Ситуст-Ра: искупление (2 том из 5)

«Ситуст-Ра: искупление» Георг Гетт

ГЛАВА I

Яркий свет ударил по глазам. Ах, ты ж, охвостье кута! Теплый воздух мягкими щупальцами обхватил продрогшее до костей тело. Каждый идущий через тоннель знал, что Сам-Ру крадется по их следу, однако сейчас это мало кого могло заинтересовать. Приятный цветочный аромат заполнил носовые отверстия кочевника, заставив вибрировать кончик хвоста. Картина, представшая перед взором Мирта, вынудила молодое сердце учащённо забиться. Они никогда не видели ничего подобного. Аруту ощущала приятное волнение, словно он собирался проходить испытания на получения статуса тога.
Просторную долину, утопающую в зелени садов и разделённую поперёк несколькими полосами серых с круглыми башнями стен, густо покрывали полусферические строения. Своей формой они чем-то напоминали шлем тога, только без гребня на маковке. Этих сооружений из белых матовых плит оказалось довольно много, кто-то из кочевников даже попробовал посчитать, но быстро сбился со счета и бросил это не благодарное дело. Словно колесные спицы по всей Ситуст-Ре проложены прямые мощеные дороги, которые соединялись между собой идущими поперек улочками. Приятная мелодия, льющаяся откуда-то с полей долетала до слуха кочевников. Как выяснилось позже: духовой инструмент из рога молодого гураму использовался сиронгами, для обозначения длительности рабочей смены. Пока не окончиться сбор урожая, специально обученные сиронги будут разбавлять лёгкими мотивами рутинное занятие сограждан. Как только стихает мелодия, смена считается оконченной, и сиронги возвращаются к себе домой. Сочная, наполненная цветами и запахами, красота долины резала глаз, даже у привычных к лесной зелени кочевников.
Воины жадно впитывали роскошное убранство Ситуст-Ры, которое скрывали от них за непреступными стенами сиронги. Мирт нервно сглотнул, послышался ропот удивления среди пленных. Воины Периферии растерянно топтались на месте не решаясь начать спуск. Они столпились у самого края, словно боялись наследить, наступив грязными сандалиями на выложенную белыми валунами дорогу. Стены, похожие на гигантских змей, у основания были, будто стежками, прошиты арками, сквозь которые то и дело сновал местный народец. От бесчисленного количества чёрных точек переходивших туда-сюда, начинало пестрить в глазах. Каждая последующая стена оказывалась выше предыдущей, а за четвёртой виднелись лишь шпили овальных крыш. Сами строения разглядеть не представлялось возможным. Ситуст-Ра, как, оказалось, занимала огромнейшую территорию, которую сикелями просто так не измерить. Мирт поймал себя на мысли, что никогда даже во сне не видел ничего похожего.
«Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Кто бы мог подумать, что их земля ничем не уступает обители богов! Не удивительно, что нечестивцы так бояться нашествия кочевников. Она прекрасна, и ни у кого из нас не хватит слов, чтобы описать все её красоты, по возвращении домой, да хранит мою аруту Великая Ра-Аам!»
Пленные воины Периферии стояли на возвышенности и, раскрыв рты, рассматривали долину, на которой расположилось самое могущественное государство известного им мира. Внутри каждой кочевой аруту тут же возникло желание остаться здесь навечно, но, правда, не в статусе пленного уранга, а в качестве полноправного гражданина. Лишь в сердцах самых рьяных противников Ситуст-Ры пылало пламя злобной ненависти. Они не поддавались на провокации Сам-Ру. Кровь погибших близких плотной пеленой застила глаза воинов.
Дома сиронгов до первой линии, очерченные по периметру со всех сторон зелёной оградой, издалека, напоминали пчелиные соты, а снующие меж них, словно пчёлы, жители Ситуст-Ры как бы подчеркивали данное сходство. Чёткая центрированная планировка била в глаза, привычным к спиральному расположению кочали, кисару. Все земельные участки занимали абсолютно равную территорию и располагались вдоль прямых как стрелы дорог, которые тянулись сквозь многочисленные арки перпендикулярно серым стенам. Они словно нити паутины сходились к самому центру Ситуст-Ры. У пленных уранга не укладывалось в голове, как можно было построить что-то подобное.
- Вот это красотища, храни меня Великая Ра-Аам! Ты посмотри, как всё блестит-то! – зашептал стоящий рядом с Миртом однорукий тога, – Сколько работы хизам, на эти крыши видать не один саяк ушёл, гореть мне на ладонях Сам-Ру, если я не прав! Так чисто, что аж плюнуть некуда, что ж мне теперь давиться?
Позади, раздался приглушенный смех.
- Да, ты посмотри, посмотри, чего они понастроили-то, немытая скорлупа Цоронга! – согласился Сароса-ох, – Мирт, глянь - воду из-под земли колесами достают. Даже черпать не надо! Вон, там. Смотри! А это, что поля у них? Что там растет, ничего не разобрать. Отсюда далековато. Вот так, да! Сиронги – значит корнееды, или что-то вроде того, разорви меня агато! Нет, ну видели это? Мирт! А цветов-то, цветов сколько! Они их верно специально рассаживают. Запах даже до нас долетает, чуешь?
- Вы посмотрите на кусты, немытая скорлупа Цоронга!
- Да они их верно режут. Ну, точно смотри! Вон ходит один нечестивец и в руках не то саяк, не то раг, отсюда не разберешь.
- А там что крутится … Похоже на колесо огромного тирса!
Юноша скользил взглядом по необъятным просторам Ситуст-Ры, прислушиваясь к эмоциональным комментариям товарищей по несчастью. Аруту кисару замерла, а по спине, поползли муравьи. Впечатление от увиденного не оставило равнодушными даже самых матёрых воинов. Тихое журчание ручьёв, аромат цветущих растений, обилие красок и света вскружило кочевникам головы. Они готовы были вечно стоять, наблюдая за мирной жизнью враждебного им государства.
Прекрасное, где бы оно не находилось, способно растрогать даже самое дикое сердце Периферии.
Наконец, Сабатаранга закончил раздавать распоряжения фарангам. Группу с пленными разделили на три части и повели вниз по разным направлениям. Сароса-ох вместе с Миртом попал в отряд агатра рампа Од-Ра. Всадники переглядывались между собой, наблюдая за тем, какое впечатление на уранга произвели красоты их государства. Да чего там: они и сами отвыкли от родной земли за то время, что провели в рампа, поэтому ехали не спеша, наслаждаясь прекрасными видами Ситуст-Ры!
С каждым шагом по вымощенной валунами дороге город сахигарлов приближался, разрастаясь в разные стороны. Очень скоро юноша не мог уже ничего различить даже за первой стеной. Сколько же они всего понастроили, эти прихвостни Сам-Ру?! Двигаясь в тесном строю, пленные ощущали на себе любопытные взгляды хозяев сотообразных токов. Появление пленных вызвало живой интерес среди жителей данного сектора. По обе стороны от кочевников маршировали фаранги, замыкала колонну группа всадников на топорисках. Агатра с рахгута ехали в авангарде. Граждане Ситуст-Ры подходили к своим зеленым изгородям и с любопытством разглядывали новую партию уранга.
Сиронги-рухра занимавшие территорию от пахотных земель до первой стены отличались более стройным телосложением, чем их воинственные сограждане. Можно сказать просто красавцы. Мирт сразу отметил про себя, что рухра настроены к ним весьма доброжелательно. Простые открытые лица с большими глазами, в которых не было ни презрения, ни злобы, ни единого намека на присутствие Сам-Ру. Ничего общего с воинами, охранявшими границы. Жители Та-Паска носили длинные туники из тонкой кожи кутов, доходившие им практически до колен. Спереди на поясе висели костяные бусы, причём у мужчин они были намного скромнее. Яркие костяшки обвивали женские шеи и голени. На руках и ногах также имелись бронзовые украшения в виде браслетов и витых колец. У некоторых женщин Мирт успел заметить небольшие костяные кольца прямо над глазами и по центру лба. Головы обматывались яркой тканью, напоминавшей усечённый тюрбан, причём у мужчин он был голубой, а у женщин жёлтый. Не один рухра не имел при себе оружия, что ещё больше удивило кочевников. Как можно чувствовать себя в безопасности, когда на поясе не висит даже примитивный кинжал, ну или на худой конец плетеная из лиан парунду?!
Попадались рухра головы, которых покрывали кожаные шапочки, сложной непонятной формы с продольными вырезами. Сквозь эти вырезы редкими пучками торчали небольшие алые перья. Головные уборы сиронгов скрывали от посторонних глаз роговые выступы – их надлежало прятать, чтобы выглядеть прилично в глазах сограждан, особенно женщинам. Ходить с непокрытой головой в обществе Ситуст-Ры считалось непозволительным варварством. Равноправие, характерное для жителей Та-Паска, подчёркивалось даже во внешнем облике. Главным критерием считалось удобство. Каждый третий рассвет одежду разносили по пунктам приёма и получали взамен чистую.
В одежде рухра не было особого разнообразия, чего нельзя сказать о цветах. Вся Ситуст-Ра включая ее граждан, это просто какая-то ярмарка красок! Все, что они носили на себе, пестрило глубиной палитры, чего нельзя сказать о многочисленных строениях. Они за редким исключением были белого или кремового оттенка, как и ровные мощеные дороги. Светлые здания в окружении сочной зелени садов и пёстрой толпы сиронгов встретили вновь прибывших уранга теплом и вниманием.
Отсутствие мощной нижней челюсти делало внешность земледельцев намного приятней их звероподобных собратьев. Хищного оскала фарангов не найти ни у одного рухра. Интуитивно Мирт сразу проникся к Та-Паска симпатией. Странный всё-таки народ эти сиронги! На одной территории уживались самые свирепые воины и миролюбивые корнееды. Перед глазами всплыла картина последней схватки с фарангами в землях ртупов. Пересекая Та-Паска, кочевники так и не увидели среди сиронгов - ни детей, ни стариков.
- Чего уставился, шевелись!
Всадник грубо толкнул древком копья замешкавшегося Мирта в спину. Кисару злобно взглянул на обидчика, ему вдруг вспомнился Рурсур – это в его стиле, хромоногий тога часто развлекался подобным образом.
- Поганые уранга, хуже гураму! Тьфу! – поддержал товарища ехавший следом сиронг, – Я бы на месте Сабатаранги сразу их отправил к Тиглуру, чего с ними возиться-то? Нянчимся на свою голову. Клянусь таронгами, намучаемся ещё с этими отребьями!
- И то, верно! Давно пора, и без уранга прекрасно обойдёмся. Они нас режут, а мы их потом перевоспитываем. Лучше бы поголовье топорсков увеличили, на этих-то хоть ездить можно, а за уранга нужен - глаз да глаз. Того и гляди, воткнут саяк в спину. Мерзавцы. И куда только исурамбу-таронги смотрят?
- А, кто тебе, собственно, мешает подать прошение на сдачу уровня. Статус у тебя приличный. Брось седло с рагом и вперёд в правление. Глядишь, и толк будет, а? Переведут, как делегата от сахигарлов в Твердыню Умра, и выдвигай там свои предложения. Серьёзно: чего ты, теряешься? Теперь у нас послабления, не зря же столько пухли от голода в рампа и проливали кровь, усмиряя непокорных уранга. С таким послужным списком и коэффициентом полезности тебе все двери открыты, служи – не хочу!
- Не, я уж как-нибудь здесь. Мне мой раг ближе. Это на любителя, знаешь ли. Как-то мой дед выдвигался в Твердыню Умра, так он сам потом просил сахигарлов, чтоб его отозвали. А у него коэффициент повыше моего будет, знаешь ли, и ступень третья. Больше подходит ахилотам. Это они всё прыгают до самой старости по секторам – те ещё бездельники, а я вот потомственный сахигарл им и останусь до того момента, пока мной не заинтересуются Хатха-Ра. Нет, не моё. Лучше Сабатаранге послужу: мне уранга по лесам гонять больше нравиться, а законы это не для меня. Скучно.
- Да, с головастыми нам точно не по одной дорожке.
Всадник, от нечего делать, ткнул бредущего рядом тога копьём в спину и улыбнулся ехавшему напротив товарищу.
- Ничего, Сабатаранга наведёт здесь порядок! Я сам слышал от Таглака-Сара, что представители сахигарлов стали сильнее в Твердыне Умра. Клянусь властью таронгов, агатра не зря нас так гнал через пески, что-то да будет! Попомни моё слово.
- Пока там есть, хоть один рухра, ничего у нас не получиться – недовольно фыркнул всадник. Он покосился на подстригавшего изгородь сиронга. – Мы там за них аруту теряем, а они тут, понимаешь ли, цветочки садят, да солот по корзинам раскладывают. Только посмотри на этих тощих неудачников! Тьфу! Ну, ничего, недолго нам ждать осталось!
Мирт, который весь путь прислушивался к беседе ехавших рядом всадников, интуитивно уловил угрозу, исходившую от них. Ещё в пути через Пояс Сам-Ру, юноша обратил внимание на этих двух сиронгов. Они часто вступали в спор с остальными, и всё время старались быть поближе к Сабатаранге. Даже не понимая речь народа Ситуст-Ры, кисару догадывался, что среди завоевателей нет полного единства - слишком очевидными оказались злобные взгляды всадников по отношению к рухра, когда их группа стройными рядами проследовала через земли Та-Паска. Озлобленные службой на Периферии, считавшие себя брошенными на задворки их красивого мира, они искренне верили в скорое переустройство существующего порядка под сильной рукой агатра. Осталось только немного подождать!
С наступлением сумерек колонна с пленными подошла к первой стене, за которой начиналась территория сахигарлов - Рах-Кулана. Повеяло холодом, сиронги накинули на плечи плащи. Мирт обратился к тому всаднику, что ехал рядом и немного понимал речь кочевников:
- Сколько рассветов нам ещё идти?
- Тебе-то что?
- Собираетесь уморить нас голодом, раздери тебя агато?
Воин не ответил, но перевёл вопрос уранга всаднику, проезжавшему мимо. Сиронг нахмурился, развернул своего топориска, подъехал вплотную к юноше, наклонился и с силой ударил кисару по лицу кулаком. Мирт отскочил, налетел на проходящего мимо ртупа, споткнулся и упал на спину, разорвав одну из сандалии. Ах, ты ж, охвостье кута!
«Ну, погоди, фокуру! Что ж мне теперь босиком ходить-то, гореть тебе на ладонях Сам-Ру, поганый нечестивец!? Еще посмотрим кто кого! Да хранит меня, Великая Ра-Аам!»
- Запомни, сиронг! Наступит рассвет, когда я с лихвой верну тебе это и повыдёргиваю всё, что торчит у тебя из пустой башки. Мерзкий фокуру! - прорычал поднявшийся Мирт.
Всаднику перевели слова кисару. Фаранги заметно оживились. Сиронг остановил ящера, хищно облизнулся, а затем древком копья больно ударил пленника по кончику хвоста. Мирт зашипел от боли, отбежал в сторону. Сахигарл направил топориска следом за уранга. Удар, ещё удар. Кисару ловко уходил от выпадов сиронга, чем не на шутку разозлил последнего. Со всех сторон посыпались комментарии наблюдавших за конфликтом сахигарлов. Всадник догнал пленника и несколько раз удачно попал кочевнику по голове. Юноша не собирался больше терпеть такое обращение даже под угрозой смерти. Несмотря на то, что руки были связаны, он ухитрился зацепиться за сбрую топориска, подпрыгнул и оседлал ящера. Сиронг даже не успел опомниться, как оказался на земле под тяжестью пленника. Кисару сбил шлем с головы всадника и несколько раз ударил по мощной челюсти, затем вцепился острыми зубами в шею противника. Пусть это будет его последний бой, но он не позволит нечестивцам издеваться над собой. Хватит! Очумев от боли, сахигарл взвыл на всю Та-Паска. Ехавший впереди агатра вынужден был развернуть топориска, чтобы лично разобраться в том, что произошло между всадником и уранга.
Мирт, сцепившись с противником, не на жизнь, а на смерть, катался по земле, в то время как фаранги при помощи копий принялись усмирять разбушевавшихся пленных. Активно применяя оружие, сиронги очень быстро разобрались с бунтующей толпой кочевников. Первая кровь уранга обагрила землю Ситуст-Ры. Особенно тяжело пришлось воинственным ртупам, которые восприняли выходку юноши как общий сигнал к действию. Они надеялись, что увлечённые схваткой сиронги не смогут уследить за пленными. Но фаранги прекрасно знали своё дело. Что-что, а усмирять бунты недовольных кочевников они умели на славу. Пока товарищи по несчастью отбивались от смертельных уколов, Мирт практически придушил, истекавшего кровью всадника. Кисару, словно клещами сжал шею сиронга и, несмотря на град, сыпавшихся на него ударов, отказывался отпускать врага. Сам-Ру дышал воину в затылок, но Мирт не придавал этому особого значения. Боль заставляла вздрагивать аруту, однако юноша решил идти до конца. Им не удастся сломить его! Стиснув зубы, он терпеливо сносил удары и лишь молил богиню о помощи.
Внезапно, в голове Мирта помутнело, кисару тихо выдохнул и потерял сознание. Руки воина ослабли. Тяжело дыша, сиронг скинул с себя тело кочевника, а затем схватился за собственную шею. Кровь стекала по округлым формам пластинчатого доспеха, капая ему под ноги. Чистая белокаменная дорога быстро покрылась темными алыми пятнами. Всадник растеряно посмотрел на командующего - Сабатаранга стоял над телом юного кисару, поглаживая рукоять каматра. Злобно сверкнув глазами на раненного всадника, агатра зарычал:
- С каких пор пленные уранга калечат моих воинов, а? Встать, когда к тебе обращается агатра Ситуст-Ры!
Сахигарл подскочил, как ошпаренный, его повело на сторону, стоявший рядом сиронг подставил плечо. Покачиваясь на дрожащих ногах, жадно хватая ртом воздух, воин пытался восстановить дыхание, чем ещё больше разозлил командующего.
- Позор! Клянусь властью исурамбу-тарангов – у него ведь даже руки связаны! Вы что, мерзавцы, перепили ругу? Встань нормально, сахигарл! Встать, говорю, как подобает воину Ситуст-Ры! Думаю, для начала понижу тебе коэффициент полезности, а там и до ступеней недалеко. Ты этого добиваешься? Совсем распустились, как я погляжу! Вас, что Таглака-Сар, ничему не учит?!
Сиронг, выпрямился, уставившись куда-то в область нижней челюсти агатра.
- Виноват, хуму, исправлюсь!
Сабатаранга поднял забрало, внимательно разглядывая стоявшего перед ним воина.
- Хуму, этот уранга слишком агрессивен. Его бы следовало хорошенько проучить. Он мне ещё в пути не понравился. Я всего лишь хотел немного сбить с него спесь. Прошу проявить снисхождение при рассмотрении коэффициента полезности, хуму.
- Сбил? Ашат-Рар, чем ты, вообще, думаешь? Мы для того их сюда тащили, чтобы перебить у самых стен Твердыни Умра? Ты в своём уме, рахгута?! Положишь этого уранга на своего топориска, а сам пойдёшь рядом. И убережёт тебя власть таронгов, если его аруту не вернётся назад! Ты всё понял всадник? Насчет ступени я ещё подумаю, а вот коэффициента ты лишился, в назидание остальным.
- Хуму, но ..., разве моя вина, что уранга не способен идти?
Сабатаранга, собиравшийся было оседлать топориска, на мгновение замер. Затем развернулся, подошел быстрым шагом к всаднику, сомкнул цепкие пальцы на окровавленном горле и прошипел:
- Юнец! Видно слишком долго ты находился среди кочевников, ну ничего. Я приведу тебя в чувство! Рахгута, Салмон-Тот!
- Да, хуму? – к Сабатаранге подъехал всадник с серебряным забралом на шлеме.
- Ступень этого гражданина?
Воин скинул с плеча походную сумку. Вытянул из неё какие-то таблички, внимательно пересмотрел.
- Вторая ступень, с коэффициентом пятьдесят, хуму! – отрапортовал всадник.
- Салман-Тот, срочно внесите в редут поправку - Ашат-Рар отправляется с уранга в каменоломни Тиглура, лишается коэффициента полезности, без права восхождения на первую ступень! Вам ясно? За исполнение приказа отвечаешь лично головой. Позже, я обговорю с тобой срок наказания. Всё понял?
- Так точно! Разрешите исполнять?
- Действуй!
- Слушаюсь, хуму!
Не на шутку перепуганный сиронг быстро заморгал глазами. Малейшая оплошность и на карьере можно поставить крест! Сабатаранга посмотрел в почерневшее от волнения лицо рахгута. Ещё немного и Ашат-Рар отправится к праотцам. Агатра отпустил жертву, повернулся к ожидавшим его распоряжений всадникам и гаркнул во всё горло, так чтобы все слышали:
- Повторяю, для тех, кому шлем давит на мозг! Ашат-Рар направляется вместе с кисару в каменоломни Тиглура, остальные живо за стену Рах-Кулана. Ещё одна подобная выходка и всё хамру отправиться следом, лишившись всех ступеней и коэффициента! Живей, я сказал!
Командующий рампа Од-Ра уставший после долгого пути, ужасно нервничал. Впереди серьёзное предприятие. Нарушение дисциплины может поставить весь план под угрозу срыва. Воин бросил взгляд на округлую вмятину, образовавшуюся на древнем шлеме юноши, глотнул ругу из поясной фляги и направил топориска в начало колонны. Попавшему в немилость к агатра воину помогли перевязать рану и оставили на дороге одного.
Смеркалось. Из темноты выехали два рамбута, которые зажигали факелы на столбах, расставленных по обочинам. Они, молча, проследовали мимо всадника, у ног которого валялось тело пленника. На дороге стало значительно светлее. Ситуст-Ра постепенно покрылась яркой сеткой придорожных огней. Музыка стихла. Работа окончена. Рухра разбрелись по токам. Ашат-Рар громко выругался, после чего легонько треснул древком копья Мирта по спине. Кисару не шелохнулся. Сиронг плюнул в сторону пленника и сел рядом с топориском. Воин столько раз, находясь в рампа, рисовал себе в воображении скорую встречу с близкими. И вот теперь, когда до родного тока рукой подать, придётся проехать мимо. Да ещё так сильно пострадал социальный статус, что скажет отец? Ящер словно разделяя переживания хозяина, уткнулся зелёной мордой ему в плечо.
- Да, отстать, ты! Не до тебя.
Свет от столбов, на которых в глиняных чашах горело яркое пламя, отразился на смоляных пластинах воина. Сиронг снял перчатки, шлем, помассировал голову через кожаный подшлемник и тяжело вздохнул.
- Теперь пока Таглака-Сар не вернётся, из-под руки Тиглура мне не выбраться! Дёрнуло же связаться с этим проклятым уранга, будь он не ладен! Эх!
Всадник поднялся, взвалил Мирта на спину ящера, привязал. Взял под уздцы топориска и нехотя побрёл вдоль стены, к той самой арке, дорога от которой вела в каменоломни Ситуст-Ры. Ящер с ношей на спине неторопливо вышагивал рядом с хозяином. Ашат-Рар с тоской посматривал на длинные полосы восьмигранных токов. На территории каждой семьи Та-Паска рядом с домом стояли два резных столба красного цвета с чашами, на которых после наступления сумерек, хозяева обязательно зажигали огонь. Особенно ярко горели ишмая-митра. Вскоре, Ситуст-Ра стала напоминать звёздное небо. Сиронги - ремесленники занимались своими обыденными делами, не обращая никакого внимания на одиноко бредущего всадника. Наступила непривычная тишина для слуховых отверстий воина, отслужившего продолжительный срок на границе с Периферией. Она давила и вынуждала прислушиваться к малейшему шороху. Но как он не старался, напрягать слух, вокруг больше не было ни криков диких ящеров, ни воплей их жертв. Давно позабытое спокойствие размеренной жизни наполнило аруту теплыми воспоминаниями. Ситуст-Ра погрузилась в сон.
Мирт, наконец, очнулся. На всякий случай, Ашат-Рар, как мог, жестами предупредил пленника о том, чтобы тот даже не мечтал о побеге. Несколько раз треснул древком по голове кисару, после чего ещё крепче затянул узлы на путах. Юноше ничего другого не оставалось, как только наблюдать за движением когтистых лап топориска, да изредка поглядывать на хмурое лицо сиронга. Сахигарлу настолько был неприятен кисару, что воин даже не смотрел на него, полностью доверяясь ящеру. Через пару сикелей, всадник свернул в очередную арку, над которой красовались выбитые полукругом символы, на фоне красного круга. Сиронг небрежно скинул юношу со спины топориска и подошел к охране из четырех воинов, одетых в синие накидки, с красными полосами, поверх мощных доспехов.
- Слава, Твердыне Умра! Я прямиком из рампа Од-Ра, по поручению агатра Сабатаранги.
- Слава, Умра, чего нужно-то? До рассвета никак переждать? Отправляйся в ток.
- Вот, пленный кисару мне приказано доставить его к хуму Тиглуру. А в ток мне пока путь заказан.
Один из воинов, что старше остальных по званию, скрылся в помещении за овальными дверьми. Он что-то стал там просматривать, перекладывая серые таблички. Ожидание затянулось. Мирт чувствовал себя довольно неуютно под пристальным взглядом сахигарлов. Скрипнула дверь. Рахгута вынес точно такую же синюю накидку как у остальных стражей, кинул всаднику. А сам подошёл и придирчиво осмотрел пленника.
- Надолго к нам?
- Одним таронгам известно, - пробубнил Ашат-Рар, одевая на доспехи накидку – Сказали дальнейшие распоряжения - на месте.
Старший удовлетворительно кивнул.
- А, как там, на Периферии-то, я уж соскучился по охносам? – спросил раздобревший от сытной жизни стражник. Маленькие глазки сверлили кисару. Толстяк подался вперёд и довольно улыбаясь, добавил, – Или не осталось уж ни одного, а? Нынче говорят спокойно там, со скуки помрёшь!
- Ага, прям, не знаем, куда себя деть. Чего сидишь здесь-то, да щёки наедаешь, подавай прошение и вперёд? Тебя вмиг отправят, а там сам всё узнаешь. Может и на тебя охноса хватит.
От подобной дерзости глаза здоровяка округлились, он крепко сжал рукоять рага и прошипел:
- Ты мне не груби, сахигарл, а то сейчас живо рядом положим - вместе с твоим вонючим кисару! Вы посмотрите на него – тоже мне горе-воин. Видно, хорошо службу нёс, раз тебя к Тиглуру-то сослали! Знаем мы вас, погонщики уранга! К нам просто так не попадают. Небось, и с коэффициентом распрощался, угадал? Здесь всадники выше первой ступени сроду не показываются.
Сиронги обступили Ашат-Рара со всех сторон, угрожающе поглаживая рукояти рагов. По всему было заметно, что достаточно всего лишь одного неверного жеста со стороны всадника, и они тут же пустят в ход мечи. Послышался сдавленный стон Мирта, воин вспомнил о приказе, развернулся, прошёл мимо стражников, гордо задрав голову. Негоже боевому рахгута связываться с толстыми тыловыми фарангами. Хватит с него на сегодня уранга. Ашат-Рар взвалил кисару на спину топориска и, не оглядываясь, молча, побрёл через арку. Ещё долго он ловил слуховыми отверстиями сальные шуточки стражей. Но предпочёл притвориться глухим, так как надеялся в скором времени выбраться из каменоломен, хоть и с нулевой ступенью. Стычка с фарангами может существенно увеличить срок пребывания в секторе Тиглура.
- Пить … пить … - простонал кисару.
Сиронг небрежно приподнял голову юноше, чтобы попытаться понять, чего тот просит. Мирт показал глазами на поясную флягу всадника.
- Ну, да! Буду я на тебя толье тратить, сейчас за поворотом будет колодец, там и напьёшься. Понял?
Кисару кивнул головой, сообразив, что его пообещали в ближайшее время напоить. У колодца Ашат-Рар удобно усадил кочевника и, зачерпнув, при помощи изогнутого рычага, немного воды, напоил пленника, после чего напился сам.
- Что уставился? Мало? Радуйся пока сидишь здесь – какая-никакая, а всё же воля! Скоро жизнь твоя станет намного интересней. Уж поверь мне! Ты даже не представляешь, что тебя ждёт у Тиглура, уранга. Надеюсь, надолго запомнишь, как перечить сахигарлу.
- Са-ба-таран-га, - медленно проговорил на языке сиронгов Мирт.
- Не-е-ет, приятель! С ним теперь ты не скоро увидишься, как и я, судя по всему. Агатра Сабатаранга наверняка сейчас нежиться в тёплой постельке, а тебя кирка да ледяные своды пещер Тиглура ждут. Понял? Тиг-лу-р! А, кому я это объясняю?! Бестолочь!
Всадник махнул рукой на кисару и отвернулся, не желая разговаривать с дикарём! Воспитанный в семействе потомственных военных Ашат-Рар как и большинство его ровесников презирал жителей Периферии. Мирт попытался повторить все сказанное за Ашат-Раром, но у него ничего не получилось. Сиронг хищно оскалился и добавил:
- Как вы вообще доживаете до такого возраста. Никчёмные пожиратели падали! Тупые, как куты, что скачут по лесам. Дёрнуло меня связаться с тобой! Ну, чего скалишься-то, может у тебя с головой не всё в порядке, а? У агатра рука тяжёлая, сам знаю. Ничего, там тебе вмиг всё вправят. Ладно, давай вздремнём: следующий рассвет не принесёт тебе ничего хорошего уранга. Уж поверь. Впрочем, как и мне.
Ашат-Рар опёрся спиной на лежащего топориска и тут же заснул. Сиронг, по привычке, крепко сжимал в руке древко копья. Связанный Мирт, так и остался лежать напротив всадника, у каменного основания колодца.
«Ну и занесло же меня, Великая Ра-Аам. Интересно, как долго нам ещё тащиться до места? Вот бы попробовать дотянуться и вырвать у него меч. Глядишь, может, что и получится?»
Кисару, гусеницей, дополз до спящего всадника. Оказавшись рядом с сиронгом Мирт ненадолго замер, прислушиваясь к размеренному дыханию врага, затем аккуратно повернувшись спиной к воину, так чтобы можно было дотянуться пальцами до рукояти рага, попытался вытянуть меч из ножен. Аруту кисару сжалось, мелкий муравей засеменил от кончика хвоста вверх по хребту. Как же ломит суставы! Неожиданно Мирт почувствовал лёгкое прикосновение к своему плечу. Медленно, ощущая внутреннюю дрожь, кочевник повернулся. На него сверху смотрел ухмылявшийся Ашат-Рар. Глаза сахигарла вспыхнули огнём Сам-Ру. В следующее мгновение кисару ощутил боль от удара вражеского кулака по лицу. Ещё раз, затем ещё и ещё. Яркая вспышка, сильное головокружение и кочевник, вновь, потерял сознание.
- Нет, ты подумай только, - прошептал всадник, обращаясь к топориску, - Ему впору готовиться к смерти, а он? Не зря Таглака-Сар, говорил про кисару, что они до жути упрямы. Мне, видно, с этим-то, слабоумным, особо повезло. Вспомнил бы раньше, может и связываться с ним не стал. А всё Шарлат-Тай! Вечно, чужими руками старается перед Сабатарангой выслужиться. Ну, ничего, больше я на его уловки не попадусь. Вот только бы теперь дождаться возвращения Таглака-Сара, сам агатра обо мне и не вспомнит. Это факт!
Постепенно сон сковал сиронга в своих крепких объятьях.
Перед самым рассветом пламя факельных чаш, прогорев до конца, практически погасло. Первые лучи света робко потеснили темноту накрывшую Ситуст-Ру. В токах пробуждалась жизнь. Сахигарлы собирались на службу, спешно покидали свои дома. Они практически шепотом общались с жёнами, которые помогали им надевать доспехи и седлать ящеров. Те, что поактивней уже успели вывести топорисков из загона и лязгая оружием, забирались в сёдла. Рах-Кулана просыпалась вслед за Та-Паска, где рухра рассредоточились по полям, мастерским и пунктам раздачи продовольствия. Вновь заиграла красивая мелодия. Наконец-то, свет добрался и до Твердыни Умра.




ГЛАВА II
Рубиновая капля крови завершила свой витиеватый путь, скатилась с руки и исчезла среди бурого мха. Ноги с трудом удавалось переставлять под тяжестью неподъёмной ноши. Возраст давал о себе знать. Тащить крупного кисару имея только одну здоровую руку, оказалось не лучшей идеей. Усталость упорно сопротивлялась желанию добраться до кочали. Оказавшись в тени раскидистого дерева, он скинул с себя окровавленное тело тога и рухнул рядом. Ещё знать бы: будет ли толк от всей этой затеи? Грудь отшельника раздувалась подобно кузнечным мехам хиза. Жажда сухими иглами скребла по горлу.
- Ну и где Яка, раздери его агато?! Чего доброго, ещё заблудится!
Зоркий Шуму сделал несколько глотков воды из поясной фляги. Затхлый привкус заставил старика поморщиться. Нужно срочно пополнить запасы. Долго на таких скудных харчах им точно не протянуть. Ртуп потряс флягу, прикидывая сколько осталось. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Облизнулся, откинулся спиной на ствол дерева. Посмотрел единственным глазом на кусты саговника, в которых копошились куты и громко выругался:
- А ну, проваливайте отсюда, мелкие пакостники! Вас только не хватало. Дёрнул меня Цоронг, отправлять это бестолковое животное за гураму! Пока он вернётся, я пешком доберусь до кочевья, а тога успеет, раз десять расстанется с аруту. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! И где его носит? Валите, говорю!
Он повернулся, поднял сухую ветку и зашвырнул в кусты. Раздалось недовольное стрекотание. Маленькие ящеры ненадолго ретировались в тёмные глубины джунглей. Они скоро непременно вернуться, но на какое-то время Шуму сможет остаться в полной тишине. Ртуп наклонился к Туру, влил несколько капель воды в полуоткрытый рот тога, после чего мельком осмотрел раны. Удостоверившись, что воин всё ещё жив, Зоркий Шуму достал из мешка несколько кусочков вяленого мяса кута, сел удобней и принялся со смаком их пережёвывать, раздумывая над планом дальнейших действий. А подумать ему было о чём. Дела их – хуже некуда!
«Ну и попал же я в переплёт, храни наши аруту Цоронг! Ведь не хотел же ввязываться в дела Напада, так нет - куда там! Всем хочется славы великого Хитро-ох-мавла. Да только такой он на всю Периферию один и другого уже не будет. Сколько раз говорил, не лезьте вы к ним. В лоб Ситуст-Ру не победить – факт! Этот плод нужно брать изнутри и очень, очень осторожно. Чего добились: вырезали всё племя?! Вот же, немытая скорлупа Цоронга! С этими разъездами всё стадо захирело, только и вожусь - то с одним кисару, то с другим. А толку-то! Прямо, как бабка, какая! Тьфу! Самому противно! Сейчас вот выходишь тога, отлежится, а дальше что? Нет, клянусь силой Цоронга, уходить надо. Пожалуй, погоню молодняк за Перевал, или ещё дальше. Там откормимся, как следует, а дальше посмотрим. А как же Мирт? Тоже верно – не бросишь же, бедолагу. Нужно мальчишку вызволять, но как? Сабатаранга и раньше-то был не слишком сговорчив, а сейчас …Да, наломали веток, не перелезть!»
Мысли старого ртупа оборвал шелест листвы. Шуму насторожился, осторожно вынул саяк из ножен. Однако на этот раз тревога оказалась ложной. На тропе из-за поворота показался семенящий Яка, позади которого грузно ступал важный гураму, вспарывая рогами густую листву. Огромное травоядное животное недовольно ворчало на мельтешившего под ногами Яку. Отшельник устало улыбнулся.
- Ну, наконец-то! Яка, живее ко мне! Ну, иди ко мне мой мальчик. Иди, иди. А я, было, начал переживать, мало ли что. Чего так долго-то, раздери тебя агато? Решил совсем вымотать старика, да?!
Зоркий Шуму ласково потрепал животное по голове, затем угостил вяленым кусочком кута. Яка был счастлив, как никогда: тихо повизгивая, он крутился рядом с неподвижным телом кисару. Отшельник поднялся и принялся осматривать седло гураму, прикидывая как лучше закрепить на нём раненного тога. Ящера ртуп специально оставил в укромном местечке, чтобы случайно не выдать своего присутствия сиронгам. И так слишком многим пришлось пожертвовать для общей цели. А как только откопал среди трупов полумёртвого кисару, отправил Яку назад за гураму. Малыш отлично справился с поставленной задачей. Пасти этих неповоротливых животных Яка был натаскан ещё малышом Уно. Только смерти под силу остановить верткого ящера. Он мог изматывать гураму до тех пор, пока ворчливый самец не выберет правильное направление.
Надёжно привязав Тура к седлу, Шуму вскарабкался на горбатую спину ящера. Он направил гураму по тропе, что вела к кочевью. Старик переживал, как бы за время их отсутствия к ним не наведались мурги. Эти падальщики Периферии должно быть уже знают о поражении союзников, а значит, могут совершить набег на земли ртупов с целью пограбить и утащить за Перевал все, что плохо лежит. Но вопреки опасениям старика, наёмников поблизости не оказалось. Сахра, судя по всему, увёл их за долину Диких Голубых озёр.
Добраться до владений отшельника удалось только с наступлением сумерек. Несмотря на упадок сил Шуму, не спешил расслабляться. Вместе с Якой он согнал в загон гураму, успевших разбежаться по поляне, за время его отсутствия. После чего наложил повязки на глубокие раны тога и принёс жертву Цоронгу. Установил ловушки по тем направлениям, откуда могли явиться сиронги, заправил меч с кинжалом. И только после того, как завершил все приготовления, уставший, измученный суетой и долгой дорогой, старик, наконец-то, лёг спать.
Проснулся Зоркий Шуму, едва только земли Периферии успели согреться светом Ра-Аам. До слуховых отверстий долетел рёв гураму и недовольное рычание Яки. Малыш, мечась из стороны в сторону, с большим трудом удерживал ящеров в загоне. Голодные охносы воспарили под купол. Они разлетались от Царогских скал по необъятным просторам Периферии в поисках новых жертв Сам-Ру. Ящеры зорко следили за всем, что происходило внизу. Пока сквозь отверстия льётся свет - всему живому на кочевых землях нужно быть начеку. С охносами шутки плохи! Никто не застрахован от внезапного нападения вестника темного божества.
Первым делом ртуп быстро осмотрел Тура, и только после этого отправился к загону с гураму. Довольствуясь скудным завтраком, он принёс жертву Цоронгу, подстрелил парочку кутов, снующих совсем рядом с границей кочевья. Чтобы племена Периферии делали, не водись в их краях такое изобилие кутов?! Настроение, лучше не бывает! Шуму слегка пританцовывал, потроша над выгребной ямой тушку ящера. Он опять на своей земле и это не могло не радовать. Когда вокруг костра, над которым суетился старик, распространился аромат жареного мяса, из кочали послышался слабый стон – Тур, впервые за все время, пришёл в себя. Ну, наконец-то!
- Эх, рановато! Как бы - не сгорело всё, тут без меня. Яка, бегом сюда. Присмотри-ка за всем, а я быстро.
Зоркий Шуму засеменил в кочали, разминая на ходу правую руку, которую ему повредил охнос. Старик слышал как, следом за ним, торопится Яка. Ртуп улыбнулся про себя. Всё же Яка больше ящер, нежели разумное существо. Что ты ему не говори, он все равно сделает все по-своему! Аруту вновь противно заныла в тоске по Уно. Воин давно наловчился, охотиться на животных используя только саяк да силки, но по-прежнему тосковал по изогнутой форме данака. Отшельник так сильно гордился, что мог обращаться со стрелами не хуже других, имея при этом всего один глаз, что отказывался мириться с новым увечьем. В тайне Шуму мечтал когда-нибудь справиться и с этой проблемой. Главное верить и все получиться!
В тёмном помещении тога казался практически чёрным, получив множественные увечья по всему телу, он потерял большое количество крови. Зоркий Шуму сомневался, что кисару сможет выкарабкаться. Слишком близок, оказался для него край тропы. Даже после зверских истязаний со стороны Рату и встречи с охносом состояние воина было куда лучше. Сиронги здорово потрепали кисару: можно сказать выбили аруту напрочь. Её жалкие остатки буквально висели на кончике хвоста и готовы были в любой момент сорваться в темную пропасть Сам-Ру.
«Нужно всё же сложить жертвенный помост. Мало ли что! Чувствую, бедолага не протянет и пары рассветов, тога уже сейчас готов ступить на тропу Цоронга. Ну, хоть уйдёт, как истинный воин Периферии. Эх, горячие головы, разорви вас агато! Говорил же! Так, нет, куда там! Сколько аруту зазря отправили к Цоронгу! Эх! И думать нечего - Ситуст-Ру так просто не возьмёшь: с нахрапа-то! Тут надо с другой тропы заходить! Тьфу ты! Опять я за старое!»
- Пить, пи …, - захрипел Тур.
- Знаю, знаю. Помолчи. Щас посмотрю, остыло, поди?
Шуму схватил стоявшую под ногами глиняную чашку, коснулся кончиком мизинца жидкости, проверяя температуру, после чего осторожно влил содержимое в рот тога. Специально приготовленный отвар, ему, периодически, приходилось разогревать, так как сок палисомы, должен оставаться всегда тёплым, чтобы окончательно не убить своим ядом кисару. Какое-то время Шуму сидел, неподвижно размышляя над всем, что произошло и, прикидывая, чем может закончиться. Периферия изменилась, и другой уже никогда не будет. Данный факт необходимо принять и решить, как быть дальше. Тога вновь захрипел. Старый ртуп опустил крючковатый палец в чашу, скорчил недовольную гримасу и обратился к Туру:
- Так и есть. Кровь кари теплее. Я это …, пока разогрею, а ты тут полежи. Хотя, о чём это я? Куда ты, денешься, немытая скорлупа Цоронга!?
- Мирт, …
- Смотри-ка – вспомнил! Лежи, говорю и помалкивай! Рано ещё тебе, рано.
Зоркий Шуму заторопился. Он чуть не налетел на Яку, который спешил к нему на встречу, так как мясо начало активно гореть. Ящер видимо всё же вернулся к костру.
- А, разорви меня агато, сжёг! Сжёг! Яка, какого Цоронга, я тебя здесь оставил, а?!
Ртуп сбросил обгоревшую ножку на землю и повернулся к животному. Укор во взгляде кочевника незамедлительно подействовал. Малыш предусмотрительно отбежал на безопасное расстояние и с виноватым видом стал кружить по поляне, время от времени издавая звуки похожие на утробное урчание гураму.
– Эх, ничего нельзя доверить. Ну, и что нам прикажешь теперь есть, а? Живо, тащи мне походный мешок, там вроде завалялось кое-что. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Яка! Кому говорю?!
Подцепив маленькими рожками затёртый мешок Шуму, Яка приволок поклажу к старику. Отшельник старательно размешивал лекарственное содержимое глиняной ёмкости, наблюдая за Якой. Старый ртуп ощутил тепло внутри аруту, когда увидел, как старается загладить вину малыш, выполняя поручение.
- Принёс? Вот, забирай. Больше, сегодня ничего не получишь! Эх, как же мне не хватает Уно. – губы Зоркого Шуму нервно дёрнулись. Яка подполз к отшельнику и, понимающе, потёрся крючковатым носом о ногу, – Ты, тоже? Да, малыш, никогда бы не подумал, что аруту так прикипит к парню. Помнишь, как Уно гонял тебя по кочевью, а? «Яка, вернись! Только сунь свой нос, …» Бывает, выхожу из кочали и поглядываю на его насест. Всё надеюсь, старая развалина, увидеть торчащую ногу или голову. Эх, Уно, Уно! Помнишь, Яка?! А может, в этом и было его предназначение, а? Как считаешь – прав Цоронг, что забрал у нас с тобой Уно?
Животное подсунуло голову под сухощавую кисть старика и прикрыло глаза. Зоркий Шуму погладил нос Яки, тяжело вздохнул и поковылял к кочали.
- Ладно, пойдём. Нужно отпаивать кисару. Слишком часто Цоронг стал захаживать к нам.
Яка оттащил в укромное местечко отданную ему ножку кута и поспешил следом за стариком. Не успел малыш, скрыться за пологом кочали, как к ножке, спрятанной в вязанке валежника, потянулась вереница кутов. Они все это время пристально наблюдали за происходящим на поляне, привлечённые вкусным запахом, поэтому, как только стало относительно безопасно, дружно отправились за добычей. Желтоглазые воришки быстро раскопали подгоревший обед Яки и, не тратя времени, утащили в густые заросли.
Тур чем-то похожий на рваное пугало, мутными глазами водил по сторонам, пытаясь восстановить очередность последних событий. Сообразив, где находиться, тога остановил виноватый взгляд на фиолетовом лице одноглазого старика.
- Мы …
- Да молчи уж, сам всё видел. Ох, и потрепали вас сиронги, разорви меня агато! Кто ж, так в открытую-то лезет?! Напролом! Это тебе не топорисков, загонять. Эх! – старик поставил рядом с Туром чашу, и начал готовить очередную смесь, сдёргивая со стен нужные ему пучки сухих трав.
- Мирт …, - прошептал пересохшим ртом тога.
- Одному Цоронгу известно, где мальчишка. Ты поменьше рот-то открывай. Зря, что ли я с тобой вожусь. Вот станет полегче, отправлюсь к рампа Од-Ра. Если жив кисару, то Сабатаранга его обязательно туда притащит. А, нет, значит, фаранги давно Мирта прямой тропой отправили по назначению. Может, силой Цоронга, успею ещё. Я думаю старый агатра, сначала раны залижет, а только потом рванёт к Ситуст-Ре. Хотя может, останется на границе, Цоронг их разберёт, этих нечестивцев!
- Иди, …, надо сейчас …
- Молчи, говорю, немытая скорлупа Цоронга! Сам, знаю: чего надо, а чего нет! Учить меня вздумал, мальчишка?! Вот результат вашей гордыни, вот к чему приводит излишняя самоуверенность, так что лежи и помалкивай. Я ему всё равно сейчас ничем не смогу помочь. А в тебе крови - меньше чем в Яке. Или ты думаешь, старик сделает то, с чем не справились лучшие воины Периферии? Теперь уж спешить не будем: для начала схожу на разведку, тебя вытащу из лап Цоронга, а там посмотрим. Если что, думаю, за Перевал уйти, да отсидеться.
- Нет …нет … Сиена! – захрипел тога. Он попробовал подняться, но из его рта выступила кровь.
- А, ну лежать! – Зоркий Шуму замахнулся рукой, на воина и злобно добавил, – Вот же, упёртые творения Цоронга! Если не попала к сиронгам, заберём с собой твою жрицу. Забытые пещеры дымили пару рассветов. Да, дела! Такое племя вырезали, храни их Цоронг! Эх, Напада! Разворошил ты гнездо, вождь, что и говорить. Как, по-твоему, тога: я в одиночку, с одним глазом и больной рукой, смогу вытащить девчонку? То-то и оно! Видимо это всё - пары палисомы. Не отошел толком. Лежи, говорю!
Зоркий Шуму перевязал раны Тура и, дождавшись, когда тот уснет, отправился на границу к землям сиронгов. Он оставил Яку присматривать за раненным. Толку от него в кочевье будет куда больше.
Ртуп как раз успел до отправки каравана пленных через Пояс Сам-Ру. Терпеливо просидев от рассвета до рассвета в густой кроне дерева, он не ушёл пока не убедился, что Мирт жив. Парень серьёзно ранен и оказался в плену, но это не столь важно. Главное жив, а значит, ещё не всё потеряно!
Вернувшись в кочевье старый воин, рассказал о том, что видел в лагере сиронгов, Туру и, как только кисару стало лучше, они отправились на поиски Сиены. Без поддержки жрецов вряд ли удастся совершить набег на рампа Ситуст-Ры. Продвигались довольно медленно из-за кровоточащих ран тога и нерасторопности гураму, которых Зоркий Шуму не рискнул оставлять в кочевье. Тур по-прежнему мало говорил, лишь тоскливо смотрел на купол, анализируя всё, что с ним произошло за последнее время, да строил планы на будущее. Он отрешенно наблюдал за парящей стаей охносов, разбирая причины поражения. Ящеры присматривались к веренице гураму, бредущих по узкой тропе в сторону Забытых пещер, однако напасть не решались, так как ещё совсем недавно плотно позавтракали. Кто станет рисковать шкурой на полный желудок?!
Несмотря на то, что с момента, как закончилась битва, прошло не так много рассветов запах гари и следы кровавой резни всё ещё присутствовали на территории ртупов. Фаранги унесли тела погибших, но предметы быта, некогда могучего племени, так и остались валяться у подножья Забытых пещер. Согнувшись крючком, Зоркий Шуму обозревал окрестность рубиновым глазом, в надежде отыскать следы выживших сородичей. Мысли суетливо копошились в голове старика, заставляя вздрагивать аруту от нехорошего предчувствия. Это ж, надо, сколько голов, зазря, положили!
Да, надолго Периферия запомнит приход Сабатаранги.
Оставив тога внизу, отшельник поднялся по каменным ступеням на верхние ярусы пещер. Старик осторожно переступал через битые горшки, мятые корзины и обломки стрел. Сердце ртупа учащённо билось. Шуму внимательно прислушивался к малейшему шороху. Мало ли что! Саяк в руках воина слегка подрагивал, однако Шуму знал, что при необходимости меч станет с рукой единым целым и сможет оказать серьёзное сопротивление. Повсюду стоял запах смерти: битые черепки посуды, бурые пятна крови, лоскуты одежды, тянувшиеся до верхнего яруса. В одной из пещер, ртуп наступил на ремень, искусно обшитый бронзовыми бляхами. Он потёр его, счищая грязь, а затем закинул в мешок. Больше ничего ценного ему не попалось.
После того как Шуму, проклиная сиронгов, обошёл все помещения, он спустился вниз и разжёг огонь, чтобы поужинать самому и покормить тога. Яка ответственно охранял гураму, не позволяя им разбредаться. Старый ртуп первым делом обработал раны кисару, а после принялся за приготовление хрустящих ребрышек пойманного молодого кута. Старику ужасно не хватало данака. Охота стала занимать намного больше времени. Шуму осторожно разрезал мясистый ломоть, давясь слюной от дикого желания впиться зубами в ароматную плоть. Изредка единственный глаз отшельника останавливался на лежащем кисару. Отшельник сомневался, что тога выкарабкается – раны заживали слишком медленно для кочевых племен. Очень медленно! Шуму поежился: тога ходил по краю тропы и в любой момент мог оказаться в объятьях Цоронга.
С каждым мгновением свет, проникающий сквозь купол, слабел, уступая место темному покрывалу Сам-Ру.
- Дай, хоть попробовать, – умоляюще простонал Тур. – Сколько я могу пить эту жижу? Шуму!
- Не ворчи. Если бы не эта жижа, как ты выразился, целовал бы сейчас пятки своему Сам-Ру. Чего уставился, словно кут на топориска? Обожди. Сказано тебе - рано ещё!
Зоркий Шуму вытащил кончиком саяка кусок мяса из миски, слил жирный навар в чашу, добавил пучок свежих трав, пошептал молитву Цоронгу и торжественно подал воину. Тур брезгливо посмотрел на мутную жидкость, в которой плавала зелень и несколько мух, сплюнул в сторону, а затем залпом выпил.
- Ух, горяча! Ух! Ох!
- Чего торопишься-то, раздери тебя агато? Да, не хватай ты так, непуть! Легче, легче! Не хватало мне ещё с твоей пастью, потом возиться!
- Как сходил-то? Ничего?
Зоркий Шуму молча, поднялся, подошёл к гураму, небрежно стянул тощий мешок с седла. Хорошего мало! Усевшись поближе к жареным рёбрышкам, он вытащил пояс и бросил тога.
- Ртупы такие не носят.
Аруту кисару взвыло от боли. Тур почувствовал, как сквозь сердце проходят стрелы Сам-Ру. Удар, ещё удар! И вот уже, поток крови толкает ком обиды и злости наружу из горла. Поганые фокуру! Почему не он?! Стараясь справиться с желанием завыть во всё горло, воин бережно развернул пояс старшей жрицы. Сиена!
- Значит, ей не удалось спастись от лап нечестивцев, гореть им на ладонях Сам-Ру?
- Как видишь! – не глядя, буркнул старик.
- Шуму, ты точно не видел её среди пленных, там у Од-Ра? Может она всё же у сиронгов, а? Шуму?– прохрипел пересохшим горлом Тур, обращаясь к угрюмой фигуре товарища.
- Если у меня один глаз - это ещё не значит, что я не смогу отличить девчонку от остальных кисару, немытая скорлупа Цоронга! – ртуп, бросил до конца не обглоданную косточку обратно в миску, – Раз так дорожил своей жрицей, нечего было подвергать её опасности. Какого Цоронга, ты её, вообще, сюда притащил, а? Кисару не ртупы, они не водят своих женщин на войну, так?! Чего насупился?
- А, что ж ты-то не оставил её у себя? Спрятался?! Почему отказался участвовать? Ведь у нас каждый саяк был на счету? Ну? Мальчишка …
- Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Да с вашим появлением в землях ртупов, моё кочевье превратилось в лагерь хиза или того хуже ... Я не для этого из племени ушёл! Ты только посмотри на него - ожил! Оглянись, - Шуму развёл руками, – Вы этого хотели? Чего ты строишь из себя страдальца? Я ли не говорил вам о последствиях! Я не спорил, не уговаривал? Так нет же!
- Мы сделали всё, что было в наших силах! Всё, что могли, а не прятались по лесам, как некоторые! Думал, отсидеться? А может именно твоего саяка нам и не хватило, а? Хвала Великой Ра-Аам! И не надо так орать, словно одни ртупы пострадали, крови кисару пролито не меньше. Вот она, до сих пор льётся!
Тур рванул повязку на плече, обнажая сильное нагноение.
- Тише, умерь пыл, тога! Прятался, говоришь! Это я-то, прятался, раздери тебя агато? Вот она благодарность! Никогда не доверял кисару! Ваше слово, что храбрость кута, вроде есть, а стоит появиться топориску, так только его и видели!
Старик вскочил на ноги и с грозным видом, выхватил меч. Напряжение между воинами возросло до предела.
Тур ледяным взглядом смерил противника, после чего посмотрел в потемневший глаз ртупа. Нижняя губа старика предательски задрожала. Тяжело, что и говорить! Он швырнул саяк под ноги, развернулся и пошёл к стаду, вокруг которого кружил разволновавшийся Яка. Малыш почувствовал присутствие хищника в зарослях, причём даже раньше гураму. Как только ворчливый самец учуял топориска, он тут же издал предупреждающий крик, после чего стадо пришло в движение. Зоркий Шуму прихватил с собой факел. Отшельник долго бродил среди животных, стараясь утихомирить и себя и стадо. Столько шума не к добру, так и агато накликать не долго.
Внезапно позади ртупа раздалось грозное рычание голодного топориска. Отшельник обернулся, аруту мгновенно покрылось тонкой глазурью льда: прямо напротив лежащего тога стоял крупный ящер, оскалив зубастую пасть. Слюна стекала по мощной челюсти, а в глазах полыхало пламя Сам-Ру. Всё! Шансов, спасти кисару - практически нет. Один прыжок и все старания Шуму пропадут зря. От когтистых лап топориска кисару может спасти только чудо. Самец всем видом показывал, что не собирается покидать кочевье отшельника с пустым желудком.
«Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Старый я, фокуру: саяк-то оставил у костра!», - первое, что промелькнуло в голове ртупа»
Яка, не дожидаясь команды Зоркого Шуму, кинулся наперерез топориску. Малыш быстро семенил ножками, стремясь опередить хищника. И то верно - пора действовать! Подхватив сухую корягу, валявшуюся на пути, отшельник поковылял вслед за ним. Тем временем топориск, не решаясь близко подойти к огню, начал обходить перепуганного тога с другой стороны. Он выбирал место, откуда будет безопасно атаковать. Не успел хищник сделать и пары шагов, как был сбит Якой. Малыш, не позволяя ящеру прийти в себя и сориентироваться в ситуации, наносил удар за ударом. Всю злость, на которую был способен, Яка выместил на мощных лапах хищника. Однако, как только топориск сообразил, в чём дело, он тут же вывернулся, отскочил в сторону, а затем отправил Яку в нокаут мощным шлепком когтистых лап.
Не успел хищник переключиться на тога, как о его мощную спину Шуму разломал сучковатую корягу. Куски древесины вошли под шкуру ящера, вызвав приступ неуправляемого гнева. Топориск с силой ударил старика хвостом в живот, а затем запрыгнул на жертву, придавив своим весом воина к земле. Смердящая пасть убийцы оказалась над головой Зоркого Шуму. Ноздри хищника работали, словно кузнечные меха. Обнюхивая потенциальную жертву, ящер готовился нанести решающий удар. Мутная нить слюны упала на лоб отшельника. Шуму замер, соображая, как лучше выпутаться из сложившегося положения, чтобы сохранить жизнь себе, а заодно и Яке с кисару.
Ожидание затянулось. Ну же – смелее!
Раздался глухой удар, словно упало сухое дерево, и ящер отлетел в сторону от костра, сбитый с ног Якой. Малыш не давал топориску подняться: он яростно атаковал, вгоняя свои небольшие рога в жёлтое брюхо противника. Удар, отскок, удар, удар! Послышался хруст ребер хищника, за которым последовал жалобный вой Яки, так как обезумевшему от боли топориску удалось захватить мощными челюстями шею маленького животного. Аруту отшельника сжалась до размеров горошины и покрылась толстой коркой льда. Зоркий Шуму бросился на ящера с голыми руками, но получив мощный удар полосатых лап, тут же отлетел на несколько шагов за костёр. Больно ударившись головой о камень, ртуп потерял сознание.
Он вскоре очнулся, но встать так и не смог. Сил сопротивляться, больше не было! Шуму остался лежать неподвижно у ног топориска, истекая кровью. Легкая добыча, даже для раненного хищника.
Дикий вой Яки вырвал аруту из лап Цоронга и вернул отшельника к реальности. Сколько прошло времени, он не знал. Стараясь не обращать внимания на сильное головокружение, Шуму оторвал лицо от земли. Перед глазами плыли размытые круги, причудливые тени и суетились чёрные мушки. Отшельник потряс головой, поднялся. Шаг за шагом он двинулся к костру. Смекнув, что камни, валявшиеся у подножья пещер, можно использовать в качестве снарядов, он начал их собирать. Однако применить «снаряды» не получилось, так как к тому времени аруту хищника отправилась тропой предков в обитель Сам-Ру. Когда Зоркий Шуму приблизился к кострищу, то обнаружил там лежащего Яку, топориска с перерезанным горлом и Тура, сжимавшего в руках саяк. Ленивые капли тёмной крови стекали с бронзового лезвия прямо на морду маленького ящера.
Лишь размеренное потрескивание костра нарушало тишину. Мотыльки, которых будто магнитом тянуло на пламя, белыми хлопьями кружились вокруг сидящего на коленях ртупа. Тур, лежавший неподалёку, нервно теребил рукоять саяка, виновато поглядывая на убитого горем Зоркого Шуму. Это их совместная вина. Веди они себя тише, наверняка, успели бы заметить приближение топориска. Старик стеклянным глазом уставился на пламя, через которое проглядывали очертания маленького животного. Запах жареного мяса расползался по поляне, приманивая любопытные морды кутов, отчего, то здесь, то там, раздавался хруст веток и шуршание листвы.
- Ну, вот и всё, Яка. Вот и ты покинул меня, немытая скорлупа Цоронга! – Шуму сжал до боли в суставах травмированную руку, – Как же так-то? Неужели, Цоронг, я мало приносил тебе жертв? Где были твои глаза? Куда смотрел, когда отнимал у меня единственное близкое существо?
Ртуп бросил в костёр шепотку ароматных трав, втянул ноздрями пряный запах и вновь обратился к Цоронгу:
- Прошу тебя, прими аруту маленького героя и проводи до Уно. Он позаботиться о нём, так же, как заботился здесь! – Зоркий Шуму кинул ещё шепотку. Затем ещё и ещё. Чихнул и продолжил, - Уно, малыш, прими нашего Яку. Я знаю, теперь тебе будет не так скучно. Волей Цоронга и я скоро присоединюсь к вам. Потерпите. Вот только помогу юному кисару и …
Зоркий Шуму замолчал, не в силах закончить фразу. Боль сдавила горло старика, вытягивая из глаз признание. Сколько рассветов проведённых вместе. Вот этими руками он выкармливал малыша! Тур заскрипел зубами, почувствовав, как от воя ртупа аруту стремиться отправиться вслед за Якой. Воин посмотрел на практически чёрное лицо отшельника, по которому скользили отсветы погребального костра. Он словно ещё больше усох! Тога отчётливо видел, как по тёмно-фиолетовой щеке старца скатилась одинокая слеза. Она застыла на нижней челюсти, боясь решиться на прыжок. Зоркий Шуму вздрогнул, и плод сердечных страданий исчез среди бурого мха, который редкими островками покрывал территорию у подножья Забытых пещер. Растревоженное сердце старика отказывалось принимать реальность.
С наступлением нового рассвета ртуп и тога выехали к реке, над которой развеяли прах маленького Яки. Вместе с прогоревшими частицами друга отшельник распылил последнее воспоминание о прошлой жизни. Больше его здесь ничего не держит. Хватит! В аруту ртупа осталось лишь желание помочь Мирту - выбраться из могущественных лап Сабатаранги. И отправить к Цоронгу как можно больше воинов Ситуст-Ры.
- Ну, что, тога, затачивай саяк! – сказал Шуму, глядя на полосу жёлтого песка за зелёным ковром джунглей, - Пора, напомнить Ситуст-Ре о том, что Периферия жива и пока ещё дышит.
Тур оскалился в зловещей ухмылке, слегка шлёпнул стрекалом гураму. Ящер вздрогнул и медленно двинулся сквозь джунгли, не забыв при этом, как обычно, немного поворчать. За кисару потянулось стадо с ревущими детёнышами и самками. Сзади их подгонял Зоркий Шуму, ехавший верхом на самом мощном гураму из тех, что у него ещё остались после битвы с сиронгами.
Маленькая вопра потревоженная процессией из гураму и кочевников, поднялась высоко над верхушками деревьев. Она наблюдала своими огромными фасеточными глазами, как колонна грузных ящеров пробиралась сквозь зелень джунглей, двигаясь по извилистой, словно тело кари, тропе. Тур уводил стадо старого ртупа в долину Слёз Ра-Аам, где они надеялись повстречать кочевых кисару. Идти вдвоём против Ситуст-Ры было довольно глупо. Они соберут свежую кровь, и направят её против клыкастой пасти таронгов.

