СТРОГАНОВ 1

СТРОГАНОВ 1
Давайте-ка мы с вами, дорогая моя читательница, вернёмся опять к Николаю в Русановку, дабы понять, как всё это завязалось. Несмотря на все мои ухищрения, несмотря на все мои старания очень запутать сюжет, закрутить действие так хитро, чтобы перехитрить всех писателей, которые творили до меня на белом свете, ты, прелестница, наверное помнишь, что Колины друзья решили помочь ему стать мало-мальски приличным электриком. Ты, милая моему сердцу читательница, самая миленькая из всех милых, а ведь только для тебя я так сильно стараюсь, для тебя, а не для чересчур возомнившего о себе, бестолково растратившего многие из своих отличий и достоинств, читателя, так вот, ты, наверное, помнишь, что друзья Коли помогли ему отремонтировать дом. Вот с этого мы и начнём воспоминание.
- Послушай, Коля! – обратился как-то Алёша Строганов к Николаю. Был последний вечер рабочей недели. Ему только что удалось объяснить Коле основные принципы работы защитно-регулировочного устройства, поддерживающего в водонапорной башне постоянный уровень воды и защищающий электромотор от опасных режимов работы. Довольный сообразительностью своего ученика, Алексей решился провернуть ещё одно дельце, которое он вынашивал в себе достаточно давно для того, чтобы ему вызреть и дойти до необходимой кондиции. – У меня к тебе есть одна небольшая просьба.
- Я весь внимание, - расслабленно и доброжелательно произнёс Коля, доливая пивом оба стакана. – Даже не просто слушаю, но и обещаю сделать всё, что будет зависеть от меня, -добавил Коля, вгрызаясь в сухой хвост вяленой таранки и прихлёбывая пиво.
- Да тебе ничего не надо будет делать, - произнёс Алёша, с наслаждением обсмактывая рыбье пёрышко. Они сидели в ещё не окончательно отремонтированном домике смотрителя водокачки, который Константин Михайлович, папа Иры Русановой, определил Коле для жилья. На столе, поверхность которого вместо скатерти застелена была старой газетой, стояли бутылки с пивом, порезанная вяленая рыба и хлеб. Никакой сервировки, только газета и нож. Уголь в печке горел преотлично, заливая весь дом приятным теплом. Оба друга только что приняли душ в ванной комнате, а теперь накачивались свежим пивком с рыбкой сушёной.
- Так на кой фиг, в таком случае, тебе моё разрешение? Ой, какая прелесть эта твоя таранка, такая ароматненькая, что оторваться невозможно. Я, наверное, огрызки себе под подушку положу. Буду спать и нюхать её, и буду во сне представлять себе, что пиво пью, - Коля ещё раз взял свой стакан и медленно, с удовольствием процедил сквозь зубы пару добрых глоточков пива. А потом продолжил. – Бери и делай, что задумал, вот и все дела.
- Нет, без твоего ведома никак нельзя, - крутанул головой Алёша. – Я, просто, обязан ввести тебя в курс дела, - он последовал примеру Коли и тоже приложился к пиву. – Как это можно: в твоём доме делать и без тебя? Ведь это касается непосредственно тебя самого.
- Ну, в таком случае, чего темнить? Бери быка за рога и вводи меня в этот самый курс, - усмехнулся Коля.
- Согласен, - тоже улыбнулся Алексей. – Приступаю. Твой дом почти готов. Осталось отштукатурить, побелить и покрасить.
- Наверное, так, - согласился Коля. –Тебе виднее. Я в этом не силён.
- Так вот, - продолжил Строганов. – Я хочу, чтобы эту работу сделали не городские женщины, которых собирается привозить сюда Боря, а местные.
- Уловил резон, - поднял палец Коля, сигнализируя тем самым, что он понял суть проблемы. – Разумно. Зачем из города везти сюда то, что есть тут, на месте. И второе, зачем отсюда вывозить то, что и тут пригодится? Я говорю о деньгах, которых в городе много, а здесь не очень. Их же можно отдать своим, поселковым.
- Да ты, просто, гений проницательности. Давай чокнемся. Я бы тебя расцеловал за твою сообразительность и доброту, вот только боюсь, что ты меня не совсем правильно поймёшь, подумаешь, что я окосел. Не будем целоваться и обниматься. Оставим это на прощание. Итак, ты всё правильно уловил. У городских и без нас найдётся работа. Город большой, где-нибудь, что-нибудь да отыщется, -Алёша поднял свой стакан, предлагая Коле чокнуться. – Давай выпьем за твою сообразительность, чтобы она никогда не иссякала. Будь здоров.
- Согласен. И тут же предлагаю встречный тост, - Коля направил свой стакан к стакану Алексея. – Давай выпьем за твою деловую хватку, чтобы она у тебя была как у бульдога – мёртвой.
- Э нет, так не пойдёт, - Алёша отвёл свой стакан в сторону. – Нельзя к тостам относиться так легкомысленно и беспечно. Если мы будем разбрасываться тостами налево и направо, то они скоро закончатся, и нам придётся пить как тривиальным алкашам.
- Я в-в-в-восторге от твоей чудовищной силы сообразительности, - тут же согласился с ним Николай. – Снимаю свой тост с повестки нашего заседания до следующего раза. Да, а на чём мы остановились? О чём мы говорили? – Коля поставил стакан на стол. – Я что-то позабыл.
- Мы говорили о женщинах, - поспешил на помощь другу Алёша.
- О женщинах? Неужели? Надо же, куда с тобой уже занесло! – удивился Коля, потирая лоб. – Это же самый больной и жгуче животрепещущий вопрос каждого производственного заседания. Ужасно сложный вопрос. Но с чего это мы вдруг заговорили о женщинах? С какой стати? Ну, ладно, ты женат. Поэтому твой интерес к этому предмету можно понять. Но, ведь, меня интересуют не столько женщины, сколько девушки. Согласись, разница весомая. Но лично меня интересуют не все девушки, а только одна. А если попробовать выразиться ещё точнее, то меня сильно тревожит вопрос: а девушка ли она? Очень больной вопрос. Если хочешь, я могу пояснить свою тревогу. С женщиной у меня уже произошла одна совсем даже малоприятная история. Я больше не желаю своим фэйсом об этот тэйбл. С меня очень даже достаточно. Пусть другой играет с ними в эти игрушки. Я не желаю быть сотым или десятым. Даже вторым не тянет. Хочешь, я расскажу тебе эту историю?
- О чём? – усмехнулся Алёша. – О неприятности? Об одной неприятности? Да у меня их в жизни было столько, что если я тебе начну о них говорить, то к утру не уложусь. Нет, нет, ты не подумай, что я тебе хочу пожаловаться на мою жёнушку. Нет, она… вот только никак не пойму, почему она, совсем ещё девчонка, решила выбрать меня? За что мне такой подарок от Бога? Ведь, я не достоин его. Моя жена, моя Оксаночка вышла за меня девочкой, и я против поезда попру, если он ей вздумает чем-то угрожать. Нет, Колян, ты прости меня, но ты ещё слишком молодой, чтобы свои приключения называть неприятностями. Пусть в твоей жизни никогда их не будет. Давай-ка, лучше, я тебе подробнее растолкую о том деле, с которого и начался разговор. Согласен?
- Давай.
- Так вот, слушай. Есть у меня соседка. Очень хорошая женщина. Поэтому ей и не везёт. Работала в городе в отделе технического контроля на машиностроительном заводе, - не спеша начал рассказывать Алексей. – Потом началась эта дребедень. И самолёты, которые они выпускали, аналогов которым во всём мире не было и нет, выпускать перестали. Нет, заказов был полный портфель, но с какой-то, ну абсолютно непонятной для трезвой головы, дури завод разделился на два отдельных предприятия и практически остановился. Многих рабочих или поувольняли, или отправили в бессрочный неоплачиваемый отпуск. А директора сдают корпуса в аренду, выполняют малый ремонт машин, которые летают за границей. Имеют на этом хороший доход, поэтому им совершенно до лампочки проблемы предприятия. Их абсолютно не интересует тот факт, что если новые самолёты не строить, то старые отомрут и завод никому не будет нужен. Они себе клепают крупный капитал, который позволит им жить и совсем без завода. В общем, предприятие хиреет быстрыми темпами. Скорее всего, что кто-то в Москве решил прихватить себе перспективное предприятие по дешевке, и начал разваливать его. Ну, ладно, ну их на фиг. Главное заключается в том, что она оказалась без работы. А муж её работал лодочником здесь, на базе отдыха. Ловил рыбу и продавал её, имея на этом весьма неплохие деньги. Но озеро наше очень коварное. Однажды разыгралась жестокая буря. Он не успел на своей моторке добежать до берега. Наверное, увлёкся. Слишком хороший улов оказался. В общем, после бури нашли разбитую о скалы лодку. А потом нашли и тело. Семья осталась без кормильца. Представь: дочь заканчивает институт, а сын в шестом классе. Обуть, одеть, накормить. Марина, дочка её, сразу перешла на заочное обучение. Но в нашей школе часов для неё нашлось совсем немножко. Денег у них на жизнь, сам понимаешь, сильно не хватает. Они по случаю подрабатывают ремонтом квартир. А тут ещё этот дурацкий пожар. Так для меня нехорошо получилось: вроде бы ничего плохого не сделал, а чувствую себя виноватым. Стыдно соседке в глаза смотреть.
