все равно в состоянии отвязанности от жизни, в связи с коктейлем из пива, травы, гашиша и вина, говорящие на своем варварском на-речии... Видимо прошлое настигает их, когда они замедляют шаг жизни...
Голубой ангел раскинул крылья, блестевшие в зеленом свете рекламы Хейнекена, это стланное чисто амстердамское явление на крыше дома - ангел голубой и рек-лама Хейнекена... Ангел глядел на ряды черепичных крыш, уходящих куда-то вда-ль, за залив, в Амстердам-Норд, за грязные каналы, где плещется все-таки рыба и тихо покачиваются на волне хаусботы... Голубой ангел совершенно не обращал внимание на странную четверку людей, бредущих по набережной Сингела в отчет-ливой пустоте, так как в этот прозрачный до звона предутренний час на улицах не было ни туристов, ни диллеров, ни души... Странная четверка - один волосат-бородат, как будто из давних, смутно вспоминаемых веселых днях, с ним за руку держась, бредет спотыкаясь желтыми «Мартинсами» об булыжник мостовой обалден-ной наружности девушка явно с экологическим уклоном, это даже и с крыши видно... Следом высоко поднимая ноги, как будто шел по свежо вымытому полу брел слегка морщинистый с плохо выбритым лицом и в бархатном пиджаке явно с чужо-го плеча, то ли артист с погорелого театра, то ли статист с Голливуда... За руку статиста держалась длинная девушка цыганско-негритянско-шведской наружнос-ти... Эта странная четверка брела, слегка спотыкаясь под взглядом голубого ангела, вот уже без малого триста лет стоящего на крыше дома и даже реклама Хейнекена не портила его, четверка брела в пустынном городе неизвестно куда и если бы не первые лучи солнца, робко выскользнувшие из-за крыши этого круглого костела, было бы грустно смотреть на них... А так, в свете первых робких лучей не грустно, а лишь слегка печально...
Картину тотального одиночества четверки нарушили многочисленные уборщики му-сора в оранжевых жилетах, во множестве высыпавшие неизвестно откуда и кинувшееся на кучи мусора с самоотверженностью героев. Начинался новый день.

Диди ела намазанный мармеладом тост, и хотя тост и мармелад были приобретены в не эккологичном супермаркете, зато дешево и все прекрасно понимала, хотя звучала, как. в последнее время повелось при серьезных философских разговорах этих двух вновь найденных друзей детства и юности волосатой, русская речь. Явно говорили снова о смысле жизни. Нура старалась не отставать от Диди, и в поедании тостов, и в понимании варварского наречия, но у ней получалось с трудом, видимо знание пяти или шести языков не сильно способствует пониманию этого... странного... языка. Глазами и узкими бровями она спросила у Диди - о чем болтают наши старые хипы? Диди так же мимикой ответила - как о чем, о смысле жизни и экзистенциальности бытия...
-...В общем так, Алекс. Ты мне предлагал помощь - я отказался. Но сидя у Еба в ожидании пиццы, это вчера вроде бы, мне в голову пришла обалденная идея. Она в следующем - какой бы был ништяк собрать всех волосатых френдов в кучу, дать жилье, работу, хавку, развлечения... И вот что я надумал, уфимская морда - ты покупаешь фабрику или какие-нибудь склады, я там организовываю что-то на вроде центра хиппи, с жильем, залом для сэйшенов, библиотекой, видеозалом, мастерскими, помещениями для оттяга и прочее... Не перебивай меня, я не все еще сказал, Алекс, для нормального функционирования центра и получение дохода на все удовольствия наша некоммерческая, подчеркиваю Алекс! некоммерческая организация будет широко пользоваться спонсорством и тому подобное, детали я еще продумаю... Что, типа Христиании? Да, типа, но не коммуна и на собственной территории, в перспективе государство волосатых, чему смеешься, почему бы и нет?.. Главное - когда ты захочешь выйти из этого дела, то купленную тобою собственность мы или выкупим у тебя, мы это оставшиеся в деле, Алекс, а если у нас не будет прайса на это, то ты просто заберешь и продашь на сторону. Естественно, все будет скреплено клятвами, кровью и нотариусами. Для начала нашего совместного волосатого дела потребуется какая-то мелочь, десять-двадцать тысяч зеленью, я думаю ты ссудишь старого кореша, об этом и базара нет. Главное - твое согласие насчет покупки собственности... Я понимаю, тебе надо время подумать, взвесить, оценить, так я пока попью кофе, а ты прикинь. Повторяю, Алекс, ни какого коммерческого риска. Просто вложение прайсов на неограничен-ный срок в недвижимость, может даже когда будешь продавать - будет стоить до-роже и ты еще наваришь...

Слави положил руку на плечо Диди, та дернула им, но только слегка - разболтался, ни чего не понятно, кроме одного - серьезный разговор с Алексом у ее русского гризли. Слави слегка сжал плечо подруги - я тебя люблю и все объясню попозже...
Нура вытерла руки об салфетку и погладила Алекса по щеке в сетке красных прожилок, видимо этот Слави задал ее крэзиолду тяжелую задачу, может лучше скрутим джойнт?.. Алекс отрицательно мотнул головой из стороны в сторону.
В Гринлайне по случаю очередного дождичка, обеденного времени и внезапной скидки при условии покупки сразу двух джойнтов, было многочисленно. Слави, Диди, Алекс и Нура забились в уголок, под нарисованную пальму с попугаем в ветвях, пили кофе по-голландски, на молоке без грамма воды, ели тосты с мармеладом, вдыхали знакомые дымы... Это был их завтрак. А вокруг было весело и шумно, галдели разноязычные туристы, но все же преобладала немецкая речь, дети солнца обслуживали наперегонки клиентов и друзей, за заплаканными стеклами торчала молчаливым уколом нахохлившаяся фигура дилера, явно сжимающего в кулаке таблетку слабительного или наоборот, крепительного. Где-то очень далеко в перспективе уходящей к серому небу улице кентавром проскакали двое полицейских, хотя правильней сказать - кентаврами... на мокрых конях огромного разме-ра, проехал виляя на мокрой дорожке, велосипедист, главная персона местных улиц, Слави начал скручивать джойнт, закончив с завтракам и чему-то улыбаясь. Диди тоже с улыбкой слегла за его пальцами... А в голове у Алекса была сумятица и рефреном повторялось - ни хера себе! ни хера себе! Ни... Лучше бы он взял тогда пару тысченок, ну и кореш, не кореш - а акула империализма... Но не на того напал, кореш! можно и побаловаться, потянуть резину, а потом и соскочить с этого паровоза...
-У меня есть пара-тройка вопросов, -
нарушил тишину за их столиком, вокруг был гам! Алекс. Слави кивнул головой, лизнув джойнт - давай.
-Кто будет платить налог на собственность?
-Организация конечно, не ты же, это и коню понятно, -
кивок на окно, в след спину удаляющимся кентаврам.
-Вопрос второй - у меня не так уж много бабок, как ты думаешь, собственность в индустриальных центрах стоит не дешево. Как думаешь выйти из этого положе-ния?
-Ну, купим в Восточной Европе, к примеру в Чехии, в Праге! я там был пару раз, клевый город, есть френды... Гульден идет за шестнадцать местных крон, а бакс в два раза с лишним, под сорок аж!
-Вопрос третий, основной. Что лично я буду иметь с этой головной боли?
-Сразу видно акулу капитализма, настоящего американца, ни какой головной боли не будет, а иметь будешь то же самое, что и остальные. Тем более - заметь, все на халяву, задарма - пиво, грасс, хавку... Ни бакса не истратишь!
-Кстати, насчет грасса. Вроде бы в Восточной Европе это не можно? –
англицизм в переводе на русский, торжествующая усмешка скептика. В ответ яркая улыбка оптимиста семидесятых:
-Я все продумал. Организуем со временем церковь, а курение травы это составная часть ритуала нашей церкви, вот и пусть ломают голову в полиции и прокуратуре, как быть с верующими людьми... У христиан ладан, у нас трава, с точки зрения религии я не вижу разницы, каждая трава от бога, это в библии сказано. И то, и другое свободно произрастает в природе...
Алекс уткнулся в чашку с остывшим кофе, Нура показала на всякий случай язык Слави, тот же повернулся к Диди и вкратце обрисовал сложившеюся проблему-ситуацию и пути ее преодоления, что бы не испытывать больше терпения девушки, Нура внимательно вслушивалась и одобрительно кивала головой, поглаживая лапу в пятнах, еще не сильно, до Еба далеко, но увы - уже... Диди скептически усмехнулась - где же это видано что бы миллионеры добровольно расставались со своими миллионами даже временно? Да ни где, они любят свои миллионы и не могут без них жить... Мы не должны ждать милостей от природы, взять их - наша задача Слави, как сказал один политик в России, проснулся в Диди агрессивный панк. Нура с легкой тревогой следила за разворачивающимися событиями - переживала за Алекса.
-Ученый-агроном, Диди, агроном, -
поправил Слави подругу.
-При чем тут агроном?-
возмутилась девушка с бурной биографией, как и все в их маленькой компании.
-Ты что, предлагаешь посадить Алекса на кактус для более быстрого решения проблемы?
-Эй-эй, не надо сажать моего Алекса на кактус! -
не удержалась и вмешалась Нура. Слави махнул рукой - не беспокойся:
-Мичурин это сказал, ученый-агроном, а на кактус ни кого сажать не надо, Ну-ра не беспокойся, мы же не мексиканские революционеры, а мирные хиппи. Алекса же мы доломаем вручную...
Звякнула ложка об чашку в руках встревожившейся Нуры, она не всегда понимала где шутит этот волосатый русский йети, а где говорит всерьез. Но идея общего дома не в рамках Европы, а в рамках хиппово-андеграундного братства ей пришлась по вкусу, скорей бы соглашался бы Алекс, может его приобнять, все же любимый человек, так сразу свалился на голову девушке из сквота..
-Ну что же фолкс, я решил. Я подумаю над твоим предложением, Слави. Ты только не гони, не торопи меня, съездим в эту Прагу, говорят красивый город, посмотрим на месте, приценимся, может быть там иностранцам и не продают ни чего. А тогда и видно будет для окончательного решения... О'кэй?
-О'кэй-
преувеличенно бодро вскричал Слави и хлопнул ладонь об ладонь своего давнего друга, Нура чмокнула Алекса в макушку, Диди Слави в губы и все закурили четыре аккуратных джойнта, свернутых давним борцом за свободу угнетенных волосатых . Четыре струйки дыма вползли в робкую тучу висящую под потолком... Слави подумал выдыхая дым, с удивительной прозрачностью сознания - доломаю, сколько можно без Родины, пора создавать свою.
МОСКВА.

Север усмехнулся своим мыслям и посмотрел на Юрия. Тот сидел скромно, но не зажато, держа зеленую папку в сильных руках.
-Тебе сколько лет, Юрий?
-Сорок один, Василий Николаевич...
-Мы с тобою ровесники... Только ты диссидентам шкуру трепал, а я на севере чали-лся... Ну да ладно, за то сейчас ты у меня на цырлах бегаешь... Бегаешь или нет?
Юрий секунду помедлил, представив, что бы было, если бы он ответил отрицательно и куда тогда жена бы подалась с тремя детьми, один черт знает, и ответил:
-Есть немного, Василий Николаевич...Все же ты шеф.
-Шеф, -
Север кивнул большою головою и пожевал губы. Затем добавил:
-Ну да ладно, не будем делится. Что там у тебя, давай. Только саму суть - всякую хреновину мне ни к чему слушать. Поехали.
Юрий откинулся на спинку кресла, поерзал, устраиваясь поудобней и начал, от-крыв папку:
-В 1975 году в городе Стокгольм, Швеция, в посольство СССР, обратился за въездной визой гражданин Громофф Иван. Он попросил визу для себя, своего усыновленного сына и разрешение для провоза и захоронения на территории СССР праха своей умершей матери, Громофф Екатерины. Визы и разрешение были выданы и 12 мая 1975 года Громофф Иван со своим сыном-пасынком Громофф Вячеслав прибыли в Москву. После захоронения праха своей матери, Громофф Иван будучи в состоянии алкогольного опьянения, угнал машину «такси» и совершил аварию. В результате которой скоропостижно скончался, получив ранения, не совместимые с дальнейшей жизнью, его сын, Громофф Вячеслав, исчез, работники КГБ совместно с работниками МВД в течение года безуспешно вели активные поиски по установлению места нахождения младшего Громофф, затем активные поиски были прекращены. Это коне-чно официальная версия, которая ушла и в Инюрколлегию.
Юрий замолчал, Север оторвал взгляд от поверхности стола, уставленного тарел-ками с растерзанной заливной рыбой и всякой другой закуской, рюмками, бокалами и полупустыми бутылками, уставился на замолчавшего.
-Сколько лет было разбившемуся лоху?
-Тридцать...
-А пропавшему сынку-пасынку?
-Пятнадцать...
-Видимо мамка была старше лоха, -
задумчиво изрек Север.
-Разрешите продолжить? -
голос Юрия был невозмутим.
-И как это КГБ вместе с ментами не нашли пацана?.. Я что-то совсем не кумекаю, фраера они что ли? А?! Или пацана они тоже мочканули?..
-Я продолжу, Василий Николаевич? И сразу все вопросы отпадут...
За окном моросило и смеркалось, где-то за дверью работал факс, видимо секретарь трудится, подумалось обоим, Север потер переносицу и молча махнул рукой -давай.
-После того, как Громофф Иван подал прошение на въездную визу, КГБ, как водится, проверила его прошлое и прошлое его родных. И оно оказалось интересным.
-Суть давай, суть, не роман тискаешь,-
буркнул Север, но Юрий невозмутимо продолжил.
-Оказывается, отец Ивана Громофф, Николя Громофф, он же Громов Николай Павлович, 1900 года рождения, активный участник белогвардейского движения, в 1920 году эмигрировал в Швецию, активный участник различнейших эмигрантских сообществ антисоветского толка, подозревался в сотрудничестве с рядом западных разведок, в том числе и абвере... Умер в 1962 году. Мать, Громофф Екатерина, в действительности Самойлова, девичья фамилия Самойлова Екатерина Ивановна, год рождения 1920, в 1941 году была призвана в армию, направлена в специальные десантные части - "спецназ" по современному, участвовала в нескольких операциях на временно окулированных территориях. В 1944 году во время десантирования на территорию Норвегии в составе большой группы с целью выполнения приказа Главного Командования, пропала без вести. Кроме нее пропал без вести так же замполит группы капитан Ерохин. Затем неизвестно как Самойлова всплывает в Швеции, в 1945 году заключает брак с Громофф или с Громовым Николя. И в 1945 году у них рождается сын Иван. Иван Громофф в 1965 году заключает брак с Картисон Марией, 1932 года рождения, полурусской — полушведкой, у которой от прежнего брака был десятилетний сын, Вячеслав. Иван Громофф усыновляет Вячеслава и Слава становится Громофф. В 1973 году брак между Иваном и Марией распадается, Мария добровольно оставляет сына отчиму, а...
-Вот сука,-
озадаченно пробормотал негромко Север, потирая лоб, переваривая свалившуюся на него информацию. Юрий чуть заметно улыбнулся и продолжил:
-А сама уезжает в Австралию со своим новым мужем, бизнесменом и миллионером Мeepx Куртом, гражданином Германии. Меерх скончался в 1980 году, оставив свое огромнейшее наследство жене Марии. Меерх-Громофф Мария вновь вышла замуж...
-Вот сука, -
вновь отреагировал Север, видимо пораженный жизнелюбием незнакомой ему женщины. Юрий пожал плечами: -
-Вышла замуж за родного брата умершего...
Север раскрыл рот, но ни чего не сказал, лишь махнул рукой. Юрий помедлил секунду и продолжил:
-Меерх Густава, так же бизнесмена и миллионера. С новым мужем Мария прожила десять лет, затем нелепая смерть обоих супругов в перевернувшейся резиновой лодки во время катания в океане и наследницей всех огромнейший к тому времени, средств становится родная сестра этих братьев Меерх, Анна-Клара. Но и она сконча-лась от старости в 96 лет, оставив все наследство этому самому Вячеславу Громофф, так как остальных родственников к этому времени не было в живых ни кого. Своих детей Анна-Клара не имела. Все.
-А что за пьянка после похорон, угон тачки и прочая херня в Москве 75? Туфта?
-Туфта. В 1975 году скончалась мать Ивана, Екатерина Громофф-Самойлова и в завещании указала - желает быть похороненной в России. После приезда Громофф Ивана с сыном Вячеславом в Москву, КГБ взяло Ивана под колпак с целью вербовки, так как Иван работал инженером на судостроительной фирме, выполняющей заказы и министерства обороны Швеции, и НАТО... Что там произошло во время вербовочной беседы - за давностью лет установить невозможно. Но из отчетов явствует лишь одно - Иван Громофф почему-то выбросился в окно...
-Молодец, -
одобрил Север и махнул рукой Юрию - мол давай-давай, продолжай дальше.
-А его сын пропал, как сквозь землю провалился. Может быть видел, что произошло с его отцом...
-Интересно, сам выпрыгивал или все же помогли?..


ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
ПРАГА.

Конец сентября в Прагe наверное самое лучшее время. За исключением конечно мая. Смог уже не так сильно раздражает слизистую оболочку в носоглотке и не так страшно выбивает слезы из покрасневших глаз, как. летом. Жара частенько посещающая Прагу в последнее время в связи с «тепличным эффектом» и всеобщим потеплением климата на Земле, уже спала, но дожди осени еще задержались по своим сырым делам где-то в районе Москвы. Девушки-пражанки щеголяют обнажен-ными плечами и загаром, чаще всего приобретенным, увы, на даче у бабушки, ср-еди морковки, огурцов и помидор... Из «форда» джинсовой расцветки, даже с тщательно прорисованными отстроченными швами, заклепками и «лайбой» Леви-Страус на крышке багажника, вылез потрепанный жизнью ковбой с длинными волосами, в традиционной для ковбоев, джинсовой униформе и тщательно выбритыми щеками в легких еще красноватых прожилках. На жилистой шеи ковбоя развева-лся на теплом ветру флагом-стягом голубой платок. Ковбой-то и залюбовался проходящими мимо обнаженными плечами, поблескивая темными сливообразными глазами из-под начавших седеть бровей... Но глаза-то еще не потеряли ни молодого блеска, ни зоркости!..
Девушки проносили свои загорелые плечи мимо паркинга, уютно расположившегося на площади между «Малостранской каварней», зданием прятавшим за арками ка-кое-то учреждение и обалденным старинным домом! в подножии которого тоже за арками располагались ресторан, какая-то забегаловка-пиццерия что ли, информация, галерея и на правом углу кафе... Полюбоваться плечами не дала в полной мере подруга ковбоя, вылезшая следом из «форда» и выпрямившаяся в свой не малый рост, она была почти на голову выше своего френда, спросила:
-Алекс, что ты здесь увидел, мой любимый крэзиолд?..
Ковбой Алекс не стал отвечать на глупый вопрос, тем более что из рядом запарковавшегося «мерседеса» разрисованного цветочками, пацификами и сердечками, чертиками из табакерки выскочили двое - Слави и Диди появился, работник паркинга, быстро написавший что-то на клочках бумаги и сунувший их под «дворники» автомобилей, Алекс вздохнул вслед плечам и улыбаясь, сообщил Слави, на английском, что бы было понятно всем присутствующим:
-Мне нравится этот город...
Прогремел на стыках рельс трамвай с какой-то рекламой по боку, и остановился напротив паркинга. Люди выходили и заходили в трамвай, шла обычная городская жизнь, об-ычная городская суета... Алекс продолжил:
-Ну и где твой хваленный Чарльз Бридж, которым ты нам все уши прожужжал всю дорогу?..
-За углом вон того кафе, Алекс. Сам увидишь... Нура, Диди, махнем сразу на Кампу?
-На Кампу? На кемпинг? -
хором удивились недоуменно переспросили подруги Слави и Алекса.
-На Кампу, не на кемпинг. Это сквер, я вам рассказывал, там собирается много хипов, я помню, когда последний раз я здесь бывал, в девяносто четвертом, там от волосатых морд плюнуть некуда было...
Закрыв автомобили на ключ и не забыв прихватить все ценные вещи и документы, как рекомендовало объявление при въезде на паркинг на английском и немецком языках, веселой компанией двинулись на Кампу.
Перейдя рельсы и переход на красный свет, благо ни полицаев, ни авто не было, Слави, Диди, Алекс, Нура влились в разноязыкую толпу туристов, довольно-таки плотную, текущую куда-то вперед, между домами старой застройки, наверно в них и лифта нет... Впереди показалась средневековая башня, толпа втекала под нее, а с нею и они, все вместе выглядело как вход в ворота средневековой кре-пости-города. Сразу за башней им открылся поразительнейший вид - слева черт с рогами и высунутым языком, за его рогами старинные дома неплохой архитектуры и сохранности, справа магазинчик с золотыми изделиями, расположенный в старом, ну в очень старом доме... Черт им не привиделся, какой-то что ли сумасшедший в таком виде - с рогами и высунутом языком одновременно рисует себя глядясь в зеркало, предлагает купить свои многочисленные автопортреты с рогами, загораживается от желающих сделать фото с него на память и кричит при всем этом заикающимся голосом - фифти кронес... Ну и ну... А впереди прямо море голов, такое плотное, что даже не видно брусчатки моста.
-Да, -
разочарованно протянула Диди.
-Сюда надо приходить рано утром, что бы толком хоть что-то разглядеть...
Нура подхватила тему:
-Здесь даже плюнуть некуда, одна радость - памятники каким-то мужикам по сторонам, а так бы и смотреть не на что было...
-Это не мужики, герлы, это святые из чешской истории, -
блеснул знанием Слави. Алекс конечно не остался в стороне от диалога:
-А это что за тюряга на замке?..
Справа от них на постаменте возвышалась многофигурная композиция из камня с крестом и какими-то скульптурами, а в самом постаменте за дверкой из решетки за-пертой на новенький синий замок, виднелись фейсы каких-то бедолаг и мусор... бедолаги были из камня, мусор современный.
-Наверное за курение травы, -
предположила Диди, запечалилась и погладила плечо Слави.
-Это твое будущее в этой стране, гризли... Но не беспокойся - я организую в твою защиту ряд демонстрации и поход протеста.
-Большое спасибо, -
буркнул обрадованной блестящей перспективой Слави и пояснил.
-Это бедолаги попавшие в плен к мусульманам.
-А, заложники, -
развеселилась Нура и потрогала замок.
-Замок новый, значит периодически решетку открывают?
-Для прогулок, -
расхохотался Алекс и все подхватили. Привлекающая внимание туристов группа, отставшая от моды лет так на тридцать, двинулась дальше, раздвигая людское месиво мужскими плечами и женскими ладошками. Внизу блеснула речушка или ка-нал наподобие голландского, справа открылось широкое пространство с какой-то зеленью в перспективе, красиво обрамленное по сторонам старыми и отреставри-рованными домами. Вниз вела лестница, то и дело раздваивающаяся и вновь сое-диняющаяся, справа и чуть впереди над широкими дверями одного из домов, зеле-нела на белом вывеска - ПОЛИЦИЯ, посередине же широкого пространства стояли скамейки и были воткнуты молодые деревья. Слави указал рукою:
-Там Кампа!

Кампа встретила Слави и его друзей пьяными панками, грязными бомжами и туристами в белом. Включая носки... Под большими деревьями, каштанами и грушами, не было видно ни одного волосатого, фейса.
-А где же твои хиппи? -
удивилась Диди.
-Наверное они вымерли, -
хмыкнул Алекс, все еще надеющейся на благоприятный исход для своего капитала.
Черт, во что Кампа превратилась, ни чего не понимаю, где же гитарные переборы и ритмы, где же стук бонгов и шелест-рев диджиридо, яркие одежды, гроздья бус на шеях герлушек юного возраста, хитро-ласковые фейсы обкуренных хипов, где же черт побери, хороводы из разноплеменных фриков, где круги с передаванием джойнтов в качестве трубки мира, где же все это, а?! Видимо не даром при спуске с моста полисы оборудовали себе логово, видимо не даром исчезли хипы, может быть не вымерли, может быть ушли в подполье, в андеграунд?.. Бормоча себе в бороду все это, Слави насупившись и усевшись на траве, скручивал джойнт. Мы вернем этому скверику былую славу, мы пришли за вашими дочками и сыночками, мы сыграем еще на волшебной флейте Крысолова, гнусные принты на-ших клевых хипов...
-Насчет дочек это ты точно, -
поддержал Алекс Слави, не отставая от него в скручивании. Диди и Нура снисходительно улыбались - болтайте, болтайте! прекрасно понимая метафору изречений и не делая из этого ревнивых сцен.
Светило по осеннему тепло, но не жарко солнышко, вокруг суетилась незнакомая жизнь - туристы кидали какой-то пластмассовый круг друг другу, панки пили пи-во, бомжи собирали бутылки... Действиями явно хиппового мужика и его френда - ковбоя-фрика заинтересовалась группа какой-то молодежи в белых носках и во всем остальном тоже белом. Самый бойкий из них в ритме хип-хопа подкатил сбо-ку к Слави и как-то из-под локтя поинтересовался - нельзя ли купить травы... Слави вырвал щедрый пук из газона и не отряхнув земли, протянул молодому туристу - плис, фри, не жалко. Турист не покуривши, отвалил с обиженной мордой к своей группе.
-Ну ни чего фолкс, ни чего, голову не вешаем, у меня есть три-четыре телефо-на, пяток адресов, пара-тройка мест, мы все равно кого-нибудь вычислим, -
выдохнул с дымом в атмосферу Слави и передал джойнт Диди. Алекс молчаливо согласился с френдом, а что еще оставалось делать, но подумал - там видно будет, вдохнул и перебросил джойнт Нуре. Сквозь зеленую листву и желтые лампочки несъ-едобных, как помнил Слави, груш светило теплое солнце, вдалеке бегали собаки, где-то плакал ребенок, бесшумно проехал игрушечный почти автомобильчик с рекламой мороженного... Обиженные молодые туристы со стороны с завистью наблюда-ли за этими старичьем, видимо эти два волосатых козла в немодных шмотках пря-миком со своего поганого Вудстока прикатили, что б они подавились своим Моцартом-Битлзом, старичье...
Откинувшись на траву и разбросав в стороны руки, Слави прикрыл глаза... Каком великолепным ништяк, в свои, сорок два чувствовать себя полностью молодым. Пальцы с отросшими ногтями вообще-то давненько не мытых ног блаженно шевели-лись, ну ни чего, вычислим где найтать, примем душ... Ништяк... Диди прижалась щекою к щеке Слави и прошептала, обдавая жаром, да так, что скрипнула «молния»-зипер на джинсах:
-Русский гризли, мне нравится твоя Прага...
-Она не моя, она чешская, -
защищаясь от напора молодости, пробормотал Слави не открывая глаз.
-Не ври, ты нас привез, ты нам показал ее, значит она твоя, а теперь и наша.. Знаешь что я сейчас больше всего хочу?..
-Догадываюсь, -
Слави прикидывал, куда бежать - в кусты к этой как ее, Чертовка вроде, или в кусты к тому рыбному ресторану, да там вроде сильно насрано...
-Ты ни чего не понял, гризли, я хочу больше всего, что бы у нас все удалось.. Все-все, что ты придумал...

Ближе к вечеру на Кампе стали появляться первые цветочки, детишки-одуванчики, мальчики-колокольчики с длинными шеями тонкими как стебли у цветков, в тричках испятнанных батиком, на шеях деревянные бусы, штопанные помятые клеша нестиранные - хиппи мы или нет?, девочки в широких платьях из магазина с индийскими товарами, все поголовно в сандалях аля-Иисус. Мальчики и девочки тревожно и с любопытством вытягивали шеи в сторону подозрительной компании, стараясь не приближаться, кто же это там появился на нашей клумбе такой страшный, в возрасте как у родителей, да еще так вызывающе старомодно одет?.. Видимо из книжек про злых наркоманов вылезли эти дяди-тети или приехали из далекой Америки-Голландии, совсем ни чего не боятся, траву курят, пьют пиво, хохочут и кричат по-английски на пол Кампы...
-Может быть поболтать вон с той порослью, а, Слави? -
лениво поинтересовался Алекс, на что френд пренебрежительно махнул рукой.
-На сегодня они нам без толку. Вписать не могут, помочь ни чем тоже, только давай им да давай, воздаст такой, шестнадцать-пятнадцать... Ну что, дети мои, будем собиратся? Hадo идти покупать карту, вызванивать, искать приют, не в Хилтон же нам пылить...
Все расхохатались, включая и Алекса, хотя кирпич был в его огород.
-А сквота в Праге нет? -
вспомнила Нура Амстердам и другие цивилизованные города.
-Не знаю как сейчас, был один анархо-панкосвкий, туда нас могут и не пустить. Хипповый же в девяносто четвертом разогнали... Можно конечно и детишек пос-прашивать, но в лом. Ну что, одеваем сапоги, прекращаем отравлять окружающую природу?
Быстро и дружно собравшись, оставив бутылки бомжам - санитарам Кампы, компа-ния дружно двинулась в сторону Карлового моста. Проходя мимо встревожившихся детишек-хипят, с любопытством тараривщих глаза и тяшувших шеи, Слави не останавливаясь, на ходу совершил еще один противоправный поступок - щедрой рукой в перстнях подбросил в группу молодежи наркотик, марихуанну свернутую в специальную бумажку для курения в виде увесистого кулька с вставленным фильтром го-лландского производства для сохранения здоровья... Эта упаковка имела в разных странах различнейшее наименование - джойнт, косяк, пот, штакетина, баш.. Молодежь встретила подачку от старших наркоманов восторженными криками, среди ко-торых пробился своим «сенкью вери мач» длинный тонкий чернокудрый парнишка. Слави блеснул крупицами оставшегося в памяти чешского - не маш за це. Алекс, Нура и Диди были поражены, сам же виновник торжества лишь пожал плечами - пустяки. Приобретя в киоске на площади с парковкой телефонную карту и сделав несколько звонков, номера были выужены из старой телефонной книжки, вытащенной Слави из сумки, фолкс приободрился - не все номера изменились за это время, оказывается действительно не умерли, действительно ушли в подполье... Есть еще и наши люди в Праге!..
-Живем фолкс, теперь на паркинг и помчимся, -
радостно сообщил ближайшую программу-минимум Слави, на что все заулыбались еще шире, а Диди как всегда наградила поцелуем.
Автопробег Малостранская площадь - Жижков завершился успешно, несмотря на то, что проходил по незнакомой, усиленно пересеченной полисами, местности. По сторонам промелькнули дома всевозможных архитектурных стилей и эпох, с преобладанием «модерна», сверху голубело небо, вечернее с западающим за крыши кра-сной черепицы солнца, звякали возле вокзала забившегося в центр парка, трам-ваи на стыках рельс, над головой прогрохатал по виадуку поезд, унося махающих детей неизвестно куда... Справа показался стадион, затем костел, резкий повор-от налево, следом Алекса «форд», узкая улица вниз по брусчатке... Оба автомо-биля затормозили возле ворот, где их на финише ждали. Семья хипов, френды Слави, подпрыгивающая и махающая руками пара. Подпрыгивать Марте, так звали половину пары, не мешал даже небольшой животик, выпирающий из-под индийского платья с бахромой.
-Хай, люди-людички! -
проорал Слави вываливаясь из авто неизвестно на каком языке и перешел на английский.
-Знакомьтесь, мои френды - это Павел, с бородой который, а это его жена Марта, которого уже ждешь? я с ними в сквоте жил, это моя Диди, а это Алекс! и Нypa, Kак вы здесь? как дела, как вообще Прага? стоит, стоит, мы и на Кам-пе побывали, попугали молодежь так сказать...
Тут узкая спиралевидная лестница старого дома закончилась и в проеме откры-той двери на кричащего бородатого-волосатого и махающего руками дядю устави-лись три пары глаз на разном уровне... Дети Павла и Марты.
-Чао дети! –
серьезно поздоровался на смеси чешско-русского Слави и беспомощно оглянулся на родителей детей.
-Всe позабыл, до словечка, пять лет не был в Праге и пожалуйста, -
английская речь развеселила старшую дочку, лет так десяти Жужана что ли, и она прыская, ответила дяди.
-Хай дядя-гризли, а что ты нам принес?
Все расхохотались от неплохо английского Жужаны, Слави оставалось лишь развести рука-ми и доставать гостинцы, купленные по пути автопробега.
Потом был ужин, зелень с рисом, чай, и конечно травка, хотя может быть это с чьей-то точки зрения и непедагогично, но курящий травку отличается от пьющего водку или даже пиво в большом количестве. Пьющий в большом, но и отлича-ется тоже существенно... Конечно, в вечернем, сумбуре разговора промелькнули и друзья-приятели общие Слави и Павла с Мартой, события произошедшие за эти пя-ть лет, но все было сумбурно, наспех, как бы подразумевая, что еще будет вре-мя поговорить обстоятельно, вспомнить все хорошее и веселое, что пережили вме-сте в сквоте с романтичным названием "Злата лодь", что на английский перево-дится как «Гольден шип».
-Да, Слави, Володя-Борода в Праге живет, азил получил, женился, помнишь, у него подруга чешка была, Маркета?
-Что-то припоминаю... такая кудрявая и в очках? Со смешным голосом?
-Точно! Свадьба была как надо, хипни было навалом и под флагом с пацификом прошли через центр Праги...
-Молодцы... Надо мне будет с ними сконтактириваться...
-Адрес дадим...
Алекс, Нура и Диди участвовали в беседе постольку-поскольку, больше как статисты на вторых ролях - да, спасибо, хорошо, еще чаю, нет-нет, я больше ни хочу... сказывалось отсутствие общих знакомых и общих событий, если конечно не считать каждолетний фестиваль Рейнбоу Фемели, куда и Нypa, и Диди, и Павел с Мартой и детьми ездили каждый год, каждое лето, только в этом году не решили-сь из-за беременности Марты... Но Алекс и тут был полностью мимо, ему оставалось лишь поддакивать, вслушиваться, скручивать джойнты и косить взглядом на детей, трех девчушек, с которыми Диди и Нура сразу нашли общий язык, хотя по-английски говорила только Жужана.
За окнами совсем стемнело, часы показали одиннадцать, дети пожелали всем остающимся на кухне спокойной ночи и дружно, без скандалов и уговоров, сами от-правились чистить зубы, умыватся и укладыватся на «боковую»..
-Прекрасные дети...Четвертого ждете, фолкс? -
поинтересовался очевидным Слави, выдыхая струю дыма, табачную, в сторону открытого окна.
-Четвертого Слави, сам видишь, четвертого... А как у тебя с этим делом, с детьми которые цветы и все должны цвести, опять скажешь - на чужом огороде?
-Да нет, Павел, просто как то не получалось, то времени не хватало, то еще что-нибудь опять, но теперь может быть мы ото дело и исправим, исправим-поп-равим, как думаешь, Диди ?-
Слави прижал к себе подругу, та потерлась щекою об плечо, вечный жест женщин, говорящий больше иных слов, Алекс усмехнулся и налил себе чаю. Нура ласково и мечтательно смотрела на живот Марты, невесть что там себе воображая в голове...
-Круто вы задумали, фолкс, круто - если получится... просто дух захватывает от перспективы, -
Павел покрутил головой и потряс бородою. Алекс нахмурил брови:
-Многое еще надо обсудить, обдумать... Может быть еще и не найдем, что купить можно и нам подойдет...
-Я думаю, что пока не найдете и не определитесь с покупкой, можете пожить у нас. В тесноте да не в обиде, Жужане будет с кем болтать по-английски, а то она нас иногда просто насмерть им замучивает... Ну что, давайте собираться спа-ть, одна пара может здесь на кухне устроится, на диване, -
Павел похлопал рукой по старенькой обивке дивана, стоявшего под большой клеткой с парой красивых ярких попугаев, косивших на людей глазом, видимо не си-льно доверяя и ожидая подвоха.
-А вторая может устроится между нашей кроватью и диваном девчонок на полу.Только не разбудите их...
Ванны в квартире не было, только душ, но и то на лестничной площадке в подъезде, рядом туалет за щелястой дверью, снизу дует, и все на четыре квартиры. Старый ржавый унитаз наверное еще видел немецкую оккупацию... Через полчаса бе-готня кончилась, все улеглись, включая и попугаев, квартира погрузилась в сон, полный цветов, детей, травы, длинных волос и бисера...


МОСКВА.

-...Или все же помогли?.. Как думаешь, а?!
Север уставился на Юрия. Тот пожал плечами - не знаю.
-Ну, твое мнение, ты же все же там, в своей конторе до майора дослужился... И не бумажки перебирал, я бы тебя от бумажек к себе бы на работу не взял... Ну?!
-Думаю произошла какая-то накладка. Ни кто ни когда не выбрасывает вербуемого, но и сам бы Иван выскакивать не стал бы. У него же был сын, хоть и усыновлен-ный, и он его любил и взаимно, как явствует из отчетов.
-А пацана так и не нашли?
-Нет. Я налью себе воды, шеф?
-Можешь налить себе водки.
-Спасибо, Василий Николаевич, водки не хочу.
Забулькала французская минералка, звякнуло стекло об зубы, раздалось несколько громких глотков. Юрий аккуратно оттер губы тыльной стороной ладони и поставил стакан на стол.
-Как же это так, -
недоумению Севера казалось не было границ.
-Как же это так - огромная машина, всю страну задавили жопой, нас рассовали по лагерям, а пацана паршивого, иностранца! найти не смогли?.. Может его тоже, а?! Все же... Коллеги твои бывшие... А, Юрий, как думаешь? –
Юрий помолчал, обдумывая слова Севера, затем ответил:
-Нет. думаю, если не случилась какая-нибудь неожиданность - ну попал под машину, убили хулиганы, утонул в Клязьме, ну я не знаю что еще может случится с пятнадцатилетним подростком, то скорей всего провалился в какую-нибудь нишу, я имею ввиду социальную, ну там бомжи, преступный мир, и оказался в недосягаемости КГБ...
Север изумленно уставился на Юрия, даже слегка рот приоткрыл, затем крякнул, протер ладонью лицо и покрутил головою.
-Ни хера какие ты слова знаешь, я тебе в натуре Юрий скажу, как на духу - я такого даже в зоне не читал, в брошюрках «Знание-молодежи»... Ну ладно, КГБ с ментами в огромнейшей стране по свежим следам не нашло пацана. А мы что, через двадцать пять лет спустя найдем? Хе-хе, как роман - двадцать лет спустя... А?!
-Я не знаю, Василий Николаевич, я вам так отвечу - если он живой, если на территории страны, даже и развалившейся, то у нас намного больше шансов найти его. Чем тогда у КГБ.
-Это почему?
-Потому что ты мне доверил тайну - о наследстве, и я лично заинтересован деньгами, а те парни искали по службе... А это всегда разные вещи. Ну и еще есть кое-какие наметки в поисках...
-Ну-ка, ну-ка, расскажи, -
оживился Север, заерзал даже своим большим телом в мягком кресле от нетерпения.
-Я думаю надо поднять архивы тех лет, 75-76 годов, архивы психушек и больниц, вдруг кто-то обращался или был привезен с потерей памяти или со странностями в поведении, так бывает, дальше - посадим несколько экспертов на отпечаток ладошки, Вдруг Вячеслав Громофф был судим или задерживался милицией, может быть содержался в спецприемниках... Ну вроде пока все. Да, пожалуй все, Василий Николаевич, в дальнейшем, если это не сработает, что-нибудь еще придумаю.
Юрий уставился на Севера, а тот нагнув голову, казалось что-то разглядывал на поверхности стола, что-то среди грязных тарелок и рюмок. Затем шеф тяжело поднял голову и почему-то покачал ею из стороны в сторону.
-Все хорошо, ты хорошо поработал, Юрий, я рад... Секретарь даст тебе денег на расходы, ну и тебе там есть что положить в карман... Главное Юрий, пошустрее давай, пошустрее, по-шустрому... Что бы всех опередить да и сроки не резиновые, сам знаешь...
-Да, Василий Николаевич...
-Не перебивай... Все, теперь иди.
Бесшумно закрылась дверь за этим бывшим опером с конторы, кагебешником...

Север тяжело и грузно поднялся из кресла и подошел к окну. За стеклом моросил мелкий нудный дождь. Осень...1975 год, весна, он в это время на малолетке гнил, в Нерчинске, а тут... Австралия, Швеция, не жизнь, а роман... Надо же, как суки балуются... А тут... Север махнул рукой и чуть не сорвал штору. Сзади кашлянул секретарь.
-Че надо? –
не оборачиваясь рявкнул хозяин Москвы, да, хозяин, пусть они там в Моссовете или как ее там, в мэрии о себе хоть какого хера думают, а хозяин, шеф - он, Север! Вор в законе, а не какой-нибудь там бандит...
-Все что сообщил майор, подтверждено нашими источниками, Василий Николаевич.
-Значит пока хвостом не крутит?
-Нет, если начнет, то самое позднее мы узнаем на следующий день, Василий Николаевич. ..
-Это хорошо. Че еще?!
-У меня все, Василий Николаевич.
-Пошел...

Надо же, а ведь мы с этим пацаном, ну Славкой, почти одногодки, ну и с майором... Ну точно как в романе...


ПРАГА.

На следующий день Слави, Алекс и Павел в качестве основной разговорной единицы уселись вокруг телефона, вооружившись терпением и толстенной телефонной книгой желтого цвета.
-Для начала нам нужен адвокат, -
блеснул опытом Алекс. Слави согласился - действительно, начинать нужно с юридической базы. Павел полистал страницы пальцами скульптора малых форм - он с женою зарабатывал на хлеб выпеканием не хлеба, а керамических ваз замысловатого вида, реализуя их через маленькие магазинчики в центре Праги, мастерская была оборудована в подвале того же дома, где они жили... Наконец палец уперся в нужный раздел.
-Алло, это юридическая контора пана Новака?..
Семнадцатый звонок принес результат. Только семнадцатый, все остальные не оказывали населению нужных им услуг.
-Алло, это контора пана Бартла? Нам нужен адвокат для необычного дела... Нет, это не связано с возбуждением уголовного дела... Нужно зарегистрировать необычную организацию, взяв на себя все хлопоты... Да, естественно, все будет оплачено... Давайте встретимся к примеру у...

Оставив транспортные средства в колодце двора, так как чешская полиция с особым сладострастием и упоением гоняется за машинами с иностранными номерами, Слави, Павел и Алекс бодро зашагали на ближайшую трамвайную остановку. Благо идти было недалеко.
Почти все одного роста, только миллионер чуть длиннее, Слави и Алекс размашистым шагом двигались к по сторонам от Павла и казалось, возвышались над ним, на своих ковбойских сапогах и с широким разворотом плеч в джинсовых куртках. Павел же казалось семенил своими сандалиями, казалось совсем не касается затертого булыжника, тричка в разводьях психоделии развевалась под теплым ветерком, последнее «прощай» от лета, штаны из индийского магазина похожие на старые кальсоны, только разрисованные сумасшедшим маляром в абстракционные узоры , полоскались короткими штанинами открывая тонкие волосатые щиколотки... Слави и Алекс в своей джинсовой броне казались архангелами какого-то хиппового бога, посланные за хипом Павлом, что бы вознести его куда-то на небо, но это впечатление полностью пропадало, стоило редкому прохожем в этот утренний час взглянуть на троицу спереди. Одинаковое умильно-весело-хитрое выражение на фе-йсах в обрамлении длиннющих и просто длинных волос и у двоих бороды с усами, говорили все за себя - хипы. Как ни странно для города Праги 1999 года...
Встреча с адвокатом была назначена в кафе Лувр, что возвышается на втором этаже над Рок-кафе на улице Народна Трида. В парижском стиле помещение, предупредительные официантки в фартучках и с чем-то белым накрученным на голове из куска легкой ткани, столики под зелеными скатертями, на стенах какие-то литографии что ли... Париж! и только. Из угла машет призывно рукою слегка ошизевший пан, видимо узнал по описанию, данному ему по телефону, но все равно видать не ожидал такого...
-Пан Бартл? -
Павел вскидывает в вопросе брови кверху, пан вскакивает - сама предупредите-льность, но на лице смятение, кому же первому руку подавать, кто же здесь главный, да что же это за такие клиенты странные?..
-Да, да, Станислав Бартл, прошу! –
широкий жест на стулья, появляется официантка, Слави и Алекс почти хором заказывают пиво, не будет лишним с утра! достают табак, Павел ограничивается чаем, пан Бартл повторяет кофе и слегка смятен.
-Это Слави, это Алекс, -
представляет Павел своих приятелей. Адвокат снова судорожно вскакивает, трясет руки, старается все же не сильно пучить глаза, но получается с трудом. Галстук в полоску, серенький костюм, белоснежная рубашка под бритой мордой по видимости ровесника Алекса и Слави, Павел-то младше на десяток годков... Пан Бартл усаживается на место, слегка успокаивается, приглаживает короткие темные волосы рукою с обручем золотого кольца на безымянном пальце и устремляет пытливый взгляд как-то сразу на троих. Официантка приносит заказ, чай и пиво, Павел начинает;
-Мои друзья, американцы, желают открыть в Праге некоммерческий Центр, им тре-буется консультант, а затем и юрист в Центр...
Слави перебивает Павла:
-Пан Бартл говорит по-русски?
Пан Бартл почему-то вздрогнув от звуков русской речи, наверно не ожидал ее услышать от американца, как-то весь напрягся и внезапно для всех почти без акцента произнес:
-Я учил русский язык в школе... И университете... Затем работал с русскими... Но в партии не состоял.
-Нас это совсем не интересует - состоял не состоял. Будем разговаривать по-русски, Если что будет непонятно - Павел поможет перевести с английского на че-шский. Я и мой друг Алекс спим и видим как в Праге будет функционировать Центр, ну скажем к примеру - Центр помощи и развития гуманитарных идей шестиде-сятых годов. Как тебе название, Алекс?
Алекс сдвинув брови, погрузил губы в пену шапкой лежащую на бокале. Достигнув пива, не отрываясь удовлетворительно кивнул головой. Слави продолжил:
-Это естественно не коммерческая организация, но полностью самостоятельная, рентабельная, со своей коммерческой базой, доход которой, за исключением расходов, будет полностью поступать в бюджет некоммерческой части Центра. Я ясно излагаю?
-Вполне, вполне, -
искренне заверил адвокат и отхлебнул свое кофе.
-От вас, если мы придем к соглашению, мы ожидаем следующее - регистрация нашего Центра, предварительно конечно подготовка всей нужной документации, покупка Центра, -
скаламбурил Слави и на всякий случай пояснил свой каламбур.
-В смысле Центру нужно помещение, мы купим собственность, а что бы нас не надули, ну в смысле не обманули, вы и проконтролируете. В дальнейшем будете в нашем Центре юристом с соответствующей оплатой.
-Заманчиво, заманчиво... А не могли бы вы поподробней рассказать, как вы видите свой Центр, его работу, каким мы его представляете, это что бы я ясней уяснил, как все это можно увязать и осуществить с учетом законов Чешской Республики...
Глоток кофе, глоток пива, Алекс отставляет допитый бокал, свертывает, не Алекс уже, а Слави и не джойнт, зачем травмировать окружающих - просто свертывание сигареты, Алекс же и Павел закурили «Мальборо», у богатых свои привычки... И наконец подробнейшее изложение видимого и представляемого. После монолога Слави, с редкими вкраплениями поправок со стороны Алекса и при молчаливой бе-зусловной поддержки Павла, адвокат пробарабанил пальцами по зеленой скатерти, тараща выпученные глаза в сторону больших окон. Кстати, на фоне которых две молоденьких клиентки баловались пирожными...
-Занимательно, занимательно... Я слегка поражен размахом... Я уже вижу, что можно сделать в данном случае, что бы пан Алекс не остался без своих денег, -
кивок в сторону «пана Алекса».
-Что бы ваш Центр функционировал без проблем и без нарушений действующего законодательства, -
общий кивок всем троим, а в их лице по видимости и всем хипам в мире,
-Вам нужно будет поступить следующим образом - возглавить Центр, с юридической точки зрения, должен естественно чешский гражданин. Вы же, пан Алекс, войдете с ним в договорные условия полностью изложенные на бумаге, до последнего пункта. А для непосредственного руководства, как я понимаю, достаточно назначить вашим сдвоенным решением, вами пан Алекс и предполагаемым чешским соучредителем, пана Слави, ну скажем президентом Центра... Давайте договоримся - пока я подготавливаю соответствующую документацию для регистрации Центра, вы находите соучредителя, может быть вы? -
кивок головою в сторону Павла, на что тот удивленно вскидывает брови. Слави развеселился - все шевелят бровями, наверное и я...
-Я?!
-А почему бы и нет?! -
горячо и сразу насел Слави английским языком на Павла.
-Зачем нам кого-то искать, какого-то там Франту к примеру, когда у нас естьты?! Соглашайся давай и всего делов! Ну?!..
-Соглашаюсь, -
подавленно пробормотал Павел, сраженный напором. Адвокат быстро записал его данные, списав с удостоверения личности запаянного в пластик. Павел все еще не мог очухаться от собственного согласия и выглядел ошизевши-смешно. Алекс хлопнул Павла по спине изо всех сил:
-Не понтуйся Павел, этот гад и меня в блудню затянул так же - раз и уже я в деле!..
-Что я? -
не совсем понял ударенный Павел, поеживаясь и подергивая лопатками. Слави нетерпеливо прервал их диалог:
-Потом разберетесь в лингвистике. Пан Бартл, соучредитель есть, что дальше? -Ну что же, вот моя визитка, на вас есть какой-то контакт?
Павел продиктовал телефон, все еще морщась, пан Бартл записал и начал прощаться:
-Мне очень приятно, давайте созвонимся через пару-тройку дней...
-Как это через пару-тройку дней?! –
не выдержал Алекс.
-Так дела не делаются! Мы предлагаем вам постоянный заработок в нашем Центре. Вы будете иметь небольшую, но зато постоянную зарплату! Ежемесячную! Плюс социальные отчисления и налог!.. Это вам понятно?! И завтра, слышите - пан Бартл ?!.. завтра же! вы уже должны иметь подготовленные документы для регистрации!..
-Позвольте, позвольте, но это невозможно, невозможно, мне надо найти обоснования в документах и законах, перепечатать...
-Найти вы сможете в течении двух часов, если вы юрист. На перепечатку наймите, не знаю как у вас в Чехии, у нас в Америке существует масса контор, которые с радостью пришлют помощников любого профиля. Вам это понятно? Наймите, возьмите от них документ об оплате, мы возместим все расходы. Нам нужно быстро, без раскачки! Вы все поняли, пан Бартл?!
-Да, -
сокрушенно пробормотал адвокат, сломленный, нет - смятый напором американского русского или русского американца, так дела не делаются, что за спешка...
-В Америке именно так дела и делаются, потому не Чехия впереди всего делового мира, а США! Ждем вашего звонка завтра с утра!..
Судорожные пожатия рук со стороны смятого адвоката, его слабая попытка заплатить за свое кофе, взмах руки разошедшегося Алекса, не пренебрежительный, но все же и не преисполненный уважения к попытке - сорок крон мы найдем в карманах своих клешеных джинсов... Окружающие невольно бросали взгляды на странную чужеязычную компанию, на энергичный русский Алекса, на взмахи рук Слави, на странную и немодную одежду троих из четверки...
Проводив взглядами сутулого адвоката, так он еще и слегка лысоват! и подозвав официантку для расчета, трое волосатых стала прикидывать следующие шаги на тропе по созданию Центра.

Пообедав тем, что послал не бог, а ближайший супермаркет и прошедшее руками аж трех женщин на одной кухне, Слави, Алекс и Павел вновь засели у телефона, держа под руками толстенную книгу. На этот раз их интересовали фирмы по продаже и посредничеству в продаже недвижимости, Алекс был оживлен, пыхал дымом джойнта как паровоз, видимо чувствовал знакомую обстановку - недвижимость, продажа, покупка... Хотя в глубине самого себя, где-то далеко-далеко, он подумывал - наверно ни чего не получится и денежки будут целы... Но азарт предстоящей сделки, знакомая обстановка бизнеса делали свое дело... Алекс увлекался и плыл все дальше по течению.

Сделав несколько звонков и выслушав ряд предложений, посовещавшись и прикинув цену, Павел хватался за голову, Алекс же удивленно хмыкал - ну и дешевизна в этой Чехии, приятели остановились на двух интересных объектах. Бывшая типография и бывшая же фабрика по пошиву одежды... И цена и описание были заманчивы, договорившись о встрече на завтра, на после обеденное время, Слави, Алекс и Павел наконец-то вернулись к женщинам и детям, жаждавшим зрелищ и общения.
-А не придумать ли нам что-нибудь такое, что скажете, фолкс, на это? –
поинтересовался Слави, выпуская дымок от травки в сторону открытого окна. Жужана запрыгала на одной ножке, следом за нею и ее сестренки, пятилетняя Кристина и трехлетняя Сара:
-Придумать, придумать!..
Причем старшая кричала по-английски, а младшие по-чешски, но почему-то очень было похоже на английский... Марта ласковыми шлепками утихомирила разошедшихся не на шутку девчонок, Павел подумал и предложил:
-Можно прошвырнутся на Кампу... Мы там не были с начала лета... Если конечно вы согласны...
Настала очередь Диди и Нуры - они тоже несколько раз подпрыгнули к радости детей и проорали изо всех сил - хотим, хотим!..

Поход на Кампу да еще в таком пестром составе, все разодетые в хипповые шмотки, естественно не мог не привлечь внимания общественности. Туристы тянули шеи, полисы бдительно щурились, панки смотрели исподлобья, бомжи задумчиво рассматривали веселую и разноцветную компанию - нельзя ли извлечь какую-либо выгоду... Или это все казалось ...На самой Кампе группа местных жителей, тоже в клешах, бусах и цветных платьях-тричках, обоего пола, встретила пришедших улыбками, приветственными взмахами рукой и показом «виктории», Слави даже вспомнил далекие Гоголя в Москве, далекие и по времени и по расстоянию, место постоянной встречи московских хипов... Там Гоголя, здесь Кампа... Будем радоваться!
Присев на травку к молодежи, устроившись основательно и с комфортом, угостив ее, молодежь, табачком и травкой, Слави и Алекс затеяли неторопливые разговоры на английском - где местная молодежь оттягивается, какие местные команды слушает, есть ли хипповый самиздат, а может и легальное периодическое издание... Девушки всех возрастов и национальностей показывали друг другу хитрости в плетение бисерных браслетов, детишки и собаки бегали наперегонки вокруг, и если не считать, что их круг, пусть и большой, был единственным на Кампе... Единственным в хорошем хипповом отношении, остальные туристы, панки и бомжи, то могло создаться ложное впечатление - нас довольно много, фолкс... Мы и в Калифорнии, Москве, Нью-Йорке, Амстердаме... По асфальтовым дорожкам не спеша прокатило белое авто с зеленой полосой и надписью «полиция», туристы исподтишка норовили сфотографировать атавизм - хиппи на травке, солнышко светило сквозь листву, на недалекой Влтаве загудел взбесившийся пароход...

Слави смотрел на все происходящее вокруг сквозь призму будущего Центра и видел, что он не ошибся, всем этим детишкам не хватает Центра, места где не только можно пообщаться и побалдеть, пообщаться и побалдеть можно и на Кампе... А где можно под черпнуть своего, зарядится хипповым на неделю, почувствовать так сказать локоть международный, врубится в очередной раз, что ты не один на свете, есть френды даже и в далеких странах, ну и материальная помощь не последнее дело... сколько клевых людей разбили голову об материальный мир, мир бездуховности окружающий нас, такой неприспособленный для проживания в нем хипов... бытовые передряги, денежные невзгоды, вся эта материалистическая херня... эти детишки живут с папой-мамой, но если надумают в самостоятельный полет, то гораздо легче, если есть поддержка, чем...
-О чем задумался, гризли? -
губы Диди прильнули к уху, с трудом найдя его в густых зарослях волос.
-О Центре...
- А как же я?!
-О тебе я думаю между мыслями о Центре...
-Пойдем туда... К шертовке... Я тебе там что-то скажу...
-Может быть отложим, как вчера, до душа?..
-В душе будет отдельным разговор...
Алекс с улыбкой смотрел в спину удаляющихся в сторону кустов Слави и Диди, перебирая волосы Нуры, лежащей у него на коленях... Мой кореш и в юности был неугомонен... Почти на голову, без малого, упала груша.
-Спасибо, -
пробормотал Алекс на родном языке и сделал попытку укусить грушу. Плод был деревянный, почти... Широко размахнувшись, Алекс швырнул ее далеко-далеко, в темно-ту разбавленную светом фонарей. Вслед за грушей помчались собаки, бегавшие вокруг... Под фонарями промелькнуло не спеша полицейское авто, за стеклами не было видно - следят или просто проезжают мимо...
-Фак оф, -
пробормотал Алекс и скрутил очередной джойнт.
-Фолкс, дайте огня, у кого есть огонь, фолкс?..

МОСКВА.

Небо было хмуро и низко, но дождь прекратил лить воду на город. Юрий рассекал носом «Таврии» лужи, то и дело обгоняя другие автомобили, изредка, но не нарочно, окатывая прохожих грязной водой. Почему-то потускневшая реклама перестала скрывать обшарпаность некоторых зданий и стала выпячивать крикливое богатство других... Он торопился. Утром, часов в десять, у него в квартире раздался теле-фонный звонок. Трубку подняла жена и передала Юрию.
-Есть, Юрий, есть! -
бился в трубке радостный голос одного из экспертов, что колдовали над отпечатком ладошки пятилетнего тогда еще не наследника.
-Ты... ты не ошибся? –
выдавил из себя Юрий, хотя прекрасно понимал - Гена трижды, нет! пять раз проверил, перед тем как ему позвонить. Но хотелось еще раз услышать подтверждение.
-Ей богу, Юрий, ты меня обижаешь. Встречаемся на прежнем месте, не забудь захватить оговоренную сумму. Пять, как и договаривались. Жду.
И вот Юрий торопился и как всегда налетел. Где-то уже сзади раздался свист гаишника, Юрий секунду помедлил, хотя ноги и руки сами делали свое дело, останавливали автомобиль, ну да ладно, немного задержусь, не убегать же от мента, еще тревогу общегородскую объявит...
-В чем дело, командир? -
холодно посмотрел на лениво подошедшего мента в сером плаще и расплюснутой фуражке через опущенное стекло Юрий.
-Мне некогда.
-А я не тороплюсь, -
нагло усмехнулся гаишник и весело заглянул в салон машины, через плечо.
-Вот что, командир, я действительно опаздываю, ты давай по быстрому реши - бабки на лапу, корочку в
нос или вылететь с работы?..
Голос Юрия говорил о многом - о том, что хозяин голоса явно не блефует, о его почти неограниченных возможностях
в судьбе гаишника и о опасностях, ожидающих «командира». Капитан помахал полосатой палкой, пытаясь понять – как же
это так, и денег дать может, но и корочки какие-то у хлыща есть, ишь, выбрит-надушен, одет с иголочки, но не мордаст-стрижен, как вся эта бандобратия, да и на «Жигулях» братва не разъезжает, архаика это... хоть и «Таврия», но говно...
Значит блефует гад, ну я тебе покажу!
-Документы. А насчет бабок - так можно и под статью о взятке угодить, должностному лицу при исполнении...
-Ты попал, козел! держи!..
И Юрий достал красные корочки с золотым двуглавым орлом и тремя буквами - ФСБ. Лицо гаишника-капитана обиженно вытянулось.
-Фамилия, должность, звание!
Голос Юрия, с командирскими нотками, хлестнул как кнутом, гаишник мгновенно вытянулся и отчеканил:
-Дурков, инспектор дорожной службы, капитан!..
-Свободен, Дурков-дурко!..
И резко газу, догонять, догонять убегающее время, как там Гена, заждался наверное... Капитан Дурков злобно и мстительно посмотрел во след и в голове сло-жился мгновенный план - сейчас же написать рапорт, мол был пьян, превышал
скорость, грубил и воспользовался своим служебным положением... Черт, я же ни фамилии не знаю, ни номера не
запомнил!.. От горчения инспектор засвистал и замахал палкой первому попавшемуся автомобилю, не похожему на бандитский.

Припарковав «Таврию», Юрий захлопнул дверь и закрыл ее на ключ. Затем огляделся - тихая улочка-переулок, отлично отремонтированные особняки Замоскворечья, темные от многодневных дождей, в подвале уютно светит окнами ресторан «У Миши». Гена знает, где надо встречаться, раз платит не он, а Юрий, вот гад...
В стеклянной двери отразился в хорошем французском плаще и серой шляпе чуть на бок высокий и плечистый сорокалетний джентльмен с чуть жестким правильных черт, лицом. Это я, майор, конечно бывший, конторы, а ныне шестерка на цирлах у вонючего уголовника в законе... Предупредительный швейцар, мордастый парень в ливрее, распахнул перед клиентом дверь и провел к гардеробу.
-Прошу плащик, шляпку, у нас тихо-тихо, тихо-хорошо, будете рады, -
пропел пожилой гардеробщик, расплываясь морщинами. Вышибала в ливрее отошел к двери, бдительно вглядываясь сквозь стекло. Гардеробщик обслужил Юрия и выскочив по-молодому из-за дубовой стойки, отдернул штору, пропустив клиента в светлый, уютный зал.
Гена из дальнего угла приветливо отсалютовал рукой. Юрий прошел к нему и сдержанно поздоровался кивком. Гена же почти прыгал на стуле и улыбался изо всех сил своим потасканным слегка лицом пятидесятилетнего псевдоинтеллектуала с криво подстриженной бородкой.
-Ну, хвастай.
-Есть, есть Юрий, судим оказался твой клиент, судим. В 80 получил по 224, за наркотики, четыре года, освободился по концу срока и отбыл по прежнему месту жительства... А?! Каково?! Денежки где?
-Здесь, -
Юрий положил на стол плотный конверт синего цвета, пухло набитый. И придвинул его к середине стола. Но на непроизвольное хватательное движение руки Гены отрицательно мотнул головой и сказал:
-Папку давай, дело.
Все так же улыбаясь, Гена достал из-под стола дешевый пластиковый «дипломат», а из него коричневую потрепанную папку, густо исчирканную и исписанную, «дело».
-Скажи спасибо, что эта старая туфта ни кому сейчас не нужна, все в прошлом, а так бы тяжело бы было позаимствовать...
-Искать не будут? Папку?..
-Не кому, Юрий, я же про то и говорю, ни кому не нужно это старье! Что будешь пить?
-Ни чего, мне пора.
Гена удивленно выкатил глаза на встающего из-за стола Юрия, затем схватил конверт и заглянул туда. Тугая пачка зеленых вытянутых купюр убедила его - вроде бы все правильно, так почему бы не выпить, не понимаю...
-Придется сегодня тебе Генок, самому заплатить, тем более бабки у тебя есть. Понадобишься - позвоню еще. Пока.
Юрий уже вставал, но замер, застигнутый неожиданным вопросом Гены:
-А кому понадобилось такое старье да еще за пять тысяч долларов?.. Ей богу, я не понимаю, Юрий...
Ну сволочь, не понимает, а лезет, спиноза херов, мозги видите ли у него есть..
-Слушай, ты, говна кусок! Ты получил свои вонючие доллары или нет?! Получил или нет?!!
-П.. получил, -
отшатнулся вместе со стулом к самой стене перепуганный и ни чего не понимающий Гена-Генок, и чего он...
-Так в чем дело? или ты хочешь вместо долларов получить в голову свинец?
-Н...н...нет, что ты, что ты, Юрий, что ты, я просто не подум...я просто яз...
-Тогда держи свой язык за зубами - ясно?!
-Я... ясно, Юрий, все ясно!..
прижатые к груди руки, вытаращенные глаза, полураскрытый рот - не Гена, а страх сплошной, сплошной один страх вместо человека...
Юрий развернулся и вышел из зала, крепко придерживая локтем коричневую потрепанную папку, в которой был его личный миллион. Как у Бендера... И свобода от Севера.
Усевшись в машину, Юрий нервно сорвался с места, скрипя зубами - сука, все знать хотят, все все знать хотят...

Север поднял голову и уставился на секретаря. Сегодня у этого придурка зеле-ный галстук, когда-нибудь я его лично удавлю на этой дорогой «селедке»...
-Че надо?
-Василий Николаевич, только что звонил шестой...
-Ну!..
-Он докладывает, что майор получил от эксперта папку и едет сюда, шестой спрашивает, что делать с экспертом.
-Дождемся майора, и в зависимости от результата. Ясно?..
-Да Василий Николаевич, я могу идти?
-Пошел...
Сюда едет, несет в зубах миллиард и не знает, какова будет ему награда... За все по трудам...Север откинулся на спинку кресла и закурил. Хорошие сигареты делают буржуи, низкое им спасибо сказать надо, ништяк. Клубы дыма поднимались к потолку, украшенному лепниной и росписью, неплохая имитация восемнадцатого века, как базарят спецы...
-Ну заходи герой, заходи! Чем порадуешь?
-Василий Николаевич, есть отличная новость! Судим наш Слава Громофф, судим. За наркотики...
-Гляди ты, 224 отхватил, лихач-молодчик...
-Судим, но только под другой фамилией и другими документами...
Север удивленно уставился на Юрия, даже слегка приоткрыл рот, ну и рыло...
-Это как?..
-Еще не знаю, Василий Николаевич. Вкратце это звучит так - в 1980 году Вячеслав Громофф под документами Ильи Сергеевича Шаповалова был осужден к четырем годам лишения свободы. Наказание отбывал в городе Красноводске, Туркмения, в колонии общего режи-ма для лиц осужденных к принудительному лечению от наркомании. По окончании срока 4 февраля 1984 года освобожден, направление выпи-сано по последнему месту жительства Шаповалова - город Новокузнецк, улица Стро-ителей Коммунизма, дом 23, квартира 6. Все, Василий Николаевич.
...Ни хера себе молодчик, мамка у него пробы ставить негде, бабушка десантница, дед красных рубал, пахан в окно сиганул, и он сам... Север ошарашено покрутил головою - да...
-Что теперь, в Новокузнецк махнешь, Юрий?
-Я думаю так - паспорт во время ареста был не его, это точно. И по адресу живет не он, а кто-то другой. Но этот другой может быть даст нам ниточку, куда дальше бежать... Да, нужно лететь в Новокузнецк, Василий Николаевич.
-Правильно, ну и хват, наш наследничек, слов нет - хват. Секретарь даст тебе бабок и с богом. Ну - удачи тебе, Юрий.
-Спасибо, до свидания, Василий Николаевич.
-Всего хорошего...

НОЧНАЯ ПРАГА.

Когда отзвучали небесной музыкой звуки, четырьмя текстами с небольшими инте-рвалами прорычавшие-прокричавшие-простанашие из кустов расположенных возле Чертовки, когда отзвучали сопутствующие неземной музыке дополнительные зву-ки - бьющей об землю звонкой струи, усталого, чмоканья-шлепка поцелуя и неиз-вестные тяжело дыша, стали выкарабкиваться снизу вверх, на тротуар...То прослушавший. всю эту симфонию и задарма явно местный житель и скорей всего, судя по потертости, пенсионер с измятой мордой, счел за благо убраться. И совершенно напрасно, так как ни каких претензий к нему бы не было предъявлено, в связи с покладистостью характеров и миролюбивостью к окружаю-щим теми неизвестными...
Из кустов, перепрыгивая через низкий забор, показался Слави, волоча за руку на буксире свою Диди. На Кампе было почти пусто, если не считать пары бомжей, с бормотаньем чего-то делящих под ближайшим деревом. А так ни Алекса с Нурой, ни с Мартой Павла и кучи детей, ни кого не было видно под синевой фонарей и желтых лунных бликов, падающих сквозь листву и деревянные груши. С тихим сту-ком падали на траву каштаны, Карлов мост сиял огнями и чуть оглашался криками пьяных туристов, на другом берегу Влтавы гремела дискотека, Слави и Диди оста-лись совсем одни...
-Ну что будем делать, моя любимая Диди, махнем к Павлу с Мартой или еще поколобродим вдвоем всласть? -
спросил Слави, оттирая ладонью нетрудовой пот со лба. Кожа под бородой чеса-лась, из-под мышек воняло, ноги слегка дрожали и хотелось не только пить, но и немного полежать. Он очень надеялся на усталость Диди... Но она оказалась неутомимой!
-Давай махнем куда-нибудь, мой гризли, ты же знаешь этот город, ты же здесь жил, а?!
-Давай, -
пряча вздох за зевком или зевок за вздохом, согласился Слави, а что делать, сам напросился...
-О'кэй, экскурсия для гостей нашего города «Прага андеграунд», мы с вами находимся на Кампе, легендарном месте постоянных встреч хиппи, правда в последнее время сюда зачастили что-то панки и бомжи с туристами, но что поделаешь! все цве-ты должны цвести! Особенно на чужом огороде... Давайте-ка пройдем немного впе-ред и заглянем всего на минутку в эту самую узенькую улицу мира, улицу-щель! ба! какая неожиданная встреча - именно в этой улочке-щели расположено кафе «Ботега», где так же традиционно собирается разная волосатая молодежь различ-нейшего возраста!..
Ввалившись в кафе, Слави и Диди оказались в малюсеньком зальчике - два шага до стойки, слава богу, на право был проем и за ним еще один зальчик , с че-тырьмя столами и битком набитый разнообразнейшей публикой. Разнообразнейшей, но преобладали в основном две социальные группы - туристы и хиппи, последние хотя бы по внешнему виду. Нашелся не сильно занятый стул, но и так сказать не совсем свободный - на двух стульях разместились втроем, Диди уселась на колени Слави, через мгновение все уже знали друг друга, к тому же пара хиппов видела Слави с Диди на Кампе. Плюс нашлись и общие знакомые, между Слави и вон тем в уголке зажатом блондинистом молодом человеке с огромнейшим пацифи-ком из проволоки поверх голубой индийской рубахи. Молодой человек с пацификом оказывается знал Володю-Бороду!..
Гул голосов перекрывал шум какой-то музыки, вроде бы она была, но и вроде бы ее ни кто не слышал, по кругу пошел уже третий джойнт с голландской травки, толстая пожилая хозяйка-не хозяйка, но принесла пива всем, незаметно туристы оказались вытесненными на улочку-щель и отправились по своим ночным туристи-ческим делам, ближе к одиннадцати, к закрытию «Ботеги» экскурсия по «Праге андеграунд» продолжилась, только количество экскурсантов перевалило за полтора десятка!..
-Перед нами стена Джона Леннона, боже! что я вижу, когда я уезжал, Джон был бородат и трагичен, как всякий большой артист, полон непонятного горения и страсти, а сейчас?! Кто этот толстый, с ленивыми узкими заплывшими глазками и с хитрой гнусной ухмылкой на толстых губах, не говорите мне, что это Джон, я вам не поверю?!..
-Слави! -
смеясь, орало молодое поколение так, что за стеною, где располагалось посольство Мальтийского ордена, вздрагивали деревья и облетали листья.
-Слави, это нарисовано совсем недавно, на прайса магистрата!..
-Ну да, я понимаю, раньше рисовали Ленина, теперь Леннона, главное бабки, остальное их не интересует, пойдемте скорей отсюда, я вам лучше покажу, где ра-ньше, когда вы все еще ходили в начальные классы школы, был сквот да еще ко всему и хипповый!..
Шумной гурьбою, со звоном неизвестно откуда появившейся гитары, подхватывая неизвестно откуда взявшихся местных и иностранных своих - с дредами, бонгами, в пончо и ориента-льных шмотках, пересекли Влтаву через Карлов мост, доставив массу удовольст-вия редким стайкам туристов. Щелкали слепящие вспышки фотоаппаратов, краснел глазок или мушка видеокамеры, мост кончился, светофор уже перешел на ночной режим - мигающий желтый предупреждал о возможной опасности... Поворот направо, проход узким тротуаром, первая улица, поворот налево во вторую, выпирающий пузом дом, Слави замер перед побеленным зданием с какими-то двумя закрытыми по случаю ночи, магазинами... Редкие освещенные окна подчеркивали закрытость и замкнутость здания, по фасаду на входом была надпись большими золотыми бук-вами - 3ЛАТА ЛОДЬ... Молодежь шумела, толкалась, перекрикивалась, не понимая важности момента, и только Диди, верная, нежная, чуткая Диди шепнула - это здесь?.. Слави мотнул головою, сглотнув остатки прошлого слегка соленого... Но через минуту уже справился с нахлынувшим было волнением и ностальгией.
-Минуточку внимания, перед вами дом, под названием «Злата лодь», известным как бывший хипповый сквот, ныне населен работниками одного из министерств...
-А давайте им напомним, в чьем доме они живут! -
разнесся звонкий голос Диди, закаленный в различнейших экологических демонстрациях , и через секунду в узкой улице, к самому небу, стиснутому крышами, вз-летело звонкое:
-Уэн д мун ис ин д севенс хаус...
А еще через полсекунды пели все!
-Уэн д мун ис ин д севенс хаус
Энт юпитер элайн вис марс...
Дома на Напрстковой улице казалось стояли притихшие, затаившиеся, замершие, как будто ожидали после звуков боевой трубы, то есть голоса Диди, начала атаки... Штурма...Черные стекла, в доме «Злата Лодь» погасли даже те редкие окна, что горели уютным светом, отражали звуки... Притихшая улица внимала сло-вам страшной песни.

31 мая 1994 года.

В этом последний день весны, теплый и солнечный, начавшийся таким прекрасным утром - легкий ветерок раскачивал кусты марихуанны на крыше дома, в открытых и распахнутых настежь окнах колыхались самодельно батикованные занавес-ки, ни чего не предвещало грозы. А она приближалась...
По улице Каролине Светле тихо подкатили два автобуса, битком набитыми молоды-ми агрессивными людьми в черной униформе, следом катило еще несколько авто... Нет, это не были эсэсовцы или представители какого-либо фашистско-скинхедовского движения, это были просто работники чешской полиции...
Остановившись перед сквотом, люди в форме быстро выскочили и окружили дом, заняв предполагаемые места для начало штурма. Не хватало только оружия, но на дворе все же был 94, пять лет после «бархатной революции», а потому ограничились лишь дубинки и баллончиками со слезоточивым газом...В доме затаили-сь и притворялись что спят тридцать два преступника! из них больше половины женского пола и пятеро детей, в том числе и один грудной... По команде старше-го, рыжего мужика с неприятным лицом лет так сорока, вооруженного наперевес большой видеокамерой, к двери выдвинулся средних лет пан в полукомбинезоне, этот правильный гражданин своего государства, работник одной из фирм по отк-рыванию дверей - если вы потеряли ключ, очень быстро, умело и профессионально вскрыл два замка... В распахнутые настежь двери ворвались полицейские, разда-лись, нет, не выстрелы защитников дома, а лишь гневные крики, плач разбуженных детей, какой-то грохот... Операция принесшая столько много славы полиции, началась...
Затем было выселение на улицу сквотеров, журналисты, ти-ви не приехало - мелочь! Мебель и вещи, что сквотеры не могли взять сразу, работники полиции и одной из фирм по перевозке выносили, и переписав увозили на склад, откуда их можно было получить, когда найдешь новое жилье... И отвоз и склад бесплатно - гуманность но-вой Чехии не знала своих границ.
Слави не понимал только одного - почему ни кто из журналистов не сделал интервью с тем скромным рабочим, что помог полиции отпереть двери... Ну да, у не-го такая работа, у него дети и если не он, то эту работу за эти же деньги вы-полнит кто-то другой...У работников обслуживающих печи в Освенциме тоже были дети... И тоже хотели жрать.
Слави ни когда не любил рабочих, людей с менталитетом рабочих, это быдло в полукомбинезонах и спецовках, на все имеющих собственное мнение, совершенно ни на чем не основанное. И в этот день, 31 мая 1994 года лишь получил еще од-но подтверждение правильности собственным мыслям. Самые страшные люди в мире - это простые хорошие люди, заботящиеся о своих голодных детях, ради них, своих детей, они готовы на все...

НОВОКУЗНЕЦК-МОСКВА.

Юрий стоял перед обшарпанной дверью с глазком и двумя врезанными английскими замками. Последний раз дверь красили явно еще до перестройки... Подняв руку, он нажал кнопку старенького звонка. За дверью резко зазвонило. Затем раздались ша-ркающие шаги и кто-то припал к глазку с той стороны. Затем недовольный хрипло-ватый мужской голос спросил:
-Ну че надо? Ты к кому, мужик? А?..
-Илья Шаповалов здесь живет? -
вопросом ответил Юрий. За дверью притихли, видимо рассуждали-размышляли, до него даже донесся скрип мозгов.
-А че надо?
-ФСБ,-
кратко ответил Юрий и указал глазку удостоверение. За дверью снова притихли, затем тяжелый вздох и замки стали отпираться. Потом распахнулась и дверь. Перед Юрием стоял помятый жизнью и водкой лысый мужик лет так пятидесяти с лиш-ним на вид, одетый в старые спортивные штаны несуществующего в природе цвета с вытянутыми коленями и такого же типа футболку.
Юрий вошел в коридор, несколько потеснив мужика, от которого пахнуло застарелым похмельем, нечистым телом, ванна у него что ли не фурычит? и еще чем-то кисло-вонючим, ну как от козла... Маленький коридор явно однокомнатной кварти-ры, так называемого «ленинградского» типа - сидячая ванна, кухня размером со шкаф, и соответствующим остальным.
-Ну я Илья Шаповалов, ну я, -
недовольно бурчал мужик, запирая дверь на все замки за спиною у Юрия. На но-гах у хозяина квартиры были рваные старые тапки, мебель в комнате и кухне была лет так с шестидесятых - ободранная, поломанная и дешевая, сам хозяин был небрит, в уголках глаз желтело, весь он был такой опухший... И чего запирается, красть-то у него все равно нечего...
-Значит так, Илья Сергеевич Шаповалов, год рождения 1957, пока не судим, -
весело начал Юрий, окидывая взглядом всю эту убогость и обшарпанность. Но хозяин квартиры перебил его, взвившись:
-Че значит - пока не судим, че значит?!..
-Тихо, -
Юрий уставился в нечистые глаза Шаповалова, явно осознавая контраст своей внешности с внешностью хозяина квартиры, и давая тому тоже осознать этот контраст. Ша-повалов сник, подавленный выбритым незнакомцем, пахнущим одеколоном, который вполне можно было бы употребить и вовнутрь...
-Тихо, я сейчас тебе кое-что сообщу, затем спрошу и от твоих слов будет зави-сеть - здесь ты останешься или со мной пойдешь, как в том анекдоте...В 1980 году некий Шаповалов Илья Сергеевич, год рождения 1957 и так далее, кстати - про-писанный в этой самой квартире, был осужден за наркотики к четырем годам лише-ния свободы, после отбытия наказания направлен на прежнее место жительства. Во-прос первый - кто под твоим паспортом сел за наркотики?
Полуоткрыв рот с остатками черных и желтых зубов, Илья охреневши смотрел на невесть откуда свалившегося на его лысую голову гада-фесбешника...Ну суки, ра-скопали... Может прикинутся шлангом, сказать как тогда - мол ксиву потерял и ни чего не знаю?.. А вдруг они в курсах, раз пытают?..
-Это...раз такое дело...че это мы как...в коридоре торчим...в ногах правды нет...проходите пожалуйста...садитесь,.. –
предложил Илья и сам шагнув, уселся на продавленный диван-кровать, давно уже не складывающийся, Юрий взял ободранный стул с поломанной спинкой, но единст-венный в этой комнате и переставив его от стола с ржавой клеенкой к дивану, сел.
-Ну давай Илья, давай рассказывай.
-Ну вообще-то это давно было...я тогда... это...хиповал...Ну поехал я к своему корешу...ну под Москву... в этот... как его? блин, а! Ярославль...ну там выпили, выпили да...то-се, чувихи, я тогда был при волосах...а потом один кореш моего кореша, ну там свою банда была, все при волосах, бля, ну и... имя не помню, блин предложил... смотаться в коммуну одну... В лесничество... одном... Там помню хипарь лесником мантулил...ну и вокруг него столпился народ... человек несколько...блин
-В каком это было году?
-Ну эта...блин...в 75, меня потом в армию загребли, да...Хам был хипарь один, ну при волосах...ну все говорили, что у него...хипаря того...проблемы с...ну вашей конторой...тогда КГБ...и ксив нету...ни каких...а он на меня сильно по-ходил. .. обличьем. . .ну в морду как брат...Ну, блин, я и по-пьяне и накатил... подарил ему ксиву...паспорт значит, ну...А в Ярославле сказал, что мол утопил с пиджаком...ну...на лодочке катаясь...дали справку, затем я штраф платил... Тут. Червонец... это тогда почти три пузыря водяры было... Вот... Ну и все, а осенью меня в армию загребли...после завод, мать померла, хата на меня отошла...Все..
-Как звали того москвича, с проблемами и без документов?
-Не... не помню...
-Постарайся вспомнить, Илья, для собственного блага.
Юрий разглядывал Шаповалова и думал - жаль, что не тболее современных фотографий, только с времен ареста и освобождения...Но показать надо...
-Это...как звать не помню... блин... кличка у него...У нас у всех тогда были клички...у меня Алойз... блин...
-Вспоминай, вспоминай Илья. От этого зависит твоя судьба.
-Это...ну такая...иностранная кличка...короткая и иностранная...что ли...
-Имя - Сэм, Джон?
-Не, не, такая...по стране вроде... Швед! во блин! вспомнил! точно - Швед!
Илья улыбался, вспомнив прошлое, может и мужик этот без последствий свалит, а то ему уже надо бежать, к пивняку бежать, уже девять, похмелится пора, а то в башке шурум-бурум, херня всякая, бля, киоск уже открыли, линял бы мужик, а...
-Это он? -
спросил Юрий, выкладывая фотографии на липкую клеенку. Шаповалов вгляделся в старые фотографии.
-Он!.. Точно он, Швед, только у него патлы были до плеч, ну как у нас... у всех до плеч, а тут он лысый...стриженный...

-Дальше, -
потребовал Север и Юрий продолжил.
-Лесник-хипарь - Яков Игоревич Шнеерзон, эмигрировал в Израиль в 1979 году. Друг настоящего Шаповалова в Ярославле - Семен Геннадьевич Крюков умер в колонии строго режима в 1988 году...
-Гляди ты, -
Север почти восхищенно покрутил головой и добавил.
-Как в романе...дальше.
-После освобождения в 1984 году следы псевдо Шаповалова, нашего Громофф по линии МВД обрываются.
Но есть еще одна зацепка.
-Какая?
-В КГБ, в пятом отделе вначале семидесятых был организован подотдел по профилактике и борьбе с идейно чуждыми влияниями в среде молодежи. У меня есть уже выход на одного запасника, из этого подотдела. Нужны только
как всегда деньги. .
-Бабки не проблема, секретарь даст... Я только вот что хочу спросить тебя, май-ор. Я одного понять не могу – какого хера вам там зарплату в КГБ платили, если хипня волосатая по стране раскатывала с чужими ксивами?.. А?!


ПРАГА..
За пролетевшие полмесяца дела с Центром не просто сдвинулись с места, а скачками умчались вдаль, к своему естественному завершению. Пан Бартл в указанный ему срок составил все нужные бумаги - Устав будущего Центра, учредитель-ные документы, договор между Алексом и Павлом, и так далее, и тому подобное... Чешская бюрократия ни чем, не хуже американской! И передал все эти документы в соответствующий отдел магистрата Праги-3 для регистрации. Той самой Праги, того самого района, где проживал Павел, один из соучредителей Центра...И как сказано в законе - через тридцать дней Центр должен быть зарегистрирован. По-этому со всем этим проблем не было, проблема была с собственностью, а правиль-ней сказать - с отсутствием ее.
-Послушай, то тебе не нравится, это тебя видите ли не устраивает, то тебе не подходит! Слави, я не пойму - кто покупает?! А?! Я или ты?!! -
Алекс искренне возмущался, совершенно искренне возмущался и махал руками, в связи с чем Слави и Павел следили за размахавшимся Алексом с легкой тревогой. Так как все трое, Алекс за рулем, Слави рядом, а Павел в одиночестве на заднем сиденье форда, мчались по узким улицам Праги со скоростью превышающую до-пустимую...Они возвращались с очередного просмотра очередной собственности. Очередного и увы, не подошедшей этому избалованному Слави, черти бы его побрали, фак его маму!..
-Я покупаю, я! -
заявил невозмутимо этот наглый хипарь, этот... этот... и выждав секунду-другую, когда поперхнувшийся от такой наглости Алекс уже готов был взорваться, добавил.
-Я, но на твои прайса-бабки, акула империализма. Так как, Центр делать мне, а потому я лучше знаю вас обоих, что мне надо и как оно должно выглядеть...
-Павел, ты слышал или нет, Павел?! Посмотри на эту морду - он лучше знает, делать ему, он покупает Центр!.. Он...он... А мы только так, посрать вышли, я и ты организаторы, а он главный, босс нашелся!..
-Да, я Президент Центра, могу показать протокол, подписанный соучредителями, то есть вами обоими, так что давай верти, -
тут Слави сказал русское незнакомое слово «баранку», Павел совершенно ни чего не понимал, так как эти двое, в общем-то друзья, орали друг на друга на смеси англо-русских слов и с такой скоростью...Но видимо Алекс понимал Слави, наверно это сленг, так как он сплюнул в открытое окно и резко свернул с площади Мира на широкую улицу с трамвайными рельсами...
-Ты куда Алекс, нас же на обед женщины ждут, в огромном количестве? - удивился смену маршрута Павел, на что Алекс недовольно буркнул.
-Последний адрес есть еще, последний на сегодня, если ему, морде, -
кивок в сторону невозмутимо восседавшего с буддистской что ли невозмутимостью Слави рядом с разволновавшимся Алексом.
-Тоже не понравится...Тогда придется и завтра километры мотать...
За опущенными стеклами проносились назад дома с вывесками-рекламами рестора-нов, кафе, магазинов и офисов, пролетел встречный трамвай со страшной скорос-тью, деревья стояли желто-красные, Алекс не обращал внимания на редкие светофоры, пользуясь отсутствием полиции и редким автомобильным движением. Прохожих тоже почти не было видно...
-Вон... Нас уже ждут, -
показал рукой с заднего сиденья Павел. Алекс и Слави увидели возле больших железных ворот в длинной стене с двумя рекламными щитами на какое-то говно, две фигуры, топчущиеся возле темно-малиновой «шкоды-фелиции», явно ожидающих покупателей на свою собственность. Алекс резко затормозил возле тротуара, фигуры встрепенулись, друзья стали выле-зать из форда. Ожидающие покупателей невольно, в связи с визгом тормозов, обратили внимание на странный экипаж, надо же! форд под джинсы разрисовали, ну-ну...Они совсем не опознали в волосатых хипах ожидаемых покупателей, просто глаза есть, так что же не смотреть...так сказать не попялить глаза-то, если время позво-ляет, и куда только запропастились эти американцы, договорились же точно на... Хиппи эти заперли форд свой джинсовый и не спеша подошли к двум хозяевам собственности, вот именно! собственности, получили по реституции - у деда отняли, сыну и взрослому внуку вернули, хоть и поздно, но восторжествовала спра-ведливость, интересно, что же этим волосатым от нас нужно?..
-Добрый день, я пан Лукаш, договаривался с вами по телефону, кто из вас пан Гердличка? Это мои друзья-американцы... -
начал было говорить Павел, но ни отец, ни сын больше ни чего не слышали, так как оба почти синхронно поплыли, попали в прострацию, оказались как бы в не фокуса, как бы выпали на время из действительности, хотя что же тут такого? ну хиппи, ну волосатые, ну вроде бы покупатели, вроде бы американцы...так ведь после «бархатной» революции и не такое может случится...Вернувшись из «путешествия» господа Гердличковы услышали окончание монолога Павла:
-...ну так что, давайте осмотрим вашу собственность. Вы написали в объявлении что это бывший пивоваренный завод?..
Первым не выдержал неправильности существующего порядка и сложившейся ситуации конечно отец, пан Гердличка, все происходящее ломало все его представле-ния о миросоздании - где же это видано, что бы на такую собственность! пиво-варенный завод!! пускай и бывший, приезжали какие-то волосатые оборванцы, хоть и американцы пускай!!! подозрительные субъекты в грязной джинсовой одежде?!!..
-А вы знаете хотя бы примерную стоимость нашего пивовара?!..
-Бывшего пивовара, -
поправил Павел, единственный из приехавших понимавший язык пана Гердлички. Остальные, Алекс и Слави, ни хера не понимали из взволнованной речи этого пле-шивого пана...Но и Павел не совсем понимал, в чем же тут дело, что за волне-ние такое...С размаху, махая руками и трясся готовой, вмешался в разговор и сын, пан Гердличка-младший, как принято писать в американских газетах. И его вмешательство было естественно, все же родной сын:
-Наш пивовар стоит по оценке сорок восемь миллионов крон!..
Алекс невольно отшатнулся, нет, не от громады цифр, он не понимал чешского, просто этот молодой пан лет так тридцати с лишним, плевался как верблюд. Видимо от величия суммы...
-В чем дело Павел, я фак оф, ни хрена не понимаю?!
Возмутился непонятной ситуацией Алекс, возмутился на англо-русском. Слави с просветляющимся лицом пояснил:
-Пo-моему эти два жлоба упиваются ценою своего сарая и мы как покупатели им не сильно нравимся, а, Павел, я точно отгадал или ошибся?..
-Точно, эти цивилы-квадраты считают, что мы не достойны их пивовара...
Алекс отодвинул Павла в сторону и прихватив кончиками пальцев внезапно замершего пана Гердличку-старшего за лацкана помятого пиджака, второй рукой с ви-дом фокусника выхватил из заднего кармана бумажник на длинной цепочке. И рас-пахнув бумажник, ткнул им как удостоверением КГБ, ФСБ или говоря местными ре-алиями - бывшее СТБ нынешнее БИС, ткнул прямо в нос пану, не дав тому отшатутся, ткнул прямо в выпученные глаза и тихо сказал на одном из международных языков, то есть русском:
-Ты, сранная морда!.. Ты мне, гражданину Соединенных Штатов Америки и держателю кредитных карт Американ Экспресс и Мастер-Кард не веришь, и сомневаешься в мою платежеспособность?!..
Папа и сын замерли в предчувствии чего-то страшного, Слави с трудом сдерживался от взрыва смеха, Павел слегка приоткрыл рот, а Алекс продолжал:
-Да я тебя козел, фак твою маму и этого сыночка дебила, даже после раздела имущества с моей бывшей коброй американской, да я тебя несколько раз куплю и продам, вместе с твоим поганым сараем!..
Увы, Алекс крал у классиков, но что поделаешь - волнение и раздражение сыгра-ли свою роль.
Неизвестно что подействовало лучше всего - русская речь со знакомыми слова-ми, вид кредитных карт или зеленые вытянутые купюры, битком набитые в бумаж-нике, неизвестно...Просто есть люди, которые убеждаются лучше всего действи-ем, а не словами, оба пана Гердличковых относились именно к этой категории, а потому через секунду калитка в зеленых воротах была гостеприимно распахнута-отперта и отец с сыном наперебой малом не кланяясь, предлагая войти и осмо-треть их сарай, пардон, бывший пивовар. И предполагаемые покупатели войти в калитку на территорию собственности панов Гердличковых, совсем не испытывая того трепета, который отец с сыном испытывали вот уже полтора года, с того самого дня, когда им вернули этот завод...Их волнение не проходило и ни разу не исчезло за это время даже ни на секунду, ну может быть только во сне? хо-тя вряд ли, и во сне отец и сын испытывали к заводу трепетные чувства...Отец и сын Гердличковы, в отличии от их деда-отца, который был собственником и хозяином, были обыкновенным быдлом...Так как прожили в эпоху безсобственничества. Быдло, как это ни обидно для пивоваренного завода...
Территория бывшего пивовара поразила хипов. Огромная, в меру застроенная ра-зличнейшими зданиями и постройками, главный корпус в шесть этажей, пустынных и громадных, с бетонными фундаментами на перекрытиях, на которых еще не давно возвышались, блестя на солнце или в свете ламп, котлы для варки пива... Склады, цеха, какие-то сараи, бывшие офисы, кирпичные, каменные, бетонные и даже пара деревянных, гаражи с ремонтными ямами, какие-то миниатюрные домики как из ска-зки, а между всем этим широкие, средние и узкие проезды-проходы, пролеты, улицы и переулки, сразу за воротами небольшая площадь, видно здесь машины разво-рачиваюсь с пивом...В голове у Слави, а следом и у Алекса с Павлом зашебурши-лись мысли-планы об расположении, размещении, распланирование Центра в этих чертогах, в этих гулких со сводчатыми и плоскими потолками помещениях - здесь сейшен-зал с баром, тут можно офис что ли или офис лучше тут, нет, бар лучше вон в том сарае при воротах, сразу раз и на месте!.. А здесь жилье, здесь я и Диди, а вот тут я с Нурой, ну конечно, конечно - ты и Нура, да здесь места на всех хватит!..
Павел смотрел на возбужденных друзей и завидовал им, поселится-то он может, куда государственную квартиру девать? вдруг Центр не надолго, бюрократия и по-лиция в Чехии не спят...
-Да смело селись, Павел, селись!.. А, флет свой сдай за те же прайса, сколько сам платишь. ..Или чуть сверху прихвати, девчонкам своим на лимонад...
-Сначала надо купить, -
грустно вспомнил Павел сорок восемь миллионов...
-Ну хорошо, хорошо, -
с брюзгливым выражением лица и с высокомерием колонизатора перед туземцами, прервал потоки мыслей и английскую речь, но то же по-английски, Алекс.
-Вернемся к нашим баранам, -
кивок в сторону переминающихся в нетерпении отца и сына, только духа святого и не хватает, да откуда же ему здесь взяться, от таких вот отцов и сынов дух святой норовит за километр проскочить, а то и за два...Слави поддержал Алекса :
-Скажи этим жлобам, Павел, здесь еще нужно фундаменты выдалбливать, для того что бы можно было использовать помещения в наших целях, плюс скорей всего и канализация, и электропроводка, и водопровод, да и крыша скорей всего, еще первую мировую войну наверное помнят...Так что пусть губу сильно не раскатывают, продавали полтора года - так еще полтора будут продавать!.. И к тому же спроси их - кто будет платить налог на продажу?.. Пусть хорошенько подумают, а мы пока с Алексом посовещаемся...
Павел начал переводить сказанное Слави отцу и сыну, те замахали сразу руками, четко и ясно осознавая, что наконец-то за полтора года появились дураки, желающие купить их собственность...Остальные же покупатели, сколько их за полто-ра года здесь перебывало! узнав цену и осмотрев пивовар, исчезали, что бы бо-льше ни разу не появится, даже не торговались, так может быть удастся всучить дорогой нам пивовар, дорогой как память об деде-отце, этим дуракам волосатым... Махали руками отец и сын Гердличковы друг на друга, так как сын был более со-временен и прагматичен, и прекрасно понимал - лучше пусть поменьше, но за то точно на счете, а еще лучше в руках наличными, вдруг банк обанкротится или его обкрадут...Но отец думал несколько иначе - да, сорок восемь неплохо, но гораздо лучше пятьдесят! или пятьдесят два...Папа был последним романтиком в семье-роду Гердличковых, романтиком-мечтателем...
-Послушай Слави, я только сейчас сообразил, ты знаешь сколько эти придурки хо-тят в нормальной валюте за всю эту громаду?.. -
с трудом удерживался от крика Алекс. На что Слави осторожно ответил:
-Ну, по последнему курсу так миллион двести тысяч примерно... грубого конечно подсчета...а что?
-В том то и дело, а я думал! -
Алекс старался не отпустить со своего лица брюзгливого выражения, но получалось с трудом, количество недвижимости подавляло мизерностью цены...
-Да ты знаешь, морда, что на эти бабки, ну лимон с лишним, в Штатах прилич-ный дом не ухватишь?..
-Ну вот Алекс, а ты поначалу и ехать не хотел, а тут такая лафа и дешевизна, может еще парочку заводиков прикупим, а? А не только один?..
Борода топорщится от сдерживаемого смеха, Алекс машет рукой - да ну тебя в жопу, все шуткуешь, а тут разговор серьезный, собственность-недвижимость за бесценок просто сама в руки бежит...
Алекс и Слави посмотрели в глаза друг другу и внезапно вспомнили Амстердам, завтрак или ужин в Гринлайне, и свои собственные мысли в адрес друг друга...
...Конечно, Алекс не верил ни на грамм, в то, что придумал этот хитромудрый Слави, бывший кореш Сэм, неизвестно откуда свалившийся ему на голову... Придумывать он может сколько угодно, рассказывать тоже, но в жизни всегда соверше-нно по другому... он, Алекс, не рад видел как рушатся самые продуманные планы, самые просчитанные мероприятия, самые подкрепленные всем, чем только можно, варианты...Гладко было на бумаге, да помешали овраги, как говорится в том самом, долбанном народе, откуда он родом... Зачем напрягаться, спорить и говори-ть какие-то лишние слова, ну хочет его бывший кореш прокатится за его счет в Прaгy - о,кэй, он не обеднеет... Да и в Праге он еще не бывал...Ну а пока за-просы этого Слави не перескочат разумных пределов - ну что же...он готов пла-тить, хотя за глаза этот кореш наверно смеется над ним... Но если разумные пределы будут пересечены, он всегда найдет в себе силы сказать - стоп, прие-хали, дальше каждый платит за себя... дружба дружбой, а табачок врозь...то же говорит тот же самый народ, вот ведь какое дело - народ живет в говне, а муд-рости изрекает...
...Естественно, этот свалившийся мне на голову на Дамраке друг юности далекой Алекс думает соскочить с нашего паровоза, когда надумает, ну уж дудки... Ясно, когда его перестанет забавлять езда на паровозе, он надумает спрыгнуть...Это его право, закрепленное в декларации Независимости Штатов, но это еще ни о чем не говорит... Просто когда Алекс захочет соскочить с подножки нашего тра-мвая, он уже незаметно для самого себя будет втянут, вовлечен в веселую и за-манчивую игру под названием «жизнь»...сколько раз он видел таких умников - думают дай чуток поиграю, разонравится, спрыгну, а вот уж хер вам в обе руки, фигушки...Сразу все закрутится, Алекс заиграется, и он поймет - какой это кайф играть в эту игру, гораздо больший, чем в казино, это не такое веселье, игра под названием «жизнь», это же когда все вокруг тебя вертится и лопается, когда ты сам лепишь что хочешь, строишь как задумаешь и вертишь людьми, как тебе нравится.. И заигравшись в эту игру хипповую, Алекс надумает выскочить из подводной лодки, заигравшись со всем азартом, который он в него вложит, ну и наивен же мой старый друг юности, ну и наивен...
Одному стало слегка стыдно за былую жадность, проявленную пускай и в мыслях только, другому же только слегка за былую хитрость. С легким чувством нелов-кости, но и одновременно с чувством облегчения, как будто после ссоры состоя-лось желанное примирение, Алекс и Слави стали пихать друг друга кулаками, бо-ками, плечами куда попало. Павел удивленно уставился на них, еще бы, в Амсте-рдаме то он не был с нами!..
-Да ладно тебе, морда бородатая, попихались и будя...
-Алекс, Алекс, я тебя гад, знаешь как люблю-уважаю?..
-Павел, ну что, спроси у этих собственников - они пришли к единому целому или у них по-прежнему все еще две цены? -
перевел разговор Алекс, напоследок пихнув эту бородатую морду как надо, от всей души. Слави добавил:
-А то мы поедем другие заводы смотреть, нам еще много купить надо...
Павел поинтересовался у отца-сына:
-Мои друзья интересуются - сколько вы хотите окончательно, кто будет оплачивать сделку и платить налог государству, вы подумали насчет того, о чем говорил мой друг - проводка, трубы, крыша, фундаменты? Они ждут вашего ответа.
Отец отчаянно махнул рукой, как-то по-русски, была бы у него шляпа - вдарил бы ею об бетонный пыльный пол, эхма, была-небыла! сын же наоборот, обрел в своем расплывшемся кнедликом-национальным блюдом лице какие-то европейские что ли, деловые черты, обрел и заговорил, четко выговаривая слова:
-Я думаю, что если вы возьмете на себя оплату сделки и налоги, с учетом пред-стоящих вам расходов по ремонту и демонтажу фундаментов, мы с отцом могли бы снизить цену до...
Голос сына внезапно как-то осекся, но он мужественно справился с волнением и громко сглотнув слюну, продолжил:
-...сорока четырех миллионов крон...Но это наша крайняя и последняя цена, ни-же которой мы уже не пойдем...
Алекс не выдержал чужеязычной речи резко бросил в лицо Павлу:
-Что он рассусоливает, сколько они хотят, ну же, ну?..
-Сорок четыре миллио на крон, Алекс, -
чуть-чуть извинительно за жадных соотечественников развел руками Павел, на что Алекс по-пытался взреветь - да это же пустяки, как был прерван более практичным Слави, да-да, как это ни странно, Слави в данную минуту оказался более практичным, чем бывший американский бизнесмен:
-Переведи им - мы подумаем и сообщим свое решение через нашего адвоката. А они пусть eщe подумают - здания явно не ремонтировались со времен царя Горо-ха, в конторском здании полы сгнившие, фасады ободраны, отбита штукатурка почти везде, есть раскрошившиеся от старости углы у зданий, кое-где лежит ку-чами какой-то металлический лом и прочий мусор, в котельной не доразобраны ко-тлы и лежит мокрый уголь... Пусть хорошенько над всем этим подумают, переведи им, а через пару дней адвокат позвонит и сообщит наше окончательное решение и нашу окончательную цену, И если они не согласятся на нее - мы будем искать другой пивовар или завод. Хотя нам их собственность полностью подходит. Все им пере-веди. ..
И Павел перевел им все. Отец и сын всплескивали руками, с экспрессией греков или итальянцев жестикулировали и что-то восклицали, пытаясь вставить и русс-кие слова, явно апеллируя к Слави, на что тот сурово и без компромиссно заявил - херню разную мне не переводи, пусть думают, адвокат с ними свяжется... Алекс же был в шоке и все время пытался хоть что-то сказать этому дураку Сл-ави, на что тот, лишь отпихивал рукою своего друга и отходил от него, не же-лая ни чего выслушивать, вот же дурак, ну морда-сволочь, это же всего, это же всего, это же всего лишь один миллион сто пятьдесят семь тысяч восемьсот де-вяносто четыре доллара семьдесят три цента!.. черт побери, подсчитал запрятанный в мозг бывшего бизнесмена калькулятор... Это же такая мелочь за такую массу собственности!..

-Послушай Слави, черт тебя возьми, фак мои колеса! я ни хера не понимаю, это же дешево, дешево, дешево! -
изо всех сил орал Алекс, успевая все же реагировать на быстро меняющуюся автодорожную обстановку вокруг фopда, мчащегося вновь с превышением скорости.
-Нy в чем дело, в чем, объясни мне, я ни хера, ни хера не понимаю!...


МОСКВА.

Официант быстро и ловко накрыл столик, критически оглядел его, поправил неизвестно что и только ему видимое, какие-то мелкие огрехи в сервировки и разлив по рюмкам водку, исчез, пожелав приятного аппетита.
-Ну что, по первой за знакомство, так сказать? -
весело вскинул рюмку на уровень глаз Вадим Петрович, толстячок с профессорской внешностью и звякнув стеклом об стекло - поднятой Юрием рюмку, со смаком прог-лотил чистый «абсолют».
-Хороша, -
почти пропел Вадим Петрович, оттирая уголком салфетки выступившую слезу. Юрий с вежливой улыбкой смотрел на жизнерадостного собеседника. Сам же он только пригубил водку и поставив рюмку на стол, принялся за мясной салат.
-Значит, вы хотите мне кое-что предложить?
-Работу, работу, Вадим Петрович.
-Сложную?.. Мне же все ж уже шестьдесят стукнуло.. .
-По вашему прошлому ведомству, найти кое-кого нужно, если конечно он проходил по вашему подотделу.
-А он точно патлат, ваш разыскиваемый субъект, Юрий?
-Был, до заключения. Не я проверяю все возможности.
-И сколько мне будет выплачено?..
-Пятьсот за работу без результата. И в десять раз больше с результатом. Плюс оплата услуг посторонних лиц, но обмануть меня не получится, так как я знаю расценки. Беретесь?
-Пять тысяч долларов...Даже торговаться не хочется, хотя уверен, не знаю с чего, но вы поимеете больше...Конечно согласен, Юрий. Кстати - вы пригласили, вы и платите, -
Вадим Петрович указал на богато накрытый стол. Юрий поморщился:
-Неужели вы думаете, Вадим Петрович, что все такие мелочные, как вы? Слушайте внимательно. Меня интересует Шаповалов Илья Сергеевич, год рождения 1957, предположительная кличка Швед. Последнее место прописки перед осуждением - Новокузнецк. Больше ни каких других ориентиров я не имею. Ни адресов, ни кличек, ни контактов друзей Шаповалова. И вот несколько фотографий.
Юрий выложил несколько фото - с тюремного дела после ареста, с копии справки об освобождении, везде наголо стриженный, с запавшими глазами и очень худой... И фотографию побывавшую в руках ретушера - с пририсованными длинными волосами.
-Не вспоминается случайно?
-Увы, у нас их только по Москве было на учете больше пятнадцати тысяч... Да. Пл-юс область и приезжие, а вот кличка Швед интересна, интересна, такого погоняла, ну клички, я не слышал... Довольно-таки редкая кличка, больше знаете - Сэм, Джои, Билли, Гарри, -
болтал Вадим Петрович с набитым ртом, не забывая прикладываться то к рюмке с водкой, то к бокалу с минералкой.
-По-моему я что-то то ли слышал, то ли где-то встречал, Швед, Швед...
-Не набивайте цену, Вадим Петрович. Вот телефон, если будут какие трудности с доступом к архиву - позвоните, мы сами подмажем.
-Ну я думаю таких трудностей не будет, контакты остались, главное - что бы он был, существовал, приехал хотя бы раз в Москву и попал в поле зрения моей прежней работы...А мы их всех на бумагу, как в гербарии, как бабочек-жучков на иголку и изучали - кого куда...Кого посадить, кого завербовать, кого помилова-ть для своих целей...Они все у меня были тут! -
пьяно выкрикнул Вадим Петрович, сжал маленький пухлый кулачок и совсем не страшно помахал им в воздухе.
-Хорошо, хорошо. Значит договорились. Звоните, Вадим Петрович. Официант, счет!

Юрий смотрел на Вадима Петровича слегка с презрительной улыбкой - такого он уже давно не видел, а Вадим Петрович насупив седые колючие брови и слюнявя ко-роткие пальцы, пересчитывал толстую пачку долларов.
-Нy и как? Все бумажки на месте?..
-Не иронизируйте, Юрий, вы еще молоды и видимо не сталкивались с человеческой неблагодарностью, жадностью и коварством, а обжегшись на молоке, дуют на воду. Все в порядке, придвигайтесь ближе к столу, я вам сейчас все покажу, что я до-был.
Юрий придвинулся к круглому столу, покрытому темно-вишневой плюшевой скатертью модным криком пятидесятых лет и склонил голову над большим серым конвертом, откуда с видом фокусника этот жлоб стал доставать отксеренные документы и фо-тографии.
-Это он сам, собственной персоной ваш Шаповалов Илья Сергеевич, год рождения 1957, место рождения город Новокузнецк, временно прописан по адресу поселок Майский, дом 5, квартира 3. То-есть по месту работы - дворником. Попал Шапова-лов в поле нашего зрения в 1984 году, почти сразу после освобождения. Это фотографии его ближайших друзей и адреса по которым они были прописаны, вот фото его последней герлы...
-Кого? –
не понял Юрий.
-И почему последней?
-К этому мы еще дойдем, минуточку терпения, Юрий. Герла - это или любимая девушка или просто особа женского пола на сленге хиппи. Видите - какой красавец, совсем не похож на себя на тюремных фотографиях, пополнел, отпустил усы и бо-роду, даже волосы слегка посветлели, а может быть в Крыму был, выцвели, но глаза все те же - запавшие и хитрые...Это его последнее фото. Как вы думаете, похож?
Юрий посмотрел на ксерокопию последней фотографии - действительно, слегка потолстел, поправился так сказать, усы и борода, волосы до плеч, посветлее, но узнать мо-жно... Адреса, еще ксероксы фото каких-то морд, эта, как его, герла...
-Так почему последней?
-Видите ли Юрий, я конечно не хочу вам врать, что после путча 1991 года наша контора перестала отслеживать, контролировать и брать на учет этот сброд, но... Но ваш разыскиваемый, кстати - кличка у него не просто Швед, а Славка-Швед по-чему-то, очень странно... Так вот - Славка-Швед после 1991 года примерно с мая месяца по нашему ведомству не проходил больше...
Юрий тупо разглядывал отксеренные документы из архива и его когда-то родной «конторы», а в голове стучало - вот те и раз, вот те и раз, вот те и...
-Я работу сделал, Юрий и мы с вами в расчете. Но за отдельную плату я пригото-вил вам еще один сюрприз. Берете?..
-Какой сюрприз?..
-Денежки вперед.
-И сколько?
-Как раз те самые пятьсот, какие я мог бы поручить, если бы не нашел вам в на-ших архивах Шаповалова...
Крохобор, падаль, шакал вонючий...Юрий устало отсчитал пять сто долларовых бумажек из тоненькой пачки и бросил веером на стол. Остальные спрятав в карман, уставился на этого... шакала...
-Благодарю! -
Вадим Петрович быстренько сунул бумажки куда-то чуть ли не за пазуху и протянул Юрию листок бумаги. С каким-то отпечатанным текстом.
-Что это?
-План дальнейших поисков, адреса людей, зафиксированных нашей «конторой», из числа тех, кто последний контактировал со Славкой-шведом. Последние из числа зафиксированных и взятых на учет...


ПРАГА.

-...Ну в чем дело, в чем!!! в чем?! Я ни хера не понимаю тебя?! Сначала ты заманиваешь меня в авантюру, срываешь меня с Амстердама, полного трава, гашиша и немок с дредами...да-да, и немок с дредами! А когда я весь загорелся твоей сранной идеей, фак ее маму вместе с тобой, ты становишься в позу какого-то Гобсека трахнутого что ли, жмота и жлоба, я не знаю, я ни хера не понимаю, Слави?! Ты можешь мне дебилу расжевать - в чем тут дело?!..
Сливообраэные глаза Алекса под густыми с сединой бровями, в окружении сильной паутины морщин, а когда-то сводившие сума всех девчонок-хипушек города Уфы и близ лежащих городов, сверкали молниями вольт так на пятьсот, плечи дергал-ись в непонимании абсурдностей или непонимании абсурдности, столько посмо-трели объектов, наконец-то вроде бы встретили нужный и подходящий, большой и красивый, а тут какие-то разговоры за какую-то мелочь, ну да, он сам не валенок и не деревня, в бизнесе не одну собаку-конкурента сожрал, он понимает - торговаться надо, иначе будут считать дураком, но они же и так уступили четы-ре лимона!.. А он прекрасно видел, какого это далось особенно отцу...легче бы-ло расстаться с четырьмя годами собственной жизни...Не понимаю, Слави, не пони-маю, объясни пожалуйста - совсем успокоившись, попросил Алекс, такой умудрен-ный в бизнесе и совсем видимо не умудренный в жизни...
-О,кэй! Сколько бы ты, Алекс, дал бы им за их пивовар?
-Да я бы и полтинник им бы дал, если бы уперлись на своем, это же все равно копейки за такое!..
-Не надо волноваться, следи внимательно за дорогой, впереди нас ждет сытный и вкусный обед. Повторяю вопрос - сколько бы ты им дал, Алекс? Реально и с уче-том всех условий-ремонта и прочего, а так же без твоей итальянско-башкирской экспрессии. Ну?..
-Сам ты татарин...Я дал бы те сорок четыре миллиона, что они запросили. Они и так...
-Стоп, меня не интересует твое мнение по поводу «и так». Главное - твой ответ, спасибо, что я честный человек, а не жулик. Я бы мог и от твоего «полтинник» плясать. Павел, ты свидетель, мой френд Алекс изъявил желание потратить сорок четыре миллиона на наш будущий Центр.
-Да? -
усмехнулся Слави, развалившись на переднем сидении и стараясь не выпускать из поля зрения ни Алекса, ни Павла.
-Да, -
недоуменно откликнулись оба - свидетель и произнесший невинную цифру. «Мой френд» совершенно ни чего не понимал - при чем тут жулик, при чем тут полтинник, черт, еще трамвайная остановка, надо людей пропустить, прут как бараны..
-А мне для работы, для начала работы Центра тоже нужны прайса и просить их у Алекса после того, как он оплатит такую огромную, для меня, покупку - можно конечно, но не красиво и в разрез моим принципам. Все же Алекс друг... а не портянка. Ну а потому все сэкономленные бабки-тугрики-прайса-капуста-деньги от цифры сорок четыре миллиона я реквизирую на старт Центра. Конечно в долг и конечно с отдачей со временем... Вопросы есть?
Вопросов естественно не было, Алекс сидел подавленный умом, цинизмом, хитростью и благородством Слави, Павел же задумался об путях развития личности в хипповой шкуре, сам же Слави просто смотрел по сторонам. А по сторонам мелькали кирпичные дома, оштукатуренные и не очень, с витринами магазинов, пивных и ресторанов, сверху было нахлобучено на все это голубое небо, на нем солнце, неяркое и нетеплое, осеннее такое, мелькали прохожие в куртках и плащах, деревья стояли усыпанные желтым и красным... Хотелось зверски жрать, до дома Павла с приготовленным обедом оставалось совсем, немного, Алекс хлопнул Слави по колену и пробормотал, но в отличии от всех предыдущих разговоров, ведшихся по-английски, пробормотал по-русски:
-Ты настоящий кореш, Слави... хоть и гад... ты не хочешь брать лишних бабок у меня на начало, а потому изображаешь из себя Гобсека-жлоба... я люблю тебя гад... люблю как брата... но как младшего брата...
Слави в ответ хлопнул по руке, сжимающей переключатель скоростей, Алекс вильнул рулем, форд вкатился в узкую резко вниз уходящую улицу и остановился пе-ред железными воротами. Сверху радостно визжали дети и женщины.


В Прагу пришло бабье лето, если говорить по-местному или индейское, если использовать терминологию страны, паспорта которой имели в своих карманах Сла-ви и Алекс. Сверху изо всех сил светило и даже немного пригревало солнце, небо голубело сквозь желтые, красные и охряные листья, на брусчатку старого города со стуком падали зеленые колючие каштаны, падали, разбивались и оттуда вы-катывались блестящие коричневые голыши... Девушки вновь оголили плечи и колени, бабье лето, бабье лето...
Слави, Алекс и их подруги наслаждались красотами старинного города Праги, теплотой осени и дешевизной, если обменять доллары Алекса на местные кроны, пива и еды. А что еще волосатым надо в этой жизни, если трава с гашишем привезены с Амстердама?.. Да ни чего больше и не надо!..
На Кампе гнили в подстриженной траве не сильно съедобные груши, каштаны выглядывали коричневым сквозь зеленое, молодежь в бусах и клешах судорожно веселилась, спеша наестся теплом и счастьем на всю зиму. Слави же с друзьями не спешили, так как уже были умудрены жизнью - зиму всегда можно сменить на Канарско-Ямайское лето, да и в зиме есть свои прелести, особенно когда сидишь в теплой комнате за двумя стеклами, пьешь цветочный чай, покуриваешь себе потихоньку летней травки последнего урожая и вслушиваешься в бессмертные звуки Джетро Тал...
-Слави, может прошвырнемся, сколько можно валятся, здесь и глазеть с улыбками патриархов на этих местных волосатых аборигенов? -
поинтересовался Алекс, щелчком отбрасывая окурок с фильтром далеко в сторону. Диди с неодобрением проследила полет канцерогенного отхода в окружающую их среду. Слави пожал плечами:
-Мне здесь в кайф, к тому же должен подойти старый знакомый, и Павел позвал его через кого-то из этих, -
величественный кивок бородою на веселящуюся хипповую молодежь.
-Он узнал, что я приехал, я вам о нем уже рассказывал и сегодня будет на Кампе. Ну и тебе будет интересно с ним познакомится. Он тоже из наших... Из беглецов из той самой нерокнролльной страны...
-Да когда он еще подойдет, впереди полдня и вечер, ну ты как хочешь, а мы наверное прошвырнемся по местным красотам. Нура, как ты насчет? прогуляться? -
перешел на понятный для его подруги язык Алекс. Нура давно с недоумением прислушивалась к непонятным звукам незнакомой речи, когда эти френды переходят на свое варварское наречие - жди каких-нибудь приключений. А вот на этот раз все обошлось, всего лишь прогулка по камням города с многолетней бурной исто-рией. ..
-О,кэй, я как скаут - всегда готова к приключениям, олдкрэзи, к приключениям и подвигам. Идем?
-Идем, -
без кряхтенья и хруста в суставах вскочил Алекс с травы и широким жестом успокоив молодежь - я мол со своей травкой с вами не прощаюсь, мы с ней ненадолго, ноги разом-нем и сразу назад, прихватил свою Нуру за руку, ну словно дети, умилился Сла-ви - дети-цветы! и направился вон с Кампы. Вон из сквера, полного туристов, бомжей и панков, хотя с конца шестидесятых здесь начали собираться хиппи, флар паур и почти без потерей, ну почти, дотянули и до 1999 года... А зимою грянет следующий и наступит другое тысячелетие... А мы все будем здесь собираться, хоть нас и немного, бомжи бродят по таинственной гипотенузе - от мусорницы к мусорнице, в вечных поисках бутылок и истины, которая, как известно, и прячется на дне этих самых бутылок... Слави перевернулся с живота на спину улыбнулся своей Диди, получив в ответ поцелуй... Что и требовалось.