ГЛАВА III
По резному каменному бортику колодца неторопливо полз крупный жук, величиной со спелый плод солота. Он быстро перебирал лапками подгоняемый лучиком света, который прошёлся по спящему сиронгу и уже собирался накинуться на дремавшего рядом кисару. Насекомое, почувствовав прикосновение тепла к хитиновым доспехам, распахнуло надкрылья и взлетело, но, не справившись с внезапным порывом воздуха, приземлилось на лоб Мирта. Сонный юноша смахнул жука рукой и открыл глаза. Первое, кого он увидел, был Ашат-Рар, стоявший в нескольких шагах от колодца и старательно натиравший свой красивый черный шлем. Амуниция всадника всегда должна сиять. И совершенно неважно в походе он или понёс суровое наказание.
- Ты вроде, как и не спал? – обратился к сиронгу Мирт, заранее зная, что сахигарл всё равно ничего не поймёт из сказанного им.
- Давай, давай. Там тебя и напоят, и накормят! – не отрываясь от своего занятия, воин грубо ответил на реплику пленника.
Проехать пришлось ещё около пяти сикелей. На этот раз Ашат-Рар сам забрался на топориска, а спутанный Мирт брёл впереди. Кисару с любопытством поглядывал по сторонам, временами ощущая на спине зловонное дыхание ящера. Рах-Кулана нисколько не уступала в красоте Та-Паска, скорее наоборот. Те же огороженные цветочной изгородью токи, с небольшими хозяйственными пристройками. Резные факельные столбы из белоснежного камня, с красивой чашей в форме цветка. Идеально прямые улочки, овальные ставни с продольными пропилами, резные столбы и ворота. Единственное что отличало ток сахигарла от тока рухра – это наличие небольшого шпиля, на котором развивался яркий флаг. Даже слишком яркий, по мнению кочевника. Цвет флага зависел от принадлежности сахигарла к той или иной военизированной службе Ситуст-Ры, которых оказалось довольно много.
Территория, по которой Ашат-Рар все это время вел Мирта, закреплялась за Тиглуром и, сплошь и рядом, рябила синими флагами. Сахигарл управлял каменоломнями и нёс ответственность только перед исурамбу-таронгами, не подчиняясь напрямую не одному из хадратов Ситуст-Ры. Белый камень, широко применявшийся повсеместно в строительстве на территории государства таронгов поставлялся исключительно Тиглуром. По пути Мирту с сиронгом, повстречались несколько воинов и одна девушка. Жители сектора так же, как и стража арки носили синие накидки, а на голове бронзовые шлемы с серебряными резными накладками. Некоторые щеголяли алыми гребнями из тонких крашеных полосок кожи гураму. Сахигарлы проходили мимо, совершенно не обращая внимания на всадника с пленным кисару, чего нельзя сказать о девушке.
Как только она поравнялась с пришельцами, юное лицо вытянулось от удивления, а корзина полная жёлтых плодов чуть было не вывалилась из хрупких рук. На ногах красовались изящные сандалии, серебряный пояс стягивал в меру узкую талию, туника похожая на ту, что носили жрицы Великой Ра-Аам, облегала точёную фигурку. Голову молодой особы украшала причудливая шапочка из кожи гураму, из узких разрезов которой, веером, торчали алые перья. Создавалось впечатление, что на её голове своеобразная корона. Подобная конструкция выглядела необычно, по мнению кисару, однако, как отметил про себя Мирт, очень шло этой девушке.
- Ашат-Рар! Ты вернулся? – желтые глаза, с янтарным отливом, светились искренней радостью от неожиданной встречи. – Кто бы мог подумать?! А мы-то тебя и не ждём уже, к радости таронгов! Всё говорят на границе неспокойно – значит, опять задержат с очередным отпуском! Ну как ты, братец? Почему не зашел, как приехал?
Сиронг, соскочил с топориска и подошёл к незнакомке, поднимая по пути фрукты, успевшие выпасть из плетёной корзины.
- Рад встречи, Мия-Ру! – всадник положил ладонь на плечо сестре. А затем с теплотой в голосе добавил, – Не представляешь, как я по тебе соскучился, сестренка! Да, я и сам не знал, когда отпустят. Просто так вышло, обстоятельства резко изменились. Да, что тут объяснять – служба! Сама понимаешь. А ты-то как здесь оказалась, сохрани тебя власть таронгов?
- Вот, - Мия-Ру, улыбаясь, посмотрела на корзину, - ходила к ишмая-митра. Сегодня раздают матанги. Чуть выше, за тем поворотом, открыли новый пункт, теперь стало ближе брать продукты здесь. Там красиво, играют на кефали и лотоке, прелесть! Хочешь, свожу тебя, послушаем. Так бы сидела, слушала и не уходила. Очень талантливо.
Девушка задорно рассмеялась. Мирт и забыл, когда последний раз слышал такой чистый заливистый смех. Она подмигнула брату, весело поглядывая на пленника, что топтался рядом с ящером.
- А почему пешком?
- Мой топориск захворал, а у отца я просить постеснялась. Он и так опаздывал на совет сахигарлов. Сегодня что-то серьезное намечается, точно правда не знаю. Вызвали, как только рассвело, говорят срочное собрание. Ну, в общем, говорю же: я не знаю что там у них и как, но что-то очень важное. Ты-то надолго к Тиглуру? Что передать матери? Кстати, у нас сейчас новый мусороприемник поставили, теперь даже выходить из тока не приходиться: бросишь огрызок и рычаг на себя, готово! Мама не нарадуется! Ой, как же она обрадуется за тебя Ашат-Рар!
Всадник потупил взгляд, зло посмотрел на застывшего возле топориска кисару и нехотя ответил:
- Знаешь, сестрёнка, ты … не говори пока нашим ничего. Ну, про то, что видела меня здесь. Хорошо?
Девушка удивленно посмотрела в глаза сиронга, а затем снова перевела взгляд на Мирта. Кисару, сам не зная почему, чувствовал себя, довольно неудобно догадываясь, что речь зашла о нём. Неприятное чувство мерзким червём Сам-Ру вползло внутрь аруту и никак не хотело убираться обратно.
- Как бы, э …, понимаешь: так они будут думать, что я ещё в рампа Од-Ра, зачем лишняя суета? Тут такое дело … Мия-Ру, да не мучь ты меня расспросами. В общем, пока помалкивай, а там видно будет. Просто сделай, как прошу, сестренка.
- Ты провинился перед агатра? Опять? Ашат-Рар!
- Да ну что ты, Мия-Ру! Вот отведу уранга, да послежу там за ним немного. Понимаешь, сестрёнка – служба! Сама же говорила - мама ждёт, ну и всё такое. Ну как ей будет, когда она узнает, что дышу пылью в каменоломнях?! Ты же её знаешь, – Ашат-Рар растерянно улыбнулся, пряча глаза от девушки. У него не получалось ей врать, да и не хотелось особо, и это злило больше всего.
- Ашат-Рар, я всегда могла разглядеть обман в твоих глазах. Не юли, братец! Что с тобой?
Девушка подошла к Мирту, желая лучше осмотреть его со всех сторон. Всадник поспешил предупредить сестру:
- Мия-Ру! Мия-Ру, только не прикасайся к нему. Последняя группа уранга довольно агрессивна, а этот так вообще бешенный. Чуть, что не так кидается, словно безумный итал. Ладно, всё! Давай, сестрёнка, нам пора, чего в нём интересного? Тупой уранга, ничего более, чуть умнее моего топориска. Хотя порой я в этом даже сомневаюсь. Мия-Ру! Мы пошли.
Девушка с вызовом посмотрела в оранжевые глаза кисару, словно пытаясь прощупать его аруту. Какой острый и вместе с тем отрешенный взгляд! Некоторое время они изучали друг друга. Затем Мирт нервно сглотнул, не в силах выдержать упрек, читавшийся в глазах юной представительницы Ситуст-Ры. Он опустил голову и занялся разглядыванием когтистых лап топориска. И чего привязалась, шла бы своей тропой?!
- Я бы так не сказала. Посмотри, Ашат-Рар, он же меня боится. Чего тут опасного? Ты же, верно, шутишь, братец, да? Думаешь, раз я младшая, так надо мной можно смеяться? – сказав это, девушка слегка дотронулась до плеча пленника. – Братец, только взгляни на это – да, он же весь усыпан шрамами! Бедненький. Что с ним случилось? Ты знаешь? Ашат-Рар!
Юноша вздрогнул от прикосновения тёплой руки и с вызовом посмотрел в лицо девушке. Нервная дрожь пробежала по телу. Кисару почувствовал себя гураму которого отбирают для стада, слишком явно читалась оценка в глазах юной сиронга. Это было понятно Мирту без лишних слов. Мия-Ру широко улыбнулась, затем примирительно коснулась раскрытой ладонью своей груди – жест понятный даже кочевнику. В конце концов, рассуждала она: чего ещё ждать от дикарей, способных лишь охотиться на свирепых хищников, есть сырое мясо и рубить друг другу головы?!
- Всё! Всё говорю - хватит, нам нужно ехать, - сиронг встал между девушкой и растерявшимся от нахлынувших чувств кисару. – Значит, договорились – родителям ни слова. Пусть хранит вас власть таронгов!
- Хорошо, только обещай: как вернёшься, обязательно мне всё расскажешь. Ты же знаешь мне до жути это интересно! Какие они на Периферии и остальное. Договорились, братец? Ашат-Рар?
- Уф! Договорились. Ну, иди, иди уже, Мия-Ру. Да-да. Клянусь силой таронгов!
Мия-Ру вновь мельком взглянула на кисару, но на этот раз Мирт не заметил ничего кроме любопытства. Сиронги положили друг другу руки на плечи, после чего всадник запрыгнул в седло, а девушка поспешила вниз по мощеной дороге, не забыв прихватить с собой корзину матанги.
«Странная какая-то! Видимо подруга, а может спутница. Хотя нет …Интересно, если у них такие приятные женщины чего воины-то рождаются чуть симпатичней агато? Только тебе Великая Ра-Аам известны подобные тайны. Даже у Сиены не такие глаза, у этой горят, словно начищенный амулет жреца! А глубина в них! Ух! До сих пор трясёт. Вот же, гряз со стоп Сам-Ру!» - так размышлял про себя Мирт после того, как они двинулись к большой горе, которую при свете стало отчётливо видно. Весь остаток пути до каменоломен оба воина думали только о Мия-Ру.
Каменоломни Тиглура располагались на возвышенности в окружении нескольких десятков строений похожих на большие токи. Отличались они от обычных лишь формой, слегка вытянутой вверх, так что издалека, больше напоминали огромные яйца охносов. Три строения предназначались для администрации с охраной, а остальные были заполнены рабочими. Имелся большой загон для топорисков и корпус, в котором обеспечивали питание всему личному составу, а также необходимую медицинскую помощь. Каждое здание сиронги держали под усиленным контролем посредством вооруженной охраны. Вся территория была разбита на равные сектора при помощи той же зелёной изгороди, которая буквально утопала в цветах. Этот аромат насквозь пропитывал воздух Ситуст-Ры и заставлял сердце кочевника биться сильнее. Странное место и довольно непонятное. Юноша никак не мог прийти в себя после перехода через пустыню и с жадностью впитывал сочные краски Ситуст-Ры.
Ашат-Рар остановил топориска перед маленьким током, над которым развевался синий флаг Тиглура. Воин, стоявший у двери, приоткрыл её и что-то крикнул сидящим внутри сослуживцам. Через мгновение из здания вынырнули два коренастых сиронга на синих накидках которых красовались серебряные бляхи. Шею того, что постарше украшал нефритовый риклон на толстой витой цепочке. Они неторопливо подошли к всаднику. Вальяжная походка старшего караула сразу не понравилась Мирту, слишком откровенно страж демонстрировал пришельцам своё пренебрежение.
Сиронг с тёмно-зелёным лицом и хищным взглядом первым обратился к всаднику.
- Слава таронгам! Никак ещё одного уранга, решили нам выделить? Правильно, тут им самое место! Дороги надо обновлять, да лишние токи не помешают. Мне вот давно хочется переехать, ну вот теперь с вашей-то помощью, кажись переду, наконец-то.
- Слава! Я от агатра Сабатаранги. Мне приказано расположиться здесь и передать вам этого кочевника из племени кисару, так сказать, на перевоспитание, - пробурчал Ашат-Рар. Расслабленная манера общения местной охраны, сильно раздражала воина, привыкшего к строгой муштре агатра.
- А чего такой недовольный-то, а? – спросил тот, что повыше, обходя вокруг Мирта, - Или элите Ситуст-Ры, не в чести нести службу у Тиглура? Не по нраву вам кирка или вага?
Стражи одобряюще улыбнулись и закивали, соглашаясь с высказыванием товарища.
- В точку, Раклак, они после первого срока на Периферии все возвращаются, задрав морды до самой Умра, - хихикнул первый. – Ничего, повкалываешь вместе со всеми – спесь мигом сойдёт. Кирка и не таких гордецов усмиряла, Верно, говорю? Ха-ха-ха. Ты посмотри какой – не нравиться!
Ашат-Рар насупился, начав развязывать путы Мирта, пока оба стражника отпускали колкие шуточки в их адрес. Караульная служба бывает довольно скучна, особенно, если проходит вдали от центра.
- А ты чего, это делаешь, малец? – спохватился старший, сжимая рукоять массивного рага - очередная награда за отличное несение службы.
- Не – не, сахигарл, ты отведи его в приёмник, там вам всё скажут, - добавил тощий сиронг, дёрнув всадника за руку. – Слышишь, так не пойдёт!
Ашат-Рар ловко освободился от захвата, толкнул коленом наглеца и когда страж оказался на земле подставил ему меч к горлу. Ах, ты ж, охвостье кута! Одно неверное движение и прольётся кровь.
- Ещё раз дёрнешь меня, и клянусь властью таронгов - окажешься без башки, понял? – рявкнул Ашат-Рар.
- А, ну, прекратить! – завопил старший караула, обходя всадника со спины. – Клянусь таронгами, я это так не оставлю! Ты, чего это, сахигарл, удумал, перепил толье? Живо заканчивай! На камни захотел вместе со своим уранга? Убирай, говорю раг в ножны! Живей! А не то …
Мирт руки, которого к тому времени оказались свободными, стоял, открыв рот. Кисару с интересом наблюдал, как на его глазах разгорается ссора между тремя вражескими воинами. Кровь, вопреки здравому смыслу, начала закипать в груди кочевника.
«Да тут, не всё так просто, как я погляжу, разорви меня агато! А парень-то неплох. Уж не знаю, что между ними произошло, но ведёт сиронг себя как настоящий тога! Клянусь светлым ликом Великой Ра-Аам, он мне даже начинает нравиться!»
Ашат-Рар убрал раг, молча сел на топориска и указал кисару копьём направление, по которому им надлежало следовать. Воин демонстративно не обращал внимания на стоящих поодаль стражников. Сиронги заговорщицки переглядывались между собой.
- Мы тебя запомнили, сахигарл, ещё встретимся! – бросил в спину отъезжавшему всаднику старший караула. – Я обязательно доложу о твоей выходке куда следует! Слышишь?! Эй! Тоже мне важный таронг! Видели таких! Все в секторе У, ровными рядами горшочков.
Мирт заметил, как на лице Ашат-Рара заиграла улыбка. Он повернул голову, собираясь, ответить на вызов, но стражники уже исчезли за дверью тока. Бездари и лоботрясы! Воин, что стоял на дверях, довольно ухмылялся, всем своим видом показывая, что полностью поддерживает выходку Ашат-Рара. Скука одолевала ленивые сердца и заставляла иначе смотреть на привычные вещи.
Цветы, росшие вдоль дороги, раскрылись навстречу свету, привлекая суетливых пчёл в свои кроваво-алые объятия. Полосатые трудяги сновали между широких листьев растения стремясь отыскать самый ароматный бутон. Каменная поверхность дороги накалилась и Мирт начал прихрамывать на ту ногу, которая осталась без сандалии. Облизнув пересохшие губы юноша обратился к своему конвоиру:
- Ты бы мне хоть ноги развязал, что ли! Куда я здесь убегу-то, раздери тебя агато?
- Опять пить? Обойдешься. Потерпишь, говорю!
- Ну, не хочешь, я сам могу!
- Клянусь таронгами, сейчас понаделаю рагом в тебе дырок, если не будешь идти быстрее. Вы прожорливее своих гураму, как я погляжу. Хватит канючить, давай живее! Дернуло меня не в ту сторону. Пошевеливайся! Навязал себе на голову, бестолочь!
Мирт попытался жестами объяснить всаднику суть просьбы, но после нескольких болезненных уколов копья решил оставить эту бессмысленную затею. Ашат-Рару было откровенно наплевать на проблемы уранга. Когда подошва ноги кисару начала нестерпимо чесаться они, наконец, достигли цели. Пройдя все необходимые процедуры, сиронг определил юношу в ток для пленных рабочих, а сам отправился в головной сектор, предназначенный для охраны, где собирался выяснить свою дальнейшую судьбу. В итоге его распределили точно в такой же ток, как и Мирта, с тем лишь отличием, что в нём размещали провинившихся воинов Ситуст-Ры. Приговор по его проступку вынесет военная коллегия таронгов, но сахигарл даже не сомневался, что он будет в точности соответствовать тому, что сказал Сабатаранга - лишение всех ступеней и чистая шкала коэффициента полезности. Превосходно!
Охранять пленных уранга на самой грязной территории государства сиронгов считалось худшим занятием для сахигарлов любой ступени. Служба в рядах стражи Тиглура ставило большое пятно на карьере. Очень большое! Отец будет недоволен. Шутка ли после элитного подразделения всадников самого Сабатаранги в караул Тиглура! Ашат-Рар должен был находиться рядом с кисару внутри каменоломен, а в дальнейшем, если поведение пленного кочевника будет соответствовать требованиям Ситуст-Ры, сиронга переведут на более комфортный участок. Но от клейма неблагонадёжного воина ему уже не избавится никогда. Злость бурлила внутри сахигарла, заставляя перебирать в мозгу различные варианты как можно попытаться обойти систему и при этом не погибнуть от рук правосудия таронгов.
Внутри ток для заключенных оказался довольно вместительным и чем-то напоминал огромный пчелиный улей. Вдоль длинного коридора сновали охранники, следящие за порядком, а по обе стороны размещались горизонтальные камеры, расположенные рядами до самого потолка. В них отсыпались рабочие, после окончания смены. Каменоломни работали постоянно: один пленный приходил в ток, чтобы отдохнуть, а другой собирался идти в шахту, чтобы занять освободившееся место. Здесь не было привычного аромата цветов, а также яркого света. Удручающаяся обстановка. Такое ощущение, что Ситуст-Ра забыла заглянуть со своими правилами в этот забытый богами уголок. Ничего лишнего, лишь маленькие скамейки, рассчитанные на одного, чтобы удобней было одеваться и ёмкость для умывания с чистой водой. Единственное отверстие, проделанное вдоль коридора, сквозь которое шел свет, располагалось в крыше и тянулось по всему току.
Хромоногий страж, напомнивший своей внешностью Мирту Рурсура, ткнул корявым пальцем в камеру на третьем ярусе над которой красовалась синяя загогулина, и отправился по своим делам. Все камеры имели наверху определённый символ, как успел подметить Мирт. Юноша скинул, единственную сандалю и уже собирался лезть наверх, когда услышал за спиной знакомое наречие. К нему обратился рослый ртуп сидевший напротив:
- Ты куда так спешил, малец, думаешь, у сиронгов на тебя каменных плит не хватит? – в его жёлто-зелёных глазах плясал озорной огонёк. - Клянусь Цоронгом, там этого добра столько, что и на твоих внуков хватит и даже правнуков. Все тут останемся. Чего перепугался-то, немытая скорлупа Цоронга? Ртупа никогда не видел?
Мирт отчего-то смутился, и попытался, пяткой, задвинуть потрёпанный сандаль под скамейку.
- Пленного впервые. Я так понял, что мне нужно лезть наверх, - юноша указал на камеру над головой.
- Да, знаю. Этот ярус для новичков. Чем выше – тем моложе, так сказать. Лови первое правило! Можешь не благодарить. А ты, как я погляжу, недавно, с Периферии-то? Угадал?
За беседой двух кочевников пристально наблюдал охранник и несколько рабочих из ближайших камер. Они высунули головы и жадно впитывали информацию, стараясь ничего не пропустить в общем гомоне голосов.
- Да.
- И сразу сюда?! Чего ж ты такого натворил, что они тебя даже через уровень не прогнали?
- Уровень? Мне не понятно, что такое уровень. Но ничего особенного я не сделал: сцепился с одним сиронгом на глазах у агатра Сабатаранги. А что значит этот самый уровень?
Ртуп хихикнул и зло покосился на стоящего неподалёку охранника.
- Уровень, дружище, эта такая интересная штука, о которой в двух словах и не скажешь. Понимаешь: мы для них вроде как гураму. Поганцы эти сиронги, что и говорить! Так вот слушай меня внимательно, парень: каждого пленного проверяют на пригодность - ну там чего можешь, чего не можешь, и всё такое. Смирный али нет. А уж опосля распределяют по секторам. Вроде как на переобучение. Тьфу! Тот ещё народец! Если приспособишься и покажешь себя с хорошей стороны - доживёшь до старости можно сказать как жертвенный кут у ног жреца. Насколько это возможно, конечно, для пленного уранга. А если нет – сдохнешь вместе с нами в шахте, там тебя и зароют. С этим они не церемонятся – вмиг голова с плеч! Судя по тому, что ты мне только что поведал, первый вариант тебе точно не светит. Так что запасись терпением и береги здоровье, оно тебе теперь - ой, как пригодиться.
- А дальше?
- Дальше, если повезет, можешь и до гражданина дослужиться. Но, тут уж на всё воля Цоронга! Много ртупов среди вас было?
Воин замер в ожидании, сверля взглядом кисару насквозь. Массивные руки упёрлись в колени. Мирт нервно сглотнул, представив на мгновение, что ртуп в гневе может сделать с противником, попади он ему в руки.
- Порядком. Все из племени Напада.
- Значит свидимся. Вот и мне пора, слышишь сиронзу? Лови второе правило: услышал сигнал – либо пора спать, либо уже проспал. Для тебя, пока что, и то, и то - плохо, немытая скорлупа Цоронга! Вот так-то, дружище! Береги легкие и дыши чаще пока наверху, там туго придётся особенно по первой.
Ртуп погрустнел, поднялся и, проходя мимо Мирта, добавил:
- Я из племён Коско, может, слышал о таком?
Мирт отрицательно покачал головой.
- Если что зовут Усурма-ох. Обращайся, всегда рад помочь!
Воин дружески похлопал по плечу кисару, бросил злобный взгляд на охранника и побрёл по коридору заступать на очередную смену. Могучий воин, что и говорить. Как позже узнал Мирт: ртупов в каменоломнях было больше всего. Они были крепче остальных кочевников, к тому же имели крутой нрав, в отличие от других представителей необъятной Периферии.
- Он никак своих дождаться не может. Мы вообще-то думаем, что и племени-то такого нет – тоже мне Коско! Чушь какая! Странный малый, с чудинкой! - пояснил пленный кисару, торчащий из камеры второго яруса, - я Гарпа. Ты ползи, ползи наверх скоро наша смена, не успеешь глаза сомкнуть, а уже пора. Позже всё расскажу. Да и самому не терпеться тебя расспросить. Что там, да как?
Мирт кивнул, а затем послушно забрался по вертикальной лестнице на третий ярус. Внутри камеры оказалось довольно просторно. Имелся мешок, набитый соломой в качестве подушки и небольшое лоскутное одеяло из кожи кутов. Удобно разместившись, юноша, наконец, беззаботно заснул.
- Мирт! Мирт, эй, парень, вставай! – бунтовала аруту кочевника.
Юный воин, с трудом, оторвал голову от мешка и посмотрел в отверстие камеры. Оттуда на него таращился незнакомый сиронг. Вот же, фокуру! Неужели пора?
- Живее, кисару! Собирайся, твои выходят! Здесь тебе не кочали.
«Интересно, все стражи здесь знают язык кочевников, или с остальными придётся общаться жестами?!»
Юноша спустился вниз, надел единственную сандалию и уже собирался бежать за сиронгом, как его остановило прикосновение чьей-то холодной руки. Кисару повернулся и уперся в ледяные глаза, от которых веяло смертью. Дрожь пробежала по всему телу кочевника и замерла на кончике хвоста. Вот же, несносный фокуру! Рядом с юношей стоял Рату. Жрец попробовал улыбнуться, но у него это получилось довольно плохо, так как зубов во рту старика практически не осталось. Лишь тягучие слюни, словно паутиной откета, стянувшие обе челюсти старца тускло мерцали в свете факела. Мирт почувствовал на спине ползущую вниз вереницу муравьёв.
- Не спеши, нечестивец, мы ещё с тобой не посчитались! – жрец придвинулся так близко, что у Мирта похолодели пятки. – Помнишь, о чём я тебя просил, мерзкий кисару?
Юноша сделал шаг назад, но упёрся во что-то твёрдое и холодное. За его спиной стоял Рурсур, саркастически улыбаясь. Глаза тога впали и потускнели, от них веяло холодом Сам-Ру. Хромоногий воин подался вперёд, подталкивая мощной грудью Мирта к верховному жрецу.
- Даже не думай, фокуру! От нас не так-то просто избавиться, лопни твоя скорлупа!
- Где Сита? – вдруг завопил Рату в ушное отверстие кочевника, – Или ты решил, что Великая Ра-Аам из особой любви к неудачникам, не отдала твою поганую аруту Сам-Ру? Где Сита, фокуру? Кого спрашиваю?! Чего молчишь-то, отвечай мне, кисару?
- Кисару! Кисару!
Юноша вскочил, больно ударившись о гладкий потолок камеры. На него смотрел перепуганный Гарпа.
- Ты чего, новичок, давай собирайся?! Остальные уже ушли. Тут лучше не опаздывать, как услышал звук сиронзу сразу поднимайся. Тебе, что Усурма-ох говорил?!
Голова Гарпы внезапно исчезла, а вместо неё появилась недовольная физиономия стражника. Сиронг обвёл глазами камеру юноши и громко выругался. Мирт не стал дожидаться повторного приглашения, а как только сиронг исчез, быстро спустился. Натянув на ходу сандалию, юный воин, спотыкаясь, поспешил следом за Гарпой. Оказавшись снаружи тока, кисару вдохнул воздух полной грудью и посмотрел на купол. Он всё тот же. Темнота практически задушила лучи света. Территория до стен Рах-Кулана а за ней и вся Ситуст-Ра покрылись тысячью сверкающих огней. Мощёные дороги золотой паутиной оплетали долину, завораживая своим блеском. Как же красиво! Сады, окруженные сотнями токов, мохнатыми шапками торчали из-за длинных стен. Мирт вдохнул мощной грудью, жадно впитывая глазами необычную темноту Ситуст-Ры. Как же она близко и одновременно далеко.
«Очень красиво! Непривычно, но красиво. Знают же, фокуру, в этом толк-то, раздери их агато! Жрец не просто так приходил ко мне из обители Сам-Ру. Где-то здесь должно быть находится его Сита? Судя по всему, просто так от старика не отделаться. Он мне покоя не даст. У кого же теперь узнать про неё, Великая Ра-Аам? Старый безумец не зря мне начал опять сниться, нужно срочно отыскать Ситу! И чем раньше, тем лучше!»
- Эй, ну ты чего там? Давно не получал от сиронгов?
- Тише, чего ты? Бегу!
Мирт бросил последний взгляд на огни Ситуст-Ры а затем побежал за Гарпой по тесному мощенному белыми валунами коридору вглубь каменоломен Тиглура. Он не знал, что приготовила ему Великая Ра-Аам, но аруту была не на месте. Образ Рату никак не покидал голову кочевника. Страх поселился внутри и пустил глубоко свои щупальца. Юноша бежал, а перед глазами стояли пустые глаза верховного жреца. Аруту Рату никак не могла успокоиться в жарких объятиях Сам-Ру. Нужно найти Ситу.


ГЛАВА IV

Дышать довольно тяжело. Пыль, то и дело, забивает носовые отверстия, заставляя громко чихать. Намордник, что дали сиронги, все время слетает, да и толку от него практически никакого. Приходиться постоянно кашлять, чтобы выплёвывать тёмно-коричневые сгустки. Руки ноют с непривычки, а кирка к концу смены становиться просто неподъёмной. Мирт брезгливо поморщился, сплюнул скопившуюся во рту слизь, после чего присел на каменный выступ, желая перевести дух. Взгляд застыл на покрытых кровавыми мозолями ладонях. Да, долго так нам точно не протянуть!
Десятый рассвет кисару, работая на износ, осваивал каменоломни Тиглура. Жуткое место! Участок его бригаде достался сложный, поэтому последние два рассвета юноша не помнил себя от усталости. Пыль застила глаза, прорывалась в лёгкие через повязку и душила мёртвой хваткой Сам-Ру. За время работы в шахте он успел перезнакомиться со всеми пленными из своего тока. С юношей на одной территории проживали ртупы, кисару, даже несколько корнеедов. Однако помимо пленных кочевников с ними также трудились свободные граждане Ситуст-Ры.
Рухра приезжали на больших гураму запряженных в телеги из Та-Паска и работали наравне со всеми. Как оказалось, сиронги не делали различий между провинившимся гражданином и пленным уранга. Все должны были работать на благо общества. Те, кто совершил плохой поступок на более лёгких работах отправлялись не надолго в каменоломни Тиглура, где оставались до тех пор, пока не получали положительную характеристику от надсмотрщиков, а после, если повезёт, возвращались назад в Та-Паска. Рухра покорно принимали наказание и всячески старались заслужить прощение исурамбу-таронгов, чтобы вновь вернуться к привычному для них укладу жизни. Рецидив был практически исключен. А повысить коэффициент полезности у Тиглура куда проще, чем на той же ферме по выращиванию кутов. Чем сложнее задачи, тем выше и быстрее растет шкала коэффициента, естественно, если они выполняются ответственно и с должным прилежанием. Попавший повторно в каменоломни Туглура сиронг уже считался не благонадежным и больше никогда не возвращался из шахты. Лишался все ступеней, а коэффициент полезности практически не на что не влиял. Сиронгу просто запрещали выходить с территории. Работая без выходных и перекуров, такой рухра быстро умирал. «Идущие последней тропой» рухра вызывали жалость даже у пленных урага. Но таких «оторванных» было ограниченное количество – они просто не выживали, воспринимаясь системой как социальный рудимент.
Постепенно Мирт начал привыкать к языку захватчиков. Это оказалось не так-то сложно. Каждый пленник, особенно если он собирался в будущем покинуть шахты, стремился как можно быстрей овладеть языком поработителей, а также хорошо работать. Потому что в один прекрасный момент ему могли выдать положительную характеристику. Был скромный шанс оказаться среди свободных граждан, вдыхать аромат цветов и слушать прекрасные мелодии рухра. Мирт в этом смысле не стал исключением. Кисару задался целью отыскать Ситу. А для этого он начал усиленно изучать язык строителей Каменной Кари. Время летело незаметно, между отбоем и подъемом под гул каменоломни.
- Вон, смотри - опять твой явился, – Гарпа кивнул в сторону сиронга, несущего в руке горящий факел. – И не надоело ему сюда таскаться-то? Другие своих поджидают у выхода, а этот прётся вниз, гореть ему на ладонях Сам-Ру! Посидеть спокойно не даст, сейчас начнёт горланить! Ты бы хоть поговорил с ним что ли, чего таскается, словно кут за мамкой! А то ненароком тюкну киркой по башке и закидаю бутом, пусть потом не обижается.
Ашат-Рар с ходу обратился к Мирту:
- Собирайся, уранга, сегодня поедешь со мной. Пришло распоряжение от Сабатаранги. Даже не хочу ничего слышать! Выспишься в дороге, с рассветом ты должен быть в шахте, - перевёл слова воина Гарпа.
- Спроси у него, чего им от меня нужно-то?
Тога выполнил просьбу Мирта и снова перевёл:
- Говорит, прибыл какой-то там Таглака-Сар, возможно его заберут отсюда, а тебя заставят пройти проверку на уровень, - нехотя, разъяснил Гарпа, - только знаешь, Мирт, странно всё это. Слишком мало времени прошло для проверки. Ты ж ещё даже язык не выучил толком, кость им в горло! Поверь мне: от Тиглура так просто не уходят, что-то тут не чисто?! Как бы сказал Усурма-ох – голодный топориск хуже агато!
- А сколько обычно нужно ждать? – поинтересовался кисару.
- Никто не знает, но уж язык-то ты точно должен освоить. Как, по-твоему, им с тобой разговаривать, разорви меня агато. Нет, парень! Клянусь светлым ликом Великой Ра-Аам, тут что-то не так. Советую не расслабляться.
Несмотря на жуткую усталость, юноша быстро собрался, и не успела темнота поглотить красивые просторы Рах-Кулана, как два воина на резвых топорисках уже выдвинулись в сторону Та-Паска. Проезжая мимо сторожевого тока, Мирт обратил внимание на сиявшего звериным оскалом стража, который сидел, небрежно развалившись на маленькой скамье у самой двери. Его горящие местью глаза ярко вспыхнули в отсветах столбовых огней. Ашат-Рар даже не повернулся в сторону тока чем ещё больше разозлил сиронга. Сахигарл, про себя, всегда считал слабаками тех, кто не прошел службу на границе с Периферией и не принимал участия в подавление восстаний уранга. Каждый уважающий себя воин, по его мнению, должен был обагрить руки кровью бунтующих дикарей, а не греть спину у исурамбу-таронгов под боком. Ситуст-Ра никому не прощает слабости!
Разогнав топорисков, как следует, они проскочили дорожный патруль и вскоре оказались у большого здания овальной формы с множеством круглых окон. Вокруг него располагались небольшие токи на сферических крышах, которых развевались флаги различных цветов. Напротив, главного здания размещался большой загон для топорисков, куда Мирт вместе с сахигарлом поставили своих ящеров. После того, как сиронг доложил о прибытии в ток Тиглура, им довольно долго пришлось ждать, пока откроют двери главного здания.
- Уранга останется здесь, а тебе, сахигарл, нужно пройти наверх. На четвёртом квадрате, за зелёной дверью тебя ожидает Таглака-Сар, и не забудь сдать раг - металлическим тоном отчеканил высокий воин в красной накидке и с серебряной цепью на толстой шее. Риклон поблёскивал намекая на высокий статус владельца. Простым сахигарлам сюда не попасть. Он презрительно посмотрел в сторону кисару и недовольно фыркнул.
- А, его разве не будут проверять? – с надеждой в голосе спросил Ашат-Рар.
В глубине аруту, он хотел, чтобы кисару прошёл на новый уровень, и таким образом освободил сиронга от необходимости находиться с ним рядом. В случае Ашат-Рара одной заполненной шкалы коэффициента полезности недостаточно, чтобы восстановиться на службе. Сейчас вопрос о будущем воина стоял как нельзя остро. Таглака-Сар мог поспособствовать и, при случае, замолвить словечко перед агатра.
- Приказа не поступало! – снова отчеканил воин.
- Может стоит уточнить, ну, пока я его привёз? Чего лишний раз кататься-то?– не унимался сиронг.
- Прика …
- Да понял, я понял!
«И где только берут таких дурней? Всех на Периферию! Всех без исключения!» - мелькнуло в голове Ашат-Рара.
Воин оставил раг, бросил взгляд на сиротливо стоящего у входной двери Мирта и быстро побежал вверх по винтовой лестнице. Проследовав по коридору и проскочив не один десяток цветных дверей, сахигарл наконец добрался до нужного квадрата. Остановился напротив зелёной двери, над которой аккуратной рукой прописали личный знак Таглака-Сара. Аруту сиронга не на шутку разволновалась, а сердце начало отбивать барабанную дробь, да так, что закладывало слуховые отверстия. Наконец-то его мытарствам придёт конец, и он увидит родных. Сдёрнув шлем с головы, воин осторожно приоткрыл дверь, а затем быстро зашёл внутрь, так, словно его кто-то мог увидеть снаружи.
За овальным ослеплявшим белизной столом сидел крепкого телосложения сиронг и громко причмокивая пил толье из серебряной чаши. Налитые кровью глаза сахигарла смотрели в одну точку. При появлении воина он чуть было не поперхнулся. Поставил ёмкость, быстрым движением вытер рот, а затем спросил:
- Ты чего так влетаешь? За тобой, что кто-то гонится?
- Слава таронгам, Таглака-Сар! И я рад тебя видеть. Просто не хотел попадаться на глаза агатра. Мало ли что!
- А, слава, слава! Это, верно, довёл ты старика своими выходками. Без того всё закрутилось – не разобрать, а тут ещё это. На Периферии он тебя ещё как-то терпел, но тут-то … эх! Садись, чего встал! Поздно уже, сейчас сюда вряд ли кто зайдёт. Вот сижу в одиночестве, размышляю, так сказать, - воин поднял чащу и громко причмокивая, отпил содержимое, словно оно было очень горячим, – Даже не знаю, что теперь с тобой делать, дружище.
- Чего тут страшного-то, подумаешь, дал пару тумаков уранга. С кем не бывает? На границе мы их пачками режем, а затем стопками складываем, или не так? Да, не мне тебе рассказывать!
- То-то и оно, что на границе! Понимаешь не в том же дело, Ашат-Рар. Сабатаранга не простит тебе этой выходки, ой, не простит. Какого таронга, тебя дёрнуло хамить ему, а? О чём ты вообще думал? Тут и фаранги и уранга, – Таглака-Сар, сделал ещё один большой глоток. Громко булькая, жидкость провалилась внутрь сахигарла. Ашат-Рару показалось, что рахгута явно спешит повысить градус в своём растолстевшем от сытной жизни теле.
- Да, как-то всё само получилось. Сам же понимаешь, какое напряжение. Что говорят?
- Что говорят? – передразнил воина Таглака-Сар. – Нет, ты, вообще, думаешь, что творишь?! Не успел агатра забыть твой последний промах, как из каменоломен Тиглура на тебя настрочили жалобу! Ашат-Рар, как так-то? Ты же знаешь - этим бездарям только повод дай. Они же нас терпеть не могут, а ты к ним полез. Ну?! И чего теперь от меня хочешь?! Знаешь зачем я тебя вызвал?
Аруту сиронга налилось свинцом. Ашат-Рар с виноватым видом пожал плечами и предположил:
- Уранга сопроводить?
- Да нет, тебя обрадовать! Сабатаранга приказал твой своенравный характер исправлять на каменоломнях Тиглура. Дисциплина не терпит возражений. Пусть говорит, немного поостынет, да подумает. Твои показатели придержать и не пускать на рассмотрение коллегии, вот, так-то!
- Ах, ты ж, кость ему в горло!
- Тс-с-с! Ты, чего орешь, ополоумел? Пойми, дружище, старик хочет видеть тебя с киркой в руках, а не с рагом. Что и говорить – доигрался ты! Каждому известно, что сахигарл - не рухра. Нам не дают второго шанса. Оступился - искупишь позор кровью! Ты клятву давал – ну так чего теперь?!
Аруту Ашат-Рара покрылось льдом и мгновенно сжалось до размера горошины. Вот так новость! Он не боялся физической работы, но вот позор ему перенести было трудно. А как же родные, Мия-Ру?! Воин и так с трудом смирился с клеймом Тиглура, а тут замаячила перспектива сгнить заживо вместе с ненавистными уранга. В голове воина сразу промелькнуло недовольное лицо отца и опечаленный взгляд матери. Всё пропало! Карьера и будущее, на которое они так рассчитывали - всё катилось под откос на огромной скорости! Какой пример для малышки Мия-Ру? Кто захочет взять в жены девушку, чья семья замарана с неблагонадежным. Морально неустойчив – стандартная заметка для таких как он. Ашат-Рар выдохнул:
- К-к-как с киркой?
- А вот так, - Таглака-Сар сделал ещё один глоток, после чего долил толье и подал чашу товарищу. – На, вот, промочи горло, а то на тебе лица нет. В общем, не буду больше мучить тебя. Сейчас сдаёшь мне свой риклон, оставляешь топориска и топаешь на работы к Тиглуру! Вот и всё! Разговор окончен, дружище! И не вздумай на меня обижаться. Клянусь властью таронгов, сделал, что смог.
Ошарашенный подобной новостью Ашат-Рар, никак не мог заставить себя проглотить толье, который уже успел отпить. Чаша в руке сахигарла задрожала, что не ускользнуло от внимательных глаз собеседника. В голове вихрем закружились мрачные мысли - одна хуже другой, а перед глазами появился туман. К горлу подкатил комок. Не столько больно, сколько обидно. Сиронг почувствовал жуткое желание убежать - всё бросить и убежать. Да с чего, вообще, Сабатаранга решил, что может так запросто, без ведома таронгов, распоряжаться судьбами граждан Ситуст-Ры?!
- Ты, чего это, дружище? Да, брось ты так убиваться, с кем не бывает! Клянусь таронгами, я сделал всё что в моих силах! – рахгута поднялся, взял из рук товарища чашу и выпил содержимое до дна. – Ашат-Рар, ты даже не представляешь, что здесь сейчас твориться! Ужас! Щас-с всё расскажу, ты только не падай …
Изрядно захмелевший воин, завалился на стол. Так, чтобы дотянуться до слухового отверстия собеседника. Громко икнул и заговорщицки начал шептать. При этом его лисьи глаза наполнились пьяной злобой. Вид у воина был неподобающий положению и занимаемой должности. Это ещё больше разозлило Ашат-Рара. Зависть к удачливому другу мерзкой кари закралась в сердце. Чем Таглака-Сар заслужил такой «пиетет» от Сабатаранги?
- Сабатаранга задумал поднять бунт против исурамбу-таронгов! Бунт!!! Слышшиш … меня? Нет …, парень, ты услышал, что я сказал?
Нижняя челюсть Ашат-Рара непроизвольно опустилась вниз. К подобной новости воин оказался совершенно не готов. От его выходки страдала всего лишь карьера одного сахигарла, а от того, на что решился пойти агатра пострадает вся Ситуст-Ра. Подумать только, куда замахнулся! Ашат-Рар в одно мгновение забыл о собственных проблемах и переключился на рахгута. Он внимательно вслушивался в каждое слово сказанное захмелевшим товарищем.
- Ты, перебрал, Таглака-Сар! Хватит! Толье тебя до добра не доведёт, дружище!
- Молчи! Молчи и слушай! Да послушай, что скажу! – не унимался разгорячённый спиртным собеседник. – Сабатаранга протолкнул кучу сахигарлов в Твердыню Умра на последнем голосовании. Кирувитов там меньше всего, рухра все под сахигарлами. Смекаешь, а? Всё! Теперь мы – достойные править, возьмём власть в свои руки! Вот этими руками я лично передушу сборище этих большеголовых стариков! Хватит нам бегать по их указке! Пусть сами кормят кровососов в рампа Периферии. Верно, я говорю? Теперь вот посмотрим кто кого?
- Нет, сиронги не пойдут на это! Ерунда! О чём ты вообще говоришь, Таглака?! Прекрати сейчас же, если нас услышат, то в каменоломни Тиглура мы с тобой вернёмся вместе.
- Да послушай ты, размазня! - Таглака-Сар схватил воина за пояс и зашипел. – Послушай, Сабатаранга захватит Око Умра, он – только он сможет контролировать его! Смекаешь? Ни кирувиты, ни сами исурамбу-таронги не смогут нам противостоять. Ты понял, меня?!
- И что теперь? - вскочил со своего места Ашат-Рар. – О чём вообще думают сахигарлы? Надо же что-то делать! Хватил лакать толье, Таглака-Сар! Дружище, ты действительно не понимаешь, чем всё это грозит Ситуст-Ре? Этого ни в коем случае нельзя допустить. Ничем хорошим заигрывания с таронгами не закончатся. Вы хотите ввергнуть Ситуст-Ру в пучину гражданских войн?
- Да ничего! Ха-ха-ха, - закатился пьяным смехом Таглака-Сар. Безумный взгляд сослуживца заставил нервничать Ашат-Рара ещё больше. Рахгута явно был не в себе. Он встал со стола, шатаясь, обошёл вокруг него и плюхнулся на своё место. – А кто, что-то там надумает быстро присоединится к тебе, ну или вообще расстанутся со своей аруту. И так может закончиться. Да, да! Всех на раг и дело с концом. Ты воин, Ашат-Рар, и не подобает тебе сомневаться в решениях принятых командованием. Поверь, дружище, они лучше нас с тобой знают что делать, а главное как.
Ашат-Рар потупил взгляд, выдохнул, а затем тихо сел на скамью. Как же так получилось? Его личные проблемы в одно мгновение отошли на задний план. Он даже не мог охватить масштабы предстоящей катастрофы. Привычный мир рушился на глазах, и ему было не под силу ничего изменить. Так вот, что всё это время вынашивал агатра. Вот почему, находясь одной ногой над пропастью, он не смог смириться даже с незначительным непослушанием в рядах своих воинов, на которых так долго делал ставку. Только безукоризненная вера в правильность того, что делает агатра, могла обеспечить ему победу. Ашат-Рар, как говориться – просто попал под горячую руку. Сабатаранга сделал ход, теперь очередь Твердыни Умра. Чем ответят кирувиты? Мысли когтистыми лапами разрывали голову Ашат-Рара. Он свято верил в силу Ситуст-Ры и даже не предполагал, что так запросто можно пойти против системы.
Тем временем захмелевший сиронг, решил сменить тему для разговора.
- А как там твоя сестрёнка Мия-Ру? Ты ещё не виделся с ней?
- Нормально, иногда заглядывает.
- Нужно, как-нибудь, наведаться к вам. Что-то ты больше не приглашаешь старого друга, а?! Ах, да, да, я и забыл! Уф! Что-то и вправду толье нынче крепковат. Ну, ничего - сейчас Сабатаранге будет не до тебя! Уж, поверь, дружище. Может и удастся вытащить твою аруту из липких лап Тиглура, а? Ты главное смотри, чтобы Мия-Ру-то не гуляла с кем не попадя, пока я по рампа кочую! Кочую, фу! Слово-то, какое подобрал! Поживёшь среди этих уранга, ещё не то на язык прилипнет. Я бы их всех на раг пустил, видеть не могу этих поганцев. Ну, ничего вот только Сабатаранга возьмёт власть, мы им устроим охоту. Да и …
Глаза Таглака-Сара начали закрываться, поэтому Ашат-Рар уложил второго рахгута Сабатаранги на стоявшую вдоль стены кушетку и тихо покинул помещение. Печаль крепким узлом скрутила аруту воина, сахигарл почувствовал, что из-под него выбили опору и он медленно скатывается в пугающую своей неизвестностью бездну. А как же нести ценности Ситуст-Ры в дикие просторы Периферии? Ради чего или кого, они проливали кровь, принуждая кочевые народы к повиновению? Ради Сабатаранги? Неужели Твердыня уступит ему?
Осторожно спустившись вниз, Ашат-Рар сдал риклон дежурному сиронгу, забрал раг, Мирта и пешком отправился в каменоломни Тиглура. Мысли пчелиным роем гудели в голове. Он не обращал внимания, на вопросы пленного кисару, словно в тумане плутая по знакомым улицам. Проходя мимо поворота, что вёл к току родителей, сиронг резко притормозил: ему пришла в голову мысль наведаться к ним в гости. Чем он собственно теперь рискует? В ближайшие рассветы привычный мир сиронгов измениться до неузнаваемости. А значит, никому не будет дела до его шалости.
- Слушай внимательно, - быстро зашептал сахигарл. – Сейчас мы ненадолго заглянем к моим родным и бегом к Тиглуру. Хорошо? Ты главное не шуми, понял меня, уранга? Но смотри - одно неверное движение и я отправлю твою аруту к предкам! Ясно?
Мирт, дослушав внимательно до конца, и разобрав лишь некоторые слова, поспешил ответить:
- Если ты решил сократить путь, то я только за! Постараюсь идти тихо. – кисару указал на единственную сандалию, состроив недовольную гримасу.
Ашат-Рар улыбнулся и кивнул в ответ.
Над территорией Рах-Кулана стояла привычная тишина, нарушаемая редким движением всадников по освещённым дорожным артериям. Ловко обходя патрули, Мирт с Ашат-Раром вскоре добрались до нужного места. Перебравшись через зелёную ограду, они короткими перебежками, словно куты на охоте, быстро преодолели открытую площадку, покрытую мелкой травкой, и оказались у теплой стены тока.
«Э, да он меня явно не в каменоломни ведёт. Уж не бежать ли надумал этот сиронг? И вид у него был, после того, как вышел из большого тока, словно его за хвост агато теребит. Я смотрю, у них тут тоже проблем-то не меньше нашего будет, гореть мне на ладонях Сам-Ру! Надеюсь, ты нас верной тропой ведешь Великая Ра-Аам?»
Пока Мирт пытался разобраться в своём отношении ко всему происходящему, Ашат-Рар отыскал нужное окно и несколько раз тихонько постучал. Вспыхнул приглушенный свет ночника, после чего в круглом отверстии показалось заспанное лицо Мия-Ру. Сообразив кто перед ней, девушка тут же потушила свет и по плечи высунулась в окно.
- Ты чего это, Ашат-Рар? Случилось что?
- Передай отцу, чтобы на следующий совет сахигарлов не ходил. Слышишь меня, Мия-Ру?
- Это ещё почему? У них на рассвете, вроде как, важное совещание. Все сахигарлы соберутся, пропустить нельзя.
Ашат-Рар начал терять терпение.
- Мия-Ру, не задавай лишних вопросов. Пока, я ничего не могу тебе сказать. Просто сделай, как говорю.
- Да, он и слушать меня не захочет. О чём ты вообще говоришь, Ашат-Рар?
- Клянусь властью таронгов, Мия-Ру, если он появится на совете, то больше не вернётся домой! Ты понимаешь, сестрёнка?! Я не шучу! Подумай сама, стал бы я сбегать, чтобы предупредить вас! Просто сделай, как я сказал. Придумай что-нибудь. Ты же у нас всегда была такой сообразительной! Мия-Ру.
- Хорошо. А я смотрю - тебе нравится это уранга, раз ты его с собой повсюду таскаешь, а? Вот и к родительскому току привёл. Прям парочка закадычных друзей.
Девушка прекрасно знала, как ненавидит брат кочевые народы Периферии. С детства тех, кто проходил уровень на сахигарла, готовили к защите границ от уранга. Им вбивали в головы, лютую, ненависть к кочевникам – каждый воин должен был без колебания отправить любого уранга к праотцам по команде старшего. Водить дружбу с дикарями, а тем более иметь панибратские отношения, сахигарлам было категорически запрещено. Уранга враг и разговор с ним короткий, только на острие рага!
- Прекрати, Мия-Ру, мне сейчас не до твоих глупых колкостей.
- Эй, уранга, не надоел тебе ещё мой братец, а? – девушка захихикала, прикрыв рот ладонью.- Он только с виду такой суровый, а так ничего.
Мирт поняв, что она обращается к нему, пожал плечами, чем ещё больше развеселил Мия-Ру.
- Ты посмотри, братец, даже он сомневается. Скучно с тобой Ашат-Рар до жути! Я бы …
- Мия-Ру! Хватит! Угомонись уже. Не забудь, зачем я приходил. Ладно, сестрёнка, нам пора бежать. Да, чуть не ушел: приходить ко мне пока не стоит. Потерпи немного. Хорошо? Возникли кое-какие трудности. Как только разберусь, сообщу. Ну, кажется всё, прощай!
Сиронг коснулся ладонью обнажённого плеча девушки и бросился к изгороди. Не сразу сообразивший, что произошло, Мирт, немного замешкался, чем опять развеселил Мия-Ру.
- Давай, давай за ним. Живей, - она махала рукой кисару, показывая направление, куда побежал брат. Тихо хлопнула в ладоши и рассмеялась.
Юноша резво, словно перепуганный кут, преодолел открытый участок до кустарника и, получив хорошую оплеуху от сиронга за нерасторопность, отправился вместе с конвоиром в каменоломни Тиглура. Когда они доковыляли до сторожевого тока, раздался звук сиронзу возвещавший о начале новой смены. Мимо них спотыкаясь спешили опаздывающие рухра. Одеты они были все как один в синие накидки, которые получали проходя через арку Рах-Кулана.
- Куда направились?
Ашат-Рар и Мирт синхронно повернулись на визгливый голос. Хлопнув дверью тока, к ним спешили старые знакомые. Вот же, фокуру! Только этого не хватало! Кисару понимая, что ситуация может вновь повториться пожалел, что не имел на поясе саяк.
«Если они нас сейчас задержат, мы точно опоздаем на смену, а тогда … А, что тогда? Даже не знаю. Но Гарпа, постоянно твердит о каком-то серьёзном наказании. Да, сохранит наши аруту Великая Ра-Аам!»
- Я спрашиваю, куда это вы направились? Ты, что, сахигарл, не знаешь здешних порядков?
- Слава таронгам! – смущенно ответил Ашат-Рар, не желавший, как и кисару задерживаться на сторожевом токе. – Я уже регистрировал и себя и уранга. Слышал сигнал, мы торопимся.
- Ба, вы только посмотрите на это! – глухо рявкнул страж, указывая пальцем на грудь сахигарла.
- Слава таронгам! Кочевник-то, есть, а вот фаранга из пограничного корпуса у меня не значится, – больно ужалил самолюбие воина страж. – Что-то, я не вижу на тебе риклона воин? Ты рахгута, али кто? Прав оказался, Топокуар! Значит, допрыгался – разжаловали! Ну, ну!
Ашат-Рар опустил глаза, чувствуя, как внутри аруту всё закипает. Луч теплого света вскользь коснулся его начищенного шлема и упёрся в грубое лицо старшего стража. Ну и поганый же караул, так и норовят нарваться на неприятности. Перед глазами сахиграла возникло пьяное лицо Таглака-Сара.
- Ты посмотри на него, Раклак, а нашему смельчаку вроде как даже стыдно?! Али я ошибаюсь?
- Да, недолго риклон всадника ему шею-то натирал! Ха-ха-ха – задёргался от смеха рослый охранник, - придётся рассчитываться с Топокуаром.
Ашат-Рар положил ладонь на рукоять рага и громко вздохнул.
- А ты это чего, сахигарл, раг нам свой собираешься оставлять? – подначивал старший караула, провоцируя Ашат-Рара на нападение. – Ну, доставай, посмотрим - чему вас там обучают. На Периферии-то! Али, боишься? Ну, ну! Испугался, малец?! Правильно, это вам не уранга гонять по лесам. Здесь у нас закон и порядок. Понял, непуть?! И не смотри так на меня, а то вмиг загремишь в погреб или того хуже. Нахватаются дикарских замашек и …
Мирт понимая, что сейчас всё это может, очень плохо закончится, решил прийти на помощь сиронгу единственным доступным способом. Он подскочил к старшему стражу, ударил ногой в живот, а затем вцепился зубами в протянутую руку. Второй стражник тут же выхватил раг, собираясь воспользоваться им по назначению. Однако Ашат-Рар жестом остановил перепуганного сиронга, воин дёрнул кисару за хвост и закричал на непонятном наречии, стараясь придать словам наибольшую схожесть с языком кочевников. Юноша не разобрал ни единого слова из сказанного сахигарлом. Однако сразу догадался, что от него требует Ашат-Рар. Отпустив руку изнывающего от боли стража, кисару отпрыгнул за спину всадника, который к тому времени обнажил меч. Раг поблескивал в мускулистой руке воина, как бы намекая противникам на грядущие серьёзные неприятности.
- Клянусь таронгами - мы спешим, этот уранга ещё не кормлен. Они там у себя на Периферии питаются не только гураму, могут, знаете ли, при случае, свободно и сиронгом перекусить. Сам не раз видел. Мне приказано сопровождать его. И если вы дадите повод, властью, возложенной на меня самим Сабатарангой, я с удовольствием согрею раг в вашей крови!
- Проваливай! – брезгливо поморщился старший караула, - Но помни, сахигарл, мы обязательно доложим о случившимся. Не будет тебе спокойной службы на каменоломнях Тиглура, верно я говорю Раклак? Не будет!
-Да, да! Если потребуется мы и до самого Тиглура дойдём! Клянусь властью таронгов! Топокуар! Куда он подевался? Топокуар!– поддержал старшего товарища долговязый. Трусливо озираясь по сторонам он довёл раненого стража до тока и с силой захлопнул за собой дверь.
- Ну и вляпались мы сейчас! – улыбающийся, Ашат-Рар по-дружески хлопнул Мирта широкой ладонью по спине. На короткий промежуток времени воин совсем забыл, что перед ним представитель враждебного народа, – Теперь тебя не скоро поведут на прохождение уровня, это даже не обсуждается. Ну, всё равно - спасибо! А ты не так туп, как я погляжу!
Мирт широко улыбнулся в ответ, но так ничего и не понял из сказанного сиронгом. Кочевник предпочёл промолчать. А тем временем из каменоломен доносился грохот падающих камней и лязг металла, сопровождаемый гомоном голосов.
Над помятым шлемом кисару пролетела крупная бабочка, сделала несколько кругов и приземлилась на ветку кустарника. Сочная раскраска крыльев привлекла внимание топориска, хозяин которого забежал ненадолго в сторожевой ток. Ящер покрутил головой пытаясь сфокусировать зрение на красочном рисунке, но как только он собрался проглотить прекрасное творение Великой Ра-Аам - хлопнула дверь тока, и чаровница взмыла под самый купол Ситуст-Ры. Топориск проводил её голодными глазами и недовольно зарычал. Порой невинная красота скрывает в себе губительную силу, а то, что ещё совсем недавно казалось чудовищным, вопреки всему, помогает сохранять жизнь.

