Преодоление. Ч.1. Прыгуны. Гл. 31. Надёжная охрана

Глава 31. Надёжная охрана

Тула. Зареченский район. Пожарная часть №22. Начало ноября 1999г.

Виталий Калюжный, он же «Кашалот», сидя за рулём автомобиля, юрко маневрирующего во множестве теснящихся собратьев, ритмично подскакивал на ягодицах в комфортабельном кресле. Короткорукий молодой человек, выёживающе кривлялся и размеренно подёргивал пухлыми плечиками, самозабвенно отдаваясь ритму музыки, раздававшейся в напяленных на его головёнку стереонаушниках. Он бодренько урывками пошлёпывал себя правой ладонью по одутловатой ляжке и небезыскусно инупору порывался вполсилы подпевать чуть ли не мальчишеским контртенором. (Даже когда он просто с кем-то разговаривал, у собеседника, не вглядывавшегося в его обличие, по незнанию могло возникнуть воспринимание, будто бы беседует с малолеткой.) А меж тем импортный черырёхколёсник, лавируя, ловко увёртывался от неминучих столкновений, чудом находя проезд в загромождении транспорта. Можно беспристрастно обосновать, что наш герой наслаждался своей грубовато-пройдошливой манерой езды. Его жесты, повороты и наклоны … выполнялись неохотно, но и были непринуждёнными, а наряду с этим невероятно прыткими. Почти не удерживая в кистях, в коротких и толстеньких пальчиках, он довольно-таки поворотисто управлялся с «баранкой», хватко пользовался рычагом скоростей. Коротенькими ножками особь мужского пола расчётливо и взвешено перебирала педали своего металлического любимца. Мыслилось, будто бы стремительно несущаяся «железяка на колёсах» и этот моложавый пройдоха — одно целое.

Свернув с улицы Октябрьская на улицу Теплова и проезжая (по левую руку) здание районного суда, а по правую, строение экзотариума, рядом с которым, у самых ворот владений, красуется «памятник тёще» в виде тираннозавра (прозванного так городскими шутниками), Виталий Калюжный абсолютно невпопад вдруг избыточно газанул (будто бы чего испугался!) и тут же отпустил акселератор. Иномарка, безостановочно преодолев три сотни метров, небезопасно проскочила нерегулируемый перекрёсток, засим вихрем катясь по инерции, миновала Дом культуры Тульского оружейного завода. Далее, «Бумер» в секунды пронёсся повдоль забора заводского квартала и послушливо подкатил к участку шоссе возле трёхэтажного пожарного депо. Задавака-водила, обладатель короткостриженого ёршика, суетно оглядываясь по сторонам, по-боевому вывернул на обочину шоссейки и безо всякого промедления умеючи, прямо-таки ухарски, затормозил.

Новостройка пожарной части, с важностью позировала посреди окружающих владений. У входа, на самом видном месте, подошедших посетителей привлекала внимание вывеска, на которой печатными позолотными буквами возвещалось, что это есть «самостоятельная военизированная охранная пожарная часть №22 города Тулы», а ниже ко всему прочему аббревиатурой дополнялось пояснение о пребывании части под юрисдикцией МВД РФ.

Но да вернёмся к нашему герою и вкратце внесём некую объективку. По жизни, с самого отрочества, Калюжный помышлял стать артистом. Цирк его привлекал и притягивал! Он даже себе предписывал этакое призвание. Потому как ещё на общешкольных сценических выступлениях, ибо участвовал при школе в самодеятельном кружке, обожал перед широкой зрительной аудиторией представлять фокусы. И недурственно получалось. И, кстати, у него была шикарнейшая коллекция таковых, переданная ему родным дядюшкой. Правда родственник был самоучкой, но дяде-трудяге ничто не помешало зажечь в молоденьком сердечке племянничка, собственную некогда несбывшуюся мечту. Позже, Виталик даже, намереваясь во что бы то не стало добиться высокой цели, окончив десятилетку отправился учиться в городское цирковое училище на артиста оригинального жанра. Он уже видел себя в образе иллюзиониста, уже грезил известностью — славой! Но в итоге, по стечению обыденной лени и алчности, а также других жизненных мелких обстоятельств, всё-таки в конечном счёте из него получился просто жулик. Расписывая набело, Калюжный сам когда-то тянул службу в этой части, ещё в старом пожарном депо, занимая должность пожарного. Но парнишке всегда манилось обладать изобилующим количеством дензнаков (что вполне обосновано оправдывается), а посему он был вынужден, по-плохому, уволится из охраны. Дело в том, что по началу перестройки новая подработка в образе торгаша на вещевом рынке, в которую он вписался, никак не увязывалась с мнением начальства. Ибо позиция начальника до мозга костей была пропитана коммунистической идеологией. Не мог командир военизированной части закрывать глаза на спекулятивную деятельность сотрудника Органов. И Виталик был поставлен перед жёстким выбором. И он сделал его.