Алекса интересовало и влекло в город в поисках двух вещей, всего двух, Нуру привлекала же одна. Алекс хотел присмотреть и если понравится, то и приобрести новую пару, а лучше еще две, ковбойских сапог, тем более по словам Павла и Слави, они здесь баснословно дешевы, в переводе на родные баксы каких-то пятьдесят - шестьдесят... Кроме сапог его интересовала трава, да нет же, голландские запасы, увесистый еще мешок плюс четыре с половиной плитки «шоколада» далеко еще не кончились, но все же... Алексом в поисках травы руководили два чу-вства - запасливость и любопытство. Какая она, местная травка, хуже или лучше, как забирает-вставляет, а может с нее совершенно другой приход, а?.. Не курив долгую свою жизнь в Америке, в Амстердаме Алекс встретился со своей башкирской молодостью - травка, молодость хипповая, веселье и беззаботность... Вот и откликнулась душа, изможденная цивильной жизнью, алкоголем и бизнесом вонючим, а когда-то радовался каждому шагу, каждому приобретению собственности... Тьфу и только!
Нура же хотела всего лишь платок. Она слышала или читала, что эти чешки или как их там, чешкославянки что ли, покрывают плечи платком с кистями, перед тем как начнут танцевать танец живота... Или это другие? не важно, трясти плечами и грудями, позвякивая монетами, одетыми на шеи вместо бус и махая большими яркими платками с кистями и бахромой... Марта как раз такого платка почему-то не имела, видимо трое детей не способствуют к танцам, вот Нура и не стала спрашивать Марту, где же можно приобрести такой платок - с цветами и бахромой, огромного размера и кистями по углам... Сама найду.
Перейдя Карлов мост, Чарлз Бридж, как его фамильярно обзывают англоговорящие туристы, расталкивая именно этих самых туристов и почти не рассматривая примелькавшихся продавцов сувенирами, акварелями и раскрашенными ксероко-пиями, Алекс и Нура взяли сразу влево и выскочили на памятную им Напрсткову. Один раз здесь проходили со Слави, он и указал им дом, где когда-то был сквот... Покосившись на него, бывший Слави приют, двинулись вперед, оставив с правой стороны дом с оленем над входом, магазин с музыкальными инструментами и галерею, а слева «Златнитцтви», если говорить и читать по-местному, что в переводе означает ювелирный магазин... Трех и четырех этажные старинные дома о деревянными воротами ведущими в закрытые дворы обрамляли Бетлемскую площадь с музеем Африки, Азии и Востока, Австралии и Океании тоне конечно, там они уже побывали вчетвером и было здорово и весело, особенно в комнате с полупогашенными лампами... Дома возвышались декорациями из спектакля о средневековье. Примерное направление Алекс знал, они уже несколько раз прошагали этим путем, от Карлового моста в сторону Гавеловского базара с овощами и фруктами, интересно - базар назван в честь президента этой страны или президента назвали принты в честь базара?.. Или у базара более долгая история?.. Если в честь базара - то стыдоба, если базар в честь президента - еще хуже...
-Смотри Алекс, это тот самый магазин, его тебе еще Слави показывал, ну как сквот так же называется, -
щегольнула молодой памятью Нура, указуя широким жестом на деревянную резную вывеску со словами «ГРИН ЛАЙН». Вывеска виднелась впереди, за небольшой, правильней сказать - махонькой площадью с фонтаном над колодцем, плотно окружен-ный художниками, наперебой предлагающими свои произведения туристам. Впереди так же шумел негромко, то есть по-европейски, Гавеловский базар, торговцы ов-ощами, фруктами и экзотическими плодами вкупе с торговцами сувениров и тради-ционных чешских народных промыслов, включая ограненный хрусталь, монотонно, ненавязчива, даже с некоторой ленцой что ли, предлагали свои товары...
-Алекс, пока ты будешь мерить и пробовать свои сапоги, я погляжу на картины, здесь у художников и встретимся, хорошо? -
целуя в щеку своего «олдкрэзи», слегка взволнованно промолвила Нура, заглядывая в лицо Алексу, все же искусство на тротуаре, то есть искусство для народа - это здорово!
-Договорились, договорились, только не вздумай присмотреть какого-нибудь местного Микеланджело или как его там, -
Алекс был удивлен, он впервые в своей жизни и довольно таки долгой, встретил женщину не спешащую с советами - что ему нужно купить и что ему не нужно покупать, а потому еще больше зауважал свою длинную молодую подругу, чей нос был не по временя года усеян веснушками.
-И не покупай какую-нибудь мазню, бэби, дело не в бабках, я имею в виду денежные купюры, просто всякое говно нам ни к чему...Ну если только встретишь ново-го Рембрандта или Пикассо...О,кэй?!
-О,кэй!-
поцеловавшись еще пару раз, они расстались, конечно только на время. Алекс ша-гнул за стекло двери магазина, а Нура отправилась на поиски нового имени. С голубого неба под ноги художникам и туристам медленно падали резные красные и желтые листья, струи фонтана еще не выключенного на зиму шептали что-то ой уходящем и уже практически ушедшем лете, печально покачивался на поверхности фонтана многочисленный мусор...
В магазине, уставленном ковбойскими сапогами, увешанного шерифскими жилета-ми и куртками из кожи неизвестных зверей, сумками на полках для припасов и снаряжения, Алекса поразило все. Буквально все! И металлическая арка при вхо-де-выходе как в аэропорту, и угрюмость продавцов, зачем-то в таком сравнительно небольшом магазине в количестве аж трех штук! и почти откровенное недо-верие то ли к кредитоспособности клиента, то ли к внешнему виду...Конечно, Алекс все равно приобрел в этой траханной лавке все что ему нужно, так как качество оказалось отменным - Мексика, Бразилия, Аргентина и Парагвай, чешс-ких вещей здесь не было, ну и большую роль сыграла цена. Ни какого сравнения с амстердамскими ценами с этого грабительского Ньюдевика что ли или как его там...Разошедшись, Алекс прикупил к двум парам сапог и жилетке, еще и куртку, тоже кожаную естественно, сумку и штаны, похожие на те, в которых любил эпатажировать публику Джимми, только не из пони. Самое невероятное для него было в следующем - эти угрюмые недоверчивые остолопы ни сколько не изменили своего выражения морды, хотя Алекс платил наличными и исправно, не пытался торговаться или указывать на несуществующие изъяны... Загадочная чешская душа! Нагруженный как верблюд с пачки сигарет, Алекс без приключений проскочил аэропортовскую арку и направил ноги, одетые-обутые еще в голландского приобре-тения сапоги, к своей подруге. И довольно-таки вовремя, так как Нура не на шутку увлеклась каким-то молодым творцом вечности. Правильней сказать его картинами...
-Алекс, взгляни скорей, ну же, какая прелесть, ну взгляни же скорей, олдкрэзи, к тому же этот мастер твой земляк! -
с экспрессией неизвестно откуда взявшейся у флегматичной голландской девушки, вскричала Нура. Подходя к ней и к «земляку», стоящему возле живописной кучи картин, неизвестным образом висящей всего на одном мольберте, Алекс проворчал в ответ:
-Он что, из Штатов?..
-Да из каких Штатов, Алекс, милый Алекс, как быстро ты стал американцем, он же из России, из Москвы! -
почти патетично вскричала Нура, прижимая к груди уже явно оплаченный и завернутый в грубую бумагу шедевр нетленного искусства, судя по размерам - скорей всего не дорогой.
Взгляд же Алекса скользнул мимо московского художника, вышедшего на панель в Праге, скользнул с чувством глухого безразличия, скользнул и уперся в двух молодых оборванцев в живописных шмотках родом откуда-то из Индии, хотя сами оборванцы были явно европейцы... Эти двое молодых устроились с комфортом на ступенях фонтана, оперлись на сумки и свертывали средних размеров джойнт, по-лностью игнорируя пустую автомашину с надписью «полиция» замершую в десяти метрах от них. Ноздри Алекса хищно шевельнулись, ноздри его крупного носа, и пробормотав Нуре - подожди меня, он в два шага оказался на ступеньке фонтана, обвешанный багажом из «ГРИН ЛАЙНА».
-Хай , фолкс, ю спик инглиш? -
поинтересовался Алекс и уже через секунду, видимо учитывая седины на висках и бровях, красные прожилки на щеках и вообще внешний вид, получил право «пер-вой ночи», а еже ли попросту - взорвать косяк... Эффект конечно был не такой, как в молодости с «чуйки» или к примеру с «шивы» в Амстердаме, но все же, все же, все же... Не сорняк! Передавая джойнт блондину с дредами на голове и сережками на самых неожиданных местах, ох уж эта молодежь, Алекс бровями, ноздря-ми и губами высказал свое восхищение травою. Дредастый малый лет так двадцати с небольшим, в сыновья годится - подернулся глаз у Алекса умилением, дернул пару раз так глубоко, как будто собирался нырнуть в грязную воду фонтана и хотел перед тем надышатся вволю, дернул и передал хайрастому своему камараду, вроде так обзывают друг друга местные... Алекс с удовольствием смотрел на подрастающую смену, да, этих водкой, как его самого, не сманишь... что и не говори, а курящий человек гораздо миролюбивей и гуманней, чем пьющий...Где, в какой стране, в каком социальном слое, вы можете представить себе такую картину - двое собрались пить водку или виски там, ну на худой конец винище да-вить, к ним подскочил третий незнакомый, и даже не ровесник... да, даже не ро-весник, а ему дают, да не просто дают вмазать, а первому, да еще задаром, на халяву... Френды, ну где же вы такое еще видели, где же, где?.. Да ни где, пото-му что только травка создает в человеке предпосылки к толерантности и демокра-тии, а водка, виски, джин и ром создают лишь отчуждение, тоталитарность и ксе-нофобию... Слави так говорит...а я с ним согласен...
Алекс растекался улыбкой по ступенькам фонтана и движимый лишь лучшими чувствами, достал встречный металлический коробок, купленный невдалеке от Дама, украшенный изображением листка конопли...Голландская трава завернутая в чешскую бумагу, Нура дополнила уже давно компанию, усевшись на нижнею ступеньку, ст-руи, фонтана шумели об ушедшем лете, листья падали медленно и с какой-то грус-тинкой, интернациональный джойнт ходил по дивной амплитуде, какими-то зиг-загами что ли...
-Что за трава, фолкс?..
-Моравская, Алекс...моравская...
-А дилеры в городе есть?
-Не знаем, мы не пражане...А травку не покупаем-не продаем, сами сеем...Но твоя покруче будет...
-Фермеры значит, -
констатировал с уважением Алекс, улыбаясь чему-то своему. Откуда-то из-под арок дома через улицу вышел полис в форме, уселся в свое авто и укатил по своим полиским делам...
-Слушай фолкс, мы собрались в Праге хипповый Центр открывать, как с вами свя-зь держать?
-А мы тебе напишем!..
Обмен, адресами, увы, у молодых людей нет телефона, Алекс дает пока телефон Павла, предупреждает - скоро будет свой! обмен небольшим количеством травки, так, совсем малость, пяток брошенных слов-улыбок и пяток одних бошек на пяток других, похлопывание по плечам друг друга, чмокание Нуры в щечку и Нурой оборванцев, лист алый на момент расставанья с дерева спланировал прямо в центр не кру-га...
-Хай фолкс, мы еще увидимся, я очень надеюсь!
-Чао Франта, чао Петр, чао!.. Агой Нура и Алекс, хай люди, агой, чао-чао!..
Нет, что и не говори, бормотал себе под нос Алекс, совершенно не вслушиваясь в лопотанье Нуры, все же что и не говори, молодежь еще отличная попадается в некоторых местах произрастает, отличная и уважающая старших...
-Что? -
встрепенулся Алекс, чуть не сбив с ног небольшую группу мелких японцев-корей-цев, всегда путал людей с крайнего востока...
-Я тебе уже битый час рассказываю, что этот москвич, ну Васил, рисует обалденные картины, такие прозрачные, воздушные, как будто морозец на небе...
-Морозец на небе? -
удивился Алекс, но ему повезло - от разговора на искусствоведческую тему его спас приход на Кампу, не заметил за бормотаньем, что уже дошли, ну и травка... И сразу оказались свидетелями трогательной встречи давно не видевшихся френдов. Слави с упоением прижимал к своей не узкой груди сразу двоих - волосато-бородатого и естественно хиппового коренастого малого в круглых очках и кудряво-восторженную герлу явно моложе этого волосатого и тоже в круглых очках, види-мо тут мода такая...Оба были в бусах-феньках, цветастые и клешастые, прихватив Слави с боков, они визжали на всю Кампу, перекрывая голос ухваченного!
-Слави, японский городовой, сколько лет, сколько зим, мать твою за ногу!..
-Слави, Слави, я так рада, сколько же мы не виделись, сколько же, я так рада!..
-Пипл, я торчу, я в умате, вот это встреча на Эльбе! я уже не думал, что встречу вас еще разок и здесь!.. Сколько же мы с вами не виделись, пипл, Сколько, а, фолкс?! Сколько?! -
прорвался все же сквозь визжанье голос Слави.
Плюхнувшись на траву, слегка распугав молодежь и совершенно не обращая внимания на окружающих, видимо на радостях дых сперло, вновь найденные друзья уда-рились в воспоминанья, из которых понимающий по-русски мог бы почерпнуть много интересно по географии и прочих естественных наук, но увы - кроме Алекса тут таких не было, а потому только Алекс и узнал вначале - что впервые Слави и Володя-Борода столкнулись как раз здесь, на Кампе, совместно проживали в сквоте «Злата лодь», но о друг друге заочно слышали еще с Москвы, с какой-то Бауманки, где так им и не пришлось встретится, а самое интересное и смешное - Володя-Борода и его подруга Маркета, чешка, встретились со Слави аж на Канарах, если точнее, на острове Гран-Канария, в 96 году...Да, куда тому Дюма до самой жиз-ни, такое ни в одном романе не прочитаешь, такое можно встретить только в жи-зни...в хипповой. Начались церемонии.
-Это Алекс, его Нура, это моя Диди, а это Володя-Борода и его герла Маркета.. -Слави, я не герла, а жена. Вот уж без малого месяц, завтра что ли юбилей...
Слави выкатил глаза на Маркету, та склонила голову - да, мы теперь не просто бой-френд и герл-френд, мы теперь супруги...
-Так это же дело надо отметить, юбилей, зачем нам до завтра ждать, сегодня гулять будем, муж и жена - одна сатана и вот уже месяц!-
заорал не самый старший по возрасту в компании, сам же перевел для остальных на английский, Павел на чешский, все оживились... Не самый старший, я постарше буду, но лидер не я, он, Слави, значит самозванец...А гулять наверно будем на мои...
-У нас с Диди еще есть полсотни баксов, но мы по хипповому, без загула-разгула, по пицце, пиву и травке! –
проорал Слави так, что даже бомжи у дальних мусорниц вскинули головы на английский вопль.
Всей компанией, естественно не исключая и местную волосатую поросль, крича, смеясь, пританцовывая и перебивая друг друга, направились в недалекое кафе «Ботега»...Забив двумя десятками хиппов тесное пространство кафе, незаметно вытеснив оттуда туристов и какую-то местную старушку с чашечкой кофе, поназаказывав всех этих горячих шоколадов, кофе, яичных ликеров, фруктовых чаев и вафель в обертке, принялись скручивать джойнты и наслаждаться общением, компа-нией и друг другом... Табачные полосы дыма давно смешались с облаками марихуа-нны, толстая улыбчивая хозяйка в интеллигентных очках уносила грязную посуду и приносила еще дозаказываемое шумными клиентами, туристы останавливались у ши-роко распахнутых дверей, с завистью тянули ноздрями (молодежь) или встревоже-но крутили головами (постарше), но все понимали - в кафе нет места. А еще не-много погодя зазвенела и гитара, это темно-кудрявый Давид заиграл что-то веч-ное, знакомое, не умирающее...
Слави сидел с глазами полными слез, видимо от дыма, и вглядывался в давно и недавно знакомые лица, пет, нас много, какой ништяк моя идея собрать всех в кучу, какая идея, я гений, наверно...В руку что-то кто-то совал, Слави недоу-менно посмотрел вниз – этот сумасшедший Алекс пихал ему в руку тысяче кроновую бумажку... Френд...Слави приобнял за плечи Алекса и выдохнул тому в ухо дымом - гад... Алекс лишь улыбался, переводя глаза с одного веселого фейса на другой...

Через три дня в помещении одного из нотариата невдалеке от станции метро Музеум, состоялось торжественное подписание договора о купле-продаже пивоваренного завода за тридцать девять миллионов крон... Деньги были переданы согласно договоренности наличными из рук в руки и купюрами не больше одной тысячи крон. Пересчитывание денег отцом и сыном заняло около двух часов. У всех свои странности...


1993 год.

До этого знаменательного, для него, года, чего только с ним не приключилось! Во-первых родился-учился; во-вторых тусовался-мотался по стране скитался, так как за бугор не выпускали, потому что был хипарь обыкновенный без постоянного да и без временного места жительства, ну и естественно - тунеядец, так как на государство советское работать не хотел. В-третьих - сколько веревочке не виться в Советском Союзе, но все равно посадят, вот и повязали его менты-самовя-зы, повязали вместе с кентами и упекли в тюрягу, а позже и в лагерь, на шесть годков...шесть не десять, шесть и на параше просидеть можно, гласит тамошний фольклор или еще так - зима-лето, год долой, шесть пасок и домой...Веселый народ сидит в советских тюрьмах, его давят, а он хохочет...сквозь слезы. Ну Володя-Борода там не сильно озлился, тем более такой фольклор цветет, отсидел и выскочил, не сильно изменившись, а выскочив - сразу захиповал по новой, затусовался-забродяжничал...
Потом было и в-шестых, и в-восьмых, и в двенадцатых...Было много всего хорошего, но и говна хватало в той жизни, ну а когда последняя капля говна переполнила чащу терпения бочку меда дарованную богом названную «жизнь», то... То собрался Володя-Борода, а голому собраться - только подпоясаться, да и пе-ресек рубежи их ней родины, нерушимые и охраняемые, пересек нелегально, без ксив и разрешений, и не один, а с женщиной, про которую он искренне верил, что не только постель делит, но и идеалы юности, изрядно уже потрепанные жи-знью и суровой действительностью. Что поделаешь - и на умного находит просто-та...
На горбу Володя-Борода нес рюкзак с дочкой, спереди висел другой со шмотками, вторую дочку, меньшую, несла в рюкзаке его женщина, мать его детей, как гово-рят на Кавказе кавказские люди. Еще брел с ними друг их, самозвано обозвавши-йся учеником Володи-Бороды и усиленно изучающий черт знает какое учение, Володя-Борода и сам не всегда понимал, что может этот самозванец узнавать-изучать у него.
Стоял или летел метелью, легкой поземкой и морозцем февраль 93, скрипел снежок под ногами, щеки щипало, но было тихо, шлагбаум, красное с белым, как матрац, закрывал границу, будучи сам закрыт на синий висячий замок. Вокруг не было ни одной души в зеленой пограничной щуражке - советские пограничники бросили ох-ранять чужую литовскую границу, а у молодой республики еще не было ни денег, ни сил пограничных перекрыть все дыры. Ну а вокруг как водится – елки с соснами, все в снегу, читай Тургенева с Тютчевым!
Поднырнув под шлагбаум и сильно приседая, чтоб не ушибить дочку, Володя-Бо-рода самовольно расстался с нелюбимой родиной, они обернулись уже на польской стороне, помахав провожающим их хипам-литовцам, впереди спешил к ним встреча-ющий их хипарь-поляк, хиппи всех стран, объединяйтесь! идея флаур-паур бессмертна...
-Надо поспехать, за ходину поченг, ну чух-чух, поченг на Варшаву, меня звать Войцех, давай един батег, я подмогу...

Затем тоже много чего было в этой веселой летней Польше (зима и весна проскочили вроде бы быстро), битком набитой хи-пами - и бурный поток реки, камни с острыми гранями под водой, с шумом бегу-щей под мостом, окрики сверху немецких пограничников, разбитая вздувшаяся как бревно, нога, чердак у знакомых хипов, духота того чердака казалось навсегда вкрадется в память, но бог миловал...Остался только кусочек от той духоты. Были и коммуны хипповые, интернациональные, в горных деревнях Польши, уличный театр, была и горная тропа, обледенелая, с потоками воды поверх льда, польские пограничники, все прекрасно понимающие, но... Выл холод, легкий голод, внезапное обогащение (в польских инфляционных злотых, ну миллионером стал!) и нахождение друга Яремы, предоставившего жилье...Встречи, встречи, встречи... Новые знакомства, радушие хипов, море травы, невкусное пиво, и вно-вь радушие деревенских миникоммун...В один из летних дней ушел друг, самозванный ученичок, одному легче пройти, Борода, сообразил он и поделился своей идеей с ними...
-Действительно, ты полностью прав, одному на Запад легче просочится, но вот беда одна - одной дочке два с половиной, другой и года нет, еще не ходит, ее что, ползком отправим?
Ученичок потупив голову, промолчал, но уходя, спросил напоследок:
-Если вернусь - примешь?
-Ты сам ответил, -
с дзеновской мудростью произнес мастер хер знает какого учения неудавшемуся ученику, да, жаль что мы не практиковали ломание палки об голову, гляди и помогло бы... И остались вчетвером.
Продолжалось бесконечное вроде бы лето, масса друзей разной национальности, но одинаковой асоциальной принадлежности, затем один из хипов-поляков верующих, Войтек, перевел их в Чехию, еще один шаг по долгой дороге в сторону Запада, сквот на Напрстковой улице посередине Пра-ги, там и со Слави познакомился, свобода, пиво свободы «Пильзнер Урквел»! А на улицах Праги бушевала хипповая вольность со всей Европы, да что там со всей Европы, со всего мира! Аме-риканцы, перуанцы, французы, немцы, голландцы, кого только не было в сквотах, коммунах, рок-клубах, даже австралиец!.. Траву курили в открытую, на Кампе и Карловом Мосту, тогда-то Володя-Борода и познакомился с Сысопом и Мартином, музыка играла под звездным небом, президент Чехии писал спектакли для теат-ров, всем казалось - еще мгновение и Амстердам померкнет перед Прагой, до от-крытия кофе-шопов оставалось лишь полшага - прибить таблички на уже сущест-вующие полулегально...
Толерантность полиции пресекала и нарушала все мыслимые и немыслимые границы. Сценка с натуры, сквот на Напрстково «Злата Лодь», ночь, в нелегальном, но от-крытом со стороны улицы баре, гремит африканская музыка, курится трава, льет-ся рекой пиво и вино, закусываемое пицей из продуктов приобретенных задарма после закрытия базара, среди людей бродят удолбанные и улыбающиеся собаки раз-личнейших пород, на шеи у одного мохнатого медвежьих размеров бандана в раз-водьях, всем хорошо, всем весело, все счастливы и довольны...По вызову муча-щегося бессонницей и завистью жителя из ближайшего дома, приезжает полиция, бравый шериф в форме мешком и с большим брюхом без опаски входит в полутемно-ту нелегального бара и спрашивает изо всех сил, стараясь перекричать там-тамы:
-У вас есть разрешение на продажу алкоголя?!. -
вопрос к бармену, но задан так, что б услышали все. Отрицательный ответ подразумевается в самом вопросе и зависает в клубах марихуанного дыма и тишине.
-Ну так сделайте свою музыку потише!..
Гомерический хохот сопровождает уход блюстителя порядка, казалось смеялись даже собаки...
Затем вновь почему-то пришла осень, дочки стали мерзнуть, но до болеть еще было очень и очень далеко, так как хипповые дети отличаются особенной закаленностью и богатырством, по сравнению с детьми цивилов. Да не только дети хипов, но и цыган, и вообще народов, живущих натуральной жизнью, ближе к природе, вот и делайте выводы. Захандрила женщина, мать его детей, изделия из кожи, что делал Володя-Борода, перестали покупать, туристов как будто вымело из осенней Праги...Пришлось идти, ломая шапку, к ненавистному государству и просится в лагерь для беженцев. Приняли... Пролетела в тоске зима. И весною женщина встретила другого, там, за ржавым забором, но желанного и любимого, ни чего, что руки трясутся с запоя, зато бреющегося и не лохматого. А Володе-Бороде сказа-ла просто:
-Я тебя разлюбила, еще когда ты лежал с распухшей ногой, с температурой и бре-дил на том душном чердаке...Я слушала тебя, твой бред, вспоминала как мы все чуть не утонули под мостом, а ты кричал на нас - Вперед! Вперед!!.. Тогда я поняла, что тебе свобода дороже, чем мы...

Был май, один, без детей и друзей, потерявший всех, но нашедший свою личную свободу, уходил Володя-Борода на волю, за ржавый забор, уходил без ксив, нелегально, без прайсов, но на волю, на свободу!.. В сквоте как всегда нашлось место, в «Злате Лоди», затем повстречал Маркету, которая стала его, сквот ра-зогнала полиция по приказу политиков, решивших делать жизнь не с толерантной Голландии, а бюргерской Германии, фак им в сраку и успехов в личной жизни...За-тем они вместе бежали от родителей Mapкеты, полиции и даже Интерпола, бежали так долго, что прибежали аж на Канарские острова, которые их встретили солн-цем, волнами океана, голубым небом и почти полным отсутствием проблем. Чужие паспорта в карманах, житье на диких пляжах, случайные заработки там же, фрук-ты и овощи от бога...Да здравствует жизнь и свобода! Лаф энд фридом!
И только тогда началась жизнь, а все до этого было лишь вступительным словом, неизвестно кого и затянувшимся на так долгие годы. Перед ним и Маркетой лежа-ла вся Европа, весь мир, вся Галактика и ни что их не могло разлучить.
И в 98 Володя-Борода и Маркета вновь вернулись в Прагу, где Володя попросил азил у Чешской Республики и ждал его. И что бы через год осенью встретить Слави с френдами. И присоединиться к строительству Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов.


МОСКВА.

Север уставился на секретаря, сегодня этот придурок опять в розовом галстуке, лопнет терпение - удавлю на хер, и ладно...
-Докладываю, Василий Николаевич. Работавший по архиву подполковник запаса убран. Сам майор ждет в приемной.
-Пошел на хер,-
повел бровью Север и секретарь исчез. Вместо него вошел Юрий и уселся перед Севером.
-Ну?..
-Шеф, наследник исчез на Западе, но я нашел на его последнею подругу, Светлану Павловну Старкову, дочь известного демократа-депутата в начале перестройки. Се-йчас он преподает в университете в Аризоне...
-Кто –
опешил Север, как это наследник исчез на Западе, а бабки?..
-И где?
-Отец подруги нашего наследника. В Соединенных Штатах Америки. Эта Светлана проживает со своей матерью здесь, в Москве, по адресу улица Русинова, дом 127, квартира 349. Из разговора с ней я установил, что наследник с нею и еще неско-лькими друзьями летом 1991 года отправились как обычно, в Крым «дикарями». Ког-да начался путч, 19 августа, Светлана беспокоясь за отца, диссидента, ринулась в Москву на самолете из Симферопольского аэропорта, а вся остальная компания осталась в Крыму...
Север сидел вытаращив глаза, и хотя слова полностью доходили до него и откла-дывались в нужном месте, более того - мозг автоматически анализировал получен-ную информацию, но общее состояние было - ни хера себе!..
-...Те, кто вернулся в Москву осенью, рассказали Светлане и остальным общим друзьям, то что произошло в Крыму. 20 августа наследник и еще двое его прияте-лей, видимо считая путч удавшимся и предполагая возврат коммунистов и наступление реакции, угнали небольшой сейнер от пристани Морское.Во общем все, Василий Николаевич...
Север приоткрыл рот, но ни чего не сказал, только таращил глаза на Юрия. Тот чувствуя себя не совсем уютно, поспешил добавить:
-И последнее - в течение нескольких последних лет Светлана получила три открытки от наследника - из Амстердама, из Парижа и Берлина. И одну посылу из Аликанте, это в Испании, джинсы, куртку, две футболки, несколько пластинок. Последняя открытка из Берлина, датирована 1996 годом. И все...больше ни каких конта-ктов нет...
-Ни хера себе! –
прохрипел Север.
- Живешь и не знаешь, какие рядом герои, и зону прошел, и под чужой фамилией и ксивой КГБ нос надрал, да еще на Запад свалил, судно угнал, сейнер небольшой, ну чисто пират!.. Просто наследник из Калькутты, не, наследник из Швеции!.. Ты знаешь, Юрий, я даже им горжусь, ей богу, такому пацану просто цены нет, ха-ха-ха!
Но внезапно резко оборвав смех, Север прошипел Юрию в лицо, тот даже отшатнулся:
-Ну харе, а че теперь, где искать наследничка?! А?! Че скажешь?! Ну че будем делать, Юрок?.. Бабок ты напередавал кучу, а все в пустую. Расписок брать у нас не принято, а потому ни какой такой отчетности по бабкам с тебя бы не тре-бовали. В случае успеха...А у тебя фуфель, прокол, локшовая работа, фраерок. Значит последний раз наследничек из Швеции отозвался в 96...С той поры три го-да пролетело, все могло стать, концы двинуть, хвоста нарезать, или еще как... Че молчишь, базарь давай...Ну?!
Юрий пристально всматривался в лицо Севера, так внезапно изменившееся с оши-зевшего в злобно-опасное, этого подонка, он только сейчас понял, отчетливо и ясно, аж до зубовного скрежета - только от этого подонка зависит, выйдет он отсюда живым или нет...
-Василий Николаевич, -
начал Юрий, тщательно подбирая слова и контролируя инто-нацию и свое лицо.
-Василий Николаевич, мне нужно всего два-три дня, пара-тройка и я предоставлю тщательный план, тщательно тщательнейшим образом разра-ботанный план, как вычислить наследника за границей... Два-три дня...
Да, залез ты в говно Юрок, по самые ноздри, действительно - вход в закон рупь, выход два, а тут не два, а жизнью расплатишься, и с чего ты только решил, что тебе миллион отвалится, идиот трахнутый, ну мудак...
-Ну составишь план, майор, -
сказал Север, отодвигаясь от Юрия и вроде бы даже как бы вновь сменившись в лице, вернулся вроде бы к прежнему благодушному виду, и даже перестал Юрком называть, снова майором кличет...
-Ну а кто его, план-то твой выполнять будет? А?! Это же надо в несколько стран людишек посылать, паспорта, визы, сколько бабок, времени угрохается...А дни-деньки бегут, того гляди и снежок выпадет, и останемся мы на бобах...Инюрколле-гия нас еще обскачет...Тогда тебя точно за расчет придется разок мочкануть, ма-йор, ты не кумекал над таким вариантом, а?
Да, успокоился этот подонок, сейчас главное отсюда вырваться, а там видно будет...
-Василий Николаевич, есть только одна фирма, которая имеет своих людей за границей и опыт розыска...
-Я ее знаю! Раньше ты сам. в ней пахал, за шкуру «сиволапых» трепал, лагеря ими набивал...
-Я не был следователем...
-Молчать сука! Ты что же, если был опером в «конторе», так не набивал? Я набивал что ли? Я что, тебя попрекаю падло?! Я тебе просто, Юрий, напоминаю кто я и кто ты по этой жизни и по понятиям. Я вор в законе, пахан, авторитет всей Москвы, смотрящий по злоглавой, а ты шестерка козырная на цирлах и ссученная по отношению к своим пре-жним корешам. Так в чем дело, майор, ты че, предлагаешь пойти на поклон к тво-им прежним корешам и накатить им наследничка с миллиардом?..
-Василий Николаевич, я ни кого не предавал и не ссучивался, как вы изволили выразится. Они меня выкинули. Без пенсии. Но не это главное. Я за два-три дня придумаю такой план, что бы они нам наследника искали в темную, а мы, контро-лируя их, как твои пацаны контролировали все это время меня, в самый последний момент сопрем наследника. На детали мне нужно три дня, Василий Николаевич! И наследничек будет твой, шеф, твой! А меня убрать большого ума не нужно...
-Откуда знаешь, что тебя пасли? –
Север налил в хрустальный стакан минералки из стеклянной бутылки и опрокинул воду в огромную пасть, полную отличных фар-форовых зубов. Раньше сволочь наверно нержавейкой детей пугал, сволочь, своло-чь, лишь бы вырваться...
-Я не пальцем деланный, Василий Николаевич. И не вчера родился. Я в операх двенадцать лет пробегал, диссидентов за шкуру трепал...Носом чую, когда по моим следам идут, да еще лишних свидетелей убирают. Слава богу, хоть у этих безмоз-глых хватило тямы под ограбления закосить во всех случаях...Ну что, даешь мне три дня или... -
-Юрий нервно дернул кадыком, но собравшись с духом, продолжил.
-Или мне готовится...
-Даю. И я не монстр, Юрий, если кого и убирали, то ради дела. Ты на своей прежней работе тоже не в белых перчатках пахал. У секретаря твоя премия и зарпла-та. Поработал ты отлично, наковырял много, главное - наследничек до 96 был, и вроде бы скорей всего и сейчас жив... Дай бог. Но я не представляю, как ты сможешь заставить ФСБ искать для нас в темную... Давай двигай. Всего хорошего и не кашляй. Привет жене и детям. А в пятницу в десять часов я тебя жду.
-До свидания, Василий Николаевич.
-Ну-ну...
Спускаясь по лестнице к входной двери в холле в сопровождении охранника, Юрий не прячась, в открытую оттер пот с лица.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

Прага.

Милан Зелингер или правильней сказать пан Зелингер всегда опаздывал. Нет, не на работу, не на уезжающий за поворот последний ночной автобус, а опазды-вал так сказать в глобальном, широком смысле слова. Долго примеривался пан Зелингер к социализму с человеческим лицом и уже точно решил для себя - беру-принимаю, это то самое, что требуется человечеству, Чехословакии и лично мне, как бац! и пришел, а правильней сказать приехал август на советских танках в шестьдесят восьмом. И социализм с человеческим лицом расплылся в страшную мо-рду интернациональной помощи... Ну хорошо, пан Зелингер или как его иронично называла в особо ехидные минуты совместной жизни жена - Миланку, собрался с духом и уже хотел осудить незваных гостей, как... Как началась нормализация и весь чехословацкий народ с отдельными вкраплениями цыган на Пльзенской, хором полюбил Старшего Брата с его всем большим - успехами, коровами, колхозами, фабриками... Милан подумал-подумал и решил - буду как все, тем более у меня семья, дети, полюблю оказавших нам братскую помощь, если бы не они - пришел бы к нам звериный лик капитализма... А тут снова бац! и нашлись смелые интеллигентные люди, отважившиеся подписать Хартию и провозгласившие идеи демократ-ии основными для чешского общества... Пан Зелингер просто чувствовал - не пос-певает, опаздывает, время бешенным конем выскакивает у него между пальцами, водой струится между ног... Выскальзывает неухватимым чем-то... И только решил он то же, ну не поставить свою подпись под Хартией, у него все же семья, дети, просто глубоко-глубоко в себе согласится с ее постулатами, как... Это очеред-ное «как», надоевшее и приставучее, но ни чего с ним не поделаешь - как в это самое время взяли и позвали пана Зелингера подписывать уже Антихартию, хотя не был он не артистом, ни музыкантом, ни певцом Карелом Готом... Позвали гром-ко сказано, лично его ни кто ни куда не звал, просто появилась Антихартия, а значит надо ее подписывать, делать что-то, иметь собственное мнение, ну а что бы его иметь - нужно решить для себя многое... Милан ни чего не понимал, ни чего не успевал, а тут еще у Старшего Брата случился какой-то ремо-нт, какая-то перестройка, и не успел он, пан Зелингер составить еще собствен-ное мнение обо всем этом - Антихартия, перестройка, как его собственных детей сильно отлупили на Народне Триде да и кто! свои же собственные силы правопо-рядка, а уж потом Такое началось! что он совершенно ни чего не понимал...
И вот пришел 1999 год. Свободной Чешской Республике уже довольно таки много лет, пана Зелингера выпроводили на пенсию, хотя он был отличным специалистом, другого такого организатора производства со знанием бухгалтерии, как одиноч-ной, так и двойной, двух иностранных языков (мама немка была замужем за чехом, ну и усиленная помочь Старшего Брата) - немецкого, и русского, плюс приобрете-ние крупицы владения компьютером... Ни чего не помогло, пожали на прощанье ру-ку коллеги по бывшей государственной, а ныне акционерной фирме «Чехюнон», сло-жились и преподнесли ему, на долгую-долгую память подарочное издание книги «Похождения бравого солдата Швейка» и... И пан Зелингер, шестидесятидвухле-тний гражданин демократической республики (так пишут в газетах), прижимая правым локтем книгу об национальном герое, вышел вон, на пенсию. В жизнь...
Несмотря на многочисленные акты реституции, лично пану Зелингеру и его жене ни чего не перепало, пенсию назначили в размере пяти тысяч шестьсот крон, жена его, Агнешка, всю свою жизнь трудилась дома в качестве домашней хозяй-ки, поднимала детей на ноги - Радану и Карла, квартплата достигла за их двухкомнатную квартиру в старом доме с туалетом в подъезде, но зато совсем неда-леко от площади Мира, аж четыре с половиной тысячи, не считая электричества и воды, а потому пан Зелингер начал покупать «Анонс» и вооружившись ножница-ми, клеем и твердой бумагой, начал интересоваться объявлениями под кратким сло-вом «требуются». И кто ищет, тот всегда находит и не прошло четырех месяцев, как в октябре он встретил заманчивое предложение - требуется менеджер, опыт-ный аккуратный энергичный, для организации работы коммерческого отдела некоммерческого Центра... Пан Зелингер тщательно вырезал объявление и наклеил его на аккуратный квадратик твердой бумаги, что бы не спеша обдумать, спокойно и нето-ропливо это объявление, а затем, когда обдумав, он примет правильное решение, вот тогда и... Но впервые его мирная жена, его любимая Агнешка с аккуратной се-дой прической и чуть морщинистым лицом, потребовала от своего Миланка немед-ленных действий, ты слышишь?! немедленно звони туда, старый идиот, иначе нам придется вновь просить у детей денег на достаточную, для жителя Средней Европы, жизнь... И ни какие слова, мол надо обдумать, осмыслить, ни какие слова не могли достучатся до, когда-то понимающей его любимой Агнешки, ни какие слова, ни какие!.. Звони и все!.. Старый идиот!.. И Миланек сдался...

Подъезжая на своей старенькой, еще 105 модели «шкодовке», к указанному ему по телефону, месту будущей - возможно, работы, пан Зелингер страшно мучился и терзался. Как же так, не обдумав, не взвесив, с бухты-барахты, раз... Раз и все, а это же серьезный шаг, вдруг он не подходит своим уровнем этому Центру или они ему своими условиями-требованиями, как же так, так же нельзя... Плавно затормозив возле железных ворот, пан Зелингер дальнозорко бросил взгляд на новенькую блестящую табличку средних размеров - ЦЕНТР ПОМОЩИ И РАЗВИТИЯ ГУМАННЫХ ИДЕЙ ШЕСТИДЕСЯТЫХ ГОДОВ. Это было оно... Желудок стянуло от каких-то недобрых предчувствий. Свернув к воротам, он пропустил явно случай-ного прохожего на этой в общем-то немноголюдной улице, трамвай звякнул на рельсах, свернул и очень деликатно затормозил. Покинув свой старенький автомобиль, хоть и старенький, но вполне отвечающий всем требованиям - едет, везет водителя и еще трех пассажиров почти без проблем, можно послушать переда-чу по радио, прикурить, ну и в багажник можно уложить кое-какой багаж... На звонок пана Зелингера наконец-то распахну-лась калитка в воротах, сверху слегка моросило, не страшно, но все же, зонтик остался дома... За распахнувшейся калиткой стоял молодой человек лет так двадцати, с длинными светлыми волосами и одетый совсем не по-европейски... Отсутствовал не только костюм или к примеру рубашка с воротником, но не было даже джинсов, которые и сам пан Зелингер не сильно любил...Молодой человек был одет как индиец - свободные серые штаны с низко висящей мотней, такая же рубаха без воротника, поверх вязанный цветной жилет с какими-то маленькими зеркальцами?! на шеи деревянные бусы, на ногах носки из толстой шерсти и сандалии... Э-э-э, как же мне с индийцем разговаривать... не по-немецки же... Молодой человек дру-желюбно улыбнулся и на чистом чешском языке спросил:
-Пан Зелингер? Босс ждет вас...
Загоняя машину в гостеприимно распахнутые ворота, разворачиваясь во дворе явно бывшего и яано пивоваренного завода, судя по неистребимому запаху солода и дрожжей, припарковывая автомобиль под навесом, шагая вслед за молодым человеком в сторону какой-то двери и поднимаясь по чистой лестнице с запахом недавно проведенного ремонта, пан Зелингер бубнил про себя, сердясь на жену - босс ждет, босс видите ли ждет меня, босс видите ли уже ждет меня... а может здесь мафия? а может здесь они наркотики варят?.. Молодой человек распахнул дверь перед носом пана Зелингера, приглашая его войти куда-то, наверное в какой-то притон, главное не подать виду, что понял и испугался, главное унести целую голову, а уж тогда он все скажет своей глупой жене, все!..
-Добрый день! Вы пан Зелингер? -
широкой улыбкой встретил встревоженного организатора производства какой-то немолодой, но и не старый человек, лет так тридцати, с длинными волосами и с бородой к тому же!.. и говорящий по-чешски.
-Д...да, я пан Зелингер... я по объявлению... я звонил вам... если место уже занято, то я могу быть свободен...
-Почему же занято, прошу вас присаживайтесь, сейчас придет босс и мы все обговорим. Прощу же вас, прошу, присаживайтесь!..
Пан Зелингер обречено рухнул на кожаный не совсем новый диван. Рухнув, он украдкой огляделся...
Большая комната, правильней сказать зал, длинной метров пятнадцать и шириной метров так шесть-семь, то же недавно прошел ремонт, но поверх свежей побелки уже рисунки какие-то, плакаты, блестит свежо покрашенный пол, пять огромных окон, у дальней стена компьютеры на двух столах, за ними восседают два каких-то молодых судя по одежде, людей, один потолще, другой потоньше, но оба с дли-нными хвостами волос, перехваченных резинками... Видимо здесь берут на работу только волосатых, а значит ему ни чего не грозит - пан Зелингер удовлетворен-но погладил свою лысую, как бильярдный шар, голову и почти успокоился. Невда-леке от дивана, на котором он восседал, стояли еще два стола, один длинный и причудливо изогнутый, другой короткий, на обоих то же возвышалась современная офисная техника - факсы, компьютеры, принтеры, телефоны...
-Чай, кофе?.. -
так же широко улыбаясь, поинтересовался молодой человек с бородою у пана Зелингера. Молодой-немолодой, но на половину младше пана Зелингера, и одет уже более привычно, так же как и те двое за дальними столами - джинсы, трички, куртки... наверное лучше здесь ни чего не пить...
-Спасибо, я ни чего не хочу... а скоро...
-Не беспокойтесь, босс уже идет, я слышу его поступь, его шаги. А вот и он!
Бородатый тридцатилетний человек с широкой улыбкой широким жестом руки указал на дверь, расположенную за двумя пустыми столами. Оттуда выходи-ли двое, возрастом уже догоняющие пана Зелингера, лет сорока так с лишним, но одеты, одеты! но волосищи! волосищи! а у идущего впереди к тому же еще и бо-родища!.. веером... Или веником...
-Добрый день, говорите по-русски? -
с ходу озадачил пана Зелингера пришедший бородач приличного роста, одетый в какие-то широченные, как у матросов, джинсы и расшитый нитками-цветами жилет поверх рубахи в бабочках и то же с широченными рукавами...
-Г...говорю, -
выдавил из себя пан Зелингер, все прекрасно понимая - попал, а все благодаря глупой Агнешке... Папка с документами скользнула из под руки и шлепнулась на пол. Бородач быстро нагнулся, подняв папку, взвесил ее на ладони и хмыкнув, протянул ее пану Зелингеру, усаживаясь рядом:
-Давайте знакомится - я Президент Центра Слави, это учредители Центра и мои друзья Павел и Алекс, но вы их не будете слушать, непосредственный ваш руко-водитель буду я. Ваша работа будет очень проста - даже придумывать ни чего не надо будет, все придумал я, Слави. От вас будет требоваться только беспрекос-ловное выполнение моих требований и указаний, распоряжений и приказов, прояв-лять инициативу будете в пределах указанных вам рамок, одним словом - акуратно, энергично и с чувством опыта выполнять свои обязанности. Они будут таковы - реализовывать данное вам, находить новые рынки сбыта и давать мне советы в сферах, на которые я укажу и когда я спрошу, следить за бухгалтерией и вести ее, вести учет, контролировать коммерческую переписку и счета. В общем все, получать будете шесть тысяч плюс мы оплачиваем здравоохранение и налоги, плюс процент от реализованного. Некоммерческая часть нашего Центра вне сферы ваших интересов. Ну так что, сколько времени вам надо для принятия судьбоносного решения? Это шутка, ну так что, сколько времени вам надо подумать - час, два? Или день? А это как я понимаю, ваши рекомендательные письма, сир? Оставьте их себе, я вам и так верю. Если вы не справитесь со своими обязанностями - то я выгоню вас с плохой характеристикой. И ваша репутация окажется подмоченной...
Пан Зелингер понял - впервые в жизни он явно успевает, только было непонятно одно - куда?..

Жена Агнешка смотрела широко распахнутыми глазами на своего Миланка, казало-сь даже многочисленные морщинки разгладились под впечатлением от рассказа му-жа.
-И ты конечно отказался от такой почетной должности - быть менеджером и бухгалтером в таком подозрительном Центре? Или как всегда заявил, что тебе на-до подумать, тут твое умение тянуть до последнего оказалось бы кстати...
-Я согласился, -
промямлил с чувством непоправимого пан Зелингер.
-Нo почему?!..
-Не знаю...
Вот так вот пан Зелингер, мямля и вечно опаздывающий в социальном смысле сло-ва или правильней сказать опаздывающий в социальных свершениях постоянно, не-ожиданно для себя оказался вроде бы как-то вовремя, то-есть в самом начале становления Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов. А все благодаря каким-то там хипам престарелым, заигравшимся в свои немодные и непонятные игры, а так же родной жене Агшешке.

Каждый день, за исключением субботы и воскресенья, пан Зелингер приезжал на своей старенькой шкодовке в действительно оказавшийся бывшим пивоваром, а ны-не Центром по... и так далее. Запарковав машину под навесом во дворе, предварительно самолично раскрыв и закрыв железные ворота, ключ ему доверили! рядом с мерседесом Слави, весь расписанный разноцветными рисунками и фордом Алекса, то же разрисованный, но под джинсы со швами, странная фантазия, пан Зелингер поднимался по лестнице, отмечая новые украшения стен. Странно все это, зачем понадобилось штукатурить стены, затем белить, если после всех этих опе-раций их с таким удовольствием и энтузиазмом разрисовывают?..
Поднявшись по лестнице, как ни странно, чистой, надо заметить, дверь в офис не заперта, кто-то из парней уже на месте, да, те двое с длинными хвостами, толстяк и худощавый в круглых очках, Сысоп и Мартин, оказались его единственными подчиненными, операторами компьютеров, выполняющих разнообразнейшие зада-ния по различнейшему поиску в этом, в Интернете...
-Чао шеф, -
фамильярно, но приветливо встречает его не оборачиваясь от своего компьютера Мартин, ага, сегодня Мартин вышел на работу, а мог бы Сысоп или оба, по распоряжению Слави операторы в графике работы полностью самостоятельны за исклю-чением одного - кто-то из двоих должен быть на рабочем месте обязательно. Ну что же, Мартин так Мартин...
-Доброе утро Мартин. Как дела, как работа, что нового? -
пан Зелингер снимает пиджак, потертый и не новый, приспускает узел галстука, поддергивает рукава сорочки. Рабочий день начался, к новым капиталистическим успехам, как гласит написанный белым по красному лозунг на стене, это все Слави, с юмором босс, приказал, а выполнить всегда есть кому, хотя правильней сказать Слави не приказывает, а рекомендует, но в такой форме и таким тоном, что ни у кого не возникает мысли уклонится от этих рекомендаций... Пан Зелингер усаживался поудобней, геморрой не шутка, слегка покряхтывал, придвигал к себе бумаги, требующие немедленного принятия по рекомендуемым боссом Слави намет-кам. Сквозь энергичные звуки музыки, но совершенно не сотрясающие стен, поднимался дымок от сигарет и парок от кофейных чашек, за заплаканными стеклами огромных окон виднелись крыши различнейших вспомогательных помещений, всех этих складов, мастерских, подсобных цехов... Прямо над лысой головой пана Зелингера с ленинским прищуром и лукавой улыбкой смотрел вставленный в тяже-лую золоченную раму вечно юный Макартни...
В первый рабочий день пана Зелингера поразило все. В первый рабочий, так как в самый первый день, когда по непонятным для него самого причинам он дал со-гласие работать в этом Центре, пан Зелингер ни чего толком не рассмотрел. Место расположения его работы, бывшего пивоваренного завода, а ныне Центра, огромнейшая территория, купленная этими волосатыми не сильно молодыми людьмиБ располагалась на улице Коруной. Офис - просторный зал с пятью огромными окнами, с рабочими столами и одним низким, круглым, журнальным, двумя диванами обтянутыми кожей, громко играющим сложным музыкальным устройством, совершенно не похожим на знакомые ему музыка-льные центры, на стенах плакаты и рисунки-росписи, пол покрашен ярко-желтой краской. На шкафах куски непонятно чего, в шкафах разнообразнейшие папки по множеству вопросов - бизнесу-реализации, какие-то вырезки и так далее... Мебе-ль в офисе была не новой, но в хорошем состоянии и отремонтирована, оргтехника - все эти факсы, принтеры, ксероксы, компьютеры, телефоны были то же подержаны и потрепаны, но тем не менее отремонтированы и отрегулированы, и еще не разу ни подводили. Правда, надо отдать должное - и мебель, и техника, включая холодильник и автомат для приготовления кофе с чаем, были умело расставлены, явно знатоком офисного дизайна, умело, удобно, красиво... Совсем не так, как во всех тех государственно-акционерных конторах, где довелось ему поработать. Операторы поразили его намного меньше, чем босс Слави и соучредители Центра Павел с Алексом, так как пан Зелингер уже насмотрелся на такую молодежь, бой-ко, шустро и умело обращающиеся с компьютером. Конечно, он и сам мог бы отп-равить куда-либо э-майл или написать что-либо, уложив написанное на файл, пробежав ревматизными пальцами по клавишам пепельного цвета. Но что вытворяли эти парни - уму непостижимо! Они могли все...Сысоп, толстяк с бритым лицом и це-пким взглядом и Мартин с бакенбардами рыжеватого цвета перетекающие в усы-бородку, оба в джинсах, как и вся молодежь, и в тричках с застиранным рисун-ком... Все поразило пана Зелингера в первый день, но ко всему человек привыка-ет, вот и он не проработав еще и двух недель, привык и не удивляется, когда из узкой двери у него за спиною неожиданно появляется босс Слави, отказавшийся назвать свою фамилию и потребовавший, что бы его называли Слави, вот и прихо-дится пану Зелингеру изобретать фиологические изыски - пан Слави, пан Алекс, пан Павел...Но Павел протестует против слова «пан», а эти воспринимают как должное...
Конечно, можно сколько угодно ехидничать и смеяться по поводу внешнего вида пана Слави и его друзей - длинные волосы, бороды, немодная одежда, над их странными привычками - самодельные сигареты из табака «Самсон», но иногда си-гареты и со странным не табачным запахом, но не наркотик же они здесь курят?. Ведь они же не агрессивные и все соображают, то есть адекватно реагируют на окружающую обстановку...наверно индийские сигареты... Да, не наркотик, и Агнешка подтвердила, что такое не может быть... да, можно смеяться, но... Но как орга-низатор производства с большим стажем работы, он должен сказать - босс Слави не просто умен, он просто гениален! Да-да, гениален, судите сами, идея проста как мир, но как все простые идеи сработала на все сто. Дать объявление, сообщить во все фирмы, корпорации, во все организации и концерны, банки и офисы, буквально во все! - согласны бесплатно забрать любое количество чего угодно ненужного вам... Самое позднее двенадцать часов после вашего сообщения... Коне-чно забрать, да еще бесплатно, желают все, но не все это могут сделать, во-первых - транспортные расходы, во-вторых - где все это хранить, что тебе да-дут бесплатно, в-третьих - самое главное - куда это все девать, бесплатно до-ставшееся добро? Босс Слави все придумал - транспортные расходы оплачиваются в конце месяца и по самым дешевым расценкам, какие только можно придумать, так как с транспортной фирмой заключен договор - Центр не будет обращаться в другие фирмы, фирма предоставила самые низкие расценки, а предстоящие перевозки безграничны... Гениально? Да. Просто и старо? Как мир. Работает? А что еще нужно? То-то же. Хранится заб-ранное бесплатно и бесплатное на обширной территории Центра. А вот реализация пока пробуксовывает. Нет, пан Зелингер с операторами делают все возможное, их зарплата поставлена в прямую зависимость от доходов Центра, ведь на те шесть тысяч основных сильно не разбежишься, одним словом - приобретенное бесплатно продается. Но медленно. Очень медленно. И на сегодняшний день реализованное еще не окупило транспортные расходы, как это не прискорбно... Нужно что-то придумать, иначе затоваримся, иначе прогорим...
-Привет пан Зелингер, как дела? –
вопрошает босс, появившийся из-за двери и усевшийся на край стола.
-Добрый день, пан Слави.
С операторами босс говорит на английском, с паном менеджером на русском, ина-че получится Вавилон.
-Дела идут неплохо, но поступления товара грозит затопить склады, а транспортные расходы съесть предполагаемые доходы. Нужно что-то придумать, пан Слави.
Босс чешет пятерней заросшую густым волосом, общий вид - разбойник из детской сказки-фильма, голову и наконец изрекает не сильно умный ответ:
-Ну ни чего, что-нибудь придумаем, продолжайте работать, если меня кто-то спросит - я в мастерской.
Босс как русский царь Петр, хоть и босс, но сам то же работает, ремонт бесплатно отданной мебели или сортировка секихендовской одежды, да мало ли работы у работящего босса... Переборка всего того, что надарили, а надарили уже не мало - пан Зелингер об этом знает лучше всех, все прошло через его стол, тре-бует то же и времени и сил.
Самой первой отозвалась фирма имеющая отель, они видите ли затеяли комплекс-ную реконструкцию, а куда же девать старую мебель? По видимости сначала суну-лись в комиссионные магазины, ну а там конечно с радостью - одеяла, белье по-стельное, полотенца, везите давайте, нет-нет, транспорт за ваш счет, а крова-ти деревянные? сколько-сколько? полторы тысячи штук?.. да вы что?! с ума сош-ли, у нас все же комиссионный магазин, а не оптовая база по продаже сырья...Ну а как раз тут и пан Слави, наш босс се своей гениальностью, то-есть объявле-ние на глаза попалось или рекламный буклет по почте или через интернет доста-ли... Ну а тут уж и пан Зелингер трубочку поднял - алло, что, полторы тысячи деревянных кроватей с матрацами, по шесть одеял к каждой, двадцать два постельных комплекта, полторы тысячи шкафов, тумбочек и прочей мелочи в несколько десятков тонн? Да какой разговор, сейчас я только адрес запищу и через пару часов мы все-все увезем, нет-нет, транспортные расходы за наш счет, и погруз-ка то же за наш, от вас ни чегошеньки не требуется... Попробуй выкинь полторы-тысячи кроватей, контейнеры устанешь заказывать и оплачивать все это, а тут...
Ну а следом как хлынуло - и телевизоры с сейфами, и продукты с просроченным сроком годности (это не для реализации, а для внутреннего, в Центре то есть! хи-хи, потребления, и ему перепадает, и в обед и на дом), компьютеры с факсами, одежда из прогоревших секи-хендов и действительно сгоревших да не до кон-ца фабрик, совершено новехонькие костюмы бельгийской фирмы, неизвестно где только подхватившие неприятный запах, а мы их одеколончиком и за четверть це-ны, один и он себе взял, пригодится в театр сходить, за четверть цены и в се-ки- хенды, что еще не прогорели... Одно обидно - медленно, медленно реализация проходит, очень медленно, ну очень...
-Алло, это секи-хенд? Вас беспокоят с Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов, пан Зелингер, менеджер, мы имеем вам предложить для реализации следующие товары...
Берут. Но мало. Надо что-то обязательно придумать, иначе затоваримся, скла-ды переполнятся и Центр наш обанкротится... Интересно, откуда у этих волосатых людей не молодого возраста деньги на такой заводище?.. Всю жизнь проработал, а на счету всего лишь около двадцати тысяч на черный день... А тут...
Мысли пана Зелингера разлетелись от вопроса пана Слави, неожиданно появившегося из-за узкой двери, ведущей куда-то в неизвестные для него, менеджера, дали, в личные покои что ли босса и его друзей, куда уважаемому пану Зелингеру нет входа...
-Ну так что, какие дела на сегодня?
Борода у босса взлохмачена, лоб в поту, ну и запах соответственный, сразу вид-но где человек поработал - потом несет и столярным клеем...
-Вот список сегодняшних поступлений, а вот список пристроенного нами за сего-дня. Сальдо не в нашу пользу, пан Слави. Боюсь затоваримся и...
-Пустяки. Что ни будь придумаем... Меня ни кто не спрашивал?
-Нет пан Слави, ни кто.
-Ну так я пошел, до свидания, увидимся завтра.
-До свидания пан Слави.
Кивок пану Зелингеру, приятельское похлопывание по плечу оператора Мартина, дверь закрывается бесшумно за боссом. Только звуки неизвестной музыки молодежной, рок называется, на-вязчиво лезут в голову, слава богу, что не громко, иначе совсем бы жить не было бы...
За стеклами больших окон хмурится небо, грозя в очередной раз заплакать, кры-ши темнеют те ли от подступающего вечера, то ли от незаметно уже начавшегося дождя...
-Пан Зелингер, я на сегодня все. До свидания, -
сообщает Мартин, собираясь и уходя. Ом то же живет здесь, со своей подругой, на одном из этажей огромнейшего здания...Пан Зелингер остается один, в тишине, только сквозь полуоткрытое окно для проветривания вместе с холодком и сы-ростью осени, доносится почти точь-точь такие же звуки этой непонятной музыки что уже сегодня включал Мартин... Откуда-то сверху, видимо из апартаментов, что за фантазия - жить на пивзаводе, купив его, они же могли бы купить и особняк, а уж квартиру люкс точно... Слышится едва уловимо русский Слави и Алекса, этот непонятный, не совсем русский русский язык босса, видимо появилось много но-вых слов...
В полной темноте, если конечно не считать огней рекламы, света фонарей, слепящих всполохов от фар встречных автомобилей, да мало ли в городе, да еще столичном, источников яркого света, возвращался пал Зелингер домой, уставший и неудовлетворенный, так ни чего не придумавший для расширения реализации все-го этого бесплатно отдаваемого многочисленными фирмами... Кто бы мог подумать, вроде бы чехи, Чехия все же, и вдруг такая неожиданная нежадность...Оказывае-тся бывают моменты, когда отдать бесплатно дешевле, чем продать или хранить, не говоря уже про выбросить... Вот такие дела.
Старческими в пегих пятнах возраста, но все равно крепкими еще руками пан Зелингер повернул руль своей шкодовки и въехал с тихой улочки во двор старого же дома, и шкодовка старая и дом, да и сам я тоже не первой молодости... Дв-ор снова кто-то оставил раскрытым, ворота нараспашку, наверно это пан инженер, у него такие привычки, сам в нашем доме не живет, только офис имеет, так что ему беспокоится... Окна квартиры пана Зелингера уютно светились, там Агнешка с ужином - кнедлики с капустой и кусочком свинины, хоть и вредно, но вкусно...А вот пан Слави почему-то вегетарианец.


СЫСОП И МАРТИН.

И Сысоп и Мартин, не смотря на небольшое различие в возрасте, не смотря на микроскопические различия в одежде и внешности, являлись типичными отходами от социальной деятельности общества. Общество решило в 1989 году прекратить эксперименты по строительству социализма, как неудавшийся и по примеру Старше-го Брата, Советского Союза, вернутся к проверенным взаимоотношениям между лю-дьми и государством, то-есть к капитализму.
На Кампе, в месте традиционного сбора волосатой нечисти, сразу объявилось множество молодых людей, которые и до этого не сильно стремились участвовать в строительстве предыдущей формации - социализма, так и сейчас не бежали на стройку капитализма. Среди них были и Сысоп с Мартином, кстати - Сысоп это просто прозвище, а не экзотическое имя, данное ему экстравагантными родителя-ми.
Пролетели годы от того памятного события. Сысоп и Мартин даже познакомились где-то в 92-93 годах со Слави, тогда еще не являвшегося президентом Центра. Слави как все, совершенно демократически валялся на траве Кампы, курил не си-льно тогда преследуемую травку, пил пиво, интересовался герлушками и знакоми-лся с пиплами, балдел как все. Но затем Слави уехал дальше на Запад - мир по-смотреть и себя показать, слабые или строчались-спились или постриглись и одели галстуки, сильные же тоже улетели в те края...В те самые, в которых более терпимо относятся к длинным волосам, сквотам, траве и странному образу жизни, более терпимо, чем в псевдо чопорной Чехии, хотя это всегда смешно - когда ну не нищий, а не богатый, скажем так - не сильно богатый старается вести себя как аристократ (по своим представлениям)... Зрелище и смешное, и жалкое. На Ка-мпе стало тоскливо от туристов, усиленно кидающих пластмассовую тарелку друг другу, и хоть появлялась мелочь волосатая каждую весну, молодняк хипповый, но это все уже было не то. И Сысоп с Мартином повторили путь некоторых хипов на Западе, нашли свою социальную нишу - стали операторами-программистами компьютеров...
Но пришел 1999 год, приехал Слави с френдами и идеями. И встряхнув хвостами, Сысоп и Мартин бодро отправились во след этому лживому гуру, который пообещал рай на земле. Ну, может быть рая и не получится, но зато работа знакомая и даже можно сказать так - любимая, обед и чай-кофе бесплатно, за счет Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов, зарплата приличная плюс премии, ну и всегда можно одеться со склада и если не бесплатно, то за символическую сумму. Ну и самое главное - общение, круг общения, все вокруг свои, с хвостами и хайрами по плечи, травкой и пивом, знакомой музыкой и дружескими улыбками. Согласитесь - ведь всегда приятней созидать, находясь в дружественной среде, чем среди гнусных цивилов... А пана Зелингера можно и потерпеть.


МОСКВА.

Только подъехав к своему дому, Юрий успокоился. Надо обязательно что-то придумать, и с ФСБ, и с подстраховкой... Наверное пора идти в бывшую родную «контору», покаяться и предложить миллиард... Иначе завалят козлы, вместо расчета, за миллион удавятся, Север этот подлюка, сволочь... Сука и козел... этот Север... гад...
Вылезая из «Таврии» под мелкий нудный дождик пополам с липким снегом, Юрий сплюнув, подумал - надо обязательно войти в контакт с прежними...
-Юрий Яковлевич Резков? -
спросил кто-то сзади у Юрия и не успел тот повернутся, как ему резко заломили руки, а перед носом оказалось раскрытое удостоверение личности. Тот же самый спокойный голос добавил:
-ФСБ. Спокойно. Приедем - разберемся.
Тихо подкатил мерседесе, Юрий был водворен на заднее сиденье теми же двумя здоровяками, что заломили ему руки, на голову был напялен колпак из чистой непрозрачной материи... Колпак даже пах свежо выглаженным, чуть-чуть... Автомоби-ль покатил неизвестно куда, хотя как это неизвестно? очень даже известно, на Лубянку, бывшую имени Дзержинского... В бывшую родную контору повезли эти гады, интересно - за что? А может, так и лучше... Мысли перебил все тот же спокойный голос с переднего сиденья:
-Ну, что там у него в карманах, давай сюда...
Проворные и ловкие руки зашарили по карманам, свои же собственные руки Юрия были скованы наручниками за спиной, когда только успели, холодок браслетов почувствовал вроде бы только сейчас...
-Бумажник с долларами и рублями, удостоверение работника ФСБ, хотя вроде бы у нас не работает, интересно, пистолет газовый, разрешение на ношение оружия, но-мер совпадает, конверт синий с долларами, ого сколько! мелочь разная, сигаре-ты, зажигалка, расческа, бумажные платки...
-Клади все назад!
Спокойный голос распорядился и проворные руки рассовали имущество Юрия назад по карманам, ни разу не ошибившись, специалисты! хреновы, только пистолет ви-димо оставили себе, в подмышечной кобуре тяжесть не прибавилась...
Черт, с удостоверением могут быть проблемы, ну да ладно, Север со своими адвокатами отмажут, вот только за что сгребли, неужели что-то наружу вылезло, поис-ки и ныряния в архив «конторы»?.. Херово... наверно действительно пора сознаваться...
-Приехали, помогите выйти гражданину...
Сильные руки выволокли Юрия и не снимая колпака, потащили куда-то, он шел, еле-еле успевая переставлять ноги, запрокинув голову и инстинктивно высоко задирая колени, дверь, вторая...
-Снимите колпак и наручники! -
резкий голос, совершенно непохожий на тот спокойный. Юрий зажмурился от ярко-го света и несколько раз шевельнул-повел затекшими плечами. Открыв глаза, он увидел дежурную комнату, судя по обшарпанности ни чего не имеющую с ФСБ, ско-рей всего какой-нибудь райотдел, впереди за столом сидел капитан в милиционер-ской форме и с усталым рылом, сбоку двое в гражданском, судя по возрасту, ско-рей всего понятые что ли, еще какие-то люди...Юрий начал растирать запястья.
-Гражданин Резков Юрий Яковлевич? –
резким голосом поинтересовался капитан.
-Да...а собственно в чем дело и что это за задержание или арест?
-Сейчас я вам все объясню. Прошу вас подойти к столу и все выложить на него из карманов. И без шуток - оперативники начеку! Выполняйте! Понятые, -
обратился капитан к двойке дедков явно пенсионеров, с любопытством тянущих шеи на Юрия, с любопытством и опаской.
-То же подойдите к столу.
Юрий сделал полшага и упершись в край стола, начал выкладывать все из карманов, не понимая, что за комедию ломает здесь капитан с усталым рылом. Бумаж-ник, платки, расческа, удостоверение на оружие, пачка сигарет с зажигалкой, никчемное удостоверение ФСБ, из внутреннего кармана конверт и еще по тяжести он сразу понял - подменили!
-Это не мой пакет, мне его подсунули, в машине! -
заорал Юрий, кидая на стол незнакомый ему серо-коричневый пакет неизвестно с чем, совсем непохожий на синий конверт с долларами, полученный у секретаря.
-Я eщe ни разу за свою жизнь не видел ни одного человека, который сказал бы честно - да командир, это мое, -
презрительно пробросил капитан и скомандовал понятым.
-Откройте вот этой ручкой пакет, надорвите его, только осторожно, немного так.
Юрий был усажен крепкими операми на жесткую скамейку у стены, один из понятых с высунутым от усердия языком и с каплей на кончике носа, зеленой шариковой ру-чкой ковырял пакет. Второй, в длинном старом зимнем пальто от нетерпения ерзал руками по краю стола.
-Тут какой-то кулек, ну в смысле пакет полиэтиленовый, небольшой такой, -
удовлетворенно произнес первый понятой, разорвавший наконец пакет. Второй дед тянул шею и с огромным интересом рассматривал происходящее. Сам же Юрий чувст-вовал только усталость, его терзало одно - за что...
-Аккуратно, не прикасаясь к пакету, надорвите его дальше и вытащите авторучкой на стол этот полиэтиленовый пакет ,-
скомандовал капитан.
-Кажись хероин, как в кино, -
с удовлетворением прошепелявил второй понятой. Юрий скрипнул зубами - подста-ва была как надо и на пакете этом его отпечатки... Но на полиэтилене нет, слабое утешение, интересно - сколько лет за наркоту...
-От четырех до двенадцати, гражданин Резков, от четырех до двенадцати вас ожидает... Можно, пока не поздно, еще оформить чистосердечное признание... Подумай-те.
Заткнулся бы капитан, ишь сука, распелся, размышлял Юрий, глядя как понятой вытаскивает из пакета полиэтиленовый кулек, грубо запаянный с чем-то белым, похож-им на крахмал... Кто же меня подставил, кругом суки и сволочи, гады...
-Ну что же, все ясно, -
удовлетворенно произнес капитан.
-Теперь возьмем пинцетом и конверт и кулек, положим все это вот в этот пакетик...
Комментируя свои действия, капитан ловко уложил все в пакет и заклеил его, лиз-нув серым языком край.
-Пакетик заклеим и отпечатаем, поставим время, я распишусь, понятые прошу - да через заклеенное, теперь в соседней комнате вам дадут подписать протокол и вы свободны.
-А.... а на язык пробовать не будем разве, ну как в кино? -
заинтересованно подал голос второй понятой, помятым жизнью гриб со слезящимися глазами. Юрий не выдержал и заорал на него:
-Та что же сука, мне подставу сделали, а ты тут готов меня в тюрягу засунуть, пидар, может сам пожрать хочешь, гад?!
Понятой обидчиво замигал глазами и обратился к капитану:
-Товарищ капитан - непорядок. Оскорбляет при исполнении... Я же понятой...
-Господин капитан, господин. Товарищи у Зюганова. Все, я вас не задерживаю, оперативники проведите понятых в соседний кабинет!
Капитан и Юрий остались вдвоем, если не считать опера, придерживающего его за локоть. Ну гады... Юрий с ненавистью уставился в окно с решеткой - неужели те-перь эта архитектурная деталь станет частью моей жизни, а как же дети, жена... Капитан зевнул, достал из кармана брюк пистолет - Юрий узрел свой «газовик», презрительно хмыкнул и сунул его в выдвинутый ящик стола. Со стуком засунул ящик на место и посмотрев на Юрия, подмигнул усталым глазом:
-Ну что, гражданин хороший, наркота у тебя есть, удостоверение поддельное ФСБ, может еще что найдем... И поедешь ты в спецзону для бывших ментов лет так на десять... Будешь там какой-нибудь херней маяться, с работой сейчас в зонах напряженка, ты уж извини... Ну а можно чистосердечное признание, тогда гуманный российский суд учтет и гляди, скинет немного, получишь не червонец, а к приме-ру лет пять... Ты подумай, Юрий, подумай...
Хлопнула дверь, вошел еще один опер, неся в руке лист бумаги.
-А вот и протокол изъятия готов, и все у нас в куче...
Капитан полюбовался на протокол и еще раз спросил у Юрия:
-Так что, будем разговаривать или не будем?..
Юрий промолчал, даже отрицать бесполезно, даже сказать, что нашел и ехал в милицию отдать, все смешно, он прекрасно понимал - ни к чему этому гаду-менту не объяснишь, и кто его подставил - непонятно...
-Ясно, гражданин с нами не желает разговаривать... Он гордый. Отведи его Димок в «обезьянник»...
Димок сноровисто и сильно сгреб Юрия за правую руку, чуть выше локтя и вывел его в коридор. Откуда-то несло сквозняком, пахло свежо наблеванным, где-то кто-то гнусавым голосом выводил совсем не мелодично:
-Глаз на жопу натяну - будет телевизор...
Опер Димок провел Юрия в конец коридора, железная дверь выкрашенная когда-то давным-давно в коричневый, за нею стол с еще одним дежурным и не сильно длинная сте-на решетка, за которой как в зверинце прыгали, кричали, сидели, что-то расска-зывали, о чем-то просили разные люди... Приглядевшись, Юрий увидел в одной из клеток, а пространство за решеткой было еще перегорожено кирпичными стенками на клетки, в одной из клеток двух лахудр с подбитыми и размалеванными глазами, какого-то «синяка» со слюной висящей с губы и еще кого-то... Действительно «обе-зьянник» ...
-Петро, пристрой дилера, капитан приказал, -
попросил дежурного толстого мента-сержанта опер и подтолкнул Юрия к столу. Де-журный разулыбался во весь свой красногубый рот:
-Дилер, мать твою... Сколько служу - первый раз дилера вижу... Выкладывай все на стол, что есть в карманах...
-Да у капитана осталось, -
подсказал Димок, на что дежурный скорчил плаксивую морду.
-Сам попользуется вещичками дилера... Ай да капитан... Ну да ладно, куда же те-бя посадить, такого красивого, у нас тут все по-простому... Наблевано-насано,
-К нам посади дядечку, к нам, мы ему в двух минет забацаем, -
заорали пьяные и растерзанные лахудры, на что Петро только заулыбался еще бо-льше.
-Ну я прямо не знаю, к засранцу я тебя конечно не посажу, у нас тут один усрался, а еще интеллигент понимаешь, всего разок и пнули... А давай я тебя посажу к Яше... Яков Батькович, посажу к тебе дилера, буянить не будешь?-
поинтересовался дежурный у самой крайней клетки слева, за прутьями которой и находился тот гнусавый певун. Седой, бомжевато-грязный, с тусклым взглядом...
-Глаз на жопу натяну - будет телевизор, -
загадочно ответил Яков своим гнусавым голосом, гнусавым и немелодичным. Юрия передернуло, на что опер, все еще державший его за руку, с усмешкой сказал:
-Да не боись, не боись дилер, вшей не поймаешь, мы уже лет десять бомжей не подбираем, у Яши вшей я думаю нет. Он у нас тронутый, крыша съехала, вот он соседей, всю семью, с бабушкой и внучком, того... Раз и мочканул. Ты с ним осторожней... Он у нас ненадолго, скоро за ним санитары приедут... Заходи.
За спиной у Юрия звякнула решетка, остолбеневший и охреневший и с задержания, и с подставы, и с этого Яши, если не врут, морально измотанный как черт знает кто, он осторожно уселся на край скамейки, узкой и грязной, приделанной к стене. И уставился на убийцу, тот же рассматривая свои ботинки, в пятнах чего-то темного и густого, снова затянул немелодично и гну-саво:
-Глаз на жопу натяну - будет телевизор...


ПРАГА.

Слави проснулся от рева. Это неугомонная Диди встала как всегда раньше его и поставила свой любимый Роллинг Стоунс... И подпевая ему во весь голос, гото-вила завтрак своему русскому гризли. Делать нечего, придется вставать... Слави натянул джинсы и шлепая босиком по подаренным, коврам, вышел в зал? в холл? в жилую комнату? во общем вышел из спальни в большую комнату, где в углу в нише была устроена небольшая кухонька. Сделав Джагера потише, а то аж уши заклады-вало, чмокнув недовольно обернувшуюся на относительную тишину Диди в макушку, Слави пошлепал дальше, умываться. В ванной Микки почти не было слышно, все же просыпаться от рева в ушах этого неутомимого супера в сорок два тяжеловато... день хорошо начинать с Джетро Тал скажем или с Пинк Флойд, монотонно размыш-лял Слави, надраивая зубы, как солдат первого года службы сапоги и разгляды-вая себя в зеркало. А вот с Роллингов, так можно и заикой остаться. Поеживаясь от удовольствия, Слави залез под тугие, штамп, но лучше не скажешь! струи ду-ша, ах, хорошо!.. волосы облепили плечи, борода повисла мочалкой на грудь, ка-кой ништяк, а теперь чуть прикрутим теплую водичку, а, а, а!.. Крик Слави слился с увеличенным ревом Микки, это все Диди, она вторила обоим, было весе-ло и ради этого стоит жить...
Умытый, растертый, посвежевший и помолодевший Слави уминал третий бутерброд, и масло и сыр из отвезенного задаром, так же как и маг, и мебель, и многое, многое, многое другое. Только хлеб покупаем, хорошо устроились хипы, да, Ди-ди? А та в ответ свое:
-У нас все готово, ты бы заглянул, я разрешаю, завтра уже суббота, пипл привалит, а ты еще и ни разу не был, президент называется...
-А я вам с Нурой полностью доверяю, полностью и безоговорочно. За бармена Володя-Борода будет?
Энергичный глоток какао, горячая жидкость разливается по, пусть будет «по жи-лам», Диди смотрит с улыбкой, явно любуется... Слави притянул девушку свобод-ной рукой к себе, через угол стола:
-Что же ты с утра убежала, радость моя и сразу Джагера врубила, я чуть не оглох...
-Подумала, может отдохнуть хочешь...-
лукавая улыбка, оx уж эти экологические девушки в «мартинсах-гладиаторах», наверное самые опасные...
Нацеловавшись, как десерт к завтраку, Слави и Диди приступили к обсуждению предстоящего дня.
-Мне ночью в голову пришла идея...
-Вот что тебе после меня снится, а я думала!..
-Да ладно тебе, идея насчет реализации, нужно сообщить пану Зелингеру. Потом закончить с сортировкой оставшегося шмутья, ну клоудс, клоудс рассортировать,-
перевел незнакомое слово Слави, а то Диди брови уже вскинула.
-Ну а после обеда и загляну в ваш сарай, посмотрю, что вы там натворили, готовтесь - если что не так, разнесу, я президент строгий...
-Ну а мы с Нурой, и должны еще прийти Микулаш, Давид и пара герл, так мы ку-чей наведем окончательный порядок, как ты говоришь - ма-ра-фет, и все готово.
-Плакаты возле рок-клубов наклеили?
-Да, так точно, ваше приказание выполнение, господин президент!..
Поцелуй грозил уже перелиться в более бурное изъявление чувств, как Слави насилу вырвался:
-Хватит, ну хватит же Диди, надо было утром не убегать к Микки, а...
-А! ты ревнуешь, гризли, русский медведь| вот ты какой!..
Семейная сцена кончилась ни чем, к сожалению для Диди и к облегчению Слави. Хорошего помаленьку.
-Ну все. Я пошел. Целую, передавай привет молодежи. Я подскочу.
-Уйди, противный...
Шлепнув напоследок экологического активиста в прошлом, а ныне главного распорядителя и приводную пружину в деле осуществления некоторых его идей, по мягкому месту, Слави вышел в коридор. В одном конце коридора серело окно, туск-лым светом освещая крашенные доски пола и два ряда дверей по сторонам, в дру-гом конце чернел проем лестницы. Ведущей вверх-вниз. Слави решил воспользоваться не потайным ходом, ведущим прямо из его с Диди апартаментов за стол, а об-щей лестницей, что бы не совсем сильно отрываться от народа и проконтролировать как соблюдается его рекомендация о поддержании чистоты.

После ремонта, произведенного быстро, но качественно - Алекс и Слави лично следили за рабочими и подгоняли их и словом и премиями, бывший пивовар изме-нился почти неузнаваемо. Главный корпус, расположенный сразу за воротами направо и протянувшийся вдоль забора метров на двести, шестиэтажная громадина, в котором раньше булькало, варилось и разливалось по бутылкам и бочкам пиво, превратился в мозг, сердце, желудок и все остальное Центра.
Первый этаж, как и все остальные пять, раньше представлявший из себя беск-райнее, от одной стены до другой - двести метров! пространство, цех с остат-ками бетонных фундаментов, ныне блестел четырьмя крашенными в разные цвета, воротами во двор. За синими, первыми, прятался склад продуктов, полученных как и все остальное, за отвоз. Груды ящиков и картонных коробок благодаря уси-лиям Павла и тройки-пятерки молодых хипят и хипушек, не живущих в Центре, а только приходящих, быстро рассортировывалась и размещалась по стеллажам склада. Павел был шеф продовольственного склада за синими воротами и ответственный за его содержимое. За вторыми воротами красного цвета был склад одежды, привезенной из всех этих секи-хендов и оптовых фирм, магазинов и салонов, иногда это было подмоченное, иногда с неистребимым - с точки зрения цивилов, запахом, иногда все отличного качества. Просто фирма или магазин прогорели и помещение требовалось срочно освободить...А такое количество одежды ни один секи-хенд даже по бросовым ценам не осилит. Вот и звонили в Центр, пану Зелингеру, вот и приезжало сюда, на склад за красные ворота. Главным над этим складом Слави назначил себя. Самозванцев нам не надо, бригадиром буду я, как говорили в местах иных. За воротами зеленого цвета находился склад электротехники, канце-лярской, бытовой, разной мелочи типа лампочек, носок и одеял, ну и все оста-льное, что не рассортировывалось в другие склады. Ну а в четвертом за коричневыми воротами и для веселья с нарисованным огромным цветным пацификом, располагался склад мебели, из которого вел грузовой лифт на второй этаж, в мас-терскую по ремонту ее, мебели, так как часть кроватей, шкафов и всего осталь-ного, приезжало в Центр как после войны или развода - поцарапанное, побитое, потресканное, с оторванными дверцами и выбитыми стеклами.
Слави только качал головою, разглядывая в мастерской кожаный диван с вырванной с «мясом», с металлическим креплением, ножкой, это же сколько здоровья и силы надо, что бы такое учудить... Интересно, это в связи с тем, что отдавали задарма или отдавали задарма, в связи с тем? Тайна оставалась неразгаданной, но-жка вклеивалась на свое законнее место вместе с недостающим куском дерева, укр-еплялась шурупами и как ни странно - держалась, держалась и довольно таки крепко. Диван уезжал вниз, а наверх поднимался шкаф, с оторванной дверцей, с проломленной задней стенкой, даже след от ботинка остался, рубчатая такая по-дошва, а на одной из оставшихся дверец чем-то острым глубоко выцарапано по-чешски - курва. Видимо нам привет, глубокомысленно заметил Алекс и пыхнул дж-ойнтом.
На втором этаже располагался и офис пана Зелингера с Мартином и Сысопом, царство коммерции, где операторы извлекали из недр интернета требуемое и нужное для нормального функционирования Центра помощи и развития гуманитарных идей и так далее.
На третьем этаже поселился собственно Президент Центра Слави и все, все, все. Диди, Алекс с Нурой, Павел с Мартой и своими тремя детьми плюс одним ожидае-мым, Володя-Борода с Маркетой, Сысоп сам с собою (пока) , Мартин с Петрой, ну и еще с десяток неполный молодых хиппов, поменявших папин-мамин флет на сво-бодное жительство. Парам было выделено лично Слави по отдельному однокомнат-ному апартаменту, Павел с женою, Слави с Диди и Алекс с Нурой оторвали себе по двухкомнатному, ну а молодежь неопаренная пока проживала то же в одноком-натных, благо места пока было навалом, а дружба еще не переросла в такую при-вязанность, что бы селится вместе с кем-нибудь. Про пол молодежи и говорить нечего, были представители обоего. Выше, на четвертом, были оборудованы комнаты, а не апартаменты, то есть туалет и душ в конце коридора, в другом кон-це холл с кухонной линией, огромное окно до пола с видом на крыши складов и цехов пивовара, бывшего конечно, одним словом все условия для плодотворной хипповой жизни, этаж предлагался для будущих жильцов. Пока же стоял совершено пустой. Такой же пустой стоял пятый и шестой этажи - бескрайние цеха с удаленными фундаментами от котлов и побеленными стенами, с потолка свешивались провода будущих ламп, а из пола торчали трубы с заглушками так же для будущих туалет-ов и душевых...
Центр был готов к помощи и расширению гуманитарных идей шестидесятых годов среди волосатой молодежи города Праги, Чешской Республики и близ лежащих ст-ран. Оставалась самая лишь малость - запустить эту машину на полную скорость, на полную катушку. Чем и были заняты Слави с друзьями с утра до вечера. Целы-ми днями. Не покладая рук.

Пан Зелингер хоть и привык к внезапным появлениям босса из-за спины, из-за узкой двери за стелами или иногда и из нормального входа, но все равно реа-гировал на внезапные появления излишне резво. Вот и сейчас он подскочил на своем менеджерском стуле на колесиках, когда пан Слави ворвался с главного входа в офис.
-Что-то случилось, пан Слави?-
на всякий случай вперед испугался пан Зелингер, мало ли что.
-Случилось, случилось, пан Зелингер, упали на стул, я хочу с вами поговорить!
Странная постановка слов, явно нерусская, грубость, легкое возбуждение, все это вместе взятое говорило о некоторой неординарности предстоящего разговора, неужели уволят еще до получения первой зарплаты, видимо я плохо продаю подаренное. . .
-Пан Зелингер, как идет продажа секихендовского шмутья? Меня не интересуют цифры, для меня сейчас главное тенденция, ну, общий момент - хорошо, херово, пардон - плохо, средне... Ну?
-С...средне, -
осторожно начал Пан Зелингер, прикидывая - как быстро он сможет найти работу при довольно таки переполненном рынке предложений рабочих рук в области мене-джмента с учетом его возраста...
-Ясно, я так себе и представлял ситуацию, что херово, -
без слова «пардон» подчеркнул босс и продолжил.
-Да не бойтесь, японский городовой, ни кто вас увольнять не собирается, наде-юсь склерозом еще не страдаете? Помните наш разговор в начале вашей головокружительной карьеры - я придумываю, а вы исполняете? Так что какие претензии, ни каких претензий, сам виноват. Но сейчас разговор не об этом, а совсем об другом...
За окном сыпал мокрый дождь пополам со снегом, играла музыка из колонок, кажется Битлз что ли, за проработанный тут период пан Зелингер уже отличал зау-нывное депрессивное пение Морисона Джима из рок-команды Дорс от веселого залихватского четвероголосия Битлз... Оператор Сысоп не отрывал взгляд от монитора, ему хорошо - он молодой да к тому же и по-русски не понимает, а тут слушай и потей...
-Я же сказал, пан Зелингер, ни кто вас не собирается увольнять, просто у меня есть обалденная идея!..
-Э...какая идея, пан Слави?-
не совсем понял великий и могучий русский язык, все же давно уже на нем не разговаривал, Милан.
-К черту лингвистику, вернемся к экономике. Слушайте внимательно, пан Зелин-гер, повторять не буду, вопросы разрешены. Основная наша беда в том, что даже на комиссию и даже по ценам ниже оптовых, ну предлагаемых в оптовых фирмах, эти горе-бизнесмены сильно не хотят. Возможно дураки, возможно консервативное мышление, но скорей всего непонимание - как это дешевле, чем в оптовых фирмах, значит обман! Так вот, моя идея в следующем - мы больше не предлагаем им шмутья, мы предлагаем сотрудничество!.. вкратце это будет выглядеть примерно так - договор о сотрудничестве. Без регистрации новой фирмы. Наша сторона - пос-тавка товара и установление продажной цены, формирование ассортимента, рекла-ма и так далее в этом направлении. Противная сторона обязуется реализовывать поставляемое нами. Доход пополам, те есть пополам полученные суммы, а не до-ход. И ясно излагаю, пан Зелингер?
-Вполне ясно, пан Слави...
-К черту пана, называйте меня или босс, это мне льстит, все равно за глаза вы меня все так называете или просто Слави, сколько раз я вам об этом говорил... И вообще - хоть у тебя пан Милан и другие интересы в этом мире, но раз мы вместе, так нам надо быть вместе. Продолжаю - со своей половины они оплачивают аренду торговых площадей, электричество, воду, оплата работников пополам. Мы же опла-чиваем транспорт, наши склады... Какая им выгода? В нормальных фирмах риск по-полам, мы же им предлагаем без риска, даже не на комиссию товар, товар за-везем мы. Об ассортименте и рекламе заботится будем мы, им остается только продавать... И вообще, пора их брать за жабры. Пан Милан, вы знаете, что такое жабры?
-Нет... Слави,-
с трудом выговорил пан Зелингер, пониженный неизвестно за что на пана Милана, и все же поправился.
-Нет босс. А что такое жабры? Брать за жабры?..
-Это значит брать за горло.
Слави откинулся на спинку кресла, куда он пересел со стола пана Милана, затем резко встал и сделав три шага, повернулся и вернувшись за свой стол, вно-вь уселся в свое кресло. В отличие от остальных кресел в офисе, кресло босса было старомодно, без колесиков и с высокой прямой спинкой... Чем-то напомина-ло трон. Так сказать кресло Слави ненавязчиво намекало на монархию, но не на абсолютную, а так сказать демократического образца... Это когда можно подавать реплики, даже советы, обсуждать и настаивать на своем, но решение будет при-нято сидящим именно в этом троне, то-есть кресле... Слави достал из ящика стола не начатую пачку табака с изображением льва, раскрыл ее, обнаружив сразу под бумажным клапаном пачечку папиросной бумаги в синей картонной обложке и то же с надписью «Самсон», улыбнулся и неторопливо свернул сигарету. Пана Ми-лана всегда удивляла эта привычка вроде бы не бедного Слави, эта приверженность к самодельным сигаретам... В этом что-то было такого умиль-ного, видимо в память о тех днях, когда они были бедны, вот и остались эта привычка, несколько растрогано помыслил Милан. Слави выпустил клуб дыма и посмотрев на пана Милана прищуренным взглядом-глазом...
-Ну так что, Милан, как вам моя идея?
Пан Милан еще не привык к новообразованию «пан Милан» вместо привычного за последние сорок с лишним лет «пан Зелингер», как уже оказался! свергнутым до простого «Милан»... Если будет продолжатся с такой же скоростью, то скоро босс будет мне говорить Миланку... Хорошо хоть на «Вы», видимо это компенсанция.
-Вы знаете... -
Милан уже обдумал действительно неплохую и вроде бы перспективную идею босса, а потому был готов ответить в своем духе. Слави перебил его:
-Вы старше меня, Милан валяйте на ты.
Снова непонятное слово, ну да ладно. Продолжим:
-И считаю идею очень интересней и перспективней, неплохо бы над ней поработать, подумать...
-А что еще над ней дорабатывать? -
затопорщился бородой Слави и запыхтел дымом как паровоз.
-Сысоп, дружище, дай-ка мне список секи-хендов ну скажем Праги 4, 5, 6 для начала, -
по-английски бросил босс оператору. Беглое порханье пухлых пальцев по клави-шам, жужжанье принтера, треск отрываемой бумаги и почти без оборачивания переброс этой оторванной бумаги через плечо прямо на стол босса. Слави углубил-ся в полученную информацию, продолжая попыхивать дымом. Затем перебросил лист на стол Милану.
-Начните прямо сверху, и понастойчивей, побольше шарму, нахальности, я вас наглости не учу, нахальности и перспектив. Они, чехи, перспективы любят...
Видимо он меня и за чеха уже не считает, хотел задуматься Милан, бывший пан, не внезапно ему пришло в голову - или выделяет, как наиболее умного из целого народа... Или не стесняется, шевельнулся было червячок, но Милан его быстро задавил. Рука протянулась к телефону, нужно работать, воплощать интересную идею босса в жизнь... Главное побольше шарму и нахальности, ну и перспектив... Они это любят... Не подумать над идей, не проработать ее времени не дали... К вечеру на условия Центра согласились двенадцать секи-хендов в Праге.

По видимому босса прорвало. Иначе и не скажешь, как будто проснулся от зи-мней спячки, хотя на дворе вот-вот выпадет настоящий снег и придут хоть и относительные, но морозы. Но иначе и не скажешь, и ни чем другим не объяснишь... тот фонтан идей, ежедневно, а то и дважды в день вылетающий из босса. Оказывается. в Польше цены на мебель, даже на не новую, гораздо выше, чем в Чехии, а запросы основной части населения - ниже. Распоряжение Мартину, в тот день у компьютера колдовал Мартин, немедленно найти списки польских магазинов торгу-ющих подержанной мебелью, на Интернете, если нет таких списков - дать рекламу на польских вэбовых страницах с мебелью. И сработало! через два дня уже шипе-ла польская мова в офисе, уже оформлял Милан договор на поставку, пока сроком всего на год, но все еще впереди... Поляк был представителем оптовой фирмы, ра-ньше покупавший секи-хендовскую мебель в Германии, но предложения Центра ока-зались гораздо выгодней плюс из Чехии везти ближе и дешевле. Тем более совершенно не уважающий законы Слави приказал давать полякам две фактуры - одну на подарок, что бы они не платили налог на границе, другую уже нормальную, для реализации внутри страны... В первой фактуре указывали - без права реализации, а деньги Центр брал вперед, при отпуске товара.
Не успел Милан очухаться от польского языка, хотя торговым языком с ними служил все тот же русский, как снова фонтан идей, одна лучше другой, одна персп-ективней другой, одна выгодней другой... Слави надумал продавать копии народн-ой чешской мебели, разрисованной, в странах Западной Европы. Но в эту в общем то не новую идею вложил совершенно другой, новый смысл! Слави придумал нала-дить выпуск небольшими партиями унифицированных деталей мебели - дверцы, боковины, задний стенки, дно и так далее, разрисовывать все это руками хипов в Центре, заворачивать в толстую бумагу, отвозить на Запад плоскими пакетами! и руками живущих там в коммунах собирать на клею и шипах... Ведь в мебели что дорого? Транспортные расходы, сырье и роспись. А тут везут плоское, а не объ-емное - раз! Сырье в Чехии дешевле, чем в Западной Европе - два!! И труд хи-пов в Центре не дорог... Три. Нет, конечно же нет, Слави не собирался эксплуатиро-вать хипов, он же не бизнесмен, а Президент Центра по гуманитарным идеям шес-тидесятых, так что о чем базар, фолкс? просто дело вот в чем - на Западе и в магазинах жратва дороже, и тех денег, что здесь достаточно, там в обрез. И наоборот. Плюс в Центре не только работа по душе, с неплохой оплатой в коллек-тиве симпатичных и приятных тебе волосатых морд, но еще и полноценный отдых!
Ну а столярную часть мебели - совсем пустяки, какая-то прогорающая фирма, сто-лярная мастерская, дала в газете объявление – COС! Спасите От Смерти! То есть банкротства, согласны даже на частичную предоплату, остальные деньги согласны получить после реализации произведенного для заказчика... Сысоп нашел на Интернете нужную фирму, та отработала технологию и изготовила чертежи и профиль сцепки узлов, немного украли у фирмы «Икеа», осталась мелочь - найти сборщиков на Западе в коммунах и пути реализации. По коммунам начал работать Сысоп и Мартин через Интернет, а список желающих реализовывать такую эксклюзивную продук-цию через два дня лежал на столе у Милана. Пришли ответы на факсы, посланные по этому списку и все ответы были положительные. Чешская народная мебель, разрисованная хипами, вот-вот должна была покорить рынки Западной Европы.

Все это произошло в самые ближайшие дни. и недели. Не тот день, начавшийся ревом Джагера и сокращением пана Зелингера с начало на пана Милана, а затем и просто на Милана Президентом Центра Слави, еще не кончился.
После обеда Слави во главе представительно делегации - Алекс, Павел с женою и детьми, Сысоп свободный от работы и Мартин, бросивший работу ради такого случая, заявились в сарай, как иронично называл Президент Центра огромнейшее помещение, одноэтажный домина-склад, стоящий сразу слева от ворот. Видимо ра-ньше в нем хранили готовую продукцию - бочки, ящики с бутылками, и все с пи-вом. Сейчас же этот сарай был преображен благодаря усилиями наемных рабочих, а главное - хипов под чутким руководствам Диди и Нуры.
В преображенном сарае был постелен пол из толстых, широких струганных досок, в дальнем правом углу от широченного входа, бывших ворот, ныне прорезана ка-литка-двери, свежими досками и лаком желтела сцена-подиум, сверху светили раз-ноцветные лампы и прожектора средней мощности, само же помещение было зрите-льно перегороженыо диванами и фанерными щитами с наглядной агитацией в рост человека, на несколько зон. Прямо перед входом, у стены, возвышалась стойка, за нею полки с бутылками и банками, в пространстве между стойкой и полками хлопотал, готовясь к завтрашнему дню - премьере первого самого уик-энда, Во-лодя-Борода.
-Привет Борода, как тут у тебя дела? -
поинтересовался Слави, усиленно вертя головой и с любопытством оглядываю преображенные окрестности. Он по договоренности с Диди ни разу не зашел в сарай во время подготовки его к дальнейшей деятельности несарая. Что бы не нервировать девушку и ее команду, и не давать своих дурацких, хоть и правильных советов, взял бы сам и сделал!..
-Всe о,кэй, все пучком! -
Володя подмигнул из-за стойки, руки так и мелькали, расставляя пиво в банках на еще пустых пространствах у себя за спиной,
-Какие цены будут? -
заинтересовался Алекс будущими доходами. Володя-Борода расстроил его надежды:
-Пиво за пять качек, чай за две, вафля индивидуальная под названием «татранка»...
демонстрация названного товара, как будто Алекс ни разу этого говна не видел, и продолжение.
-...за качку, ну за крону, и все остальные цены соответствующие. Для членов Центра, проживающих здесь - на запись, остальные за наличный расчет. Кредит не открывается, буйных попрошу удалится, в пианиста не стреляйте - он стара-ется и по другому не умеет.
Все расхохотались, подбежала перемазанная чем-то Диди, подхватила Слави под руку и поволокла в дальний от сцены угол.
-Здесь у нас библиотека, за фанерными щитами, -
взмах рукой, на щитах наклеена фотоинформация из жизни хиппового племени за последний тридцать с лишним лет, наглядная агитация, идеология в действии!..
-...Видеозал, кресла и диваны уже расставлены, перед стойкой поставим столы и стулья, и... и вообще-то все готово...
Неожиданно для самой себя растерянно сказала Диди и огляделась как бы новым чужим взглядом вокруг...
Два круглых стола, отделенных от пространства бара, щитами, на столах журна-лы на английском и чешском, все хиппово-андеграундные, из-за щитом висящих на веревках и слегка покачивающихся, поблескивает большой телевизор и черная коробка видео, к стене прибита полка с видеофильмами, мягкие кресла и диваны предлагают насладится... Насладится всеми этими Забрийскими Пойнтами, Хайрами и Йзи Райдерами, с щитов улыбались хиппи и смотрела хипповая история - Вудсток, Рейнбоу Фэмили, и просто незнакомые и неизвестные представители многочисленного хиппового племени, многочисленного и разбросанного от Америки до Ав-стралии, включая Африку, Азию и даже Россию.... На сцене суетился с гитарой Да-вид, что-то покрикивает членам команды «КампаБэнд» и звукооператорам, рядом со сценой также суетясь, мельтешат члены второй капелы-команды-банды, «Ди Сан» во главе с Рихардом, Борода закончил расставлять и выкладывать товар, про-тирает стаканы до скрипа, и где только научился, сорок лет хипарю, всю жизнь тунеядец, а как заправский бармен... Молодежь волосатая обоего пола, в бусах и клешах, расставляют столы и стулья, подтаскивают какую-то посуду под руководством Нуры, оставляя пятак перед самой сценой для желающих сбацать рок-н-ро-лл...
-Слави, -
внезапно с волнением для самой себя.
-Слави, как думаешь, придут? Или все зря, все в жопу?..
-Я думаю придут ,-
обнял задрожавшую Диди Слави и продолжил, успокаивая взволнованную подругу.
-Придут, но думаю в первый уик-энд немного, но потом, когда разнюхают про халяву, -
борода в сторону бара.
-Про видео задарма и журналы хипповые, ну и место для общения, пусть не сов-сем в центре, но все же и не на окраине, так попрут, что еще и палкой отгоня-ть придется!.. -
расхохотался Слави, Диди улыбнулась, но следом уже хохотал Алекс, и она то же расхохоталась с облегчением. Конечно придут...
Павел с женою увлеклись расстановкой стульев, дети хипповой семьи, все три девчонки бегали по сцене, путаясь в проводах и ногах рокмузыкантов, то там, то там среди невысокой волосатой молодежи мелькала длинная Нура... Было уже весе-ло.
-Слушай Слави, а как насчет электричества, на эти лампочки чертова уйма бабок вылетит? -
обеспокоился Алекс прагматической стороной предстоящего праздника жизни. Ди-ди беспомощно вскинула брови и руки вверх - опять на русском! Слави ответил по-английски, что бы всем окружающим было понятно:
-На культуре экономить не будем!
Сам не зная того, Президент Центра украл слова у кого-то из коммунистов...
-Тем белее что это предприятие будет постоянным, идеологическим, молодежи должно у нас понравится, следом потянутся и друзья нашей молодежи, гляди и хиппов станет больше, вот родителям будет радости, ну и хулиганства станет меньше... А насчет лампочек - мы купили галогенные, они хоть и дороже пример-но в двадцать раз обычных...
Алекс непритворно охнул. Слави усмехнулся:
-Но экономичней в хер знает сколько раз и главное - долговечней. Так что не жмись, Алекс, светить так светить, а...
-Без грубостей, без грубостей, -
перебила Диди Слави, уже слышавшая кусок из этого анекдота насчет жопы, и вывернувшись из-под руки президента, бросилась к Нуре. Видимо увидела своим метким глазом какой-то огрех и решила поправить. Слави повернулся к Алексу и перешел на русский:
-Тем более, что все продаваемое в баре получено нами на халяву, Володя-Борода изъявил желание дважды в неделю играть роль бармена в этом грандиозном спектак-ле. И задарма, ну а там...
Взмах сильной рукой в пространство куда-то.
-Мы в одном из складов откроем секи-хенд хиппового шмутья, будем наживаться на хипятах, ну и идеологически подрывать семейные устои клешами и жилетками. Устои и родительскую мораль.. Ясно?
-Слави, морда, ты хорошо не кончишь, тебя или сожгут в микроволной печи или вываляв в смоле и перьях, вынесут из города на пинках и палках, -
восхищение Алекса было совершенно искренне.
-Не боись дружище, я всегда успевал соскочить с поезда за десяток метров перед падением в пропасть. Пойдем поинтересуемся результатами трудов Петра.
Выйдя из бывшего сарая, а отныне клуба, давние друзья направились рысцой под падающей пакостью с неба в дальний, один из многочисленных складов-цехов Центpa сквозь лабиринт бывшего пивовара. Войдя сквозь узкую калитку в воротах, они оказались в мастерской явно рекламного направления. Большое светлое помещение с деревянным полом, освещенное яркими лампами в высоких штативах, посе-редине на широченном и длинном стеле лежала вывеска-щит размерами метра три на полтора, весь изукрашенный психоделическими разводьями у буквами любимого всеми хипами шрифта - толстенькие, обведены несколько раз в разный цвет. Ря-дом со столом возвышалась одинокая длинная фигура, патлатая и с бородой, в измазанной красками рубахе.
Чао Петер, -
поприветствовал по-чешски Слави мастера, что-то дорисовывающего на щите и перешел на английский.
-Ну так что, до завтра высохнет?
Алекс во все глаза рассматривал щит - среди разводьев была надпись, но увы, по-чешски.
-Какой завтра, нитрокраски, за полчаса сохнут...
Петр не отвлекался, что-то доводил в общем-то готовой уже работе, Алекс не выдержал:
-Что написали-то втихаря от меня?! А?!
Слави и Петр расмеялись без издевки:
-МЫ ПРИШЛИ ЗА ВАШИМИ ДОЧКАМИ И СЫНОЧКАМИ!!! Понятно?..
-Да, -
ошарашила откровенность заявления. Помявшись, он спросил:
-Надеюсь для внутреннего пользования? Ну, на территории висеть будет?..
-Почему на территории? Пусть все читают, нам скрывать не чего, так ведь Петр, к вечеру приладим к воротам, на сварке присобачим, навечно так сказать, основополагающий наш лозунг, под которым живем и творим... А ты разве против?
-Да нет, Слави... Особенно насчет дочек... Только как-то откровенно очень...


МОСКВА.

-Глаз на жопу натяну - будет телевизор, -
периодически гнусаво и немелодично напевал свою песню этот Яша, а Юрий все размышлял и размышлял, терзаясь неиз-вестностью. Какая же сволочь подставу сделала, неужели Север, да нет же, нужно это Северу, мигнул бы глазом или повел бы бровью, меня бы под асфальт и зака-тали бы... Кто же это такой гад-сука... кто же?.. В дежурке за решеткой стоял гул-рев-мат-перемат-крик, а сидящий за столом толстый дежурный лишь улыбался улыбкой дебила...
-Резкова давай! -
услышал Юрий родную фамилию и встрепенулся - началось! Два незнакомых опера в хороших плащах и с непокрытыми головами выволокли его из клетки, предупредительно распахнутой дебилом-дежурным. Защелкнули наручники, на этот раз впереди, в спину донеслось гнусавое - глаз на жопу натя.. хлопнула коричневая массивная дверь, отсекая звуки и запахи, коридор с вздутым линолеумом на полу, дежурка, знакомый пакет с протоколом и остальное хозяйство Юрия, газовый пистолет один из оперов сунул себе в карман плаща... Хлопнула дверь, мелкий дождик со снегом, какие-то люди, кафе напротив, мерседес, кожаные сиденья, запах хорошего табака, внезапно сильно захотелось курить, ну да, он же последний раз курил еще до разговора-отчета у Севера...
-Закурить не дадите ли? -
поинтересовался Юрий у сидящего впереди с шофером плечистого незнакомца, явно старшего над тем, кто сидел рядом с ним и придерживал за скованные руки. Тот не оборачиваясь небрежно бросил:
-Приедем - покуришь.
За окнами проносилась вечерняя Москва, поливаемая мерзкой жижей, везли его на этот раз явно на Лубянку, да, теперь уже на Лубянку... Юрий закрыл глаза. И открыл только когда мерседес стал плавно делать круг, явно въезжая на площа-дь.
Все знакомо, вход сбоку, не центральный, знакомая процедура передачи доставленного, сам Юрий не раз привозил диссидентов-козлов, не жилось им при социализ-ме, вот теперь и расхлебывайте все это говно, что сами и заварили, лестница наверх с зеленой дорожкой, так вам падлы и надо! длинный коридор, то же с дорож-кой, на этот раз малиновой, мало мы вас шерстили... Дверь с числом 242, заводят без стука, за столом знакомая морда-рожа - Евдокимов Леха! Леха! когда-то вме-сте прикурить интеллигенции давали... А теперь Юрий в наручниках, ну а Леха за полированным столом финским, в неплохом костюме и морда гладкая, явно не голо-дает...
-Кого я вижу - все знакомые лица! Юрий, неужели это ты, а я то думаю - и чего это у арестованного дилера фамилия знакомая! -
радостно орал Леха, пока Юрию снимали наручники и усаживали на стул возле сто-ла. Усевшись, Юрий попросил:
-Дай закурить, Леха.. .
-Я конечно бы мог настаивать на более официальном обращении, ну да ладно - не буду терять с тобою контакт, -
Леха подмигнул и подал Юрию его собственные «Данхилл» и его же собственный «Ронсон». Юрий закурил, затянулся и мрачно произнес, выдыхая дым и глядя в пол:
-Ты знаешь Леха, меня подставили...
И подпрыгнул оттого, что услышал от своего бывшего сослуживца:
-А как же ты думал, дорогуша, конечно подставили, мы хоть кого подставить можем, хоть самого Борю, у нас это просто, на всех торча хватит... ха-ха-ха!..
Юрий сидел ошарашенный, нет, конечно он не вчера родился, и сам не раз подбрасывал диссидентам то, что у них не было, но могло бы быть, но наркоту! но в разгар построения демократического общества!! но своему!!! хоть и в прошлом... где же это видано, да и какая демократия, бардак и сплошная Колумбия... Юрий не спускал глаз с веселящегося Лехи, а тот развалившись за столом в начальстве-нном кресле, вещал как оракул:
-Понимаешь, Юрок, ты мудак, а мы тебя спасай, ты надоел нам - бабок у твоего Севера, под которым ты кстати, как шлюха на цирлах бегаешь, немерено, вот ты и ныряешь по нашим архивам, а нам это не нравится... Так что мы решили тебя подставить и в зависимости от результата или в тюрягу лет так на десять или есть другой расклад...
В это время почти неслышно распахнулась дверь, но Юрий все же услышал совсем легкий скрип и совсем чуть-чуть дунуло по ушам, видимо кто-то вошел в кабинет, Юрий скосил глаза, но этот кто-то прошел вперед и усевшись на край стола, уставился на него. Пришедший был высок, смугл и черноволос, красив, как итальян-ский мафиози, и вдобавок одет в синий костюм в белую полоску, на шеи имел гал-стук-бабочку темно-вишневую, в белый горошек,.. Белоснежная сорочка, темно-красные туфли, золотая массивная печатка на пальце, неужели в «контору» и мафия просочилась?.. Или такой вариант - неужели и в «контору» мафия просочилась?.. Да что же это я - настоящий мафиози, русак-москвич, так ни когда не прикинется...
-Ну что Леха, ты его уже развалил до сраки? -
поинтересовался мафиози густым тенором. Леха булькнул со смешком:
-Так он и так, Арнольд Арнольдович, как пионер - всегда готов! Вы только подскажите, в каком направлении ему плясать, ну а Юрок разом... Так ведь, Юрок, как насчет сплясать?..
И вновь гнусно подмигнул. Юрий же ни чего не понимал, такого он даже в американских видюшниках не видел, ни хера себе! Арнольд Арнольдович в полосатом ко-стюме и с бабочкой, наркота, развязный тон Лехи, что им от меня надо, ну что?
-Значит так, Юрий шутки в сторону. Мы о тебе знаем все. Почему-то ты ищешь те-ни давно ушедших дней. Мы не дураки, свели все твои контакты и вышли на следующее. Ты со своим Севером ищешь наследника одного миллиарда. Ну что же, непло-хо, неплохо... Но есть два «но»! Первое - на вас с Севером миллиарда много, делится, -
бровь мафиози взлетела вверх.
-Делится вы не хотите, а это всегда плохо. Ну а продолжать поиски наследника, уже за бугром, в общем-то мы можем и без тебя, без Севера, без вас. Одно плохо - люди Севера будут мешаться, надо будет их стрелять, опять же работа, тем более незаконная, отвлекать от поисков будет, ну и они в ответ, мне отчитываться, бу-мажки писать...
Арнольд Арнольдович не прерываясь, взмахом руки согнал с кресла Леху, уселся и положив свои красивые руки на стол, уставился прямо в глаза Юрию.
- А я писанину не люблю... Есть и второе «но». Но если ты за пару-тройку дней... Леха, сколько Север дал Юрию дней на вариант включения нас в поиски?
У Юрия медленно, как в романах, отвисла нижняя челюсть (интересно, а верх-няя так может? - мелькнуло и ушло в никуда у Юрия). Это что же получается?..
-Три, Арнольд Арнольдович, и ни часом больше.
-Так вот, тебе и о своей шкуре пора уже позаботится. Поэтому мы предлагаем тебе отличнейший выход. Ты начнешь работать снова в этих стенах, начиная с того самого дня, когда тебя уволили... Незаконно уволили. Вот чек на недополученное жалованье за эти годы, вот твое удостоверение, кстати, ты за это самое время, пока был командирован для выполнения особо важного задания в среду профессиональных преступников, вырос до полковника, так-то, бывший майор! Ну что тебе хо-рошего сказать, Юрий... Ордена я тебе не дам, конверт с долларами от Севера - держи, этот конверт премия от начальства за хорошую работу, вот здесь надо расписаться... Бюрократия... Молодец... пускай теперь отмываются. Ну а на напоследок - сейчас ты пойдешь в соседний ка-бинет с Лехой, он тебе даст компьютер, я знаю, ты неплохо умеешь работать на нем, ты быстренько оттарабанишь ответы на вопросы, которые задаст вот по этой бумажке Леха... держи ее, Леха... А потом мы выпьем втрех и решим - как нам об-мануть Севера, что бы он до самого своего конца искренне верил, что вот-вот получит миллиардик, как нам найти этого наследничка и как нам не потерять тебя, Юрий... Ведь если Север узнает, что ты снова в «конторе», то он тебя «завалит», а у нас прибавится головной боли и отвлечет нас от главного... От поисков. А и нам, и нашему бедному государству совсем неплохо было бы поиметь с того мил-лиарда... Веди его Леха, там и водичка разная, и сигареты, и все, что надо.
Арнольд Арнольдович посидел неподвижно за столом, смотря на дверь, за которой скрылись Юрий с Лехой, затем придвинул к себе телефон и набрал всего две цифры.
-Иван Евсеевич? Он будет работать... да-да, не беспокойтесь, сразу после опера-ции все выделенные ему средства вернутся на место... Много истратить ему не дадим, да-да, понимаю, можем без него, но за Севером четыре депутата, ти-ви и у него есть выход на самый верх, да, через дочь Самого. Ведь он же у милиции и уголовников вор в законе и все остальное, а для остальных бизнесмен Радковский, демократия... да, слушаюсь, до свидания Иван Евсеевич, всего хорошего!..
А за окном кабинета валил густой ватный снег.


ПЕРВЫЙ УИК-ЭНД.