- А что за пожар? Что случилось?
- Да, понимаешь, кто-то решил припугнуть меня красным петухом, да впотьмах, наверное, всё перепутал. Забирался с огородов и попал к моей соседке. У них сгорело всё подворье. Мне очень неудобно перед ними. Наказать хотели меня, а пострадала женщина с детьми, люди, которые к нашим разборкам не имеют никакого отношения. Мне так неудобно. Вот поэтому я и прошу тебя за них. Тебе ведь всё равно, кто твой дом будет ремонтировать. А им помощь хорошая. Заказ по нашим деревенским меркам солидный. Для них это будет хорошей помощью. Я пытался предложить им деньги в качестве компенсации за ущерб, но соседка не взяла. Они гордые. Ну, так как? Ты не возражаешь?
- Да конечно, - согласился Коля. – Пусть ремонтируют. Мне без разницы. А помочь твоей соседке я всегда с удовольствием. Это, для меня, – будто я тебе лично помогаю. Да здравствуют мир и дружба между друзьями и соседями. А с чего это ты решил, что это не случайный пожар был, а поджог? И почему именно у тебя хотели подпалить, а не у них?
- Да ты понимаешь, в ту ночь у нас в посёлке было несколько пожаров. И у всех один почерк. Во-первых, поджигали бутылками с самовоспламеняющейся смесью. Во-вторых, огонь возникал по очереди, сначала в одном месте, потом в другом, потом в третьем. Как будто кто-то на машине ездил и бросал бутылки. Когда заполыхали подворья, люди стали просыпаться и выскакивать на улицу. И машину этих сволочей засекли. Но они успели смотаться. И загорелись дворы только наших людей. Кто-то решил предупредить нас, чтобы мы не мешали им. Вот поэтому мы и решили, что хотели подпалить именно меня, да ошиблись. Не местные были людишки, чужие.
- А кому вы помешали?
- Видишь ли, в нашем плодосовхозе сейчас происходит серьёзная реорганизация, - начал объяснять Алексей. – Люди тяжело, через суд выбили свои земельные паи. И теперь стала перед нами серьёзная проблема: что дальше с землёй делать? Выявились три основные группы пайщиков. Те, кто всю свою жизнь хвосты заносил перед начальством, кто сам ничего не умеет, а только лицемерить и выслуживаться научился, те за то, чтобы всё оставалось по-прежнему. А что это значит? А это значит, что из района или из области нам пришлют своего человека, который и для себя украдёт, и с начальством поделится. Поработает такой прохиндей годик, сколотит себе на «Лэнд ровер круизёр» или «Лексус», и его в другое место перебрасывают, а нам следующего на прокорм присылают. Они нашу землю в аренду чужакам отдают, а те из неё выжимают всё до последней капельки. Земля наша богатейшая, много денег позволяет заработать, но после такого варварского отношения, конечно, истощается. А наши гастролёры сливки собрали, нам как собакам косточки бросили, и дальше полетели на своих джипах. Те из наших поселковых, кто работать не умеет, а только воровать научился, быстро приспособились, научились в мутной воде рыбку ловить, а работящему человеку обидно: твою землю насилуют и грабят, а ты ничего не делаешь. Как же так? Это всё равно, что человека, которого я люблю, насилуют и грабят, а я спокойненько так веду себя. Я специально не говорю, что имею в виду мою Оксаночку, и уж тем более ребёночка, который скоро у нас появится. Это для меня такая тонкая, такая чувствительная тема, что я прячу её от всего, что окружает нас. Эта тема открыта только для Господа. Он сказал, что человеку надлежит родиться от Духа Святого. Вот я и доверил Ему всю свою жизнь, свою любовь. А я – человек. Я ничего не могу. Я не знаю, что будет через пять минут. Я не способен ни предотвратить, ни поправить. Поэтому всё самое ценное я доверил Ему. И я прекрасно понимаю, что в этом моё, можно сказать, нахальство. Но это моя жизненная позиция, и я не отступлю от неё. Хоть режь меня, не отступлю. Для меня нет альтернативы. Так, только так, и никак иначе!
- Да ладно, успокойся, я всё понял, я согласен с тобой, я тоже стараюсь жить именно так, - улыбнулся Коля, потягивая пиво. – Вот только я не согласен, что это нахальство. Я думал, что это…
- Стоп, - перебил его Алёша, взмахнув таранкой. – Только не надо высокопарных слов. Я боюсь их. Я называю себя нахальным совсем не потому, что бравирую или на самом деле считаю себя нахальным, а потому, что как-то раз на исповеди попытался высказать эту свою точку зрения, но священник указал мне на неправильность такого образа мышления. Поэтому я это своё мнение высказываю уже во второй раз, тебе. Не знаю, чего это я решил так открыться? Наверное, это во мне сильно накипело. Мне трудно стало носить в себе это. Я долго об этом думал, но моё представление о путях построения счастливой семейной жизни не только не изменилось, но ещё больше окрепло.
- Да ладно, не тревожься. Я тебя отлично понимаю, - кивнул головой Коля. – Я сам примерно так старался думать. Вот только у меня не было такой решительности. Я вот одного не могу понять: что в твоих словах священник нашёл неправильного? Мне кажется, что твой подход единственно правильный и непогрешимый.
- Да понимаешь, когда я на исповеди начал делиться с ним своими сомнениями, он попросил меня уточнить то, что я имею в виду. Ну, и началось. Я сказал, что ничего не боюсь и абсолютно уверен, что бесам не одолеть меня. Вот это моё убеждение священник и назвал нахальством. Я попытался сказать ему, что я расцениваю себя как ценную бисеринку в сокровищнице Господа, а Он сам велел не бросать бисер свиньям, поэтому они мне и не страшны. И после этого я вынужден был выслушать такое длиннейшее нравоучение, такое неконкретное и оскорбительное для меня, что я боялся идти на следующую исповедь. И потом, когда я готовился к причастию, я поймал себя на том, что ищу в себе недостатки для того, чтобы дать возможность священнику проявить свою власть надо мной. Будто собаке косточку, чтобы она сильно не кусалась. Плохо, конечно, но всё именно так. А из песни слова нельзя выбрасывать –песни не будет. Я подумал, что священнику просто необходимы мои грехи, и при этом, всегда новые, потому что он с удивлением смотрит на меня, когда я говорю о том грехе, в котором исповедовался у него в прошлый раз, мол, почему ты опять грешишь? А где я наберу столько грехов, чтобы каждый были всё новые и новые? А он так тщательно копается в них, перебирает, дотошно рассматривает. И показалось мне, что они ему очень нужны, так как без них он может почувствовать себя лишним.
- Ой, ты знаешь, я тоже как-то поймал себя на том, что для меня встреча со священником также тягостна, как и встреча с инспектором гаи, - засмеялся Коля. – Они для мня почти ничем не отличаются. У них одинаковые интересы в отношении ко мне. Я много думал по этому поводу и пришёл к странной мысли. Может быть, некоторые даже скажут, что она еретическая. Не знаю, говорить тебе или нет?
- Я что, недостаточно был откровенен с тобой? – рассердился Алексей.
– Ну что ты? Я совсем не это имел в виду, - взмахнул рыбёшкой Коля. – Я думал, что тебе не интересно в моих еретических опусах копаться.
- Ничего, давай, выкладывай. Сравним твои опусы с моими и посмотрим, кто сильнее в опусах запутался.
- Ты понимаешь, я как-то подумал: Бог всемогущий, Он всё знает, ну зачем Ему мои ошибки? Он и так их знает. Сомневаюсь я, что Он хочет копаться в моих нехороших делишках. Из этого вывод: не Богу мои ошибки нужны, а мне самому. Это как бы собственная диагностика. И если ты не нашёл в себе потенциальную каверну, изъян какой-нибудь, то он в тебе так и останется, а потом, в критический момент этот изъян сработает и приведёт к катастрофе.
- Всё правильно, - согласился Алексей. – Я тоже именно так думал. И какой вывод ты сделал? Ведь именно это и должно происходить на исповеди. В чём дело?