Сегодня же, он притащился на встречу с бывшими сослуживцами, со своими давнишними приятелями (хоть с опаской и некоторыми оговорками … но он таковыми их считал!) А те — пусть и не стопроцентно, но когда-то прозывались дружками-коллегами. Они в бывалошное время вместе чуть ли не сотню пожаров потушили и, наверное, «не один пуд соли съели». Это были Виктор и Николай. Промеж нами будет припомнено: известные нам, как Мотор и Винчестер, соответственно. Ребятки достаточно долгий срок трудятся в этой «пожарке» в качестве огнеборцев. В спортзале этой «пожарки» они совместно и тренируются по рукопашке. Практикуют спарринги … в общем, оттачивают своё каратэ в дни дежурств и в выходные.

Небрежным движением, расторопно сдёрнув с головы аудиопредмет и бросив в кресло, он выбрался из салона бээмвэхи. Благоуханно потянулся, разминая повращал плечьми и — растроганно оглядел когда-то «родненькую душеньке» местность, хоть и проработал в новом пождепо лишь полгода. Легонько тюкнул дверцей и, отойдя на пару шагов, при помощи специального устройства, похожего на пейджер, нажатием кнопки замкнул автомобиль и поставил на сигнализацию. В подтверждение сего действия в автомобиле что-то обнадёживающе крякнуло. (Кстати, такой сервис в те времена считался небывалой крутизной!)

Пружинистым шагом мужчина устремился внутрь строения. Он уже благословлял заветный час. И как заядлый картёжник, любитель перекинуться в преферанс, был уверен, что у него при данной раздаче на руках «Флеш рояль». «Надёжные ребята! До зарезу нужны такие!» Авантюрист давненько мечтал присовокупить этих бояк к собственному дельцу. «А то, что за охрана нынешняя? Размазюки какие-то!» Переступая порог организации, размышлял Кашалот, ненамеренно скукожившись ликом от воспоминания внедавне выстраданного унижения (даже по спине мурашки пробежали!). Прежние секьюрити, предоставленные крышей, оказалась не на высоте. Но право! Откуда эти бугаи-охраннички, неповоротливые и тупорылые, могли предположить о табуне залётных безбашенных гастролёров?! Он тогда лишился не просто огромной суммы денег — его обчистили под метёлку. Да и «тварюги» поизмывались вволюшку. Кашалот поймал себя на мыслишке, что он полгода назад, ещё при открытии лохотрона, этого своего разводилова с напёрстками, вскармливал, прямо-таки, безотвязное волеизъявление. Уже тогда думал о приглашении на выгодную вакансию именно этих, многократно проверенных, «дружбанчиков». Скованность его одолевала, трусость охватывала в общении с лиходеями. В том и загвоздка! «Чересчур уж высокомерны ребятки. Самомнение завышенное. Самодовольства в навал. Амбициозность зашкаливает! Впрочем, может у них своих заморочек бессчётно? Что им мои подгоны да подогревы!» Терялся в догадках он. Стесняться-то стеснялся, да вот. «Нуждища задавила — к стеночке подпёрла! Кого брать-то, если ни этих дьяволят?!» Он невольно вспомнил, как однажды Витяка играючи осадил троих мордатых, нагрянувших в пожарку выбивать из Виталика должок: в три чиха расправившись — быром уладив столкновение. Сегодня Кашалот приехал, дабы обмусолить с дружками «наипристойнейшее предложеньице», дабы «отблагодарить выручателя, да евонного дружка». Никогда Кашалот не слыл — неблагодарным!»

А Виктор и Николай и в самом деле зарекомендовали себя как великолепные бойцы, «каратисты» — так уважительно их величали в пожарке коллеги-сослуживцы.