За ночь дождь почему-то кончился, ветер разогнал серые тучи и на ярком голубом, но все равно таком холодном небе появилось ослепительное вроде бы, но совсем не теплое солнце, такое типичное для ноября и данной широты в Европе. Это когда снег еще не выпал, дождь и хмарь разогнало, но по-летнему уже не греет, воздух прозрачен и звонок, а в воздухе том чего-то витает... В Париже запах печеных каштанов, в Амстердаме выкуренной травы, в Берлине ночной мочи, в Праге витала новость - открылся для хипов какой-то Центр.
Солнце сияло в мелких лужах, отражалось в витринах магазинов и пивных, бросало блики и отблески! от психоделически вырисованного щита с лозунгом момента, а возможно и не момента –
МЫ ПРИШЛИ ЗА ВАШИМИ ДОЧКАМИ И СЫНОЧКАМИ !!!
Буквы переплетались змеями-удавами на щите, укрепленном на воротах, разрисованных в свою очередь цветочками, ягодками, бабочками, пацификами, об-лачками и всем прочим, так радующим не закостеневшую душу хипаря, хиппушки и хипенка. Если говорить по-русски. А если по-английски - то хиппис. Но смешней всего по-чешски - манечки, мы что, девки что ли?!
Народ потянулся с обеда, хотя основной, но довольно-таки жидкий - по случаю первого раза, ожидался к вечеру. Первыми прибежали «Ди Сан», опередившие на полчаса «КампаБенд» и захватившие в наглую сцену. Прибежали со своими груписс и фанатами, команда только-только сложилась, а груписс уже есть, вот тебе и нате-пожалуйста... Следом заспешили знакомые фейсы, приятели и друзья, члены Центра не живущие в нем и их друзья и знакомые, знакомые и друзья членов Це-нтра, живущих в нем... То есть и те и другие, благо за время проживания в Пра-ге и у Слави, и Алекса, и у их подруг знакомых и друзей появилось навалом. Во всех этих Рокси, Рубинах, Уездах - бывших Борат, Узи, ну и на Кампе, пока бы-ло тепло, члены Центра вели усиленно усиленную разнузданную агитационную ра-боту, замаскировавшись под ищущих знакомства - хай пипл! По-английски болта-ешь? а чем дышишь, что слушаешь, а что у тебя на шеи, волосы длинные не прес-то так, а?.. Молодой хипарь или хиппушка и не замечали, как попадали в сети Слави-Алекс энд компани... А вырваться уже тяжело, негодяи приглашают на день открытых дверей, афиши-плакаты обещают музыку, чтиво, видеофильмы, дешевый бар, а в перспективе и дешевый сэки-хенд именно хиппового шмутья... Ну куда подеватся бедному хипу - некуда. Вот и потянулись к обеду группки, стайки и одиночки, подъезжая на трамвае или приходя откуда-то пешком, и откуда приперлись непонятно... Но все спешили к воротам Центра помощи и развития гумани-тарных идей шестидесятых годов, украшенных предупредительным лозунгом.
Сразу за калиткой, на которой виднелась радостная и гостеприимная надпись на английском и чешском языках - Если ты хиппи - входи смело, если нет - пошел в жопу! гостей встречал украденный у Рейнбоу Фэмели лозунг. И то же на двух главных международных языках - чешском и английском: Приветствуем тебя дома! двор украшен и расцвечен яркими флажками, разноцветными шарами и лентами, болтающимися в воздухе, какие-то бумажные цветы огромных размеров и прочая, про-чая, прочая... Огромнейшие разноцветные следы чьих-то ног указывали без ошибочно пришедшим, куда им нужно идти, что бы ни кто не заблудился, прямиком в клуб, бывший сарай, а там уж... А там...
А там всех пришедших встречают члены Центра - бородатый-волосатый Слави с улыбкой в усах и джойнтом в зубах, по-ковбойски бритый молчаливо улыбающийся Алекс и то же с джойнтом, носится наводя последние штрихи и ужас на членов Центра Диди, вослед ей поспешает Нура, со сцены гремит вцепившийся в инструмен-ты роком «Ди Сан», скачет Рихард в ярчайшей рубахе и широченных клешах, за щи-тами с хипповой историей слышны знакомые звуки... Демонстрация фильма «Хайр», за стойкой хлопочет Володя-Борода, едва успевая здороваться со знакомыми, звен-ит стаканами и бутылками, голова идет кругом - неужели дожили до своего собственного праздника, фолкс? неужели все вокруг свои и только волосатые рожи?.. Может крикнуть «УРА»?!..
Да, вокруг были только волосатые и дредастые, потому что по распоряжению сурового Президента Слави редкие единицы стриженных, но с пирсингом или еще какой-то андеграунд, были отсеяны-непущены на территорию Центра поставленными возле калитки молодыми хипами из членов Центра... Слави сказал - да, все цве-ты должны цвести, но почему на нашем огороде?
Слави развалился в мягком кресле, лично им притащенном со склада, ну их в жопу, со своими жесткими стульями, перед ним пузырилось-пенилось пиво в высоком стакане, ни чего что с прошедшим сроком годности, зато на халяву почти, во-круг стола расселись Диди, Нура и Алекс. За остальными столами то же уже было полным-полно волосатого народу, пиво лилось рекой, дымились сигареты, табак и нетабак, над головами сияли и мигали разноцветные лампочки, экономичные и яркие, суетились, переговаривались и перекрикивались многочисленные хипята и хиппушки... Ради этого стоило стараться и напрягатся, как думаешь, Алекс?
-Да, жизнь бурлит и бьет ключом, -
глубокомысленно согласился и то же по-русски, Алекс, Нура и Диди переглянулись, глоток пива, затяжка нетабаком и...
-Слушай, гризли, русский медведь, ты так и будешь валятся в своем мягком кресле?..
-А ты что, Диди, хотела бы что б я валялся на полу?
-А хочу, что бы ты совсем не валялся, а пошел бы на сцену и сказал что-нибудь собравшимся детишкам, ведь не в клуб же они пришли, а в Центр, на открытие, разница же есть! -
возмущенный голос подруги Слави казалось вот-вот пробьет потолок и черепичную крышу бывшего сарая. Слави пожал плечами - может быть ну его в жопу? Нет-нет, морда, ты не прав, забеспокоился Алекс, действительно, здесь же не пьянка с наркокурением, все же знаменательное событие в истории чешского государства и в частности города Праги... Ты думаешь - вскинул брови Слави и подучил утвердительный кивок в ответ - а как же. Пришлось вылезать из кресла.
Слави прихватил свое пиво, как говорят англоговорящие народы, слегка расталкивая волосатый и обвешанный бусами народ, пробрался к сцене и поднялся по деревянной лестнице. Сделав Рихарду знак ладонью, взобрался одной ногой на какой-то ящик с мигающими лампочками и дождавшись окончания песни и относительной тишины, завладел микрофоном:
-Добрый день, люди! Павел, иди сюда, будешь переводить на местный... Добрый день друзья, приятели, знакомые и незнакомые волосатые рожи! Переводи точно слово в слово, проверю... Мы организовали этот уютный Центр, дальше вы знаете, и мы охренительно рады видеть столько волосатых рож сразу и вместе вокруг себя! Это значит нас еще навалом... Наш Центр, а надеемся он станет и вашим, предназначен только для одного - сплотить волосатых и помочь им выжить во враждебном цивильном окружении... Да, для этого мы не только будем каждый уик-энд устраивать такие оттяги, но и... Эй там, не галдите, да-да, я вам говорю!.. Переводи давай... Ну так дальше - кому не хватает прайса купить хипповые шмотки в нормальных магазинах - Центр к вашим услугам. Кто хочет начать жить са-мостоятельно - найдет в Центре жилье. Кому нужны прайса - найдет у нас работу. Хипповую, по хипповому графику и среди приятных и знакомых морд... Прайса Павел, это деньги. Ну а у кого опускаются руки при взгляде на окружающий не-хороший мир - приди к нам, поднимем! На этом все, вон в том дальнем углу от сцены работает дабл, ну сортир, туалет, уборщиц нет, поаккуратней со струею, библиотека и видеозал к вашим услугам, а сейчас «Ди Сан» сбацает нам что-нибудь из ностальгирующего... Чао, людички!
Последний слова Президента были сказаны по-чешски (вроде бы) и встречены потому ревом, криками и смехом аудитории. Веселье продолжилось еще с большим раз-махом.
Вокруг в непрерывном хороводе под звуки рока мелькали многочисленные хайра разного цвета, редкие дреды топорщились снопами спелого хлеба и перестоявшей ржи, черные цыганские кудри до плеч и прямые волосы спитого чая... Глазу было с чего радоваться - куда ни глянь ни одной лысей башки или стриженной под ко-ленку... Бусы, бусищи и бусисищи - деревянные, стеклянные, гроздья бисера и косточек, пуговицы на нитке, сушенные ягоды и шнурки от ботинок... А браслеты, браслеты-феньки - кожаные, бисерные, стеклянные, медные, керамические... А клеш, клеша, колокола, звоны, флерс!.. Из бархата и вельвета, велюра и катона, оригинальные и самопальные, со вставными клиньями и так по себе на полметра!. Батикованные, почти всех цветов и спектров, но все же здесь не Вудсток, фолкс, не Хайш-Эшбери, а потому преобладали различнейшие оттенки джинсово-синего... Но пиджаки, смокинги, фраки и цилиндры, униформы явно украденные из театра, бахрома и позументы!.. Рубашки из Индии, Африки, Непала и Китая...
Среди всего этого почти великолепия, почти карнавала, почти бразильско-санфранциской сиесты-фиесты таинственно ухмыляющимся обкуренным буддой восседал виновник всего этого, всего возникшего из ничего, из ниоткуда, так сказать творец и мифотворец, мошенник и пророк чего-то нового и неуловимо носящегося в переполненном марихуаной воздухе со страшной силой, и переполненном и носяще-мся со страшной силой... Носящемся чем-то неуловим, раздирающим губы в широченных улыбках и зажигающий почти дьявольским, но все равно ангельским блеском глава... И без всяких психотропных средств, ведь здесь же не бесплатная разда-ча травы, ведь не всем давать пыхнуть, не всех же поощрять запретным... Среди всего этого перечисленного и позабытого упомянуть, восседал с видом циника и святого Слави. Президент всего этого бедлама... Беглец из мира цивилов... Дитя-цветов, не наигравшийся в пубертальном возрасте... Хипарь. Восседал, тащился со всего, как удав по стекловате и счастливей его не было ни кого в целом свете... Он чувствовал себя богом, создавшим свой собственный мир по своему подобию, хотению и разумению... Или аферистом, устроившим себе праздник на халяву! И такой силы оттяг Слави всего дважды чувствовал в своей жизни до эт-ого третьего, и оба раза была связаны не со строительством нового, не с лом-кой старого, а с утеком, побегом, эскейпом, рывком... Только экзистенциональный побег из действительности в действительность фантастично-реальную дает такой крутой оттяг и кайф, фолкс... Даже многоразовые копуляции с моей любимой Диди, каждая напоминающая по минимуму взлет межпланетной ракеты, не дает та-кого кайфа, как вот такой вот побег-прорыв сквозь серые шторы действительности в яркую феерию сделанной самим тобой фантастической реальности... Только такой экзистециональный прорыв сквозь штаны бытия...
-Как думаешь, Алекс?..
-Ты бог, Слави...
-Я не бог, я учусь.
-Не богохульствуй, сын мой, -
почти по-русски вставила Диди и когда научилась, непонятно... Следом встряла в разговор конечно Нура:
-Слави, я конечно понимаю, что и мы приложили свои ручонки к данному торжест-ву, но если говорить честно, то вся заслуга на тебе... Да-да, Алекс, не спорь, не спорь мой олд крэзи, даже твои вонючие баксы не играют такой роли, как что-то то, что есть в Слави и периодически вырывается из него свет именно таки-ми экзистециональными фонтанами возможностей и реализуется во что-то неопису-емое, во что-то непередаваемое, меня просто вставило фолкс, вставило не знаю с чего, остановите же меня, ну остановите!..
-Стоп Нура,-
сказал Алекс и заткнул фонтан красноречия поцелуем. Диди облизнула красивые губы, в меру припухшие от постоянных поцелуев с этим русским гризли, это же надо, в два раза старше, а совсем замучил девушку в «мартинсах» ни какого покоя, вот и сейчас не сводит своих наглых и зовущих глаз, что же делать, куда же деться, у меня же месячные начались...
-Диди, пойдем оторвем шейк что ли? -
предложил забывшись по-русски Слави, и как ни странно Диди его поняла, видимо общение с этим хипповым генератором идей и волосатым мотором внедрения не проходит даром...
Веселящаяся и танцующая молодежь гостеприимно раздвинулась, что бы принять в свои потные ряды Президента с подругой, устроившего такой почти вечный пра-здник хипповой души. И Слави с Диди «оторвали» шейк!.. В конце длинной роковой композиции, затеянной уже «КампаБенд», а не «Ди Сан» в честь шейка, президента и его подруги, все танцующие остановились и только хлопали в ладоши, тараща глава на архаичные движения сорока двухлетнего хипаря из такой далекой и ди-кой страны... Как Россия. Все были поражены бородатым танцором, изящным как орангутанг или белый медведь в незнакомой обстановке, совершенно ни чего не стесняющимся!.. Молодежи было чему поучится. Слави ни чего не смущало, пройдя школу жизни и танца под бдительным оком советских учителей на школьных вече-рах - перестаньте делать неприличные движения! немедленно отодвиньтесь от партнера! остановитесь! Слави чувствовал себя в этом бывшем сарае как (почти) Майкл Джексон на сцене... Слави купался в волнах любви, уважения, признания и собственного эгзибиционизма... Ему было ништяк!

А потом еще наступило и воскресенье... Часть гостей осталась ночевать на четвертом специально для таких случаев оборудованием этаже, утром приняло душ, спустилось в клуб (не сарай!) на бесплатный завтрак - за счет Центра по случаю первого раза, к обеду подтянулись кто уходил ночевать домой и те кто не смог прийти вчера, в субботу. Было так же и несколько стриженых особ, перепутавших хипповый оттяг с каким-то вульгарным фестивалем-сэйшеном, но они были безжалостно отсеяны от чистых и с напутствием - обрастете, приходите! были выдворены с территории Центра. И все началось снова, правда уже не с таким размахом как вчера, сказывалась все же и усталость и отсутствие привычки, но все же...
Пиво, травка, танцы, музыка, общение, общение, общение, видео, журналы, фотографии... Все поперезнакомились и перезнакомились с организаторами Центра, с членами Центра и друзьями Центра... Все было один огромный ништяк и оттяг!..
За весь уик-энд был только один эпизод, несколько омрачивший особе чувствительных персон - Слави и Алекс лично поймали дилера какой-то мутной гадостью, конфисковав эту мутную гадость (в дальнейшем уничтожив ее в туалете путем слива в унитаз)вывели несчастного за калитку не прибегая к услугам правоохранительных органов и врезали ему по пинку... Получив сдвоенный пинок! дилер помчался с проклятиями неизвестно куда, Слави и Алекс ве-рнулись успокоенные, некоторые особо чувствительные из числа юных особ нежного пола, несмело пискнули - вроде бы не по-хипповому?.. В ответ получили полностью разъясняющее от циников старше сорока лет - не по хипповому это ко-гда в полицию сдают, а так именно хиппово, не хрен лезть, куда не следу-ет, пусть бежит на Вацлавак туристам впихивать свое говно, тут ему не проханже... Разъяснения были приняты, а куда денешься с подводной желтой лодки, и веселье совершенно не омраченное, помчалось дальше...
Слави сидел в кресле возле окна и с высоты третьего этажа наблюдал за тлею-щим праздником жизни в темноте ярких лампочек во дворе... Полусдувшиеся когда-то воздушные шары напоминали разноцветные использованные по своему назначению одноразовые противозачаточные средства, ленты без ветра обвисшие тропическими лианами, казалась поджидали свою добычу в ночи... Где-то внизу был слышен креп-кий американский Алекса, все эти факи и мазер факи, видимо прощается с новыми друзьями и желает им всего наилучшего в дорогу, в висках слегка стучало, на-верное надо в следующий уик-энд сдерживать себя в жизнелюбии, все же сорок два не пятнадцать... Не зато какой был оттяг, сколько новых морд-фейсов, новых имен, новых людей и все свои... память услужливо подсказывала, услужливо, но несколько сумбурно, хаотично и не совсем в попад с всплывающими лицами - Мик-ки, Аделка, еще один Микулаш, Франта, пара или тройка Пепиков... Лица кружили-сь и складывались в какой-то фантастический калейдоскоп... Все же надо меньше курить, особенна табака, не молодой все же, тем более на пачках предупрежде-ния от министерства здравохранения написаны... Сзади подошла Диди и обняла его за шею руками в грубом толстом свитере.
-Устал, мой любимый, мой русский медведь, мой гризли?..
В голосе явственно слышалась любовь, нежность и забота, ведь все же экологическая активистка, от кого же еще ждать заботы и охраны, как не от нее - руки прочь от Слави! сохраним Слави для будущих поколений!..
-Немного... Как тебе наш первый уик-энд, Диди?
-Как ты говоришь по-русски? Отяк!..


МОСКВА.
Иван Евсеевич любил хорошую жизнь. И не смотря на старорежимное имя, отчество, а так же и фамилию, которая у него была тоже не современная - Гаврилов, это вам господа новоявленные - не Лимонов какой-нибудь, не смотря на всю эту старорежимность и довольно-таки значительный возраст - шестьдесят два, Иван Евсеевич старым пердуном не был.
Подтянутый - карате, гимнастика и вечерние каждодневные пробежки в сопровождении огромного черного дога Старфилда по темным московским переулкам, два раза в неделю финская сауна в комплексе «Космос» для иностранных туристов, массаж и правильное питание - не путать с диетой!.. Все это делало из генерала-лейтенан-та госбезопасности, как ее не переименовывай, современного джентльмена. Жела-ющего дожить и явно доживущего до своих отведенных богом девяносто лет и не потерявшего вкус к жизни. К хорошей жизни!..
Иван Евсеевич, говоря давним языком, раз уж мы вернулись к господам, господа хорошие, то почему бы не вернутся и к давнему языку? Так вот, говоря тем самым языком, Иван Евсеевич содержал двадцати семилетнею любовницу, дважды навещая ее в неделю, только в другие дни, чем сауну, ездил генерал-лейтенант в свобод-ное время от службы на темно-синем «ягуаре», спортивно-приземистом, страшно до-рогом, на шепотки за спиною в коридорах Конторы раз и навсегда наплевав, носил не форму, а костюмы от Версаче, которые придавали его загорелому лицу (солярий на Арбате, ну и радости в южных заграничных краях совместно с любовницей) и спортивной подтянутой фигуре некую мафиозность что ли, знаете, такой легкий гангстеризм, который совсем не отпугивает, а наоборот - привлекает и притягивает. Иван Евсеевич и был мафиози. Главой небольшого, но очень мощного синдика-та, не имеющего узкой специализации. То-есть работающего там, где на сегодняш-ний день выгодно...
В синдикат Ивана Евсеевича приняли почти тридцать лет назад, тогда он был не генералом-лейтенантом, а просто старшим лейтенантом, и звали его просто Иван. Синдикат и тогда, и сейчас функционировал в рамках Конторы, тогда в рамках КГБ, сейчас в рамках ФСБ, но его суть от этого не изменилась. Тогда, в те давние годы, синдикат, кстати - ни когда не имевший названия, и в те давние годы называвшийся не синдикат, это новомодные штучки, а просто «фирма», так вот - в те давние годы фирма больше работала по рэкету, хотя такого слова в СССР ни кто еще тогда не знал. Говорили гораздо проще, как написано в уголовном кодексе - вымогательство. С помощью сил Конторы находили подпольных дельцов теневых мил-лионеров и мило сообщали им - надо делится... Нет-нет, дельцам не угрожали горячим утюгом или не дай бог паяльником, тем более ни кто не представлялся сотру-дником госбезопасности, просто миллионеру в тактичной форме говорили - не бу-дешь делится ежемесячно в таком-то проценте от такого-то и такого-то своего бизнеса, расположенного там-то и там-то, передаем сведения в соответствующие компетентные органы... И ни один не отказался. Все платили исправно, более того - фирма защищала своих клиентов, своих дойных коров, в случае угрозы отводила, по мер сил и возможностей, что бы себе не попортить, удары судьбы. Шли о годы, рос Иван Евсеевич по службе - капитан, майор, подполковник, рос и в фир-ме, росли и его доходы, и вот два года назад, на узком собрании главных пайщиков фирмы-синдиката было принято решение - лучше Ивана, пардон! Ивана Евсеевича, с постом главы синдиката ни кто не справится. Да, это было одно из отличий синдиката от похожих фирм - главою становился не сам кто-либо, а выбирался на собрании пайщиков на неограниченный срок... Демократия основанная на осознании собственной силы, если глава синдиката захочет выйти из очерченных ему рамок, то всегда найдутся силы у синдиката, способные поставить его, правильней ска-зать - положить, на место... Путем простреливания головы. Предыдущий перед Ива-ном глава синдиката как раз и захотел править самодержавно. И сразу появилась вакансия на его место.
В последние годы, в связи с ростом в стране капитализма, синдикат уже не занимался тривиальным вымогательством и тому подобным, не уподобляться же всем этим рэкетирам, без разбора вымогающим у всех подряд, и у махинаторов, и у исправно платящих налоги. Синдикат нашел новое поле деятельности, приносящее огромные и более-менее стабильные доходы. Синдикат обложил данью другие синдика-ты... Занимающиеся наркотиками, проституцией, контрабандой, незаконной продажей оружия и даже кражей автомобилей в Западной Европе с целью продажи в Восточном, Синдикат обложил твердым и не сильно большим налогом почти все другие синдикаты, в стороне остались только мафия - симбиоз старых и новых гангстеров и де-льцов, имеющих ходы даже в правительство; обморозков-беспредельщиков, не подчи-няющихся ни каким не писанным законам уголовного мира; ну и «синих», то есть синдикаты, работающие под ворами, остались в стороне. Не буди лихо - будет ти-хо, и без этого денег было выше головы, синдикат уже года три как вкладывал даже в легальный бизнес, но делая его нелегальным способом, так отдача больше. Обложенным данью синдикатам синдикат возглавляемый Иваном Евсеевичем помогал информацией, отводили угрозу, когда грозили неприятности, устраняли конкурен-тов, но за отдельную плату. В случае уклонения от уплаты или в попытках обмана передавая информацию в органы и контролируя, что бы эта информация вылилась в соответствующее мероприятие. В редких случая противоборства, повторяю - в редких случаях - устраняя глав синдикатов, иногда с помощью соответствующих отде-лов ФСБ, используя служебное положение и втемную. Организовывая должную обста-новку. Как-то захотели поиграть одни бандиты с одного синдиката с ними, высла-ли разведчиков, что бы узнать - откуда растут уши и ноги у синдиката, так ра-зведчиков размазали сами, даже трупов ни кто не видел, а главу банды вместе с телохранителями и верхушкой банды расстреляли в ресторане. Руками оперативников СОРБа, предварительно позвонив в ресторан, мол сейчас к вам приедут конкуренты на разборку и сообщив ментам в СОРБ, мол есть информация у нас в ФСБ, в ресто-ране забили стрелку и может быть разборка между двумя бандами... Результат - восемнадцать убитых, двенадцать раненых, в том числе и из числа посторонних клиентов, ФСБ потеряло одного сотрудника в банде, СОРБ ни одного, ресторан за-крыт на ремонт, на капитальный, желающих играть с синдикатом больше нет. Что и требовалось доказать.
А тут такой кус! Миллиард в австралийских баксах, ни чего что в австралийских, ни чего что не весь миллиард отойдет синдикату, какую-то малость придется кинуть и наследнику, главное - найти его, а уж способ делится синдикат найдет до-статочно. Главную работу уже сделали эти уголовники, остается самая малость... найти на Западе искомого субъекта, но это пустяки, у Конторы давний и долгий опыт по поиску нужных людей, сколько перебежчиков, предателей, хранителей се-кретов пыталось скрыться на отдаленных тропических островах, в заокеанских странах или конгломератах Европы... И все безуспешно, если беглецу не оказывало помощь государство - пластическая операция, новые документы и новая «легенда», то в конечном результате сотрудники Конторы встают силами возмездия перед уже успевшим успокоится и забыть о преданной Родине беглецом, и волокут его, обезумевшего от ужаса и страха, сюда, в Москву... На суд праведный. Так что опыт име-ется, главное - найти соответствующую формулировку для Хозяина Конторы, запуд-рить ему мозги, что бы отдал соответствующий приказ зарубежным резидентурам и... И сразу сотни и тысячи людей в десятках и десятках стран кинутся по нужным ме-стам искать требуемую особу...
Резко зазвонил телефон, тот самый скромный телефон, чей номер был известен не сильно многим людям, черт, еще секретарь не явился на работу до сих пор, запа-здывает молодой человек, уволю! тут еще несколько распоряжений надо отдать не по синдикату, а по Конторе, куда он запропастился, скоро десять, а его все нет да нет, кто же это по такому тайному телефону да в такую рань названивает... Генерал не спешил поднять трубку лопающегося от звона телефона, он будто интуитивно ощущал некую опасность что ли или гадость какую-то, которую норовил по-дбросить собственный телефон... Но тот не унимался, делать нечего, придется бра-ть трубку.
-Алло, -
как можно более нейтральней и бесстрастней сообщил Иван Евсеевич в трубку. Оттуда донесся незнакомый грубый издевательский голос:
-Ну наконец-то падла, я думал ты уж сегодня не родишь...
-Эт... это кто? -
зачем-то поинтересовался генерал, позабыв даже возмутится грубостью и фамильярностью неизвестного собеседника.
-Ты слушай сюда, гад в погонах, ты у меня майора скрал и дал ему полковника, а я у тебя секретаря. Парень он оказался стойким, настоящим чекистом, ха-ха-ха почти как партизан на допросе держался, но все равно раскололся до самой сра-ки, номерок твой перед смертью шепнул мне на ушко... Але, ты там не сдох сука?..
-С кем разговариваю? Кто это? –
голосом полным оскобленного достоинства как бы обливая холодным душем незнакомого грубияна, спросил генерал. В ответ получил ожидаемое:
-Ну Север с тобою падла говорит, Север! Знаешь такого? Ты что же гад, думал вербанешь мою шестерку, дашь ему полкаша и лады, кругом-бегом и разбежались?! Да я тебя сука по понятиям разведу, вот уж хрен с коромысло, падла погонная! слушай сюда - я сейчас в кабаке сижу на Малом Прикопском, это невдалеке от Ки-евского вокзала, и тебя жду. Дурью не майся, я дочку Самого, Таньку, предупре-дил что там буду, номер с рубкой, как вы в том кабаке бандитам заделали, не пролезет. Приезжай, есть о чем поговорить, есть что показать, копии конечно, оригиналы очень близко возле Самого, так что дурью не майся! Все, падла, жду! Не кашляй!
Гудки в трубке напомнили Ивану Евсеевичу, что разговор ему не приснился в кошмарном сне и не смотря ни на что, надо ехать... Может быть с оригиналами бл-еф, но вдруг нет? Лучше сначала самому рискнуть, чем в чужие руки попадет... Иван Евсеевич нажал кнопку и выругался вслух, черт побери, секретарь уже помер видимо эти бандиты замучили парня, хорошо что о синдикате он ни словом, ни ду-хом, как же эти сволочи умудрились его украсть, все же с телохранителем секретарь ни расставался... За окном мело, небо было серо и непроглядно, где-то скво-зь пургу пыталась пробиться реклама, но безуспешно... Надо ехать, хоть и не хо-чется.


ПРАГА.

Было позднее, позднее, уже ближе к полудню, утро. Слави с трудом продрал глаза, Диди естественно не было под боком, видать умчалась по каким-то своим делам, вот егоза... Хотелось зверски пить, есть, слава богу, значит еще жив, молод и полон сил, в том числе и физических... С кряхтеньем сел на кровати, спустил и поставил ноги на бывший отельный ковер и потянул к себе джинсы. Как ни странно, но руки не тряслись, видимо я вхожу в свою лучшую, вторую форму, выхожу на второй свой круг, а там глядишь, после девяноста, и на третий, вот Диди удивится, когда я начну ей изменять с шестнадцатилетними герлушками... Слави расхохотался, представив удивление Диди, да-да, именно удивление, а не гнев и ревность - ее русскому медведю девяносто два, а она застает его в постели с шестнадцатилетней герлушкой-хиппушкой, вот ведь будет смеху!... хе-хе-хе, откашлялся Слави. Оттерев слезы, поплелся в ванную, душ, утренний туалет, струя еще ничего, ничего, вернувшись в комнату выпил любовно оставленный стакан холодного сладкого чая, любовно оставленный верной и любящей Диди... Снова в ванную, зубы почистить забыл, не склероз случайно? да нет вроде, а от шестнадцатилетних такого не дождешься, с утра начнет губы дуть - хочу кофе в посте-ль, хочу мороженного, хочу...
-А по жопе! -
заорал изо всех сил Слави своему изображению-отображению в зеркало, брызгаясь зубной пастой. За спиною приоткрылась дверь, лукавый глаз подруги:
-Ты с утра кричишь на своем варварском наречии, гризли? Ты встретил знакомое привидение, Слави?..
Свободной рукою Сдали притянул к себе Диди, чмокнул ее на «доброе утро» измазанными в пасте губами, та сделала гримаску в зеркало - фи, оба рассмеялись.
-Как ты себя чувствуешь, мой любимый дедушка?
-Вот сейчас сдеру штанцы с тебя и такого покажу тебе дедушку!..
-Подумаешь - напугал! Снимать? -
вновь фыркнула Диди и они снова расхохотались. Слави огладил бороду, любимая расчесала длиннющие и густые хайра, зависть почти любому молодому хипенку, президент Центра был вновь готов к делам и свершениям. Только немного сохло во рту, видать действительно надо меньше курить табака, с молодежью не потягаешься, да и травку можно тортиками закидывать, все здоровей, куда ему до молодежи, богатыри! по травке, вот и под ложечкой сосет совсем немного, но все же...
-Где мой завтрак?! –
с медвежьим рыком поинтересовался Слави, Диди непритворно ойкнула от неожиданности и помчалась на кухню, так то, кто в доме хозяин? меня надо уважать, я страшен во гневе, бормотал в бороду Слави, стараясь не отставать от быстрой подруги. Усевшись за стол и установив на нем локти, Слави бросил взгляд сначала в окно, затем в угол, где хлопотала на кухне Диди:
-А как вообще дела, что там случилось - ни чего? после того как я отвалил на боковую?..
Диди с поклоном подала на стол оладьи - слегка подгорелые, остывшие, но зато обильно политые каким-то жидким вареньем, но не выдержав стиля, расхохоталась и усевшись рядом, подперла кулачками подбородок. И уставилась на своего повелителя, уже жующего и громко прихлебывающего чай, мой олд гризли, пусть он так думает, шутник, что он повелитель, русский дикий медведь...
-Что? Что ты спрашивал? -
вспомнила Диди. Слави хмыкнул, с трудом проглотил особенно прожаренный кусок оладьи, и ответил:
-Не сожгли нам Центр, полисы не нагрянули в ночи, с чая или какао ни у кого передозняка не было?.. Алекс с Нурой где?..
Диди не вставая вытянулась, приложила к лохматей голове ладонь с растопыренными пальцами и с бравостью старого служаки отрапортовала:
-Мой генерал, докладываю! Пан Зелингер прибыл ровно в девять ноль-ноль и приступил к своим прямым обязаностям! Сэр Алекс с утра выпил кофе, проглотил американские патентованные желудочные пилюли и вместе с Нурой смотрят по ви-дев какой-то фильм о природе! Центр не сгорел, остальные члены Центра находя-тся на положенных им местах и изо всех сил трудятся на благо своего Босса и Центра! Доклад окончен! Докладывала полковник Диди!
-Вольно полковник...
долгий-долгий, длинный-длинный поцелуй прекратил этот фонтан ерничества и ехидства... Диди с трудом оторвавшись от своего Слави, со слезой в глазах взглянула ему в лицо - Слави, что моя милая, я тебя люблю, скажи как я тебя учил, я тебя лублу... Поцелуй грозился продлится черт знает сколько и вылиться в чер-ти знает что, но Слави вовремя спохватился, все же вчерашний день, а правильней сказать весь прошедший уик-энд не придал здоровья и сил, а совсем наоборот...
-Диди, радость моя милая, у меня после вчерашнего сил нет...
-Так вчера почти и ни чего не было, те два раза можно и не считать! –
взвилась наполовину всерьез, наполовину в шутку Диди, дверь на кухню распахнулась и идиллию нарушил чем-то взволнованный Алекс.
-Что случилось, Алекс? Пан Милан получил заказ на вывоз мебели из резиденции чешского президента? -
вместе удивились Слави и Диди, Алекс махнул рукой - смейтесь-смейтесь, посмотрим кто еще будет смеяться последним.
-Сейчас мне позвонил Вацлав...
-Гавел? !-
вновь хорем удивились Слави и Диди, сидя на одном стуле. Алекс рассвирепел:
-Диди, слезь немедленно со Слави. Морда, оставь в покое зад Диди. Слушай внимательно - мне позвонил Вацлав, но не Гавел, а хипарь, ну хипенок, что вчера-позавчера тут куролесил, ну в общем он позвонил и сказал...
Диди пересев на стул с коленей Слави, с видом самой невинности вновь прервала Алекса:
-По-чешски?
-По эскимоски! Конечно по-английски, он сказал что невдалеке от его дома ви-сит объявление о сдачи в аренду бывшего комиссионного мебельного огромного магазина! Вацлав содрал объявление и сразу позвонил мне, он молодец, он говорит, что там можно устроить что угодно, хоть сэки-хенд, хоть что-то иное! Вам понятно, два счастливых идиота?!
Алекс не выдержал взятого тона, рассмеялся и подмигнул сначала левым, затем правым глазом. После этого достал из заднего кармана джинсов сложенную карту и развернув ее, положил прямо на стол перед Слави и Диди.
-Это вот здесь! -
толстый желтый от никотина палец с крепким ногтем уфимско-американского кондора уперся в квадраты разного оттенка коричневого, очерченного толстым синим фломастером. Нагнувшись, Слави и Диди прочитали - Арбесово наместье. Ну площадь такая, и совсем невдалеке от центра. Городского конечно...
-Молодец Алекс! -
совершенно искренне похвалил Слави друга, но остался самим собой.
-Объявляю благодарность перед строем! Красные революционные штаны получишь в следующий раз...
-Да пошел ты в жопу, дружище. Лучше бери Павла переводчиком, вот телефон и пора этот город брать за жабры! Сколько можно шутки шутить...
-Пан Милан сделает это быстрей и качественней, -
Слави забрал бумажку с номером телефона, чмокнул Диди и отправился вниз, в офис. Трудовой день начался, впереди ждали суровые будни. Настенные часы с Микки-Маусом, то же подарок за отвоз, показывали полдвенадцатого.

За стеклом огромного окна мастерской капало с хмурого серого неба. В лужах далеко внизу отражались разноцветно потускневшие стены Центра. Осень... скоро и снег выпадет... Диди отвернулась от окна и спросила Маркету, склонившуюся за огромным столом, заваленным бумагой и красками:
-Как ты думаешь, что это с утра с Алексом, что это он так взволновался с это-го пустующего помещения на этой, как его, Арбесовой площади?.. Ты что-нибудь понимаешь, Mapкета?..
Маркета не отрываясь от работы - она рисовала новую афишу! уже на следующий уик-энд и прослушав информацию об мелком утреннем происшествии, ответила:
-Он хоть и хипарь, но с бизнесменской закваской, это нужно брать во внимание...
Диди залюбовалась рисунком, возникающим под руками и кисточкой Маркеты, афиша представляла собою почти законченное произведение искусства, еще пару штрихов и можно нести вниз в офис, на ксерокс.
-Жаль, что у нас нет своей типографии, можно было бы афишу не только в цвете отпечатать, но и нормального размера, было бы красивее, -
мечтательно протянула Маркета, на что Диди согласно вздохнула. Помолчав, подружки продолжили:
-Ты знаешь, Диди, надо поговорить со Слави, может действительно найти какую-нибудь типографию, можно же и журнал печатать, ведь в Чехии ни одного хиппового журнала не печатается.. .
-Ни одного?! -
поразилась отсталости Чешской Республики наивная Диди. Маркета махнула кудрявой шапкой волос и поправила очки, те и дело сползающие на кончик носа - ни одного, дикари...
-Ну есть один... больше андеграундный, такой андрошный, Машурки, Машурковское подземелье, но они - редколлегия, больше про себя и своих френдов пишут, кто где пил, кто что сыграл, кто что написал-издал...
-Я слышала от Слави, что твой Володя то же издал книгу? Здесь в Чехии? –
внезапно изменила тему Диди. Маркета подтвердила с небрежней гордостью:
-Да, в издательстве «Матя», про беженцев и про лагерь для них..... Тираж одна тыся-ча экземпляров...
-Володя твой беглец, Слави мой беглец, Алекс беглец, я беглец по рождению.. А ты?
-А я в семнадцать сбежала из дому с Володей и прямиком на Канары... Это был кайф!
-Расскажешь?
-Обязательно, сейчас отнесу вниз макет и прейду.
-А я пока кофе сварю. Тебе то же, Маркета? С молоком...
Диди прибавила в голосе обольстительности. Маркета не поддалась:
-Мне чай пожалуйста. Фруктовый. От кофе у меня потом голова раскалывается.
Диди вздохнула с огорчением - и Слави больше чай пьет или пиво, и Алекс с Ну-рой больше норовят ни кофе, а что-нибудь другое... За окном все так же против-но капало, струйки дождя бежали по стеклу, из магнитофона слышались явно славянские слова под роковую музыку.

Простучав каблуками ковбойских сапог, имитация змеиной кожи, по ступеням лестницы вниз, стены разрисованы, и она здесь руку приложила, Маркета ворвалась как вихрь в офис. Немного походя следом влетели ее хайра и концы платка, намотанного на шею. Пан Милан удивленно вскинул глаза за очками, Сысоп слегка нервно дернул плечами, но не обернулся, сидящий за своим столом босс всего этого безобразия, Слави подмигнул Маркете и мотнул волосатой башкой в сторо-ну ксерокса - пользуйся, сам же вновь углубился в какие-то бумаги. Бизнесмен...
Стоя перед ксероксом, Маркета на минуту задумалась, вспоминая - сколько требуется отпечатать копий...Сзади раздался голос Слави:
-Да отпечатай штук двадцать-двадцать пять, лишние не будут, если что - пода-рим кому-нибудь на стену...
-Клевая идея, -
весело отозвалась и то же по-русски Маркета, а все ленивый Володя, почти не разговаривает по-чешски, вот и пришлось стать почти полиглотом, английский, русский, родной чешский, немного польский...Маркета покачивалась на каблуках возле ксерокса, который с урчаньем отпечатывал афиши, приглашающие хиппов на следующий уик-энд в Центр для поддержки собственного духа и осязания чувства локтя... Идея печатать каждый раз новую афишу, что бы привлечь внимание хиппов, принадлежала самой Маркете. Сама придумала - сама и рисуй, это уже Слави изречение... Да, это тебе не бизнесменские бумаги печатать, хмыкнула в адрес ксерокса Маркета, подхватила афиши и все так же стремительно вылетела из офиса. Вослед донеслось:
-Ноги не сломай, Володя шмутье тусует, если хочешь...
Конец фразы остался за хлопнувшей дверью, да и не нужен он был Маркете, она и сама прекрасно знала, где же можно отыскать ее любимого Бороду, конечно если он не пишет свое очередное гениальное произведение на развалине-машинке. Хотя Слави давно уже предлагал воспользоваться складом и получить для писательских нужд компьютер в количестве штук - один, и все остальное к нему, в должном количестве. Но Володя настаивал на своей технической неграмотности...
Диди уже не было и это было на нее похоже, скажет что подожду и послушаю, как все мол было, а сама - фью! только на листочке бумаги цветочек нарисован и на-дпись, конечно вечно живое - МАЙК ЛАФ, НОТ ВАР!!! Маркета прикрепила листок кнопкой к стене, с трудом отыскав пустое место, на высоту вытянутой руки вверх со свободным местом было тяжело - рисунки, нужные бумажки, открытки и фото, густо висели на стене, радуя глаз. Затем подхватила кружку с чаем, заботливо накрытую книгой Вольфа «Кислотный тест», ну Диди! книгой чай, с ума сошла, и захлопнув дверь на замок, осторожно заспешила вниз, снова вниз.
Пряча чай от густых капель дождя под ладонью, стараясь не сильно шлепать по разлившимся лужам, Маркета добралась до дверей склада. Огромное сердце в психоделических тонах поверх красной краски ворот, узкая калитка-дверь, ну и две-рь! а в складе тепло, светло и кипит работа.
Прямо посередине склада возвышалась под самый потолок пирамидой Хеопса огромнейшая куча тряпья-шмутья, клоус, барахла, вещичек... В основном цивильное дерьмо, но среди всего этого дерьма жемчужинами нет-нет да мелькали нужные Центру и его членам, друзьям и приятелям вещи - расклешенные джинсы, ого! ми-нимум на сорок, оригинал с шестидесятых да еще и на «гайках»! ни чего себе, а фирма? фирма «Ливайс»? ништяк!.. Цветные рубашки-фольклор из разных азиатско-африканских стран, юбки явно видевшие если не Элвиса Пресли, то молодого Джагера точно, бархатные пиджаки, платья из цыганских таборов и мусульманско-мароканские рубахи до пят... Все пригодится хипам, все пойдет в дело, если что не совсем хипповое - можно переделать, ну а если больной случай, цивильное аж до кончика хвоста и ни какой надежды, то в отдельную кучу, на продажу, пусть цивилы носят и радуются...
-Привет! -
быстрый поцелуй, борода пахнет «травкой», а!..
-А, так вот как вы здесь работаете, а это что? а?!!
Мгновенным выхватом из кучи на свет появляется что-то яркое, что-то все такое как с карнавала, что-то не совсем понятное... Яркие лампы под высоким потолком ни сколько не помогают - непонятная вещь и все. Володя-Борода медленным движением руки подхватывает загадочную яркую тряпку, распяливает ее перед собой и несколько секунд внимательно вглядывается в яркий рисунок взбесившихся ли-ний и красок... Затем хмыкает и жестом фокусника что-то делает с вещью, а та вдруг становится понятной.
-Это просто халат, видимо бордедь-маман носила, только кто-то его порвал по шву, а ты просто взяла за низ...
-Не если вот здесь зашить, а вот так вот отрезать, те получится обалденная шмотка, ну рубашечка такая хипповая!..
Халат летит в кучу хиппового шмутья, Володя получает еще один поцелуй, сталь-ные хипы - Павел, Енаш и каких-то два незнакомых Маркете хмыкают чего-то себе под нос.
-Попрошу без смеха! -
сообщает Маркета уже по-чешски и выдергивает из огромной кучи безошибочно джинсы-клеша.
-Вот как нужно работать! А те пыхнули тут и как мухи осенью, еле-еле шевелитесь. Как вот вас звать?
-Патрик, -
смущается один молодой незнакомый хипенок, попавший в руки этого Центра. Второй более бойкий сообщает немного больше:
-А меня Мартин. Мы с Патриком были вчера и позавчера, ну и решили подзадержа-тся еще, немного помочь, посмотреть... Может быть и жить прейдем...
-Если родители отпустят, -
буркнул Патрик, явно имевший проблемы с родителями. Ох уж эти родители!.. На что более оптимистичный Мартин бодро произнес:
-А куда они денутся!..
-С желтой, -
начал было Володя один, но Маркета быстро подхватила.
-Подводной лодки!
дружный смех, внезапно заглушенный громовым голосом Слави, откуда-то из-под потолка по-английски прооравшего через усилитель:
-А сейчас по желанию наших труженников-слушателей радиостанция «Лаф-лаф» предлагает послушать песенку Микки Джагера!
И следом с такой же громкостью веселый, бодрый, неунывающий вот уже тридцать лет голос суперстара заголосил из колонки, прикрученной веревкою к железной колонне. Работа сразу пошла веселее и хипповые шмотки стали попадется гораздо чаще. За длинными стеклами высоких окон по прежнему моросил дождь...

Насортировавшись вволю, пообедав с Маркетой приготовленным ею обедом из продуктов с просроченным сроком годности - зато на халяву! Володя-Борода поцеловал свою жену и за обед, и за любовь, и вообще за все хорошее, и отправился к Слави, оставив Маркету в их нем апартаменте за книгой.
Володя-Борода надумал поговорить насчет идеи придуманной Маркетой и Диди. Это же просто оттяг, собственная типография, и конечно издательство, кроме собст-венного журнала и альманаха хипповой прозы и поэзии, можно же ведь и книги печатать, к примеру мои... В офисе Слави не было, пришлось возвращаться на тре-тий этаж, лучше бы я сразу к ним домой поперся, не дай бог этот неуловимый босс воспользуется своей потайной всем известной лестницей, тогда придется снова бежать вниз... Слави оказался на месте. В своей собственной гостиной сидел развалившись в кресле, а напротив него через низкий стол, то же развали-вшись в кресле сидел незнакомый Володи какой-то хипарь с бритой мордой. Да еще явно с сыном лет так тринадцати что ли, оба в джинсе, только у старшего морда несмотря на блондинистость почему-то индейскую напоминает, Винету такой, а у младшего круглая совершенно... Этот Чингачук имел волосы схваченные в хвост, сын то же, старший смотрел прищурено и иронично, младший наивно распахнутыми голубыми пуговицами подчеркивал свою якобы неискушенность. Приглядевшись же каждый прекрасно понимал - сынок у блондина-индейца плут да еще тот!..
-Знакомьтесь, это Володя- Борода, из России и то же беглец, а это Рендол и его сын Роман...
Эту фразу Володя еще понял, а вот следующие - увы, его лень распространялась не только на чешский язык, не и на все остальные. Английский, испанский, японский... Нет, в бытовых вопросах он мог объяснится, так сказать телеграфным стилем, без почти применения глаголов, ну и с десяток заученных фраз знал... А в целом... Только руками развести остается. Поэтому Слави взял на себя обязанности переводчика и объяснителя происходящего.
-Рендол из Америки, ну из Штатов, он даже на Вудстоке был, а это его значит сынок, они свалили с родины, мама у Романа торчковая, сам же Рендол в глухой завязке, сынка хап и на хода... Ксива у него чужая, как и у тебя была... Он се-годня нашу афишу увидел, на прошедший уик-энд, и приперся... И правильно сделал. Уот? -
это он уже Рендолу, наклонившему голову и с улыбкой во весь рот прислушивающемуся к незнакомой речи с вкраплениями собственных имен. Роман же смотрел по сторонам, не скрывая своего равнодушия... Опять его дади нашел каких-то френдов... В ответ на Славино - уот, невнятица калифорнийской как оказалось речи, наполо-вину сленг, Володя-Борода только гривой тряс да с раскрытым ртом за происхо-дящим следил... Ни хрена себе, на Вудстоке был, живая ходячая легенда, может его за колено подержать?.. Правильно ли поймет?.. Говорили же мне в школе - учись, учись, а не вино пей, вот и результат, ни чего не понятно... Изо всех сил напрягшись, Володя выдавил из себя:
-Ю энд чилдрен лиф фор Центр?..
Секундное замешательство со стороны англоговорящих, мгновенное надувание губ на «чилдрен», Володя не знал как сказать «сын», улыбка узнавания в славянском акценте знакомых, немного, слов, и медленный, в расчете на дебила, ответ, сконструированный таким же образом, как и вопрос:
-Ес фолкс. Ай энд Роман лиф ин Центр. Ноу проблем?
-Ноу! Ай лайк ю энд... -
пауза, мгновенное вспоминание Романовой реакции на «чилдрен» и :
-Биг фрик.
Осторожное похлопывание по плечу «биг фрика», вдруг снова обидится, нет, понравилось, не отстраняется, вроде бы мир... Может с сыном еще побеседовать?
-Ю лайк индианс, фолкс?
В ответ длиннющая трескучая, вперемешку с набитым ртом, фраза, из мешанины звуков выскакивает знакомое - вестерн. Вот и поговорили... Видя замешательст-во Бороды, Слави подает руку помощи:
-Роман говорит, что индейцев любит, но только в фильмах, а так он их еще не видел.
Володя недоверчиво покосился на Романа, затем на Рендола - явно индейские черты лица на морде папы... Слави заулыбался во весь рот:
-Бабка у Рендола была индианкой, вот и пробивает. О,кэй, я им укажу их комна-ту, надо помочь с переездом, кое что подкинуть наверное со складов. А ты что приходил?
-Да ладно, это в следующий раз. Не горит.
Энергичное прощание с потряхиванием и потрясыванием сжимаемых ладоней, похлопыванием по плечам, постукиванием костяшками кулаков об костяшки, во общем весь джентльменский набор приветствий и прощаний, принятый в определенных кругах от далекой Америки до не менее далекой России, и скорей всего включая Японию, Австралию и даже Антарктиду наверное.
В подъезде разделились - Слави повел потомка индейцев и его сына, не разу еще не видевшего индейцев на четвертый этаж, Володя же заспешил вниз, можно еще порыться в шмутье, увлекательное занятие, должен вам сказать, увлекатель-ное и затягивающее... Можно пойти в баре порядок навести, прайса подбить да отдать пану Милану, а можно к Сысопу в офис заглянуть, поболтать, посмотреть, как умные люди с компьютером обращаются...
Из офиса жизнерадостно и жизнеутверждающе голосили Битлы, через окно подъезда виднелась машина, въезжающая во двор, ворота распахнул Алекс, миллионер, а как работает! интересно, что там привезли, в клуб спешила маленькая группка хипов, вроде бы Марта с Рихардом и остальными членами «Ди Сан»... На репетицию наверно... На высокую трубу бывшего пивзавода уселась серая туча или это старый дым выползает, так сказать остатки былой роскоши...
Алекс беззвучно, под голоса бессмертных Битлов махал руками, решительно распоряжаясь водителем грузовика, видимо требуя безоговорочного подчинения, откуда-то несло запахом поджаренной картошки, блестели темно-красные и черные крыши Центра, многочисленные крыши Центра... Какой ништяк - хмыкнул в бороду Володя и пошел в свой флет. Свой собственный напополам с женой Маркетой. Может напишу чего-нибудь гениального... Про темно-красные и черные крыши к при-меру, по которым каплями стекает вселенская грусть... Во.

На следующий день Слави выслушал и внимательно Володю и Маркету в офисе. Закончив выкладывание идеи об журнале, издательстве и типографии, они замолча-ли, уставившись на босса. Слави минуту то же помолчал, как всегда видно прики-дывая «за» и «против», затем так же молча встал и приглашающе махнул рукой - пошли со мною, пипл-фолкс. И двинулся к двери за креслом. Володя и Маркета шагнули следом.
-Здесь после размещения осталось еще две комнаты, я не знал, вдруг пригодится, -
сообщил на ходу Слави и они втроем прошли за дверь, миновав узкую лестницу, ведущую только вверх, в апартаменты Слави и Диди, перед ними оказалась выкрашенная в синее дверь. Слави толкнул ее ногою - прошу!
-Ну как подходит для редакции журнала?
-Вот это да! -
покрутили в восхищении головами Володя и Маркета... И действительно - вот это да! в комнате стаяла канцелярская мебель, ксерокс, компьютер и еще целая куча какой-то оргтехники.
-Да здесь можно и баксы печатать! -
восхитился техникой Володя, Маркету же интересовала белее практическая сторона.
-Слави, а ты давно оборудовал все это? А почему молчал, как партизан на допросе?
-А че я буду пиплов напрягать, фолкс грузить, мало ли что я захочу... Вы сами решили, так сказать созрели и ништяк! Вот вам оборудование, там, -
взмах рукою в угол, в сторону еще одной двери.
-Там еще одна комната с большими столами, можешь Маркета перенести сюда свою мастерскую, а ту комнату отдадим кому-нибудь когда-нибудь. Макет клеить, афи-ши рисовать, на полках бумага и все остальное, что не будет хватать - скажете. Для начала предлагаю следующее - ежемесячный журнал тиражом так пятьсот экземпляров. Тема - хипповая, в том числе и про наш с вами Центр. Название, офо-рмление, редколлегия - все на вас. Я только для обеспечивания наилучших усло-вий для рождения журнала.
Визг, поцелуй Маркеты в заросшую щеку Слави, обнимание и похлопывание по плечу со стороны Володи-Бороды...
-Да ладно вам, я пошел, что нужно будет - скажете.
Успокоившись и оставшись одни в помещении еще не имеющего названия журнала, Володя и Маркета чинно уселись за столы не первой молодости. Тишину нарушил, как старший по возрасту, Володя-Борода.
-Как назовем журнал?
Маркета погрузилась в деятельнее молчание, казалось было слышно как шуршат ее мысли. Наконец она ответила:
-Ну... я не знаю... а как ты хотел бы назвать?
Володя усмехнулся и ответил явно давно заготовленным:
-Радужная жизнь.
-Радужная жизнь?! -
ужаснулась более тонкая и более воспитанная в эстетике Маркета. Володя пожал плечами:
-Ну если тебе не нравится, те тогда можно назвать «Жизнь радужная»...
Редколлегия журнала «Радужная жизнь» (все же первое название было получше второго) в составе двух человек - Володи-Бороды и Маркеты, так сказать семейное предприятие, было загружено сверх всякой меры. Требовалось огромное количества материала из семейного и Славиного архивов сканером засунуть в компь-ютер. Связаться с помощью Интернета, тут были втянуты Сысоп с Мартином, с ана-логичными журналами или найти вебовые страницы, что бы сдернуть визуальный и информационный материал. Написать статьи или заставить написать кого-нибудь другого... Скомпоновать, сляпать макет, подогнать одно к другому!..
-Может быть написать в «Машурковское подземелье» ?-
задумчиво поинтересовалась мнением мужа и соредактора Маркета. Володя ответил почесывая бороду:
-А что это нам даст?
-Ну я не знаю, может быть помогут с распространением... или с материалами... да и вообще - должна же быть солидарность!
-Должна. Вот мы и солидарны с тобою, я и ты. Сами с собой.
-Да откуда ты их знаешь, мы же им еще не писали! -
изо всех сил загорячилась Маркета, на что Володя скептически хмыкнул.
-Не писали. А ты напиши, а там посмотрим. Они в журнале, в Машурках своих, на себе замкнуты, но может и стрельнет! Пиши, -
великодушно разрешил Володя и даже подбросил последний номер Машурковского подземелья Маркете на стол.
-Вот тебе, номер, там адрес, пиши, только со слезой, мол бедные хиппи хотят войти с вами в контакт, как инопланетяне...
Журнал полетел обратов, но мир был вскоре восстановлен, а письмо написано и даже отправлено.
-А вот сконтактоваться с «Забриски Райдер» надо! -
успокоившись от примирения (только поцелуи, все же редакция, не спальня!) ска-зал Володя. Маркета сразу загорелась - московский хипповый журнал, масса возможностей, обмен информацией, огромное поле деятельности!
-Конечно напишем, ты у меня умница!..

«Радужная Жизнь» понемногу, не спеша, но уверенно двигался к выпуску, материа-лы скапливались и слепливались в макет, грозя стать событием огромной важности в местной хипповой жизни.
-А там глядишь и до литературного альманаха очередь дойдет, -
с легкой грустью в голосе промолвил Володя. Маркета сразу поняла, откуда и куда дует ветер, и энергично поддержала.
-Не только альманах, но и книги, а начнем с твоей! С «Ангела с картонными крыльями» , а?!
-Клевая идея, обалденная, -
вяло восхищался Володя, уставший ходить по издательствам города Праги. Маркета его прекрасно понимала - гениальные книги, а издатели дальше своего чешского носа ни чего не видят...
-Вот увидишь - напечатаем! У Центра денег много!


РЕНДОЛ.

1969 год.
Тот год для американцев и Соединенных Штатов остался в анналах истории как год знаменательный, судьбоносный и... Но сами молодые американцы из числа не просто обросших длинными волосами, а провозгласивших - хайр это знамя, пис энд лаф, майк лаф нот вар, фридом и так далее, назвали этот год просто и со вкусом. Сомер лаф. Лето Любви... Хотя само это лето началось гораздо раньше, примерно где-то с 66... Затем некоторые из американцев, все это провозглашавших, постри-глись, одели галстуки и взяли кредиты в банке... Другие успешно умерли от экс-периментов с расширителями сознания вручную... Ну а остальные и оставшиеся ре-шили растянуть безразмерное Лето Любви на как можно больший срок... Например на всю жизнь... Рендол был из числа именно этих.
Побывав на Вудстоке, трехдневном кошмаре всех родителей США, проходивший под лозунгом «Три дня мира и музыки», Рендол, шестнадцатилетний волосатый из фермерской семьи штата Айова, отравился всем этим на всю жизнь. Коммуны во Фриско, марихуаные фермы, лаборатории по изготовлению ЛСД и нового человека, му-зыка, любовь, хичкакерство и все остальное, сопутствующее хипам тех дней и той страны, и все в огромнейших дозах, сделали свое темное дело. Рендол был поте-рян уже навсегда для нормального общества, общества потребления производимого говна... Идеи цветочного братства и прекрасного народца влекли его как ураган-ный ветер по жизни...
Рендол побывал в Мексике и Индии, он ел кактусы с Кастанедой и строил ашрам в Гоа с самим Ауробиндо или ему так все это казалось, он встречал рассветы на пляжах Канар, Гавайи и Мальдивских островах, он танцевал обдолбанный в хлам на Полинезии и курил гашиш в Тибете сидя на заснеженных вершинах, он пытался летать на воздушных змеях в Непале, он терялся и находился в джунглях Филиппин, марокканские продавцы гашиша знали его в лицо, в фейс индейца-блондина с голубыми глазами... Счастливо смотрящими на свет. Рендол дважды пытался пробраться в Казахстан, слава богу, его винтили полисы на этой, более-менее демократической стороне, в Пакистане и Афганистане, хотя в Афгане и бушевала война, но он ее не заметил... Страшно все-таки подумать, что бы было с Рендолом, если бы его свинтили погранцы КГБ в зеленых фуражках...
Рендол хоронил идеи вместе с поколением - сжигал цветные шмотки, веселился с Эби Хофманом и готовился к городской партизанской войне вместе с Джери Рубин, но его собственное мнение, несколько отличное от мнения поколения, не давали ему сил постричься и влиться в ряды революционеров и борцов за счастье всего угнетенного человечества... Идеи Маркса-Троцкого-Мао-Че были ему все-таки чужды. Рендол хотел оставаться таким, каким был, быть вне социума потребления, вне социума созидания и вне социума разрушения... Он хотел быть созерцателем, огра-ничиваясь почти минимумом в потреблении, он почти ни чего не создавал и лишь созерцая, плыл по жизни... Несоответствие окружающей некомфортной среды обитания и его трепетного внутреннего мира, плюс тяга к познаниям и неизвестному, жажда экспериментаторства, толкнули Рендола в объятия психотропных средств, галлюциногенов и прочего вульгарного торча... Рендол мчался по жизни на гребне героиновой волны под лозунгом - жить быстро, умереть молодым, путеводной звездой имея перед собою ли-ки великих покойников - Джанис, Джимми, Джим и всех остальных на другие буквы алфавита, что будучи и не совсем великими, успешно стали покойниками...

1987 год.
К этому году, ни чем не знаменательному в отличие от 69, Рендол несколько раз умирал, несколько раз воскресал, но учеников не имел и учение не создал, несколько раз лечился от привязанности к радостям жизни, несколько раз судил-ся и именно за любовь к привязанностям радости жизни, много-много торчал и ча-сто-часто разыскивался... К этому времени Рендол стал почти обычным торчком-фриком, прекрасно устраивающимся почти в любой стране от Сингапура до США, включая Австралию, Марокко и Южно-Африканскую Республику, прекрасно знающим на что и как жить, где и как заработать не надрываясь, где и как потратить зара-ботанное наиболее дешевым способом... Рендол возил то, что нельзя, продавал то, что запрещено, распространял то, что преследуется... Но как ни странно - ни разу не перебежал дорогу мафии, ни разу не попал в поле зрения Интерпола и к св-оим тридцати четырем годам не полностью растерял идеалы юности... Всего этого флаур-паур, лаф энд пис, фридом и так далее. В один из своих более-менее не торчковых дней, когда в очередной раз сам слез с крутого зависняка на героине и еще не завис не на чем по новой, Рендол встретил Ее. Нет, конечно же нет, идеи фрилаф ни когда не покидали его волосатую башку, но все герлы, встреченные им до этого, почему-то не оставляли и не оставили сильного следа в его на какую-то там часть индейской души. В чем дело - не разобрался бы и сам Кастанеда со своим обхаваным доном Хуаном... Ну, Рендол встретил Ее - молодую, красивую, андеграундную, готовую к экспериментам и переустройству этого не совершенного мира, а начинать надо с себя, все что ты можешь сделать - это ис-править свои мозги... Дело было в Мексике, кругом были кактусы и дешевый геро-ин, неизвестно каким путем попавший в этот городок, наполовину состоящий из американских фриков...
Из всей этой мешанины на первый взгляд ни чего вроде бы не должно было бы получится хорошего, но наплевав на природу, генетику и всех яйцеголовых, внезапно Она родила совершенно нормального, совершенно со всеми руками-ногами и дол-жными рефлексами Романа. Рендол забалдел...
Впервые в нем заговорило чувство отцовства, Роман был вылитой копией Рендола, если конечно не брать во внимание такие мелочи - круглую физиономию у копии и круглые глаза у нее же в отличии от вытянутой индейской морды с раскосыми слегка глазами у оригинала, легкую морщинистость у одного и совершенную гладкость у другого, косящий, но тем не менее хоть и раскосый, но все же! голубой глаз у Рендола и совершенно прямо и нахально смотрящие, но все же, ага! голубые глаз у Романа... Рендол был снова влюблен и впервые в жизни, после крушения движения флаур паур и церемониального сожжения шмоток во Фриско в 71, он увидел ясный смысл жизни... Оставалось только мелочь - слезть с героина и на этот раз навсегда. Ведь в мире и без него столько всего хорошего - секс, трава, пиво-вино, сын...
Программа была выполнена наполовину. То есть Рендол слез, а Она не смогла. И даже не захотела... Впервые в жизни Рендол вспомнил, что он то же гражданин и подал в суд. И суд принял справедливое решение - конечно же сын должен достаться по праву... матери. И Рендол понял - не нужно ждать милостей ни от кого, взять их самому - вот задача.

1995 год.
К этому году сорока двух летний Рендол с чужим паспортом и восьмилетний Ро-ман без каких либо ксив добрались до Праги, скрываясь от всевидящего Интерпо-ла, усиленно разыскивающего их на всех шести континентах, включая и Антаркти-ду. Местный пипл, андеграундная среда с очень и очень большим вкраплением ин-остранных фриков, встретила Рендола и Романа как родных. Жилье, способ зарабатывания на жизнь, культурные программы, круг общения - все было предостав-лено отцу с сыном. И в Праге до Рендола долетела весть об амнистии лично ему и отмены прежнего, несправедливого решения суда...
К этому дню Роман был длинноволосым нахальным субъектом с круглыми голубыми глазами на круглой плутоватой физиономии, совершенно свободно болтающим почти на всех европейских языках - последствия проживания в разных странах, совер-шенно не теряющимся в любой обстановке и на английском языке вполне умеющий объяснить даже страшному байкеру из «Ангелов ада» насчет факер мазер и так далее. Только на время курения травы Рендол отгонял Романа, если это происходило на Кампе или переходил с френдами на кухню, если конечно такая возможно-сть существовала...

Узнав про случившуюся справедливость на Родине, с опозданием, но все же случившуюся, Рендол одел чистые и не рваные джинсы, забрал хайра в хвост и пых-нув джойнт для успокоения нервов, отправился в американское посольство, гордо возвышающееся над центром Праги своим развевающимся звездно-полосатым флагом.
Охранник за железными дверями, замаскированными деревом, долгое выяснение подробностей, наконец принятие Рендола не сильно высоким сотрудником посольс-тва. Заполнение многочисленных анкет, справки и прочая, прочая, прочая бюрок-ратия, протянувшаяся без малого четыре месяца, а затем...
Рендол положил одну руку на Библию в темном пластиковом переплете, другую поднял вверх и совсем не испытывая трепета и волнения, произнес дежурные слова. После чего вновь стал гражданином (хотя вроде бы и не переставал им быть?) и вновь получил паспорт. На этот раз на свою фамилию и со своей физиономией... А через несколько дней адвокат матери Романа сообщил ему, что его клиентка вновь пода-ла в суд и так как у Рендола уже нет близких родственников - за всеми этими перипетиями фермеры папа-мама Рендола отошли в мир другой, где нет волнений за непутевого сына, а значит Романа нужно передать адвокату, который и отве-зет его, Романа то-есть, маме его матери... Ну бабушке той дуры, которая роди-ла Рендолу сына...

1999 год.
Почему Рендол с Романом покинули Прагу после встречи с адвокатом своей быв-шей подруги - это конечно ясно. Не успел Рендол исчезнуть в неизвестном напра-влении, как в Праге появился агент ФБР (!) и совершенно не сомневаясь в правом-ерности своих действий, стал обходить знакомых и приятелей Рендола, как в ка-ком-нибудь Канзасе, а не в Чехии... Остается только спросить и то - неизвестно у кого, откуда агент ФБР взял все эти адреса и фамилии знакомых и друзей Ре-ндола, его бывшей приятельницы чешки Бары и так далее?.. Ведь в Чехии коммунистическое СТБ, это местное КГБ, вроде бы уже давно не функционирует... Загадка природы и только. С помощью чешской полиции агент ФБР выяснил немногое - улетел Рендол с сыном в Индию и оттуда прислал свои френдам пару-другую открыток. Больше агента ни кто не видел, по-видимому он отлетел туда же. А напрасно, так как с ксивой Рендола отлетел его американский друг, везя в кармане написанные Рендолом открытки, сам же хитроумный папа с сыном выехал в соседнею Австрию по ксиве другого своего друга, там сели в самолет и улетели в Израиль, где и прожили спокойно три года. Совершенно не беспокоясь о таких мелочах, как ФБР, Интерпол, законы и прочая чепуха. Почему Рендол уехал из Праги - это ясно. А вот почему вернулся в 1999 году?
Это был довольно-таки тяжелый вопрос, загадка, но со временем Рендол открыл-ся Слави.
-Понимаешь, Слави, в Израиле скучно, жарко и гремят взрывы. Роман уже и со мною пытался болтать на идиш фак его маму... А в Чехии нас уже искали...


МОСКВА.

Генерал одной рукою набрал короткий номер на кнопочном телефоне, другою распахнул сейф и достал оттуда небольшой пистолет. В трубке раздался голос начальника охраны Ивана Евсеевича:
-Слушаю, господин генерал-лейтенант!
-Срочно машину охраны и со мною двоих, всего семеро, через двадцать минут спускаюсь. Все.
-Может быть усилить на месте?... Если сообщите куда...
-Ни каких на месте! Семеро и все. Выполняйте!
Бросив трубку, Иван Евсеевич встал, поставил ногу на край стула и задрал шта-нину отличного темно-синего в белую полоску костюма, обнажился белоснежнейший тонкий носок, редкий волос на сухопарой икре и желтые тонкие ремни кобуры-оперативки над ботинком. Уложив пистолет и одернув брючину, генерал прошелся по кабинету, кося взглядом вниз - не сильно ли выпирает, все ли в порядке, не бросается ли в глаза... Все было в полном порядке.
Через двадцать минут Иван Евсеевич несся навстречу неизвестности в служебном мерседесе, рассекая бронированным корпусом пургу и уличное движение, набирая номер на мобильном телефоне.
-Петр? Есть небольшие проблемы, срочно подними по тревоге бригаду номер три и по адресу Малый Перекопский переулок, это возле Киевского, какой-то ресторан, я думаю он там один, обложить так, что бы комар не пролетел. И пусть ждут дальнейших приказов. Все!
Петр был руководителем силового отделения синдиката, так сказать командующий армией, небольшой, но стоящей многих других, более многочисленных.
-Подъезжаем, Иван Евсеевич, разрешите провести разведку? -
поинтересовался с переднего сиденья главный сегодняшней охраны, широкоплечий капитан Семенков, одетый в безукоризненный костюм и кожаную куртку.
-Отставить. Выходим одновременно со второй машиной, -
буркнул генерал, пытаясь разглядеть за хлопьями снега окружающею обстановку - окна полуподвального ресторанчика, судя по всему не сильно престижного и дорого, даже вывески нет, несколько джипов, явно набитых бандитами, люди этой погани Севера, и как только таких земля носит... Все увиденное настраивало на хороший агрессивный лад, ну что же, господин Радковский, посмотрим, на чей муха сядет!..
Бесшумно распахнулись дверцы мерседеса, и сопровождающего их вольво, охрана тесно обступила, тесно и толково генерала, и всей тесной группой двинулись сквозь летящий снег к входу в ресторан. Иван Евсеевич даже не чувствовал легкого морозца в своей возбужденности... Стеклянные двери, ступени вниз обтянутые ковровой дорожкой, услужливая морда швейцара отодвинутая сильным плечом охранника, раздерг бархатной шторы, тяжелой и темно-красной, под цвет крови что ли... Проем ведущий в зал - пустой, только у дальней стены сидит толстый набыченный мужик в шикарном костюме и без галстука, да, сам господин Радковский, Север, а почему один? совсем сволочь меня не боится, что ли...
-Вперед к нему, -
негромко скомандовал Иван Евсеевич и вся группа двинулась через зал, но пройдя пару шагов, замерла, остановленная грубым и властным голосом.
-Стоять пехота! Гляди сюда! -
хозяин грубого голоса не поднимаясь, указал рукой на стену, противоположную окнам, из нее, из мало видимого узкого окошка, видимо предназначенного скорей всего для выдачи блюд, торчало дуло пулемета... Тяжелого станкового пулемета скорострельностью 5000 выстрелов в минуту и каждый выстрел это как маленькая гранатка с соответствующими разрушениями в организме...
-Теперь сюда! -
прорычал этот гостеприимный Север, задирая бархатную скатерть стола, за кото-рым восседал. Из-за кокетливых золотых кистей выглядывал то же пулемет, только в этом случае так называемый ручной, на растопыренных ножках... И с болтающейся сбоку длинной лентой. Битком набитой патронами и то же приличной скоростре-льности...
-Еще шаг, суки, и открываю военные действия! Все кроме генерала - вон! Две секунды на размышление. Раз! -
взревел грубиян. Генерал поспешил дополнить команду Севера - всем на улицу и ждать меня, проверить здание с другой стороны... В голове тоскливо мелькнуло - у него, этого бандита, во дворе скорей всего танк припасен...
-Садись сюда, генерал, будем разговаривать.
Иван Евсеевич уселся на предложенный стул и осторожно поставил ноги, где-то там, под скатертью, затаился с пулеметом бандит и еще неизвестно, что у него в голове, внезапно генерал дернулся всем телом, а Север расхохотался прямо ему в лицо... Цепкие и крепкие руки, минимум одна пара держала его за лодыжки, а другая отстегивала пистолет... да, промашку дал генерал, кто же знал, что этот уголовник так подготовился...
-Проверить гада вплоть до жопы, -
негромко скомандовал Север и выскочивший из-под стола, как черт из табакерки, бандюга с ухмыляющимся рылом, ловко обхлопал Ивана Евсеевича, даже не по-ленился приподнять и похлопать по названной части генеральского тела.
-Пуст Север, как младенчик пуст, -
радостно сообщил бандюга, усаживая Ивана Евсеевича обратно на стул. Руки, дер-жащие генерала за ноги все так же крепко где-то под столом, разжались и из-под него выкатился клубком второй бандит, прижимая к себе ручной пулемет с лентой.
-Встаньте возле выхода и не спускайте с него глаз, вдруг захочет падла карате побаловаться, -
пробурчал Север, закуривая сигарету и не предлагая генералу. Но Иван Евсеевич не курил, а потому на это не обиделся.
-Почему вы мне грубите, господин Радковский? -
предъявил свои претензии генерал, на что господин Радковский пренебрежительно отмахнулся рукой - мол мелочи жизни, недостаток воспитания, трудное детство, то да се...
-Слушай сюда. Я конечно могу тебя смарать, как вошь, но мне это не выгодно. Компромата на тебя нет, я блефанул, знаю только одно - есть у вас, ну в конторе вашей сраной, фирма или как ее там, корпорация что ли, всех кто крупным кру-тит, обложили данью, как вшивые рэкетиры, сами воровать не умеете, так за счет других пасетесь... Мне это все до лампочки, меня вам не обложить, моих людей то же, а те кто вам платит из числа моих пристяжных - если им нравится, так это их дело, пускай. Но моих знаний достаточно нашептать дочке Самого, а та своему ему папеньке за ужином в должном свете изложит и вылетишь ты в запас без погон и пенсии как пробка. Накрал ты достаточно, вроде на жизнь хватит, но есть одно «но». В твоей сраной рэкетирской фирме не терпят пенсионеров, так как от них пользы ноль, а бабки плати плюс следи, чо бы язык держал за зубами... Ну и шлеп-нут тебя каким-нибудь инфарктом. Это то, что я имею тебе сказать. Если надума-ешь поговорить со мною - давай валяй. Если нет - не не держу, мне надо до Таньки бежать, новостью поделится... Насчет того, что я здесь и с тобой и дочка Самого знает - не блеф, поэтому своим полканам скажи, что бы отвалили от каба-ка, иначе ты вперед костей не соберешь, думай генерал, думай.
Иван Евсеевич не зря был назначен главою синдиката, он просчитал ситуацию еще до того, как этот уголовник, но оказавшийся таким ловким и знающим многое, за-кончил свой монолог. А потому практически сразу дал ответ.
-Ну что же, поговорить можно. Я вас слушаю, господин Радковский.
-Молодец, на ходу хаваешь! Миллиард тебе и твоей кодле много. Я уже бабки в дело втюхал, терять не резон, себя уважать перестанешь. Вообще дело такое - в твоей конторе есть возможности вычислить наследника за бугром, но грязную работу лучше делать руками моей пехоты. Вы розыск, я людей на грязную работу. Что нам отвалит наследник - пополам. Значит в наших интересах выдрать из него как можно больше. Полкаша после дела заберу себе, ты его держи в темную.
Север откинулся на спинку стула, затушил сигарету в пепельнице и сплюнул на пол. Его плевок не был вызывающим, ни намеренным, этот жест был настолько есественным, что просто вписывался в стиль поведения этого уголовника.
-Ну что, договорились или разбегаемся по норам, у меня еще делов выше крыши, -
закончил Север и посмотрел вопросительно на Ивана Евсеевича. Тот конечно уже давно просчитал варианты и выгоды предложенного.
-Договорились. Связь...
-Ботать будем по тому телефону, что твой секретарь сообщил. Извини, -
вор развел руками.
-Тело вернуть не можем, утилизировано. Связь экстренная, если я вдруг понадоблюсь, то вот, -
на стол легла визитка с золотым обрезом. Ну да, бизнесмен Радковский, владелец небольшой скромной фирмы, рога и копыта, все знакомо, все старым старо...
-Обниматься не будем, держи пять, привет, парни, -
обратился Север к стоящим возле двери бандитам.
-Парни, пропустите генерала и верните ему пистолет. До скорой встречи, Иван Евсеевич, жду новостей. И обманывать не советую...
За дверями ресторана вовсю разгулялась московская буря. В двух шагах ни че-го не было видно, чья-то услужливая рука подхватила генерала под локоть и уса-дила в тепло мерседеса. С переднего сиденья виноватой мордой обернулся капи-тан Семенков. Иван Евсеевич махнул рукой - да ладно тебе, трогай давай, назад в контору... Интересно, откуда эта сволочь узнала об синдикате, неужели в наших рядах иуда?..



ПРАГА.

Милан точно знал - у Центра денег нет. Почти... Свою долю-процент он конечно получал регулярно, после каждой реализации подаренного-отвезенного, как и бы-ло оговорено со Слави. Остальные деньги исчезали в неизвестном для него нап-равлении, куда-то в туман что ли. Милана в общем-то не сильна интересовало, куда тратят деньги эти странные, не в целом приятные молодые и не очень моло-дые люди. Это их деньги и это их деле, когда он устраивался в этот странный Центр, больше похожий на неизвестно что, а не на Центр какой-то там помощи и какого-то расширения да еще каких-то идей, ему было сказано - расходы вам по некоммерческим программам не подотчетны... Милан и не собирался совать свой истинно чешский нос в чужие дела, но... Но его беспокоило и очень сильно одно - сейчас он имеет работу и заработок, а если Центр прогорит... Значит снова листай «Анонс», Анешка будет пилить и фыркать, саркастически интересоваться - не было ли у него в роду и среди дальних родственников хотя бы умственно отста-лых, и так далее... Милан вздохнул, поправил очки, покосился на широкую спину Сысопа с длинным хвостом волос, и углубился вновь в размышления, не замечая ни первого, первого по настоящему густого снега, падающего за окном, падающе-го и не тающего, ни довольно громкой этой музыки молодых... Милан не замечал ни чего, он весь погрузился в размышления, да, сейчас его каждый вечер жена встречает парадной фарфоровой супницей, в меру охлажденное пьзенское с золо-тым горлышком, ну как шампанское, дожидается своей очереди, на второе или гу-сь с кнедликами или любимая жирная свинина... Он совсем их не понимает, этих своих работодателей, имеют деньги, а мясо не едят... вот только пан Алекс иногда да сделает себе бутерброд с ветчиной... Милан прекрасно знал, так как вел бух-галтерский учет Центра - деньги как приходили, так и уходили, на многочислен-ные программы, одна непонятней другой, одна странней другой, одна замысловатей другой... Надо помочь молодым людям, если они хотят играть в свой Центр - это их право, пожалуйста, но он, Милан, не может рисковать своим благополучием, ув-ажением в своей поредевшей, в связи с повзрослением и отселением детей, своим пивом и супом в праздничной фарфоровой супнице... Нужно как-то тактично подсказать какой-нибудь хитрый ход пану Слави, этому боссу Центра, что бы поток де-нег прибывающих достаточно перекрывал поток убывающих... и оставалось на счете...

-Над чем задумались, пан Милан? –
как всегда внезапно появившийся из-за спины пан Слави слегка вспугнул мысли пенсионера-менеджера. Милан встрепенулся, как мальчишка, застигнутый за чем-то не совсем благонравным, и улыбнувшись, ответил:
-Пан Слави, меня несколько беспокоит, что в нашем Центре почти нет накоплений. Я имею ввиду на счету Центра. В один недобрый день расходы могут перекрыть до-ходы и мы окажемся в минусе, пан Слави. А я не хотел бы потерять место, я при-вык ко всем вам...
Широкий жест морщинистой рукою в пятнах старости из стороны в сторону, охват ею и Сысопа, колдующего за компьютером, и стены оклеенные плакатами и разрисованные цветными рисунками, и большие окна с падающим за ними снегом, и даже эту громкую непонятную музыку... Слегка виноватая улыбка пана Милана как бы говорила - простите меня, но мне будет тяжело со всем этим расставаться...
-Мой дорогой пан Милан, -
Слави слегка полуобнял за плечи пенсионера, беспокоившегося за судьбу предп-риятия.
-Мой дорогой пан Милан, я тебя очень и очень прекрасно понимаю. Не в самое ближайшее время у нас с прайсами, -
поймав недоуменный взгляд пана Милана, Слави поправился.
-С деньгами, конечно с деньгами, не будем засорять великий и могучий, с деньгами у нас все будет ништяк, дела поправятся и попрут в гоpy! Смотрите сюда, пан Милан...
Слави развалился на краю менеджерского стола и выставив не совсем чистую пятерню перед лицом пана Милана, спасибо хоть за пана, начал загибать пальцы, пр-иговаривая:
-Во-первых идея с копиями народной мебели нашла свой отклик в заскорузлых душах западных бизнесменов и наша мастерская еле-еле успевает разрисовывать по-ставляемое столярной фирмой...
Милан хмыкнул скептично, конечно про себя, как же, еле-еле успевают, если бы работали как должно - по восемь часов пять дней в неделю, а то... Слави не заметил молчаливого скептицизма своего менеджера и продолжал с воодушевлением:
-Во-вторых сэки-хенды цивильного шмутья, ну все эти наши совместные предприя-тия на договоре, объединенные в фирму «РОГА И КОПЫТА», кстати - как у вас с классикой, Милан? Читали?
-Что? -
встрепенулся пан Милан, как всегда в общении с паном Слави попадавший под ка-кой-то гипноз что ли, под какое-то оцепенение, как кролик перед удавом... Еще незнакомые слова в его странном русском, ни как не могу заучить, хоть словарик составляй... Слави ждал ответа, демонстрируя не совсем чистую пятерню с крепкими пальцами, под ногтями траурная каемка, с крепкого запястья свешива-ются бисерные браслеты и серебряные цепочки...
-Это я шучу, пан Милан, прошу прощения, поехали дальше - два хипповых сэки-хенда не считая расположенного на территории Центра в помощь цивильным, поль-ские покупатели мебели, плюс ваша, пан Милан, усиленная распродажа по телефо-ну, пристраивания в эти местные базары-коммисионки...Так что мы не прогора-ем, белее того - идет усиленная, усиленный, медленный, но неукротимый рост доходов нашего с тобою Центра... Так что за паника на пароходе «Титаник»? А?!
-Пан Слави, это все хорошо... И даже очень... Но наверно и ваши расходы по некоммерческой части, по некоммерческим программам резко возрастут...
-Возрастут, пан Милан, а куда они денутся с подводной лодки! –
воскликнул волосатый и веселый Президент, отходя к Сысопу, видимо считая разг-овор исчерпанным и переходя на незнакомый Милану английский. Если честно ска-зать, то и русский пан Милан не совсем и не всегда понимал. Видимо сказывалось время... Он конечно догадывался, что скорей всего Слави и Алекс употребляют сленг, какие-то идиомы, неизвестные куски-высказывания-изречения неизвестно что-откуда и неизвестные ему, но легче от этого Милану не было. Понимания не наступало... Но он не стал ломать голову над лингвистическими трудностями, ему хватало и своих менеджерских, просто надо этого пана Слави воспринимать таким, какой он есть. Все равно это неразрешимая загадка природы... Заботливый весе-лый босс непонятного Центра, вроде бы не мафия, а это главное, ну а остальное не его дело. И пан Милан углубился в свею работу, благо ее было, как выражал-ся Президент - навалом. Ну, по-пер-ли, Милан... Пан Милан не знал всего. Пан Милан не знал многого. И хотя через его стол шли все денежные документы, но так как в документах зачастую присутствуют только сухие цифры, а отсутствуют яркие жизненные факты...
В центре Праги заканчивался ремонт магазина для продажи этих самых копий народной мебели, помещение нашел Алекс с помощью какого-то местного хипа. Вот-вот должен был открыть свои двери для волосатых клиентов третий магазин по продаже хипповых шмоток, на остановке метро И.П.Павлова... Через польских хип-пов с Украины должна была приехать большая партия керамических украшений, из-готовленная трудолюбивой хипповой семьей, и в дальнейшем обещавшей регулярно поставлять такие партии. А невдалеке от Праги, на небольшом хуторе маленькая коммуна волосатых усилению батиковала все подряд, привезенное с Центра - белые трички-футболки, штаны и простыни, из которых в дальнейшем возможно полу-чатся шторы на окна... Ни смотря на огромнейшие расходы по так называемым некоммерческим программам, доходы стабильным потоком с разных сторон текли на счет Центра. Но Слави, Алексу, их подругам, да и вообще всему Центру хотелось, как настоящим жадным бизнесменам - все больше, и больше, и больше... Денег. Так как фантастически-реальные планы вставали перед их укуренными глазами. В мерцаю-щей перспективе сияло что-то невообозримо-глобально-космическо-духозахватывающее...

Восседая на куче не рассортированного тряпья, как король на троне, Слави занимался своим любимым повседневным и противозаконным, в этой стране, делом - свертывал джойнт. Лизнув напоследок аккуратный кулек небольших размеров, Слави перекинул коробочку Володе-Бороде, развалившемуся на той же самой куче, но несколько ниже. Общую картину дополнял Алекс, привольно раскинувший руки в ст-ороны у самого подножия горы, остальные присутствующие волосатые члены Центра примерно в количестве пяти человек расположились вокруг кучи - кто на чем и кто в какой позе. Перекур. Перерыв в тяжелой хипповой работе... Слави взорвал джойнт и вспомнил далекое-нереальное - перекур с дремотой, ложись братва... Отогнав грустные мысли с дымом взмахом руки, босс прищурился на Володю:
-Слышь, Борода, тебе привет от Умки...
-Уже отозвалась? -
выдохнул Володя.
-Отозвалась...-
мечтательно протянул Слави и продолжил, сделав глубокую затяжку.
-На Новый год грозит приехать... Уделаем сэйшен, запишем майстер, может быть тискнем с него седечки штук так сто... двести... триста...
Слави подпер слегка потяжелевшую голову и посмотрел по сторонам - куда бы сплюнуть? увы, проблема неразрешима, кругом хипы и шмотки, сглотнув слюну, продолжил:
-Надо бы свою студию звукозаписи... Но это бешенные бабки, у нас столько свободных прайсов на счету нет... Если только Алекса потрясти, но на такое тем-ное дело у меня рука не поднимается...
-И правильно делает, -
отозвался с далекого подножия пыхающий Алекс.
-Давно не маленький - хочешь вещь, заработай и купи... У нас в Америке это и десятилетние знают....
-У вас в Америке все жлобы и скупердяи, нет что бы сделать радость ребенку...
Прервал миролюбивую веселую пикировку между двумя столпами Центра Володя-Борода:
-Подожди Алекс, слышь Слави, а если спонсора накнокать, не на одном же Алексе мир сошелся....
-Во-во, и я о том же базарю, сколько можно, мир большой, лохов навалом, найдем еще одного придурка,-
Алекс выдохнул особо замысловатое облачко дыма и залюбовался им. Окружающие кучу чешские хипы прислушивались к незнакомым, но явно славянским звукам ре-чи, усиленно нарушая чешский не толерантный закон... К потолку украшенному лампами дневного света поднимались струйки дыма, за стеклом окон падал снег, большими хлопьями, внося свою струю в идеалистическую картину - хиппи отды-хают...
-Слави, а ты Умку по Совку знал?
-Ага Володя, не только на маге слышал, ну и на «флетовниках» не раз оттягивался. А ты?
-Я нет... Я скипнул - она еще в подполье цивильном отсиживалась, это потом она за старое взялась с прежней силой... Мы с нею в девяносто шестом в Чехии здесь, на Рейнбоу пересеклись...
-Борода, я ее новых кассет раньше не слышал, а тут ты нам с Алексом дал - убойная сила... Жаль, местный пипл-фолкс слов не поймет...
-Да и хрен со словами, она им драйвом «крыши» посрывает, -
вставил Алекс свое замечание в беседу двух искусствоведов. Все замолчали, то ли вспоминая неизвестно что, то ли представляя неизвестно чего... Где-то в уг-лу щелкнул реверсом принесенный магнитофон и Джетро Тал заорал по новой, мелодично и красиво, выбивая ностальгию из несильно старых волосатых бошек... Сла-ви смахнул слезу - дым проклятый, Володя оттер рукавом глаз - ну и дым, Алекс шмыгнул носом - насморк что ли...
-Ну так что фолкс, говорят труд сделал из обезьяны человека? –
поинтересовался Слави, начиная сортировать вещи не слезая с места-кучи и довольно таки метко попадая шмотками в маркированные мешки, установленные по всему периметру горы. Отдельно варенные цивильные джинсы, отдельно классические прямые, отдельно разноцветное вреде бы хипповее тряпье...
-А из человека лошадь! –
почти хором сообщили Володя-Борода и Алекс... Вот ведь какие странные вещи в мире - у этих двоих совершенно по разному прожитая жизнь, а изречения похожи...

Все зашевелились, кто-то поставил чайник на плитку, запахло чаем свежо-заваренным и кофе вдогонку, закипела работа, закипела не спеша, по хипповому, гла-вное - что бы была в кайф и не в тягость, если надоело - лучше брось...
Наполняемые потихоньку мешки сортированным шмутьем радовали глаз, то из одного, то из другого угла доносились то радостные вскрики, то недоуменные - это кто-то из волосатых то находил хипповую шмотку, то наоборот, заходил в полнейший тупик - куда же швырнуть эту гадость?.. Непонятно - это вечернее пла-тье с блестками или купальник отделанный искусственным мехом? В складе была рабочая обстановка и терпимая температура, иногда изо ртов вырывался парок, но руки-ноги не мерзли - пол деревянный, а изнутри чай-кофе. Ну и джойнты помогали...
Володя-Борода вытащил из-под цивильного пиджака цвета пестрой жабы особо яркую рубаху с широченными рукавами и с жабо.
-Да, это не на Тишинке в Москве у бабушек рванье покупать, такую рубашечку только у нас в Центре можно отхватить,-
бормотал хипарь, не выпуская находку из рук и не обращая внимания на завистливые взгляды со всех сторон.
-Борода, мать твою за ногу, носить будешь? -
ревниво поинтересовался Слави, везет же морде, ишь какая рубашенция...
-а ты что думал, если ты босс - те я тебе накачу? Запишите мне ее на счет и вычислите с жалованья! -
счастливо заорал Володя на весь склад. Слави скептично хмыкнул:
-С тебя получать - устанешь... Носи так, подарок от фирмы, может вспомнишь нашу доброту...
-В уик-энд нальешь нам по пиву со Слави и в расчете, -
подвел черту Алекс. И помолчав, добавил:
-Он паршивец и здесь нас обул - пиво же все равно то же наше... Вот гад.
Всем было весело, даже чехам-хипам молодому поколению, хотя почти ни чего из произнесенного не поняли. Володя-Борода начал объяснять, запутался в чеш-ских и английских словах, через пару минут смеялись все. Запрещенная почему-то в Чехии травка дошла до своего назначения, до конечного пункта - центра смеха в прокуренных мозгах. Катаясь по куче шмоток, махая руками и ногами, бу-лькая и пуская пузыри, Слави смог пробится сквозь судорожное веселье мыслью - на цивильной работе посмеяться бы не дали, сволочи...

За обедом, устроенном совместив в уик-эндовском клубе - столы оставили вместе, подруги и герлушки приготовили вегетарианскую пищу, - слышались чешские, рус-ские и английские слова под рок из магнитофона. Шло горячее обсуждение предложенного Диди - совместный поход в музей чешского биг-бита. Сам музей Диди обнаружила беседуя с Павлом и его женою Мартой, сразу загорелась и усилено теперь пыталась зажечь и остальных. Остальные не то что бы ни спешили загораться, а выдвигали различнейшие ну не контраргументы, а дополнительные условия похода, явно завидуя ей. По крайней мере она так думала, почти всерьез, иначе как объяснить весь этот словесный фонтан, вместе того, что бы раз - и согла-сится, раз не против? Например ее Слави категорически заявил - идея бьютефел, но был бы большой ништяк, опять непонятное варварское слово, если бы перенести поход на следующую неделю, сообщить большему количеству пиплов, подогнать арендованные автобусы и вообще - объединить скромное посещение музея с какой-то то ли демонстрацией неизвестно чего или в защиту неизвестно кого или против... Нура развивала высказанное Слави в более развернутую идея карнавала-хеппенинга. Более практичный Алекс предлагал более умереннее решение этой пр-облемы - может быть заказать музей на дом? а что - прайса-бабки имеются, мы им заплатим, пусть приезжают к нам на выходной с экспонатами, так сказать вы-ездной музей на дом, и остальная мелочь волосатая посмотрит... Диди, объединившись с большим количеством сидящих за столом, настаивала на классическом вари-анте - простое скромное посещение музея силами проживающих в Центре и находя-щихся в данное время за этим столом, всего двадцать девять, тридцать, ну вот тридцать один человек, тихо, скромно, весело и прилично... Слави усмехался дь-яволом - вспомнила милая, когда бантики на голове носила, а не мартинсы на ногах, а я бантики твои паршивые совсем не носила! мне ма косички заплетала, две, четыре, десять, двадцать!.. Остановись любимая, сейчас лопнешь, поцелуй притушил страсть и подсчет когдатошних косичек и где они?..
После цветочного чая с просроченным овсяным печеньем, было принято решение компромисс. В музей поедем завтра с утра, в количестве всех желающих из числа находящихся за столом и поедающих овсяное печенье, включая и тех, кто припре-тся еще с утра. Установившеюся относительную тишину нарушил английский Рендо-ла, с невнятицей калифорнийского акцента:
-Фолкс, я не понял, вы куда собрались идти?
И милый наклон волосатой башки и посверкивание слегка косым голубым глазом, не выцветшим пока за сорок семь лет, по сторонам. Хохот был Рендолу ответам и наградой, Диди с его сыном Романом наперебой вновь принялись объяснять Рендо-лу в чем дело и что за шум за столом. И уже когда все успокоились и просмеялись, Рендол вновь подбросил дров в утухающий смех:
-А я там уже был!
Алекс без малого даже ударился об тарелку с остатками салата, и только ловкая Нура спасла ее от разбивания крепкой головой. Оттерев слезу и сворачивая сигарету из табака «Самсон», остатки голландских запасов, Слави потрепал по плечу свою любимую:
-Да Диди, я всегда подозревал в тебе талант сделать простой обед в цирк, но сегодня!.. -
и покачал головой. Неправильность фразы только подчеркнула комизм произнесен-ного не английском. На что Диди ответила почти на правильном русском, повергнув Слави в шок:
- Самь такой!

Фолкс, пипл и народ расходился по своим делам. Кто-то хотел еще немного поковыряться на благо Центра в шмотках, кто-то ремонтируя подаренную мебель, а кое -кто собирался в город, френдов повстречать или в рок-клуб заглянуть. ...Кто-то спешил к себе в комнату, просто полежать и не просто полежать, а вдвоем... Рендол присел к Ленке, еще неопаренной ни кем, явно с лингвистическими проблемами, Роман умчался по своим мальчишеским делам во главе небольшой совсем груп-пки детей куда-то в джунгли Центра... Володя-Борода со своею женой Маркетой отчалил в неизвестном направлении, напоследок оказав помощь в сборе грязной посуды. Стайка хиппушек-герлушек, не проживающих в связи с возрастом и родителя еще в Центре, но уже целыми днями оттирающиеся здесь, помогали Диди и Нуре в мойке посуды. Слави и Алекс подтаскивали остатки пищи и тарелки к бару, Алекс уронил и разбил тарелку из-под вегетарианского гуляша, на что Президент Центра ехидно прокомментировал:
-Конечно, если даренное, так что не бить! Вот если бы заработанная тарелочка была...
-Болтай, болтай, -
добродушно отозвался Алекс, попыхивая скромненьким джойнтиком и собирая осколки с пола.
-Да оставь Алекс, я подмету, -
вмешалась Диди с веником и совком наперевес.
-Обед прошел в теплой, -
начал было Слави, но Алекс быстро докончил давно знакомое и памятное из когда-то прочитанных советских газет.
-...Дружественней обстановке!
Расхохотались все понимающие по-русски, то есть Слави и Алекс, Нура и Диди переглянулись, герлушки-хиппушки щебетали, толкаясь за стойкой и искренне со-жалея, что раковина для мытья посуды одна и маленькая.
Распихав столы и стулья примерно на старые места, Слави и Алекс уселись в библиотеке за фанерными щитами с агитацией на диван, прихватив из бара по бу-тылке с пивом. Попыхивая джойнтами и прихлебывая пиво, они начали давно уже назревший разговор.
-Слушай, морда, дружище Слави, так ведь не может долго и безнаказанно продолжатся, здесь же не Амстердам... Что ты думаешь насчет этого?
Демонстрация личного джойнта, уже изрядно откуренного. Внимательный осмотр демонстрируемого, затем такой же внимательный огляд собственного джойнта - да, мой длинее, во-первых позже взорван, во-вторых сразу был скручен на сантиметр-бошку длиньше...
-Ну что тебе сказать на это, кстати - сам морда, Алекс ты мой любезный, есть у меня одна идейка, сумасшедшая, но все же...
-А кто из нас не сумасшедший тут, покажи мне его - я хоть посмотрю... Даже пан Милан с придурью, вместо того что бы работать в нормальной фирме, залез к та-ким дуракам как мы с тобою... А обо мне и разговора нет - куда я сунул свой деньги? В жопу...
-Ну тебе Алекс виднее... Насчет пана Милана эт точно... Так вот идейка моя в следующем - ты что-нибудь у себя в провинции, ну в Америке, слыхал об Коле-Ва-сине?. .
-Об Васине Коле?-
совершенно искренне удивился Алекс, позабыв отреагировать на «провинцию», а удивившись, сделал большую затяжку.
-Не Васине Коле, а Коле-Васине, это один пипл в Питере, замороченный на следующей идеи - храм Джона Леннона...
-Храм Джона Леннона?-
еще больше удивился Алекс уже знакомому словосочетанию имени и фамилии, но с таким неподходящим словом, как храм - ну и ну, моток башкою из стороны в сторону, отросшие хайра хлопают по ушам в красную мелкую жилку - ну и ну, храм Джона Леннона, а хохо не хехе?.. Битломаны херовы, совсем оборзели...
-Да ладно тебе, Алекс, -
заступился за битломанов Слави.
-Они и так богом ушиблены, а тут еще ты... Фенька не в этом, а в том, что можно идею храма, а правильней даже не храма, а Церкви как институции сдернуть у Коли-Васина...
-Идейку как институции Церкви Джона Леннона?!! -
с дымом выдохнул свое крайнее удивление Алекс и покосился на Слави - все ли с тем в порядке. Вроде бы все, сидит, пьет пиво, пыхает понемногу, вроде все как обычно...
-Да не косись, не косись, крышу у меня не сорвало еще, не церковь Джона Леннона, а идею Церкви как институции... А при ней культовые обряды, связанные с воскурением не ладана, как у христиан, а конопли...
-Конопли?!!! -
совсем ошизел неизвестно с чего Алекс и вытаращил глаза, а вытаращив - закаш-лялся. Слави от всей души молотнул ладонью по спине старого френда, а пусть не дохает-не давится, и продолжил;
-Конопли, марихуаны. Ну как у растаманов. Да я и в Амстердаме об этом заикался!. . Детали я еще не прогреб до конца, но вкратце это выглядит так - Церковь скажем к при-меру Джинсового Бога Святого духа, третий элемент Святой Троицы до сих пор не охваченный культом, мы исправим эту несправедливость, псалмы - роковые песни хиппового направления, прославляющие мир, любовь, счастье и свободу, все то, что свойственно Духу Святому Джинсового Бега и конечно воскурение конопли-марихуанны во славу бога нашего...
-Аминь! -
пропел густым нагнетенным басом Алекс на весь бывший сарай для хранения готовой продукции, дым от джойнтов уже придавал происходящему медитативно-церков-ный вид. Общую картину благости нарушили Диди и Нура, с разбегу и размаху усевшиеся на колени своим любимым варварам и вырвав остатки джойнтов - с парши-вой овцы хоть шерсти клок, сами не отнимем - предложить не догадаются, мы не будем ждать милостей от природы - взять их, вот... Сделав по мощней затяжке, загнав дым как можно глубже, куда-то в подсознание что ли и изъяв из него ве-сь ТХЦ и выпустив бедные ободранные остатки в атмосферу, запив это самое ТХЦ пивом и поцеловав каждая своего любимого, девушки невинно поинтересовались:
-А что тут за масонское сборище, тайнее собрание, а кто тут чего готовит, бу-нт на корабле? или революцию-переворот в Центре? А?!..
Алекс начал первый оправдываться:
-Это не я, это все он, Слави, это он тут предложил легализовать травку путем создания Церкви какой-то святого духа что ли, ну Джинсового Бога вроде, да, Слави, да?..
-Ну да, а что такого? -
неожиданно высокомерно ответил Слави, прижимая к себе любимую и интересуясь своим внутренним состоянием - сейчас ее волочь в пещеру или подождать до вечера.
-Сексуальный маньяк! -
шепнула Диди впиваясь в ухо сквозь хайра своими молодыми острыми зубками, чу-вствуя все происходящее в душе Слави своим упругим задом. Слави развел руками - грешен. Нура серьезно поинтересовалась;
-И что, эта Церковь Джинсового Бога, кстати - название мне нравится, разрешит проблему марихуанны в этой стране?
-Во всей стране нет, но для членов нашего Центра и хиппов Праги - да, -
успокаиваясь, ответил Слави. Диди скорчила гримаску - негодяй! снова чмокнула своего русского гризли, на этот раз нежно, без излишней эротики и задумчиво произнесла:
-Церковь Джинсового Бога... Это же чисто хипповая церковь, фолкс!.. Это навер-но будет красиво и в кайф... Я с Маркетой и Петром разрисуем стены, а где бу-дет сама церковь, где мы ее разместим, а какие службы и как будет вестись все там, можно что-то украсть у дзена и буддизма!..
Любовь была отложена на вечер, все стали энергично обсуждать и прикидывать реалии будущей церкви, обряды, службы, перебивая друг друга в обсуждении пре-длагаемых и отвергаемых роковых псалмов...
Из-за стойки бара заголосил кем-то включенный магнитофон. Джеферсон Айреплен начали строить свою бесконечную дорогу в небо... К Джинсовому Богу наверное.

МОСКВА.

Давно уже улетели к черту на рога те времена, когда москвичи и гости столицы стаптывали импортную и местного производства обувь в поисках хоть чего-нибудь на стол, моля своего атеистического бога, сидящего в Кремле - пошли ну хоть что-нибудь, ну не надо телятины или мороженной курицы, пошли хоть пару-тройку банок свиной тушенки из далекого Китая под громким названием «Великая Стена». Да, те времена ушли безвозвратно, надеемся, и в поисках продуктов на празднич-ный новогодний стол уже не надо бегать с вытаращенными глазами по Москве. Достаточно зайти в ближайший супермаркет или продуктовый шоп, ну или просто позвонить по телефону, если совсем лень... И к вашим услугам экзотичные фрукты и прибалтийские шпроты, дальневосточные кальмары и молдаванские овощи, француз-ская клубника и индейки из Австралии, конфеты из Бельгии и шоколад из Швейца-рии, вина из Италии и Испании, виски, джины и бренди прямиком из подвалов Ан-глии, Америки и Канады... Все, что только душа пожелает. Были бы лишь деньги... А вот с деньгами у определенной и довольно-таки значительной части населения города Москвы, было плохо. Или очень плохо. А у некоторых и прямо скажем - хе-рово.. .
Бывший преподаватель марксизма-ленинизма, доктор этих самых социологических наук, а ныне один из многих бомжей Петька Беззубый, а ведь раньше и имени-отче-ству звали - Петр Кириллович, вот суки... относился даже не к последней катего-рии москвичей - у кого с деньгами херово. У него их просто не было. Как и не-было у него квартиры - жена отняла при разводе, не было работы - кому нужен специалист марксизма-ленинизма в капиталистической России, не было сбережений - они лежали в сберкассе, помните - Храните деньги в сберкассе, надежно, выгод-но, удобно? пидарасы... Дохранился, в девяносто первом как корова слизнула... За пару-тройку дней Новый год, а тут... Петька махнул рукой и скривился от переполнявших его чувств. Он ненавидел всех - Перестройку и коммунистов, первая отняла у него все нажитое, вторые допустили ее; богатых в мерседесах и прос-то прохожих, себя за безволие - не смог до сих пор повесится, сволочь; зиму за холод и лето за жару... Женщин за недоступность, молодежь за агрессивность и желание развлечься беззащитным бомжом; милицию... У-у-у, суки-бляди-гады-падлы-сволочи!.. задохнулся от морозного ветра и ненависти бывший доктор наук. Какая-то пожилая женщина шарахнулась от него, поскользнулась и чудом не рух-нула на тротуар занесенный свежо выпавшим снежком. У-сука, прошипел вослед этой пожилой твари когда-то Петр Кириллович, жаль что она грохнулась, можно было бы подхватить из сумки чего-нибудь на зуб...
Новая идея, ни разу еще почему-то не посещавшая завшивленную башку Петьки Беззубого, а прозвали его так, за то что зубы выхлестнул ему на спор бандюга один, поспорил гад, что выхлестнет весь передок, и верх и низ у бомжа... И вых-лестнул, что б ему башку пробили... Новая идея не ушла и не притаилась, а свербела и свербела, не хуже вшей, башку Петьки, не давала ни секунды покою и передышки, а что, раз живем, самое большее - побьют, не убьют же, притворюсь старым, заплачуt а! была не была, сколько можно терпеть, может в тюрьму поса-дят, хоть от вшей избавлюсь, согреюсь да вволю поем, суки...
Бывший доктор наук вырвал сумку у проходящей мимо средних лет женщины в дорогом пальто и рванул наутек, то и дело поскальзываясь на наледи. Сзади раздался крик - держи бомжа, у бабы сумку сука выдрал, лови, лови его, бей!..
Впереди какой-то здоровенный и краснорожий мужик в дубленке и огромной мехо-вой шапке широко расставил руки, нехорошо улыбаясь, Петр Кириллович понял - оп-ять взялся не за свое дело, одно дело в помойке ковыряться, другое грабить, ни какой тюрьмы ему не видать, убьют его тут... Петька из последних сил рванул в сторону, надеясь оббежать здоровенного мужика, что-то несильно его толкнуло в спину и улыбаясь беззубым ртом, он успел подумать - наконец-то...

-Че за херня, кошку переехал, падло? -
возмутился неосмотрительностью своего шофера Север и выкрутив шею, попытался взглянуть в заднее окно своего «Вольво». Шофер стал оправдываться виновато:
-Василий Николаевич, не кошка, бомж пьяный что ли под самые колеса залетел... Остановится?
-Че?! Из-за бомжа я еще не вставал посреди дороги?! Давай крути, мусора суну-тся, адвокат тебя отмажет - и свидетелей найдем, и следователя с потрохами ку-пим... Я думал кошка... Ну и бомжей развелось - уже и проехать нельзя! –
развеселился Север, поглядывая по сторонам через пуленепробиваемые стекла на заснеженную предновогоднею Москву.


ПРАГА..

Слави точно знал - прайса притягивают прайса, под лежачий камень и вода не течет, не суетись и счастье тебя отыщет...Эти народные мудрости, сплавившись с приобретенным жизненным дзеном и собственным хипповым опытом проживания в окружающей его агрессивной среде, сделали из Слави мастера дзен-хиппизма-пофигизма, с ленью вглядывающегося в неторопливо приближающийся успех. Финансовый или социальный, жизненными или еще какой-нибудь другой - значения не имело. Ему была глубоко по барабану, лишь бы был ништяк и френды рядом.
Коммерческая часть некоммерческого Центра уже мягко и без визга, тем более и без натуги, шлепала прайса как на печатном станке. Некоммерческая часть Центра исправно их тратила на различнейшие программы и нужды. Часть, небольшая, оседала на счету Центра. С прайсами было более-менее о,кэй. Хотя хотелось разом, много и еще раз...Но впереди уже поблескивали перспективы очередного внезап-ного обогащения, оставалась только проработать детали, ну как при ограблении банка.
Фолкс знали свое дело туго, хипповая солидарность, взаимовыручка и фриковская самостоятельность под бдительным финансовым контролем со стороны пана Ми-лана, и отчески-френдовским доглядом со стороны Президента Центра делали свое дело. Темнее или светлее решать будут потомки... -Уик-энды пролетали как детс-кие утренники под руководством опытного педагога-затейника; шмотки сортирова-лись как по взмаху волшебной палочки - хипповые отлетали в одну сторону, на склад и в хипповые сэки-хенды, цивильные в цивильные сэки-хенды. Мебель ремонтировалась, уезжала за границу в Польшу или реализовывалась в Праге; копии старинной народной мебели, легкие и разборные, разрисованные хипами уезжали то же за границу, только в другую сторону - на Запад. Там, в Германии, Испании, Голландии, Бельгии и Италии, в коммунах, мебель собирали, упаковывали и пере-давали для реализации в обычные цивильные швпы. Прайса получали все, в зависи-мости от вложенного труда...И довольны были то же все. Выпускался журнал, под-бирался материал для выпуска альманаха, изыскивались возможности для выпуска первой книги, конечно Володи-Бороды...
На первый, невооруженный взгляд Центр выглядел со стороны как бы царством кайфа и неги, притоном наркомафии и рассадником разврата, очагом тунеядства и гостиницей-приютом для бродяг всех времен, национальностей и народностей... На белее внимательный и критичный взгляд уже было видно и творчество, и работу, и поиски самого себя, и дружеские взаимоотношения, и... эксперимент, очере-дной эксперимент взаиможительства людей, объединенных идеей, общей идеей... Но на совсем внимательный, с помощью микроскопа, взгляд, сразу становилось ясно - возглавляют Центр и крутят там всем, и экспериментом, и тунеядством, и взаиможительством, и вообще всем! люди серьезные (с хипповой точки зрения особенно), умелые и... наглые, да, и наглые, как это ни странно, не боящиеся в своем деле, в своей жизни ни полиции, ни общественного мнения, ни средств массовой информации. А она то, информация массовая, как раз и не спала, усиленно при-нюхивалась - что за копошенье на бывшем пивоваренном заводе, что за дымок та-кой знакомый, а дыма без «травы» не бывает, а нельзя ли сунуть туда свой любопытный нос и поделится ради поднятия тиража (в одном случае) или - люди им-еют право на информацию! (в другом случае) с обывателем приобретенным знанием сокровенного... Журналистов как всегда манила неизвестность, приправленная слухами и усиленно сдобренная домыслами. Как это бывает - двое пьют водку, это значит двое пьют водку, а еже ли к примеру двое не пьют, а курят «травку»- значит наркомафия! Или что-то похожее...

Аделка привела в Центр чувака. Так же чеха, как и сама, только лет на десять-пятнадцать постарше. Пользуясь знанием английского и доступностью персо-ны Президента Центра к простому народу, она поймала Слави между бывшими цеха-ми, разгребающего снег большей фанерной лопатой и сразу сообщила в чем деле:
-Чао Слави, познакомься - это Гонза.
-Хай Гонза, Слави, ю спик инглиш или может быть русский? -
поинтересовался на всякий случай Президент с лопатой, оттирая вспотевший лоб рукавом яркого цветного свитера из далекой Норвегии. На что Гонза утвердительно махнул головой два раза:
-Ес. Да.
Аделка спешила скороговоркой английским, махая длинными руками:
-Гонза получил по реституции типографию, ранее принадлежащую его деду. Правительство долго не возвращало, так как решало - как возвращать. Когда заби-рали, там были машины, а сейчас более современные...
-Ну и как решило правительство? -
внезапно и сразу заинтересовался Слави по-русски, даже приостановившись в шкрябании по мерзлому. Гонза взял слово и то-же по-русски:
-Правительство вернуло с машинами. Что бы не платить компенсацию за те старые. Я узнал об вашем Центре от Влади, это наш общий знакомый с Аделой, а тот узнал от Аделы. Вот я и решил предложить вашему Центру свои услуги.
Слави не стал задавать глупый вопрос - почему Центру, а к примеру не печата-ние эротического журнала, длинный хвост волос свешивающийся на воротник ориентальной куртки из Непала что ли, бородка, круглые очки говорили сами за себя.
-Хипарь? Хиппис?..
-Больше фрик... адрош. Ну с андеграунда по местному. Но в юности считал себя хиппи...
Вновь крепкое рукопожатие, как при обмене именами, благодарный кивок Аделке за Гонзу, лопата передана в качестве переходящего приза герлушке - продолжай давай, и придерживая реституента за локоть, что бы не вырвался из мягких лап, Слави направился в сторону офиса.
-Пан Милан, после того как я побеседую с Гонзой, возможно надо будет написа-ть договоришко...
Слави обернулся к слегка недоумевающему Гонзе и пояснил:
-Ну вольешься в Центр на оговоренных условиях, а значит и налоги другие, ну и еще не знаю что, юрист подскажет, проходи сюда, здесь у нас редколлегия и вообще интеллект Центра, а мозг там остался...
За узкой дверью лестница только вверх, вторая дверь, за нею комната со стела-ми и оргтехникой. Из-за стела поблескивает очками над листом бумаги и банками с красками кудрявая девушка.
-Знакомьтесь. Это Маркета, это Гонза. У него есть типография. Маркета, а где Борода?
-Опять шмотки тусует!-
звонко ответила хипушка в клешах и цветной рубахе, крепка пожав руку Гонзе.
-Ну значит так - вы тут без меня договоритесь, что и как, финансовую часть Гонза обговоришь с паном Миланом, ну и договоришко, а потом поднимись наверх ко мне, поболтаем немного, познакомимся так сказать поближе. Пыхнем... О,кэй?
-Хорошо!-
радостно ответил реституент-фрик, прекрасно понимая - в правильные руки при-нес свою собственность... Тут то она и не пропадет!..
-Чай будешь Гонза или кофе?
-Кофе, Маркета. А какой вы журнал печатаете? Иллюстрированный или нет?..

Слави обедал в скромном окружении - Диди, Алекс с Нурой и Аделка, в собственной гостиной. Так сказать по-домашнему, тихо и спокойно, не каждый же день в клубе-сарае торжественные обеды закатывать на всех членов Центра. Голодный да наешься. И желательно сам... Благе было чем.
Тщательно пережевывая пищу, естественно приготовленную из даров с просроченным сроком годности и запивая ее таким же пивом, Слави поинтересовался у присутствующих:
-Как дела фолкс? Что нового, чего хорошего в бурной жизни нашего Центра, что случилось, пока я ремонтировал подаренную мебель, а?
Диди почему-то смущенно хихикнула, Алекс как-то пожал плечами, как-то подоз-рительно непонятно, Нура так та вообще чуть не подавилась салатом летним с кукурузой, законсервированным аж в девяносто пятом году, вот сволочи! неизве-стна в чей адрес подумалось Слави. И посмотрел на еще не осмотренную Аделку. Та сидела уже красная, перекинув одну длинную ногу через другую, смущено те-ребила свои бусы и довольно-таки беспомощно смотрела на Диди. Та вздохнув, вытащила откуда-то чуть ли не из-под зада измятый цветной журнал и положила пе-ред Слави.
-Вот...
-Да? И что, я еще должен и по-чешски читать? -
с великорусским шовинизмом, и откуда взялось? поинтересовался Президент Цен-тра.
-Это... в журнале статья, ну интервью... с паном Миланом... -
выдавил из себя с клубом отработанного дыма Алекс, придя на помощь Диди.
-А что, пан Милан уже у нас не работает что ли? Он что - теперь попзвезда или в боевиках сниматься начал?.. Или в порно фильмах? -
ворчливо поинтересовался Слави, начиная листать с интересом помятый номер «Ре-флекса».
-Да нет же Слави, я тебе сейчас все объясню, понимаешь, пан Милан и не давал ни какого интервью, они вообще-то сами взяли и напечатали его, -
поспешила с объяснениями Диди, прекрасно зная нрав мирного хипаря из далекой России.
-Дa?.. А почему он сам не хвастается?.. Звезда наша морщинистая...
-А он еще не по курсам дедок, совсем теплый, -
хмыкнул Алекс по-русски и добавил:
-Я думаю мозги ему прочистить надо, а вот убивать ни к чему... Пусть живет.
-Он больше не будет, -
Нура жалобно посмотрела на Слави, затем на Алекса и чуть улыбнулась.
-Посмотрим, -
буркнул Слави, находя нужную помятую страницу с фотографией Центра, ворот и вылезающего пана Милана из своей старой «шкодовки».
-Так, -
медленно и зловеще протянул Слави, щурясь то ли от дыма Алексового джойнта, то ли еще от чего.
-Так... скрути-ка мне Алекс то же... Ну и что здесь он сообщает-несообщает массо-вой информации наша звезда, а, Аделка?..
Слегка волнуясь за судьбу и жизнь пана Милана, Аделка начала запинаясь и помогая себе взмахами длинных рук, переводить небольшую статью, всего в одну стр-аницу, к тому же больше половины страницы занимал видовый ряд - фото ворот, крыш выглядывающих из-за забора, главный герой на переднем плане и заголовок в красно-черных тонах – ПЕВНИНА ДЕМОКРАТИИ.
-...ну, певнина это значит крепость, крепость демократии, автор Долежал, известный борец за марихуанну...
-Этого еще только нам сейчас не хватало, японский городовой фак его маму, -
вставил Слави и продолжил вслушиваться в английский Аделки.
-Этот журналист... он очень хороший... остановил пана Милана и спросил его... не мог бы пан Милан ответить на пару вопросов... А пан Милан спросил - что инте-ресует Долежала... ну он его не знал... Долежал спросил - работает ли пан в эт-ом Центре и получив утвердительный ответ - поинтересовался, кем... Пан Милан ответил кем, Долежал обрадовался... И спросил - не может ли пан Милан расска-зать о Центре... А пан Милан сказал, что не уполномочен давать прессконференции... это так Долежал пишет, а скорей всего пан Милан говорил другими словами... И посоветовал обратится к тебе... Слави... к Президенту... И скрылся за воротами. Долежал пишет, что попробовал сконтактироваться с Президентом, но все попытки окончились фиаско - его посылали на английском в жопу... Ну и в конце он пишет, что расспросив молодежь, он узнал, что каждый уик-энд в крепости де-мократии проходят парти и пообещал читателям попасть туда... то есть сюда... и написать все, что увидит... вот и все...
Аделка замолчала, окончив свой монолог, в установившейся нетишине звучали бессмертные звуки команды «Шокинг Блю»... Ну и Диди помешивала ложечкой в чашке, чуть позвякивая металлом по фаянсу чешского производства.
-Так, -
твердо произнес Слави и все присуствующие устремили на него взгляды, прекрас-но понимая - одно дело в тихушку своими делами заниматся, а другое под рекла-мные вопли журналистов из газет, журналов и ти-ви отбивать атаки полиции...
-Так, -
выдохнул дым, как огнедышащий дракон - внезапно подумали почти все сидящие за стоком.
-Так, -
насупился и еще раз выдохнул дым Слави, Президент и слегка недовольный хипарь.
-Ну что же, где мой пистолет, пойду разговаривать с этой звездой журналов...
-Слави, любимый, только не сильно... Не надо сильно... он же старый... -
забеспокоилась подруга Президента и фыркнула, не выдержав серьезности момен-та. Алекс пожал плечами:
-Может все еще обойдется, может быть нас еще позабудут, может быть мы им на хер не нужны... Да и ты сам собирался легализироваться вроде бы...
Всe сидящие за столом уставились на не тактичного Алекса - его русский ни кто не понял. Кроме Слави. Тот же хмыкнул и отодвинув стул, встал из-за стола.
-Легализироваться собирался я, а не пан Милан. Все были ништяк и вкусно, пошел вправлять мозги на будущее попзвезде. Всем чао...
Поцелуй в лоб Диди, общий взмах рукой, сжимающей джойнт толстыми пальцами и уход. Правильней сказать - выход. Выход Президента, Босса, Слави из гостиной.
-Ну, -
бодро вскочил Алекс.
-Будем разбегаться, есть дела, спасибо Диди, накормила, напоила, побежал...
И. все засуетились, зашевелились, задвигали стульями и разом заговорили, не как то приглушенно, как бы прислушиваясь - не раздаться ли со второго этажа дикий крик, шутка, ну так было какая-то общая прибитость что ли... А обед прошел в теплой и дружественной обстановке... Криков слышно не было.

-Пан Милан, ознакомьтесь с этой фотографией, со статьей ознакомитесь позже. Я хотел вам сообщить только следующее - все, что касается Центра, в том числе и сколько лампочек горит во дворе по вечерам, естественно не является госуда-рственной или военной тайной. Мне лично на те тайны наплевать. Просто все, что касается Центра, является моей, Алекса и Павла собственностью. Наравне с ма-териальной собственностью существует право собственности на информацию и интеллектуальную собственность. Вы здесь в Центре, только наемный работник, а поэтому - кроме своего имени и своей фамилии, даже ваша должность является нашей интеллектуальной собственностью. И я хотел, что бы вы, пан Милан, уяснили себе раз и навсегда - интеллектуальная собственность, информационная собственность являются такими же собственностями, как и любые другие. А значит не подлежат раздариванию, продажи или еще какому-либо другому отчуждению. Я вполне ясно излагаю свои мысли? Это хорошо. Я вижу на вашем лице в красных пятнах раскаяние, это очень хорошо. Я надеюсь и очень надеюсь, что больше та-кого промаха вы не допустите. Журнал возьмите себе на память, статью прочита-йте и запомните на всю оставшуюся вашу жизнь - дай бог вам сто лет и еще три года жизни - это чужое, а чужое брать или отдавать самовольно не хорошо. Вам мама в детстве не сообщила эту доктрину?- позволил себе процитировать классиков Слави и не дожидаясь ответа, покинул офис. Стоявшим и курившим на лестничной площадке Сысопу и Мартину кивнул го-ловою - уже можно. Операторы осторожно вошли в офис и застали следующую кар-тину - живой, да-да, живой пан Милан тер лысую макушку и почему-то читал нес-колько необычный для его возраста журнал «Рефлекс»... И судя по всему с боль-шим для себя интересом. Сысоп и Мартин переглянулись и пожали плечами, усажи-ваясь на свои рабочие места - ни чего непонятно, все осталось между боссом и паном Миланом, недаром он нас за дверь выставил, да...
Негромко вопила Джоплин, за окном падали хлопья снега, по черепичным крышам укутанным белым, лениво переваливаясь бродили большие черные вороны... Пан Ми-лан аккуратно оттер салфеткой набежавшую слезу и подумал - сам виноват. Правильно босс говорит - чужое не тронь... Еще и Анешка ругаться будет, вздохнул пан Милан и принялся за работу. Ковать прайса, как иногда загадочно и непонятно выражается, пан Слави.