ГЛАВА V
Тяжёлое дыхание гураму успокаивало, а размеренное покачивание при езде постепенно стало убаюкивать. Лишь крик голодного охноса не позволял полностью отдаться власти сна. От продолжительной поездки спина ужасно болела, позвоночник, словно сжимали мощные челюсти агато. Долгий и тяжелый путь. В очередной раз Зоркий Шуму задумался над собственным возрастом. Старик тяжело выдохнул, признавшись самому себе, что уже слишком стар для подобных авантюр. Тёмный цвет кожи ртупа, подобно сгнившим плодам, указывал на явное приближение аруту кочевника к тропе, ведущей в обитель Цоронга. Второй рассвет они с Туром гонят стадо по землям кисару, но кроме мелких озёр, любопытных кутов, да свирепых хищников им никто не попадается. Одному Цоронгу известно, куда Сам-Ру загнал кисару. Пару раз воинам удавалось набрести на путаные следы кочевников, но они были настолько затоптаны лесными обитателями, что разобрать направление движения не представлялось возможным.
Старый ртуп вздрогнул от того, что его внезапно окликнул Тур. Шуму прищурил глаз пытаясь разглядеть воина сквозь плотную листву. Кисару развернул своего гураму и спешно пробирался через колонну ворчливых животных на встречу отшельнику.
- Впереди тропа топорисков.
- И что с того, немытая скорлупа Цоронга?
- На ней следы гураму, причём - те и другие везли на себе всадников.
- Так! Сиронгам здесь больше делать нечего, значит мурги! – Зоркий Шуму непроизвольно взялся здоровой рукой за саяк. Втянул носовыми отверстиями воздух и напряг слух, жестом показав кисару, что ненадолго стоит замереть. Однако вокруг было по-прежнему тихо, если не считать шороха кутов по кустам. Эти никогда не знают покоя.
-Я уверен, мы сильно рискуем, но может, стоит попробовать выведать у них что-нибудь о кисару, неуверенно пробормотал тога. – Движутся-то они явно быстрее нас.
- Вот это меня и настораживает. Давай сделаем привал: гураму нужно, как следует, напоить, да и самим перекусить не помешает.
Пока Тур разводил огонь, Зоркий Шуму успел изловить кута и принести жертву Цоронгу. Устроившись удобно у костра, они долго спорили, пока свежее мясо медленно исходило соком, распространяя вокруг сладкий аромат. Зоркий Шуму противился желанию Тура догнать мургов, в свою очередь тога протестовал против излишней осторожности старика.
- Шуму, перегоняя гураму, мы никогда не настигнем кисару, даже если они идут пешком. Чего ты упираешься, раздери тебя агато?
- У них также есть стада. Или кисару больше не кисару? Рано или поздно они разобьют кочевье.
- Да, мы возможно вообще движемся не в ту сторону! Куда проще …
- Камни! Камни предупреждают меня о большой беде! – оборвал кисару Зоркий Шуму. – Чего ты добиваешься? Ты не хуже меня знаешь тога, что мурги нам худшие союзники! Этот Сахра хуже топориска и агато вместе взятых. Зачем испытывать терпение Цоронга?
- Камни, камни! Тебе одного Цорнга мало? Хорошо! Давай я хоть один проскочу. Если через десяток сикелей никого не встречу, клянусь светлым ликом Великой Ра-Аам, разверну гураму. И ни единого слова больше тебе не скажу
- Глупец! Тебе видно нравится ходить по краю тропы, да?! Очередная нелепая затея упёртого кисару! Я с вами так всё стадо растеряю, немытая скорлупа Цоронга! Что же вы за народ-то такой?! Одного выходил, так нет же, другой свалился на мою голову! Эх!
- Даю тебе слово тога, - тихо ответил кисару, - возьму самого заезженного. Лишь бы не ногами до них топать.
- Тоже мне – тога! Возьмёшь Потку. Загубишь животину – пеняй на себя!
- Ну вот, так бы сразу. Тогда, я сейчас перекушу, да поехал!
Зоркий Шуму единственным глазом уставился в кровавое пламя костра, языки которого ласково покусывали ему пятки. «Он думает мне гураму жалко! Вот ещё! Хотя, кого я обманываю? Жалко, конечно, но больше жалко его горячую голову. Ничего хорошего он у мургов не найдёт, а вот проблем – это всегда пожалуйста! И ведь какой упёртый, раздери меня агато! Как ни крути, а всё же камни говорят быть беде! Эх, тога не по той тропе ты пошёл»
Тур быстро поел, давясь, горячим мясом кута. Спешно захватил пару кусочков с собой в дорогу, а затем побежал запрягать гураму. Отобрав самого заезженного ворчуна, как и обещал отшельнику, он поспешил покинуть лагерь, чтобы к рассвету вернуться. Потку он запрягать не стал. Один из лучших молодых самцов отлично вёл за собой стадо. Его отсутствие могло спровоцировать конфликтные ситуации между гураму. Воин положился на благосклонность Великой Ра-Аам. Тропа оказалась хорошо проторенной, поэтому тщедушный ящер Тура, спокойно топал по её влажной поверхности. Тога очень редко прибегал к стрекалу, желая сберечь силы гураму. Он проехал намного больше чем планировал. Когда над джунглями начали сгущаться сумерки, кисару заметил на холме свет от разведённых костров, причём дымящие конусы кочали ему разглядеть не удалось.
- Мурги. – прошептал Тур и похлопал по спине заворчавшего гураму.
Тога завёл животное подальше в лес, при этом, как следует, привязывать не стал, на тот случай, если поблизости окажется голодный хищник. Воин знал, что самостоятельно неповоротливый ящер не пойдёт по тёмным джунглям, да ещё без всадника. Вытянув саяк из ножен, кисару, осторожно ступая, направился в сторону мерцающих огней. Тога попросил помощи у Великой Ра-Аам пообещав богине взамен хорошую жертву. Голос вечно бодрствующих джунглей заставлял воина то и дело отвлекаться, чтобы не быть застигнутым врасплох хищным ящером.
Не успел Тур пройти и половины пути, как перед ним, словно из-под земли, возникла огромная кари. Тога остолбенел. Вот же, фокуру! Только этого не хватало! Кисару прекрасно понимал насколько опасно в его положении вступать в бой со змеёй, поэтому решил довериться воле богини и остался стоять на месте. Воин буквально всей поверхностью кожи, вплоть до кончика хвоста, ощущал смертельное прикосновение Сам-Ру к аруту. Тёмное божество начало игру, заставляя сердце кочевника биться сильнее. Тур, оставаясь на месте, старался практически не дышать. Воину начало казаться, что предательский стук сердца обязательно выдаст его присутствие. Не так много прошло времени, однако ноги свело от напряжения. Если змея голодна - всё пропало! Богиня сжалилась над тога: кари величественно проползла в нескольких шагах от кисару не обратив на кочевника никакого внимания.
Переведя дух и успокоившись, Тур полез дальше через непроходимую лесную чащу. Вскоре огни лагеря наёмников стали отчётливо видны промеж ветвей кустарника. До ушных отверстий тога долетели хрипатые голоса. Судя по шуму и весёлому гомону, наёмники праздновали удачное завершение заказа. Кисару подполз на безопасное расстояние, так, чтобы можно было расслышать все, о чём говорилось, положил саяк рядом и притаился. В голове неустанно бубнил голос Зоркого Шуму. Тур и сам понимал, что глупо идти в одиночку к мургам, но что-то тянуло кочевника к этим грязным ревнителям удачи.
Вокруг самого большого костра сидело с десяток воинов, громко обсуждавших габариты убитого на охоте гураму.
- Верно, Сахра говорит – дикие они повкусней будут! Только правильно приготовь. Астурух вон и с хорошего мяса может похлёбку для кута сварганить!
Одобрительный смех, поддержал оратора.
- Мясо лучше? Это с чего вдруг?
- Ну, знаешь - бегают они больше, поэтому и жира в них меньше, – басил широкоплечий ртуп, поглядывая с прищуром на соседа.
- Это как сказать. С жирком-то, оно повкусней будет!
- В жилистых сила богов! Будешь со мной спорить, жалкое охвостье?!
- Ну и туповат же ты, как я погляжу, особенно когда перепьешь! Зато, чтоб такого завалить несколько хамру воинов нужно. Нрав у них в разы покруче будет, чем у кочевых. – Поскрипывая, словно снег на морозе, высказался разгорячённый собеседник.
Обстановка накалялась, заводя присутствующих. Воздух пропах запахом жареного мяса, выпивкой и адреналином. Сидящие по кругу кочевники нервно поглаживали рукояти кинжалов. Схватка на пустом месте привычное дело.
- Не знаю, как вам, а мне их дикость близка, - мечтательно добавил питонгу, вытягивая свою шею, щедро осыпанную шрамами.
- Это поэтому ты таскаешь за собой бешенную жрицу, а? Сахра!
Последняя реплика большинству пришлась по душе и они поддержали её громким улюлюканьем. Довольный собой предводитель мургов, хищно улыбнулся, прищурил глаз и ответил:
- И это тоже. Я за девчонку немало потребую. Она стада гураму стоит, никак не меньше. Да, думаю стадо – это самый раз! Жрица! Такую любое племя примет, при правильном подходе.
- Кому она теперь нужна, сиронги так растрепали племя Рату, что им в пору всем скопом идти в мурги, а не жертвы своим богам воздавать?!
Низкорослый питонгу зло сверкнул глазами на болтливого товарища и резко оборвал общий смех:
- Сахра ещё не разу не ошибался! А твой длинный язык Юту давно пора укоротить, - воин наклонился вперёд, практически к самому костру и, глядя на собеседника, хищно оскалился, демонстрируя отсутствие передних зубов. – Сомневаешься в моём чутье, мерзкий червь, тогда вот тебе саяк, способный предоставить отличные аргументы. Зарубимся, сын кута?!
Болтливый кисару, предпочёл впиться зубами в жареную плоть гураму. От компании, сидевшей за соседним костром отделился захмелевший под градусами толье худощавый мург. Шатаясь так, словно над холмом гулял штормовой ветер, он подошел к костру и опёрся рукой в плечо сидящего ртупа.
- Сахра, а Сахра!
- Чего тебе, Ленту?
- Чего, мне? Мы твою красотку просто так кормим, может, отдашь мне её, а? Ну развлечься там или …– воин икнул и с довольным видом погладил себе раздутый живот. – Я тебе прям сейчас своего гураму приведу. Готов шлёпать пешком за вами. Как, Сахра?
Питонгу неторопливо поднялся, обошёл костёр и резко вскочил на грудь протрезвевшему от страха кисару. Буйный нрав предводителя известен по всей периферии, до самых рамп сиронгов. Зацепившись свободной рукой за сатунгасу воина, Сахра слегка резанул мечом по шее противника. Перепуганный кисару отступил назад и завалился на спину под весом вожака наёмников. Вокруг воцарилась тишина, даже Тур, в аруту которого всё пылало возмущением, стал реже дышать.
- Я ж, не просто так, Сахра. Ладно заплачу, как полагается. Уж и спросить нельзя, тоже мне ценность! – залопотал в своё оправдание Ленту.
- Конечно, заплатишь, фокуру – кровью. Кто ещё хочет с меня что-нибудь получить? Чего рты раззявили? – воин отпустил сатунгасу кисару и развернулся к костру. В его ядовитых глазах пылала жажда смерти. – Как я понимаю, больше никому ничего не должен? Ну, что притихли? Глотку никому не затыкаю, саяк в руку и пошли разговаривать. Нет? Ну, тогда продолжаем гулять, с рассветом я отправляюсь за новым заказом.
Планы предводителя наёмники поддержали громкими криками одобрения и звериным воем. Лежащий в чаще леса Тур изнывал от нетерпения увидеть пленницу Сахра. Он практически был уверен, что таинственная девушка, за которую мурги собираются получить выкуп, и есть Сиена. Изуродованные шрамами лица, на которых толье оставило свой отпечаток, вновь начали громко обсуждать подробности прошлого заказа и горланить незатейливые песни наёмников.
- Орлок! Эй! Слышь, здоровяк, - Сахра обратился к сидящему рядом ртупу. В глазах питонгу буря успела стихнуть, оставив лишь слабый туман после толье. – Сходи-ка, приведи ко мне жрицу. Хочу полюбоваться перед сном.
- Да нам вроде и без неё неплохо. Верно я говорю, мурги? – ртуп криво скалясь посмотрел на окрашенные светом костра рыжие тела товарищей. Внезапно его лицо обезобразила гримаса боли – воин почувствовал, как острое полотно клинка, жалом, впилось ему под кожу. Питонгу держал саяк чуть ниже кожаного нагрудника мурга, готовый в любую минуту пустить его в дело. Проткнуть насквозь сердце несговорчивого наёмника воин мог в любую секунду.
- Нервный ты стал, Сахра – шуток уже не понимаешь. Сейчас приведу, раздери её агато!
Ртуп поднялся и шатаясь побрёл в ту сторону где стояли гураму. Там среди упряжи валялась связанная жрица. Сердце Тура выламывало грудную клетку. Как долго он разыскивал её?! Казалось, что мург движется чуть быстрее улитки. Тога напрягся. Воин крепко сжал рукоять меча, собираясь ценой собственной жизни вырвать Сиену из лап кровожадного питонгу и его товарищей.
- Вот же фокуру, Сахра! Сахра! Раздери меня агато! – заорал бежавший к костру ртуп. Ноги воина заплетались, копьё выпало из рук, а кожаный шлем съехал на бок. – Смылась! Вот же, грязная фокуру! Сахра, твоя жрица сбежала!
Мурги все как один, бросились туда где, среди кучи сёдел валялся пьяный дозорный. Сахра первым оказался на месте, он запрыгнул на мирно спящего кисару и несколько раз ударил мурга кулаком по лицу. Разбитая в кровь челюсть и острая боль заставили воина открыть глаза. Перепугано вращая ими по сторонам, словно пойманный в силки кут, он пытался сообразить, что произошло.
- Где жрица, олух? А ну, говори, поганый сын кута! – теребил за грудки товарища предводитель наёмников.
- Сахра, я только слегка …
Питонгу стукнул по тёмно-зелёной голове навершием меча и спрыгнул с бесчувственного тела.
- Старая развалина, даже на это не способен. На шесты его! Живее, недотёпы! Ну чего уставились – на шесты говорю!
Орлок и ещё один рослый кисару послушно подняли воина под мышки и потащили к костру. Внимание остальных привлёк шум в чаще леса напротив того места где они до этого сидели. Тур решивший воспользоваться удачным моментом бросился на поиски Сиены, но запутавшись в лианах, словно муха в паутине, завалился в куст палисомы, обозначив наёмникам своё присутствие. Всё пропало! Вскочив подобно загнанному оленю, кисару ринулся сквозь чащу напролом, не обращая внимания на мелкие царапины. Добежав до того дерева где ранее оставил гураму, кочевник обнаружил пропажу животного. Вот же, фокуру!
В голове воина сразу мелькнуло предположение, что ворчливое создание могла забрать только сбежавшая девушка, так как поблизости не было никаких признаков присутствия хищных ящеров. Поблагодарив Великую Ра-Аам за помощь, кисару развернулся, собираясь отправится на её поиски. Однако внезапная вспышка света перед глазами заставила его тело рухнуть без сознания к ногам разгневанных мургов. Воины небрежно приподняли тога так, чтобы лучше рассмотреть лицо незваного гостя.
- Ну-ка, посвяти. Да что ты им машешь, фокуру?! Свети сюда! - Сахра выдернул факел из рук воина и поднёс к голове тога. – Ну-ка, ну-ка? Тур, гореть мне на ладонях Сам-Ру! Это ж, Тур! Вот так встреча! Чего этот прихвостень Рату околачивается рядом с моим лагерем. А, если! Ну, конечно, жрица!
Питонгу стал размахивать факелом перед собой, стараясь разглядеть свежие следы на земле.
- Ха, ребята, так это кисару спёр у нас девчонку! Смотрите, мурги, повсюду следы гураму! Значит, решил выкрасть добычу у мургов, поганец?! Ну-ну! На шесты, сейчас выбьем из него признание.
Толпа полупьяных наёмников, громко возмущаясь, потащила Тура в лагерь. Там уже успели установить два длинных шеста. И собирались подвесить пьяного дозорного. Откуда-то из глубины джунглей долетел, пробирающий до дрожи, крик вышедшего на охоту агато. Аруту каждого мурга находившегося на поляне на мгновение сжалось, но под воздействием толье вновь развернулась до размеров гураму. Подумаешь – агато!
- Сахра, может не стоит его пороть-то? Всё же тога, мало ли чего? – Ленту, отскочил в сторону от сверкнувшего перед его животом меча. Сахра, грозно зарычал на нерадивого товарища, замахиваясь повторно.
- Заткнись, мерзкий фокуру, или клянусь Цоронгом, я сам выпотрошу всю нечисть, что скопилась у тебя внутри! Кого ты испугался? Тога без племени, это же беглец, почти харуту! Смекнул? А, бестолочь: какое племя вступится за харуту?
- Они бились против сиронгов, - пробасил Орлок. – Ленту прав, Сахра. Зачем нам проблемы с кисару? Не стоит …
- Вот же, тупицы! Эти прихвостни Сам-Ру казнили верховного жреца, а без Рату у нас не будет больше никаких дел с их племенем. Чего тогда жалеть-то? Или вы думаете эта самозванка, даст нам заказ. Таких жирных предложений как при Рату у мургов больше не будет, так о чём жалеть? Ну, чего встали, тащите ещё два шеста!
Питонгу развязал свой походный мешок и вытянул из него крепкий хлыст с бронзовыми шипами. Провернул несколько раз у себя над головой. После чего громко расхохотался. Довольный собой он плюхнулся у костра на походный тюфяк и налил до краёв толье в глиняную чашу.
- Надо бы ещё запастись у сиронгов этим добром, а то скучно как-то. Вы хоть приведите тога в чувства, чего валяется словно потерявший аруту. – Сахра отрезал кусок мяса, закинул в рот, а затем громко чавкая принялся напевать любимую песню, пока его не оборвал Орлок.
- Тога досталось от палисомы. До рассвета от него толка не будет! Бесполезно.
- Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Ладно, свяжите получше, да пусть полежит здесь. Нам и старика пока хватит, чтобы развлечься, как следует.
Мурги под бдительным присмотром питонгу быстро закрепили тело жертвы на длинных шестах за вытянутые руки. Несколько протрезвевший кисару начал громко протестовать: то умоляя товарищей, то сыпля угрозами. Однако захмелевшую толпу, это только ещё больше раззадорило, обещая всем интересное развлечение.
Когда всё было готово, Сахра выразил желание первым наказать провинившегося воина. Качаясь на полусогнутых ногах, он встал напротив жертвы и нанёс с десяток ударов, откидывая подальше руку для замаха. Тёмные струйки крови, словно живые змеи устремились вниз. Вопли страдальца, казалось перекрывали крик агато, рыщущего по лесам в поисках пищи. Мурги подшучивая над кисару, сменяли друг друга, а спина старика быстро покрывалась широкими рубцами да лоскутами разорванной плоти. У еле стоящего на ногах Ленту никак не получалось попасть по красным плечам воина: кровь, залившая рукоять хлыста отвлекала и мешала сфокусироваться на объекте. Наконец, Сахра, не выдержавший ожидания, взревел:
- Ты, что, фокуру, специально? Издеваешься? Или может, решил пожалеть этот кусок грязи со стоп Сам-Ру, а? – питонгу вскочил со своего места, споткнулся о спящего ртупа и рухнул под ноги пьяному воину. Взбешённый подобным фактом, он решительно поднялся, оттолкнул Ленту и принялся неистово пороть старика. Глаза Сахра наполнились неистовой злобой, которая напрочь вытеснила пьяный блеск. После того, как мург окончательно выбился из сил, он опустился на колени, завалился на спину и крепко заснул. Действие алкоголя наконец-то возымело действие. Разогнав кровь по телу, Сахра отдал себя в лапы Сам-Ру. На лагерь наёмников надвигалась тишина. Ленту, тихо подошел к спящему предводителю, выдернул хлыст из расслабленных пальцев и зашвырнул в ближайшие заросли. Мурги ненавидели данный предмет экипировки вожака не меньше врагов.
Когда первый луч причесал поляну, на которой разбили свой лагерь мурги, девушка, укутанная в походный плащ, покинула земли кисару. Её сердце учащённо билось, а глаза затравлено метались по джунглям в поиска убежища. Она понимала, что ей срочно необходимо выспаться и дать передохнуть гураму иначе тщедушный ворчун издохнет, так и не доехав до цели. Над головой жрицы пролетела группа охносов направляющихся к Царогским Скалам. Несмотря на то, что их жёлтые животы практически касались макушек деревьев, они не заметили, укрывшуюся за секвойей кисару и её гураму. Пронзительный крик голодных хищников прокатился по мохнатым холмам и разбудил связанного Тура, лежащего на поляне в лагере мургов. Сам-Ру истекал слюной в предвкушении скорой жертвы.


ГЛАВА VI
Носовые отверстия, несмотря на наличие специального намордника из толстого полотна, плотно забиты пылью. Душно, словно кто-то специально прикрыл заглушку вентиляционной трубы. Жажда когтистыми лапами разрывает горло, заставляя то и дело требовать воды у надсмотрщиков. Бочка за бочкой отправляются в шахты. К концу смены пальцы с трудом разгибаются, а ноги гудят так, словно вся кровь, бегущая по ним, стала бронзой. Отколов последний кусок, Мирт махнул Ашат-Рару, оповещая, что на сегодня работа окончена. Сдёрнул онемевшими пальцами повязку с лица, снял шлем, отложил кирку, после чего жадно прильнул губами к ковшу с мутной водой. Затхлый запах забрался в носовые отверстия. Опять мути набрали, поганые прихлебатели Сам-Ру! Ашат-Рар с грохотом откинул вагу. Усталость тисками стянула тело. Сиронг слегка пошатываясь, доплёлся до бочки, возле которой удобно разместился кисару, принял у него ковш и допил остатки. Почувствовав неприятный вкус, сплюнул на сторону.
- Ну, детёныши кута, когда-нибудь, я до вас доберусь!
- Чего-то вы сегодня рано? – поинтересовался проходящий мимо воинов Гарпа. Весь, с ног до головы, перемазанный грязью он толкал перед собой тачку, доверху нагруженную камнями. Её колёса скрипели так, что о приближений кисару становилось известно уже за сотню хилей.
- Тебе легко говорить, прохлаждаешься там, на верхнем ярусе, кати дальше свою повозку. Не до тебя, - пробурчал юноша.
- А, что мне? Я по Рах-Кулана не бегаю! Хоть бы рассказал, чего вас понесло-то туда? Секреты? Ну-ну.
Мирт посмотрел на чёрное от пыли лицо сиронга, который глазами показал юноше, что не стоит пока отвечать на подобные вопросы. Ашат-Рар присел рядом с кисару. Оба молча стали наблюдать как Гарпа пытается втащить груженную тачку на платформу. Она протяжно скрипела, упорно сопротивляясь усилиям воина. Кисару напрягался, пыхтел, проклинал Сам-Ру, но продолжал толкать перед собой телегу. Постепенно силы стали покидать кочевника.
- Не мешало бы заменить.
- Да, в шахты власть исурамбу-таронгов нескоро доберётся. На этих тачках наверно ещё его прадед работал? – усмехнулся Ашат-Рар, а затем добавил. - Сегодня придёт Мия-Ру, говорит есть новости от Таглака-Сара.
- Мне мимо стражи не проскочить, а прятаться сил нет, - ответил Мирт.
После того как их наказали за опоздание, отправив на самый трудный участок шахты, кисару существенно продвинулся в изучении языка сиронгов. Лаз кисару располагался по соседству с местом, где работал сахигарл, поэтому, как только выдавалась возможность, юноша обязательно брал уроки у Ашат-Рара. Сиронг, оказавшись в изоляции, стал более терпим к Мирту, и проводил с ним практически всё свободное время. Дружба, возникшая между двумя представителями враждующих народов, крепла с каждым рассветом.
- У меня в твоём токе есть знакомцы, попробую что-нибудь придумать. Ситуация, сам понимаешь, очень серьёзная, а больше здесь мне положиться не на кого, – воин посмотрел в глаза кисару и добавил. - Конечно, ты можешь отказаться, но без меня у тебя вряд ли получится покинуть Ситуст-Ру. Уж поверь, Сабатаранга этого точно не допустит – ни один кисару не возвращался назад, да ты и так всё знаешь. Тем более что даже отсюда тебе просто так не выбраться.
Мирт поднялся, аккуратно зачерпнул с поверхности бочки ещё воды, принюхался и залпом выпил. Вытерев тыльной стороной руки, влажные губы, поморщился, словно глотнул ругу, а затем обратился к всаднику:
- Если всё, что ты предположил, окажется правдой, что тогда будет с Ситуст-Рой?
- Даже не знаю. Понимаешь, всё живое существует благодаря Оку Умра, возьми хоть ваши кочевья. Если его не станет не станет и нас всех! Тот, кто владеет им - владеет всем! Понимаешь? И Сабатаранга это тоже прекрасно понимает. В этом сложно сразу разобраться, так сразу и не объяснишь.
- Ты о чём говоришь? Свет исходит от Великой Ра-Аам! Это она владеет всем и даёт жизнь всему живому! Если бы тебя только услышали жрецы земель кисару! Ух! Одной ногой стоишь на тропе Сам-Ру, Ашат-Рар! Не искушай богиню погаными словами нечестивцев.
Ашат-Рар, ухмыляясь, опустил голову, понимая, что несколько поспешил: юноша ещё не был готов столкнуться с реальностью, а потому замысел сиронга мог оказаться под угрозой. Слишком сильна вера в груди юного кочевника, а значит так просто её точно не выбить.
- Я и не спорю. Просто хотел сказать, что мы с помощью Око Умра, лишь регулируем поступление тепла и света ниспосланного богиней на просторы нижнего мира. С этим-то, надеюсь, ты спорить не станешь?
Юноша смотрел на сиронга так, словно тот только что вернулся из самых отдалённых глубин обители Сам-Ру. Холод проскочил между сердцами. Желая быстрее выбраться из неудобной ситуации, Ашат-Рар попробовал загладить недопонимание, на короткий период возникшее между ними.
- Мирт, Великая Ра-Аам одаривает нас всех своим светом, а исурамбу-таронги лишь её …э… Как бы, э… жрецы, которые по воле богини следят, чтобы все, что она сотворила, не погибло. Понимаешь? Уф-ф! Как же сложно-то! – Ашат-Рар тяжело выдохнул и быстро продолжил. - Пойми, мы не должны допустить, чтобы Оком Умра завладел Сабатаранга. Это общее дело. Ни кисару, ни сиронгов, ни ртупов – а наше общее. Я даже боюсь представить, чем нам грозит уничтожение … Не думал я, что придётся пойти на такой шаг, но вынужден признать, что нуждаюсь в помощи уранга. Без тебя мне не выбраться. Мы нужны друг другу, если хотим выжить и отомстить.
Ашат-Рар с облегчением выдохнул, заметив тёплую искорку в глазах собеседника. Шаткое положение удалось выровнять.
- Ладно, потом договорим. Вон новая смена идёт. Сейчас по своим токам, а там дашь знать.
- Только, этого тощего, пока лучше, с собой не бери. Рано ему!
Мирт кивнул в знак согласия, подхватил кирку и побрёл навстречу идущим к своим рабочим местам пленникам.
- Как смена, Мирт? – зычно гаркнул Усурма-ох, когда кисару направился к выходу – Может, составишь мне компанию?
Кочевник устало махнул рукой, решив не тратить силы и время на пустую болтовню с ртупом.
- Понимаю, давай в следующий раз, - растеряно промямлил воин.
- Ему теперь не в чести, видишь дружбу с сиронгами водит! – ядовито заметил худощавый кисару, идущий сразу за Миртом.
Мерзкий тип. Юноша проигнорировал замечание, наградив недоброжелателя холодным взглядом. Ртуп, успевший приступить к работе, развёл руками по сторонам, улыбаясь самому себе. Оно и понятно – каменоломни Тиглура не место для развлечений. Громко чихнул, подняв облако пыли, а затем резво ударил киркой по бугристой стене. Ещё раз и ещё! Мощными ударами, кочевник выворачивал из скального выступа огромные куски породы. Сегодня он был в хорошем расположении духа и намеревался побить собственный рекорд, причем вагу использовать при этом он не собирался.
После ужина Мирта подозвал толстый надсмотрщик и сказал где найти Ашат-Рара, не забыв предупредить, что вернуться юноше необходимо до наступления темноты. Сиронг прятался среди деревьев недалеко от сторожевого тока, ожидая прихода сестры. Мирту пришлось добираться до всадника короткими перебежками, стараясь не попасть в поле видимости стражей. На этот раз ему повезло, так как особенность местной ограды, имеющей по периметру шесть граней, позволяла удачно прятаться за выступы цветущей зелени.
- Чего, так долго-то? – прошептал сиронг.
- Ну, знаешь, мы с тобой собрались не на жертвоприношение во славу Великой Ра-Аам!
- Тихо ты! Слава таронгам, а вот и Мия-Ру!
Девушка, как обычно, прошмыгнула мимо привередливых стражей. Мило улыбаясь, она угостила каждого дольками матанги и не успели они опомниться, как обладательница стройной фигурки исчезла за поворотом изгороди, быстро затерявшись среди бредущих на смену рабочих. Мия-Ру ловко пробралась сквозь кусты, которые окружали небольшой островок пирамидальных деревьев, и присела по-девичьи рядом с воинами.
- Угощайтесь! – Мия-Ру подвинула корзину Ашат-Рару.
- Брось, сейчас не до этого. Что случилось, сестрёнка, к чему такая срочность? – сиронг буквально впился глазами в лицо Мия-Ру. Он прекрасно понимал, она не станет рисковать понапрасну.
- Ты тоже не будешь? – девушка взяла плод и, делая вид, что не слышала вопрос брата, протянула Мирту.
Кисару молча взял матанги из рук юной собеседницы.
- Мия-Ру! – угрожающе зашипел Ашат-Рар. – Ты издеваешься? Нам скоро возвращаться. Давай уже выкладывай всё, как есть!
- Отец не послушал меня.
- И? Ну, не тяни ты!
- Ты оказался прав – он не вернулся. Совет сахигарлов прошёл, а он не вернулся, Ашат-Рар! Мать не находит себе места! В нашем секторе, думается мне, наберётся целое хамру из тех, кто остался там. Прибыли всадники и предупредили, что их задержали до выяснения каких-то там обстоятельств. Глупость какая! Какие обстоятельства? Ашат-Рар, что происходит? Нам с мамой страшно! Что творится в Твердыни Умра? Это как-то связано с тем, что ты попал к Тиглуру?
Ашат-Рар застыл. Сиронг смотрел прямо перед собой, казалось, перестал слушать сестру сразу после первой её фразы. В голове сахигарла прокручивалось около десятка вариантов, но ни один нельзя было воплотить в жизнь, по крайней мере, пока. Да, лучше не придумаешь! Как теперь выбираться, когда в руках агатра жизни близких?! Аруту воина пылала от негодования и осознания собственного бессилия.
- А что Таглака-Сар? – с надеждой в голосе спросил воин.
Мия-Ру нахмурилась и резко ответила:
- Глупый прислужник! От него никакого толка не будет, уж поверь мне. Ему интересна только я! Клянусь таронгами, если бы не ваша дружба, Ашат-Рар, давно бы выбила из него аруту! При каждой встрече он уходит от разговора о тебе. А после того что случилось с отцом, вообще перестал появляться! Трусливый сын кута!
- Может его тоже схватили, а? Мия-Ру? – предположил Ашат-Рар расстроенный словами сестры.
- Как же! Схватили! Я лично, буквально совсем недавно, видела его на площади «Трёх Знамён таронгов». Он сопровождал Сабатарангу по дороге в Твердыню Умра. Ты же знаешь, главная дорога проходит как раз напротив нашего тока. Располнел, а глазки так и бегают по сторонам. Терпеть его не могу! Тьфу! Нет, тут другое, братец.
Ашат-Рар опустил голову.
- Что-то ещё?
- Да, вроде как бы всё.
Девушка забавно передёрнула плечиками и посмотрела на Мирта. Большие глаза откровенно считывали информацию с кочевника. Он такой дикий, и ещё совсем недавно, судя по всему, бегал по лесистым горам за хищными тварями. Кисару как и в прошлый раз не смог выдержать силу её взгляда. Смутившись, он опустил глаза, сделав вид, что увлечён изучением мякоти матанги. Мия-Ру лукаво улыбнулась, но ничего не сказала. Она дотронулась до руки сахигарла и тихо спросила:
- Что передать маме?
- Ничего, мы же договаривались – для них я на границе. Ей и так сейчас не просто.
- Не получится.
- Мия-Ру?
- Она была сильно расстроена, я не знала, как её успокоить! Ашат-Рар, глупо скрывать очевидное! Все уже знают, что агатра привёл с собой практически весь воинский контингент рампа Од-Ра. Или ты предпочитаешь, чтобы она думала, что тебя растерзали в бою с уранга?
Девушка бросила косой взгляд на сидящего напротив Мирта. Лицо Ашат-Рара стало мрачным как грозовая туча. Пока брат раздумывал над планом дальнейших действий, Мия-Ру решила немного развлечь себя беседой с пленником. Девушка старалась занять голову позитивными мыслями, чтобы спрятаться от гнетущей атмосферы, царившей у неё дома. Постепенно жизнь Ситуст-Ры менялась в худшую сторону, отчего в сердцах граждан поселилась нескончаемая тревожность.
- Ты уже говоришь на языке сиронгов или Ашат-Рар до сих пор общается с тобой жестами?
Мирт утвердительно кивнул головой.
- Ну и чего же молчишь, в таком случае? Имя-то у тебя есть, или будем тебя звать просто - уранга? Ну, же, смелее.
- Мирт. – Еле слышно выдавил из себя юноша. Сам не понимая почему, но язык отказывался ему повиноваться. Он словно паутиной откета приклеился к нёбу. Кочевника начала раздражать несвойственная для кисару робость. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! И чего этой девчонке от меня надо?
- Ты забавный! Ашат-Рар, он не кусается?
Девушка широко улыбнулась и подмигнула кисару.
- Ладно, сестрёнка! Теперь о деле: ты можешь встретиться с Халамбу-Саром? Передай ему, что ровно через десять рассветов мне понадобиться резвый топориск, возможно два, григер и плащи.
- Что ты задумал, Ашат-Рар? – не на шутку встревожилась Мия-Ру. – Я и шагу не сделаю, если ты не посвятишь меня в свои планы!? Зачем всё же ты таскаешь повсюду за собой пленного кисару?
- Клянусь властью таронгов, скоро всё расскажу, но сначала мне нужно, как следует, обдумать план. Дело серьёзное, на кону не только наши головы, но и судьба всей Ситуст-Ры! Не хотелось бы получать отказ от Халамбу-Сара. Не уступай этому сахигарлу, Мия-Ру.
- Что передать маме? – спросила девушка, когда начала пробираться через кустарник на мощеную дорогу.
- Скажи, что я обязательно что-нибудь придумаю. И берегите себя сестрёнка! Слава таронгам!
- Слава!
Мия-Ру ещё раз улыбнулась Мирту, а затем исчезла, серди сочной листвы кустарника. Красивая, что и говорить! Ашат-Рар, не глядя в сторону товарища, быстро выбрался с другой стороны ограждения. Сиронг молча, направился к своему току, не обращая внимания на юношу. Кисару брёл позади, с аппетитом разжёвывая сладковатый плод. Он старался найти объяснение странному поведению Мия-Ру. Что-то непонятное происходит с ним каждый раз, когда рядом оказывается сестра сахигарла. Он даже обратился за подсказкой к Великой Ра-Аам. Но ответа, в свойственной ей манере, так и не получил.
В течение нескольких рассветов Ашат-Рар молчаливо вынашивал план по спасению отца, пока, наконец, не решился обсудить его с Миртом.
- Сколько уранга поддержат тебя? – отбросив кирку в сторону, поинтересовался сиронг.
Кисару закатил последний булыжник на телегу, стянул намордник и переведя дыхание ответил:
- Думаю, что половина тока точно! А может и больше. Кто их знает?!
- Слишком мало! Сабатаранга признает только серьёзную силу: небольшое восстание уранга из одного тока на каменоломнях Тиглура агатра даже не заметит. Нужно поднять по возможности всех до единого.
- И что ты предлагаешь, раздери тебя агато?
- Слушай внимательно. До встречи с Халамбу-Саром на нашей стороне должны быть все токи с уранга и половина надсмотрщиков. Только тогда он согласится помочь нам. Халамбу-Сар опытный воин, и очень хитрый. Очень! Этот сахигарл даже слушать меня не станет, если не будет уверен, что дело беспроигрышное. Мирт нужно постараться! Делай, что хочешь – молись своим богам, проси, обещай, запугивай, но сплоти вокруг себя уранга! Ты один из тех, кто поднял на борьбу с нами Периферию, они должны к тебе прислушаться. Если агатра возьмёт верх над Твердыней, тебе некуда будет возвращаться, да и не зачем! Уж, поверь моему опыту. Вопрос сейчас стоит не о жизни одного племени, а обо всех землях, куда падает свет твоей богини. Понимаешь меня?
Мирт поежился, словно его лизнул языком агато.
- Я не знаю. Дело-то не простое. Некоторым совершенно всё равно, как сиронги делят между собой власть и что они там творят на Периферии. Эти обжились здесь, свыклись и ничего больше не хотят. К тому же, слишком сильна ненависть к вашему брату. Ты не забыл, сколько страданий принесли кочевникам набеги Ситуст-Ры?
- Вот и отлично. Сейчас самое время отомстить Сабатаранге! Постарайся вдолбить в их зелёные головы, что если они сейчас не воспользуются моментом, то не только не попадут домой, а возможно и вовсе расстанутся со своими аруту. Клянусь властью таронгов, если Сабатаранга убедит Твердыню Умра, что вся Ситуст-Ра на его стороне мы погибли! Мирт, неужели уранга так глупы? Или мы вместе, раз и навсегда, выдерем гнилой зуб Ситуст-Ры или эта гниль сожрёт и мой и твой мир. И вот тогда ни какие боги нам уже не помогут! Понимаешь, о чем я?!
Мирт недовольно фыркнул и резко ответил воину:
- Может мы и не умеем контролировать свет Великой Ра-Аам, зато не хуже вас используем саяк!
Ашат-Рар улыбнулся, глотнул холодной воды, протянул ковш кисару и добавил:
- Вот и славно. Тогда готовьтесь, если у нас всё получиться полетит не одна голова, причём не все они будут принадлежать фарангам. Как только Халамбу-Сар встретится с Тамонтса-Ра, ваши навыки тога нам пригодиться. Тиранические замашки Сабатаранги нужно остановить! Ситуст-Ра свободна и должна такой остаться, до тех пор, пока держится купол. Остаться в стороне у вас не получиться, кто бы, что не думал.
- А что будет с тобой, если ничего не получиться? Что если сиронги не пойдут за вами?
Ашат-Рар на мгновение задумался. А затем заговорил с таким пылом, что работавшие рядом воины начали оглядываться, прислушиваясь к речи сахигарла.
- Каждый гражданин Ситуст-Ры обязан своим существованием исурамбу-таронгам. О такой жизни уранга могут только мечтать. Хочешь выращивать солот или матанги – пожалуйста! Тебе, к примеру, выделят ток на территории Та-Паска. Допустим, твоей аруту больше по нраву боевой топориск и григер за плечом – вот тебе ток в Рах-Кулана. Ну, а если есть способности к управлению, а главное пытливый, критически заточенный ум – прямая тропа в Твердыню Умра. Смелей! И нет никому дела: кем были твои близкие! Никого не интересует статус и заслуги предков. Их вознаградили при жизни, они достаточно пользовались преференциями, так чего ради теперь их потомки должны паразитировать за их счет. Нет, так не пойдет! Для Ситуст-Ры, ты совершенно новый гражданин, только что покинувший скорлупу, так докажи свою пользу для общества, и оно отблагодарит тебя. Только твои личные способности, определяют твою дальнейшую судьбу. Мы звено цепи и пока мы вместе нас точно не разорвать. Учти это. Я предлагаю встроить в систему уранга, на то и нажимай, перескажи им то, о чем я тебе сейчас толкую.
Только подумай, Мирт: не нужно будет больше заботиться о еде и бегать по кустам за кутами. Ишмая-митра, заполняемые рухра закроют все потребности в еде, одежде, и остальном. А, дети, Мирт, ваши дети смогут получить достойное граждан Ситуст-Ры образование. Им не придется рисковать жизнью, подвергаясь набегам мургов или иной нечисти. Да, мы не живем с потомством, но оно нам и не нужно. Тебе будет хватать общения, поверь. Да и про себя не забудешь. Родители не тяготятся обязанностями по воспитанию, государство взяло их на себя. Нет родителей одиночек, отношения скроются так, что это просто невозможно. Хотя сейчас не об этом. Так вот: воспитывая молодое поколение в Ора-Хота, мы вкладываем им в головы одну истину, в таких условия никто из близких не может повлиять на мировоззрение будущего гражданина. Понимаешь, о чем, я?
У вас не будет споров о том, чей бог выше и сильнее. Очень тяжело привить какую-либо идею ребенку и заставить соблюдать правила, если дома ему говорят совершенно иное. Это серьезно расшатывает систему и делает ее весьма зыбкой. Проницаемой, если хочешь для инородного элемента. То есть когда ты слаб здоровьем внутри, любая даже не значительная рана, способна отправить тебя на тропу Сам-Ру. Ни один наставник не сможет перевоспитать юного сиронга, если в кругу семьи, по тем или иным причинам, не поддерживают линию государства. То есть, если ты вбиваешь своему ребенку что-то своё, то никакой жрец или там, вождь не сможет донести до него идею отличную от твоей, как бы он не старался и каким бы талантливым не был. И вот тогда ему остаётся только одно – террор!
- Рату?
- Рату. Ситуст-Ра поможет вам избавиться от таких как этот Рату. Воспитывая потомство в рамках Ора-Хота мы полностью исключили одну из причин ослабляющих государство изнутри. Я сам так воспитывался. Меня никто не забирал из семьи, я знал и знаю отца и мать и вот Мия-Ру. Но в голове моей всегда был порядок, за то короткое свидание, что нам предоставляло Ора-Хота, отец просто не мог мне ничего внушить, даже если бы захотел. Мы проводили рассветы, играя, обсуждая интересные темы, занимаясь обустройством тока, а до всего остального нам не было никакого дела.
А старики! Старики, Мирт! Ведь многие из тех, кто сейчас заполняет токи Тиглура, очень скоро станут старыми и немощными. Каменоломни не идут на пользу их здоровью. Сам понимаешь.
- А кто же останется здесь?
- Тиглур по задумке должен стать исправительным центром для тех кто, так или иначе, не благонадежно влияет на систему. Да, она пока далеко не совершенна, тут нужно признать. Я лишь описываю тебе идеальный вариант, к которому все мы должны стремиться. Пока Твердыня ничего не придумала, чтобы могло исключить такие вот ошибки. К сожалению, не все способны перестроить аруту в угоду интересам общества. Это очень, очень тяжело и долго, Мирт. Поверь, я сам иногда ловлю себя на этом, но мы стараемся. Поэтому когда уйдут уранга, их место займут те, кто не хочет или не может встроиться в систему. Ведь ты же сам знаешь не каждое яйцо способно проклюнуться, от этого нет спасения. Остаётся лишь смириться и вести над этим работу.
Так вот я про Коло-Араста. Со стариками та же история. Ты сам мне рассказывал, как не хорошо поступают с престарелыми кисару, я не говорю про то, что не все они доживают до этого возраста. Коло-Араста решит проблему и опять же с учетом интересов всего общества. О них никто не забывает. Старики сиронги обеспечены всем необходимым. Их жизнь размеренна и спокойна. Они также как и дети имеют возможность встречаться с близкими. Ситуст-Ра предоставляет им все необходимое, и поэтому нет нужды о них кому-то заботиться. Тот факт, есть у тебя потомство или нет, на личную жизнь сиронга никак не повлияет. У вас же, если твои дети погибнут, ты останешься, обречен на голодную смерть, если, конечно, племя не позаботиться о тебе. Но много ли ты знаешь таких случаев? Сиронги не бояться старости, они активны, подвижны, общительны. У них свои ритм жизни. Старики Ситуст-Ры не только не отягощают общество, они его укрепляют. Каждый сиронг с младенчества знает, как пройдет его жизнь и чем она в итоге закончится. Ведь страшатся не самой смерти, как таковой, а неизвестности. Пока ты слышишь рычание, но не видишь его источник, страх пробирает тебя до кончика хвоста. Но как только появляется топориск или там агато, он становиться значительно меньше, верно? Старик уйдет к предкам в окружении близких, довольный и счастливый.
Даже смерть они не встречают в муках. Те кто, по той или иной причине оказался к концу пути слаб здоровьем, могут попросить укол с ядовитым шипом, значительно облегчив себе уход и оградив близких от лишних переживаний. Он ведь все равно уйдет, так к чему затягивать, заставляя страдать и себя и окружающих. Согласен? Как бы долго мы не жили, ещё никому не удалось отсрочить уход на неопределенный срок.
Мирт кинул, нервно теребя край сатунгасу. От перспектив нарисованных Ашат-Раром у кисару перехватило дыхание. Вот бы воплотить все то же самое на просторах родной ему Периферии.
- Так вот. После тебя останется лишь небольшая урна с прахом, но мы его не развеваем, а складирует в стенах Твердыни Умра. Ты всегда можешь прийти и пообщаться с ушедшим к предкам. Говорят, это даже помогает навести порядок в аруту. За стеной ухаживают и тщательно оберегают. Я бы мог тебе ещё много чего рассказать, но боюсь это пока лишнее. Оставим на другой раз. Теперь, Мирт, ты должен все это обдумать и преподнести уранга, а там дело за малым. Понял?
- А как же взрослая жизнь?
Прошел уровень, значит - справишься. Не прошел, сиди на месте. В этом сила Ситуст-Ры – каждый сиронг занимает своё место. Вот оно – звено! Хочешь жить достойно – докажи, что полезен обществу, в котором находишься и оно с радостью примет тебя. Этому нас учат таронги, причём с самого детства. Мы не думаем где поспать, где взять еды, не гоняемся за кутами или гураму.
- Да, вы тащите все от нас! – вставил Мирт.
Ашат-Рар усмехнулся.
- Для этого у нас существуют ишмая-митра. Приходишь и получаешь норму: немного, конечно, но, поверь мне - никто не останется голодным. Пока всем хватало. Также и с одеждой, и со всем остальным. Ты главное приноси пользу Ситуст-Ре, и она позаботится о тебе! Даже об уранга! Думай о ближнем и будь готов расстаться с аруту в борьбе за Ситуст-Ру. Вот, скажи мне, Мирт: с тех пор как вас привели, ты видел, среди сиронгов глубоких стариков? Больных, калек?
- Только не говори, что Великая Ра-Аам наделила вас вечной молодостью и здоровьем, которому позавидует агато? – съязвил кисару. Юноша и сам не раз задумывался над этим.
Ашат-Рар от души рассмеялся, затем продолжил:
- Конечно, нет! Эта опять же заслуга исурамбу-тарогов. Как я и говорил, все старики, не прошедшие должный уровень по состоянию здоровья, отправляются в Коло-Аруста. Понимаешь, там у них всё как здесь: есть свои токи, такие же ишмая-митра и остальное. Мой дед до сих пор счастливо поживает в Коло-Араста. Он настолько стар, что ещё помнит наглый набег вождя ртупов на стены Ситуст-Ры. Жизнь в Коло-Араста протекает размеренно и спокойно – старикам не нужен такой быстрый темп, какой привычен для нас. Топориски им уж точно не нужны.
Когда-нибудь, наступит и мой черёд. И, клянусь властью таронгов - я буду счастлив, отправиться туда. Кстати, о детях?! Мы больше не строим цобо. Наше потомство, до определённого возраста, содержится в секторе Ора-Хота. Они знают не только родителей, но и стариков, общаются, играют с ними, но не мешают работать на благо Ситуст-Ры! Их разрешается навещать и даже ненадолго забирать домой. Понимаешь, о чём я? – Ашат-Рар присел к Мирту. – И вот, теперь Сабатаранга поставил под угрозу благополучие Ситуст-Ры. Сиронги готовы идти навстречу интересам общества, но смогут ли они отказаться от привычной жизни во благо интересов одного сахигарла?! А я скажу тебе – нет! И вот тогда всё рухнет! Мы можем, пока, только строить догадки, насколько серьёзными для нас с тобой могут быть последствия! Мирт, нельзя допустить, чтобы достижения наших предков оказались на грани уничтожения. Вас это тоже коснётся. Обязательно, коснется, уж поверь!
- Рассказ твой, конечно, впечатляет, клянусь аруту Великой Ра-Аам, но нам-то, что до этого? У нас-то всё по-иному!
- Правильно! Вы ничего не знаете о нас. А исурамбу-таронги думаешь, в курсе, что происходит на Периферии?! Все сведения о кочевниках концентрировалась в руках Сабатарнаги и высокопоставленных сахигарлов. Агатра использовал уранга, как страшилку для кирувитов. Он умело манипулировал вами. Мне не приходилось слышать, чтобы хоть один кирувит покидал приделы Ситуст-Ры. Я уверен - Твердыня Умра, до сих пор считает, что уранга периферийных районов немногим умнее топорисков. А значит, вас нужно контролировать и пасти как гураму. Наша с тобой задача доказать им обратное.
- А как же те пленные, которых постоянно приводят?
- Ты наивен, кисару! Кто же из сахигарлов Рах-Кулана позволит уранга дойти до исурамбу-таронгов?! Разумный кочевник для кирувитов – это всего лишь результат перевоспитания. Можешь стать гражданином, но кирувитом никогда. Ты забываешь прошлую жизнь, а мы взамен даём тебе возможность жить свободно, но лишь настолько насколько позволяет твой статус. А теперь скажи мне, кисару: много ли найдётся желающих променять тёплую постель тока на пыльные коридоры Тиглура?! Я же тебе объясняю, что сейчас у нас появился шанс! Сиронгам важно сохранить то, чего они так долго добивались, а кочевникам получить свободу и независимость от Ситуст-Ры. Сабатаранга прельщал таронгов землями, но умолчал про то, какую цену Ситуст-Ре придётся заплатить за господство над Периферией. Сейчас я понимаю, почему агатра так торопился подавить восстание ртупов и вернуться домой.
Разговор получился долгим. Не всё о чём рассказывал Ашат-Рар Мирт смог сразу понять, однако сиронгу удалось убедить кисару, что ему необходимо сделать всё, что в его силах, для объединения пленных кочевников против зарождавшейся тирании Сабатаранги. Юный воин понимал, что сильно рискует аруту, но другого выхода для себя не видел. Отказать сахигарлу, значило поставить крест на возможности вернуться в долину Диких Голубых озёр. Работать в шахтах, пока невыносимые условия не превратят тебя в старика и не вытолкнут на тропу Сам-Ру, ему хотелось меньше всего. Можно молчать и мириться с долей уготованной им Великой Ра-Аам, как безумный Чоту, но зачем? Чоту рассуждавший, что так было всегда, наотрез отказывался даже говорить о возможных нарушениях или отклонениях в системе. Совсем недавно Чоту ушел к предкам прямой тропой. Мысли о безумном кисару помогли юноше принять окончательное решение.
Прозвучал приглушенный звук сиронзу, оповестивший об окончании смены и рабочие, стройными рядами, двинулись к выходу, перебрасываясь на ходу редкими репликами с теми, кто пришел их заменить.
- Мирт, сколько телег сегодня наколотил? – задорно поприветствовал кисару Усурма-ох. – Гарпа говорил в прошлую смену - ты умудрился даже кирку сломать. Побереги силы, парень, а то, так тебя надолго не хватит. Руда не закончиться, уж поверь моему опыту, а твоя аруту точно не вечна.
Юноша улыбнулся, демонстрируя ртупу руки, щедро осыпанные кровавыми мозолями. И тут вспомнил, что оставил кирку рядом с баком, наполненным водой. Однако одному возвращаться назад не хотелось. Он пояснил стражу причину, по которой вынужден вернуться, а затем бросился догонять ртупа, чтобы с ним дойти до своего рабочего места. Кисару нравился позитивный настрой Усурма-ох: воин почти никогда не унывал, всегда был весел, даже когда не мог поднять рук от усталости. Общение с ним помогало юноше избегать мрачных мыслей и не терять веру в себя. В каменоломнях Тиглура потребность в таком собеседнике ощущалась особенно четко. Поэтому, как только воин предложил показать кисару кое-что интересное, Мирт с радостью согласился.
- Я пока никому не рассказывал. Ну, мало ли что! А ты вроде парень ничего - умеешь держать язык за зубами. Уж точно лучше тех кисару, что попадались мне раньше, забери их аруту Цоронг! Может, что и посоветуешь, как знать? Нам только придётся немного проползти, но я думаю, для тебя это не составит особого труда.
Юноша пожал плечами и, встав на четвереньки, пополз следом за ртупом по каменной поверхности неприметной расщелины. Когда они добрались до нужного места, Усурма-ох посвятил факелом на небольшой выступ, покрытый жёлтым налётом.
- След Великой Ра-Аам! Разорви меня агато! Усурма-ох! – прошептал Мирт и, протянув руку, осторожно коснулся матовой поверхности. – Я как-то видел такое на поясе у верховного жреца. Не у каждого хиза найдёшь. Но здесь так много! Ух, Великая Ра-Аам! Кисару говорят, его встречают в тех местах, где когда-то ступала нога богини. Как блестит-то, а?! Ну-ка поднеси факел ближе. Ух! Что ты будешь с ним делать, Усурма?
- Не знаю, как там, на Периферии, но вот в Ситуст-Ре, мы можем надеяться выменять на него для себя свободу! Сахигарлы высшего уровня носят такие риклоны. Я сам видел у Тиглура на шее, немытая скорлупа Цоронга! У них так-то всего хватает, но какой сахигарл откажет себе в удовольствии пощеголять перед приятелями такой вот штуковиной! Красота, смотри, как поблёскивает, аки огонь в воде. Уверяю тебя - не часто шахты балуют сиронгов подобными подарками. Знаю я и то, что Твердыня Умра очень нуждается в нём. В основном всё перебрасывают туда, но по пути на каждом этапе отщипывают кусочек. Куркуют про запас, так сказать. Ну, знаешь, на всякий случай! Эти сиронги ещё те пройдохи, кто бы что ни говорил! Уровни не уровни, коэффициент не коэффициент, а аруту кута сидит в каждом из них, и выбить её так просто не получится. Я тут насмотрелся, ещё не то могу рассказать. Так уж постановил Цоронг. Боги с нами, Мирт! Только, чур - молчок!
В голове кисару тут же мелькнула мысль, что это не плохой вариант получить свободу, не ввязываясь в кровопролитные разборки между сиронгами. Мирт прекрасно понимал, что отчёт по смертности среди уранга Тиглур никому не даёт, а значит, о пропаже двух кочевников никто не узнает. Останется только перейти Пояс Сам-Ру! Но вот только насколько Усорма-ох прав? И сможет ли ртуп договориться с Тиглуром? Идея очень понравилась кисару. Смущало только обещание, данное Ашат-Рару, да желание отыскать Ситу среди уранга Ситуст-Ры. Если убежать от сиронгов можно, то от кошмаров с Рату и Рурсуром вряд ли получится.
Внезапно Усурма-ох, прервал размышления юного воина.
- Тс-с-с, кто-то скребётся, вот же немытая скорлупа Цоронга, выследил! Наверно заметили свет! Живее, туши факел. Ну же - пошевеливайся!
Мирт начал пятится назад, чтобы быстрее преодолеть опасный участок, где и его и ртупа могло легко завалить. Проход пока ещё не был достаточно разработан, а наличие нескольких балок не гарантировало безопасности. Однако не успел он выбраться, как сверху послышалась серия мощных ударов киркой о поверхность скалы и на них с Усурма-ох посыпались тяжеленые глыбы. Кисару выдернул ртупа из расщелины, схватив крепко за руку. Но сам не успел увернуться от летящего на него камня. Получив сильный удар по голове, он упал и потерял сознание. Прозвучал сигнал сиронзу оповестивший каменоломни Тиглура об обрушении, при котором все рабочие обязаны были организованно покинуть шахты и выбраться на поверхность.
ГЛАВА VII
Густой туман в голове путал мысли. Перед глазами на расстоянии вытянутой руки плотной стеной стояла пыль. Ничего не разобрать дальше собственного носа. Вот же, фокуру! Сердцебиение едва различимо. Мирт с большим трудом стянул с головы шлем, а затем осторожными прикосновениями ощупал макушку. К счастью, осколок прошёл вскользь, не пробив сферическую поверхность, но оставил глубокую вмятину. Кисару поблагодарил Уно и Великую Ра-Аам. Невыносимая боль в голове мешала кисару подняться на ноги. Он сел, прислонившись спиной к большому валуну. Когда пыль немного улеглась, Мирт разглядел, лежащего от него, на расстоянии в пару шагов воина. Факел отлетел к противоположной стене, но не потух, продолжая тускло мерцать. На долю секунды Мирту показалось, что за факелом стоит Рату. Потерев глаза как следует, юноша обнаружил, что это всего лишь тень. Сам-Ру лизнул аруту кочевника, страх ледяными когтями вцепился в хвост кисару и никак не хотел отпускать.
- Усурма-ох. – прокашлявшись, прохрипел кисару. – Усурма! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Мирт попытался встать, но обнаружил, что у него из спины торчит длинный осколок гранитной плитки, из-за которого было невозможно перемещаться по проходу в полный рост. Кисару, скрепя зубами от боли, в лежачем положении дотянулся до придавленного плитой ртупа. Затем постарался, всеми возможными способами, привести Усурма-ох в чувство, но воин не подавал даже малейших признаков жизни. Понимая, что это бесполезно, кисару попытался руками сдвинуть плиту в сторону. Однако единственное что ему удалось, так это освободить одну из придавленных ног товарища. Ну и как быть дальше? Юноша растеряно огляделся по сторонам надеясь отыскать, что-нибудь подходящее. Рядом с заваленным проходом лежали куски опоры, которые Мирт решил использовать в качестве рычага. Превозмогая жуткую боль, он подтянул подходящую крупную балку до места, где лежал ртуп. Хотелось кричать и выть, но воин сдержался. Ах, ты ж, охвостье кута!
- Усурма-ох! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Очнись! Усурма! Слышишь меня, ртуп, поднимайся. Не тот момент ты выбрал для отдыха. А ну вставай, кому говорю! – теребя товарища за плечо кисару, пробовал докричаться до сознания воина. Но все старания были напрасны. Когда сил не осталось, Мирт уткнулся лицом в холодную землю и обратился к богине. Сознание медленно покидало кисару – он уходил тропою в обитель Сам-Ру вслед за товарищем. Кровь медленно заливала спину воина, ослабляя аруту. Но в этот момент еле слышно застонал ртуп.
- Мирт! Мирт, что случилось?
Сопротивляясь сильному желанию, провалится в сон, юноша открыл глаза, приподнялся на руках и посмотрел на Усурма-ох. Вид у придавленного плитой ртупа был жалкий, куда хуже, чем у кисару. Судя по всему долго им так не протянуть.
- Видимо намеренно устроили обвал. Тебя кто-то видел?
- Да, кому это нужно …
- Значит нужно! Ладно, сейчас главное, чтобы Великая Ра-Аам помогла нам выбраться. Давай так: я постараюсь собраться с силами и попробую ногами приподнять эту плиту, а ты подтянись ко мне. Знаю что трудно, но иначе никак! Ну же, ртуп! Давай!
Кочевник едва заметно кивнул, соглашаясь с предложением кисару. И как только Мирт надавил на балку, оглашая шахту диким воплем боли, Усурма-ох сделал неудачную попытку освободиться. Изрезанные острыми краями руки воина безвольно упали на грудь.
- Брось! Это бесполезно, Мирт. Ты лучше попробуй выбраться сам. Истечёшь кровью - не мне, не себе не поможешь! А так может, хоть ты выберешься! Брось ты эту затею, парень! Что толку трепыхаться, аки кут в силках. Ползи, Мирт! Ползи к выходу.
Кисару ещё раз налёг всем весом на рычаг, но результат остался прежним. Вот же, фокуру! С каждой попыткой сил становилось всё меньше и меньше.
- Говорю тебе, немытая скорлупа Цоронга - ничего не выйдет! Попробуй найти выход, пока ещё тлеет факел. Уходи. Я потерплю, может, дотяну.
- Замолчи, Усурма! Мне и так не просто, а тут ты ещё, как назло! Что вы за племя такое?!
Мирт развернулся и пополз к завалу надеясь раскопать проход. Каждое движение ему давалось с большим трудом: осколок покачивался и выдирал вместе с мясом аруту из юноши. По пути он натолкнулся на два мёртвых тела рабочих, одним из которых оказался рухра. Не обнаружив прохода, кисару, какое-то время отлеживался, затем, прихватив с собой кирку, вернулся назад. Он чувствовал, как с каждым движением слабеет, но не позволял себе надолго останавливаться, чтобы не заснуть. В голове кочевника слышался голос жреца обещавшего лёгкую тропу в обитель Сам-Ру. Рату неотступно следовал по пятам, пророча скорую смерть юного кочевника. Галлюцинации – значит дело совсем плохо!
- Усурма-ох, тебе сейчас придётся немного потерпеть, я попробую отколоть вот этот выступ, он позволит нам ещё немного приподнять плиту. Главное наберись терпения. Готов? Ну, да поможет нам Великая Ра-Аам!
- И раз!
Юноша, закричал от дикой боли и несколько раз ударил киркой по каменной поверхности. Осколок тут же дал о себе знать. Тяжело выдохнув Мирт, почувствовал, как кровь подступила к горлу, разжал пальцы и потерял сознание. Сколько прошло времени не известно. Когда в голове прояснилось, он обнаружил, что не добился даже появления трещины. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Нет, Мирт, бесполезно! Говорю же! Мне видно пора становиться на тропу Цоронга. Не терзай себя, парень. Не стоит оно того. Я своё отжил, хватит горбатиться на сирогов, разорви их агато. Не хочу больше! Может это всё и к лучшему?
- Прекрати! А ну соберись, размазня! К Цоронгу мы с тобой всегда успеем! У меня положенье не многим лучше. Сейчас, вот только передохну и ещё раз попробую! Вот увидишь, Сам-Ру клыки сломает о наши аруту. Ты главное держись и не позволяй ему подобраться слишком близко, – настаивал на своём юноша.
- Меня ж, ещё мальчишкой сам Тиглур сюда привёз. Покрошили они тогда наше кочевье будь здоров! Поганые прихвостни Цоронга! Думал, не выживу. Правая рука на одних жилах моталась. Топориски изодрали – живого места не осталось, но как видишь, выкарабкался. Ничего: сиронги выходили, отпоили каким-то снадобьем, а там понеслось. Всё ждал милости Цоронга: надеялся встретить кого-нибудь из своих, но видно такая уж у меня тропа, парень. А ты молодчина, я в тебе не ошибся.
Кисару, скрипя зубами, прорычал:
- Ерунда! Я как-то тоже оказался в схожей ситуации и думаешь кто мне помог – Великая Ра-Аам? Цоронг? Как же! Уно! Маленький, но сильный воин – ценой собственной жизни, вытянул мою аруту из объятий Сам-Ру. Он не чтил богов, а верил только в себя, в собственные силы. Так, что у меня перед ним должок! Вот сейчас передохну и снова попробуем. Ты только держись, Усурма! Один я не справлюсь!
- Вот же, немытая скорлупа Цоронга! А, что мне остаётся-то? – усмехнулся ртуп.
Однако как только Мирт вновь решил попытаться освободить товарища, факел встрепенулся, словно раненая птица, несколько раз моргнул и потух.
- Вот же, фокуру! Только этого не хватало! Мерзкий прихлебатель Сам-Ру! Ни ничего, ещё посмотрим, кто кого! – вырвалось у Мирта. – Ничего, ничего Усурма-ох, я помню куда бить! Ничего! Сейчас. А ну! Опа!
Превозмогая боль, кисару произвел серию точных ударов, после чего, наконец-то, послышался слабый треск породы. Аруту воина замерла, словно охнос перед атакой.
- Слышал, а? Усурма! Слышал, кажется пошло? Пошло! Так-то, вот! Да хранит нас Великая Ра-Аам!
Однако воин не отвечал. Мирт попробовал ещё раз позвать ртупа, но Усурма-ох молчал. Застонав от охватившей аруту злобы, юноша начал с остервенением вгонять кирку в гранитное тело плиты, до тех пор, пока злополучный кусок, наконец, не отвалился. Сердце билось в груди, словно загнанный на охоте кут. Мирт лежал, удивляясь, откуда в нём, взялось столько силы. Кисти рук горели так, будто сам бог огня вцепился в них и не собирался отпускать. Юноша воздал хвалу Великой Ра-Аам за помощь.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем кисару восстановил дыхание. Перевернувшись так, чтобы осколок не мешал выполнить задуманное, он приподнял, при помощи балки, край плиты и с третьей попытки вытянул из под неё ртупа. Усурма-ох по-прежнему не подавал признаков жизни. Сколько времени они так пролежали кисару не знал. Он, то впадал в беспамятство, то звал на помощь, в надежде, что кто-нибудь услышит. Но вокруг стояла не проницаемая тишина Сам-Ру.
Почувствовав слабый прилив сил, Мирт зашевелился. Превозмогая адскую боль, он, дрожа всем телом, приподнялся на колени. После чего, надел шлем и оттащил кирку на то место, где раньше был проход, затем вернулся и проделал то же самое с телом Усурма-ох. Получалось очень медленно, однако он не сдавался, а хиль за хилем тянул за собой рослого ртупа. Перед глазами стоял туман. Лёжа рядом с товарищем, кисару вслушивался в тишину, стараясь распознать дыхание ртупа – воин, как и раньше не подавал признаков жизни. Передохнув Мирт, принялся киркой, а затем руками раскапывать завал. Из последних сил кочевник раскидывал окровавленными пальцами груду камней. Казалось, этому не будет ни конца, ни края. Горло раздирало от жажды, а в голове звучал звук жреческого бубна. На мгновение ему даже показалось, что потянуло дымком от костра. Однако, вскоре, боль от раны настолько усилилась, что юноша не смог больше сопротивляться зову Сам-Ру и потерял сознание.
Очнулся кисару от ослепительного света, бившего по глазам. Теплые лучи, окружавшие Мирта со всех сторон, подтолкнули к мысли, что он всё же дошел до обители Сам-Ру. Боль в спине стихла, но по-прежнему не позволяла встать на ноги. Постепенно зрение возвращалось: юноша обнаружил себя лежащим посреди белой комнаты с овальными стенами и сферическим потолком. Круглые окна, как в большинстве токов, сочились ярким светом. Таким тёплым, что внутри аруту стало хорошо и благостно. Мирт с шумом выдохнул. После нескольких неудачных попыток подняться, воин, наконец, успокоился и лежал, не двигаясь, до тех пор, пока в помещение не вошла девушка, одетая в приталенную накидку из кута поверх длинной туники, доходившей практически до пят. Мирт сразу подметил про себя, что она из рухра. Бегло осмотрев кисару, девушка строго потребовала:
- Тебе не стоит вставать! Лежи спокойно. Разойдётся рана – истечёшь кровью, мы тогда тебе уже никак не поможем. Её слишком мало осталось у тебя внутри. Организм жутко истощён. Если всё будет хорошо, через десять рассветов, думаю, сможешь ходить самостоятельно. Ну ту надо налегать на питание.
- Где я?
- Ты, в каменоломнях Тиглура, где же ещё?! Это корпус по оказанию помощи больным или тяжело раненным. Хотя, слава таронгам, такое происходит не так часто. Всё будет хорошо кисару. А теперь спи. Чуть позже я принесу тебе поесть, а пока спи.
Мирт от тёплого света смешанного с бархатным голосом девушки почувствовал какое-то особенный комфорт и спокойствие внутри аруту. Он словно оказался в скорлупе яйца, за которой было так тепло и безопасно. Звуки долетали до ушных отверстий, но совершенно не беспокоили. Кочевник широко зевнул, раз, другой, после чего мирно провалился в сон. Когда он снова проснулся, по периметру комнаты уже горели ароматические чаши, а за окнами царила кромешная тьма.
Чуть позже к Мирту заглянула девушка, покормила, осмотрела рану и успокоила кисару, сказав, что Усурма-ох, несмотря на все старания Сам-Ру, выжил и лежит в одной из таких же комнат, расположенных с ним по соседству. Через пару рассветов к юноше забежал Ашат-Рар. Измученный на работах по расчистке шахты сиронг имел весьма жалкий вид. Кисару сразу отметил про себя, что от былого мощного всадника Сабатаранги, каким он его помнил, осталось лишь одно воспоминание. Изрядно похудевший сахигарл стал больше походить на рухра. От внимательных глаз юноши не ускользнуло, насколько сиронг обрадовался, когда лично убедился, что с кисару всё хорошо. Мирт почувствовал, как ледяная игла совести больно кольнула аруту.
- Ну как? – губы воина дернулись, изобразив жалкое подобие улыбки.
- Ничего, хотя могло быть и лучше. Думаю, да поможет мне Великая Ра-Аам, со следующим рассветом попробую встать. Нет мочи больше лежать. А как ты?
Сиронг снял подшлемник, огляделся по сторонам, словно вокруг было полно народу, и, наклонившись к слуховым отверстиям Мирта, прошептал:
- Как только ты поправишься, я отправляюсь к Халамбу-Сару. Наконец, сговорились. Все вроде как готово. Пришлось немного поторговаться, но думаю, всё пройдёт гладко.
- А как же токи с пленными уранга?
- Отлично и делать-то толком ничего не пришлось. Не переживай, после обрушения твой авторитет среди уранга значительно окреп. Ртуп очнулся раньше и всё рассказал, а слухи тут быстро разлетаются. Они поговаривают, что ты любимчик богини. Клянусь властью таронгов, уговорить их - теперь будет намного проще. Я верю в тебя, Мирт. Да разве откажется уранга, из мести, вспороть пару животов сиронгов? Пойми Мирт, ждать больше никак нельзя, придётся рискнуть, возможно, мне понадобится, немного обмануть Халамбу-Сара, но то на благо общего дела.
- Что будет, если нас раскроют? Я уверен, что обвал произошел не случайно, разорви меня агато!
- С чего ты взял? Вообще-то такое часто случается.
- Я точно знаю, что это устроил кто-то из наших, а значит среди уранга есть те, кто желает, чтобы моя аруту отправилась к Сам-Ру раньше положенного срока. Даже не знаю теперь на кого подумать.
Сиронг насупился, нервно сжимая в руке подшлемник. Воин предполагал, что предатель мог оказаться среди сахигарлов, но никак не в рядах уранга. Зачем пленнику, гниющему заживо в каменоломнях Тиглура помогать сахигарлам?!
- Ладно, мне пора. Будем думать. Кому я могу доверится в твоём токе?
- Попробуй поговорить в Гарпой.
- Этот тощий с хитрым прищуром? Не нравится он мне, больно скользкий тип, но если другой кандидатуры нет - придётся попробовать. Ну, да ладно, я побежал, пусть хранит твою аруту сила таронгов.
Ашат-Рар быстро покинул ток, оставив кисару наедине с собственными мыслями и сомнениями. После посещения сахигарла юноша гнал от себя размышления о побеге через Тиглура. Завал подтолкнул кисару на мысль о том, что так богиня решила предупредить его о неверной тропе, на которую все время толкал Сам-Ру. Кто знает, что на самом деле задумал Ашат-Рар?!
«Великая Ра-Аам, прошу, помоги мне распознать предателя! Я точно видел фигуру рабочего, но вот, кто это мог быть? Зачем он так поступил? Это был кто-то из уранга? А может рухра? Нет, этим видимо вообще дела нет до того, что творится вокруг. О, Великая Ра-Аам клянусь аруту, я принесу тебе лучшую жертву, только помоги обнаружить его раньше, чем всё начнётся! Не дай поганым приспешникам Сам-Ру одержать над нами верх!»
После посещения тока девушкой, которая осмотрела его и потушила огни факелов, Мирт вновь заснул. К нему опять приходил Рату и долго мучал расспросами. Юный кисару громко стонал, словно каждое слово жреца острым копьём кололо израненное тело. Проснулся он от едва различимого шороха за дверью. Не успел сон окончательно покинуть сознание как в помещение, мышкой, кто-то прокрался, оставив между дверью и косяком небольшой зазор. Кисару замер, дожидаясь момента, когда скрытый мраком посетитель подойдёт поближе. Кто бы это мог быть? Явно тот, кто собирался скрыть свои намерения, раз пришел в такое время. Ах, ты ж, охвостье кута!
Аруту война лишь на мгновение, сжалась, забившись в кончик хвоста. Но кисару быстро взял себя в руки. Нужно было успокоился – волнение всегда выступает на стороне Сам-Ру. Как только слуховые отверстия Мирта уловили еле различимый скрежет бронзового кинжала о внутреннюю поверхность ножен, Мирт начал действовать. Он скинул своё тело, с тахты толкнув её так, что при смещении она больно травмировала ноги противника. Незнакомец взвыл от боли, выронил кинжал и бросился в приоткрытую дверь. Вот же, никчемный фокуру! Мирт закричал, чтобы привлечь внимание стражи. Не успел юный воин подняться, как в комнату набежала целая толпа сиронгов. После неудачного покушения на кисару, возле его двери поставили дежурного из числа уранга, который должен был следить также и за комнатой Усурма-ох. Теперь о спокойном сне в благостных объятиях богини можно было забыть.
С наступлением очередного рассвета. Вернувшийся со смены Ашат-Рар отправился к Халамбу-Сару. В светлое время, когда внимание патруля рассеивается на снующих повсюду сахигарлов и рухра намного безопасней встречаться с важной персоной, чем после наступления сумерек, где каждый встречный сахигарл вызывает у них подозрение. Халамбу-Сар когда-то в юности служил на границе вместе с Сабатарангой. Он даже был какое-то время рахгута. Однако, очень скоро, попал в немилость к амбициозному агатра, который сразу отправил воина назад в Ситуст-Ру. Сиронг неплохо продвинулся по карьерной лестнице, имел высокую шкалу коэффициента и третью ступень, однако обида на старого товарища до сих пор занозой бередила аруту. Именно на это и делал ставку Ашат-Рар, когда попросил о тайной встрече высокопоставленного сиронга.
- Слава таронгам, Халамбу-Сар! – отчеканил Ашат-Рар, входя в комнату, где по центру стоял овальный стол и два свободных кресла. В третьем кресле восседал с недовольным видом сам хозяин.
- Слава! – еле слышно прохрипел воин, словно боялся, что его кто-нибудь услышит. Он провел фиолетовой рукой по серебряной отделке шлема, лежавшего перед ним, и не глядя на Ашат-Рара проговорил. – Не заставляй меня ждать, всадник, а сразу говори, по сути дела. Чего тебе нужно от старика?
Хриплый голос в котором чувствовались нотки пренебрежения, заставил аруту Ашат-Рара заволноваться. Видимо не всё так просто, как могло показаться на первый взгляд. Возможно, этот вариант был провальным и сахигарл поспешил посвящать в свои планы должностное лицо, но деваться уже некуда. Он быстро сел напротив старого воина и так же быстро заговорил:
- Хуму, Халамбу-Сар, мне стало известно, что агатра Сабатаранга готовит переворот, собираясь захватить власть, поэтому я решил предупредить вас, совет сахигарлов, а также Твердыню Умра. Если вы …
- Дальше что? Нам всё это давно известно. Ты думаешь, внутренняя разведка таронгов задарма получает преференции? Ну?!– сиронг почесал рукой мощную челюсть, продолжая что-то рассматривать через окно.
Ашат-Рар даже немного растерялся: как же он мог забыть про связи Халамбу-Сара с разведкой Твердыни Умра?! Ну, была, ни была! Воин громко выдохнул, затем продолжил:
- Я считаю, что это мой долг, как гражданина, особенно, если исурамбу-таронгам грозит опасность. Хуму, Халамбу-Сар, та часть сахигарлов, что поддерживает существующий порядок просит у вас помощи и поддержки. Мы уверенны, в вашей честности, а главное в службе во славу Ситуст-Ры. Нужно остановить это пока не поздно! Мы надеемся …
- Ты предлагаешь мне возглавить бунт против Сабатаранги, юноша? Говори прямо, не нужно со мной юлить! – жёлтые глаза сиронга с примесью свежей зелени впились в лицо Ашат-Рара. Злоба, так долго сидевшая внутри старого сахигарла начала изливаться из глаз, обжигая аруту всадника. С этим шутки плохи!
- Я бы не назвал это бунтом, мы стоим на стороне действующей власти исурамбу-таронгов! Сохранить Твердыню Умра – единственное чего мы хотим. Думаю, хуму, вы не хуже меня понимаете, чем грозит Ситуст-Ре узурпация власти агатра! Но без вашей поддержки осуществить это для нас будет довольно сложно.
- Власть сейчас в руках Сабатаранги! – словно раненный охнос, гаркнул воин. – Это признал и совет сахигарлов и Твердыня Умра. Ты слишком долго сидел в шахте всадник! И слишком поздно явился ко мне! Таронги приняли условия агатра, так о чём сейчас в общем-то идёт речь?!
Сиронг достал из ножен раг и бросил на стол перед воином, чуть не сбив свой красивый шлем, декорированный по бокам когтями охноса.
- Вот теперь власть! Смекаешь, о чём я?! Ты думал, стоит прийти к старому ворчуну, сказать патриотичные словечки и лозунги, надавить на память, прошлые обиды и я ринусь за толпой оборванцев, под которыми даже нет топорисков? Бестолочь, чему вас сейчас только учат, как ты до рахгута дослужился никак не пойму?!
- На нашей стороне все уранга. – смущенно добавил Ашат-Рар, понимая, что это уже не на что не влияет.
- Ха-ха-ха! – залился смехом Халамбу-Сар. – а вот у меня другая информация. Ты, что же решил меня лишить жизни? Думал, я брошусь на эту кость от уранга, как голодный кут? Серьёзно? А всё мясо, так понимаю припас для себя, да? Отвечай мне, всадник! Бывший, кстати, всадник, хочу заметить. Для нас ты сейчас ниже тех же уранга: ни статуса, ни коэффициента полезности, ни ступеней! Ни-че-го! Ты изгой! Если хотел совершать революцию, нужно было подумать головой, а не размахивать рагом! Кто за тобой теперь пойдет? Хорошо призывать на убой когда ты круглый голодранец, верно?
- Хуму, я всегда был предан идеалам Ситуст-Ры! И не вижу в этом ничего смешного.
- Глупец, ты ещё не покинул каменоломни, а тебя уже сдали! Спрашиваю ещё раз: чему вас сейчас только учат? Ты думаешь достаточно прийти ко мне, заявить о своих амбициях и я помчусь за тобой на баррикады? Действительно, я ведь здесь сижу и не знаю чем бы себя занять, а что если организовать восстание? Да? Так думаешь, пустоголовый болван? Охота за кутами на Периферии видимо затуманивает мозг и делает вас тупыми исполнителями в руках умелого сахигарла. Теперь ты мне напомнил рухра. Возможно, когда закончится твой срок у Тиглура, воин, стоит задуматься над разведением солота, а?! Там, в полях, думаю тебе самое место, размазня!
При этих словах сиронга, в помещение вошел грузный воин и сел в свободное кресло, стоявшее рядом с креслом Ашат-Рара. Сахигарл посмотрел на того, кто так бесцеремонно посмел прервать их беседу. Аруту сиронга мгновенно покрылась ледяной глазурью – напротив него сидел сам Сабатаранга. Агатра неторопливо поднял забрало, снял шлем, смахнул с него дорожную пыль и бережно положил рядом с рагом Халамбу-Сара. Наполненные смертельным ядом глаза командующего впились в молодого воина.
- Ну что, фаранг, видишь, как всё поменялось после нашего возвращения. Я остался без достойной жизни старика в стенах Коло-Араста, а ты из рахгута Таглака-Сара фактически стал рухра. Хорош, нечего сказать! Думаю, совет сахигаров не будет возражать против того, чтобы, вообще, лишить тебя статуса гражданина, а? Там совсем не осталось упёртых, ну на вроде твоего отца. Надо было давно вывести из сектора всю вашу семейку, да мне всё не досуг было. Ты оказался даже хуже уранга, за которыми столько охотился. Скажи мне, фаранг: что делают с бракованным яйцом? Ну, с тем, что признано негодным к формированию плода? А? Посмотри на себя, ты же ничтожная гниль, которая пытается перевернуть систему, а твои уранга - среда в которой эта гниль формируется и распространяется. Теперь вопрос: что нужно сделать, чтобы предотвратить распространение заразы? Я вижу тебя насквозь, мальчишка. И поверь, моему опыту, ты принесешь Ситуст-Ре куда больше проблем и бедствий, если каким-то чудом пробьешься наверх. Наша задача держать подальше, таких как ты от Твердыни Умра.
Ашат-Рар бросил взгляд кипевший ненавистью на Халамбу-Сара. Подлый старик! Изменник!
- Политическая «гниль» на вроде тебя лишается права перехода по уровням, получения ступеней, шкалы и подлежит полному или частичному уничтожению, в зависимости от степени вины. Пятый паск, первой акоры таронгов. Так?
Ашат-Рар опустил глаза, всё это он и без агатра знал на зубок.
- Превосходно. А с теми кто, совершает серьёзные правонарушения? Идёт против строя Ситуст-Ры.
- Они не могут оставаться на уровне …
- И? Говори! – рыкнул Сабатаранга, схватив со стола раг и остановив остриё в сантиметре от глаза Ашат-Рара. – Ну же, поганец?! Отвечай! Что с ними делает Ситуст-Ра?
- Их казнят!
- Отлично! – прохрипел агатра, ткнув холодным лезвием в глаз юноши.
Ашат-Рар попытался отклонить голову, но кончик рага успел пронзить глазное яблоко насквозь, чудом не добравшись до мозга. Юноша упал на колени, прикрыв глаз руками, кровь алыми брызгами заливала пол помещения. На крик сиронга сбежалась охрана: его связали, заткнув кляпом рот. Халамбу-Сар вскочил со своего места и не мог сообразить, за что хвататься в первую очередь. Он, конечно, прекрасно знал, что агатра скор на расправу, но не в его же кабинете?!
- Ну, что ж, сахигарл, может сейчас ты прозрел? Теперь ты наверняка стал видеть лучше, а? Ты - никчёмный воин! Мало того, что подло предаёшь граждан Ситуст-Ры, так ещё не можешь разглядеть рядом с собой предателя. Это впредь станет тебе наукой! Не умеешь – не берись! Но, я пока сохраню твою поганую жизнь. Ты так хотел уберечь от меня старый порядок, что я позволю тебе увидеть новый, лучший! Тем более, что теперь, ты будешь смотреть на всё, что тебя окружает, внимательней! И ценить, то, что пока ещё имеешь! Ха-ха-ха!
Оба военачальника громко рассмеялись поддерживаемые ухмылками стоящей за ними стражи. К тому времени Халамбу-Сар овладеть собой и чтобы не скомпрометировать себя перед агатра предпочел удалиться, сославшись на срочное дело. Однако не успел сахиграл покинуть помещение, как внутрь ворвались ещё, всадники и ему пришлось остаться. Истекающий кровью Ашат-Рар посмотрел в довольные лица сиронгов и к своему ужасу узнал в одном из них Таглака-Сара. Таглака-Сар! Тот самый сахигарл, которого он считал чуть-ли не лучшим другом! Это не ускользнуло от внимательных глаз Сабатаранги. Агатра хищно оскалился и выпалил:
- Да, Ты удивлён, сахигарл, и он тоже?! Даже твой товарищ не решился поддержать тебя. Кто же теперь позаботится лучше о твоей маме и сестрёнке, как не близкий друг? Это на тот случай, если в твоей непутёвой башке вдруг зародятся новые мысли о справедливости или о мести. Ну что ж, Халамбу-Сар, думаю на этом всё, мне пора. Благодарю за содействие и службу во имя благополучия и процветания Ситуст-Ры. Уверен, Матаранга одобрит, – сиронг взял свой шлем, собираясь выйти из помещения, обернулся и строго добавил. – Этого подлечите, да спрячьте пока. Он ещё мне пригодиться. Таглака-Сар!
- Да, хуму?
- Сейчас же скачи до его тока оповести близких о том, что их сын пропал, а заодно выясни не было ли среди его знакомых ещё активных защитников.
- Слушаюсь, хуму! – воин приложил руку к сердцу и, словно ошпаренный, выскочил из помещения.
- Слава таронгам! – выкрикнул, выходя Сабатаранга.
- Слава! – хором ответили все присутствующие сиронги, кроме того кто сидел в луже липкой алой крови. Матовой плёнкой она сковала лицо воина.
Ашат-Рар попытался встать, но тут же получил сильный удар копьём в затылок. Проходящий мимо Халамбу-Сар наклонился и прошептал в слуховое отверстие всадника:
- Не подстрелив кута не отведаешь мяса! Так-то! Учись на ошибках, сахигарл! И цени жизнь, кто бы там что ни говорил – она у тебя одна!