Калюжный надумал пройтись по первому этажу, дабы прошвырнуться через гараж (воеже вдохнуть волнительное благоухание давно минувшего). Ну, или — может, там они? Ему до дрожи в теле приятным ожидалось прогуляться в той извечной (оставшейся в монументальной памяти) круглогодичной и неизменной прохладе «ихнего» слабоосвещённого гаража. По которому безугомонно скучал, и теперь та — старая прохлада обдавала его, совсем не позабытой, душевной теплынью. Он балдел, вдыхая через ноздри благодатный дух. Да куда там! Тащился, проходя мимо стоявших в ряд и «почивающих богатырским сном», различной модификации пожарных автомашин, чем-то всегда напоминавших ему — могучих железных коней. И сейчас, старым порядком, те самые «машинки» распространяли до боли знакомый запашок бензина и дыма. Минуя воображаемые прелести пережитого, он увидел копошащегося у ремонтного верстака над тисками и зажатой в них какой-то деталью, с напильником в руках, пожилого водителя одной из автоцистерн, Антоныча. С которым они прекрасно знались.

— Здоровеньки булы, Антоныч! Где Витяка с Николашей? — чрезмерно радостно осведомился он.

Тот, не оборачиваясь и не меняя позитуры, занятый кропотливым делом, молча потыкал ручищей, большим пальцем указывая наверх.

— Ага! — буркнул визитёр и, шмыгнув в дверную амбразуру, засеменил мельтешащими шажочками по ступенькам на второй этаж. Взвившись по лестничным маршам и запорхнув в коридор следующего этажа, он спервоначалу уловил звуки работающего телевизора в комнате отдыха, и хотел было ринуться туда, но расслышав знакомые голоса в столовой, поменял направление. Миновав раздевалку и влетев в обеденный зал, он обнаружил искомых дружков сидящими, в усладе и спокойствии, за неприбранным столом. Видно они тока-только закончили трапезу и разомлело теперь рассиживали за безгласной беседой. Растянув на афише обширную гримаску удовольствия и таким образом выказывая приятность дружеской встречи, Кашалот нарочито жизнерадостно возгласил:

— Приветствую доблестных воителей! — и попрошайнически протянул (ладошкой кверху) пятерню к одному из близ сидящих.

— Надеюсь, ты грабли помыл и хорошенько? Думаю, помылил и прополоскал?! Протягиваешь-то. — Шуткой, с обыкновенно въедливой интонацией, прозубоскалил Виктор, нехотя и осмотрительно, но всё ж таки протягивая пришедшему руку. Он всегда контактировал с Виталиком свысока и нимало заносчиво. Особенно после заступничества.

— Что ты, Витюха?! Продезинфицировал. — Непоколебимо отреагировал посетитель, привыкнув к грубоватым хохмочкам Виктора.

— И моську утёр? — мухортя нос в поддержку дружка поинтересовался, рядком сидящий, Николай.

— А як же! Ты за кого меня держишь, шайтан? — автоматом цепляясь за его лапу и, игнорируя неотёсанность талдытни дружков, вознегодовал Виталик, стараясь держаться так же раскованно, как и они.

— Как там свояченица-то твоя поживает? Оклемалась, поди, апосля давешнего? Ха-ха … — понарошку озабоченно, но и вновь не без высокомерия спросил Николаша.

Пару лет назад на пухленькую и мягенькую особу, на свояченицу — младшую сестрёнку его благоверной, которая владела сетью коммерческих палаток, наехала банда пришлых бандюков (вылезшая откуда-то с периферии). Крышей — та своевременно не обзавелась и занималась предпринимательством неподконтрольно. Вынужденная, внезапно возникшими трудностями, она обратилась за помощью к зятю, ибо дорывчатые охальники потребовали непосильную мзду. Вот тогда-то по предстательству Виталика, по его звонку, Мотор и Винчестер прикатили к месту разборок, а приехав влёгкую (разумеется не бесплатно!) без долгих разъяснений разрулили спор — своеобычно и немногословно. Почитай экспромтом! Они в считанные секунды нокаутировали пятерых заезжих грубиянов и наглецов, этаких крупненьких «комбайнёров»! Кстати, они тогда с этих горе-рэкетиров срезали немаленький оброк: и за нахальство, и за беспредельщину, и, конечно же, за моральный ущерб потерпевшей.

— Да ладушки! — отмахнулся Кашалот, и сразу хотел было перебраться к волнующей теме.

— Ты-то, чуть не обкакался … — с явно издевательским оттенком хмыкнул Виктор. Создавалось впечатление, что он не очень-то уважал приехавшего бывшего сослуживца.

— Кто — я?! — было возмутился Виталик, однако соизволяя ублажить себялюбство Виктора, чтобы подогреть поостывшие отношения ввиду длительного разобщения, он тенденциозно обозвал его представителем универсальной касты профессиональных японских шпионов, распрекрасно зная, насколько тот честолюбив и жалует всякоразные лестности. — Да охолонись ты, ниндзя!