На следующий день в общем-то уже ни кто не помнил о произошедшем вчера. Зачем? Будет день и будет пища... Припрется этот Долежал на уик-энд - ударится мордой об закрытую дверь, пьяных не пускаем, стриженных то же, парик поправь, рыло!.. Ну а последствий боятся - Центр не организовывать, так что фак им всем и попутного ветра в жопу, наше дело правое, сворачивай джойнта! Жизнь Центра побежала по-старому.
Алекс с Нурой с самого раннего утра тусанулись куда-то по своим личным де-лам, на почту что ли... Володя-Борода и его жена Маркета усиленна ляпали ма-кет его первой книги, благо перевод был сделан все той-же Маркетой еще в про-шлом году. Рендол хитро прищурившись косым глазом, покуривал джойнт на пару с Джанет, девятнадцатилетней девушкой чешской национальности и канадского гражданства, в пустом клубе... Его сын Роман играл в какую-то глупую игру на компьютере в офисе, рядом с Мартином, хорошо хоть не сильно брутальную, все же волосы у ребенка до плеч и папа хипарь побывавший на Вудстоке... Пан Милан раз-говаривал по телефону, косясь на звуки игры, несущейся от компьютера и Романа, Павел и Марта занимались своими тремя девочками и обсуждали имя четвертого? четвертой? Петр-художник рисовал к очередному уик-энду плакат-приглашение, так как Маркета была занята (читай выше), кое-какая молодежь присутствовала практически на всех рабочих местах Центра - кто-то сортировал, кто-то клеил-стругал, прикручивал, кто-то зашивал, где-то что-то грузили и где-то что-то выгружали... Обычная хипповая жизнь обычного хиппового Центра по расширению. Сверху сыпало снегом, вороны кричали по своему, из-за забора изредка позвяки-вали трамваи по обледенелым рельсам и взрыкивали автомобили по наезженному снегу... даже было немного скучновато, ну не скучновато, а так себе, повседневно как-то... Хотя с другой стороны ну нельзя же каждый день превращать в пра-здник? Хотя стремится к этому надо!
Слави восседал в своем выделяющемся из общей мебели кресле и занимался мел-кими текущими делишками Центра. Кое-что требовалось подписать, кое-что прочи-тать, кое-что проверить, кое-что глянуть... Мелочи, рутина... И из таких вот мелочей и складывается блестящий карнавал хипповой жизни - вяло помысливал Слави, иногда прикладываясь к самокрутке табака «Самсон», вредно, не что поде-лаешь - привычка, хотя можно было бы и бросить, и перейти на безвредную трав-ку, перейти совсем, недаром на всех табачных изделиях написано о вреде, а вот на упаковках с «травкой» я еще ни разу такого и не видел, не встречал...
Щелкнула окончившаяся кассета, магнитофон помолчал, как бы предлагая поменять ее и не видя заинтересованности - все были заняты, пустил реверсом в обратную сторону уже неизвестно в какой раз раритетную и почти всеми забытую команду «Лаф» из далекой Калифорнии шестидесятых годов...
Закончив с бумагами, Слави откинулся на спинку кресла с чувством глубоко удовлетворения, как когда-то писали в советских газетах, и достав темно-синию блестящую папку из верхнего ящика стола, положил ее перед собой. Полюбовавшись блеском, распахнул пластик. В папке лежал проект Церкви Джинсового Бога Святого духа. Полистав проект и удовлетворенно издав какой-то не совсем по-нятный звук, Слави потянулся всем своим большим телом и взяв трубку телефона, набрал номер.
-Алло это мой юрист пан Бартл?
-Добрый день, добрый день пан Слави...
-Добрый, добрый... Как там насчет моего вопроса? Выяснили?
-Пан Слави, я подготавливаю документацию по всему аспекту...
-Это значит, пан Бартл, вы решили мне преподнести все законы и постановления по данному вопросу со дня возникновения Чешского государства?... Может быть ограничитесь только двадцатым веком?..
-Пан Слави, я прекрасно понимаю ваше нетерпение, но дело в том, что я не хотел бы оказаться невооруженным. Понимаете?
-Нет. Вы ищете автомат Калашникова?..
-Вооруженным не автоматом, а постановлениями и законами, дополнениями и параграфами. Что бы нам не смогли отказать ни в каком случае. Я не хочу им да-вать хоть одну мельчайшую зацепку, понимаете, пан Слави, ни одну. Уж очень у вас Церковь необычная и с необычными культовыми обрядами... Необычность всего нового, тем более связанного с марихуаной...
-Плевать! Мы, пан Бартл делаем упор не на разрешение, а на регистрацию, то-есть сообщаем им, кому положено - мол в таком-то месте, по таким-то дням таким -то образом будет оправлять свей ритуалы и обряды Церковь Джинсового Бога Святого Духа и так далее. А их дело - принять это к сведению, если это в нарушение законодательства Чешской Республики - пусть попробуют только тронуть, дойдем до папы римского и международного суда в Гааге... А если нет - на нет и суда нет...
-Я все понимаю, пан Слави, полностью все. И как вы знаете - я горой за вас, так как вы мой клиент. Как только я закончу собирать информацию, а закончу я самое позднее через неделю, то сразу отправлюсь регистрировать вашу Церко-вь, пан Слави. Самое позднее - через неделю иду. Хорошо, пан Слави, дайте мне время подготовится всесторонне...
-Хорошо-хорошо... Неделя так неделя... Звоните, как будете подготовлены, что бы мы знали число вашего похода, пан Бартл.
-Обязательно, пан Слави. До свидания пан Слави.
-Чао...
Положив трубку, Слави оглядел офис. Пан Милан усиленно работает, заглаживая свей промах с журналом, стараясь не вслушиваться в русскую речь... Мартин кол-дует над компьютером, этот маньяк по играм, индеец-блондин убежал уже по своим мальчишеским делам... С разрисованных стен яркими пятнами бросались в глаза плакаты с будущими апостолами Церкви Джинсового Бога, а пока рок-звезды прош-лого... Надо кассету поменять, сколько можно слушать одно и то же, шмотки пойти посортировать что ли... Пан Милан оторвал вылезшую с противным звуком ленту бумаги из факса и вскинув очки на лоб, стал изучать ее с серьезным видом. На-верное опять предлагают какое-нибудь говно забрать, в последний paз позвонили аж от границы со Словакией! с другого конца Чехии, ай да слава у нас, рекла-ма бежит впереди наших успехов, позвонили и предложили приехать за шестьсот тридцатью семь холодильниками с деформированным корпусом, а так новые... Если бы не пан Милан - пришлось бы послать их в жопу с деформированными холодиль-никами, а так! Не голова у него, а парламент чешский!.. Холодильники умудри-лись продать в Польшу не завезя в Прагу, только оплатив транспорт и даже пои-мели прибыль, небольшую, но все же... Диди занята церковью, чертит план будуще-го здания, идея у нее клевая - цилиндрическое здание с огромными витражами до земли на тему рок-апостолов... А еще неплохо и летнею открытую церковь предус-мотреть, но на территории нет места... как нет, если только цех снести, у нас еще есть пустые, а если не снести - работы до черта, а только крышу разобра-ть и пол бетонный. Обалденная идея, ай да я, ну и голова, не голова, а... не, парламент у пана Милана... От самовосхваления оторвал босса Володя-Борода, при-ведший какого-то стриженного, но кудрявого мужика с бородой, голубыми детски-ми глазами, прикинутого в стиле - мама, я люмпен.
-Привет Слави, еще не виделись, знакомься, это Роман, мой друг.
-Роман, чао!
-Слави, хай!
Крепкое пожатие рук, древний ритуал, Володя сам усаживается и усаживает этого Романа.
-Слави, ты не смотри, что Роман без хайров, зато борода на месте, будет нас больше, ха-ха-ха! Нет, если серьезно, то Роман свой чувак в доску, дело в чем - он бывший хипарь, сейчас вроде себя анархистом считает, ну самиздат издавал еще при коммунистах, тусовался, одним словом, через границу с нелегальной ли-тературой, ну как Ленин, в коммунах жил, свой в общем, фрик одним словом, маму его в душу... А что я его приволок - чего он в стороне от общего дела тусоваться будет, на цивильной работе горб надрывать, есть такая идея - мажордомом его, домоуправителем, ну следить будет, что бы наш Центр, я имею ввиду здание не завалилось... Где подмазать, где лампочку вкрутить, унитаз, трубы и так да-лее, и тому подобное... Лучше один хозяин, чем колхоз, сам знаешь - колхоз дело добровольное, но где колхоз - там и голод. Как тебе идея?..
-Неплохая... Роман, говоришь по-русски или ю спик инглиш?
-Я... немного говорю... но давно говорил... по-русски... По-английски то же... нем-ного... Но я все понимаю... Много по-немецки...
-Увы, я не шпрехен зи дойч, ни бисинг, ни кляйн, ни грос унд шен... Я же не полиглот фолкс, не разорваться же мне... О,кэй, разберемся, договоримся, я то-лько что хочу сказать, предупредить - тысяч шесть-восемь мы выделим, осталь-ное жратвой и шмотками, ну вещами, понимаешь меня?
-Да...я понимаю... Едой и вещами... я понимаю тебя...
-Точно, и самоe главное - я не хочу и не буду ходить и смотреть, где что надо отремонтировать. Давай сразу договоримся - ты сам. Все сам. Сам не сможешь, большая авария, хотя думаю до этого дело не дойдет, ремонт был недавно и ком-плексный, то вызывай кого-нибудь...Вообще-то здесь все новое, кроме стен, од-ним словом как хозяин, увидел и сделал, что бы не тыкать тебе в нос. Догово-рились?
-Да... договорились... мне не тыкать в нос... я все понял... я понимаю...
-Пан Милан!
Пан Милан вскинул лысую голову от бумаг в сторону Слави, Володи и Романа - какие будут приказания-распоряжения, готов выполнить!
-Роман, пан Милан оформит тебя. Пан Милан, это наш новый домоуправитель, мажордом, а как по-чешски?
Роман и пан Милан хором ответили:
-Домовник!
-Ништяк, пусть будет домовник... Принять домовником Романа с окладом в... семь тысяч местных крон, я потом подпишу. Хай Роман, заходи в гости, я живу этажом выше... Как и все остальные. Поболтаем, расскажешь о себе, что и как, пыхнем...
-Чао...
Слави отправился по своим делам, Роман пересел к столу пана Милана, доставая свои документы, Володя-Борода подсел к Мартину.
-Ну це, укажь, як працуешь, -
думая что говорит по-чешски, обратился к Мартину Володя. Но Мартин прекрасно его понял и показал, как он «працует»...

Это уже была пятница и она шла к концу. Завтра же наступал очередной уик-энд, складывающийся из уже ставших традиционными карнавала, сейшена, веселья, общенья, знакомств, просмотра видеофильмов культового назначения, прочтения хипповых журналов и просмотра хипповых комиксов, блестящего, гремучего, взрывающегося смехом и клубами дыма, хохочущего... Хиппового уик-энда, о котором уже давно ползли слухи по городу Праге и окружающим его окрестностям. Слухи шири-лись и размножались с математической прогрессией, приобретая все белее и бо-лее далекий от первоосновы и фактов вид. По последним данным бульварной газе-ты «Блеск» в этот уик-энд должен был прибыть Кизи, умерший Гинзберг, несущест-вующая в природе рок-команда «ХАЙР» и так же давно умерший певец Керуак (?!!) Предстояла раздача ЛСД и массовое купание голышом (в декабре?!), в том числе и несовершенолетних в несуществующем бассейне Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов... По-видимому будет очень весело.
Но Слави с Диди на этот раз решили самоустранится...


1975 год.

Убегать Роман начал рано, лет так с пятнадцати и к своим семнадцати уже был полностью подготовлен для основательного побега как личность. Проникнутый фальшивыми буржуазными идеями флаурс-паур, лаф энд фридом, майк лаф нот вар и прочая чепуха, с длинными волосами по плечи и ехидной улыбочкой в адрес всей «нормализации», как назывался современный исторический период в Чехосло-вакии, целыми днями и вечерами просиживал Роман в злачных местах. Возле памя-тника «Вацлав и лошадь», что возвышается в самом верху Вацлавской площади и на зеленой траве Кампы. Возле памятника поэта прошлого по фамилии Маха, что высокомерно стоит на Птрщине, не снесенный гневом пролетариата, победившего чешский народ, по какой-то случайнос-ти... В компании себе подобных отбросов об-щества, обливаемых презрением окружающих и закономерно преследуемых бдительными работниками милиции, общественной народной милицией и конечно активистами «стука!» Плюс ко всему еще и СТБ, местное КГБ, не спало и мечтало открыть еще какой-нибудь угон самолета волосатой нечистью. Увы, после того памятного случая, когда волосатые решились на дерзкое противоправное действие и дали возможность службе безопасности наложить лапу на всех волосатиков и начать за-конный террор, ни чего подобного больше не было. Не та пошла волосатая моло-дежь, совершенна не та! Нет что бы с оружием в руках ворваться в пражское мет-ро и захватив состав, потребовать от правительства... А мы бы тут как тут и сразу бы показали всей волосатой нечисти, кто в стране хозяин - скрипели зубами народные милиционеры и герои 48 года, видя на мощеных улицах Праги воло-сатых подонков.
Да, и Роман был точно такой же, вместо того, что бы с оружием в руках прорываться на вожделенный Запад, балдел под травкой и пивом возле Вашека с лошадью, смеялся над социализмом и его героями, не проходил мимо девушек и радовался жизни изо всех сил.
Но впереди зелено-серым замаячил призыв в армию. И Роман решил повторить бессмертный подвиг чешского национального героя, ну и что литературного, тем не менее вполне живого и любимого всеми чехами, и почти всеми словаками. То есть легендарного и бессмертного Швейка. Ну притворится немного идиотом...И вместо полутора лет армии полежать в Богхницах месяца три-четыре, получить «белый билет» в связи с каким-нибудь психическим заболеванием-отклонением и снова сво-бода, Вацлавак с лошадью, друзья, девушки, пиво с травкой и т.д.
Для осуществления хитрого швейковского плана требовалось Роману встретится с одним хипарем постарше, известным консультантом по психиатрии, не одному воло-сатому устроивший «белый билет». Звали того психоконсультанта в хипповом миру Джеки и адрес его знал каждый хипарь, не желающий расставаться со свободой и хайрами. Роман уселся в дребезжащий трамвай возле главного вокзала и проехав пару остановок, вылез... Он находился в легендарном районе Жижков, названный так в честь другого национального героя чехословацкого эпоса и народа - разбо-йника Жижки, что вместе с Яном Гусом, если верить коммунистическим историкам, пытался установить советскую власть в средневековой Чехии и Словакии, но силы империализма во главе с клерикальным Ватиканом не дали им это сделать. К тому же надо добавить - среди хипов ходила легенда, что глаз Жижке выбили в пьяной драке в пивной, где он успешно пропивал награбленное. После этого случая у Жижки открылся третий глаз (читай про буддизм!) и он поперся к Гусу воевать за народное счастье и справедливость, а потом вроде бы враги Чехословакии быстренько выбили ему и два оставшихся глаза, Жижка помер, но дело его живет... В Жижкове, здесь в девятнадцатом веке появились «пепики», жижковские «пепики», что-то типа смеси хулиганов и клуб поддерживающих народный фольклор... Даже сейчас, в 75 году, хотя «пепиков» давно уже нет и в помине, но местные последова-тели дела Жижки ночью могут запросто раздеть ради идеи мировой справедливости...
За всеми этими мыслями Роман и не заметил, как ноги его донесли до нужной ему улицы Яероминова и нужного ему дома номер 8. Зайдя в незапертый двор, как ему и было предсказано ходившими уже этой тропою, Роман вошел в пропахший об-щественным туалетом подъезд со ступеньками убегающими вверх и вкруговую, и начал восхождение. Его целью был последний, четвертый этаж этого старого до-ма, может эта развалина и Жижку видала еще... Сверху раздался тонкий противный лай и навстречу Роману, кося на него диким карим глазом, проплыла толстая же-нщина в белой кофте, хотя на дворе и август, из-за пазухи этой женщины, среди огромнейших грудей расположилось какое-то волосатое существо, с наглостью считающее себя собакой... А, так вот кто тут у нас лаял, а вовсе не тетка, догадался Роман, сквозь запыленные окна застекленных подъездных балконов в столбах светящейся пыли проплывали мимо различнейшие предметы - старый шкаф с оторванной одной дверцей, сундук без крышки полный всякого говна, рама без картины и прикнопленная ржавыми кнопками к стене репродукция неизвестного ху-дожника, что-то на тему - Встреча освободителей Праги восторженными жителями Лондона или Сев кукурузы на виноградниках Моравии, более точно определить не-возможно было...
Ободранная дверь без звонка, номера и какой-либо таблички, все как люди рассказывали, из-за нее доносятся звуки рока и запах чего-то жаренного-знакомого. Роман поднял свой могучий кулак и посильней ударил в двери, что бы хозяева ус-лышали сквозь звуки музыки... Результат превзошел все ожидания - дверь рухнула во всю свою длину, издав такой страшный грохот, что Роман зажмурился и втянул голову в плечи... Затем мгновенно покрылся липким потом, а мысли галопом поне-слись в хайрастой башке - может сбежать?.. Но было поздно, в проеме появился хозяин этой страшной и странной квартиры, сам Джеки, судя по виду и описанию - они совпадали, совместно с Романом Джеки водрузили дверь на место и втащив гос-тя за руку в глубь флета, усадил того на кухне за стол.
-А что у тебя с дверью? -
вместо приветствия и представления - кто он и что он, спросил ошизевший Роман .
-А, пустяки, прошлый месяц менты сорвали, так руки не доходят отремонтировать, -
Джеки был волосат, бородат, выглядел как черт из сказки, сквозь рваную рубаху без единой пуговицы, но в цветах, проглядывало плохо вымотое тело...
-Роман...
- Ты Роман? –
удивился Джеки.
-Я думал ты минимум Жижка, дверь на пол и грохоту! -
покачал головою хозяин. Они сидели на уютной кухни, по ноздри стоящего чело-века заваленного поломанной мебелью и разными нужными и ненужными вещами... Присутствовал даже манекен без головы... Противного розового цвета. На плите, на сковородке ворчали поджариваемые на подсолнечном масле листья конопли, в углу в кресле спал какой-то волосатый малый с засученным рукавом на правой руке, под потолком, где-то среди рухляди, орал запущенный на полную катушку магнитовфон что-то западное, ему вторил замученный попугай в клетке, тщетно пытаясь переорать катушечного певца из черного ящика.
-Мне говорили, что ты можешь оказать помощь в «закосе» от армии, -
сразу взял быка за рога Роман. Джеки на это одобрительно улыбнулся, не перес-тавая помешивать ворчащие листья:
-Я главный специалист по психиатрии среди хипов Праги. Во-первых три года изучения психиатрии в университете, во-вторых четыре раза сам был в Бохницах, и в-четвертых - я сам имею «белый билет».
-Ты пропустил «в-третьих», -
робко напомнил Роман, но Джеки отмахнулся свободной рукой - пустяки.
-Сейчас дожарим и поедем...
-Куда? -
удивился Роман.
-В путешествие, для начала проглоти вот эту малюсенькую таблеточку, теперь выпей вот эту бутылку пива, теперь съешь вот этот кусочек сахара, ну а теперь придвигайся - будем хавать «кашу»...
Роман точно помнил - он съел от силы одну ложку сильно пахнущих жаренных листьев... Всего только одну... И все.

Очнулся Роман в больнице, крепко привязанный к кровати широкими кожаными ремнями, вокруг него творился настоящий дурдом - кто-то вопил нечеловеческим голосом, кто-то просто орал, кто-то мяукал, кто-то срал в штаны или мимо, сам Роман, если судить по запаху, был обоссаный с ног до головы и как это у него получилось - загадка природы... Распахнулась дверь, два энергичных санитара разогнали психов по койкам и заткнули им рты, следом вошел важный доктор во главе небольшой свиты. Войдя в палату, доктор со свитой сразу направился к привязанному Роману и участливо улыбаясь, склонился к нему. Поглядев прямо в глаза, доктор выпрямился и красивым бархатным голосом пророкотал своей свите:
-Обратите внимание - типичный случай симуляции неизвестного науке психиатрического заболевания, припадок длился три с лишним дня, больной натворил черти что, но ни чего не помнит... Зрачки расширены, усиленное пото и моче выделения, учащенный лихорадочный пульс... А что натворил за эти три дня! Такого даже при-думать нельзя, нарочно выдумать!..
-Последствия приема определенных психотропных средств в определенной последовательности, пан профессор? -
угодливым голоском кто-то подчеркнул-спросил очевидное для пана професора.
-Да, конечно же да, рецепт Джеки, с начала призыва будет наплыв аналогичных больных с типичными сиптомами, пока же первая ласточка...
От уходящего из палаты пана профессора донеслось до Романа - раньше у них про-ходил номер, но после того как мы закупили новый анализатор крови в СССР...

В армию Роман попал. «Старшего Брата» и до этого не сильно любил, ну а после трех месяцев Бохниц к СССР совсем стал плохо относится. И с Джеки больше не встретился, а жаль, многое ему бы мог Роман рассказать, многое...
А про те три дня, которые выпали из памяти Романа, ему пражские хиппи еще лет несколько, после его армии, рассказывали. Как легенды...

1981 год.

После службы Роман все равно оброс волосами и не перестал убегать. Только на этот раз его побеги стали то ли менее экэистенциональнее, то ли еще больше. Если, раньше он убегал от действительности в хипповую жизнь, то теперь повадил-ся убегать в Польшу, в тамошние хипповые коммуны, где отдыхал и душой и телом. Так как к тому времени в самой Праге почти не осталось хиппов - кто подался в лес, в коммуны и просто на работу подальше от народной милиции и городских невзгод, кто в политику-дисиденство, а кто и в андеграунд - черные в одежде, жи-вущие под лозунгом - жить быстро, умереть молодым, и делающие все для выпол-нения этого принципа в жизнь. А «вмазатся» какой-либо пакостью - «черным» или еще чем нибудь, это было ему не по кайфу, так же вляпатся в политику, тогда еще Роману казалось невозможным... Вот он и убегал в Польшу, хотя и там «торча» хватало, но подавалось хоть в хипповой упаковке - мол расширяем сознание ручным способом, вот-вот скрутим горизонт в трубочку и увидим такое!.. Но тор-чали не все, идейки не были задавлены, все эти фридом, лаф и пис, вот и перся Роман в очередной раз, так примерно в девятый, через границу нерушимую, с огромным рюкзаком битком набитый супами в пакетах, как его обзывают поляки - "зупа", что бы поддержать голодных братьев по асоциальному социуму.
После введения военно-осадного режима в Польше и карточек на всю хавку, не работающим хипам стало совсем караул. Вот и пер Роман сквозь нерушимую границу, дырявую как решето, рюкзачок килограмм так на тридцать с едою. Супы лучше всего подходили для транспортировки, так как были наиболее компактные, энергоемкие и калорийные.
Стояла осень, слегка капало, если и сосны стояли то же. Слегка нахмурившиеся. Сойдя с тропы, круто задирающая в гору среди пожухлой травы и валяющейся листвы осенних расцветок, Роман осторожно стал подниматься в густом кустарнике, уже потерявшем большую часть убранства. Поднимался «лесенкой-елочкой», два метра влево, два метра вправо, стараясь не наступить на какую-нибудь могущую громко захрустеть ветку, до желанной вершины, за которой начиналась уже Поль-ша, оставалось всего-ничего, на глаз метров так двести, как боковым своим зр-ением что ли, Роман увидел что-то нежелательное... Не останавливаясь и не поворачивая лохматой башки под капюшоном куртки, Роман вгляделся все тем же краем глаза и похолодел, даже можно сказать так - замер от холода, но только внутренне, ноги же по-прежнему несли его знакомым маршрутом, тело само выби-рало себе более правильный путь... В метрах двадцати трех с половиной, от си-лы двадцати трех семидесяти пяти под раскидистой елью лежали двое плохо зама-скированных пограничника... Один явно спал, даже рот полуоткрыт и глаза зака-тились, а другой изумленно вглядывался в неизвестно откуда взявшегося Романа, прущего через границу явно контрабанду... Через границу, которая нерушима, не-проходима и на замке. В голове у Романа мелькнуло - а как же супчик, без супа польским хипам в коммуне кранты... Мелькнула мыслишка о супах, хипах, коммунах, мелькнула и ушла, оставив только ритм шагов - вот и все, вот и все, вот и...
Не переставая шагать и не отрывая взгляд, край взгляда, совсем краешек глаза от увиденных погранцов, Роман увидел глюк! невероятное!! фантастическое сле-дующее - пограничник не дремлющий привстал на локте и другой рукой, свободной от сжимания автомата и охраны границы, усиленно замахал в сторону Польши, явно предлагая - проваливай, проваливай, пошевеливайся-пошевеливайся, поторап-ливайся-поторапливайся, шевели ногами... Роман не веря самому себе зашевелил усиленно ногами в сторону такой близкой вершины... Уже переваливая через гр-ебень, не удержался, обернулся, что бы послать приветственную «викторию» неи-звестному погранцу, скорей всего до службы то же отиравшемуся возле Вашека с лошадью, как замер с открытым ртом... Замер и простоял открытый всем радарам, взглядам и ветрам с локаторами вперемешку минут так семь... А на границе даже с дружественной Польшей это рискованно много. Из-под ели на Романа махал вет-кой куст неизвестной ему породы, второй маленький куст привалился к первому, и все вместе взятое говорило ему только одно - нервы.
А супы Романа в Польше запомнили надолго. Если не сказать навсегда...

1999 год.
Но даже сейчас, в канун конца века, имея жену, дочку, квартиру, дачку (боль-ше похожую на приют для бродяг), собаку и неплохую библиотеку, Роман усиленно убегал... Может быть даже от самого себя.
Сначала убежал от своего хиповства в анархизм, но без черных флагов с черепами и костями и лозунгом «анархия мать порядка!», хотя и без этого не обошло-сь, но в анархизм идейный, духовный, пронизанный самиздатом и демонстрациями. демонстрациями анархо-демократического духа и свободы.
И в Центр Романа привлекло именно все это, что можно назвать одним английским словом - ЭСКЕЙП, а если перевести на более понятный - побег. Побег-прорыв вместе с себе подобными сквозь серую штору действительности...
Хотя по простоте своей таких слов Роман чаще всего не произносил, хотя и знал, говорил проще - тянет меня к волосатым мордам, сам моложе становлюсь, люблю когда все вокруг бурлит и пенится, и не только пиво...



МОСКВА.

Север не всегда был Севером. А тем более сейчас, когда стал уважаемым и всероссийски известным бизнесменом, то его чаще звали, даже соратники по нелегкой работе, такие же ворюги и бандиты, Василием Николаевичем...
Василий Николаевич родился в простой советской семье... После таких слов хочется сразу заплакать, или завыть - от жалости к Васильку. Но простая советская семья в далеком сибирском не сильно большом городке, была самая простая среди других и самая советская. Папа Василька, это его так в детстве мама звала, был коммунист номер один... В том самом городке сибирском. Первый секретарь район-ного комитета партии. Тогда она, партия, была единственная... Родился Василек за год до полета Юрия Гагарина в космос, но это событие прошло для Василька мимо, а вот другой факт общественной жизни ударил по нему из всех сил, В 1964 году коммуниста номер один, но не городка, а страны, отправили на пенсию... По состоянию здоровья. То есть Хрущева махнули на Брежнева. А что? Тот был мале-нький, жирный и лысый, а этот статный, чернобровый и с гривой великолепных за-чесанных назад волос... Коню ясно - новый был лучше. Да вот только старший Радковский, Николай Акимович, был в тайге, в таком маленьком охотничьем домике, всего комнат так в шестнадцать, построенном на всякий случай - вдруг кто-нибу-дь из коммунистов номер один, но повыше - края, республики или ух ты! страны, возьмет и заглянет в район охотой побаловаться, в баньке попарится... Первый об-ласти частенько заглядывак к Николаю Акимовичу... Был там Николай Якимович ко-нечно не один, с ближайшими соратниками по партии и... Ну, с подчиненым обслу-живающим персоналом... Ну девки у них там были, ну девки, спинку потереть, пива налить, мало ли какие возникнут потребности у Первого и его соратников во время охоты, баньки и прочего. И ни чего бы страшного не приключилось, если бы не сильный ветер, дождь или зверь какой лесной - то ли подрытая, то ли подмытая, но упала сосна прямо на провод... Телефонный, и оборвала связь с внешним миром, домика и баньки, хотя и недалеко было...
Значит связи нет, в Москве поменяли старого на нового, местное начальство, областное и краевое, оно там, в Москве заседало, во все колокола звонит и тре-бует клятв и заверений в искренней любви к новому, с бровями, генсеку, телефоны трезвонят из Москвы, с очередного пленума по смене генеральных секрета-рей... А в райкоме кроме секретарши старой (потому-то и ее не взяли на охоту!) и заместителя-собаки - этот сам не поехал, сослался на радикулит и неотложную работу, зная что Николаю Акимовичу это нравится, должен же кто-то и гореть на работе... Одним словом - в райкоме начальства нет, ни одной души, из Москвы трезвонят, и эта сука, заместитель папы Василька и прогнулся перед начальством, сообщил похотливым голоском-хохотком - мол первый в бане, а на событие важное положил, сказал, что от прежнего только хорошее видел... Рисковал конечно зам, сильно рисковал, но кто не рискует, тот не пьет шампанское! Пaпy сняли за аморальное поведение, мама развелась с ним и уехала к себе на родину, в подмоско-вный городок Мытищи, центр ракетостроения. Где с успехом вышла замуж за мест-ного подпольного дельца, в миру скромного директора ремонтной мастерской. Что из некондиционных отходов, из мусора! товары народного потребления стряпал... В Америке был бы миллионером, но у нас не Америка, а потому только исполнилось Васильку-Василию пятнадцать, как его новоявленный отчим загремел на пятнадцать с конфискацией... И даже фамилия отчима Гарольфен не помогла... Отняли коммунис-ты все, как в 17, мама с новыми силами бросилась на поиски нового мужа, ну а Василек понял - пора становится взрослым. И стал - в шестнадцать получил пер-вый срок... Трояк как с куста за - присвоение чужого имущества путем кражи... Ну а дальше покатилось-полетело-понеслось... Основные этапы славного пути (простите за каламбур - этапов у Василия было навалом) - пять судимостей, два побега, при-знание особо опасным рецидивистом, коронация в Златоустовской крытой короной вора в законе, побег подготовленный с воли... И вновь тюрьмы, лагеря, пересылки, крытки, столыпины, автозаки... Уважения было много, лучшая баланда и лучший кусок ему, но ведь и лучшая баланда все равно баланда. Не было свободы, воли... На одной из пересылок Север встретил фан-фаныча отчима, зека Гарольфена. У то-го срок кончался на днях. Отчим и подсказал уважаемому вору в законе, одному из королей преступного мира - Василек, пардон, Василий, если не хочешь сгнить на нарах, надо за ум браться... А я помогу, мы вдвоем таких дел наделаем!..

-Тебе сколько лет-то уже, а? -
поинтересовался господин Радковский, известный бизнесмен и известный вор в законе у тихого и скромного отчима. Тот с улыбкой смотрел морщинистым лицом на Василька, выросшего в самую опасную акулу города Москвы и России, но не отве-чая на вопрос, сам спросил:
-Нy а что думаешь делать теперь, с учетом всего известного, Василий?
Василек-Василий задумчиво перещелкнул туда-сюда-обратно-дальше дистанционным переключателем цветной японский телеящик, тот радостно показал разные програм-мы - девки пляшут, боевик какой-то, шоу с надутыми резиновыми пузырями, говно одно, и выключил телевизор.
-Что я думаю? А мы с тобою давно уже распределили обязанности, Давид Самойлович,-
неожиданно вежливым голосом и даже культурно, можно сказать, ответил Север.
-Так что давай-ка ты думай, а я послушаю, если что - подскажу. Ну а вместе мы и найдем решение этой проблемы.
Давид Самойлович сильно потер морщинистое лицо с большим висячим носом, положил кисти рук в пигментных пятнах на бархатные подлокотники кресла и вытянув ноги в мягких домашних брюках и шлепанцах, улыбнулся хитро-хитро. Весь вид отчима в бархатной куртке с поясом с кистями говорил непосвященному - профессор в домашней обстановке... Ха, профессор кислых щей, ну, в своем деле не профессор даже, а академик...
-Лет мне Василий, восемьдесят семь, и ты это прекрасно знаешь. Что хвосты подчищал после майора-полковника, за это хвалю, умен. Пусть ищут грабителей-убийц, сколько их сейчас на матушке-России расплодилось, ужас один! Тем более что ра-ботали не твои мальчишки, а нанятые в темную. Но теперь встал вопрос - как нам проглотить побольше от миллиарда и не подавится госбезопасностью...
-Да я их не боюсь, если они пацана найти в свое время не смогли, так им грош цена в базарный день, Давид Самойлович... Ну и с генералом я терку развел, как ты подсказал...
-Не скажи, Василий, не скажи. Грош-то грош, да позолоченный... Ну что же, я думаю Ва-силий - все оставить как есть. Пусть теперь они ищут, там, у буржуев, но... Но надо тщательно продумать как на последнем этапе операции опередить их. Я думаю, время у нас будет, ты же с ними договорился – ищут они, а грязную работку мы, но... Но надо наследничка расположить, что бы поделился... Вот здесь-то и интересно... Я поковы-ряю среди старых друзей, может что-то и найдем и на Арнольдика, и на его старого пердуна-начальника, как его там...
-Иван Евсеевич Гаврилов, генерал-лейтенант, -
сообщил господин Радковский, он же Север, наливая себе «Абсолюта» в хрустальный бокал.
-Вот-вот, Иван Евсеевич... А там глядишь и все как надо станет - мы будем сверху и наследничек миллиард принесет нам, его защитникам от зубастых хищник-ов, что б я так жил, нам принесет, а не им...
-Значит полагаешь оставить все как есть и ждать? Пусть генерал думает что с нами в доле?
-Молодец Василий, почти на ходу глотаешь... Хи-хи-хи... Ты правильно сделал, что майора замкнул на себя... Ну и секретарь у тебя в темную работал, но все равно много знает.. А это уже перебор, перебор, двадцать два, московское... Тех маль-чишек, что майора пасли, ты потом рассуй в разные дела, что бы рисково было и мало ли, вдруг голову сложат...Ну а с секретарем решать сейчас надо...
-Мне он давно уже надоел, -
буркнул Север, разглядывая водку в бокале. Надо же, внешне ну как российская, а в сто раз лучше... Действительно – почувствуйте разницу...
-Нового тебе он уже подготовил, сам и натаскал помощничка, а каков подлец - я гляжу, прихватывать денежки начал не по чину, голосок на мальчишек нет-нет да поднимет, вот и отдай его мальчишкам, пусть свозят за город, прокатят... Как ду-маешь, Василий? Пора и здесь почистить...
-Завтра и отдам приказ, он со своими пидарасными галстуками мне уже давно все глаза промозолил. Давай, Давид Самойлович, вмажем за успех нашего нелегкого дела, -
Север потянулся к отчиму-консультанту, Давид Самойлович по-старчески засуетился в кресле, заморщинился в улыбке еще больше и подняв сухонькую руку, слегка чокнулся об бокал бокалом с молоком.
-За тебя Василий и за наш успех!


ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

Прага.

С утра было все как обычно, ну за исключением того, что роль гостеприимного хозяина взял на себя Алекс, в связи с отсутствием Слави. Волосатые обоего пола прибывали и прибывали по легкому морозцу, сверху светило на удавление яркое солнце, блестел свеже выпавший снежок. Володя-Борода вертелся как белка в колесе, наливая и подавая заказываемое, Нура сбилась с ног, старясь успеть и в библиотеку, и видеозал, и к сцене, с которой гремели «Кампа-бенд», «Ди Cан» и другие команды вперемешку.
Как уже замечено - светило солнце, блестел снежок, сияли глаза и разноцвет-ные лампочки под потолком бывшего склада, курился дымок, хипня оттягивалась, как говорит Слави - все было ништяк!.. А вот ближе к полудню и началось.
-Алекс, журналисты в наглую ломятся, требуют пропустить! -
подскочил к шефу Алексу Павел, не решаясь сам принять какое-либо решение. Алекс недоуменно вытаращил глаза на такую демократию:
-Какие журналисты, что значит ломятся, что такое пропустить, че за херня?! –
перешел Алекс с английского на когда-то родной русский, но спохватившись, вернулся к международному:
-О,кэй, Павел, пойдем объясним мудакам, что здесь частное владение, пусть валят на хер к черту на рога...
У калитки в железных разрисованных воротах было многолюдно, стояли хиппи, су-дя по крикам - местные, и махали руками в сторону ворот, из-за которой раздавались какие-то крики и тоже на местном языке, Алекс решительно отодвинул защитников хипповой крепости, придвинул Павла сильной рукой к самой калитке и отпер ее. И если бы не его громовой голос, прооравший изо всех сил – FUCK OF STUPID!!! то небольшая, но агрессивная или просто энергичная волна взволнованных журналистов просто сбила бы его с ног. Сбили бы и растоптали бы, так им хотелось попасть туда, куда их не пускали...Но рев Алекса на английском, подкрепленный двумя-тремя толчками в объективы фотоаппаратов и двумя-тремя неизвестно куда, остановили «шакалов пера», как говаривал товарищ Сталин.
-Павел, переводи этим идиотам и дословно! -
скомандовал Алекс, не обращая внимания на щелканье фотоаппаратов и вспышки, и заревел дальше, сверкая глазами на покрытом пятнами от выпитого, выкуренного и от гнева, лице.
-Здесь частное владение, принадлежащее Центру помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов! Если вы не хотите получить помощь в ближайшей трав-матологии и оказаться в полиции, я рекомендую вам разбежаться и не ломится в наши двери! В квартиры же вы не ломитесь, уроды! каждый ворвавшийся на тер-риторию частного владения будет зверски избит, связан и передан в руки право-судия в лице местной полиции!..
-Минуточку, всего два ответа на три вопроса! Газета «Блеск», -
поднимая вверх грушу микрофона, проорал по-английски из толпы какой-то плюгавый тип в спортивной куртке с бегающими глазами, на что Алекс усмехнулся.
-Хоть сто вопросов, сэр, ни каких проблем! Только дело в чем, видите ли, я очень люблю денежки! потому за каждый вопрос, в случае если вы хотите получить ответ - гоните сто баксов, идиоты!..
-Идиоты переводить? -
поинтересовался Павел, хотя и так было ясно - пражские журналисты свободно владели английским, и в от-вет заорали чуть ли не хором:
-Почему вы нас оскорбляете, это же просто наша работа, нас послали и мы пошли!..
-О'кэй, фолкс, я с вами полностью согласен! -
обрадовался Алекс.
-Вас послали и вы пошли?! Значит если я вас пошлю в жопу, значит вы тоже туда отправитесь? Или вы ходите, куда вас пошлют, только за тити-мити, прайса, бабки, баксы, тугрики, кроны?.. Ну вы и суки продажные, недаром говорят, что проститутки и журналисты самые древние профессии в мире!.. Закрывай двери, ну их на хер! FUCK OF STUPID!!!
Калитка захлопнулась, за нею остались крики разочарованных и разозленных журналистов, сильно обиженных за прием и правдивые слова. Уик-энд продолжался...

В понедельник Павел сообщил Алексу, держа пачку газет в руках:
-Шеф, во всех газетах статьи про нас...
-Ну-ка, ну-ка, -
заинтересовался шеф, как стали его звать во время отсутствия босса Слави.
-Что нибудь интересное?..
-Интересного мало, больше ругательного, Я для начала переведу лишь заголовки. Ну например – «Блеск и нищета дармоедов», «Правда о Центре идей», «Как нас вст-ретили с гуманными идеями», «Почему американец руководит на Корунной?», «Мафия, притон или просто клоака?» Последнее с «Блеска», ну тот гнус в спортив-ной куртке, шеф. Что ни будь перевести?
-Зачем? -
пожал плечами Алекс.
-Меня интересует только одно - есть ли что-нибудь опасно для нас. Ну пожела-ния полиции, что бы нас проверили или там общественное мнение против наркома-нов, ну я не знаю, что-нибудь еще... Есть или нет?
-Прямых предложений нет, но косвенные угрозы, пожелания и рекомендации присутствуют. И даже больше, чем надо. Может мы зря погорячились? –
Павел незаслуженно взвалил на свои плечи часть уик-эндского «погорячились», Алекс пренебрежительно отмел претензии.
-Не мы, а я, и не погорячились, а нормально ответили. В моей стране, если журналисты хотят попасть куда-либо, то перед этим звонят, согласовывают термин и дату, потом приходят и не высаживают двери, а тихо-пристойно звонят. Их про-вожают в комнату для пресс-конференции, они задают вопросы, получают ответы, затем им показывают то, что считают нужным. Так делается в цивилизованных ст-ранах, но я понимаю - Чехия еще не доросла до такого. А с дикарями поступают соответственно. Я не директор общественной организации, Центр яв-ляется нашим и они должны были стучатся... Ладно, что там еще?
-Например, есть предложение к родителям более требовательно отнестись к тому, что их дети посещают, это где-то здесь...-
Павел зашуршал газетой. Алекс же продолжал скручивать джойнт, затем взорвал его... Весь разговор проходил в офисе, Алекс восседал на месте Слави, пан Милан был занят своим делом, Сысоп своим. За окнами медленно падали хлопья снега.
-Ага, вот здесь - «...и рекомендуем тем родителям, чьи дети придерживаются так называемых идей флаур-паур более внимательно приглядеться к поведению своих чад после посещения этого Центра подозрительных идей, не странны ли ваши дети, адекватно ли их поведение, не приняли они в этом притоне каких-либо психотропных идеек?..»
-Суки, -
спокойно прокомментировал статью в газете Алекс на русском и добавил на английском:
-Пусть идут в жопу. У нас они смогут получить лишь от мертвого осла уши. Или член. Кому как нравится... Я пошел прошвырнутся по Центру, если кто-то меня будет спрашивать - я внизу, в цехах...

В среду началось новое, второе действие все того же спектакля под названием - чешская демократия в деле. К воротам Центра подъехал автомобиль с эмблемой на капоте городской полиции и из него вышли двое. Старший решительно приложил свой палец к кнопке звонка. К несчастью полицейских, совсем невдалеке от ка-литки проходил расхлябанной походкой по свеже убранному самим Алексом (!) дво-ру хипенок Франта, семнадцати лет. Он спешил из клуба, где попил чаю с камарадамй-френдами, в цех по рециклированию одежды немного поработать. Услышав звонок, кстати продублированный и в офис, Франта подскочил к калитке и ни че-го плохого не ожидая, распахнул ее. Бравый патруль городской полиции проник за стены Центра.
-Где здесь главный у вас? -
довольно таки невежливо и с резкими модуляциями в голосе спросил старший униформенный пан. На что Франта совершенно искренне выкатил глаза от удивления - полиции он ни как не ожидал.
-А... а... а в чем собственно дело? -
пробормотал он испуганно, так как в кармане имел еще на пару джойнтов запрещенного в Чехии растения. Второй полицейский, моложе и младше - по званию и возрасту, совершенно не соблюдая субординацию, выдвинулся вперед:
-А ты что здесь делаешь? Документы!..
На счастье Франты, оставившего свои документы в куртке, а куртку в цехе, из бара-клуба-читальни-сейшензала вышел Павел. И сразу увидел непрошенных гостей .
-Кто вам позволил вторгнутся в частное владение?! Немедленно покиньте территорию! -
довольно-таки громко заявил Павел, набравшись опыта в уик-энд от Алекса в ведении разговоров с непрошенными гостями. Младший униформированный пан опять опередил старшего:
-Что?! Что?! Какое частное владение?! Это наш участок! Немедленно веди нас к старшему! Мы сейчас покажем частное владение!..
-Пепа, Пепа, остановись, -
стал успокаивать, правда не изо всех сил, а так, для видимости явно, старший младшего, но и сам подкрепил требование.
-Где здесь главный? Кто у вас главный? Давай веди к нему!
-А... а... а на каком основании вы разговариваете со мною на «ты»? –
попытался возмутится Павел. Но Пепа снова подал голос:
-Заткнись! Заберем к себе и сразу по-другому запоешь!..
-Пепа, Пепа, -
по прежнему не всерьез урезонивал старший младшего, оглядывая двор Центра брезгливым взглядом.
На счастье Павла и совсем перепугавшегося Франты из дверей ведущих на лест-ницу в офис, выскочил и уже заранее разъяренный Алекс во главе небольшого от-ряда так же разгневанных хипов. Все происходящее он увидел на экране монитора, через камеру безопасности, установленную всего лишь вчера. И как видно вовре-мя!
-Павел! В чем дело?! Кто пустил этих придурков сюда?! Вон! Здесь частное вла-дение!.. Вон!!!
-Что, что он орет, что? –
заволновались, но совсем слегка, совсем чуть-чуть, полицейские.
-И кто он, кто? Пане, в чем дело, что за крик? -
полицейские начали поправлять свои нагрудные знаки и фуражки на бритых (!) наголо башках, как бы всем этим говоря - посмотрите внимательно, мы же полицейские... Павел не успел перевести слова Алекса, ни пояснить Алексу происходящее, так как из клуба вывалила еще одна группка разъяренных хипов, услышавших крик шефа, во главе с Володей-Бородой, ну совершенно не любящего полицейских...
Дальнейшее можно описать только телеграфным стилем, совершенно не модным, но наиболее точно отражающим хронику событий.
Старший патруля схватился за рацию одной рукой и почему-то другой за грудь в районе сердца... Младший схватился за кобуру и тоже за рацию... Хиппи схвати-лись за патруль во многих местах патруля, Алекс ухватил Пeпy за шиворот... Франта уже по обретенной привычке привратника-швейцара широко распахнул кали-тку... Младший полицейский получил основательного пинка по форменным брюкам сзади... Хиппи не забыли его отпустить, поэтому ущерб для зада был минимальным... Больший ущерб был для слегка растоптанной рации... Старший попытался что-то прорычать насчет нарушения закона, но это ему не удалось... Получив неизве-стно от кого, предположительно это был Володя-Борода, по шеи, старший патруля увидел искры и среди них свою форменную фуражку... Летящую на затоптанный снег уже общественного тротуара...
Последним аккордом был звук захлопнувшейся калитки и знакомое им международ-ное - Фак оф! долетевшее до полицейских лежащих на снегу сквозь калитку в ра-зводьях незнакомой им психоделики... Старший патруля не торопливо встал со снега, подобрал фуражку и замолкнувшую рацию, не отряхивая снега стал усаживаться за руль автомобиля, оставляя свою злобу на потом - не в последний раз видимся, сволочи волосатые!.. Более горячий Пепа кинулся стучать в калитку но-гами и кулаками, только вскочив со снега. И калитка распахнулась вновь!.. И Пепа влетел туда по инерции... Но лучше бы он этого не делал!
Прямо перед ним стоял этот гад-американец, длинный с красной бритой рожей в знакомых прожилках, у Пепы отец имел такие же, а в руках эта сволочь имела автоматический карабин, прямо точно такой, как в фильмах со Шварцнегером... Пепа захватил в глотку побольше воздуха, сразу забыв про кобуру с пистолетом, что бы заорать как можно сильней в свой последний миг на этой красивой земле, ну так громко, что может начальник полиции его услышит... Эта сволочь американская передернула подствольник и прямо Пепе в лицо – а-а-а-а-а!!! ударила холодная струя...

-Рации сломаны. Доедем, доложим начальнику, пусть у него голова болит, что с ними делать, - коротко сообщил старший патруля, выруливая автомобиль от ненавистных ворот. Пепа растирал синие разводья холодных чернил по лицу и груди, сожалея об ис-порченной форме и вспоминая какую-то яркую вспышку, да! была вспышка, хотя выстрела не было... АААА!!!!
-Ты че орешь?! -
подскочил на месте старший и косясь на Пепу. Тот пояснил:
-Они меня сфотографировали... Ну когда чернилами в морду...
-Это что бы ты не жаловался... Мол на частной территории получил, а не на улице. Американец хитрый.
-А какого черта мы туда полезли, если частная территория? -
возмутился Пeпa. Старший пожал плечами:
-Начальник приказал. У него и спросишь, если захочешь.
И покосившись на Пепу, добавил:
-Ну и морда у тебя сейчас... Ну вылитый Крюге...

МОСКВА.

-Дорогие россияне! –
из уголка мутного глаза выбежала пьяная слеза и президент шмыгнул носом... Затем вытер ее толстым пальцем. Лицо президента было еще больше безобразно, чем обычно, но все россияне, как в последнее время повадились обзывать все, ко-му не лень местное население, а в общем-то самые обычные «совки» - бывшие советские люди, не силь-но прислушивались к праздничному новогоднему поздравлению. Совершенно привыч-ному с того самого времени, как в России появилось и распространилось телевиде-ние, ну это значит с шестидесятых годов... Но что дальше услышали «дорогие россияне» - не лезло ни в какие ворота!
-...воспользовавшись своим правом поздравить вас с наступающим Новым Годом, я так же хотел бы попрощаться с вами...
Совершенно не стесняясь, президент шмыгнул носом и вновь толстым пальцем вытер набежавшую слезу. Страна лежала в шоке... и в снеге.
Самый последний россиянин, последний вонючий бомж в Сибири, прекрасно и точ-но знал - от кормушки с теплым и сытным пойлом добровольно еще ни кто не отхо-дил... Здесь вам не Запад с их ней траханой демократией, здесь Рассея! мать ва-шу ети... А кто же теперь за пахана будет? ну за президента вместо Борьки?! И чем эти сволочи допекли президента, что он плачет, но отдает свой пост?..
-...и передаю свой пост согласно Конституции премьер-министру господину Путину...
А, так вот что такое, вот где собака зарыта! А мы то думали, а оно оказалось! Так тут просто - с очень большим опозданием, с многочисленными попытками - от Дзержинского, через Берию и до Андропова, но все же оседлали кегебешники влас-ть, влезли на престол, не мытьем, так катаньем, ну вот теперь они погуляют!.. Если и расстреливать бизнесменов с бандитами будут, то мы и не удивимся!.. А хули - харе, пожрали-попили, поприватизировали! и будя, дай другим!..

Новый президент России, а правильней сказать - пока исполняющий обязанности президента, господин Путин приступил к своим обязанностям.


ЛОНДОН.

Перелет Прага-Лондон лайнером английской авиакомпанией явно подходил к кон-цу, по крайней мере если судить по времени. Улыбающиеся стюардессы суетливо пробегали вдоль длинного ряда кресел стоящих по обе стороны от прохода, дежу-рив, не изо всех сил стараясь быть приветливыми к пассажирам, скрывая за профессионализмом легкую усталость. Впереди были туманы, бюрократы и прочие трудности высокопарно подумалось Слави. Ох уж этот туманный Альбион, и ездят по другой стороне, и меры у них не общепринятые, и морды с квадратными челюстями... Одним словом - островитяне.
-Уважаемые пассажиры, наш полет подходит к концу. Наш самолет...,-
старательно и заученно забубнил кто-то по динамикам, пассажиры разом оживили-сь и зашевелились, начали пристегиваться ремнями, убирать каталоги и разные мелочи с колен, успокаивать уставших ждать туманную Англию детей. Слави усме-хнулся, пожал руку Диди - ты как? на что Диди ответила вялым пожатием плеч - высоту и самолеты подруга переносила так себе... Но бывает и хуже.
-Наш самолет приземлился в аэропорту....-
начал было опять женский голос в динамике, но эти взбесившиеся жители Запада заглушили ее слова радостными рукоплесканиями, то и дело гляди грозившими перейти в овации, можно подумать - летчики сделали что-то героическое и невозможное, хотя может быть и так - приземлится в негостеприимном аэропорту Ан-глии, с ее высокомерными бюрократами из эмигрантского бюро, это что-то значило!..
-Ну что, двинулись на выход, подышим туманами, гляди тебе и легче будет, -
предложил Слави, стаскивая с полки над головой сумку с мелочами и помогая Ди-ди вылезть из кресла. Та лишь слабо махнула головою - подышим, туманами... В проходе салона вежливо толкались пассажиры, то и деле норовя пропустить друг друга вперед, слышалось - эскьюзми, айм сори, пардон, айм шулеген и прочая чепуха цивилизации. Слави тоже вложил свою лепту в общий вежливый лепет, пардон за игру слов, зад убери, йес, леди плохо, улыбка стюардессы на прощанье, длинным телескопическим коридором прямиком в зал - светло, приятно пах-нет, вежливый голос под потолком упражняется в полиглотстве. Щеголяет сразу несколькими языками, мол прилетел самолет из Чехии, бюрократы - ушки на маку-шке, ловите нежелательных эмигрантов... На штатовский паспорт Слави и немецкий Диди ноль внимания, по небольшой сумке с мелочами ленивый взгляд таможенника в элегантной отутюженной серой форме - не наркотики сэр? шутка - улыбкой расп-лывается таможенник, косясь на паспорт с орлом сжимающим стрелы... Широкая че-рная полоса резины то с редкими чемоданами и сумками, то просто с завалами багажа лениво петляет по залу, наконец-то и знакомые лица - кожаная бульдо-жья морда с оскаленными двумя хромированными зубами-замками и развешенными по сторонам ушами-ручками.
-А вот и багаж, Диди, не расклеивайся, сейчас вмажем... Что хочешь вмазать, любимая?..
-Минералки... холодненькой только и очень...
-Может стакан водки по русскому обычаю?
-Мы же в Англии вроде, а не в России...
-Нy тогда стакан большой, хайлбол такой, грамм на триста, виски, а?!..
-Ты хочешь что бы меня прямо здесь вырвало из-за твоих мерзких подколок, гризли?! Ты русский мафиози, убивший американца и укравший его паспорт, я сейчас, если ты мне не найдешь водички, сдам тебя в Интерпол и тебя депортируют в Россию к твоей водке!..
-Шантажистка!..
Возмущаясь Диди, Слави катил багаж и подругу на тележке прямиком к длинней стойке бара, разгоняя неторопливо гуляющих пассажиров веселыми гудками. И па-ссажиры принимали игру, оборачивались и отскакивали с улыбками из-под тележки, изо всех своих сил радуясь увиденному - хипарь патлатый и с бородою везет на тележке свой багаж, сумки и свою любимую девушку, слегка бледную и прямиком к бару...
-Большой, самый большей стакан минеральной воды, похолодней и со льдом для леди, а мне бейлисса на пару пальцев, -
скомандовал бармену Слави и бармен улыбаясь, резко зашевелил плечами и лок-тями под стойкой, приготавливая заказанное и совершенно не обижаясь на коман-дный тон. Были бы лишь чаевые... Ставя широкий и высокий стакан, мгновенно за-потевший с минералкой и кусочками льда, и низенький с молочным бейлиссом на стойку, бармен еще раз широко улыбнулся и позволил себе пошутить, с такими необычными клиентами:
-К сожалению это самый большой бокал в баре, может быть леди подойдет ванна в отеле?
-Бассейн со льдинами, -
буркнул Слави, подавая Диди, все так же восседающей на тележке, бокал с водою. Та прыснула:
-И с русским полярным медведем в придачу...
Бармен пожал плечами - этот непонятный юмор у иностранцев, улыбнулся и отошел обслуживать других жаждущих.
-Ну как тебе, полегче? -
участливо поинтересовался Слави. Вот уж не думал, что такая закаленная девуш-ка самолеты на дух не переносит...
-Полегчало... Но не совсем, -
лукаво улыбнулась Диди и Слави ее понял.
-Слава богу, иначе нас бы здесь не поняли, а спрятаться некуда.
-Сексуальный маньяк, половой террорист, сексуальный революционер-одиночка, я совсем не это имела ввиду!..
-Почему одиночка, нас много - Е6, Алекс да и молодежь подрастает, -
сообщил Слави и они рассмеялись. Подошедший бармен спросил участливо:
-Леди полегчало? Может быть еще что-нибудь? Я сам тоже плохо переношу самоле-ты, предпочитаю поезда...
-Леди предпочитает багажную тележку, -
важно сообщил Слави и расплатившись, дав на чай, покатил Диди на выход, где багаж еще проверяли сквозь рентгеновскую установку.
-Только меня туда не клади, -
закапризничала Диди, но этого и не понадобилось - таможенники не настаивали на рентгеновской проверке всего багажа, находящегося на тележке. Через пару минут сумки укладывал таксист-мулат в багажник антикварного желтого автомоби-ля, изо всех сил улыбаясь клиентам большими зубами. Которые явно мешали ему закрыть рот.
-Куда? -
все так же радостно поинтересовался таксист, оборачиваясь со своего сиденья назад, к пассажирам. Сказанное, произнесенное Слави, ну названный адрес, ста-щил улыбку с лица таксиста, тот стал серьезный, как будто ему предложили поехать в Северную Ирландию к террористам из ИРА... Секунду помолчав, секунду, ко-торая вылилась в пару добрых минут, мулат повторил адрес, как бы не совсем ве-ря услышанному.
-Фрестоун Роуд, сэр?..
-Йec!
-О'кэй сэр...-
убито произнес таксист и желтого цвета квадратных обводов автомобиль позабы-тых тридцатых годов медленно и печально отправился по указанному адресу... Для полноты картины не хватало лишь музыки - медленной, печальной, похоронной...
-Что за адрес ты ему сказал? –
шепнула ожившая Диди, прильнув к плечу Слави.
-Надеюсь это не адрес местной штаб-квартиры красной мафии?..
-Совсем наоборот, это адрес свободного государства, не принадлежащего английской королеве, вот наш водитель и забеспокоился - будут ли действительны его права там...
-Болтун!
-Вот увидишь, клянусь Алексом, истинная правда!
И действительно, когда таксист в конце концов все добрался до конечной цели, проехав через весь Лондон - улицы, автомобили, аккуратные домики викторианской эпохи с малюсенькими ровными газонами и палисадниками с геранью - все под мокрым снегом, высоченные дома из красного кирпича - поздний черчилизмчто-ли, бетон и стекло поверх старых крыш с рекламой банков и офисов - Сити, и затормозил у разрисованного здания... Разрисованного разноцветным граффити, явно запущенного когда-то бро-шенного, а теперь по-видимости сквота, да еще с надписью «АПОКАЛИПС ОТЕЛЬ» , Ди-ди собственными глазами убедилась в правоте слов своего гризли. Рядом с отелем с таким оптимистичным названием возвышался вкопанный столб с ободранной табличкой - СВОБОДНАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА ФРИСТОНИЯ... Поцелуй в данном конкретном случае означал признание своей неправоты в... Таксист кашлем напомнил о себе и протянул счет. Получив сверху означенной суммы еще и на английс-кий чай один паунд, оживился, вытащил багаж и найдя место посуше, а кругом были лужи от лондонских туманов, поставил eго. Приподняв форменную фуражку, попрощался со Слави и Диди, уселся за руль и показал бывшим клиентам, что он не только медленно ездить умеет...
Слави присвистнул, Диди рассмеялась, распахнулась дверь в «АПОКАЛИПСИС ОТЕЛЬ» и выглянувший оттуда бледный фейс под рыжими дредами вежливо поинтересовался на чистом английском:
-Фолкс, не имеете что-нибудь пыхнуть?
Слави запустив руку глубоко за пазуху, в свою очередь поинтересовался:
-Ларст дома или снова с визитом вежливости отбыл?..
-Дома фолкс, дома, заходите, мы вашу травку давно ждем... Вы из Амстердама?
-Из Праги ,-
звонко ответила Диди, заходя в отель со столь жизнерадостным названием. Абориген Фрестонии небрежно бросил, подхватывая в обе руки багаж:
-А, знаю, это в Венгрии...

В уютной гостиной, с разрисованными стенами и совсем немного лишь напомина-ющую свалку, в разномастных креслах восседали граждане Республики Фрестонии и гости - Слави с Диди, и все вместе, весело и дружно, курили моравскую травку, купленную где-то по случаю неугомонным Алексом и взятую Слави для представи-тельских целей, ну и собственного удовольствия. Алекса ни кто из местных жи-телей не знал. Слави же был знаком Президенту Ларсту, с которым они случайно познакомились в Марокко на базарчике невдалеке от Ар-Рибата, где оба были за-няты одним и тем же делом - с большим удовольствием выбирали из двадцати трех предложенных сортов гашиша именно тот, к которому льнула душа и усиленно тор-говались с продавцом. Тот лучился всеми своими морщинами и за такую отличную торговлю - с битьем себя по бокам и коленям, с хлопаньем по рукам, с попытка-ми ухода, с пренебрежительными взмахами рук, скинул цену на восемьдесят про-центов от первоначальной... Ларст с пониманием смотрел на Слави и Диди, да фо-лкс, найти такого человека в Лондоне - не проблема... Здесь не Россия или к примеру Марокко, но... НО!!! Ларст выдохнул дым, посмотрел на джойнт с долей уважения, надо же мол, не с Амстердама, а как впирает-распирает, аж чувствуе-тся, и продолжил свои размышления. В такт которым Слави, севший на ту же волну, глубокомысленно кивал головою... На одну волну сели, нахмурила брови Диди... Ви-димо на одну волну сели, встретивший их обыкновенным вопросом в дверях отеля Биззи с рыжими дредами, устав улыбаться, расхохотался, представив как два президента сели на одну волну... Расхохотался, подпрыгивая всем своим худым телом обтянутым зеленым свитером и рваными джинсами... Извиваясь в полуразвалившемся кресле времен молодого Керзона что-ли... Через полминуты в гостиной смеялись все - и граждане республики и гости. Диди умудрилась первых шесть минут хохотать с сдвинутыми бровями, от чего мельком глянувший на нее Слави упал на старый, ни разу не пылесосенный - как попал сюда с улицы, ковер, захлебнувшись в истерике смеха. И только лохматый огромнейший пес неизвестной породы довольно глуповато переводил взгляд с одного заливающегося в смехе на другого, судорожного бьющегося в хохоте, то поднимая брови, то опуская на своей глуповатой морде. Конечно, такие взрывы смеха ему были привычны и знакомы, но вот интересная штука - повоняв одним дымом эти странные добрые двуногие его друзья не хохо-чут, а повоняв другим - изо всех сил... Пес лизнул в лицо валяющегося на ковре Слави и вильнул хвостам - может поиграем?..
Оттерев слезы, Президент Республики Фрестония всхлипнул еще раз и погляды-вая на валяющегося Слави слезящимися глазами, спросил:
-А вообще-то вы надолго к нам?
-Да нет, -
всхлипывая и поднимаясь с пола, ответил тоже Президент, только Центра по расширению. Усаживаясь в кресле, трепля пса за ухом, он старался не кинуть взг-ляда на Диди, которая еще подхихикивала... Уф, ну и посмеялись... Как обычно.
-Поможем Слави, поможем, но сам понимаешь - одно дело найти, другое войти с ним в контакт, секретари, охрана, то да се, позвоните, договоритесь, а вам назначеное? бюрократы факовы!..
-Буржуазия и империализм! –
выкрикнул один из молодых граждан Фрестонии и всхлипнув, оттер слезы. Слави сдерживаясь от порывов смеха, криво усмехнулся и что бы отвлечься, стал скручивать самокрутку из «Самсона». Все присутствующие с интересом следили за его пальцами...
-Да, а где ты нашел такого богатого мэна, Слави? Может быть он и нам что нибудь подкинет, а?..
-Знаешь, Ларст, может быть и подкинет, только ты сам с ним добазарься, о,кэй? А где нашел... В Чехии выходит журнальчик один, пару раз в год, хиппово-андеграундный, ну там и была статья про этого мэна, он еще сначала в МИКРОСОФТЕ начинал, во общем один из первых волосатых, усевшихся за компьютер и сделавших огромные бабки на всей этой мути электронной... Но старое не забыл, то на фестиваль прайса подкинет роковый, то на журнальчик хипповый, то еще на что-ни-будь подобнее... Вот мы с Диди и намылились к нему на прием, а вдруг стрельнет?
-Дай бог вам мешок прайсов на все ваши заморочки, а мы уж потом к нему подкатимся, если конечно после тебя у него хоть пара монет останется, а?! –
расхохотался Президент Ларст, следом граждане республики, а еще немного погодя, не удержавшись и гости страны.

Республика Фрестония, Свободная и Независимая, возникла как и все в основном государства в этом несовершенном мире - путем оккупации. В 1977 году и была провозглашена Свободная Независимая Республика Фрестония. Площадь - три гектара заставленных старыми домами и лежащими между ними огородами. Жителей - сто двадцать человек на 1999 год. Отель «АПОКАЛИПСИС» - единственное государствен-ное здание в республике - парламент, министерства, учреждения, и все, все, все. Провозгласив республику в сентябре 77, жители новой страны послали копии Дек-ларации о независимости Организации Объединенных Народов, Совету Общей Европы и английской королеве с ее парламентом. К оккупации этих трех гектаров с оста-тками строений и огородами будущих жителей республики подвигли два события, совершенно не связанных друг с другом, но сыгравших огромную роль в возникно-вении нового государства. Первое - мэрия Лондона решила отдать эти три гек-тара деревенской идиллии в городе под промышленное строительство, а проживаю-щим в старых домах сквотерам, остатки когда-то могучего Флаур-Паур, это сов-сем не понравилось. Второе - будущий Президент Фрестонии, кстати - выбранный на пожизненный срок и не получающий за должность ни какого жалованья! и ни каких привилегий! вот она подлинная демократия! устал бороться с тупой английской полицией и юстицией за свои права. Право получать кайф не от разрешенных пива, виски и вина, а от того, чего тебе хочется... Странно устроен этот мир – пить ты можешь сколько в тебя влезет, а вот курить свободно произрастающие растения подсудное дело... К алкоголю привыкают и сильно вредит здоровью, к траве нет привычки и намного менее вредит, но все же...
Первым указом Президе-нта Фрестонии было уравнивание в правах всего того, от чего получает кайф че-ловек. И в первые же годы сразу появились проблемы с тяжелыми наркотиками и тупой полицией, совершенно не желающей считаться с линией разде-ла Англии и Фрестонии, то есть границей. Но все вошло в свои берега, в свое русло - тяжелые наркотики вместе с любителями их откочевали в другие, более благодатные и толерантные места, так как в Фрестонии весь кайф равен, но не-который был более равней других (читай Оурэла). Вот тебе и демократия... А полиция, уставшая писать объяснения в парламент Англии на многочисленные запросы левых и независимых депутатов о нарушении ею, полицией, прав человека и превышение своих полномочий, ограничились лишь патрулированием вдоль границ самозванной республики. Как выразился шеф полиции Боб Тюнер - эти сумасшедшие играют в государство, пусть вмешивается или правительство или армия в дела сепаратистов...
И только совсем редко патрули нарушали границу, но всегда а одним и тем же результатом - сбегались все присутствующие граждане республики, все кричали о нарушении границы, прав человека и грозились подать жалобу на патрульных в Международный суд в Гааге за преступления против человечества... У патрульных немедленно съезжала крыша вместе с касками и впадая в прострацию, со съехавшей крышей патрульные быстро покидали опасный, для психики, район... Каждый сходит с ума по своему, прав наш шеф, пусть с этими придурками короле-ва разбирается вместе с парламентом... Раз сепаратисты - или автономию давать или войска вводить... А мы тут ни причем.
Первые два дня во Фрестонии Слави и Диди просто оттягивались и отдыхали от забот оставшегося в Праге Центра. Гуляли по республике среди старых домов и пустых, урожай давно был собран, огородах, заходили в многочисленные гости к аборигенам, то и дело безнаказанно переходили границу королевства Англии. И возвращались в Свободную и Независимую Фрестонию. За эти два дня Ларст с помощью телефонной книги вышел на нужного им человека и сделал несколько попыток связаться с ним напрямую. И каждый раз Ларста постигала неудача... Секретарь ми-стера Алленa совершенно невозмутимым, голосом отвечала - прощу мистера Президента Республики Фрестония оставить свой телефон. В случае заинтересованности мистер Аллен свяжется с мистером Президентом. Или в краткой форме сообщите, что бы вы хотели передать мистеру Аллену. К большому сожалению (здесь эта фак ее маму секретарь не уточняла - к чьему сожалению!) мистер Аллен сильно занят...
-Так что фолкс, придется вам отправляться самим в офис этого мистера и его факер секретаря!..
-О'кэй, мистер Президент, о'кэй! -
начал успокаивать Ларста Слави, Диди лишь прыскала, с трудом удерживаясь от смеха - мистер Президент был одет с шиком лондонских кокни, то есть парижских клошаров, ну по-чешски бе-здо-мо-вец... Слави еще иногда их бомшами обзывает. Криво обрезанное вишневого цвета шерстяное пальто, снизу подкладка выглядыва-ет, кстати - стеганная золотыми нитками! по алому, полосатый свитер до колен, дранные джинсы, разрисованные масляной краской «мартинсы» видавшие и лучшие времена, грива рыжих, торчащих проволокой во все стороны, волос и узенькая бородка с китайскими усиками, общий вид лет так на пятьдесят с небольшим, Президент был импозантен!.. Ларст захватил еще рождение Битлз, сексуальную революцию, в которой с прежним успехом все еще революционировал, и бои в Париже в 68...
-А ты герла не хихикай, не хихикай, вот попробуйте сами к нему прорваться, то-гда узнаете! Легче выпить с Джагером, чем к этому Аллену на прием напросится. Так что не знаю, не знаю, получится ли у вас задуманное или нет... не знаю... Слави, как насчет пыхнуть? У меня есть сегодня замечательный гашиш, прямо та-ет, в такую погоду даже врач советует...
-Какой врач? -
лукаво удивилась Диди. Слави поддержал:
-У тебя что в республике и врач имеется?
-А мы что, Африкачто-ли, все же в Европе располагаемся, цивилизованная стра-на, конечно есть, бывший ветеринар, только он не доучился, -
улыбаясь под хохот гостей закончил Ларст принялся скручивать средних размеров интернационально-космополитический джойнт - марокканский гашиш, бумага голла-ндского производства и моравская травка...
-О,кэй мистер Президент, ты меня уговорил!
-А помнишь Слави, как мы с тобою убились в Танжере теми пряниками, а? -
ударился в ностальгические воспоминания о Марокко Ларст, Слави поддержал его, затем передал джойнт дальше по кругу, Диди, потом пришел Мик и принес пару упаковок пива... За окнами АПОКАЛИПСИС ОТЕЛЬ падал мокрый снег, за узким каналом сиял огнями иностранный Лондон, было тело, уютно и клево...
-Слушай, моя любимая Диди... А не провозгласить ли и нам какую-нибудь Хипляндию?..
-Я думаю чешское правительство не сильно обрадуется этому, -
с женской рассудительностью ответила Диди. Но Слави уже загорелся:
-А что?! Бьютефел айидей? Республика, я президентом конечно, Алекса министрам финансов, первым указом...
-Можешь не продолжать, я уже его знаю, -
прервала будущего президента-самозванца Диди, но тот расхохотался.
-А вот и не знаешь, а вот и нет! Первым указом разрешение ходить голышом, ес-ли кто хочет!..
-Я так и знала, что ты сексуальный маньяк, недаром мне ма говорила - не связывайся доченька с волосатыми, эти сексреволюционеры до добра не доведут, они все сексуальные террористы, я по собственному опыту доченька знаю...
-А она что, твоя маман, с лысым живет? -
удивленно поинтересовался Ларст, уже зная в общих словах родословную Диди от Слави.
-Да нет же, с волосатым, а куда денешься - привычка! Со стриженными ей скучно.
Диди встала ногами в кресло, Слави подставил спину и под удивленными взгляда-ми присутствующих в гостиной понес подругу на второй этаж, в отведенную им Ларстом комнату...
-Не тяжело, русский гризли? -
нежно прошептала Диди, так же нежно покусывая за ухо Слави и так тяжело дышавшему, и во-все не от тяжести герлушки.
-Своя ноша не тянет ,-
пробормотал по-русски Слави, но Диди его поняла, чем дальше и дольше она жи-ла с этим русским волосатым медведем, тем больше понимала его варварскую речь. В спину им доносились знакомые звуки - смех, местами переходящий в идиотский, какофония музыки из старого магнитофона, какие-то крики перебиваемых друг другом собеседников, совершенно не слушавших друг друга... Вечеринка, парти, но не грозящая перейти в оргию, мордобой или гонку на автомобилях по ночным ули-цам Лондона. Жители Фрестонии не употребляли тяжелые наркотики (типа виски), по крайней мере в таком количестве как подданные английской королевы, а потому не увеличивали статистику несчастных случаев или не дай бог, преступлений.
-Хочешь быть королевой? -
бормотал то проваливаясь в сон, то вновь взлетая к потолку или в небо, Слави, в этой моей Диди наверное реактор горит, вечный огонь любви, ох уж эти девуш-ки в «мартинсах»...
-А ты решил провозгласить себя королем, а не президентом, самозванец? -
стонала все громче и громче Диди, то изгибаясь тонким телом на своем гризли, чувствуя его раскаленный несгибаемый русский прик, то закидывая ноги высоко на плечи любимому, старясь вобрать всего его в себя...
В гостиной вдоволь насмеявшись, притихшие и удивленные сидели граждане рес-публики, сверху все громче и громче неслись звуки вот-вот победившего оргазма, Ларст покрутил головой и прихватив за руку свою подругу, отправился дого-нять Слави с Диди. Через пару минут гостиная опустела...
К утру все граждане Фрестонии и ее гости спали крепким здоровым сном. В отличии от нервного сна жителей Англии.


МОСКВА.

Ну а в общем-то в жизни Российской Федерации ни чего не изменилось, ну совершенно ничего... Бизнес не прикрыли, «новых русских» не расстреливали и даже не хватали, массово, если и случились изменения - то совершенно незаметные боль-шинству россиян, как «дорогих», так и не очень.
Первое - господина Радковского, известного по кличке Север, расстреляли из очень и очень новых и секретных автоматов, принятых в совсем небольшом количест-ве на вооружение оперативными группами в ФСБ, но неизвестно кто. Неизвестно кто расстреляли и эти неизвестно «кто» скрылись. Следствие ведется.
Второе - бывший майор КГБ, уволенный из славных рядов «чекистов» за прошлое - свое и «конторы», позже продавшийся мафии, господин Юрий Резков был найден без головы в ближайшем Подмосковье... Оставив вдовой жену и сиротами троих де-тей. Опознание безголового трупа было произведено по отпечаткам пальцев. Сле-дствие ведется.
Третье - Иван Евсеевич Гаврилов, глава небольшого синдиката, а по совместительству и генерал-лейтенант ФСБ, взял и внезапно умер от инфаркта. Перед смерт-ью сообщив все. И о Синдикате, и о наследнике, и о том, как он в обход началь-ства смог задействовать сеть нелегальных резидентур. Наговоренное в количестве полутора десятка магнитофонных кассет легли тяжким грузом в сейф директора ФСБ, следствие не ведется. Кроме умершего от инфаркта генерала-мафиози, смерть вырвала из тесных рядов некоторое количество сотрудников ФСБ, занимавших видные посты в Синдика-те. Более мелкие члены Синдиката даже этих смертей не заметили... Синдикат воз-главил неизвестно кто, но дань банды платить не перестали и приказ о розыске Наследника (из Швеции? из Москвы? ) отменен не был. Более того - были задействованы и те резидентуры, которые еще не были подключены.
Больше ни каких изменений в государстве российском ни кто и не заметил, да и эти были замечены лишь узким кругом специалистов и совсем не связаны с уходом старого президента и приходом нового. Что конечно правильно и естественно.


ЛОНДОН.

Утром Слави и Диди, приведя себя в относительный порядок и подкрепившись тостами с самодельно сваренным мармеладом из выращенных в собственном саду жителями Фрестонии, фруктами, отправились нарушать границу. Перейдя ее без шу-ма и выстрелов, углубились в Лондон, в глубину сопредельного королевства, де-ржа направление на столб автобусной остановки, торчащий совсем невдалеке. Дву-хэтажное чудовище, больше похожее на взбесившийся дом, чем на средство пере-движения, подкатил через двадцать минут, когда Слави и Диди уже изрядно продрогли в сыром и холодном климате Англии. Да, это не Фрестония, вздохнул Слави, на что Диди хихикнула, видимо герла не до конца врубается в разность стран и климатических условий, бормотал Слави сразу на двух языках, расплачиваясь с кондуктором, вот ведь архаика, во Фрестонии такого уже не встретишь - ни кондукторов, ни... Ни автобусов - закончила подруга президента далекого отсюда Центра и побежала наверх.
И действительна, на втором этаже было уютней - теплейчто-ли или просто све-рху все видать. Ехать им пришлось недолго, вокруг все были трехэтажные дома темно-красного кирпича с заснеженными палисадниками, через пяток остановок пересадка на страшный лондонский андеграунд-метро, вот и этой пакости во Фре-стонии нет, все бубнил и бубнил Слави, то ли не мог выйти из роли иностранца-туриста, то ли просто заело от холода...
В вагоне метро, совсем ни чего не имеющем общего с пражским или к примеру парижским, было черным-черно. От местных жителей... Черного цвета. Один близ стоящий абориген, закутанный сверх меры, с понтом на полюс холода собрался, подмигнул Диди и смешно скосил глаза на Слави - мол если бы не этот страшный снежный человек из далеких шестидесятых, то я бы показал тебе настоящий рэп. Диди вновь хихикнула, Слави заметил взгляд закутанного сильно смуглого незнакомца и изо всех сил нахмурив брови, сообщил аборигену:
-Держись подальше от моей малышки, френд, по утрам я ее и сам боюсь.
Черный человек рассмеялся, заблестел белками и зубами, осторожно похлопал по плечу Слави в неэкологичной меховой куртке:
-Все в порядке, брат. Просто она у тебя, -
и прищелкнул пальцами, закатив глаза под синтетическогомеха шапчонку.
-Я это знаю, -
лениво ответил Слави из-под шляпы и тоже осторожно пихнул «брата» плечом в плечо. Улыбки, подмигивания, негр явно врубался, что этот белый не совсем бе-лый, а скорей всего наоборот...Вон от его бороды и травой пованивает, да и одет совсем не как белые...Скоро абориген собрался выходить и в дверях обер-нувшись, отсалютовал Слави и Диди черным с отливом кулаком. Слави ответил тем же жестом, Диди помахала ладошкой, негр и платформа уплыли назад.
-Следующая наша, выходим, -
сообщил Слави, консультируясь с начерченной Ларстом схемой.
-И пешком пару кварталов... Посмотрим на местную буржуазию.
-Посмотрим, -
легко согласилась Диди, от утреннего джойнта слегка веселило и настраивало на дурашливый лад.
-Вылезем из этого подвала, вмажем по кофе, а то после ночи волокет в сон...
-Это тебя не после ночи, гризли, ночью-то почти ни чего и не было...
-Как это не было, я престо валюсь от усталости! -
взревел раненым медведем Слави, протискиваясь из вагона на выход. Диди бурча-ла вслед:
-Это ты от граса такой вялый, может тебе перейти с курения на пиво?..
На свежем воздухе к Слави вернулась энергия и сила. Шлепнув Диди по заду, он весело заорал на всю улицу, так, что немногочисленные прохожие из рода клерков шарахнулись во все стороны от такой странной пары в этом районе Лондона:
-Я. тебе покажу ни чего не было, я тебе такое покажу «сделать перерыв», перей-ти на пиво, завязать или начать с «тортиков», я сейчас с тебя штаны стащу, эро-томанка чертова!.. Вон кафе, пойдем вмажем по кофе, разгоним сон, шевелим ластами, я тебе такое покажу!.. Милая моя...
-Сам эротоман, сексуальный маньяк-террорист, революционер от секса, -
тихо бормотала Диди, ошарашенная весельем, энергией и словами Слави, словами и их подачей, даже позабыв свое коронное - может прямо здесь стащить штаны?, и поспешая за своим гризли.

В кафе было тепло и главное не сыро, официантка быстро принесла два кофе с молоком и вытянув шею, внимательно стала следить из-за стойки, как Слави и Ди-ди сворачивали самодельные сигареты. Убедившись в отсутствие дополнительных ингредиентов, только табак! она успокоилась и занялась своими делами, предоставив эту странную пару явно наркоманов, и куда только смотрит полиция? са-мим себе.
-Ну что, какие планы, мой король, -
с улыбкой спросила Диди, намекая на ночные откровения и отпивая горячее кофе.
-Ого, повышен с гризли до короля, расту!.. сейчас найдем офис этого Аллена и в зависимости от результата - там он или нет, и будем действовать, -
ответил Слави, тоже прихлебывая кофе и выпуская клуб дыма в чистую атмосферу кафе. За соседними столиками редкими вкраплениями восседали в строгих синих и темно-синих костюмах клерки, вообще район был бизнесменский, сплошные офи-сы, банки и конторы, одним словом этот самый Сити и есть... Вон и через улицу громада банка зеркальными стенами сияет, отражая хмурь лондонской зимы, вон и табличка мраморная, мол корпорейшен фак вашу мазер, большие прайса-бабки-хрусты фолкс, и все крутятся, крутятся, крутятся... Слави не удержался, подми-гнул слегка пялившемуся на них из-под прикрытия «Лондон Таймс» конечно, яйцеголовому с начинающейся лысиной, а лет всего ничего, явно до тридцатника еще не дотянул:
-Эй мистер, такой молодой, а уже лысый! Хочешь совет насчет против облысения?
В мистере боролись два чувства - любопытство с желанием на халяву получить совет насчет действительно его беспокоящего начинающегося облысения и недоволь-ством этим волосатым джентльменом, с такой навязчивостью и бесцеремонностью вторгшимся в его личный мир... Победило любопытство с халявностью, мистер от-ложил газету и изобразив улыбку на бледном лице, молча и вопросительно посмотрел на этого волосатого джентльмена, который явно вовсе не джентльмен... Слави усмехнулся и на все кафе посоветовал, привлекая внимание и других посети-телей:
-Меньше всякой херней бизнесменской голову забивай, фолкс! Травка, герлы, френды, пивко, путешествия и хайра будут как у меня! Сорок два года и ни одной лысины! Даже на брюхе и ниже!..
Вспыхнувший клерк швырнул какие-то монеты на стол и чудом не опрокинув стул, стремительно бросился вон из кафе. Диди фыркнула в чашечку с кофе, капли вылетели на чистую клетчатую скатерть. Из-за стойки спешила на тушение инциден-та официантка со строгим лицом - ох уж эти наркоманы.
-Все о,кэй, мэм или вы все еще мисс?
-Слави! -
уже почти рассердилась Диди, во всем надо знать меру, гризли!
-А что они здесь все с постными рожами, ну просто как не родные, можно поду-мать - у всех них бабушка любимая померла! -
возмутился похоронной обстановкой Слави, но увидев уже гнев в глазах любимой, примирительно выставил ладони - все-все, завязываю с выступлениями, действительно, здесь у людей горе, а я как в цирке, недаром говорят - национальное заболевание англичан - запор, теперь это я и сам вижу... Не выдержав происхо-дящего и произнесенного Слави, Диди растеряла свой начинающийся гнев и расхохоталась. К большому неудовольствию себя и официантки во время очередной по-пытки сделать глоток кофе. Слави изобразил недоумение на своем заросшем фейсе:
-Такая большая девочка, а так себя ведет за столом! Погляди - меня всего оплевала, скатерть оплевала, и тети досталось!..
От смеха Диди уткнулась лицом в скатерть и затряслась всем телом, то и дело норовя сползти со стула и сгребая клетки скатерти в кулак. Официантка возвы-шалась недоуменной фурией - гнев присутствует, а вот на кого и как его излить, вопрос, одна хохочет, как ненормальная, другой так рассудительно ей выговаривает, наверное папа...
-Вашей дочери плохо? -
поинтересовалась официантка, поджав губы и голосом давая понять, что она недовольна.
-Моей что?! -
ошизел Слави и выкатил глаза.
-Моей кто?! Моей дочери?! Да как вы смеете, да что вы себе позволяете?!.. Я бу-ду жаловаться вашей королеве! Это моя внучка, фак вашу маму с вашим кофе и кафе!
На улице, успокоившись и просмеявшись, Диди с грустью сказала, оттирая слезы:
-Вот тебя уже и за моего па принимают, русский гризли... А что дальше будет?
-Пустяки, ты у меня состаришься и мы сравняемся внешне в возрасте, я уже лет пятнадцать не меняюсь внешне...
-Противный, где твой мистер Аллен, я такая злая, пойдем - я ему все скажу про его секретаря вонючего!..
-Ой-ой, побереги нервы, Диди, мистера Аллена надо брать мягкими лапами, мяг-кими и теплыми...
-То есть как у тебя? -
лукаво заулыбалась Диди, уже позабыв про невыпитое кофе и про «сравняемся» во внешнем виде.
-В том-то и дело, именно как у меня. А ты будешь дверь держать, что бы он не убежал.
-Слави, ты его будешь пытать?..
-Ну если понадобится, но думаю, что до этого дело не дойдет. Возможно он сда-стся без сопротивления...

Нужный им офис оказался за углом направо. На бронзе было вырезано на века – SENT SEAHAWKS, за зеркалом двери возвышалась баррикадой маленькая хромированная стойка, из-за нее слепила улыбкой какая-то мисс лет так двадцати с неболь-шим.
-Чем могу вам помочь? -
улыбка вспыхнула еще большим количеством хорошо начищенных утром созвездий. Видимо на зубной пасте не экономит, а возможно использует не зубную, а пасту для чистки ювелирных изделий...
-Мистер Аллен нам назначил на...-
быстрый прогляд на стенные часы за спиной улыбающейся мисс, ага.
-...на десять тридцать, я думаю - мы еще не опоздали?
-Э... -
слегка впала в прострацию мисс или мэм за стойкой, все же внешний вид пришедших не сильно гармонировал с устоявшимися стереотипами гостей фирмы, и попыталась добавить недостающие слова, не спуская совсем чуть-чуть, совсем немного, вытаращенных глаз со Слави и Диди. На что Слави непринужденно оперся на хромированную стойку локтем обтянутым меховой потрепанной куртки, а Диди приняла учтивую позу опытной секретарши, прижав то же локтем несуществующую папку к боку, всем свои видом говоря - всегда готова к вашим приказаниям, мистер Слави, какие будут распоряжения?.. С улыбкой, слегка правда полинявшей, мэм или мисс перевела взгляд с мистера Слави на его секре-таря - да, странные деловые партнеры у мистера Аллена, и коротко про-бежав пальцами по кнопкам, ласково прощебетала в трубку красного телефона:
-Мистер Аллен? Прошу прощения, к вам мистер Слави с секретарем, он утверждает что вы ему назначили на десять тридцать и он просит напомнить вам, что он начинал с вами еще в МИКРОСОФТЕ, а у меня не отмечен этот визит, мистер Аллен... Что? Хоро-шо, хорошо, хорошо, мистер Аллен.
Мисс опустила трубку, поправила свою улыбку на прежнею блистающую и встав, сообщи-ла решение своего босса:
-Мистер Аллен ждет вас с нетерпением! Прошу пройти сюда, -
демонстрация руки с отличнейшим маникюром в сторону предполагаемой двери. Мистер Слави проходит первым, с достоинством кивнув несуществующим двойным подбородком, вообще-то просто взмахнув нечесаной с утра бородой, секретарь мистера Слави прижимая не-существующую папку к боку, простучала несуществующими каблуками несуществующих туфель, так как была в своих любимых мартинсах. Дверь мягко распахнулась пропуская Слави и Диди, они прошли в коридор, охранник в элегантной форме распахнул перед ними кабину отличного лифта, явно у мистера Аллена дела шли отлично, в кабине лифта совершенно отсутствовали кнопки... Не успели Слави и Диди удивится, как лифт уже замер на каком-то этаже, Слави подмигнул в зеркало Диди, так медленно кивнула головою - а как же, секретарь мистера Слави всегда готова... Тут они не выдержали и только огромном усилием воли сдержались от порыва хохота, дверь распахнулась и перед ними стоял... Так бывает только в плохих фильмах - перед ними стоял мистер из кафе, озабоченный ранним облысением, его великолепная английская челюсть отвисла, показав четыре плом-бы на коренных зуба. Затем мистер захлопнул рот с лязгом и сглотнув неизвес-тно что, хрипло спросив:
-Мистер Слави с секретарем?
Слави величественно кивнул головой, не удостаивая этого мелкого клерка даже звуком.
-Мистер Аллен ждет вас...
Коридор устланный серым ковром от стены до стены, двери в пластике, шикарная приемная с огромным окном выходящим куда-то на краснеющие внизу крыши и сереющий лондонский смог, секретарша за столом уставленным оргтехникой - ядовито-красный маникюр, длинные ноги, фарфоровое лицо с застывшей улыбкой и голубыми глазами, дубовые ворота ведущие в кабинет мистера Аллена и наконец-то! сам мистер Аллен высокий шестидесятилетний седой коротко стриженный джентльмен в отличном без единой складки костюме и полностью измятой морде... Портрет дополняли галстук в горошек и такого же материала и расцветки платок, кокетливо выглядывающий из нагрудного кармана. Внешнему виду Слави и Диди мистер Аллен ни сколько не удивился, только вопросительно вскинул брови:
-Мистер Слави и секретарь?
-Да, я Слави, а это моя герла Диди. Я Президент пражского Центра помощи и ра-звития гуманитарных идей шестидесятых годов. У меня есть к вам предложение и просьба, но сначала я хотел бы похвастать нашим сальдо, -
деловито произнес Слави, бросив шляпу на край бескрайнего полированного стола, достал из-за пазухи меховой куртки комок помятых бумаг и протянув его мистеру Аллену, величественно указал тому и Диди на кресла - мол присаживайтесь, фолкс, будем разговаривать...

-...Когда секретарь сообщила, что пришел какой-то мистер Слави с секретарем и раньше он начинал со мною в МИКРОСОФТЕ, я сразу понял - приперлись кто-то на вроде вас! -
усмехнулся Паул, дернул еще разок и передал джойнт Диди, покачав головою - хо-роша травка... Затем выпустил дым и продолжил:
-Ну а идеи мне ваши очень нравятся... Особенно подача, ваша неограниченная предприимчивость и...
-И наглость, –
попытался вставить Слави, но Паул не дался.
-Предприимчивость наравне с наглостью. И идея Центра вашего мне по душе, и ваше сальдо приятие радует мое заскорузлое сердце бизнесмена... И травка хоро-ша, фолкс, я снова почувствовал себя молодым, я вспомнил то сумасшедшее вре-мя...
Глаза мистера Аллена, и вот уж без малого как час Паул для Слави и Диди, подернулись слезою. Слави протянул свою лапу, с запястья свешивались бисерные браслеты и похлопал Паула по колену, обтянутого брюками от Кардена:
-Да ладно тебе Паул, башку херней забивать...
-Как, как ты сказал?! -
поразился глубине философской мысли изреченной Слави.
-Повтори!
-Херней башку забивать на хер! Паул, захочешь вновь почувствовать себя моло-дым и побыть среди знакомых волосатых фейсов - милости прошу в наш Центр. Да-же в независимости от результата нашей сегодняшней беседы...
-Ну вот Диди, ты клевого себе мэна нашла, он на ходу подметки рвет, если бы он пошел в бизнес - мы бы все умерли с голоду!..
-Правительство пособие бы выделило, -
рассмеялась Диди. Слави ее поддержал, следом, вступил Паул, потрясая морщинисты-ми бритыми щеками в склеротических жилках.
-Ну ты даешь, пособие, в не зависимости от результата...Ох, давно я так не смеялся, фолкс, ох давненько... Вы в каком отеле остановились, а?
-Отель Апокалипсис.
-Это где же такой отель? -
совершенно искренне вытаращил глаза на невиданное название Паул и поморщился на оживший факс. Подходить не стал, секретарь возьмет копию, что там за херню прислали, ох как клево снова помолодеть, хотя бы и не намного...
-Фолкс, а если правда приеду - не выгоните?
-Да нет же Паул и с герлой какой-нибудь тебя познакомим, -
разулыбался чему-то Слави, Диди же пихнула его ногою под журнальным столиком, где они так мило расположились - конфеты, кофеек, ликер, травка с Моравии...
-Ты че пихаешься, Диди? -
возмутился было Слави, но Паул успокоил его своей пятнистой от старости рукою.
-Какая герла, Слави, если только посмотреть... Но за приглашение спасибо. Вернемся в мир чистогана и бизнеса. Я внимательно выслушал тебя Слави и твою по-другу Диди, хотя ей то ты и не давал сильно высказываться, ну да ладно, ладно. Я понял главное - в зависимости от суммы и будут ваши планы. То есть если су-мма одна - план такой-то, если сумма другая - то и действия совершенно другие, окэй! Если я дам очень большую сумму, то какой ваш самый дерзкий, в мечтах и сновидениях, план? Простите за невольный поэтизм...
-Да ладно тебе Паул, конечно прощаем, не вечер же поэзии все же... Ну самый-самый, грандиозный-грандиозный?
-Самый-самый, грандиозный-грандиозный, самый сумасшедший, Слави. Дерзай, а я посмотрю. Представь - тебе дали, ну я не знаю, ну миллиард долларов!..
-Миллиарда много...Самый дерзкий грандиозный наш план - это организация и строительство Хипляндии. Государства по типу Христиании в Копенгагене, только на своей, а не оккупированной земле. И сразу поставленная по плану, ну основные здания с учетом потребностей, коммуникации и так далее. Вот и вся грандиозность, Паул. Как она тебе?..
-Оттяг, -
мечтательно протянул Паул, усиленно растирая свое морщинистое лицо пятнистой лапой и о чем-то размышляя или разглядывая в туманной будущности предъявленную перспективу самого дерзкого грандиозного плана...
-Оттяг фолкс, я вам искренне завидую...
-Почему ?-
удивилась Диди.
-а что тебе мешает самому хоть что осуществить? Прайса есть, фантазии не занимать, не понимаю? -
Диди развела руками и чуть не смахнула на пушистый ковер чашечку с остатками кофе.
-Мне? Понимаешь девочка, я свои хайра состриг давным-давно... Но с хайрами по-терял еще что-то... Здесь, -
Паул прижал руки к груди и продолжил, печально смотря почему-то в окно.
-И все мои некоммерческие вкладывания в некоммерческие планы, ну во все эти фестивали, экологические поселения, рок-концерты и прочее, это только жалкая попытка вернуть хоть частицу того, что я когда-то потерял с хайрами... Но дважды в одну реку не вступишь...
-Мне тебя жалко, -
Диди встала с кресла, нагнулась к Паулу и поцеловала того в морщинистый лоб с все теми же предательскими пятнами старости...
-Приезжай к нам, оттянешься, Паул, может быть найдешь хоть кусочек того, что посеял, -
Слави потрепал миллионера и бизнесмена Аллена за плечо и они, стриженный и волосатый, ударили друг друга кулаком об кулак.
-О,кэй фолкс, о,кэй, я стал совсем старым и раскис. Переходим к нашим делам.
Паул легко приподнялся, вскочил и пересек в два шага кабинет, уселся за свой бескрайний письменный стол, на ходу махнув рукой по глазам.
-На вашу Хипляндию согласен дать денег. И в достаточном количестве. Естественно не наличными и только целенаправленно - на землю под договор о купле-продаже, на строительство под договор с фирмой и так далее. Я думаю суммы в один миллион паундов вам должно хватить, с учетом курса чешской кроны и цен в вашей Чехии...
Слави отвалился в кресле с широко распахнутым ртом, и не мог выдавить из се-бя ни звука, Диди же сложив руки на коленях, тихо спросила:
-А ты сам к нам приедешь, Паул? Мы бы со Слави были бы очень рады...


МОСКВА.

Заснеженные улицы, занесенные снегом площади, памятники укутанные в белые шубы, посередине площади Лубянка, бывшая им.Дзержинского, бывшая Лубянка, никчемной тумбой с нахлобученной шапкой сугроба, возвышался пустой пьедестал. На котором когда-то гордо торчал доминантой малых архитектурных форм вовсе не малый, а довольно-таки длинным памятником жестокий, коварный и въедливый поляк. Сейчас же этот жалкий остаток былого могущества напоминал то ли занесенную снегом бочку из под пива, то ли тумбу для рекламы... И первое, и второе больше соответствовало сегодняшнему дню России, чем памятник какому-то там паршивому поляку, совершенно не врубавшемуся в идею Великой и Неделимой...
Тьфу, и лезет же в голову всякая херня, натурально сплюнул Георгий Сергеевич на ковер и отойдя от окна, повернулся к давно замолчавшему Юре. Усевшись в кресло, отличная финская кожа скрипнула и нехотя подалась, принимая формы начальственного зада, Георгий Сергеевич вытащил из лежащей перед ним на полировке письменного стола пачки «Мальборо» - эх юность фарцовочная, сигарету, Юра мгновенно щелкнул «Ронсоном» и клуб аккуратного дыма пополз по кабинету. В котором еще несколько дней назад наслаждался жизнью глава Синдиката Иван Евсеевич Гаврилов, по совместительству генерал-лейтенант ФСБ, так совсем - для себя, некстати внезапно умерший от острой сердечной недостаточности... Что поделаешь - все мы смертны, но некоторые более смертны, чем другие.
Георгий Сергеевич с удовольствием потянулся всем своим тридцати двухлетним телом и с еще большим удовольствием отметил про себя и не вслух - здоров, богат, многими любим, при отличнейшей должности, которая еще больше принесет возможностей и достатка, ну что еще желать от жизни - золотой рыбки? ничего...
-Так что Юра, говоришь первые покусы не принесли результат? -
еще раз поинтересовался услышанным Георгий Сергеевич. На что Юрий с готовностью кивнул головою и подтвердил :
-Так точно, господин полковник.
-Не хотят работать или его действительно там нет? -
начальственно выпустив облако дыма прямо в лицо некурящему секретарю, полковник испытал хоть небольшое, но все же удовольствие. Юрий изо всех сил сдерживаясь от кашля, мужественно развел руками, как будто хотел обнять своего нового начальника.
-Да-а-а, и что же теперь делать? -
позволил порасуждать себе вслух Георгий Сергеевич, на что Юрий со злорадством ответил - так тебе и надо, херов выскочка, младше меня сука на десять лет, ни дня не прослужил в Конторе, а сразу ему сволочи полковника, скотина, фарцовщик несчастный... Ответил Юрий совершенно с невозмутимым лицом и про себя. Не вслух. Надо сказать, прошлое Георгия Сергеевича в Конторе ни для не было секретом, так как на него здесь, в этих стенах, в свое время было заведено агентурное дело и присвоен агентурный псевдоним - Стиляга. Которым тогда еще просто Жора и подписывал свои донесения, освещая среду фарцовщиков города Москвы... Новые времена - новые нравы, кто же знал тогда, в далеком 88, что через двенадцать лет Стиляга станет полковником и начальником отдела ФСБ? Ни кто...
-Ну что же. Поболтали и хватит. Пиши Юра приказ, пиши. Всем агентурам...
-Резидентурам, осмелюсь поправить, господин полковник.
-О,кэй, резидентурам Западной и Южной Европы, -
покладисто согласился с поправкой господин полковник.
-Бросить все силы на операцию «Наследник», законсервировать все текущие дела, кроме тех, что на контроле у Самого. В случае обнаружения этого...
-Может быть назовем этого изменника по операции, Георгий Сергеевич, -
аккуратно предложил Юра. Полковник кивнул головой:
-...обнаружения Наследника в контакт не входить, сообщить в Центр, обнаружившие Наследника будут награждены...
Георгий Сергеевич пожевал губы, как делали все начальники КГБ в фильмах, и вспомнив данные ему инструкции, продолжил:
-...награждены значительной денежной премией. Центр. Отдай на шифровку, Юра и немедленно отправить. Об отправлении и времени отправления доложить отдельно. У меня все, выполнять задание!
-Есть выполнять задание! -
лихо проорал Юрий и печатая шаг по толстому иранскому ковру, вышел в приемную.
Там на Юрия уставилось сразу несколько пар глаз - в приемной с утра сидело несколько сотрудники желающие попасть на прием к новому начальнику со своими неотложными делами. Юрий не удержался, хотя прекрасно знал - среди ожидавших приема мог бы найтись и «стукачок», да и секретарь майор Федя на месте, но развел руками и всей своей фигурой и физиономией изобразил - дальше уже некуда... Сотрудники вздохнули и опустили глаза... Всем здесь работать.

Георгий Сергеевич Марков, в прошлом сотрудник КГБ Стиляга, а ныне полковник ФСБ, в свои красивые тридцать два года попал на генеральскую должность благодаря сауне, банкиру Березовскому и именно своему прошлому. Березовский говорят один из богатых людей в России, но причем тут сауна и прошлое Стиляги? На первый взгляд не причем, но это только на первый.
Банкир Березовский дружил сауной и не только сауной, с директором ФСБ. Стиляга попал в поле видимости самого богатого человека России только благодаря собственной предприимчивости - Георгий Сергеевич возглавлял небольшую такую брокерскую фирму. И успешно паразитировал на бизнесе г.Березовского, но ни чего ни вечно под луной! и когда последний, Березовский, а не луна, узнал о симбиозе, постарался во-первых, все узнать об этом человеке, а это при наличии денег и дружбы с директором ФСБ не трудно. Во-вторых, задумался г.Березовский - поднять бровь и человека не станет, а как говаривал под хорошее настроение товарищ Сталин - нэт чэловэка и нэт проблэмы... Или все же можно напоследок хоть какую-то пользу извлечь из шустрого молодого человека?.. И повстречавшись как-то без штанов с директором ФСБ, в сауне конечно, г.Березовский посетовал на мелкую проблему своему другу. Тот выслушал прошлое и нынешнее Стиляги, поправил простынь на банкирском плечике и предложил неожиданное решение этой задачи:
-А знаешь что? Давай-ка я возьму этого шустряка на одну работку... Тем более что он на нас и так пахал, знаком со спецификой, так сказать... Знаком не понаслышке. А после работки мы его и того... Сактируем так сказать, что бы случайно не проболтался...
Вот так вот над водами личного бассейна г.Березовского, между пивом и сауной, и была решена судьба Стиляги. Стал из брокера начальником отдела ФСБ, облеченный большим доверием - лично ему было приказано возглавить операцию «Наследник» по поиску и возврату на Родину сбежавшего изменника из тесных рядов ФСБ... В более мелкие подробности директор ФСБ его не посвящал, а впереди Стилягу ждала блестящая перспектива - торжественный салют из двенадцати карабинов над могилой. Брокером такого он бы ни когда бы не заслужил бы...


АМСТЕРДАМ.

Конечно зимний Амстердам не идет ни в какое сравнение с летним - сыро, холодно, ветрено, неуютно, но все же, все же... Зимою тут и туристов поменьше, и кофе-шопы посвободнее, да и цены вниз, продать все хотят, а кому?..
Слави и Диди, так и не уговорив президента Фристайла на совместный полет в Амстердам, сидели в зале «Гринлайна» и наслаждались теплом, уютом и относите-льной безлюдностью почти родного заведения. Джек принес кофе по-голландски, без грамма воды, одно молоко! подбросил на стол полиэтиленовый мешочек миниа-тюрных размеров со знакомой символикой, листком травы и аналогичным содержа-нием - подарок от фирмы, и устремился в дальний угол. Обслужить каких-то до-машних панков из Германии, уже сильно обдолбанных неизвестно чем... Ну и пан-ки пошли, переглянулись Слави с Диди, носки у них и те белые, ну и ну... И ку-да только мир катится, расхохотались президент Центра и его любимая.
За стеклом кофе-шопа, кстати - так и не вымытого с осени, тускло светило низ-кое зимнее солнце и фары полицейского автомобиля, лениво прибирающегося узкой улочкой куда-то к Централстейшену, малочисленные прохожие норовили быстро проскочить продуваемое пространство и скрыться от неуютной сырой зимы в тепле ближайшего кофе-шопа. Одинокий дилер с тоской на морде оглядывал пустые ок-рестности, не видя ни одной подходящей жертвы, на тонких каблуках почти бе-гом просеменила негритянка, спеша куда-то на работу, те ли в застекленную ви-трину публичного дома, те ли в застекленную витрину-стойку ближайшего банка..
-Может куда-нибудь прошвырнемся, до вечера еще времени навалом? -
довольно таки вяло предложила Диди своему гризли, не сильно надеясь на успех своего предложения, все же зима на дворе, не шутка... Правда в отличии от Пра-ги совсем нет снега, зато есть мерзкий ветер и сырость. Слави пожал плечами - куда, зачем? тут тепло, светло и мухи не кусают... Не кусают - согласилась так же молча Диди, потому что мух тут нет, вот и не кусают, Голландия все же не Канары, где мы с тобой были по отдельности, так как еще не были знакомы... Да, на Канарах и от мух, и от туристов просто места нет, может быть нам махнуть на Канары? Там сейчас тепло...
-А действительно, Диди, не сидеть же нам до вечера здесь.. .О,кэй, перестали ленится, резко встали и пошли.
-Куда? -
совершенно искренне удивилась Диди, хоть и живу с этим русским гризли порядочное количество времени, но так и не смогла привыкнуть к его резким перепадам в намерениях, хорошо хоть он не политик, а бы в такой стране не за какие миллионы жить бы не стала, ни чего себе - резко встали и пошли, а платок заметать на шею, а капюшон накинуть на хайра, да и свитер одернуть... Все это бормотала Диди на ходу и так же на ходу совершая все эти действия, так как этот гризли и не джентльмен совершенно не ждал - сказал и пошел...
На улице было...Как уже замечено - сыро, холодно и неуютно. Серое низкое не-бо, тусклое солнце, пустынные улицы, Диди невольно обернулась на «Гринлайн», за мутными стеклами Джек разрезал горячую пиццу на стойке, да... А тут!.. К внезапно появившимся на улице потенциальным клиентам-жертвам, изо всех сил улыбаясь замерзшим уже давно лицом, рванул дилер, дилер-пушер, на ходу дос-тавая какую-то грязную пилюлю, какую-то гадость. Слави безжалостно срезал его заученной фразой на местном, голландском языке:
-Пошел в жопу приятель, я местный...
Судя по реакции, дилера, фраза была произнесена на «отлично» и по-видимости без акцента. Диди рассмеялась сдавлено из-за ветра, дилер пробормотал что-то насчет фак оф, Слави демонстративно сплюнул под колеса проезжающего мимо авто. Авто с местным номером, а это редкость в центре Амстердама, даже зимою, и все мирно разошлись - дилер по своим дилерским делам, а Слави и Диди куда глаза глядят. И действительно - не сидеть же до вечера в кофе-шопе, еще и вечером предстоит...
Узкие трех и четырех этажные дома, покосившиеся и не очень, шоколадного и серо-красного цветов, каналы со стоячей водою и мусором на поверхности, пус-тынные улицы и кофе-шопы, закрытые магазины и закрытые витрины, летом распах-нутые настежь, и только узкие двери с табличкой «Опен», все говорило о зиме. И сверху вдобавок пятак тусклого солнца.. Не было только снега и льда, ветрено, сыро и неуютно.
-Нy что любимая, заскочим погреемся? -
довольно-таки сдавленно от холода и ветра, просипел Слави, норовя полностью закутаться в меховую куртку, но безуспешно. Диди потирая посиневшее лицо, толь-ко согласно кивнула головой - конечно... И вообще идея «прошвырнутся» была просто неумная...
Заказав кофе и продемонстрировав официанту скручиванием джойнтов - с собою принесли, вашего не надо, Слави и Диди остались вдвоем. Во всем кофе-шопе не было ни одной души, не считая смуглого официанта, за стеклам в очередной раз заплакало над ушедшим летом небо, может действительно махнуть на Канары, до вечера еще времени много... Вот бы смеху было, а Алекс зубами бы скрипнул, все же прайса Центра, а не их с Диди личные...
-О чем думаешь? -
поинтересовалась подруга сквозь завесу дыма от двух самокруток. Слави пожал плечами - и действительно о чем он думает, сидя в тепле кофе-шопа название не успели заметить, посередине мокрого и холодного Амстердама в ожидании вечера? Можно сказать ни чем, так, пустяки, хотя с другой стороны мысли Президента хоть и Центра не могут быть пустяками...
-Знаешь Диди, я частенько вспоминаю свою прежнею, ну там, в Совке, ну в России, жизнь и думаю - если бы мне кто сказал, где я побываю и кем стану, я бы ему просто рассмеялся в фейс поганый, надо же! так без мазы врать...Охренеть можно...
-Что можно? -
не поняла последние идиому Диди, тем более что она была сказана наполовину по-русски.
-Ну фак мои мозги во-общем и так далее...
-А! -
догадалась Диди глубине смысла высказанного Слави и подумала - охренеть можно...
-Слави, ты мне почти ни чего не рассказывал и не рассказываешь о себе - как ты жил, где, с кем... я почти ни чего о тебе не знаю, русский гризли! Ты наверное шпион или террорист, из Красных Бригад, тебя наверное Интерпол ищет или это ваше Кей Же Би...
-Главное Диди, ты знаешь, в курсах - я тебя люблю, моя милая, а остальное ерунда, как говорили когда-то на моей далекой отсюда и слава богу Родине-уроди-не - лишь бы не было войны!.. Дай поцелую...
Поцелуй через стол, сквозь завесу марихуанного дыма с привкусом кофе по- голландски... Официант вздохнул - ох уж эти иностранцы, но этих сразу видно - не туристы, бьютефел пипл, осколки тех самых шестидесятых, в которых и мой личный дади столь успешно ехал, что ма до сих пор не знает - где он и что с ним... Факер падер...
За окном уже не капало, а лило, пустынная набережная стала озером и почти слилась с каналом, отливая свинцового цвета водой в свете фонарей, а на повер-хности самого канала расходились круги, спотыкаясь то об раскисший картонный ящик, то об медузу полиэтиленового пакета с какой-то рекламой... Сверху давило тяжелое серое зимнее небо без единого просвета... Даже пятак тусклого солнца куда-то закатился... Может действительно махнуть на Канары, ну на пару дней, спать можно на пляже, не привыкать, прайса есть, тикет можно прикупить и на Лайст Минутен, будет совсем дешево...

Старый, но тем не менее вечно молодой Еб восседал в своем кресле с видом па-триарха и вождя племени, радуясь обилию гостей. Кроме Слави с Диди в этот ве-чер к нему прилетел и тоже из туманного Лондона Мистер Браун, тридцатипятиле-тний коричневейший джентльмен родом с Ямайки - так же его зовут Валендо со своей белокурой, на голову длиннее, чем сам, подругой Джаун, белокурой бестией... Браун-Джаун, как шутил Еб. На дымок заскочил и старый френд Заки, еще по Вудс-току, на пару там обожрались тем стремным красным ЛСД, наполовину китаец, на-половину испанец, а еще на одну половину, как не странно - дач, ну голландец, фолкс, со своей подругой. Заки и Клара, Заки худ и мал, Клара толстуха неизвестных лет и сильным голосом. Национальность подруги Заки не смогла бы установить даже полиция, не говоря об ней самой. Такова особенность нашего космополитичного, толерантного и демократичного города, фолкс, и где еще найдешь та-кую космополитичность-демократичность, усмехался в бороду Еб, поводя глазами по сторонам и даже не пытаясь вникнуть в сумбур разговора сквозь дым. Бесполезно, подмигнул Еб Эльзе, та прекрасно поняла подмиг своего любимого олда и мигом приволокла из холодильника еще одну упаковку, двенадцать банок, «Амстела», не «Гролш» конечно, и не «Хайнекен», но зато дешевое, а «Гролша» на всех не напасешься, что он, Еб, миллионерчто-ли.... Правда и Слави с Диди молодцы, тоже принесли четыре упаковки «Хейнекена», но где они, где? уже давно в кана-ле плывут в виде мочи...
Еб улыбался, глаза хитро блестели, он вновь чувствовал себя как в молодости, нет, зря эти грязные фака мазер пишут, что Движение ушло в песок, а это кто, а?! да и вообще, как иногда поговаривает Слави - наше дело правое, мы победим!.. Хе-хе-хе, а еще есть рейнбоу пипл, детишки с дредами, не-е, нас много еще, нас еще о-го-го! и мы еще ничего, ничего...
-Мы сегодня заезжали к Джону...
-Во Фриско есть классный бар, так там мы один раз...
-Заходит ко мне как-то Салли, вы его не знаете, я вам о нем расскажу...
-Может поджарить тосты?..
- Или не будем заказывать по телефону пиццу?..
-Слушай, какой ништяк!..
-...как у этого Джона, только не тут, а в Лондоне...Не, что и не говори, иметь миллион намного лучше, чем не иметь миллион, с миллионом и хиповать можно в полный рост, так-то фолкс, конечно хиповать можно и без миллиона, что я до этого и делал, но...
Эльза и Диди переглянулись - как бы не надрались снова наши не первой моло-дости парни, пиво, трава с гашишом, утром башки хайрастые снова будут треща-ть, как обычно, настроение будет говеное, и на жизнь плевать будут, а им все же не двадцать пять и не семнадцать...
-Слави, сделай перерыв, Амстел не сильно хорошее пиво...
-Еб, олд мой любимый, ну-ка - возьми лучше джойнтик, а баночку отдай...
Мистер Браун, это у него было такое прозвище в андеграундных кругах Европы, смотрел на окружающее его легкое безобразие с высоты своего этнического превосходства, все же он был во-первых единственный представитель за этим столом красивого блестящего коричневого народа, во-вторых все эти белые его френды совершенно не умеют отдыхать, зачем нужно пить столько пива, столько много пива, ну спрашивается - зачем столько пить много пива, да еще в таких зеленовато-малиновых разводьях, фи! когда гораздо лучше и полезней для здоровья выкурить с пяток джойнтов, запить «марку» апельсиновым соком и улетать на пят-нах Слави, у него такой обалденный спектр, а мысли, мысли, о Джа! Джа Раста-фари, какие мысли разноцветные у Слави, какие оттенки, какие, цвета, какой кайф, какой ништяк!..
Длинная Клара, длинная и толстая, как это? а кто его знает, с легкой улыбкой внимала общему сумбурному разговору, когда все говорят и ни кто ни кого не слушает... Клара была полиглоткой и знала двенадцать языков, а эти чилдрен цветы, что по возрасту годятся ей в папы, такие смешные...
Шум, гам, музыка, общее веселье и общая неразбериха, среди всеобщего гама Слави внезапно увидел Еба, нет, сквозь клубы дыма он и раньше видел его, но... Но сейчас он увидел своего старого френда в новом, каком-то лучезарном свете, ну старый хрен, ну точно, в стороне тебе не дам остаться, забацаем из тебя Па-триарха Церкви джинсового Бога Святого духа... И ни куда гад не денешься с этой подводной лодки!..

Соседи Еба за те тридцать два года, что проживали совместно в одном доме, уже привыкли ко всему, а потому затянувшееся во общем-то совершенно спокойное и мирное веселье до пяти часов, встреча френдов, не более, ни капли их не обес-покоило. Нормальные люди - музыка, песни, пиво, грасс... Не панки, не хулига-ны, не бандиты... Немного шумно, но это не чаще одного раза в неделю. И совсем редко дважды. И только один раз за тридцать два года четыре месяца и пять? да уже пять, пять дней было трижды в неделю такое веселье... И совсем ни разу че-тырежды. Семейство Ваанбруков, муж и жена, проглотило еще раз по таблетке от головной боли, выпило снотворное и улеглось спать. Тем более, что порнографи-ческий канал кабельного телевидения для взрослых уже прекратило свои передачи, на завтра, то есть конечно уже на сегодня ни каких дел нет и на работу им сп-ешить не нужно, все же они пенсионеры, супругам Ваанбрукам вместе было сто шестьдесят четыре года...