- То, да не совсем. – задумчиво пробормотал Коля. – Я подумал, что человека надо воспринимать как некий механизм, только во много и много раз сложнее. Тогда Церковь можно уподобить авторемонтной мастерской. И если человек не ходит в церковь, то он не подаёт заявку на ремонт себя, тогда и до поломки недалеко.
- Очень интересно, - кивнул головой Алёша. – Мы с тобой потом это ещё обсудим. Ты от вопроса не уходи.
- Так я к нему приближаюсь, - сказал Коля. – Тогда, получается так: я хожу вокруг машины и ищу царапинки, вмятинки, плохо закреплённое зеркальце и прочую всякую чепуху. А в это время у моей машины есть такие скрытые неисправности, которые скоро приведут меня к аварии. А я хожу и протираю спереди фары, а сзади номерной знак.
– Вот! – вскричал Алёша. - Наконец-то я услышал от тебя здравую мысль. Ну, и что? Ты серьёзную неисправность нашёл?
- Да вот, как-то никак не могу ничего путного придумать, - вздохнул Коля. – Нутром чувствую, что есть что-то такое, что мы все не замечаем в себе. Но что это такое, я никак не могу найти.
- Молодец, - произнёс Алёша, устало и даже как-то отрешённо глядя в угол. – Я знал, что ты умница, что в тебе что-то есть. Только ты ещё слишком молодой, чтобы понять эту простую вещь.
- Какую?
- Послушай мой вопрос. А в зависимости от твоего ответа на него, я дальше с тобой и говорить буду. Безусловно, Бог – Всемогущий! Почему же Тот, Кто создал Вселенную, галактики, наше Солнце и Землю, позволил мерзавцам не просто убить Своего любимого Сына, но и подвергнуть Его такой мучительной смерти? Ведь, мне, когда я представляю себя висящем на таком кресте, становится жутко! Я абсолютно не уверен, что мог бы выдержать такое. Мне страшно даже представить себя висящим. Почему же Всемогущий позволил им это? Неужели нельзя было как-то иначе? Неужели нельзя было, если и убить, так побыстрее? Почему такие страшные муки? Какой смысл?
- Ну, наверное, невозможно иначе, - поёжился Коля. – Ведь Он – Спаситель. Он взял грехи людей на Себя. Именно в этом наше спасение. Сказано же…
- Я знаю, что сказано, - перебил его Алёша. – Я тебя спрашиваю не о том, сказано это или не сказано. Я тебя спрашиваю о смысле того, что сказано. Ты объясни мне: зачем так страшно? Неужели иначе нельзя?
- Наверное, нельзя было, - нервно произнёс Коля. – Иначе бы не было спасения. Он понёс наши грехи. Он взял наши грехи на Себя. В этом смысл спасения. Я не пойму, что ты от меня хочешь? Это же всем известно.
- Вот! Наконец-то я от тебя услышал то, что говорят все! – Алёша поднял вверх указательный палец, словно поставил столбик указательного знака. – Все говорят! И всем стало ясно! И не надо задавать вопросов! И не надо копать глубоко. Он спас нас, и всё, и хватит, и не приставай ко мне с такими вещами, с такими вопросами, ответы на которые всем известны. Но я – тупой! Я не пойму. Мне ничего не понятно. Потому что, если я сам себе произношу это моё объяснение этому страшному явлению, то мне становится так жутко, что жить не хочется. Мне страшно жить. У меня скоро малютка появится на свет. И когда я представляю, что я должен допустить смерть моего ещё не родившегося дитяти ради спасения, да пусть хоть самого наилучшего из всех людей, хоть самого прославленного, самого гениального человека, который может продвинуть всю цивилизацию вперёд на много тысячелетий, хоть меня самого, я с ума схожу от страха. Да пусть лучше меня самого убивают и истязают, чем я допущу, чтобы мой ребёночек хоть одну слезиночку уронил. Пусть все его беды падут на меня. Я ни за что на свете не хочу смотреть, как страдает мой ребёнок, потому что я люблю его. А иначе никакой любви и нет. А иначе – торговля: вот цена, которую я плачу, а в ответ – спасение. Баш на баш! Да не хочу я в этом участвовать. Я хочу любить, а не заниматься товарным обменом: страдания моей любви – на чьё-то спасение. Я не говорю, что мне не нужно спасение! Нет! Я не хочу погибать! Я хочу, чтобы Он меня спас! Я на Кресте кровь Его от ран на ногах целую, за то, что Он меня спас! Но меня потрясает та цена, которую Отец отдал за моё спасение! Я не хочу, чтобы всё было так страшно! Давайте сделает это как-то иначе, не так страшно.
- Но ведь это уже произошло, - испугался Коля. – Разве можно что-то сделать по-другому?
- А машина времени? Ведь есть же идея о том, чтобы временем можно было управлять. Этот хренов Эйнштейн предложил нам обращаться со временем, как с куском тортика: время можно растягивать и сокращать. А почему бы нам не повернуть его немножко вспять? Вернёмся назад на пару тысячелетий, и сделаем всё без этого страшного, дикого ужаса. Ведь мы же такие культурные, ведь мы такие интеллигентные, нам нравится красивая музыка, мы обожаем балет, на котором девочка высоко поднимает ножку и показывает всем, что там у неё между её прекрасными ножками. И мы восторженно хлопаем и платим немалые деньги. И попасть на такие спектаклики могут только избранные, только достойные. Билет на такой спектакль мне не по карману. Ах, какие мы высокоразвитые. Ах, какие мы состоявшиеся. Ведь мы же не хотим, чтобы нас называли сволочами. Ну давайте же вернёмся и сделаем наше спасение не таким страшным. Я не хочу, чтобы меня спасали таким ужасным способом. Надо же что-то изменить, чтобы не было этой мерзости: мучительной смерти Спасителя. Неужели моё желание является извращённым?
- Алёша, что ты такое говоришь? – всё больше и сильнее пугался Коля. Он начал думать, что у друга с головой что-то не то. – Какое ещё путешествие во времени? Ты это серьёзно?
- А разве Эйнштейну не за это нобелевскую дали? – усмехнулся Алёша.
- Но это совсем другое дело. Это научная работа. Эта работа может помочь решить некоторые научные проблемы, а те, в свою очередь, помогут создать человечеству что-то новое, открыть новые горизонты для своего развития.
- Например, супер модерновый унитаз. – усмехнулся Алёша.
- А что плохого в этом? И это тоже нужно, - пожал плечами Коля.
- Очаровательная картина: свинья свиньёй, но на шикарном унитазе. Нет уж, дудки, без меня.
- Да чего ты к Эйнштейну со своим унитазом привязался?
- Да ты вдумайся. Вот сейчас ты обо мне начал думать, что у меня крыша поехала, когда я заговорил о том, чтобы вернуться назад на пару тысячелетий для того, чтобы избежать мерзости, - грустно и устало произнёс Алёша. – Ты меня за сумасшедшего принял. Я тебя понимаю: действительно бред. Но вот Эйнштейн говорит о манипуляции временем, и ничего, достоин нобелевской премии. Это что, логично? Логичен вывод: если говорить о манипуляции временем для колбасы или унитаза, то это достойно поощрения. А если для абстрактного и никому не понятного спасения, то – жёлтый домик. И ты что, хочешь мне сказать, что это логично? Да иди ты тогда со своей логикой подальше от меня.
- Нет, ну ты как-то странно говоришь, - обиделся Коля. – Ну что тут поделаешь? Ведь это объективная реальность. Ведь это проверенный, подтверждённый экспериментом научный факт. Против науки идти глупо.
- Да никакой наукой там и не пахнет, - вспыхнул Алёша. – Ничего научного. Глупая, детская ошибка.
– Ты о чём? – опешил Коля.
- О чём, о чём, - пробурчал Алёша. – О том же, о чём и ты. Об этой галиматье, которая именуется теорией относительности. Бред сивой кобылы. Именно кобылы, потому что теорию эту разработала жена его, а он дал ей крышу своим именем, чтобы все проглотили побыстрей. И сработало.
- Ничего не пойму, - закрутил головой Коля.
- Чего ты не поймёшь: про жену или про саму теорию?
- Ладно, с женой не хочу разбираться. А вот с теорией: ты хочешь сказать, что она неверная?
- Так, ладно, давай разберёмся серьёзно. Я буду считать, что в теории этой разобрался немножко получше тебя, поэтому ты слушай, а когда поймаешь меня на ошибке – остановишь. Майкельсон провёл замечательный, чистенький эксперимент, из которого следует, что скорость света равна триста тысяч. Всё так, всё правильно. Надо было зафиксировать это как факт, и всё. И ничего бы не было. Я имею в виду, что не было бы той галиматьи, которая называется теорией относительности. Сиди и не дёргайся. Без твоих рыпаний сейчас всё объясню. Представь, что я сижу на берегу, и к моим ногам приходит волна. Скажи, можно определить от чего она пришла: от камня, который кто-то где-то там, далеко так, что и не видно, бросил в воду, или от катера, который режет воду своим носом?