ГЛАВА VIII
Размахивая крыльями, словно большими зелёными парусами, охнос пролетел над поляной, по которой беспорядочно разбрелось стадо гураму. Ящер только, что полакомился сладким мясом кута, поэтому не уделил должного внимания группе маленьких детёнышей, которые резвились в окружении взрослых особей. Сумерки стремительно окружали лагерь Зоркого Шуму. Сам-Ру набирал силу. Отшельник оставил запряжённым единственного гураму, чтобы отправится на поиски пропавшего тога.
«Говорил же упёртому кисару, так нет - всё сделал по-своему! Ждать до рассвета нет смысла, камни предупреждали о том, что случится беда. И ведь не оставишь стадо надолго-то без присмотра. Да, Уно! Как же мне сейчас не хватает вас с Якой! Эх, ты, немытая скорлупа Цоронга!»
Шуму тяжело вздохнул, ещё раз провёл оселком по лезвию саяка, вложил меч в ножны, после чего вскарабкался на спину ворчливому гураму. Животное недовольно замотало рогатой головой, но почувствовав прикосновение бронзового острия стрекала, неспешно тронулось по лесной тропе. Отшельник любил гураму, но если возникала необходимость, мог серьёзно наказать и ящер это прекрасно понимал. Ехать пришлось довольно долго. Когда ртуп, наконец, напал на след Тура, долина уже была освещена лишь наполовину. Как следует, привязав гураму, старый воин, прислушиваясь к каждому шороху, двинулся сквозь заросли на громкие вопли, доносившиеся до него из лагеря мургов.
Осторожно раздвинув стебли папоротника, листья которого опахалом нависли над головой, отшельник грубо выругался про себя, пожалев, что не может использовать данак. Огромная кари успевшая разделаться с двумя наёмниками нависла над связанным Туром, который беспомощно вращал глазами по сторонам. Сам-Ру сочился из глаз хищной твари, заполняя аруту тога. Кисару, жадно перебирая мысли в голове, искал путь к спасению. Мурги рассыпались по всей площадке, выбирая удобный момент, чтобы напасть на змею. Но никто из них так и не решался атаковать первым. Размеры кари и остаточное действие ругу вводили в ступор, не позволяя воинам перейти к более активным действиям. Да и рисковать аруту зазря, ради кисару никто из них точно не собирался.
Понимая, что они теряют драгоценное время, Шуму выскочил из зарослей и тут же набросился сзади на ничего не подозревавшую кари. Внезапное появление незнакомого ртупа, вывело мургов из оцепенения. Первый шок прошел. Наемники, наконец, вспомнили о том, что там, где у них свалены сёдла лежат несколько данаков. Тем временем отшельник, кружил вокруг шипевшей кари, готовясь к нападению, имея всего одну здоровую руку и единственный глаз. Шуму по-звериному оскалился, выгнул спину дугой. Одно движение и он кинется в жаркие объятия Сам-Ру, а там будь, что будет.
Однако не успел бронзовый саяк рассечь плоть хищника, а острые клыки почувствовать жёсткую шею старого ртупа, как несколько стрел с разных сторон одновременно пронзили голову кари, мгновенно отправив её аруту к Сам-Ру. Зоркий Шуму остановился и замер, словно налетел на ствол секвойи. Его рубиновый глаз уставился на наконечники стрел, которые мурги направили ему прямо в сердце, собираясь проводить старика следом за чудовищем. Кто знает, что взбредёт в голову мургу под действием алкоголя. Они и трезвые-то не подарок, а тут …
- А ну, стоять! Назад! Отступили, говорю вам, охвостья кута! – подал голос, вышедший на свет от жарких костров, Сахра, – Гореть мне на ладонях Сам-Ру - это же старый Шуму! Какие тропы завели отшельника так далеко от его земель? Уж не этого ли кисару ты потерял, старик?
- И я рад тебя видеть, Сахра! Кажется мне: ты решил присвоить себе то, что никогда не было твоим, а? Только не в этот раз, Сахра!
Зоркий Шуму направился в сторону маленького питонгу, державшего в руке фляжку с ругу. Каждый шаг мог оказаться для старика последним. Аруту ртупа вздрогнуло и напряглось, но кочевник не подал вида, когда предводитель наёмников хищно оскалился. Шуму разглядел в глазах мурга недобрый огонёк. Он, как никто другой, знал этот блеск и то, на что способен наёмник. Сахра не тот, с кем можно так просто договориться.
- От чего же? Тога похитил, у нас то, что ему не принадлежало, поэтому теперь мурги вправе спросить с него! Или старому ртупу уже не нужно соблюдать законы кочевой Периферии? – питонгу с довольной ухмылкой отпил из фляги, затем закрыл, отбросил её в сторону. Оглянулся на стоявших полукругом товарищей, ловя на себе растерянные взгляды. Хватит слова для того, чтобы воины изрешетили стрелами в зарвавшегося гостя. Мург высморкался, а затем присел на один из мешков, что лежали, горой, вокруг потухших кострищ.
- Сахра, лучше не искушай Цоронга! Ты не хуже меня знаешь, что такой спор, если уж он возник, должен решаться поединком. Или теперь мурги уподобились мелким кутам, крадущим чужое и жмущимся по кустам от страха при появлении опасности? Что раззявил рот, поводырь наёмников? Кто с тобой будет иметь дело после этого? Я не первый рассвет топчу земли Периферии, и повидал мургов, уж поверь, нечета тебе!
- А ты меня старик не учи! Слова твои для меня пустой звук. Мурги никогда не держат ни перед кем отчёт, особенно перед заблудшим ртупом. С чего вдруг мне сейчас менять своё решение? Скормлю вас топорискам и дело с концом, тоже мне защитник обиженных и угнетенных!
- Ну, если вы всего лишь трусливые прихвостни Цоронга, то да! Скажи мне: много отваги нужно воину, чтобы скопом прикончить связанного тога, а вместе с ним и калеку! Всю честь растерял, Сахра? Жалко мне тебя, подлость у мургов в крови, но вот с трусостью вожака столкнулся впервые. Залил им глаза ругу и думаешь, всё - забудут? Нет, Сахра, когда-нибудь саяк мурга перережет тебе глотку, и ты, парень, сдохнешь под дикий хохот собратьев в лужи собственной мочи! Вот, тебе слово, Шуму!
Мург почернел от злости, чувствуя, как сердце наполняется огнём Сам-Ру.
- Думаешь, испугаюсь, этого фокуру? – взревел Сахра. – Орлок, а ну развяжите тога! Да, живее!
- Да нужно ли с ними связываться? – пробасил ртуп. Подойдя ближе к воину, у которого от гнева глаза готовы были вывалиться из орбит, и тихо добавил. – Сахра, если он одержит победу, нам придётся пойти на их условия. Это же всего лишь бредни старого безумца, чего завёлся-то, Сахра? Оно нам надо?
Питонгу схватил здоровяка за край сатунгасу, одновременно кольнув остриём саяка в шею. Огонь полыхал в глазах вожака, он буквально готов был испепелить товарища.
- Заткнись и делай, как говорю! Ещё одно слово и будешь собирать кишки по поляне! Понял меня? Живее!
Ртуп с обиженным видом прикрыл ладонью рану, из которой показалась кровавая змейка.
- Я просто …
- Ты сомневаешься в моей силе, грязь со стоп Сам-Ру? Ну, чего замер?
- А, делай, как знаешь, Сахра. – выдохнул Орлок, - надоел, развернусь и дам дёру за Перевал к Беглой Сойке.
Маленький воин оттолкнул ртупа подошёл к Туру. Тога, освободившись от пут, усиленно разминал конечности, прислушиваясь к кратким наставлениям Зоркого Шуму. Шансов не много, но упускать такую возможность, конечно, нельзя. Неизвестно как поступят мурги в случае поражения вожака. Прежде чем войти в круг Тур попросил старика не оставлять его тело на поругание наёмникам. Когтистые лапы топорисков ещё не самый худший вариант из тех, что возможны на просторах Периферии.
- Итак, тога, сейчас проверим: чего там напихала тебе внутрь Великая Ра-Аам?! Орлок! Круг!
Ртуп подал короткий сигнал сиронзу оповещающий собравшихся на поляне мургов о начале поединка. Сутулый кисару с жалким обрубком вместо хвоста начал отбивать ритм на барабане. Воины выстроились, образовав широкий круг. Маленькие куты, привлечённые громкими голосами и улюлюканьем, сновали по кустам, высматривая остатки пиршества, которые было бы неплохо стащить. Их жёлтые глазки то останавливались на изрезанном шрамами лице мурга, то на мощной спине тога.
В самом начале схватки оба противника соблюдали дистанцию делая редкие выпады. Однако вскоре более темпераментный питонгу не выдержал и, улучив удачный момент, кинулся на кисару. Такой напористости мог позавидовать даже агато. Высоко подпрыгнув, Тур пропустил под собой летящее тело противника. Сахра рухнул, несколько раз перевернулся, вскочил. Прыжок. Удар, выпад, ещё удар! Ах, ты ж, охвостье кута! Снова промах, мург упал, выронив саяк. Кисару не стал наседать и позволил противнику подобрать оружие, заслужив одобрительные возгласы наёмников. Взбешённый неудачей питонгу атаковал повторно, приложив все силы, к тому, чтобы дотянуться до мощной шеи врага. Однако маленькому воину удалось лишь порезать плечо Тура, при этом тога изловчился и серьёзно распорол сопернику ногу.
Откатившись в сторону, Сахра зашипел от злости. Ненависть, летевшая из глаз, мурга пронзала аруту тога насквозь. Питонгу начал осознавать все последствия собственной спешки. Всё же, нужно было прислушаться к словам Орлока. Сахра зарычал, как взбешённый самец в брачный период. Затем вскочил и метнул саяк, словно кинжал. Меч со свистом рассёк воздух – промах. Оружие воткнулось в землю, вспоров дёрн у ног одного из наёмников. Мурги замерли. Очень глупо! Теперь явный перевес на стороне пришельца. Но Сахра никогда не отличался взвешенными решениями.
Питонгу ухмыляясь, тога, выдернул из голенища сапога маленький нож и, сделав кувырок навстречу кисару, вогнал клинок под ребро врага, удачно попав между бронзовых пластин сатунгасу. Тур, еле слышно, охнул. Как же больно-то! Ах, ты ж, мерзкий фокуру! Сахра сделал ещё несколько быстрых ударов, кровь, рубиновыми бусинами, оросила землю. Не успел, тога толком понять, что произошло, как оказался лежащим у ног противника. Довольный собой, Сахра оскалился, словно голодный топориск, и запрыгнул на грудь поверженному воину, под осуждающие возгласы товарищей. По общепринятым правилам, среди воинов Периферии - спорящие, всегда бились, используя лишь один вид оружия, это касалось и мургов. Каждый уважающий себя предводитель наёмников должен был соблюдать заведённый порядок. Хотя если бы Тур был одним из них, Сахра мог воздержаться от подобной выходки, но Тур всего лишь бродячий тога, а значит, заслуживает смерти, кто бы что ни говорил!
Когтистые пальцы питонгу сомкнулись на шее тога выдавливая из него остатки аруту. Жизненная сила, а за ней и решимость, покидали кисару. Тур попытался освободиться от мёртвой хватки соперника, но хитрый мург ловко надавил пяткой на рукоять кинжала, после чего руки тога обмякли. Жало Сам-Ру проникло, на этот раз, довольно глубоко. Клинок зашевелился внутри тога, причиняя невыносимую боль и страдание. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Сахра зловеще рассмеялся, обильно увлажняя лицо противника мелкими каплями тягучей слюны. Мурги неистово выли от удовольствия, лишь старый отшельник с каменным лицом буравил глазами Тура, в надежде, что тот обратит на него внимание. Наконец, изнывая от боли, тога поймал на себе взгляд Зоркого Шуму.
Когда Сахра уже собирался праздновать победу, у его шеи оказалось острое лезвие кинжала, покрытое по рукоять кровью тога. Питонгу замер. Немой вопрос застыл на лице наёмника. Прекрасно понимая, что рискует истечь кровью, Тур вытянул из своего тела, так сильно мешавший ему, кинжал наемника. Пальцы мурга тут же отпустили толстую шею кисару. Позволив гордыни впустить в аруту уверенность и ощущение превосходства, он очень быстро забыл про осмотрительность. Сам-Ру коварен и не гнушается при выборе жертвы даже самыми подлыми способами.
Вот оно! Тога заметил в хитрых глазах противника искру страха, готовую перерасти в пламя и сжечь его заживо. Сахра уже давно не оказывался так близко к поражению, позору, а главное смерти. Прекрасно понимая, что произошло, Тур решил немедленно закрепить победу. Стиснув зубы, кисару надавил сильнее на костяную рукоять. Острая кромка лезвия вытянула из аруту питонгу истошный крик. Дело сделано! Теперь уж Сам-Ру не отпустит жертву, ни при каких условиях. Сахра поднял руки, разведя их в стороны, так как полностью признавал своё поражение. На изрезанном шрамами лице воина застыла презрительная ухмылка. Питонгу, конечно, помнил, что по правилам: за ту подлую выходку, что он совершил ранее, кисару имел полное право лишить его аруту. Поднявшийся недовольный вой мургов перепугал кутов, которые, к тому времени, успели, удобно устроится для сна, заняв практически весь периметр поляны. Животные повыскакивали из зарослей папоротника и с шумным стрекотанием разбежались кто куда.
Тур кивнул Сахра, в знак того, что отпускает мурга и то может уходить. Кровь потерпевшего поражение не делает чести тога. Наёмник осторожно отошёл в сторону, позволяя, кочевнику подняться с колен, под одобрительные возгласы воинов. Однако Сам-Ру решил нанести удар исподтишка. По лицу питонгу пробежала волна возмущения, которую он не смог в себе подавить. Трудно устоять перед искушением, когда тебя так настойчиво к нему толкает тёмное божество. Сахра схватил валявшийся у ног саяк кисару, зарычал, подобно топориску в погоне за кутом, и кинулся сзади на тога. Зоркий Шуму успел предупредить Тура коротким криком, после чего бросил ему свой меч.
Холодный клинок рассёк тугие мышцы бедра, заставив кисару взвыть от гнева и боли. Питонгу не останавливался, понимая, что другого шанса у него больше не будет. Только в случае смерти тога, он мог рассчитывать на свободу и жизнь. Осуждающие крики товарищей, сыпались на его голову, ещё больше выводя воина из себя. Он отомстит, непременно всем и каждому в отдельности отомстит. Он заставит их напиться собственной крови, но позже, чуть позже. Сахра усилил натиск. Сам-Ру полностью овладел аруту воина.
Каждый последующий удар тога отражал с большим трудом: кровоточащие раны капля за каплей буквально выдавливали из него жизненные силы. Сахра ясно ощущал вкус победы, бомбардируя мечом слабую защиту противника. Однако удача изменила наёмнику – наседая на врага, он запнулся, налетев на подставленный кисару саяк. Тур мгновенно сориентировался в ситуации: резко дёрнув меч вверх, он распорол живот врага до самого горла. Вокруг наступила тишина. Громко хлюпая кровью, Сахра беззвучно открывал рот, пуская нити кровавых слюней себе под ноги. Сам-Ру наслаждался горячей кровью жертвы. Мург сделал шаг вперёд на ватных ногах. Ещё один. Посмотрел на тога глазами, переполненными ужасом, и рухнул, словно срезанный саяком стебель. Всеобщее молчание прервал ликующий вой одного из наёмников. Затем присоединились остальные. Тур почувствовав лёгкое головокружение, медленно сел рядом с телом поверженного противника. Огляделся, по сторонам. Вот и всё! Легкой тропы, Сахра!
После того как Сахра, по кочевому обычаю, предали огню, а прах развеяли над рекой, Тур с Зорким Шуму вернулись к стаду. Мурги на совете, решили откликнуться на призыв тога и помочь кисару в поисках сбежавшей жрицы. Уважение к Туру и временное отсутствие нового вожака укрепило их решимость. Совместными усилиями воины отыскали следы гураму, что увёз на себе девушку. Каждый рассвет Тур встречал с надеждой, что удастся повстречать Сиену, но ничего кроме следов на звериных тропах им не удавалось обнаружить. Воин упорно приносил жертвы богине и постоянно просил о том, чтобы она оберегала жрицу.
- Дальше идти нельзя! – сказал Зоркий Шуму, присаживаясь у костра, где уже успели устроиться Тур и несколько мургов. – Холмы Скорби окончательно погубят моё стадо. Да и что жрица забыла здесь? Нет, поворачиваем.
- Нужно спуститься ниже, там проходит старая тропа хизов: возможно бродяги видели её?
- Я думаю стоит отыскать кисару, отпустить мургов, а только после этого отправляться на поиски. Ты не хуже меня понимаешь – мы потеряли её след. Сколько сикелей тебе ещё надо пройти, чтобы это стало очевидным? Мы будем рисковать аруту, скитаясь по всей Периферии, но так ничего и не добьёмся. Очень глупо, Тур.
- А, что твои камни?
- Они могут сказать хорошо или плохо, но не наставляют на правильный путь. В любом случае, выбор всегда остаётся за тобой. Это всего лишь предупреждение для тебя, немытая скорлупа Цоронга! Не стоит ждать от них большего.
- Ладно, будь, по-твоему. С наступлением рассвета поворачиваем назад. Да поможет нам, Великая Ра-Аам.
Костер, мирно потрескивая, заставлял тьму отступать перед его жаркими объятиями. Холмы Скорби никогда не отличались пышной и сочной зеленью, поэтому на них не было привычного для кочевников изобилия живности. Лагерь наёмников стоял окруженный полнейшей тишиной. Лишь редкий крик пролетевшего мимо охноса, ворчание гураму или писк комаров нарушали спокойствие вокруг разведённых костров. После смерти предводителя мурги больше не притрагивались к ругу, отчего лагерь буквально пропитала непривычная для них скука. Обстановка с каждым новым рассветом становилась все более напряжённой. Когда из-за холма появился дозор из трёх воинов во главе с Орлоком, стоянка мургов сразу пришла в движение.
- Если проедем чуть больше десяти сикелей, как раз выйдем к кочевью кисару. – пробасил ртуп, спрыгивая с гураму. Воин проковылял к костру, окинул присутствующих взглядом, грубо скинул походный мешок с плеча. Настроение омерзительное!
- Большое? – поинтересовался Зоркий Шуму.
Орлок отрицательно покачал головой, а затем устало плюхнулся рядом с костром. Голодные до наживы глаза мургов заставляли аруту кочевника всё время прибывать в волнении. Кто знает, что мог выкинуть тот или иной наёмник. Ртуп облизнулся и запустил руку в котелок с вареным мясом кутов.
- Мы вообще, сначала решили, что это мурги. Но зачем им ставить большие кочали? А потом приметили, как несколько тога гонят стадо из двух десятков гураму или чуток по более. Тут уж сомнений не осталось.
Он закинул в рот горячий кусок и начал, обжигаясь, ухать и охать, пока всё не проглотил.
- А племя?
- Что племя? А! Не, не ваши, – всё ещё давясь, горячим мясом, пробубнил ртуп. – Ни одного саяка, все с донтами, да и у гураму рога подпилены. Нет, точно не кисару долины Слёз Ра-Аам. Это точно.
Зоркий Шуму впился пытливым взглядом в лицо Тура, который заявил после слов Орлока, что нужно проверить, нет ли там Сиены.
- Шуму, ведь всего десять сикелей! О чём разговор-то?! Клянусь светлым ликом Ра-Аам, если о ней там ничего не известно сразу возвращаемся. Ну спроси у своих камней, что ли! – нервно бросил тога.
- Да, не о том я думаю, тога. Мне кажется, ты забыл, Тур, что мы собирались помочь Мирту. Пока мы будем скакать по лесам в поисках жрицы, парень точно отдаст своё аруту Цоронгу! Или может, ты не знаешь, на что способна Ситуст-Ра?! С кисару, скорее всего, так не получится как с мургами. И как тогда быть, а? Вспомни, что ты всего лишь харуту, который скитается по чужим землям в компании старого ртупа и кучки не добитых сиронгами мургов.
Орлок поперхнулся очередным куском, но возражать не стал. Как ни крути, а старик прав – после гибели Сахра вид у них действительно стал жалким.
- Подожди, подожди, – завёлся воин. – А ты считаешь, что кисару пойдут за тобой, а может за мной, за Орлоком? Они, если и тронуться с места, то только по зову Великой Ра-Аам! А кто им растолкует волю богини, как не верховная жрица, а? Или ты решил, что мы вдвоём заставим сиронгов выдать нам Мирта? Да Сабатаранга даже не обратит на нас вынимания, изрешетив болтами григеров!
- Вот так да! Действительно. Вы уже показали какая у вас сила! Тур, кого ты решил напугать сотней тога, раздери тебя агато? Сабатарангу? Сахигарла с кем не смогли справиться лучшие воины Периферии? Ты на самом деле так думаешь? Тур?!
- Мы соберём всех, кого сможем! – кисару осёкся, понимая, что его предложение звучит как бред сумасшедшего.
- С Сиеной мы созовём племена кисару, ты с мургами оповестишь ртупов. Наёмники нас поддержат, - тога посмотрел на недовольные лица. – Ситуст-Ра богата, там будет, чем поживится. Даю слово тога! И первым достанется самое лучшее, так было всегда! Нам нужно созвать все племена Периферии. Мы проиграли не воину, Шуму, нет - мы проиграли всего лишь одно сражение. И Мирт нам нужен как костёр мотыльку, разорви меня агато!
- Ну, не скажи, мальчишка ещё себя не проявил. А вот с мотыльками ты точно подметил: там мы все и погорим! На такое не отважился даже Напада! Собрать кочевой народ, чтобы пробить стены Ситуст-Ры? Своим лбом? Ты сам-то себя слышишь, немытая скорлупа Цоронга?! Уж не вашими ли тирсами, тога, мы будем дырявить каменные стены, а? – пробубнил старик.
- Шуму, уйти за Перевал, поджав хвосты, это не выход! Да, мы не смогли дать отпор, были слишком разобщены, однако показали, что даже малыми силами можем противостоять Ситуст-Ре. Ты не спрячешься от войны. Пусть будет Вторая Большая война, Третья … но я думаю лучше погибнуть, чем бегать по холмам под прицельными выстрелами григеров. Когда-нибудь они поймают тебя и распотрошат как кута, но некого будет звать на помощь … Рядом с тобой не останется никого!
- Где вы собираетесь набрать столько воинов, готовых прийти на ваш зов? – вмешался в спор Орлок. - На всех просторах Периферии, мы не встречали и половины от того количества, что сосредоточена в рампа. О чём вообще спор-то?!
Тур бросил гневный взгляд на ртупа и продолжил:
- Я предлагаю для начала отыскать Сиену, с её помощью заручится поддержкой малых племён кисару. После того, как мы покажем пример ртупам, они пойдут за нами, а там и остальные призадумаются. У них просто не останется выбора! Карательные хамру Ситуст-Ры не пожалеют никого, кочевые племена вынуждены будут согласиться с нами, нравиться им это или нет! Нам даже не нужно пересекать Пояс Сам-Ру. Мы разрушим все рампа одним ударом! Сметём их. Нападём одновременно со всех сторон, так, чтобы Ситуст-Ра не успела прийти своим воинам на помощь, а потом выдвинем требования. Не обязательно разбивать стены, можно выманить противника на свою территорию, разделаться с ним, а затем наведаться в гости. Они слишком самоуверенны, на это и нужно делать ставку.
- Ну, ты, сказочник, тога! Ха-ха-ха, - закатился Орлок, которого тут же поддержал дружный хохот товарищей по оружию. – Да, со времён сотворения нашего мира, такого не было. Это ж, надо, придумал! Ишь, чего навертел, немытая скорлупа Цоронга! Сметём рампа! Ха-ха-ха!
- Вот, именно, никто не пробовал! Сиронги уверены, что разбили два самых крупных племени долины. Шуму, ты сам говорил, что видел, как Сабатаранга покинул рампа Од-Ра. Значит старик совершенно спокоен и не ожидает нападения. Поэтому, если мы сейчас не ударим, не ответим на их агрессию, значит попавшие к богам аруту, были принесены в жертву зря! Все эти воины напрасно сложили свои головы к ногам поганого сиронга!
- Неужели ты, в самом деле, веришь, что когда-нибудь кочевники Периферии перестанут резать друг друга и будут свободными от воли Ситуст-Ры? Тур? – спросил Зоркий Шуму.
Тога отрезал ломтик мяса от большого куска, который вытащил Орлок и, улыбаясь, ответил:
- Конечно. Мне показал это Мирт. Вспомни сам, Шуму! Мальчишка не мог нормально камень запустить из парунду. Его толком-то никто и не учил. Я думал он так и не станет никогда тога, оставаясь позорной тенью своего, героически погибшего, отца, а как вышло-то, а?! Я почувствовал гордость за племя, когда увидел, как малец режет сиронгам головы, стоя по колени в кишках убитых врагов. И сейчас нам нужно использовать имя мальчишки, для объединения кочевых племён. Пусть даже для этого придется историю слегка приукрасить. Мы должны показать Ситуст-Ре, что здесь наша земля, и только мы на ней хозяева! Вернём пленных, отомстим за убитых, изгоним паразитов с земли предков раз и на всегда, да хранит нас Великая Ра-Аам! Имя Мирта должно стать факелом для всех желающих жить свободно, даже если к тому моменту его аруту отправится к праотцам! Нет для нас другой тропы, Шуму! Увы, больше нет!
- А хорошо сказал, а? - пробасил Орлок, звонко при этом чавкая.
- Да, и мне понравилось, хоть мы и не имеем своего племени, но тоже питаемся плодами этой земли. – Поддержал ртупа сидящий рядом кисару.
- Тога прав!
- Верно, а чем нам заниматься, если сиронги истребят остальные кочевья. Податься за Перевал. Да своих хватает, попробуй ещё сладь с мургами Беглой Сойки. Не, так не пойдёт! Мне нравится то, что сказал тога, – добавил пожилой наёмник, хранивший до этого момента молчание.
- Ну, если уж Ромлу заговорил, тогда решено – мы с тобой, тога! Верно я говорю, мурги? – заорал Орлок.
В ответ послышался вой одобрения и бряцанье оружия, которое разнеслось по просторам Холмов Скорби. Наконец-то кисару удалось заставить мургов снова почувствовать вкус к жизни. Кровь в их жилах закипела с удвоенной силой.
- Ну, что ж, Тур, вижу, убедить мургов у тебя все-таки получилось. Посмотрим, как ты справишься с кисару. Если завтра всё повторится, даю последний глаз Цоронгу, что сделаю всё, чтобы воплотить твою задумку в жизнь. Да хранит нас всех его сила!
- Всё, конечно, в руках Великой Ра-Аам, но я постараюсь оправдать оказанное мне доверие. Поэтому сейчас нужно приложить максимальные усилия, чтобы отыскать жрицу! Найдём Сиену – полдела сделано! К сожалению, пока, богам - кисару доверяют больше, чем своему саяку.
Зоркий Шуму, улыбнулся, достал мешочек с камнями и отправился на ближайший холм, чтобы спросить их мнение. Тур же, насытившись вкусным мясом, решил принести скромную жертву богине, чтобы намеченные им планы не встретили сопротивления с её стороны. Мурги подготовили гураму, провели осмотр вооружения и выставили дозорных на чём очень настаивал тога. Не приученным к жёсткой дисциплине мургам по началу было тяжело терпеть придирчивые требования кисару, но постепенно они начали отмечать про себя положительные стороны всех нововведений, которые появились после смерти Сахра.
С рассветом колонна наёмников во главе с Туром тронулась по тропе топорисков в том направлении где, по словам Орлока незнакомое племя кисару разбило своё кочевье. В конце колонны важно вышагивало стадо Зоркого Шуму, которое старик не торопился гнать, так как ворчливые создания, то и дело орущие на всю округу, могли заранее оповестить кочевников о приближении мургов. Не успел тёплый свет, как следует, обогреть Холмы Скорби, а Тур в окружении наёмников уже выехал к землям, на которых пасли своих гураму кисару. Несколько кочали, охраняемые единственным ветхим тирсом, говорили о слабости этого кочевья и его вождя. Но тога не сомневался, что даже у столь маленького объединения кисару обязательно имеется свой жрец, который и будет главным препятствием к осуществлению их плана.
ГЛАВА IX
Маленький блик от факела лениво проследовал вдоль покатой поверхности кирки, задержался на тупом заднике и пропал. Мерцающее пламя оставляло причудливые образы на холодных стенах шахты, которые временами напоминали ему ужасных чудовищ, населявших обитель Сам-Ру. Смутное чувство тревоги никак не покидало аруту юноши. Кисару держал в руках ковш с водой, размышляя о пропавшем Ашат-Раре. Воин исчез из каменоломен несколько рассветов назад, но никто, судя по всему, даже не собирался искать сахигарла, что очень настораживало Мирта. Пропал не просто пленный уранга, а сиронг, причём занимавший командную должность до своего ареста. Арату воина всё время находилась в движении, доставляя не малое беспокойство. Мия-Ру не появлялась, а отправится самому на поиски сиронга, у него не было никакой возможности.
«Тот, кто устроил обвал, тот и приходил ко мне, желая закончить начатое и скорее всего он же сообщил властям о замысле Ашат-Рара. Но кто? Троих, я точно знаю. Гарпа всё слышал от самого Ашат-Рара, надсмотрщик мог что-то вытянуть из него и этот кисару, что постоянно кружит возле меня, обвиняя при любом удобном случае в измене кочевникам Периферии. Терпеть его не могу, он мне сразу не понравился. Как же, быть-то? Гарпа не мог, кто кисару выпустит, да ещё с оружием! А если тут замешан не один враг? Хотя с другой стороны, откуда я могу знать, кому эти трое могли ещё проболтаться?! О, помоги мне, Великая Ра-Аам! Дай знак, да так, чтобы я понял и, раз и навсегда, избавился от предателя».
- А мы тебя заждались, - широко улыбаясь, ещё издалека крикнул Усурма-ох. – Сейчас протрубят конец смены, собирайся. Хватит на сегодня. Уж больно голодно нынче, желудок урчит, похлеще, чем у агато.
- Клянусь чистым ликом Ра-Аам, ты так стараешься, что я опасаюсь - остальным ничего не достанется, – добавил Гарпа, закидывая последний булыжник в тачку. – Уф! На сегодня, всё! Давай, дружище! Брось ты это неблагодарное дело.
Кисару широко улыбнулся и подмигнул юноше. Мирт поплёлся в след, за товарищами, еле переставляя распухшие от продолжительной работы, ноги. Ртуп преподнёс ему, в знак благодарности за спасение, почти новые сандалии. Однако работа в шахте быстро сорвала с них лоск новизны. Они несколько растянулись и очень скоро покрылись сеткой мелких царапин. Где ртуп смог их достать, находясь в каменоломнях, Усорма-ох так и не ответил Мирту. Приятели догнали группу воинов, среди которых шёл тот самый кисару, которого больше всех в предательстве подозревал юноша. Их глаза, на короткий промежуток времени, встретились, и Мирт почувствовал во взгляде кочевника лютую ненависть, прожигавшую аруту насквозь огнём Сам-Ру. Вот же, несносный фокуру! Этот случай ещё больше убедил в необходимости как можно скорее разобраться с предателем, чтобы исключить возможный рецидив, после возвращения Ашат-Рара.
Поужинав, все трое неторопливо направились к своему току. Когда Мирт проходил мимо надсмотрщика тот взглядом подозвал юношу. Оглянувшись по сторонам, воин вновь напоролся на острые глаза кисару, который пристально наблюдал за ним из своей камеры. Ах, ты, грязь со стоп Сам-Ру! Ну, ничего, долго так продолжаться не может! Гарпа и ртуп мирно беседовали в стороне, поджидая товарища. Кочевник сделал вид, что пьёт воду, прислушиваясь к каждому слову охранника.
- Тебя ждут на том же месте. Если думаешь идти, делай это сейчас пока, я не сменился – прошептал сиронг.
- Кто ждёт-то? – удивился Мирт.
- Зачем только Ашат-Рар выбрал самого тупого уранга? Буд-то других не было? – спросил сам себя страж, не глядя в сторону кисару, - Позорище! Тьфу! Делай, что сказано и не рассуждай!
Мирт не стал больше ни о чём расспрашивать воина, а быстро допив до конца, сообщил Усурма-ох и Гарпе, что собирается сходить на встречу, а уже после возвращения непременно всё им расскажет. При этом юноша старался на протяжении всего разговора держать камеру недоброжелателя в поле зрения. Мало ли что?! Из его ниши, по обыкновению, торчали пятки, аруту кисару немного успокоилась. Можно было надеяться, что на этот раз всё пройдет без эксцессов.
- Чего ты туда всё таращишься, разорви тебя агато? – поинтересовался Гарпа.
- Да не нравится мне этот кисару. Я же рассказывал тебе свои соображения по поводу того, что нас с Усурма-ох хотел отправить к Сам-Ру кто-то из своих?
- Ну?
- Так вот, я практически уверен, что это он. Клянусь чистой аруту богини! Больше некому. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если совсем скоро я не докопаюсь до истины. А тогда руками вырву сердце поганца и скормлю топорискам стражей!
- Вот так, да! А, я-то, ещё думал поначалу: что он всё у меня про тебя расспрашивает? Вынюхивает, фокуру, да высматривает. Ну, тогда понятно, вот же грязь со стоп Сам-Ру!
- Что понятно?
- Да в то дежурство, когда пропал Ашат-Рар, именно этот кисару не вышел на работу. Мерзкий сын кута! Так и не получилось узнать у надсмотрщика, где он прохлаждался. Я же с ним рядом тружусь, а тут, раз и не вышел. Ну, думаю, накажут парня, мало не покажется. Это они мастерски делают, сам знаешь. Да, нет - прихожу в ток, а он спит у себя, как ни в чём не бывало. Вот же, фокуру! Точно, Мирт! Теперь и я уверен, что это его рук дело, можешь даже больше не искать. Он, определённо он!
- Ах ты, немытая скорлупа Цоронга! – не выдержал ртуп. – Да, я сам …
- Нет, нет, подожди, Усурма, я уже пообещал богине разобраться с предателем. Так, что пока не вернусь, ничего не предпринимайте. Ну, если это и вправду он! Да хранит мою аруту, Великая Ра-Аам!
Мирт развернулся и быстро выскочил из тока. Он побежал, встречая на пути идущих на смену рухра. Быстро, несмотря на усталость, преодолел опасный участок дороги. Юный воин проскочил сквозь зелёную ограду, чуть было, не затоптав сидевшую там Мия-Ру. Девушка негромко вскрикнула, но гомон от голосов проходивших мимо рабочих заглушил её.
- Мне удалось выведать у Таглака-Сара, что Ашат-Рар жив, но, судя по всему, скоро братишку не выпустят. Это уже точно. По крайней мере, пока Сабатаранга прочно не утвердится у власти, – быстро проговорила Мия-Ру. От волнения голос её сильно дрожал. Девушка была явно сильно напугана, – Я теперь даже не знаю, что делать-то. Кроме тебя мне и доверится-то некому. Он же последние рассветы практически с тобой не расставался. Даже не знаю, как быть - все знакомые ведут себя с нами так, словно мы заразные – практически не общаются и обходят родительский ток стороной. Что задумал Ашат-Рар? Скажи мне. За что его схватили всадники агатра, ты наверняка знаешь?! Я глаз не могу сомкнуть. Ну же? Говори.
Мирт на какое-то время ушёл в себя, размышляя над тем, что ему сказала Мия-Ру. Вид перепуганной девушки заставил юношу вспомнить, что он не просто пленник Ситуст-Ры, а потомок великих воинов Периферии. Желание оказать помощь и защитить беднягу раздуло аруту кочевника практически до размеров агато.
- Сейчас мы ничего не сможем сделать. Даже если у меня получится поднять на восстание каменоломни Тиглура. Только зря сложим головы.
Мия-Ру ахнула.
- Первый же карательный хамру покрошит всех кочевников без разбору. Чем нам тогда защищаться киркой или вагой? Так и этого добра на всех не хватит. Просто подарим аруту Сам-Ру! Бессмыслица. Нет, пока спешить не стоит, уж прости, – высказался Мирт.
Мысль об участи постигшей брата никак не давала Мия-Ру покоя. Глаза девушки заблестели. Кисару видел в них мольбу о помощи, но ничего не мог предложить. Мирт обратил внимание, как дрожат её пальцы, а с губы нервно подрагивают. Она совершенно не походила на ту уверенную в себе девушку, что совсем недавно вынуждала его прятать взгляд.
- Таглака-Сар говорит мне о содействии в освобождении отца …- дрожащим голосом произнесла Мия-Ру.
- Может стоит воспользоваться. Ашат-Рар рассказывал мне, что этот сахигарл его хороший друг? Он надеялся на помощь. Может …
Девушка отрицательно замотала головой, из её крупных глаз покатились слёзы. Аруту Мирта обдало жаром, а пальцы рук непроизвольно сжались в кулак, надеясь нащупать рукоять саяка.
- Я не могу, кисару, клянусь властью таронгов! Нет! Я не могу согласиться на его предложение. Не смогу и всё!
- Но, почему?
- Таглака-Сар хочет, чтобы в обмен на освобождение отца, я стала его спутницей! Понимаешь? – девушка подалась вперёд, уткнулась в мускулистое плечо юноши и тихо расплакалась. Боль душила изнутри, мешая говорить. От привычной Мия-Ру не осталось и следа.
Слезы были непривычны кочевнику. Кисару осторожно дотронулся до её торчащих из-под шапочки перьев и уверенно сказал, стремясь взбодрить дрогнувшую под тяжестью невзгод аруту Мия-Ру:
- В таком случае будем надеяться на помощь Великой Ра-Аам и удачу! Раз другого выхода нет, придётся пойти на риск и попробовать поднять восстание в каменоломнях, если не успею придумать ничего лучше. Такой будет наша тропа! Мы, конечно, были с Ашат-Раром врагами, но за те рассветы, что я провел за стенами Ситуст-Ры, я кое-что переосмыслил. Ты даже не представляешь, Мия-Ру, через что мне пришлось пройти, и в какие безвыходные ситуации я попадал по воле Великой Ра-Аам, но моя аруту всё ещё здесь, а сердце по-прежнему бьётся. Теперь у нас вряд ли получится осуществить всё, что задумал Ашат-Рар, но увести с собой побольше аруту кровожадных сахигарлов – это запросто. Даже не сомневайся – терять-то нам все равно нечего! Дальше уж точно не сошлют!
- Расскажи! Расскажи мне о Периферии, Мирт! – внезапно оживилась девушка, страшно любившая истории о землях кочевников, о которых ей раньше всегда рассказывал брат. Она отодвинулась так, чтобы видеть лицо юноши и добавила, – Я просто обожаю слушать про дикие племена, топорисков и всё такое. Как представлю, что пришлось бы ночевать в джунглях кишащих дикими хищниками, так сердце останавливается. Иногда я сильно завидую уранга. Вы видели то, что нам, возможно, не доведётся увидеть никогда.
Мирт несколько смутился, почувствовав, что кому-то кроме богини интересна его прошлая жизнь, но вспомнив, где они находятся, поспешил предостеречь девушку:
- Лучше, как-нибудь в другой раз. Позже. Думаю, сейчас не очень подходящий момент. Значит, договорились: ты не соглашаешься на то, чего не желаешь, а я постараюсь помочь твоей семье. По крайней мере, попробую. Да хранит наши аруту, Великая Ра-Аам!
«Хотя, на что может рассчитывать пленный уранга в чужой земле? Но не могу же я сейчас убить в её аруту последнюю надежду. Мы вряд ли, вообще, покинем каменоломни Тиглура. Эх, грязь со стоп Сам-Ру!» - молнией промелькнуло в голове кисару.
- А вы не такие уж дикие и свирепые, как про вас рассказывают! Нам ещё в Ора-Хота внушают, что на Периферии полно полу-зверей уранга, которые чуть сообразительней топорисков. И при встрече обязательно накинутся, чтобы утолить жажду, испив, нашей крови! – девушка широко улыбнулась, демонстрируя Мирту ряд белых отточенных зубов.
- Но к вам же приводят пленных?
- Это объясняется легко: мы просвещаем вас. Перевоспитание! Поэтому никто из граждан Ситуст-Ры никогда не осуждал действия сахигарлов по отношению к пленным уранга – это всё программа перевоспитания. У нас, считается, что служба почётна, особенно на границе, хотя те, что остаются здесь недолюбливают воинов из рампа. Между ними ведётся негласная, так называемая – «глухая» война. Ну, я думаю, ты очень скоро сам всё поймешь.
- Уф, как же тут всё сложно, раздери меня агато!
- Ты … хочешь назад? – немного смутившись, нерешительно спросила Мия-Ру. Девушка пристально посмотрела ему в глаза. Мирт привычно отвёл взгляд и немного подумав ответил:
- Даже не знаю. Я тоскую по свободе, по просторам милой сердцу долины. Но по воле Великой Ра-Аам, там никого у меня не осталось. Хотелось бы помочь твоему народу, а после вернуться к своему. То, что творят ваши воины на Периферии - не правильно. Так не должно быть! Все это нужно остановить, слишком много аруту пожирает Сам-Ру. Я понял, что необходимо уничтожить источник наших бед, а легче всего это будет сделать, находясь в сердце вражеского кочевья. Поэтому сейчас, я не рвусь назад. Помогу вам, а вы мне – так мы договорились с Ашат-Раром. Нам надо обязательно попасть к исурамбу-таронгам и всё им объяснить. Ситуст-Ра должна перестать угнетать кочевую Периферию.
- А потом?
Мирт пожал плечами.
- Какая разница? Мы всегда в таких вопросах полагались на милость Великой Ра-Аам. Богиня лучше нас знает, как будет правильно. Решение одно - просто довериться ей. Что ж, думаю мне пора.
Мирт улыбнулся девушке на прощанье и скрылся в кустах изгороди, щедро усыпанных ароматными бутонами. Аруту Мия-Ру немного успокоилась, несмотря на то, что кисару ничего конкретного не стал обещать. Девушка поймала себя на мысли, что ей приятно находится в обществе кочевника. Мия-Ру всегда притягивала дикая неизвестность Периферии, а сейчас, когда появился шанс узнать про уранга - любопытство буквально сжигало аруту изнутри. Места, где содержали животных и растений, привезенные из земель кочевников Киоку-От-Ра, были излюбленной локацией для Мия-Ру и ее подруг. Но вот оказаться так близко к Периферии, соприкоснуться, почувствовать ее дух - не получалось никогда. Всему виной строгие наставники Ора-Хота и не менее строгий брат. Последний с особым рвением оберегал сестру от всего, что могло хоть как-то ей навредить.
Довольная собой, Мия-Ру выпорхнула из укрытия и буквально остолбенела, словно пронзённая стрелой григера: на дороге полукругом расположились всадники верхом на топорисках. Пара рослых фарангов за зелеными насаждениями скрутили Мирта, заткнув ему рот грязным кляпом. Юноша вырывался, видимо, желая предупредить девушку, за что тут же получил серию сильных ударов по голове.
- Так вот с кем прохлаждается моя драгоценная Мия-Ру, когда я несу службу во славу Ситуст-Ры и стараюсь помочь её близким? Да, так не хорошо поступать, девочка моя! Или у вас это семейное? Ситутс-Ра не прощает предателей, тебе ли не знать, а, Мия-Ру?! – проговорил Таглака-Сар, смакуя каждое слово. – Да, успокойте вы уже этого уранга, или клянусь, властью таронгов, я отрежу ему хвост и скормлю топорискам!
Фаранг, из тех, что покрепче, тут же размахнулся и несильно ударил Мирта каматра по голове. Юноша покачнулся, дёрнулся вперед всем телом, протянул руку к Мия-Ру и упал, словно скошенный серпом сноп на сильные руки воинов.
Мия-Ру громко вскрикнула и с ненавистью посмотрела на довольное лицо сиронга. Злоба вперемежку с презрением бурлила внутри аруту. Сжав кулачки, она, словно разъярённая самка топориска, решительно подбежала к рахгута. Сердце отбивало барабанную дробь, разрывая грудную клетку. Как же она его ненавидит, как презирает?! Мерзавец! Если бы в этот момент в руках у неё оказался раг, то девушка без зазрения совести оставила бы сахигарла без головы.
- Много смелости надо, Таглака-Сар, чтобы избивать безоружного уранга. Может, ты и меня сейчас прикажешь наказать?! Давай же, подлый сын кута! Мой брат тоже служил власти таронгов, но почему-то ты сейчас не с ним?! Не прячь глаза! Что плохого, если я навестила этого юношу? Он был дружен с Ашат-Раром, которого вы упрятали …
- Остановись, Мия-Ру! – выкрикнул всадник. – Твой брат пропал, и мы ищем его, но пока не можем найти. А ты сейчас поступаешь, довольно опрометчиво делая такие глупые, а самое главное не безопасные для тебя же заявления. Одумайся!
Рахгута многозначительно подмигнул всадникам.
- С каких пор высказывать своё мнение для гражданина Ситуст-Ры стало небезопасно? И что же я тут такого наговорила? Чего вы стоите, если боитесь, что пленный кочевник может нанести вред Ситутс-Ре? Чего стоит сама Ситуст-Ры коли ее могущество может пошатнуть никому не известный уранга?
- Ну, не скажи, этот малец, не так прост, как кажется. Слишком много развелось смутьянов, угрожающих благополучию Твердыни Умра и государству. И вот этот уранга, я уверен как раз из таких! Посмотри на него, чего ты рычишь, ничтожество? Такого и Тиглур не исправит! – злобно процедил сиронг, сверля ненавистным взглядом, лежащего у ног топориска кисару.
Девушку трясло от возмущения, она никак не могла придумать, как ей помочь Мирту.
- Что ты собираешься с ним делать?
- Накажу, как следует и, возможно, отпущу, не суть важно. А вот с тобой нам предстоит, как следует, объясниться. Правда - наедине. И я рассчитываю на твой разум, а также рассудительность, Мия-Ру. Мне кажется мама не переживёт, если её дочь обвинят в государственной измене, попытке навредить власти таронгов, а после казнят? Или я не прав? Вот только не надо на меня так смотреть, служба, есть служба!
Таглака-Сар довольно скалился по сторонам, ища поддержки в глазах всадников. Сахигарлы отреагировали весьма прохладно на язвительные замечания старшего командира. Мия-Ру немного успокоилась, узнав, что жизнь Мирта вне опасности. Однако ненависть к сахигарлу полыхала в ней с той же силой. После того как кисару увели фаранги, она отправилась домой вместе с Таглака-Саром. Стало понятно, что просто так отделаться от назойливого ухажёра у неё явно не получиться. Когда они оказались одни в комнате, рахгута возобновил прерванный ранее разговор.
- И так, Мия-Ру. Я пожалел этого голодранца. Но у тебя вряд ли теперь получиться отвертеться. Нет, не выйдет: либо ты принимаешь моё предложение, либо … - воин, загадочно улыбаясь, посмотрел на девушку. Затем придвинулся ближе, так чтобы между ними не смогла пролететь даже муха. Мия-Ру вся сжалась от напряжения: если рахгута перейдёт грань, она пустит в ход кинжал отца и тогда путь всё горит синим пламенем.
- Либо, что? – с вызовом в голосе осведомилась девушка, сделав шаг назад.
- Не прикидывайся глупой, Мия-Ру! Издеваешься?! – резко рявкнул сиронг, меняясь в лице. Глаза воина вспыхнули ярким пламенем. – Ты прекрасно знаешь, чем тебе грозит обвинение в измене. Ситуст-Ра тебе этого никогда не простит. При свидетелях, ты была поймана с уранга, а он подопечный изменника Ашат-Рара – тебе этого мало?! Этот хвостатый, между прочим, может быть замешан в заговоре! Это не сложно будет доказать. Я бы на твоём месте не стал, сейчас шутит с агатра. Эти уранга такие своенравные, особенно последняя партия. Подумай хорошо, Мия-Ру.
- Какая нелепая ложь! А обвинять меня, как я понимаю, будешь ты? Рвёшься на новый пост, Таглака? У тебя и так полная шкала коэффициента полезности, Так чего же более? – сделала язвительное замечание Мия-Ру.
- Клянусь властью таронгов, я начинаю терять терпение! Прекрати! Ты прячешься по кустам с уранга, который открыто, подговаривает соплеменников на восстание! И это когда Ситуст-Ре грозит опасность. Мия-Ру!
Девушка звонко рассмеялась.
- Кто тебе сказал такую глупость? О каком восстании, вообще, идет речь? С каких пор сахигарлы боятся бунта пленных уранга? Фляги всадников наполняют прокисшим толье? Ты о чём говоришь, рахгута?!
- Не нужно дерзить, девочка! Положение куда серьёзней, чем ты думаешь. Повторяю: не играй со мной, Мия-Ру! Я же могу зайти дальше, чем это позволено гостю тока. И тогда …
- Только попробуй! Ты видимо забыл, с кем разговариваешь, мерзкий прислужник агатра! – выпалила девушка. Их глаза встретились, Таглака-Сар почувствовал небольшой укол совести. - А, что такого собственно произошло, может, объяснишь? С чего вдруг власти исурамбу-таронгам стала грозить какая-то там опасность от безоружных уранга?
- Пока, я не могу ничего сказать, но просто поверь мне на слово, Мия-Ру. Ситуация сложная, возможно даже пострадают несколько высокопоставленных сахигарлов. Сейчас не тот момент, чтобы заводить дружбу с уранга. Понимаю, возможно, Ашат-Рар рассказал о тех условиях, в которых содержаться кочевники. И тебе, конечно, стало, их жаль, но поверь это же не навсегда. Мы позволяем пленным пробовать свои силы для прохождения уровней, кто же виноват, что они такие дикие? Ты не представляешь, насколько они мерзкие. Жрут падаль, спят рядом с гураму. Жуть! А какая вонь от них ужасно смердит! Как ты вообще додумалась жаться с этим уранга по кустам? Опомнись, Мия-Ру, они же питаются сырым мясом. Бегают по джунглям вместе с топорисками. А некоторые даже едят собственное потомство. Не прилично гражданке общаться с необразованным уранга. Кто знает, чем он занимался у себя там на Периферии?! Их место в каменоломнях и скоро мы всех непременно загоним к Тиглуру.
- С каких пор? Ты давно ездил по улицам Рах-Кулана? Где ты видел таких уранга, как описываешь?
- Да, это была ошибка Твердыни, Сабатаранга всё исправит …- осёкся Таглака-Сар.
- Ошибка? Что значит исправит?! – глаза Мия-Ру широко раскрылись от удивления.
- Понимаешь, их стало слишком много по секторам Ситуст-Ры. А, это не безопасно. Скоро Ситуст-Ра сама превратится в Периферию, шагу не ступишь, чтобы не наткнуться на хвостатого поганца. Пора положить этому конец, Мия-Ру! Нужно вычистить улицы Рах-Кулана, а затем и сектор кирувитов.
- Они же прошли уровень!
- Ну и что! Уровень – бессмысленная выдумка кирувитов. Ничто не способно вытеснить из уранга их необузданную дикость. Это не серьёзно, Мия-Ру! Неужели ты до сих пор веришь в это. Как мило. На благо государства и нерушимости власти таронгов, Сабатаранга переместит всех уранга в определённый сектор. Вот посмотришь - агатра очистит Ситуст-Ру от этих дикарей. У нас больше не будет нужды ходить с оружием по улицам Рах-Кулана, и боятся за жён.
- Ерунда! Какая глупость, Таглака-Сар! Да, когда последний раз кто-нибудь из уранга нападал на гражданина? Ты о чём? С каких пор мы ходим с оружием из-за них? О, Таглака, перестань!
- Поэтому и не нападали. – Таглака-Сар дёрнул рукой за эфес своего рага.
- Может и мой отец с братом угрожали Твердыне Умра? – девушка с вызовом посмотрела на рахгута. Она ощутила внутри непреодолимое желание выхватить кинжал и вогнать в широкую грудь сахигарла.
- Хватит! Речь сейчас совсем о другом: мне нужно знать, согласна ты стать моей спутницей или нет? И прекрати, наконец, улыбаться, я что-то смешное сказал? – сиронг начал мерить комнату широкими шагами в ожидании ответа.
Молчание девушки затянулось. Каков нахал! Она до последнего надеялась, что у Таглака-Сара не хватит смелости. Рахгута нервно теребил рукоять рага. Казалось, что сейчас от тишины лопнут стены тока. Мия-Ру выдохнула, а затем, еле слышно, ответила:
- Решение по такому вопросу всегда принимается главой семьи. Вот как только папа окажется дома, он сможет дать тебе ответ.
Таглака-Сар зарычал. Затем начал метаться по комнате, словно раненный топориск:
- В данной ситуации, дорогая моя, я думаю можно сделать отступление от правил! Мало ли какие вопросы задержат его в совете сахигарлов. Моего терпения не хватит надолго, Мия-Ру! Учти это!
- Надолго?! Сколько ты знаешь меня, Таглака-Сар?
- Какое сейчас это имеет значение?
- Вот именно! Ты привык, что девчонки падают перед твоим топориском, поэтому ведёшь себя как капризный юнец! Возьми себя в руки, рахгута! Сколько бы папа не разбирал вопросы Ситуст-Ры, он скоро вернётся. Ты сам говорил, а потому не вижу, необходимости торопится! Всё пройдёт согласно обычаем. Не понимаю, к чему такая спешка?
- Да, как ты не понимаешь, Мия-Ру, - вновь заревел воин, - если ты станешь моей спутницей тебе нечего опасаться! Я рахгута Сабатаранги! Вернётся отец, мы разыщем Ашат-Рара. Но позже. Сейчас главное …
- А кого собственно мне опасаться? Твоих фарангов? Сабатарангу? Что ты скрываешь, Таглака-Сар? Я что на Периферии сейчас, законы Ситуст-Ры больше не защищают меня? Какой-то бред! Таглака-Сар, ты пугаешь меня.
Рассвирепевший от несговорчивости Мия-Ру, воин взвыл, словно загнанный зверь. Глаза сиронга налились кровью, казалось ещё мгновение и он накинется на девушку.
- Всё! В общем, даю тебе пару рассветов, чтобы обдумать моё предложение, если не будет никаких известий, буду считать, что ты мне отказала. А тогда … Всё это покажется тебе просто сказкой, Мия-Ру!
- Это угроза? Ты пытаешься запугать меня, Таглака-Сар?
Всадник развернулся и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Мия-Ру тихо села на скамью. Какой же он мерзкий! Её глаза, смотрящие в даль сквозь уходящего по тропинке сиронга, засеребрились от слёз. Девушка понимала, что, по-видимому, всё очень серьёзно, раз Таглака-Сар так рвётся взять её в спутницы. И надежда увидеть в ближайшее время отца с братом стремительно таяла.
Мирта притащили к току, предварительно, по распоряжению рахгута, намяв ему, как следует, бока. Юноша был без сознания. Надсмотрщику было объявлено, что уранга пойман в неположенном месте и уже наказан, хотя ещё одна трепка ему не повредит. Всадник, сопровождавший фарангов, настоял, чтобы кочевника, после всех «процедур» не отправляли сразу на смену, а дали отлежаться. Из своей камеры Мирт, ненавидящим взглядом смотрел, из-под опухших век, на предателя. Кисару делал вид, что не замечает юношу, но это у него получалось довольно плохо. Мирт пообещал богине, что как только поправится, сделает всё, чтобы избавится от предателя. Эти игры в соглядатаев и доносчиков зашли слишком далеко. Перед тем как провалится в сон, он подумал о Мия-Ру. Вспоминая, как девушка кинулась на его защиту, кисару тихо захрапел.
ГЛАВА X
Пламя, жёлтым блином, растеклось по факельной чаше, после чего начало часто покусывать густую темноту, заполнившую ток. Размеренный храп пленных, сопровождался нудным писком комаров, роившихся вблизи огненных языков света. Надсмотрщик приоткрыл один глаз, чтобы убедиться, что всё в порядке, и по коридору никто праздно не шатается. Однако не успел он снова провалится в сон, как из верхней камеры показался кисару. Мирт осторожно спустился по перекладинам лестницы и сел на стоящую внизу скамью. Сиронг открыл глаза, сосредоточив всё внимание на действиях юноши. После того, как кисару привёл себя в порядок, он, осторожно ступая, подошёл к сидящему у выхода стражу. Сахигарл на всякий случай взялся за эфес рага, зная непредсказуемость некоторых уранга. Вид у Мирта был довольно не дружественный. Аруту сиронга слегка напряглось.
- Что-нибудь слышно про Ашат-Рара? – шепотом поинтересовался Мирт.
- Тебе, хвостатый, заняться нечем, а ну вали к себе наверх?!
- Ты не подумал, что если тебя часто будут видеть рядом со мной, то пойдёшь той же тропой что и Ашат-Рар. Ну не тяни, или может, ждёшь, пока весь ток проснётся, разорви тебя агато?!
- Есть сведения, что не скоро он теперь здесь появится, - воин кивнул на стоявшую поодаль скамью, предлагая кисару присесть, но отпускать рукоять меча не решился. – Ты бы прекращал всё это, а? Сейчас такое началось, что о тебе и не вспомнят! Чего просто так мутить воду?
- Испугались, так и знал?! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- А ну, тише! Испугаешься тут! – повысил, было, голос воин и тут же перешёл на шёпот., – Сахигарлы Сабатаранги прошлый рассвет ворвались в Твердыню Умра и объявили исурамбу-таронгам, что отныне вся власть принадлежит агатра! Он ушёл, но дал им пару рассветов на раздумье. Слышишь?! Ты понял? Как тебе такое, парень?! Сабатаранга, какой рассвет, сгоняет рухра на строительство специального сектора для уранга прошедших уровень. Сектора Ситуст-Ры будут вычищать от вашего брата. Вот такие дела!
Кисару вздрогнул, вспомнив о Мия-Ру. Сиронг снял поясную флягу и сделал пару глотков, словно его мучила нестерпимая жажда. Юноша почувствовал запах толье, поморщился и вопросительно посмотрел на сиронга.
- Ерунда! Так вот, слушай дальше. Недавно всадники Таглака-Сара перепились и сожгли два тока, где жили семьи сахигарлов выступивших на совете против агатра. А чтобы никто не узнал, запугали соседей, тела скинули со стены. А кто говорит, скормили топорискам, их там не разберёшь. Теперь, как только наступает темнота, токи закрываются на засовы – куда это годится, а?! К любому попавшему под подозрение наведаются рахгута. Кровь сахигарлов, словно вода, парень! Рах-Кулана вздрогнула, чувствую скоро по её улицам, потекут реки крови граждан Ситуст-Ры, я уж не говорю об уранга. С этими и так все понятно!
В голове кисару пчелиным роем закружились тревожные мысли, связанные с Мия-Ру, Ашат-Раром и планом побега. Мирт прекрасно понимал, что в один из рассветов рахгута могут добраться и до тока Ашат-Рара. «Надеюсь, тесная дружба с Таглака-Саром защитит её от выходок распоясавшихся сахигарлов Сабатаранги, гореть поганцам всем на ладонях Сам-Ру!»
- Даже не знаю, как быть дальше? – продолжал захмелевший надсмотрщик. – Сегодня Тиглур снял стражу с пропускного тока. Только представь?! Думаешь, чего так тихо-то вокруг: всех отправили к Твердыне Умра! Ишмая-митра закрыли, Коло-Араста и Ора-Хота под охраной фарангов Сабатаранги. Не тронули пока лишь рамбутов, но долго они не продержатся, клянусь властью таронгов. Даже Тамонтса-Ра их теперь не защитит, вот увидишь. Да, парень, не тот момент ты выбрал, ох, не тот!
- Вот же, фокуру! А как остальные граждане Ситуст-Ры? Все будут молча смотреть, как их собратьев режут, словно молодняк кутов? Что вы за создания такие, куда только смотрит Великая Ра-Аам?
Сиронг икнул, успев прикрыть рот, чтобы не разбудить спящих уранга раньше времени. Обвел глазами камеры, прислушался к тишине тока и ответил:
- Кто пойдет-то - рухра? Ты о чём говоришь, глупый?! Единственные у кого на данный момент есть сила это сахигарлы. И заметь, большая часть из них была на стороне Сабатаранги. Та-Паска не приучена воевать, как и Твердыня Умра. Что они могут нам противопоставить? Смешно!
Мирт задумался, посмотрел на свои обшарпанные сандалии, повернулся к сиронгу, который успел, к тому времени, сделать ещё несколько глотков толье и спросил:
- Со слов Ашат-Рара: исурамбу-таронги сделали всё для благополучия граждан Ситуст-Ры. Почему же сахигарлы так легко пошли на поводу у Сабатаранги?
- Сделали-то сделали, а власть-то оставили при себе.
- А как же выборные в Совет Умра от рухра и сахигарлов?
- Всё верно, только не все могут стать выборными, а власть-то хочется получить всем. Тут, парень, не всё так просто, как может показаться на первый взгляд. Сейчас растолкую тебе кое-что. Сабатаранга должен был пойти на покой и плести корзины вместе с другими стариками Коло-Араста, да только не из той глины этот сахигарл. Нет и не было таронга способного усмирить агатра. Тамонтса-Ра против него, что кут против агато! Сахигарлы, все как один, в это свято верят. Говорят, он на границе одичал совсем, вот и лютует теперь!
- И нет никого сильнее? – удивился Мирт.
- Сильнее? Скажешь тоже! – фыркнул сахигарл, - Был Матаранга, но его совсем недавно Сабатаранга собственным рагом лишил головы прямо на заседании совета сахигарлов. Позор! Поговаривают: молча прошел до того места где сидел Матаранга, выхватил раг и порубил первого агарта Ситуст-Ры на кусочки, так и не проронив, при этом, ни слова. И, что ты думаешь – никто даже не поднялся со своего места. Понял? Так что заканчивай ты со своими идеями пока вас не согнали вниз и не завалили всех в этих шахтах. Поверь, парень, он ещё не на такое способен. Не искушай свою богиню, иди-ка лучше спать.
Сиронг договорил, подмигнул Мирту и допил, наконец, содержимое фляги. В аруту кисару, словно набросали ледяных булыжников. Это же надо, такому произойти! А как же их совместные планы с Ашат-Раром добраться до кирувитов?! Стало вдруг непривычно холодно и противно. Юноша нервно теребил кончик хвоста, пытаясь сообразить, что делать дальше, как помочь Мия-Ру.
- А откуда ты всё это узнал?
- Новости по Ситуст-Ре расходятся быстро. Думаешь, почему никто не протестует?! Вот! Потому, что все прекрасно знают, только говорить вслух пока боятся. Теперь не разберешь, кто твой друг, а кто враг и когда за тобой, вообще, придут.
- Выходит, ты-то не боишься?
- Хм! А чего, мне? Дальше этой дыры точно не сошлют. Боятся тебе нужно. Враг рядом с тобой ходит, так сказать – по пятам! О, вот и моя смена! – обрадовался сиронг, разглядев в темноте синюю накидку поверх чёрных доспехов.
После слов надсмотрщика, Мирт окончательно пришёл к выводу, что нужно как можно скорее решить вопрос с кисару. Юноша вернулся в свою камеру и долго ворочался обдумывая план по устранению недоброжелателя. В итоге он остановился на варианте, при котором придётся воспользоваться помощью Гарпы, который сам несколько раз намекал ему на это. Как только смена подошла к концу, Гарпа под надуманным предлогом попросил Нута ненадолго задержаться.
- Ты слышал, говорят у сиронгов-то в Твердыне Умра дело совсем худо? Волей Великой Ра-Аам, всё же накажут нечестивцев, – словно, между прочим, обмолвился Гарпа.
Нут недоверчиво посмотрел в сторону товарища.
- Да пусть хоть все сгорят на ладонях Сам-Ру, мне-то, что! Это твой дружок с ними возится. Как я погляжу, даже близкие знакомства завёл. А как по мне: я бы сам всех перевешал на первом же суку, жаль их здесь не так много!
- Среди сахигарлов тоже есть те, на кого обратила свое внимание Великая Ра-Аам.
- Скажешь тоже! Разорви меня агато, они достойны только одного, чтобы отправится в обитель Сам-Ру. Ты вспомни - этот же Ашат-Рар, по слухам, раньше был рахгута. И, хочу заметить, не простой, а из личной охраны Сабатаранги. Как тебе такое, а?! Да он, таких как мы, с тобой, целыми хамру вырезал по всей Периферии, а теперь вдруг другом стал? Чушь! Гореть им всем на ладонях Сам-Ру, вместе с их поганой Ситуст-Рой!
- Мы не меньше аруту нечестивцев отправляли к Сам-Ру.
- Гарпа, ты как связался с этим кисару, так стал говорить как-будто палисомы наелся! Опомнись, кисару! Не может быть дружбы у кочевника с нечестивцами Ситуст-Ры! Не-мо-жет! И прекрати меня раздражать своими глупостями!
Воин был сильно раздосадован и недоволен тем, как между ними складывалась беседа, поэтому, когда из-за угла появился Мирт, сдержать себя от замечания в его адрес уже не смог.
- Мог бы и поторопится, фокуру! У меня желудок уже о позвоночник трётся!
- А мы тебя надолго не задержим, – холодно парировал юноша. – Скажи только мне, никчемный прихлебатель Сам-Ру, с какой целью устроил обвал?
- Ещё один! Гарпа, ты для этого меня задержал? Больше никого не мог попросить? - возмутился воин, повернувшись к кисару. – Посмотри: он же не в себе. Или может ты тоже продался сиронгам, как и этот нечестивец! Мы же с тобой из одного племени, Гарпа?!
- Ну и что с того?! Ты всегда оставался для меня фокуру, Нут! – зашипел Гарпа, подходя к воину. – Из-за твоей слепой ненависти к сиронгам, у нас здесь постоянные проблемы! Ну чего оскалился? Бежать некуда.
Мирт, молча, размотал верёвку и обошёл противника, с другой стороны.
- Да, вы что соком палисомы глаза замазали? Не понимаете ничего? Какого кута вы собираетесь со мной делать? Гарпа, ты совершаешь большую ошибку, дружок! – закричал Нут, осознав в какую западню, заманил его соплеменник.
- Нут, ты был плохим тога, да и как друг, честно скажу – дрянь. Пришла пора предстать перед Сам-Ру. Нут, не скули, уйди с честью!
- Это ты мне говоришь о чести, о дружбе, мерзкий фокуру? Не с тем кисару связался, ты, Мирт! Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, я даже не думал о …
Гарпа не дал воину договорить, переступил через колесо тачки и накинулся на жертву с кулаками. Рыча, словно голодный топориск, кочевник молотил противника по лицу. После того как Нут был повержен, Гарпа нанес ему несколько сильных ударов ногой в живот. Затем к драке присоединился Мирт: юноша накинул удавку на тощую шею кисару. Бешеные глаза воина метали стрелы по сторонам, в надежде найти выход из опасного положения. Сам-Ру наблюдал за происходящим, раскрыв пасть, из-за спины юноши. Мирт заскрипел зубами, с трудом затягивая концы кожаной верёвки, в то время как Гарпа, навалившись всей тяжестью своего тела на предателя, пытался его удержать. Аруту юного кисару отчаянно сопротивлялась всему происходящему, однако он изо всех сил старался убедить себя в необходимости подобных мер. Мысль о том, что это не правильно не давала покоя. И в итоге Мирт проиграл схватку с совестью, поддавшись искушению Сам-Ру. Когда лицо Нута, от недостатка кислорода, практически почернело, юноша резко отпустил концы верёвок.
- Ты чего, раздери тебя агато? – захрипел Гарпа.
- Не могу! Так нельзя, он тога!
- Тога?! Опомнись! Обратно тропы нет, души, говорю! Скоро придёт следующая смена! Прекрати, что ты как кут перед атакой! А ну хватай верёвку!
- Нет, хватит! Я думаю, он и так всё осознал. Не могу я, Гарпа. Это не правильно – тога так себя не ведут! Кодекс …
- Да что ты заладил: тога, тога! Кодекс! Тьфу!
- Вот, если бы у него в руках был саяк, тогда другое дело. Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, Гарпа, не могу!
- Чудной ты! Где же мы сейчас саяк-то возьмём?! Пойми, этот кисару сдаст нас сиронгам, - кряхтел Гарпа, из последних сил пытаясь удержать орущего во всё горло кочевника. Испугавшись, что Нут вырвется и убежит, воин несколько раз ударил его камнем по голове.
- Прекрати, Гарпа! Слышишь?!
- Не можешь ты, сделаю я! – зарычал воин, яростно ломая противнику кости черепа, - Мне ни к чему расставаться с аруту из-за бредней этого мерзкого фокуру. От тухлых яиц принято избавляться, даже если очень жалко! И прекращай нести чушь о кодексе тога и тому подобное. Нет здесь ничего. Нет! Понял?
Мирт оттолкнул товарища, но было слишком поздно: лицо воина превратилось в кровавое месиво, по которому невозможно было разобрать, кто лежал перед ними. Юноша посмотрел на довольного собой Гарпу, затем на свои окровавленные руки и спросил:
- И куда его теперь?
- Я всё продумал, успокойся. Тут неподалёку есть заброшенная шахта, там работы уже давно не ведутся. Грузим на тачку и повезли.
- А кровь-то?
Гарпа поднял тот же камень, которым только что изуродовал голову соплеменника, стиснул зубы и несколько раз ударил себя по ноге. Зажав рот руками, он упал рядом с убитым Нутом, дёргаясь всем телом и тараща глаза от боли.
- Ты бы хоть немного позже это сделал, сохрани наши аруту Великая Ра-Аам! Мне одному теперь его везти? Гарпа!
- Пока ты сообразишь, нас сиронги уже к праотцам отправят! Некогда рассуждать - вези, слышишь, рабочие идут, – прохрипел воин, у которого от боли перехватывало дыхание. - Вот в этот проход, там будет заваленный старым брусом коридор, ведущий в старую шахту, разгреби его. И постарайся быстрее. Как только упрёшься тачкой в стену, вываливай и бегом назад. А я пока что-нибудь придумаю. Да, давай же быстрей, раздери тебя агато! Не хватало ещё, чтобы сиронги что-то разнюхали. Живее!
Мирт послушно закинул изуродованное тело Нута внутрь деревянной тачки и, пошатываясь, словно во сне, направился в холодный коридор. Сердце кисару барабанило о грудную клетку, того и гляди, готовое вырваться наружу. Блуждая в полной темноте, практически на ощупь, кисару добрался до заваленного прохода, раскидал заграждение, затем протиснувшись между балками, протащил кисару внутрь.
«О, Великая Ра-Аам, прими в жертву аруту предателя. Прости меня, за поведение не достойное тога. Впредь обещаю быть более решительным на пути к намеченной цели».
Неожиданно за спиной юноши послышались шаги. Хриплое дыхание незнакомца заставило аруту юноши забиться в кончик хвоста. Мирт замер вслушиваясь в глухие удары собственного сердца. Мелкие муравьи страха уже начали взбираться по позвоночнику воина. Нервы натянуты сильнее тетивы данака. Кисару закрыл глаза представляя перед собой ужасных монстров вырвавшихся из чертогов бога мёртвых и пришедших за его аруту. Шаги внезапно прекратились, однако Мирт чётко слышал дыхание невидимого существа. Стало понятно, что тот, кто скрывался в темноте, наблюдает за ним.
Сам до конца не понимая, что делает юноша, коснулся остывшей ноги Нута, желая убедиться, что кисару всё ещё в тачке. Кочевник предположил, что незнакомец остановился напротив заваленного прохода. Вот же, фокуру! Мирт уже сам был готов лечь вместо Нута в тачку. Не на шутку перепугавшись, воин обратился к богине, как последней надежде! Послышался тягучий скрип балок. Мирт догадался, что существо протиснулось за заграждения и, судя по звукам, ползёт к нему по тёмному коридору. Сжав до боли в суставах кулаки, кочевник встал в боевую стойку кисару и приготовился дать отпор чудовищу. Пусть даже это будет его последний бой.
- Мирт!
Аруту сработала словно пружина. Юноша присел, схватил первый попавшийся камень, ощущая, как быстро леденеет кончик хвоста, и запустил им в темноту, откуда раздался голос.
- Мирт! Ты чего? Это же я - Гарпа! Мало тебе одного мертвяка?!
- Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Да не ори ты так!
- Кто тебя сюда звал-то? Я чуть Сам-Ру аруту не отдал!
- Там, вообще-то, смена пришла! Давай тащи меня скорее. Я как-то сразу не подумал, как им объяснить для чего ты в старый проход полез. Ты чего там, Мирт, обнимаешься с ним что ли? Еще, не попрощался? Раньше надо было! – хихикнул Гарпа.
- Тоже мне, шутник! Тут не до смеха.
После того, как кисару утащил раненного товарища к сиронгам для оказания первой помощи, он отправился в ток, где надсмотрщик попытался выведать у него, где пропадает Нут. Настойчивость одного из стражей лишний раз убедила юношу, что кисару действительно активно сотрудничал с сахигарлами Сабатаранги. Поэтому совсем скоро аруту Мирта успокоилась окончательно: теперь он был даже рад, что так удачно избавился от врага, который мог поставить под угрозу их планы. Устало уткнувшись в мешок набитый соломой, он поблагодарил богиню, пожелал скорейшего выздоровления Гарпе и беззаботно заснул.
Проснулся кисару от лёгкого прикосновения чего-то острого к своим ногам. Мерзкий холодок прокатился по телу и застыл на кончике хвоста. Протерев глаза, Мирт увидел в бардовом отверстии камеры хмурое лицо сиронга. Он жестом попросил не шуметь и проследовать за ним вниз. Юноша осторожно спустился, обулся и быстро вышел из тока. Снаружи раздавался какой-то гул, пахло дымом, а двери тока, оказались наглухо затворены.
- Сегодня, начались волнения в Та-Паска! Слышишь? – страж посмотрел в сторону стены, прошитой сквозными арками, из-за которой раздавались крики, звон оружия и грозное рычание топорисков, почуявших кровь. – Около двадцати хамру отправили. Как бы сюда не нагрянули. Приготовьтесь.
Мирт, открыв рот, разглядывал серую стену, над которой растекался алый гребень пламени. Запах гари усилился.
- Жгут?
- Жгут, будь они не ладны! Да, не ожидал Сабатаранга такого яростного сопротивления. Ещё неизвестно, чем всё закончиться. Если сейчас разгонят рухра, через рассвет или два встанут ишмая-митра. И тогда нам, уж точно, мало не покажется, помяни моё слово, парень! Клянусь властью таронгов, начнётся голод, в токах! Ведь ни у кого запасов-то особо нет! Пойдут к запасникам – это факт.
- Неужели не один сиронг ничего не припас у себя?
- А зачем? Всё же выдавалось. Приходишь и получаешь свою норму, по всей Ситуст-Ре так и никак иначе! Можно ещё посетить общественные токи, в которых всегда горячая еда. Ишмая-митра стоят по всем секторам Ситуст-Ры. Каждый гражданин свободно получает всё, что ему необходимо. Только в Коло-Араста и Ора-Хота сиронги питаются вместе, посещая общественные токи. И чего исурамбу-таронги молчат? А если сейчас ещё уранга поднимутся …! – надсмотрщик осёкся, словно сболтнул лишнего, надрывно вздохнул и добавил. – Я чего тебя поднял-то: про твои дела с Ашат-Раром мы знаем, так вот – если планируете пойти против Сабатаранги, сейчас самое то. Момент, самый, что ни на есть, подходящий, как говориться. Клянусь таронгами, Ашат-Рар теперь уже вряд ли вернётся. А как только сахигарлы вырежут до последнего кирувита Твердыню Умра – всё! Вашему брату не долго, останется топтать дороги Ситуст-Ры.
Воин нервно сжал рукоять каматра и злобно выругался:
- Сколько сахигарлов на нашей стороне?
- Больше чем мы ожидали. Зверства Сабатаранги возмутили всадников, но верхушка вся за него, особенно после того как не стало Матаранги. Так что думай сам, – воин наклонился к слуховому отверстию Мирта и заговорщицки прошептал. – Там, за сторожевым током стоят топориски. Рассвет ещё не скоро, решайся кисару. Но только быстро, слышишь меня?! Быстро! Мой сменщик ярый сторонник агатра.
Сердце юноши колотилось, словно ритуальный бубен на празднестве в честь Великой Ра-Аам. Вот же, фокуру! Он чувствовал, что к такому резкому повороту не готов, слишком-слишком рано, однако решил положиться на волю богини. Не тратя больше времени на общение со стражем, кисару быстро забежал в ток, разбудил Усурма-ох, а следом Гарпу. Ртуп согласился временно возглавить восстание на секторе Тиглура, пока Мирт объезжает остальные сектора где имелось значительное скопление пленных уранга. Гарпа вызвался сопровождать юного воина, так как лучше ориентировался по секторам Ситуст-Ры. Они надеялись на то, что общее замешательство, связанное с недовольством сторонников Твердыни Умра поможет им без особых проблем преодолеть опасные участки. Страх подталкивал на действие. Если Сабатаранга не жалеет граждан, то, что уж говорить про уранга!
- Ну, что Мирт, пусть Цоронг хранит тебя! – ртуп, как обычно широко улыбнулся, похлопав грубой, натруженной кайлом, ладонью по плечу юноши. – С рассветом мы выдвигаемся. Помни, если ты не успеешь подойти к воротам Твердыни Умра, сиронги нас покрошат на ужин своим топорискам. Не подведи: все уранга каменоломен Тиглура надеются на тебя, парень!
- Гореть мне ладонях Сам-Ру, если моя аруту дрогнет при встрече с прихвостнями агатра! - прокричал юноша, взбираясь на спину запряженного топориска. – Да, хранит нас всех сила Великой Ра-Аам!
Издав, боевой кличь тога из племени Рату, он дёрнул поводья. Ткнул пятками в бока ящера и рванул с места к сторожевому току, где лежали связанные по рукам и ногам охранники, обещавшие, ранее, при первой возможности отправить аруту юного кочевника в обитель Сам-Ру. Позади кисару послышались крики стражей, которые оставаясь преданными Сабатаранге, схлестнулись на смерть со сторонниками таронгов. Цельная оболочка системы Ситуст-Ры треснула под давлением изнутри. Семя раздора пробило крепкую скорлупу созданную когда-то кирувитами. В каменоломнях Тиглура началось первое и серьёзное восстание уранга. Кровь сахигарлов смешалась с кровью пленных кочевников во славу Ситуст-Ры.
Облачившись, для маскировки в доспехи сиронгов, группа уранга во главе с Миртом и Гарпой стремительно покинула владения Тиглура. Сам-Ру склонился над Ситуст-Рой, чувствуя запах свежей крови. Теперь просто так от него не избавиться. Вырвавшись на прямые, словно стрелы, улицы Рах-Кулана, они помчались на гул битвы. Надрывные крики, доносившиеся из-за стен Та-Паска и дымовая завеса, поглотившая долину Ситуст-Ры, помогали им без особых проблем продвигаться в нужном направлении. Уныние и страх деморализовали сиронгов. Перепуганные сахигарлы не решались выходить на улицы сектора, предпочитая оставаться внутри своих токов. По крайней мере, до тех пор, пока не наступит долгожданный рассвет и Сабатаранга не насытится, наконец, кровью «отступников».