Утро, пришедшееся на пол-третьего пополудни, напоминало собою картину какого-нибудь художника-баталиста. В просторной комнате-зале Еба, больше напоминаю-щей размерами средний такой спортивный зал, то там, то там валялись пары почти бездыханных тел, раздавалось какое-то мычанье, легкие стоны... Но в целом картина была совершенно не так страшная, как если бы к примеру пили водку, виски и прочий крепкий алкоголь. Просто еще мама говорила Ебу - не мешай сынок пиво с грассом, утром головка будет бо-бо... Еб не слушал маму, друзьям ни че-го не сказал про ее мудрости, вот и результат. Но к четырем часам все уже были почти как огурчики - немного зеленые, немного помятые, немного вялые. Даже Валендо, Мистер Браун. И снова усевшись за круглый стол, но не переговоров, а просто такой круглый домашний стол, каждый свернул себе по небольшому джойнтику и мужественно отвергнув пиво, согласился с предложенным кофе по-голландски. И уже к шести часам разгладились, как могли, лица, помятые бессонной ночью заблестели глаза, даже у Еба, движения стали плавными, а речи связанными. Наступила идиллия.
-Еб, у меня есть к тебе совершенно деловой разговор. Ты как, уже воспринима-ешь действительность? -
бесцеремонно, по праву старой дружбы, поинтересовался состоянием своего старшего френда Слави. Еб пожевал губы и ответил с истинно старческой мудростью:
-Все в мире относительно, Слави, все... Лет так сорок назад я бы прыгнул в ка-нал, если бы после одной всего ночки имел бы такое состояние...Сейчас же я просто рад-радешенек, что имею то, что имею...Могло бы быть и хуже, мне и Эльза, -
кивок в сторону рядом сидящей молодой подруги Еба.
-Постоянно твердит - олд крэзи, не так быстро, ты же уже не так молод!..
И расхохотался широко открывая рот и прикрываясь локтем от довольно-таки легких шлепков слегка смущенной подруги. Ох уж этот старый дед, ну и язык у него... Все посмеялись, покрутили головами, но ни кто не удивился - Еб есть Еб и таким им его надо воспринимать. Мистер Браун, коричневый и блестящий Валендо даже закатил свои большущие глаза куда-то вверх - типа - мама миа!
-А что за дело? Твой американский френд Алекс решил и меня усыновить? Но я согласен только с нею, -
снова кивок лохматой головой в сторону юной драчуньи.
-Без нее я уже никуда...
Эльза звонко чмокнула своего олд крэзи в морщинистую щеку, Слави движением ладоней, как судья - брек! приказал отодвинутся друг от друга, намекая на серьезность разговора. Еб отодвинул подругу и подмигнул Слави - продолжай,
-Мы решили у себя в Центре создать Церковь Джинсового Бога Святого Духа, культ и мелкие детали обрядов уже прорабатываем. Ну а насчет учения – вроде бы как смесь христи-анства, буддизма, дзен, хиппового пофигизма и роковой музыки....
-Это что-то на вроде Расты? -
заинтересовался дредастый Валендо, скручивая очередной джойнт.
-Нет, Мистер Браун, это не Раста и не что-то типа, это чисто хипповая религия с чисто хипповыми заморочками, ну что бы не ходить в другие религии и не одалживаться тем, что тебе подходит и не выбрасывать то, что тебе не подходит. Над всеми хипами держит руку джинсовый Бог, чье отображение мы видим в голубом небе! -
поднял Слави вверх правую руку и продолжил почти с религиозным экстазом.
-Уже был культ Бога-отца - Старый Завет, Бога-сына - Новый Завет, Евангелие Иисуса Христа, но не было еще культа духа Святого, полноправного компонента Святой и Великой Троицы!..
Разгорячившись, Слави даже вскочил и присел на край стола, несколько накренившегося под его весом, но он ни чего не замечал и продолжал нести слово божье.
-Грядет пришествие культа духа Святого, Джинсового Бога, держащего над всеми хипами мозолистую, от трудов и забот, длань! -
Слави вскинул и левую руку к потолку, вдогонку к правой, правда позабыв отложить дымящийся джойнт приличных размеров, сжимаемый в пальцах. Все присутствующие - Валендо, белокурая Джаун, Заки с Кларой, Диди, Еб с Эльзой невольно проследили за ходом мысли Слави и уставились на дымящийся джойнт, вознесенный ввысь. Секундная пауза и тишина - магнитофон тоже отдыхал после вчерашнего, взорвалась криками и возгласами, произведенными одновременно всеми присутствующими.
-Бьютефел айидей! Вот это да! Церковь Святого Духа и символ духа курящийся дым из святого джойнта!.. Воскурение не ладана, а марихуанны как символа свя-того духа!.. И дал вам всякую траву, как сказано в Библии и как норовят поза-быть все эти фак политики!.. А патриархом новой церкви Джинсового Бога Свято-го Духа Еба!..
Последнюю фразу выкрикнул не Слави, как он собирался сделать, а Заки, неизвестно каким образом уловивший, куда все идет и что за серьезный разговор. Се-кундная пауза, легкое скептичное хмыканье со стороны Мистера Брауна, сияющая Эльза сияющая за Еба, задумавшийся сам Еб - ох и тяжела митра что-ли главы новой це-ркви, даже если она сплетена из листьев травы... И новый взрыв веселья и восторга:
-Ура!!! Еб папой- патриархом! И можно придумать новое обращение - марихуанх!.. Это не сильно благозвучно на русском языке!.. А здесь его и ни кто не знает!.. Еб будет клевый папа!!! С Эльзой, пивом и джойнтом!!! Наконец-то мы дождались своего хиппового папу, сколько можно было терпеть!.. УРА!!!
Диди, Клара, Джаун и Эльза вскочили со стульев, схватились за руки и запрыгав в хороводе вокруг Еба, запели на мотив Харе-Кришна песенку из кинофильма «Хайр»:
-Марихуана, марихуана, гвана-гвана, гвана-гвана...
Слави с легкой грустью смотрел на веселящихся безбожников, со смехом воспринимающих все религиозное, им моя идея в кайф, потому что в кайф, а на Джинсо-вого Бога им постольку поскольку... Даже я - сам же придумавший своего Джинсо-вого Бога, уже не могу относится к нему с полной иронией, а вдруг это глас све-рху?..
Девушки успокоились, вволю напрыгавшись, уселись по местам, скрутили и закурили. Все выпускали клубы дыма, весело переглядываясь и посмеиваясь друг другу. Диди притиснула губы к уху Слави:
-Ты почему загрустил, гризли? Устал?..
-Да нет, Диди, не устал... Просто я по своей русской натуре, а я хоть и космополит-хипарь, но в связи с рождением и формированием своей личности в струях менталитета той страны...
-В струях чего? -
ошизевши вскинул брови Еб, глядя на своего френда - ни чего себе, неужели это после вчерашнего?.. Слави не отвечая Ебу, продолжал:
-Ко всему отношусь серьезно, даже если сам что-то выдумал... Такова наша давняя русская традиция, основанная на менталитете... Мы и к хипповству своему подс-тупаем не как к карнавалу, а как к религии-мученичеству-мессианству... И к идеям нашего Центра, и к Джинсовому Богу Святому Духу... В этом наша беда, всего на-рода, мы не можем легко, с улыбочкой, как европейцы... Мы если что полюбим или в башку вобьем, то это надолго и серьезно...
Е6 смотрел вытаращенно на Слави, остальные не знали смеяться или плакать, Диди постаралась превратить все в шутку:
-Это очень хорошо, Слави, мой любимый русский гризли! Значит ты меня будешь любить долго, серьезно и изо всех сил!..
И как всегда поцелуем подкрепила свои слова. И все вокруг снова запрыгали, не сходя с места и не слезая со стульев, заорали здравницы в честь нового папы новой Церкви, начали хором планировать будущую жизнь новоявленного главы Церкви Джинсового Бога Святого Духа... Когда всеобщее волнение, восторг, оживле-ние и экстаз немного улеглись, лучащийся всеми морщинами Еб спросил Слави:
-А где будет Церковь, дружище? Надеюсь мне не придется слишком далеко ездить для поклонения мне и опправления культа?.. Где мы расположим наш новый Ватикан ?
-В Праге, Еб. В Чехии...
В ответ на слова Слави воцарилась непонятное молчание. Президент Центра и основоположник Новой Церкви с недоумением оглядел присутствующих. Молчали, курили и прихлебывали кофе, смотря на Слави, все - Валендо, Джаун, Эльза, Еб, Заки, Клара...Диди только не смотрела на своего гризли, а так же, как и он, непонимающе оглядывала присутствующих - что за молчание?.. Еб покачал головою и горько-горько промолвил:
-Да Слави, такого я от тебя не ожидал... Видимо ты набрался от этого своего американца... духа коммерческого... Какой предприимчивый молодой человек, вы то-лько на него поглядите!..
Палец Еба взлетел сначала вверх, затем уперся в сторону Слави, как перст божий, а сам владелец перста продолжил голосом полным горечи:
-Такого я от тебя не ожидал, все же френд, я тебя и номеру научил, и... Ты ре-шил организовать Церковь и что бы сразу привлечь паству, решил начать с муче-ника? Слави, я же не выживу в чешских тюрьмах!.. Вот тебе и сразу святой, положивший жизнь на алтарь новой церкви... Хитер!..
-Еб.., -
растерялся Слави, ему было непонятно - смеется френд или серьезно говорит.
-Еб, как ты мог подумать?! Кто и за что тебя будет сажать?! Ты что - на старости с ума спрыгнул?!
-Я ни откуда и ни куда не спрыгивал, Слави. В той варварской стране, где ты с Алексом организовал такой клевый Центр, еще не люди решают, от чего им получать удовольствие, а полиция. Это же варварство! -
голос Еба зазвенел с молодыми нотками возмущения.
-Дикари, варвары!.. За взрослых людей решать, пить им или курить, жевать или глотать!.. И если им не по нраву твой способ кайфа - то в тюрьму!!! Слави, я тебя люблю и уважаю, но в такую варварскую страну не поеду! Я не хочу быть первым святым мучеником Церкви Джинсового Бога посмертно!.. Мне и в Амстердаме на пенсии ништяк... давай лучше поищи кого другого, помоложе. Может быть Валендо согласится?!
-Я что, удолбаныый что-ли?! -
возмущенно забормотал Мистер Браун.
-У меня в Лондоне бизнес секи-хендовский, мне и так все пучком, хоть в Англии и не легализированно, но полиция делает различие между дилерами и потребите-лями... Я категорически отказываюсь быть папой твоей церкви, Слави. Я вообще растаман, мне Джа не позволяет еще кому-нибудь поклонятся, вот. Может, -
Валендо скосил белком глаза на Заки. Но тот взвился прямо как ужаленный:
-Мистер Браун, это очень и очень некрасиво! Я вообще атеист и в бога не верю, даже в хиппового. Если он есть - пожалуйста, я не против. Но папой быть отка-зываюсь. И вообще - кто сказал что папа обязательно должен быть папой?.. Поче-му бы в твоей церкви, Слави, не сделать пост мамы? Феминистки будут рады...
Еб важно закивал головою, соглашаясь со словами Заки, Эльза не выдержала и прыснула, следом в смехе закатились все, все, кроме Еба и Слави. Первый все так же важно кивал головой, а второй недоуменно смотрел на первого, все еще не понимая - разыгрывают его или правда старый боится чешской полиции, но ведь это же смешно, Еб то будет ни при чем, а за занимание поста папы там уже не садят вроде бы, вроде бы все же демократию строят чехи, вроде бы...
-Еб, дружище, мой старый-старый френд, маму твою за ногу, ты что же, серьезно со всей своей херней или просто оттягиваешься надо мной придурком?.. О чем сейчас думаешь, фейс лохматый?
-Думаю не пойти ли мне посрать, Слави... Со вчерашнего дня запор... Посидите, поболтайте, я сейчас...
И семенящей походкой Еб поспешил в сторону дабла. Слави оглядел смеющихся и повернулся к Диди:
-А ты что думаешь, ну насчет слов этого старого дурака?
-Еб не старый! -
в шутку надула губы Эльза, на что Слави лишь махнул рукой - да ну тебя.
-А, Диди?
-Я думаю, что ты вчера слишком много мешал пива и грасс, а потому не врубае-шься в юмор Еба. Мы его свяжем, сунем в мешок и отвезем прямиком в сарай на сцену. К уик-энду. То-то будет радости у наших детишек хайрастых... Такого старого хипа они еще не видели в Праге. Только одна проблема, Слави...
-Какая? -
Слави лизнул свернутый джойнт, взорвал его и придвинул к себе остатки остывшего кофе.
-Какая проблема, Диди?
-Привезя Еба в Центр, ты перестанешь быть самым старым и самым уважаемым хи-пом...
-Да ну тебя, еще ты с подколками... А Алекс на что, он же старше меня?
-Алекса детишки воспринимают не полностью как хипаря, больше как дядю с при-дурью, хипаря в прошлом, которому охота играть во все это. Так что мой любимый гризли, подумай над этим всем...
-Алекс хипарь, только с перерывом, -
задумчиво сказал Слави, выдыхая дым. Вернувшийся из недалекого путешествия повеселевший Еб уселся с благостной улыбкой на свое место и поинтересовался:
-О чем разговор, фолкс?
-Да вот, обсуждаем Еб, в мешке тебя везти или в ящике с дырками... Ты то сам как насчет этого думаешь?
-Нарушение прав человека, демократии и хиппового братства. Когда привезешь меня в эту страшную Прагу - я все местным хипам расскажу о тебе. Диктатор!
-Еб, согласись френд, от тебя многого не требуется - посуди сам. Мы тебя при-везем, объявим о создании Церкви, покажем тебя пиплам, представим, немного поживешь и сразу назад. Мы отвезем. Все расходы за наш счет. И встреча и проводы с торжеством и помпой.
-С чем? -
подозрительно сощурился на незнакомое слово Еб.
–Ну со всем этим - музыкой, цветами, куча народу...
-Герлы с палками будут? Ну без штанов которые?..
И сразу уклонившись, заорал на Эльзу:
-Немедленно прекрати! Я насколько старше тебя, а ты такое себе позволяешь - руки распустила! Я же только тебя люблю, а на остальных лишь любуюсь, глупая. Вот что фолкс, сейчас нам Эльза с остальными герлами пищу насущную приготовит, а потом ты Слави и расскажешь нам поподробней - о страховке для меня, что бы чешская полиция из меня мученика не уделала. Святого то есть...
-Да святых в нашей Церкви уже навалом и так!
-Это кто? -
удивился Еб, да и остальные удивленно вскинули глаза и брови, даже герлы, дружно последовавшие в указанном направлении, нет на Еба феминисток! остановили-сь в дверях кухни и повернули головы на Слави.
-Ну как кто - святые нашей Церкви Джинсового Бога Святого Духа это умершие звезды рок-н-ролла!..
-Так они вроде бы при жизни не сильно святостью баловались? –
засомневался Валендо и был поддержан Заки.
-Да-да Слави, они больше по-другому ударяли, по торчу, по фрилаву, по пойлу...
-А в христианской церкви все святые без греха что-ли? -
легко отпарировал Слави, точно подготовился к богословским диспутам.
-В нашей Церкви...
-Прошу тебя Слави, называй ее покороче, -
взмолился Еб. Слави кивнул - о,кэй, и продолжил:
-В нашей Церкви святые тоже не жили свято, были не без греха. Но несли звуки рока, то есть нечто такое, неосязаемое, то есть святой дух прямиком в хайрастые массы...
-Ни чего не осязаемые, я помню на сейшене на Ролингах, мне так чуть уши не лопнули и крышу малом не сорвало, -
поделился сомнениями насчет неосязаемости звуков Заки. Валендо и Еб поддержа-ли его кивками голов. Слави отмахнулся - пустяки!
-Святых навалом, Джим, Джимми, Джанис, Брайтон, да и среди восточных братьев с десяток мучеников найдется... Еб, давай не мучайся ерундой, соглашайся, у меня все на тебя поставлено... детишкам по пятнадцать-семнадцать, а тут ты, со своими сто двадцать на вид...
-Сам такой, -
пробурчал во общем-то не обидевшись, старый хипарь, задумчиво поглядывая куда-то в угол, досказать Слави не дали, нарушила вроде бы возникший разговор появившаяся Эль-за.
-Слави, тебя к телефону! Алекс из Праги и весь такой сильно взволнованный!..
Президент Центра помощи и расширения гуманитарных идей шестидесятых годов, а так же по совместительству норовящий стать основоположником новой Церкви, взял трубку с витым шнуром, архаика пятидесятых.
-Алло, это я, Слави. Что случилось, Алекс? На наш Центр в послед-ний уик-энд упала луна?..

ЛЮКСЕМБУРГ.

Офицер так называемой явной резидентуры ФСБ, усиленно маскирующийся под журналиста вот уж без малого десять лет в этой маленькой, но богатой стране, капитан Васильев был в шоке. Даже после четырех двойных виски он все еще не пришел в себя. Тут что-то не так... Или резидент сошел с ума в связи с долгим пребыванием во враждебном окружении или там, в Центре сильно перепили... Отдать приказ хоть и явной, но резидентуре, искать бежавшего какого-то предателя среди каких-то отбросов общества, среди наркоманов и подонков... С неизвестно какой целью... Ежели был предатель - был бы приказ схватить и точка, а так... Тратить на это время, силы и деньги... Капитан Васильев наморщил лоб и стараясь правильно выговаривать слова французского языка, скомандовал бармену:
-Еще один двойной!
-Может и бутерброд, мосье? -
вскинул бровь бармен, беспокоясь не о клиенте, а о репутации своего заведения. Капитан-журналист Васильев, у себя на Родине принимавший литр на грудь, только усмехнулся и указал знаком - наливай! Бармен вздохнул и исполнил требуемое действие. Васильев опрокинул огненную жидкость в рот и слегка поморщился. Да, порции в восемьдесят грамм это просто курам на смех, как говаривал его папа в подпитии. Папа Васильева тоже был, до ухода в запас, бойцом невидимого фронта в Канаде.
Ну что же, вот и пришло время отметится. Может быть и заместителем резидентуры сделают... Если приказ из Центра, только похвалят за бдительность. А если это инициатива резидента, то поедет он в Москву рассказывать, зачем он это все придумал... А бегать по трущобам, кстати которых здесь и нет, он не собирается, дураков нема!
-Что вы сказали, мосье, я не совсем понял? -
слегка удивился бармен незнакомому языку донесшемуся от этого уже заправившегося клиента. Васильев хоть и будучи прикрыт статусом журналиста, слегка смутился:
-Это я не вам...
Бармен удовлетворенно кивнул головой и отошел к другому концу стойки, там какой-то элегантный мосье желал заплатить за кофе. Вот ведь придурки, ради вонючего кофе прутся в бар и оставляют здесь приличные бабки, сволочи... Может еще один заказать?.. Да наверное хватит...
-Счет пожалуйста, -
выдавил из себя вежливые слова Васильев и подумал - а вдруг Центру не понравится инициатива через голову резидента?.. Да нет же, они такие игры всегда любили и любят...
На улице было хмуро и пыталось сыпать мелким мокрым снегом. Скоро рождество - выкатилась слеза из мутного глаза разведчика, а потом и Новый год, мандарины. Подарки, елка... Если бы работник невидимого фронта не обхватил бы столб, то точно уронил бы свою репутацию и честь офицера в слякоть. В притормозившей невдалеке автомашине переглянулись двое сидящих скрытых сумерками. Помочь? мелькнуло в голове одновременно у обоих, но вовремя осознав анекдотичность поступка, углубились в чтение газет. Изредка бросая взгляды поверх печатного слова - не двинулся ли в путь их клиент...
Капитан Васильев плакал над своей разведческо-стукаческой поломатой жизней.


БЕРЛИН.

Хмурые тяжелые тучи, полные мокрого снега, то и дело норовили распороть свое брюхо об острый шпиль торчащий из шара телевизионной вышки и высыпать со-держимое на улицы Берлина. Бр-р-р, ну и слякоть, на мостовых грязная жижа, по-годка хуже чем в Лондоне и Амстердаме, и как только Холгер в такой дыре сырой живет, совсем непонятно...
-Уважаемый Слави, Берлин совсем не дыра, а вовсе наоборот - место культуры целой Европы! Я сбиваюсь с ног, бегая по различнейшим выставкам, фестивалям, вернисажам, презентациям, премьерам и тому подобной дряни! -
Холгер улыбаясь все такой же застенчивой улыбкой на тонком лице, как. и много лет назад, указал длинной худой ладонью на окно. Затем отхлебнув кофе из малюсенькой чашечки, продолжил:
-А вот ваша Прага, это же просто провинция, провинция культурной жизни, она же отстала минимум на... ну не знаю на сколько лет, но отстала и догонит ли еще, вот вопрос!..
-Болтай, болтай Холгер, мне твоя болтовня до лампочки, -
Слави с шумом отхлебнул чай и покосился по сторонам. Кафе по случаю обеденного времени и центральному месторасположению, а что - немцы длинные слова лю-бят! было переполнено. Здесь не поговорить толком, не поболтать, ну его в жопу...
-Слушай Холгер, я к тебе с важным делом, а здесь не поговоришь, давай сделаем так - ты сейчас побежишь дальше по своим фестивалям и вернисажам, а вечерком встретимся и спокойно все обсудим, а?..
-Увы, -
улыбка на лице Холгера стала еще более утонченно-ироничной, прямо так и лезло из него боевое прошлое, видимо вот с такой вот улыбочкой и раздавал российским парламентариям гандоны, сволочь... Слави усмехнулся воспоминаниям, Холгер тоже, затем докончил мысль:
-Понимаешь Слави, у меня же основная работа как раз вечером и ночью, сейчас и поболтать только, я ведь даже подменится не могу, такова специфика, это тебе хипарю хорошо, а я увы - подневольный человек...
-Продался тельцу, Мамоне проклятому, вот и терпи за прайса...О'кэй, ну так как сделаем? Дело действительно важное...
-Очерти вкратце и сразу пойму, чем тебе могу помочь, Слави.
Еще глоток кофе, чашечка с наперсток, а он пьет и пьет, прямо фокусником стал Холгер, Каперфилдом...
-Чем помочь я уже придумал...Ну да ладно, давай слушай. Как я тебе рассказал - мы в Праге создали Центр, на нас обратила внимание пресса, следом и полисы, еще не сильно, но лучшая защита - это нападение. Пресса в Чехии если и не под-невольна, то имеет самоцензуру, не позволяющую ей сильно лягать власть держа-щих. Это проблема. Предполагаемый, придуманный мною метод обороны - в Берли-не организовать с твоей помощью компанию по ти-ви и в той прессе, где у тебя связи, Холгер. А я думаю они у тебя есть, не лыбся, не лыбся... Сильный натиск на чешскую полицию, прессу и правительство, допустившее атаки на нас. Я как Президент Центра мог бы дать интервью о целях Центра и рассказать об про-исках полиции – пока еще скромных их шагах и недружелюбной чешской прессе...
-Почему, это не я, а на прессконференции тебя обязательно спросят - почему такую прессконференцию вы не организовали в Праге?..
-Потому что чешские журналисты вместо того что бы попросить информацию, стали выламывать ворота, в прямом смысле - выламывать ворота!..

Прилетев из Амстердама в Берлин, Слави и Диди поселились у Холгера, тем бо-лее он почти у себя не жил, только прибегал переспать, переодется и принять душ. Холгер, когда-то легендарная фигура политического подполья Москвы времен Перестройки, не менее легендарная чем Новодворская или скажем к примеру Глеб Якунин, сейчас совсем не походил на подпольщика. Больше на «деловую колбасу» в области информации. Или уркоголика-яппи. Холгер был самым молодым иностранцем-эмигрантом, ведущим на берлинском телевидении раз в неделю собственную программу, кроме этого являлся авторитетным обозревателем движения сексуальных меньшинс-тв в постсоциалистических странах, писал в целый ряд газет того же сексуаль-ного ориентира, кроме этого вел на каком-то радио какую-то задрипанную пере-дачу об современном андеграунде России, а на другом радио читал свою еще не написанную (!) книгу с продолжением... Плюс обрабатывал эту самую книгу, подготавливая ее к печати по заказу одного издательства и ко всему этому еще бегал по различнейшим андеграундным всплескам культуры - выставкам, премьерам параллельных фильмов и прочая, неизвестно когда писал репортажи и очерки об этих мероприятиях и успевал их публиковать в газетах и журналах Берлина и Германии... Диди честно сказала, что если бы она делала хотя бы с четверть всего этого, то она бы умерла через неделю от истощения. Слави прокомментировал обширную и суетливую, с его хипповой точки зрения, деятельность Холгера более кратко и энергично - охренел сука!
И вот на второй день пребывания в этом сыром и слякотном Берлине, оставив Диди скучать с кучей комиксов на флету у Холгера, Слави умудрился, с подска-зки конечно самого Холгера, поймать этого яппи в обеденный перерыв. В этом самом переполненном кафе, где этот самый бывший секс-подпольщик притворяется фокусником...
-А не сильно ли торопишься, Слави, с прессконференцией, с атакой на чешское правительство, полицию и прессу? Может быть если говно,-
внезапно прозвучавшее грубоватое слово в устах интеллигентного и аккуратненького Холгера с безукоризненным пробором в черных волосах, выглядело несколько иронично. Но только совсем чуть-чуть.
-Говно не трогать, то и вонять не будет?.. Может быть подождать немного?.. Как думаешь, Слави? -
ироничная улыбка сопровождала всегда и всюду Холгера, вот и сейчас произнося серьезные слова, он улыбался...
-Вкратце. Полиция в Праге предприняла несколько неадекватных акций в рок-клубах, пресса отреагировала, за малым исключением, вяло. Закрыты несколько рок-клубов под надуманными предлогами - такая же реакция. Пресса на стороне быдла и обывателя, андеграунд только как экзотичная приправа к повышению тиража, то-лерантность и не спала в чешских газетах. Полиции все выше и выше поднимает голову...Ни я, ни мои друзья не желаем ждать такого вот конца. Если начать их - полицию и прессу, пинать сейчас с позиций демократии и толерантности к нам, хиппам, то они побоятся предпринять каких-либо юридически невыдержанных шагов. А против юридических у меня есть адвокат, время и общественное мнение, только Запада, так как в Чехии общественного мнения еще не существует. За-пада - я имею к примеру Германию. А теперь быстро отвечай, Холгер противный, берешься или нет?!
Холгер рассмеялся на давно не слышанное «противный», так в русских анекдотах обращаются к другим «гомики», и отставив наконец-то допитую чашечку, мотнул головой с аккуратным пробором:
-Яволь. Согласен. Сделаем так - я подготовлю прессконференцию, это примерно три, ну хорошо-хорошо, два дня, быстрее не могу! это очень сжатый срок, может быть я даже и не уложусь, поговорю с журналистами и редакторами на ти-ви... Фотоматериалы имеются?
-Есть фотографии первого и единственного наезда полисов и недружественные ста-тьи из газет. Только на чешском языке...
-Переведешь на немецкий, сейчас тебе дам адрес фирмы по переводам, откопируешь экземпляров пятьдесят, каждого комплекта, подготовишь краткое коммюнике - что за Центр, идеи, цели, средства, пути... На прессконференции переводить буду я, повеселим местных шакалов пера твоим ответами. Все, я побежал, и так уже опа-здываю, связь по телефону, ключи у тебя есть, поцелуй Диди за меня, чус!..
-Чус! –
выкрикнул уже в спину, обтянутую серой синтетикой с закорючкой «Найк», Слави. И большим глотком допил давно уже остывший чай. Вокруг негромко и громко шумели по интеллигентному и по- немецки скорей всего эти самые шакалы, так как вокруг этой кафешки редакций газет, журналов и телестудий немеряно... Пора идти, Диди наверное уже заскучала...
Слави встал с нагретого пластикового стула, нахлобучил на глаза помятую шляпу с ниткой бисера вместо традиционной ленты и вышел из тепла на сырость берлинской зимы. Гудели автомобили, воняло смогом, низко висело серое небо... Мо-жет действительно надо было махнуть на Канары, ненадолго, дней на пяток?...

Слави и Диди переводили с помощью фирмы статьи из чешских газет, копировали фотографии и сброшюровывали в комплекты материалы, подготавливали коммюнике... Идти гулять по сырости не хотелось, смотреть ти-ви не любили ни Слави, ни Ди-ди, комиксы осточертели, оставалось только заниматься любовью. Ну и встречать Холгера в различнейшее время суток. Дня и ночи, а квартирка небольшая одно-комнатная, в углу кухня и дверь сразу в подъезд... Но мужественный Холгер со-вершенно не обращал внимание на иногда казусные ситуации, возникающие в свя-зи с его внезапными появлениями. Плюс ко всему он совершенно не привык стуча-тся в собственную квартиру...
Нo все когда-нибудь проходит и кончается, пролетели и эти два дня, растянув-шиеся на целых четыре, за это время Алекс прислал факсом и через Интернет еще материалу - статей и фотографий, одна была просто изумительна - оттопырив зад в форменных брюках, с пояса свешиваются наручники, дубинка и пистолет в кобуре, фуражка заломлена на бритой башке на затылок, вообщем ни каких сомнений, полис собственной персоной, приник к воротам и пытается заглянуть в щелку на территорию Центра с целью подсмотрения там наркомафии что-ли... Холгер увидев это фото, просто развеселился и пояснил, что если в демократической Германии полицейский без формы задержит нарушителя закона, то его отпустит судья, так как это незаконно... Здесь в Германии даже у полиции в масках на спине и груди огромными желтыми буквами написано – ПОЛИЦИЯ. А подглядывание в щелку - это просто находка, просто на зуб прессе, так что готовься Слави отвечать на воп-росы, завтра в десять прессконференция, а сегодня я хочу вас пригласить на ужин, тем более для меня это ни чего не стоит... Я отвернусь, а вы давайте вы-лезайте из постели, круги под глазами, может на завтра пригласить гримера, ну подрисовать тебя, Слави, ну немного... А вот подушками кидаться не надо, что? я же сказал, Диди, мне этот ужин ни чего не стоит, я вас приглашаю пожрать на «халяву», так сказать задаром, по-московски, тут одна выставка открывается, а у меня три пригласительных билета на вернисаж... Помнишь Слави, как Пугаче-ва пела - вернисаж, вернисаж...
-Я говно не слушал, ни тогда ни сейчас. Я другую музыку слушаю, Холгер. Мы все.
-Можешь поворачиваться, -
хихикнула Диди, уже оправившаяся от внезапного появления хозяина флета. Все же одна комната, да и поза всадницы голышом не совсем подходят друг к другу...
-Уже? Да вы просто настоящие солдаты, раз и все... Ну что же, побежали, надо успеть к началу, что бы всего хватило...

Вернисаж расположился на втором этаже нового бетонного здания отвратительной архитектуры. Бетон розового цвета, непрозрачные черные окна-стекла, позолота металлических деталей характеризовали эту изюмину двадцать первого века... И вернисаж был под стать месторасположению - не картины, а абстрактное говно, инсталации, которых на свалках хоть жопой ешь, одно отличие - там случайно накидали мусора, а тут художник постарался... И соответственно публика - интеллектуалы с бородами и трубками в твидовых пиджаках, богема в дранной и гряз-ной джинсе от Версачи и бархатных пиджаках от Кардена, пара-тройка бизнесме-нов с лысинами и галстуками, давших денег на эту херню, табун девок в корот-ких и длинных платьях, все как одна с голой спиной и декольте до лобка, что бы было видно - белье не носим, лобок бреем!.. Девки эти отличались на невооруженный глаз от проституток только одним - бесплатностью... Ну и конечно мэ-тр, куда же без него, от старости синильный и периодически пускающий нитку слюны, но зато помнящий германскую олимпиаду тридцатых годов, Веймарскую рес-публику, а по мнению Слави и отца-императора Иосифа, как минимум. Мэтра водили под руки и мучили вопросами - мол давай дед, колись, какое твое мнение насчет этой мазни? а этой? а вот этой?.. Мэтр мычал, явно мечтая о клизме и теплой кровати с периной... Вокруг все жевали, пили и общались на высокие темы.
К Слави и Диди неспешно и вальяжно подошла-приблизилась дама приличных габа-ритов в сером деловом костюме, на носу картошкой широченные очки, ну просто баба с парткома компартии, присланная на вернисаж для идеологического контро-ля.
-Извините, а вы от какой газеты? -
широким оскалом демонстрируя приличной сохранности зубы, поинтересовалась баба-дама на всякий случай по-английски, кивая на нагрудные знаки - спасибо Холгеру, с буквами «пресса». Слави не успел и рта раскрыть, как вмешалась Диди:
-А мы из амстердамского еженедельника «Факинг ревю»...
-Фа..., -
дама-баба выкатила глаза, не смотря на систематическое верчение среди богемы, видимо столь наглое произношение запретных, лет сорок назад, слов ее шокировало.
-Да, «Факинг ревю», мы собираемся писать об этом говне, -
подтвердил Слави и небрежно кивнул головою по сторонам, непонятно что имея в виду - то ли предметы искусства, то ли публику. Дама пошла пятнами и сделал все для того, что бы как можно быстрей исчезнуть. Появившийся из пестрой толпы Холгер с тарелкой в одной руке и бокалом в другой, поинтересовался у интенсивно жующих Слави и Диди:
-О чем вы тут беседовали с фрау Гамсунг?
-Да назвались журналистами с одного амстердамского еженедельника и пообещали ей осветить вернисаж, -
совершенно невинно пояснила Диди, интересуясь следующей тарелкой с бутербродами вроде бы с вегетарианским содержимым. Холгер заулыбался еще шире:
-Молодцы! Фрау Гамсунг министр культуры Берлина. И этот вернисаж организован благодаря ее поддержке, выставившиеся мастера принадлежат к панк-движению...
-Это и видно, -
пробурчал Слави, пропихивая сквозь бороду пирожное с вишней.
-Ну теряйтесь, не теряйтесь, развивайте связи, гляди и пригодится, -
посоветовал Холгер, подхватил пару бутербродов и снова исчез в толпе. Которая усиленно жевала, пила и снисходительно похваливала мастеров от панк-движения, скромно стоявших, как сейчас разглядели Слави с Диди, каждый возле своего детища... Чистенькие, с приглаженными ирокезами и в начищенных «мартинсах». Дож-давшись, с трудом, исчезновения Холгера на как можно большее расстояние, паро-чка хиппов на этом панк-вернисаже расхохоталась во весь голос.
-Фа?! Фа?! –
изображала Диди возмущенную фрау министр, а Слави в свою очередь Диди.
-Да, еженедельник «Факинг ревю», у нас в Амстердаме есть еще «Фак оф дади» и «Фак оф мути» издается, прошу не путать...
Вернисаж пролетел быстро, весело и незаметно. Пива было навалом, вегетарианских бутербродов тоже, по углам ближе к закрытию дымилась запрещенная в Германии растительность, из самого дальнего угла на парочку из Амстердама журналистов посверкивала очками фрау министр. Германия не Голландия! И это хорошо!..

Улицы Берлина были залиты каким-то синим огнем реклам и фонарей, сверху па-дали хлопья мокрого снега, что бы встретившись с теплой грязью тротуара и мостовых, мгновенно превратится в месиво цвета мочи... Редкие встречные автомоби-ли деликатно переключали дальним свет на ближний, что бы не ослепить Холгера, небрежно управляющего японской малолитражкой. Тоже самое делал и Холгер, буду-чи хорошим гражданином и отличнейшим человеком.
-Как вернисаж? Слави, Диди, вам понравилось?
-Откровенное, беспонтовое говно,-
по-русски на английский Холгера ответил Слави. Диди покосилась на непонятные слова и добавила:
-Кучи мусора, самомнения больше чем таланта... Абстракцию понимают как росчер-ки фломастером, не задумываясь ни над цветом, ни над формой... В Берлине все мастера такие, Холгер?
-Нет конечно, как и везде - плохих больше, талантливых меньше... Вот я и напи-шу откровенно...
-А напечатают? -
поинтересовался Слави, отвлекаясь от вида мокрых улиц за стеклом, на этот раз по-английски. Холгер пожал плечами;
-Я напишу два варианта – хвалебный и ругательный, и оба продам в пару-тройку-пятерку газет и еженедельни-ков. ..
-Но это же лицемерие! -
изо всех сил возмутилась Диди. Холгер снова пожал худыми плечами, обтянутыми спортивной курткой:
-Меня всегда удивляет одно - люди одни профессии наделяют какими-то отличите-льными, выдающимися признаками, каким-то мессианством что-ли, несущим что-то, а другие воспринимают спокойно... К примеру - если каменщик строил бы не то, что ему заказали, а что у него на душе лежит, его бы сразу выгнали бы с рабо-ты... И ни один клиент бы больше его не нанял бы. А от журналиста требуют и заметьте - все! кристальной честности, но каждый в зависимости от своего соб-ственного мнения... Я бы еще понимал, если бы это требовали от партийной газе-ты, так нет же, нет! от простой развлекательно-информативной газетенки требуют почему-то какой-то принципиальности, какой-то честности, но каждый понима-ет ее по своему...
Холгер притормозил и припарковал автомашину возле своего дома. Подъезд пятиэтажки был освещен экономичной лампой только у входа, стекла подъезда были темны, так же как и окна квартир, все немцы уже давно спали, приготовившись к завтрашнему рабочему дню. Холгер выключил двигатель, обернулся к притихшим и задумавшимся над его словами Слави и Диди, сидящими на заднем сиденье авто, грустно улыбнулся:
-Вот и моя работа... Я не вижу принципиальной разницы между работой журналиста и каменщика. Нам дают определенный заказ, мы его выполняем, главное - добросо-вестность в выполнении заказанной работы и профессиональное умение...
-Но... но ты же влияешь своим не принципиальным мнением на читателей! –
запинаясь, взволнованно произнесла Диди. Слави же углубился в собственные мысли.
-Да какое там влияешь, -
махнул рукой Холгер.
-Ты не жила в Совке, ну в Советском Союзе, вот там газета не только коллекти-вный организатор и пропагандиаторчто-ли, но и коллективный популизатор-влиятель на мозги читателей... А здесь... Хорошо, я вас довез, сам махну в редакцию поработаю чуток, приеду через пару часов, а вам надо выспаться - завтра пресс-конференция. То есть уже сегодня... Чус Слави, чус Диди.
-Чус, -
Слави и Диди вылезли на слякоть берлинской зимы и быстро-быстро пробежали неширокий тротуар. Набор шифра, дверь распахнулась, лифт внизу, скорей-скорей наверх, через два часа приедет Холгер, а мы еще днем не закончили начатое...
Холгер вернулся под утро, слегка помятый, слегка истерзанный. Осторожно сняв туфли еще в подъезде перед дверью квартиры и стараясь ни чем не зашуметь, он пробрался в угол. На его кровати разметавшись, белели два тела, Холгер разложил кресло, стираясь не смотреть на свою кровать, разделся, аккуратно уложив снятое на стул в стоку, установил будильник на девять, накрыл-ся пледом и провалился в сон...


-Слушай Холгер, мы с тобою в Бауманке познакомились или на Пушке, я что-то подзабыл, -
поинтересовался прошлым Слави. Диди с интересом вслушалась в возникающую из тумана небытия биографию своего русского гризли.
-На Арбате, я шел с Вадюшей, а ты торговал своими феньками...
-Чем торговал? -
удивилась Диди незнакомому слову в английской речи Холгера.
-Да такие изделия из дерева, я вырезал разные прибамбахи, ну кулоны, кулоны на шею из сосновой доски с улицы, вешал на кожаные шнуры, туристы отрывали с руками... До сих пор не понимаю, -
Слави искренне недоуменно пожал плечами на непонятную для него туристическую жадность на обыкновенные во общем-то кулоны из дерева на кожаном шнуре, выстриженным тупыми ножницами из старых сапог...Странные эти люди туристы...
-До сих пор не понимаю, почему они это покупали...
-Ну ты продавал, мы шли мимо, Вадюша тебя уже знал, ну познакомил нас, вспоминаешь?.. Ты еще всегда жалел, когда приходил в Бауманку, что ни как не мо-жешь с Володей-Бородой пересечься...
Холгер притормозил у загоревшегося красным светофора, дождался зеленого и так же аккуратно тронулся с места. За окнами мелькал утренний Берлин, все же попытавшийся засыпаться ночью белым снегом. Остатки этой попытки нагружали в грузо-вые автомашины рабочие в оранжевых комбинезонах, все как один черные или сму-глые. Диди прижалась к плечу Слави и заглянула ему в глаза, снизу:
-Гризли, ты мне сделаешь кулон? Ну вырежешь из дерева?.. Я хочу иметь от тебя такой подарок,..
-Обязательно Диди, вернемся в Центр, возьму кусок дерева и вырежу тебе что-нибудь красивое и оригинальное...
-Учти - я запомнила!
-Приехали. И нас уже ждут!
К подъехавшей красной японской малолитражке, замершей возле серого здания с высоким несовременным крыльцом, еще и украшенным толстыми колоннами, со всех ног кинулись какие-то люди, вооруженные до зубов фото, видео и кино техникой. Со всех сторон заблистали вспышки и к лицу Слави стали со всех сторон совать микрофоны и диктофоны, все эти люди кричали и перебивали друг друга. Слави ошизел - встречали как звезду скандально известную в мире, он прошипел по-русски Холгеру - ты что им гад наговорил такого, чем ты их сюда заманил, за бре-хню нас же порвут... Холгер улыбался направо и налево, приветливо махал рукой, то ли знакомым, то ли всем подряд, что-то отвечал по-немецки даже на английс-кую речь и вопросы, другой рукой раздвигал журналистов и направлял Слави и Диди вперед. Делать было нечего, Слави принял важный вид и благосклонно кивал головой, притворяясь глухонемым, Диди улыбалась с изяществом королевы и тоже качала головой по сторонам, прохожие вставали как вкопанные, ни чего не понимая из происходящего - журналисты наперебой фотографируют каких-то хипов-нехипов, торчков-неторчков, андеграунд одним словом, что случилось, непонятно...
В зале на невысоком подиуме уже были приготовлены три стула, столик с бутыл-ками минеральной воды и хрустальными стаканами. Со всех сторон жарко светили телевизионные прожектора, Холгер усадил Слави в центр, с одной стороны уселся сам, с другой усадил Диди. Слави забросил ногу на ногу - подумаешь, прессконференция, вот помню на вручении Нобелевской премии или это было на Оскаре?.. достал пачку табака из кармана куртки и принялся сворачивать сигарету. Это де-йствие вызвало почему-то восторг у присутствующих и вспышки заполыхали еще с большей интенсивностью, выскочившая откуда-то сбоку худенькая девушка в джин-совой униформе с огромнейшим красным микрофоном дежурно улыбнулась сначала Холгеру, затем всем находящимся на сцене, а потом и всем находящимся в зале. Выждав минуту-другую и дождавшись относительной тишины, она поднесла микрофон к своему накрашенному рту и радостно сообщила по-немецки, улыбаясь изо всех сил:
-Гутен таг!
дальше Слави не понял ни полслова. И Холгер гад не переводит, вот морда! Сepдито выпустив клуб дыма, на что какой-то парень с хвостом волос и видеокаме-рой на плече восторженно показал большой палец, Слави спросил знакомого-приятеля:
-Может начнешь работать? Что она там поливает, Холгер, давай транслей!..
-Тихо, тихо Слави, пока она болтает всякую ерунду о тебе и знакомит журналис-тов с тобою...
-Знакомит меня с ними без моего участия? –
удивился Слави.
-Ну да, а что тут такого, ты же по-немецки ни в зуб ногой, правда здесь по-английски все умеют, но есть приличия и традиции, -
Холгер послал очередную обворожительную улыбку в зал, пригладил свои черные волосы и как-то рывком, как пружина, вскочил с места, подхватил микрофон, поданный ему девушкой и выхватив из кармана знакомые листки с коммюнике, затара-торил не хуже ведущей по-немецки. Слави переглянулся с Диди, на что подруга подмигнула. Слави поинтересовался шепотом - что?.. Диди так же шепотом отве-тила - какая разница... И важно сморщила нос.
Наконец Холгер перестал трещать на языке Шиллера и подойдя к Слави, перешел на нормальный язык Шекспира:
-Итак Слави, господа журналисты ознакомлены, конечно вкратце и с твоей биографией...
-Я надеюсь ты им сволочь не все разболтал? -
зашипел по-русски Слави мимо микрофона, на что Холгер тоже мимо и тоже по-русски и тоже шепотом - мы же с тобою согласовали, олух, заткнись...
-...и с твоим Центром. Так же я обрисовал вкратце ситуацию с прессой в Чешской Республике и твою просьбу об помощи-защите немецкими журналистами очередного оазиса свободы, демократии и толерантности на чешской территории, который го-товы затоптать политики и полиция Чешской Республики при попустительстве пре-ссы. Итак господа, вопросы к господину Президенту Центра помощи и расширения гуманитарных идей шестидесятых годов Слави. Прощу по очереди!
И понеслось!..
-Берлинер Цайтунг, с какой целью вы создали свой Центр и почему избрали Чехию...
-Билден-Балден Магазинен, кто инвестировал ваши начинания?..
-Бормотун Бармарейшен Цайтунг, принимаете ли вы в свой Центр гомосексуалистов и лесбиянок?..
-Журнал «Бабочки и мы», что вы думаете о прошлом, я имею ввиду андеграундном, президента Чешской Республики герра Гавела?..
-Газета «Форч Шуперт», вы употребляете наркотики? А виски? А водку? А пиво?..
-Еженедельник «Бумс», правда говорят, что в Чехии царит полицейский террор по отношению к андеграунду? И как это можно совместить с прошлым бывшего министра МВД гера Румла? Ведь он сам был представителем адеграунда...
-«Шпигель», наших читателей интересует - у вашего Центра нет связей с современ-ной Россией, я имею ввиду политиков и мафию?..

-...Ну что, как думаешь, поможет? -
поинтересовался Слави, сдувая пену с очередной кружки с пивом и прислушиваясь к голосу под потолком - пропустить свой самолет не хотелось бы...
- Я думаю все будет отлично. Не смотря на очевидную провокационность большинс-тва вопросов, общее мнение журналистов было на вашей стороне. Все будет хоро-шо, спокойно летите к себе в Прагу, а я тут еще дорыхлю. Главное - материалы, присылайте больше материалов, Диди, проконтролируй этого ленивого хипа - пус-ть присылает сразу, как что появится нового...-
Холгер улыбнулся застенчивой улыбкой, так похожий на подростка, несмотря на легкую щетину, вылезшую на скулах. Диди улыбнулась и погладила Холгера по руке:
-Большое спасибо, Холгер. За все...
-Еще рано благодарить. Завтра уже будет видно... Но я думаю уже в сегодняшних вечерних газетах уже будет материал. Ваш самолет объявили...
Слави стоя приобнял Холгера за плечи и шепнул тому на ухо - противный. Холгер улыбнулся и кокетливо махнул на него кистью руки, немного пародируя мещанское представление, подкрепленное и фильмами, о гомосексуалистах - уйди... Диди непони-мающе, но с улыбкой смотрела на эту мгновенную пантомиму.
-Ну Холгер, давай пожмем твою руку, спасибо за все. Мы побежали...
-До самой Праги?
-До самолета, Холгер. Иронию оставь для читателей. Чус, Холгер.
-Чус Холгер и всего хорошего, приезжай к нам в Центр.
-Я не хиппи, Диди... Чус приятели, передавайте привет Володе-Бороде. Пока.

А ночью Холгеру приснилась Москва.


1989 год.

Холгера Холгером прозвали в Бауманке. Нет, он не учился в Высшем техническом училище имени Баумана, месте подготовки кадров для ракетной промышленности, он просто нелегально проживал в общежитии этого учреждения. На дворе была Пере-стройка, бардак и вседозволенность, а потому ни кому не было дела до этого - кто живет, как, где и с кем в Бауманке. Кроме Холгера, в этой странной комна-те, где хозяевами были полинаркоман Ерема и панк товарищ Морозов, это все то-же прозвища, обитало всегда от пяти до почти бесконечного количества людей, например частенько ночевал на столе без ножек, убрав грязную посуду с него под кровать и укрывшись дранной солдатской шинелью, гениальнейший журналист самиздата и представитель андеграунда Серьга... Или ночевал на раскладушке на-чинающий гениальный писатель-хипарь Володя-Борода... Или в другие дни, так и к не пересекшись в Москве - не судьба, приходил в эту комнату не менее гениаль-ный, но неизвестно в какой сфере, Слави, с которым Володя-Борода встретился лишь в Праге на Кампе и перебирая общих знакомых и точки соприкосновения, вза-имно выскочили на одну и ту же комнату в Бауманке... Сюжет для романа, и толь-ко! А во время проведения глобального рок-концерта «Рок против наркотиков» и говорить нечего - комната превратилась просто в многоэтажный отель, с ресторанами и кафе, читальным залом и курительными салонами, парикмахерской и многочисленными номерами... И все это на двадцати двух квадратных метрах.
Посередине комнаты стоял стол без ножек, одна столешница, в правом углу от входа двухярусная кровать солдатского образца, на первом ярусе спал товарищ Морозов, на втором - Холгер, по паспорту Горшенин Олег Яковлевич. В месте его ночлега был какой-то парадокс - Холгер спал на втором ярусе солдатской крова-ти проживая нелегально в этой странной захламленной и переселенной комнате только в связи с тем, что бы не спать на двухярусной кровати в казарме совет-ской армии...
Холгер категорически не хотел идти в армию. Советскую. И вместо того, что бы спокойно лечь в психушку или скрыться от командования самых миролюбивых сил, взял и написал письмо товарищу Язову. Который был министром обороны СССР...
«...не считаю нужным служить в армии, которая является армией оккупантов, в течении долгою ряда лет ведущую несправедливые захватнические войны в ряде стран, оккупирует и...»
Раньше бы Холгера за такое письмо спрятали бы в дурдом, но на дворе Перест-ройка и Гласность, а потому получил Холгер от гуманного советского суда всего два года, условно. С отбытием наказания на стройках народного хозяйства. На разговорном – «химии». Но отбывать наказание не стал, самовольно и без докуме-нтов покинул город свой Оршск, прибыл в Москву, неизвестно каким образом поз-накомился с Еремой, стал нелегально проживать в комнате со столом без ножек, с разрисованными стенами и... И вступил в партию. К этому времени монополия КПСС на партийность была подорвана возникновением целого ряда партий – анархистической, демократической, патриотической, либеральной, конституционной и прочая, прочая, прочая... Холгер выбрал с самым длинным названием, неизвестно почему - Транснациональная радикально-либертианская партия. В главе которой и среди ряда других известных людей была и звезда порно Чичилина... И стал Холгер в московском филиале транс и так далее партии активистом, без которого не обхо-дился ни один скандал, то есть мероприятие.
Митинги, акции, распространение живого печатного слова... Со всего этого начи-нал и молодой Ульянов, а чем кончилось? - не раз говаривал Володя-Борода, по-качивая хайрастой башкой, Холгеру. На что тот лишь стеснительно улыбался сво-ей улыбочкой аля-гомосек и отвечал всегда одно и тоже - чего только не сотво-ришь ради убеждений... Слави же, в тех редких ночевках, когда он так и не пересекся с Володей-Бородой, листая рупор транс-партии с либертианским уклоном, только посмеивался и приговаривал - Холгер, ты добром не кончишь... Или тебя посодют или станешь ба-а-льшим человеком...
Раздача депутатам Верховного Совета СССР гондонов, поддержка концептуалис-тов, выложивших своими телами нехорошее слово из трех букв прямо рядом с Мав-золеем, попытка ворваться в Кремль на плечах избирателей с программой - Гомосе-ксуализм, Наркотики, Порно! по принципу триединства россиян - самодержавие, народность, православие...
Но всегда всему приходит конец. Если не сказать на букву "П", но с такой же народной рифмой.

-Сорок второй, сорок второй, Немец остался один на объекте. Разрешите присту-пать к выполнению задания?
-Ласточка, ласточка, выполняйте. Как слышите, ласточка, это сорок второй, как слышите?
-Сорок второй, сорок второй, слышим хорошо. Приступаем к выполнению задания по программе «3». Отбой.
-Ласточка, отбой.
К дому, стоящему в глубине засыпанного снегом переулка, дворники встретили Перестройку по-своему, подкатила черная «Волга» с радиоантенной и четверо моло-дых людей спортивного вида в одних костюмах с непокрытыми головами проскольз-нули в подъезд. Старуха из дома напротив, целыми днями просиживавшая у окна в поисках приключений и виртуальных новостей, была вознаграждена за годы ожидания - из открытого рта на пыльный подоконник скользнула нитка слюны...
Пятый этаж давно не мытой лестницы подъезда, дверь с табличкой этой пидарастической партии, видите ли тут у них штаб-квартира, глазок, приступили! Трое замерли в не пределах видимости глазка, четвертый набросил на плечи взятую из машины старенькую куртку, просунул руки в рукава и застегнул «молнию». Нахло-бучил «петушка» в цветах «динамо» и резким движением рук превратил плоский па-кет в объемную коробку, даже со следами клейкой ленты и шнуром с узлами. Ими-тация была полной! Гримаса на лице под дурацким «петушком»-спортивной шапкой - коробка тяжела, придерживая ее подбородком, неуклюже тянется рука к кнопке звонка. Мелодичная трель, в насмешку играющая первые аккорды государственного гимна великой еще страны... Шарканье хилых ног, эта сволочь сегодня дежурит по офису и осталась в штабе одна... С той стороны кто-то прилип к глазку, как кто-то, пидар этот тонконогий Холгер, ну ни чего сучара, откроешь - мы тебе по-кажем, как гондоны раздавать депутатам...
-Кто?
-Извините, это я, ну из Харькова, из филиала харьковской транцнационалки, привез обещанную литературу, я с вами час назад по телефону с вокзала говорил...
-А, так это вы! Вот вы какой, я вас давно уже жду...
Звякнули замки, отпирая двери в это логово врага, трое напряглись, четвертый все изображал держащего тяжелую коробку провинциала.
Дверь распахнулась на всю ширину - с учетом габаритов коробки, на пороге сто-ял Холгер, мило и застенчиво улыбаясь своей скромной улыбкой, весь такой при-лизанный и акуратненький, за что его и прозвали Холгером ребята в Бауманке - мол как немец противный, ну вылитый этот как его, ну Холгер! так и прилипло.
Раз! и трое схватили Холгера в сильные руки правосудия. Два! и четвертый смял коробку назад в плоский пакет и ловко захлопнул дверь снаружи. Три! все пяте-ро огромными скачками понеслись вниз...
Главное - ни под каким видом или предлогом не входите в эту пидарастическую штаб-квартиру! Потом говна не оберешься! У них поддержка в Кремле, среди де-путатов и на Западе! Мы не предпринимаем ни каких акций против этой так назы-ваемой партии, мы просто, даже не мы, а милиция! совершенно случайно аресто-вала вышедшего на улицу и опознанного гражданина Горшенина Олега Яковлевича, злостно уклоняющегося от вступившего в законную силу приговора суда. Точно такие же действия предпринимают правоохранительные органы и на Западе, так что мы не причем. А выловив всех их по одному за разную херню, мы разрушим филиал этой пидарасни международной! Ишь что удумали - это вам не Италия!.. - стучали в голове Ласточки слова сорок второго, объяснявшего задачу на опера-тивке.
Старуха аж приподнялась в своем окне от увиденного - из подъезда вылетело тех четыре, а с собою волокли пятого, худенького, маленького и чернявенького, в одних синих подштанниках и футболке, в тапках и носочках, изверги, мафия! даже одеться бедолаге не дали, а все рекеть проклятый! душегубы... Хлопнула две-рь автомобиля, взревел форсированный мотор, мотнулась антенна, посылая радост-ное в эфир - сорок второй, сорок второй, я ласточка, я ласточка, Немец взят, Немец взят, как поняли? Приступаем ко второй части задачи...

Улицы, переулки, площади засыпанные снегом. В Москве начиная с 88 года снег перестали убирать. Нет, это была не забастовка дворников, а Перестройка. И хитрость Моссовета. Моссовет удумал не давать больше дворникам ведомственное жилье, и то, которое дали перед этим - отнять и сдать за большие деньги ново-явленным кооперативам под их нею разрешенную, пока! деятельность... А дворники, что дворники! пусть ютятся по подъездам или под мостами, ну могут и за дорого снимать жилье и задешево мести снег, убирать мусор... Но почему-то дураков не нашлось.
Машина ревела сильным двигателем на особо засыпанных и замерзлых местах - высотою в метр, преодолевая сугробы, прорываясь, как из окружения в 42, из под-вязанного синей изолентой магнитофона «Весна» неслось в исполнении Малинина ставшее бессмертным в те лихие годы -
...Поручик Голицын, достаньте бокалы,
Корнет Оболенский, одеть ордена...
Магнитофон принадлежал шоферу гебешной машины, который не отставал от моды в музыке и песнях. Шофер и офицеры оплота государства молча слушали, улыбаясь каждый чему-то своему...
-Ну и куда вы меня думаете отвезти? -
высокомерным тоном подал голос этот пидар Холгер, изо всех сил скрывая дро-жь. Так как слегка замерз в натопленной «Волге».
-Куда, куда, на кудыкину гору, собирать помидоры, -
по народному ответил один из спортивных мужиков, придерживая правой рукой Холгера за предплечье.
-Сейчас приедем и все сам увидишь,-
мрачно и многообещающе изрек старший этой Ласточки, размышляя о судьбах стра-ны и своей конторы - раньше, пару лет назад, ворвались бы в эту штаб-блин-ква-ртиру, повязали бы всех и дал бы им суд по червонцу, то есть десять лет усиленного режима, а сейчас играй в конспирацию, и не моги отсвечивать своим удос-товерением... Холгер промолчал на мрачное обещание, изо всех сил сдерживая дрожь.
Автомобиль взрычав, перевалил через особенно большой и смерзшийся сугроб, и остановился возле обшарпанной двери, украшенной разбитой табличкой - Районный отдел внутренних дел... дальше было отколото и втоптано в грязный снег вместе с какими-то бурыми пятнами и обрывками материи. Холгер напрягся.
-Боишься сука? Бойся, бойся, сейчас тут с тобою такое будет, -
фамильярно сказал шофер «Волги», помотал головою и не найдя слов, только про-тянул - у-у-у-у...
Холгер был вытащен на холод из теплоты автомобиля и через секунду поста-влен перед ободранной стойкой из фанеры, за которой синело под синей фуражкой с ко-кардой какое-то алкашье лицо с оскалом нержавеющих зубов. Алкаш пожевал, сплю-нул на пол себе под ноги и прорычал сиплым голосом:
-Какого хера?! Че случилось?! Че надо?..
Старший Ласточки шагнул вперед и уперся отличным костюмом в ни разу не мымы-тую стойку:
-Этот гражданин Горшенин осужден к двум годам «химии», на стройках не работа-ет, скрывается, его нужно по быстрому оформить и на суд. И в зону.
Алкаш мутными нечистыми слезливыми глазами уставился на старшего Ласточки и просипел:
-А ты че за фрей! Кто таков, падла?
-Я тебе не падла, старший лейтенант, вот мое удостоверение, -
старший еле сдерживая праведный гнев на распустившегося милиционера, выхватил ковбойским жестом «корочки» и раскрыв, указал алкашу. Но алкаш отказался разглядывать мелкие буквы в удостоверение:
-Че ты с конторы - я по гладкому рылу вижу! а я те пытаю - ты кто таков? Кто таков, фраерок, почто ты ему сам рога не пристроишь, а? Почто ты его в мусарню волокешь, гад?! Та кто таков, мальчонка? Базарь сучонок! -
взревел в сторону Холгера старший лейтенант со словарным запасом уголовника и ухватками старого зека. Холгер степенно откашлялся, не обращая внимание на «сучонок»...
-Я собственно Горшенин Олег Яковлевич...
-Я те лох не пытаю, кто ты по ксиве, я те пытаю - кто ты по жизни, ты кто есть, прочь эти фраера дранные тебя к нам в мусарню волокут, а?! Диссидент, пи-дар, шпион или иностранец?!
-Я член Транснациональной Радикально-Либертианской Партии, московский филиал... -
гордо и бодро начал Холгер, замечая за собой не нужную в данный момент патетику, но был прерван алкашем в форме.
-А, эти, че за пидаров и наркомов которые, ясно... Ты че, фрей, меня за лоха держишь?! Приволок сюда этого и че?! а?! Ты думал впихну мусоркам шершавого, пусть говна хлебают?! А через час мне здесь пидарасы с торчками-наркомами буд-ут стекла бить, а тронуть их не моги, так как с ними депутаты сранные и на камеру жопы с телевидения все крутят?! Ну ты сука и мудрая, а вот хо-хо не хе-хе?! -
старший лейтенант, знакомый с политической программой Транснациональной партии сделал международный жест, показав полруки, от самого локтя.
-Забирай свое говно, фрей, из пидарастичекой партии и вали на хуй, у нас сво-его хватает, да пошустрее, ну!
-Ваша фамилия и должность, товарищ старший лейтенант?! –
гневно прогремел старший Ласточки, играя желваками и буравя взглядом алкаша.
-А не пошел бы ты на хуй, мудила дранный, фамилья тебе понадобилась, да за ме-ня тебе любой наш генерал сраку порвет на восьмиклинку, на крест фашистский раздерет! ты че же думал, фрей?! думал ты на меня «телегу» напишешь, а генерал сам будет убийц ловить и с бомжами возится?! а ну вон из помещения, суки, по-ка я на вас Рекса не спустил!..
Очухались гебешники только в машине, которая изо всех сил рыча, пыталась перебраться через сугроб, сзади на багажник прыгал огромнейший пес, лая и захлебываясь злобой и слюною, в дверях милиции хохотали какие-то алкашьи рожи в форме... Да, перестройка и гласность плюс ускорение, ни какого респекта былого к госбезопасности, ну и сволочи, ну ни чего, ни чего, как читают мерзавцы на Арбате за деньги:
...Товарищ, верь, пройдет она
Перестройка и гласность,
И госбезопасность
Припомнит наши имена...

-Куда рулить, товарищ майор? –
уныло поинтересовался шофер. Из магнитофона на этот раз неслось -
...Алюминевые огурцы на брезентовом поле...
это Цой сообщал миру свою программу...
-Поехали в другой район, что еще остается делать, не везти же гада в свою «контору», нам генерал тогда яйца оборвет за это...
-Эт точно, -
поддакнул один из молодцов старшему Ласточки и тяжело вздохнул. Холгер ни че-го не понимал...
К вечеру, получив категорические отказы оформить задержание и арест гражда-нину Горшенину в шести райотделах милиции, гебешники впали в транс. Тем бо-лее что сорок второй потребовал самим решить задачу и уехал на брифинг какой-то, то есть отключился, бардак и только!.. Старший Ласточки бормотал какие-то стихи, шофер открыв рот, наслаждался своим магнитофоном, из которого Борис Гребенщиков страстно вещал что:
...Этот поезд в огне
И нам не куда больше бежать...
Этот поезд в огне
И нам не чего больше ждать...
Остальные гебешники мрачно зевали и смотрели сквозь залитые потом окна волка-ми на пролетающую мимо автомобиля действительность - улицы, дома, прохожих, дворцы, площади и бульвары... Светились фонари и реклама - Храните деньги в сберегательной кассе! Будьте осторожны с газом! В случае пожара звоните 01.. До торжествующей Кока-Колы еще оставалось совсем немного времени, но МакДональд уже функционировал и длиннющая очередь в предприятие быстрого обслужива-ния подтверждала - умом Россию не понять. Всем хотелось жрать, осмелевший Хол-гер перестал трястись и стал издеваться над рыцарями плаща и кинжала в социа-листическом варианте, подавая ехидным голосом реплики:
-Ну а сейчас куда, гражданин майор? Может быть хватит на сегодня - покатали меня и спасибо, хорошего помаленьку. Может быть отвезете меня назад в штаб-квартиру, меня уже ищут наверно и с милицией?..
Да, перестройка и гласность сделали свои плоды, взбесившиеся менты не хотели пугаться и беспрекословно выполнять распоряжения КГБ, как выполняли семьдесят лет...
-Заткнись, гаденыш, -
не выдержал издевательств от активиста партии по защите гомосексуалистов и социальных меньшинств старший Ласточки.
-Мы сейчас тебя вывезем на окраину и шлепнем суку!
-Как вы меня забрали, наверно несколько людей видело, -
с легкой дрожью в голосе блефанул Холгер и соврал.
-К тому же у нас американское устройство есть - всех кто звонит, фотографиру-ет на видео... Так что вас уже завтра, а то и сегодня милиция будет искать... Ну и в шести райотделах засветились - они вас тоже запомнили...
-А ведь правду говорит, гад, шлепни его и вони не оберешься, -
подтвердил один из гебешников и его поддержал второй.
-Не отмоешься эт точно, товарищ, майор, генерал крайними пустит, спасая свою шкуру, он там в теплом кабинете брифинги устраивает, гад, журналисткам морды строит, а тут на голодный желудок мотайся по Москве...
Старший ласточки понимал - бунт на корабле. Нужно было что-то срочно предпри-нимать, иначе последствия были непредсказуемы. Обязательно найдется какой-ни-будь Пеньковский... В это время шофер, вытаскивая кассету с поэтичным и патети-чным Гребенщиковым, и втыкая в магнитофон панковский «Чайф», подпрыгнул от внезапно пришедшей ему в голову идеи:
-Товарищ майор, есть идея! Конструктивная, как говорит эта блядь с пятном! У меня свояк в Пушкино работает, на ментовском «газике» баранку вертит, может он помочь сможет, а?!
И вот все уже повеселели, даже Холгер, должно же когда-нибудь это кончится, «Волга» неслась по заснеженному шоссе в сторону Ярославля, что бы на полпути примерно, вкатится в славный город Пушкино и остановится перед серым зданием с вывеской - городской отдел внутренних дел Пушкинского гориспол-кома. Коридор с запахом мочи и свежей краски, веселый дежурный, представленный шофером-свояком, рассказ о Холгере и нижайшая просьба пристроить мерзавца.
-Нy что же мужики, вам сказочно повезло - я человек добрый! –
дежурный растянул в улыбке безразмерный рот.
-И не ссыкун, диссидентов не боюсь, а об партии пидарастической даже и не слышал... а потому сделаем так - ты давай старшой, пошли кого-нибудь из своих на вокзал, там ресторан еще работает, пусть привезет два коньяка. А я протокол задержания оформлять буду... Ни чего не поделаешь, паря, -
это он уже Холгеру, приунывшему от не сильно радостной перспективы.
-Суд влепил тебе два года «химии», ты не пашешь, на Пушке листовки пихаешь дуракам, так что все по закону. Мы тебя оформим, суд, то да се, получишь своих же два, только на этот раз зоны и вперед! два не десять, два и на параше про-сидеть можно... Тем более - может тебе и не привыкать, на параше-то, а?! Партия-то по защите пидаров, ха-ха-ха...
Вскоре прибыл коньяк, Холгер был водворен в клетку до утра, а уставшие за день офицеры госбезопасности с чувством выполненного долга отправились в Москву. На доклад сорок второму... Мать его за ногу. Из магнитофона неслось в исполнении Башлачева:
...Уберите медные трубы,
Натяните струны стальные,
А не то сломаете зубы
Об широты наши смурные...

1990 год.

Ни чего страшного, из того что обещал веселый дежурный в Пушкинском райотде-ле, с Холгером не случилось. В ИВС и СИЗО начальники тюрем, бомбардируемые за-просами депутатов и просьбами журналистов дать информацию о незаконно аресто-ванном гражданине Горшенине, засыпаемые телефонными звонками из различнейших государственных и общественных организаций, прятали Холгера от сексуально оза-боченных уголовников в небольшие камеры, где терпеливо дожидались суда или этапа в лагерь расхитители и последние теневые дельцы. Остальные теневые дельцы, не арестованные во-время милицией, кинулись в уже разрешенный легальный бизнес. Нет, Холгер не был гомосексуалом, хотя это его право - быть или не быть, он просто так выглядел - худенький, невысокого роста, с темными волоса-ми и застенчивой улыбкой, явно с примесью еврейской крови, с вежливыми ухват-ками и привычками интеллигента во втором поколении, а это все в советских тю-рьмах очень опасно...
В защиту Холгера и с требованиями его немедленного освобождения его же родная партия устроила несколько грандиозных демонстраций - В Дании, Голландии, Италии, Германии. На Пушке, площади Пушкина в Москве портреты Олега Горшенина стали таким же постоянным элементом городской малой архитектуры, как реклама МакДональда, статуя Юрия Долгорукого на кастрированном (в 1955 году!) коне, банды байкеров, охраняющих торговцев с пивом и молотящих цепями рэкетиров... Но всех начальников пеницетарных систем, имевших дело с Холгером и его заступниками, переплюнул начальник зоны, УЧ номер не помню какой, куда для отбытия срока после суда, своих же двух лет, прибыл осужденный Горшенин.
-Ни куда писать не надо! Ни каких жалоб! Я тебе запрещаю жаловаться! Я сам буду писать! Я сам буду жаловаться У меня не политзона, не Потьма! мне Солженицыных не надо!.. У меня простой советский лагерь для простых советских бандитов, ху-лиганов, насильников и воров!.. И ни какого диссидента я здесь терпеть не буду!
заявил Холгеру начальник исправительного учреждения, плюя слюной, во время распределения и сдержал свое слово.
То ли демонстрации протеста, то ли жалобы начальника колонии, то ли запросы депутатов от Думы и телевизионные очерки и репортажи о судьбе «узника совести», то ли взятое СНН интервью у гражданина Горшенина в лагере и показ его убогого быта и жалкого вида - худой, стриженный, в старых шмотках, с длинной шеей, выгля-дывавшей из ворота серой телогрейки... Не известно, что повлияло, скорей все-го все вместе взятое. Возможно последней каплей послужил телефонный звонок ге-неральному прокурору России от порнозвезды Чичилины из Италии... Но просидев в лагере всего четыре месяца из судом отмерянных двух лет, Холгер был освобожден. ...В связи с изменившимися обстоятельствами ограничится отси-женным сроком и освободить гражданина Горшенина Олега Яковлевича...
Сразу после освобождения Холгер поехал не в родной Оршск к маме с папой, а в Москву, в штаб-квартиру Транснациональной Радикально-Либертианской Партии, где его встретили с распростертыми объятиями и слюнявыми поцелуями... Через ми-нуту после его прихода в штабе зазвонил телефон. Дежурный снял трубку:
-Штаб на проводе, дежурный Смолевич. Вас слушают...
–К вам прибыл гражданин Горшенин. Передайте ему трубку.
–А собственно кто говорит?
–Комитет Государственной Безопасности...
В общей внезапно разлившейся тишине трубка была передана Холгеру и десятки глядящих на него глаз соратников впились в лицо дисидента, мученика и героя.
-Это гражданин Горшенин Олег Яковлевич?
-Да. Что вам от меня нужно?
-Ни чего. Просто вы зря приехали в Москву, так как в вашем родном городе Оршске в Отделе виз и разрешений лежит для вас заграничный паспорт с выездной ви-зой и въездной визой Германии. Мы думаем для вас будет намного лучше, если вы послушаетесь нашего совета и эмигрируете. В армию ведь вы не собираетесь, а служить обязаны... Значит вас в любую минуту могут снова арестовать работники милиции, а во второй раз выпустить вас досрочно мы не сможем... Вы все поняли, Горшенин? Послушайте доброго совета, мы вам зла не желаем - поезжайте в Гер-манию, другие этого годами требуют, добиваются и ждут, а вам... Вам все ясно?
-Да... я все понял.
-Прощайте, гражданин Горшенин, скатертью дорога.
-Прощайте.

В аэропорту Штутгарта Холгера встречала небольшая делегация местного отделе-ния Транснациональной Радикально-Либертианской Партии, группа журналистов и телевизионщиков. Он сделал маленькую, на пару дней, сенсацию в немецких сред-ствах массовой информации...
Через полгода Холгер получил, в виде исключения, немецкое гражданство. То самое, которого другие ждут годами... К этому времени Холгер уже работал на берлинском ти-ви, правда пока внештаником. Но денег хватало, жилье было, а участие в работе партии ограничилось писанием статей и репортажей о ее деяте-льности.
А еще через полгода ему пришла повестка... Из министерства обороны Федеративн-ой Республики Германии. Для прохождения обязательных для всех граждан Германии мужского пола трехмесячных курсов по начальной воинской подготовке...

ПРАГА.

Аэропорт Рузыне видел много торжественных встреч и проводов. Прилетали и отлетали товарищ Брежнев и герр Коль, королева Англии с мужем и принц Чарльз с работниками секретариата, пара-тройка американских президентов, Микки Джа-гер, Майкл Джексон, Сталлоне и Шварцнегерр... Аэропорт Рузыне в общем-то при-вык ко всему, но что творилось в этот декабрьский не сильно холодный вечер - такое тут видели впервые...
Перед воротами терминала, откуда ожидались только что прибывшие пассажиры с берлинского рейса, стояла довольно-таки внушительная толпа хиппи. Которых нет, если верить журналистам и социологам... Разного возраста, но больше ко-нечно молодых, обоего пола, но преобладали герлушки обвешанные бусами, как новогодние елки. Общее впечатление от всего этого было непередаваемое - кар-навал помноженный на оперетку-водевиль и возведенный в степень сумасшедшего дома! Столько клешей, ориентальных шмоток, цыганских юбок и прочего разноцветного хиппового тряпья на один квадратный метр площади когда-то можно было увидеть лишь в Хайш-Эшбери или на Вудстоке... Бдительные работники полиции ни чего не понимали - то ли ожидался приезд Ринго Стара, то ли дилера с чемо-даном травы, но на всякий случай бдительность была еще больше увеличена. Пат-рули сновали там и тут, были подтянуты пожарные и скорой медицинской помощи автомобили. Зеленый «антон», машина для задержанных, давно уже в связи с демократией перекрасившийся в темно-синий автобус без окон, скромно притаился за углом...
Над толпой встречающих висел смех, гомон, цветные воздушные шары, какие-то ленты, живые цветы и шляпы, вился подозрительный вроде бы дымок, хотя такого не бывает! - все же аэродром, все же кругом полиция, все же надо и меру зна-ть!.. Под потолком шелестело, разноязычные объявления для отлетающих и встречающих. Посторонние пассажиры и встречающие лица ни чего не понимали.
Наконец-то всеобщее ожидание и нетерпение было вознаграждено, двери термина-ла посунулись в стороны, первые прилетевшие из Берлина пассажиры, тонкая пе-ред собою тележки с багажом, появились в зале ожидания, растерянно и даже ис-пуганно взирая на странную толпу неизвестно кого встречающих. Все же Прага, а не Амстердам, не Сан-Франциско, и даже не Берлин!.. Алекс недовольно отмахнулся рукой от недоуменных взглядов прилетевших - пошли в жопу, встречаем не вас, давай-давай, проваливай...
Двери терминала в очередной раз разъехались и... и под визг, крик, свист, хо-хот и приветственные крики этой яркой и пестрой толпы из-за дверей выехала тележка с двумя небольшими единицами багажа, сверху сидела Диди, а сзади теле-жку толкал ногой и толкал небрежно сам Президент Слави!.. Ура!!! Полицейские, работники аэропорта и продавцы торговых точек недоумению переглянулись - кто это?.. Этo же неизвестно кто?..
Алекс обнял Слави, дыхнув табаком, травой и пивом, торжественно преподнес букет цветов восседающей и раскрывшей от удивления на все это рот Диди, те-лежка с багажом была мгновенно окружена хиппи и загремело во весь голос - Хай агой Слави, Чао Диди, как долетели, все нормально, мы так рады!.. пить не хоти-те?.. и так далее, и тому подобное, что говорят в таких случаях встречающие, но помноженное примерно на шестьдесят. Зазвенела кстати прихваченная гитара, звякнула, но не разбилась бутылка с пивом, полиция стоя вокруг разноцветной и галдящей толпы недоуменно и тупо переглядывалась между собою, не зная как реагировать на все это... Слави и Диди упивались же теплым приемом.
-Дружище, это твоих шаловливых ручек проделка? -
поинтересовался Слави, всего два часа назад позвонивший этому Алексу и вот!.. тыкаясь в заросшее седым волосом ухо старого френда. На что тот несколько смущенно бормотал в сторону, пряча свои глаза:
-Сам такой... я только пиплам сказал, мол ты брякнул - вылетаешь, а уж они ра-ды стараться, хлебом не корми, дай только дурака повалять... Все в порядке с нашими делами?
-Все хокей, как говорил дед Мокей, это я у Аксенова-писателя украл, -
пояснил Слави на недоуменный взгляд Алекса и взгромоздился на тележку, потес-нив Диди. Встав и вытянувшись во весь свой не малый рост, держась за плечо лю-бимой, Слави огляделся. Среди небольшого, ну как было подсчитано Алексом и Павлом, всего человек семьдесят пять от силы, моря хайров различного цвета и редких островков дредов, Президент увидел довольный фейс Павла. Тот махнул приветственно рукой Слави, на что босс махнул рукой призывно. Расталкивая возбужденных и радостных хипов, Павел пробился, через массу усилий и некото-рое количество времени, к тележке.
-Привет Слави, я очень рад! -
пожал руку боссу и чмокнул в щечку Диди Павел.
-Будешь переводить. Фолкс! -
Слави выпрямился, качнулся, но не упал, поддерживаемый Алексом, Нурой и еще двумя-тремя счастливчиками, держащими своего Президента за штаны.
-Фолкс! Мы очень рады, я и Диди, за эту теплую встречу, которая надеюсь вой-дет в анналы истории Рузынского аэропорта. У меня есть для вас две отличнейших новости и одна плохая... Начну с отличнейших! К нам на днях прилетит Патриарх Церкви Джинсового Бога Святого Духа и мы все вместе, естественно добровольно, войдем в ее лоно. В лоно Церкви, олухи, чего хохочете, а ты переводи без двусмысленностей, Павел, иначе уволю из переводчиков!.. Вторая новость - один богатый дядя, когда-то носивший хайра, бусы и все остальное с гордостью по жизни, хочет нам накатить, ну подарить значит, накатить прайса, ну денежку, на покупку земли с целью строительства собственного маленького такого хиппового государства!..
От взлетевших к самому потолку криков восторга у старшего патруля полицейс-кого Гонзы заложило уши и он стал протискиватся среди разноцветной молодежи явно ассоциального направления и альтернативного образа жизни на выход, с целью возобновления связи с шефом полиции рузынского аэропорта. Прерванного этими дикими криками... И выяснения - что же предпринять со всем этим.
-А теперь плохая новость! -
Слави сделал печальное, но плутоватое лицо, хитро ухмыляясь сквозь бороду и усы, как бы давая понять, что бы его слова не принимали сильно всерьез, так как какие могут быть плохие новости в такой отличнейший вечер! Сделав паузу, с понтом изучал систему Станиславского, и наконец выдал через Павла.
-Мы с Диди хотели слетать на Канары на пару дней, но пожалели наши с вами пр-айса, фолкс, надеюсь вы это оцените, такую жертву! А на сэкономленные прайса всем присутствующим будут куплены пирожные по пути отсюда до дому, фолкс!..
Стоявший на улице старший патруля Гонза и получивший последние инструкции от шефа - без насилия и экцесов выдавливать этих волосатых на улицу из зала прилета, дернулся и выронил рацию на мерзлый асфальт. От крика вылетевшего из зала... К счастью рация явно не разбилась, но к несчастью проходящая мимо собачка со своей пани понюхала рацию и гавкнула в нее... А перед самой поте-рей служебного имущества Гонза переключил рацию на «передачу»... Сморщившись, как от уксуса, старший патруля нагнулся к притихшей рации, в это время из зала хлынули потоком хиппи, неся во главе толпы тележку с Диди и Слави, Гонза еле-еле успел отскочить в сторону, махнув рукой на рацию, са-мому бы спастись... Крики, галдеж, дикие скачки, смех, рев и гам...
Алекс в целях экономии арендовал только один небольшой автобус, но в тесноте да не в обиде, хиппи сидели друг на друге, громоздясь на коленях, обнимая друг друга за шею, звенела гитара, стали передавать неизвестно откуда взявшиеся джойнты и бутылки с пивом, кто-то запел звонким и громким голосом песенку из кинофильма Хайр... Шофер лишь крутил головой и таращил глаза, расскажу жене, кого сегодня возил - не поверит... Алекс хохотал на весь салон и трепал за колено Слави:
-Морда! Все будет ништяк! Прорвемся!..
-Ты здесь не сильно разошелся, Алекс? Нура, ты его контролировала, как он тут в мое отсутствие, а?..
-Алекс, а как полиция на сегодня?
-Диди, подробности потом, в такой момент и о говне, нехорошо!.. Что в Берли-не, как Еб в Амстердаме, Джона не видели случайно?!..
-Ожидается залп по Чешской Республики от демократических средств массо-вой информации Берлина и Германии. Обижать волосатых недемократично и нетолерантно...
-Слави, Диди, я так рада, так рада, что мы снова все вместе! –
взвизгнула какая-то почти незнакомая молоденькая хипушка с гроздью бус на шеи и всхлипнув, уткнулась лицом в ладони.
В автобусе через мгновение все хохотали, запрокидывая головы и утыкаясь в соседа, Слави и Алекс хохоча, умудрялись пихать друг друга, Диди прижималась к своему гризли, сотрясаясь всем телом, Володя-Борода обхватил свою Маркету и всхлипывал от смеха, хохотали все... Даже шофер, втягивая воздух широко раздутыми ноздрями, ухмылялся чему-то своему...
Улицы Праги не то что бы были завалены снегом, но и не было берлинской жижи. Там, где не потоптались прохожие, редкие туристы и местные жители, и ни убрали снег работники магистрата в оранжевых жилетах, он лежал и белел. Во всем сво-ем грязном великолепии и желтых точках-разводьях от струй оставленных собака-ми... Над людьми на улице стояли и висели небольшие клубы пара. А в автобусе было накурено, тепло и весело.
Скоро центр Праги остался позади, широкая Корунная улица с рельсами посередине вела прямо к дому. Впереди по правой стороне показались разрисованные ворота Центра по расширению, за которыми были безопасность, уют и спокойствие. Мой дом - моя крепость, говорят англичане. А тут немного наоборот - моя крепость - мой дом.

Слави сидел не во главе стола только по одной причине - стол был круглый, но выглядело так, что Президент сидит во главе. За окном падал снег, белели и краснели крыши Центра, здесь в холле-комнате личных апартаментов Слави и Диди было тепло от круглой печи на уголь и дрова, даже немного потрескивал огонь... Или сгораемое. Слегка нахмурив брови, Слави ждал ответа. Алекс, от которого потребова-ли этого ответа, даже растерялся...Как же это так, дожил до сорока семи и отчитываться?.. Нe поздно ли, но с другой стороны все же френды вроде, все же ко-реша и делаем общее дело в этом городе, в этой стране, в этом мире...К тому же Слави в добавок еще и Президент херов...
-Понимаешь Слави, я конечно погорячился немного, но с другой стороны – я консультировался у нашего юриста, как его...
-Пан Бартл -
звонко вставила большая девушка Нура. Алекс благодарно кивнул любимой, потер лицо ладонью и:
-Так вот, я консультировался у этого самого Бартла-Бармалея как его, и он мне пояснил - поливание чернилами полицейского, вторгшегося без законного права на частную территорию даже в этой стране не является преследуемым по закону деянием... Уф. Так что думаю продолжения не будет. Лучше ты нам расскажи - а то ты в аэропорту мельком пробросил, во общем как дела с Лондоном, дают нам бабки или снова меня трясти будете?..
-Дело не в бабках и не в том кого трясти! Центр не в Америке и не твой личный особняк! Надо немного думать и мозгами, а не только... Не хера себе, на полиса с ружьем!..
Диди поерзала в своем кресле, вздохнула и посмотрела просительным взглядом сначала на Слави, затем на Алекса, наливающегося гневом и краской, и произнесла:
-Вот что френды, давайте не сорьтесь... Конечно, Алекс немного погорячился...
-Ни хера себе немного погорячился - на полиса с ружьем!.. –
взревел раненым лосем Слави, на что Диди мгновенно положила ладонь на руку своего гризли и сжала ее - тихо, тихо, тихо...
-Вот что! я запрещаю вам ссорится! Мы все здесь френды, а не просто так! Тем более что уже все утрясено, если верить пану Бартлу, а я ему верю! –
не выдержала Диди и тоже повысила голос.
-Запрещается запрещать, -
усмехнулся успокоившийся Слави и секунду помедлив, протянул через стол руку Алексу - мир?
-Давно бы так, конечно мир. Держи пять, давай шесть, -
Алекс достал из кармана джинсового пиджака джойнт, затем другой, вставил оба в рот и взорвав их, пустил по кругу. Володя-Борода хмыкнул:
-Трубка мира...
-С утра пыхнешь и настроение отличное, -
пояснил Алекс и кивнул головой на часы и окно одновременно. Через некоторое время все присутствующие за столом - Слави, Диди, Алекс, Нура, Володя-Борода и Маркета были в состоянии спокойствия и довольства жизнью, и дело совсем не в наркотическом опьянении, как пояснили бы какие-нибудь придурки... Травка просто открывает в человеке то, что в нем есть, доказательство? пожалуйста, вы-пив водки, человек становится агрессивен и буянит, но это же не водка буянит, а человек, просто алкоголь открывает то, что есть в человеке... Просто алкого-ль агрессивный наркотик и открывает агрессию, а травка-муравка мягкий и миролю-бивый, вот она и открывает то лучшее, что есть во всех нас... Слави оглядел с улыбкой всех за круглым столом и добавил вслух:
-Пыхнул и приоткрылось в тебе то доброе и вечное, что таилось до поры...
-Эт точно, особенно в тебе, морда, -
благодушно подтвердил Алекс, стряхивая пепел в блюдце и излучая положительные эмоции с дымом в окружающую среду.
-О'кэй, вернемся к нашим баранам, то есть делам, Начну еще раз и по порядку. На днях мы были у Паула в гостях в Лондоне, он нам соизволил пообещать накатить фантас-тическую сумму, Алекс - внимание - в один! миллион!! паундов!!!...
-Ура! .. -
перебили отчет Президента о поездке френды и соратники. Володя-Борода проорав поковырял в ухе - надо же сколько крика изо вонючих прайсов... но все равно приятно получить на хипповые нужды такую кучу бабок. Алекс буркнул непримири-мо:
-Если бы у меня было как у него, я бы тебе морда и два накатил бы, жалко что-ли...
-Да ладно, тебе Алекс, я же без задней мысли, -
развел руками Слави и подмигнул сначала Алексу, затем Диди. На что та свела брови - не тронь Алекса, прекрати!.. Больше не буду...
-Прайса выделены целевым образом - наличкой не цента, только через банк под договора. Оплата покупки земли, оплата строительства и так далее... Придут на счет. А значит сразу после Нового Года даем задание пану Бартлу связаться с несколькими конто-рами по продаже недвижимости и приступим к поискам подходящего участка. К эт-ому времени мы должны выработать план - что нам нужно. Найдем студию, которая по нашему плану сделает макет, строительные чертежи и привяжет все это к на-шему участку земли... Ну который мы купим, надеюсь, надо просто самим наброса-ть план улиц, зданий, которые нам необходимы, продумать размеры и прочая. По-вторяю - мы должны точно знать, что нам требуется в будущей нашей Хипляндии. Вопросы? -
Слави обвел взглядом френдов, не сводящих с него радостных и горящих глаз - это же надо, свое собственное государство да еще на не оккупированной земле, полисы утрутся!...
-Поехали дальше. Так же после Нового Года нам должны зарегистрировать нашу Церковь, пан Бартл заявил на последней встрече со всей категоричностью - юри-дических препятствий он не видит. а на не юридические мы натравим и общественность Запада, и СМИ оттуда же... Будут только почесываться и...
-Слави! -
снова нахмурила брови на предполагаемую, но не желаемую грубость Диди, на что Президент рассмеялся и махнул рукой - конечно не буду.
-Как у нас обстоят дела со зданием Церкви? Временным конечно, а, Диди, Нура, Маркета?..
-Придешь - увидишь, -
категорично и за всех ответила Нура и показал язык Слави. На что тот удивленно вскинул плечами - ни чего себе распоясались тут без меня. После этой пантоми-мы все расхохотались.
-О'кэй, приду и посмотрю. Надеюсь красиво... Красиво и ... -
не найдя сразу слова, Слави щелкнул пальцами и изобразил лицом то, что хотел выразить словами. И снова все засмеялись, какой ништяк сидеть среди френдов, подумали все почти хором и переглянулись, излучая положительную энергию.
-Кроме всех этих мелочей после Нового Года как вы помните, нам еще предстоит осуществить грандиознейшее мероприятие - фестиваль «Хиппи живы!!!» Уже по Ин-тернету посланы сообщения, Сысоп сделал нам страницу и во-о-от такими буквами написал все как надо! Ожидается приезд хиппов со всех концов света, надо под-готовится - жилье, жратва, мелочи разные, Павел - на тебе переговоры с чешск-ими командами, Володя-Борода на тебе Польша. И последнее - как я уже. сообщил в аэропорту - приезжает наш Патриарх нашей Церкви Еб...
Алекс и Володя-Борода расхохотались изо всех сил, немного погодя вступила, по-краснев чуть-чуть Маркета, последним расхохотался аж до слез, Слави, остальные присутствующие за столом нерускоговорящие недоуменно переглядывались - и что тут такого смешного?..

Все началось со вторника. В понедельник в еженедельнике «Респект» был напечатан огромнейший репортаж, оказывается Алекс, не предупредив Слави! пригласил этого журналиста Швеглу в Центр на уик-энд, вот придурок, а ему! Президенту! ни полслова!.. Репортаж правда надо сказать был на стороне Центра, новой Цер-кви и вообще положительный, но надо советоваться! А кроме этого репортажа, как из разорванного мешка посыпались репортажи и в других газетах, в том числе и перепечатки из немецких, а там!.. Самое легкое обвинение чешским властям, в принципе еще ни чего не успевшим сделать - социальный расизм по отношениюк хипам, объединившимся в Центр... А про остальное и говорить страшно!.. Но самое смешное и печальное было в том, что еще неделю, назад все эти же самые газеты поливали грязью «певнину демократии»... Больше всех старался бульварный «Блеск», вот и сейчас он переплюнул всех - на первой странице огромная фотография какого-то молодого хипенка во весь рост на фоне ворот Центра и огромные красные буквы - Терезин повторится не должен!
Слави насупившись, сидел в собственном холле своих с Диди собственных апартаментах, и читал английские газеты, тоже перепечатавшие грозные и гневные статьи в защиту хрупких ростков демократии в Праге. Которые хочет затоптать чешское правительство... Сандра, которую привел, встретив в Ботеге, Давид, пе-реводила немецкие газеты на английский, стуча на компьютере в углу, а в дру-гом Павел так же старательно скрипел шариковой ручкой переводя с чешского. То появлялась, то исчезала за дверью Диди, принося то кофе, то конфеты,то буте-рброды, не совсем понимая обеспокоенности событиями.
-Слави, гризли, что же все таки случилось? –
не выдержала Диди и уселась на колени к своему другу.
Ты же сам этого всего хотел, вспомни - ты же говорил, что лучшая защита это нападение, и с Холгером ты сам замутил, ну в чем дело, я не понимаю?..
-Знаешь... дело в том, что я видимо просто не подготовился к... ко всему этому - ну ко всей этой шумихе не подготовился психологически, ко всей зтой херне, к промоушену нашему... То мы жили, ни кого не трогали, а тут, -
Слави махнул рукой. В холл вошел пан Бартл, вызванный паном Ми-ланом по распоряжению Слави на подмогу. На лице у юриста застыло выражение - что прикажете?..
-Добрый день, пан Слави...
-Добрый день пан Бартл. Ну что там у нас с регистрацией нашей Церкви?
-Документы переданы для регистрации. С юридической точки претензий к нам не должно быть. Но я думаю...
-Свое собственное мнение я разрешая оставить при себе, пан Бартл. Раз с юридической не смогут придраться, то с любой другой мы их схаваем без соли. Я ясно выражаюсь, пан Бартл? -
Слави смотрел на юриста как генерал на не сильно старательного солдата и тому захотелось щелкнуть каблуками и вытянутся.
-Все ясно, пан Президент. Я могу идти?
-Да. И по пути позовите ко мне Милана, он там внизу, в офисе, прайса кует...
Диди с легкой тревогой следила за непонятным, так как велся на русском языке, диалогом. Легкая тревога витала в холле, в yглу Сандра стучала по клавишам компьютера, в другом склонился над бумагой Павел...
-Добрый день, пан Слави...
Пан Милан, менеджер Центра помощи и так далее, был сама предусмотрительность, так как пан Бартл оттирая пот, шепнул пану Милану - ...........!!!!!
-Пан Милан, у вас все пучком? Ну в смысле - все в порядке, ну налоги, деньги, счета, бумаги, подписи, печати?..
-Вы можете произвести ревизию, пан Слави... Я не совсем понимаю, что-то случи-лось?..
-Вам и не нужно все понимать, вам нужно иметь вверенное вам в полном порядке. Просто люди с местного Кремля, ну с Града, могут на нас натравить саниннспекцию, пожарных, налоговое управление, полицию, ну я еще не знаю, что там есть у вас в Чехии... Вы меня понимаете, пан Милан?
-Полностью, пан Слави. И я заверяю вас - по моей части все в полном порядке. Все отлично. В ваше отсутствие открыли еще два секи-хенда, обычные, цивильные... С первого дня стали давать прибыль...
-Тогда свободны, если понадобитесь, я позову.
Двери закрылись, открылись и вместо исчезнувшего пана Милана появился Алекс.
-А вот ты то морда мне и нужен! Какого такого шершавого ты без меня пригласил журналиста, а?! -
заревел и опять все так же по-русски Слави, Диди умоляюще заглянула своему гризли в лицо. Слави отстранил подругу в сторону, не снимая с колен.
-Че молчишь, рыло?!
-Сам такой, знаешь, Слави, френд-дружище, ты хоть и Президент всей этой шара-шки, но собственность-то моя, вот я и беспокоюсь, что бы не остаться без нее и что бы она и дальше исправно приносила бабки...А если бы я с тобой посовето-вался бы - ты бы запретил, морда бородатая, так что принимай как есть, на бу-дущее, если оно конечно у нас будет, торжественно обещаю перед лицом товари-щей - больше не буду обходить тебя... Замяли?
Алекс улыбнулся немного виновато и протянул руку, ища примирения. Слави махнул рукой - ну что с тобой делать! раздался шлепок ладони об ладонь, Диди рас-цвела и чмокнула своего сердитого гризли в щеку - наконец-то...
-А вообще-то что за шум на нашей желтой подводной лодки? –
перешел на английский Алекс из уважения ко всем находящимся.
-Сейчас Сандра закончит и узнаешь...Ты же у нас только экономическую страницу просматриваешь...
-Слави, от такого слышу!
-Я уже, -
скромно сообщила девятнадцатилетняя хипушка в цыганских шмотках и огромнейших сережках, и протянула Слави отпечатанные листки.
-Ознакомься, а мне Сандра отпечатай еще разок...
Алекс углубился в листы, усевшись в кресло и взяв поданную Диди кружку с кофе по-голландски. В углу пищал принтер, старательно отпечатывая для пана Прези-дента второй экземпляр перевода. Долистав- дочитав, Алекс бросил страницы на пол и уставившись на Слави своими сливообразными глазами в сетке морщин, пои-нтересовался:
-И что думаешь? Думаешь местный ОМОН устроит налет на наш Центр?..
-Налет думаю пока не устроит, но подготовится надо... Предупреди фолкс, что бы прибрались, грасс-пластилин притырили, мало ли...
-Не думаю, не думаю, -
Алекс покачал головой. –Тем более после освещения газетами это будет совсем глупо...
-Видишь ли дружище Алекс, здесь полностью отсуствует общественное мнение. Если захотят – налет сделают, а на остальное им глубоко и далеко плевать.Остановить их может только Запад, СМИ Запада и организации типа Амнэсти Интернешл...
Алекс покачал головою:
-И все же я так не думаю... Скорей всего постараются найти какую-либо юридическую зацепку... И прихлопнуть Центр... Ты как, уже легально здесь?
-Да нет, все некогда, у них в полиции для иностранцев всегда очереди и страшный бардак... Мы с Диди все еще туристы...
-Это плохо, Слави, займись этим...
-После Нового года, сейчас там не пробьешься...
-А че ты так сильно обеспокоился Слави, нервычто-ли?
-А, -
Слави махнул рукой, ерунда мол, подхватил поданные Сандрой листки и вышел с холла, кивнув Диди - за мной. Та не сильно удивившись или обидившись такому обращению, ни чего не поделаешь, гризли немного не в себе, направилась следом. Алекс недоуменно пожал плечами и с интересом уставился на Сандру, глядящую в окно. Павел закнчивал перевод последней статьи.

К концу недели переполох в СМИ достиг своего апогея. В дело включился бульварный еженедельник «Чешская сметана», который переврал все – от названия Центра до фамилии пана Милана и Алекса, извратив как смогла задачи и цели Центра. Раскрыв страшную тайну - Центр организован русской мафией с целью легализации в Чехии тяжелых наркотиков, как эксперимент поддерживаемый Общей Европой! После такого можно было ожидать чего угодно – вплоть до бомбардировки маленькими ядерными бомбочками... Но как ни странно, именно после этой самой статьи Слави успокоился. Диди удивлялась – когда статьи были дружескими и благожелательными в начале недели, Слави был как на иголках и не находил себе места, а после такого беспардонного вранья - успокоение... Загадочная русская душа, хотя в ее русском гризли кроме языка еще только борода наверное и было русского... Больше всего подходит определение - космополит.
Иногда Диди удивлялась не гризли, а самой себе. Как же это так, из андеграу-ндной герлы в мартинсах и повернутой на защите всего и вся, стала такая, ну точно как ма, хипповая конформистка, вполне довольная своим собственным поло-жением на вторых ролях... Собственным гризли, собственным маленьким делом. Ди-ди участвовала в выпусках хиппового журнала, разрабатывала хипповые модели для швейной мастерской, помогала Маркете оформлять выдаваемые Центром хипповые брошюры на хипповые темы... Иногда писала песни на музыку, которая периодически появлялась у нее в голове, но незнакомая с нотной записью и играющая на флейте только на слух, Диди записывала эту музыку на магнитофон, наигрывая ее губами - брум-бум-лалала... Она мурлыкала и повторяла ее про себя, иногда звуки вырывались наружу, привлекая удивленный взгляд Маркеты, Алекса, Нуры или самого гризли...
Диди ни кому еще не рассказывала о своем новом увлечении, прятала пленки-кассеты подальше, да и какие это были песни, так, бормоталки как у медведя Пу, про себя, про детство, про ма и па, живущих в разных концах земного шара, про гризли, Центр, андеграундную юность и вернувшееся хипповое детство...
Еще ни разу, если конечно не брать собственно детство, Диди не было так кле-во, так спокойно, так ни-ш-тяк, как говорит Слави... Не было так хорошо, как сейчас. С этим русским гризли вернулось детство и всемогущество - сказал Сла-ви, что мол полетим за прайсами в Лондон - и полетели, и привезли... Сказал - будем строить государство хипповое, значит так и будет... Как в детстве - что захотел, то и получилось... Диди еще ни разу не встречалась с таким, с таким, с таким... Просто нет слов, Слави как танк, нет-нет, как ледник! да-да, как ледник, только горячий, да-да, как лава из вулкана, медленно, горячо и неотв-ратимо растекается своими идеями по судьбам других людей... И если тебе его идеи не нравятся или не подходят, отскочи, отойди в сторону, иначе обожжешься или даже сгоришь!.. В своих устремлениях он неотвратим, как полет планеты... а за его спиной спокойно, уютно и безопасно, как в детстве за спиной у па, сидя в рюкзачке и выглядывая через плечо на окружающий мир...
Диди потерлась щекою об плечо Слави, провела рукой по волосатой груди, животу и ниже, прошептала в ухо, украшенное серьгой - в темноте не видно, но язы-ком чувствуется:
-Ты мой гризли...
В ответ донеслось негромкое похрапывание... Вот и говори ему приятное - скорчи-ла в темноте Диди гримаску, улыбнулась и в который уже раз подумала - а клево бы познакомить Слави с па, они такие похожие, им бы было ништяк и интересно...
За окнами уснувшего Центра помощи идеям лежал морозный декабрь и город Прага. Где-то вынашивали темные мысли темные силы - полиция, БИС-безопастность, поли-тики-депутаты... Но скорей всего и они уже спали без задних ног, все же время было далеко-далеко за полночь. Впереди ожидалось Рождество и Новый Год, с не-ба посыпался снег, на углу чернел-краснел автомобиль с бормотанием... Центр спал.


БАРСЕЛОНА.

Пальмы метелками вдоль бульвара, море слегка рычит и пенится как пиво, над головой Колумба небо и чайки, девушки в майках с разрезом до пупа, а в пупе кольцо, взять бы такую за кольцо, да нагнуть бы в позу - мама моет пол, вот бы радости было бы обоим... Особо оголенную особу, ей богу, даже волосня через штанцы топорщится и соски без бюзика, хоть изучай! проводил взглядом аж вывернув шею, Герасим, проводил и крякнул. Придется сегодня опять в расход входить, хоть не вылазь на связь, как вылез - так траты, на проституток бабок не наберешься, а годы идут и просят своего... К своим пятидесяти шести Герасим Сидорович Красков, атташе по культуре, а заодно по совместительству и резидент ФСБ, больше притворялся старым. Морда тугая и загорелая, хоть орехи коли об ряшку, фигуре молодежь позавидует - ни капли жира, одним словом супермен и когда вот так вот сидит на скамеечке, то даже вот эти молодые писюхи оглядываются... А что им не оглядываться, сразу видно - самец! мачо, маму в очко не горячо, Герасим любил хулиганские выражения, они ему и Родину напоминали...
Резидент и атташе встал со скамейки и превратился в коротконого урода, еле-еле достающего ростом до плеча среднему человеку... Да, каким родился, гады, таким и вырос... Ни чего не поделаешь, зато в свои пятьдесят шесть полковник, резидент по восточной Испании и островам Средиземного моря испанской принадлежности, в подчинении у него, то есть у меня, у резидента! двенадцать человек и любого могу употребить хоть в какой позе. Скажу надо для Родины и все, нагибайся, будем знакомится...
Поправив шляпу из искусственной соломы, тут только такая и растет, голубого цвета в данном случае и придерживая локтем полученный пакет из Центра, Герасим заковылял, а по другому и не скажешь, глядя на такого урода, сам себе противен, заковылял, зашкондыбал в сторону, куда не скажу. Пакет подождет, можно конечно и радистку Надю отшпандорить, но лучше проститутку - во-первых докладную не напишет об низком моральном поведении резидента, во-вторых не будет ни чего выпрашивать сверх оговоренной платы, ну и в-третьих не будет напоминать каждые полчаса - уже поздно, Герасим Сидорович, у меня с утра связь с Центром... Профурсетка центральная...
-Такси, такси! -
покричал немного Герасим, больше для понта, чем для дела. Такси подкатило, резидент уселся и скомандовал:
-Улица Розы, -
а про себя как всегда пошутил - Люксембург, там-то наилучшие публичные дома, наилучшие из дешевых, ох и оттянусь, закажу по полной программе, и туда-сюда, и кругом-бегом, все равно не своими плачу, попрошу счет, напишу отчет, о бля - стихи! мол агенту оплачены в счет полученных сведений услуги... расписку левой рукой... всего делов... не впервой...
-Давай быстрее, прибавь скорости, не на похоронах! -
рявкнул Герасим, сидя вновь превратившись в супермена. Таксист скосил глазом и пожал плечами - вроде бы не каталонец, даже вроде бы не испанец, а кричит без акцента, ну что же, за хорошие чаевые можно и скорости прибавить, тем более явно спешит клиент к девкам, может быть ему и компанию составить? Таксист еще раз покосился и раздумал, ну его, урод коротконогий, да еще и крикливый...
-Улица Розы, с вас четырнадцать тысяч двести песет, -
сообщил таксист. Герасим бросил в протянутую лопатой испанскую пятерню три пяти тысячные купюры. Нетерпеливо выждал сдачи и потребовал чек. Таксист скрипнул зубами, но выполнил требуемое. И Герасим вывалился наружу...
Глаза сразу разбежались - прямо перед ним, в свете синих огней, но все равно под красными фонарями, среди пальм с волосатыми ногами впритык к друг другу теснились двухэтажные дома с ярко и крикливо разрисованными вывесками, все эти «Дом у мамочки», «Дона Роза», «Кармен и сестры» и так далее... Естественно, все замаскировано под массажные салоны, домашние бассейны и клубы для холостых, а как же иначе, это же не Дания-Голландия или к примеру Франция, это же Королевство Испания, как трахаться-гребстись - так все, ну а как правду на вывеске написать - так сразу жопой водят... Вот за это и не люблю сранных испанцев, мачо сплошные, говнюки...

Домой Герасим вернулся лишь под утро. Истерзанный, измятый, даже в драку умудрился влезть, это когда в одной пиццерии-траттории всю правду одному мачо про Каталонию сказал, а тот взял да обиделся... Ноги у Герасима дрожали, хоть и были короткие, в голове мутилось и шумело от всего выпитого, во рту было гадко, как будто кто-то насрал... Но пакет был намертво прижат локтем правой руки, намертво, навечно, навсегда... Где его Герасим и обнаружил, пакет-то, под локтем то есть, к вечеру следующего или все еще того же дня, проснувшись в собственной одинокой постели. Где он и находился при полном вчерашнем параде, даже шляпа наличествовала, только сильно измятая... Пакет был истерзан, измочален, но в общем-то цел и в надлежащем месте. Вскрыв его, паскуду, пакет дранный и расшифровав приказ из Центра, Герасим пожалел, что вчера его сволочь не потерял. Ну такой подлянки от начальства он ни как не ожидал... И где же гады, позвольте мне вас падлы спросить, стонал он, залезая под душ, где мне гады искать, стонал Герасим доставая из холодильника третью запотевшую банку „Хейнекена« так как от местного говна у него была изжога... И куда же я пошлю своих двенадцать апостолов и апостолих. Если здесь в Барселоне я ни одного сквота твари не знаю, да и вообще - че за херня, сквот, дом скво что-ли, слегка взбодрился резидент проблескнувшей перспективой, доставая пятую банку голландского продукта. Внезапно зазвонил телефон:
-Алло, -
простонал Герасим в трубку по-испански. Оттуда долетел рык главного резидента по Испании и Португалии, генерала-лейтенанта Примакова, отирающегося в Мадриде при советском, тьфу! российском посольстве в качестве тоже атташе по культуре, вот ведь какие семечки - мало того что эта скотина мне шеф по Конторе, так он еще сука-сволочь-блядь у меня кровь пьет по линии культуры...
-Все с похмелья страдаете, Герасим Сидорович?! -
скрежатнуло напильником, да прямо по зубам и нервам больного резидента.
-Немедленно вылетайте на совещание всех атташе по культуре Испании и Португалии, на повестке дня один вопрос - подготовка альтернативно-андеграундного музыкального фестиваля молодежи под названием «Россия и Испания сплетутся дредами»...
До самого конца полета, до самого Мадрида ломал голову над шифром переданного по телефону приказа Герасим - Россия и Испания сплетутся дредами, ломал, но так и не смог разгадать загадку. Как всегда эта сволочь генерал-лейтенант Примаков-паскуда был на недосягаемой высоте...

ПРАГА.

На следующий день без шума и помпы, без ужасного количества встречающих – это было одно из условий! в Прагу почти тайком прибыл Еб и Эльза. Слави и Алекс встретили старого хипа с подругой, которая годилась ему по возрасту во внучки, усадили в разрисованный мерседесе и отвезли в Центр.
Доставив Еба и Эльзу и спрятав их в одну из многочисленных комнат, фолькс ок-ружил их вниманием и заботой, подготавливая Еба к эпохальному событию всех времен и народов - основанию новой Церкви Джинсового Бога Святого Духа.
Ужин был великолепен - жаренный сыр с картофелем и свежими, ну размороженны-ми овощами, пиво и грасс, моравский, так как свой Еб побоялся везти в такую варваскую страну, где за джойнт могут дать и восемь лет! ужас... Покурив и удо-влетворив свое любопытство насчет знакомства с новыми фейсами, старый хиппи слегка покряхтывая, удалился в свои покои, придерживая Эльзу за задок... Да, старость не радость, вздохнули Слави и Алекс, да...
После «круглого стола» Слави вместе с Алексом, Диди и Нурой прогулялись по Центру, что бы собственными глазами убедится - труба не рухнула, стены стоят, ни один цех не сожжен, ни один склад не ограблен. Все оказалось на месте. И наконец загадочно улыбаясь, в обстановке полной торжественности, Нура и Диди подвели своих любимых волосатых к неприметному зданию старого кирпича, зате-рявшегося где-то на задворках Центра, возле задней стены. Перед двойными, ну двупольными дверьми, покрашенными в голубой цвет, скромно стояла еще Маркета и потупив глаза, чему-то улыбалась. Алекс пожаловался:
-Слави, дальше этих дверей эти негодяйки и меня не пускали. Столярку им делал Павел, я его пытал, но он не признался - что там и как... Представляешь?..
-Очень нехорошие девушки, -
категорично произнес Слави и подмигнул Диди. Та молча и торжественно достала из кармана простой английский ключ, вставила его в замок и дважды повернула. Толкнув двери, отошла в сторону и так же жестом, молча предложила - проходи-те... Не колеблясь ни секунды, Слави и Алекс ворвались, без малого, в помещение.
В прямоугольном цехе было встроенно круглое, правильней сказать цилиндричес-кое помещение со стеклянным потолком, на котором было нарисовано небо с плы-вущими неизвестно куда облаками...Стеклянный потолок самого цеха пропускал дневной свет и пройдя через стекло потолка уже самой церкви-цилиндра и преломляясь че-рез облака и голубизну, предавал всему какой-то голубой, неземной, торжественый свет...
На стенах цилиндра, окрашенного в психоделические разводья с преобладающим красным, оранжевым и синим, висели в псевдо барокковых рамах портреты Святых Новой Церк-ви, мучеников положивших свои жизни на алтарь ради святого дела - Джимми, Джа-нис, Джим, Башлачев и еще и еще, большие и маленькие, эти портреты были все снабжены чуть видимым, но светом-нимбом над головой... Под каждым портретом к стене была прикреплена полочка с подсвечником и вставленными в него свеча-ми, плюс керамические и металические держаки под палочки индийских благовоний... Но самое главное – в центре полочек стояла блестящая, дырчатая, на шишечках-ножечках курительница, уже заправленная шариком гашиша. Прямо напротив входа был невысокий подиум и за ним алтарь, представляю-щий из себя раму высотой в два с лишним метра тяжелого резного дерева, так же разрисованного в психоделичные узоры, а внутри этой рамы висела на медных кольцах занавеска из синей потертой джинсы, явно сшитой из нескольких распо-ротых и выстиранных до чиста, джинсов...
-А... а что за нею, -
слегка хриплым голосом спросил Слави. Из-за спины донесся голос Маркеты:
-Посмотри...
Слави осторожно ступая по доскам пола с нарисованными на них яркими цветами подошел к подиуму и шагнул на темно-красный ковер, подойдя к самому алтарю - под рамой с занавеской стояли подсвечники со свечами, большой медный шар на подстав-ке, колокольчик больших размеров, и отогнул угол занавески... 3а нею в раме не были ни чего, совсем ни чего, пустота!.. Которая подчеркивалась расположенным в метре за рамой окном с чисто вымытым стеклом и направленным в зимнее небо..
-Потрясающе, герлы... Я тащусь... Космос есть наш джинсовый Бог и пустота, ничто есть наш Дух Святой... какая символика... Я тащусь...
-Я воскурю, -
буркнул Алекс, скрывая за цинизмом явно волнение и начал скручивать приличных размеров джойнт,
-Чья идея с окном, рамой и занавесом? -
обернулся Слави к стоящим возле входа трем герлушкам, Диди и Нура шагнули назад, выставив смущенную Маркету - вот виновница этого безобразия.
-Но остальное мы придумывали вместе! –
всплеснула руками Маркета и обернулась за поддержкой к Диди и Нуре. Слави качнул головой:
-Алекс, скрути и мне... Ты Маркета просто золотце... Так и передай своему Воло-де-Бороде... Даже и не знаю, чем тебя отблагодарить...
-Купи ей за счет Центра краски, а то она свои почти полностью на эскизы извелла, -
посоветовала Диди, Маркета забормотала что-то на вроде бы протестующе, Слави резко махнул рукой - молчать!
-Купим. Завтра же и получишь у Милана... пять тысяч крон на краски и все остальное.
-Это много, -
слабо запротестовала Маркета.
-Мало будет - еще получишь. Все, пойдем отсюда, здесь нельзя решать земные дела...
Голубые двери медленно закрылись, бесшумно повернулся ключ в замке, сверху падали большие хлопья снега, высокая труба казалось плыла сквозь облака...

Наступила суббота. С утра в клубе-сарае загремела музыка, ветерок заколыхал шары и ленты в морозном, с дымком, декабрьском воздухе, в Центр начали подтягиваться хиппи, хиппушки и просто волосато-дредастая молодежь обоего пола и даже уже не молодежь, некоторые и с детьми уже, не хиппи, но разделяющие основные идеи Центра в его взглядах на жизнь и окружающий мир. А так же просто жела-ющие оттянутся.
Е6 суетился, то и дело потирал руки в пятнах старости и посмеивался в кулак, подмигивал то одним глазом окружающим, то другим, слезящимся и в красных прожилках, окруженные морщинами, глубокими, как Великий Американский Коньен... Слави поинтересовался у старого френда в бархатном голубом камзоле, найденным в развалах склада секи-хенда, явно какой-то театр обанкротился:
-В чем дело, Еб? С тобой все в порядке?..
Еб подмигнул в очередной раз, хихикнул, потер руки и несколько смущенно отве-тил, понизив голос:
-Все о,кэй, парень... Просто я немного волнуюсь... Все же меня не каждый день выбирают в патриархи... Кстати, новое слово еще не придумали?
-Нет, а что?..
-Ни чего... К тому же учти - я до последнего времени обходился без бога... А теперь сразу и в главы Церкви... немного непривычно... А вдруг он и правда есть, как думаешь, Слави?..
-Я думаю он есть, так как я лично неоднократно ощущал его мозолистую руку над собой, когда мне требовалась охрана и помощь... Я же тебе рассказывал про слу-чай в море, Е6... А насчет обходился без бога - надо же когда-нибудь и начинать. Я думаю лет через тридцать тебе уже и отчет держать перед ним... А вдруг он и правда есть? -
улыбнулся Слави Ебу. Тот хихикнул смущенно:
-Ты скажешь - тридцать лет, ох и намерил, парень... С вашими заморочками хоро-шо хоть до восьмидесяти дотянуть... Но мы договорились Слави, ни какого цели-бата, я этих католических штучек не потерплю!.. И насчет травки ты красиво сформулировал - у них ладан, у нас трава... И то, и другое от бога...Как там дальше, парень?..
-Ну - мы не видим разницы в употреблении того или другого в культовых целях.. Я тебе все написал, большими буквами, как ты и просил. Да все равно Павел бу-дет переводить на местный...
-А Павел мне понравился... Слави, а где этот, который тоже русский, Володья?..
-Володя, он нас ждет в клубе, он там играет на бармена. Ты будешь играть на патриарха, я играю на Президента, Алекс на миллионера, а Володя-Борода на ба-рмена. ..
-Лучше всех поучается у Алекса... наиболее натурально, -
хихикнул еще раз в кулак занозистый дед и в сопровождении Эльзы удалился к себе в комнату, сказав что ему нужно еще подготовится, речь прочитать, в зер-кало на себя посмотреть и вообще... Слави и Алекс отправились в клуб, где уже было людно и весело.