- Ну, не знаю, не думал об этом, - пожал плечами Коля. – Но если подумать, то наверное нельзя.
- Обращаю ваше внимание, молодой человек, на ваши же слова: не думал об этом. Это очень широко распространённое свойство человека: не думать, но иметь мнение. Это так легко и неутомительно. Где-то что-то услышал, и сразу принял к пользованию. Так легче жить. Теперь по теме. Конечно же невозможно отличить. Волна порождается, предположим, твёрдым телом, и если не принимать во внимание релаксационную фазу на границе перехода от твёрдой составляющей к жидкой, то характеристики волны: амплитуда, частота и скорость распространения, определяются только свойствами самой воды, а не источника возникновения волны. Согласен?
- Ну, в силу моих способностей, могу сказать, что я не нашёл в твоих рассуждениях ничего, что противоречило бы моим представлениям. Только скажи мне: что из этого следует?
- А из этого следует факт: не важно, с какой скоростью движется лодка. Волна, оторвавшись от лодки движется с той скоростью, которая определяется свойствами воды. И только! И больше ничего! Ничего не надо придумывать.
- Ты хочешь сказать, что и свет тоже, - Коля широко раскрыл глаза от изумления.
- Я попросил перебивать меня только в том случае, если произнесу что-то такое несусветное, алогичное, чушь какую-нибудь. – усмехнулся Алёша. – Позволь мне продолжать так, будто я и не понял, что ты только сейчас начинаешь думать по настоящему вопросу. Так вот. Представь себе, что летучая мышь рисует себе картину окружающего мира. Она рисует эту картину с помощью звуков, которые она улавливает. И вот, летит сверхзвуковой самолёт. Как ты думаешь, звук приходит к мышке со скоростью звука или со скоростью самолёта?
- Конечно же со скоростью звука, - быстро ответил Коля. – Тут и спорить не о чем. Иначе скорость самолёта не называлась бы сверхзвуковой. Такой самолёт летит, обгоняя собственный звук.
- Логично, - кивнул головой Алёша. – Так мы с тобой и к окончательному выводу скоро доберёмся. И как ты думаешь, образ самолёта, который рисует мышка в своём воображении: реальный или мнимый?
- Конечно же мнимый, - так же быстро ответил Коля.
- Так какого же тебе ляда тогда надо? – засмеялся Алёша. – Эйнштейн сделал нас слепыми, как летучие мышки. Он заставил нас жить в мнимом мире. Скорость света равна триста тысяч, и всё, и больше ничего. Всё нормально.
- Не понял, а в чём же ошибка Эйнштейна? – задумчиво спросил Коля. – Ну, пусть скорость света равна триста тысяч. Так что из этого? Я не пойму, в чём весь сыр бор? Из за чего весь шум?
- О, это только так кажется, что ничего особенного в этом нет. Там, дорогой мой, чёрная, страшная адская бездна! Современные учёные ни за что не примут этот вывод. Он для них абсолютно неприемлем. Они его боятся как кот воды. А человек истинно от Господа не может принять вывод этой страшной теории.
- Ничего не пойму, - крутанул головой Коля. – В чём тут дело? Ты можешь толком объяснить?
- Ну, ладно, слушай. Если свет ведёт себя подобно звуку, то он – волна. А раз он волна, то он распространяется в упругой среде. А раз он распространяется в упругой среде, то никакого разбегания галактик, никакого расширения Вселенной, никакого коллапса. Ведь, из теории Эйнштейна следует, что наступит конец Вселенной. Не будет ни пространства, ни времени. Всё сожмётся в одну точку. Всё исчезнет, всё погибнет. Погибнет и Бог! Потому что для Него не будет места. Потому что исчезнет само понятие места. Ничего не будет. А потом всё начнётся снова. И тогда, может быть, будет позволено быть или проявить Себя Творцу! Если, разумеется, Бог будет достаточно лоялен миру. Какая жуткая хреновина: Творец Вселенной не сможет Места найти для Себя во Вселенной! Какая галиматья! И с чего это? Только потому, что Эйнштейн сказал, что скорости, выше скорости света, не бывает. И для этого ввёл, абсолютно искусственно, не своё, а Лоренца, дурацкое преобразование. Ведь, даже не своё. Взял чужое и с его помощью небрежно позволил своей бывшей жёнушке сделать из нас придурков. И получил за это нобелевскую, которую разделил напополам со свей бывшей.
- А как же быть с законом Хаббла? – с недоумением спросил Коля.
- А закон Хаббла очень прекрасен. Никакого разбегания галактик, никакого расширения Вселенной, которое приводит к всеобщей смерти. Хаббл не убивал жизнь. Это глупость.
- Но как же тогда объяснить закон Хаббла?
- А очень просто. Следи. Энергия связана с частотой с помощью постоянной Планка: чем больше частота, тем больше энергия. Это – факт. Частота обратна длине волны. Это тоже факт. Итак, если энергия уменьшается, то это ведёт к увеличению длины волны. Вот тебе и красное смещение. И не надо за уши притягивать эффект Доплера. Он здесь ни в чём не виноват. Кто-то очень хитрый закрыл нам доступ в тонкий мир.
- Ничего не понял. Но я тебе верю. Так что это даёт?
- Нет, ты, наверное, сначала хотел спросить: как это получается? Объясняю. Свет идёт от далёкой галактики. При этом каждый фотон теряет часть энергии. Ведь он проходит в упругой среде, поэтому потери неизбежны. Особенно при прохождении вблизи очень массивных тел. Потеря энергии вызывает увеличение длины волны. Вот тебе и закон Хаббла. И не надо за уши притягивать разбегание галактик. Никакого смертельного ужаса коллапса.
- Ну что ж, я рад, что ты мне подарил освобождение от смерти. Да здравствует жизнь.
- Да здравствует вечная и счастливая жизнь, - подтвердил Алёша. – Пусть смерть идёт к тем, кто её ищет. Итак, никакой машины времени не будет. Я не сумасшедший. Ничего уже нельзя изменить. Муки Господа на кресте видел Отец, а около Креста стояла Мать Господа. Она смотрела как умирает Тот, Кого Она носила, Кого Она кормила. И Отец, и Мать любили Сына. Разве это редкость? Каждая мать любит своё дитя. Каждый родитель должен любить своего ребёнка. Должен. Но каждая ли мать, каждый ли родитель присутствуют при смертных муках своего любимого ребёнка? Остался маленький вопрос: зачем? Почему путь к нашему спасению такой страшный? Да и в чём спасение?
- Что ты имеешь в виду? – насторожился Коля. – Ты не веришь в спасение?
- Как я могу не верить в спасение? Ведь Он спас меня. Но если Господь спас нас, то почему не спаслись некоторые? Разве спасся Гитлер? Или Ленин со всей своей бандой? Или чикатило? Что произошло? Почему спасение их не достигло? Разве действие Господа не обладает полнотой воздействия? Не смог их спасти?
- Перестань говорить такие вещи, - возмутился Коля. – Они не захотели спасения.
- Успокойся, я не собираюсь хулить Бога, - взмахом сухой рыбёшки Алёша прервал возмущение друга. –Успокойся. Я считаю, что Бог нуждается в нашей поддержке. Я хочу защитить Бога от нападок. Но для этого я должен понимать смысл содеянного Им. Мне трудно слушать выступления наших священников, будь то с амвона или на экране. Осипов меня угнетает. Это «Задорнов» в богословии. Сколько уничижения и насмешки. И самое главное: типичная «говорящая голова», сам задаёт вопрос, сам отвечает, сам оценивает аргументацию. Абсолютно одностороннее движение. А если отвечает на вопросы по запискам, то говорит таким языком, таким тоном, что уточняющих вопросов и задавать не хочется. Очень любит акцентировать внимание слушающих на уже широко известных фактах, умело обходя проблемные тонкости: долго может распространяться по шаблону «днём светло, потому что солнце светит, а ночью темно, потому что солнце скрывается за горизонтом, и резко уменьшается количество прямых солнечных лучей». Его не интересует: понимают ли его слушатели или не очень? Самовлюблённый академический лектор, абсолютно не учитывающий того, что перед ним сидят люди слабо разбирающиеся в богословии. При этом делает вид, будто до него не дошло ещё, что само богословие остановилось в своём развитии полторы тысячи лет тому назад, так и не решив фундаментальных проблем. Он очень много прочитал, в отличие от священников, которые вообще Библию не читали.
- Нет, - опять возмутился Коля. – С тобой невозможно разговаривать. Ты так сыпешь страшными словами, совершенно не обосновывая их. Так же нельзя говорить!