ГЛАВА XI
Мелкие мошки скучились, образовав тёмное облако. Они кружили вокруг носовых отверстий гураму. Каждый выдох массивного животного растворял скопление назойливых насекомых, заставляя их разлетаться в разные стороны. Затем они вновь собирались вместе и продолжали маячить перед рогатой мордой ворчливого ящера. Животное нервно перетаптывалось на месте, нетерпеливо толкая тупым носом всадника, стоящего впереди. Тур повернулся, легонько шлёпнул беспокойного гураму, который отвлекал воина от наблюдения за кочевьем.
Рассвет ещё не успел разбудить незнакомое тога племя, хотя уже не однократно нагло врывался внутрь через дымовые отверстия кочали. Запах жареного мяса заставил желудок урчать. Следовало подкрепиться, однако в походном мешке не осталось ни кусочка. Не отрываясь, воин пристально следил за действиями кисару, ощущая, как по его локтю липкой нитью стекает слюна ящера. Вот же, фокуру! Хоть оставляй его за сикель от этого места! Дождавшись, когда семьи разойдутся по кострам, Тур щёлкая языком, подал знак стоящему неподалёку мургу. После чего выждал немного времени, вскочил на спину гураму, а затем издал боевой клич кисару, оповещая товарищей о начале операции.
Не успели тога похватать копья, как на поляну, словно горошины из стручка, высыпали дико орущие мурги. Безумные глаза наёмников придавали им сходство с посланниками Сам-Ру. Надрывая горловые связки, они разгоняли своих гураму до максимально возможной скорости, активно работая по спинам животных стрекалом. Тур безошибочно выбрал кочали жреца и направил ящера прямо к центру стоянки, где возвышалось чёрное в красных поперечных полосках высокое жилище служителя культа. Послышался первый лязгающий звук от оружия, за которым последовали крики, а затем и стоны раненых. Мурги активно использовали данак, осыпая стрелами круглые щиты оборонявшихся кочевников. Не сбавляя скорости Тур, ворвался на центральную площадь кочевья. Ловко схватив за плащ убегающего от него жреца, дернул на себя и повалил перепуганного кисару на землю.
Жрец сжался под грубой тканью подобно улитке в раковине, лежа у ног ревущего во всё горло животного. Перед Сам-Ру все равны! Гураму готов был раздавить нерасторопного кисару, но Тур помешал этому. Грузно топая и размахивая из стороны в сторону огромной рогатой головой, разъярённый ящер заставил трястись от страха аруту служителя культа. Тога перекинул ногу через луку седла, соскочил со спины животного, выхватил саяк и, не обращая внимания на приближавшихся со всех сторон враждебно настроенных воинов, уверенно направился к жрецу. Аруту кисару оставалась совершенно спокойной, словно он шёл по родному кочевью. Хотя таким открытым разбоем ему заниматься ещё никогда не приходилось. Мускулистая рука тога крепко схватила незнакомца за шею. Кочевник приподнял служителя культа, будто новорождённого кута и, поднеся острое лезвие меча к морщинистому горлу. Жрец зажмурился, готовясь принять смерть от рук наемника.
Тур громко обратился к тога:
- Клянусь Великой Ра-Аам, если не остановитесь, я сейчас же отправлю аруту вашего жреца к праотцам! Ну, кто осмелится отправить старика тропою к Сам-Ру?! Есть желающие?!
Кочевники, нехотя, замедлили шаг, направив копья в мощную грудь воина. Один неверный жест и они с лёгкость понаделают в нем дырок. Чтобы у кисару не возникло никаких сомнений в серьёзности его намерении, Тур слегка надрезал тугую кожу на шее пленника, окрасив лезвие саяка тёмной жреческой кровью. Кисару не громко вскрикнул, заставив соплеменников остановиться. Внутри Тура всё сжалось, если они решат отправить пришельца к Сам-Ру, то сделают это именно сейчас!
Тога поднял саяк высоко над головой, так, чтобы всем было видно. Тем временем мурги принудили остальных кисару отступить, и скучится на центральной площади, по центру которой стоял Тур. Увитая буграми мышц рука тога, как следует, встряхнула беспомощно висевшего на ней служителя культа. Наёмники сработали на редкость, аккуратно, помня наказ кисару. По требованию воина они не умертвили ни одного кочевника, хотя ранения оказались довольно серьёзными. Постепенно всё успокоилось: крики старух и детей стихли, гураму перестали реветь, уткнувшись мордами в сочную зелень, росшую по краю поляны. Большая часть племени скрылась в ближайших зарослях, оставив на главной площади только взрослых мужчин.
- Зачем мурги пришли в земли Като-Хой? – заревел рослый тога, на шлеме, которого красовался рог гураму и несколько перьев сиронгов.
«Такой трофей просто так не достать!» – отметил про себя Тур.
Кочевник угрожающе затряс над головой чёрным, как смоль, копьём. Он оказался довольно крупным для кисару, и на первый взгляд не уступал по комплекции ртупам. Мощные руки могли с легкость свернуть шею топориску, не говоря уже про кисару. Даже с поддержкой мургов Тур чувствовал себя довольно неуютно. Первый раз за долгое время он ощутил, как ему не хватает Рурсура. Безумство брата в такие минуты не раз спасало положение. Думать он начинал, как правило, после того как ввязывался в драку.
Тога неприятно было ощущать свою причастность к наёмникам, но он вынужден был сознаться самому себе, что на данный момент не только возглавлял одну из самых диких шаек мургов, но и вёл себя точно также как они. Вот удивился бы Рурсур! Тур не придумал ничего лучше как влиться в ряды разбойников и наёмных убийц. Аруту до тошноты скрутило от подобных мыслей. Нервно подёргивая кончиком хвоста, Тур вновь поднёс саяк к кровоточащей ране на шее жреца:
- Что-то слабо вы защищаете своё кочевье, тога, раз горстке наёмников так легко удалось захватить вас врасплох! Привыкли к спокойной жизни? Надеетесь, что зубы Ситуст-Ры не достанут до ваших аруту?! Не выйдет! Я Тур из племени верховного жреца Рату, пришёл к вам с миром …
-Чего тебе надо от Като-Хой? – подал голос рослый тога.
- Так сразу в двух словах и не скажешь, но для начала я собираюсь просить у вас помощи.
- Вот так, да! Помощи?! Клянусь стопами Великой Ра-Аам, видимо сиронги совсем лишили тебя рассудка, если ты считаешь, кисару, что является с оружием во главе одичавшей стаи наёмников в чужое кочевье, а тем более угрожать жрецу – это лучший способ просить о помощи?! Страх толкает на безумство, верно! Ты просто трус, тога! А может ругу помутило рассудок, у мургов это обычное дело?! Отпусти сейчас же Като-Хой, пока я не приказал превратить твоё тело в тренировочную мишень для моих тога! Не с теми ты связался, парень!
Служитель культа по-прежнему оставался в подвешенном состоянии, боясь даже сглотнуть скопившуюся в полости рта слюну - лезвие вражеского меча неприятно раздражало мышцы шеи. Он лишь робко водил по сторонам глазами в надежде, что кисару успеют освободить его до того, как аруту, стараниями незнакомого воина, отправится по тропе Сам-Ру. Вид у Като-Хой был довольно жалкий, до Рату ему далеко.
- Отпусти жреца, говорю! Неужели ты думаешь, глупец, разорви тебя агато, что убив жреца, сможешь уговорить нас? Клянусь чистой аруту богини – тебе недолго останется топтать эти земли! Не в моих правилах вести переговоры с глупцами, а в твоей голове слишком мало разума, как я погляжу!
- Почему бы нет?! Один раз у меня получилось и хочу заметить - это был верховный жрец кочевых племён кисару. Значит, может получиться и на этот раз! Да поможет мне Великая Ра-Аам!
- И что стало теперь с твоим племенем? Где вы, кисару племени Рату? – говоривший с Туром воин сделал поворот вокруг своей оси, размахивая копьём. Он даже сделать вид, что зовёт к себе воинов. – Ну? Тишина! Надо же - нет ни одного! Удивительно, не правда ли?! Брось, тога, должен признать - появились вы красиво, но на этом всё! Хватит глупостей! Опусти свой саяк и продолжим разговор вокруг костра, за куском сочного мяса. Что нам с вами делить-то?
- Ты думаешь, я глупее детёныша кута? – Тур нажал на саяк с такой силой, что жрец завизжал громче ворчащих гураму, которые всё ещё никак не могли успокоиться. Ящеры истошно ревели на всё кочевье. Эффект от внезапного нападения оказался намного сильнее чем они предполагали. Воины сделали замах копьями, готовясь к броску. Кисару как один замерли, ожидая распоряжения старшего. Глаза, тога племени Като-Хой цепкими крючьями впились в противника, будто старались нащупать в нём брешь. Затягивать никак нельзя, ещё немного и жрец окончательно раскиснет, а допустить, чтобы слуга богини уронил авторитет в глазах соплеменников, тога, конечно, не мог.
- Твои условия? – недовольно рявкнул предводитель.
- Сейчас ты, при этих тога, пообещаешь отпустить нас с миром, даже, если нам с вами не удастся договориться.
Воин недовольно фыркнул.
- Ты действительно безумец, кисару! Неужели после всего, что произошло, ещё надеешься, что мы станем с тобой о чём-то договариваться? Нет, ну вы только посмотрите на него, каков наглец?!
- Стал бы ты меня слушать приди я с миром?!
- Что ж не попробовал, грязь ты со стоп Сам-Ру?
- Тише, не забывай это жалкое подобие жреца всё ещё в моих руках! Ну, так вот: я заберу его аруту, как и те невинные аруту, которые мои воины сейчас отлавливают среди ближайших зарослей. Сам понимаешь: мурги плохо управляемы, к тому же - давно не видели женщин! Вы подчинитесь воле Великой Ра-Аам или ваше племя постигнет та же участь, что постигла моё. Я не настолько глуп, чтобы долго испытывать терпение богини! Что скажешь, тога? Ваше слово?
- Тогда тебе придётся выйти против меня. Нужен круг! Помнишь о таком обычае предков? Или ты совсем одичал, бегая с наёмниками по лесам? А, тога? Никто в моём племени не будет отдавать приказы, если не докажет на деле, что имеет на это право! Таким будет моё последнее слово! Теперь выбор за тобой, кисару. Покажи нам, что ты достоин уважения и с тобой стоит говорить или отправляйся тропой Сам-Ру. Хотя, как по мне, выбора у тебя не осталось!
- Согласен!- даже не думая, прокричал Тур.
Воин опустился на одно колено, после чего быстро проговорил клятву Великой Ра-Аам, в которой пообещал выслушать Тура в случае его победы. Воины расступились, образуя круг. От внимательных глаз кисару не ускользнуло, как при каждом движении, перекатываются огромные мышцы под темной кожей противника. Тур нервно сглотнул комок, подступивший к горлу. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! С таким не просто будет справиться. Ему впору сиронгов раскидывать, а он по лесам гураму гоняет! Дождавшись окончания ритуала, тога сделал знак мургам отступить, после чего осторожно убрал меч от кровоточащей раны жреца. Не веря своему счастью, старик отбежал в сторону и спрятался за широкие спины своих воинов, откуда тут же начал бросать оскорбления мургам, чередуя с проклятьями. Тур даже не думал, насколько жрецы кочевых племён похожи друг на друга, в аруту тога сразу стало мерзко и противно. Неограниченная власть зачастую портит слабую от природы личность, подталкивая в жаркие объятия Сам-Ру.
- Вууок, прикончи этого нечестивца! Сама Великая Ра-Аам велит тебе покарать предателя, посмевшего покуситься на её слугу. Помни - этот воин казнил верховного жреца Великой Ра-Аам! Я требую смерти для нечестивца! Все ближайшие племена будут благодарны тебе за избавление кочевых земель от этой напасти. Они же хуже сапоры! Гореть им всем на ладонях Сам-Ру! Пусть твоя рука, отважный Вууок, станет рукой богини! Покарай поганого прихлебателя Сам-Ру! Забери его аруту!
Тур широко улыбнулся, скинул с себя сатунгасу и жестом пригласил противника войти в импровизированный круг. Мурги теснившие стоявших впереди тога одобрительно завыли в предвкушении зрелищного поединка. Каждый наёмник знал распоряжение Тура: в случае неудачи на переговорах они должны будут вырезать всех воинов этого племени, от мала до велика. Периферия не терпит проявление слабости. Тур посчитал, что, не сумев подчинить своей воле, небольшое племя он не сможет объединить вокруг себя остальных кочевников для борьбы с сиронгами. Эти кисару на удивление оказались упертыми. Тога и раньше слышал о том, что чем малочисленнее племя, тем свирепей нравы царили в нём, и вот пришлось лично столкнуться с одним из них. Совсем маленькие и наиболее дикие понимали исключительно грубую силу и могли пойти только за настоящим лидером. Пытаться уговаривать их, либо запугивать - пустая трата времени и сил.
Вууок сбросил свою сатунгасу вслед за Туром, обнажив широкую грудь, щедро усыпанную шрамами. На мускулах заиграли отблески костра. Он снял также шлем, продемонстрировав окружающим толстые рубцы, проходившие вдоль всего черепа. Облизнувшись, словно перед ним лежал жареный кусок кута, воин хищно оскалился, после чего занёс копьё для удара. Его горевшие злобой глаза прощупывали противника, выискивали брешь в обороне. Опыт чувствовался в каждом движении тога.
Кочевник ощутил неприятные иглы льда в низу живота. Сам-Ру раскрыл зубастую пасть, очень скоро он получит очередную жертву. Тур постарался настроиться на победу. Слишком важен для него был исход поединка и слишком силен, оказался соперник. Воин первым сделал выпад. Мелким бисером рубиновые капли оросили мох под ногами кисару. Вууок зашипел, сделал прыжок вперёд, одновременно выкинув руку, так что наконечник копья рассёк кожу на плече тога. Ещё выпад, удар, один - другой. Ещё удар, ещё и ещё! Мурги взвыли, при виде свежей крови. Тур не растерялся - тут же нанёс удар кулаком сверху по голове противника, чем привёл мургов в неописуемый восторг. Кисару зашатался, Тур не отступал. Удар головой, прыжок назад, выпад, опять удар.
Вууок рассек воздух древком, перекатился на сторону, и резко взмахнув копьем, расцарапал кожу вдоль хвоста Тура. Кисару заревел, выбросил перед собой руку с мечом, пронзив в ответ плечо противника. Затем ударил ногой в мощную грудь и рассёк ему щёку до самой кости. Вууок, отмахнулся, присел, провёл резкий выпад. Воин угодил кулаком в челюсть Тура. Не обращая на данный инцидент внимания, тога нанёс серию ударов саяком, хотя в голове стоял ужасный гул. Противник парировал атаку, отметив про себя, что перед ним достаточно сильный воин. Два крупных тога обменивались мощными ударами, выбивая друг из друга аруту. Сам-Ру получал удовольствие от зрелищного поединка.
Вокруг дерущихся стоял оглушительный шум: подбадривающие крики с той и с другой стороны, рёв гураму, а также стенания женщин, часть которых мурги успели изловить и притащить в кочевье. После каждой атаки тот и другой обзаводились новой раной. Тур чувствовал, что с каждым разом становиться, всё труднее отражать атаку кисару. Мощь и сила, с которой Вууок атаковал, вызывала у кочевника уважение. Удачный выпад Вууока, позволил ему значительно ослабить оборону противника, так как из глубокой раны на лбу Тура лениво начала сочиться кровь, серьезно ограничивая обзор. Вот же, фокуру!
Тога приходилось то и дело смахивать липкую жидкость, чтобы не пропустить смертоносный удар. Атаки стали более интенсивными и в любой момент поединок мог закончиться смертью одного из кисару. Ощутив ребрами укол копья, Тур упал на одно колено, выбросив с силой меч вверх. Лезвие саяка прошло вдоль правой руки противника, лишив его возможности в дальнейшем атаковать повреждённой конечностью. Перехватив копьё левой рукой, Вууок принялся агрессивно нападать на изворотливого кисару, пытавшегося добраться до своего саяка. Тур сглотнул слюну, во рту ощущался солоноватый привкус крови. Сам-Ру всё-таки получит своё!
Кочевники племени Като-Хой воспаряли духом и активно подбадривали своего предводителя, в то время как мурги угрюмо переглядывались между собой готовясь пустить оружие в ход, как только аруту Тура отправится прямиком к Сам-Ру. Воин чувствовал, что долго ему так не продержаться, Вууок словно заведённый наносил удар за ударом, копьём гоняя противника по всему периметру круга. Постепенно силы покидали воина – это не ускользнуло от пристального взгляда Вууока. Несколько раз Тур ощущал прикосновение Сам-Ру к своей аруту. Наконец он решился рискнуть, прежде чем выносливый кисару изрешетит его тело и окончательно пригвоздит копьем к земле.
Удачный момент настал. Тога поднялся и с боевым кличем кисару, резко кинулся на врага. Мурги взвыли, подняв над головой мечи. Мгновенно сократив дистанцию Тур, лишил Вууока возможности эффективно использовать оружие, после чего нанёс несколько точных ударов кулаком по корпусу противника. Сам-Ру оскалился: жертва ускользала из его ледяных лап. Вууок почувствовал, как перехватило дыхание, сделал глубокий вдох. Колени задрожали. Поздно! Тога почернел и выронил копьё, которое Тур тут же откинул ногой в сторону орущих на него кисару. Хвала Великой Ра-Аам! Тур сразу сообразил, что такой момент упускать ни в коем случае нельзя. Он налетел на очумевшего от боли воина и, рыча, словно голодный топориск, начал избивать, старясь наносить удары точно по голове. Мощные кулаки кочевника пробивали слабую защиту растерянного противника. Удар за ударом, попадая в цель, забирали силы кисару, выбивая из аруту даже малейшую тягу к сопротивлению. Тур решил сделать всё возможное, чтобы помешать Вууоку прийти в себя.
Кровь врага покрыла костяшки рук Тура и дошла практически до самых запястий, мурги радостно улюлюкали, выкрикивая угрозы в адрес кочевников. Теперь кисару не остановить. Жрец племени сразу смекнул, что дело может закончиться поражением и попытался в суматохе скрыться, но был остановлен холодным клинком Зоркого Шуму. Старый ртуп с самого начала не сводил единственного глаза с хитрого служителя культа, поэтому вовремя среагировал, когда тот вдруг внезапно задумал ретироваться.
Тем временем Вууок, всё же, улучил момент и выбрался из-под истратившего силы тога. Могучие руки кочевника скрутили Тура. Воин поднял противника над собой, потряс словно ребёнка, после чего откинул на пару шагов. Затем запрыгнул на кисару сверху. Злость придавала силы, как одному так и другому. Вууок даже попытался провести смертельный захват, но Тур ловко увернулся от крепких рук. Вцепившись в бычью шею противника, воин начал его душить. Цепко обвив тело врага, как это делает, кари со своей жертвой, Тур старался выдавить из упёртого кисару признание в поражении или отправить аруту тропой к Сам-Ру. Вууок очень скоро начал пускать слюни, но всё равно продолжал отчаянно сопротивляться, надеясь, что рано или поздно силы покинул предводителя мургов. Вокруг наступила тишина, в которой были слышны лишь тихие всхлипы перепуганных детей.
Тур обратился к богине за помощью. Скрепя зубами тога из последних сил сдавил бугристые мышцы на шее врага. Два мощных тела, не уступающих друг другу в силе и ловкости, перекатывались, надеясь на помощь Великой Ра-Аам. Тур прекрасно понимал, что беречь себя не стоит: проиграв, он всё равно отправится к Сам-Ру, поэтому решил идти до конца, чем бы это не закончилось. Наконец Вууок захрипел, принялся скрести руками по рыжему мху, а затем и вовсе резко выбросил левую руку высоко вверх, прося соперника о пощаде. Хвала Великой Ра-Аам! Всё позади! Тур набрал лёгкие воздуха, выкрикнул победный клич кисару и отвалился в сторону, дав возможность противнику вздохнуть полной грудью.
Почерневший от недостатка кислорода Вууок ползал, словно младенец, по площадке, пытаясь захватить лёгкими как можно больше воздуха. Сердце тога колотилось, заставляя грудную клетку вибрировать подобно кузнечным мехам. Довольный собой, Тур осторожно поднялся на дрожащих ногах и обратился к стоящим вокруг тога:
- Что ж, кисару, думаю, теперь вы согласитесь выслушать моё предложение. Но для начала нам стоит принести достойную жертву Великой Ра-Аам, чтобы богиня одобрила союз между нашими племенами. - Тога широко улыбнулся, шрам на левом глазу вновь стал привычного цвета, сообщая окружающим о том, что воин пришёл в согласие с самим собой.
- А где же твоё племя, тога? С кем, по-твоему, мы должны стать союзниками? – выкрикнул ехидный старик, в спину которого тут же упёрлось остриё саяка Зоркого Шуму.
- Мы как раз на полпути к кисару и будем очень рады, если вы присоединитесь к нам, – воин повернулся и обвёл взглядом разочарованные лица стоявших вокруг него кочевников. После чего посмотрел на сидящего перед ним Вууока. Сам-Ру всё ещё скрёб когтями по аруту воина. В глазах кисару читался явный вопрос.
- Если у вас такое сильное племя, зачем тебе мы? – осведомился пришедший в себя тога.
- Вот об этом нам и стоит поговорить. Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, что расскажу всё как есть, ничего не тая. А теперь, жрец, готовься к жертвоприношению. Я сам выберу лучшего гураму из вашего стада. Наши совершенно выбились из сил – слишком долог был путь, и они пока не годятся для обряда. Не хорошо начинать великие дела, не заручившись поддержкой богов.
- Только посмотрите, тога племени Като-Хой: мы ещё ничего не сказали, а этот нечестивец уже готов лишить нас хорошего самца гураму! Надо ещё поглядеть чего в нём больше, мурга или кисару, – не унимался обозлённый старик. - Не забывайся, нечестивец, ты всего лишь получил право говорить! Так говори, а мы послушаем! И, предупреждаю, лучше не лезь к богам, мерзкая грязь со стоп Сам-Ру!
- Тебе, жрец, стоит помолчать, разорви тебя агато, если, конечно, не хочешь оказаться в лапах Сам-Ру вслед за Рату. – Рявкнул Тур. Желваки на лице тога пришли в движение. - Мы больше не позволим вашей жреческой братии помыкать свободными воинами Периферии. Хватит! Богиня отвернулась от вас или ты не видишь?! Твой тога повержен! Этого мало?! Вы либо будете доносить наши просьбы до богов, либо сами отправитесь к ним. Но угнетать кисару мы вам больше не позволим! Слышишь меня, старик?
- Вууок, ты послушай, чего наговорил этот нечестивец! Гореть ему на ладонях Сам-Ру! Неужели твоя аруту, тога, стала трусливей, чем у кута сидящего вон за тем деревом? Ну, Вууок? С каких это пор, мурги диктуют свою волю кочевым племенам? Вууок?
- Перестань, уважаемый Като-Хой. Я проиграл поединок, и ты тому свидетель. Великая Ра-Аам пожелала, чтобы мы выслушали этого кисару и мы выслушаем. Не более. Тога должен сказать, зачем пришёл в наши земли. Мы принесём жертву Великой Ра-Аам, а после внимательно выслушаем, что скажет нам тога. Но последнее слово остается за сумпу, на этом всё, или я не Вууок! – воин опустил голову и добавил, глядя себе под ноги,- Племя Като-Хой выполнит обещанное, Тур, но помни, что мои тога не соглашались действовать с вами заодно, поэтому советую воздержаться от неуважительного обращения к нашему жрецу! Он избран богами, а мы чтим волю богов!
Тур, молча, кивнул, сделал знак мургам, чтобы они разошлись по своим гураму и позволили воинам племени Като-Хой заняться приготовлением к обряду. Жрец в окружении, вернувшихся из джунглей, младших жриц отправился в своё кочали, а Тур вместе с Зорким Шуму и Орлоком провели осмотр гураму. Несколько ящеров оказались серьёзно ранены в ходе нападения на кочевье Като-Хой и нуждались в срочном лечении. Отшельник надеялся, что при должном уходе они быстро пойдут на поправку.
С наступлением сумерек всё племя и большая часть мургов собрались вокруг жертвенного костра. Тур расставил дозорных, чтобы исключить внезапное нападение со стороны воинов враждебного племени во время проведения обряда. Как только всё закончилось, тога во главе со жрецом собрались напротив Тура готовые его выслушать. Пламя костра разгоняло колючими языками темноту, высвечивая уставшие лица кочевников.
Первым слово взял жрец, как только тога закончил говорить.
- Воины племени Като-Хой не забывайте, мы слушаем речь прислужника Сам-Ру! Подумайте, что он сделал. Ты, тога, уничтожил собственное племя, а сейчас, словно сапора расползаешься по всей Периферии! Война с сиронгами не угодна Великой Ра-Аам. Вы только посмотрите, что удумал-то?! Кому, как не мне знать это! Богиня уверена, что пойдя против Ситуст-Ры, мы все погибнем. Это недопустимо, одумайтесь! Или может, вы хотите, чтоб от вашего племени остались только недолгие воспоминания. Пока верховный жрец заботился о них …
- Хочу напомнить, что потакание капризам Ситуст-Ры завело верховного жреца Рату к Холмам Скорби! – прервал Тур старика, - Думаете, разобравшись с нами, они остановятся? Чего вы слушаете безумца! Я и сам долгие рассветы исправно нёс службу богине и её жрецу, но однажды мне всё стало понятно. Я сильно заблуждался, тога. Слепая вера превращает нас в гураму, заставляет идти на поводу у чужих капризов, порождает ненужную никому жестокость. Он не сможет помочь вам избежать цепких лап Сабатаранги! Уж поверьте. Моё племя потеряло всё, пытаясь угодить Рату. Есть ли у тебя хоть какой-то план, жрец? Можешь не отвечать, ты, как и остальные, поведёшь племя через Перевал, за холмы, к Чёрной пяте, да куда угодно лишь бы сохранить свой куцый хвост! Сейчас у кочевых племен есть шанс, как следует, дать по зубам Ситуст-Ре, пока она зализывает раны. Как только свежие силы заполнят рампа, для нас всё закончится. Мы сможем с ними справиться, да будет на то воля Великой Ра-Аам. Я сам видел, как горстка смельчаков резала фарангов, словно кутов! Хватит прятаться по кустам, тога! Нужно отбить у Сабатаранги всякое желание проливать кровь свободных воинов Периферии!
- Да ведь, его больше нет в рампа Од-Ра! – тут же возразил жрец, словно вспомнил что-то давно забытое. Старик с трудом справлялся с эмоциями. Слишком сильная угроза исходила от пришедшего в их земли тога.
Тур передёрнул плечами и метнул на старца взгляд полный ненависти. Вот же, фокуру! Как бы тебе укоротить язычок?
- Да какая разница! Ситуст-Ра-то осталась! Или может, жрец, ты гарантируешь нам, что вместо него не смогут прислать другого, кто утопит Периферию в потоках кочевой крови? Повторяю вам - сейчас мы ещё можем собраться и ударить по врагу. Никто вас не заставляет признавать верховенство тога! Не желаете - не ломайте порядок. Пусть, как и раньше жрецы приносят свои жертвы, но идти у них на поводу не стоит. Слушайте аруту! Я говорю лишь о том, что необходимо, чтобы на территориях Периферии правили кочевники. Это наша земля и это понятно даже мургам! Кто из вас помнит, когда такое было, чтобы наёмники шли на что-то опасное для жизни, не ради наживы?! Верно, я говорю, воины?
За спиной кисару послышались одобрительные возгласы наёмников.
- А сейчас они не пограбить ли собрались? А, тога? Хочешь затуманить нам разум, сладкими речами? Не выйдет! Каждое твоё слово – яд Сам-Ру!
Никак не уступал жрец.
- Ограбить Ситуст-Ру? Ты себя слышишь, старик? Я отчего-то уверен, что ты за всю свою долгую жизнь ни разу не покидал этих земель. Верно? Ты сам-то видел Ситуст-Ру? Пограбить! Чушь! Да даже, если и так! Мурги помогут нам, а это главное. Против Сабатаранги ценен каждый саяк!
Вууок улыбнулся. Тога племени Като-Хой, показалось забавным, что шайка наёмников собирается штурмовать каменные стены Ситуст-Ры. В отличие от служителя культа, ему не раз доводилось бывать вблизи Пояса Сам-Ру.
- Как видите, власть жрецов не помогла нам. Пока правил Рату мы были слабы и полностью зависели от желаний сиронгов. Племя верило каждому его слову, пока безграничная власть не изуродовала и окончательно поработила аруту жреца. Жалкое зрелище, скажу я вам. Поражение в последней битве показало, в чём наша слабость. К Большой войне Ситуст-Ра была готова, а вот к новому нашествию кочевников - пока еще нет!
Я клянусь вам, тога, светлым ликом Ра-Аам, Сабатаранга заявил кирувитам, оказавшись за стеной, что полностью сломил сопротивление кочевников, но не тут-то было! Мы дадим жёсткий отпор, да такой, что обитель Сам-Ру покажется им тихой долиной. Как вам?! Мы захватим рампа, мы, тога кочевых племён, заставим сиронгов выслушать нас. Точно, так как я заставил вас прислушаться ко мне. Сила богини поможет нам. Они вернут пленных и не станут больше наведываться в наши земли без приглашения. Мирт оказался прав – наша слабость в отсутствии единства и если вы это сейчас не поймете, то потом будет уже поздно. Когда-нибудь придёт и ваш черед, и вы подобно ртупам Напада будете искать убежища в ближайших пещерах. Забудете, как когда-то, мирно пасли свои стада. Голод и болезни добьют вас окончательно, а фаранги займут территории ваших предков. Этого вы хотите? Думайте, тога, думайте! Но, именем Великой Ра-Аам, не идите на поводу у старого жреца. Не забывайте о кодексе! Помните, к чему привело моё племя слепое потакание жреческим капризам. Не вы так ваши дети прольют кровь за свободу Периферии. Чтобы жрец сейчас не говорил вам, я верю, что мы сможем дать достойный ответ прислужникам Сам-Ру и ненавистной Ситуст-Ре!
- Да кого вы слушаете?! Только благодаря верховному жрецу Рату их племя смогло выжить. Каждый уважающий себя жрец кисару равнялся на него. Если хотите сохранить племя нужно жить мирно с сиронгами. Много ли нам нужно? Гураму вполне достаточно еды и здесь. А придут фаранги - поделимся! Так было всегда: этот порядок установила сама Великая Ра-Аам и мы не должны его нарушать! Опомнитесь! Если они повздорили с Ситуст-Рой, ради чего нам-то проливать кровь? Ещё не ясно кто прав, а кто виноват! Это тропа, по которой хочет вести вас тога, идёт прямиком в пасть Сам-Ру! – возмутился жрец. Его оранжевые глаза готовы были разорвать ненавистного кочевника. Виданное ли дело, чтобы какой-то там харуту так нагло притеснял авторитет служителя культа Великой Ра-Аам!
- Като-Хой прав! – заключил Вууок. – Мы никогда не стремились захватывать большие пастбища. Такая война нам не нужна, но … Я так скажу, тога: если уговоришь остальные племена кисару - поддержим тебя, а нет, так и от нас помощи не дождёшься. На этом – всё!
Тур злобно посмотрел в сторону довольного собой служителя культа. Хищно оскалился, положив широкую ладонь на эфес саяка. Кисару боялся, что потерпев поражение, он потеряет авторитет среди мургов. Наёмники уважали только силу и удачу своих предводителей. Они, как топориски - шли за самым ловким, сильным и удачливым.
Из тени на свет тихо вышел Зоркий Шуму, бросил взгляд на тога, погладил свою искалеченную руку и хрипло заговорил:
- Решили отсидеться, забери вас Цоронг?! Они тоже так думали, - ртуп кивнул в сторону стоявшего рядом с ним Тура. – И чего? Я много говорить не стану, но когда ваши цобо разграбят, тела детей разорвут лапы боевых топорисков всадников, когда жён уведут за стены Ситуст-Ры – не просите не защиты, не помощи у богов! Они вас не услышат. А он первым сбежит за Перевал, помяните моё слово! К Жандалу или ещё кому. Фаранги уже вытоптали наши земли, скоро доберутся и до вас! Надеетесь, они послушают жреца? Глупцы, как бы ни так! А что, собственно, вы можете дать Ситуст-Ре, а?! Отвар из палисомы, гураму? Тьфу! Они заберут у вас и ваших детей самое главное – свободу! Нечего распинаться перед трусами, Тур. Когда их тела нашпигуют стрелами григеров, они поймут, немытая скорлупа Цоронга! Кисару никогда не были равны ртупам, и уж тем более сиронгам! Кто-то же должен прислуживать Ситуст-Ре, почему бы и нет. Собираетесь добровольно обречь себя на страдания, мешать не станем!
- Послушай, старик, а кому нужны будут яйца, если всех тога покрошат, как покрошили ртупов? – возразил Вууок, которого тут же, стуком копий о небольшие щиты, поддержали остальные кисару. – Пугай ты нас, старик, не пугай, а пока нет согласия других кочевников, ни один воин племени Като-Хой не сикеля не проедет вместе с вами.
- Больно надо, немытая скорлупа Цоронга! И не думал пугать. Я прекрасно помню, по чьей вине мы проиграли Ситуст-Ре Большую войну, и какое участие во всём этом приняли жрецы! Помнишь, старик? – Зоркий Шуму злобно фыркнул на сидевшего напротив служителя культа. – А теперь попрятались, словно несмышлёные куты по окраинам. Тьфу! Тоже мне кочевники, доблестные воины Периферии! Да Сам-Ру плачет глядя на ваши немощные потуги!
Отшельник резко встал и поковылял в сторону своего гураму, не реагируя на оклики Тура. Боль воспоминаний скрутила сердце старика и не на шутку растревожила аруту. Глупая затея, ничего у них не получиться, только зря потратят время! Тога гневно посмотрел на окружавшие его незнакомые лица. Сколько же в них ещё страха?! Глубинного страха вбитого сотнями молитв и жертвоприношений во славу Великой Ра-Аам. А того ли хочет на самом деле богиня?! Как долго её дети будут скитаться по джунглям, спасаясь от преследования и притеснений Ситуст-Ры?! Аруту воина металась в груди так, словно его терзали когтями топориски Сам-Ру. Кочевник бросил сидевшему рядом Орлаку:
- Собирайтесь, с рассветом уходим. Голодному нет нужды заглядывать в кочали где давно потух очаг.
Ни сказав больше, ни слова воин поднялся и скрылся в темноте вслед за Зорким Шуму. Нехотя мурги разошлись по своим местам, расстроенные неудачей. Треск от прогоравших поленьев заставлял вздрагивать аруту засевших в кустах кутов. Янтарные глаза ящеров с любопытством наблюдали за копошившимися вокруг гураму наёмниками. Постепенно факельные огни потухли, и кочевье погрузилось в сон.
ГЛАВА XII
Запах гари усилился, разъедая слизистую оболочку носовых отверстий. Дымовая завеса рваной шапкой накрыла Ситуст-Ру, так что нельзя было разглядеть даже хвост впереди бегущего топориска. Сердце, словно пойманная птица, билось о грудную клетку, заставляя аруту Мирта дрожать от нетерпения. Он попытался унять внутреннюю дрожь, но никак не мог совладать с собой. Ящер фыркнул не довольный тем, что его гонят по задымлённым улицам Рах-Кулана, но Мирт не обратил на это никакого внимания. Слишком много стояло на кону.
- Сейчас направо. – раздался голос Гарпы. – Там будет прямая дорога до самой Твердыни Умра. Поворачивай направо, говорю!
- Я, конечно, не уверен, но, по-моему, ещё немного и мы будем на месте. В прошлый раз с Ашат-Раром мы ехали именно здесь!
- Не будь таким фокуру, Мирт, так намного быстрей! Сократим путь в пару сикелей. Я точно знаю! Сколько раз ты был здесь?! Ну?!
Мирт, соглашаясь, кивнул и направил своего топориска следом за Гарпой. Всадники успешно проскочили самый задымлённый участок сектора и, то и дело, оглядываясь назад, где сквозь арки всё ещё можно было различить пылающие языки пламени, свернули на другую улицу, идущую параллельно. Шестигранные территории токов подсвечивались тусклым светом факельных чаш, но сами жилища сахигарлов по-прежнему безмолвствовали. Мирт тут же вспомнил, как ещё совсем недавно тёплыми огоньками светились токи сиронгов, а на полях звучала тихая мелодия. Кисару вновь почувствовал неприятный холодок внутри. Сам-Ру явно кружил над ним, подбираясь к аруту. Юноша резко притормозил, так как перед ними выросло здание, окруженное небольшими токами, на вершинах, которых развивались цветные флаги.
- Ты куда нас завёл-то, Гарпа? Здесь же полным-полно фарангов? – закричал Мирт. Горло всё ещё резало от едкого запаха горящей Та-Паска.
Догнавший его кисару сконфужено улыбнулся и стал виновато оправдываться:
- Темно же! Видно просчитался, раздери меня агато! Ну, ничего, прорвёмся. Сам понимаешь, не так часто я здесь бываю после наступления темноты.
Мирт разозлился, почувствовав нотку лжи в словах товарища, но решил, что, возможно, Гарпа действительно переволновался и нечаянно спутал поворот. В такой суматохе и сахигарл мог легко ошибиться.
- И куда теперь?! Вот же, фокуру! Надеюсь, нам удастся проскочить назад незамеченными. – Мирт кружил на месте, сидя верхом на топориске и пытаясь сориентироваться в незнакомой местности. – Ну, чего молчишь-то?! Ждёшь, когда нас заметят фаранги?
Не успел Гарпа ответить, как из-за ворот, что вели на территорию, появилась группа всадников в ярко-красных накидках. Уже подъезжая, сиронги разглядели, что под доспехами воинов переодетые кисару. Словно по команде сахигарлы достали григеры намереваясь на месте разобраться с заплутавшими уранга. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Первая стрела просвистела над головой Мирта, зацепив хвостом шлем. Юноша бросил недовольный взгляд на Гарпу, однако это мало чем помогло: кисару бестолково топтался на месте, не зная, что делать дальше. Мирт решил не дожидаться, пока в их телах понаделают дырок, резко выкрикнув на языке кочевых кисару, он повернул налево:
- Все за мной и просите Великую Ра-Аам о помощи!
Раздался свист выпущенных им в след стрел, после чего трое отставших уранга слетели с убитых топорисков и были тут же порублены на куски подоспевшими всадниками. Алая кровь кочевников потекла по булыжной мостовой Рах-Кулана. Мирт оглянулся, чувствуя, как внутри него разгорается пожар ненависти. Поганые прислужники Сам-Ру! Гарпа не отставал от топориска юноши, уговаривая кисару свернуть. Однако Мирт предпочёл положиться на внутреннее чутьё, удачу и помощь богини. Проскочив несколько задымлённых улиц, группе беглых уранга, наконец, удалось оторваться от преследователей. Они остановились, чтобы перевести дух и дать ящерам немного отстояться.
- Так мы точно не выберемся, гореть им на ладонях Сам-Ру, нужно возвращаться. – Гарпа сделал несколько коротких глотков из поясной фляги.
- Возвращаться?! Куда? Ты чего, дыма надышался? Нет! Я знаю, что мы сейчас сделаем: разыщем ток Ашат-Рара и узнаем, где могут содержать пленных сиронгов, а после постараемся вызволить Ашат-Рара. Без него нам долго не продержаться.
- Да, зачем он нам, вообще, нужен? И без сиронга справимся!
- А ты думаешь, сахигарлы пойдут за жалкой сотней беглых уранга? Может за тобой пойдут ил за мной? Нет, ошибаешься! Придётся рискнуть, Гарпа, да хранит наши аруту Великая Ра-Аам!
- Ты, верно, забыл, что у сиронгов нет специальных мест для содержания нарушивших закон. Насколько мне известно, только каменоломни Тиглура. Где же ты собираешься его искать?
- Но ведь даже у кисару есть Перст Сам-Ру. Как же они поступают с теми, кто преступил закон предков?
Гарпа усмехнулся и с важным видом знатока ответил:
- Вот видишь! Даже не знаю, чтобы ты делал без меня, а? Нет у них сумпу. Это тебе не Периферия, дружище. Могут, конечно, отправить на тяжёлые работы, как твоего Ашат-Рара, но и то, это если незначительный проступок. А вот за воровство там или убийство гражданина – сразу отправляют прямиком к Сам-Ру. Сам видел. Да и воровать им особо нечего, у всех есть всё необходимое. Ну, вот скажи: зачем мне, к примеру, два рага или лишний шлем?
- А если всё же украл, ну по глупости там или случайно? Потерял свой шлем и стащил у другого? Может такое произойти?
- Ну, ты сказал! Потерял шлем. Не-е-ет! Каждый сиронг прошедший обучение в Ора-Хота знает, что красть, убивать, и вообще причинять, какой-либо, вред другому гражданину Ситуст-Ры запрещено - иначе казнь. И никому неважно сахигарл ты или кирувит, заслуженный гражданин с высокой ступенью и коэффициентом или пока юнец, даже не прошедший уровень. Нарушил закон - получай. Ну, на худой конец, есть же ишмая-митра, а в них всего полно. Там и получит всё, что ему причитается по закону. Так что, скорее всего, топчется сейчас твой Ашат-Рар перед Сам-Ру.
- А как же Сабатаранга? Он что, по-твоему, не нарушил закон Ситуст-Ры?
- То-то и оно! Я думаю, поэтому у них всё так закрутилось. Преступивший закон должен понести наказание. Исурамбу-таронги требовали от него отчёта, но за тот период, что агатра рампа Од-Ра провёл на Периферии, он привык держать всю власть в своих руках. А может и до этого такой был? Одной Ра-Аам известно. Понятное дело, что Сабатаранга не пожелал перед ними отвечать за свои поступки. Уж законы старикан знает хорошо. Ты даже не представляешь, что может начаться, если агатра захватит Твердыню Умра. Эти чудаки настолько привыкли жить по распорядку, что просто сойдут с ума, когда всё рухнет. Вот веселье-то начнётся! Как сахигарл возьмёт, к примеру - солот, в ишмая-митра, если рухра его туда заранее не принёс? А как рухра что-то вырастит, если семена не выдали кирувиты? Ну и так далее, и тому подобное! Вообще, дружище, такого ещё не было, и что делать со всем этим, думаю, не знает даже Твердыня Умра.
- А тебе-то, откуда все известно, раздери тебя агато?
Гарпа хитро улыбнулся, но ничего не успел ответить, так как на улицу, где остановились беглецы, выехали всадники, облачённые в ярко-красные накидки. Мирт посмотрел на товарищей, их потрёпанный вид заставил аруту юноши вздрогнуть. Кисару с трудом справлялись с топорисками, а тут ещё нужно биться на мечах против превосходящих сил противника. Он прекрасно понимал, что выступить против опытных воинов, которых больше минимум в два, а то и в три, раза - равносильно самоубийству, однако выбора у них не осталось.
«Подставлять спины григерам бессмысленно, нужно попробовать прорваться. Да сохранит наши аруту Великая Ра-Аам!»
Кисару выхватили раги. Мирт поправил шлем, прокричал боевой клич своего племени и больно кольнул стрекалом ящера. Топориск рванул с места, оскалив пасть, с которой стекла мутная слюна. Юноша ощутил, как по хребту хищника пробежала дрожь. Страх неведом разве что только Сам-Ру. Аруту воина почувствовала лёгкое дуновение холода. В тоже время хамру стражей успел перестроиться для проведений контратаки. Раздался свист, и всадники плотным строем ринулись навстречу противнику. И вот дошла очередь и до него. Мирт почувствовал, как по спине поползли муравьи, а сердце запылало огнём, обжигая грудь юноши изнутри. Сиронги не стали использовать григеры, собираясь взять кисару в плен живьем.
Когда до столкновения оставалось меньше четверти сикеля, юный воин прокричал товарищам:
- Прыгаем! Бросайте своих топорисков и прыгайте! Живее!
Кисару отпустили поводья, попрыгав, на ходу, с ящеров которые по инерции продолжили бежать. Хищники, живыми стрелами, влетели в первый ряд сиронгов. Топориски сахигарлов натолкнувшись на преграду, завалились вперёд, скинув с себя седоков. Кисару воспользовались временным замешательством в рядах врага и атаковали. Не успели сиронги подняться на ноги для отражения нападения, как кровь их собратьев по оружию окропила булыжную мостовую улицы. Сам-Ру расправил плечи и начал терзать когтистыми лапами аруту невинных жертв.
Удар, ещё удар, выпад! Мирт отчаянно махал рагом, ощущая, как в жилах закипает кровь кочевых племен Периферии. Довольно необычное чувство: что-то среднее между страхом и эйфорией от возможной победы! Юноша поймал себя на мысли, что ему, как ни странно, нравится этот процесс. Крики, рычание ящеров и лязг оружия заставили сахигарлов выйти из своих токов и, скрываясь за изгородью, со стороны наблюдать за всем происходящим. Каждый воин знал, что единожды подняв меч против Сабатаранги, автоматически становился бунтовщиком и должен будет понести серьёзное наказание. Полное лишение статуса, всех ступеней и обновление шкалы коэффициента, это только начало.
Вскоре превосходящие силы сиронгов дали о себе знать: Мирт и раненный Гарпа оказались прижатыми к кустам ближайшего тока. Оба кисару всё чаще пропускали точные удары всадников. Время от времени Гарпа заваливался вперёд, готовый потерять сознание, но юноше, ценой неимоверных усилий, каждый раз, удавалось, спасать товарища от смертельных ударов вражеских клинков и острых когтей Сам-Ру. Всадники, предчувствуя скорое поражение противника, решили превратить избиение уцелевших уранга в игру. Громко подбадривая друг друга короткими криками, они быстро сменялись, нанося лишь по одному удару. Победить в этой пляске смерти должен был тот, чей удар окажется решающим. Мирт всё чаще посматривал на Гарпу, которые едва держался на ногах, но, несмотря на это каким-то чудом, умудрялся отбивать выпады сиронгов. Напряжение внутри аруту достигло возможного предела.
Внезапно в темном коридоре улицы под светом факельных столбов появилась группа вооружённых воинов, которые стремительно приближались на звук схватки. Всадникам пришлось разделиться, чтобы не оказаться в окружении. Отсутствие цветных накидок явно свидетельствовало, что это не сахигарлы Рах-Кулана. Незнакомцев оказалось так много, что красные накидки сиронгов растворились в пёстром потоке хлынувшим с территории Та-Паска. Вооружённые рухра быстро расправились с всадниками и живой волной двинулись дальше захватив с собой двух выживших кисару.
- Вот никак не думал тебя здесь повстречать! – радостно прокричал Сароса-ох.
Ртуп вооруженный большим каматра, опустил мускулистую руку на плечо юноши. Воин значительно потерял в весе, с тех пор как их развели сиронги, но всё равно оставался крупнее любого из кисару. Ремесленники Ситуст-Ры вооруженные григерами, копьями, а также рагами окружили их и с любопытством разглядывали Мирта. Тем временем основной поток воинов, покинувших Та-Паска, продолжал медленно двигаться вдоль освещённой улицы. Казалось, что началась массовая миграция сиронгов. Пёстрые ряды разгоряченных воинов перемещались вдоль улиц Рах-Кулана, сметая всё на своём пути. Вокруг пахло дымом, свежей кровью и смертью.
Мирт улыбнулся в ответ, помог Гарпе сесть, после чего обратился к ртупу:
- Куда вы направляетесь?
- К Твердыне Умра. Большая часть Та-Паска сейчас в огне, думаю, ты сам видел. Здесь те, кто смог выбраться из окружения. Знал бы ты, что там устроил Сабатаранга. Вот же, поганый нечестивец! Думаю, сам Цоронг не видел столько крови! Остальных сейчас отлавливают фаранги агатра. А как вы-то здесь оказались, немытая скорлупа Цоронга? Я уж думал, тебя давно казнили. Это у них тут быстро. Что и говорить поганенькое местечко.
- Долго рассказывать. Не сейчас. Мы направлялись туда же, куда и вы. Пленным уранга удалось поднять восстание в каменоломнях Тиглура, но этого мало. А кто вас ведёт?
- Ривухет! Парень – огонь! Этот малый доставил массу неприятностей сахигарлам, не смотри, что простой ремесленник. Вон видишь там впереди, где мелькает знамя рухра. Я тебя отведу к нему, только вот приятеля твоего придётся оставить здесь. До Твердыни он вряд ли дотянет, уж слишком тщедушный. Того и гляди отправиться к Цоронгу.
Сароса-ох бросил взгляд на кровоточащие раны Гарпы.
- Я знаю один ток, тут неподалеку, где ему точно помогут, но одному мне не справиться. Подсобишь? Можно воспользоваться топорисками всадников.
- Думаю, вряд ли успеем. Сабатаранга сделает всё, чтобы не позволить восставшим рухра живыми добраться до Твердыни Умра. Они наверняка сразу бросятся в погоню, как только обнаружат, что часть воинов, всё же просочилась на территорию Рах-Кулана.
- Сароса-ох, так не пойдёт. Я должен ему помочь. Ну же, ртуп! Решайся! – Мирт с надеждой посмотрел на стоявшего перед ним воина.
- Вот же, немытая скорлупа, Цоронга! Хорошо, только давай сразу договоримся - всё делаем быстро. Ты разберёшься в расположении улиц?
- Да, - соврал юноша, - только нам придётся немного вернуться назад к каменоломням.
Кочевник подбежал к сиротливо топтавшимся в стороне ящерам. Топориски после схватки остались без седоков и никак не могли сообразить, что им дальше делать. Мирт быстро запрыгнул к одному из них в седло.
Подъехав к лежащему Гарпе, он спрыгнул, мельком осмотрел раны товарища, после чего помог ртупу взвалить раненного воина на спину ящера и быстрым шагом двинулся по тёмному коридору улицы. Вслед за ним поспешил Сароса-ох. Ртуп не привык управлять такими животными, как топориск, поэтому постоянно отставал, при этом то и дело окликал Мирта, чтобы юноша помогал ему с ящером. Улица, по которой прокатился поток взбунтовавшихся ремесленников, очень быстро опустела. Кисару легко разогнал топориска до оптимальной скорости, отсчитывая про себя нужную улицу. Он надеялся, что богиня наведёт его на знакомый поворот и Сароса-ох не раскроет обман. После нескольких неудачных своротов им всё же удалось попасть на ту улицу, где жила семья Ашат-Рара. Пробравшись сквозь живую изгородь, состоящую из кустов и небольших деревьев, кисару не громко постучал в уже знакомое окно. Зажегся тусклый свет факельной чаши, и в овальном проёме показалось перепуганное лицо Мия-Ру.
Девушка смотрела на кисару так, словно перед ней стоял не живой воин, а мертвец, вернувшийся из обители Сам-Ру. От неожиданности, она обратилась к нему громче, чем следовало, совершенно забыв про безопасность:
- Мирт?! Что случилось?
- Тихо! Мия-Ру, мы сейчас отправляемся к Твердыне Умра. Гарпа ранен. Нам нужна твоя помощь.
Быстро прикрыв окно, девушка выбежала на улицу и помогла воинам занести внутрь истекавшего кровью кисару. После того как Гарпу уложили на кушетку, поставленную вдоль стены, как раз напротив окна, Мирт попрощался с Мия-Ру и в сопровождении ртупа поспешил к оставленным за изгородью тока топорискам.
- Поздно! Вот же, немытая скорлупа Цоронга! – зашипел на юношу Сароса-ох. Он дернул воина за накидку, одновременно подставив подножку, так, чтобы кисару мгновенно оказался на земле. Оба уткнулись лицами в холодную землю, стараясь практически не дышать. Мирт почувствовал, как громко бьётся его сердце, пытаясь достучаться до аруту.
За изгородью тока Ашат-Рара остановились трое сахигарлов, которых привлекли одиноко топтавшиеся рядом с кустарником ящеры.
- Ты только посмотри! Клянусь властью таронгов, это же топориски каменоломен Тиглура. На них таких накидок нет.
Один из всадников соскочил на землю, осторожно ступая, подошел к зарычавшим ящерам. Меч в руке сиронга едва заметно подрагивал. Воин выставил перед собой раскрытую ладонь, и попытался рассмотреть клейма на правом боку животных.
- Точно! Надо проверить этот ток. Не хватало ещё, чтобы стража Тиглура разбежалась по токам. Хватит с нас бунта в Та-Паска.
- Да ну их, Топ-Расом! Сейчас есть дела поважней. Давай заберём топорисков с собой и поедем. Таглака-Сар будет недоволен, если не успеем передать приказ на каменоломни. Пусть, пока, сидят себе, доберёмся и до них, не впервой!
Мирт подполз к ртупу так, чтобы тот его хорошо мог расслышать и прошептал:
- Если они ввалятся в ток к Ашат-Рару, Гарпа отправится прямиком в обитель Сам-Ру!
- Ну, что теперь?! – зашипел ртуп, - может ещё обойдётся, не спеши.
- Нет! Нужно их уводить, я сейчас рвану в сторону каменоломен, а ты тихо хватай топорисков и к своим. Силой Великой Ра-Аам будем надеяться, у меня всё получится. А там на всё воля богини.
- Нужен тебе этот доходяга, он и так на полпути к Цоронгу?! Может попробовать отбиться! Всадников не так уж много, справимся.
Мирт с укором посмотрел на товарища.
- Нет, это их пока трое, а может поблизости слоняются ещё. Да и сил у меня маловато. Слишком рискованно. Давай, как я сказал. Храни нас Великая Ра-Аам!
Сароса хотел возразить, но было уже слишком поздно. Мирт не дожидаясь согласия товарища, прополз на четвереньках до конца изгороди, раздвинул кусты и бросился из-за всех сил бежать по дороге, что вела в каменоломни Тиглура.
- Уранга!
- Живее! Сначала поймаем, а потом вернёмся!
Стоявший рядом с крадеными ящерами всадник метнулся к своему животному, в то время как его товарищи рванули следом за убежавшим кисару. Дождавшись, когда звуки погони стихнут Сароса-ох выбрался из своего укрытия, оседлал одного из топорисков и направился в противоположную сторону надеясь самостоятельно отыскать обратный путь.
Тем временем юноша летел по улице, словно загнанный кут. Аруту кисару сжалось под сотней ударов ледяных игл. Сам-Ру вцепился когтями в сердце кочевника. Как ни старался Мирт, но шлёпанье лап топорисков стремительно его настигало. Слишком тяжело! Слишком! Окончательно выбившись из сил, он перешёл на шаг и тут же почувствовал резкий удар копьём с правой стороны. Наконечник прошёл вскользь по поверхности доспеха, разорвал накидку и сбил кисару с ног. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Мирт покатился кубарем по мостовой, несколько раз больно ударился головой о каменную поверхность и налетел на зелёную ограду тока. В глазах потемнело, сердце билось в груди, готовое того и гляди вырваться наружу. Поднявшись на ватных ногах и совершенно не соображая где находится, юный воин попытался пробраться сквозь густую ограду кустов, но крепкие руки всадника вытащили его под тёплый свет факельных столбов.
- Не спеши, уранга! Вы только посмотрите, это ничтожество ещё натянул на себя сатунгасу стража Тиглура! Совсем ничего не бояться, поганые отпрыски кутов! Как же я вас всех ненавижу! Ну, чего скалишься?!
- Сейчас узнаем, чем этот поганец, занимался в токе сахигарла.
Сиронг несколько раз ударил древком копья кисару по лицу, сбив с головы юного воина шлем. Перед глазами Мирта началось кружение, а на коже лица выступила тёплая кровь. Боль растеклась по телу, отключив рассудок.
- Топ-Расом, чего с ним возиться, отправь к праотцам, и поехали в каменоломни. Возвращаться не будем, тут совсем немного осталось. Мало ли уранга бегает сейчас по Рах-Кулана. – выкрикнул один из всадников, направляя своего топориска по дороге.
- Нет, не спеши! Сначала я узнаю у него, почему на нём доспех стража и что он, вообще, делал за оградой тока, а там уж поедем.
- Ты забыл приказ Таглака-Сара? Что нам больше заняться нечем, как только ловить этих безумцев по сектору?! Заканчивай, нужно спешить!
- Ладно, вы пока поезжайте, а я сейчас допрошу уранга и догоню вас.
- Смотри аккуратней!
- Издеваешься?! Да он еле на ногах стоит.
Всадники, удовлетворившись ответом товарища, направили топорисков по мощеной дороге, на которой уже мелькали первые лучики света, проникавшие сквозь отверстия купола.
- Ну что, уранга? Клянусь властью таронгов, если ты мне сразу всё расскажешь, обещаю, расстанешься с аруту быстро. А если нет …
Мирт, борясь с головокружением и приступами тошноты, перевернулся на спину и посмотрел в лицо всадника. Мощная челюсть, нависавшая ковшом, над воротом доспеха выдавала в нём потомственного сахигарла, а зелёная накидка говорила о принадлежности к личной охране Сабатаранги. Да, именно таких, прихвостней Сам-Ру, отправляли в карательные походы из рампа Ситуст-Ры. Янтарные глаза злобно пожирали юного воина, казалось ещё немного и сиронг зубами перегрызёт кочевнику горло. Всадник вцепился руками в шею кисару и начал трясти, словно топориск пойманного кута.
- Хватит таращиться на меня, поганец! Слышишь, уранга? Я уверен, что ты отлично понимаешь, чего я от тебя хочу! Мало я резал вашего брата по долинам Периферии, ну ничего, мы ещё вернёмся и наведём там порядок!
Сиронг вытащил из ножен раг и нанёс несколько болезненных ран Мирту. Юноша заскрежетал зубами, но постарался сдержать крик, рвавшийся изнутри. Как же, больно! Сахигарл ещё раз воткнул в плечо кисару остриё меча и начал медленно поворачивать против часовой стрелки, наслаждаясь страданием юноши. Сам-Ру терзал аруту кочевника. Мирт стиснул зубы, испытывая ужасную боль. Воин резко выдернул раг, кисару почувствовал, как по руке потекла тёплая жидкость, ослабляя аруту.
«О, Великая Ра-Аам!»
- Молчишь?! Ну, ничего, сейчас я тебя разговорю, поганец, или я не Топ-Расом!
Воин поднялся и начал с остервенением колотить ногами извивающиеся тело юноши. Удар, ещё удар, ещё и ещё! Мирт перестал соображать, что происходит вокруг. Сам-Ру коварно используя всадника Ситуст-Ры, вытягивал аруту из тела кочевника. Забавляясь, таким образом, сахигарл не заметил, как к нему сзади подкрался воин. Сильный удар по голове боевым молотом заставил ноги сиронга подогнуться. Он не успел издать ни звука. Сквозь шум в ушах Мирт ясно расслышал хруст костей сахигарла. Бездыханное тело рухнуло, придавив собой изнывающего от боли кисару.
Всё кончено!
Несмотря на то, что рассвет уже наступил, факельные столбы продолжали гореть, распыляя свой тусклый свет вдоль улиц Рах-Кулана. Никто и не думал их тушить: привычный уклад Ситуст-Ры оказался нарушен. Едкий дым стелился по ровным улицам секторов. Государство сиронгов утопало в крови, попав под власть правящей верхушки сахигарлов.
Сабатаранга осуществил первый этап своего плана.