К полудню, к назначенному и обозначенному на плакатах-приглашениях времени, в Центре собралось не меньше двухсот человек. Как всегда было весело, все были возбуждены, многие встречали Слави и Диди в аэропорту и помнили речь Пре-зидента произнесенную с багажной тележки. Все ожидали чего-то такого, что-то такое носилось в воздухе, что всем казалось - вот-вот раздаться гром посреди декабрьского неба и из-за расколовшегося неба рухнет на землю что-то клевое, обдав всех собравшихся и присутствующих здесь благодатью...
Со сцены гремел «Ди Сан», все столы, диваны, стулья и кресла были переполнены минимум в трое, стоял страшный шум - все говорили разом, смеялись, пели, при-танцовывали, между ног шныряли ошизевшие дети и собаки, при встрече друг с другом радостно взвизгивали и лизнув друг друга в нос, разбегались... Внося свое оживление и восторг в общий гам. От красок казалось лопнут глаза, во дво-ре Центра, даже во дворе! не было воздуха, а висел марихуаный смог... марихуаный смог... марихуаный смог...
-Тихо, фолкс, тихо! -
загремело со сцены громовым, через усилитель и колонки, отдаленно похожим на голос Слави Президента всего этого бедлама. Присутствующие, кто смог, поверну-лись к сцене, да - действительно наш любимый Президент Слави, в клешах широ-ченных розового цвета с отливом, в рубашке психоделических разводьев и джин-совом жилете, густо расшитом бисером и нитками. Президент решительно поднял руку, широкий рукав упал на плечо, обнажив запястье в браслетах, а выше цвет-ную татуировку... Ну и шутник Слави, тишины требует, сам организовал этот бед-лам, а теперь... По клубу пробежал смешок, затем другой, далее смешки перерос-ли в хохот, а уж потом и в грохот!.. Смеялись все!.. Даже кто не знал, в чем тут дело... а это кто такой смешной рядом со Слави, такой старый-старый, мор-щинистый-морщинистый, как собака чау-чау, ну и смех, фолкс, ну и дела, а то же весь хиповый такой, в камзоле бархатном и клешах джинсовых, ого! и на вы-соких каблуках дед, наверно это наш предок!.. Хa-ха-ха-ха!...
Через полчаса смех улегся, только то там, то там побулькивал остаточными явлениями, вырывался смешком или хихиканьем, видимо травка как надо, но наконец-то наступила относительная, как всегда, тишина, кто-то звякнул стаканом, Слави в очередной раз поднял руку и: -Фолкс, пипл, людички! -
обратился Слави, а дальше уже переводил Павел на местный язык. Хотя многие и сами понимали Президента.
-Сегодня у нас обалденейшее событие, потрясающее и эпохальное! Сегодня мы с вами закладываем краеугольный камень будущей религии, которая - кто знает? может быть станет когда-нибудь мировой религией!.. Церковь Джинсового Бога Святого духа - вот ее название!.. Ее постулаты кратки, но всеобъемны и всем вам давно уже знакомы - любовь и свобода, занимайся своим дело, возлюби ближ-него своего как самого себя, если давят - уходи, мейк лаф нот вар, будь как Дух - легок, радостен, весел!..
...Мы молимся не существующим богам, мы поем не написанные псалмы, мы шепчем еще не родившиеся молитвы... Мы внимаем проповедям сказанными богохульниками, возносим блудниц и склоняем колени перед циниками... Но эти блудницы, циники и богохульники есть святые апостолы нашей заблудившейся во времени и пространс-тве церкви... Их шепот, переходящий в рев, их рев переходящий в шепот, вновь и вновь рассказывает нам то, что они и сами не знали... то, что они и сами ни ви-дели и ни ведали... то, до чего им не было дела... Мы молимся богу, не зная его имени, а со стен на нас смотрят давно умершие апостолы ни когда не существо-вавшей Церкви Джинсового Бога Святого Духа, Церкви Рок-н-Ролла... Наши пастыри и мы одеты в джинсу, это есть наша ритуальная одежда, голубой цвет символизи-рует наше небо и Дух Святой, который всесведущ и повсеместен... Мы воскуряем не ладан и не фимиам возносим нашему Богу, а резкий запах травы... Наши пасты-ри во след нашим апостолам под небом цвета выгоревшей джинсы ударяют по стру-нам натянутым через наши души... Мы молимся неизвестному богу, не названному нами, вкладывая в молитву всю свою душу, даже не зная - есть ли она у нас... Церковь Джинсового Бога Святого Духа, умершие звезды светят нам, умершие зве-зды рок-н-ролла есть апостолы ее!.. Джимми, Джанис, Джим, Джон, есть апостолы и в Чехии, и в России, и в Польше!.. И во многих других краях!!! Рок-н-ролл есть музыка Церкви Джинсового Бога Святого Духа!.. Трава есть жертва нашему Богу Святому Духу!.. Как сказано в Библии - я дал вам всякую траву! Иисус Христос был первым хиппи и он ес-ть одна из ипостасей нашего Джинсового Бога!..
Слави оттер пот со лба и вгляделся в взволнованные лица стоящих внизу - глаза горели, волосы были растрепаны, румянец на щеках, он прекрасно понимал, что испытывал Иисус во время своих проповедей, этот первый рок-звезда того времени... Но пора уступать место, нельзя же быть таким эгоцентриком, Слави усмехнулся и раскинув руки в стороны, проорал изо всех сил в микрофон, а из репродукторов вылетело стогромовым эхом:
-Церковь Джинсового Бога Святого Духа имеет своих апостолов, ушедших в зенит рок-н-ролла, своих святых, отдавших жизни во славу Святого Духа и торжества идеи всеобщей любви!.. Но Церковь Джинсового Бога Святого Духа имеет и своего патриарха, старейшего хипаря в мире, которого мы только смогли отыскать! Еб, вот он, патриарх нашей Церкви, старый, морщинистый, умудренный жизнью, но по-прежнему все такой же волосатый весельчак и любитель жизни!.. А это его под-руга Эльза, всего на сорок семь лет младше нашего любимого патриарха!.. Аллилуйя Церкви Джинсового Бога Святого Духа!.. Аллилуйя Патриарху нашей Церкви!..
Клуб взорвался восторгом, криками и ревом, и только недавний ремонт и прев-ращение бывшего склада в клуб оставил крышу на месте... Еб совершенно не скрываясь оттирал слезы рукавом своей сутаны, то есть бархатного камзола рас-шитыми цветами по огромным закругленным лацканам и полам. И улыбался во все стороны своим морщинистым фейсом, усиленно показывая свою радость и важность момента, и конечно осознавая нужность новой Церкви и Религии для волосатых... Затем шум стал понемногу утихать, Еб достал из кармана лист бумаги и подманив Павла дли-нным пальцем поближе, начал говорить в микрофон совершенно непонятные вроде бы слова, но спохватившись, перешел с голландского на английский, а Павел стал переводить:
-Фолкс, тут мой друг Слави написал какую-то херню, так я ее выбрасываю - еще глаза портить...
Широким жестом под общий смех Еб скомкал лист бумаги со своей предполагаемой речью и отшвырнул его в сторону. Затем продолжил:
-Слави здесь много сказал, много и красиво... Я так не умею... Я вам просто ска-жу, без выпендрежа и бумажек. Мне много лет... Но я еще могу делать любовь, а войну я ни когда в своей жизни не делал... Если хотите оставаться хипами до старости, ну как я, как догоняющие меня мои френды Алекс и Слави...
Почти хором оба названных выкрикнули на английском - медленно! Все вокруг засмеялись, а Слави еще и погрозил Ебу кулаком. Но тот сияя морщинами, продолжал как ни в чем не бывало:
-Запомните пару-тройку вещей, как их, а! постулатов, и ваша жизнь будет спло-шной ништяк и оттяг... Во-первых - воскуряя травку во славу нашего с вами об-щего этого Джинсового Бога, не мешайте грасс с табаком... Бог этого не заслужил!..
Громовой хохот был ответом старому Ебу на его первый постулат его довольно таки странной проповеди. А тот продолжал, еще больше входя во вкус, в раж и в роль патриарха новой Церкви:
-Перед каждым воскурением грасса, то есть перед принесением жертвы, вне зави-симости, находитесь вы в храме или на флету, произнесите несколько слов моли-твы, ну слова из любой песни ну Джоплин, ну там Леннона или еще кого из наших апостолов, уже ушедших туда...
Взмах руки в сторону выхода из клуба и дальше:
-Совсем неплохо например сказать - гив мит пис шанс ну и так далее...Второе - не играйте в их игры! В карьеру, в прайса, в их жизнь!.. Можно всегда сделать свой, хипповый, бизнес, маленький, для своих, и не останешься голод-ным... Если не можешь больше ни чего другого придумать... А они пусть там молятся своему Мамоне, нам на них начхать!.. И в-третьих!.. Главное фолкс, это лю-бовь! Любите своих герл, если кто не любит герлу, а любит мэна, так это тоже ништяк, лишь бы это была любовь, а не просто трах... Если любите двоих – тоже ништяк!.. Но любите друг друга, а не трахайте друг друга, как «квадраты»... Секс-шопы нам не нужны, наш храм - это вся наша Земля!..
Слави выскочил на подиум под рев собравшихся хипов, воодушевленных пропове-дью старого Еба и проорал в микрофон по-английски, взмахнув Павлу рукой - мол переводи давай:
-Фолкс, Церковь Джинсового Бога Святого Духа заложена!!! Ее патриарх наш Еб!!! Аллилуйя нашей Церкви!!! Аллилуйя патриарху нашему Ебу!!! Аллилуйя!!! Аллилуйя!.. А после ужина торжественная служба по случаю открытия нашего первого нового Храма нашей Церкви!.. И Еб нам там в нашем храме еще чего-нибудь рас-скажет!..
«Ди Сан» грянул «Гив мит пис шанс», все в клубе схватились за руки и подхватили слова... На сцене стояли, тоже взявшись за руки - Слави, Диди, Еб, Эльза, Алекс, Нура, Павел и беременная Марта... Девочки Павла и Марты выбежали на подиум и поднесли три огромных букета свежих цветов - ярких пунцовых роз, Ебу... Тот расчувствовавшись и шмягая носам, чмокнул детишек в макушки. Алекс шепнул Слави по-русски:
-А пионерский галстук деду повязывать не будем?..
-Не порть момент, морда, все со своим цинизмом, -
получил в ответ Алекс и заулыбался дальше в зал.

В морозной темноте города, освещенной огнями многочисленных реклам и фонарей, среди домов притихших и как бы присевших с потушенными и еще изредка освещенными окнами, среди замерзших на зиму деревьев с уснувшими голубями, разлета-лись слова страшной песни... Мир, окружающий Центр помощи и развития, окружаю-щий Церковь Джинсового Бога Святого Духа, совсем не хотел этого шанса... Мир хотел денег, карьеры, квартир, вещей, автомобилей... А все это так же могла дать и война, такая маленькая и на другом конце Земли, где можно спокойно и без проблем продать немного оружия... Продать немного оружия, заработать собственным детям на учебу в престижных высших заведениях, а затем еще заработать и не только денег, но и моральный капитал! на востановление разрушенного... Новая же Церковь была страшна в своем пацифизме и совсем не учитывала желания общества. Но слава Всевышнему - как всегда при закладывании новой Церкви и возникновении новой Религии, приверженцы этого нового культа были в меньши-нстве... Большинство, и агрессивное большинство, молилось совершенно другим богам... И лики их богов разносил мерцающий экран ти-ви...
Из стоящей на углу Центра автомашины с потушенными фарами марки «Мерседесе» доносился какой-то шепот что-ли, какие-то звуки, и если бы на этой пустынной в этот ночной час улице Корунной появился бы случайный запоздалый прохожий, то он мог, если бы прислушался, разобрать следующее:
-Пятнадцатый, пятнадцатый, я первый, я первый, как слышите, прием...
И так было всегда. Одни провозглашали аллилуйя новому богу, другие выслежива-ли их, что бы пригвоздить к кресту...
Из автомашины донесся слегка искаженный голос Слави:
-А теперь фолкс, направимся в наш первый Храм и воскурим там нашим Богом дан-ную нам траву во славу его и его Церкви!..

КОПЕНГАГЕН.

Солнце падало в Залив, освещая вставшие на якорь белые океанские корабли, стального цвета натовский линкор под флагом агрессивного блока, камень набережной, тяжелые цепи и чугунные тумбы, к которым когда-то привязывали парусные корабли гораздо меньшего, чем современные, водоизмещения. Это время суток для Самсона Феликсовича было самым любимым - солнце падает в Залив, лучи посылают свое последнее «прощай» этому туманно-мистическому городу, с флюгерами, каналами, статуями и конечно Русалкой, куда же без нее, с отполированной поверхностью-кожей от многочисленных туристических взглядов...
Самсон Феликсович Богатырев, имечко дал конечно папаша, профессор античности, нет, не живший в античную эпоху, а изучавший ее и преподававший в ленинградском университете почти до самой своей естественной, надо подчеркнуть слово «естественной», в наше нелегкое время, смерти. Отчество досталось по наследству все от того же папаши, и в свое время, ну во время учебы в спецшколе, где учили разному и нужному, вызывало ни один раз всеобщий смех и дружескую шутку... Ну а фамилия берет свое начало явно из былинных первооснов, не меньше. Так вот, Самсон Феликсович Богатырев совершал свой ежедневный моцион-променад, и внимательно вслушивался-вглядывался в окружающую его действительность. Во все эти туристические вздохи-ахи, вспышки фотоаппаратов, пробежки на роликовых коньках и проезды на многочисленных велосипедах, место было выбрано с одной стороны людное, но с другой стороны - удачное, удачное для того, что сейчас свершится... Неизвестно откуда вынырнувший молодой человек, по виду начинающий гомосек с серьгою в левом ухе, и куда только начальство смотрит, а потом что? ухо отрезать и пришивать новое? подойдя к парапету, огораживающий бурные стальные волны с шапкой грязной пены от глупых туристов... Внимание! взял и положил на него, на парапет! положил «Плейбой» , предпоследнее число с загнутым верхним углом, положил слева, правильно, слева от себя и уставился на красоты... На красоты стального Залива...
Самсон Феликсович аккуратно оперся руками на парапет, под правую случайно попал «Плейбой» глянцем-прохладцей будоража ладонь молодой плотью, начинающий гомосек повернулся через правое плечо, так и не посмотрев на Самсона Феликсовича, еще бы... Еще бы его интересовала шестидесяти двухлетняя развалина в старом немодном пальто, повернулся и почти сразу исчез в осенней круговерти туристов, посетивших столицу Дании, город Копенгаген... Ну а Самсон Феликсович улыбаясь как можно безобразней, пошло и маразматично, чуть ли не с урчанием и ниткой слюны, подхватил журнальчик и увлеченно листая его, зашаркал по своим старческим делам... Ну онанировать к примеру, потому что судя по одежде, на проститутку денег у старику нет, а бесплатно такому и горбатая старуха дать не подумает...
Переулок, автобусная остановка, цепкий взгляд из-под кустистых бровей, вроде бы хвоста нет, задняя площадка, оплата билета у кондуктора, архаизм, но туристов умиляет, вроде бы ни кто не вскочил в автобус, вроде бы ни кто не едет следом, вроде бы ни кто не следит, вроде бы все в порядке... Остановка, пересадка, другой автобус, вокзал чистенький и уютненький, чашку кофе пожалуйста, благодарю, вроде бы все нормально, поезд, последний вагон, пересадка, другой поезд, третий поезд, возвращение в Копенгаген... Автобус, остановка, такси, второе такси, если и был хвост, то давно потерялся в огромном количестве проверок, отрубов, проскоков в проходных дворах, заскакивания в последнею секунду в последний вагон, ныряние в подземные переходы, пробежки в полупустых торговых пассажах...
Самсон Феликсович был глубоко законспирированным резидентом Конторы по Дании, дослужившийся до генерала-майора и не собирающийся в свои шестьдесят два уходить в отставку, в запас... Нет, покой нам только снится, есть еще порох в патронах, были и мы рысаками, бормотал Самсон Феликсович по-датски себе под нос, вскарабкиваясь по крутой лестнице в собственную квартиру. Самсон Феликсович был известен соседям как двадцать восемь лет назад вернувшийся из Австралии сын датского адвоката, разбогатевшего, немного, но все же, на австралийской клиентуре. Сам же Хуго Яергенсен сразу по возвращению из Австралии купил эту квартирку и зажил тихой жизнь холостяка, занимался недвижимостью, владел небольшой посреднической фирмой, хотя сказать по правде, все больше делами занимался его молоденький помощник Аске. О котором Хуго в разговоре с дворником, хозяином маленького продуктового магазинчика напротив через улицу и смотрителем дома отзывался только в отличной степени. Хвалил в общем, подлеца, хотя и за дело...
Уф, может переехать в дом с лифтом, бормотал Хуго Феликсович, отпирая многочисленные замки, пыхтя и кряхтя. За дверью же он вздохнул полной грудью, сбросил на старенькое кресло пальто и мятую шляпу с колючим шарфом, завтра же выброшу старье, в очередной раз подумалось, и пружинящим шагом сорокалетнего атлета прошел в крохотный кабинет. Вороватый взгляд из-под опущенной шторы - спокойно, все спокойно, журнал в корзину для мусора, пакет из журнала на стол. Доставая из тайника реактивы и снимая с полки Шекспира в издании «Уоркмайстер», Самсон Феликсович усмехнулся - сколько лет на тайном фронте, все с кинжалом и плащом, нет, старая гвардия борозды не испортит, не умотали сивого мерина датские дороги... Быстрый взгляд в угол - может раз двадцать для укрепления собственного мнения о самом себе каждою рукой двадцатикилограммовку выжать?.. Ну да ладно, в следующий раз... Гиря была покрыта густым слоем пыли.
Расшифровав приказ, резидент нелегальной резидентуры в Дании выпучил глаза. Они что, шутки шутят или кота за яйца мучают?.. Самсон Феликсович последние два года своей жизни стал забывать или путать пословицы и поговорки родного народа, но сам этого не замечал, не общаясь с русскоговорящими - не мог этого заметить и поправить не кому было, ну или посоветовать обратится к врачу. Ближайший же врач, который понял бы Самсон Феликсовича без переводчика и в данном конкретном случае, располагался в Калининграде, бывшем Кенигсберге.
Ясно, завтра покрашу волосы в красный цвет, пробью себе ухо и... да! и нос серьгами, и побегу в эту сранную Христианию искать этого Сашку-Немца, как же, держите рот шире каравая!..
Служба подслушивания в этот день веселилась от всей души - старый выживший из ума резидент русских, как там его по правде, ну Хуго Босс этот, орал на русском языке и использовал непереводимые словосочетания, говорящие о том, что как будто он, резидент, был в сексуальной связи со своим начальником, его мамой, всей его семьей, всей русской безопасностью да еще в извращенной форме!.. Ох уж эти русские, нет что бы просто по-датски сказать - фак оф, приятель, и все...


ПРАГА.

12:30
Совсем невдалеке от центра Праги, шумного летом и притихшего зимою, в одной из тихих улочек с совершенно не запоминающимся названием, что-то на вроде Торговая или Рыночная, в одном из многочисленных четырехэтажных зданий постройки начала века, на втором этаже располагалось скромное учреждение. Внизу, среди целой кучи прикрученных к стене табличек с названиями фирм, безли-ким синим пятном по стальному пластику в английской транскрипции значилось - «Чешский филиал ОБНОНС США». И только некоторые знали, что такое ОБНОНС... ОТДЕЛ БОРЬБЫ с НЕЗАКОННЫМ ОБРАЩЕНИЕМ НАРКОТИЧЕС-КИХ СРЕДСТВ.
Там-то, за стальными дверями, обшитыми мореным дубом для конспирации, в окружении современейшей оргтехники, сателитной связи и экспресс-лабараторией, которой позавидовал бы университет с химическим факультетом, во главе скром-ного коллектива - всего пять человек, граждан США, боролся Джон Бредди с ма-фиями... Желавших захлестнуть цивилизованный мир потоком наркотического яда.
Кабинет, скромный, но обставленный современной офисной удобной мебелью, с окнами выходящими во двор и имеющими непрозрачные, непрослушиваемые и непро-биваемые даже из автомата Калашникофф! стеклами, за столом темной блестящей полировки сидел сам шеф ОБНОНС Джо, как фамильярно называли его соратники и сотрудники. Высокий лоб Джо бороздила морщина, говорящая знающему Джо-Джона, что тот озабочен, озадачен очень и очень серьезной задачей. Джон Бредди полу-чил только что из Центральной штаб-квартиры ОБНОНС указание начальства, кото-рое не обсуждается, секретнейшее и судя по некоторым ноткам, совсем неулови-мым, явно паническое. Джон пожал плечами и надавил кнопку под столом, в про-еме двери возникла отличная фигура увлекающейся аэробикой и плаванием в кры-тых бассейнах, секретаря, верного помощника и герл-френд самого шефа, Джулии.
-Что-то случилось, Джо? -
поинтересовалась Джулия, одновременно фамильярно, но и с достаточной долей респекта к шефу, все же нельзя путать личное со служебным!
-Да они все там с ума сошли! -
с итальянской, столь не свойственной ему экспрессией, взмахнул обоими руками Джон, на что Джулия лишь улыбнулась. Она прекрасно знала об взаимоотношениях своего любимого шефа с Центром ОБНОНС - Центр панически воспринимал даже к примеру, появившееся здесь в Чехии, лекарство для детей, если на коробке было написано в составе содержимого - кодеин, и совершенно не интересовались дози-ровкой, а просто требовали от шефа принять все! ну буквально все меры для того, что бы лекарство исчезло из продажи... А кодеина там было пять нулей после запятой, перед нею тоже нуль, и в конце цифра семь... И все это от грамма! И так все время...
-Да они там просто с ума сошли, приказывают нам принять все! ты слышишь, Джулия, все! меры по ликвидации какого-то Центра какой-то помощи, они наверное все еще представляют, что Чехия это где-то рядом с Афганистаном, и можно дик-товать свое!..
Джулия подошла к столу, с маленького приставного столика взяла тяжелый хрус-тальный стакан, резьба приятно ощущалась ладонью, подхватила тяжелый сифон, запотевший от холодной воды, и струя содовой забила, забурлила, запенилась в стакане. Джон залпом выпил предложенное, аккуратно вытер губы льняной салфеткой, благодарно кивнул головой с аккуратным пробором и погладив Джулию по упру-гим ягодицам, жалобно спросил:
-Есть ли у нас какая-нибудь хоть информация по этому Центру? Может быть что-нибудь из газет?.. И что прикажешь делать, Джулия? Брать этот Центр штурмом? Подкупать местную полицию, давать взятку что бы они ворвались в этот Центр?.. Или через наше посольство послать ноту протеста тому клерку, который зарегистрировал этот трижды будь он проклят этот Центр?.. Ты случайно не знаешь от-вета, Джулия? ...
Джулия уселась в кресло для гостей, перекинула одну длинную ногу через другую, продемонстрировав Джону белоснежнейшее белье, и перейдя сразу на серьезный тон, в виде вопроса предположила:
-Какая-то информация наверное есть у ребят, Джо?
Кивок в сторону стены, где как предполагалось, сидят операторы, собирающие всю интересную информацию, которая хоть каким-то боком могла их косну-тся - с тиви, газет, журналов и прочая. В данное же время комната за стеною была пуста, операторы оправились перекусить по куску пиццы в заведение напро-тив и будут не раньше чем через двадцать две минуты, Джо...
-Ну а потом и можно сделать вывод, может быть даже начальство опять паникует, -
забираясь под стол, бормотала Джулия.
Все предложенное Джулией Джон знал прекрасно и без нее, это была обычная рути-на - начальство присылает сигнал, операторы предоставляют информацию, а Джон подготавливает решение... Начальство утверждает, да, утверждает, вот именно, вот именно, вот именно, утверждает!.. Но ведь всегда приятно слышать слова, подтверждающие правильность собственных мыслей, о, о, о, Джулия!!!..
-Джулия, ты просто ангел, когда вернутся ребята - передай им - мне нужна вся информация по этому Центру. Вот его название, -
слегка дрогнувшей рукой Джон небрежно черкнул несколько слов на бумаге, несколько слов на чешском языке, это всегда поражало Джулию - шеф умеет писа-ть по-чешски! со всеми этими кружочками, как у норвежцев и какими-то птичками, которых вроде бы нет уже ни у одного народа...
Дверь за Джулией закрылась, Джон проверил зипер брюк - застегнут, и погрузился в свои мысли. Хм, Центр помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых го-дов... Оно что, там героинч то-ли фасуют?..

17:59
В своей функциональности и работе Центр напоминал отлично сделанную и во время обслуживаемую машину. Даже было неизвестно, что за машину напоминал - то ли по изготовлению денег, кованию прайсов, то ли по изготовлению хороше-го настроения посредством различнейших некоммерческих программ.
Пан Милан не уставал радоваться, так же как и все остальные, проживающие в Центре, посещающие его или только работающие в нем. Но пан Милан радовался не-сколько с других аспектов, он определял успешность и процветание Центра не в каких-то там абстрактных, для него, программах, а в конкретных денежных средс-твах, лежащих на текущем счете Центра в банке. А он, текущий счет, радовал пана Милана, нет, не зря он здесь, как выражается иногда пан Президент, пан Сл-ави - кует прайса, нет, не зря! Ощутимые и весомые премии-процент от продан-ного, которые он в начале каждого месяца приносил домой в аккуратном конверте, убеждали его старую и любимую Анешку - нет, не все плохо на свете и что бы не писали в этих продажных газетенках, наш, да, именно так - наш! Центр это успешное предприятие с несколько странными, но вполне понятными, конечными целями... Ну что поделаешь, если этим большим детям, Слави, Алексу и всем ос-тальным вместе с ними, нравится тратить заработанные паном Миланом, то есть мною! деньги не совсем так, как принято у остальных!.. В демократической стра-не это не запрещено, уважаемые! И считать чужие деньги - не красиво!..
Пан Милан закончил внутренний монолог, откинулся на спинку своего менеджерс-кого кресла на колесиках и оглядел сделанную работу - годовой отчет за эти несколько месяцев. Он радовал нулями! Отчет. Если судить по поступлениям и совершен-но не обращать внимание на что и как быстро расходуются деньги, то движению денежных сред-ств в их Центре должны позавидовать даже современные крупные фирмы!.. Восемна-дцать магазинов на договоре продающих ношенную одежду, девять своих собственных, два магазина по продаже отремонтированной мебели, три магазина по продаже копий старой народной мебели... В двенадцати странах коммерческие партнеры по последней позиции, два партнера в Польше!.. Даже книга пана Боро-ды, отпечатанная в типографии пана Гонзы, успешно распродается через фирму "Космос"... Ну а расходы, как было сказано ему при приеме паном Слави – некоммерческие программы вас не касаются... И правильно, что ему до всех этих уик-эндов, некоммерческих концертов, издания журнала без рекламы и так далее, и тому подобное...
Пан Милан аккуратно подписал отчет и встав с кресла, прошел те несколько ша-гов, отделявших его стол от стола пана Президента, Водрузив отчет в пластиковой папке посередине захламленного всякой всячиной стола, что бы пан Слави завтра сразу по приходу увидел проделанную им работу и ознакомился с денежны-ми делами Центра, пан Милан с чувством глубокого удовлетворения, так тов. Бре-жнев когда-то говорил, покинул свое рабочее место. Не забыв запереть дверь на два оборота английского замка. На дворе лежал свежо выпавший снег, из дверей клуба на него ложились разноцветные блики и слышалась музыка, вроде бы Джетро Тал играет, пан Милан слегка подпел в такт музыке, неплохая музыка, все же что не говори, неплохая... Усевшись в свой старенький автомобиль патриотической марки, пан Милан покинул Центр. Ему был объявлен двухнедельный выходной в связи с Рождеством, Новым Годом и так далее... С темно-синего неба светили крупные звезды, воздух казалось звенел под колесами «Шкодовки» от морозца. Хо-рошо...

19:17
В тесном кабинете шефа издательства "Матя", то есть самого Либора Мати, было тесно. Мало того что сам кабинет был забит сверх всякой меры всякой ерундой - пачки книг, пустые и непустые бутылки, дранные кресла, чашки и стаканы, ка-кие-то коробки и чемоданы, на стенах густо от плакатов и фотографий с различнейш-их мероприятий, так еще и от набившихся людей не продохнуть. Сам Либор не то-лько выдавал отличнейшие культовые, андеграундные и о рок-музыке книги, но еще финансировал и проводил различнейшие акции, от дня рождения Магора до рок-фестиваля в честь когда-то подпольного журнала «Окно». В кабинете было тесно, сам Матя, длинный, худой, волосатый и бородатый, с высоким лбом мыслителя и хитрыми глазками бизнесмена, одетый в черные джинсы и такую же черную тричку с надписью "Двадцать лет Окно", рассматривал собравшихся и раз-мышлял, если бы это было лет так пятнадцать-двадцать назад к примеру и сюда бы прибежала тогдашняя СТБезопасность, вот бы им радости было, полные штаны!.. Не нужно бегать по всем этим пивным и подвалам, ездить по лесам-хуторам, раз! и почти вся верхушка чешского андеграунда в лапах правосудия... Были почти все, за исключением не вернувшихся из эмиграции и не вернувшихся оттуда, откуда увы, не возвращаются... Отсутствовал протестанский отец-священник Карасик, по совместительству рок-певец чешского андеграунда... Он пел свои песни на благотворительном концерте в пользу борющейся Чечни. Отсутствовали издатели бывшего подпольного журнала «Машурковское подземелье» в полном своем составе, так как проживают на Моравии, и ради такого сборища - даже не пьянка! они не двинули-сь с места... Не было и самого прославленного Магора, пана Ироуса, он со своей толстой пожилой хипушкой Дашей оттягивался на своем хуторе и плевал на собра-ние, объявленное Матей. Отсутствовали еще два столпа чешского андеграунда про-шедших лет - Чуняс и Сведек. Первый, несший кличку в переводе с чешского Сви-нья, нес нелегкую службу в рядах безопасности Чешской Республики (да, и такое бывает с бывшими хипами!), именуемой ныне БИС; второй же давно уже наплевал на такие сборища пен-сионеров от андеграунда и спокойно делал деньги на хлеб насущный в своем мал-еньком овощном магазине, заодно продумывая, между продажей овощей, концепцию своего следующего концептуального альбома... Сведек был музыкант.
Либор оглядел всех собравшихся - всех этих Индианы, Лабусы, Мартины, Джо-ны, Французы и Канады, и прочая, и прочая, и прочая, желающие могут откры-ть любой номер бывшего самиздата, а ныне совершенно легального журнала «Машурковское подземелье» или к примеру умершего «Окно» и найдя любую кличку под фотографией старше сорока пяти лет, смело называйте ее. И не ошибетесь - если носитель этого гордого имени не эмигрировал, не умер, не живет в провинции, не наплевал на эти сборища ветеранов, то он был здесь... Либор вздохнул и нег-ромким голосом начал:
-Наверное все читали газеты или смотрели ти-ви... Насчет шумихи вокруг этого Центра... Меня тут с «Стоуна» Роульф беспокоил, интересовался, поддержи-ваем ли мы, старый пражский андеграунд с ними контакт и какое наше мнение на-счет всего этого... Что думаете, людички?..
Крики, шум, все как в прежнее время, кто-то открывает пиво, кто-то наливает рому, кто-то требует чаю, но все хором, не слушая друг друга, перебивая и ра-змахивая руками, все обсуждают, этих молокососов, решивших продолжать то, на чем они вообще-то уже давно поставили крест... Либор, переждав шум, подытожил все выкрикнутое:
Ясно... Я тоже так думаю... Они нам не френды, с нами не знакомились, подождем во что выльется компания в прессе, ну а там посмотрим, может еще и подру-жимся...

20:31
-Ну что, уже читали? -
коротко поинтересовался начальник полиции у помощника прокурора, специально приехавшего на совещание, что бы самому быть в курсе событий. Сидящие вокруг стола начальника полиции города Праги ярко освещенные чешскими люстрами, оживились и зашевелились на итальянских стульях. Стол был финский, большинство собравшихся было одето в одежду не чешского производства, но все были патриоты. И все явно ознакомились со статьей в последнем номере «Младе фронте днес», этой газетенке.. Помощник прокурора пожал плечами в пиджаке от «Кардена» - ну читал и что? Начальник полиции хлопнул ладонью по столу:
-Если их зарегистрируют - это будет прецедент, после этого остается только кофе-шопы на Вацлаваке пооткрывать!.. От наркоманов прохода не будет, детям в школах будут героин продавать!..
-Как та учительница, -
негромко сказал кто-то из собравшихся, но начальник услышал замечание и просто взвился, как укушенный.
-Учительнице той простительно! Она дура не до конца понимала, что делает! За это и получила всего два года условно! И права работать с детьми ее суд не лишил! а эти-то, эти!..
Начальник полиции схватил стакан с минералкой и сделал большой глоток, его раскрасневшееся лицо стало принимать относительно нормальный вид. Из дальнего угла донеслось:
-Открывать на Вацлаваке кофе-шопы не надо будет... Только легализировать сущес-твующие...
На что начальник лишь махнул рукой - болтайте, болтайте, вы просто не понимаете откуда опасность придет... Отдышавшись, начальник продолжил:
-Зарегистрируют их или нет, у нас другая задача. Пан Клаус, на вас координац-ия с пожарниками, там же общественность собирается, концерты проводят, не мо-жет быть, что бы у них все в порядке было... Пан Вуйтек – сангигиена, вода канализация, посуда, пан Прохазка - налоговое управление. Пан Шимунек - катастрат и архитектурное управление, может? они что нарушили... Пан Менсе - торгов-ое управление, есть ли у них разрешение на продажу алкоголя и всего остально-го, не мне вас учить, не один рок-клуб мы с вами задушили, думаю и здесь сп-равимся... Пан Гула, как идет следствие о нападении на сотрудников полиции при исполнении ими служебных обязанностей?
Названный, пан Гула - толстый, неопрятный, мешок с картошкой, вскочил и выта-ращил тупые глаза:
-Так это... Они с частной территории выпихнули полицейских... А у тех не было права на вторжение... вот...
Пан Гула развел руками и плюхнулся на итальянский стул. Хорошая мебель у нача-льника полиции всего города Праги, не то что у нас в отделении...
Начальник полиции посмотрел на пана Гулу презрительно, сощурив глаза, как перед выстрелом;
-Какая частная территория? Здесь что, Америка?! Здесь Чешская Республика, а не Америка сранная! Продолжайте следствие, как закончите - передавайте в суд, и суд будет решать - здесь Америка или Чехия... В 82, когда я был простым пат-рульным, мы такой ерундой голову не забивали - частная территория!..
-В 82 был другой режим... Тоталитарный, -
как бы в сторону заметил помощник прокурора. На что начальник полиции живо отреагировал:
-Да, другой режим, но неприкосновенность полицейского охраняется во всем мирe!.. В том числе и в их сраной Америке!.. И этому сраному американцу нужно напомнить об этом!..
-Но и частное владение у них неприкосновенно... Я думаю - следствие вести надо, но в контакте с нами и ориентируясь на политическую обстановку... Если что, то сразу, -
помощник прокурора сделал движение рукой, как будто поймал муху и все присутствующие засмеялись. Подобострастно, заливисто, заглядывая в глаза представителю демократической прокуратуры демократической республики...

22:22
Начальник одного из отделов БИC, занимающегося радикальными организациями, которые могут угрожать Конституции, целостности государства и безопасности общества, получил донесение от своего лучшего тайного сотрудника, внедренно-го в Центр -

СООБЩАЮ - ВОЗГЛАВЛЯЕТ ЦЕНТР АЛЕКС И СЛАВИ, ХОТЯ ОРГАНИЗАТОРАМИ ЯВЛЯЮТСЯ АЛЕКС И ПАВЕЛ. ФАМИЛИИ ОРГАНИЗАТОРОВ МОЖНО УТОЧНИТЬ ПО МЕСТУ РЕГИСТРАЦИИ ЦЕНТРА. СЛАВИ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ЯВЛЯЕТСЯ РУССКИМ, ЧТО ДАЕТ ПОВОД ПРЕДПОЛАГАТЬ РУКУ РУССКОЙ МАФИИ. ПРИНИМАЮ МЕРЫ ДЛЯ ПОЛНОЙ ИДЕНФИКАЦИИ ЭТОГО СЛАВИ, ТРЕБУЕТСЯ ЕЩЕ ТАКОЕ ЖЕ КОЛИЧЕСТВО МАТЕРИАЛА ДЛЯ ПОДКУПА ЛИЦ ВЛАДЕЮЩИХ ИНФОРМАЦИЕЙ.
КАРАМАЗОФФ.

Начальник почесал пятерней лысую голову и кряхтя принялся составлять доклад начальству, запрос в оперативный отдел для установления личности этого «Сла-ви» через полицию для иностранцев и в хозяйственный отдел требование на «...для оперативных нужд прошу вы-делить шесть граммов кокаина, двести грамм гашиша и двадцать таблеток экстази». Действительно, явно просматривался русский след...

02:35-05:30
В эту ночь в Центре помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов не было ни одного человека, ну за исключением разве детей, который бы уклони-лся от вечно актуального лозунга шестидесятых - МЕЙК ЛАФ, НОТ ВАР!!! Делай любовь, а не войну...
Слави и Диди, Алекс и Нура, Володя-Борода и Маркета, Рендол и... Легче сказа-ть, кто не участвовал в делании любви, а не войны. Павел и Марта, обняв большой живот Марты, сладко спали, но бдительно прислушивались, врач сказал - дочка и скоро, четвертая дочка, стучалась, то ли торопилась в большой мир, то ли просто напоминала о себе...
Пар было много. Уик-энды делали свое дело - хиппи обоего пола находили свои потерянные половины и... Мейк лаф, нот вар... Если кому-то это не по нраву, то может обратится в статистический отдел правительства, там ему скажут - в Чешской Республике катастрофически уменьшается деторождаемость и катастрофически возрастает процент нетрудоспособного населения... Правда предполагаемые дети по мнению будущих предполагаемых родителей скорей всего не вольются в серые ряды трудоспособного населения, а останутся за бортом общества, влача жалкую и незавидную жизнь экофермеров, ремесленников, художников и прочего отребья, с точки зрения этих самых серых трудоспособных.
Машину на углу вот уже несколько дней сменил более комфортабельный микроавто-бус, битком набитый современной подслушивающей аппаратурой, а главное! с шумовыми фильтрами, а то что повадились делать эти негодяи, эти паразиты!.. Хлопать изо всех сил неизвестно чем по выявленным микрофонам, трое полицейских госпитализированы, а еще - мы пацифисты!.. сволочи... Или на микрофоны направленно-го действия врубают изо всех сил свои гитары, барабаны и усилители... У Мартина даже носом кровь пошла, бандиты!..
Ну и фак им в ухо, пусть пишут, как мы тут хипповый лозунг все вместе двига-ем, подумал мимолетно Алекс, засыпая измученный молодостью Нуры...
Наверное этим гадам там ништяк, под наши вздохи-ахи в автобусике всю ночь торчать, мелькнуло в голове у пана Президента Центра, когда его подруга Диди вернулась в очередной раз из душа, посвежевшая и набравшаяся новых сил... Мо-жет что-нибудь им сказать, шевельнулось в голове, но хулиганские мысли мгновенно улетучились от мягких губ Диди...
Эти гады трахаются изо всех сил, почти из каждой комнаты хрип, рев, рычанье и стоны, круче чем по видаку порнуха, а тут сиди, как последний импотент и потей под их завыванье, бурчал себе под нос сотрудник БИС Зденек... Сейчас бы под бок своей Петры или еще к кому, да... Скрипнув зубами, Зденек покосился на своего напарника... Ну и зрелище - Карел прильнул одним ухом к наушнику, глаза закатились, а из полуоткрытого рта нитка слюны на аппаратуру тянется... Прямиком на современную подслушивающую...
А по всему эфиру неслось над притихшей заснеженной и слегка подмороженной Прагой горячие слова любви, и в таком количестве, что их было бы совершенно достаточно для растопки средних размеров айсберга... Количество выделенной эн-ергии в эту же ночь в Центре хватило бы на обэлектричивание концерта современ-ной рок-команды. Плюс ко всему - слова неслись на различнейших языках - чеш-ском и английском, русском и немецком, голландском, это старому Ебу шепнула что-то в ухо его молодая Эльза, и почему-то на польском, иногда даже пробива-лись испанские, итальянские и на удивление подслушивающих, а утром и расши-фровывающих - норвежские слова!.. То есть любовь космополитна, хиппи всех стран - объединяйтесь и делайте любовь, а не войну, делайте любовь, делайте лю-бовь, делайте любовь, делайте любовь...
Дольше всех продержался молодой Радек с еще более молодой Кристиной... Совре-менная подслушивающая аппаратура, которой даже не повредили слюни Карела, запи-сала их вздохи, ахи, чмоканья и прочие звуки уже в пол-шестого утра... Карел посмотрел мутным взглядом на Зденека, тот от греха подальше вывалился из мик-роавтобуса перекурить. И охладится...

03:42
Плотные серые шторы, отгораживающие кабинет от дневного света и внешнего ми-ра, казалось подчеркивали о конфиденциальности совещания. Неяркое освещение дополняло эту подчеркнутость, придавала ей конспиративный вид. За небольшим продолговатым столом восседало несколько мужчин, подтянутых и расползшихся толстым телом на стульях, в отличных и не очень костюмах, со слегка распущенными галстуками, выбритые и с бородами...Это было руководство БИС, чешской службы безопасности, это на их плечах, кстати - у некоторых посыпанных перхотью, и лежала безопасность государства, которому и которой угрожал этот Центр. Недаром у него такое зловещее название...
-Ну что же, начнем, докладывать не будем, обстановку вы знаете не хуже меня, -
чуть плотноватый, с щеками как у бурундука и прилизанными волосами на голове мужчина, чью фамилию лишь изредка, и то - в связи с каким-нибудь скандалом разве, упоминают в газетах и который практически ни когда не появляется на экранах ти-ви, оглядел собравшихся.
-Наша цель - собрать всю, я подчеркиваю - всю информацию об этом Центре и его руководителях. Это первое. Второе. Из собранной информации выделить то, что может послужить совершенно законному, я подчеркиваю - совершенно законному закрытию данного Центра. И в случае нарушения действующего законодательства - возбуждение уголовного дела против нарушивших его. Сегодня я был у премьера-министра...
Все присутствующие как бы поклонились при упоминании этой должности, как бы приподнялись, как бы отдали честь, хотя ни кто из собравшихся не имел головного убора... Директор БИС продолжил, оценив оказанное внимание премьер-министру:
-Он обеспокоен вмешательством зарубежных средств массовой информации в наши внутренне дела. И это уже не первый случай. Атомная электростанция «Темелин», теперь этот Центр, раньше обанкротившиеся банки, это все наши внутренние де-ла и ни кого, премьер-министр подчеркнул - ни кого не должны интересовать на-ши внутренние дела! Но одновременно с этим ему совершенно не нравится, что перед предполагаемым нашим приемом в Общую Европу у нашей страны будут проблемы со всеми этими организациями...
Губы директора презрительно скривились и как-то брезгливо что-ли дрогнули.
-...этими всеми Эмнисти Интернешлвсеми , Хельсинский Комитет, Люди и Земля... И про-чие... На Западе к ним несколько прислушиваются.
Все тоже закривили губы и закивали головами - действительно, занимались бы лучше Африкой, Китаем, ну Россией к примеру, нет же, лезут в дела, во внутренние дела демократической республики...
-Вместе со всем изложенным премьеру-министру совсем не нравится, что в нарушении законов и подписанных нашей страной международных договоров, этот Центр пытается пропагандировать наркотические средства.
Директор БИС оглядел всех присутствующих, как бы спрашивая - понимают ли они значение его слов и весомость? Все понимали, еще бы! сам премь-ер-министр обеспокоен этим Центром...
-Ко всему прочему, этот Центр пытается подбить под свою пропаганду наркотиче-ских средств не только юридическую базу, но и прикрыться якобы церковью, религиозным культом и его оправлением!.. Вот ознакомьтесь, наш сотрудник добыл копию устава этой так называемой Церкви Джинсового Бога Святого Духа. Особые места подчеркнуты, особенно опасные - они совершенно легально собираются использо-вать наркотические средства для оправления своих псевдо культов!..
Все сидящие за длинным полированным столом зашелестели розданными бумагами, директор БИС откинулся на спинку стула и закурил сигару. Сквозь струйку настоящей «Короны» он уже видел примерный план действий...
-Ознакомились? Теперь следующее. Пана премьера-министра в еще большей степени беспокоит даже не пропаганда наркотических средств, а пропаганда совершенно асоциального, аполитичного, антиобщественного образа жизни... Если вся молодежь уйдет в этот сранный Центр, сказал премьер-министр, то кто же будет строи-ть наше демократическое общество?.. И платить налоги. Какие будут предложения?
-Разрешите мне? -
в этом кабинете не было принято лишний раз называть имена, даже при обращении к директору БИС, все прошли школу конспирации при прежнем режиме, с которым боролись в глубоком подполье и который победили... Правда некоторые умудрялись и сотрудничать с тем режимом, а некоторые из присутствующих и прямо работали на тот режим, а не боролись с ним, но как провозгласил пан Президент республи-ки - мы должны простить друг другу (?!), и все вместе начать строить новое общество. Конспирация в БИС была уважаема и на должной высоте не только в силу традиций, но и из-за обеспокоенности всеми этими экстремистами.
-Мы вас слушаем, полковник, -
директор БИС кивнул головой. Поднявший руку безликий субъект неизвестных лет, от тридцати до пятидесяти со смазанными чертами лица, начал:
-Среди нас работает один бывший представитель андеграунда... Обойдемся без фа-милий. Он по прежнему поддерживает отношения с... со своими прежними знакомы-ми-приятелями...Через него можно прозондировать обстановку - как дышат эти так называемые чешские «манечки», верхушка бывшего нашего андеграунда, все же от них, хоть и слабые, но идут связи на Град, к президенту... Было бы неп-лохо подстраховаться, с одной стороны, а с другой - узнать как они относятся ко всем этим пришлым, иностранцам, Центру...
Безликий оглядел собравшихся и продолжил:
-Мой отдел вошел в контакт с представителями Интерпола, ЦРУ, ФБР, ОБНОНС... Думаю результат будет в первые дни после Нового Года, должны прийти данные по всем этим, -
безликий заглянул в неизвестно откуда появившийся у него в руках лист бумаги.
-Алекс, Слави, Павел, есть эмигранты, Володя-Борода какой-то, в данное время на территории Центра находится некий Еб, голландец, возможно связан с экстре-мистскими центрами в Амстердаме... Кроме зондирования обстановки в среде быв-шего андеграунда, я предлагаю следующие мероприятия... Не хотелось бы перечислять их вслух, я раздам каждому набросок, после ознакомления прошу вернуть. Строго секретно.

ПАРИЖ.

Осенью в Париже всегда пахнет дымом и печеной картошкой, нет - это не парижане разом вступили в тесные ряды пионерии, вроде бы ушедшей в тину на далекой Родине, будь она трижды не ладна... Это жарятся каштаны... Ох уж эти каштаны, маму их за ногу, вкуснотища! оторваться невозможно, так бы и ел, так бы и ел...
Василий Яковлевич прикончил третью порцию и вопросительно взглянул на толстого усатого продавца, колдующего над железной жаровней, полной сизоватых углей, по которым нет-нет да пробегут мелкие огоньки темно-красного цвета. Усатый продавец почувствовал взгляд этого отличного соплеменника и живо отреагировал:
-Еще порцию, мосье? Я думаю нам с вами этот запах и вкус напоминает наше с вами детство...
-Спасибо, спасибо, пожалуй еще одну порцию я возьму с собой... А запах действительно напоминает детство, запах! м-м-м...
Продавец расхохотался, показав отлично сохранившиеся крепкие зубы и ловко подхватив бумажный пакетик, большим металлическим совком заполнил его почти до краев. Толстыми, в саже, пальцами свернул горловину пакетика и вручил его Василию Яковлевичу:
-Прошу, мосье, ешьте на здоровье и вспоминайте детство, это самая сладкая пора человеческой жизни...
Расплатившись, Василий Яковлевич покинул продавца-философа и отправился вдоль бульвара Роже, с каштанов-деревьев падали разноцветные резные листья, под ногами коричневым лаком блестели несъедобные каштаны-плоды, горький дым детства застилал глаза и выбивал слезу... Высокое небо голубело чисто вымытым холодком, зеркальные витрины магазинов и кафе отражали высокую фигуру в неплохом длинном пальто, нос и усы выглядывали из кашне, в волосах запутались искры седины... Ноги в крепких отличных башмаках, крепких как Варшавский Договор до развала, топтали с украденной у писателя Аксенова надменностью плиты бульвара... Но по другому и не скажешь.
Василий Яковлевич в детстве пек картошку на углях костра, пел хором «Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры, дети рабочих». Сейчас-то он понимает - по маразму слов только Интернационал и может поспорить... Пек картошку и даже не предполагал, что через сорок лет будет вдыхать дым жарящихся каштанов на улицах Парижа, его французский и последний клошар из-под того моста, и профессор лингвистики романских языков из Сорбонны будут воспринимать как родной... А в карманах будут шуршать не рубли, а франки, и в бумажнике будет лежать залитое в пластик удостоверение гражданина Французской Республики... Да, если бы кто ему такое бы сказал в то давние годы, то тому бы он точно нос расквасил, что бы не болтал что не попадя...
Отперев дверь ключом, узкую и с цветным витражом, Василий Яковлевич вошел в тщательно вымытый подъезд, но не только пол, что естественно в цивилизованной стране, но и стены, и перила, и цветные плафоны на узорчатом потолке и вообще все. Потому что здесь не Родина, а Франция, здесь не ссут в подъездах, по крайней мере в центре, не бьют стекол и почему-то не выкручивают лампочки, а покупают в магазине...Странный народ эти французы, странный и наивный.
Поднявшись пешком - гимнастика! и игнорируя лифт из принципа, на свой четвертый этаж, там бы это был бы пятый, у нас же первый не считается, Василий Яковлевич отпер четыре замка и распахнул одну из створок двери из темного массивного дерева с ярко начищенной латунной табличкой - мосье ЖЮКОГ ЛУИ, консультант, и такой же блестящей латунью щелью почтового ящика.
Вспыхнул свет в малюсеньком коридоре, в темном зеркале отразилось лицо с брылями, полностью седыми бровями, но с еще черными усами - цвет натуральный, не окраска! неплохое такое выбритое лицо, явно знакомое с массажем и опасной бритвой в руках отличного парикмахера... Василий Яковлевич снял башмаки, одел мягкие домашние туфли, не тапочки господа, я вам не бабушка! и прошел в гостиную, то же миниатюрных размеров. Из кресла стремительно встал какой-то молодой, в чем-то черном, человек и открыл рот... Дальше Василий Яковлевич почти ни чего не помнил, нет, конечно нет, если бы он напрягся бы - то конечно бы вспомнил, вспомнил бы кусками... Ну вспомнил бы, но кому это нужно? ни кому...
Усадив внезапно потерявшего сознанье молодого человека в кресло и аккуратно привязав его бельевым шнуром специально припрятанным именно для таких случаев, Василий Яковлевич уселся напротив неизвестного, бесцеремонно разглядывая того. Спортивен, лицо славянского типа. Одеколон дорог, но сильно резок и безвкусен, кое-какие мелочи - состояние кожи на лице, зубы, волосы, одежда, все вместе говорило Василию Яковлевичу - оттуда. Но почему этот козел не оставил торчать из ящика на двери «Фигаро» как условленно, и почему не позвонил с утра, перед его ежедневной прогулкой, как тоже договорено давно и навсегда?.. Вопросов было много, а ответ по видимости один - бардак. Или как здесь принято говорить - бордель. Кругом бордель... Ну что же, пока хрупкий молодой человек с накачанной мускулатурой отдыхает, можно посмотреть, что же у него в карманах...
В карманах у молодого уже слегка замычавшего и пытавшегося пошевелиться человека, черт... кого же мне напоминает это нефранцузское рыло? ни как не могу вспомнить, старость не радость, наверное пора уже на покой... В карманах же молодого человека был обыкновенный джентльменский набор - порнографический журнал, небольшой пакет, такой спецпакет в спецупаковке, пяток гандонов, авторучка - явно стреляющая, вот придурок! в портмоне пачка, ого сколько! франков и естественно долларов... Ну у какого француза в портмоне доллары, зато ни одной кредитной карты, когда же научатся работать, ни карты, ни документов, боже мой, везде бордель...
Молодой человек раскрыл мутные глаза - как у месячного щеночка, издал странный звук, как будто собрался рыгнуть на старинный хороший ковер и медленно повел взглядом по комнате, видимо с трудом соображая. что за напасть с ним случилась, не потолок ли ему на голову рухнул...
Василий Яковлевич добрался наконец до жопных карманов черных джинсов молодого человека, извлек оттуда польский паспорт с неплохо переклеенной фотографией молодого человека. Молодой же человек, почти очнувшись, вспомнив все приключившееся с ним и найдя блуждающим взглядом Василия Яковлевича, взвыл нехорошим голосом:
-Ты что же гад меня уделал, я все отцу расскажу, тебе здесь сука не работать!..
И естественно на великом и могучем, от которого Василий Яковлевич в общем-то почти уже отвык. Рассмеявшись, Василий Яковлевич наконец сообразил, на кого же похож молодой человек. Этот молодой человек был вылитой копией начальника Василия Яковлевича генерала-майора Зубкова, командующего всеми резидентами Франции и Швейцарии. Просто вылитая копия, только молодая, лет так на тридцать моложе...
-Что же ты мерзавец, газетку позабыл в ящичек сунуть? -
голосом участливой бабули поинтересовался Василий Яковлевич, нелегальный резидент в Париже, не торопясь развязывать молодого человека, явно курьера, генеральского сынка. И естественно тоже на великом и могучем.
-Да это... киоск был закрыт... ну внизу, я подумал - ты... вы меня узнаете...


ЧАСТЬ ПЯТАЯ.

ПРАГА.

Все когда-нибудь кончается, говорили утешительно древние философы, вот и тучи над Центром помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов, уютно и привольно развалившемуся в бывшем пивоваренном заводе на улице Корунной, развеялись. Нет, ни репортажи защитника марихуанны пана Долежала из «Рефлекса» обильно сдобренные фотографиями, ни запросы независимых депутатов чешского парламента, ни акции протеста хипни, ни письма гнева от лица прогрессивных общественных организаций, ни многочисленные статьи в местной и зарубежной прессе не могли прогнать довольно таки поднадоевший микроавтобус, казалось примерзший к углу Центра. И только предложение Слави, сопровождаемое подмигиванием и высказанное в узком кругу за обеденным столом в клубе - может зарядить «кислоты» в пару-другую ящиков с пивом и подсунуть в тот маленький магазинчик, где эти гады с автобуса отовариваются? сдвинуло микроавтобус и проблему с места... Хотя скорей всего больше их напугало решительное высказывание Алекса - все, подаю на сук в суд, сколько можно терпеть блядей, завтра нанимаю Сокола (пан Томаш Сокол был самый известный и успешный юрист в Чехии)... А может быть невинное высказывание Володи-Бороды - поджечь гадов что ли?...
Одним словом - неизвестно что послужило толчком к решению проблемы, скорей всего все вместе взятое, но факт остается фактом и тридцать первого декабря - в последний день уходящего столетия и как некоторые утверждают и тысячелетия, хотя другие с ними усиленно спорят и переносят сакральную дату на следующий год... В общем - утром на углу микроавтобуса не было. И только сухой асфальт, в отличии от кругом намерзлого снега на нечищеном тротуаре и говорил о том, что еще вчера здесь стоял передовой форпост чешской демократии, усиленно бдевший над тем, как расползается зараза наркомании и ассоциальности из этого гнезда мафии по всей Европе...
-Слави, гризли, ура! Они нас оставили в покое! -
радовалась и прыгала маленькой девочкой Диди в норвежском свитере, нет, не подарок из обанкротившегося секи-хенда, а привезенное с собою от олдмути добро.
-Может быть это в связи с Новым Годом, а потом все встанет на свои места? -
почесал лохматый затылок президент Центра и обняв скачущую Диди, попытался направить ее скачки в сторону кухни. Бесполезно, герла не врубалась в утренние запросы своего гризли и продолжала радоваться такой малости... Ну убрались, так еще неизвестно, может кроме микрофонов и шпионов наоставляли, хотя страшное это дело - своих подозревать, но в жизни всякое случается... Лучше бы завтрак приготовила, чем скакать...
-Интересно, уже все знают или только мы? -
задумалась не переставая скакать, над вопросами бытия Диди и решила поделится радостью с Нурой. Но Слави решительно воспрепятствовал этому:
-Хватит! Ну хватит, куда ты ломишься, радость моя в мартинсах, Алекс с Нурой еще дрыхнут без задних ног, а ты...
-Сам ты дрыхнешь без задних ног! -
из распахнутой настежь двери донесся с подъезда голос Алекса, ему же вторила что-то бурча на неизвестном языке Нура. Алекс пованивая одеколоном со свеже выскобленных щек, усмехаясь поинтересовался:
-Слышали новость, фолкс?
Нура и Диди, по своей женской природе, не выдержав торжественности момента, заорали хором:
-Полисы скипнули, гады, да здравствует свобода, ура!..
В их дружно-женское «ура» вплел свой голос Володя-Борода, следом из-за двери кричала Маркета, а там и еще кто-то лез, и еще, и еще...
Завтрак предновогодний превратился в торжественный обед, посвященный победе над микроавтобусом. Разошедшись, Слави даже хлопнул тремя бутылками «Сект Богемия» с просроченной датой реализации, произведя досрочный новогодний салют.
-...Ну что пипл, мы им еще покажем!..
-...Да что ни говори, фолкс, а мы их напугали гадов!..
-...Главное вовремя бензинчику приготовить!..
-...Или ЛСД!..
-...Бедолаги, наверное Сокола пересрали!..
-...Не скажи, и «Рефлекс» с Долежалом им соли под сраку насыпали!..
Все это и многое другое было произнесено на английском, частично на русском, а частично и на чешском языках. Высказывания сопровождалось поеданием деликатесов с просроченным сроком реализации, не заработанных и приобретенных «за отвоз», плюс запивалось довольно таки большим количеством пива все с той же просроченной датой реализации, небольшим количеством секта, и умеренным количеством кофе с чаем... Ну а в качестве десерта конфеты, печенье и повсеместно преследуемые на территории Чехии самокрутки и джойнты с «грассом»... с «травичкой»... с «марьянкой»...
-Ну что фолкс, -
подытожил Слави.
-Встретим Новый год новыми творческими успехами, отгрохаем фестиваль, ну и возьмемся засучив рукава за Церковь...
-Так сказать помолясь за богоугодное дело! -
съерничал Алекс, на что Нура покачала головой, а Володя-Борода даже нахмурил брови. Диди рассмеялась, все уставились на нее, а та пояснила:
-Да я вспомнила нашего патриарха, как он там... А как клево мы его провожали!..
Все присутствующие в немалом количестве заулыбались, лица посветлели - и действительно, как мы клево его провожали в его сырой промозглый Амстердам...

Проводы Еба, патриарха (новое именование главы новой Церкви еще не придумали, а потому в узких приватных разговорах пользовались православной терминологией) Церкви Джинсового Бога Святого Духа, вылились, как последнее время повелось у членов Центра, в демонстрацию своего образа жизни, своих духовных ценностей и прочего абсурда, с точки зрения цивилов. Вот ведь какое дело - если ценности общечеловеческие и гуманные, то не абсурд, а еже ли слова «общечеловеческий и гуманный» заменить другими, то сразу крики... Демонстрация была сплошной ништяк и оттяг – в нескольких автобусах, украшенных цветными надувными шариками, бумажными цветами и прочей чепухой, битком набитые членами Центра и их друзьями, сначала прокатились через весь слегка замороженный город, до самого аэропорта Рузыни. Затем выгрузившись и сгромоздившись в огромнейшую разноцветную, волосатую, бренчащую колокольчиками, бусами и прочей мелочью, кучу, стали наперебой прощаться с Ебом. От имени Центра ему был преподнесен патриарший жезл, очень сильно напоминающий своею формой огромного размера джойнт. Жезл был склеен из бумаги и со вкусом раскрашен в психоделичные цвета, тона и полуоттенки Маркетой, дизайн был то же придуман ею. Затем началось традиционное и ритуальное передавание друг другу чего-то непонятного, над толпой стоял дым столбом, под потолком гремело иноязычное, кругом мелькали многочисленные пассажиры в сером и черном... Но полисы ни чего не понимали - додуматься до такой малости, как незаконное наркокурение в аэропорту!.. это было выше их интеллекта. А потому лишь бродили по периметру толпы, криво улыбались чему-то своему и ласково позвякивали наручниками на жопах. Герлушки чмокали Еба наперебой в бороду, не обращая внимания на Нуру, мены не сильно хлопали старого хипа по плечам и спине, потрясывали ему руки... Затем Еб под общий шум и гвалт был пропихнут через узкий коридор паспортного контроля и... Герлушки вытирали слезы, Еб кричал, что он обязательно прилетит на открытие фестиваля и Церкви, Слави орал ему вослед - а куда ты денешься с желтой подводной лодки... Одним словом - было весело.
Назад ехали слегка притихшие или прибитые от выкуренного, разговоры вяло перетекали с будущей Церкви на сегодняшние мелкие проблемы - микроавтобус на углу, легкий упадок продажи шмоток в связи с зимним незаездом молодежи из-за границы, необходимость рассортировать последний отвоз продуктов из супермаркета и отправка мясных ненужных изделий в общественную организацию «Надею» для подкормки бомжей...

Ну а теперь автобус исчез, отвоз давно рассортирован, проблема с упадком продажи частично решена предложенным паном Миланом - отправить в наполовину оплаченный отпуск цивильный персонал магазинов до весны. И во общем-то все были рады - цивилы найдут где-нибудь приработок, половину Центр им платит, а половина экономится...
А сегодня 31 декабря и исчез автобус. И вечером, который уже синими сумерками в окна лезет, будет грандиознейший оттяг, проводы Старого и встреча Нового годов, которая продлится аж до самого утра... А там не за горами фестиваль «Хиппи живы!», ну уж а потом и за Церковь возьмемся... Пан Бартл сообщил, что кое-какие препятствия возникли, но он постарается преодолеть их юридическим путем... Все путем, вот увидишь, Слави... Ну что же, Слави так Слави, нам татарам все едино, не привыкать...
Президент Центра обнял Диди за плечи и притянул к себе, не обращая внимания на окружающих и сидящих за столом. Диди охотно прильнула к своему русскому гризли и шепнула на ухо:
-Будем делать не войну?..
-Я тебя отшлепаю...
-А штаны снимать?
-Секстеррористка...
-Я тебя люблю...
-А я тебя...
Долгий поцелуй был прерван недовольным голосом Алекса:
-А эт-то что за безобразие, мы тут понимаете обсуждаем важные мировые вопросы, а они нам фрилавничают, хипня противная!..
Хохот, комментарии, крики... Рок из магнитофона, дым под потолком, за окном хлопья белого снега падают куда-то вниз, в синеву сумерек... Какой ништяк, здесь, сейчас, с нами...
-Алекс, ты как был в юности в Уфе кайфоломщиком, так таким и остался, -
несколько утомленно пробормотал Слави, энергичными движениями ладоней растирая лицо от навалившейся усталости за прошедший год.
-Сам такой! -
самоуверенно заявил Алекс друг детства и подмигнул сидящим за столом. Почти все поняли. Диди положила руку на плечо:
-Может отдохнешь, Слави?.. До вечера?..
Что я, дед что ли?.. Свари кофе и вперед! Фолкс, а не пойти ли нам на двор, а не покидать ли снежки в друг друга?.. А?!

Ближе к вечеру, в уже упавшей темноте на город Прагу, по случаю праздника наступающего со всех сторон, начали подтягиваться гости. Сначала знакомые по повседневным дням фейса мэнов и герл, не живущих в Центре, но считающих себя членами общего братства и сестринства. Следом менее знакомые, но все же не раз виденные на уик-эндах, появлявшиеся с целью подпитки идеями флаур паур, изредка с целью заработка или помощи Центру в какой либо блудне-хэппенингу. Совсем в разгар веселья, когда двор Центра был расцвечен разноцветными лампочками, снег растоптан многочисленными ногами, а из клуба неслась музыка то в исполнении «Кампы-бэнд» Давида, то в «Ди Сан» Рихарда, Марты и Ко, стали ломится и совсем незнакомые морды. Летя на свет, как мотыльки на огонь, все эти неизвестные сортировались добровольцами на калитке, ни чего не поделаешь - и свобода требует сортировки, что б не утонуть в говне, как сказал Алекс. Волосатых и дредастых мэнов и герл обвешанных бусами в одну сторону, во двор, а вот черно-панковско-бомжевато-стриженно-урловых элементов в другую... То есть за калитку. Среди последних оказались и парочка знакомых по предыдущим попыткам проникнуть в Центр дилеров... Их тоже отсортировали не дернув фейсом. Естественно не обошлось и без эксцессов, куда без них! какой-то стриженный и слегка удолбанный какой-то гадостью орал на весь двор основополагающие лозунги хиппи - все цветы должны цвести! Запрещается запрещать! Не верь тому, кому за тридцать!.. Но ни чего не помогло - неразагитированная молодежь на калитке ни поддалась на его провокационные лозунги и призывы, выпихнула то ли сбомжевавшегося панка, то ли спанковавшегося хипаря вон. Ну да, все должны цвести, но некоторые на соседней клумбе! Ну да, запрещается запрещать, а мы и не запрещаем, а просто не желаем видеть непонравившийся нам фейс среди нас!.. На да - неверь, но если бы не Алекс, не Слави и прочее волосатое старичье - не было бы ни чего, болтались бы сейчас по цивильным барам и псевдороковым клубам, где за вход денег просят и не малые...
В разгар всеобщего веселья, когда атмосфера в клубе нагрелась, как ни странно и без отопления до довольно таки теплой, даже многим и жарко стало... ну травка-муравка, пиво, чай, кофе, винишко, музычка, танцы-шманца-зажиманцы по загадочному определению Слави, да и народу было больше чем людей и посадочных мест, ну в разгар веселья и тепла, к Президенту Центра пробрался один хипенок. Пробрался совершив подвиг, сквозь огромную кучу народа, плотнейшую толпищу танцующих, пьющих, кричащих, поющих, балдеющих, курящих пиплов и фолкс, пробрался и склонившись к уху Слави, попытался перекричать «Ди Сан», но это ему уже не удалось.
-Что случилось? -
слегка совсем, но переполошилась и пробилась сквозь шум, гам и веселье Диди. Слави пожал плечами - я знаю? перед глазами взорвалась очередная хлопушка, разноцветное конфетти давно запуталось в бороде, под потолком клуба в дыму и тумане кружились шары, ленты и глюки вперемешку с норовящими взлететь хипами и хипушками. Все густо было замешано на звуках рока из шестидесятых... Вокруг все скакали, орали и хохотали, наслаждаясь разнузданным весельем и вседозволенностью. Ништяк... Алекс одной рукой подтащил к себе хипенка, Франта что ли? другой Павла, на днях получившего к трем герлушкам еще и четвертую от своей жены. Соединив их вместе, Франту и Павла, восседающий на другой стороне стола Алекс с Нурой, видимо получил результат и не обращая внимания ни на новый джинсовый пиджак из обанкротившегося секи-хенда, ни на шум вокруг, ни на посуду, навалился грудью на стол и проорал прямо в лицо Слави по-русски:
-Во дворе какой-то хипарь из России и с ним две герлы, одна с гитарой, дежурные пропустили их, но зовут тебя, так как эти люди говорят, что знают тебя и они твои френды!.. Давай катись, здесь уже не хера не слышно, я следом!..
Чмокнув в щеку ни чего не понимающую Диди и знаками показав ей - все ништяк, через сколько вернусь не знаю, но не понтуйся, Слави с трудом оторвался от кресла и распихивая разошедшуюся и развеселившуюся молодежь, музыку и дым, стал протискиваться, пробираться, просачиваться в сторону дверей. Получалось, но с трудом. В спину били пулеметными очередями огни со сцены, дробь ударной установки отбойным молотком норовила сделать дыру в башке, внезапно в музыке образовалась пауза, заглушаемая только звоном стекла, мерным шумом криков и разговоров в стиле крика, взрывов хлопушек и хохотом разошедшихся хиппов... Слави на секунду замер на пороге перед выпадением во двор и спанораммировал остающееся за спиной. Это было незабываемое, поразительное, западающее в память с силой взрыва картина - двести с лишним человек обоего пола разодетых как на Вудстоке и объединенных одними идеями, одними мыслями!.. сверху дым, разноцветные огни, все эти хайра, бусы, клеша, цыганские юбки и фольклорные платья... Да, ради этого и стоит жить! проорал изо всех сил неизвестно кому Слави и выпал, вытолкнутый и плотным воздухом, и концентрацией, почти взрывоопасной, веселья, и собственно народом, на морозец во двор. Где его сразу встретили восторженные крики на чистом русском языке:
-Слави! Мать моя женщина, это же точно Слави, морда волосатая!..
На фоне разрисованных ворот в легком окружении укуренных дежурных стояло трое - мэн с хвостом длинных волос и бородой, одетый в тулуп и черный берет. Он то и орал махая руками, и две герлы, одна с распущенными волосами в расшитой меховой куртке и высоких сапогах с бахромой, другая намного старше, лет так за тридцать, худое темное лицо в раме черных непричесанных волос и гитарным футляром под мышкой, и то же в какой-то шубе... Слави понадобилась всего секунда, плюс толчок и увесистый, дверью в спину, ну и голос Алекса - это кого к нам на ночь глядя принесло из такой-сякой России, как сразу все встало на свои места. Двое из приехавших были ему знакомы!
-Смит! Братушка! Кого я вижу!.. Сколько лет и сколько зим!.. И Умка с вами, ну фолкс, ну пипл, я просто тащусь!..
Пихания, удары по плечам и спине, поцелуи на морозце, знакомство с герлой в сапогах, ах-ах, Тигрица, как оказалось была герлою Смита, а это наш Алекс, подай тете ручку, сам такой!.. Умка загадочно усмехалась, Смит и Слави орали как резанные, Тигрица изо всех сил таращила свои голубые глазищи, Алекс же таращился на происходящее слегка мимо, ну френды, ну давно не виделись, ну хорошо, хорошо...
-Алекс!
Врезал Слави френду между лопаток, ну залепил леща, да так, что тот подскочил на метр, бритая морда.
-Алекс, это мой братан по хипповому братству Смит, это его герла - если не брешет, а это!.. Это известная хипповая певица в России Умка, когда ты нарезал из Совка, она была еще маленькая, но сейчас она широко известна в узких хипповых кругах, это же наша Джоплин, это же...
Все прибывшие из далекой заснеженной России были мигом доставлены из морозного двора в набитый музыкой, людьми, дымом, теплом и светом клуб, усажены за стол, перезнакомлены с кем только дотянулись руки, наспех и безалаберно накормлены и напоены. И конечно на десерт Алекс и Слави скрутили по охапке джойнтов, хотя из-за многочисленности локтей, задов и других элементов толпы, то и дело налетающих на стол, это было нелегкое дело, но герои джойнтоскручивания и косяконабивания справились.
-Ну, как вы нас нашли?..
выдыхая дым в и так переполненную ТХС атмосферу клуба и стараясь перекричать, на этот раз «Кампу-бенд» и пытаясь разглядеть из-за мигавших огней со сцены хоть кого-нибудь из гостей, довольно таки лениво поинтересовался Слави.
-Так к нам в Москву прикатил Халд, ну голландец, он тут у вас месяц зависал, мы с ним в одном клубе пересеклись, вот он и втер нам, как вы тут и где, что и как... А к тому же у него, у Халда, фото были, мы все в улет, вроде это ты, Слави, хотя хрен знает, столько лет прошло... Но старый пипл авторитетно заявил - он. Вот мы в трех и покатили...
-Стопом?-
на русскую речь задала вопрос по-английски Диди и изобразила международный жест с большим оттопыренным пальцем. Алекс расхохотался:
-Ну, Слави, она у тебя уже и по-русски сечет!..
-Что-то не так? -
удивилась Диди. Слави перевел, Алекс получил подзатыльник от Диди, поцелуй от Нуры, Смит ответил:
-Зимой стопом караул, мы на самолете...
-Умка, споешь?.. -
негромко поинтересовался Слави, удачно воспользовавшись очередной паузой в музыкальном сопровождении праздника. Умка кивнула головою и принялась расчехлять гитару. Какая-то герлушка лет так пятнадцати от силы обвешанная связками бус как новогдняя елка, налетев на стол Президента и Ко, чмокнула сначала Диди, затем Алекса, а на последок и Слави – людички! я вас всех люблю! и исчезла в орущей и поющей, кричащей и танцующей, крутящейся и черт ее знает какой толпе-куче народу... Алекс улыбнулся как-то отстранено, пробормотал - это надо перекурить, и с размаху ткнулся головою в тарелку с остатками какой-то пищи. Диди и Нура поначалу переполошились, но услышав довольно таки сильный храп из-под лица павшего, успокоились и даже расхохотались... Утомился... Слави даже почувствовал некоторую зависть - вот бы и мне так, бац фейсом в хавчик и пускай пузыри... Президент, мать его за ногу, нельзя, да и не тянет вроде... А хорошо бы... Умка закончила настраивать гитару и поднялась с места, следом Слави, махнув рукой Аделке, сидящей за соседним столиком - хелп! Аделка с полжеста поняла и устремилась на помощь.
Кое-как протолкавшись сквозь хиппов к сцене, Слави поднялся на нее и помог Умке с Аделкой. Взмахами рук в сторону музыкантов аж четырех команд, усиленно перепутанных между собою и проводами, Президент добился относительной тишины на подиуме, густо уставленного пустыми и не очень пивными бутылками. Затем повернулся к залу. Вид со сцены был еще больше значителен, чем от двери или стола... Море волосатых голов различнейшего цвета... Бусы, яркие шмотки, в глазах рябило, дым косыми полосами стелился под потолком... Разноцветные шарики, бумажные ленты... Да, какой ништяк, кто бы мог подумать, сколько волосатых фейсов и все свои... На левый глаз навернулась слеза, видимо из-за дыма...
-Внимание, секунду внимания, фолкс, ей вы там, перестали галдеть, я сейчас вам что-то интересного сообщу! -
начал Слави, а Аделка стараясь передать и интонацию, дословно переводила на чешский с английского. На двуязычную речь, да еще усиленную через усилки и колонки, ну и конечно знакомый голос всеми любимого и уважаемого Президента сделали свое дело - воцарила относительная тишина. Только кто-то где-то бубнил в углу и за стойкой Володя-Борода побулькивал чем-то. Подождав секунду-другую, Слави продолжил:
-Месяц назад нашим Центром была отпечатана брошюра – «Разыскивается легенда!» А теперь она перед вами! не брошюра, а легенда, живая легенда российских хиппов! Умка, певица российских хиппи, сегодня будет петь для нас всех!.. К нам приехали хиппи из России, пока только в количестве трех штук, но в дальнейшем я думаю их будет намного больше! Скоро наш с вами Центр станет международным центром хиппи!.. А сейчас!.. Умка!
Все присутствующие зааплодировали спичу Президента, только Смит покрутил головой и изобразил руками - вернешься за стол - задушу. Внезапно общие и дружные аплодисменты прорезал сонный голос Алекса:
-Кого встречаем, фолкс?!..
Все покатились со смеха, даже и те, кто не все понял - Алекс спросил по-русски. Умка не обращая внимания на всеобщее оживление, смех и крики, шагнула к стойке микрофона, склонила его к себе, поправила ремень гитары и... Резкий звук зазвеневших звонких струн ударил по нервам присутствующих, все вздрогнули, и в мгновенно возникшую тишину на волосатые головы упало лавиной на русском:
Катись по земле мое легкое тело,
Катись не думай, куда бы хотело!..

МОСКВА.

Директор ФСБ поднял свой вовсе не тяжелый взгляд на закончившего доклад Георгия Сергеевича и отметив отличнейший, в полоску, гангстерский! костюм кандидата на похороны с салютом, требовательно протянул руку. Довольно таки подобострастно изогнув спину, Георгий Сергеевич подал директору тоненькую потрепанную коричневую папку из давно умершего картона. Директор небрежно махнул рукой - свободен, не дожидаясь исчезновения этого, как его там, Стиляги что ли? С трудом развязал засохшие кальсонные тесемки серого цвета и распахнул папку. На первом листе, схваченном как и все остальные слегка подржавевшими полосками белого металла - верх гения делопроизводства семидесятых, в верхнем левом углу также ржавела выцветшая когда-то красная надпись - СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО, ДЛЯ ОГРАНИЧЕННОГО КРУГА ЛИЦ С ДОПУСКОМ КАТЕГОРИИ „А5«. Ниже, посередине листа, большими черными буквами -
СПРАВКА.
Сообщаем в отношении происшествия с иностранным гражданином Громофф. В связи с нарушением инструкций, письменных и устных приказов командования и непосредственных руководителей операции „ГРОМ«, оперативные работники майор Самойлов и капитан Кондрашов допустили в отношении разрабатываемого самовольные действия по программе „Б« без учета психофизического портрета объекта с целью форсирования операции. В виду чего объект проявил не предполагаемую оперативными работниками реакцию на действия по программе „Б« и покончил с собою выбросом в окно с четвертого этажа гостиницы „МОСКВА«. Отмечаем оперативность Самойлова и Кондрашова в погашении нежелательного эффекта среди иностранцев и утечки информации об инциденте. Действия Самойлова и Кондрашова по пресечению утечки информации дали свои положительные результаты, самоубийство объекта удалось скрыть как от западных журналистов, иностранцев проживающих в гостинице „МОСКВА«, так и работников шведского посольства.
В вещах разрабатываемого обнаружены письменные материалы антисоветского содержания, экспертиза установила авторство материалов - мать объекта, Громофф Екатерины, она же Самойлова, она же Крюкова Глафира, без вести пропавшая при выполнении специального задания Советского правительства в 1944 году. Громофф, она же Самойлова, она же Крюкова разрабатывалась органами МГБ-КГБ в 1947, 1952 и 1963 годах в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. В 1964 году Громофф Екатерина, она же Самойлова, она же Крюкова Глафира в связи с вновь открывшимися обстоятельствами была заочно осуждена и приговорена к высшей мере наказания - расстрелу, за измену Родине, дезертирство, убийство шести работников советских органов и офицеров Советской Армии, выдачу противнику государственной и военной тайны, передача противнику оперативных и стратегических планов и государственных секретов. Исполнение приговора отложено в виду нахождения приговоренной на территории чужого государства.
В 1975 году Громофф, она же Самойлова, она же Крюкова скончалась на территории Швеции и ее сын, Иван Громофф обратился в посольство СССР в Стокгольме с просьбой перевезти прах умершей и кремированной матери с целью захоронения на территории СССР. По согласованию с КГБ органами ОВИР и МИД СССР такое разрешение Ивану Громофф было выдано.
Так же сообщаем, что майор Самойлов за самовольные действия и форсирование операции, приведшие к утрате объекта, разжалован в капитаны и направлен с целью сокрытия государственной тайны на полигон „ЮЖНЫЙ«, где скоропостижно скончался от брюшного тифа. Капитан Кондрашов так же с целью сокрытия государственной тайны был направлен на полигон „НОВАЯ ЗЕМЛЯ«, где скоропостижно скончался от гнойной ангины. Тела умерших кремированы и захоронены с оказанием всех воинских почестей на служебном кладбище в Д. Семьям умерших назначены пенсии.
Полковник КГБ Токарчук.
Ознакомился АНДРОПОВ.
Волосы на голове директора ФСБ зашевелились и слегка поднялись, в лицо ему дунул свирепый и морозный ветер госбезопасности, и впервые, точно! впервые он задумался, всего лишь на мгновение, но задумался - а такой уж кайф быть директором такой могучей организации?.. Но ветер, дунувший в лицо морозом, улетучился, пальцы быстро успокоились и перестали дрожать, директор вновь углубился в листки давней истории. Перед ним мелькали какие-то справки, отчеты, их было немного в этой тонкой старой папке, на самом конце оказался большой серый незапечатанный конверт с небрежной надписью шариковой ручкой - антисоветские материалы обнаруженные в вещах Громоффа. Директор вытащил из конверта стопочку тонких листков, исписанных старательным, почти детским, разборчивым почерком, и углубился в чтение...

1939 год.

...Глаша чутко вслушивалась в голос тайги, он ей был более родной, знакомый и понятный, чем речь председателя сельсовета на первомайском митинге... Темно-зеленые верхушки елей качались где-то в вышине, редкие крики птиц сливались с хрустом ветвей, сорока как-то дивно и всбаламошенно орет, значит чужой в лесу и не зверь, на зверя сорока орет не так, иначе... Глаша осторожно раздвинула концом ствола ветви колючей ежевики и вгляделась в происходящее на поляне.
На поляне стояло двое людей в такой же одеже, как и у председателя - серые френчи, широченные штаны, сапоги, фуражки с блестящими козырями. Только на одном, помоложе, все новенькое и как бы не обмятое, а на другом, постарше и с бородою, поплоше... Оба были Глаше незнакомы, бородатый держал в поводу двух лошадей. Одна фыркала и норовила отпрянуть, другая стояла смирно, немного склонив голову долу, обе лошади лениво помахивали хвостами, отгоняя слепней и гнус... Второй же вертел какую-то книжечку в руках, рассматривая ее, а в ногах кулем лежал еще ктой-то... Судя по тому, как лежал - мертвой. Глаша осторожно, стараясь не щелкнуть, взвела оба курка двустволки. Оба ствола были снаряжены „жаканом« на нечаянную встречу с лосем-красавцем, маленький огород не спасал большую семью Глаши от голода, а за многочисленные работы в лесу и на строительстве дороги ссыльным не платили... Да и добытое мясо варить приходилось ночью, украдкой, иначе тюрьма...
Неизвестный прекратил рассматривать книжицу и повернулся к своему спутнику:
-Слышь, Никола, сдохла курва... Кто же мог подумать... Вроде я ее не сильно вдарил, ей-ей, не сильно... А это техник к геологам на практику, с техникума... Вот ведь черт дернул ее здесь оказаться...
-А я говорил вам, Афанасий Иванович - пускай бяжит... А вы свое - попугаем девку, попугаем... Ну а теперя я и не знаю, можа вы умысел имели, комсомолку-техника извести, а?.. Афанасий Иванович, можа умысел тайный, тайный и темный, я не знаю...
Помоложе резко развернулся и уставился на бородатого, от гнева изменившись в лице. Затем взмахнул руками:
Ты что себе позволяешь, двурушник, кулацкий подпевала?! Скотина, да мне партейному больше веры, если я скажу, что это твоих рук дело, то так и будет, кулацкая морда!.. Ты это хоть понимаешь?!..
-Ну я это понимаю, товарищ инспектор, а девку-то вы играющи забили... Она думала - товарищьей встретила, а вы ее за сиськи хватать стали, она утекать. А вы ее и вдарили кулаком... Видать в кость пришло... В височную... Че будем делать-то, Афанасий Иванович с девкой-то?.. А?..
-Ты вот что, я за тобой, Никола, давно наблюдаю... Почему не живешь на Украине, почему не получаешь писем, почему не ездишь на родину, в село родное?.. Я тебя насквозь вижу, сволочь махновская! Жить хочешь - молчи. Иначе под суд и за девку тоже! Ясно?!..
-Дак куды еще ясней, яснее и не бывает, ну я так разумел - я и сволочь махновская, я и кулацкая морда. А партийному и веры больше... Ну а с девкой че будем делать, вдруг ее здесь ктой найдет?..
Инспектор огляделся, Глаша непроизвольно втянула голову в плечи и аккуратно стала подводить мушку на концах стволов прямо под накладной карман на френче молодого, где эти коммунисты любят носить партбилеты свои...
-Сделаем так - копать нечем, оттащим к тем кустам и завалим ветвями. Ни кто под буреломом искать не будет... А по осени волки раздерут. Привяжи коней и давай помоги мне, -
распорядился инспектор, указав рукою на кучу валежнику, где он намеревался спрятать труп. Никола почесал плечом щеку и пройдя пару-тройку шагов, стал привязывать лошадей к кустам. Закончив, огляделся по сторонам и взглянув на стоящего к нему спиной инспектора, быстро выхватил из травы здоровенейший сук - кривой, корявый, толщиной с руку. И так же быстро подскочив к инспектору сзади, изо всех сил вдарил суком по голове, накрытой фуражкой... Тот без звука повалился в траву, только взмахнул руками как тетерев крыльями.
-Так то будет лучшей, сам ты сволочь... И откуда только за Махна разнюхал, ума не приложу, -
бормотал Никола, подтаскивая инспектора к куче ветвей. Глаша поймала на мушку широкий лоб с глубокими морщинами, секунду помедлила и решилась.
-Эй ты, Никола! -
громко и грозно крикнула утирающему пот махновцу. Тот от неожиданности аж присел, смешно расставив руки в стороны, как курица. Глаша повторила:
-Эй ты, Никола! Я все слышала и видела! Только за то, что ты махновец, я тебя отпускаю! Садись на своих коней и ни чего не трогай! И скачи куда хочешь!
Никола с кривой улыбкой в бороде выпрямился, перевел дыхание и не спуская глаз с кустов, откуда до него донесся голос Глаши, выкрикнул в ответ:
-А почему это я тебя девка слухать должон, а ?!..
Глаша в ответ выстрелила почти не целясь. Пуля пролетела без малого в пальце от правого уха Николы, махновец от испуга вновь присел, лицо побелело, а на лбу выступил высыхнувший было пот.
-Понял, понял, сейчас ускачу! -
крикнул Никола, отвязывая дрожащими руками коней.
-Чалдонка чертова, -
пробормотал он себе под нос. Вскарабкиваясь в седло, от волнения и страха не попадая сапогом в стремя.
-Все, все, я утикаю, спасибо за жисть. Прощевай! -
выкрикнул Никола и пришпорил коня, держа узду второго в кулаке. Через мгновение Глаша осталась одна, Она, двое мертвых и в вдалеке треск ломаемых кустов...
Солнце пекло с синего высокого неба, жужжали неизвестно откуда взявшиеся мухи - жирные. Синие, большущие. Глаша сидела рядом с мертвыми, не обращая внимание ни на мух, не на еще недавно бывших живыми, а сейчас тихонько лежащих в высокой траве. Глаша сидела и рассматривала серую книжицу паспорта, в свой двадцать один год она впервые держала такое в руках. Раскрыв его, Глаша прочитала по слогам, по другому и не умела, на слух и шевеля губами - Са-мой-ло-ва Ека-те-ри-на И-ва-нов-на... 1920 год рождения, 16 января. Город Ленинград...Вот ты значит кто, Катя, городская... Красивая...

Спрятав привычным движением ружье под корень, когда-то украденное пятнадцатилетней Глашкой у перепившихся геологов, она огородами пробралась в дом. Бывший сарай, данный им еще в далеком тридцать втором, когда их почти всей деревней с Урала перевезли сюда. В ссылку. Как не раз говаривал батя - за то шо много работали... И это действительно было так - руководил ссылкой «кулаков» самый известный в их селе пьяница и лентяй Петруха. Но отец с братьями привели сарай в божий вид, обложили дерном, председатель леса не дает, в тайге живем, а бревно взять не моги... Братьев прошлом годе в енкеведе забрали и только редкие письма из далекой Якутии с пятнами черных штампов...
Скользнув под прикрытием кустов в пристроенные сенки с щелями, Глаша чуть приоткрыла дверь в дом и протиснулась в уют. Ноги чувствовали босыми ступнями земляной пол начисто подметенный младшей сеструхой, семья сидела уже за столом и вечеряла. Картошка с прошлого урожая, кислая капуста и молодая черемша.
-Ну че Глашка, с добычей тебя али как? -
поинтересовался батя, а взглянув на дочь, открыл в изумлении рот. Сестры-дурехи, Манька и Лушка, прыснули под нос, мать всплеснула руками... Первым опомнился батя:
-Да я тебя комсючка, сам удавлю на вожжах!.. Ах ты сука-гадина, космы срезала да нарядилась!..
-Тихо батя, тихо, -
твердо сказала Глаша и что-то в ее голосе остановило уже поднимающегося с лавки для скорой расправы отца.
-Тихо, и слухай чагой я надумала...
Через некоторое время, выслушав Глашу и обсудив все в мелких подробностях, батя сказал напоследок:
-Молодец девка, так все и сделаем. Нарисуй, где ты ее спрятала, поужинай, и на ночь глядя и отправляйся. Ждать нечего - всех коммуняки изведут, под самый корень... Мне намедни председатель так и сказал - собирайся мол Никифор потихоньку, сухари суши, разнарядка пришла на ссыльных, пора вам и в лагеря... А там и до тебя Глашка очередь дойдет, так лучше... Цыц дура!..
Последние слова бросил матери Глаше, своей супруге Нюрке, завывшей так тоскливо от предстоящей разлуки со старшей дочерью, что и у Никифора сдавило в грудях...

-Господи, прими душу рабы божьей Глафиры, -
тонким голоском взвыл поп, одетый по случаю похорон найденной в тайге Глаши, пропавшей вот уже как две недели в тайге, в новый пиджак. Нашел Глашу отец, когда уже все перестали искать, а председатель был зол на себя - сразу послал рапорт о побеге ссыльной, а теперь придумывать, врать да выкручиваться... А так все хорошо сложилось... Опознали Глашу только по одежде да по волосам содранным с кожей с головы, жуть и только, то ли рысь напала, то ли медведь... А поп был в пиджаке, а не в рясе, потому как сам был то же ссыльный и из попов выгнан новой бесовской церковью...
Председатель сельсовета посмотрел сквозь давно не мытое стекло на улицу, которая вела в сторону кладбища, отпер железный ящик выкрашенный в зеленое и достал оттуда толстую тетрадь. Помусолив палец, он принялся листать ее, найдя нужную страницу, взял ученическую ручку с обгрызенным концом и осторожно обмакнул перо в стеклянную чернильницу. А затем так же осторожно, стараясь не порвать бумагу, жирной чертой зачеркнул в графе под номером №22 фамилию, имя и отчество - Крюкова Глафира Никифоровна...

1941 год.

...Над горизонтом столбом поднимался черный жирный дым, горели деревни, хлеб на полях, сады, горело все... Черным дымом поднимаясь к яркому синему небу и полыхающему жарой солнцу. В этой же маленькой деревушке, где остановились на привал драпающие бойцы РККА, все было цело и находилось на своих местах. Только местное население, забрав кой-какой скарб, скотину, птицу, снялось с насиженного места и ушло на восток, ни сколько под угрозой германского нашествия, а сколько под крики председателя колхоза - а сука-блядь, германа ждешь, кулацкая морда, не соберешься мигом - пристрелю как предателя социалистической Родины!.. И ободранным наганом под нос... И люди уходили, оглядываясь с тревогой и страхом на оставляемые избы... И страх тот был обоснован.
-Иванов, Петрищенко, Михайлов! -
резко и бодро, не смотря на сорокакилометровый бравый драп от врага, проорал уже умывшийся командир с кубарями на петлицах. Названные бойцы нехотя, хромая, берегя натертые ноги, подошли к командиру.
-Почему стоите как коровы, где выправка, Петрищенко, боец сранный, почему ремень на яйцах?! Подтянутся, привести себя в достойный красноармейца вид!
Кое-как, бормоча что-то себе под нос, явно злое и враждебное в адрес бравого командира, бойцы, отряхнулись от густой пыли, подтянули ремни и оправили гимнастерки... Командир не спускал с них настороженных серых глаз, то же с явным недоброжелательством смотря на бойцов. Но что поделаешь, других нет, вот и приходится воевать с барахлом...
-Приказ! После выхода подразделения из деревни - все сжечь!..
-Товарищ командир, вернутся деревенские - куда им? -
с тревогой за незнакомых жителей, но явно с сочувствием в голосе, спросил Петрищенко, длинный с лошадиным уставшим лицом. Командир бросил орлиный взгляд, полный мудрости и всеведения.
-Добреньким хочешь быть, Петрищенко? Фашистам уют готовишь, что бы было где голову сложить. А?! Тебя бы сейчас под трибунал, в назидание другим за твою доброту... Счастье твое - нет тут трибунала, ну да ладно, выйдем из окружения - рапорт напишу, пусть тебя на свет проверят, откуда ты такой добренький, из каких мест, каких кровей... Задача ясна?! -
резко заорал командир, стегая как кнутом, своим резким голосом. Бойцы не успели проорать дружно - так точно, как рядом с командиром появился невысокий, кривоногий человек в запыленной гимнастерке с кубарями в петлицах, но и со звездой на рукаве - политрук.
-Подожди, Сухорчук, трибунала нет, но советская власть всегда на месте. Иванов, Самойлов, забрать винтовку у бывшего бойца Петрищенко!
Очумевший Петрищенко сам отдал длинную винтовку образца 1895 года, так называемую „трехлинейку« и не зная куда дать освободившиеся руки, сунул их за ремень, тем самым неожиданно для самого себя приняв вызывающую позу. На все происходящее молча смотрели столпившееся у колодца бойцы, их запавшие от усталости глаза, худые лица ни чего не выражали, совершенно ни чего, кроме страшной усталости...
-Вверенной мне властью, как представитель полноправной советской власти в этом населенном пункте, за жалость к врагу и распространение пораженческих слухов, боец Петрищенко приговаривается к высшей мере социальной защиты - расстрелу! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!..
Последние слова политрука заглушил резкий выстрел, как будто сломали сухую ветку, только во много раз сильней. Петрищенко согнулся пополам и медленно повалился в мягкую густую пыль, сразу серея лицом. Политрук спокойно прятал свой дымящийся ТТ в кобуру, бойцы смотрели тупыми взглядами на лежащего в пыли Петрищенко, по лицу Самойлова бежали крупные слезы, оставляя грязные следы...
-Иванов, Петров, Кустенко, выполнять поставленную задачу! Бойцы, по-быстрому оправится, попить, набрать воды во фляжки и емкости, перемотать портянки, через полчаса выступаем! -
все так же бодро проорал командир. Проорав, покосился на политрука:
-А я и не знал, Федорченко, что ты стрелять в безоружных мастак...
-Демагогия, товарищ Сухорчук, демагогия. Дело не в Петрищенко, а в настрое бойцов. Они теперь злее будут и остерегаться...
Политрук был прерван подошедшим Петровым, мужиком лет так пятидесяти, с морщинистым заплаканным лицом и маленькими глазками.
-Товарищ командир, разрешите похоронить Петрищенко... Человек все же...
Командир вскинул небритый подбородок, но не успел ответить, как вмешался политрук:
-Вы что же, боец Петров, тоже хотите здесь остаться?..
-Ни как нет, товарищ политрук, просто жалко...
-Врага жалеете?! Кругом! Выполнять приказ командира, подготовить деревню к ликвидации! И что бы не одного сарая не осталось! Врагу!.. Ни сарая и ни бани!..
К командирам подбежал невысокий боец с перевязанной головой, сквозь грязный бинт проступало ржавое.
-Товарищ командир, пополнение!
-Какое пополнение, Захаров? Бредишь?..
-Ни как нет, товарищ командир, мухи перед глазами есть, а так все в порядке... Два десятка солдат с командиром, а с ними и девка, красивая, высокая и с винтарем не установленного образца, товарищ командир!..
К командирам и Захарову действительно уже подходил усталой походкой пожилой толстый командир в запыленной форме, сквозь густую пыль проглядывала одна шпала на петлицах. Командир и политрук непроизвольно вытянулись и доложили в очередь:
-Комроты три второго полка семнадцатой дивизии второй армии товарищ Сухорчук!
-Политрук роты три второго полка семнадцатой дивизии второй армии товарищ Федорченко!
-Вольно... вольно... не на параде и не в штабе... Моя фамилия Симовокин, комбриг отдельной... Только от всей отдельной два десятка бойцов и осталось...
Политрук принял к исполнению команду вольно, но все строжась лицом, попросил уточнений:
-Товарищ комбриг, какой армии, кто начальник штаба?..
Толстяк со шпалой в петлице запыленной гимнастерки устало поднял на политрука серые глаза с густой сетке морщин, некоторое время разглядывал настороженное лицо политрука и наконец усмехнулся.
-А, из этих, закидаем врага шапками на его же территории... Балаболка... Видать твоя работа? -
комбриг кивнул головою на лежащего в невдалеке Петрищенко и выкрикнул в сторону своих бойцов, перемешавшихся с бойцами Сухорчука возле колодца.
-Сидоров, Штамберг, ко мне!..
Подбежали двое бойцов, ярко выраженный крестьянин с хитрым полным лицом и интеллигентного вида длинный парень с голубыми глазами. Политрук на фамилию «Штамберг» еще больше построжел лицом и как бы невзначай положил руку на кобуру...
-Отнесите убитого за забор и прикройте его чем-нибудь...
-Товарищ комбриг! -
взвился тонкий срывающийся голос политрука.
-Вы мне всю агитационную работу на смарку!..
-Самойлова, успокой политрука! -
перебил нервного представителя советской власти в этом населенном пункте комбриг, и неизвестно откуда раздался негромкий выстрел. Пуля явно пролетела возле самого уха политрука и тот отшатнулся с побледневшим лицом...
-Успокоился, политрук? Слушай мою команду - бойцов по старшинству беру под свое командование. Самовольные расстрелы запрещаю. Выступаем через двадцать минут. Вопросы есть?
-Есть, -
негромко ответил комроты три товарищ Сухорчук.
-Товарищ комбриг, давайте обменяемся документами...
-Давай, комроты, давай.
На свет божий были извлечены красные командирские книжки, комбриг небрежно пролистал книжку поданную комроты, от политруковской отмахнулся, как от назойливой мухи. Комбриговскую же Сухорчук и через плечо ротного заглядывающий политрук внимательно изучили от корки до корки и нехотя вернули... Пряча книжку в нагрудный карман гимнастерки, комбриг поинтересовался:
-Еще вопросы есть?..
-Есть, товарищ комбриг! -
подал голос оживший политрук.
-Прошу вас показать мне ваш партбилет!
Комбриг удивленно уставился на дерзкого и неугомонного политрука. Затем усмехнулся и весело произнес, весело и с издевкой:
-Я бы тебе показал свой партбилет, сопляк, да боюсь ты на дыбы встанешь... Видишь ли, у меня за последние два месяца партвзносы не уплачены, ну ни как не могу догнать своего политрука, уж очень быстро драпает... Если бы мы на две недели немца опередили, как замышлялось, тогда бы и все в порядке с партбилетом было, а так... Еще вопросы есть?!
-Ни как нет, товарищ комбриг! -
хором проорали командиры, подхлестнутые гневными нотками в голосе комбрига.
Хохот, крик, какой-то шум отвлекли командиров от игры в «гляделки» - обернувшись, они увидели следующее - какой-то боец валялся в пыли, ругаясь матом и грозя кулаком, но явно не спеша вставать с земли. Подскочивший к командирам вездесущий Захаров пояснил ситуацию:
-Товарищи командиры, да это наш Яковлев хотел на девке, ну в районе грудей, гимнастерку поправить, а она его самбой и на землю, вот он и выражается...
Комбриг усмехнулся и собирался уже отойти от командиров, как политрук криво усмехаясь, попросил старшего по званию:
-Не познакомите с бойцом, уж очень метко стреляет, товарищ Симовокин?
Комбриг удивленно уставился на бойкого политрука, пожал плечами и выкрикнул:
-Самойлова, ко мне!..
С голубого вылиневшего неба светило яркое августовское солнце, от жары звенело в ушах, даже листва была понура и покрыта пылью, а боец Самойлова была одно загляденье - высока, статна, светлыми волосами короткой стрижки, выбивающимися прядями из-под пилотки с зеленой звездочкой, гимнастерка и юбка были опрятны и отряхнуты, только сапоги в густой пыли говорили о прошедшем пути... На простом деревенском суровом лице ярко выделялись темно-карие, почти черные глаза. Резко вскинув руку к пилотке, девушка доложила:
-Боец Самойлова!
-Какая Самойлова, это же Глашка Крюкова, мы же с нею с одной деревни... -
политрук вытаращил глаза и продолжил, забирая все выше и выше.
-...только она же ссыльно переселенная, их же в армию не берут, они же кулачье... враги...
Голос политрука взвился над деревней тонким фальцетом:
-Это же фашисты, товарищ Сухорчук, бойцы ко мне, тревога!..
И судорожными движениями скрюченных пальцев стал рвать непослушную кобуру. Комбриг удивленно переводил взгляд с внезапно взбесившегося политрука на своего бойца Самойлову и ни чего не понимал. Бойцы же дико бросали взгляды по сторонам, то же не совсем понимая что случилось, комроты Сухорчук отпрянул и стал наливаться какой-то нездоровой бледностью. Сама же Самойлова нервно хлестала взглядом по лицам стоящих перед нею командиров, а пальцы ее мяли ремень винтовки висящей за плечом, небольшой такой ладной винтовки с оптическим прицелом...
-Какая Глашка, ты что-то путаешь, политрук, это же Катя, мы же ее с сорокового все знаем, Катерина, ну скажи же ему, -
внезапно растерявшись, забормотал комбриг, мгновенно превратившись из командира в усталого немолодого толстого человека, заморенного всем случившемся - неправильно начавшейся войною, отступлением, неразберихой, отсутствием командования и приказов...
-Измена бойцы, это фашисты, бей их! -
бесновался в полной тишине политрук, все ни как не могущий справится с непослушной кобурой... Как вдруг где-то зажужжал очень громкий комар да не один, застучали тракторные двигатели, внезапно казалось появившиеся на околице деревни...
-Танки, танки, герман, тикай ребя, тикай!.. -
заорал изо всех сил неизвестно кто и сразу все пришло в движение.
Боец Самойлова сорвала с плеча винтовку и выстрелила в спину убегающему неизвестно куда политруку, ее выстрел не был слышен, так как куст разрыва танкового снаряда вырос над ближайшим сараем и грохот сразу заложил уши. Боец с части Сухорчука, худой, с заморенным лицом выстрелил в спину своему ротному, Петров схватился за окровавленный живот, а убитый Петрищенко взмыл в воздух...
Еще мгновение назад тихая деревня превратилась в ад. Выстрелы, взрывы, вспыхивающие как спички дома и сараи, рушащиеся деревья, рычащие казалось вокруг и везде танки с крестами, дикие надрывные крики, все смешалось в страшную какофонию... А сверху светило безжалостное солнце на вылинявшем голубом небе и с него поливали из пулеметов самолеты с крестами...

К вечеру комбриг Симовокин очнулся от тряски. Он лежал на какой-то телеге, очень сильно болел бок, видимо отлежал, и саднило, аж до рези в висках, от боли в ногах. Впереди, перед телегой, виднелась худая пятнистая спина лошади, но почему-то с рогами... Попытавшись приподняться, комбриг застонал и вновь упал на сено.
-Товарищ комбриг, не вставайте, не вставайте, лежите, вы в ноги и бок ранены, -
долетел до него голос Кати, бойца Самойловой... Или Глаши, Глашки, комбриг проваливался в черный омут безсознанья и потому никак не мог решить - кому принадлежит такой знакомый спокойный голос... Кате или Глаше... Когда-то он был маленьким, в матроске, а Глаша мыла пол и все норовила со смехом барчуку мокрой тряпкой по блестящим лаковым ботинкам мазнуть... Катя или Глаша, Катя или Глаша, Ка...
-Отмучился наш комбриг, -
негромко сообщил боец, бредущий рядом с телегой и державшийся за ее край. Боец Самойлова стегнула веткой вялую пятнистую корову и тоже негромко ответила:
-Отмучился... И хорошо... Скоро выйдем к своим... К своим...

1944 год.

...Девки стояли тесно прижавшись друг к другу, схватившись одною рукою за стоящую впереди, другою придерживая автомат... Правая нога была отставлена взад, все склонились вперед, став монолитом, единым целым, одним... Одним многоголовым телом, многоголовым, многоруким, многоногим...
Вспыхнул и как будто взорвался красным фонарь, стегнувший по глазам, нервам, чувствам... Резко ударило по лицу морозным воздухом, гул сменился в рев и многорукое, многоголовое, многоногое чудовище, вооруженное многочисленными автоматами, пистолетами, ножами, гранатами, взрывчаткой и умением убивать, выживать в морозном лесу без огня, питаться подножным кормом и выполнять сверхчеловеческие задания, вывалилось в черноту неба...
Вывалилось и развалилось на отдельных людей, единиц, девушек, каждая со своим характером, мечтами, привычками... Каждая со своей биографией, историей, судьбою... Но каждая объединенная в одно целое - отряд специального назначения резерва Главнокомандования Северного фронта. Элита, обученная не танцевать, не кокетничать, ни даже добиваться больших спортивных успехов... Элита обученная убивать... Пистолетом, ножом, автоматом, палкой, ложкой, руками, ногами, пальцами... Убивать и выживать в черном морозном лесу, в черном морозном небе, в черной морозной жизни...
Резкие, жесткие как наждак, ветер и воздух деранули по лицу, выбив слезу, сверху раздался хлопок парашюта, больно дернули стропы, внизу было черно, сверху было черно, и позади было черно... Звериным чувством угадывая налетающую землю, светящийся темно-синим снег, лежащий на елях, она подогнула ноги и проскочив сквозь жесткую мерзлую хвою, мягко приземлилась в сугроб. Щелчком правой руки сняла автомат с предохранителя, левой рукой сдернула мягко с шелестом падающий парашют с веток ели... Повезло, могла зацепиться на сосне, а у елки ветки всегда вниз... В тайге в Сибири, в лесах Белоруссии, и здесь...
Скомкав парашют и втоптав его в сугроб, она отстегнула ненужный пустой мешок и запасной парашют, подтянула рюкзак к спине...Готово... Вокруг была тишина... И темнота... Она когда неслась к земле засыпанной снегом, слукавила, как задумала, подтянула к себе передние стропы и слегка отлетела в сторону от общего предположительного места приземления... Сейчас главное сориентироваться - в какую сторону не надо идти... На небе закрываемым верхушками елей не было ни звездочки, темные низкие тучи, которые она только что пробила падшим ангелом, не пропускали ни луча от луны, на запястье светился зеленым компас, стрелка слегка дрожала, но вроде бы показывала правильно... Сориентировавшись на местности, она хрустнула в кармане плиткой шоколада без фольги и сунула кусок в рот... Горечь и сладость, как всегда почти незаметно, но обострили зрение, темно-сине-зеленые ели стали более контрастны в почти непроглядной темноте...
Надо идти... По ее подсчетам километров двести... По морозному лесу, по гористой местности... Сквозь снега, мороз, метели... Надо идти... Тяжело сделать первый шаг... Но надо... Теперь и без нее справятся, справятся, справятся... Уже через границу перевалили, Родина-мать освобождена, а других захватывать и страшное там сеять она не согласна... Надо идти, надо идти, тяжело только первые сто километров, а потом десантник привыкает, так шутил старшина Вершков, это еще в тридцать девятом...
Морозные ели, морозные кусты, морозные сосны, вон они где, сосны за которые она могла зацепиться, впереди внезапно показалась опасность... Она не видела ее, а просто почувствовала своим чутьем, которое ее не раз спасало, ее и тех, с кем она вместе освобождала Родину... от врагов... но теперь дорожки врозь... Опасность была впереди и немного вверху, кто-то замер-затаился на сосне, еще выше белел парашют, да-да, это парашют... На ногах у ней были не лыжи, а снегоступы, изобретение Севера, по тайге лучше шагать, чем скользить, лыжи сломать можно, об корень или камень, а снегоступы нет... Переступив неслышно за дерево и пригнувшись, она отстегнула предохранительный ремень на икре и освободила нож...
Впереди раздался шорох, затем негромкий шум упавшего в снег тела и какое-то сдавленное чертыханье... Она негромко, но отчетливо токнула по глухариному, так неуместному в темноте ночи, но что поделаешь - сигнал есть сигнал... Впереди сразу отозвались, тоже по глухариному, весело и два раза... Он думает свой... Интересно, кто это?..
Она вышла из-за дерева, скрывая лезвие ножа за рукавом ватной куртки защитного цвета, сверху маскхалат, хорошая куртка, на меху...десантная... проверенная в лесах Белоруссии, горах Кавказа, степях Украины...
-Самойлова?! -
шепотом удивился-обрадовался заместитель по политической части отряда специального назначения... Это были его последние слова, последние в этой жизни... Замполит тихо лег на снег, она, Самойлова уже как шесть лет, вытерла нож об маскхалат...
Ей не было жалко замполита капитана Ерохина... Но и не было к нему жестокости или сладости от убийства... Это были хищные звери, разрушившие их жизнь, поубивавшие в лагерях и братьев и отца... Она не писала домой, таилась, но глаза-то имела и видела, что вокруг происходит... Хищники они, как волки, а потому это просто как в лесу - или ты их или они тебя... Убежать нельзя...
Остановившись передохнуть после часа ходьбы точно на восток, она отломила еще кусок шоколада и отправила его в рот... Пожевала... Хотелось немного пить, но лучше потерпеть, потом не остановишься, а немного погодя она на спиртовой таблетке чай состряпает... Она вспомнила последние слова бати - спасись Глашка, затаись. Стань внешне как они, стань Катькой-комсючкой, и роди... Сохрани наш корень, корень Крюковых... Мы че, мы земля, о нас не думай... Роди Глашка, роди и вырасти, пусть наш корень будет назло им и дале жив...

Через двенадцать дней пути показались, как она и рассчитывала, разноцветные дома этого городка со сложным названием... Она повторила его про себя, по слогам заученное чужое слово, ни чего не говорящее ей... Ошибиться она не могла, все точно, это оно...
Забравшись на высокую сосну и замаскировавшись в ветках, она приступила к разведке. Через стекла замполитовского бинокля улицы, дома покрашенные в разные веселые цвета и редкие прохожие в незнакомой одежде, лежали перед ней как на ладони. После часового наблюдения, посовещавшись сама с собой, пришла к выводу - нужное ей здание находится вон под той высокой крышей, с флагом над крыльцом и нарисованным гербом на деревянной стене. Рядом с крыльцом стоял автомобиль, немного похожий на американский „Додж«. Видимо тоже повышенной проходимости, на колесах намотаны цепи... Ярко блестел утоптанный снег, дети веселой гурьбой, все в мехах, прошли скорее всего из школы, вон то здание, а вон там магазин судя по всему... Она сглотнула голодную слюну, как не тянула свои запасы и замполита, но последние четыре дня она была без мяса, горячей пищи и на подножном корму... Мох, замерзшие ягоды, беличьи грибы на ветках... Охотится ей не хотелось, хотелось скорее дойти... Голова независимо от нее самой заработала по старому - вот сюда поставить пулемет, оттуда ударить группой, там заминировать... Встряхнувшись, она отогнала ненужные мысли... Эта страна не воюет... она им не враг... Значит в этой стране найдется и для нее место... Пора.
Соскользнув вниз по стволу, она мелкими перебежками, согнувшись и под прикрытием кустов, а потом и заборов, начала пробираться к нужному ей дому. Она не заметила, не увидела как за окном одного из домов, сжав обоими руками себе рот, что бы не закричать, смотрела на нее через три стекла пожилая женщина... Смотрела глазами полными ужаса... Некто с оружием в руках, в грязном рванном балахоне, мелкими перебежками крадется куда-то... Неужели война?!...
Перед тем как вскочить на крыльцо, она в последний раз окинула взглядом площадь - почта, здание их сельсовета или как его там, еще какой-то административный дом, снег, автомобиль. Пустота... Пустая площадь и три проглядываемые пустые улицы... Она сбоку взлетела птицей на крыльцо, перемахнув деревянные перила, хотя от голода ее покачивало и круги перед глазами, рывком распахнула дверь. И оказалась в теплом светлом коридоре...
Чисто вымытый пол светился досками, свет падал через три больших окна, расположенных слева, в конце коридора была железная дверь с маленьким решетчатым окном, справа вдоль коридора были четыре двери оббитые кожей, богато живут... Незнакомые слова немецкими буквами на табличках дверей, непонятно, куда ей... Придется в первую дверь от входа.
За первой дверью была большая комната, перегороженная посередине деревянным барьером. Большая и светлая, освещенная двумя большими окнами... За барьером сидел толстый молодой парень в синей форме и читал газету... Он вскинул глаза... Он открыл рот в немом крике... Он попытался привстать со стула... В его округлившихся глазах забился ужас...
Перед дежурным полицейским сержантом Густавом Свеенсоном стоял призрак. С худым, землистого цвета лицом, высокий и костлявый. Сжимая в руках автомат с нелепой круглой ручкой-обоймой... Как из русских фильмов-хроник... В рваном грязном мешке с дырками для ног и рук по верх грязного цвета униформы... Призрак прыжком преодолел стойку и выдохнув в лицо дежурному полицейскому чем-то нездоровым, давно не чищенными зубами и еще чем-то, вроде как ацетоном что ли, на скверном норвежском языке произнес:
-Я советский солдат. Я хочу плен. Ты давай еду и жилье. Я хочу жить твоя страна.
Густав знал норвежский, как свой родной шведский, но знания эти ему не пригодились - он упал в обморок с деревянным стуком. За окнами светило уже низкое солнце, через площадь бежало несколько человек в штатском, полуодетые, сжимая в руках охотничьи ружья... Сейчас их можно свалить одной короткой очередью, кучей бегают. Болваны, подумала она, с интересом вглядываясь в происходящее на площади. Где-то позади полуодетых мужчин с ружьями бежала размахивая руками какая-то пожилая женщина...

-Здравствуйте, меня звать Громов Николай, по местному Николя Громофф. Теперь все будет хорошо, -
перед ней стоял улыбаясь отличными зубами мужчина, высокий и плечистый, в хорошем костюме, держа в руках серую шляпу и поставив на пол желтый чемодан.
-Вы... вы русский?..
Да, Екатерина или вас лучше называть Глафира?
Она отрицательно покачала головой.
-Я привыкла к имени Екатерина, Катя... Отвыкнуть будет трудно, да и нравится оно мне... А вы кто?
-Я представитель местной русской диаспоры, мы поручились за вас и поможем вам получить все надлежащие документы.
-Так я... я теперь... я теперь могу отсюда уйти?! -
она обвела рукою комнату, но имея ввиду большее - военную базу под Стокгольмом, где ее держали вот уже без малого три месяца и почти ежедневно допрашивали...
-Конечно, ведь вы находитесь в свободной стране.
-А я все думала, когда меня бить начнут, -
горько усмехнулась Екатерина Самойлова. На что Николай удивлено вскинул брови вверх.
-Бить?! Вы что-то не то говорите...
-То, то... Три месяца меня допрашивали, задавая одни и те же вопросы и более всего их, допрашивающих, интересовало - какое у меня задание...
-Это недоразумение. Теперь все будет хорошо. Я принес вам одежду, вот в этом чемодане, наши женщины собрали деньги и купили. Я выйду, а вы переодевайтесь... Хоть вам и идет форма шведского солдата, но думаю, что штатское да еще и женская одежда вам будет больше к лицу...
Она посмотрела на себя в небольшое зеркало в ванной комнате. Вроде бы все в порядке. Только вот эту шляпку непонятно как одевать... Она не знала - где у шляпки перед, а где зад...

ПРАГА.

Во второй половине января в Центр стали подтягиваться хиппи, бьютефел пипл, растаманы, люди Рейнбоу Фемели и прочий волосато-дредастый сброд со всей Европы и даже окружающего Европу, мира. Пограничники на переходах и в аэропорту попытались вначале задавать какие-то глупые вопросы типа - есть ли деньги для проживания в Чехии у всех этих веселых людей, хотя какое их дело - есть или нет? Где будете жить - хорошо хоть не спрашивали - с кем! Ни какого такта у цивилов, козлы любопытные... Но все эти разноцветно одетые, увешанные бусами и различнейшими украшениями, с улыбками растянутыми до ушей и глазами с легкой дибилинкой (последствия курения наркотических веществ!), естественно предъявляли любознательным чиновникам запретительного ведомства - не пущать! стандартное приглашение от Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов. В котором черным по белому было написано на чистом чешском языке - питание, жилье и медицинская помощь в случае надобности гарантированы... Почесав стриженные затылки и брюха с булькающим там пивом, пограничники и чиновники со вздохом пропускали всю эту андеграундную асоциальность, наркоманию и преступность. А что поделаешь? ни чего не поделаешь, у этих негодяев все документы в порядку... И ни кто из этих хранителей правопорядка и законности не сортировал всю эту... нечисть, чиновникам и пограничникам было все равно - с богатого Запада прут или с бедного Востока.
В Центр стягивались все свои для проведения огромнейшего фестиваля «ХИППИ ЖИВЫ!!!». В программе семидневного мини-Вудстока 2000 предусматривалось буквально все! Сейшена многочисленных команд хиппового уклона и продажа агитационной литературы, массовые знакомства друг с другом и обсуждение мест отдыха хипов от цивилизации, обмен знаниями в области различнейших ремесел и умений... Показ культовых фильмов, всех этих всем наизусть известных, но тем не менее все еще любимых «ХАЙР», «ЕЖИКИ В ТУМАНЕ», «ЗАБРИЙСКИ ПОНТ», «МАЛЫШ И КАРЛСОН ЖИВУЩИЙ НА КРЫШЕ», «ИЗИ РАЙДЕР», «ФЛЕШ БЛЕК», «БРЕМЕНСКИЕ МУЗЫКАНТЫ» и конечно суперфильм всех народов про первого хипа - «ИИСУС ХРИСТОС - СУПЕР СТАР»... Широкая распродажа по супер сниженным ценам хиппового шмутья! Ремесленных изделий изготовленных самими хипами!! Выставка изобразительного и всякого другого искусства!!! Торжественное открытие Церкви Джинсового Бога Святого Духа!!! И к тому всему этому еще и театры, фокусники, жонглеры и чревовещатели... Кантриисполнители и фольклеротувинсковытели... Программе мог позавидовать любой международный фестиваль типа «МОЛОДЕЖЬ МИРА В БОРЬБЕ ЗА ЗЕЛЕНЫЕ ОГУРЦЫ!». Алекс подвел черту - нашим фестивалем им всем в жопу! Нура рассмеялась, Слави вскинул брови и бороду, Диди пожал плечами и тоже расхохоталась, а Володя-Борода уточнил - тупым концом...