- Да? Ты в этом уверен? Ты считаешь, что я болван? – Алёша замолк и, прищурившись, упёрся взглядом в глаза другу. – Сейчас, я попробую хоть чуть-чуть обосновать свои выпады. Но сначала я тебя научу кое-чему. Будь осторожен, я собираюсь припереть тебя. Скажи мне, пожалуйста, с какой формулировкой осудили Господа на распятие?
- Что ты имеешь в виду? – опешил Коля.
- Ну вот, теперь нам предстоит немного поговорить о юриспруденции. Скажи мне, чей закон более гуманен, более совершенен: человеческий или Божий?
- Конечно Божий.
- Согласен. Скажи мне пожалуйста: они совместимы?
- Не понял.
- Чего не понял?
- Не понял: о чём ты спрашиваешь.
- Ну знаешь, проще этого у меня ничего нет. Я тебя спрашиваю о совместимости закона человеческого и закона Божьего.
- Да как я могу знать это? Человеческих законов много. А Божьих законов, - Коля вдруг умолк.
- Ну, мальчик мой, чего же ты перестал чирикать?
- А что ты имеешь в виду под законом Божьим? – после некоторого раздумья произнёс Коля.
- Ты что, никогда не слышал, что в России когда-то преподавался закон Божий?
- Конечно слышал. Ну, и что? Ведь, там много чего всякого говорилось и писалось. О чём ты спрашиваешь?
- Во-первых, почему Осипов не сказал, что один из пунктов закона, который дал нам Господь, это – не будь многословен. Сам Осипов ненавидит этот пункт, потому что обилием слов пытается прикрыть свою неосведомлённость о том, что сейчас делает Бог.
- Час от часу не легче. – застонал Коля. – Прошу тебя, не надо пока ничего новенького. Скажи мне о совместимости, а я обещаю поблагодарить тебя, если найду в твоих словах что-нибудь ценное, или прекратить разговор.
- Ого. Ты ждёшь от меня что-нибудь ценное. Но, ведь, прошло два тысячелетия. За это время существования богословия они уже всё должны были обсосать до последней косточки, ибо в противном случае возникает вопрос: а чем они всё это время занимались? У меня по этому поводу, конечно, есть ответ. Но, боюсь, он опять у тебя вызовет, мягко говоря, раздражение. Итак, я заявляю тебе, что законы человеческие абсолютно несовместимы с законом Бога.
- Ну, об этом я и без тебя догадывался, - пробормотал Коля.
- Однако поднялся на меня, заявляя, что мой вопрос непонятный. Поясняю. Несмотря на обилие законов человеческих можно утверждать, что все они зиждутся на презумпции невиновности: человек изначально считается невиновным, виновность его надо доказать, наказание должно быть неизбежным, оно должно соответствовать тяжести преступления, то есть – адекватным. Так?
- Я не юрист, но думаю, что всё именно так, - кивнул головой Коля.
- Продолжаю. Божий закон зиждется на совершенно противоположных постулатах. Они просты и прекрасны: человек изначально виноват, но вся его вина безусловно прощается ему. Кроме хулы на Духа Святого. И никакой неизбежной и адекватной кары. Вот такие мои соображения. Скажи, ты когда-нибудь слышал об этом?
- Как-то не удалось, - смущённо, но с улыбкой произнёс Коля. – Благодарю тебя. А в чём заключается вина человека? Я только и слышу, что человек грешен. А в чём состоит грех, так никто и не говорит. Все говорят о первородном грехе. Но это же совершенно непонятно. Даже по человеческим законом я не должен отвечать за то, что сделал другой человек. А ведь незнание уголовного кодекса не избавляет от ответственности и наказания. Но уголовный кодекс я могу и почитать. Грех же на человеке висит с момента рождения, но никто не говорит о сущности греха. И вот, настанет Суд. Я приду на суд, и меня будут судить за то, чего я не знаю. Так ведь это же даже по человеческим законам несправедливо. Получается, что человеческий суд более гуманен, чем Божественный. Но этого же не может быть. Где выход?
- Молодец. Всё именно так и есть: никто не говорит. А кто должен говорить? Священники, Осипов, - Алёша сделал паузу. – Но они молчат. Священники не знают Писания. Осипов Писание знает хорошо, но ничего не говорит, потому что не знает, что говорить, потому что за два тысячелетия богословам было некогда разбираться в этих тонкостях. Им было некогда. Они боролись друг с другом за пальму первенства, потому что на веточках этой пальмы растут большие листочки денег. Но оставим их. Итак, первородный грех. То, что я тебе сейчас скажу, это плод моих рассуждений. Я открыт для критики. Но сначала завершим изначальный вопрос: с какой формулировкой Господа предали смерти?
- Слушай, я сейчас начну говорить, но потом окажется, что я опять сотрясал воздух зря. Скажи мне, а я оценю.
- Первосвященники сказали: как Он может такое говорить? Так?
- Ну да, они такое говорили, - после некоторого раздумья произнёс Коля.
- А может быть, ты знаешь ещё что-нибудь? Давай, не стесняйся, говори, может, я что-то упустил.
- Да нет же, мне кажется, что всё именно так и было. Конечно, по поводу причины распятия много сказано, но главная их претензия, по моему мнению, заключается в том, что Он называл себя Сыном Бога, - подтвердил Коля.
- Прошу только учесть, что я говорю не о причине, которая побудила их предать Его смерти, а о том, что они сказали, когда Пилат спросил: в чем вина Его? Итак, они сказали: как Он может такое говорить!? Для чего я тебя пытаю? Дело в том, что я часто слышу такую фразу, обращённую ко мне: как вы такое можете говорить?! Так вот, я прошу тебя, будь осторожен. Произнося эту фразу, ты рискуешь попасть в дурную компанию. А ведь древние правильно говорили: скажи мне кто твой друг, а я скажу кто ты. Теперь об их компании. Ты можешь доказать мне противоправность их действия? Доказать их преступность можешь? Не голословно, а по факту нарушения ими закона. Можешь?
- Но они убили Сына Творца, - пожал плечами Коля. – Чего же ещё больше?
- Нет, так не годится. Это твоё или моё мнение, что они убили Наследника? - Алексей локтями опёрся о стол и уставился тяжёлым взглядом в глаза Николая. – Но они считают нас с тобой сумасшедшими, а себя они считают защитниками Бога. Они старались оградить народ от ереси, то есть спасти людей от гнева Бога. А я хочу доказать, что они нарушили волю Бога. Мне продолжать? Хорошо. Слушай. Они ждали мессию, Который станет царём и избавит их от гнёта римлян. Для того, чтобы исполнить их хотения, мессия должен воцариться надолго, может быть, даже навсегда. Я не сомневаюсь, что именно на такой вариант они рассчитывали. Если исходить из того презрения, с которым они относились к римлянам, не гнушаясь, впрочем, использования власть римского императора в своих низких, а точнее говоря, мерзких целях, а именно: интриги и провокации; так вот, они своей конечной целью имели мировое господство. Нет, мессию они хотели получить в собственное пользование навсегда. Это очень важно для понимания того, о чём я хочу тебе сказать. Итак, они ждали мессию для исполнения своих далеко идущих хотений, не имеющих ограничения во времени. Ну что ж, не они первые, не они и последние. Это всё подготовка к главному. А вот теперь главное. В своих хотениях они опирались, конечно, не на свои слова, но на слова пророка. Ты догадываешься, о ком я говорю?
- Кажется да, - кивнул головой Коля. – Ты имеешь в виду слова Михея о Вифлееме?
- Да, - согласился Алексей. – Скажи мне их.
- Ну, я, конечно, не раз слышал, читал и перечитывал, но цитировать не хочу, так как могу немножко и ошибиться.
- Разве у тебя нет Библии?
- Есть.
- Ну, так принеси и прочитай мне.
- Да зачем? – воспротивился Коля. – Я и так всё помню почти дословно.
- Нет, ну позволь мне быть немножко не очень хорошим, -стоял на своём Алексей. –Ну прошу тебя: принеси и прочитай.
- Ой, ну ты и точно, порядочный зануда, - недовольно произнёс Коля, однако встал, принёс Библию, сел, открыл её. – А какая глава у Михея, ты не помнишь? Кажется пятая. Ага, вот, второй стих: И ты, Вифлеем – Еврафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдёт Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных. Ну вот, всё понятно: Владыка Израиля придёт из Вифлеема. Ты доволен?
- Ты уверен, что это всё? – Алексей тяжело смотрел в глаза Николаю и молчал.
- А что ещё надо? – поёжился тот. – Что я не так прочитал? Владыка Израилю придёт из Вифлеема.
- Вот это меня и поражает в вас, - вздохнул Алексей и опять взялся за рыбёшку и пиво.