ГЛАВА XIII
Тёплый луч света пробежал по неровной поверхности валунов, которыми была аккуратно вымощена дорога. Перепрыгнул через лежавший в пыли раг и упёрся в спину широкоплечему войну. Мышцы на могучей шее вздулись буграми. Ртуп брезгливо пнул ногой, обмякшее тело сиронга, поморщился, а затем помог раненому Мирту подняться. Точный удар каматра, раз и навсегда, выбил из сахигарла аруту.
- Что-то не похоже, чтобы тебе удалось отыскать Ашат-Рара? – прорычал Усурма-ох.
- Таглака-Сар отправил в каменоломни всадников с каким-то приказом, – прохрипел кисару. - Нельзя их отпускать.
Усурма-ох, молча, перевязал рану кочевника. По точным движениям рук ртупа можно было предположить, что он всю жизнь только и занимался тем, что накладывал повязки да жгуты из жил топориска, а не работал кайлом, да молотом.
- Оставь меня здесь, нужно помешать сахигарлам, добраться до Тиглура. Их стоит допросить! Да брось ты возиться-то! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Усурма!
- Тише! Сам знаю! Не дёргайся. Сейчас эти фокуру дружно докладывают обо всём Цоронгу.
Ртуп по обыкновению широко улыбнулся и протянул товарищу поясную флягу с толье. Юноша сделал пару глотков, недовольно поморщился и спросил:
- Перехватили? Вы узнали, чего хотел рахгута?
- Так они тебе и скажут, жди! Ты думаешь, я с ними беседовал?! Упёртые попались, похлеще некоторых кисару. Не смотри на меня так. Знаешь, как-то выбора, особо, не было: либо их резать, либо они тебя.
- А где остальные уранга? Нам лучше поторопиться: восставшие рухра двинулись к воротам Твердыни Умра, если провозимся, Сабатаранга заблокирует главные улицы. Раз Таглака-Сар отправил всадников, значит, мы ещё можем успеть. Уверен, рахгута просто перестраховывается. Нужно поспешить!
- Успокойся! Перешедшие на нашу сторону стражи поехали по токам Рах-Кулана, собирать сторонников исурамбу-таронгов. Так, что думаю, ждать, долго не придётся. Когда вернуться, проведём небольшое совещание для координации совместных действий. Сейчас вернёмся в каменоломни, обработаем, как следует, твои раны, а дальше по старому плану. А как Ашат-Рар-то?
Мирт отрицательно покачал головой, сделал ещё пару глотков толье и с поддержкой ртупа поковылял в направлении пропускного тока. Пройдя, буквально пол сикеля, они повстречали группу сиронгов облачённых в чёрные доспехи. Лояльные режиму исурамбу-таронгов сахигарлы договорились не надевать накидки, чтобы не слиться с воинами Сабатаранги. После перевязки и непродолжительного отдыха, Мирт почувствовал себя немного лучше. Кисару собрал прибывших лидеров в одном из токов для обсуждения плана дальнейших действий. Движение сопротивления против власти старого агатра получило название Ра-Сом-ала, что означало на языке сиронгов – борьба с презренным тираном. Движение разделилось на три большие группы, во главе с самыми обученными и преданными таронгам сахигарлами.
Первая группа должна была отправиться на захват Ора-Хота, вторая к Коло-Араста, а третья, вместе с Миртом, на помощь ушедшим вперёд рухра. Ремесленники никак не могли выбить сахигарлов агатра из укреплений Твердыни. Связь, было решено поддерживать через посыльных. Но перед тем как разделится, кисару предложил захватить одну из ишмая-митра где, по словам сахигарлов, хранился большой запас вооружения, в котором восставшие так сильно нуждались.
- На том и договорились - мы забираем всех здоровых топорисков и прямо сейчас отправляемся к ишмая-митра. Усурма-ох, наша главная задача: захватить вооружение и подготовить всё до подхода основной части Ра-Сом-ала. Тигурим-Арам, вам необходимо прикрывать хвост колонны, так как Сабатаранга наверняка попытается нанести упреждающий удар, прежде чем пройти к Твердыне Умра. Усомо-Сарак, от вас потребуется наладить связь с лидерами рухра. Их главного, кажется, зовут Ривухет, насколько мне известно. Необходимо совместными силами помешать Сабатаранге пробиться к исурамбу-таронгам. Ра-Сом-ала понадобится помощь рухра. Ну, кажется на этом всё. Да хранит наши аруту Великая Ра-Аам!
Сахигарлы переглянулись. Им не очень хотелось выступать под командованием уранга. Но пока они составляли основную ударную силу, воины предпочли промолчать, согласившись со всеми предложениями кочевников. Опытные же сиронги, цвет кожи, которых давно потемнел и стал практически фиолетовым, с недоверием выслушали юного уранга, однако также не сделали попыток внести корректировки в план Мирта. Сейчас для них оказалось важнее сплотить силы Ра-Сом-ала, чтобы дать отпор Сабатаранге и защитить исурамбу-таронгов, а дальше они разберутся и без юного уранга, что и как. Сиронги заранее договорились бросить первыми на сахигарлов агатра самые активные силы кочевников.
- Когда мы выдвигаемся?- осведомился Тигурим-Арам. В полированных поверхностях доспехов сахигарла отразилось решительное лицо кисару. Мирт настолько был погружен в беседу, что не сразу узнал себя в размытом пятне панциря.
«Надеюсь Великая Ра-Аам, ты не слишком торопишь события, и я, все-таки, ещё увижу долину Диких Голубых озёр?»
- Вы отправляетесь прямо сейчас, мы после группы Усурмо-Сарака. Пойдёте по верхним улицам, чтобы не напороться на дозорные разъезды Таглака-Сара. Моя группа постарается проскочить до прихода основных сил Сабатаранги, захватит и подготовит оружие к вашему приходу. Главное: вам нельзя допустить, чтобы воины вступили в бой, сейчас важно сохранить силы для решающей схватки. Они нам ещё понадобятся при обороне Твердыни Умра.
- Сабатаранга! – закричал, вбежавший в ток, воин. Сиронг еле держался на ногах. Один из молодых сахигарлов протянул ему флягу. Сделав пару быстрых глотков толье, воин продолжил, – Сабатаранга двинул свои хамру от Та-Паска в направлении Твердыни Умра! Они прочёсывают ближайшие токи и казнят всех несогласных вступать в их ряды. По всему сектору паника. Тигурим-Арам, надо, что-то делать!
Рахгута вопросительно посмотрел на Мирта, словно желая убедиться, что кисару не возражает, против предложения сахигарла. Тигурим-Арам высказался, в связи с новыми обстоятельствами, и собрание Ра-Сом-ала, единогласно, одобрило всё, что предложил старый сахигарл.
- Можем не успеть, раздери меня агато! Что ж, придётся выдвигаться одновременно. Да хранит нас Великая Ра-Аам! – прокричал юноша, надевая на ходу шлем Уно. Времени на осуществление плана у них практически не осталось. Казалось, Сабатаранга просчитывает их действия наперёд. Разделившись на три группы, восставшие разошлись по разным направлениям.
Мирт во главе всадников вместе с Усурма-ох разогнал топориска в надежде проскочить опасный участок пути перед авангардом сахигарлов Сабатаранги. Чёрной змейкой, игравшей бликами начищенных доспехов, воины устремились по центральной улице. Им нужно было попасть на ту, где располагался ишмая-митра, из которого они рассчитывали достать вооружение. Подскакивая на спине боевого ящера и глядя на мелькавшие мимо него токи, юноша не мог поверить, что всё это происходит именно с ним. Волей Великой Ра-Аам Ситуст-Ра меняла его судьбу. Казалось, ещё совсем недавно, он мечтал всего лишь о статусе тога. И вот верхом на боевом топориске Ситуст-Ры ведёт за собой опытных сахигарлов Рах-Кулана. Аруту кочевника распирало от гордости.
«Видел бы меня сейчас Зоркий Шуму! Храни его аруту Великая Ра-Аам!»
- Дозорные Сабатаранги! – прокричал кисару, заметив красные накидки, мелькавшие за зелёной изгородью токов, - Пленных не брать!
Мирт издал, боевой клич и, разогнав ящера до предела, влетел на скорости в ехавший им навстречу строй сахигарлов. Не глядя на товарищей, кисару, словно обезумевший гураму, размахивал рагом, нанося смертельные удары противнику. Несколько резаных ран тут же украсили его плечи, чуть ниже сатунгасу. Сиронги агатра обозлённые наглостью уранга, также, в свою очередь, решили никого не оставлять в живых, даже сахигарлов попавших в плен. Бряцанье оружия и крики воинов буквально пропитали воздух вокруг. Сам-Ру упивался свежей кровью жертв. Мирт настолько отдался схватке, что практически не обращал внимания на боль от многочисленных кровоточащих порезов. Вскоре воины Ра-Сом-ала начали теснить сторонников Сабатаранги, несмотря на то, что всадники сопротивлялись до последнего. Они прекрасно знали - гражданин предавший своё государство не достоин, жить, поэтому никто из сиронгов и не думал просить о пощаде, тем более у диких уранга Периферии.
Постепенно свежие раны стали доставлять Мирту серьёзные неудобства. Кисару даже начал думать, что может потерпеть поражение и обратился к Великой Ра-Аам за помощью. Сам-Ру всё же никак не хотел покидать аруту юноши. Однако превосходящие силы Ра-Сом-ала не оставили всадникам Сабатаранги не малейшего шанса. Пробив остриём каматра шлем последнего сахигарла Усурма-ох подъехал к запыхавшемуся юноше и улыбаясь, сказал:
- Я и не думал, что когда-нибудь вновь испытаю это чувство. Ух, аж до пяток пробирает! Даже пальцы ломит с непривычки. Может, волей Цоронга, мне скоро предстоит оказаться у его ног, но я всё равно рад. Что-то ты неважно выглядишь, дружище!
- Ерунда, бывало и хуже! Посмотри, крови-то вокруг сколько: как-будто гураму разделали для жертвоприношения. - Мирт покрутился на месте, разглядывая, лежавшие повсюду тела сиронгов, затем направил ящера вдоль булыжной мостовой, обрамлённой с двух сторон зелёной изгородью многочисленных токов. Усталость давала о себе знать - кисару покачивало из стороны в сторону. Усурма-ох догнал юношу и поехал, рядом поддерживая товарища рукой, в случае необходимости, ртуп всегда мог перехватить поводья его топориска.
Осмотрев полученные в стычке с дозорным разъездом раны, сахигарлы тронулись следом за кисару и вскоре оказались перед воротами ишмая-митра, за которыми первая группа воинов Ра-Сом-ала планировала найти необходимое вооружение. Если не обеспечить повстанцев достаточным количеством рагов с григерами, выстоять против Сабатаранги, у них точно не получиться. Стража сдалась без сопротивления, пополнив ряды восставших, но рагов и григеров оказалось намного меньше, чем ожидали найти руководители Ра-Сом-ала.
- Этого едва хватит, чтобы обеспечить половину воинов, – возмущенно заявил Усомо-Сарак. Сахигарл привёл свою группу сразу после того как Мирт с товарищами занял ишмая-мирта. – В Твердыне Умра скорее всего тоже ничего не окажется, посыльный отправлен к рухра, но шансов мало. Как бы нам не хотелось попасть туда, прежде придётся наведаться в главный ток Рах-Кулана. Иначе не получиться. Клянусь властью таронгов, оставшийся арсенал Сабатаранга наверняка запрятал у себя. Старый плут!
- Нет! Мы серьёзно рискуем. Думаю, стоит повернуть назад и попробовать атаковать авангард Сабатаранги пока рухра выбивают изменников из Твердыни Умра. Будем сдерживать их своими силами – предложил Мирт.
- В Ра-Сом-ала слишком мало сахигарлов, а с рагами одних уранга нам с агатра никак не справится. Лучше хорошо обдумать мой вариант. Двинем обе группы к Рах-Кулана. Даже если там не окажется оружия, стены защитят нас. Старик не оставит врага в тылу, а значит у рухра появиться шанс.
- А если Сабатаранга специально вывез из ишмая-митра все оружие, если это ловушка, разорви меня агато? Мы можем попасться в силки агатра, словно глупые куты. Кто тогда поможет Ривухету?
Недовольный чрезмерным упрямством воина, рахгута резко ответил юноше:
- Мальчишка! Пока мы будем гадать, Сабатаранга лишит нас шанса провести отступление, загонит и перережет словно младенцев. Хочешь рискнуть жизнями сиронгов? Ты, видимо забываешь, на что способен агатра! Думаешь, исурамбу-таронги просто так отправили его на Периферию. Он сразу показал крайнюю степень агрессии при прохождении даже первого уровня на сахигарла. Твердыня Умра надеялась, что с возрастом он растратит свой потенциал, гоняя кочевников по лесам. Но они ошиблись. Изоляция ещё больше обозлила агатра и он решил до основания разрушить выстроенную ими систему. Этот сахигарл не смог усмирит то, зло, что затаилось у него внутри. Глупцы! Я всегда выступал за выбраковку яиц, но таронги …Сабатаранга видимо собирается забрать с собой к праотцам Ситуст-Ру и весь известный нам мир. Нужно немедленно выступать к главному току сектора. Я не намерен вести сахигарлов на убой. Это тебе не стадо гураму и ты не в джунглях, слышишь меня?!
Сиронг, демонстративно взялся за эфес своего рага, его примеру, как по сигналу, тут же последовали остальные сахигарлы собравшиеся вокруг предводителей. Вот же, фокуру! Не хватало только резни между собой! Мирт тяжело выдохнул, посмотрел в суровые лица воинов и предложил:
- В таком случае может, не стоило ничего затевать, а? Уранга, говоришь?! Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, мы же могли просто наблюдать из шахт каменоломен, как лучшие граждане Ситуст-Ры режут друг другу головы. Или я не прав? Уранга поверили вам, они поддержали власть исурамбу-таронгов, а сейчас вы собираетесь отсиживаться, за стенами главного тока, пока вас оттуда не выбьют? Сабатаранга сметёт и нас и рухра. Сейчас ему приходится распылять силы на оба сектора.
- Ерунда! Такой глупости я давно не слышал! Поэтому кочевники никогда не смогут справиться с нами! – взревел Усомо-Сарак. – Вы пошли на это в надежде заполучить свободу, а может даже желая стать гражданами Ситуст-Ры. Клянусь властью таронгов, что как только сахигарлы уступят требованиям Сабатаранги, все уранга тут же окажутся на прежнем месте. Понимаешь, о чём я?!
- Вот тут ты ошибаешься, сахигарл: пока богиня изливает на нас свой свет, ни один кочевник не смирится с судьбой пленника. Там, на Периферии, живут свободные воины, аруту которых только и ждут момента, как бы избавятся от вездесущих рампа Ситуст-Ры. Они борются с вами, несмотря на всю вашу мощь! Великой Ра-Аам угодно, чтобы мы оказались союзниками, но как только нам удастся вернуться в родную землю, вам не будет покоя! Кровь сиронгов такая же красная, как и у любого из нас, не забывай это, сахигарл!
Игнорируя просьбу Тигурим-Арама – не противится уранга, Усомо-Сарак решил поставить на место зарвавшегося кочевника.
- Борются? Вернётесь? Ха-ха-ха! – закатился заливистым смехом собеседник кисару. - Поэтому ты здесь?! Да? Как много, мальчишка, ты встречал уранга, которые побывали за стенами Ситуст-Ры? Ну, же, смелее! Аруту каждого сахигарла стоит десятка уранга, и я не собираюсь разбрасываться ими по прихоти несмышлёного юнца. Знай, своё место, иначе мне придётся проучить тебя и вернуть к реальности! Дружба с Ашат-Раром не даёт тебе, дикое племя Периферии, права бездумно отправлять на гибель граждан Ситуст-Ры!
- Но и вы, отважные сыны Ситуст-Ры, как-то особо не спешили вызволять из плена одного из своих. Где сейчас, к примеру, Ашат-Рар? Жив или может, прощается с аруту в лапах кровожадного Сам-Ру?! Всё же система не настолько совершенна, как ты считаешь. Что толку проводить отбор, или как там он у вас называется, если один забракованный сиронг, при желании, может перевернуть всё устройство? Мало того, он смог подняться к самой вершине, коснулся чистых стоп Великой Ра-Аам. Вы возомнили, что способны решать, как жить кочевым племенам, но просмотрели у себя под боком такое порождение Сам-Ру! Для чего вас со скорлупы начинают учить, как уничтожать превосходящего по силе противника, чтобы потом …
- Сабатаранга, это тебе на охнос! – зарычал Усомо-Сарак. – Не нужно рассуждать о том, чего тебе, в силу слабости и недоразвитости ума, пока понять, не дано. Это один из лучших воинов государства, который таких как ты сотнями отправлял к праотцам. Не всё так просто. Но на данный момент разговор идёт не о том! Клянусь властью таронгов, если его сейчас не остановят - Ситуст-Ра неизбежно падёт, а с ней погибнет и тот мир, о котором ты так печёшься. Пойми ты, мальчишка - сопротивление не имеет права на ошибку. И не стоит на меня так смотреть! Хватит с нас и того, что мы вынуждены прислушиваться к словам уранга, привыкших чесать пятки гураму?
Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Юноша схватился за рукоять меча. Внутри аруту всё полыхало от возмущения, он едва сдерживался, чтобы не наброситься на сиронга с голыми руками. Желание вбить в глотку сахигарла каждое слово буквально разрывало кочевника на части.
- Только достань, клянусь властью таронгов, я забуду про обещание данное Тигурим-Араму!
- Мирт, хватит! Этот спор ни к чему не ведёт. Вспомни, почему вы проиграли последнюю битву. Ты же сам мне рассказывал. Сейчас не тот момент, чтобы грызться другу с другом. Нашли о чём спорить! Нам нужно что-то решать, дозорный разъезд передаёт, что всадники Сабатаранги на подходе, – вмешался Усурма-ох. Ртуп вдруг стал непривычно серьёзен. В его глазах появилось беспокойство. – В таком случае предлагаю отпустить сахигарлов к току, а самим выступить против авангарда Сабатаранги. Силой Цоронга, нам удастся их удержать пока не подойдут рухра с Ривухетом. Как бы ты не сопротивлялся, но он прав: без хорошей поддержки сахигарлов Твердыня Умра падёт. И, хочу заметить, очень скоро. Не забывайте - кирувиты не воины. Сейчас уранга помогают не сиронгам, а, прежде всего, себе. И хватит этих разговоров.
- Ты предлагаешь повести уранга на гибель, Усурма-ох? – возмутился юноша. Его аруту буквально пылало огнём Сам-Ру, заставляя сердце учащённо биться о мощную грудную клетку.
- Хорошо, давай дождёмся их здесь! О, помоги мне, Цоронг! До чего же вы кисару упрямы! Ты не Ашат-Рар - сахигарлы не хотят идти за тобой, пойми это, наконец. Видимо на то воля Цоронга. Не нужно пытаться переломить ситуацию и подстроить их под себя, ты же видишь, они с тобой не согласны. Прекращай, парень! Ни к чему хорошему это не приведёт. Продолжишь идти этой тропой – погубишь и себя и нас. Слышишь меня, Мирт!
Юноша ещё какое-то время стоял, потупив взгляд, он буквально хвостом чувствовал, что напряжение среди лидеров сопротивления достигло предела. Одно неверное слово или действие и начнётся резня, тогда всё пропало. Ах, ты ж, охвостье кутов! Сабатаранге лишь останется собрать трупы.
- Просто отлично, созывай всех уранга. - сквозь зубы процедил Мирт. Он сделал несколько шагов к выходу, затем на мгновение замер, резко повернулся и обратился к сиронгу. – Забирайте топорисков, Усомо-Сарак, и постарайтесь вернуться как можно скорее! Не забывайте, что здесь за вас проливают кровь уранга в надежде получить свободу и вернуться в родные кочали. Да хранит ваши аруту Великая Ра-Аам!
Сиронг сразу потеплел лицом. Приложил широкую ладонь к груди и кивнул в знак признательности. Это было сделано так, словно перед ним стоял не юный уранга а сахигарл, причём, чином не меньше хадрата. Он, как и Мирт, чувствовал, что временное соглашение между кочевниками и сиронгами буквально висело на волоске, готовое в любой момент рухнуть. Обменяв ящеров на лучшее оружие из имевшегося в наличии, уранга и несколько хамру сахигарлов, пожелавших остаться, выступили навстречу авангарду вражеского войска. Усомо-Сарак увёл сахигарлов к запасному току в надежде раздобыть там недостающее вооружение для воинов Ра-Сом-ала. Прежде чем вернуться он должен был отправить часть григеров Тигурим-Араму, который вместе с Ривухетом выбивал сахигарлов Сабатаранги из Твердыни Умра.
- Ну что ж, кочевники. Пора нам показать сиронгам, как воины Периферии поступают с нечестивцами! – обратился Мирт на языке кисару к уранга, выстроенным поперёк дороги. – Там за Каменной Кари мы воины разных племён, но здесь для граждан Ситуст-Ры мы всего лишь безумные уранга. Неграмотные, грязные дикари, чуть смышленее гураму или тех же кутов. А что же воины Сабатаранги?! Они не знают, как выживать в диких лесах Периферии. Жизнь за высокими каменными стенами расслабила их. Сделала пассивными. А личной охраны агатра осталось не так много. Оглянитесь вокруг! Сколько токов, но они молчат и ждут, когда кто-то решит за них жить им дальше в системе отстроенной кирувитами или предстать перед грозным ликом Сам-Ру. Возможно, сегодня нам придется расстаться со своими аруту, но не за Ситуст-Ру, о, нет! Слишком много чести! Гореть ей на ладонях Сам-Ру вместе с Сабатарангой! Мы будем биться: за свободу, за своих соплеменников, за тех, кто уже отправился к праотцам в борьбе с сиронгами, так как, если власть захватит Сабатаранга, уранга уже никогда не смогут вернуться назад. Трудная, извилистая тропа перед нами, друзья, но я готов пойти по ней, даже если в конце пути меня ожидает обитель Сам-Ру! Так пусть же прольётся кровь нечестивцев!
Кисару достал раг из ножен, резко полоснул по мускулистому предплечью и поднял вверх руку, по которой змейкой побежала кровь. Кочевник посмотрел на купол и громко прокричал:
- Великая Ра-Аам, прими мою жертву и помоги нам, наконец, расправится с прислужниками Сам-Ру!
Громкий вой, а также крики одобрения разнеслись над токами Рах-Кулана. Вслед за Миртом каждый воин проделал тоже самое.
- Мирт, Мирт, Мирт! – гудело воинство Ра-Сом-ала.
Тем временем на мощеной дороге, похожей на спину старой кари, показались первые всадники Сабатаранги. Юноша поправил шлем, расправил мускулистые плечи, крепко сжал рукоять рага. Сам-Ру оскалился, предвкушая скорое пиршество. Дрожание нижней губы, выдавало внутреннее волнение кочевника. Кисару попросил ещё раз о помощи у богини и уверенно двинулся навстречу противнику. Возможно, в другой ситуации он бы с радостью развернулся и попытался скрыться, но не в этот раз. Мирт оглянулся на товарищей – нет, он не посмеет подвести их.
Стройные ряды топорисков на спинах, которых яркими накидками алели сахигарлы вооруженные каматра и григерами, угрожающе наступали на поредевшую группу восставших уранга. Сахигарлы Ра-Сом-ала покинули кочевников, но это никак не повлияло на решимость воинов раз и навсегда освободиться от оков Ситуст-Ры. Прореживая ряды противника внимательным взглядом, Мирт пожалел, что послушал Усорма-ох и согласился отпустить сахигарлов. Прислужников Сам-Ру оказалось слишком много, намного больше чем он предполагал. Когда до первого всадника осталось с десяток хелей, кисару издал боевой клич своего племени и побежал навстречу судьбе, угрожающе размахивая перед собой рагом. Сам-Ру широко раскрыл пасть, вгоняя ледяные когти в трепещущее сердце кисару.
Крики воинов и рёв ящеров заполнили пространство над главной улицей Рах-Кулана. Кровь защитников исурамбу-таронгов обагрила булыжную мостовую, перемешавшись с кровью сторонников тиранического режима Сабатаранги. Мирт сразу заметил серебряное забрало агатра, который не спешил ввязываться в драку предпочитая наблюдать за ходом сражения со стороны. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Нанося удары направо и налево, юноша шаг за шагом прокладывал себе путь к самому ненавистному сиронгу Ситуст-Ры. Постепенно юноше удалось обуздать страх и окончательно выгнать Сам-Ру из груди. Призрачная возможность сразиться с самим Сабатарангой овладела Миртом.
Однако очень скоро он понял, что всё это лишь мечты и самообман. Мирт чувствовал, как силы покидают аруту, слишком силен, оказался противник: на одного тренированного фаранга приходилось два, а то и три тога, не говоря о всадниках. Сидя на топорисках они терпеливо ожидали приказа атаковать от командующего. Старый воин ещё издалека заметил молодого кочевника яростно рвущегося к нему навстречу. Надменная ухмылка застыла на губах агатра. Ему определённо нравился напор юного кисару. Мирт, словно голодный охнос, пожирал глазами неподвижную фигуру сиронга, возвышавшуюся над строем сахигарлов. Белый походный плащ, светлым пятном, выделялся в общей массе сине-зеленых накидок.
- Таглака-Сар! – неожиданно рявкнул Сабатаранга, обращаясь к стоящему неподалёку рахгута.
- Слушаю, хуму!
- Ты так и будешь смотреть на то, как проклятый уранга пытается добраться до меня? Если твои всадники не могут его остановить может, сам попробуешь?! Покажи, на что способен рахгута Ситуст-Ры? Или мне придётся всё делать самому?
Воин приложил руку к груди и дёрнул поводья, направляя топориска сквозь ревущую толпу навстречу кисару. Старый сиронг недовольно хмыкнул, подождал, когда рахгута отъедет на приличное расстояние и неспешно достал из-за спины григер. Он никогда ни на кого не надеялся и уже давно никому не доверял. Пока Таглака-Сар добирался до Мирта, агатра переводил заряженный григер с одного воина на другого, определяясь с выбором: кого же из них первым отправить к праотцам.
Мирту удалось подобрать чужой раг, поэтому противника он встретил вооруженный двумя мечами. Таглака-Сар и не думал слезать со спины ящера, а сразу принялся наносить мощные удары каматра. Удар, ещё удар! Замах, удар! Сахигарл нутром чувствовал, что если сейчас не уничтожит уранга, жить ему останется не так долго. Можно было не сомневаться, что Сабатаранга не потерпит возле себя рахгута не способного справиться с кочевником. Злобно пожирая врага глазами, сиронг стремился попасть острым концом молота ему по голове. Главное удержать равновесие и не свалиться с топориска!
Юноша, в свою очередь, обрушился всей мощью на ящера. Удары каматра сыпались на кисару, заставляя аруту вздрагивать, предчувствуя скорую встречу с Сам-Ру. Казалось сиронг и не собирается останавливаться. Вот же, фокуру! Но, несмотря на усталость, а также не дюжею, силу рахгута, кисару не думал сдаваться. Прежде чем Таглака-Сар успел нанести очередной удар, его топориск завалился вперёд с пробитой головой, заливая кровью мостовую. Кисару даже не стал вынимать застрявший в черепе хищника раг. Мирт замер громко втягивая ноздрями пропитанный кровью и смертью воздух. Таглака-Сар выругался, перескочил через труп хищника и, оскалившись, налетел на кисару, словно топориск на кута. Бой продолжился!
Воины кружили, истекая кровью, но не один не хотел уступать. Мощные удары Таглака-Сара выматывали Мирта, однако он продолжал держаться из последних сил. Упасть или отступить означало не просто проиграть схватку, а поставить под угрозу исход всей битвы. Пока его сердце бьётся можно рассчитывать на помощь Великой Ра-Аам. Напряжение достигло предела. Григер агатра ждал подходящего момента, чтобы добить проигравшего. Удары и выпады воинов начинали подтачивать терпение Сабатаранги. Вскоре столь продолжительная схватка Таглака-Сара с Миртом надоела агатра: старый воин считал, что рахгута Ситуст-Ры не должен тратить столько сил на истребление одного уранга. Сабатаранга нервничал, так как путь к Твердыни Умра ему преградила горстка слабо вооруженных пеших уранга, существенно замедлив его продвижение. Прицелившись, как следует, он направил наконечник болта в широкую спину Мирта, который отвернулся от агатра увлечённый ходом схватки. Таглака-Сар получил несколько значительных порезов, отбросил каматра и продолжил поединок, вооружившись мечом.
- За что ты бьёшься, уранга? Глупец! Брось раг и, клянусь властью таронгов, я сохраню твою никчёмную аруту. Агатра всё равно не оставит тебя в живых, а так у нас с тобой ещё есть шанс! – тяжело дыша, прошипел Таглака-Сар.
- Не теми ли тарогами ты мне клянёшься, фокуру, которых собираешься уничтожить, добравшись до Твердыни Умра?
- Оглянись вокруг, ты скоро останешься один, не стоит препираться, глупец! Брось раг, говорю!
Они обменялись серией ударов, и рахгута продолжил безуспешно склонять кисару к капитуляции:
- Сахигарлам, что пошли в бой под твоей рукой один путь, но тебя-то мы оставим. Сложи раг, и останешься жить! Не часто попадаются такие храбрецы среди уранга. Эта воина не про вас, это личное дело Ситуст-Ры! Брось раг, властью исурамбу-таронгов! У вас всё равно никаких шансов! – заревел Таглака-Сар, потерявший терпение из-за упрямства юноши.
- Не думал, что в рахгута выбирают воинов из числа самых глупых нечестивцев? Ты предал Ситуст-Ру, фокуру! Гореть тебе на ладонях Сам-Ру!
Таглака-Сар злобно зарычал. Провёл комбинацию рагом, исчертив глубокими порезами кожаную сатунгасу Мирта, которой тот успел обзавестись в ишмая-митра. Однако юноша не растерялся и, улучив момент, пропустил руку противника над собой, больно ударил локтём под дых, а затем отрубил левую кисть. От неожиданности у сахигарла перехватило дыхание. Таглака-Сар вздрогнул всем телом, замер и безвольно опустил раг. Клинок задрожал, словно хвост бьющейся в агонии змеи. Бой окончен!
Глаза за серебреным забралом остановились, покрылись стеклянной плёнкой и упёрлись взглядом куда-то вдаль. Аруту воина выскочила на тропу Сам-Ру, о чём сразу догадался Мирт. Кисару уставился на тусклое остриё болта, торчавшее из груди противника. Таглака-Сар, мешком солота, рухнул на колени, а затем завалился набок, согнувшись так, словно почувствовал чудовищную боль в животе. Мирт посмотрел перед собой: там за дерущимися воинами перезаряжал григер Сабатаранга, решивший, что рахгута не способный справиться с кочевником, не достоин, служить интересам Ситуст-Ры. Шлем Таглака-Сара съехал с головы, обнажив алое оперение. Мирт нервно сглотнул, чувствуя, как холодеет кончик хвоста. Вот же, мерзкий фокуру! Он не боялся Сам-Ру, но григер мог существенно снизить его шансы на победу.
Взгляд кочевника застыл на Сабатаранге. Юноша совершенно забыл, что стоит в самой гуще сражения. Старый воин заметил, как поменялось выражение лица кисару, когда у него в руке мелькнул болт. Агатра самодовольно улыбнулся. Разместил в ложе григера снаряд и направил его в грудь кочевника. Мирт почувствовал, как по спине поползли муравьи страха, а сердце стянуло ледяной коркой. Сахигарлы Сабатаранги уверенно теснили восставших уранга, для которых конец стал очевиден. Противостояние закончилось. Где-то позади, послышались громкие крики, но Мирт не обратил на них никакого внимания. Он облизнул пересохшие губы и попросил Великую Ра-Аам, о лёгкой тропе к обители Сам-Ру.
- Ты не прошёл уровень, уранга! – прошипел старый сиронг и спусти курок, отправив болт в сердце юноши.
Выскочивший из-за спины Мирта, верхом на топориске, Сароса-ох закрыл воина телом животного. Ящер жалобно вскрикнул, зашипел и повалился к ногам кисару. Тем временем ртуп, спрыгнув на булыжную мостовую, присел на одно колено, прицелился, а затем выстрелил в Сабатарангу. Болт рассёк воздух над головами дерущихся воинов и воткнулся в забрало сахигарла. Сиронг дёрнулся всем телом, наклонился назад, сполз с топориска на землю. Сароса-ох, заметил, как мощная челюсть агатра Ситуст-Ры побагровела от крови. По рядам сопротивления прокатился гул одобрения. Боевой клич кочевников разлетелся по всему сектору. В самый последний момент, подоспевшее подкрепление Ра-Сом-ала оттеснило сахигарлов. Воины агатра отступили на безопасное расстояние. Сопротивление не стало преследовать противника предпочитая занять оборонительную позицию.