Сверху, а откуда, если не сверху? падал снег большими разорванными хлопьями, пытаясь укутать хоть что-нибудь перед тем как растаять. Среди корпусов и цехов бывшего пивоваренного завода мельтешила и суетилась чертова уйма разноцветно одетого народа. Три пустующих цеха-ангара были превращены в самое короткое время в гостиницу хиппового образца - из металла по длинным сторонам цеха были возведены основы трех этажей с лестницами, перекрытия были из тонких бетонных плит, во общем-то идущих на забор, но снизу усиленных швеллерами, так что надо надеяться, что ни кто не провалится. Перегородки комнат размером три на четыре метра были из легкого гипсолита и общими силами членов Центра усилено разрисованы в различнейшие цвета и на различнейшую хипповую тематику. На каждом из возникших этажей был оборудован санблок - душ с десятью кабинками, туалет без разделения по половому признаку и тоже на десять кабинок, посередине цехов между этажами от бетонного пола до стеклянной крыши возникли изумительнейшие дворы с диванами, столами и креслами. С длинных балконов, что тянулись вдоль двух этажей с обоих сторон цехов, на которые выходили двери комнат, кстати без замков! и окна, можно было любоваться общим видом. Куда там архитекторам тридцатых - воздвигнутое за пару недель с помощью приглашенных квалифицированных сварщиков и не квалифицированных хипов, поражало смелостью решений и традиционностью - для средиземноморья, всех. Разноцветные перила балконов, сразу украсились различнейшим сохнущим бельем, сушащимися спальниками, одеялами, пеленками и носками, многочисленные собаки, десяток ручных ворон и попугаев, с сотню диких детей, десяток котов и кошек, пару котят, даже одно пони! Веселые прикиды, стук бонгов и звон гитар, то и дело разлетающиеся под ногами многочисленные бусы и феньки, свист флейт, крики на всех языках Европы, и не только Европы!.. это было нечто... Такого Вавилона, только в хорошем смысле слова, в хорошем, Слави не видел даже в больших и интернационально-космополитичных сквотах Амстердама.
Возникали различнейшие проблемы, возникали и сразу лопались, как мыльные пузыри. Как кормить эту огромную кучу народа? Ни чем, чем кормить было навалом - за период работы Центра были накоплены основательные запасы того-этого, а вот как?.. Решение подсказала Диди - через клуб кормить эти почти три тысячи человек мы будем двадцать четыре часа в сутки и все равно не успеем покормить всех, а потому - и в каждом доме, бывшем цехе-ангаре появилась кухня. С электрическими печами, благо этих самых печей было хоть завались, вывезенные совершенно бесплатно с одного обанкротившегося ресторана. И герлы-добровольцы, вооруженные огромными кастрюлями и черпаками, все из того же ресторана, два раза в день быстренько соображали что-то вроде «гуляш по хипповому», зимний вариант - соевое мясо, крупы, немного замороженных и размороженных овощей, кетчуп... И в тарелки, розданные по комнатам, можешь не мыть - тарелка твоя. А с тарелками теми хипня кто за стол в импровизированном дворе под стеклянной крышей, кто в свою комнату - все теплей и уютней, а кто и в чужую - в гости. Голодных не было. А утром кофе-какао и бутерброды, зрелище двадцати-тридцати герлушек с ножами вызывало умиление - полчаса и весь хлеб, сыр и все масло были рассортированы на бутерброды, овощные консервы розданы, дети получили яблоко-апельсин, какао-кофе налито и выпито, и все разбежались по своим делам. Естественно, кое-кто терял свою посуду, и даже может быть нарочно - ну что бы не мыть, но... в каждом цехе был оборудован по примеру Рейнбоу Фемели «Уголок растерянного». Где все эти хитрецы и могли обнаружить свою, так и не вымывшуюся тарелку или кружку.
Слави большую часть времени почти всего фестиваля, как ни странно, провел не в организационных заботах, а в оттяге болтовни и общения с пиплами-хипами-фольком-герлушками. Налаженное хозяйство, под руководством пока еще горящих молодых членов Центра и просто хипов обоего пола, крутилось само, как хорошо смазанная машина. Не требовалось даже общее руководство... Другой бы обиделся бы, а Президент Центра совсем даже ни чего, ни чего...
Для первого богослужения силами Диди, Нуры и остальных герлушек, на скорую руку был оборудован временный храм Церкви Джинсового Бога Святого Духа в одном из пустующих помещений, так как первая цилиндрическая церквушка всех желающих не вместила бы. Слави буркнул – останется для внутренних нужд. Хипня установила огромнейшие щиты, на них фотографии и плакаты мучеников и апостолов новой Церкви, все украсили психоделичной росписью флюросцентными красками, мелкими цветными лампочками, бумажными разноцветными цветами, свечами и гроздьями бисерных, стеклянных и всяких других бус и фенек. Вышло даже ни чего - мило, по-хипповому и торжественно-радостно. Как буркнул Алекс - православно-будистский передвижной цирк, за что получил кулаком в бок от своей же Нуры. Алтарь так же наспех был сколочен из досок и обтянут синей джинсой, новой, но состаренной хлоркой, над алтарем была огромнейшая позолоченная рама, густо украшенная лепниной, а в раме свободно колыхалась, от спрятанного за нею вентилятора, занавеска-незанавеска и все из той же джинсовой материи - голубой, линялой, напоминающей и знойное небо, и потрепанные джинсы, и явно символизирующие Святой Дух. Образцом послужил алтарь все с той же первой церквушки. Уходя из храма и косясь на Нуру, Алекс съязвил - почем опиум для народа, но Слави успел выкрикнуть вслед - проситься будешь, кайся!..
На третий день фестиваля состоялось первое богослужение под торжественный рев и хрип Джоплин, в Храм набились все, кто смог войти, остальные же стояли огромной толпой за настежь распахнутыми дверями. Каждый держал в руке свечу, в позолоченных курительницах купленных в Сану-Бабу на Михалской улице, курился не ладан, а гашиш с марихуаной, дым перемешивался с дымом благовоний... Слави одетый во все джинсовое, голубое-линялое и расшитое разноцветными нитками цветы-зелень, стоя возле алтаря воздел руки и воцарила тишина.
-Фолкс, я не самозванный патриарх, просто пользуясь отсутствием Еба нашего будущего патриарха, который прикатит на настоящее открытие Церкви Джинсового Бога Святого Духа, когда мы ее построим, сейчас же он просто немного приболел, ну герла у него молодая, сами знаете, ну и так как я почти дольше всех из числа присутствующих дымлю травкой на этом свете, взял слово и хочу сказать не сильно много и не сильно долго. Апостолы нашей Церкви Джинсового Бога Святого Духа жили сами веселясь и были бы не рады, если бы мы все начали скорбеть, плакать и рыдать, склоняя головы в печали и посыпая ее пеплом от джойнотов... Мы собрались не на похороны! Апостолы наши жили греша, но не были грешниками, но и не были святыми, они были такими же как мы, но первыми. А первыми всегда быть трудно!.. Мы собрались не скорбеть, а праздновать, так возрадуемся фолкс Господу нашему, что держит над нами свою мозолистую от трудов длань, Господу нашему Джинсовому Богу Духу Святому, возрадуемся и воскурим ему по джойнту, а кто не курит, просто возжет-вознесет наш дым желаний!..
И три с половиной тысячи тонких струек дыма - от свечек, джойнтов и палочек, слились в единое символизируя единение духа святого и детей его, волосатый народ... А со стен-щитов смотрели на паству хипповую апостолы и мученики, положившие на алтарь лаф, пис, фридом свои жизни, из скрытых репродукторов гремели божественные слова о цветах, любви, свободе, дальних трассах и конечно о боге!.. Заключительными аккордами загремела «Дайте миру шанс», почти все присутствующие подхватили слова:
-Гив пис шанс...
Сошедший с амвона Слави склонившись к уху Диди, прошептал - а то сами возьмем.

Сидя в клубе за столиком в своем собственном кресле, всего слегка напоминающим трон, Слави наслаждался царящим вокруг него безобразием - волосатые сновали, болтали, курили, пили и пели, целовались - делай любовь, а не войну! обменивались адресами, участвовали в работе фестиваля, одним словом ЖИЛИ!!! Все основные сэйшена проходили в огромнейшем цехе, где когда-то пиво разливалось по бутылкам, молодежь там перед фестивалем отгрохала сцену, туалет, бар и расставила столики для желающих отдохнуть от плясок, а потому в клубе была относительная тишина. И покой, только из-под потолка приглушено неслось через репродукторы происходящее в том самом цехе-сэйшензале. Слави улыбался в бороду и со слезой в глазе, в левом, посматривал вокруг.
-Ну что, морда, доволен? -
грубовато, но ласково поинтересовался Алекс по-русски у Президента. Тот усмехнулся в ответ:
-Тогда уж борода, так как на морду бритую ты тянешь...
-Нет уж, Борода у нас Володя, вон за стойкой только что был, а сейчас вместо него какой-то молодой с дредами пиво разливает... По-моему фестиваль удался...
-По-моему тоже... Как думаешь, Диди, не отмочить ли нам в последний день года что-нибудь грандиозное, ну у тебя опыт богатый, насчет демонстраций-акций, как думаешь? -
перешел на английский Слави и положил свою ручищу, да в общем-то и не сильно ручищу-то, но все же, на тонкую кисть Диди. Та улыбнулась и поинтересовалась:
-А что ты именно имеешь в виду? Поход на парламент или захват местного Кремля с Гавелом?
-Да нет же, конечно нет, -
поморщился Слави и подмигнув Алексу, продолжил.
-Мы хиппи люди мирные, миролюбивые, что-нибудь вроде несанкционированного похода сквозь морозную Прагу на заснеженную Кампу с раздачей джойнтов детишкам под лозунгом - Мы есть, привет с Вудстока, мы пришли за вашими дочками и сыночками, нас бы вполне устроило бы...
-Бить не будут? -
деловито поинтересовался Рендол, скручивая очередной шедевр джойнтоверчения. Алекс высокомерно хмыкнул:
-По моим подсчетам нас здесь примерно три тысячи четыреста с лишним человек считая местных, по-моему устанут бить, особенно если позвонить тем немногим журналистам, которые нас любят, ну и на «ти-ви», они на «жаренное» как мухи на говно...
-Слави, пойдем оттянемся на сэйшене? -
не выдержала умных революционных разговоров Диди. Президент пожал плечами:
-Так ведь и отсюда слышно, милая моя...
-Ты старый русский гризли! Или пошли вдвоем или я пойду одна!
-О,кэй, о,кэй, видишь Алекс, какой шантаж, сразу видно - темное гринписовское прошлое...
Получив пару раз по спине от любимой и сопровождаемый смехом и гнусными комментариями о мужском достоинстве от Алекса, а от остальных присутствовавших за столом сочувственные взгляды, Слави отправился на сэйшен. И действительно - пятый день на исходе, а кроме спича, открывшего фестиваль, там он и ни разу и не отсвечивал... Все дела, все заботы, то с одним надо пыхнуть, то с другой поговорить, то с третьим обменяться воспоминаниями об тех многочисленных летах любви, что остались за плечами... И с четвертым обсудить все те многочисленные лета любви, что ожидают впереди.
На дворе было бы темно, если б не разноцветные лампочки с удовольствием развешанные Романом и его бандой по мелкому ремонту Центра, по всему пространству между цехами, ангарами, складами и основным корпусом. Множество возбужденных людей в разноцветных шмотках всех времен и всех народов сновали в различнейшие стороны и куда попало, краем глаза Слави отметил и несколько лысых, судя по шмоткам видимо будисты-кришнаиты-даосцы прокрались... Ну и хрен с ними, все цветы должны цвести, фестиваль кончится и выгоним к чертовой их матери на восток... Мороз совсем не чувствовался, хотя уши щипало, под ногами была жижа бурого цвета, но неглубокая, большая часть давно уже втоптана в асфальт... Диди весело перекрикивалась с какими-то знакомыми герлушками встреченными невдалеке от новоявленного жилого дома номер два, мелькнул Давид с развевающимися кудрями и в какой-то бешенной расцветке рубахе, как там пан Милан в своем внезапном оплачиваемом отпуске, а Сысоп с Мартином, неделю уже их не видел, интересно, здесь они оттягиваются или дома прохлаждаются, скоро весна, надо шмотки забрасывать в «секачи», народ назад принимать, пан Бартл что-то с регистрацией тянет...
Драйв, бешено мигающие огни и децибелы оглушили Слави и Диди, следом ввалились Алекс, Нура, Рендол с какой-то герлушкой из числа прибывших на фестиваль, на сцене бесновался новоявленный мессия от рока в сопровождении смеси Ролингов с ДжетРо Тал, волосатая публика была уже в последней стадии вруба - еще пара аккордов, пара пассажей и все!.. Энергия неагресивности, помноженная на выкуренное и собственный менталитет сделают свое черное дело - вся эта международная хипня просто возьмет и улетит на луну без ракет и скафандров!.. Пробив стеклянную крышу цеха... Да фолкс, это вам не дискотека напарфюрменная со всеми этими - хип-хоп-хуп-хап и прочее!.. Это наше, родное, волосатое!!..
Слави не выдержал происходящего, всего этого ревущего-шепчущего, сверкающего-блестящего, дымящегося-поющего, бьющего по ушам-глазам-нервам, и ринулся в самую гущу народа, волокя следом Диди, по пути выделывая какие-то сумасшедшие па из далеких семидесятых, но явно с удовольствием. Рядом извивалась молодой ведьмой на костре желаний Диди, где-то невдалеке скакал юнным ковбоем старый Алекс, рядом тряслась Нура, а там еще, и еще, и еще, знакомые и незнакомые, но все равно родные и приятные фейсы, с гривами разного цвета волос, общий вес бус на единицу площади превосходил массой ювелирно-бижутерийный отдел крупного супермаркета...
...Воткни в свои волосы цветы и отправляйся в Сан-Франциско...
Если Сан-Франциско далеко, то отправляйся куда хочешь,
Так как Сан-Франциско всегда с нами,
Нам плевать что прошло тридцать лет
И что все эти стриженные в галстуках не один раз нас похоронили!..
Воткни цветы в свои волосы и отправляйся по миру -
Пусть все эти стриженные и гоняющиеся за успехом
Позавидуют твоей беззаботности,
Воткни цветы в свои волосы и возьми с собою подругу, друга,
Любимую, любимого, отправляйся на луну, на солнце, на звезды,
Пусть зарабатывающий на двухнедельный заезд годом работы
Завидуют вашему вечному счастью, нашему вечному счастью,
Воткни цветы в свои волосы и отправляйся в свой Сан-Франциско,
Вот увидишь - там тебя уже ждут твои друзья,
Мы все воткнем цветы в свои волосы
И все отправимся в Сан-Франциско,
В свой Сан-Франциско, в котором совсем нет места,
Всем стриженным, жадным, агрессивным не любящим цивилам,
Воткни цветы в свои волосы и отправляйся в Сан-Франциско,
В Сан-Франциско, в Сан-Франциско, в Сан-Франциско...

Такого Прага не видела еще не разу. На машине времени из далеких шестидесятых прилетел на заснеженные и слегка замороженные улицы кусок Вудстока... Три с половиной тысячи хипов, разодетых с изысканностью перемешанных театральных гардеробов и этнографических музеев, разбавленные костюмами из циркового реквизита и украденным у народов мира, у всех этих - тибетцев и финнов, цыган и африканцев, индийцев и украинцев, приправленное милитаристическими элементами из далекого прошлого - ботфорты, шляпы, перья - только доспехов не хватало!.. Вся эта разноцветная, разноязыкая, разномастная масса волосатого народа, тем не менее спаянная чем-то неощутимым цивилами, какими-то бредовыми не модными псевдоидейками о какой-то там любви что ли и прочей чепухе, включая нестяжательство, толерантность, неагресивности, пацифизм и добровольную бедность(!), валила по улицам Праги... Грубо нарушая общественный порядок, правила движения и правила поведения, не имея на это разрешения и полностью игнорируя чешские законы, чешскую полицию и желания местных жителей... Сопровождали это несанкционированное мероприятие, направленное на принесение вреда окружающим людям автобусы ти-ви и полиции в полной боевой готовности - в дубинами и камерами, в непростреливаемых доспехах и с диктофонами-микрофонами... И только глупые туристы улыбались стоя на переполненных тротуарах, не понимая всей опасности происходящего. Где же еще такое увидишь, когда еще такое увидишь, не все же захватили шестидесятые, не к ночи будут спомянуты, не все же жили во Фриско и Париже, Лондоне и Чикаго, Берлине (Западном конечно!) и Амстердаме той поры!.. А тут!!! Смотри и любуйся, вот кто раскрепостил общественное мнение, вот кто ввел в обращение травку и нудистские пляжи, вот кто упростил взаимоотношения между полами, вот кто реабилитировал гомосексуализм, снял с женщин бюзики, а с мужчин галстуки!.. Так вот она какая - фрилаф, дрогс, рок-н-ролл!.. Так вот кто нам запустил наркомафию, ЭЙДС и терроризм!!! Так вот как все это выглядит...
Звенели на промороженном воздухе струны расстроенных гитар и хрипели не умирающие звуки всем известных песен, было весело, возбужденно, радостно и чуть тревожно, как всегда в такие минуты казалось - еще чуть-чуть и мир будет наш, еще немного и все эти цивилы врубятся в лаф энд пис, фри, рок-н-ролл... Молодости всегда свойственно заблуждаться, выдавать мечты за действительность, и глядя на возбужденные лица, на возбужденное лицо любимой, переглядываясь с довольным, но слегка ироничным Алексом и осознавая, что и сам тащит такую же мину на фейсе, Слави думал только об одном... Лишь бы хватило у чешских полисов чувства юмора не воспринимать происходящее как начало новой революции и ограничиться только сопровождением огромнейшей, растянувшейся на пару километров, колонны хипов...
-Как думаешь, Диди, бить будут? -
деловито, но с лукавинкой, поинтересовался Слави у подруги. Ты фыркнула с позиции более опытного участника различнейших неразрешенных акций:
-Пусть только попробуют! Вон нас сколько, да и журналистов навалом...
-А может они только и ждут, для поднятия тиража, а?!
-Сам такой! -
безапелляционно заявила подруга по цветочной революции и посильней-покрепче подхватила под руку старого скептика.
Кампа была как всегда зимою заснежена и пустынна, но сразу закружились хороводы, задымили джойнты и мусорницы, вновь захрипели на морозе песни, веселье продолжалось и било через край, но Слави было грустно... Может быть отсутствие летнего солнца, зелени и цветов играло свою роль, кто знает... Пляски хипов в зимних шмотках по заснеженной прошлогодней траве уж очень сильно напоминало об ушедших годах... И о тех, кого уже нет с нами и ни когда не будет... Хотя конечно еще будет и солнце, и зелень. И все, все, все остальное... Но френдов не вернешь... Воткни цветы в свои волосы и отправляйся...
-Алекс, ты не хочешь себе ни чего воткнуть в волосы?
-Слави, если бы ты не был мне друг, я бы тебе так ответил!..
-Алекс, Алекс... Диди, Алекс у нас старый, дед уже...
-Сам ты старый, вон полбороды седой...
-Это иней...

ЛЭНГЛИ.

Мелкий нудный дождик, зарядивший сразу после прихода Санта Клауса, сменился таким же мелким снегом, колючим и хрустящим. Окна кабинета Джеральда Маклина-младшего выходили во внутренний двор, согласно неписаной субординации, неписаной, но тем не менее беспрекословно соблюдавшейся вот уж без малого почти полвека. Джеральд достал из яркой коробки, лежащей перед ним на бескрайней полированной доске письменного стола голубую таблетку, небрежно бросил ее в рот и запил из хрустального стакана пузырящейся и искристой минеральной водой. Ни чего не поделаешь - возраст, и надо следить за своим здоровьем, если хочешь и дальше приносить пользу обществу за очень и очень приличный оклад... Запищал зуммер внутреннего телефона, отвлекая Джеральда от собственных мыслей - шестьдесят шесть лет, здоровье, оклад и прочие важные вещи, отвлекая и возвращая к суровой действительности, к работе начальника аналитического отдела СиАйЭй или как их называет потенциальный противник, не смотря и на прошедшую там Перестройку, ЦРУ. Медленно потянувшись длинным и сухим пальцем к кнопке, Джеральд еще успел додумать мысль насчет Санта Клауса - в этом году этот старый маразматичный дед был несколько жадноват на подарки для него...
-Ну что там случилось, русские начали войну? -
позволил себе дежурную шутку Лэнгли Джеральд Маклин-младший, бригадный генерал прошедший Вьетнам, Афганистан, Камбоджу и еще два десятка стран, только не в форме, а именно с плащом и кинжалом, как нас изображают эти писаки из газет.
-Шеф, к вам просится ваш любимчик, -
голос секретаря и некоторая фамильярность в обращении подразумевали всего лишь девять лет совместной работы в этом здании. Говорила секретарь Джеральда - Крис.
-Давай сюда этого паршивца, -
проворчал бригадный генерал, сразу входя в роль старого ворчуна, но имеющего любимцев.
Дверь распахнулась и так же бесшумно закрылась, а на ковре кабинета - серого с коротким ворсом, застыл в довольно таки небрежной позе Арчи. Это действительно был любимчик Джеральда, который совершенно не нравился ему, но Джеральд давно уже понял - современный мир устроен совсем не так, как тридцать или даже двадцать лет назад. Самолеты-шпионы, агенты ползущие на животе и прочая кино-чепуха давно уже устарели. Вот такой яйцеголовый, с хвостом жидких вьющихся волос, схваченных черной резинкой как у маленькой девочки, с небрежно распущенным узлом галстука и в дорогом помятом костюме от Версачи, вот такой яйцеголовый и может принести гораздо больший вред, сидя возле компьютера и на первый взгляд ни чего не делая... Арчи был гением. Гением аналитики и компьютерной техники. В последнее время в их Фирме появилось не мало гениев, внесших совершенно свежую струю в старое шпионское ремесло, но этот был всем гениям гений! Джеральд даже сделал небольшое усилие и привстав, изобразил изо всех сил радушие:
-Садись парень! Рад тебя видеть, что нового?
-Шеф, в последнее время эти русские как-то странно зашевелились, закопошились, забегали как тараканы, -
сообщил Арчи падая в мягкое кресло и бросая в рот очередной пластик жевательной резинки.
-Ну-ну, поподробнее, поподробнее, -
поощрил Арчи бригадный генерал в костюме от Хуго и растянул губы в улыбке аллигатора. Арчи воодушевленный словами и улыбкой шефа, продолжил:
-Я сравнил донесения наших агентств со всех столиц Европы, Западной и Южной, и отовсюду одинаковые сведения - русские кого-то ищут...
Арчи позволил себе паузу - его отношения с шефом разрешали такие паузы, шеф еще шире улыбнулся, показывая отличные мосты из белоснежного фарфора.
-Я позволил себе пробежаться по сообщениям наших агентов, естественно - по которым я мог и имел право пробежаться, -
тонко улыбнулся Арчи, на что Джеральд склонил голову - естественно. Любимчик генерала продолжил, с удобством расположившись в кресле и перекинув ногу на ногу, демонстрируя темно-синий носок и не переставая жевать свою резинку:
-И вот что я вытянул из своего ящика - русские начали огромную, массовую, с обхватом почти всей Европы, операцию, связанную с поисками то ли кого-то, то ли чего-то. Операция под контролем на самом верху, как явствует из перехваченных и расшифрованных радиограмм. Я попросил допуск к сведениям группы „А« и получил его. Естественно, все выданные мне сведения были обезличенны и несли нейтральный характер...
Естественно, согласно склонил голову Джеральд, еще не заинтересовавшийся словами Арчи, но может быть все еще впереди?..
-Из донесений наших агентов, завербованных в рядах потенциального неприятеля, я почерпнул следующее - какой-то парень сбежал из России, хотя из нее сегодня можно выехать и на атомной подводной лодке, парень имеет какие-то секреты, почему-то прячется среди подонков - ну андеграунд, сквотеры и прочая шваль. А русские его усиленно ищут. Но запретили контакт с ним в случае обнаружения. Кто на него выйдет - обязан сообщить в Центр, шеф. Все это странно и я подумал...
Тут Арчи позволил себе еще одну паузу и что бы его поощрить, Джеральд дважды кивнул головой - ну-ну, давай-давай парень, продолжай!.. И Арчи продолжил:
-У меня мелькнула мысль - может этот парень имеет что-то такое, что нам пригодилось бы? Ведь недаром русские его так усиленно и широко ищут... Мне кажется, что было бы совсем неплохо опередить их, как думаете, шеф?..
Джеральд мгновенно просчитал все плюсы и все минусы предположительной операции, хм, действительно, с чего такая свистопляска? с чего такое рвение - если бы этот парень был бы из их, как они там говорят - Конторы, то он бы давно уже прибежал бы к нам...В одиночку играть такие игры дураков нет. Если не с Конторы - то почему Контора его ищет?.. Что за секрет уволок этот парень?.. И почему прячется в трущобах и среди подонков?..
-Арчи, у тебя светлая голова, я сейчас задам тебе три вопроса, ну как в типичных русских сказках, а ты постарайся ответить на них кратко, но емко. Наиболее емко, как только можешь... Вопрос первый - сколько резидентур русские бросили на поиски этого парня?
-Все шеф. Все Западно и Южно европейские. От Норвегии до Сицилии. Исключение, и я думаю временное - Исландия, Мальта и Кипр. На днях я думаю и там подключатся к поискам, так как увеличился поток радиограмм на эти страны из Москвы.
-Неплохо, неплохо Арчи. Вопрос второй - почему этот парень играет свою игру в одиночку? Он что, идиот, супермен или что?..
-Шеф, я думаю все гораздо проще. Он просто не знает, что его ищут, иначе давно уже прибежал бы к нам.
Стараясь не показать удивление (мягко сказано) от такой парадоксальной мысли своего любимца, шеф поинтересовался:
-На чем основано такое предположение, Арчи?
-На анализе, шеф. Я проиграл на компьютере все ситуации и ящик выдал мне только одно решение с допуском девяноста двух процентов - если парень существует, а он существует - иначе бы его не искали, если он жив, а он жив - иначе не стоит за поиск и браться, то он просто живет где-нибудь себе спокойно и не знает, что его ищут все русские Иваны Бондовы.
-Неплохо-неплохо. Вопрос третий, Арчи. Как ты думаешь, что он такого уволок, что взвилась вся, как ты утверждаешь, а я тебе верю, вся резидентура русских в Европе? Ведь основные секреты всем известны, неизвестны только детали, которые и делают секреты секретами... И в последнее время вроде бы ни один из секретов - я имею ввиду совокупность деталей секретов, не исчезла из рук держащих их... Ни лекарство от рака, ни инопланетяне, ни самолет-невидимка два, ни получение золота из фекалий морских рыб, -
позволил себе шутку Джеральд, на которую Арчи отреагировал лишь поднятием уголков губ.
-Ну что скажешь на это, Арчи?
-Я думаю, шеф, с учетом той небольшой порции информации, уже освоенной мною, парень возможно владеет чем-то таким, о чем и сам не догадывается...
Джеральд Маклин-младший не удержался и вытаращил глаза на своего в три раза младше подчиненного. Тот сидел невозмутимо, не спуская своих пытливых карих глаз с шефа. Черт побери, мальчик начитался фэнтези - сам ты старый дурак, молча обменялись мнениями друг о друге, шеф справился со своими глазами и вернув их на должное место, кивнул - интересно-интересно, продолжай-продолжай.
-Я проиграл тысячи и десятки тысяч вариантов... Скорей всего парень действительно не знает, чем владеет... Я не думаю, что это дискета или чемодан с килограммами макулатуры, он бы давно или бы понял или бы выбросил ненужное ему... Понял бы секрет секрета... Я же думаю секрет скорей всего в нем самом, шеф.
-В нем самом?! -
Джеральд вновь не справился с собственными глазами - старею, и даже попытался от неожиданности предположения подчиненного привстать.
-Да шеф, я думаю так и есть. Парень сам является по каким-то причинам ценностью или может быть носителем какого-то секрета, о котором он и сам не знает. Что именно - я не знаю. Мало информации. Может быть на его имя упрятано в швейцарских банках золото коммунистической партии или ему вшили чип с полным перечислением наших сенаторов, работающих на русских, ну или он просто внук последнего русского царя Майкла... Я не знаю. А может быть и такое, о чем мы даже и не можем догадаться...
Джеральд смотрел на своего любимца потрясенный, не находя слов для восхищения. Да, парень мог бы далеко пойти, если бы не его хвост, если бы родился бы в другой семье и был бы хоть немного не так темнокож... Ну и не столь яйцеголов. В Фирме умников держат, но не любят.
-Ну что же Арчи... Я думаю, нам нужно заняться этим делом. Набросай мне, на одну страницу, записку для Директора и мы вырвем из него и людей, и средства. Операцию назовем, -
Джеральд пожевал тонкие старческие губы и широко улыбнулся.
-...назовем „Наследник Майкла«. Просто и загадочно. Только Арчи, договорились, -
Джеральд заговорщицки подмигнул отвисшим морщинистым веком.
-Награда пополам!..

МОСКВА.

В Москве мела настоящая метель, какую уже не видели – в связи с мировым потеплением, москвичи и гости столицы вот уже без малого двадцать лет. Огромные хлопья снега, размером со страницу А4 с отжеванными углами и такого же цвета, плотно засыпали все подряд. Например от постамента торчащего из сугробов, остаток из-под основателя Конторы, гордого поляка, виднелось лишь верхушка, но так же с нахлобученной как-то набок снежной шапкой. На подоконнике или как его там называют, за стеклом громоздился тоже приличных размеров сугроб. Ни зданий напротив, ни машин с прохожими не наблюдалось сквозь эту взбаламученную небесным миксером снежную непроглядываемую муть. В такую погоду в самый раз с телкой в сауне-бассейне за толстым стеклом оттягиваться – подумалось полковнику ФСБ Георгию Сергевичу Маркову, подумалось с горечью, а тут сиди в кабинете позорном, как бюрократ и жди окончания рабочего дня... А может начальство уже и свалило? А я тут стены караулю, врагу не пожелаешь такого, и как на такую херню клюнул-польстился, совсем не понятно...
Полковник ФСБ Георгий Сергевич Марков лукавил сам перед собой. Все произошло просто и совершенно естественно - об симбиозе его махонькой брокерской конторки и огромнейшей корпорации господина Березовского узнал сам господин Березовский... Вообще-то в таких случаях да еще с такими мелкими, как Георгий Сергеевич, такие большие господа как Березовский, даже не трут. Не перетирают. Даже не через адвокатов... Заказ братве, пара-тройка дней и на первых страницах всех московских газет твой портрет в рубрике «Криминальное обозрение» - еще одно заказное убийство... А ему повезло.
Георгий Сергеевич до сих пор сам себе не верил, как же удачно все сложилось, так только в американском кино бывает, ну с этими хепи эндами которые. Вечером ему один знакомый «мылом» информацию сбросил – мол г.Б. уже в курсах, советую принять меры... Какие меры! Какие меры!! Какие... Георгий Сергеевич как сейчас помнил – до сортира он не добежал. Да черт с ним, с костюмом и ковром то же, тут на кону собственная жизнь молодая, руки тряслись листая записную книжку в поисках хоть какой-нибудь фамилии, хоть какого-нибудь адреска, ну не ужели ни одна блядь не поможет, ведь цивилизованные люди мы еб вашу...
Георгий Сергеевич вытер вспотевший лоб, месяц пролетел с того паскудного дня, а вомпоминания свежи, как булочки с французкого магазина... Трясущимися руками полковник плеснул в бокал виски и опрокинул в рот. Да... И если бы не звонок бывшего куратора, с предложением встретиться с начальником ФСБ по одному возможно интересному для него, Стиляги, вопросу... Лежал бы он сейчас на кладбище, под мраморной плитой за двенадцать тысяч зелени с бронзовым профилем и парящим ангелом... А сверху сыпало бы с неба снегом...
Георгий Сергеевич оттер рукавом пиджака от Версачи непрошенно выбежавшую слезу, налил еще виски и неторопливо, смакуя, выцедил золотистую огненую жидкость. И че это америкосы виски льдом портят, паразиты... Все, душно тут, пора на волю, под снег, в сауну! А телку по пути подберу...

Совершенно не обращая внимания на вытягивающихся или просто сторонящихся сотрудников, Георгий Сергеевич покинул нехорошей памяти здание, уселся в поданный ему мерсседес (секретарь сука прогнулся, а попробовал бы гад не прогнуться!), скомандовал шоферу – в Крылатское, и достав «трубу», начал названивать. Первые два звонка оказались безрезультатны – то ли девки уже работали, то ли просто были в стороне от своих мобильников. Не успел Георгий Сергеевич задуматься – кому бы еще звякнуть, как «труба» сама полифонично заиграла танец маленьких лебедей. Георгий Сергеевич с недоумением уставился на незнакомый ему номер, высвеченный на голубом экране «Нокии». Затем нажал кнопку.
-Алло, я слушаю.
-Жора, мой сладенький, это я, -
раздался совершенно незнакомый ему женский, но довольно таки приятный голос.
-Твой номерок мне сбросила Ада, помнишь Аду с «Магнолии», Жорик?
Аду с бардака на Садовом замаскированном под контору по эскорту Георгий Сергеевич конечно помнил, и даже очень, и очень. Телка брала за час кусок зеленью, но отрабатывала этот кусок со всем старанием и умением, которого у ней хватило бы на целую порнокиностудию.
-Ада сейчас в Эмиратах в творческой командировке, но поделилась твоим номерком, Жорик. Какие у тебя планы на сегодня, мой сладенький?
У Жорика встало не только в штанах от этого голоса, но и волосы на груди, а во рту внезапно пересохло. С трудом сглотнув, полковник Жорик прохрипел в «трубу»:
-Я рулю в Крылатское, в сауну, подскакивай – не пожалеешь. Как тебя звать, киса?
-Забей номер, сладенький и приготовься к умопомрачительной ночи, Жорик. Мое имя будет для тебя сюрпризом, мой шоколадный батончик...
Гудки в телефоне и непонятно – то ли розыгрыш, то ли правда, то ли подстава. Подстава? От Березовского? А больше вроде бы ни кому не насрал, хотя с другой стороны, хер их знает, люди обижаются и на мелочь... Так что же будем делать, Георгий Сергеевич, а?

Георгий Сергеевич в сауну все же приехал. И номер снял, и в номер заказал, и дежурную предупредил, что ждет гостей. Но и в ФСБ позвонил и попросил прислать охрану, так как мол к нему на связь внезапно вышел давно молчавший агент, а он боится – не подстава ли это. Дежурный охрану выслал – звонок официальный, говна потом не оберешься с этим выскочкой, но охране сообщил – мол этот пидар всего месяц как в Конторе, видать просто за свою жопу боится, и если у него есть агент, то он, дежурный, просто папа римский... Охрана хохоча примчалась в Крылатское, запарковались на стоянке у сауны, прошли в бар в подвале, заказали по пиву и достав карты, стали убивать время. А Георгий Сергеевич с нетерпением ждал незнакомку. И дождался...
Время в сауне, затем в ресторанчике «У Филипа» на Петровке, а потом в уютном пансионе где-то в районе Киевского вокзала не просто было изумительно и волшебно, а... а... а... А у Жорика, шоколадного батончика и сладенького просто не было слов. Если Ада была виртуозка, то эта Гела была чемпионкой среди виртуозок. Где-то под утро, под мурлыканье латинской музыки и завыванье метели Жорик провалился в глубокий-глубокий сон, что бы проснуться прямо скажем в не совсем ожидаемой с утра (после такой ночи) обстановке. Такого утра и злейшему врагу не пожелаешь!..


ПРАГА.

-Ну что пан Милан, праздники кончились, начались суровые будни. Как говорил Остап Бендер из книги «Золотой теленок». Читали?
-Да пан Слави, читал. И «Двенадцать стульев» тоже. А причем тут Остап Бендер? -
растерялся как всегда столкнувшись с изощренным умом пана президента пан Милан.
-Остап Бендер ни причем. Суровые будни причем. Ну-с, что у нас на согласование, подпись, ознакомление? Какие глобальные проблемы вас мучают и не дают радоваться жизни? Как идут дела в нашей маленькой фирме «Рога и копыта»? На сколько мы ушли в минус или мы по-прежнему процветаем на радость всем мирным людям и на зависть конкурентам?
-Не знаю как насчет мирных людей, но конкурентов у нас по-прежнему нет. В сфере бесплатного отвоза чего угодно в любом количестве не нужного кому-либо. Здесь мы монополисты и сильны как прежде. А вот в сфере реализации по-разному. Прошу ознакомиться, -
пан Милан передал толстую пачку документов своей бухгалтерии на стол Слави и тому ни чего не оставалось делать, как углубиться в ее изучение. что поделаешь, даже такие бешенные фестивали, какой прогремел над Центром с силой урагана, когда-нибудь кончаются... И наступают суровые будни...
Так, поступления шли и шли, не взирая ни на что - ни на фестиваль, ни на происки журналистов, ни на статьи в поддержку. Что определенно доказывает - политика политикой, а экономика всегда в стороне. Теперь насчет реализации и денежных поступлений... Так-так, заграницей мебель разрисованная собирается и продается, не ахти, но прибыль есть, расходы покрываются доходами и даже кое что от этого остается... Секи-хенды, в связи с зимою естественный спад на хипповые шмотки, с этим ясно... На цивильные шмотки спада нет, мебель отлетает и тут, и в Польше, батик, феньки, в ручную сделанная бумага и прочая мелочь вроде бы тоже продается... Не ах конечно, но терпимо, кое-где даже покрывают расходы. Все же зима... Так, теперь вся эта чепуха через базары, все эти компьютеры, телевизоры, видео, факсы, телефоны, принтеры - туго, но идут, идут, тем более все задаром и любая крона в прибыль...
-Пан Милан, как у нас с прайсами, ну с сальдо-бульдо, нетто-брутто? Сколько на счету?
-На сегодняшний день на счету свободных средств всего сто две тысячи сорок семь крон девяносто халержей, пан Слави. Это немного. И это меня беспокоит. Хорошо хоть фестиваль обошелся в небольшую сумму - продукты были с отвоза, жилье бесплатно... Но есть и хорошие новости, -
пан Милан положил на стол Слави еще одну бумагу, какой-то бланк с шапкой какого-то банка что ли. В офисе негромко играл «Дорс», за окнами сыпало мелким снежком, Сысоп усиленно что-то вытаскивал из компьютера... Слави почувствовал легкий холодок.
-Что это еще? -
высокомерно, но не по отношению к пану Милану, а по отношению к неизвестному бланку поинтересовался Слави и сразу все понял. Перевод на один миллион фунтов стерлингов для целевого расхода - покупка земельного участка и строительства поселения, из туманного города Лондона. Паул оказался человеком слова и сдержал свое обещание... Но Слави удивляло другое - ни каких эмоций, ни радости, и восторга - ну прислал и прислал... Может быть он отравился? Всеми этими прайсовыми делами, бизнесом, Центром и так далее? Может этот Алекс заразный?.. Еще полгода назад он наверное бы танцевал на столе танец с саблями без аккомпанемента, теперь же... Теперь же осталось только одно - найти подходящий кусок Чехии и забацать там Хипляндию. В обед сообщу Диди и остальным, то-то восторгу будет...
-Ну что же Милан, я очень рад, что наше с вами предприятие держится на плаву и не пускает пузыри. Как справили Рождество, как оттянулись?
-Как... что, пан Слави?..
-Я хотел только спросить - все ли в порядке, как отдохнули, нет ли каких-то проблем, требующих моего, президентского вмешательства и помощи?
-Нет, пан Слави, все отлично и хорошо. Я даже рад за предоставленный мне отпуск. Насколько я наслышан - здесь было немного шумно?..
-Да пан Милан, немного шумно... Лично у меня до сих пор голова дергается... Вы в свободное время Сысопа расспросите, я его несколько раз видел, как он мелькал среди хипов, так он вам с подробностями изложит... Сысоп! -
обратился к сидящему к ним спиною толстяку с хвостом волос Слави. Тот несколько медленно обернулся, показывая - работаю, не видишь что ли, но на лице была улыбка пополам с вопросом - что надо?
-Сысоп, тебе как понравился фестиваль? А?
-Да, Слави, было весело, хоть и много народу, -
Сысоп еще раз улыбнулся во весь широкий фейс и отвернулся к компьютеру. Слави перешел с английского на русский:
-Ну вот видите, пан Милан, Сысоп утверждает что все было просто отлично. Ну что же, продолжайте и дальше ковать пенизе для Центра. Если меня кто-то спросит - я на территории.

...После разъехавшихся гостей фестиваля для членов Центра действительно наступили суровые будни, приправленные февральскими морозами. От гостей осталось человек сорок, изъявивших желание влиться в члены Центра и способствовать его процветанию. А значит надо помочь им найти работу по душе среди имеющейся в Центре, переселить в основной корпус и организовать быт, подкинуть спальное, шмотки и остальное, может быть что-нибудь из мебели. К тому же осталось и довольно таки большое количество бытового мусора, хотя хипы и аккуратны в массе своей плюс спич при открытии произнесенный Слави, но куча народу есть куча народу, тут уж ничего не поделаешь. Дальше - естественно возник и фронт работ для Романа и его ремонтной банды в количестве шести человек - три тысячи даже аккуратных людей и что бы ничего не сломали? да такого просто не бывает!... Тем более на три тысячи аккуратных и посчитавших бывший пивоваренный завод своим домом хотя бы на семь дней, всегда найдется пара-друга сотня остолопов молодых разгильдяев, привыкших у папы с мамой на шеи сидеть... Там двери сломаны, там стулья со столами, там стекла выдавлены, там кровати вдребезги - трахались что ли галопом? ну а мелочь - провод оборван, розетку снесли, лампочку зачем-то с патроном оторвали - это мы и не считаем. Дело житейское... Но если сказать честно - три тысячи асоциальных волосатых наркоманов с точки зрения некоторых чешских газет совершенно все же другое дело, чем еже ли бы собрать в кучу три тысячи просто цивильных молодых людей, хорошо воспитанных и хорошо постриженных... Ущерб был бы просто несравним, достаточно заглянуть в любой клуб после дискотеки, волосы встают дыбом! эти воспитанная стриженная молодежь умудряется раковины оторвать и унитазы расколотить... Видимо воспитание требует выхода, а вот хипня не воспитана и ни чего не выпирает.
Кроме уборки и ремонта сортировка накопилась в таком огромнейшем просто количестве, на носу выпуск очередного номера журнала, второй книги издательства Центра, есть возможность организации студии звукозаписи, а тут еще в наклевывается возможность откупить дешево видеозаписывающую професиональную аппаратуру, пан Бартл сообщил о копошении магистрата - им видите ли не понравился такой веселый несанкционированный поход на Кампу такой разноцветной толпой... Да и с регистрацией Церкви какие-то проволочки, каких-то бумаг не хватает, дали на консультацию - не является ли на Церковь Джинсового Бога Святого Духа наркомановской мафией... Одним словом - дел выше головы, а тут еще и Диди губы дует - мол все внимание на Центр, а вот раньше бывало... А тут еще у Алекса с Нурой не все гладко, Алекса видите ли на фрилаф который фрисекс поволокло, вроде бы еще ни чего не было, герла с Австрии, как ее, Конкордия что ли, ну Конкорд и все, только посмеивается, но и льстит ей - Алекс такой крутой, ну просто кул мэн, а Нура просто гром и молния...
Слави стоял кутаясь в меховую куртку с бахромой посередине Центра, среди заснеженных корпусов, между домом три и складом с офисной мебелью, стоял и размышлял о зимних тяжестях жизни. Сверху сыпало мелким колючим снегом, в расклешенные джинсы задувало аж до колен, почему-то вспомнился лагерный плац, на непокрытой голове начинал скапливаться сугроб, а от него и до менингита недалеко... Стряхнув с хайров снег, слегка грустный Президент Центра медленно направился в неизвестную для самого себя сторону. По-моему я немного надорвался с Центром... с активной социальной жизнью... со всеми этими мероприятиями... Ни когда раньше так не шустрил, аж шуба заворачивается... Наверное надо сделать перерыв... С Диди наладить, Алекса утихомирить, самому оттянуться... Наверное махнем куда-нибудь... Правда расход общественных прайсов, да и хрен с ними - психическое здоровье Президента намного дороже... Здоровье и спокойствие... Иначе все пойдет прахом, надорвусь к чертовой матери и фак с ним со всем... Не до Центра будет, а тогда караул... Впереди еще Церковь регистрировать и миллион в государство превращать... Надо идти обедать и сообщать грандиознейшую офигенийшую новость, а восторга почему-то и не наблюдается...


АМСТЕРДАМ.

Легальный резидент стран Бенилюкса полковник безопасности (приставку «гос» отбросили по непонятным причинам) господин Артистов довольно таки туповато рассматривал расшифрованный приказ Центра. Приказ был расшифрован, но более понятным от этого не стал... Какая-то херня, они там что, в своей Москве сранной, совсем с ума сошли?! Ну и приказ... Полковник потер высокий лоб длинными пальцами и еще раз перечитал не совсем понятные слова - приказываю направить все силы резидентуры на выявление, подчеркиваем! на выявление предателя Родины, обладающего государственными секретами и предположительно скрывающегося на территории подчиненной вашей резидентуре, фотография, описание привычек и предположительные имя и фамилия скрывшегося будут переданы курьером...
Полковник безопасности Артистов Сергей Михайлович проработал в Органах двадцать три года, резидентом - шесть лет, то есть прошел трудный, но почетный путь от младшего лейтенанта из службы наблюдения за сотрудниками посольства в Вашингтоне (за советскими сотрудниками советского посольства) до генеральской должности, расшитые погоны уже не за горами и вдруг!.. И вдруг такой странный приказ... Ориентировка на разыскиваемого полна несуразностей, предполагается что данное лицо будет – возможно, скрываться среди наркоманов, сквотеров, андеграунда и прочих асоциальных, маргинальных личностей, которых здесь, в Амстердаме, хоть жопой, пардон за грубость, ешь!.. Сергей Михайлович представил, как его штатные работники и агентура вырядившись в эти, как их, ориентальные шмотки и выбрив головы на панковский манер, бегают по сквотам, андеграундным сейшенам и бдительно вглядываются в лица всей этой мрази, всех этих наркоманов, тунеядцев, проституток... Сергей Михайлович, прожив в шкуре аккредитованного журналиста от газеты «Известия» в Нидерландах вот уже двенадцать лет, не понимал, почему со всей этой шушерой подземной здесь так носятся, как дураки с расписной торбой, загнать всех их в лагеря, полковник сморщился... Черт, да здесь у них и лагерей нет, содержание питание в местных тюрьмах на уровне курортных в СССР шестидесятых годов...
Подпалив расшифрованный приказ, спец бумага вспыхнула мгновенно и сгорела почти без остатка, спустив остаток в унитаз, Сергей Михайлович тщательно вымыл руки и вышел из туалета. Где он все это время и находился. Курьер из Москвы, доставивший приказ, пакет с фотографиями, описанием и предположительными фамилиями под которыми мог предатель родины скрываться на Западе, сидел скрестив свои длинные ноги, обтянутые синтетикой, в кресле и курил длинную сигарету. Судя по запаху с ментолом...
-Раздевайся! -
решительно скомандовал полковник безопасности. Курьер вскочил, уронив сигарету в пепельницу и рывком сдернул платье через голову, оставшись в одних колготках на голое тело и туфлях на высоком каблуке. Бюстгальтера сколько помнил полковник, курьер не носил... Отбросив платье, улыбаясь и медленно спуская колготки с бедер, вихляясь и выкручиваясь из тесноты синтетики, так медленно, что у Сергея Михайловича не только под халатом детородный орган встал дыбом, но и волосы на заду зашевелились, курьер поинтересовался невинным голосом:
-Драть как сидорову козу будете, Сергей Михайлович?..
-Кому Сергей Михайлович, а кому и господин полковник! -
проорал господин полковник, чертом выскакивая из халата...
-В позу, лейтенант, в позу!..

После ухода курьера Сергей Михайлович налил себе в бокал мартини, бросил в него, в бокал или мартини? вишенку из замороженных и пару кубиков льда, и усевшись в кресло, включил телевизор. Его совершенно не интересовало, что там показывают или рассказывают, полковник просто привык под бубненье телевизора и разноцветные сполохи фирмы «Грюндиг» размышлять об заданиях, приказах и вообще своей работе.
Так, не смотря на всю абсурдность приказа не выполнять он его не может... Заместитель майор Захарченко сожрет и костей не выплюнет, сразу докладную настрочит, морда стукаческая... Ну что же, Симакова, Петрова и Лапшинова запустим с прочесом по всем сквотам, благо список давно уже готов, еще предшественником составлен на случай «Х», что бы по всему Амстердаму не бегать, а сразу хлоп и все... Остается список тот только периодически проверять на предмет появления новых сквотов и исчезновения старых... Копейкина посадить на аналитику, может быть что-нибудь и выдумает, у него это неплохо получается... А черт, забыл, газетенки эти вонючие, подпольные, а вдруг этот гад, как его, Громов, Шаповалов, Славка-Швед где-нибудь да засветился... Что еще? Ну что еще можно выдумать, а может и ни чего и не надо выдумывать, может просто взять за основу «поиск бежавшего от возмездия предателя» и в дело?.. Как же, запустишь поиск этот. Если и в шифровке указано, да и сам прекрасно понимаешь - поиск этот результата не даст, почему-то этот бомжовый носитель секрета в андеграундно-альтернативно-панковско-бомжово-сквотерско-хипповой среде предпочитает скрываться... Вот ведь сволочь!..
За окнами отличной квартиры аккредитованного журналиста господина Артистова, а по совместительству полковника безопасности и резидента стран Бенилюкс, падали с клена большие красивые красно-желтые листья, падали устилая брусчатку берега канала ковром, вода замусорена всякой хернею, завтра с утра подметут то, что за ночь в воду ветер с пьяными туристами не снесет, и весь ковер в жопе... Почаще бы курьер приезжал бы, все память о Родине, все весточка из дому... Если мои парни не найдут эту суку в подвалах, то может быть и даже скорей всего вернут в Россию, а там... Полковник брезгливо передернул плечами и поморщился. Ну уж хрен, в случае чего - всегда есть у офицера запасной вариант...
Встав с кресла, Сергей Михайлович подошел к окну, не забыв захватить бокал. На другом берегу узкого канала, в окне серого трехэтажного дома черт знает какого года постройки, прямо на полковника смотрел дежурный офицер-наблюдатель Службы Безопасности Нидерландов. Смотрел серьезно, уважительно и вроде бы ожидая чего-то. Сергей Михайлович приподнял бокал с мартини на уровень глаз, как бы приветствуя дежурного на его конспиративном посту. Дежурный офицер в ответ кивнул головой...

ЛЭНГЛИ.

-Ну что там новенького с нашими поисками того парня, Арчи?-
поинтересовался блистая фарфором бригадный генерал, поощряя своего любимца к откровенности. Тот, усаживаясь в мягкое кресло, встряхнул жидким хвостом волос, схваченных резинкой, и устремив взгляд на шефа, ответил в небрежной манере:
-Ну, мы вышли на него, шеф...
Джеральд подскочил в своем кресле, как от хорошего пинка:
-Как, ты его нашел, мой мальчик?! А почему до сих пор не доложил?!
Любимчик генерала пожал плечами:
-Шеф, не знаю с какой целью его ищут эти русские, но скорей всего нам он не нужен...
Джеральд-младший шестидесяти шести лет только благодаря гольфу смог справится с навалившимся на него черти чем.
-Ты не переработал Арчи? Еще некоторое время тому назад ты мне в этом же самом кабинете рассказывал как бы неплохо найти этого парня вперед русских и поговорить с ним по душам для нашей же пользы... Ты подготовил справку, я выбил из Шефа деньги и людей, а теперь ты...
-Послушайте, шеф, -
нетактично перебил Арчи генерала.
-Дело в том, что найдя этого парня...
-Кстати, а как ты его нашел вперед русских? -
то же не удержался и тоже перебил своего любимчика Джеральд. Арчи и генерал уставились друг на друга с легким недоумением, наконец подчиненный понял нетактичность своего поведения, но вместо извинений пустился в пояснения.
-Все очень просто. Русских как всегда подвело самомнение и не знание обстановки. Они искали в Западной и Южной Европе, собирались искать в Северной, я же с группой рассудил здраво - если у русских не идут поиски в этих Европах, значит надо поискать в четвертой, Восточной...
-Гениально, мой мальчик!. -
не удержался и вновь подпрыгнул в кресле генерал. Арчи пожал плечами - пустяки, и продолжил:
-К тому же наравне с поисками с помощью агентуры, я включил в разработку и СМИ. Которыми русские традиционно пренебрегают. И вот результат - парень, которого ищут практически все русские резидентуры ФСБ, спокойно проживает Праге.
Арчи откинулся на спинку кресла, явно наслаждаясь эффектом слов своих, произведенных на шефа. Да, этот парень далеко пошел бы, если бы не его яйцеголовость и цвет кожи - даже с некоторым сожалением кивнул генерал головою, предлагая Арчи продолжить.
-Мы тщательно изучили этого парня, естественно не входя в контакт ни с ним, ни с местными службами. И вот тут...
-А как вы установили, что этот парень тот самый? Поподробнее пожалуйста, -
вновь перебил генерал Арчи. Но тот даже бровью не повел - все же возраст и служебное положение обязывали терпеть этого маразматика.
-С одной стороны все просто, с другой же не совсем. Мы смогли с помощью нескольких наших резидентур получить информацию - кого ищут русские. В том числе и через завербованных нами агентов среди русских смогли получить фотографию этого парня, описания привычек и прочее. Совпало на все сто процентов - это он. А русские все его ищут в Западной Европе, генерал, -
не удержался и съязвил в адрес еще вчера потенциального противника, а ныне стратегического партнера генеральский любимчик.
-Но возник целый ряд обстоятельств, которые я и хотел бы изложить. Разрешите, шеф?
-Валяй, я весь одно сплошное ухо, Арчи.
-Дело все в том, что существует несколько «но». Начну по порядку. Да, именно этого самого парня ищут русские. Ищут с неизвестной нам целью. Но этот парень ни когда не контактировал с безопасностью или разведкой. По крайней мере такие контакты нами не установлены. Мы пропустили его через большой компьютер, шеф. Не является членом семьи Брежнева, Андропова или Горбачева. Скорей всего не имеет и не несет ни какой информации...
-Почему же его ищут русские? -
несколько туповато спросил Джеральд Маклин-младший, уставясь на полировку стола.
-Не знаю, шеф и скорей всего этого ни кто не знает, только на самом верху в ФСБ. Но туда у нас на сегодняшний день нет выходов. Но есть перспектива...
Опять пауза, как же он мне надоел со своей театральностью этот яйцеголовый гений, но приходится терпеть, уж очень нужен, умник.
-В руководство ФСБ на генеральскую должность в звании полковник введен известный нам Плейбой, наш агент, связь с которым оборвалась в 1988 году. Помните, русские тогда арестовали нашего парня шедшего на связь с Плейбоем, но нам удалось предупредить Плейбоя и он остался в стороне...
-А, этот продавец-покупатель долларов в коммунистической России, мы его завербовали в 87. Так сказать экономический диссидент, -
вспомнил генерал и удивленно уставился на Арчи.
-А ты откуда знаешь эту историю, ведь тебе в 88 было всего ничего, ты еще в хайскул за девчонками бегал?!..
-За девчонками я ни когда не бегал, шеф, историю знаю от вас, за информацией слежу в связи со службой, а не ради любопытства. Есть два предложения, шеф, может быть выслушаете оба без перебивания?
-Валяй, валяй...
-Первое - информацию об месте нахождения парня, которого ищут русские, отдать им, попрошу не перебивать, пояснения потом. Второе - войти в контакт с Плейбоем с цель возобновления его работы на нас. Теперь необходимые пояснения. Парень, которого мы нашли и которого все еще ищут русские, большая головная боль для многих чешских, международных и наших служб. Во-первых, он организовал хипповый центр, полностью асоциальный. Во-вторых, собирается регистрировать новую церковь, в которой курение наркотиков будет культовым действием. Ну как месса. В-третьих, он собирается создавать чуть ли не собственное асоциальное государство, по крайней мере город хиппи, андеграунда и наркоманов. Его плотно взяли в разработку парни из Интерпола, из Агентуры по борьбе с наркотиками, местные спецслужбы и полиция... Я думаю, если мы отдадим такое добро русским, то это не будет слишком большой ошибкой, шеф? Как считаете?
Шеф сидел практически раздавленный под грудой свалившейся на него информации. Это что же такое получается, он что же, болен что ли, псих что ли - церковь, государство, центр...
-Ты меня наверное убедил, Арчи... И все же интересно - с какой целью его ищут русские?
-Может быть хотят ему вручить премию имени Сахарова, откуда я знаю, -
ернически пожал плечами Арчи в адрес великой премии новой России.
-Скорей всего ты прав, нам он не нужен, головная боль для многих, пусть они его найдут и вручат ему эту самую премию... Как думаешь подбросить информацию русским, Арчи?
-Я уже все продумал, шеф. Войдем в контакт с Плейбоем, передадим ему информацию, он выйдет на свое начальство и предложит перенести частично поиски на Восточную Европу, в частности для начала на Прагу, Будапешт и Варшаву. Обоснование такого переноса мы ему подготовим. Когда выйдут на парня, положение Плейбоя в ФСБ будет еще больше упрочено - помог найти искомое, а тем самым агент будет благодарен и нам. Это его еще больше привяжет к нам, наравне с прошлыми расписками и будущими долларами. Со времен очень возможно, что парень вырастет и... Даже страшно загадывать, шеф.
-Ты действительно светлая голова, Арчи, -
на глаз генерала навернулась непрошеная слеза, Джеральд отвернулся к окну, за которым падал мокрый снег и сняв очки, стал тщательно протирать швейцарские стекла белоснежнейшим платком, тщательно время от времени дыша на оптику. Арчи разглядывал свои розовые ногти и размышлял об пустяках - старый пердун почти разревелся, давно пара на свалку. На пенсию... Да умен парень, умен, но далеко не пойдет, не в той семье родился... И волосы у него курчавятся, и нос слегка приплюснут, да и губы самую малость, но того... Ну и кожа, цвет кожи, конечно... Америка хоть и демократическая страна, но и в демократии должна быть определенная мера...
-О,кэй, Арчи. Продолжим наши игры, как говорят в романах герои. С Плейбоем возобновление контакта санкционирую. Парня отдаем, но все проконтролируй лично до самого конца, лично проконтролируй как русские его заберут...
-Мне вылететь в Прагу?
-Этого пока не требуется, просто держи руку на пульсе двадцать четыре часа. Может быть возникнут непредвиденные обстоятельства, может быть в последнею минуту надо будет парня перехватить у русских, мало ли что... Вдруг еще какая информация всплывет... Вдруг он нам самим нужен будет... Все ясно, Арчи?
-Да, шеф. Я могу идти?
-Да...

Наконец-то один!.. Джеральд развалился в кресле, нацепил на нос очки и пододвинул поближе к себе папку принесенную этим яйцеголовым Арчи. Генерал не любил читать с монитора, он любил шуршать страницами принтеровской распечатки. Умен Арчи, но генералом ему скорей всего не стать. И все же интересно, почему эти загадочные и непредсказуемые русские ищут этого ненормального парня... Ишь ты, новоявленный гуру, Мараяма такой, и церковь с наркотиками, и государство асоциальное, и откуда только деньги на все, надо бы проверить - не мафия ли русская приложила руку?.. А что, вот и версия, не даром его так усиленно ищут эти русские...
За окном плавно и медленно падали набухшие влагой большие пушистые хлопья снега, падали на еще теплую с лета землю и почти мгновенно таяли, хотя февраль, разгар зимы... Разгар, но не здесь, не в Ленгли.


ПРАГА.

Неделю назад Слави объявил за таким же круглым столом, но стоящим у него с Диди в апартаментах, обалденную новость! Даже он, далеко не бедный и привыкший вроде бы к кучам прайсов, и то охренел. Один миллион фунтов стерлингов – это вам не... ну не знаю даже с чем не сравнить, ну – это вам не сто грамм изюму, фолкс, это миллион!.. А если эту валюту посчитать в местном мусоре, охренеть можно, ох фак! пятьдесят два миллиона туземными кронами, полстраны же купить можно, ну небольшой такой городок точно, они же здесь все почти... ну не богатые Алекс. Ну не совсем как американцы, фак их маму...
Но это было неделю назад, а сегодня он имел свой личный праздник. Стол был круглый, но Алекс сидел во главе, так как являлся одновременно именинником и героем дня. Сегодня ему стукнуло аж 43 года, но выглядел он все как новый – блестел от одеколона, сиял от всеобщего внимания, любви и уже с утра выпитого и выкуренного, ну как чайник – сам ты чайник! – сказали друг другу два старых, еще с уфимских времен, кореша. Здесь в холле-комнате личных апартаментов Алекса и Нуры было тепло от выкуренного и выдохнутого в атмосферу, от ласковых взглядов присутствующих и от любви. Любовь просто булькала по комнате, как цинично высказался неромантичный Володя Борода. Что возьмешь с хипаря – ни хера, философски ответил Алекс, улыбаясь изо всех сил и во все стороны. Слави, Диди, уже упомянутый Володя Борода со своей Маркетой, Рендол с сыном и своею новой подружкой Крис, Павел с Мартой и девочками в количестве аж четыре штуки! было тесно, но весело, поздравления и пожелания сыпались как февральский снег или новогоднее конфетти. Президент этого бедлама вообще предложил провести это мероприятие в клубе при большом стечении народа, ну и плакаты напечатать – это Маркета то ли серьезно, то ли со стебом, но внесла свою лепту. Алекс же скромно отказался, заявив что надо экономить ресурсы и безник это не повод делать фестиваль, да и сорок три не круглая дата, фолкс, подождем до полтинника...
С магнитофона орали «Мамас энд папас», наступила стадия когда все говорят, но ни кто не слушает, от оттехесеченного дыма скорей всего детей то же вставило, так как вели они себя ну уж очень неадекватно, не бегали сломя голову, а чинно сидели за столом и ковырялись в мороженном. Которое за минусом еще хлеба было единственным продуктом купленным в супермаркете за прайса. Остальное как уже стало в Центре привычно - со склада и с просроченным сроком реализации, спасибо международным фирмам и империализму! Алекс от таких мыслей расхохатался вслух и во-весь голос.
-Ты это именинная морда над чем в тихаря хохочешь? –
пробился сквозь дым и шум голос Слави. Алекс все еще похохатывая, склонился через Нуру к Президенту и корешу-френду со времен юности:
-Слави, я просто тащусь и балдею, жрем халявное, живем вместе, я просто рад тебя видеть каждый день! Я как посмотрю на тебя, так сразу Уфу вспоминаю, нашу банду и юность, Слави!..
-Не обыссысь от чувств, морда!
-Кочумай!.. И...
Совместно прорали постоянный пароль, заглушив общий гул-шум:
-Сам такой!!!
Диди и все остальные отвлеклись от своих мелких дел – разговоры, смех, поедание халявного, ковыряние в торте, воспитывание подрастающего поколения и обратили взоры на развеселившихся олдовых хипарей – Президента Центра Славии соучредителя Алекса. Те переглянулись с важными минами, Слави встал и положив руку на плечо Алекса, сообщил всем присутствующим:
-Мы этого гада все любим, и не только за вложенные в пропащее дело прайса, но и просто за то что он противный у нас есть! Алекс, старый фрилавщик, скажи всем нам – как тебе, беглецу из сранного Совка, удалось прийти к прайсам, на которые мы и отгрохали наш общий Центр?
Все расхохотались, так как Слави произнес спич по-английски, в отличие от всех предыдущих базаров на русском с Алексом, Нура махала на Президента вилкой, Алекс сидел важный и соответствующий моменту.
-Понимаешь Слави, -
начал отвечать Алекс и подмигнул Диди. Та и Нура одновременно показали разошедшемуся имениннику по кулаку, но тот мужественно продолжил:
-Понимаешь Слави, я обладаю тем, что у тебя только в зачаточном виде – обаянием. Скромным таким обаянием хиппового буржуа!
Последние слова потонули в грохоте хохота, от которого качнулась под потолком лампа в абажуре из старой корзины и техник группы подслушивания БИС пан Кучера сорвал наушники с ушей. Курва хиппи!
Алекс под шум и гам достал из кармана джинсового пиджака джойнт, затем другой, третий, четвертый... шестой, все вставил в рот и взорвав их одновременно, пустил огромнейшую струю дыма с положительными эмоциями в окружающую среду и заодно в корзину висящую на лампе, ну а джойнты по кругу. Володя-Борода улыбаясь в бороду прокоментировал фокус:
-Трубка мира фолкс!..
-С утра так вот пыхнешь и настроение отличное, -
пояснил Алекс и кивнул на окно. За черным стеклом лежали февраль с метелями, ночь, Центр, Прага, Ческая Республика, Общая Европа и остальной мир. Здесь среди френдов, среди любимых и приятных сердцу людей Алекс чувствовал себя как в крепости... Прикупим еще землицы, забацаем свое государство и хрен им в жопу, в адрес широкой общественности, государственных институтов и вообще не конкретно в чей именно подумал виновник торжества. Голова кружилась от съеденного и норовила лечь в тарелку с остатками еды.
-Фолкс, пора на боковую, Нура отбуксируй меня, -
улыбаясь во весь рот, попросил Алекс. Попросил по-русски, но та его поняла, все же родной и любимый человек, и все присутствующие за столом стали свидетелями трогательной картины – Нура, высокая и сильная девушка со смешанными кровями, мужественно подхватив Алекса под руку, повела его в сторону спальни. Хиппи-буржуа твердо ставил ноги, правда не всегда в нужном направлении и так же прямо держал голову, которая лишь изредка норовила упасть то на одну сторону, то на другую... Но общее направление держал верно. Володя Борода верный своему врожденному ерничеству, проорал во-след:
-Верной дорогой идете товарищи!
И вытянув вперед руку притворился памятником В.И.Ленину, что в беспорядке и в большом количестве все еще стояли на просторах Российской Федерации. Все вновь расхохотались и следом за именинником стали подниматься, подниматься и прощаться друг с другом, громко перекрикиваясь и переговариваясь, как будто завтра уже не увидятся, толкаясь и хохоча вываливались в холод и темноту подъезда.
Алекс уже проваливаясь в сон и ощущая как с него кто-то стаскивает ковбойские сапоги, бормотал - пыхнул и открылось в тебе доброе и вечное...

На следующий день, ближе к обеду, слегка помятый, но все равно тщательно выбритый Алекс и свежий как огурчик Слави встретились в офиссе. Пан Милан усиленно ковал прайса, ему помогал Мартин, гудела и жужжала канцелярская техника, негромко сообщал миру о своем мнении о нем, мире, Джон Моррисон с командой «Дорс», ну рабочая такая обстановка.
Скручивая сигарету и прикуривая, Алекс поинтересовался:
-Мне приснилось или с пьяну померещилось, морда, ты что-то вчера о церкви говорил?..
-Говорил. Пан Бартл сообщил – нам отказано в регистрации. Я попросил пана Бартла передать наше «фи» правительству Чешской Республики. Нам не требовалась регистрация, мы просто поставили в известность – на территории Центра начала функционировать Церковь Джинсового Бога Святого Духа. И все. А делать выводы им...
-То-есть конфротация, как я тебя понимаю, Слави.
-Точно. Но только с их стороны, со стороны государства, с нашей же ни чего подобного. Мы просто хотим молиться своему богу в своей церкви со своими обрядами. И все.
-Ну да, и все. Мы будем курить во славу Бога шалу, а вы нам базарить не могите... Силен. Как думаешь, что предпримут?
Слави к тому времени то же скрутил, но не сигарету, а джойнт, взорвал его и вместо ответа выпустил струю дыма. Но потом и ответ:
-Я думаю пока будут терпеть... Они не привыкли к такой наглости, они привыкли что их боятся и прячутся, а к такой демонстрации откровенного пренебрежения к их мощи они как раз не привыкли. Мы сами решили и сами сделали. А они пусть говно пинают...
Алекс пожал плечами, поводил туда-сюда бровями и закончив с пантомимой, высказал свое мнение:
-Надо как-то подстраховаться, ну газетки что ли, ти-ви...
-Газетки, ти-ви, а кто журналистов в жопу послал, а? Пушкин что ли? Прорвемся, Алекс, не впервой!
И Слави пихнул свободной от джойнта рукой френда. Но тот все равно морщил лоб и подымал брови, видимо опасался демократического государства, бедолага... Сам ты такой, подумалось Алексу, поносил бы такие узкие сапоги, знал бы какого оно...


МОСКВА.

-Здравствуйте, Плейбой! Вам привет от наших из Ленгли.
Полковник ФСБ Георгий Сергевич Марков, он Жорик, он же батончик шоколадный чуть не грохнулся с кровати. После такой ночи и такое пробуждение!... Это же запросто инфаркт получить можно или хотя бы усраться! Но закаленный Плейбой, закаленный экономическим диссиденством и многочисленными опасностями, встречающиеся на пути простого советского фарцовщика... уф – выдохнул Жора и не сводя глаз с незнакомца, сел на растерзанной кровати. Конечно, этой профуры, Гелки ебаной, не видать, ну ни чего, встретимся еще...
-Хотите воды? Или выпить немного? –
поинтересовался высокий незнакомец в неплохом костюме и немодном галстуке у Жоры. Жора мотнул головой, самому себе непонятно как и выдавил, конечно с трудом! из себя странные звуки.
Не понимаю, -
повел незнакомец нетерпеливо плечом и взяв пластиковую бутылку с минералкой, конечно выдохшейся, плеснул ее в грязный стакан и подал Жоре.
-Пейте!
Приказной тон подтолкнул Плейбоя на активность и пробудил к жизни. Взяв стакан, Жора поставил его на прикроватную тумбочку, с тумбочки прихватил пачку «Мальборо» и зажигалку и все так же не спуская глаз с незнакомца, закурил. Конечно же первая затяжка самая вкусная. Классики мировой литературы не врали, но в такое утро даже любимый «Мальборо» напоминал «Беломорканал»...
Тишину первым нарушил снова незнакомец:
-Примите душ, оденьтесь, нам надо о многом поговорить, Плейбой. Если вы уже проснулись, то могу сообщить пароль. Ваши штаны не фирма, а самострок.
В памяти услужливо, не взирая на прошедшие года и сегодняшний утренний стресс, услужливо всплыл отзыв:
-За двести деревянных фирму хочешь...
Незнакомец качнул головой в знак согласия и отойдя к окну, закурил. Жора подумал - может вспомнить юность и карате, но сразу все понял – незнакомец смотрел в стекло, как в зеркало. Да и зачем...
Через полчаса Георгий и незнакомец сидели в ресторане отеля за завтраком по-русски - графинчик водки, пара бутылок минералки, дымящийся кофе, салат с крабами, бутерброды с черной икрой и тонко нарезанный лимон.
-Ну что же - за встречу и знакомство, Павел, -
Подняв рюмку и не чокаясь, Жора опрокинул ее в рот. Хороша сволочь, ледяная, не даром «Финланд»... Незнакомец так же лихо, совсем не по-американски, вмазал вслед за Жорой и причмокнув губами, согласился - хороша сволочь. Посидели, подымили, помолчали, поковыряли в крабах и не найдя ни чего интересного, перешли к делу.
-Георгий, наши парни там очень заинтересованы в том, что бы твое положение укрепилось и ты занял в своей Конторе достойное тебя и нужное нам место. Мы прослышали, что вы там ищете и пока безуспешно некого Славку-Шведа, Вячеслава Громофф...
Плейбой подавился бутербродом с икрой и закашлялся. Вот суки, все знают, куда нашим балбесам с ними тягаться... Прокашлявшись и выпив еще одну рюмку, Павел этот не отставал от него, Жора поднял заслезившиеся глаза на собеседника:
-Так вы по курсам в натуре... Молодцы штатники. А что от меня хотите - ну в данной ситуации, насчет перспективы я схавал...
-Мы подскажем тебе, где искать этого Вячеслава, ты подбросишь материал начальству, а оно тебя отметит. Ну и конечно зелень на расходы.
-Баксы, -
поправил Жора и спросил.
-Сколько?
-Пятьдесят кусков.
-У тебя совсем нет акцента, ты из эмигрантов что ли?
-Нет, просто хорошо учился в школе и университете. И постоянно смотрю ваше телевидение.
Завтрак прошел в теплой и дружественной обстановке, баксы-зелень были переданы в гардеробе совершенно незаметно для посторонних, ну не считая тех двух опухших от бессонной ночи охранников, о которых Георгий Сергеевич напрочь забыл за всеми навалившимися на него событиями. Пожав руки, Георгий и Павел растались в общем-то довольные друг другом.

-Видал, как тот длинный передал нашему пидару пакет? –
поинтересовался один охранник у напарника, вертя руль служебной «Мазды», ночью выпал снег, московские автомобилисты самые наглые в мире да и ночь без сна...
-Конечно видал, может и вправду с агентом встретился? –
вяло, ночь то же не спал, отреагировал напарник, тараща глаза на заполненные москвичами и гостями города тротуары. И зима им не мешает радоваться жизни, суки...
-Ага, встретился с агентом-блядью, ночь с ней прокувыркался, а наутро из бляди мужик длинный оказался и сведения тайком в гардеробе передал.
-Напишем докладную, пусть начальство голову ломает, у них зарплата больше.
-Это точно, напишем и зарплата больше, пусть с пидаром, мужиком и блядями сами разбираются...
Георгий Сергеевич Марков подъезжал к своей Конторе, аккуратно объезжая постамент из-под Железного Феликса и рассуждая на что потратит на халяву свалившиеся пятьдесят тысяч баксов.

Директор ФСБ поднял свой вовсе не тяжелый взгляд на закончившего доклад Георгия Сергеевича и отметив отличнейший, только сильно помятый, в полоску, гангстерский! костюм кандидата на похороны с салютом, удивленно помолчал. Надо же, козел этот, фарцовщик ебаный, а мозгами шевелить умеет! Кто бы мог додуматься до такой простой вещи – пошерстить и в Восточной Европе, вот что инерционность мышления, вот что значит незамыленный взгляд человека извне... Директор небрежно махнул рукой – согласен:
-Хорошо. Передайте резидентам в Варшаве, Праге, Будапеште и Братиславе что бы немедленно подключились к операции «Наследник». А вам, Георгий Сергеевич, объявляю благодарность.
-Стараюсь, господин директор. Могу идти?
-Да.
И этот, как его там, Стиляга что ли, исчез за толстой дверью. Да, надо же, фарцовщик, а до такого додумался, умен сволочь, такому и салют не жалко будет выпалить над могилкой, хе-хе-хе...


РИМ.

Узкие улицы Вечного города залитые солнечным светом холодного зимнего дня в который ведут все дороги мира, были забиты транспортом от одного тротуара до другого без просвета. Михаил, молодой сотрудник торгового представительства одного из многочисленных после распада родимого государства, нервно барабанил пальцами по рулю. Он опаздывал и уже беспросветно... А начальство этого не любит, особенно вызывая «на ковер». На начальство Михаил в общем-то плевал с большущей сосны, как говаривал его папа, пенсионер МВД республиканского значения, а еже ли попросту - полковник запаса внутренней службы, всю свою долгую жизнь пронаблюдавший, как эти самые сосны падают...
Хоть и плевал Михаил на начальство с сосны, но карьеру и жизню попортить ему могли запросто. Михаил по совместительству с представительством еще и на безопасность подрабатывал... В звании старший лейтенант, денег не много, но не в деньгах счастье, главное безопасность Родины, ну и личные интересы не в стороне... Под такой «крышей» можно и развернуться пошире... Ну давай же обезьяна херова, итальяшка черномазый...

-Опоздал, Иван Федорович, сами знаете, здесь только на танке ездить, тогда успевать и будешь... Или на вертолете.
-Ни танка, ни вертолета дать пока не могу - еще не начались боевые действия в данном регионе. А потому говнюк, постарайся больше не сильно опаздывать.
Насчет говнюка Иван Федорович Горшков, резидент, генерал, бог-отец-святая троица для сотрудников местной резидентуры, ни сколько не ошибался и не преувеличивал. Иван Федорович дружил домами с отцом Михаила и как-то в Михайловом нежном возрасте подержал того с голой попкой на своих могучих руках... Костюм пришлось выбрасывать, ни в одной химчистке не поверят, что такое мог сделать ребенок... Историю эту Михаил знал наизусть.
-Слушай задание, Михаил. У тебя есть связи с местными анархистами, ну с подонками этими лохматыми в черной коже... Скажи им что ты ищешь изменника коммунистическому движению, ушедшему сейчас в России в подполье, не изменник ушел в подполье, а движение сранное, ну сам знаешь, что этим болванам наплести. Так вот, ищешь изменника и просишь о помощи... Держи данные и фото. В случае обнаружения не хватать, не пытать, а доложить тебе. Ну а ты мне. Задание ясно, старлей?
-Так точно, Иван Федорович, папа вам привет передает... Денег обещать?
-Пусть за идею пашут, сколько можно, две недели на выполнение задания. Справишься?
-Не знаю...
-Старайся Михаил, старайся, ты мне еще за костюмчик не отработал, бостон, чистая шерсть, таких сейчас и не производят!..
-Такие и не носят, Иван Федорович... Может вам от Версачи двойку купить, а?.. -
с безнадежностью в голосе спросил Михаил и получил знакомый ответ.
-Херсачи, у меня такого говна полный гардероб, а то бостончик был, в полпальца толщиной, пуля не брала! а говно твое...


-...Ну что там с нашими делами, Ашот? -
поинтересовался Михаил, присасываясь ко второй банке местной мочи под названием пиво.
-Все хорошо, Михаил. Когда ты с можешь встретиться с этими людьми?
-А они что, толпой придут на стрелку? -
удивился Михаил и сделал знак рукою пробегающему мимо официанту - мол еще давай неси.
-Не толпой, но двое придут, а еще двое будут подстраховывать...
И это только на терку? -
вытаращил глаза Михаил и чуть не подавился пивом.
-Поэтому они и на воле гуляют. И дело их процветает. Что передать людям?
-Завтра. На стоянке возле театра Папучи. Я буду на своей машине, в четыре часа, в четыре дня, не ночи, ночью я сплю. Но разговаривать я буду с одним. Второй может топтаться возле авто и тянуть ухо. Я тоже люблю свободу.
-Договорились, дорогой... А сейчас махнем ко мне, я тебе такую девочку из эмигранток нашел - пальчики оближешь!.. Вах, не дэвочка, а пэрсик, -
закатил глаза Ашот и перешел с нормального русского на какую-то пародию на «ереванское радио»...

На следующий день произошло три события, совершенно не связанных между собой, но имеющие много общего.
Рано утром Ашот передал копии документов, полученные Михаилом от Ивана Федоровича, какому-то юркому туристу из Израиля. И еще через час копии секретных документов оказались на столе резидента Мосад.
Михаил встретился в четыре часа с представителями небольшой, но довольно таки процветающей местной корпорации. И передал им предложение от такой же процветающей корпорации из далекой России об организации совместного картеля по продаже автомобилей в России, приобретенные бесплатно у местных разяв. Аналогичный картель уже существовал в Германии, но российская корпорация мечтала еще больше расширится... Встреча прошла в спокойной дружеской обстановке, было достигнуто принципиальное решение и намечена дата следующей встречи, на уже более высоком уровне.
А поздно вечером полиция подобрала сильно избитого Михаила, встретившегося с местными анархистами... Местные борцы против капитализма и глобализации не простили измены со стороны Старшего Брата и накидали представителю этого самого Брата от всей души...
Скорая помощь с воем сирен пробивалась по узким улицам Вечного города залитого огнями реклам и фонарей. Покой нам только снится, мычал разбитым ртом Михаил, глотая слезы...


ПРАГА.

1.
Февраль пролетел в мелких заботах – сортировка-рециклация, проведение уик-эндов и служб Церкви Джинсового Бога Святого Духа, плюс у каждого из живущих в Центре так же накопилось за зиму разные личные проблемы и проблемки. У Алекса с Нурой легим облачком или милотеной тенью вкралась Конкордия, сам Слави устал психически как хрен знает кто, у Диди был творческий кризис или творческий всплеск – непонятно... Ну и так далее и тому подобное, так что несмотря на пришедшие прайса в огромнейшем количестве, поиски земли под первое в мире хипповое государство пришлось отложить на весну. Ну и она не замедлила припереться – с мокрым снегом, слякотью и новыми надеждами. Ну и конечно с новыми вспыхнувшими как бенгальские огни, отношениями между хипней, весна же.
Завтрак подходил к концу, за окном падал и почти сразу таял мартовский снег на многочисленных крыш Центра – все же весна, наверное последний снег в эту зиму, вокруг круглого стола сидели все, все. Все... Ну такой узкий круг хипповой мафии. Слави с Диди, Алекс с Нурой, Володя-Борода с Маркетой, Павел с Мартой которая держала на руках четвертого ребенка, остальные трое их девочек самостоятельно ковырялись в тарелках. Слави не сидел во главе стола по двум причинам – стол был круглый и сегодня героем дня явно был Алекс. Все же в вопросах бизнеса эта акула капитализма в хиповых шмотках и отросшими хайрами была среди всех находящихся наиболее компетентна.
-Ну что же, Павел, начнем, -
лениво скомандовала акула капитализма ковыряя спичкой в зубах, сворачивая джойнт и умудряясь еще ко всему прихлебывать кофе.
-Звонишь в этот самый Максим, представляешься ассистентом по менеджементу...
Все присутствующие за столом, включая и младенца предположительно женского пола, открыли в удивлении рот - какими словами Алекс ругается! Тот пожал плечами - пустяки и продолжил:
-Сообщаешь им радостную новость - мол твой шеф, американец, пан Шаркофф желает приехать к ним в 14.00 с целью предварительного разговора о посредничестве в покупке большущего куска Чешской Республики... Запомнил или написать печатными буквами?..
-Алекс! –
возвысил голос в защиту Павла Слави. Акула капитализма махнула рукою - шутка. Все понимающие из присутствующих расмеялись, все непонимающие варварское наречие с далекой России пожали плечами - ни куда не денутся, переведут.
-Ну хорошо, разбежались по делам, фолкс, Алекс - на тебя смотрит весь Центр!..
-Да я знаю, Слави, пускай смотрит, нам такое после Штатов - раз плюнуть. Павел, держи мобил, звони, нас ждут великие дела.
Диди фыркнула после перевода Слави - грязный бизнес, и со вместно с Нурой и Маркетой стали собирать посуду, Марта пыталась сгребсти в кучу и увести детей, Володя-Борода мужественно ей помогал. Было как всегда весело...

Павел дозвонился до посреднической конторы с громким названием «Максим», оттарабанил надиктованное Алексом и сообщил, возвращая мобил:
-Нас ждут в 14.00, может мне немного переодеться?
-Зачем? –
искренне удивился Алекс.
-В смокинге нас и дурак полюбит, а вот таких какие мы есть – это надо же напрячься...
Павел отправился к себе, все же четверо детей на одну Марту – мало ли что нужно помочь, а Алекс углубился в наркокурение, задумчиво и со вкусом. Он стоял у окна канцелярии, за его спиной пан Милан и Сысоп в поте своих лиц добывали хлеб насущный для всего Центра, негромко играла музычка, все та же несмертельная классика – Jefferson Airplane, за окном падал и таял снег, в грязных лужицах отражалось солнце. Март, весна, кровь бурлила, Нура... да, Слави правильно сказал - фрилаф фрилавом, а блядства в Центре не допустим, наверно пока еще ни хера не было, не надо и начинать... Алекс еще не знал о сюрпризе, который ему приготовила Нура.
Ровно в 14.00 местного времени перед входом в здание номер 13 по улице Вашингтоновой стоял клерк фирмы «Максим» с широко открытым ртом. Так как именно в это время, ровно в 14.00 местного часа, к конторе подкатил разрисованный под джинсы старенький кадилак, откуда вылезли с заднего сиденья две наиколоритнейшие фигуры... Клерк даже запомнил на ожидаемого клиента-американца, такие колоритные фигуры предстали его взору. Один длинный с бритым лицом в красных прожилках, одетый в ковбойские потрепанные шмотки, другой то ли йог, то ли просто постоянный клиент многочисленных чайных. Клоуны приблизились к молодому клерку одетому в Версачи, обутому в Гуччи, воняющему Мэном и йог сообщил на чистом чешском языке (и где только научился?!):
-Здравствуйте. Я ассистент по менеджменту пана Шаркоффа, это сам пан Шаркофф, вы ожидаете нас?..
Клерк пришел в себя только вечером после трех рюмок местного джина изготовленного из перебродивших и перегнанных слив.
Алекс сидел развалившись в кресле, закинув одну ногу на другую, покуривая предложенную ему сигару, попивая предложенное ему кофе и явно чувствовал себя в знакомой атмосфере. Вокруг порхали секретарши, ассистенты, все ругались незнакомыми для Павла словами, который скромно забился в угол и усиленно делал вид что его здесь, в офиссе пропахшем кожанной новой мебелью и большими деньгами, нет. Естественно, не сразу все стали порхать и кружиться вокруг пана Шаркофф, сначало пытались по примеру встречавшего их клерка открывать рты и делать морды, но... Но Алекс просто им показал выписку с банковкого счета на ОДИН! МИЛЛИОН!! ФУНТОВ СТЕРЛИНГОВ!!! И мило сообщил через перевод Павла, что если они - Максим и Алекс, прийдут к общему знаменателю и соглашению, то он, пан Шаркофф, согласен часть этой суммы оставить им в виде оплаты... И сразу все изменилось как по взмаху волшебной палочки, ох уж эти капиталисты, хлебом не корми, а только покажи выписку из банковского счета и сразу они тебя полюбят...
Так вот - Алекс сидел развалившись в кресле, закинув одну ногу на другую, покуривая предложенную ему сигару, попивая предложенное ему кофе и явно чувствовал себя в знакомой атмосфере. Сам главный менеджер фирмы «Максим» вещал в его сторону медовым голоском через местного, то же в Версачи, переводчика:
-Сегодня наши специалисты подготовят договор, завтра мы можем снова встретиться, пробрать пункты договора, пан Шаркофф и если не будет ни каких важных разногласий, то и завтра же мы можем его подписать. Так как вы на сегодня являетесь одним из самых крупных наших клиентов, то на вас мы обратим все наше внимание – лучшие менеджеры и торговые агенты изо всех сил постараются в кратчайший срок найти удовлетворяющее вас, вашим потребностям, вашим условиям и вашим денежным представлениям, пан Шаркофф!..
Потрясывание руками, заверения в искренней любви (со стороны главного менеджера «Максима») и снисходительное пыханье дымком со стороны Алекса, Павел с втянутой головой, проводы до кадилака провожающими в количестве примерно девяти человек...
-Ну как, Павел, тебе этот маленький цирк с клоунами от бизнеса? –
поинтересовался самочувствием приятеля и ассистента по менеджменту Алекс. На что тот сглатывая слюну и вытирая пот со лба, отвечал:
-Другой раз не еду, Алекс, можешь злиться, но не еду, да у них и свои переводчики есть...
-О,кэй, о,кэй, не понтуйся, возьму завтра нашего шоферюгу, -
и шлепнул хохочущего во весь голос Слави, крутившего руль кадилака, продирающегося сквозь Винограды к Центру помощи и развития, рабрызгивая грязный мокрый снег по сторонам. Крутил руль Слави, а вот продирался и разбрызгивал кадилак. Продираться получалось с трудом, слишком много вокруг было авто и слишком много хохоту. Алекс пыхал халявной сигарой и тоже усмехался во весь рот.

2.
-Алло, пан Шмаус, я вас слушаю...
-Пан Шмаус, я пан Новак работник БИС, номер вашего телефона мне дал пан Путна. После нашего с вами разговора вы можете смело позвонить пану Путне и удостовериться у него о моей персоне.
-Я вас не понимаю, пан Новак, конечно я знаю пана Путну, но собственно...
-Пан Шмаус, я вам сейчас все объясню. К вам сегодня обратился один клиент, американец, с очень заманчивым предложением. Он хочет купить огромнейший кусок земли на имя одной общественной организации. Мне не требуется от вас подтверждения о правдивости моей информации, наши источники безупречны. Мне поручено передать вам от имени руководства БИС, а в его лице и от имени правительства Чешской республики, что эта сделка нам не нравится с этических и патриотических причин. Вы меня понимаете, пан Шмаус?
-Да, ваши слова мне понятны...
-Алло, что-то случилось?
-Да нет, пан Новак, это жена. Мы можем продолжить. Я все понимаю, что вы мне сказали, я только не понимаю одного – если мы живем в демократическом государстве и если этот американец ни чего не нарушил, а он естественно ни чего не нарушил, иначе бы вы мне не звонили бы, то почему моя фирма не может помочь ему в покупке куска земли?
-Пан Шмаус, это вы живете в демократическом государстве, мы же живем в государстве которое нужно охранять. Вне зависимости от его строя и экономического уклада. Я вам просто передал то, что мне поручено передать, а делать выводы вам. Если у вас нет ни каких нарушений по бухгалтерии, налогам, ну я не знаю – это не мое поле деятельности и если вы не считаете нужным прислушиваться к пожеланиям правительства Чешской Республики... То вы конечно можете поступать по своему, как вам советует ваша демократическая совесть. Но не сделайте ошибки, пан Шмаус, в жизни всякое бывает. Подумайте и сделайте правильное решение. Спокойной ночи.
-Спокойной...-


3.
Алекс проснулся не просто рано, а так как еще ни разу не просыпался в своей жизни, ну за исключением тех кошмарных месяцев, когда он отдавал почетный долг своей старой родине. Слева от него лежала тесно прижавшись к нему и закинув на него свою длиньщую ногу Нура. Лежала и посапывала. За окном стоял серый рассвет. А вот справа от него, и так же тесно прижавшись к нему, и ради разнообразия положив на него не ногу, а руку, так же тихонько посапывала Конкордия... Ну и имечко придумали принты позорные рыжей девчонке из Австрии, сдохнуть мало...
Когда Алекс и Павел были довезены без проблем Слави до Центра, и всем было сообщено о достигнутой предварительной договоренности с «Максимом», героя момента и звезды бизнеса ждал не только торжественный ужин в теплой обстановке и узком кругу единомышленников, но и сюрприз. Обалденейший сюрпризище!!! Началось сразу во время ужина – за столом кроме привычных морд и мордашек, всех этих Володя-Борода, Маркета, Слави-Диди, Павел-Марта и куча детей - все девочки, ну и конечно Нура! рядом с нею скромно сидела и сияла гривой рыжих взлохмаченных волос и улыбкой на тридцать два зуба Конкордия... Мама миа, заговорил про себя Алекс, это что значит, это мне Нура хочет подставу сделать что ли?..
-Садись за стол, герой момента! –
провозгласил по-русски Слави и не переводя на второй международный язык – и так всем понятно с его жеста, указал Алексу еа место рядом с Нурой. Та вскочила и с улыбкой (наверное издевательской) заявила:
-Нет, нет, садись между нами, я тебе и остальным приготовила сюрприз!
И Алекс сел. Все вокруг улыбались, Володя-Борода можно даже сказать лыбился, вот морда! но и остальные от него не отставали. Слави по праву хозяина дома, все же сидели у него на флету, разлил просроченное шампанское по отвезенным задарма бокалам, встал и поднял свой на уровень глаз.
-Ну, сегодня фолкс, празднуем два события. Во-первых вроде бы, тьфу, тьфу, тьфу, сдвинулось дело с началом нашего личного с вами хиппового государства, ну а во-вторых – нас стало больше на одну. Слово предоставляется докладчику Нуре, что осветит текущий момент. Нура прошу.
А та и вскочила, с бокалом в длинных пальцах и тоже сияющей улыбкой на мордуленции:
-Фолкс, когда проблемы – это не хорошо, мы все френды, что нам делить, я давно заметила – Алексу нравится Конкордия, ну я и поговорила с нею сегодня и она не против. Мы будем жить втроем. Алекс, я тебя так люблю, олд крези, так люблю!
И все заголосили, зазвенели бокалами, застучали стульями и стали поздравлять Алекса, что сидел с раскрытым ртом, ошизевший до кончика хвоста – ни хрена себе, даже меня суки не спросили... Но делать было нечего, поздравления и пожелания так и сыпались со всех сторон, вроде бы все были рады, а больше всех Конкордия. Мне ее что, Конкордиком что ли называть, в интимные моменты, мама миа...
Алекса еще несколько терзал один щекотливый моментик – как все будет происходить технически. Мусульманский вариант – мужчина навещает по очереди своих жен. Мормонский – одна скромно лежит и ждет своей очереди в то время когда вторая занята. И хипповый вариантик времен его молодости – свальный грех... С одной целуешься, другую трахаешь, и еще можешь парочку мацать... Где моя уфимская молодость, а вдруг меня на них обоих не хватит, а вдруг облажаюсь или стоять не будет?..
Но все прошло как по маслу. Прилюдия была хипповоя, затем Нура уступила право первой ночи Кон... черт побери, пока выговоришь и кончишь, ну Кони, как не смешно, массируя то гениталии, то целуя спину, спину, спину и не спину, ну в общем почти по-мармонски. Затем Нура забрала Алекса себе, Кони усиленно помогала их совместному мужику прийти в форму и... И измочаленного Алекса оставили в покое, девушки хихикая отправились в душ, видимо хотят перетереть свое, женское, подумалось проваливающимуся в темноту Алексу...
И вот Алекс проснулся не просто рано, а так как еще ни разу не просыпался в своей жизни, ну за исключением тех кошмарных месяцев, что он отдавал почетный долг еще той родине. Слева от него лежала Нура, а справа посапывала Конкордия... Кони... Нура вечером сказала, когда стелила постель – наше солнышко... Алекс осторожно, стараясь не разбудить своих герл, взял с изголовья коробку и скрутил приличных размеров джойнт. Интересно, надолго его хватит на двоих или все же будут к нему относиться экономно, все же он у них один...
За окном где-то далеко, на западе или востоке, он ни когда не помнил - где, вставало солнце, из-за крыш Центра летели вперемешку с мокрым снегом солнечные лучи, на прике у него встретились две руки – Нуры и Кони. Алекс затаил дыхание.

А сразу после завтрака, на котором совершенно ни кто не обращал внимания на Алекса и не подмигивал ему (чего он непонятно почему опасался), начались неприятности. Не успели Слави, Павел и он усесться возле окна в глубокие кожанные кресла (обанкротившийся отель на Дейвицах) и заняться мужским делом – скручивать по джойнту, как у Алекса зазвонил в кармане джинсового пиджака мобил. Уставившись недоуменно на дисплей, он все же сообразил и передавая Павлу телефон, пояснил:
-Из этого, «Максима» звонят. А ты у меня по менеджменту. Ну и язык тебе знаком...
Павел с трепетаньем в душе-руке взял трубку и нажал кнопку:
-Алло, ассистент по менеджменту пана Шаркоффа слушает...
А затем только внимательно слушал, что ему терли по телефону, не произнеся больше ни одного слова. Ну лишь попрощался:
-Мне то же жаль. До свидания.
Слави и Алекс уставились в нетерпении на ассистента, Павел выключил телефон и положил его на столик возле Алекса. Затем сообщил ту самую неприятность:
-Они отказались. Отказались искать нам продавца с землей. Мотивировали большой загруженностью...
Сначало Алекс и Слави просто сидели с широко раскрытыми ртами и молча пялились на Павла, переваривая новость. Ну а затем конечно, сказали все, что думали о «Максиме», его хозяине, его клерках и их родственниках. Хорошо что произнесенно все было на русском, а поэтому в общем-то почти ни кто и не понял, чего пожелали добрые хиппи старшего возраста простым клеркам фирмы «Максим». Окончив с пожеланиями, Алекс и Слави уставились друг на друга.
-Ну что будем делать, морда?
-Да главное не в этом, а как они суки узнали!..
И внезапно, не сговаривась, синхронно поссмотрели на мобильный телефон фирмы «Самсунг» старшей модели. Сначало на мобил, затем друг на друга, потом снова на мобил... Серая пластмаска увесистой мыльницей лежала на краю журнального столика, набитая электроникой и опасностью. Алекс поднял голову, правой ручищей притянул к себе Павла и вдохнул ему в ухо клуб отхсеченного дыма:
-Павел, дружище, возьми пожалуйста мобильник, вынеси во двор, положи его на кирпич, а другим изо всех сил вдарь по нему. Но перед этим набери какой-нибудь номер ну из этого самого телефона...

4.
Слави остался в Центре, окруженный Диди и друзьями-приятелями, которые изо всех сил пытались помочь президенту. Но ни чего не помогало, смех и кашель душил Слави - как только он представлял эфект удара кирпича по включенному телефону для ушей предположительного агента. А Алекс и Павел усевшись в кадилак разрисованный под джинсы, отправились покупать новый мобил.
-Я конечно погорячился, Павел... Можно было и не бить телефон, а просто купить новую симку и вставить в мобил, но уж очень я разозлился, -
пояснял Алекс крутя руль и бдительно следя за туземцами, как пешими, так и автомобильными, что просто норовили устроить американцу какую-нибудь пакость, подскользнуться на грязном снегу или просто въехать каким-нибудь «ведром» в зад.
Но все кончилось хорошо, кадилак без проблем и аварий доехал с Алексом и Павлом до центра, на этот раз с маленькой буквы, просто центра города Праги, столицы Чешской Республики и так далее. Запарковав машину под запрещающим знаком, Алекс и Павел вылезли на свежий мартовский воздух, весь пронизанный выхлопами автомобилей и летящим в разных направлениях мокрым снегом. Вокруг них мельтешили туристы и аборигены, бомжи и диллеры тяжелых наркотиков, проститутки и ученицы гимназий. Сверху сыпало и дуло, рваное мартовское небо с белыми полосами и серыми тучками, между которыми мелькали голуби и солнечные лучи. Одним словом – город жил своей обычной полнокровной жизнью, продавал и покупал, веселился и печалился, пил, ел, посещал общественные туалеты...
На улице Народни Триды туристов было меньше, бомжей больше, но больше всего было местных жителей. Каждый занимался своим делом, в громаду торгового центра, снова центр! ни чего не поделаешь, в громаду торгового центра и конечно из громады спешили предположительные покупатели, размешивая в кашу грязь растаявшего снега. Возле киоска с пивом стояли какие-то опухшие потребители, панки и бомжи приставали к людям с просьбой о мелких деньгах и сигарете, группа карманников цыганской народности притворяющиеся – неумело! итальянцами, готовились к посадке в известный во всей Европе трамвай номер 22. Известный конечно как раз карманниками. Возле общественного дабла стоял слегка подвыпивший классик чешской литературы, андеграундный поэт и вечный бунтарь Иван Йироус, сорок с лишним лет из своих шестидесяти четырех известный больше по прозвищу Магор. Его стихи изучали в школах, а прозвище, что в переводе означало – Идиот, он получил в андеграунде, где же еще.
Но Алекса и Павла не интересовали мелочи жизни и зарисовки с натуры, их интересовал фирменный магазин «Евроотель». Нет, в нем не продавали отели и не сдавли номера в отеле, в нем продавали симки, сим-карты с номерами для мобильного телефона, сами телефоны и разные к ним причмочки. За стеклом двери потенциальных покупателей встретили сиянием ламп дневного света и почти искренними улыбками хрен знает кто, молодые и прикинутые в костюмах – юбка, пиджак, блуза, наверное продавцы... Хотя выглядели больше на ассистентов по менеджменту и сразу обратились к ним по-чешски, на что Павел отвечал на том же самом славянском языке. И как они только на нем говорят, в который раз подумалось Алексу, там ведь все эти не выговариваемые «Г» совместно с «Х», «Р» совместно с «Ж» и так далее. Затем Павел повернулся к Алексу:
-Что ты хочешь тут покупать?
-Пяток симок, два, нет, три мобила, подешевле, один будет тебе, тогда по другому – мобилов пять, симок десять, плачу «Американ экспресс», кони бьют в землю, дилижанс готов выразить, поторопи девушку, у нас много делов, Павел.
Через двадцать минут они сидели в кадилаке, за которым стоял полицейский и что-то с большим интересом записывал в свой блокнот. Алекс включил скорость, газанул и в зеркало увидел удивленое лицо полицейского, стремительно остающееся где-то взади, по сторонам мелькали архитектурные ценности шестнадцатого, семнадцатого, восемнадцатого и не ценные, но все равно архитектурные артефакты что ли девятнадцатого, двадцатого веков, прохожие и витрины магазинов. Солнце перстало сиять, серые тучи затянули небо, но и сыпать перестало.
-Воткни в один симку, на заднем сиденьи лежит телефонная книга, я у Слави спер, найди какую-нибудь фирму и звони. Мы этих придурков обдурим!

5.
-Алло, ассистент по менеджменту пана Шаркоффа слушает...
-Вас беспокоит секретарь фирмы «Прагпрезидент корперейшен», мы с вами вчера предварительно разговаривали, мне поручено передать вам – к сожалению наша фирма не может заключить с вами договр, видите ли...

6.
-Алло, ассистент по менеджменту пана Шаркоффа слушает...
-Вас беспокоит секретарь фирмы «Империал офис», мы с вами вчера предварительно разговаривали, мне поручено передать вам...

7.
-Алло, ассистент по менеджменту пана Шаркоффа слушает...
-Вас беспокоит секретарь фирмы «Стюарт групп», мы с вами вчера предварительно...

8.
-Алло, ассистент по менеджменту пана Шаркоффа слушает...
-Вас беспокоит секретарь фирмы «Кинг Старг», мы...

9.
Докладная.

Докладываю, что сегодня, во время несения службы, получил производственную травму техник службы радиоперехвата пан Власак, который был госпитализирован с предварительным диагнозом – повреждение слуховых перепонок обоих ушей...

10.
-Слави, морда, ты хоть что нибудь в электоронике понимаешь?
-Алекс, дружище, я в электронике ни в зуб ногой, но дело не в этом. Как ты, с двумя справляешься?
-Ты наверно мне завидуешь, гад!..
-Сам такой. Мне Диди за глаза хватает. Мы люди простые и запросы у нас простенькие, а ты у нас всегда с выпендрежем был, Алекс, вспомни Уфу – все по портвейну с кодеином, а тебе шампанское с седуксеном подавай, извращенец...
-Ты зубы не заговаривай, не заговаривай, они что нас – плотно накрыли? Вояк задействовали или спутники? Слави, что будем делать, я уже устал симки дарить хипне, скоро все омобильненые будут в Центре, а эти бляди с паровоза соскакивают, не хотят нам землицу искать!
-Алекс, у нас тут мыслишка родилась, мы все хором подумали и вот что решили. Мобил не причем наверное. Скорей всего на форд микрофон или еще что прицепили...
-Ты это брось, мне че – форд хипне дарить теперь что ли, а?!
-Алекс, успокойся, ни хрена дарить не надо. Мы завезли двух украинских гостарбайтов в микробусе со шторками, они нам пробили на противоположной от ворот стене Центра калитку. Мы их не стали под бетон класть, мы хоть и мафия, но все же хипповая, хорошо заплатили и вывезли за шторками. Завтра с Павлом через ту калиточку выберетесь и вперед. Без всяких телефонов. Договоритесь, договоришко подпишите, а там видно будет – если искать начнут, а им палки в колеса, тогда будем сами. Сами будем искать, Алекс, по объявлениям и газетам, выкашляем на фирмы и конторы, прорвемся, не впервой!
Два старых друга вдохнули и выдохнули в атмосферу Чешской Республики дым запрещенного законом канабиса сативы. Им было ништяк... А на атмосферу, республику и законы они по давней своей привычке просто плевали. Если не сказать еще грубей.

ВАРШАВА.

Последний, да, наверное уже последний мокрый снег ложился на каменные мостовые Старого Мяста, покрывал красные черепичные крыши, цеплялся за многочисленные трубы, да, дикари, до центрального отопления не везде додумались, курва-ляхи!.. Резидент ФСБ полковник Аликбеков с удовольствием выругался в адрес не любимых им поляков. Пся крев, матку бозку их раком, не народ, а говно! шовинистически и великодержавно рассуждал полковник Аликбеков Насурхан Насраилович. Туркмен по отцу, русский по матери, но истинный россиянин и болеющий за Великую Россию в душе своей. Любимой и настольной книгой полковника Аликбекова были сказки А.С.Пушкина...
Оторвавшись от окна – вид засыпаемого последним снегом нелюбимого города завораживал, полковник не садясь за стол взял и еще раз прочитал полученную телефонограмму из Центра. Да, надо же, сбежал от возмездия, выбрал оскал капитализма и поменял любимые березы на сквоты, интересно, что это такое, и на андеграундное подполье... Еще одно незнакомое слово. Ну что же, имя страны может меняться, а Родина остается Родиной и изменников надо ловить и карать!
Нажав кнопку, полковник Аликбеков уставился на вошедшего. Максим был молод, тридцати нет, пришел в контору после этой ебанной перестройке, но работать умеет. Вот и пускай ищет этого самого Наследника, по этим самым андеграундным подпольям и сквотам что ли...
-Прочитай Максим и вперед. Может быть нам улыбнется счастье и именно мы вернем предателя к коленям нашей многострадальной Родины. Вопросы есть?
-Ни как нет, господин полковник! Разрешите выполнять задание Родины?
-Можете быть свободны и держите меня в курсе поиска.
-Слушаюсь, господин полковник!
Выйдя из кабинета Резидента ФСБ полковника Аликбекова, Максим широко улыбнулся и подмигнул секретарю сидящему за столом. Тот же обоими руками сжимал себе рот, из последних сил сдерживаясь, что бы не расхохотаться – селектор работал исправно, рассылая по всем помещениям резидентуры ФСБ, располроженной в здании посольства Российской Федерации в Польше, развлекательную программу из кабинета резидента. Сотрудники ФСБ весело проводили служебное время, слушая этого чурку, которому до пенсии осталось всего четыре месяца и семь дней!!! Этот Жопахан Насралович еще не знал своей судьбы – пенсия, маленькая квартира в провинции, закрепление за поликлиникой и все. А резидента пришлют из Москвы и будет он нормальным мужиком с нормальным именем-отчеством и без сказок Пушкина!..
За окнами российского посольства и по совместительству резидентуры ФСБ падал мартовский липкий снег. Наверное последний в этом году.

ПРАГА.

А в Праге снег уже слез, растаял и был вывезен городскими службами. В Прагу пришла весна – девушки сменили джинсы на... джинсы, только более светлых отенков, мужчины почти перестали шмыгать красными носами, на Староместкой площади за столики с кружками пива уселись многочисленные туристы и... И на Кампе вылезла первая трава, и конечно первые хиппи. Яркое мартовское солнце слепило и даже грело с голубого небосвода, по кустам шуршали пакетами бомжи собирая бутылки, птички что-то чирикали и парочки по скамейкам ворковали о своем вечном...
Резидент ФСБ полковник Грищук Михаил Сергеевич, в миру торговый представитель фирмы «Сибнефть» прогуливал по мокрым асфальтовым дорожкам парка Кампа своего таксика Максика. Таксик-Максик, придумка дочки, умницы и отличницы... Резидент прогуливал Максика, выпускал клубы душистого дыма из любимой трубки, с улыбкой разглядывал бомжей, панков, хипов и многочисленные парочки. Но не просто разглядывал, а еще работал. Михаил Сергеевич думал, анализировал, сопоставлял, проигрывал в голове многочисленные варианты. И все для того, что бы как можно лучше выполнить задание Центра. Найти этого мерзавца, променявшего Родину на блага Запада...
Михаил Сергеевич прожил шестьдесят два года, из них проработал в Конторе тридцать и не был дурак. Естественно Наследник, кодовое имя сбежавшего и разыскиваемого субъекта, скорей всего не сбегал. Из современной России можно было выехать на украденной атомной подлодки, лишь бы были деньги на взятки. Но мелочи полковника не интересовали. Центр хочет что бы он, резидент ФСБ в Праге, нашел - при условии что искомый субъект находится на территории Чехии, так он сделает все. Иначе пенсия, возвращение в сранную Россию, что для придурков является Родиной и...
-Пане, не сердитесь, не будет немного мелочи на пиво? –
прервал грубый голос умственную работу Михаила Сергеевича. Полковник вскинул голову – перед ним стоял ободранный панк лет так тридцати в кожаной разваливающейся куртке и просительно улыбался. Михаил Сергеевич пожал плечами, потянул поводок – Максик норовил понюхать панка, а вдруг тот болен чем-нибудь заразным, и найдя в кармане какую-то мелочь, высыпал монеты в протянутую грязную ладонь. А говорят что это молодежное движение, полковник усмехнулся и обойдя сосредоточенного в подсчете добычи панка, направился в сторону дома. Пора включать в работу и остальных членов резидентуры. Наследника, если он находится на территории Чехии надо найти и доложить начальству. Дочки в России делать нечего, там с нее ни чего хорошего не получится, ну что же, сквоты, андеграунд, рок-клубы, наркомановская среда... Если он тут – найдем!
-Максик, побрызгай под кустик и пойдем. Мне пора на работу, дорогой, поспеши...

-...Всем все понятно, вопросы есть? –
Михаил Сергеевич оглядел своих сотрудников, собравшихся в задней комнате библиотеки Русского Центра. Именно здесь, под присмотром опытного сотрудника, майора ФСБ Ирины Павловны Шинкаревой, библиотекаря, происходили летучки – краткие собрания офицеров разведки.
-Если нет, то получите фотографии и описание привычек разыскиваемого Наследника. Сегодня же вечером приступить к поиску. Рок-клубы, андеграундное подполье, сквоты. Иванов, у тебя связи с диллерами на Вацлаваке, прощупай их. Михалчук – музыканты, как обычно. Петров – встреться со своим агентом с этой местной БИС, -
все усмехнулись в адрес местной разновидности ЦРУ, так как были о ней далеко невысоко мнения, мягко говоря.
-Может он что-то знает. Все. Расходимся и приступаем к работе. Каждое утро жду от каждого доклад.

Удача улыбнулась как ни странно, Ирине Павловне. Видимо регулярное чтение местной прессы дало свои результаты. Резидент с недоверием слушал доклад майора Ирины Павловны, вглядывался в увеличенные копии фотографий из местных газет, еще и еще раз пытаясь найти ошибку и не находил ее. Наследник и этот самый Слави, шеф наркомановского Центра каких-то гуманных идей шестидесятых лет – явно был один и тот же человек, одно и тоже лицо. Михаил Сергеевич еще раз вгляделся в фотографии присланные из Центра и скопированные с местных газет – сто процентов это был Наследник!..
-Молодец, Ирина Павловна, выношу благодарность!
-Да ладно вам, Михаил Сергевич, одно ведь дело делаем...
Через полчаса в Москву полетела шифрованная телеграмма:
ЦЕНТР. НАСЛЕДНИК НАЙДЕН. РЕЗИДЕНТ ФСБ В ЧЕХИИ ПОЛКОВНИК ГРИЩУК.

МОСКВА.

Директор ФСБ поднял свой вовсе не тяжелый взгляд на закончившего доклад Георгия Сергеевича и отметив отличнейший, в полоску, гангстерский! вот ведь сука! наверное в юности фарцовочной баксов накрал! костюм кандидата на похороны с салютом, требовательно махнул рукой. И этот, как его там, Стиляга что ли, исчез за толстой дверью. Да, надо же, нашел Наследника... Умен сволочь, надо же, козел этот, фарцовщик ебаный, а мозгами шевелить умеет! такому и салют не жалко будет выпалить над могилкой, хе-хе-хе...
Директор ФСБ нажал кнопку и негромко произнес:
-Ну как там, все собрались?
Секретарь мгновенно отозвался:
-Да господин Директор. Впускать?
-Всех впускать, ни кого не выпускать! –
пошутил старой чекистской шуткой Директор и усмехнулся. Лед тронулся, господа присяжные заседатели. Будем щупать Наследника за вымя! Директор ФСБ не был любителем творчества писателей Ильфа и Петрова, веселый мошенник из их романов Бендер-Задунайский оставлял его равнодушным, но в такую ситуацию невольно напрашиваются именно эти слова.
В кабинет чинно, не толпясь, но быстро и сноровисто входили вызванные сотрудники ФСБ, на чьи плечи Директор собирался возложить основную часть операции – составление психологического портрета и отработка рекомендаций по контакту с Наследником. Вошедшие расселись вдоль длинного стола, на финскую полировку уложили блокноты и шариковые ручки, кто-то набулькал минералки из бутылки в стакан, кто-то закурил не дожидаясь особого приглашения, зная что ради создания надлежащей рабочей обстановки Директор ФСБ потерпит хоть что. Лишь бы был результат, а он то обязательно будет! В кабинете Директора собрались мамонты кагебешной психологии, мастера подхода к субъекту, зубры сыска и орлы вербовки.
Директор оглядел собравшихся в его кабинете – полковника и доктора наук по психологии Орлова, подполковника и доктора наук по социологии Зуброву, полковников, подполковников и майоров в достаточном количестве для сломки и вербовки самого Директора ЦРУ, не к ночи будь помянут, хоть и сейчас сотрудничаем...
-Ну что же, начнем. Нашей резидентурой в Праге выявлен разыскиваемый нами субъект, кодовое имя Наследник. Это некий Вячеслав Громофф, скорей всего Громов, а не Громофф, 1960 года рождения, место рождения Швеция, в 1975 вместе со своим отчимом Громофф приехал по туристической визе в СССР в Москву, где отчим погиб в автомобильной аварии, а следы
Громофф-Громова затерялись. В 1980 году Вячес-лав Громофф под документами Ильи Сергеевича Шаповалова был осужден к четырем годам лишения свободы. Наказание отбывал в городе Красноводске, Туркмения, в колонии общего режи-ма для лиц осужденных к лишению свободы и принудительному лечению от наркомании. По отбытии срока наказания 4 февраля 1984 года был освобожден, направление выпи-сано по последнему месту жительства Шаповалова -
город Новокузнецк, улица Стро-ителей Коммунизма, дом 23, квартира 6. Естественно туда не поехал, потому что по данному адресу проживал и проживает настоящий Шаповалов Илья Сергеевич, который в 1975 году передал Громофф свой паспорт. Ознакомьтесь с магнитофонной записью, -
директор ФСБ щелкнул переключателем и в кабинете зазвучал хриплый, явно с похмелья, голос неизвестного им настоящего Шаповалова.
-...ну вообще-то это давно было...я тогда... это...хиповал...Ну поехал я к своему корешу...ну под Москву... в этот... как его? блин, а! Ярославль...ну там выпили, выпили да...то-се, чувихи, я тогда был при волосах...а потом один кореш моего кореша, ну там своя банда была, все при волосах, бля, ну и... имя не помню, блин предложил... смотаться в коммуну одну... В лесничество... одно... Там помню хипарь лесником мантулил...ну и вокруг него столпился народ... человек несколько...блин... ну эта...блин...в 75, меня потом в армию загребли, да...Там был хипарь один, ну при волосах...ну все говорили, что у него...хипаря того...проблемы с...ну вашей конторой...тогда КГБ...и ксив нету...ни каких...а он на меня сильно походил... обличьем...ну в морду как брат...Ну, блин, я и по-пьяне и накатил... подарил ему ксиву...паспорт значит, ну... А в Ярославле сказал, что мол утопил с пиджаком...ну...на лодочке катаясь...дали справку, затем я штраф платил... Тут. Червонец... это тогда почти три пузыря водяры было... Во... Ну и все, а осенью меня в армию загребли...после завод, мать померла, хата на меня отошла...Все.. Это...как звать не помню... блин... кличка у него...У нас у всех тогда были клички...у меня Алойз... блин...Это...ну такая...иностранная кличка...короткая и иностранная...что ли... такая...по стране вроде... Швед! во блин! вспомнил! точно - Швед!
Директор ФСБ выключил магнитофон и продолжил, оглядывая своих сотрудников, внимательно вслушивающихся во все, что было произнесенно в кабинете, изредка то один, то другой что-то чиркали в блокнотах, видимо отмечая для себя какие-то детали.
-После освобождения Громофф пропал из поля зрения компетентных органов, но не совсем. К счастью для всех нас в КГБ при пятом отделе был организован подотдел занимавшийся только этой публикой – хиппи, неформалы, асоциальные личности. Внимание – следующая запись, -
и снова щелкнул переключателем.
-…это он сам, собственной персоной ваш Шаповалов Илья Сергеевич, год рождения 1957, место рождения город Новокузнецк, временно прописан по адресу поселок Майский, Московская область, дом 5, квартира 3. То есть по месту работы - дворником. Попал Шапова-лов в поле нашего зрения в 1984 году, почти сразу после освобождения. Это фотографии его ближайших друзей и адреса по которым они были прописаны, вот фото его последней герлы...
Какая-то пауза и тот же голос продолжил:
-...видите ли я конечно не хочу вам врать, что после путча 1991 года наша контора перестала отслеживать, контролировать и брать на учет этот сброд, но... Но ваш разыскиваемый, кстати - кличка у него не просто Швед, а
Славка-Швед по-чему-то, очень странно... Так вот - Славка-Швед после 1991 года примерно с мая месяца по нашему ведомству не проходил больше...
Директор ФСБ вновь выключил магнитофон, оглядел ссидящих за длинным столом, и продолжил:
-Нашими сотрудниками установлена бывшая знакомая Громова - Светлана Павловна Старкова, дочь известного в начале перестройки демократа-депутата. Сейчас сам
Старков преподает в университете в Аризоне в США, а его дочь Светлана проживает со своей матерью в Москве, по адресу улица Русинова, дом 127, квартира
349. Из разговора со Старковой Светланой нами установлено следующее – Громофф со Старковой и еще неско-лькими друзьями летом 1991 года отправились в Крым.В так называемые хипповые летние лагеря., 19 августа начался путч, Светлана в беспокойстве за отца-диссидента, ринулась в Москву на самолете из Симферопольского аэропорта, а вся остальная компания осталась в Крыму. Осенью вернувшиеся в Москву рассказали Светлане то, что произошло 20 августа - Громофф и граждане Татарчук, кличка в разрабатываемой среде Джон и гражданин Пахоменко, кличка Стас, угнали небольшой сейнер от пристани Морское. Так же Старкова сообщила нам, что от Шаповалова, он же Громофф, он же Славка-Швед, в течение нескольких последних лет получила три открытки с Запада - из Амстердама, из Парижа и Берлина. И одну посылу из города Али-канте, это в Испании, джинсы, куртку, две футболки, несколько пластинок. Послед-няя открытка из Берлина, датирована 1996 годом. Последние, совершенно свежие сведения о нашем субъекте следующие – Громофф легально проживает в Чешской Республике под американским паспортом на фамилию Майкл Арви Гибсон, год, месяц, число рождения 1950, 16 июля, место рождения в городе Мекензасе штат Аризона. Нам неизвестно – легально он пришел к этим документам или нет, в связи со строгой секретностью мы не имеем возможности обратиться к правительству США с запросом. Громофф вместе с друзьями организовал в Праге Центр помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов…
-Ни хера себе! –
не выдержал потока информации и с экспресией свойственной молодости, выкрикнул один из присутствующих, майор Дроздов, но тут же извинительно привстав, поклонился в сторону Директора ФСБ – мол виноват, но все же Центр гуманитарных идей… Директор принял молчаливое извинение подчиненого и продолжил:
-В общем это на сегодня об Громове все. Об Громофф, черт, вроде бы иностранные фамилии не склоняются, по правилам граматики, так и язык сломать можно, господа офицеры.
Господа офицеры правильно поняли слова Директора Конторы, слегка посмеялись, более вольней уселись, слегка развалились на стульях, откинулись на спинки, кое-кто даже слегка отпустил галстук, совсем немного, но все же… Все говорило о том, что официальная часть окончилась и директор предлагает перейти вообщем-то к тому, ради чего они все здесь собрались – к мозговой атаке, аналитическому штурму, в конце которых будет выдано блестящее решение по конкретной задаче, которую сейчас, именно в этот момент Директор ФСБ сформулирует.
-Господа офицеры! В нашу задачу входит следующее – а) войти в контакт с субъектом с целью, б) сообщить ему об полагающемуся ему наследству в Австралии и в) склонить его к добровольному пожертвованию как можно большей суммы в пользу нашего с вами государства. Для осуществления последнего пункта воспользуемся секретными счетами в одном из западных банков нашего учереждения. Надеюсь цель операции я изложил совершенно ясно и понятно. Начнем с вас, Юрий Васильеывич, как опытный психолог, что вы нам можете предложить, исходя из услышанного здесь?..