- Да в чём дело? – не выдержал Коля его молчания. – Ты можешь хоть что-нибудь сказать?
- Ах, тебе сказать что-нибудь. Тебе хочется услышать хоть что-нибудь. Причём, априори имеется в виду, что это что-нибудь должно быть позитивом. А где его взять при этой вашей страшной слепоте? Ладно, ладно, не кипятись. Ты пойми меня. Я уже не пацан. Я точно знаю: что легко входит, то легко и выходит. Что человек получает задарма, того не ценит. Человек проснулся утром, сходил на унитаз, промыл, пошёл на кухню, набрал воды, поставил на огонь, поел, попил и отправился исполнять свои хотения. Так? Всё нормально?
- Ну, а что ты здесь нашёл особенного? – пожал плечами Коля.
- Конечно. Что особенного здесь? Всё это само собой разумеется, всё это очень обычно. В общем, бытовуха. После всего этого человек бежит и делает из себя состоявшуюся личность: добывает из земли всё, что ему надо, строит дороги и заводы, выпускает машины и унитазы. Он считает, что всё вокруг – собственность того, кто первый схватит и запатентует, а остальные потом должны ему деньги платить, потому что он первый запустил туда свои грёбалки. А вечером он идёт в театр и платит немалые деньги, чтобы посмотреть, как Аннушка бросается под поезд, и аплодирует этому. Он с умилением смотрит, как муж говорит своей жене, что он любит её, просит её помолиться Богу не очень ясно о чём, а потом спокойненько душит свою возлюбленную. О, какой восторг! Но вот муж успешно придушил свою жёнушку, поэтому нормальный человек после спектакля покупает для своего любименького животика колбаску, которая должна быть лицензирована и сертифицирована, в общем, всё должно быть по высшему разряду, никаких непроверенных, сомнительного качества добавок. Ну как же? Это же для пуза! Для самого главного органа! А вот если для сердца, то никто и не заикается о лицензии на производство и сертификации ингредиентов. Да о чём речь? Гигиена сердца? Да никто об этом сейчас и не думает. Человек встаёт утром и садится на унитаз, потом промывает. Всё нормально? Ой ли? Я даже пока не имею в виду тех, которые так и стараются, чтобы какашки из под них убрали бесплатно, по крайней мере, по льготной цене. А о том, что человек, который из под них выносит эти их какашки, имеет детей, которых надо одеть, накормить, обогреть, старается и не думать. Нормально. Бытовуха. Зачем голову ломать? А вода откуда взялась? А солнце кто сделал? Никто? Удобная позиция. Мой таракан на кухне тоже считает, что крошки от торта на кухонном столе появляются сами собой, по закону эволюции. Это же так удобно: что всё вокруг ничьё, потому что появилось само собой. Да нет же, это случайно папа Дарвина в кустах поимел его маму. Потом мама случайно сделала плохо аборт, неудачно. Так появился сам Дарвин – жертва аборта, которая по своему интеллекту ближе к обезьяне, чем к человеку. Шариков. Отсюда логическое следствие: человек не ценит благодати, в которой живёт. И постепенно человек становится глухим и слепым. Вот смотри. Из истории. Князь Игорь, которого древляне, привязав к деревьям, разорвали, представлен чуть ли не грабителем, а отсюда вывод: древляне бедненькие и несчастненькие. И великая святая Ольга слишком уж неправильно поступила. Но ведь недомыслие бросается в глаза. Следи. Князь со своей дружиной приехал в стан к древлянам и собрал дань. Глава государства собирает налог с подчинённых, которые поселились на его земле. За уклонение от уплаты налогов сейчас карают очень даже строго. Всё нормально. Собрав налог, они уехали. И вдруг Игорь возвращается к древлянам. И тут почему-то никто не обращает никакого внимания на тот факт, что возвращается к древлянам он почти один, без серьёзной охраны. Ну скажи мне, ну много ли всадник может увезти с собой? Да невозможно же. А он возвращается практически один, не только без обоза, который просто необходим при сборе налогов для содержания армии и администрации, но и без серьёзной охраны! Вывод? А очень просто. А ничего новенького. Всякий делец старается обмануть сборщика налогов. Это обычная практика. Надо только не забывать, что это преступление! Самое вероятное: уже выехав из становища древлян, дружина Игоря, подводя итоги, фиксирует, что древляне утаили налог, обманули, смухлевали. В этой ситуации надо было всей дружине вернуться и покарать их, как нарушивших договор. Игорь пожалел свою дружину, не стал разворачивать весь обоз. Поехал без охраны. Поехал не затем, чтобы, как любят сейчас представлять современные историки, ещё больше ограбить бедненьких и несчастненьких древлян. Ну что может увезти с собой всадник? Нет, он поехал сказать древлянам: ребята, что же вы делаете? Вы поселились на моей земле, а договор наш нарушаете. Давайте договоримся так: в следующий раз приготовьте то, что в этот раз утаили. И это древлян вывело из себя. Они не захотели платить. Они сказали: убьём князя, и земля станет нашей, и не будем платить ему. Произошла обычная история: с больной головы всё свалили на здоровую.
- А с чего это ты взял, что земля была не древлян, а Игоря? – удивился Коля.
- О, это очень замечательная история, - чуть ли не счастливо заулыбался Алексей. – Понимаешь, я узнал, что православие, как отдельная ветвь христианской веры, возникло в Испании, потом через Италию перешло в Грецию, а из Греции уже к нам. И я никак не мог взять в толк, как связаны два понятия: славяне, которые существовали за много тысяч лет до христианства, и православие, которому около полутора тысяч лет. Ну с чего это вдруг славянское православие пришло к нам с запада? Не буду тебя утомлять. Может быть, что-то я не совсем понял, но то, что я совсем недавно узнал, мне многое объяснило. Итак, западное православие – это догматы веры. Но оказывается, что на нашей земле, в России православие существовало задолго до Рождества Господа. Оказывается, самым древним и главным племенем славян были русы. Они владели всей нашей землёй. Они ходили на запад и по Балтике, и по Средиземному морю, торговали и воевали. Германцы, между прочим, тоже одно из славянских племён. И вот, слушай внимательно, оказывается, что славянами мы все называемся потому, что поклонялись Богоматери, имя которой – Слава! А слово правда, право – это закон. Православные – это те люди, которые жили по закону богини Славы, Богоматери. Поэтому мы у Бога – народ избранный, особый, Он нас опекает, учит, выращивает. Поэтому мы все – рюриковичи. Все русские – рюриковичи.
- Ну, ты и накрутил! – покачал головой Коля. – Откуда ты всё это взял?
- Вот тут я должен признать свою оплошность, - вздохнул Алексей. –Не помню. Прочитал, бегло глянул автора, закрыл и забыл. А потом всё обмыслил, так мне всё это понравилось, а какой источник, забыл. Кажется, это был Азарбеков.
- Фамилия что-то не похожа на славянскую, – покачал головой Коля.
- А он, может быть, славянин азиатского происхождения.
- Это что ещё за штука такая? – удивился Коля.
- А это очень интересная штука, - оживился Алексей. – Понимаешь, никакой индоевропейской группы языков на свете не существовало. Её не было, нет и уже не будет. Во-первых, центр Европы находится на Украине, а поэтому вся западная Европа – наша периферия, задворки, так сказать, настоящей географической Европы. Во-вторых, это именно русские, которые пришли в Индию с северо-запада, оставили там свой язык в виде уже умершего для них санскрита. Если взять линеечку и провести от Индии линию на северо-запад, то попадём в Москву. Конечно, в те времена Москвы ещё и в помине не было. Тогда можно сказать, что русские жили в таком маленьком райончике: от совремённой Астрахани и до Талина, который позже был отнят у нас Данией. Ладно, пусть пользуются. Пока. Бог всё поставит на свои места. Так вот, пока русские двигались туда и обратно, они много наследников оставили на своём пути. И учти, что русские были весьма миролюбивым народом: когда они пришли в Индию, то местное население не уничтожали, а заселяли землю мирно. Но очень интенсивно. Потом, когда на них напали очень агрессивные племена, русские опять ушли на запад, следы их пребывания обнаружены и на территории совремённой Турции, и Греции. А мёртвый для индийцев санскрит прекрасно живёт в Москве. Даже лаврушка Берия его не смог испортить.
- Всё это так прекрасно звучит, вот только с научными фактами не согласуется, - засомневался Коля.
- С какими это? – не поверил ему Алексей.
- Во-первых, рюриковичи – варяги. Их новгородцы призвали. Во-вторых, до русских, на земле жили другие народы, поэтому русские не имели права брать налог с других племён. Они сами были чужаками на нашей земле.
- Бред сивой кобылы, - фыркнул Алексей.