ГЛАВА XIV
Голодный охнос лениво кружил над отрядом мургов, которые, бряцая оружием, пробирались по узкой тропе проторенной топорисками. Крылатый ящер никак не мог решиться атаковать арьергард колонны, в котором плелся выводок маленьких гураму подгоняемый одноглазым ртупом. Зоркий Шуму старался следить, чтобы шаловливые ворчуны не отставали от матерей. Они же, в свою очередь, гордо вышагивали впереди, не обращая никакого внимания на крики детёнышей, путавшихся под ногами-колонами. Охнос пролетел между верхушек гигантских секвойи, заставив мургов насторожиться и расчехлить данаки. Малейшая оплошность могла стоить любому из них жизни. Ящер стремительно поднялся к куполу, после чего спикировал вниз, сделал круг и отправился на поиски более лёгкой добычи.
- Думаю, стоит разбить лагерь - скоро Великая Ра-Аам уступит своё место Сам-Ру? – крикнул Тур, обращаясь к ртупу. Тога остановился на краю поляны рядом с Орлоком, поджидая гураму Зоркого Шуму. – Что на это скажут твои камни, а, Шуму?
- Ещё таких глупостей я у них не спрашивал, разорви тебя агато! Хватит скалиться! Повода для особой радости нет!
- Давно хотел узнать у тебя: там на них что-то нацарапано, на камнях-то, вроде как узоры хизов, но уж больно какие-то кособокие? – Тур ловко соскочил со спины ящера, похлопал ворчуна по морде, а затем сделал несколько жадных глотков из поясной фляги. Шуму молчал. Воин облизнулся, брезгливо смахнул паутину с плеча. Внимательно посмотрел на угрюмого старика, всё ещё надеясь получить ответ.
- Узоры, говоришь! Всё у вас кисару - просто. Что за племя, раздери вас агато?! Они мне достались от отца. Как попали к нему - я уж и не знаю, только, он мне говорил, что на них знаки богов. Смекаешь?! Предки ртупов получили в дар от Цоронга умение общаться через эти самые узоры. Мы отошли от знаний богов, забросили, потеряли, так сказать. Больше занимались войной. Да о чём говорить: когда кочевнику царапать знаки, если гураму голоден? Не до того! Теперь и я их не разберу, узоры-то. Одному Цоронгу известно, чего там, да как. Отец научил понимать смысл сказанного камнями, но говорить через них я не могу. Пояснил, какая комбинация, что значит, и на том, спасибо! Сколько раз меня выручали. Истину говорят, всё по воле Цоронга, если аруту твоя открыта и слышит, – Зоркий Шуму бережно погладил мешок с камнями, висевший на поясе и добавил. – Много рассветов утекло, сейчас уж и не вспомню, немытая скорлупа Цоронга!
- О чём тут жалеть-то? Как они помогут нам здесь выжить? – Орлок, сидя верхом на гураму, показал рукой на заросшие гигантскими деревьями холмы. Словно в подтверждение слов воина, из джунглей раздался грозный рык хищника. – Глупости! Как по мне, так лучше знать, как вспороть брюхо врагу, кем бы он ни был, чем возиться с камнями! Попробуй-ка расколоть башку топориску с одного удара. Вот умение! На мне ещё скорлупа кусками висела, а отец уже старался разъяснить, как отличить след самки агато от самца. Напорешься на самку с детёнышем – всё! Считай в двух шагах от обители Цоронга.
Орлок широко улыбнулся Туру, поиграв мускулами рук.
- И этот туда же, немытая скорлупа Цоронга! У сиронгов я слышал, есть такие знания, но как-то не очень у вас пока, получается, справляться с ними, а?! Вот представьте, умели бы вы говорить этими узорами может, и не пришлось самим таскаться по лесам Периферии. А, какого?!
- Это как? – поинтересовался Тур, незаметно подмигнув Орлоку.
- Разослал бы сейчас мургов по разным племенам с этими знаками! И всё - грей кости в кочали, да жди ответ! Я это ещё у фарангов подметил. Или ты думаешь - Сабатаранга лично бегает по своим проклятым рампа? Ха! Как бы, не так! А то гоняем животину, ни за что, ни про что! У меня одна самка никак разнестись не может, да и цобо поблизости нет. Что прикажешь делать, а, умник? Гураму-то вы требуете, а о потомстве кто думать будет?! И нечего тут скалиться, раздери меня агато! Вот, никак в толк не возьму: то ли вы слишком глупые, то ли такие смелые? А ну, прекрати! Заговариваешь мне тут зубы своими вопросами.
Тур убрал с лица улыбку:
- Хорошо. Как тебе это место? Здесь будет достаточно удобно пастись твоим гураму, или ещё с десяток сикелей успеем пройти?
- Нет, дальше не пойдём, нужно осмотреть самку, убереги её аруту Цоронг! Чать издохнет животина, не сохраним? Эх, немытая скорлупа Цоронга!
Кочуя по землям Периферии, мурги под началом Тура побывали у десятка мелких племён кисару, но не одно из них не согласилось поддержать тога. Главными противниками воины с сиронгами по-прежнему оставались жрецы. Служители культа Великой Ра-Аам просто боялись связываться с кисару, который уничтожил верховного жреца большого племени и скитается в компании дерзкой шайки наёмников. Тур терялся в догадках, куда могла отправиться Сиена, а также, куда откочевали его соплеменники. Вот же, охвостье кута! Каждое новое племя оказывалось ещё более диким, чем предыдущее, а потому власть жрецов там не уступала никаким доводам логики. Без Сиены, все попытки были обречены на провал: кисару просто не хватало аргументов, чтобы переманить на свою сторону жреческую братию.
Кочевники, как правило, отказывались слушать увещевания настырного тога. Тур даже не думал начинать общение без внезапного нападения и демонстрации силы, как это было с племенем Като-Хой. Однако суеверный страх перед служителем культа Великой Ра-Аам, оказывался сильнее страха отправиться в обитель Сам-Ру. Тога никак не мог заставить перепуганных кочевников стать союзниками, объединившись, против Ситуст-Ры, тем более что некоторые из них видели сиронгов не больше двух-трёх раз за всю свою жизнь и просто не верили в грозившую им, со слов воина, опасность.
С рассветом мурги отправились на дальнюю охоту оставив Тура с Зорким Шуму присматривать за лагерем. Наёмники не привыкли долго оставаться на одном месте, поэтому Орлок повёл их к Хребту Предков, обещая вернуться, как только вдоволь запасутся мясом. Сумерки сгущались над долиной. Кисару привычно устроился рядом с тлеющим костром, изредка поглядывая на гранатовые от нестерпимого жара угли, он усиленно начищал свой шлем. Тем временем старый ртуп приносил в жертву Цоронгу пойманного ранее кута, прося о помощи и здоровья для себя, а также для стада, которое переживало с ним не лучшие времена.
Тога провёл оселком по лезвию клинка, поднял саяк высоко над головой, разглядывая отражение. Внезапно его взгляд задержался на еле заметном движении зелёных ветвей у себя за спиной. Тур уставился на клинок меча, внимательно вглядываясь в зеленую стену зарослей. Вот же, фокуру! Воин вскочил со своего места, как раз в тот момент, когда на поляну вывалился раненый копьём самец агато. Древко сиротливо торчало из спины ящера, доставляя ему при малейшем движении нестерпимую боль. Разъярённый хищник зарычал, глядя на скопление гураму в окружении всего двух воинов.
- Шуму, хватай саяк, пока этот прихвостень Сам-Ру не отправил нас прямиком к праотцам! – прокричал на бегу кисару, направляясь к стоящему неподалёку запряженному гураму.
Сбоку, на седле животного висел данак с тугим колчаном. Оказавшись рядом с ворчливым ящером, Тур выхватил стрелу. Мгновенно натянул данак, и пока раненный убийца определялся с выбором на кого напасть в первую очередь, кочевник отпустил тетиву. Агато рычал так, что стыла в жилах кровь. Снаряд со свистом пролетел над лагерем и засел глубоко в мощной груди хищника, едва не достав наконечником до самого сердца. Пока тога готовился к следующему выстрелу, Зоркий Шуму оседлал одного из животных и направился прямо на ревущего от невыносимой боли ящера.
Ртуп прекрасно знал, что агато даже будучи раненным, может нанести серьёзные повреждения неповоротливым самкам с детёнышами. Стадо, до сих пор топтавшееся на окраине поляны, разом пришло в движение при внезапном появлении ящера: самцы угрожающе пригнули рогатые головы к земле, словно собирались взрыхлить ими плодородный слой, а самки, за которыми прятались детеныши, скучились позади живого щита из ворчливых защитников. Вцепившись глазами в несущегося на него ртупа, агато угрожающе оскалил зубастую пасть, задрал вверх большую голову и издал злобный рык. Ящер не позволил гураму приблизиться к себе, наградив мощным ударом толстого хвоста. Зоркий Шуму едва смог удержаться в седле, когда ворчливый самец, получив оплеуху от превосходящего по силе и весу противника, чуть было, не потерял равновесие. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Шуму громко клацнул челюстями, прикусив язык, а гураму завалился на бок, распоров рогами «ковровое покрытие» из мха и редкой травы.
Агато разразился победным криком, увидев какое действие оказал на врага его удачный выпад. Не желая давать гураму даже малейшего шанса, опомнится, присел, наклонил вперёд голову, готовясь, напасть на жертву. Янтарные глаза хищника внимательно следили за действиями противника. Однако пара метко пущенных, рукой кисару, стрел, заставала хищника отказаться от данного намерения, развернуться и атаковать всадника, который осмелился бросить ему вызов. Понимая, что использование данака больше не имеет смысла, Тур выхватил саяк из ножен. Тога прокричал боевой клич кисару и направил ревущее животное прямо на гиганта.
Воин с силой поджал колени, заставив ворчливого ящера ещё ниже опустить голову, гураму явно собрался вспороть живот агато. Хищник не успел воспользоваться своим смертоносным ударом и подпустил противника к себе слишком близко. Мощные когти агато серьёзно расцарапали бок ящера, который не остался в долгу: в ответ, гураму прошёлся рогами по брюху агато, словно плугом по не паханой целине. Рёв обезумевшего от боли хищника, веером, разлетелся по джунглям и перепугал кутов, бродивших по окрестностям. Маленькие ящеры тут же забились в укромные места предпочитая переждать опасность, до тех пор, пока ужасные вопли огромного убийцы не стихнут.
Пока агато пытался увернуться от рогатой головы гураму, Тур, попросив помощи у богини, запрыгнул на бугристую спину хищника и успел нанести ему несколько серьёзных ран. Тога едва не распрощался с мечом, когда рассвирепевший от боли агато, попытался скинуть наглеца. Тем временем Зоркий Шуму обрушился на гиганта, сзади стараясь добраться до ног животного. Отшельник вкладывал в каждый удар всю силу, выплёскивая на врага ярость, скопившуюся внутри. Однако, мощный удар толстого хвоста по спине воина - отправил старого ртупа, словно ядро из пушки, в ближайшие кусты. Вот же, фокуру! Оказавшись без седока, гураму развернулся и поспешил вернуться к стаду, где тут же занял оборонительную позицию, втиснувшись в ряды других самцов.
Ртуп поднялся на ноги. Не обращая внимания на головокружение и слабость, он бросился к агато. Пока тога пытался удержаться верхом на спине рассвирепевшего ящера, Зоркий Шуму улучил момент и нанёс несколько ощутимых ударов по когтистым лапам хвостатого противника. Агато взревел: от чего аруту воинов, в предчувствии возможной беды, мгновенно сжались до размеров горошин. Однако атака старого ртупа оказалась настолько удачной, что вскоре хищник, истекая кровью, завалился набок и, громко втягивая ноздрями воздух, захрипел.
При падении ему всё же удалось зацепиться за хвост Тура, потянув воина вслед за собой. Кисару, не тратя зря времени, оказавшись вплотную к зубастой пасти, вогнал меч в глаз хищника, успев при этом вытащить собственный хвост из огромной пасти. Кровь горячим потоком ударила в лицо тога. Одновременно с кисару Зоркий Шуму распорол агато брюхо, да так, что на рыжий мох вывалилось всё содержимое, включая утренний завтрак. Гигантская туша ящера несколько раз дёрнулась и, томно выдохнув, испустила аруту. Раненный Тур отполз на безопасное расстояние, обхватив хвост, сочившийся кровавыми нитями боли. Аа этот раз Сам-Ру был доволен!
Ртуп помог тога обработать раны. Старик промазал их хорошенько специальной мазью из сока палисомы, после чего принёс огромную тушу ящера в жертву Цоронгу. Оставив кисару в лагере, кочевник отправился на поиск молодых гураму, успевших сбежать, пока на поляне свирепствовал агато. На тот случай, если тога понадобится помощь, Зоркий Шуму оставил Туру свой сиронзу, в который кисару должен был подуть трижды, оповещая товарища о беде. На всякий случай отшельник запряг самого сильного из самцов. Он привязал животное рядом с секвойей, под которой лежал раненый воин. Ртуп покинул тога, как только тот почувствовал себя лучше и заверил, что продержится, сколько потребуется до возвращения Шуму.
Пока тога задумчиво рассматривал огромные отверстия купола, сквозь которые тёплым потоком лился яркий свет, старый воин с трудом пробирался через непроходимые джунгли, двигаясь по следам сбежавших гураму. Зоркий Шуму ворчал про себя на глупых животных, которые со страху забрались в непроходимые дебри, при этом его фиолетовое лицо, изрезанное крупными бороздами морщин выражало крайнюю степень недовольства. Не о такой старости мечтал отшельник. Спокойствие покинуло его кочали, с тех пор как Цоронг привел к нему Мирта.
- Вот же, немытая скорлупа Цоронга, стоило только связаться с кисару и опять мне никакого покоя. Пора бы присмотреться к тропе, ведущей к праотцам, ан – нет, старая развалина, всё туда же! Прям, Хитро-ох-мавла, какой-то! Уж и ноги не те, да и в руках силы не осталось. Ну, какой, я им воин?! А ведь было дело, мы вдвоём с Хитро-ох-мавла загоняли агато. Да, таких ртупов больше нет, да и видно уж не будет никогда! Измельчал наш брат – всё больше по пещерам прячется. Вот чего этим фокуру понадобилось переться в такую даль? Где теперь искать, раздери их агато?!
Отшельник с трудом поднялся на заросший холм, откуда надеялся осмотреть местность. Немного передохнув между кривых корней зелёного исполина, он вскарабкался на дерево, крона которого напоминала огромный зонт. Держась здоровой рукой за толстую лиану, Зоркий Шуму внимательно разглядывал лесной ковер, раскинувшийся перед ним. Долго искать не пришлось! Он быстро обнаружил сбежавших животных. Они беззаботно набивали толстые животы у подножья холма. Но единственный глаз отшельника привлекло другое: на противоположной стороне от того места где мирно паслись ящеры, старый ртуп заметил фигуру девушки. Зрение не позволяло ему рассмотреть детали, однако воин сразу понял, что она от кого-то или чего-то пряталась. Мало ли кто мог бродить по джунглям Периферии! За свою долгую жизнь, чего только ему не пришлось повидать, с какими только врагами не приходилось сталкиваться по воле Цоронга. К сожалению, как Зоркий Шуму не напрягал свой единственный глаз, разглядеть её преследователя ему не удалось. Отшельник принял решение сначала выяснить, куда скрылась девушка, а только после этого вернуться к гураму и отогнать их в лагерь мургов.
Но одного желания оказалось недостаточно: спуск с холма густо заросшего гигантскими деревьями, кроны которых, словно паутиной откета, были обильно опутаны лианами, затянулся. И когда ртуп, наконец, выбрался на то место, где он предполагал найти следы девушки, сумерки окончательно спутали все тропы. Рассмотреть что-либо в полумраке не представлялось возможным, поэтому покрутившись немного на одном месте, разочарованный собственной нерасторопностью отшельник отправился к гураму. Животные паслись там же: они по-прежнему монотонно пережёвывали сочную растительность, всем своим видом показывая, что даже не собираются искать обратный путь. Не имея постоянного места кочевья, ящеры быстро отвыкли возвращаться домой, и могли легко стать добычей любого хищника, чего Зоркий Шуму опасался больше всего.
Измученный долгим спуском, отшельник еле нашёл в себе силы, чтобы заставить ворчливых гураму свернуть на тропу, ведущую по направлению к лагерю. Вот же, несносная животина, раздери их агато! Они ворчали, кружили на месте, норовя, того и гляди, зацепить старика рогами. Ящерам не нравилось двигаться в непроглядных сумерках по узкой тропе, особенно когда вокруг то и дело раздавались жуткие крики голодных хищников. Однако отшельник был неумолим. С переполненным тревогой сердцем, он гнал ворчливых животных вперёд, прося Цоронга отпугнуть свирепых ящеров, вышедших на охоту, от его маленького стада. Похожие на три рогатых бочки, гураму грузно ступали по извилистой тропе огибающей холм, временами оглядываясь на старика, фыркая и негодуя на его упрямство.
Когда Зоркий Шуму вернулся в лагерь тьма полностью накрыла долину. Одиноким маячком горел небольшой костёр, разведённый кисару. При появлении ртупа Тур обрадовался так, словно они не виделись с ним несколько рассветов. Он даже изъявил желание разделать пойманного отшельником кута. После того, как Зоркий Шуму осмотрел рану тога и пересчитал всех дремавших гураму, воин расположился у костра напротив кисару, чтобы зажарить мясо и, наконец, утолить голод.
- Наёмников, только на охоту отправлять! Бросили они нас, хоть Цоронга не спрашивай! Чего им здесь не нравиться - кутов не хватает? За каким, спрашивается агато, поперлись?! Нет, не выйдет из этого ничего хорошего, сколько не упрашивай богов, только аруту зря положим к стопам Цоронга! – заключил Зоркий Шуму, поправляя стрелой шипевшее на каменной плите сочные кусочки, тонко нарезанные кисару.
По лицу Тура пробежала тень. Как ни крути, а старик – прав! Кочевник тяжело вздохнул, посмотрел в рубиновый глаз ртупа и ответил:
- На всё воля Великой Ра-Аам! Что ж, поделать?! На то они и мурги: пока у тебя есть сила и удача они смотрят на тебя, как юнец на тога, а стоит богам отвернуться, обо всём забывают, словно престарелый гураму, отставший от стада. Но, я всё же думаю, что-то случилось. Не мог Орлок так поступить.
- Давно ли ты его знаешь, тога? Орлок - сильный воин. Мурги гордятся тем, что они свободны. Ты же это прекрасно понимаешь. Конечно, можно надеяться на лучшее, но не забывай – они всего лишь наёмники, а не твои тога. И не жди от них особой преданности. Любой кочевник знает, какая у этого сброда цель. Кодекс тога – это уж точно не для них. Эти ребята режут друг другу глотки похлеще топорисков. Богиня отвернулась от тебя Тур и мурги не могут смириться с этим. Ты гоняешь их по всей Периферии, а толку-то? Нет, тога, слишком опасное дело затеяли.
Зоркий Шуму осторожно отрезал небольшой кусок от истекавшей соком ножки кута и, боясь обжечься, подул, забавно вытягивая трубочкой синие губы. Облизнулся, втянул широкими ноздрями аромат, затем попробовал на вкус.
- Ух, неплохо. Хуже, чем это делал когда-то Уно, но есть можно. А вот нарезка твоя - дрянь. Жесткая, что хвост кари. Куда лучше жарить всё целиком. Тебе-то отрезать?
Тур отрицательно покачал головой и впившись оранжевыми глазами в трепещущие сердце костра спросил:
- Тебе не достаёт малыша?
Зоркий Шуму замер, перестал жевать, следом за воином уставившись единственным глазом на красно-желтое пламя. Оно трепетало безжалостно лишая аруту десятки насекомых, летящих на яркий свет. Лицо старика исказила уродливая гримаса страдания. Со стороны могло показаться, что он проглотил ледяной ком и не может никак прожевать. Ртуп наконец протолкнул в себя то, что успел откусить, отложил кусок, на котором выступили янтарные капли сока и ответил:
- Поначалу. Да, поначалу. Знаешь, тога, я не тосковал так даже когда ушёл из племени. Нет, там всё было по-другому. Сейчас, когда мне становится одиноко, я вспоминаю Уно и Яку. Только теперь стал понимать какое место они занимали в моей аруту. Это кара Цоронга, Тур! Да, да, я точно знаю. Ох, бывало, доставалось им от меня! То гураму распустят по кочевью - не согнать, то все стрелы мне попортят. Глаз, да глаз за ними, а ведь у меня он один! Яка поначалу всю обувку мне истрепал, еле отучил паршивца грызть что попало! – лицо старика расплылось в улыбке.
Тога на мгновение показалось, что ртуп, даже, помолодел на лицо, а цвет кожи отшельника из тёмно-фиолетового стал серо-зелёным.
- Жалеешь, что связался с нами?
- Ух! Жалеешь! Чего теперь-то?! На всё воля Цоронга! Порой приходится думать об этом, но я-то понимаю, что встреча с Миртом это не случайность. Да и камни говорят о том же. Нет, Тур, Уно с Якой у меня мог забрать, к примеру, тот же агато, как сегодня. Нет. Скорее наоборот: юный кисару, заставил меня вспомнить, что каждый воин, должен не только защищать свою землю, но и помогать другим. Шутка ли: остаться харуту и столько наворотить! Пока я чувствую, что кому-то нужен, мне ещё хочется топтать бескрайние тропы Периферии. Тут от меня мало, что зависит. Вот же, немытая скорлупа Цоронга, старый фокуру! Сын агато! Совсем забыл рассказать-то!
Зоркий Шуму по молодецки встрепенулся. Закинул отрезанный кусок кута в рот и продолжил, интенсивно работая челюстями:
- Когда я искал гураму, то заметил на той стороне, у подножья холма, бегущую девушку. Но ты же знаешь, я не так молод - пока добрался до места, тьма накрыла долину.
Тур подскочил от услышанного. Ах, ты ж, охвостье кута! Тога посмотрел на отшельника так, словно увидел перед собой разом всех умерших предков.
- Это была Сиена? Ты встретил Сиену, Шуму?
- Да откуда мне знать-то, твоя ли это жрица, али нет? Расстояние между нами было в пару сикелей, если не больше. А глаз у меня один, да и тот в последнее время стал здорово знаешь ли подводить. Всё норовит показать не то. И так из-за неё все сандалии истоптал, немытая скорлупа Цоронга! Ведь нет, чтоб подумать, что всё равно не успею, разорви меня агато. Так нет же, пошлёпал вниз старый дурень!
- Значит, с рассветом отправимся на ту сторону!
- Я не…
- Шуму, с рассветом покажешь, где ты видел Сиену! Ничего больше не желаю слышать. Хватит!
- Ты не горячись, немытая скорлупа Цоронга! Думаешь, она там нас поджидает. Охолони, тога! Шуму считает: для начала стоит разыскать мургов, вернуть назад, а уж там двинем. Не могу, я скакать по лесам со стадом гураму. Мало ли куда она подалась, раздери тебя агато!
- Нет, Шуму! Пока я буду гоняться за Орлоком, Сиена успеет скрыться. Лучше отправлюсь один, а тебя оставлю дожидаться наёмников. Паси своих гураму. Не стану, больше рисковать расположением ко мне Великой Ра-Аам.
- Тьфу ты! Вот же, упёртый сын кута! Верно, говорят: ещё скорлупа кисару, как следует, не окрепла, а упрямство из него уже прёт во все стороны! Много ты сделаешь в одиночку-то, а? Да и где нам потом тебя искать, скажи на милость? Не подумал? Вот, то-то!
- Если богине будет угодно, я сам на вас выйду. Не уговаривай меня, Шуму, решено - с рассветом уйду, и ты меня не остановишь.
- Вот ещё! Даже не думал, разорви тебя агато! Кровью-то весь изойдёшь, или считаешь, всё успеет зажить до рассвета?
- Ничего, и не в такие переделки попадал. Как-нибудь затянется, храни наши аруту Великая Ра-Аам!
Тур протянул широкую ладонь старику, желая получить немного мяса. Зоркий Шуму махнул рукой в его сторону. Кряхтя, поднялся и еле слышно бросил:
- Пойду посоветуюсь с богами! И не ухмыляйся, мы ещё с тобой не договорили, тога.
Воин улыбнулся сам себе, придвинулся к раскалённой плите. Осторожно стащил саяком шипящий кусочек, отсёк ломтик и с наслаждением проглотил. Сочная мякоть приятна на вкус. Пока старый ртуп перекладывал камешки, пытаясь выведать волю богов, Тур старательно выправлял саяк, а после занялся осмотром данака, который планировал прихватить с собой. Когда Зоркий Шуму вернулся, тога уже крепко спал. Он лежал плотно окутанный чарами сновидений, положив меч на расстоянии вытянутой руки. Ртуп уселся напротив, легонько ткнул наконечником стрелы, в ногу лежащего воина.
- Не стоит тебе ехать-то. Слышишь меня?
- У тебя свои боги, у меня свои. Принесу жертву Великой Ра-Аам и поеду. Отстань, Шуму, не хочу ничего слышать, – пробубнил Тур и вновь прикрыл глаза.
- Они меня ещё ни разу не подводили. Не найдёшь ты там ничего, а вот аруту можешь потерять!
- Сейчас Сиена мне нужна, как никогда. Разве не понятно?! Ты же видишь, эти жрецы нас даже слушать не хотят. Она теперь верховная жрица, кто бы там, что не говорил. Без неё у нас ничего не получиться. Так, что лучше сгореть на ладонях Сам-Ру, чем упустить такую возможность. Всё, Шуму, не мешай.
- Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Ну ладно, давай спать, что-то устал я за сегодня. Набегался.
Старый воин удобно устроился на небольших мешках и, не говоря больше ни слова, захрапел, словно самец гураму. Тур довольный собой, немного поразмышлял про себя, но вскоре, и он отдался власти сна под размеренное потрескивание костра. Где-то вдалеке закричал голодный охнос у которого прямо из-под носа топориски выкрали крупного кута. Неслыханная наглость с их стороны. Немного покружив над долиной, летающий убийца отправился к Царогским скалам.
ГЛАВА XV
Свист от летящих болтов не позволял отрывать голову от мостовой. Крики со стонами раненых, плотной пробкой, заполняли слуховые отверстия. Мирт прополз пару шагов, толкая впереди себя раненного Сароса-ох. Спасший кисару, ртуп получил от Сабатаранги пару снарядов в спину, когда пытался вытащить юношу с линии обстрела. Кисару оглянулся по сторонам: Сам-Ру будет доволен количеством аруту пополнившим его обитель. Хамру агатра зашли в тыл сопротивлению и нанесли сокрушающий удар. Вовремя подоспевшее подкрепление ослабило границы со стороны Твердыни Умра и позволило рахгутам Сабатаранги вывести своих фарангов и прорвать линию обороны сопротивления Ра-Сом-ала. А захваченные врасплох рухра с уранга оказались в западне и вынуждены были разбежаться кто куда. Пытаясь скрыться, Мирт с Сароса-ох попробовали пробиться к каменоломням, но пути отступления оказались перекрыты. Сабатаранга, под угрозой смерти, запретил сахигарлам покидать позиции, пока лично не убедиться в том, что последний предатель из Ра-Сом-ала мёртв.
- Брось меня, Мирт, так ты далеко не уйдёшь, а только закончится обстрел, пойдут фаранги зачищать дорогу. Меня всё равно Цоронг призовёт! Посмотри: разве есть шансы?! Оставь, говорю! – ртуп сделал попытку отползти от кисару в сторону.
- Нет, Сароса-ох, ты нам нужен. Пока твоя аруту ещё здесь, я тебя не брошу. Лучше перестань канючить и помоги мне здоровой ногой. Сейчас проползём вдоль изгороди, а затем …
- Посмотри туда! – ртуп показал глазами на задымлённую дорогу по которой стройным рядом ехали всадники. Хищные глаза топорисков высматривали жертв. Как только ящер обнаруживал раненного воина, тут же издавал характерное фырканье, сообщая всаднику о своей находке. Сиронг пускал в ход григер не оставляя жертве даже малейшего шанса. Началась тотальная зачистка. Последние жалкие очаги сопротивления подавлены. Мирт сглотнул ком боли, чувствуя как холод подбирается к аруту. Посмотрел на окровавленное лицо товарища и улыбнулся.
- Но мы-то пока живы. Сейчас я проберусь через эти кусты, а затем затяну тебя. Мы ещё повоюем, ртуп. Ты только постарайся не привлекать внимания. Соберись, Сароса! Потерпи, подумай о Цоронге – твой бог наверняка будет недоволен. Ну же, Сароса, ты мне нужен! С кем я буду отправлять Сабатарангу по тропе Сам-Ру?
Не дожидаясь ответа, Мирт протиснулся сквозь упругие ветки кустарника, которые словно назло, оказались, расположены очень часто. Почувствовав запах сырости кисару быстро преодолел засаженный участок и вскоре оказался во дворе тока. Круглые оконца мёртвыми глазницами смотрели на перепачканного кровью юношу. Оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что они будут в полной безопасности, Мирт вернулся за ртупом. Когда кисару раздвинул ветки растения, чтобы помочь товарищу проползти, он увидел прямо перед собой лишь толстый хвост топориска.
Аруту кисару мгновенно съёжилась до размеров горошины, а сердце замерло. Ящер перетаптывался на своих мощных лапах, слегка подгибая колени от тяжести восседавшего на нём всадника. За хищником лежал Сароса-ох из груди которого торчало длинное копьё сиронга. Сахигарл негромко посмеивался, наблюдая за мучениями своей жертвы. Юноша, до боли в дёснах, стиснул зубы, загоняя охвативший его гнев подальше внутрь. Ртуп приоткрыл глаза и в последний раз посмотрел на Мирта. Аруту кисару затрепетало, от охватившего её негодования. Как же так-то! Сароса-ох! Глаза товарища говорили о жуткой боли, которую приходилось испытывать. Воин уже готов был сорваться, и накинутся, со спины, на ничего не подозревавшего сиронга, но холодный взгляд ртупа остановил его. Сароса-ох уже ничего не смог сказать, но чтобы показать Мирту, что жертва будет напрасной воин, превозмогая боль, схватился за древко копья обеими руками и потянулся навстречу к сиронгу. Наконечник копья прошёл насквозь. Ртуп громко выдохнул, отпуская аруту к Цоронгу. Ах, ты ж, охвостье кута!
Кисару закрыл глаза, уткнувшись лицом в сырую землю. Юноша попросил Великую Ра-Аам облегчить путь ртупа до обители Сам-Ру. Оставлять укрытие ради погибшего воина для Мирта оказалось бессмысленным. Он заскрипел острыми зубами, ощущая на них мелкий песок боли и страдания. Когда юноша вновь набрался смелости, чтобы посмотреть на товарища, ему не удалось разглядеть тело ртупа из-за дыма. Он расползался по всему Рах-Кулана следом за всадниками Сабатаранги, которые несли смерть всем несогласным. Почувствовав неприятный запах, кисару быстро развернулся и пополз назад. Выбравшись из тесного плена кустов, Мирт дополз до двери тока и осторожно надавил на неё. Красивая овальная створка не как ни поддавалась. На манипуляции воина из-за двери послышался грозный шепот:
- Клянусь властью тарогов, если не уберешься от моей двери, я выйду и размозжу тебе голову каматра, поганый уранга!
- Я из Ра-Сома-ала! – прошептал в ответ Мирт.
- Да хоть из самой Твердыни Умра, проваливай говорю! Мне неприятности не нужны. Не хватало, чтобы сюда заявились всадники агатра! А ну, убирайся, кому говорю?!
- Обещаю: как только они уйдут, а покину ток, клянусь чистым ликом Великой Ра-Аам. Просто пусти меня переждать. Ну не валяться же мне у тебя под дверью?!
- Ты что глухой, проваливай, пока я тебя сам не сдал рахгутам Сабатаранги?! А, ну!
Мирт решил не искушать богиню и последовал совету хозяина тока. Повернувшись к жилищу сахигарла спиной, кисару пополз к изгороди в противоположную сторону от той где остался лежать Сароса-ох. Там всё ещё рыскали сиронги желающие разобраться с каждым, кто выступил против власти Сабатаранги. Всадники разожгли факелы с добавлением масла из сока палисомы, который стелился по земле, выгоняя аруту из раненых тел противника. Мирт едва успел добраться до зелёных ветвей кустарника, как цепкие щупальца ядовитого дыма сдавили горло. Сделав несколько глубоких вдохов, юноша попытался проползти сквозь изгородь, но успел лишь протолкнуть голову, после чего потерял сознание.
Рах-Кулана полыхала в огне восстания. Сотни сахигарлов поднятые на борьбу с тираном бились за право дарованное им исурамбу-таронгами. Ополчение Ра-Сам-ала, потерпело ряд сокрушительных поражений по всем секторам. Жалкие остатки сопротивления стягивались к стенам Твердыни Умра в надежде на мудрость и авторитет исурамбу-таронгов. Сабатаранга отдал приказ не брать пленных, после чего борьба с его властью набрала новую силу. Каждый сахигарл, осознавший, куда ведёт их агатра, считал своим долгом выступить против всадников. Но хамру старого сиронга были организованы намного лучше: закалённые на Периферии, воодушевленные речами агатра, воины без тени сомнения рубили головы гражданам Ситуст-Ры.
Сам Тамонтса-Ра, глава совета исурамбу-таронгов, призвал каждого сиронга, в ком ещё теплилась надежда на победу, выступить против узурпатора. Однако страх перед смертью от стрелы григера, заставлял большинство переходить на сторону Сабатаранги. Агатра не слушал никаких оправданий. Он лично вешал заслуженных сахигарлов на факельных столбах, получая от этого процесса особое удовольствие.
Мирт почувствовал неприятное першение где-то в глубине горла. Попробовал встать, однако к своему удивлению понял, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Лежа на полу тёмной комнаты, кисару попытался оглядеться. Слабый свет, льющийся сквозь щели овальной двери, обнаружил перед ним совершено пустое помещение, в котором кроме низкой скамьи ничего не было. Мирт не помнил, как оказался внутри тока. Изгибаясь, словно огромная гусеница, кисару подобраться к запертой двери вплотную. Прильнув глазом к тонкой полоске света, Мирт оказался в большом зале. В поле его зрения попал круглый стол на изогнутых ножках, скамья, по обе стороны которой стояли высокие вазы и доспехи сахигарла висевшие на специальной подставке. Вазы накрывались массивными черепными коробками топорисков, расписанных причудливыми кроваво-алыми узорами.
За столом на небольшой табуретке сидел сиронг и тщательно что-то царапал длинной палочкой по гладкой поверхности дощечки для письма. Он оказался настолько увлечённым, что не заметил сразу, как к нему со спины подошла девушка. Уранга из племени кисару занесла раг над головой жертвы. Мирт видел, как она подняла глаза кверху, обращаясь к богине, а затем несколькими точными ударами отсекла голову сахигарлу. Кровь горячей струёй хлынула на ровную поверхность стола залив всё что успел написать сиронг. Донесение первому рамбута так и осталось не дописанным. От неожиданности у юноши перехватило дыхание. Девушка подбежала к двери, за которой заперли Мирта, откинула задвижку и тихо прошептала:
- Мирт! Эй?
Она сорвала со стены одну из факельных чаш, сделала пару шагов в комнату, держа дрожащий огонь перед собой. Тьма трусливо расступилась, высвободив юношу из своих холодных объятий.
- Ты чего, молчишь-то, кисару? – Девушка присела, желая осветить лицо юноши, чтобы убедится, что он всё ещё жив, быстро нашла узел и принялась перерезать тугие верёвки. - Видимо здорово ты надышался этой дряни. Ну, поднимайся, тебе здесь находиться не безопасно. Мирт! Вот же, никчемное охвостье кутов!
- Разорви меня агато! – прошептал юноша, когда свет выхватил из темноты зелёное лицо его спасительницы. – Сита! Хвала Великой Ра-Аам, наконец-то, я нашел тебя! После всех рассветов, проведенных за стенами Ситуст-Ры, богиня обратила на меня свой лик.
- Не слишком-то ты торопился ко мне, как я погляжу! – кисару освободила затёкшие конечности юноши, после чего помогла ему перейти в освещённую комнату.
Усадив воина на скамью, она принесла воды. Мирт с жадность отпил из круглой чаши, потянулся, разминая отяжелевшие ноги и спросил:
- Кто этот сахигарл?
- Карлон-Хой. Поганый сын кута! Ну и натерпелась я от него! Это он командовал тем самым хамру, что похитили меня. Помнишь?
- Как же, забудешь такое! Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если я не вспоминал про тебя каждый рассвет. Именно после твоего похищения моя жизнь превратилась в забег на выживание. Ну, на всё, как говорится, воля Великой Ра-Аам.
- А как там отец? Карлон-Хой рассказывал - сиронги сильно потрепали племена Периферии.
Мирт угрюмо посмотрел в большие оранжевые глаза девушки, вспоминая последние слова Рату.
- Он просил разыскать тебя …
Кисару сглотнул ком боли, в аруту сразу стало не по себе. Еле слышно он прошептал:
– Верховный жрец погиб, вскоре после того как сиронги вторглись в земли кочевников.
Кисару не смог найти в себе силы, чтобы сказать самое главное. Он прекрасно помнил, что - каким бы мерзким не был Рату, жрец являлся, девушке отцом, и она, по-своему, любила его. Сита потупила взгляд, посмотрела на изрезанное свежими шрамами лицо воина, тяжело вздохнула, после чего тихо спросила:
- Мирт, ведь, ты не хуже меня знаешь: он погиб не от вражеской руки … Сам-Ру полностью поглотил его аруту, ещё при жизни. Честно сказать, я и не надеялась его увидеть …думала так и сгнию здесь, не повидавшись, а оно вон, как вышло …
- Да, перестань! Верховного жреца больше нет среди кочевников! Стоит ли сейчас тревожить Великую Ра-Аам?! Что собирался сделать со мной этот Карлон-Хой?
Юноша так и не смог сказать девушке, что лично принимал участие в казни верховного жреца. Трусость на какое-то мгновение завладела аруту кочевника, затем отступила, но на этот раз справиться с ней он не смог, уступив Сам-Ру.
- Как только, сахигарл втащил тебя в ток, я сразу поняла – темный бог Периферии пришёл за тобой. Ты не представляешь, что мне пришлось перенести, живя под покровительством этого никчёмного фокуру, раздери его агато! Они проверили меня на уровень, после чего решили оставить ухаживать за этим сахигарлом. В последнем дозоре сиронга, по воле Великой Ра-Аам, серьёзно ранил агато. Сахигарла отправили на территорию Ситуст-Ры, ну и меня вместе с ним. Карлон-Хой, собирался попросить у Сабатаранги хорошее местечко для себя, при новой власти, в обмен на пойманных уранга. Тех, из пленников, что агатра соглашался забрать, Карлон-Хой отводил к нему, а тех, что сиронги наотрез отказывались принимать - вешал у себя во дворе тока. Он был что-то вроде местного мурга. Ловил неугодных новой власти и отвозил к главному току, где принимал активное участие в казни бедолаг. Да сожрёт его аруту Сам-Ру и не подавиться!
Сита резким движением провела по горлу, демонстративно высунув язык. Она размазала кровь по тонкой табличке где были нацарапаны символы.
- Вот с помощью этого сиронги общаются между собой. После каждой такой синей таблички ему привозят красную, и тогда судьба пленника предрешена. Еще может быть зеленая или голубая. Думаю они не лучше - он увозил кисару в сектор У, и больше я о них ничего не слышала. Раньше сахигарл писал на табличках различные жалобы с доносами на своих соседей и отправлял в совет Рах-Кулана. Старый фокуру, не раз выедал мне мозг, своим брюзжанием, ссылаясь на несправедливость по отношению к нему со стороны Твердыни Умра. Всё хотел вернуться на службу! Говорил, что не позволит таронгам так просто списать его в отходы и засадить за стены сектора для немощных и престарелых.
- Сколько я пролежал тут? – внезапно прервал Ситу Мирт.
- Пару рассветов.
- Сита, ты что-нибудь слышала о движении сопротивления Ра-Сом-ала?
- Меня отпускали только до рампа, насколько я знаю: Сабатаранга оттеснил уранга, с восставшими против него сиронгами, к стенам Твердыни Умра. Это мне точно известно. Ситуст-Ра теперь живёт по законам агатра, Карлон-Хой, как-то, хвастался мне, что сахигарлы кинули все силы на подавление сопротивления, не тронули только отряды рамбута, что охраняют от кочевых племён стены государства. Совет сахигарлов принял решение брать Твердыню штурмом. Семьи, где есть члены Ра-Сом-ала, безжалостно вырезаются. Сабатаранга, гореть ему на ладонях Сам-Ру, не щадит даже сиронгов Коло-Аратста и Ора-Хота, я уж не говорю о сдавшихся в плен уранга, храни их аруту Великая Ра-Аам.
- А что же исурамбу-таронги? Неужели они так и не вмешаются? Как я понимаю, они здесь что-то вроде жрецов Ра-Аам?
- Они же не воины, Мирт и далеко не жрецы. Сложно так сразу объяснить. Это у нас каждый кисару с детства бегает по лесам с парунду. – девушка улыбнулась, вспомнив, как они с Миртом играли на берегу одного их многочисленных озер долины, - Сиронг попавший, после прохождения уровня, на территорию Твердыни Умра становится кирувитом, после чего занимается только развитием своей аруту. Сам подумай: зачем, после этого кирувиту осваивать обращением с рагом или каматра, их ведь и так охраняют сахигарлы.
- А как же те синроги, что приходят в Твердыню из рядов сахигарлов позже?
- Насколько мне известно - они не имеют там особой власти. Что рухра, что какой-нибудь сахигарл, прошедший необходимый уровень, с высоким коэффициентом доверия, нужен исурамбу-таронгам больше для связи с Рах-Кулана или, тем же, Та-Паска. Карлон-Хой постоянно повторял, что если Сабатаранга доберётся до Твердыни Умра ему будет принадлежать не только Ситуст-Ра но и все земли подвластные Великой Ра-Аам. Он вырежет неугодных и оставит плодиться только полезных ему. Во главе станут сахигарлы. Лояльные режиму, уранга и рухра останутся в качестве обслуги, а от кирувитов он избавится в первую очередь.
- Ну не знаю, под защитой богини не только кисару и ртупы. Я успел побывать в плену у свирепых корнеедов, а о том, кто ещё обитает за высоченными горами, охраняемыми охносом только Великой Ра-Аам известно. В одной из пещер, мы натолкнулись на останки воина, размерам которого позавидует даже самый крупный ртуп или сиронг. А ведь ещё есть дикие шайки мургов! Кланы Беглой Сойки, кровососы Цабиру, хизы. Так, что, как по мне, о власти над землями Периферии, Сабатаранге пока говорить рановато.
- Кого бы ты там не видел, это далеко. А вот мы сейчас полностью под властью агатра. И боюсь, даже жертвоприношения, которые я провожу в честь Великой Ра-Аам не помогут. Кстати, а ты-то известен на всю Рах-Кулана! Каждый сахигарл знает имя Мирта позволившего себе выступить против самого Сабатаранги! Это ж надо! Подумать только! Вот отец удивился бы! Я услышала о тебе, ещё до того как сахигарл притащил вас. Знал бы ты как, этот фокуру обрадовался, когда случайно узнал, кто попал к нему!
- А как он узнал?
Сита улыбнулась.
- Тут моя вина. Не смогла удержаться от радости и произнесла твоё имя. Я думала, расстанусь с аруту, когда увидела знакомое лицо среди окровавленных тел уранга. Сразу решила, что как только представится возможность, расправлюсь со стариком, чтобы помешать ему, отвести тебя к агатра.
Мирт поднялся, тело по-прежнему ныло, но боль притупилась и отступила. Снял со стены висевший над скамьёй раг, посмотрел с вызовом в красивые глаза дочери Рату и торжественно объявил:
- Пока в моей груди бьётся сердце, в которое Великая Ра-Аам вдохнула аруту, не один сахигарл не будет чувствовать себя в безопасности, если он угрожает свободе Периферии. Даже когда Сабатаранге удастся подчинить себе исурамбу-таронгов, уранга не отступят. Сита, мы выберемся за стены Ситуст-Ры, уничтожим ненавистные рампа, и, поверь мне, потомки будут гордиться нами. Клянусь тебе или гореть нам вечно на ладонях Сам-Ру!
Девушка широко улыбнулась, от чего её лицо стало ещё милее. Мирт вновь задумался над тем насколько у Великая Ра-Аам жестокие шутки. Самый озлобленный и мерзкий кисару его племени смог создать такое милое существо.
- Ты скучала по кочевью?
Девушка потупила взгляд в ответ на вопрос соплеменника. Передёрнула плечиками, словно сам Сам-Ру коснулся её тела и резко ответила:
- Нужно здесь всё убрать. В любой момент могут нагрянуть отты засланные Сабатарангой или ещё хуже – агатра пришлёт карательный хамру всадников. Ты отправляйся обратно в комнату, а я. как всё уберу, зайду к тебе. Поторопись, договорим позже. Сейчас всё равно Великая Ра-Аам уже осветила Ситуст-Ру. Бежать нам нет смысла – первый же разъезд легко признает в нас беглых уранга.
Мирт послушно удалился, прихватив с собой раг, в то время как девушка стала активно избавляться от следов кровавого убийства. Спрятав тело в соседней комнате, под ворохом старых вещей, она затёрла алые пятна, успевшие покрыться матовым налётом. Прогулявшись, от имени Карлон-Хоя, до ближайшего ишмая-митра, который ещё выдавал лояльным сахигарлам, редкие порции, некоторых видов продуктов, Сита приготовила обед. Только после этого, убедившись, что за током Карлон-Хоя никто не наблюдает, вошла в комнату, где отлёживался юноша.
- Сегодня закрыли последний ишмая-митра. Сабатаранга распорядился выдавать еду только тем, кто предъявляет риклон зелёного цвета, а также тем, кто укажет место, где скрываются повстанцы. За твою голову он пообещал наградить особым постом, несмотря на имеющийся коэффициент доверия и пройденные ступени уровня.
- Что-нибудь слышно о Ра-Сом-ала?
- Жалкие остатки сопротивления окопались у самых стен Твердыни Умра. Тиглур приказал казнить всех уранга оставшихся на каменоломнях. Говорят, они забили раненными два тока и сожгли их заживо. Что творится-то? Мирт, я даже не думала, что сиронги способны на такую жестокость?! Что это? Влияние Периферии? Сейчас на каменоломнях Тиглура трудятся только рухра поддерживающие власть агатра. Сиронги перепуганы, даже опытные воины теряются, не понимая, как лучше поступить и чью сторону выбрать.
- Значит у нас не осталось выбора - после того как Сам-Ру прейдет на смену Великой Ра-Аам я попробую пробраться к Ра-Сом-ала. Чем дольше мы здесь прячемся, тем скорее нас найдут. И тогда уж точно все старания будут напрасны.
- Я здесь не останусь! Клянусь, лучезарным ликом богини, я слишком долго ждала этой возможности, Мирт.
Юноша, молча, кивнул, снял поясной оселок и принялся заправлять клинок рага. Сита собрала небольшую сумку, в которой разместила несколько кусков вяленого мяса кута, пресные лепёшки, а также пару крупных плодов солота. Она вытащила из тайника Карлон-Хоя мощный григер с колчаном укомплектованным стрелами.
- Перед тем как выдвигаться, схожу за топорисками сиронга, без них нам будет не так-то просто.
- Не стоит. Уранга на боевых животных сахигарлов явно наведут на подозрения любого всадника. Попробуем пробраться пешком. Так надежнее.
- Ты чего?! Без топорисков нам точно не добраться до Твердыни Умра. Как только первые лучи Великой Ра-Аам коснуться вершин башен, они непременно нас схватят. Разъезды снуют повсюду. Нет, тут даже григер не поможет. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если Сабатаранга позволит двум кисару пройти у себя перед мордой.
- Узнаю прежнюю Ситу! Храни наши аруту Великая Ра-Аам. Хорошо, перед наступлением сумерек, приведёшь топорисков, только так, чтобы не привлекать внимания. И сразу рванём.
Девушка улыбнулась, оголив мелкие острые зубки. Радость от встречи со старым знакомым переполняла её аруту. Сита подмигнула Мирту, потянулась и прилегла рядом, чтобы немного выспаться перед наступлением тёмного времени Сам-Ру.
«Как же я соскучился по родным землям. С появлением Ситы, в аруту возникло странное ощущение тоски и одиночества по бескрайним просторам долины. Ведь Зоркий Шуму наверняка выжил. А племя? Что с ними стало? Кого изберут верховным жрецом? И будет ли он, вообще, у кисару? Великая Ра-Аам, дай нам силы и удачи в борьбе с этим прислужником Сам-Ру – поганым фокуру Сабатарангой.»
Громкий стук по двери тока заставил девушку вздрогнуть. Мирт поднялся на четвереньки, схватил григер и направил на входную дверь, которая выглядывала из соседней комнаты. Рука девушки осторожно, чтобы не напугать, опустилась на плечо юноши, принуждая, успокоится его разгорячённую аруту. Она тихо поднялась и, мягко ступая, по затёртым половицам тока подошла практически вплотную к двери. Кисару почувствовал, как мышцы плеч начало сводить от перенапряжения. Ах, ты ж, охвостье кута! Остриё болта слегка подрагивало в такт биению юного сердца.
- Кто желает видеть Карлон Хоя? – девушка закрыла глаза и обратилась мысленно за помощью к Великой Ра-Аам.
В овальную дверь ещё раз с силой постучали.
- А ну отворяй, агатра Сабатаранга желает немедленно видеть Карлон Хоя у себя! Открывай, говорю! Да, поживей, а не то клянусь властью таронгов, мы вынесем эту калитку и зададим тебе хорошую трепку. Кому сказано?!
Сита повернулась к Мирту, испуганно, посмотрела в комнату, где скрывался юноша, и откинула щеколду, громко звякнув бронзовой накладкой о засов.
Овальная дверца со скрипом распахнулась. Перед Ситой стоял рослый всадник с обнажённым мечом. Раздался звук спущенной тетивы, болт покинул полированное ложе григера, устремившись прямо в центр серебряной сатунгасу поверх которой висел красивый риклон рахгута.