— А что ж тады губищи-то дрожали и корявки тряслись … с похмелюги, что ль?! — не унимался Виктор-Мотор.

— А то с чего ж ещё! Именно … — начал оправдываться Кашалот, и собирался было уже расписать прикольную зарисовку попойки, взабыль произошедшую неделей позднее в Алексине, когда он был в гостях у родни, но преследуя цель сближения, смягчился признанием. — Ну да, имелся грешок … малость очканулся тада. — И вдруг примечательно посерьёзнев как бы приосанившись, с бравадой (маленечко нагловато) оседлал свободный стул, с разворота заскочив как на коня и навалившись на спинку как на гриву, заговорил снова. — Слухайте сюды, братата! хорош зубоскальничать. Я у вас тут не от скуки нарисовался. Предложение имеется, бакшиш на закорках притаранил.

Не обращая внимания на ядовитость подковырок, Виталик неотступно вершил загаданное. Он разумел, что крыша крышей, но хороша такая защищённость его ремесла лишь при наезде адекватных налётчиков, придерживающихся общепризнанных бандитских правил. Которым достаточно назвать погоняло главы банды крышующей его точку и сразу перебранка заминается, неуточнённости рассеиваются и — без шума и пыли моменталом рассасывается любой эксцесс. Но в нынешнее время слишком много нарождается случайных, скоропалительно образовавшихся шаек и кодл гопников — куда как с более озлобленными и оголодалыми участниками. Из глухомани, из «сумрака заводей в кипучую действительность реки бытия» вливаются совершенно никому неизвестные бандформирования и группировки. Такие, что ли — одноразовые. Им бы сорвать куш — да в кусты. Приходится и хуже! Новоиспечённые бандиты, как правило — из молодых, нередко вообще плюют на устоявшиеся предписания и ведут дела дерзко или даже — безбашенно, злокозненно идя на необоснованный риск, лишь бы занять свою нишу под солнцем. Иначе говоря, каждый день требуется экстренная высоконадёжная защита и ради спокойствия (умонастроения!) вполне разумно на этом основании не поскупиться.

— Ну-ну, выкладывай. — Не сосредотачиваясь на подковырках и запиливаниях напарника, ухмыляясь, старший из дружков покровительственно рыкнул. — Что стряслось? Кого-то снова разжаловать треба?

— Да нет. — Еле сдерживая эмоции и крепясь содержать солидный вид, затараторил Кашалот. — Желаете, ничего не делая, хорошенькие бабосы каждый день срубать?

— Каждый не каждый, потому как работу свою — мы, в отличие от некоторых, — иронически посмеивался старшой и, с малозаметным кивком сотоварищу, проворковал, — бросать не собираемся. Давай уж, делись накипевшим — шо там у табэ? —

— Я не буду особо утруждаться уговариванием, — закаменелым голосом затрещал Кашалот. Психически подустав и даже несколько разочаровавшись в проводимых переговорах, но и будучи компетентным в их немногословности и корыстолюбии, он замыслил не разглагольствовать по пустякам и, рассчитывая на наблюдательность и собственный изноров в прочитывании психологии людей, плотоядно запел. — Согласитесь не согласитесь, столкуемся не столкуемся — это, будет ваш личный промах. Двести американских рублей в день … каждому. — Говорил он победоносно и неколебимо, сам восхищаясь собой. В конце концов, выбрав такой тон сознательно. «Бабки-то не малые!» Рассуждал он. «Себе, подсчитать, в убыток. Захотят эти «борзые псы» иметь эти двести баксов в день, значит так и будет. Нет, так нет. А плакаться … это не входит в мои планы … это не моё инженю. Что я девчонка-актриска какая?!» И Виталик под занавес провёл двойную сплошную черту под своим «ангажементом». — Завтра, опосля вашего дежурства, ровно в десять утра я буду ждать вас у часов Главпочтамта. Опоздаете, — ваша запара …

Он замедленно и глубоко задумчиво встал, как бы обшаривая глазами стол, будто что-то выискивал или чего-то боялся забыть здесь. Наконец отвёл глаза от застольной беспорядицы, где вповал грудились тарелки, ложки, кружки … и — вытянувшись в струнку опустивши руки по швам, зашагал на выход. Да и сгинул с глаз долой так же негаданно, как и нагрянул.

Продолжение следует ...