- Никакой не бред, а научный факт, подтверждённый археологическими находками. Речки, горки, отдельные места носят названия, которые им дали народы, которые и сейчас живут на них. Названия не русские.
- Ой, убил меня своей антинаучной ахинеей, - взмахнул руками Алексей. – Лови разумное слово, пользуйся, пока я жив. Во-первых, князь никогда не даёт имени речке или лесу. Имя речке дают те люди, которые ловят рыбу в речке и зверей в лесу. А князь пришёл, взял налог за пользование своей землёй и повёз товар в Испанию. Ему название берега речки надо только для того, чтобы назначить свидание девчонке. Может быть, один раз за всю свою жизнь. Князь не даёт названия речкам. Это во-первых. Это подтверждает моё соображение, а не ваше.
- А как же с тем фактом, о котором говорит сам Нестор? – весьма иронично усмехнулся Коля. –Ведь Нестор говорит, что новгородцы позвали варяга Рюрика.
- Нет, вот ты скажи мне: ты сам это читал или слышал об этом от наших самовлюблённых учёных?
- Ну, предположим, что сам не читал. Но ведь учёные не врут. Нестор так сказал.
- Спокойненько. В этом случае всё произошло точно так же, как и со словами Михея о Господе.
- Во! Правильно. Ты мне так и не объяснил, в чём там дела, - оживился Коля.
- Так потому и не объяснил, что странность-то одна и та же. Сейчас я скажу. Вот только хочется мне уточнить католический вопрос. Поясняю, почему такой переход. Всё дело в отношении к слову Писания. Вот поляки страшным образом расправились со своим братьями православными, когда предавали нашу веру в пользу католиков. Католики купили их возможностью называться королями. Поляки ведь не знали, что короли –это мажордомы, слуги царские. Для этого надо знать, что значит слово – царь. Ну ладно, это уведёт нас немного в сторону. Потом я расскажу тебе об этом. Итак, поляки предали православие за консервную банку на голове. Британская королева очень сильно постаралась подтвердить это.
- Нет, ну а британская королева тут при чём? – буквально возмутился Коля.
- Как это при чём? – Алексей аж закипел от негодования. – Когда сакишвили пошёл на Цхинвал. А тебе надо знать, что осетины являются самым древним славянским народом. Так вот, когда сакишвили пошёл на Цхинвал убивать детей и старушек, то британская королева взяла его под свою защиту. Да разве может королева брать под защиту своей короны убийцу детей? Это же невозможно! Отсюда вывод: или королева перепутала, и вместо короны одела на свою головку ночной горшок, или, если всё-таки корона была настоящей, то королева была не настоящей, а это была кукла из театра марионеток. Итак, поляки предали нас. К кому они переметнулись? Присмотрись. Ведь глава католиков называет себя понтификом, а ведь это языческое звание. Что? Мало? Слушай ещё. Господь, когда посылал апостолов на службу, говорил им: если вас не примут в каком-нибудь городе, уйдите из того города, и пыль их не берите с собой. Ну-ка, вспомни, что римляне сделали с апостолами? Отсекли голову и распяли вверх ногами на кресте. Где? В каком городе? В том, откуда поляки чечевичную похлёбку для своего пуза выпросили. Получили? Ну, теперь ждите, получите по вере вашей! Прочитайте, что ждёт тот город, который отвергнет апостола. А ты говоришь, что они Писание читают. Да ничего они не читают. Вернёмся к Нестору. Да, Нестор написал: новгородцы позвали Рюрика. Только почему-то никто из учёных не говорит, что перед этими словами Нестор пишет, что новгородцы изгнали Рюрика. Новгородцы, как и древляне, как и современные бизнесмены, не захотели платить налог с земли. Зачем платить, если можно не платить? Рюрик не стал спорить с ними и доказывать, что это плохо, что без централизованного управления не создашь хорошей армии, и прочее. Он мирно ушёл со своей земли, не стал проливать кровь. И что? Новгородское быдло торговое передралось и вынуждено было опять позвать Рюрика. Новгородцы и после этого просто взяли в привычку обижать своего князя, а потом бегать к нему и упрашивать, чтобы он пришёл опять к ним и помог им справиться с врагом. О, новгородцы – это статья особая. Страшная. Языческая. Иван Васильевич пытался их почистить от грязи, да паршивого кобеля не отмоешь добела. А то, что Рюрика звали варягом, так в этом ничего особенного нет. В то время все, кто жил на берегах Балтийского моря, в Талине или Риге, все были варягами. Так что, Рюрики – это славяне, это русские князья. А тексты надо читать, а не вырывать из них только то, что тебе хочется. Вот ты прочитал мне Михея. Скажи мне, а почему ты остановился? Почему ты не прочитал третий стих?
- Третий? – удивился Коля. Он взял опять Библию и прочитал: Посему Он оставит их до времени…
- Ну? Объясни мне, почему ты остановился?
- Я думал, что это всё.
- У меня, после таких слов, так и наворачивается вопрос: а чем ты думал? И если ты мне скажешь, что головой, то я задам тебе вопрос: а кто тебе сказал, что человек думает головой? Ведь лучшие учёные с мировым именем дружно и категорично утверждали, что человек не может думать головой. Голова совершенно не приспособлена для этого. У неё совершенно другие задачи. У головы оперативное запоминающее устройство имеет слишком маленький объём.
- А чем же мы, тогда, думаем? – удивился Коля.
- О, эта тема такая обширная, что нам в неё, лучше, пока не углубляться. Уверяю тебя, очень многие замечательные учёные рассмотрели эту проблему и успешно решили. Их вывод: человек думает совсем не головой.
- А чем?
- А не скажу. Чтобы ты сам подумал, чем ты думаешь. Вот тебе задача: найди в Библии хоть одно указание на то, что человек мыслит головой. А потом сообщишь мне. А я хочу сообщить тебе мою последнюю находку. Я долго ломал себе голову над вопросом: почему Бог допустил татаро-монгольское нашествие на нашу землю? И ответ нашёл. Их нашествие предотвратило католическую оккупацию нашей земли. Заодно и от нечисти почистились.
- Нет, я больше не могу, - поднял руки Коля. – Уволь. В меня уже ничего больше не помещается. Дай мне хоть немножко переварить то, что я сегодня услышал от тебя. Я надеюсь, что мы с тобой ещё встретимся за пивом. Вот тогда ты мне ещё раз прочистишь мозги, а может, и сердце. Прошу, давай вернёмся к тому, с чего начинали: с пожаров. О каких пожарах ты мне говорил?
- А, об этом, - не очень энергично согласился Алёша. – Так я тебе почти всё рассказал. Понимаешь, когда всё это начиналось, я работал в школе. И вот, на волне всеобщей прихватизации, в райсельхозуправлении решили для школы выделить сорок га. Они тогда разворовывали всё, что можно, да и то, что нельзя, тоже. Ну и вот, для изображения видимости справедливости они и школе выделили кое-что. Расчёт был прост как репа: никто в школе серьёзно заниматься землёй не будет, поэтому эти сорок га потом можно будет тоже поместить в надёжные руки. На общем собрании в школе, собственно, так и стоял вопрос: так как мы не сможем пользоваться этой землёй, то надо её сдать в аренду. Но тут я встал, и сказал, что берусь принести пользу школе с этой земли. В общем, путём смазывания и прямого подкупа, я стал сначала арендатором своей доли, а также бессрочным арендатором оставшейся. В нашем совхозе нашлись ребята, которые пошли по моему пути: мы организовали сначала отдельную бригаду, а потом и окончательно оформились юридическим лицом. Нам столько пришлось вытерпеть, ты себе и представить не можешь. Нас спасло то, что сам по себе совхоз еле ноги волочил. Мы на его фоне выглядели вполне даже неплохо. И потом, нас держали как наглядный пример того, что не всё нагло разворовывается, что некоторые, как ни странно, ещё держатся на поверхности. В общем, мы пока ещё не утонули, что очень сильно некоторым действует на нервы. Вот нас и решили припугнуть «красным петухом». Ведь пожары были только на подворьях членов нашего кооператива. Поэтому и я, и другие ребята уверены, что хотели сжечь мой коровник, а сожгли у Скляровых. Вот поэтому я и прошу тебя помочь мне хоть чем-то оправдаться перед моими соседями.
- Да ладно тебе, - махнул рукой Коля. – Какая от меня помощь? Я же ничего не делаю. Это ты сам всё придумал. Ты, лучше, скажи мне, что вы собираетесь делать, если ваши враги опять захотят вам устроить какую-нибудь пакость? Ведь надо же что-то предусмотреть, чтобы нейтрализовать их попытки угробить ваше дело.