Через два дня Георгий Сергеевич Марков, в прошлом сотрудник КГБ Стиляга, а ныне полковник ФСБ, отправил первую открытку на неизвестный ему адрес в Будапешт с совершенно невинным текстом. Химическими же тайными чернилами было написано меду строчками следующее –
СОБЩАЮ, НАСЛЕДНИК РАЗЫСКИВАЛСЯ С ЦЕЛЬЮ ВРУЧЕНИЯ ЕМУ НАСЛЕДСТВА – ОДИН МИЛЛИАРД АВСТРАЛИЙСКИХ ДОЛЛАРОВ!!! КОНТОРА НАМЕРЕНА СКЛОНИТЬ НАСЛЕДНИКА К ПЕРЕДАЧЕ ЧАСТИ НАСЛЕДСТВА РОССИИ. МНЕ ТРЕБУЮТСЯ ДЛЯ АГЕНТУРНОЙ РАБОТЫ ДЕНЕЖНЫЕ СРЕДСТВА. ВАШ ПЛЕЙБОЙ.


ЛЭНГЛИ.

-Шеф, по-моему мы лопухнулись! Отдали парня русским, а те его искали не с целью прихлопнуть или изъять, а всучить часть от ОДНОГО МИЛИАРДА ДОЛЛАРОВ!!! Так он же нехороший человек, разбогатев, совсем обнаглеет со своим Центром, Церковью и идеей наркомановского города! Что же делать, шеф?
Это кричал в полный голос Джеральда Арчи. Такой яйцеголовый, с хвостом жидких вьющихся волос, схваченных черной резинкой как у маленькой девочки, с небрежно распущенным узлом галстука,в дорогом, но как всегда помятом костюме, Арчи стоял на ковре кабинета и голосил. Арчи был гением, гением аналитики и компьютерной техники, любимчиком Джеральда Маклина-младшего, но это ему совершенно не давало право так себя вести.
-В чем дело Арчи, что случилось, я ни чего не понимаю, совершенно ни чего не понимаю! Какой миллиард…
-Австралийский! От умершей тетушки или дядюшки. Прочтите, шеф, -
и Арчи бросил, нет! швырнул на полировку стола помятый лист бумаги. Джеральд Маклин-младший разгладил лист руками, насадил на нос очки и прочитал, сначало про себя, затем вслух:
СОБЩАЮ, НАСЛЕДНИК РАЗЫСКИВАЛСЯ С ЦЕЛЬЮ ВРУЧЕНИЯ ЕМУ НАСЛЕДСТВА – ОДИН МИЛЛИАРД АВСТРАЛИЙСКИХ ДОЛЛАРОВ!!! КОНТОРА НАМЕРЕНА СКЛОНИТЬ НАСЛЕДНИКА К ПЕРЕДАЧЕ ЧАСТИ НАСЛЕДСТВА РОССИИ. МНЕ ТРЕБУЮТСЯ ДЛЯ АГЕНТУРНОЙ РАБОТЫ ДЕНЕЖНЫЕ СРЕДСТВА. ВАШ ПЛЕЙБОЙ.
Арчи заорал снова:
- Шеф, по-моему мы точно лопухнулись! Отдали парня русским, а те его искали не с целью прихлопнуть или изъять, а всучить часть от миллиарда, пускай австралийских, но все же долларов!!! Это же наркоман, террорист, экстримист и революционер фак его революцию оф, разбогатев, совсем обнаглеет со своим Центром, Церковью и идеей наркомановского города! Что же делать, что же делать, что же, шеф?
Шеф сидел практически раздавленный под грудой свалившейся на него информации. Это что же такое получается, этот новоявленный гуру, Мараяма такой, со своею церковью наркомановской и государством асоциальным, а теперь действительно... С миллиардом гад этот, террорист проклятый, интересно все же, псих что ли - церковь, государство, центр... Мог бы вложить свои деньги, ну не знаю, в МакДональд что ли или к примеру в Диснеленд...
Арчи смотрел на этого Маклина-младшего, своего шефа и видел пожилую бабушку, это из шефа бабушку очки сделали, такую старенькую, совершенно растерявшуюся от свалившейся на нее неприятной новости... Ветер сломал яблоню или мальчишки разбили стекло на веранде... И что же теперь делать, эта старая карга совершенно не знает!..
Окна кабинета выходили во внутренний двор, согласно неписаной субординации, неписаной, но тем не менее беспрекословно соблюдавшейся вот уж без малого почти полвека. Мелкий весенний дождик, пролетевший незаметно для большинства чиновников Ленгли, давно окнчился, оставив осколки лужиц, запищал зуммер внутреннего телефона, Джеральда машинально шелкнул выключателем, отрезая себя и кабинет от внешнего мира, со всеми его заботами, страстями и проблемами. Собственное здоровье, свои шестьдесят шесть лет были важней всех этих мелких проблем – миллиард, русские ищут парня, отдавать его
или нет... Здоровье дороже. И даже оклад начальника аналитического отдела СиАйЭй или как их называет потенциальный противник, не смотря и на прошедшую там перестройку, ускорение и гласность – ЦРУ, ни что по сравнению с его собственным покоем. Джеральд Маклин-младший медленно снял с носа очки, жалобно посмотрел на Арчи. И тот все прекрасно понял и без слов. Да, шеф совсем сдал, надо идти к заместителю... Дверь распахнулась и так же бесшумно закрылась, Джеральд остался в одиночестве. Сделав усилие и достав из яркой коробки, лежащей перед ним на бескрайней полированной доске письменного стола, голубую таблетку, а немного подумав и вторую, неловко положил их в рот, запил из хрустального стакана пузырящейся и искристой минеральной водой. Ни чего не поделаешь - возраст, надо следить за своим здоровьем, не даром доктор говорил ни каких волнений...
Подвинув к себе мобильный телефон, Джеральд задумался – позвонить жене, доктору-психоаналитику или сразу начальству. К тому же очень хотелось спать.

А несколькими этажами выше, в кабинете заместителя начальника аналитического центра, Арчи и собственно сам заместитель – взлетающая звезда шпионажа и аналитики Дуглас Добс, вводили с помощью молоденькой оператора или операторши что ли, феминистки не спят! в компьютер скудные данные – имя, фамилию, кличку об этот Слави. Искренне надеясь получить взамен от большого компьютера хоть какую-нибудь более-менее информацию. Не может быть что бы большой компьютер ни чего не знал об этом экстремисте. И надежды конечно оправдались -
Майкл Арви Гибсон, родился 16 июля 1950 года в городе Мекензасе штат Аризона в семье граждан США. Отец - Арви Ричардс Гибсон, родился 1 мая 1921 года, адвокат, имеет собственную контору в городе Мекензасе штат Аризона. Мать - Джейна Мартин Гибсон, в девичестве Кинг, родилась 23 сентября 1929 года, домохозяйка. Братья Тодд Арви Гибсон, Эйб Арви Гибсон, Густав Арви Гибсон...
Взгляд Арчи читающего через плечо Дугласа Добс, скользнул по многочисленным, на удивление - мормоны что ли? родственникам, братьям и сестрам этого Майкла Арви Гибсона, учился, проживал, и выхватил то главное:
...ФБР - Майкл Арви Гибсон, оперативное дело №388947/АLS, тайное отслеживание связей и разработка в связи с предположительным активным участием в экстремистской организации «СТОП ВОЙНЕ!», несколько раз был арестован за нарушение общественного порядка, был под следствием в связи с подозрением причастности к террористической организации «ЙИППИ», возглавляемой Эби Гофманом и Джерри Рубином, следствие приостановлено в связи с нехваткой доказательного материала. В настоящее
время Майкл Арви Гибсон проживает в городе Прага, Чешская Республика, возглавляет экстремистско- наркомановский Центр помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов. Деятельность Центра находится под пристальным контролем Интерпола, местных спецслужб, полиции и чешского филиала Отдела борьбы с незаконным обращением наркотических средств при правительстве США...
Арчи и Дуглас Добс переглянулись и одновременно пожали плечами. Первым тишину нарушил неугомонный Арчи:
-Или комьютер свихнулся и подсовывает нам не того Слави, а какого-то Майкла или этот Слави не тот кого ищут русские или я ни чего не понимаю.


ШКЛЯРСКА ПОРЕБНА.

В Чешской Республике снег почти стаял, все же Средняя Европа, все же Чехия, все же середина марта! А вот в Польше снег еще лежал, все же горы Карконоши, не шутка, и только синева с пористостью говорили о том, что вот-вот и начнет таять... О природно-географическо-территориальных парадоксах чаще всего думается именно в таких вот местах, рассуждал поручик пограничной службы, стоя на нейтральной территории, ограниченной впереди и позади него шлагбаумами, перекрывающие шоссе. За спиною у поручика Новасека лежала родная и милая сердцу Чешская Республика со столицей городом Прагой с уже стаявшим снежным покровом, а взгляд его был уперт на территорию сопредельного государства Польская Республика, где ни пористость, ни синева не могли скрыть простого факта. Снега у ляхов хоть жопой ешь, вот что значит лежит северней чем Чехия и граничит с дикой Белорусией, где до сих пор бегают зубры, волки и медведи! Дикари, давно бы могли, как водится в цивилизованных государствах, например в Чехии, поместить остатки волков и медведей в зоопарки, что бы не совсем вымерли... Поручик пограничной службы Новасек с удовольствие и с улыбкой на добром лице вспомнил прошлогодний случай, облетевший все чешские газеты – со стороны Словакии проник без визы и паспорта медведь, а этого нарушителя сбил грузовой автомобиль! Смех и только, сидел бы этот медведь в зоопарке, три раза получал бы себе калорийную сбалансированую еду и не пришлось бы водителю автомобиля снимать стрес после встречи с диким кровожадным животным в пивной... Поручик пограничной службы Новасек был очень и очень образован. Время, которое он отсиживал за стеклом пограничного перехода, проверяя настоящесть паспортов и правильность заполнения деклараций, а так же проводя досмотр как личный, так автомобилей и багажа, ну и проверяя наличие виз у лиц которые обязаны были их иметь, позволяло ему читать все газеты из киоска, где работала пани Новаскова... Супруга.
Поручик Новасек бдительно бросил еще один взгляд на небо, затянутое серыми тучами грозящими неизвестно чем, другой взгляд на окружающую пограничный переход природу – горы, сосны и ели, кусты с мусором, прошлогоднию пожухлую траву - все было без изменений, третий взгляд такой же бдительный, на занесенную синеватым снегом Польшу. Со стороны сопредельного государства приближался автобус, судя по размерам туристический. Мерсседес, отметил опытный и бдительный глаз поручика, увидев эмблему недоконченного знака пацифистов на капоте автобуса. Эти самые пацифисты, волосатые и воняющие, летом так и мельтешили через пограничный переход, то туда, то обратно, то снова туда... Автобус приближался к шлагбауму. Скорей всего все эти воняющие пацифисты носили через границу наркотики, но сколько поручик Новасек не рылся в их рюкзаках, полных грязного белья, липких от грязи носок и тетрадок со стихами, ни разу не нашел ни чего наркотического... Автобус был уже буквально в нескольких метрах, за лобовым стеклом виднелись широкие плечи и огромная лысина водителя. Поручик Новасек уже несколько раз просил в докладной начальству об организации на пограничном переходе медицинского пункта для проведения клизматизирования подозрительных волосатых субъектов на предмет поиска наркотиков, но еще ни разу не получил ответа... Автобус затормозил и остановился перед шлагбаумом, польский поручик вышел из польской половины пограничного пункта, плюнул в сторону поручика Новасека, напряженные отношения между Польшей и Чехией традиционно тянулись еще со времен первой республики, и поднялся в автобус.
Поручик Новасек с интересом посмотрел на номер автобуса – номер был российский, и вошел в чешскую половину здания пограничного пункта, где подпоручик Франтишек Лизна заканчивал личный досмотр какого-то подозрительного украинского туриста, постоянно проживающего на территории Чешской Республики и возвращающийся якобы с фестиваля посвященного горному туризму. К тому же этот якобы горный турист был волосат и вонюч.
-Ну что, как успехи в поисках наркотиков, подпоручик? –
поинтересовался поручик у подчиненого, бросая один взгляд на паспорт предположительного курьера украинской мафии – клизму, клизму и всех выведем на чистую воду! другой на владельца паспорта. От первого взгляда поручик получил информацию – Олександр Студе... какой-то, нечитаемая фамилия в десяток букв латинского алфавита, все отметки и визы в порядке, только часто очень путешествует через польско-чешскую и чешско-польскую границу, как можно сделать такой вывод из количества отметок пограничных пунктов, надо же турист... Клизму, клизму и правда сразу всплывет! Ишь ты... От второго взгляда на этого самого волосатого туриста поручик заскрипел зубами - моя бы воля!..
-Ни каких наркотиков, пан поручик! Прикажете продолжать в поиске?
Шлагбаум на польской стороне поднялся и автобус въехал на нейтральную территорию... Начиналась работа, настоящая работа для настоящих мужчин. Поручик скомандовал, бросив начальственный взгляд на подпоручика Лизну и полуголого туриста:
-Поставь ему штамп и выгони к черту этого украинца с перехода, у нас российский автобус!
На голос начальства подпоручик Франтишек Лизна привык реагировать как собаки И.П.Павлова на звонок - без промедления. Турист был выставлен на свежий воздух вместе со всеми своими вещами, поручик и подпоручик достойно, представляя Чешскую Республику, поднялись в автобус. Поручик Новасек громко сообщил сидящим в автобусе на чистом чешском языке:
-Паспортный контроль! Всем приготовить паспорта и заполнить декларации!
Поручик не заботился о переводе - раз едут в Чешскую Республику, так пусть и привыкают к чешскому языку. Сам поручик не говорил ни на одном, даже на языке сопредельного государства Польши...

Через полтора часа поручик Новасек сидел за своим рабочим столом и тупо смотрел на подпоручика Лизну. Тот в свою очередь непонимающе смотрел на свое прямое начальство. Налицо было служебное недопонимание ситуации.
-Так тебе не кажется странным состав данной туристической группы, Франтишек? Все в автобусе в количестве двадцати семи человек - за минусом одного семидесяти девятилетнего деда, одного возраста – сорок пять лет, все рождены в сентябре и все за минусом одной бабы тридцати одного года и тоже почему-то рождена в сентябре, мужского пола? И все паспорта выданы в один день, один месяц и один год?.. Тебе все это Франтишек кажется нормальным? Ты что, хочешь мне сказать что это члены клуба родившиеся в один год и в один месяц, а кто же тогда этот дед и эта баба?! Они хоть и родились в сентябре, но год рождения все же другой?! Я просто не понимаю – то ли я дурак, то ли ты...
-Послушайте, пан поручик, я конечно без образования и из деревни родом, но в жизни бывает всякое. Даже совпадения. Меня один раз в армии в госпитале неделю путали с другим больным солдатом и в течении недели я получал лекарства от своего гемороя и от его желтухи. И ни один санитар не удивлялся, почему я не желтый, а вы говорите...
-Ты что за херню несешь, Франтишек! Ладно, у них паспорта и визы в порядке, поэтому примем соломоново решение - пропустим этих сентябрьских и пошлем начальству в Прагу докладную.
-Правильное решение, пан поручик, я же вам всегда говорил – вы такой ин... ин... ну умный и газеты читаете, не то что я, деревня с телевизором...
Шлагбаум был поднят, автобус въехал на территорию Чешской Республики и покатил между горами со стаявшим снегом. Сверху было серое небо, по сторонам шоссе кусты с мусором. Редкие автомобили, автобусы и грузовики проезжали в обоих направлениях. А поручик Новасек приступил к написанию докладной о странном составе туристической группы.

В автобусе матерился с итальянской экспрессией начальник аналитической группы Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации полковник Захарьев. Он грозил сексуальными извращениями и садистко-мученической смертью майору Пирогову, чей гений вкупе с техническими возможностями возглавляемого им технического отдела в последнию минуту приготовил паспорта для проникновения в Чехию аналитической группы ФСБ. Остальные члены аналитической группы с удовольствие прислушивались к многочисленным пожеланиям полковника Захарьева. За окном мелькали чешские деревья, чешские холмы, чешские деревни и автомобили различнейших государств. Впереди в сумерках лежала и ждала их Прага.


ЧАСТЬ ШЕСТАЯ.

ПРАГА.

1.
Алекс с каждым днем становился все больше и больше изощренным в шпионском ремесле. Выскальзывая сквозь во-общем-то не потайную, но почему-то оставшуюся в стороне от внимания местных спецслужб металлическую калитку в задней стене, сопровождаемый верным Павлом для перевода, Алекс ощущал себя Джеймсом Бондом. Ощущение, ну не опасности конечно, какая к черту опасность, ну скажем щекотала его таинственность и возможность надрать жопу полисам, так вот это самый сложный коктейль чувств щекотал его в разных местах и придавал жизни особую пикантность и новое наполнение. Все эти хиппово-бизнесменские заморочки не то что бы надоели ему, ну скажем несколько приелись, хотелось и давно чего-то нового, щекотливого и вот оно!..
Алекс с Павлом хватали такси, мчались сквозь всю Прагу на очередную тайную вечерю-встречу с очередным агентом фирмы по продаже земельных участков, что бы вместе с ним осмотреть новый, найденый агентом участок и... И забраковать его. Увы, к сожалению Алекса, а после его рассказа и к сожалению Слави, подходящие участки для построения отдельного от Чешской Республики первого в мире хиппового государства не подходили по целому ряду причин. А подходящие участки для построения отдельного от Чешской Республики были не предлагаемы к продаже. Далекое расположение, конфигурация, близкое расположение промышленной зоны, да мало ли каких причин для забраковки участка! Построить государство – это же на века, внуки будут приходить на кладбище и плевать на наши могилы, наши бюсты будут обливать клеветой и пивом, и все только от не правильного выбора – кипел во время традиционных совместных ужинов проходящих у Слави и Диди, Алекс раздувая морщинистое горло под платком в горошек. Щеки в красных прожилках, в отличие от многих в Центре не заросшие буйным волосом, а тщательно выбритые и протертые дорогим одеколоном – ты че дружище, сноб что ли? сам такой – высокомерный ответ Президенту, тряслись и грозили лопнуть. Нура гладила лапу в пятнах, Кони целовала в макушку с редким, но все равно длинным волосом Алекса, все сидящие за круглым столом и ужинающие тем, что послали Центру фирмы в связи с окончанием срока реализации (вариант - годности), соглашались с Алексом – и действительно, фолкс, государство это вам не дабл, что? ну не сортир Кони, не сральня понимаешь, строить так строить, а так и начинать не хер, я не ругаюсь Диди, это просто для связки... А ты когда по-русски стала понимать, Маркета – это твое влияние или что? все-все Борода, Маркету не трогаю!.. Ужин прошел в теплой дружеской обстановке – всеобщий смех и все расходятся, расползаются, в темноту Центра, на дворе теплый март, сухо, чирикают на крыше на ночь глядя какие-то сволочи, в клубе молодежь настраивает гитары, идиллия, и только где-то не спят спецслужбы, не дремлют, и строят свои коварные планы по задушению первого в мире еще не родившегося хиппового государства...
-Алекс, морда, как думаешь, этот твой агент, не засланный ли казачок, не продался ли полисам, а потому нам разную херню неподходящую подсовывает, как думешь, а?
-Понял Слави, завтра с Павлом найдем следующую контору и подключим ее, а послезавтра еще одну, и еще одну, и еще... Возьмем их Слави количеством, заебутся гады всех перевербовать или запугать... К тому же я думаю калитка еще вне подозрений, мы с Павлом телефоны меняем ну как бумажные носовые платки, если не чаще. Я думаю у этих сволочей крышу клинит от нашей с Павлом деятельности...
-Это ништяк Алекс, а как у тебя дела на семейном фронте, мормонище? Не надорвался еще, а, морда?
-Сам ты мормонище, это же фрилав чистой воды, мы же все любим друг друга, я, Нура и Кони!..
-Да ладно, ладно, я против ни хрена не имею, просто смешно - от тебя морды циничной и такие громкие слова, какие громкие слова, а как кружится голова, -
противным голосом пропел Слави старый советский поп-шлягер. Алекс насупился, посунул морду бритую, но уже с пробившейся легкой седой щетиной на щеках с красными прожилками и не успел ни чего сказать, как Слави под порывом нежности к старому френду, обнял того за плечи:
-Слышь, уфимское рыло, а ты знаешь, как я к тебе, сволочь, хорошо отношусь?
Алекс не смотря на толстый слой цинизма, нанесенный жизнью, малом пустил слезу и только сила воли удержала его от этого довольно таки жалкого проявления чувств.
-Да ладно тебе, мы что, гомики, стоим в темноте и обнимаемся, пусти меня Слави... Я и сам к тебе как к старому френду с юности... Ну в кайф мне с тобой падла... Сволочь бородатая, и твоя Диди в мартинсах... Ну я к вам дышу неровно... И обалденно рад, что мы с тобою, дружище, встретились в Амстердаме...
Оба вспомнили памятную встречу на Дамраке, улыбнулись еще шире, хотя действительно, в темноте конкретно этого двора практически не было видно и стали нежно пихать друг друга кулаками в бока. Проявления мужской нежности прервали Нура и Кони, выскочившие из внезапно вспыхнувшего дверного проема в темноту:
-А что это вы тут, деретесь что ли?
-Да нет, Кони, это у них, у мужчин, так дружба проявляется. Слави отстань от нашего Алекса, мы его забираем. Дела можно обсудить и завтра, мы договорились с Диди - прийдем на завтрак, привет!
И подхваченный с двух сторон под руки молодостью, Алекс исчез в сторону своих аппартаментов. А Слави направился в клуб.

На следующее утро Алекс и Павел, проскользнув сквозь неизвестную вроде бы чешской полиции калитку и сразу поймав такси, направились в сторону Дейвицкой площади, где их должен был ждать новый агент новой фирмы по все тому старому делу - нахождение и покупка участка для построения первого в мире хиппового государства. В такси Алекс бдительно оглядывался, но сзади вроде бы было все чисто, в потоке машин различнейших марок и цветов он не заметил ни одной подозрительно часто встречавшейся уже им. Алекс не был профессионалом на поприще кинжала и плаща - за ними очень и очень аккуратно кралась автомашина с длинной антенной в которой сидело двое мужчин очень незаметной внешности – черные очки, темные костюмы, аккуратные галстуки... В нагрудных карманах пиджаков этих двух мужчин лежали удостоверения работников БИС, оплота демократии в Чешской Республике...
-Здесь остановите, -
попросил Павел таксиста и указал на свободный от запаркованных автомашин кусок мостовой возле тротуара. Таксист виртузно всунулся на свободное место и несколько раз повернул рукоять таксометра. -С вас двести сорок крон, панове...
По правде цена от Коруной до Дейвицкой не превышает ста пятидесяти крон, но таксист то же человек, имеет семью, детей и – сорок один год жили чехи под лозунгом: КТО НЕ ОБКРАДЫВАЕТ ГОСУДАРСТВО – ОБКРАДЫВАЕТ СВОЮ СЕМЬЮ! ну и жалкие одинадцать лет после бархатной революции конечно не могут потрясти основы сложившегося мировозрения. Алекс заплатил, отмахнулся от попытки (очень и очень слабой!) таксиста всучить ему сдачу в виде десятикроновой монеты, и выступил вон во след за Павлом. Сверху светило солнце, по голубому небу ползали туда-сюда серо-белые облака, по круглой площади кружились автомобили, прохожие, а сверху голуби - весна! Возле входа в агентство топтался в униформе клерка какой-то молодой пан.
-Пан Шаркофф? –
с некоторым сомнением в голосе протянул молодой пан в униформе. Павел представил высокие стороны которые потрясли друг другу руки и все вместе вошли в помещение агентства. Там уже молодой пан Прохазка познакомил Алекса и Павла с шефом фирмы паном Райхманом, который мужественно перенес внешний вид американца и его ассистента по менеджементу. Началась уже довольно таки поднадоевшаея Алексу знакомая до не могу рутина.
А защитники демократии синхронно развернули бульварный «Блеск» - каждый свой экземпляр, ждать придется долго, торопиться некуда, зарплата идет.

Через час Алекс и Павел снова мчались в такси, снова вокруг мелькала Прага, автомобили, общественный транспорт, прохожие и зеваки, деревья набиравшиеся сил для выброса в окружающую среду зеленых листьев. Павел сидел тихо возле водителя, водитель тоже сидел тихо слушая новости радиостанции «Кисс 98», а Алекс хоть и тоже сидел тихо в одиночестве на заднем сиденье, но после звонка Слави и отчету о проделанной работе – естественно не называя по имени фирму и ее адрес – конспирация! сейчас усиленно шевелил мозгами. В его голову медленно закрадывалась паранойя. Ему показалось что он слышал посторонние шумы в трубке мобила, конечно это могли быть и атмосферные влияния, но все же, все же... Алекс бдительно вглядывался в заднее стекло такси, как будто надеялся увидеть там удаляющееся счастье. Но все автомобили были так похожи друг на друга. Их было так много, а память подорванная алкоголем и конечно курением травы, отказывалась служить шпионским целям, память то и дело провокационно напоминало о вчерашней первой половине ночи, проведенной в объятиях своих двух любимых женщин... Это коварное свойство марихуанны и отталкивает демократическую общественность ряда стран от предположительной легализации – если все будут курить травку, так кто же тогда будет бороться с врагами нашего общества? Гашиш и шпионаж взаимооталкиваемые вещи...
Алекс и Павел, ну и конечно водитель такси – куда же без него, направлялись сквозь теплый солнечный мартовский день в сторону пражского района Смихов. Там их, кроме водителя такси конечно, ждала следующая, черт знает какая по счету, фирма, желавшая заработать свой процент от покупки Центром куска земли приличных размеров.
На Малостранской площади, со стороны набережной Бенеша, когда-то бывшего президентом Чехословакии, за такси тихо и незаметно, имея перед собой три других автомобиля, пристроилась скромная незаметная Шкода-Фелиция с длинной антенной... В которой сидело двое в черных очках, темных костюмах и аккуратных галстуках. Их взгляды бульдогов, скрытые за темными стеклами, вцепились в мелькающее впереди такси и бдительно не отпускали его из поля зрения. Чехия могла спать спокойно.

2.
Каждый год в столице Чешской Республики городе Праге проходила с большой помпой и успехом книжная ярмарка. Нет, это не приезжали бродячие торговцы в фургонах битком набитых детективами, фантастикой и женскими романами в мягких обложках, ставили свои утлые киоски из картона и предлагали населению в обмен на сельскохозяйственную продукцию все это дерьмо. Книжная ярмарка это серьезное комерческое предприятие, на которое слетаются и съезжаются сотни и сотни серьезных бизнесменов - акулы издательского бизнеса, агеты успешных писателей, сами успешные писатели и орды авантюристов, мошенников и просто проходимцев, которые спят и видят как всучивают наивному издателю девятьсот с лишним страничную рукопись романа о последних днях бомжа из-под моста к тому же совершенно неизвестного автора написанная на языке требующим переводчика... Например на русском. Или сухаили что ли...
Между лотками засыпанными книгами в ярких суперобложках, сквозь ослепительные улыбки длинноногих девушек торчащих из-за прилавков, жмурясь на блики от лысин акул издательского промысла, расталкивая хмурым взглядом зевак, посетителей ярмарки, мелких воришек и крупных бизнесменов, одним словом сквозь всю эту кутерьму и херню, продирался когда-то широко известный на территории одного государства, выдающийся крупный современный писатель. Крупный и довольно-таки высокий писатель Василий Аксенов... Он был хмур, так как его творчество, несущее несмываемый налет оригинальности (на определенный временной период) и талантливости (по-крайней мере хотелось бы верить в то, что писали критики в девядесятых годах двадцатого века) не было востребовано на этом пире духа. Продавались и неплохо, англоязычные авторы, пищущие о современных проблемах и современным языком... А творчество писателя-стиляги, действительно черт вас всех побери, талантливое и оригинальное на свое время, здесь ни кого не интересовало. И какого хера он сюда приперся, в эту Прагу, пива он уже не пьет лет десять, водка здесь такая же как в Америке и России, агент не пристроил ни одну книжку – творчество писателя Аксенова граждан Чешской Республики не интересует! Суки!.. На груди у Василия Аксенова болталась картонка в пластике, эта американская традиция вешать картонки на грудь уже добралась и до Восточной Европы, гады позорные!.. Правда это удобно, например посмотришь на грудь, ну например этому мену и сразу видно, как к нему обращаться, если конечно есть настроение... Писатель Василий Аксенов уставился хмурым взглядом на грудь идущему ему навстречу плохо что ли выбритому плюс-минус ровеснику. На груди неизвестного болталась такая же картонка, как и у него, взгляд мгновенно уловил информацию - Тom Robbins, USA... Ну и фули господа, видать то же писатель, от слова писать криво, поразвелось графоманов, старые заслуженные писатели пройти не могут, совершенно незнакомое ему имя, хотя то же со Штатов... Писатель Аксенов отдвинул небритого что ли или бороду отпускает, говнюк, плечом предположительного писателя и побрел дальше, расталкивая хмурым взглядом многочисленную публику, битком забившую книжную ярмарку. Сейчас пойду, напьюсь и устрою небольшой такой скандал, хорошо так подумалось бывшему стиляге.
Неизвестный с то ли недобритой, то ли с отпускаемой бородой посмотрел с улыбкой вслед хмурому усатому колеге что ли, видать звездный билет не вытащил на этой ярмарке успеха. Секунду перед глазами успешного писателя Роббинса висела картонка под пластиком на груди хмурого усача, но этого было достаточно - Vassily P. Aksyonov, USA, совершенно неизвестное ему имя, хотя то же со Штатов, хотя может он и не писатель, а просто агент-неудачник или у него геморой... Писатель Том Роббинс, заслуженно пользующийся огромной славой и успехом в этой маленькой стране, вставшей после бархатной революции на путь демократии и прогресса, еще больше заулыбался. Да, мир прекрасен, книги продаются отлично, люди вокруг милы, писатель Роббинс спешил на прессконференцию, посвященную его успешному творчеству.
И ни одного посетителя книжной ярмарки из тысячи и тысячи покупающих, смотрящих, ворующих, приценивающихся и читающих, битком набившихся в огромное разветленное помещение Конгресс-холла, если говорить по-западному, не пришла в голову одна простая, но вместе с тем и гениальная мысль. В чем причина успеха одного и сход с подмостков славы другого? Что произошло в толпе? Это не была встреча двух не опознавших друг друга писателей - успешного и уже сходящего с подмостков успеха, это не было столкновение двух культур – восточной и американской, это не было противостояние двух разных мировозрений – по большинству вопросов Том Роббинс и Василий Аксенов были на одной стороне барикады. Это просто была мимолетная встреча представителей двух разных миров! Двух разных, совершенно с разными химическими формулами жизнедеятельности. Как марсианин и землянин или дельфин и орангутанг! Один всю свою жизнь пил алкоголь, другой употреблял различные расширяющие сознание средства, и вот вам результат – употреблявший алкоголь писатель Аксенов не нашел широко успеха среди западной читающей публики, хотя талантлив, оригинален (на определенный временной период) и в свое время гремел в одной стране и в определенных кругах, другой же расширявший свое сознание различнейшими психотропными средствами писатель Роббинс известен в США и Европе, включая и Восточную. И слава его разливается все шире и шире... Вот и делайте сами выводы.
Над головами посетителей, издателей, писателей, агентов, охранников и продавцов на проволке летала бумажная ворона, символ книжной ярмарки 2000 года. Хмурый писатель Аксенов целеустремленно продвигался в сторону бара, улыбающийся писатель Роббинс в сторону прессзала. На конце пути каждого ждала полагающаяся ему награда.

3.
Директор БИС взял протянутую ему папку и распахнул ее. На хорошей бумаге лазерным принтером было отпечатано следующее –
Майкл Арви Гибсон, родился 16 июля 1950 года в городе Мекензасе штат Аризона в семье граждан США. Отец - Арви Ричардс Гибсон, родился 1 мая 1921 года, адвокат, имеет собственную контору в городе Мекензасе штат Аризона. Мать - Джейна Мартин Гибсон, в девичестве Кинг, родилась 23 сентября 1929 года, домохозяйка. Братья Тодд Арви Гибсон, Эйб Арви Гибсон, Густав Арви Гибсон...
Директор БИС пожал плечами, пробормотал еле слышно – мормоны что ли, и продолжил увлекательнейшее чтение дальше -
...в архиве ФБР обнаружено оперативное дело №388947/АLS, тайное отслеживание связей и разработка в связи с предположительным активным участием в экстремистской организации „СТОП ВОЙНЕ!«, несколько раз был арестован за нарушение общественного порядка, был под следствием в связи с подозрением причастности к террористической организации „ЙИППИ«, возглавляемой Эби Гофманом и Джерри Рубином, следствие приостановлено в связи с нехваткой доказательного материала. В настоящее время Майкл Арви Гибсон проживает в городе Прага, Чешская Республика, возглавляет экстримистско-наркомановский Центр помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов. Деятельность Центра находится под пристальным контролем Интерпола, местных спецслужб, полиции и чешского филиала Отдела борьбы с незаконным обращением наркотических средств при правительстве США...
Директор БИС оторвался от листка бумаги и с недоумением поднял глаза на своего помощника:
-А почему этот Майкл Арви Гибсон...Слави?.. Кличка что ли?..

4.
За окном, плотно закрытом и так же плотно зашторенном тяжелыми шторами, в общем на улице полыхало не по-мартовски солнце на голубом, как новые трусы, небе. Здесь же, в тесноте в задней комнате библиотеки Русского Центра, было хмуро и жарко, от набившихся сотрудников аналитическо-оперативной группы ФСБ России. Сотрудники сидели, стояли и теснились вокруг длинного стола, за которым так же не было места – все пространство было забито битком плечистыми агентами, преданно вглядывающимися в сумрак комнаты. Там, в сумраке, во главе длинного стола, восседали начальник аналитическо-оперативной группы ФСБ Российской Федерации полковник Захарьев, 79 лет от роду, если верить фальшивым документам и резидент ФСБ по Праге полковник Грищук, держащий на коленях таксика Максика и почесывающий последнему за ушами. Таксик-Максик, придумка дочки, умницы и отличницы, от удовольствия щурил глаза... Если бы полковник Грищук знал, что таксик Максик неделю назад в обмен на триста грамм колбасы «Туристической» позволил снять с себя ошейник и одеть на себя точно такой-же, но с небольшим дополнением, то полковник Грищук наверно бы лично сорвал с Максика этот ошейник и... Неделю назад полковник ходил по заданию жены за молоком в небольшой магазинчик невдалеке от постоянного их места проживания, перед дверьми магазина привязал слабохарактерного Максика к дереву, там-то Максик и продался за колбасу. Ошейник, а правильней сказать передатчик спрятанный в ошейник передавал все произнесенное при таксике Максике на растояние до двухсот метров... Ни кому в этом мире нельзя верить, ни кому!
-Прошу вас, Эмануель Васильевна, сообщите всем собравшимся психологический портрет субъекта, -
обратился полковник Захарьев к единственной женщине среди находящихся мужчин. Та сделала слабую попытку встать, но из-за тесноты и дружеской сомкнутости товарищеских плеч осталась сидеть. К тому же не хотелось прерывать волнующее путешествие неизвестной ей руки в районе ее промежности. Из-за тесноты это мог быть и капитан Говрькян сидящий слева, и майор Кикоть сидящий справа, и капитан Абросимов, подозрительно легший грудью на край стола напротив. В момент обращения старшего по званию и должности полковника Захарьева к Эмануэль Васильевны эта самая неизвестная ей рука нашла дорожку под трусы.
-Мне было предоставленно для изучения восемнадцать часов видеозаписи субъекта, -
начала Эмануель Васильевна, слегка тяжело дыша и краснея.
-Кроме видеоматериала мне было предоставлено более семисот снимков субъекта, более шестдидесяти часов магнитофонных записей разговоров субъекта с его друзьями и знакомыми. Так же мне был предоставлен обширный материал охватывающий его биографию, круг его знакомых, его подругу имеющую кличку Диди... Изучив предоставленные мне материалы, я сделала следующие выводы. Во-первых, субъект в течении многих лет принимает наркотики – марихуанну и гашиш, что естественно отразилось и на его поведении, и на его психологическом портрете. Субъект импульсивен в принимании каких-либо решений и одновременно с этим страшно инертен и ленив. Ленив в принимании решений. Очень ярко говорит о его психологическом портрете то, что он нанял для менеджерской деятельности человека не со своего круга наркоманов. Во-вторых, субъект страшно приспосабливаем к обстоятельствам, умеет мгновенно просчитать сложившуюся ситуацию и извлечь из нее выгоду для себя. В-третьих и самое главное для выполнения поставленного перед нами, -
тут Эмануель Васильевна даже слегка как бы задохнулась, неизвестная ей рука добралась до сокровенного!
-...Перед нами, субъект в течении долгого ряда лет сформировал в своем менталитете пренебрежительное отношение к государственным органам, законам и его представителям. Я считаю - ни какие обращения к субъекту, основанные на его совести, любви к Родине и русскому народу невозможны в принципе. Субъект аполитичен, космополитичен, бессовестен, циничен, преступен в сути своей, аморален, ленив и жаден. Только последнее дает нам определенную надежду на выполнение операции...
Эмануель Васильевна несколько раз глубоко-глубоко вздохнула, эта неизвестная рука видимо собралась довести ее до конечной точки, то-есть оргазма! и продолжила:
-Если субъект будет поставлен перед выбором – потерять все или получить часть, он выберет второе. Я рекомендую подход к субъекту основать на моей рекомендации и обратить внимание на его жадность. Так же рекомендую подход к субъекту на нейтральной территории, на так называемой своей территории субъект будет себя чувствовать более уверенным. У меня все!
Последнии слова Эмануель Васильевна почти выкрикнула и грузно уселась на стул. В промежности было мокро, перед глазами разноцветные круги, большие груди вздымались и опадали как волны... Эмануель Васильевна впервые в своей жизни получила оргазм. Впервые на оперативке...
-Ну что же, мы ознакомились с докладом нашего психолога. У кого будут какие-либо дополнения, вопросы, замечания, коментарии? Прошу активно работать, шевелите мозгами, господа офицеры, -
полковник Захарьев прищурился в сгустившийся сумрак, проклятая конспирация, покой нам только снится, но зато Родина может спать спокойно. Полковник Грищук почесывая Максика за ушами, рассуждал – интересно, сколько бы мне отвалил это Наследник за информацию об предстоящей попытке дележа неизвестного ему наследства? Естественно рассуждал чисто теоретически, ведь полковник Грищук был патриот России и офицер ФСБ, а это хоть что-то, но значит...
-Ну что же, раз ни у кого нет ни каких дополнений, вопросов, замечаний, коментариев, то будем расходиться, по одному господа офицеры, по одному. Завтра всех жду в месте номер семнадцать в десять ноль ноль для получения оперативного задания. Попрошу не опаздывать.
Господа офицеры, стараясь не стучать стульями и остальной мебелью, выбирались из тесной комнаты в зал библиотеки. Немногочисленные посетители русской библиотеки с удивлением смотрели на поток плечистых мужчин, распаренных, с мокрыми красными лицами выходящими из-за книжных шкафов. Библиотекарь Ирина Павловна, майора ФСБ Шинкарева, попыталась хоть немного скрасить негативное впечетление читателей от происходящей картины:
-Это у нас здесь по вторникам проходят собрания друзей русской поэзии.
Это было просто поэма – пошатываясь прошла Эмануель Васильевна, просто поэма, «Бахчисарайский фонтан», «Мцыри», просто «Шехерезада»... Не смотря на данное ей родителями имя, Эмануель Васильевна была воспитанна на классических образцах русской литературы.

5.
На следующее утро Алекс и Павел, как всегда проскользнув все через ту же неизвестную вроде бы полиции калитку, и усевшись в вызванное заранее такси, помчались. Помчались в сторону Виноград, что в общем-то недалеко от их Центра, а там их как уже стало привычным в последнее время, должен был ждать агент новой фирмы по все тому же делу - нахождение и покупка участка для построения первого в мире хиппового государства. В такси Алекс бдительно оглядывался, но ни хрена подозрительного сзади вроде бы было не было, в потоке машин различнейших марок и цветов он не заметил ни одной подозрительной. Алекс не был профессионалом в шпионском деле, к тому же годы прожитые в алкогольном угаре и месяцы в наркомановском дыму сделали свое страшное дело. Он в упор не видел крадущуюся прямо за их такси шкоду-фелицию все того же бодрого цвета – серого. Над автомобилем болталась длинная антенна, в автомобиле сидело двое мужчин очень незаметной внешности – черные очки, темные костюмы, аккуратные галстуки...
-Здесь пожалуйста остановите, -
попросил Павел таксиста и указал на угол улицы. Таксист притормозил и обернулся к своим пассажирам.
-С вас сто сорок крон, панове...
Конечно и этот таксист несколько завысил цену. С Коруной до площади Уинстона Черчиля от силы девяносто крон, но – КТО НЕ ОБКРАДЫВАЕТ ГОСУДАРСТВО – ОБКРАДЫВАЕТ СВОЮ СЕМЬЮ! Алекс заплатил, отмахнулся от попытки (очень и очень слабой!) таксиста всучить ему сдачу в виде десятикроновой монеты, и вылез из автомобиля, Павел ждал его возле новых дверей украшенных бронзовой табличкой с каким-то молодым представителем местных яппи. Сверху светило солнце, по голубому небу ползали сюда-туда облака, по периметру квадратной площиди квадратились что-ли автомобили, редкие прохожие брели по своим делам - весна!
-Пан Шаркофф? –
с некоторым сомнением протянул яппи, расматривая Алекса во все глаза. Павел представил высокие стороны, те потрясли руками, затем лестница, блестящие зубы секретарши, пожилой и потертый жизнью шеф конторы, изложение требуемого, заверения в правильности обращения в эту фирму, далее знакомая Алексу рутина...
Защитники демократии развернули «Блеск».

6.
Во вторник Слави и Диди решили прогуляться на Вышеграде, посмотреть сверху на реку Влтаву и город Прагу, не все же сидеть в Центре за стенами как в крепости. Алекс с Павлом как всегда были в поисках куска земли, Слави же решил развеяться и развеять Диди, которая то же немного уже закисла. Все же работа на благо Центра это совсем другое чем тусоваться по Европам. Да и день был как надо.
Слави крутил руль разрисованного цветочками, пацификами и сердечками «мерседеса», по сторонам мелькали залитые солнцем улицы, полные народа и автомобилей. Диди что-то по приобретенной недавно привычке вполголоса напевала-бормотала себе под нос, из магнитофона так же негромко играл «Дорс». Жизнь была хороша и жить было хорошо, только одно несколько беспокоило Слави - в отличие от Алекса он уже давно понял о невозможности преодолеть громаду демократического государства в деле покупки куска земли, преодолеть легально и законно, а теперь судорожно искал выход незаконный нелегальный, оставив Алекса пока биться головой об стену.
За разрисованным цветочками, пацификами и сердечками «мерседесом» аккуратно кралась автомашина с длинной антенной в которой притаилось двое мужчин очень незаметной внешности - черные очки, темные костюмы, аккуратные галстуки... Во внутренних карманах пиджаков этих двух мужчин лежали паспорта граждан Российской Федерации и что самое удивительное – с одинаковыми днем, месяцем и годом рождения!.. Поворачивая с улицы Чиклова на Крокову, турист из России за рулем шкоды-оставии с ужасом увидел как прямо ему под колеса летит какой-то сумасшедший на японском что ли мотоцикле!.. Резкое виляние рулем, пляска Святого Вита на педалях управления автомобилем, грохот, треск, хлопок выстрела прямо в лицо, боль в груди и вспышка перед глазами... Шкода-оставия врезавшись в столб освещения истекала бензином из разбитого вдребезги мотора, водитель взятой на прокат автомашины был без сознания и что-то хрипел полузадушено из-под аирбэга, белый мешок раздулся почти по всему салону автомобиля, из-под второго аирбэга то же что-то хрипел непонятное сквозь разбитые губы пассажир... Сзади сигналили автомобили, где-то уже выла сирена скорой помощи, от мотоциклиста остались лишь смутные воспоминания в сотрясенных мозгах туристов...
-Что это было, гризли? –
с трудом возвращаясь из мира грез в суровую действительность спросила Диди.
-Да бухие ездят. Цивилы проклятые. Курили бы – беды бы не знали! –
искренне и в сердцах ответил Слави, сжимая в зубах дымящийся джойн и припарковывая «мерседес» перед старинными воротами. Широко распахнутыми для местных жителей и гостей города.
-Кончай бурчать бурчалки, весна же, побежали!
-Сам ты Пу, гризли противный...

7.
На следующее утро Алекс и Павел как всегда проскользнув через калитку, и усевшись в такси, помчались. Помчались в сторону хрен знает куда все по тому же черт знает как надоевшему делу - нахождение и покупка участка для построения первого в мире хиппового государства, которое не хера не срасталось. Каждая фирма которую Алекс и Павел осчастливили своим посещеним, на следующий день отказывалась от заманчивой сделки и больших процентов... Алекс бдительно оглядывался, но ни хрена не видел, хотя твердо подозревал - что-то тут не чисто. Он часами размышлял, косился на мобильник, которые менял как перчатки, но ни хера не мог придумать. Алекс просто не понимал одной вещи - против его, его и Слави желания найти и купить кусок земли для организации Хиппиланда, грудью встала огромнейшая махина, демократическое государство, которое просто не потерпит инакомыслия в деле целостности территории. За более меньшее в демократических обществах взрывали корабли, избивали в полицейских участках, тайно убивали... Он просто был наивен, несмотря на прожитые годы и бурную биографию.
Алекс в упор не видел крадущуюся прямо за их такси шкоду-фелицию все того же серого цвета, над которой болталась длинная антенна и в которой сидело двое мужчин очень, ну все той же незаметной внешности - черные очки, темные костюмы, аккуратные галстуки...
-Здесь пожалуйста остановите, -
попросил Павел таксиста и указал на угол улицы. Таксист притормозил и обернулся к своим пассажирам, приготовившись, как было местной традицией, их ободрать.

-Пан Шаркофф? –
с некоторым сомнением протянул какой-то молоденький клерк в плохо пошитом костюме, изо всех сил тараща глаза на Алекса. Тот внезапно все понял – таким путем они кусок земли не купят, надо совершенно по другому, ну он болван!
-Павел, едем, хватай такси! -
заорал изо всех сил Алекс своему ассистенту по менеджменту. Но таксист был более проворен, он заподзрил что эти придурки въехали и хотят свои вонючие деньги назад, резко газанув, автомобиль скрылся за углом. Взгляд Алекса скользнул по пустынной улице и наткнулся на скромную шкоду-фелицию серого цвета, над которой болталась длинная антенна.
-За мной! –
проорал Алекс и ринулся к автомобилю над которым болталась длиннющая антенна. Защитники демократии имели всего секунду для принятия решения при этом неожиданном нападении на их автомобиль. И они его приняли - резко газанув, они тоже скрылись за углом, отчаянно вызывая подкрепление, так как их разоблачили!
-Что, что случилось, Алекс? –
задыхаясь от прыжков в след за шефом прохрипел Павел.
-Я придумал, надо найти кого-то кто не засветился, дать ему бабки и пусть купит кусок земли, нам же его сдаст в аренду, а залог за бабки и будет этот кусок земли, секешь?!
-Секу Алекс, секу. А кто из нас еще не засветился?
-А это я не знаю...
В Центр шеф и ассистент добрались на трамвае. Алекс с непривычки расматривал все и всех как в музее. Ну как в музее мадам Тюссо...


8.
Начальник аналитическо-оперативной группы ФСБ Российской Федерации полковник Захарьев внимательно изучал отчеты оперативников. Это было невозможно, невероятно, немыслимо – в течении четырех дней сорвались девять попыток войти в прямой контакт с Наследником! И все девять попыток сорвались очень и очень жестким способом – шесть человек госпитализированы с разной степенью травм и переломов, шесть человек отделались легкими ушибами и сотрясением мозг. Хотя мозгов-то у этих олухов и нет! Так подставиться, это же надо... Полковник Захарьев пришел к неутешительному для себя выводу - Наследника охраняют неизвестные ему силы. Не может быть что бы у хипаря и нарномана была такая мощная защита из своих, это же просто невозможно!.. Но если это не так, тогда кто? Кто же охраняет Наследника?.. Полковник Захарьев стал анализировать.
Местная БИС? Невозможно и невероятно, тем более оперативники выявили за субъектом слежку в тех редких случаях, когда он, субъект, покидает свою крепость, как раз силами местной спецслужбы. БИС отпадает, этого им не надо. кто же тогда остается? Русская мафия, наследники Севера? Ха-ха-ха, трижды ха-ха-ха и только, банда Севера, ну кто остался в живых в момент задержания - а таких было не много! парится в камерах Матроской Тишины. Так кто же, кто же, неужели в родной ФСБ произошла утечка информации и кто-то продал сведения о Наследнике на Запад, конкурирующим фирмам или какой-либо мафии?.. Мозги полковника Захарьева скрижетали и грозили расплавиться, но результат так и не был получен - сильно мало было информации о противнике. Какая-то сумасшедшая бабушка на спротивном велосипеде, какой-то мотоцикл, японский или корейский, какой-то каскадер-пешеход, все говорило только об одном - Наследник имеет слаженную, професиональную, замаскированную группу охраны, надо же хипари, а такое удумали... Наверное надо присмотреться к нему более пристальней, к нему и этому перебежчику Шаркову, вот по кому плачет российская военная тюрьма, скрипнул зубами полковник Захарьев и прекратил анализировать сложившуюся ситуацию. Надо просить Москву о дополнительной помощи и информации.
А за окном рассветало утро первого апреля.


МОСКВА.

Директор ФСБ, как всегда! поднял свой вовсе не тяжелый взгляд на закончившего доклад Георгия Сергеевича и отметив новый и отличнейший (снова новый, вот сука фарцовочная!!!) костюм кандидата на похороны с салютом. Как его там, Стиляга что ли, стоял скромно и тихо перед столом своего шефа и диссидентски размышлял – на пенсию тебя отправить бы. Может попробовать с американскими товарищами какую-нибудь херню против директора замутить... Да, надо же, Наследника какие-то сволочи охраняют...
-А это не шутка, все же сегодня первое апреля? –
директор ФСБ встряхнул принесенной этим козлом, фарцовщиком сранным, расшифрованной телеграммой из Праги. Да и вообще – пора с говном кончать, из фарцовщика и спекулянта офицера не вылепишь, ну как из говна пулю... Салют над могилкой, хорошо что эта сволочь не жената - на пенсию вдове тратиться не надо, хе-хе-хе...
-Да нет, что вы, господин генерал, во всем есть мера. Наследника действительно охраняют неизвестные нам силы. И очень плотно охраняют. Если не переходить на силовые методы, то в ближайшее время подход невозможен...
Директор ФСБ требовательно махнул рукой. И этот кандидат на похороны с салютом исчез за толстой дверью. Ну что же, для начала надо позаботиться о нем... И господин директор ФСБ нажал кнопку и негромко произнес:
-Иванова ко мне. Срочно.
Секретарь мгновенно отозвался:
-Господин директор, Иванов в приемной. Впускать?
-Всех впускать, ни кого не выпускать! –
пошутил старой чекистской шуткой директор и зло усмехнулся. Как говорил основатель нашего государства В.И.Ленин - любишь кататься, люби и саночки возить. Поносил шкуру офицера госбезопасности, а теперь пора и расчитаться...
В кабинет неторопливо, с чуством собственного достоинства вошел майор Иванов, руководитель особого отдела ФСБ. Вошел, молча поздоровался наклоном головы, уселся в кресло возле стола, так и не предложенное Стиляге, и уставился пустым взглядом светло-голубых глаз в неизвестность. Директор ФСБ, будучи оперативником в молодости, ни раз смотрел смерти в глаза. Но даже ему от этого взгляда было немного не по себе, он оглядел майора Иванова как диковинку, секунду помедлил и отдал приказ, протягивая одновременно и письменный вариант:
-Стиляга болен. Его нужно полечить. Болезнь неизлечима. Вопросы есть?
-В какой срок требуется уложиться и будет ли вскрытие, господин директор, -
скрипучим голосом спросил майор Иванов.
-До завтра. Вскрытия не будет. Диагноз придумайте сами. Похороны со всеми почестями. И с салютом, -
лицо директора ФСБ осветилось улыбкой. Лицо майора Иванова осталось пустым и холодным.
-Слушаюсь, господин директор. Разрешите идти?
-Да.
Директор ФСБ остался наедине со своими мыслями. Сроки поджимали, эти суки в Австралии придумали какой-то срок для принятия наследства, то ли дело в США, хоть через тридцать лет прийди, если других наследников нет, и получай... А тут... Нужно неординарное, гениальное, неожиданное решение для осуществления подхода к Наследнику с целью склонения его поделиться частью наследства с российским государством. Во как умею, удовлетворенно закончил внутренний монолог директор ФСБ и любящий отец трех детей. А скоро и дедом стану, директора ФСБ залила нежность к беременной дочке Даше, Дашеньке... Да, надо позвонить домой, что бы черный костюм приготовили и попросить референта написать надгробную речь. Краткую, пару страничек...
Директор ФСБ подошел к окну, как в фильмах, на подоконнике сидела черная ворона и вопросительно смотрела на генерала круглым глазом. Внизу за стеклом лежала Москва, весна и Родина. Правильные таблетки выписал доктор, срать хочу как по часам, хорошо так подумалось директору и он ринулся в туалет.


ПРАГА.

Над городом Прага гремел первый весенний гром. С неба лило как из ведра, кубометры воды гремели по крышам Центра, грозя смыть его с поверхности демократической Чехии. Но хипам дождь не был страшен - во главе со Слави и Диди, раздевшись догола (еще одно нарушение общепринятых правил!!!) скакали по лужам под потоками почти в полном составе все проживающие в Центре и на этот момент оказавшиеся в гостях. Скакали, орали на разных языках что-то языческое, радостное, одним словом хипня веселилась и оттягивалась в полный рост. Не скали только двое - Алекс и Роман. Первый мудро смотрел на происходящее неиство с высоты своих прожитых лет и чувствовал какую-то ну не старость, не усталость, а... ну мудрость что ли, ну как-то в голове у Алекса не укладывалось - вот так вот скакать голышом под струями скорей всего холодного дождя, размахивая яйцами и приком под взглядами молодежи что ли... Но скорей всего просто было лень снимать штаны и неохота лезть под дождь. Ну а Роман - он что маленький, ему двенадцать уже! пусть дади с олд хипами скачет. А ему и из окна видно - Роман презрительно сплюнул вниз, в дождь.
- Алекс, ты что - совсем старый что-ли? боишся жопу застудить?! -
проорал захлебываясь дождем и плюясь струями воды Слави. Но Алекс невозмутимо пожал плечами, стоя под козырьком подъезда. Старый не старый, но старше всех находящихся в Центре. Алекс по привычке не подсчитал как всегда пана Милана, а че его подсчитывать, он же не свой, а нанятый за хрусты мантулить на нас хипов...

После скакания, обтирания и относительной сушки подручными средствами (вентиляторами, полотенцами, маханием хайров из стороны в сторону и т.д.), все собрались - возбужденные и радостные, в клубе. Загремел Хендрикс, Володя Борода стал выставлять на стойку чашки с дымящимся чаем и кофе, бутылки с пивом и стаканы, все весело гомонили, кричали и перебивая друг друга обсуждали прошедшее скакание. Павел предложил создать спортивно-хипповую дисциплину - скакание под струями воды, ну кто выше прыгнет. Все стали еще больше хохотать, внося свои замечания - мол неплохо так же обратить внимание и на красоту скакания или у кого красивей волосяной покров, ну кто толще или худей!..
-Ты что, морда, приболел что-ли? -
ласково поинтересовался Слави у старого (вот ведь каламбур получился) френда.
-Да не хера ни приболел...
-Или со своими двумя герлами надорвался?
-Да пошел ты... Я еще двоих запросто обслужу. Ну как мусульмане, у них до четырех жен иметь можно.
-А мы не мусульмане, в нашей Церкви Джинсового Бога хоть десять жен или мужей иметь можешь. Сколько захочешь и на сколько здоровьичка хватит. А что с тобою, почему не участвовал в массовом веселье, а?
-Вот потому наверное и не участвовал, что массовое...
-Ого, Алекс, да ты у нас супер индивидуалист. Хипарь-индивидуалист с...
Вмешались Диди, Нура и Кони:
-Опять на варварском наречии секреты говорите? Признавайтесь сразу – что замыслили или будем пытать!
-Да я ни че, че я, ни че, это все эта старая противная морщинистая морда, которая не скакала под дождем со всеми нами, -
начал оправдываться Слави, приложив ради убедительности руки к груди. Алекс высокомерно фыркнул, выдохнул дым и оторвав от губ джойнт огромных размеров, пояснил:
-Да мне штаны было в лом снимать и все. А Слави раздул тут...
-Все, хватит, все разборки и ссоры запрещены!
-Запрещается запрещать! –
проорал неизвестно откуда вынырнувший Давид. Затем подумав, добавил еще громче:
-Флаур паур! Во!
И все на чистом чешском языке. Слави поднял руки вверх – сдаюсь. Затем отнял у Алекса джойнт, затянулся и отдавая его Диди, примирительно пробормотал выдыхая дым:
-О, кэй, о,кэй, признаю - я был не прав, раз Алекс не хотел снимать штаны, заставлять не будем... Мы все свободные фолкс, хипня, так что... Алекс, мир морда?
-Сам такой. Держи пять.
Дружба была потверждена крепким рукопожатием и продолжением раскуривания джойнта мира. Слави подумалось - а пили бы мы сейчас водку и имели бы за плечами опыт другой жизни, уже били бы друг другу фейса. Только бы пыль стояла бы столбом... Вот что значит хиповая жизня и систематическое употребление марихуанны в разных видах...
-Фолкс, завтра воскресенье, в храме нашем служба с утра, воскурим во славу нашего с вами Джинсового Бога...
-Святого Духа! –
проорали хором все сидящие вокруг этого и других столов хиппи, проорали так, что в баре звякнула посуда, а может это Володя Борода мыл стаканы, кто знает?
-Святого Духа, -
согласился Слави и продолжил:
-Траву посланную нам Богом нашим на счастьем нам, здравие и покой!
-Алилуя!.. Алилуя!!. Алилуя!!!

Пан Бартл внимательно смотрел в лицо президенту. И понимал - шутками тут не пахнет. Повидимому президент совершенно серьезен. Пан Бартл склонил голову в знак понимания и согласия с услышанным, после паузы повторил произнесенное президентом:
-Так вы пан Слави, настаивает на следующем - в связи с отказом чешского правительства зарегистрировать Церковь Джинсового Бога Святого Духа послать в соответствующие инстанции официальное письмо что Церковь...
-Покороче пожалуйста, у меня еще куча работы! -
прервал Слави юриста Центра. Тот закивал головою - конечно, конечно и продолжил:
-Что Церковь создана, приступила к своей деятельности, а предыдущее письмо с просьбой о регистрации только сообщение о ваших намерениях создать Церковь...
-Да, пан Бартл, и не хрена больше.
Пан Бартл не совсем понял, причем тут какой-то овощ, скорей всего идиома или сленг.
-Отлично, я подготовлю письмо, через час будет готово, вы подпишите, пан Слави и сразу пошлем. Но вы понимаете, что это конфротация? Начало конфликта с государственными инстанциями?
-Пан Бартл, нам на них плевать, а скоро совсем... Ну я даже не знаю, как сказать. Отделяться мы надумали. Совсем.
Пан Бартл открыл рот... Он конечно, за проработанные полгода в Центре помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов видел всякое и разное, вроде бы уже привык ко всему, но такое заявление...
-Пан Слави, я не совсем понял насчет отделения, это повидимости как-то иносказательно, игра слов?..
-Ни каких игр слов, пан Бартл. После Церкви на повестке дня у нас создание суверенного хиппового государства. Хиппиланда. Собираемся провести регистрацию будущих граждан Хиппиланда, затем пригласить наблюдателей – журналистов, различных общественных деятелей, работников ООН и провести референдум среди прошедших регистрирацию. Затем провозгласим суверенитет и пошлем Декларацию о суверенитете и отделении правительству Чешской республики и ООН. Все, пан Бартл. Так что вы подумайте – вы с нами до конца или с этого паровоза спрыгните? Время вам даю неделю, в следующий понедельник прошу с ответом. Да, вам не обязательно становиться гражданином нашей страны. Достаточно что будете представлять наши интересы в соседней. В Чехии. Повысим вас с юриста на дипломата. Так-то, пан Бартл, всего хорошего.
Пан Бартл спускался по лестнице как в тумане и не знал – смеяться ему или плакать. С одной стороны это же просто смешно! Смешно – как будто создать государство так легко!.. Да кто позволит, а если все начнут создавать свои государства?!.. С другой же стороны у него на глазах из ничего взял и возникл Центр, который ко всему прочему и успешно функционирует... Может этот пан Слави с друзьями просто фокусники или волшебники?..
Выезжая из ворот Центра на своей шкоде-оставии (последняя модель!), пан Бартл, как и все остальные – выезжающие и въезжающие, входящие в ворота и выходящие из ворот Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов, был сфотогрофирован. И не один раз, а несколько, так как не зависимо друг от друга прямо напротив ворот Центра, в доме через улицу Коруни в разных квартирах были оборудованы пункты слежки за рассадником преступности и наркомафии. Полиция Чешской Республики имело два пункта – один принадлежал отделу борьбы с распостранением наркотиков, другой отделу борьбы с организованной преступностью. В соеднем подъезде, в двух соседних квартирах расположили свои пункты Интерпол и местная БИС, этажом выше распологался пункт чешского филиала ОБНОНС США – отдела борьбы с незаконным обращением наркотиков, а под самой крышей сняла одну квартиру на подставное лицо конечно, как и все остальные, русская ФСБ. Рядом с русскими во второй квартире скромно расположился Моссад... В доме жильцами не участвующими в играх спецслужб были заселены только две квартиры над магазином «Продукты», и то только в связи с высокими воротами рассадника преступности. Из этих квартир плохо просматривалась территория Центра. Демократия защищалась как могла.

-Алекс, дружище, ты как - готов к труду и обороне? –
ернически поинтересовался старым коммунистическо-пионерским лозунгом Президент Центра у своего френда. Тот как ни странно сразу понял Слави:
-Я как пионер или прик у фрилавщика - всегда готов. Только вот к чему, Слави?
-Да ты что, маразмом болен или синильность пестуешь, мы же вчера договорились, мол начнем подготавливать новый фестиваль на котором будет проходить РЕГИСТРАЦИЯ!!! будущих граждан будущего города-страны!!! Ты хоть что-нибудь помнишь, морда или все мозги ночью утомил?
-Сам ты морда и грубить не хер мне! Все помню ништяк, кочумай Слави, я что теперь - должен по Центру бегать и об этом орать что ли? А?!
-Ну орать не надо, а вот шевелиться неплохо. Как у тебя с землицей?
-С понтом не знаешь... Четыре фирмы рыхлят, но что вырыхлят - неизвестно. Обломалось уже с два десятка фирм, сами мы с Павлом звонили по тридцати с лишним объявлениям, в разной стадии подготовки договора тоже обломилось, так я основал фирму на одного вроде бы не засветившегося хипаренка, думаю у него пролезет купить землицу для наших целей… Боюсь я только одного, Слави, в этой недемократической стране, Чехии сранной, государство долбанное может в определенных случаях землю изъять у частного лица, заплатив ему. Туземцы на своем местном это «вывластнени» вроде называют, -
Алекс с явным трудом выговорил незнакомое для Слави слово. На что Президент пожал плечами, затянулся своим личным джойнтом и выдохнув в атмосферу уже не так вредный дым, пробормотал:
-Наверное пора покупать калашниковы, как думаешь, Алекс, пластмассовые такие, водой что пуляют, будем защищать завоевания хипповой революции с оружием в руках…
-Ты лучше давай осуществляй то, что я придумал, ну надо найти кто еще не засветился, дать ему бабки и пусть купит кусок земли, нам же его сдаст в аренду в залог за бабки этот кусок земли, секешь?!
-Секу Алекс, секу. А кто из нас еще не засветился?
-А это я не знаю... Я посмотрел по сторонам, ну ни кто мне на глаз не упал, -
перевел явно с английского Алекс и затянулся.
-А насчет автоматов - эти бляди только этого и ждут, даже если купим из цветной пластмассы, так они нас постреляют во славу демократии. А потом скажут что все участники акции были дальтонники, а потому сплели игрушки с настоящим оружием… Слави, не знаю как ты, я же чувствую себя как будто в тупике со всей этой херней. В той фашистской Америке хоть покупать землю не запрещают, там потом могут нагрянуть, если че им не по нюху будет, -
Алекс то же выдохнул оттехесеченный дым в атмосферу Чешской республики, тем самым грубо нарушив ее законодательство и наверное Киотский договор. Слави и Алекс посмотрели друг на друга и улыбнулись - френды понимали друг друга с полуслова, действительно, вся эта херня и тягомотина с Центром, землей порядком поднадоела, но зато какие лучезарные перспективы впереди, а, морда?! какие перспективы сияющие…
-Да, перспективы просто сияют… Отливают железным отсветом, ну как наручники или решетка…
-Что то ты друг мой Алекс совсем в песимизм скатился… Найдем кого-нибудь... Вот увидишь, френд, все будет ништяк и наша жизнь заполыхает новыми красками!..
-Типун тебе на язык, Слави, не дай бог, сглазишь еще… Слушай, может спрыгнем с этого летящего в жопу паровоза, а?! Спрыгнем, перекурим это дело на каких-нибудь островах, а потом с новыми силами и по-новой, ну?..
-Поздно и некрасиво, Алекс. Поздно и некрасиво бросать детишек увлеченых нашими идейками, мы же не политики, Адекс, нам же фолкс поверили… Это у тебя просто от Нуры и Кони усталость…
-У самого тебя усталость, Слави. Ну да ладно, что там у нас на сегодня по программе? Превращение воды в вино, хождение по лужам, может мертвого воскресить надо, ты только подскажи, Слави, а мы с тобою хоть землю перевернем, хоть правительство свергнем. Нам же море по барабану, мы же с тобою пыхнув горы своротить можем, а?!
-Эт точно, Алекс, своротить можем. Ну что, побежали, фолкс уже собрался в клубе, скажем им про фестиваль и регистрацию, пусть готовятся… Пусть готовятся жить в своей собственной стране. А вот тогда мы с тобою морда, возьмем своих герл и махнем на острова… У голландцев есть в Карибах пара-тройка островов, травка, пальмы, море и бананы… Добозарились, Алекс?
-Уговорил Слави, сейчас добьем по косяку и попылим…
Внезапно у Президента Центра вспыхнули глаза, схватив Алекса за плечи, он проорал изо всех сил:
- Слушай, обалденная идея! Алекс, какие мы с тобою болваны!! Мы же с тобою совсем на волосатых ублюдках зациклились, а у нас пан Милан с женою есть, а?!
-Слави ты гений! Или придурок... Неужели ты думаешь что эти бляди-суки пана Милана на заметку не взяли?
-Алекс, дружище, самое темное место – под фонарем! Его жена купит землицу, вот увидишь! Побежали в клуб! Но главное – полная тайна вкладов, Киса!
-Сам ты... Киса... Слави, а может ты и правда гений?..


ЛЭНГЛИ.

За окном с голубого ослепительного неба светило еще ослепительнейшее солнце. Вокруг Ленгли порхали птички, свистя и чирикая на все лады. Блистая ослепительным фарфором зубных протезов, бригадный генерал, уже давно справившийся с помощью психоанналитика со своим внезапным стресом, поинтересовался новостями, поощряя к откровенности своего любимца.
-Ну что там новенького в Праге, Арчи? Ты уже придумал как нам снова не вляпаться в какое-нибудь говно? Президент вчера мне звонил и настоятельно рекомендовал не прибегать к резким мерам. Ты понимаешь, Арчи, эти чехи живут не в Африке и не в Палестине, это оказывается Европа и поэтому нам нужно быть мягче. Мягче и более гибкими что ли...
Арчи сидя в мягком кресле, как обычно встряхнул жидким хвостом волос схваченных оранжевой резинкой, и ответил в небрежной манере:
-Я придумал гениальнейшее решение, шеф...
Джеральд подскочил в своем кресле, как от хорошего пинка:
-Как придумал, как гениальнейшее, а почему я ни чего еще не знаю?!.. Почему до сих пор еще не доложил?!
Генеральский любимчик пожал плечами обтянутыми пиджаком от какого-нибудь Марселини фак его маму:
-Шеф, я это придумал минуту назад. Как вы мне сообщили о словах президента, ну насчет не резкости.
Джеральд-младший в свои шестидесят шесть лет благодаря гольфу не выдал своего волнения.
-Ты точно уверен, Арчи? Мне кажется что ты в последнее время несколько переработал, так сказать устал, а?..
-Послушайте, шеф, -
нетактично перебил Арчи генерала.
-Дело в том, что мое гениальнейшее решение данной проблемы основанно на анализе сложившейся ситуации и практике наших прежних операций... Мы как всегда заставим других таскать за нас из огня грячие каштаны.
-Гениально, мой мальчик!. -
не удержался и вновь подпрыгнул в кресле генерал. Арчи пожал плечами - пустяки, и продолжил:
-Решение данной задачи просто, как мир. И так же старо. Мы с помощью подставного лица заманим русских желающих войти в контакт с Наследником в Центр, якобы для контакта с Наследником. С помощью нашего агента из чешской полици протащим информацию о том, что в Центре состоится силовая разборка между двумя мафиозными группировками из России. Мы натравим полицию на Центр и русских и предадим все мечу и огню. Наследника же с его друзьями изолируем от нежелательного нам контакта. Для этой цели организуем именно в этот день хипповый фестиваль в Польше, на который эти наркоманы с удовольствием выразят в полном составе!
Арчи откинулся на спинку кресла, явно наслаждаясь эффектом слов своих, произведенных на шефа. Да, этот парень далеко пошел бы, если бы не его яйцеголовость и цвет кожи – как всегда даже с некоторым сожалением кивнул генерал головою, предлагая Арчи продолжить.
-Мы тщательно изучили характер этого парня, его предположительные реакции на определенные ситуации и я уверен на девяносто три процента, число просчитано на компьютере, что нас ожидает успех...
-А как ты думаешь организовать этот фестиваль в Польше? Поподробнее пожалуйста, -
перебил генерал Арчи. Но тот даже бровью не повел - все же возраст генерала и служебное положение обоих обязывали терпеть этого маразматика.
-Все очень просто, шеф. Мы имеем в Польше одного спящего агента. Если вы дадите «добро», то я задействую этого спящего агента для нашей операции. Дадим ему денег, обеспечим всем необходимым...
Арчи внезапно замолчал и уставился куда-то за спину генерала, как будто увидел там неизвестно что. Только знание этого гениального чернокожего придурка удержало генерала от естественного желания оглянуться. Генеральский любимчик так же внезапно продолжил:
-У меня сейчас возникла дополнительная гениальная идея! Разрешите, шеф?
-Валяй, я весь одно сплошное ухо Арчи, ты же знаешь.
-Я предлагаю под видом дипломатической почты завезти для нашего спящего агента килограм двести-триста марихуанны! А сведения об этом подбросим в Центр, это повысит наш процент отъезда Наследника в Польшу на фестиваль. Вы же знаете этих наркоманов, шеф, ради хорошего джойнта готовы в полыхающий войной Афганистан выехать!..
Ну и умник, это же надо до такого додуматься, этот яйцеголовый гений действительно далеко пойдет, если бы не цвет кожи... но ни чего не поделаешь, мы не армия и не конгресс, черные могут наверх только до определенного уровня... ну и умник!
-Наш агент в чешской полиции постарается, что бы от Центра ни чего не осталось. Перечисляю предположительные результаты нашей операции. Первое - ликвидация Центра как рассадника наркомании, об этом постараются средства массовой информации, завербованные нами агенты в полиции, БИС и прокуратуре, попрошу не перебивать шеф. Второе - русские потеряют след нашего парня, а пока они вновь найдут его, кончится срок установленный законадательством Австралии для получения наследства. И денежки отойдут государству Австралии! И третье самое главное - мы снова утрем нос этим Иванам в лаптях, шеф, мы им снова укажем их место в геополитическом пасьянсе!.. Ну что, как считаете шеф, неплохо?
Шеф сидел в своем кресле практически раздавленный лавиной свалившейся на него информации. Это же гениально, действительно гениально, жаль что парень чернокож, и курчавость эта...
-Ты меня убедил, Арчи... Как назовем эту операцию?
-Предлагаю назвать «Полыхающий айсберг». Таинственно, загадочно и нерасшифровываемо.
-Ты действительно светлая голова, Арчи, -
на глаз генерала как всегда навернулась непрошеная слеза, Джеральд отвернулся к окну, за которым полыхало апрельское солнце на ослепительном голубом небе и сняв очки, стал тщательно протирать стекла то и дело дыша на оптику. Арчи разглядывал свои ботинки - ради разнообразия, и размышлял об пустяках - интерсно, у Катрин месячные кончились уже или еще день придется подождать, да и генерала давно пора на пенсию... Умен парень, умен, но далеко не пойдет... И волосы у него курчавятся и кожа... Америка хоть и демократическая страна, но и в демократии должна быть определенная мера...
-О,кэй, Арчи. Продолжим наши игры. Разрешаю операцию под кодовым названием «Пролыхающий айсберг». Но ты лично вылетишь в эту самую Прагу, лично! Подчеркиваю - лично! И проконтролируй все до самого конца операции. Может быть снова возникнут непредвиденные обстоятельства, может быть в последнею минуту нужно будет что нибудь подкоректоровать, мало ли что... Вдруг какие нибудь непредвиденные снова обстоятельства свалятся на нушу с тобой голову, Арчи. Все ясно, Арчи?
-Да, шеф. Я могу идти?
-Конечно.
Оставшись в одиночестве Джеральд вновь нацепил на нос очки и задумался над проблемой - как провести через бухгалтерию деньги на покупку трехсот килограмм марихуанны. Каких либо других проблем – этических или законодательных в данном вопросе он больше не видел. Да, весна пришла, надо позвонить Гибсону и договориться о партии гольфа...


ПРАГА.

08.30.
Эмануель Васильевна была не согласна с начальником аналитическо-оперативной группы ФСБ Российской Федерации полковником Захарьевым и заявила, что свое несогласие оформит в письменном виде. На что полковник пренебрежительно махнул рукой – победителей не судят, а проигрывать он не собирался, вся информация просто кричала о победе. Агент местной БИС, завербованный буквально на днях, дал важную и секретную информацию – Наследник не поехал вместе со всеми на фестиваль, а остался по причине болезни в Центре. Вместе с ним осталась его Диди, этот пан Зелингер, и пяток наркоманов. Против их оперативной группы это просто жалко и смешно! Пусть пишет, на нее тоже есть матерьяльчик, хе-хе-хе... Полковник Захарьев усмехнулся, посмотрел в лобовое стекло, за которым мелькала утренняя Прага и поднеся к губам рацию, негромко произнес:
-Всем, всем, всем! Начинаем операцию «Титаник», начинаем операцию «Титаник».
Ну что же, Наследник, держись, время пошло!

08.32.
-Медведи подъезжают к Крепости, Арчи!
-А как ты думал, если уж на это не клюнули бы, тогда бы я побрился бы налысо и начал бы петь рэп, Джони. Крути им дальше нашу музыку!..
Джони, крепыш в тричке с эмблемой «Амнисти Интернешл» и в мятых зажеванных джинсах щелкнул несколькими тумблерами, из динамиков раздался негромкий голос Слави:
-Да Диди, не повезло нам с тобою, но ты то могла бы ехать, это же только я заболел, моя любимая...
-Ты что же гризли противный, неужели ты мог подумать что я тебя брошу в одиночестве...
Из динамиков раздался звук затяжного поцелуя, перешедшего явно в порношоу для радиопостановки. Арчи усмехнулся и подмигнул Джони. Тот пожал плечами - пустяки. Арчи взял микрофон, щелкнул клавишей и произнес:
-Медведи на подходе, медведи на подходе, как там наши Швейки?
Из динамика, стоящего в стороне, раздался голос:
-Арчи, все в порядке, Швейки подкрались к калитке и подготовили лестницы. Начнут ровно в 09.00, как и медведи!
-Пожелай им удачной охоты.

08.59.
Пан Зеллингер больше всего переживал за жену. Агнешка обещала подъехать сразу после встречи с маклером фирмы и рассказать как все прошло. А тут такое... Пан Зеллингер оглядел всех находящихся в этом подвале - Сысопа, Франту, остальных жителей Центра, всего семь человек, почему их эти люди в черном и с масками на лицах посадили в подвал, дали несколько упаковок лимонада, коробку с едой и ко всему еще пластиковый мешок с этой самой марихуанной, непонятно... И кто эти люди... От мыслей пана Зеллингера отвлек Франта:
-Пан Милан, не пыхнешь с нами?
Пан Милан удивленно посмотрел на подошедшего молодого члена Центра помощи, Франта сжимал в руках дымящийся джойнт, в голове мелькнуло - это же наркотик! от него же растут груди, выпадают волосы и человек становится слабоумным, агресивным и опасным для общества!.. Пан Зеллингер вспомнил Слави, Алекса, да и остальных веселых, миролюбивых и без отросших грудей хиппи, в огромном количестве увиденных за время проработанное в Центре и впервые в жизни сам, без рекламы и газет с телевидением, сделал собственный вывод. А затем собственно принятое решение. Впервые в жизни без долгих раздумий и внутренних терзаний. Пан Милан протянул руку, взял предложенный джо... ну да, слышал не раз, джойнт, и глубоко затянулся, благо курить сигареты до сих пор не бросил, как жена не настаивала...

09.00.
Полковник Захарьев поднял руку и позвонил, вглядываясь в запачканное красками железо калитки. За которой его совсем не ждал Наследник, который к тому же совсем не предпологал, что пришло время делиться... Калитка широко распахнулась, за нею стоял какой-то волосатый молодой человек одетый в индийские что-ли одежды, ну просто йог и все! Полковник Захарьев проходя в калитку и отодвигая в сторону волосатого наркомана, негромко бросил через плечо:
-Потапов, останься с волосатым, что бы не вздумал какую-нибудь глупость сделать, остальные за мной!
Полковник отлично ориентировался в этом притоне, план Центра выучил просто назубок, он пружинистым шагом шел к разрисованной двери, за которой его и не ждал этот самый Наследник, кувыркающийся сейчас со своею как ее, Диди... Полковник Захарьев усмехнулся всем своим морщинистым лицом и улыбнулся. Момент для разговора о наследстве просто великолепен, Наследник снятый с бабы и без штанов, это просто находка, ну просто будет шел...

09.00
Пан Потучек скомандовал своим подчиненым молча, рукою - пошел! Элитная специальная команда чешской полиции, часами и часами тренировавшаяся в своем Центре, в доли секунд перемахнула высокую стену по подставленным лестницам. Операция «Иван» началась!

09.02.

...ковый. Полковник взялся за ручки двери и потянул за нее. Прямо в лицо ударил грохот и пламя! Отлетев от двери полковник рухнул плашмя на асфальт, подчиненые выхватили пистолеты и десятки выстрелов прострелили двери просто в решето...
Потапов только успел вскинуть голову на грохот выстрела, как что-то тяжелое ударило его в висок, ноги сотрудника ФСБ подогнулись и он грохнулся на асфальт. Улыбающийся йог распахнул калитку и выскользнул за нее, там его ждал на мотоцикле «Хонда» сообщник, через секунду только дымок от отработанного бензина и поникшая за рулем одной из машин фигура напоминали хоть что-то...

09.04.
Пан Потучек услышав грохот и свист пуль, пригнувшись, заорал в микрофон рации, укрепленной в шлеме:
-Огонь!!!
Хотя грохот действительно был от выстрелов, звук которых летел по всему Центру, но вот свист пуль направленных в сторону чешской полиции издавали маленькие коробочки, укрепленные на стенах зданий Центра...
Элитная специальная команда чешской полиции, часами и часами тренировавшаяся в своем Центре, открыла ураганный огонь с целью задержать предполагаемого преступника.

09.08.
Пану Милану давно так не было хорошо и весело, он как представил, что его жена прийдет в Центр, а его нет! он спрятался в подвале! так просто расхохотался и уже не мог остановиться. Вслед за ним расхохотались все присутствующие в подвале, через минуту все - Сысоп, Франта, Петр, ну все, просто все, включая самого пан Милана хохотали и катались по пыльному полу, не в силах удержаться на ногах!..

09.22.
Пан Потучек уже вызвал подмогу, так как имел двоих раненых - один полицейский сломал ногу, провалившись в канализационный люк, накрытый тонким листом картона, на котором кто-то тщательно и реалистично изобразил крышку люка, второй же наткнулся на арматурный прут, замаскированный клубком скомканных газет... Да, русская мафия изощренна в своих ухищрениях, но и с другой стороны Центра наседает вторая группа, поливая огнем из автоматов русских мафиози. Пан Потучек, капитан чешской полиции, не знал одного - вторая группа застряла в уличной пробке, так как их микробус оказался спереди и сзади блокирован огромными грузовиками, которые сломались как будто синхронно, а водители бросив их, скрылись в неизвестном направлении. Кругом трубили взбешенные чешские водители, пан Михачек, руководитель второй группы страдал и пытался по рации внезапно почему-то сломавшейся что-ли, докричаться до начальства, а пан Потучек вместе со своею группой вел неравный бой с превышающими силами русской мафии...

09.54.
В подвале было весело, Франта насмотревшись на криво повешенный неизвестно когда и кем плакат на стене со словами «Yelou Submarine» и изображением легендарного подводного корабля,стал играть на желтую подводную лодку, крутить в разные строны какой-то больших размеров винтиль... Винтиль находился почему-то прямо под плакатом, и кто его тут в подвале примастрячил, непонятно... Винтиль то перекрывал доступ газу, то открывал газу вольную дорогу...

09.55.
С утра было прохладно и пан Милан решил погреть старые кости – включил газовый обогреватель. Который давно уже погас в связи с периодическим включением-выключением газа разыгравшимся обкуренным Франтой. Ворвавшийся в офис еле-еле пришедший в себя от неизвестно чего полковник Захарьев злобно огляделся по сторонам и спросил майора Иванова:
-Кто по нам стреляет? Что за херня?!
-Полковник, ты думаешь я знаю больше твоего? По-моему нам пришел пиздец, предлагаю вызвать чешскую полицию, пока эти сранные наркоманы нас здесь не перебили...
Звон разлетающихся стекол заставил их пригнуться, со двора неслись звуки не на шутку разгорающегося боя - оперативная группа пока еще успешно отсреливалась от неизвестных и даже пока еще не имела ни одно раненного... Не считая шишки на затылке полковника Захарьева.
Присев на корточки вместе с майором, полковник достал смятую пачку сигарет «Мальборо» и спички, прикурил сам, дал прикурить майору и бросил спичку на пол...

09.56.
Пан Потучек приподнял слегка голову, что бы хоть немного сориентироваться в бое, как!... Страшной силы взрыв вынес окна, какие-то тела и какую-то мебель вместе с языками пламени и клубами дыма во двор, на головы этих посранных наркоманов, что своими пистолетами вздумали сопротивляться чешской полиции... Где-то загремело еще, и еще, и еще, пламя с гулом и бешенной скоростью стало распостраняться во все стороны – еще одно новшество секретной лаборатории СиАйЭй США равномерно нанесенное на пол во всех помещениях Центра, но капитан Потучек всего этого не знал. Он понял главное - пришло время организованно отступать...

10.00.
-Пан Милан, ты слышал? –
поинтересовался Франта, утирая слезы и пытаясь напиться с пластиковой бутылки лимонадом, но с другой стороны, усиленно прижимая дно к губам.
-Что, Франта, что слышал? –
спросил пан Милан, глуповато улыбаясь и подхи-хи-хивая. Действительно, так круто и клево ему еще ни когда не было...
-Что слышал?
-Ну это, гремит наверху вроде...
–Пусть гремит Франта, может там дождь с громом, скрути лучше еще один джойнт, пожалуйста.
-Да запросто, пан Милан, делов-то... Жалко нет окон, могли бы полюбоваться на гром... Я обожаю майский гром, пан Милан, помнишь как там у Махи, а?
Пан Милан не успел ответить, так как в его кармане зазвенел мобильный телефон. Достав телефон, пан Милан удивленно уставился на дисплей – ого, жена звонит, чего это она, непонятно.
-Алло, Агнешка, что-то случилось?..
-Миланку, ты жив, слава богу, я стою на Коруной, на другой стороне от Центра, Центр горит, кругом полиция, что-то гремит в огне, наверное банки с компотом, помнишь когда у бабушки горела дача, так там...
-Стоп Агнешка, молчать!
Удивленная Агнешка, удивленная таким непривычным поведением своего мужа, замолчала. Пан Зеллингер подумал - начинается агресивность, пощупал себя за грудь и спросил в трубку:
-Ты точно уверена, что Центр горит?
-Да Миланку, я это вижу отчетливо, ты в безопасности?..
-В полной. Я в убежище, вокруг друзья, мне очень клево и мне нужно сообщить об случившемся пану Слави и пану Алексу. Я тебя люблю, Агнешка...
-Я тебя тоже люблю, Миланку, люблю и горжусь тобою, в такой ситуации ты не теряешь голову...


МОСКВА.

В кабинет директора ФСБ России несмело вошел, хотя правильней сказать – вполз, сжимая в трясущихся руках какой-то лист бумаги, полковник Афанасьев, назначенный вместо похороненного под воинский салют Стиляги, закончить операцию «Наследник». На огромной лысине полковника блестел мелкой росой пот, глаза были больше стекол очков и ко всему этому имел перекошенный рот. Директор удивленно уставился на подчинненого, в таком виде он его еще не видел, даже во время проведения операции «Пьяный медведь», в случае провала которой всем им грозило минимум лагерь в Сибири (а всего то делов замыслили – сменить вечно пьяного президента на своего спортсмена-дзюдовика), максимум же терялся в воспаленной фантазии...
-Что случилось, что произошло?! Что?!
-Д… д… д… Дир… -
ни как не мог справиться с волнением полковник Афанасьев, в общем-то выдержанный и хладнокровный офицер безопасности. Значит действительно произошло что-то страшное и непредвиденное!
-Перестать заикаться и доложите ясно и по существу! Что произошло?! Что?!! Наследника перехватили? Эта сука наследная подохла от передозировки гашишом?! Нашелся еще один наследник?!! Ну что же, что, что?!!!
-Господин директор ФСБ, вот… -
и полковник протянул трясущейся рукой смятый лист бумаги шефу. Тот вырвал лист и уставился в прыгающие строчки. Перед изумленным взором генерала вдруг отчетливо сформулировалось -
…предоставленные на экспертизу отпечатки пальцев под номером три не совпали с контрольным отпечатком. Со всей категоричностью можно сформулировать – отпечатки под номером три не принадлежат разыскиваему Громоффу. Предоставленные на экспертизу отпечатки принадлежат бежавшему в 1984 году из колонии строго режима и объявленному в розыск гражданину Владкову Семену Николаевичу, 1958 года рождения, осужденного по статьям 198 (нарушение паспортного режима), 209 (тунеядство, попрошайничество и бродяжничество), 224 (храниение и употребление наркотических средств) к пяти годам лишения свободы. Гражданин Владков был ранее судим по анналогичным статьям - в 1977 году к трем годам лишения свободы, в 1980 году освобожден в связи с окончанием срока наказания. В 1984 году Владков был осужден во второй раз к пяти годам лишения свободы и лечению от наркомании, направлен в учереждение УХ 16/2 омского ГУИТУ, где пробыл четыре месяца и бежал путем подкопа. Местопребывание гражданина Владкова на сегодняшний день не установленно...
Директор ФСБ поднял налившиеся кровью глаза на полковника Афанасьева, тот попятился и споткнувшись об ковер, замахал руками в попытке удержать равновесие. Директор взревел белым медведем в жаркую погоду:
-Суки позорные, почему сразу у этого пидараса-наркомана отпечатки не проверили, куда вы козлы смотрели, да я вас блядей в порошок сотру!!! Га...
Захрипев, Директор рухнул на ковер во весь рост, полковник Афанасьев перевел дух, воровато оглянулся на закрытую дверь и нагнувшись над павшим телом, усиленно пытался нащупать на генеральской шее пульс обоими руками.


1984 год.

Гражданин Владков, ну Слави, тогда еще по воле Сэм, познакомился со Славкой-Шведом при очень и очень печальных обстоятельствах. Печальных для одного и отчаянно-веселых для другого. Сэм подорвал когти из наркомзоны прокопав нору метров шестьдесят длиной, ну как крот. Вылез в ночную прохладцу, посыпал вокруг себя махоркой - привет собакам и ментам! и попылил в сторону города Омска. Наркомзона располагалась в поселке Береговой, в десяти кээм от города…
Сэм пробирался огородами, березовыми перелесками, по местному колками, кустами и дачами, не встретив ни одной души, ништяк! В голове все время стучало – воля, воля бля, воля!.. Сверху на ночном небе сияли звезды, вокруг звенела летняя ночь, вот-вот грозящая взорваться рассветом. По пути к городу Сэм подломил пяток дачек и приоделся, подкрепился – что бог послал хипповый, стал походить более-менее на бомжа, а не на беглого зека. Он имел великолепный план, основанный на расспросах и рассказах зеков о различнейших побегах. Практически все бежавшие попались только потому, что хотели изо всех сил убежать как можно дальше, а вот Сэм придумал обалденную вещь! К серому летнему рассвету он добрел до окраин города, перелез через понравившийся ему бетонный забор и… И целых двадцать долгих дней прожил на территории огромного какого-то механического завода, где ремонтировали трактора и эскаваторы. На территории завода ментов не было, была охрана, которая бдительно следила за воротами – чтобы ни кто из работяг не вынес за забор трактор или эскаватор. Что происходило на территории завода ее ни чуть не интересовало. Сэм оборудовал себе в одном из цехов под крышей жилье, на балконе-галерее, натаскав туда с другого цеха украденные ватники, о которых все равно раньше осени ни кто не вспомнит. Ватнички были выстираны и заботливо уложены в огромный деревянный ящик с огромным замком. Сэм просто отровал доску, вытащил ватники, а доску просто прибил на место… Питался Сэм в заводской столовой, дешево и сытно, не ресторан конечно, но во-первых как хипарь сильно по ресторанам по воле не нагулял, а во-вторых после зоновской баланды и заводская столовка со своею простой хавкой была ему за милую душу… Питался Сэм бесплатно, ночью, остатками из котлов и кастрюль. На день уносил с собою. Каждую ночь так же купался в душевой цеха, в котором и проживал, щупая усы с бородкой, что отрастали в заводской гулкой атмосфере прямо на глазах. А вот хайра не спешили - жалкий ежик, и не сантиметра больше! Сэм ругался матом, расматривая свое рыло в зеркало, мутное и треснутое, повидавшее и не такие рыла за свою долгую жизнь в заводской раздевалке.
На двадцать первый день Сэм спокойно, прямо днем спустился с галереи-балкона, на него ни кто не обращал внимания - коротко стриженый с усами и бородкой парень в рабочей замасленной одежде идет с каким-то инструментом в руках по своим заводским делам… Зашел в душ, искупался на последок, инструментом взломал шесть шкафчиков в раздевалке, забрал всю найденную одежду – часть одел на себя, а часть засунул под шкафы, для отвода ментовских глаз, выгреб все найденные в этих шкафах деньги, и без каких-либо терзаний и душевных мук покинул завод. Через дыру в заборе, которой пользовались работяги бегая за вином в ближний магазин.
Мук душевных и терзаний Сэм не испытывал по одной единственной причине - он обокрал работяг. То-есть людей которые ради своих детей изготавливали и изготавливают колючую проволку, резиновые дубинки, наручники и решетки, печки в Бухенвальде и тому подобную нужную населению продукцию. Рабочих Сэм после своего первого срока просто ненавидел, а получив второй срок - ну просто укрепился в своем прежнем мнении.
За забором Сэм сел в трамвай, бросив в кассу три украденных копейки. Может дети обкраденного рабочего меньше мороженного сожрут - со злорадством вроде бы подумалось Сэму, но по правде сказать он уже не помнил об этом мелком эпизоде из своей жизни. Трамвай вначале был полупуст, но понемногу народу прибывало, на остановке «Поселок Ермак», как с пафосом сообщил водитель, в вагон вошло довольно таки уже много народу и Сэм просто растворился в массе народной. Стал невидимкой для ментов, которые скорей всего за эти двадцать дней о нем просто напросто позабыли, че, у ментов больше делов нет, как помнить о наркомане, сбежавшем почти месяц назад? Да он уже скорей всего за три тысячи километров, коноплю с маком собирает, наркотик варит и грязным шприцем себе в руку пихает!.. Вот как обдолбается наркоман, так мы его и повяжем! Ну не мы, так наши коллеги за три тысячи километров.
Сэм спокойно доехал до центра, вышел на остановке «Театр Музкомедии» под синее солнечное небо, перешел узкую улицу в правильном месте и вошел в сквер, тесно обступивший деревьями обшарпанное здание музкомедии. Среди этих деревьев притаилась так же и стекляшка - скромных размеров павильон с плоской крышей, в котором продавали пирожные и пирожки, конфеты и бутерброды, в разлив сухое вино для народа и для богатых коньяк. Об этой самой стекляшке Сэму рассказал местный нарком, тоже по воле хипарь, спавший на соседней шконке в одном с ним бараке. В той долбанной наркомзоне. Сэм не позвал хипаря с собою в побег по одной простой причине - тот сам ни разу не заикнулся о побеге, ну так и пусть тянет срок до звонка…
Сэм купил два стакана «сухаря», взял к нему тарелку с «тошнотиками» - жаренными пирожками, начинка картофель, пару пирожных и как все присутствующие в павильоне, встал к столику-стойке. Пил кислое винишко, молдавский привет, смотрел сквозь давно не мытые стекла на летние деревья с пылью на листьях и редких чувих ну в очень коротких платьях, проходящих сквозь парк (в стекляшке была сугубо мужская компания), и так ему на душе стало ништяк, что почти забыл о зоне, побеге, преследователях и только ежик волос напоминал ему обо всем. Раньше-то грива была по плечам, суки позорные, менты-мусора, жить не дают, убегу пидары, убегу и с вашей большой зоны, убегу и ни хера меня не удержит, так-то!..
Через пару часиков Сэм дождался – в стекляшку пришел первый волосатый субъект в хипповых шмотках. Взяв стакан вина и конфету, волосатый оглянулся по сторонам, ища свободное место у столиков-стоек. Встретившись с ним взглядом, Сэм сделал приглашающий знак рукой – мол давай пыли сюда, братан. Заметив некоторое раздумье на морде волосатого, волосатого с рыжими длинными усами, еще бы – стриженный лыбится и приглашает с чего бы это? Сэм сделал жест, знакомый всем хипам в Совке, как будто набивает виртуальный косяк, тут то волосатый и сломался! Тоже залыбившись во весь рот, незнакомый хипарь принес к столику Сэма свой стакан и свою конфету, подал руку и произнес вместо приветствия:
-Меня Кривой кличут, а ты че братан без гривы, менты обкарнали что ли?..
Так Сэм влился в местный андеграунд, хотя таких словов тогда ни он, ни местные хипаны просто не знали. Всей правды, что бы зря не грузить, Сэм им не поведал. Рассказал наполовину - мол повязали менты в «приемник», забрали ксиву и обкарнали гриву, но он подорвал колеса и теперь его наверное ищут падлы ментовские… Хипари с сочувствием отнеслись к телеге Сэма, прикинули хер к носу и совместно с ним придумали делюгу-телегу. Парик с театра музкомедии, польские серые клешенные джинсы, рубаха в «петухах», пиджак самопальный из портьеры в полоску и рюкзак, все собранно по хипповым хатам, сделали из Сэма обыкновенного хипаря омского розлива. Один из местных даже дал на время свою ксиву, ну что бы Сэм вместе с еще парой хипов смог допылить до нужного ему места. Выехали на электричках, сев на небольшой станции невдалеке от Омска под бдительным взглядом усатого мента. И попылили в сторону Казахстана. Мент подумал - за коноплей волосатые поехали, наркоманы проклятые…
А вот Славка-Швед, Вячеслав Громофф, с паспортом на фамилию Шаповалов, откинувшись по концу срока и приехав в ближнее подмосковье к френдам, помирал от тебесе. Туберкулеза, подхваченного в лагере, умирал тяжело, ни хотел в больницу, объясняя френдам - там же как в зоне, вылечить не вылечат, а последние дни обосрут бляди…
Сэма привели в поселок Майский московские хипы, с котороми он пересекся на Джанге – вместе рвали когти от ментов, по местному полисов, что там решили облаву на волосатых очередную провести. Так вот и познакомились, ксиву же с понтом свою он уже давно отдал тем двум хипам с Омска, что почти сразу повернули колеса назад в Сибирь. Так и мотался по Москве без ксивы, бдительно крутя головою как радаром, пеленгуя окружающую среду и изыскивая возможность легализироваться. Сэм собирался подрезать ксиву какому-нибудь бомжу, но подходящий все ни как не попадался под руку. А тут такая удача!
Сэм сидел у кровати, держал за руку Славку и слушал его прерываемый кашлем голос:
-…Возьми мои ксивы, Сэм, стань мною, насри полисам и красным, мне приятней помирать будет…

Похоронили Вячеслава Громоффа под раскидистым деревом в ограде дачи, ночью, бугорок делать не стали, а сделали над его могилой клумбу и засадили ее цветами. Посидели в траве рядом с клумбой, пыхнули по косяку и Славка-Швед, со временем ставший Слави, зажил обычной жизнью хипаря в Совке, изо всех сил сил стараясь не попасться ментам в руки. Одно дело проверка документов на улице или пляже, в Крыму или Прибалтике, проверка настоящего паспорта с фальшивым штампом подмосковной прописки, изготовленный хипарем-художником, а другое дело тщательная проверка в ментовке или не дай бог в спецприемнике со снятием отпечатков пальцев… Вот и ни разу не спалился Слави в своей новой жизни, ни разу не попался ментам в лапы, что оставило неизгладимый след у московской хипни в душах. В Системе Слави слыл просто за легенду, легенду неуловимого Слави. Ну как тот неуловимый Джо, который просто ни кому на хер не нужен…

1991год.

Путч, ну та пародия на настоящие путчи, что приключился-приключилась в августе, застал Слави врасплох и в Крыму, где он совместно с френдами и герлой оттягивался от зимнего ничегоделания в Москве, оттягивался на пляже рядом с теплым морем, пользуясь безнаказанно плодами перестройки и местных садов-полей. Жрал виноград и персики, курил местный план и пил местное вино, фрилавничал со своею личной герлой Светкой в полный рост, менты хипов не напрягали, так как в Крыму и без волосатых забот было выше крыши – ну просто по горло! Татарские националисты, украинские националисты, греческие националисты, турецкие националисты, русские… да, националисты, к тому еще демократы, консерваторы, казаки-монархисты и казаки-националисты, бывшие коммунисты и нынешние большевики, у ментов просто голова шла кругом! А еще анархисты, члены Транснациональной радикальной либертианской партии (ну которые просто пидарасы!), экологи какие-то… На хипов просто уже не было ни каких сил!
А тут все разом кончилось – от зданий санаториев из телевизоров неслись бесмертные звуки классической музыки, по радио передавали указы Чрезвычайного Комитета, менты расправили плечи с погонами и груди со значками, деды из растрельных команд заблестели глазами, какие-то суетливые людишки с юркими вороватыми взглядами зассновали среди людей стоящих на набережной в Судаке, принюхиваясь ко всему, что говорилось вокруг… Слави понял - зона дает о себе знать, побаловались либертухой и харе! хорошего по маленьку, а теперь по баракам разойдись! И ни какой Индии с Америкой ему блядь не видать, Амстердаму с гашишом легальным и Копенгагену с Христианией…Слави понял в очередной раз: мы не должны ждать, взять самим – вот наша задача. Вот он и взял.
Герла его в Москву свалила, в перепуге о фадере-диссиденте-демократе, так что Слави ни хрена не держало в этой поганой зоне. С двумя кирюхами из харьковских анархистов, Джоном и Стасом, Слави ночью вкрался пиратом на малюсенький сейнер, пришвартованный в Морском к бетонному причалу. Вкрались, связали пьяного сторожа-рыбака из членов команды, засунули его под причал, завели мотор и покинули Зону. Все пограничные корабли в эту ночь охраняли или сторожили товарища Горбачева и какой-то сейнер их просто не интересовал. Слави жалел об одном – не было под рукой ни чего такого, из чего можно было бы замастрячить «Веселого Роджера», а так бы все было бы просто ништяк! За четыре дня пересекли Черное море, подошли к побережью Турции не встретив и турецких пограничников – а они кого сторожили интересно? и пришвартовались в одной забытой Аллахом деревушке на побережье. Сейнер накатили местным, жестами объяснив что меняются на старый мотоцикл с коляской… Продукты и подарки пришлось тщательно отсортировать, так как все нанесенное местными жителями просто в мотоцикл не входило! Покидая гостепреимную деревню на следующее утро, Слави сидя в коляске обернулся помахать, но не было кому – все жители деревни уже начали перекрашивать сейнер.
В первом ближайшем крупном городе пути-дороги Слави и Джона со Стасом разделились - анархисты решили махнуть в Пакистан-Индию, он же направился в сторону Стамбула, отказавшись в пользу анархизма от своей части мотоцикла. Не то что бы Слави не любил пакистанский гашиш и индийскую травку, просто манило его перед ориентальной экзотикой Европа с Христианией и Амстердамом. Весело достопив до столицы Турции города Стамбула, бывшего Константинополя, бывшего Царь-города, Слави почти сразу пересекся с американцем Майклом, фриком едущим со Штатов медленной скоростью в Гоу вот уже четыре года. Майкл проникся рассказом Слави, который честно и без утайки обкурившись гашишом американца, поведал ему о своей простенькой жизни. Рассказ хипаря из России, достойный Голливуда, перед которым от зависти задохнулись бы все сценаристы и продуценты, Майкл прерывал минимум сорок три раза диким криком - Cool! Incredible!! Amazing!!!, ну а после рассказа и предложил Слави невероятное для того. Предложил накатить ему свои ксивы. Слави распахнул рот в изумлении:
-А…А…А как же ты?!!
-Слави, ты выехал из дикой страны в цивилизованный и демократический мир! Привыкай. Я просто пойду в посольство и скажу - что катаясь на лодочке выронил бумажник в пролив Дарданеллы или как их тут фак зовут, и мне выдадут новые. И будет нас два - Майкла Арви Гибсона! Как тебе кстати имечко?
-Обалденно, Майкл, просто ништяк…



ПОЛЬША, недалеко от чешской границы,
горы Карконоши.

...Лестница в небо, лестница в небо
Лестница в небо, прямо в небо!
И больше ни чего!..

Пространство перед сценой, зажатой двумя тополями, просто взорвалось криками восторга и одобрения, Диди пела на английском и собравшаяся на фестивале космополитичная хипня все поняла. По-крайней мере суть. Польские, чешские, белорусские, украинские, русские хипы с редким вкраплением хипов-фриков-растаманов-андеграунда-бьютефелпипл с Запада орали на всех возможных языках, кидали в воздух различнейшие предметы, вздымали в то самое голубое небо «виктории» из пальцев... Вудсток и только! Слави с гордостью оглянулся на Алекса, который тоже орал изо всех сил что-то навроде – НУБЛЯЗАЕБИНИШТЯДАЛА!!! Сама же виновница гвалта и героиня момента скромно стояла на невысокой сцене, ярко освещенная лучами пополуденного солнца, сжимая левой рукой микрофон, правой отбрасывая волосы с вспотевшего лба и неуверенно улыбалась. Казалось Диди не верилось, что только что она исполнила впервые на сцене перед массой волосатой публики свою собственную песню и что эта самая волосатая публика с таким восторгом приняла ее исполнение и ее песню... Может это мне снится, может я все в Центре сплю рядом со Слави, может это все сон?.. Диди повернулась к польской команде, которая ей без всяких репетиций так круто смогла ей подыграть, махнула рукой с микрофоном, как будто делилась аплодисментами с музыкантами, и ринулась за кулисы, куда-то за аппаратуру, за колонки, за ударника с его блестящей установкой. А волосатые изо всех сил орали, прыгали и требовали пролжения банкета, то-есть дальнейшего исполнения песен этой новой нашей собственной Джанис Джоплин ну навроде...
Слави оглянулся на Алекса, ткнул того кулаком под ребра и поинтересовался у поперхнувшегося френда, растягивая рот в улыбке до ушей:
-Ну как, видал класс?
-Слушай, ну бля, ну круто, ну и ну... А че ты лыбишься, можно подумать что это ты только что сбацал тут на сцене крик на лужайке! Это же Диди, надо ее попросить слова списать, ну класс...
-Стебись, стебись, завистник...
-Да какое стебись - я в натуре старик прусь как удав по стекловате, я такого кайфа от Ролингов не зажил во Фриско... Ну она дала стране угля, ну подбросила копоти, да ты оглянись вокруг, оглянись, публика малом уссалась от восторга, Слави!.. А куда это ломанулась наша новая звезда?!
Вопрос повис в воздухе и ответа на него не знал ни кто - ни Слави, ни Нура с Кони, ни кто из приехавших вместе с ними из Праги. Володя Борода что-то орал непонятное, но восторженно-веселое, ему вторили все кому было не лень из ближайшего окружения, рядом стоящая волосатая публика из разных стран малом охрипла, требуя испонения на бис и выхода на сцену героини дня. Но все было без толку - о Диди не было ни вздоха и куда только подевалась, непонятно. Польская команда заиграла что-то протяжное, блюзовое, волосатые стали вроде утихать, чувствуя слегка разочарование, но жизнь брала свое, фестиваль продолжался, все так же светило солнце, зеленел невдалеке лес и возвышались в полкилометре казалось, средне-высокие горы Карканоши...
-Слави, -
тихонько прошептала Диди на ухо своему гризли. Тот подпрыгнул, в воздухе развернулся и уже распахнул свою пасть, что бы выразить свой восторг и свое... как рука любимой крепко запечатала готовый вырваться наружу восторг. Слави сдавленно захрипел, оглянувшийся Алекс то же распахнул рот, но Диди свободной рукой ткнула того в грудь и довольно-таки громко заявила:
-Тихо! Ни каких восторгов, не надо привлекать внимание публики, я тут инкогнито, тихо, заткнулись!
Слави отодрал руку любимой от губ, недоуменно переглянулся с Алексом и оба почти синхронно пожали плечами. Ни хрена непонятно ойкнула Нура, Маркета расплылась в улыбке, Кони раскрыла рот и Диди поняла - только решительность спасет ее от растерзания почитателями на сувениры.
-Тихо! У меня кроме этой песни нет ни одной!! Только одна, поэтому тихо и ни какого восторга! Радоваться и праздновать будем в Праге!
Слави обнял Диди за плечи, притянул ее к себе и чмокнув в щеку, негромко сказал:
-Ты такая скромная, что даже на себя непохожа... Но это правда был один сплошной огромный ништяк! Алекс, морда, потверди...
-Да я... да мы тут... ну ты мать дала...
Не совсем ясные и понятные слова Алекса захлебывающегося восторгом и слюнями перебил звонок мобильного телефона. Слави недоуменно взглянул на френда:
-Ты че бизнесмен противный, без мобильника и в постель не ложишься, уж тут ты бы мог его на хрен...
-Да ладно тебе, Слави, должен же хоть кто-нибудь здравый среди нас быть, вдруг что-то важное...
-Ага, президент Чехии решил посетить наш Центр и нам звонят из...
Алекс достал звонящий мобильник, взглянул на экран, пробормотал – пан Милан что-то нас беспокоит, и нажал кнопку. Слави с иронией смотрел на Алекса все еще сжимая плечи любимой ставшей звездой фестиваля.
-Ну что, комета упала на Центр, действительно президент просится в гости или...
-Или Слави, или! Пан Милан докладывает - его и оставшихся в Центре хиппов неизвестные люди посадили в подвал, сам Центр горит, наверху гремят выстрелы и взрывы, по-видимому идет бой, кто с кем воюет - неизвестно, но Центру скорей всего пришел...
-Да ладно тебе, может он схавал что-то не то...
-Или пыхнул и у него глюки, -
весело предложил Володя Борода и сам засмеялся невероятному предположению - пыхнувший пан Милан, ну и ну. Все стоящие вокруг заулыбались, оживились, засмеялись - ну и ну... Алекс махнул рукой - тихо! Все застыли с улыбками на лицах. А вокруг шумел, веселился, кричал, смеялся и продолжался хипповый разноцветный фестиваль. Так сказать польский мини-Вудсток для Восточной Европы... Алекс выключил телефон, серьезно оглядел стоящих вокруг друзей и произнес:
-Фолкс, в натуре все горит... Пан Милан последнее сообщил - к ним в подвал ломятся и кричат мол тут полиция, сдавайтесь...
Фолкс запереглядывался, заозирался - тут, под ярким солнцем, среди сотен волосатых фейсов, под звуки блюза как то плоховато представлялось что их дом в Праге подвергся нападению, что все там горит - книги, рукописи, пластинки, шмотки, ну все что ли, как же так?.. А мастерские, склады, а Церковь Джинсового Бога?.. Все это как-то плохо укладывалось в голове. Алекс нажимал кнопки на мобильнике, набирая чей-то номер.
-Ты куда звонишь, морда? –
все еще с улыбкой, хоть уже и с натянутой, поинтересовался Слави.
-В магазин напротив Центра, у меня записан их номер, доверяй но проверяй, так-то...
-А на каком языке ты с ними собрался говорить - на американском? –
с иронией поинтересовался Слави, на что Алекс махнул рукой, подзывая к себе Маркету. Всучив той мобильник, Алекс попросил:
-Поинтересуйся у них что там с Центром...
Маркета бойко затараторила по-чешски, на что Алекс уважительно кивнул головой - надо же... Через секунду лицо у Маркеты вытянулось в тревоге, все стоящие вокруг притихли и перестали улыбаться - кажется что там и вправду случилось... Слави не выдержал:
-Ну что, что там. что случилось, а?!
Маркета выключила мобильник, отдала телефон Алексу и оглядев всех стоящих в ожидании вокруг, сказала с болью в голосе:
-И вправду все горит и рушится, много пожарных машин, полиции, слышны взрывы и выстрелы... все горит. Все наше, наша..., -
и всхлипнув, уткнулась в грудь Володе Бороде. Тот недоуменно огляделся - фолкс, че за херня, ни кого не трогали, ни кому вроде не мешали... Слави махнул рукой, Диди с Нурой тоже как то подозрительно потянули носами...
-Че будем делать, фолкс, а? По-моему все наши труды черту в жопу вроде бы... Алекс, мы у тебя за Центр в страшном долгу, до конца дней не расчитаться...
-Качумай морда, ты меня стебал за бизнесменство, но я то не лаптем щи хлебаю. Я его застраховал на полную сумму от всего что только можно придумать...
-Кого Алекс? Кого застраховал? -
недоуменно спросил Слави друга.
-Как кого - Центр наш. И Церковь, и клуб, и мастерские. Ну все! Отдельно недвижимость, ну строения, отдельно движимое имущество, тоже ну все... Даже ваши личные вещи, если во время пожара, землятрясения, цунами, наводнения будут находиться в Центре...
-От цунами застраховал говоришь, Алекс, да ты морда просто... просто... просто нет слов Алекс!.. Застраховал в Праге Центр от цунами!!!
-Ну как сам слышал, ни кто не знает что может приключиться, а от тебя потом только извинения получишь, -
пробормотал Алекс, пожимая плечами. Слави взорвался хохотом:
-От цунами застраховал, фолкс, от цунами! А от кометы или метеорита ты не застраховал, а?!..
Ну и как обычно водится и в жизни, и в романах - через мгновения хохотали все. Где-то далеко в Праге горел Центр, горели несбывшиеся надежды, горели мечты и фантазии, горели планы, горело все, а тут даже не сильно обкурившийся фолкс хохотал изо всех сил. Герлы хохотали с всхлипыванием, грозящим перейти в слезы и истерику, мэны же более мужественны, а потому хохотали просто до истерики. Но без всхлипываний и рева. Хотя слез и у них хватало... Хиппи стоящие вокруг, но приехавшие не из Праги, а из других интересных и не очень мест не совсем понимали сути происходящего, а потому отнесли этот взрыв истеричного со всхлипом смеха на счет того огромного количества травы, неизвестно кем распостранявшейся на фестивале, к тому же совершенно бесплатно, фолкс - Вудсток так Вудсток!
Просмеявшись, Слави утер выступившие слезы, покосился на Алекса, еще пару раз хохотнул, и поинтересовался севшим голосом:
-Что будем делать фолкс? Угольки собирать и снова по-новой или еще какие есть предложения? По-новой начинать всегда тяжелей...
-Может перерыв сделаем, ну отдохнем от дел мирских, а Слави? -
внес предложение Алекс. Диди поддержала:
-Слави, а давай все вместе махнем в Австралию, ну на пару месяцев, с моим па познакомишься. Ну и в Нимбине побываем, там хипов навалом... А отдохнув и набравшись новых сил, можно по-новой и замутить все - и Церковь, и Центр или сразу свое государство? Фолкс, Нура, Кони, Алекс, Володя, Маркета, ну фолкс, Слави, ну как, Слави, ну как тебе мое предложение...
-О,кэй фолкс... Предлагаю все вместе махнуть в Австралию...
-Ура!!!
На сцене уже давно гремела какая-то хард-роковая команда из Украины, солнце все так же светило с голубого неба, вокруг были волосатые удолбанные фейсы, разноцветные шмотки, мены и герлушки разных стран соединяйтесь и... А где-то горел Центр, горели их надежды, горели к черту их мечты!.. Слави вздохнул, отпустил плечи Диди и наклонившись к Алексу, сказал:
-В Прагу все равно надо будет ехать, фолкс успокоить, сказать что мол ни каких изменений в планах. Просто небольшой перерыв...
-Ну и страховку получить, Слави, в Австралии ее получить вряд ли получится. И главное - всех в Австралию не пустят, у них визовый режим еще жестче чем в Штатах.
-Прорвемся, Алекс, не впервой...
Слави оглядел лица друзей, всех с кем строил Центр, создавал Церковь и предполагал начать строить свое собственное государство. На лицах друзей отражались рухнувшие и возродившиеся надежды, сгоревшие и воставшие из пепла мечты, исчезнувшие в дыму пожарища и вновь вернувшиеся фантазии, одним словом все то, что в последние полгода и последние полчаса все они вместе прожили. Слави смахнул рукой с глаз внезапно навалившуюся усталость, вытер влажную ладонь о линялые джинсы и подмигнул. Подмигнул всем и ни кому конкретно. Диди прижалась к своему гризли плечом и заглянула ему в лицо. Слави одной рукой обнял за плечи Диди, другой Алекса и пробормотал не совсем понятное окружавщим его френдам, задрав голову к небу и подставив лицо горячему солнцу:
-Ни хрена Славка, мы им еще насрем...

1999 – 2005 г.г.
Прага.