- Ну, а как же! – усмехнулся Алёша. – Делаем. Конечно, пожары эти навредили, но и некоторую пользу принесли нам. Те люди, которые до сих пор стояли в стороне и пассивно наблюдали за тем, как мы стараемся выжить, а они сами старались вести индивидуальное хозяйство, одумались. Они начали понимать, что с ними могут расправиться ещё быстрее. Передушат поодиночке, расправятся, как хорёк с курами в курятнике. И пошли к нам. Так что мы после этих пожаров стали ещё сильнее. Нет худа без добра.
- Так у ваших врагов всё получилось наоборот? – удивился Коля. – Бог вам в помощь.
- Ну, а как же? – Алёша опять оживился. Ведь теперь говорили о его делах, от которых зависела его жизнь. –Люди, ведь, не все подлые, ленивые и глупые. Есть и такие, которым чего-то хочется, которые ради этого хочется готовы не побояться подлецов. Некоторым надоело кормить воров. Ну какому нормальному человеку это может понравиться? А тут такой редкий случай: попробовать самому честно заработать себе на жизнь. Да не на такую жизнь, которая раньше была, а на хорошую, честную и с добрым достатком. Вот поэтому кооперация наша крепнет с каждым днём. Мы ведь помогаем друг другу и дом поставить, и хозяйство в порядке держать. Если человек начинает хитрить или лениться, он у нас долго не задерживается, мы его отпускаем. С чем пришёл, с тем и отпускаем. Конечно же, не всем у нас нравится. Но такие случаи теперь стали очень редкими. За последние два года мы крепко стали на ноги. У нас земли уже столько же, сколько и в совхозе. А там всё продолжается управленческая чехарда, дела идут всё хуже и хуже, люди уходят. Вот поэтому на нас и точат свои зубы.
- А если они ещё что-нибудь придумают? – спросил Коля.
- Ну, во-первых, у них думалка совсем другая, -усмехнулся Алексей. – Они же головой думают. Во-вторых, у них всё построено на принципе: что сверху приказали, то и делать надо. А потому делают не старательно, но абы как. В-третьих, пожары эти не наши, местные, устраивали, а кто-то из города. И тут надо очень серьёзно разобраться, у кого это ещё появился к нашей земле такой сильный интерес? Это большой вопрос теперь для нас.
- А как ты решил, что не местные вам пожары устраивали?
- Да не пойдёт на это местный, - махнул рукой Алёша. – Ведь шила в мешке не утаишь. И как он потом жить тут будет, когда все узнают о его пакости. Нет, ему житья в посёлке потом не будет. Не дадут ему жить в посёлке. Но дело даже не в этом. Самое страшное для нас заключается в том, что пожары устраивали городские, денежные, с тщательной предварительной подготовкой. А это значит, что это совсем не баловство. Это значит, что на наш посёлок замахнулся кто-то из очень крупных. Вот это и опасно. Но оптимистично для нас то, что поджоги проведены, несмотря на подготовку, совершенно бездарно, без знания местных условий. В общем, чужаки. Не только не местные, но даже и не деревенские. Сгорело несколько стогов соломы и сена. Огня много, а вреда мы понесли не так уж, чтобы и много. Ночной фейерверк. А может, просто припугнуть хотели. В ту ночь в посёлке была замечена чужая машина. Мы попытались выяснить, к кому гости приезжали? Никого не нашли. Значит, это были гастролёры, просто приехали, покатались по посёлку, посмотрели, а под утро пожары устроили. Поэтому мы и решили, что нас кто-то из города пугает. Намекает, чтобы не мешали. В общем, проблема. Есть отчего голове болеть.
- И что вы решили?
- Да есть один весьма неплохой вариант, -Алексей удовлетворённо откинулся на спинку стула и потянулся к бутылке, чтобы наполнить стакан. – Иногда на въезде в наш посёлок выставляется пост. Там и тёплая будка с телефоном есть. При эпидемиях или на время отдыха на базе очень высоких гостей шлагбаум опускается, и машины проезжают по особому пропуску. В обществе уже давно назревает мнение, что пора там ставить дежурного от ГАИ.
- И местные власти согласны с этим? – удивился Коля.
- О, да ты глядишь в самый корень вопроса, - засмеялся Алёша. – Конечно же нет. И эта их недальновидность тоже принесёт нам некоторую пользу. Скоро перевыборы, и кое-кому руководящих деятелей администрации придётся для своей задницы подыскивать другое кресло. Но мы уже не беспокоимся, потому что организацию работы поста, как стало известно совсем недавно, возьмёт на себя завод.
- Какой завод?
- Авиационный. Этой идеей заинтересовались в Москве. Ещё в тридцатых годах, когда в Новопольске решили мастерские по ремонту и производству автомобилей и мотоциклов переоборудовать в производство самолётов, рассматривался наш посёлок как один из вариантов. Но тогда эта идея была отклонена. Некоторым высоко сидящим начальникам показалось, что посёлок слишком удалён от города. Слабые коммуникации, не было железной дороги, нет выхода к морю. Прошло время. Производство строительного камня расширилось так сильно, что провели ветку, и теперь железнодорожная грузовая платформа оказалась в паре километров от нас. При добыче камня пещеры так сильно удлинились и расширились, что противоположный конец их вышел к морю, и погрузку камня уже производят на баржи. Там грузовая пристань построена. Камень-то у нас оказался изумительный: лёгкий, прочный, тёплый, прекрасно обрабатывается. Я был в их пещерах. Это же идеальные ангары. У нас прекрасные перспективы. А в самом городе уже нет места для завода. Когда-то он стоял на краю города, а теперь оказался чуть ли не в центре. Получилось так, что побережье моря завод отнял у города: слипы и плавательные бассейны для амфибий выходят на пляж. Отдыхающие уже скоро будут загорать на крыльях самолётов. Санатории негде строить. А гул моторов! Да и для жителей оказалось очень неудобным: чтобы из Северного посёлка попасть в центр, городскому транспорту приходится совершать громадный крюк. Эта проблема уже давно кипит и пенится. Перенос завода за городскую черту уже решён. Всё дело только в финансах. Сейчас идут поиски места для переноса завода. Но выбора-то почти и нет: лучшие места заняты курортами, и получается, что кроме нашего озера его переносить некуда. К нам уже приезжала комиссия из Москвы. Всё уже решено.
- База отдыха и рёв взлетающих самолётов? – с сомнением покачал головой Коля. – Какой же тут отдых?
- А рёв взлетающих самолётов чуть ли не в центре города тебе больше нравится? – ехидно спросил Алёша. – Ну конечно же, некоторых издержек не избежать. Но если дело сделать по-уму, то положение можно сильно улучшить. Испытание и прогрев двигателей будет производиться на противоположном берегу, за поворотом. Ничего почти и не слышно будет. Кроме этого, перенос части цехов на тот берег сулит очень хорошие перспективы: меньше посторонних глаз, хорошая защита от промышленного шпионажа. Нас заверили, что ни база отдыха, ни наши поля не пострадают, потому что всё производство разместят в пещерах и старых шахтных выработках. На поверхности земли ничего не будет, кроме корпусов управления.
- Да, кстати, я давно хотел спросить у тебя: это правда, что за озером есть много не только серебра , но и стратегического сырья? Говорят, что там в прежнее время вели промышленные разработки.
- А, это, - усмехнулся Алексей. – Это считается очень важной государственной и военной тайной. Но об этой тайне все куры по посёлку кудахчут и козы блеют на лугах. Да, действительно, там богатейшие залежи. Поэтому сейчас на наш посёлок поглядывают, облизывая губы, весьма могущественные люди. Но, к нашему облегчению, в первую очередь мы стали на примете у министерства оборонной промышленности. Это должно помочь нам уберечься от хищников. К нам в последнее время зачастили высокие гости, в том числе и из органов безопасности. Пообещали, что скоро, буквально на днях поставят пост ГАИ на въезде в посёлок. Даже вопрос так не стоит: ставить или не ставить? Решили: ставить надо, но оборудовать его самой совремённой аппаратурой. Так что, мы теперь ждём, когда его завезут. Завтра или послезавтра топографы прибудут. Представители с завода каждый день приезжают. С базой отдыха хотят заключить договор на питание рабочих и жильё. В общем, потихоньку дело продвигается.
- И что? Теперь в посёлок нельзя будет въехать без пропуска? – удивился Коля.
– Ну, такие строгости ни к чему, - пожал плечами Алексей. – Въезд и выезд останется свободным, но будет автоматически фиксироваться номер каждой машины и люди в ней. Эта простая и вроде бы формальная операция для некоторых обернётся большим неудобством, так как к незнакомым машинам будет проявляться особый интерес.
- Да, дела здесь разворачиваются очень серьёзные, - задумчиво произнёс Коля, допивая пиво. – Но делам нашим это не помешает, наоборот, чище воздух должен стать в посёлке. Будем работать дальше.