ГЛАВА XVI
Алая капля упала на деревянный настил тока. Мгновенно растеклась корявой кляксой, торопливо заполняя мелкие трещинки, отполированных босыми ступнями, досок. Тело крепкого воина, способного одним ударом сбить с ног топориска, с шумом рухнуло, к ногам девушки. Сита вскрикнула от неожиданности и тут же прикрыла рот рукой. Вот же, фокуру! Болт прошел сквозь прорези глазниц опущенного забрала, пробил лицевые кости и застрял где-то далеко в глубинах головного мозга. Сита съёжилась от страха, мгновенно отскочив в сторону, при виде направленного на неё григера другого всадника. Не успел Мирт перезарядить оружие, а ему уже прилетел в бок ответный болт, выпущенный воином, стоявшим позади убитого товарища. Юноша тихо застонал, ощущая, как Сам-Ру вгрызается в разгоряченную плоть. Вот же, никчемное охвостье кута! Следовало быть осмотрительней!
Девушка попыталась неуклюже доползти до двери, чтобы её прикрыть, однако тело убитого сахигарла оказалось слишком тяжелым. Как не старалась Сита, передвинуть его не получилось. Тем временем кочевнику наконец-то, удалось перезарядить григер, юноша, на языке племен кисару, приказал Сите спрятаться за дверь и ответил на выстрел противника. Сиронг уже собирался достать второй болт, но не успел: ноги сами подкосились, а в глазах неожиданно потемнело. Нестерпимая боль разрывала горло. Мирт выдохнул. Враг упал навзничь, словно скошенный саяком стебель солота. Кисару поблагодарил богиню за помощь и пожелал сахигарлу легкой тропы до обители Сам-Ру.
Поняв, что угроза миновала, девушка бросилась к юноше, чтобы осмотреть рану. Из сочившегося кровавыми струйками живота торчал снаряд григера на конце, которого имелось небольшое зелёное оперение. Как же теперь выбираться из окружения?! Сита от досады даже прикусила губу – ехать с такой раной было нельзя. И что теперь делать? Кисару растерянно смотрела по сторонам. Ах, ты ж, охвостье кута! Почему именно сейчас агатра понадобился этот старик? Боги явно выказывают недовольство их действиями. Может, не стоило торопиться? Правильно ли она делает, поддерживая юношу?
О, как же это не просто! Сделать правильный выбор. Гореть всем нечестивцам Ситуст-Ры на ладонях Сам-Ру!
- Думаю, стоит попробовать выдернуть? – скромно поинтересовалась Сита.
- Нет, не сразу, иначе я точно долго не протяну. На этот раз Сам-Ру совсем рядом и только этого ждёт. Для начала принеси мазь из сока палисомы, да прихвати больше полос выделки, наверняка у сахигарла есть в походном мешке. Аккуратно вытянешь ее за хвостовик, я потреплю, протрем рану толье. Затем быстро накладываешь снадобье сахигарла, перетянем выделкой, надеюсь, поможет. Мазь не жалей. Если, как следует не промазать, моя арату не долго сможет сопротивляться зову темного божества! Уф! Сита, поторопись. Уф! Началось!
Кисару забежала в соседнюю комнату. Бросилась искать мешок, в котором предусмотрительный сиронг хранил различные снадобья от ран. Сита принялась лихорадочно перебирать содержимое. Не то, не то! Скорее! Ах, ты ж, фокуру! Вот! Вот оно! Отыскав, наконец, нужный флакон, из обожжённой глины перетянутый выделками тонкой кожи кута, она поспешила назад к лежащему на боку Мирту. По лицу юноши стало понятно, что Сам-Ру принялся терзать когтями его аруту. Споткнувшись о ножку перевёрнутого табурета, девшука упала, больно ударившись, лицом о перегородку тока. Кровь брызнула на половицы.
- Сита! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Сита!
Мирт сделал попытку подняться, однако снаряд, неудачно повернувшись внутри кисару, вырвал из груди крик боли и заставил сесть на место. Горело так, что хотелось грызть половицы тока зубами. Кочевник замер. Время тянулось, а девушка, по-прежнему, не подавала никаких признаков жизни. Собрав последние силы и отпугнув решимостью тёмное божество, юноша, помогая себе одной рукой, пополз к лежащей без сознания Сите. Не успел Мирт преодолеть и половины пути, как кисару пришла в себя: она быстро поднялась на колени и, громко проклиная сиронгов, а также всю Ситуст-Ру, принялась руками собирать мазь с половиц.
- Ах, ты ж! Мирт, прости! Я сейчас, сейчас. Потерпи! Вот, думаю, этого достаточно.
Морщась от нестерпимой боли, кисару повернулся, лег на спину, и как только Сита показалась в дверном проёме, неся остатки мази в трясущихся руках, резким движением выдернул болт. Пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы на истошный крик не сбежались все сахигарлы сектора. Однако сделать это было не так-то просто. От дикой боли в голове помутилось, скрипя зубами, кисару сжал снаряд григера, но Сам-Ру на это раз оказался сильнее – глядя на соплеменницу широко открытыми глазами, юноша огласил округу громкими воплями. Вот же, никчемный сын кута! Все! Теперь, судя по доносившимся крикам с улиц, ждать появления прихвостней Сабатаранги осталось не долго! Скорее всего, разъезд решит проверить ток, особенно после того, как не досчитаются двух воинов, один из которых рахгута.
Старательно залепив рану густой мазью, Сита перевязала туловище воина тонкими полосками кожи. С её лица не переставая капала кровь, но кисару не придавала этому большого значения. Она немного успокоилась только после того, как Мирт схватил её за руку. Сжав дрожащую кисть, юноша прошипел:
- Обработай свою рану, иначе мне придётся ехать к Твердыне в одиночестве.
- Не стоит переживать. Не забывай, чья я дочь! Будь спокоен! Великая Ра-Аам не оставит меня.
- Сита!
После того как девушка привела себя в порядок, она осторожно сняла с первого всадника серебряную сатунгасу и уже собиралась стащить массивный шлем со второго, когда Мирт остановил:
- Шлем лишний, у меня свой.
- В таком шлеме как у тебя, да ещё в сопровождении уранга, нас остановит первый же патруль Сабатаранги. Да и эти, того гляди нагрянут. Чего ты таскаешься по Ситуст-Ре с этим горшком для солота?
- Нет, пусть останется пока при мне. Не всё так просто, как кажется. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если позволю себе выбросить его. Нет, уж! Объясню позже, если представиться случай. А пока - тащи ещё один походный мешок. Нужно поторапливаться, клянусь лучезарным ликом богини, сюда уже направляются сахигарлы.
- Ты справишься без меня?
- У нас разве ест выбор? Поспеши.
- Тогда надевай всё это, да не забудь напялить накидку - ту, что на втором сиронге. И захвати обязательно риклон – надеюсь, так к нам будет намного меньше вопросов. А я пока за топорисками.
- Ну, и вид же у меня будет, я ведь как минимум в два раза меньше этого бедолаги!
- Волей богини, среди такой неразберихи, нам удастся проскочить. Главное ремни затяни туже, чтобы по пути не развалиться на части.
Сита тихо хихикнула в ладонь.
- Поспеши. Постарайся не привлекать внимания, не хватало ещё, чтобы мы остались без топорисков!
Девушка, вновь улыбнулась, ловко перепрыгнула через распластанное на полу тело сахигарла и исчезла в дверном проёме. Медлить нельзя, слишком много времени прошло после схватки с воинами Ситуст-Ры. Превозмогая боль, кисару все же удалось облачиться в доспехи сиронга, после чего он переложил к себе в колчан все снаряды из походных сумок всадников. Выглядел юноша довольно нелепо. Вражеская сатунгасу оказалась ему настолько велика, что он с трудом мог в ней передвигаться, оставалось надеяться на мощь топориска, на котором ему предстояло проехать не один сикель. Кое-как явный недостаток облачения получилось скрыть под длиной накидкой второго сахигарла. Однако легче внутри аруту не стало: в случае нападения, движения будут ужасно скованными, а тут ещё саднящая рана.
О, Великая Ра-Аам!
После того как Сита вернулась с двумя боевыми ящерами, она помогла Мирту затащить мёртвых воинов внутрь тока и вскарабкаться на спину хищника. Собрала дорожные мешки, после чего сама ловко забралась на спину топориска. Как только сумерки стали сгущаться, кисару переодетый сахигарлом, в сопровождении девушки, покинул ток Карлон Хоя. Прячась в тени деревьев, они отправились по одной из мощеных дорог к стенам Твердыни Умра.
Шаг за шагом, ток за током, свет Великой Ра-Аам отступал под неудержимым напором темных сил Сам-Ру.
Топориски двигались по отношению друг к другу - хвост в хвост. Их хищные глаза пожирали зелёную изгородь в поисках возможной жертвы. Животных оторвали от приёма пищи, из-за чего они сильно нервничали. Часто перебирая когтистыми лапами, ящеры быстро набрали скорость и вскоре перед беглецами замаячили серые стены Твердыни Умра, из-за которых, белыми свечками, торчали шпили изящных башен. Именно оттуда, с высоты полёта охноса, за Ситуст-Рой должно быть наблюдали исурамбу-таронги.
Но Сам-Ру быстро вернул юношу и его спутницу к реальности. Несущийся верхом на топориске по темной улице сахигарл, за которым мчалась юная кисару привлёк внимание дорожного разъезда. Ах, ты ж, охвостье кута! Войны намеревались вернуться к своему хамру, но перед этим все же решили проверить Мирта. Понимая, что всадник не собирается сбавлять скорость, они оперативно перегородили мостовую наполовину сгоревшими телегами, оставленными отступающим сопротивлением. Топориск кисару едва успел притормозить, чтобы не влететь в образовавшуюся перед ним деревянную «стену». Мирт резко развернул ящера, отъехал на пару шагов. Глаза пристально вглядывались в сумерки, в надежде нащупать спасительную брешь. Ждать пощады от прихвостней Сабатаранги не имело ни какого смысла, тут главное действовать на опережение. Юноша поправил опущенное забрало шлема, затем, молча, обнажил раг при виде направленных на него григеров.
- Приказ хадрата третьего сектора проверять каждого сахигарла не зависимо от положения. Рахгута, спрячь раг, сними шлем, предъяви риклон и представься, как полагается. Я хочу знать, с какой целью ты направляешь к стенам Твердыни Умра, да ещё с уранга на хвосте?
Мирта ужасно беспокоила свежая рана, нанесенная сахигарлом, отчего он не мог сидеть ровно. Ёрзая в седле, кисару невольно заставлял нервничать под собой голодного топориска, который, то и дело, огрызался на патрульных ящеров. Кочевник понимал, что теряет контроль над хищником. Молчание сахигарла, застывший в руке раг, а также странное поведение животного настораживало сиронгов ещё больше. Пауза затянулась, вынудив сахигарлов вложить по болту в ложе григеров. Ах, ты ж, охвостье кута! Мирт нервно сглотнул, судорожно соображая, как лучше поступить, чтобы сохранить аруту и не наделать глупостей.
Старший патруля, прицелился в грудь кисару. Мирт почувствовал, как предательски завибрировал кончик хвоста, спрятанного под накидкой. Он ненавидел это состояние. Страх или безумная жажда скорой схватки? Кисару не сводил глаз с противника. Напряжение возрастало. С такого расстояния болт вполне способен пробить доспехи и оба это прекрасно понимали.
Рахгута медленно процедил сквозь зубы, повторяя приказ:
- Подними забрало, воин, и сообщи с какой целью, ты так торопишься попасть на передовую. Или может тебе не известно, что перед стенами Твердыни Умра засели предатели из Ра-Сом-ала?! Живее, не заставляй меня идти на крайние меры!
- Ну! – нервно рявкнул сиронг, на груди которого красовался ярко-красный риклон.
- У меня срочное сообщение к агатра Сабатаранга. – резко ответил Мирт, стараясь скрыть нотки волнения в голосе. – О цели поездки, докладывать буду только лично Сабатаранге! Скажу лишь, что промедление может привести к серьёзным последствиям и вина за это полностью ляжет на вас.
Топориск под кисару злобно оскалился и зашипел на стоящих впереди ящеров. Хищник нервно бил гибким хвостом по собственным бокам. Мутная слюна тягучей нитью стекала на холодную мостовую, которую ещё не успел согреть свет Великой Ра-Аам. Сам-Ру явно сопротивлялся, сгорая от желания напиться, свежей крови.
- Мы, что с тобой в кависту играем?! Где рахлу от агатра? Показывай! Нет, тогда о чем речь? Сними шлем, рахгута, когда с тобой разговаривает старший! И представься, как полагается! У меня приказ, подавлять любое сопротивление, так что делай, как велено, а не то придётся сильно пожалеть! Хадрат Ишукар-Малом, получил распоряжение от Сабатаранги проверять всех сахигарлов независимо от принадлежность к службам и коэффициента полезности, так что живее! – проревел раздражённый упорством несговорчивого воина сиронг.
Сита опустила голову и, зажмурив глаза, обратилась к богине за помощью. Девушка ещё ни разу не была так близко к краю тропы. Кончиком хвоста она ощутила холодное прикосновение Сам-Ру. Вот же, охвостье кута! Почему именно сейчас, когда до Ра-Сом-ала рукой подать?! От внимательных глаз рахгута не ускользнуло, как нервничает молодая уранга.
Понимая, что просто так им уже не выбраться, а лишнее промедление ещё больше усугубит и без того отчаянное положение, девушка, решилась на рискованный шаг. Как только рука юноши потянулась к забралу, Сита рванула с места, направляя топориска прямо на старшего патруля. Голодный ящер раздражённый вызывающим поведением собратьев с радостью набросился на противника в предвкушении свежей крови. Ошарашенные внезапным поступком юной уранга сиронги расступились, позволяя её топориску впиться когтями в шею ящера, на котором восседал рахгута. Потеряв координацию, сиронг выстрелил вверх, выпал из седла и оказался на булыжной мостовой. Ящер Ситы рвал когтями плоть топориска рахгута, не обращая внимания на вялые попытки жертвы к сопротивлению. Хрупкой девушке с трудом удавалось держаться в седле. Кисару сосредоточилась на том, чтобы не оказаться на мостовой вслед за сиронгом, иначе её тропа будет намного короче, чем хотелось бы. Сжимая пальцами сбрую, она, собрав последние силы, громко прокричала:
- Чего ты ждёшь-то? Мирт!
Юноша сорвался с места, словно его сзади ужалила оса, размерами ни как не меньше агато. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Не обращая внимания на прицелившихся в него всадников, Мирт разогнал топориска так, что, разъярённый к тому времени, ящер без особого труда пробил брешь в перегородке из телег и оказался по ту сторону препятствия. Перед кисару лежала прямая дорога к Твердыни Умра. Хвала Великой Ра-Аам! Однако радоваться пришлось не долго: свист вражеских болтов над головой заставил аруту юноши покрыться ледяной коркой. Послышались недовольные возгласы, так как ни один снаряд григера не достиг цели. Мирт оглянулся назад. Ах, ты ж, охвостье кута! Ком боли подкатил к горлу.
Сита, кружа на топориске и размахивая тяжёлым рагом, из последних сил, пыталась задержать сиронгов ценой собственной жизни. Долго она вряд ли сможет продержаться – это очевидно. Гримаса страдания исказила лицо дочери Периферии. Сам-Ру схватил когтистыми лапами совесть Мирта и начал с особым наслаждением её выкручивать, да так, что юноша взвыл, словно на себе прочувствовал всё то, что приходилось терпеть соплеменнице. Кисти девушки, не приспособленные к столь массивной рукояти, с трудом удерживали меч. Но, не смотря на это, она отчаянно бросалась на врага, мешая сиронгам организовать преследование. Кисару поблагодарил богиню за помощь, поправил шлем и направил ящера по булыжной мостовой к серым стенам Твердыни Умра.
«Подлец! Болотная гниль Периферии! Что я делаю? Гореть мне ладонях Сам-Ру, за такое! Вот же никчемный фокуру, не достойный даже тропы топориска! Ведь Сита отдаст ему аруту! За что? Во славу поганых сиронгов, осквернивших земли наших предков?! Выходит Сита погибнет, чтобы жили её враги? Виновники того, что она оказалась в плену, на добрую сотню сикелей от родных простор Периферии? О, Великая Ра-Аам, это по твоему справедливо? С тога все понятно: тропа воина их удел, но Сита …У девочки иной путь, она обещана богине и не должна нарушать клятвы, а я невольно потворствую этому! Ситуст-Ра пытается вылечить собственные раны бальзамом из кочевой крови. Это нормально? И где только была моя голова? Правильно говорил Уно про кисару – сначала взбаламутят воду, а потом пытаются поймать в ней булу! Нет! Как бы, не так, уж точно не в этот раз, раздери меня агато! Сам-Ру и так сполна получил то, что хотел!»
Кочевник резко развернул ящера. Прокричал боевой клич племени кисару, после чего стремительно направился к сахигарлам, которые окружили девушку со всех сторон. Сита оказалась прижатой наступавшими всадниками к ветхой телеге. Тяжело дыша, она из последних сил отбивалась от града смертоносных ударов со стороны соперников. Выпад ещё выпад, удар, затем другой! Уклон, выпад, удар! В голове звенело, а перед глазами плыли тёмные круги. Каждая последующая атака могла стать последней. Сам-Ру лизнул холодным языком загривок юной воительницы, после чего, горячей отрыжкой, выдохнул пламя смерти прямо жертве в лицо. Всё кончено!
Сиронги решили развлечься и не стали использовать для расправы над кисару григеры. Как ни крути, а девчонка заслуживала уважения, даже по меркам Ситуст-Ры для уранга, а значит, отправлять её аруту к праотцам таким лёгким способом не стоило. Ящер Ситы, лежал неподалёку с прострелянной головой. Из свежей раны, тихо булькая и пузырясь, на мостовую стекала кровь. Топориск уставился потухшими глазами в каменную поверхность купола. Старший патруля с интересом наблюдал за поединком, совершенно забыв об ускользнувшем от них кочевнике. Ему ни разу не приходилось видеть, как девушка уранга вступает в схватку с воинами Ситуст-Ры. К тому же, сиронг прекрасно знал, что через пару сикелей беглеца непременно задержит очередной патруль, поэтому сахигарл предпочёл насладиться зрелищной расправой над отчаянной дикаркой.
Темп схватки стремительно увеличивался, природная сила кисару помогала девушке, но и её резервы оказались не бесконечными. После очередного выпада несколько мощных ударов все же заставили Ситу упасть на колени. На этом все! Слабо сопротивляясь напору вражеских рагов, девушка обратилась к богине. Плечи ломило, а лёгкие разрывало от недостатка воздуха. Меч, по ощущениям, стал весить никак не меньше взрослого топориска! Сахигарлы разочарованно переглянулись – представление закончилось, дальше тянуть не имело никакого смысла. Когда мускулистая рука одного из сиронгов собралась раскроить, не защищённый шлемом, череп поверженной Ситы, позади дозорных раздался громкий клич кочевого племени кисару.
Ящер Мирта проскочил между раздвинутых телег и накинулся сзади на одного из стоявших перед девушкой сахигарлов. Пока топориск когтистыми лапами терзал перепуганного всадника, Мирт спешился и вступил в схватку с его товарищами. На этот раз не на жизнь, а на смерть. Грозно рыча, кисару жесткими ударами бомбардировал отступавшего всадника. Он решил не жалеть сил, тем более, что выбраться из этой схватки им вряд ли удастся, уж слишком неравны силы. Стараясь отключиться от боли, юноша пытался сконцентрироваться на ближайшем к нему сопернике. Грозный клич кисару оглашал округу. Удар, уклон, выпад! Удар, удар, прыжок! Уклон, выпад!
Словно грозный прислужник Сам-Ру, поднявшийся к ним из разгоряченных недр земли, кочевник разил противников направо и налево. Доспехи ужасно стесняли движения, шлем сползал на грудь, раны зудели и ныли, однако Мирт не принимал это во внимание. Стоило показать Сам-Ру, где его место. Просто так он им не уступит, будь их хоть втрое больше! Вскоре сахигарлы заметили, что каждый последующий удар даётся юноше все тяжелее и тяжелее: свежая рана существенно снижала эффективность атак. Сиронги забавлялись, переключив внимание с девушки на кочевника, убить его они успеют в любой момент. Один из всадников сделал несколько обманных выпадов и, поймав удачный момент, точным ударом сбил шлем с головы наглеца.
Сиронги окружившие Мирта, не были удивлены, когда обнаружили, что под доспехами скрывался уранга из племен кисару. По ходу схватки это сразу стало понятно. Слишком не умело для сахигарла он держал раг и довольно неуклюже двигался в доспехах очевидно подобранных не по размеру. Однако данный факт нисколько не умалял того, что воин оставался довольно серьезным противником. Оказавшись на грани гибели, аруту может заставить аккумулировать силы организма для выживания и если есть хоть малейший шанс выстоять против угрозы, любой житель Периферии этим шансом непременно воспользуется.
Не переставая просить богиню о помощи, юный воин изловчился: присел, сделал глубокий выпад в сторону и отрубил правую руку младшему сиронгу. Упав на мостовую, сахигарл взвыл от боли, проклиная уранга а вместе с ним и всю дикую Периферию. Однако поблагодарить Великую Ра-Аам Мирту не удалось, так как, едва алая кровь дозорного оросила, горячей струёй, серую поверхность мостовой, как крепкие руки рахгута замком обхватили шею юноши. Пора заканчивать! Слишком высокую цену приходиться платить за желание развлечься с дикарем. Сиронг напряг каменные мышцы, заставив аруту кисару трястись от предчувствия скорой встречи с Сам-Ру. Сахигарл рычал, словно агато, впиваясь когтями в кожу жертвы. Решимости дозорного мог позавидовать самый упёртый гураму. Оставив попытки, освободится от захвата, Мирт попробовал дотянуться до выпавшего рага, однако стремление сахигарла расправится с ненавистным уранга сделало это практически невыполнимым.
- Достаточно! Развлеклись, и хватит с него. Пора заканчивать. Отправляйтесь на пост, нас там наверняка заждались, а с этим я уж как-нибудь без вас разберусь, - недовольно прорычал рахгута.
- А что с девчонкой?
- Привезу, никуда не денется. Пошевеливайтесь!
Рахгута тряс Мирта, словно топориск несмышлёного кута, наблюдая через прорези забрала, как дозорные спешно удаляются по дороге, ведущей к сторожевому току. Сиронг уже начал поздравлять себя с очередной победой над противником, как вдруг из его бычьей шеи над самой головой Мирта выскочил клинок рага. Юноша вздрогнул. Вот же, никчемное охвостье кута! Алая нить прочертила тёмным бисером гранатовую линию на макушке кисару. Словно серебристый язык кари, клинок рага исчез в тёмно-зелёной шее противника. А затем вновь появился, выплёвывая очередную порцию крови на перепуганное лицо юноши. Сахигарл обмяк, ослабил хватку и рухнул рядом со стоявшим на коленях Миртом. Глаза кисару упёрлись в счастливое лицо девушки, на котором уже успели потускнеть пятна вражеской крови. Мирт с облегчением выдохнул. Хвала, Великой Ра-Аам! Отложил меч в сторону, и, бряцая доспехами, завалился рядом с мёртвым телом сахигарла. Ноги тряслись, как после долгой скачки на необъезженном гураму, а в груди всё горело адским пламенем Сам-Ру.
- Да, удивила! Я уж думал, ты проторила мне тропу до обители, а тут такое. Пусть вечно хранит твою аруту Великая Ра-Аам!
Девушка захихикала.
- И не говори, я и сама, так думала, особенно когда поняла, что богиня меня оставила!
- Разве ты не этого хотела, Сита?
- Конечно, хотела, но где-то глубоко-глубоко в аруту, там, куда путь Сам-Ру пока закрыт, всё же надеялась на её помощь и, смотри, все получилось.
Девушка широко улыбнулась, смахивая рукой липкие нити вражеской крови с лица. Мирт понимающе покачал головой.
- Честно сказать, Сам-Ру почти взял верх надо мной, но …
Кисару, вдруг замолчал, словно вспомнил о чём-то важном. На лице застыла гримаса боли. Кочевник громко выдохнул, расстёгивая тугие ремни сатунгасу.
Нужно было срочно поправить повязку на ране, пока тёмное божество не проникло внутрь. Девушка помогла юному воину. Как только силы были восстановлены, а страсти от происшествия улеглись, они отправились пешком к стенам Твердыни Умра. Топориски без седоков, успели разбежаться, оставив двух кисару в гордом одиночестве на булыжной мостовой. Собрав все болты, которые имелись в походных мешках убитых всадников, Мирт успел заменить свой зелёный риклон на кроваво-красный снятый с мощной шеи рахгута. Надеяться на знак отличия, висящий на груди дикаря - глупо, но юноша решил, что в их положении все средства хороши. Возможно, и он пригодиться!
Луч света робко спускался по сферической крыше тока, заставляя вздрагивать причудливыми тенями её чешуйчатую поверхность. Беглецы едва успели преодолеть сикель или два, как впереди замаячили красные накидки очередного патруля. Пара коренастых всадников, лениво потягивали ругу из поясных фляг, при этом хищные глаза сахигарлов неотступно следили за дорогой. В такое время расслабляться не стоило, соглядатай Сабатаранги не дремлют, а значит любой из них может с легкостью лишиться головы. Старый сахигарл успел обзавестись целой специальной службой, сотрудники которой успешно вычисляли сторонников и лояльных режиму исурамбу-таронгов воинов среди подчиненных агатра и безжалостно расправлялись с ними. Убийство сиронга стало привычным делом для вернувшихся ветеранов Периферии, а кровь, что толье или ругу в поясной фляге – чем больше, тем лучше.
При появлении пешего рахгута на булыжной мостовой, сиронг спрятал кожаную ёмкость в мешок, крепившийся тонкими ремнями за седлом топориска. Бережно поправил зелёный риклон и пустил ящера на встречу идущему сахигарлу. Вот же, фокуру! Аруту Мирта сжалась, заставляя муравьёв страха выползать на кончик хвоста, но, несмотря на это, юноша продолжал уверенно идти вперед. Мысли хаотично запрыгивали друг на друга, толкались и сбивались в кучу, в надежде прийти к правильному ответу. Сита семенила позади кисару, держа за спиной, обнажённый раг, на блестящей поверхности которого ещё виднелись размытые следы свежей крови. Она намеревалась пустить меч в ход при первой возможности: в такой ситуации надеяться только на волю богини довольно глупо и безрассудно. И что бы, там не говорил Мирт, а договариваться с раненым сахигарлом или, к примеру, мертвым намного проще! Но тут на все воля Великой Ра-Аам!
- Куда направляемся, рахгута? – сахигарл недоверчиво покосился на риклон странного конвоира.
- Дальше только сиронги Ра-Сом-ала! Представься и сними шлем! – прорычал сахигарл, расчехляя на ходу григер. Он демонстративно вложил в него болт, занял на спине ящера удобное положение для выстрела и направил остриё наконечника в самое сердце кисару. Одно неверное движение и аруту кочевника из тела вон!
Уж этому-то их научили, не дать не взять! Мерзкие прихвостни Сам-Ру! Юноша представил, с каким наслаждение он вогнал бы снаряд григера в жалкое сердце врага, повернул вокруг оси и выдернул, вытаскивая за собой нутро поганца, отравленное ядом темного божества! Но, пока не то момент. Нет, стоит умерить пыл и подождать.
На этот раз юноша решил попытаться заболтать противника, так как сил для схватки у него практически не осталось. Ноги потрясывало под тяжестью доспехов, того и гляди окажешься на мостовой. Обратившись к Великой Ра-Аам за помощью, он громко ответил:
- С каких это пор рахгута Сабатаранги посланный с важным донесением к агатра обязан отчитываться перед патрульным? Или ты не заметил на мне риклон? Расступитесь и пропустите, у меня срочное донесение!
- Ха! Вы только послушайте этого наглеца?! Ты откуда такой выискался или может укушенный уранга? Мало ли тут шастает всякого сброда?! Донесение! Хм! Нынче на улицах Ситуст-Ры не так спокойно, как прежде. Проверяем всех и каждого, с донесением и без, все понятно? А риклон свой можешь приберечь для другого случая, если представиться. Мимо, без досмотра пройдет разве, что сам Сабатаранга, уяснил?!
Сахигралы разразились громким заливистым смехом, от которого у кисару закипела в жилах кровь. Вот же, никчемное охвостье кута!
- У меня приказ! А ну, подними живо забрала и представься, или …
- Отставить! – прорычал в ответ Мирт. Юноша решил пойти на риск и если придется пропадать, то с максимальной выгодой для общего дела, - Ты, разве, не видишь, сахигарл, я измучен долгой поездкой. Пришлось даже взять в помощь одну из уранга, на тот случай если вдруг силы оставят меня. Загнал топориска, чтобы только успеть передать агатра важное известие из рампы Од-Ра. Пришлось выдержать схватку с двумя беглыми уранга, так что не стоит …
- Ещё слово, рахгута и мой григер приведет тебя в чувство! Видно тебе все песком забило, раз ты меня не слышишь, расчехляйся по полной, говорю! Это приказ, или может, ты думаешь, тебя это не касается, раз вернулся с Периферии?
- Что здесь происходит? – пробасил грозного вида старший рахгута, покинувший смотровую площадку, после того как понял, что разговор с пришельцами слишком затянулся и с разъездом явно что-то не то.
Сиронг не опуская григера, и не сводя глаз с кисару, ответил старшему патруля:
- Вот, утверждает, что по срочному делу направлен к агатра из рампа Од-Ра, подчиняться общему приказу отказывается.
- Опусти григер, Утуюм-Гитон. Я сам разберусь.
Сахигарл недовольно зашипел, но приказ выполнил. И то верно! Не больно-то хотелось понижать коэффициент полезности из-за какого-то проходимца. Пусть старший патруля сам с этим разбирается, а при случае можно и доложить куда следует. Военное положение открывает удивительные возможности перед карьеристами, желающими сократить количество ступеней социальной лестницы. Так даже лучше - и коэффициент повыситься и должность. Сиронг отъехал в сторону, пропуская вперед рахгута.
- Так значит, пробиваешься к агатра из самой рампа Од-Ра? – сахигарл внимательно изучал незнакомца.
Слишком уж неказист этот сиронг для ветерана Периферии.
- Клянусь предками, вы ответите, рахгута, за задержку лично перед Сабатарангой! Я всего лишь посыльный, но это не отменяет того факта, что донесение срочное и очень секретное. За то, что Ситуст-Ра понесет невосполнимые потери и, возможно, лишиться всех рампа, ответите вы. Назовите мне имя и номер ступени, только после этого я сниму доспехи и представлюсь, по всей форме. Но не забывайте, старший рахгута, насколько вы уже меня здесь задержали.
Мирт рисковал, ему даже на мгновение показалось, что это последние слова, что он произнес в своей кочевой жизни. Требовать от старшего патрульного, облеченного особой властью самим Сабатарангой верх безумия, но терять им все равно нечего. Сам-Ру поджидает кисару за любым поворотом, так стоит ли печалиться и проявлять излишнюю осторожность?
Ошеломленный подобным напором, сахигарл открыл рот и несколько мгновений обдумывал, как следует поступить с наглецом. Рука непроизвольно опустилась на рукоять рага.
Рахгута помнил, что тем, кто совсем недавно вернулся с Периферии свойственно забывать принятый на территории Ситуст-Ры порядок обращения к выше стоящему по должности, поэтому не стал настаивать. К тому же этот, судя по всему, не из робкого десятка, а возможно действительно говорит правду. Но как же приказ?! Внутри аруту сахигарла страх отчаянно сопротивлялся желанию выслужиться перед начальством и продемонстрировать собственную значимость подчинённым, а заодно повысить коэффициент полезности.
- Но там, куда ты держишь путь рахгута, нет Сабатаранги. Перепутал дорогу? Ты видно не знаешь, что здесь произошло в прошлый рассвет?! У стен Твердыни Умра засели противники власти сахигарлов, которые пытаются повлиять на волю исурамбу-таронгов. Они держат их в плену. Так что поворачивай, да поживее. Мы дадим вам одного топориска, чтобы успеть до темна, добраться до лагеря, и хвати на этом!
Договорив, сиронг срыгнул со спины хищника, простодушно скалясь, протянул поводья Мирту. Юноша, готов был поклясться, что через прорези вражеского забрала видел, как старший патруля по-дружески подмигнул ему. Кисару быстро оседлал горбатую спину ящера, помог забраться Сите и, не говоря больше ни слова, тронулся в том направлении, куда им указал сахигарл. Забрало кочевник не поднимал. Плохо сидящие доспехи на фигуре воина опять бросились в глаза сиронга, однако начинать перепалку заново не было никакого желания. В конце концов, если этот малый посыльный Ра-Сом-ала далеко ему не уехать. Агатра перекрыл все основные подходы к Твердыни Умра, так, что плен для него всего лишь вопрос времени.
- Стой, рахгута!
Мирт замер. Аруту юноши сжалось до размера икринки булу. Ах, ты ж, охвостье кута! Сердце билось так, словно внутрь забрался жрец и использовал его в качестве ритуального бубна. Удар, пауза, удар, пауза …О, Великая Ра-Аам! Слабость чувствовалась во всем теле. Он буквально ощущал каждой клеточкой организма, как под ногами осыпается почва, ещё чуть-чуть и падение в пропасть Сам-Ру станет неизбежным. Кочевник нехотя развернул ящера, шепнув Сите, чтобы она приготовилась к схватке. Возможно последней на их пути.
- Не забудь упомянуть, при случае, Сабатаранге, кто помог тебе. Меня зовут Умранга-Той, старший разъезда сектора Рах-Кулана, отделение Сат-Ра-мином. Да смотри не перепутай! Может при следующей нашей встрече, на мне тоже будет висеть такой риклон.
Мирт молча кивнул в ответ, поднес руку к груди, как это делали сиронги, развернул хищника и рванул с места с такой силой, да так, что сухая листва, лежавшая редкими кучками на мостовой, взметнулась высоко вверх. Кружась, описала полукруг, а затем осела, запорошив следы беглецов.
- Да, не зря говорят, что эти приграничные от продолжительной службы в рампа совсем дичают. Вид у сахигарла явно нездоровый, клянусь властью таронгов, можно подумать, что передо мной уранга. Хотя, как, по-моему, мнению, сахигарл он или нет, не так уж и важно. Такой жест мне зачтётся при любой власти. Сейчас я сделал услугу Сабатаранге, а, возможно, таронгам, тут главное как подать. Важно, чтобы этот малый запомнил мое имя и доложил, кому следует. А все-таки интересно кого я пропустил: посыльного агатра или все же пособника Ра-Сом-ала?
- Умранга-Той, тебе не показалось, что у него вроде бы, как хвост есть, ну, как у кисару? Накидка, конечно, скрывает, но вот когда он садился на топориска, у меня появилось жуткое желание заглянуть под неё. Как тебе кажется?
Поинтересовался всадник, подъехавший к старшему разъезда со спины.
- Ха, болван! Меньше ругу надо лакать, ещё не то померещится! Ну, что уставился, поворачивай, скоро стемнеет надо успеть развести огонь?! Кто знает, кого ещё может принести, да и дозор должен уже вернуться.
Внутри аруту сахигарла, что-то шевельнулось больно уколов сердце – а что, если это недотепа расскажет, как доблестный Умранга-Той пропустил предателя? Однако отступать поздно: признать сейчас перед подчинёнными собственную некомпетентность, чревато серьезными последствиями, особенно, когда так велик соблазн быстро продвинуться по службе.
- Ничего, вот Сабатаранга доберётся до исурамбу-тарангов, а там и рампа не станут нужны. Агатра видимо решил провести тотальную зачистку Периферии, а выживших уранга обратить в слуг без права прохождения уровней. Вся земля должна принадлежать сахигарлам! Вот тогда заживём! Да, здравствует, Сабатаранга!
- И не говори, начнётся та ещё веселуха! А то, подумать только: каждый кочевник может добиться гражданства, вздор! Коэффициент полезности им подавай! Того и гляди, самого прыткого из уранга назначат таронгом! Тьфу! Мерзость! Вешал бы поганцев вдоль дорог на световых столбах, ну ничего, не так долго ждать осталось. Всех упорядочим и определим согласно рангу, за Сабатарангой дело не станет!
Старший дозора, обрадовался, что разговор плавно перетёк из одного русла в другое и поддержал сослуживца.
- Что, правда, то, правда. Да и рухра не помешает немного остепенить. Пусть выращивают свой солот, а к власти не лезут. Чумазые поборники воли таронгов! А то посмотри: каждый чернорукий недотёпа метит попасть в совет таронгов, ишь ты! Там и без них ступить некуда. А все туда же! Прав агатра: потакая рухра и старцам Твердыни, мы никогда не добьёмся прежнего величия Ситуст-Ры! Вот увидишь с Сабатарангой сахигарлы, наконец, перестанут проливать кровь, зазря охраняя покой большеголовых! Хватит, натерпелись! Вот только раздавим последнего предателя и заживём. Слава Сабатаранге!
- Слава, самому великому сахигарлу Ситуст-Ры!
Пока сиронги обменивались мыслями, кисару, меняя улицы, преодолели значительное расстояние, свернули на ближайшей развилке и вновь направили топориска к стенам Твердыни Умра. Измученный раной юноша, еле держался в седле: он то и дело наклонялся вперёд, словно собираясь прилечь, каждый раз цепляя Ситу хвостом. Хвост пришлось освободить от маскировочных ремней, слишком мешал при быстрой езде. Страх перед очередным патрульным разъездом уступил под натиском боли. Устав от изнурительной езды, девушка настояла на остановке. Несмотря на опасность быть схваченными сторонниками Сабатаранги, они притормозили у ближайшего тока. Не успела кисару снять мешки со спины ящера и разместить Мирта рядом с зелёной оградой невысокого строения, как топориск издал грозное рычание, а затем устремился вдоль булыжной мостовой, туда, где чёрной пастью зияла арка Твердыни Умра. Вот же, несносный фокуру!
- Ну и как нам дальше добираться, раздери его агато? – развела руками в стороны девушка. – Придётся, всё же, снять сатунгасу и шлем, иначе я тебя не дотащу.
- Шлем сиронга - пожалуйста, а мой не тронь! Мне в нём ещё к Сам-Ру идти.
- А ты, каким был упертым таким и остался, гореть мне ладонях Сам-Ру! Мирт, ну сколько можно?!
- Кто бы говорил, - улыбнулся кочевник, - пусть Великая Ра-Аам лишит меня языка, если не из-за твоего несносного упрямства мы оказались здесь. Помнишь?! А ведь, в чём-то старый жрец оказался прав: немного мы получили от того, что нарушили правило! Верно? Вот бы отсчитать рассветы назад, уж поверь, ничего у тебя тогда не получилось бы!
Сита недовольно хмыкнула, повернулась в сторону серой стены на подступах, к которой воины Ра-Сом-ала умело, соорудили баррикады. Однако так как рассмотреть, через дымовую завесу у неё толком ничего не получилось, девушка села рядом с воином, чтобы помочь стянуть накидку вместе с сатунгасу. Когда цепкие пальцы рук добрались до первого кожаного ремешка, за её спиной послышались ясно различимые шаги. Мирт вздрогнул всем телом, словно Сам-Ру прокусил сердце юноши. Кисару схватился за рукоять рага, при этом постарался рассмотреть не прошеного гостя из-за плеча соплеменницы.
По булыжной мостовой, раскачиваясь, словно напившийся толье, нетвёрдой походкой шёл всадник. Одной рукой, воин держался за мускулистую шею, а другой опирался на эфес обломанного рага. Шлем на голове сиронга отсутствовал, а редкие алые перья, торчали вверх подобно кожаному воротнику гураму. Какое-то время они смотрели друг, на друга оценивая ситуацию, наконец, сахигарл не выдержал, шагнул вперёд, собираясь атаковать, но не удержал равновесия и рухнул к ногам Ситы. Рука, увитая мышцами, словно вековое дерево лианами, небрежно опустилась, открывая их взорам широкую рваную рану, пролегавшую поперёк всего горла. Ужас, застывший во взгляде сиронга, сменился тусклым безразличием. Несколько раз, дернувшись, воин, застыл, извергая на холодную поверхность булыжной мостовой потоки алой крови.
Вслед за полумёртвым сахигарлом на дорогу выскочил разъярённый топориск, от которого только что ускользнула жертва. Животное истекало слюной, в предвкушении скорого ужина. Разглядывая потенциальную угрозу, ящер медленно приближался к распластанному телу сбежавшей от него добычи. От него веяло смертью и невиданной мощью Сам-Ру. Голод придавал уверенности, усиливая желание биться до последнего за то, что по праву первого принадлежало ему. Ах, ты ж, охвостье кута! Такого поворота никто из них уж точно не ожидал! С этим порождением тёмного божества договориться, не получиться. Оба кисару ощутили на загривке ледяное дыхание темного божества.
- Не шевелись! Только не шевелись! – прошептал Мирт Сите, - Это одичавший топориск, сейчас он чувствует свежую кровь, теперь остановить его будет не так-то просто. Когда я закричу, падай вниз и постарайся забраться под тело сиронга, а как только увидишь перед собой его хвост, беги что есть мочи по дороге к Твердыни Умра. Главное не останавливайся и, ни в коем случае не оборачивайся. Слышишь меня?! Сита! Не останавливайся, беги да Ра-Сом-ала!
- А как же ты? – в голосе Ситы послышалась слабая дрожь. Слишком много им пришлось пережить вместе за последнее время, с тех пор, как Рату приставил в ней в качестве провожатого Мирта.
- Богиня не оставит меня! – не сводя глаз с ящера, Мирт незаметно зарядил григер. Каждое движение могло спровоцировать топориска на атаку. Сглатывая подступавшие к горлу комки страха, юноша мысленно готовился принять смерть. Он слабо верил в то, что им удастся на этот раз, провести ящера, однако сеять в аруту Ситы семена сомнений беглый кочевник просто не имел права.
От напряжения ногу кисару свело, он слегка наклонился в сторону, и этого оказалось достаточно. Топориск клацнул мощными челюстями, грозно зарычал, а затем набросился на стоящую к нему спиной девушку.
- Сита!

ГЛАВА XVII
Жемчужная капля слюны лениво стекла по острым зубам, а затем скатилась с губы. Распласталась по твёрдой поверхности мясистого листа, змейкой метнулась к его кромке, после чего сорвалась вниз и пропала в темном пологе джунглей. Голод отозвался внутри живота глухим урчанием. Охнос внимательно наблюдал за одиноким воином, оценивая свои шансы. Желание наполнить пустой желудок толкало старого ящера на авантюру: хищник, не способный поймать юрких кутов, всё же решился попробовать атаковать менее проворную жертву. Он следовал за кисару по пятам с самого рассвета, но никак не мог выбрать подходящий момент. И вот, наконец, терпение лопнуло. Дождавшись, когда всадник выберется на опушку небольшой поляны, ящер набросился на воина, атаковав со спины.
Тур мгновенно отреагировал на знакомый, каждому кисару, звук от хлопанья крыльев. Резко повернувшись в седле навстречу противнику, тога выстрелил. Как только стрела покинула тетиву, её место тут же заняла другая. Сердце бешено колотилось внутри могучей груди. Кочевник прицелился и произвёл ещё один выстрел. Свист от выпущенного снаряда сменил крик подбитого хищника. Раненый охнос на скорости врезался в горбатую спину гураму, выкинув всадника из седла, разорвав ремни. Перевернувшись в воздухе, Тур приземлился на спину, несколько раз перекатился, затем вскочил на ноги. Долгие тренировки не прошли даром.
Гураму заворчал на ящера, пошатнулся, уткнулся мощными рогами в землю, но смог таки устоять на ногах. Захрипел, затем развернулся, подхватил обидчика рогами и откинул на сторону, словно сухое бревно. Пока охнос выбирался из густых зарослей, куда его отбросил разгневанный гураму, Тур перезарядил данак и при появлении из лесной чащи зубастой пасти отпустил тетиву. Стрела, прошив листья, завязла глубоко в черепе ящера. Хищник издал предсмертный крик, метнулся в сторону и застыл на месте. Дело сделано - охнос повис вниз головой на ветвях дерева, словно собираясь передохнуть, перед трудным полетом.
Кисару, недолго думая, стащил хищника, вниз, разжёг костёр и принёс в жертву Великой Ра-Аам. Гураму воин привязал к тому дереву, на котором охнос расстался с аруту, предварительно позволив животному набить желудок до отвала сочной зеленью. Медленно проворачивая ножку кута над раскалёнными углями, Тур размышлял о том, что произошло и о будущем, которое ожидало всю кочевую Периферию. Пламя колыхалось, притягивая на теплый свет Сам-Ру ночных насекомых.
«Да, я-то думал, будет куда проще! И ведь никакие уговоры не помогают. Таскаюсь по чужим землям, какой рассвет, а чего добился-то?! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! След Ситы окончательно затерялся, Шуму трясётся над своим стадом, словно охнос над кладкой, хоть и собирался до этого пожертвовать богине, а про кочевников и говорить не стоит. И где мне теперь искать поддержки, Великая Ра-Аам, у кого? Даже мурги, и те - пропали! Хватит! С рассветом поверну назад: запас стрел иссякает, да и вряд ли Сиена вздумает идти к Перевалу, кланы Беглой Сойки её отпугнут. Нет – глупость всё, нужно возвращаться. Видно, прав оказался отшельник. Дальше начинаются болота, если Сиена и пошла этим путём, то, скорее всего её аруту уже предстала перед ликом Сам-Ру»
Тур плохо спал. До самого рассвета кисару мучили кошмары. То и дело приходилось вскакивать от грозных криков долетавших из темноты джунглей и редких воплей невидимых жертв хищников. Укутавшись в походный плащ, тога наблюдал за происходящим вокруг, через небольшую щелку между плащом и мешком, который он подстилал в качестве подушки. Окраины Периферии не то место, где можно спокойно расслабиться и отдаться в руки духам сновидений. Однако против зова природы выстоять не так-то просто. Подобрав под себя конечности, словно перепуганный откет, кисару забывался редкими минутами сна. Появление света Ра-Аам он встретил раздражённым. Злость на себя за неудачи последних рассветов усугублялась бессонницей. Наградив гураму несколькими хлёсткими ударами, Тур даже не позволил ящеру, как следует позавтракать мясистой листвой, что так маняще разрослась по окраинам поляны.
Прежде чем вернуться в лагерь Зоркого Шуму Тур, всё же, решил заскочить на болота, где он наделся отыскать верховную жрицу или хотя бы её следы. Как только гураму почувствовал неприятный запах болотистой почвы и гнили, сразу принялся активно канючить, призывая всадника повернуть назад. Громоздкий ящер предчувствовал неладное. Громкие вопли животного раздражали кисару, однако на этот раз Тур не стал наказывать гураму, помня о его природной склонности к ворчанию. Когда колоннообразные ноги ящера стали вязнуть, кочевник развернул животное, собираясь съехать с тропы, по которой двигался всё это время. Неожиданно выпрыгнувшие перед всадником куты напугали гураму. Ах, ты ж. грязь со стоп Сам-Ру! Громкий рев прокатился над джунглями. Ящер понёс всадника, не разбирая ничего на своём пути. Его крик разлетелся по округе, оповещая крупных хищников о том, что где-то совсем рядом в беду попал крупный самец, который может прекрасно подойти им в качестве жертвенной пищи.
Вскоре гураму почувствовал, что не может вынуть ног из крепких объятий болотистой почвы. Ящер взревел с новой силой. Тур пробовал повернуть ворчливое животное назад, прикладывая все старания. Бесполезно – животное прочно увязло в трясине. Кочевник обратился к Великой Ра-Аам за помощью, перед тем как осторожно спуститься с горбатой спины самца. Вот же, охвостье кута! Все-таки придётся оставить его здесь, на милость Сам-Ру! Срубив саяком молодое деревце, чтобы использовать его в качестве хлыста, он двинулся в обратный путь, под душераздирающий рёв гураму. Помочь животному тога не мог. Пройдя небольшое расстояние, кисару оглянулся, так как крик ящера неожиданно прекратился. Рогатый исполин Периферии практически исчез в тёмно-зелёной жиже, напоминая о себе лишь торчащими из трясины рогами. Вот же, фокуру! Стоило ли лезть в пасть к Сам-Ру?! Воин ощутил, как по хвосту пробежали муравьи страха, поблагодарил богиню за спасение. А затем, внимательно глядя себе под ноги, двинулся сквозь заболоченные земли, навстречу неизвестности.
Несколько раз за время пути Тур оступался, сходил с тропинки и начинал проваливаться подобно своему гураму, однако закалённые в боях мускулы и хваткие крепкие пальцы все же помогали тога избегать встречи с Сам-Ру. Когда свет, проникавший сквозь купол, практически перестал поступать, воин решил, разбит лагерь, чтобы поужинать и высушить вещи. Измученный долгими скитаниями, он пожевал вяленые кусочки мяса кута, которые ему дал с собой в дорогу Зоркий Шуму, согрелся и вскоре заснул. Свернувшись, словно улитка в раковине, кисару лежал рядом с тлеющим костром не в силах сопротивляться, напавшей на него, дремоте. Так он, ни кем не потревоженный, проспал до самого рассвета и открыл глаза только тогда, когда луч Ра-Аам ударил тёплой лентой, по оголенной части головы, торчавшей из-под походного плаща.
Перекусив наскоро скудным запасом из дорожной сумки, Тур бодро направился в обратный путь, твердо решив до наступления темноты вернуться в лагерь отшельника. Погружённый в раздумья, кисару не заметил, как прошел поворот на тропе, по которой ещё совсем недавно его провёз гураму. Он понял, что сбился с пути лишь после того, как заметил, что местность стала довольно холмистой. А поголовье диких кутов, снующих то тут, то там, значительно возросло. Когда в очередной раз, воин, наевшись жареного мяса ящера, спустился к ручью, чтобы утолить жажду его взгляд выхватил из общей массы следов, оставленных дикими животными, след стопы обутой в сандалии. Ах, ты ж, охвостье кута! Он казался совсем свежим оставленным буквально на рассвете. Кисару мгновенно забыл о мучившей горло жажде и, словно под гипнозом, быстрым шагом двинулся по следу.
Предчувствие не обмануло Тура: когда тога выбежал на опушку леса, то заметил внизу фигуру женщины. Она, быстро шла вдоль зарослей кустарника, над которыми, пёстрым облаком, порхали стаи разноцветных бабочек. Девушка двигалась в направлении гор. По всему было видно, что она прекрасно ориентируется на местности. Подобное обстоятельство несколько смутило Тура, так как он уже был практически уверен, что набрёл на след Сиены. Но любопытство присущее от появления на свет каждому кисару подталкивало его следовать за незнакомкой. Когда он значительно сократил дистанцию, стало понятно, что перед ним представительница кочевых племён кисару. Однако орнамент на грубой накидке и копьё в руке девушки явно указывал на её иноплеменное происхождение с ним.
Увлечённый преследованием, Тур не заметил, как добрался до долины, по центру которой были рассыпаны многочисленные кочали. Однако не успел тога, оглядеться вокруг, чтобы найти удобное местечко для наблюдения за поселением, как оказался подвешенным над землей вверх ногами. Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру! Умело спрятанная петля цепко ухватила за щиколотку, туго её перетянула, а затем подняла на пару метров к раскидистой кроне. Беспомощный, словно муха в паутине, Тур раскачивался из стороны в сторону, проклиная себя за неосмотрительность. Тоже мне тога! Шуму этого не одобрит. Воин висел так до тех пор, пока не почувствовал острую резь в спине от соприкосновения с холодным наконечником копья. Зашипев от боли, тога повернул голову. Девушка, за которой он всё это время шёл, с любопытством смотрела ему прямо в лицо. Уверенный и бесстрашный взгляд, такой не у каждого тога встретишь! Усилив давление на древко копья, она спросила звонким голосом:
- Бездарь, кто же так выслеживает добычу, я тебя приметила, ещё за Холмами Саха. Чего это, тога забыл в землях Шукутая?
Тур неестественно изогнул мускулистую шею, пытаясь лучше рассмотреть незнакомку. Пристальный взгляд кочевника явно не понравился юной кисару, она размахнулась и не очень сильно ударила Тура древком по голове. Затем, словно желая убедиться, что её услышали, проделала то же самое ещё раз. Воин дернулся всем телом, пробуя путы на прочность – бесполезно!
- Зря тратишь силы, они рассчитаны на топориска, так что остынь. Ну, отвечай, болотная гниль, какого кута здесь забыл? Не делай вид, что не понимаешь меня, тога, почему ты следил за мной? Отчего не окликнул, как подобает кочевнику? Говори! Вот же, фокуру! Чего скалишься-то, весело?! Клянусь хвостом Великой Ра-Аам - я проткну тебя насквозь, если не заговоришь!
- Тише, тише! Проткну! Смотри какая! Я просто заблудился и пытался найти тропу, по которой смог бы вернуться к своим. А крался, потому что боялся вспугнуть тебя. Думаю, для начала стоило убедиться, что ты не опасна. И как видишь, оказался прав!
Кисару громко заливисто рассмеялась.
- Ха! Крался он! Ох, не могу. Как ты, вообще, получил клеймо? Да о тебе не знал разве что старый охнос Моку на той горе, - собеседница указала рукой в направлении Царогских скал, – А ты забавный, особенно, когда сердишься.
Тур зарычал и громко выкрикнул:
- Вот погоди, охвостье кута, выберусь, устрою тебе хорошую трепку!
Девушка с презрением посмотрела на пленника, уперев наконечник копья в мускулистое плечо воина. Кровь, тонкой нитью, стекла по бронзовой поверхности, оросив алыми каплями, мягкий ковер зелени, распластанный под ногами. Вот же грязь, со стоп Сам-Ру! Гримаса боли исказила лицо кисару. Тур напряг мышцы, пытаясь ослабить путы, но ничего не вышло. Они действительно были рассчитаны на топориска, а возможно даже на агато.
Надо же так было вляпаться, хуже юнца вышедшего на первую охоту за кутом!
- Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если я солгал! Стал бы выслеживать тебя, провожая, до кочевья?! Ну, подумай сама – мне проще было напасть ещё за горой, а то и раньше!
Кисару задумалась, затем, судя по всему, удовлетворившись ответом, кивнула в знак согласия, но всё же стукнула ещё раз тога по голове для верности, показывая, что по-прежнему сомневается в правдивости его слов. Не говоря ни слова, она повернулась и пошла к кочевью.
- Эй! Ты чего? Я что так и должен тут висеть? А если агато или …– Тур с разочарованием посмотрел на лежащий в стороне саяк, который выронил при падении и добавил, - Клянусь чистой аруту богини, если я выберусь сам, то тебе уж точно не поздоровится. А ну, живо вернись! Вот же, никчемная фокуру! Эй, дикая дочь кочевых земель, вернись, кому говорю?! Ах ты, болотная гниль!
Однако, не обращая внимания на громкие вопли тога, девушка продолжала идти дальше. Вскоре её силуэт стал плохо различим среди сочной зелени листвы. Воин сделал ещё пару скромных попыток докричаться до незнакомки, но убедившись, что всё напрасно предпочёл поберечь силы. Мали ли кто может бродить поблизости? Передохнув, он попробовал дотянуться до верёвок, чтобы разорвать их. Бесполезно - они оказались на удивление очень прочными. Даже с помощью хвоста Туру не удалось разобраться с ненавистными путами. Так раскачиваясь и делая неудачные попытки освободиться, кисару провисел до наступления сумерек. На его счастье ни один хищник не заглянул на поляну, несмотря на весь тот шум, что издавал тога в тщетных попытках вырвать свободу из цепких лап Сам-Ру.
Наступило время прислужников тёмного божества. Где-то совсем рядом прозвучал грозный рык агато, на который тут же, приглушенным рычанием, ответили топориски. Тога нервно сглотнул, представив, как поведёт себя ящер, когда выбравшись на поляну, обнаружит такой подарок богини. Гореть тебе на ладонях Сам-Ру, безумная дикарка! Ах, ты ж, ненавистное охвостье кута! Когда не одну сотню раз было упомянуто имя богини, а брюшные мышцы буквально разрывало от перенапряжения, вдали, наконец-то, показались огни факелов. Сначала они причудливым узором извивались, стекая по склону, а затем стали медленно приближаться. Как только свет перестал поступать сквозь отверстия купола, к Туру подошли несколько коренастых тога. Среди незнакомых ему лиц кисару сразу разглядел девушку, так ловко пленившую его, а затем бросившей на милость богине.
- Чего скалишься-то, фокуру? Да поможет мне Великая Ра-Аам добраться до твоей несчастной аруту …Ну, мерзкая дочь кута! Вот увидишь …уж, я постараюсь вымести на тебе злобу! Хватить скалиться, распутывай! Сам-Ру напьётся твоей крови, не сомневайся, мерзкая болотная гниль!
Но кисару не дали договорить: с двух сторон его приподняли на копьях так, что лицо свело в причудливой гримасе от боли и страдания, а желание угрожать тут же пропало. Ах, ты ж, никчемное охвостье кута! Кочевник зашипел, чувствуя, как инородный предмет медленно разрывает его плоть. Не все племена радушно встречали чужеземцев, особенно тех, кто прибывал со стороны Пояса Сам-Ру. Тога прекрасно это знал, поэтому решил впредь сдерживать себя в выражениях, до поры до времени.
- Здесь наша земля и только мы решаем, кому жить, а кому предстать перед кровожадным Сам-Ру, - прокаркал тщедушный старик, по знаку которого два широкоплечих кисару воткнули копья в шею Тура, да так, что кочевнику пришлось вытащить язык, чтобы не задохнуться. Боль нарастала, разливаясь по всему телу и заставляя страдать аруту.
- Аглакайя сказала – ты преследовал её весь путь от Тёмной Заводи. Это так? – старик жестом приказал тога убрать оружие. Воины тут же, беспрекословно, подчинились. Тур прокашлялся и обжёг кочевника ядовитым взглядом. Эмоции, захлестывали тога, заставляя забыть о только, что данном самому себе обещании.
- Пока не снимете, я тебе ничего не скажу, старая развалина! Клянусь, светлым ликом богини просто так вам это с рук не сойдет!
Кисару кивнул и тога, ухмыляясь, воткнули копья Туру в бока.
- Прощупайте его, как следует, авось найдете, где сидит ущемленная гордость. Ну, как тебе, щекотно?
- Чего ты тут нукаешь, раздери тебя агато?! С каких пор тога свободного племени должен отчитываться перед незнакомцем, находясь в таком положении? Я даже не знаю, с кем говорю, болотная гниль! Тебе не кажется, что не совсем дружелюбно получается с вашей стороны?
- Хм! – старик подбоченился, вытянув вперед нижнюю челюсть, - Уж, это не тебе решать, парень! Откуда мне знать, может ты из этих … из мургов, Сам-Ру их забери! Мы ещё после последнего набега Битого Рога не отошли. Так чего будешь говорить, или как? Чего уперся-то?
Тур понимал, всю нелепость собственного положения, но уязвленная гордость мешала. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Попался, как младенец кута на уловку девчонки и теперь приходиться терпеть унижение.
- Раз не хочешь говорить, язык тебе больше ни к чему, грабить можно и без него, отрежьте. – равнодушно прошамкал беззубым ртом кисару.
- Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Да отпустите вы меня, куда я денусь-то, у меня даже саяка при себе нет? Слышишь, ты?! Эй!
Старый кисару махнул рукой воинам. Тога сделали шаг вперед, готовые пустить в ход копья. Злость распирала аруту пленника. Один из кочевников притянул к себе воина, схватив за ремни сатунгасу, и прошептал:
- Не хочешь говорить нам, расскажешь всё Сам-Ру. Уж, там ты станешь сговорчивей. Поверь - он на кодекс точно не смотрит. Мы ждём, тога!
Понимая, что упрямством ничего не добьешься, Тур, наконец, схватил гордость за горло и решил сменить тактику. Да и что ему было собственно скрывать?!
- Зовут меня Тур, я из племени верховного жреца кисару Рату. В ваши земли забрёл в поисках беглой жрицы Сиены. Именно с ней я и перепутал … эту …– тога кивнул в сторону Аглакайи.
- Тур? – старик задумался, стараясь откопать в памяти давно забытую информацию, - что-то припоминаю.
- Да это же, тот … самый - вмешалась девушка.
- Тс-с! Молчи, сам знаю! Да, вспомнил! Не тот ли ты Тур, что казнил своего жреца, а? Теперь настал черед жрицы? – старик хитро прищурился.
- Пф-ф! Какая глупость. Рату получил по заслугам, иначе богиня не позволила бы кисару расправиться с ним, так? Да и что с того?! Не пойму я тебя, старик, как это может быть связано с моим теперешним состоянием? – тога развёл руками в стороны. – Может, стоит отпустить меня и разговаривать, как подобает кочевникам? В конце концов, не ваш жрец пострадал. Да и много ли ты знаешь про те дела, чтобы судить меня?
- Может, стоит отпустить, а может, нет, это, с какого бока посмотреть. Для начала выслушаю тебя, а там решу что, да как. В конце концов, кто виноват, что у тебя глаза чуть ниже хвоста? Вроде тога и клеймо на месте, а под ноги смотреть не научился. Вот и посмотрим, насколько ты угоден богине. Верно говорю?
Кочевники одобрительно закивали на слова вождя.
- Мы будем ждать тебя у костра. Только поторопись, перед сном я становлюсь очень забывчивым.
Старик повернулся к кочевью и, неслышно ступая по рыже-зелёному мху, растаял в темноте. Следом за ним испарились воины. Последний тога воткнул копьё в землю так, чтобы при желании и хорошей сноровке Тур смог бы до него дотянуться. Девушка закрепила горящий факел на тонком шесте, поставила над собой и села на корточки, наблюдая за вялыми попытками чужака, вернуть себе свободу. Превозмогая боль Тур, прикладывал титанические усилия, чтобы зацепить хвостом или рукой древко копья. Однако как только он касался оружия, Аглакайя вскакивала и больно била воина по протянутым конечностям. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Хватит! Разорви тебя агато! Какого кута тебе надо? Ты, что не слышала, что сказал старик? Он ждёт! Да, прекрати же, ты, мерзкая дочь откета! Гореть тебе на ладонях Сам-Ру! Хватит! – злобно шипел на юную кисару Тур.
- Рахмая в племени нарекли – Короткая память! Смекаешь, тога, о чём я?– Аглакайя лукаво улыбнулась и в очередной раз наградила кочевника хлёстким ударом по голове.
- Чего ты привязалась-то ко мне, никак не пойму, разорви тебя агато? Найди себе другое развлечение, ненормальная. Уходи. Да, чтоб тебя! Хватит! – зарычал Тур, когда кисару замахнулась, желая немного усмирить пленника.
- Посмотри на себя, тога, ты визжишь, словно пойманный в силки кут! Тьфу! Позор Периферии. Рахмая, пригласил тебя, но он не сказал, что это будет просто. Место у костра, нужно ещё заслужить, тога! Мы тебе не мурги, это у них коварство решает больше, чем сила и отвага. Заставь нас уважать тебя, тогда и будем разговаривать на равных. Пока ты вызываешь лишь жалость! – девушка заливисто засмеялась, чем ещё больше разозлила потерявшего терпение кисару.
- Много смелости, в том, чтобы колотить пленного? Чем гордишься-то, и, кстати, где твое клеймо?
Тур широко улыбнулся, демонстрируя собеседнице ровный ряд острых зубов. Пора остудить пыл девчонки!
- Не переживай, на месте.
Аглакайя отвернулась от воина, расстегнула ремни, стянула сатунгасу, подставив изрезанную шрамами спину под теплый свет факела. Опытный глаз тога сразу вычислил след оставленный агато. Всего один раз ему приходилось видеть похожие шрамы. Такие отметины Сам-Ру носил на груди Роса, после того, как они с Рурсуром заманили его и оставили одного с ящером, как приказал Рату. Ах, ты ж, болотная гниль! Кочевник сглотнул ком боли, в аруту стало ещё хуже, чем было. Дернул его Сам-Ру сказать это девчонке!
- Доволен?
- Вполне.
Рубцы на теле этой молодой кисару надолго врезались в память тога. Что-что, а тут она права: не каждый кочевник может похвастать хотя бы одной схваткой с агато из которой удалось выйти живым. Как правило, все заканчивалось тропой Сам-Ру. Кисару редко допускали рукопашных схваток с ящерами, как правило, все решалось при помощи стрел данака, тирсов или на худой конец мощных гураму. А тут, судя по всему, ничего этого не было. Тур поймал себя на мысли, что ни разу за всю свою жизнь не встречал более смелой и отчаянной девушки, которой мог позавидовать любой тога его племени. Одной Ра-Аам известно, сколько ещё открытий их ожидает на этом не простом пути, по которому пришлось идти в поисках правильной тропы для всех кочевых кисару Периферии.
Тем временем, Аглакайя оделась и, заметив некоторое изменение, произошедшее с пленником, решила привести его в чувство, бодрящим ударом копья по спине.
- Ах, ты ж, мерзкая прислужница Сам-Ру! – взвыл тога, - Ну, погоди! Не наигралась ещё?
- Ты, как я вижу, решил здесь остаться до рассвета, а вот мне некогда.
Тур взял себя в руки. Ему надоело получать древком: он перестал трепыхаться и сделал вид, что больше не обращает внимания на девушку. Кочевник решил оставить попытки освободится, повис, как прежде - слегка покачиваясь из стороны в сторону. Выждав удобный момент, когда Аглакайя отвернулась, тога схватил копьё. Громко ругаясь, воин перерезал верёвки и, оказавшись на земле некоторое время, лежал неподвижно, так, чтобы кровь успела равномерно распределиться по всему телу и позволила подняться. Мерзкое ощущение беспомощности, угнетало, заставляя сердце наполняться кровью. Вот же, фокуру! Такого унижения ему ещё не приходилось испытывать. При желании кисару легко могла лишить его жизни. После того как покалывания в ногах прошли воин решил, наконец, подняться, однако Аглакайю он на прежнем месте не обнаружил. Она словно призрак испарилась, не издав при этом ни единого звука.
- Вот же, несносная девчонка! Болотная гниль, не иначе! Ну, ничего: я, ни я буду, если, как следует, не надёргаю ей хвост!
Тур привёл амуницию в порядок, подобрал саяк с походным мешком и, прихватив горящий факел, направился к кочевью. Отсветы пламени плясали на его изрезанном шрамами лице, которое после долгих скитаний имело довольно жалкий вид. Потрепанный, заметно исхудавший, воин больше не производил на окружающих такого впечатления как раньше, когда любой из кисару кочевавших в районе Долины Слёз Ра-Аам начинал дрожать только при одном упоминании его имени.
В мрачном настроении духа, голодный и изрядно побитый Тур, наконец, доковылял до кочевья, в центре которого тихо горел большой костёр. Однако рядом с ним никого не оказалось. Вокруг лишь валялись свежие косточки кута, которые чуть раньше старательно обглодали острые зубы кочевников. Нервно сглотнув Тур, осмотрелся по сторонам. Что за шутки?! В первое мгновение аруту воина потребовала немедленного отмщения и, у него даже появилось желание разметать ближайшие кочали, а затем предать всё пламени Сам-Ру, так сделали бы мурги. Но он - тога и этим все сказано! Осознав бессмысленность подобных действий, кочевник развернулся на месте и тихо побрёл назад, намереваясь отыскать обратный путь.
- Уйдёшь, даже не попрощавшись? – раздался каркающий голос старика, из-за спины тога.
- Много чести! – буркнул Тур, но всё же остановился.
- Вот не думал я, что моя девочка так напугает одного из лучших тога племени старого Рату! Или ошибаюсь, кажется …
Тур раздраженно зарычал, напоминание о недавнем позорном плене, вывело кисару из себя. Шрам на лице воина тут же посветлел. Ещё немного и он прихватит с собой этого старца до ворот обители темного божества.
- Одна удачно поставленная ловушка ещё не делает твоё племя защищённым от козней Сам-Ру. Не искушай богов, вождь. На всё воля Великой Ра-Аам, возможно в другой раз уже тебе придётся висеть вниз головой - усмехнулся тога.
- Так-то оно так, да только ты не рискнул войти не в одно кочали. Испугался, али как?
- Тьфу! Больно надо! Нет особой нужды. Я тебе не Битый Рог, чтобы резать спящих кисару. Вы и без меня растеряете свои аруту, а мне всего лишь хотелось найти обратный путь.
- Тут ты прав. Ума не приложу, как избавиться от этой напасти. То Рог заявиться, раздери его агато, то Сахра со своими головорезами. А прошлый рассвет еле отбили стадо от Ход-Рида. Повадился, понимаешь ли, поганый сын кута, таскать молодняк. И ведь делает все хитро, тут же сбывает через караваны Ги-Рапида через Перевал. Думает, я ничего не знаю. Хм! Глупец! Эх, стар стал Рахмая. Бывало, соберу крепких тога и так начистим мургам хвосты, что мало не покажется. Один раз так растрепали шайку Белогрудого Зага и его долговязой Тинки - весть пронеслась по всей Периферии. Ох и парочка было, скажу тебе. Поговаривали: кланы Сойки их не приняли, но они-то особо и не расстроились. Кутье племя! Кхе-кхе! Слыхал, небось? Давно было дело-то … да …К вам не заглядывали?
Тур насупился.
- Нет.
- Ах, ну да, ну да. Так о чем это я? Э …
Старик задумался, силясь припомнить ускользнувшую нить разговора. Кряхтя, присел у тлеющего костра, подкинул свежих дров. Огонь полыхнул с новой силой, опалив загрубевшие пятки. Кисару, по-стариковски, охнул, поджал ноги под себя и спросил:
- Зачем тебе жрица-то? Она настолько сильна? А может красива? – Рахмая впился тусклыми глазами в кислое лицо тога и добавил, - Или тут что-то другое? Чего насупился, говори, раз уж пришел?
Тур слегка смутился, но не отвёл глаз.
- Она поможет мне собрать племена. Уж больно сложно договариваться без поддержки среди жреческой братии. Полагаю, пришла пора прервать господство сиронгов на землях свободных кочевников. Если кисару выступят единым фронтом, то с помощью Великой Ра-Аам к нам присоединяться ртупы, а может и ещё кто. Одной богине известно, на что способна Периферия с ее многочисленными племенами. Мы изгоним строителей Каменной Кари с наших территорий, соорудим сторожевые посты и не позволим больше нечестивцам просто так пересекать Пояс Сам-Ру!
- Ух, ты? Вон оно значит как! Объединить кисару, призвать на войну всех кочевников, ну-ну – где-то уже это было! – чуть слышно, словно про себя, промямлил Рахмая Короткая память. – Ах, да - Большая война! Ну и как – изгнали? Объединили? Счастливы под дланью богини-то? Напомни-ка мне тога, а не после этой самой войны возросло могущество Беглой Сойки, от которой всей Периферии и по сей рассвет - нет спокоя? Не за Перевал ли подались те самые жалкие остатки племен, которых изрядно потрепали сахигарлы? Много ли получила после неё Периферия, а? Разве что пустые разговоры, да и только. Чушь! Прежде, чем расчехлять саяк, подумай о последствиях.
- На этот раз все будет по-другому.
- Ой, ли?
- Мы не допустим, чтобы жрецы диктовали тога, как бороться с сиронгами. Хватит! Война - дело тога.
- Ты бегаешь по лесам, как загнанный кут, в поисках жрицы которая, возможно, поможет тебе и без которой у тебя не получается, объединить даже два племени. Но …при этом, надеешься не допустить жрецов к решению вопроса?! Так? А ведь, насколько помню, они тесно связаны с хизами Асам Ги-Рапида. Факт? А значит продеться и с ним договариваться. А там темное. Так и до Беглой Сойки не далеко. И вот я задаюсь вопросом: а за кого ты, кисару, выступаешь? Умно ли?! Ох, и запутал ты Рахмаю, тога! Наплел похлеще откета, в этой сети и богиня не разберется. Чудной, что и говорить. Не убедил ты Рахмаю, тога, нет.
Тур потупил взгляд, разглядывая алые языки пламени, поглотившие свежие ветки, которые старик бережно подкинул в самое сердце костра. Со слов вождя всё сказанное тога действительно выглядело абсурдно и невыполнимо. Как быть с хизами, мургами и остальными, кто не входил в союз кочевых племен Периферии, и у кого были свои взгляды на отношения с сиронгами? Тут с ртупами не сговориться, а что скажут на такое предложение, к примеру, кровососы Цабиру Кривого когтя? Как поведут себя наемники? Тур погрустнел. Борьба и противостояние с Рату совершенно выбели его из седла, заставив позабыть о реалиях и почему-то именно этот старик, стоящий одной ногой на тропе Сам-Ру, заставил его первый раз серьезно задуматься?!
- Возможно, поэтому-то мне и нужна именно Сиена. С чего-то надо начинать? Теперь она является наследницей великого жреца кочевых кисару. Слово Сиены – слово богини.
- Для кисару, но не для хизов и мургов, а про них никогда не стоит забывать. Эти пасынки Сам-Ру нюхом чуют, где пахнет наживой. Учти, это тога. Сумпу жрецов, как я понимаю, уже одобрил её кандидатуру? Это после расправы над Рату-то? Хм! Что-то я не слышал от своего жреца о новой жрице всех кисару! Не припоминаю, гореть мне на ладонях Сам-Ру. Эх, чудно все стало. Чудно. Много рассветов назад, когда ещё о сиронгах и слыхать не слыхивали, а за Перевал попадал разве что редкий харуту, в моем племени правил верховный жрец Муратам. Да, не удивляйся так, и мое племя держало Шлем Предков. Что было, то было.
Так вот, о чем я? Ах, да, Муратам! Этот жрец затеял стравить двух вождей, которые, по его мнению, не достаточно почитали своих жрецов. Получилось. Резня закончилась, много голов тога полегло. Стали разбирать, что да, как? И тут, значит, выискался из жреческой братии некий Асук, вроде его звали или Мокас. Не суть важно. Он то и разъяснил, кто всем виной. Вроде, как рассчитывал на место Муратама забраться. И что ты думаешь? Не тут-то было. Муратума, конечно, казнили не без этого. Да только жрецы на этом не успокоились. Отправили следом, по тропе Сам-Ру, этого самого Асука и все его окружение, вплоть до младенцев. Так-то! Я это все к чему? Ах, да! Нельзя не до оценивать жрецов и то, что вы поставили девчонку вместо неугодного Рату, ещё ничего не значит. Много проблем у тебя впереди, тога. Ох, как много! И источник нужно будет искать именно там, поверь старику. Власть развращает аруту, делает падкой на уговоры Сам-Ру. А среди жрецов власть цениться превыше всего. Так, что когда решил забрать у них самое ценное, будь готов пожертвовать всем, что имеешь, а возможно и большим. Ну, это я так, просто предупредить, хочу. Решать-то все равно тебе. Уф! Наговорился, аж язык ноет.
- Одобрят, никуда не денутся! Непременно одобрят! У них просто выбора иного нет. В том случае, что ты рассказал, не было Ситуст-Ры, а она меняет многое. Жрецы сиронгам не ровня, это и случай с Рату показал. Племенам придётся пойти за нами, иначе сиронги выпотрошат их кочали и загонят как ртупов племени Напада в пещеры! А там и до голодной гибели не далеко. Кому нужна власть, когда от голода пузо сводит.
- Ну-ну. Дело твое. Поживем, увидим. А вот про Напада я слышал. Вроде как от хизов Ги-Рапида. Ох, уж эти бродяги. Бывает, такое расскажут, что голова кругом, гореть им на ладонях Сам-Ру! Хм! Значит, говоришь дорогу тебе показать? – старик посмотрел в сторону своего кочали. Широко улыбнулся Туру беззубым ртом, затем щёлкнул языком подобно куту. К ним из темноты, словно призрак, выплыла Аглакайя. Упругая кожа девушки буквально светилась сочной зеленью. На тёмном фоне стоявших позади неё воинов она казалась ещё моложе.
«Хороша!», - подумал про себя Тур. Вот бы таких складных, да боевых побольше ему в племя.
Тога практически полностью, с головы до пят, оказались скрыты темнотой. Лишь изредка яркая вспышка костра выхватывала угрюмые лица кочевников. Тур вопросительно посмотрел на старика.
- Аглакайя проводит тебя.
- Может в твоём племени есть более достойный проводник?
- Мы вроде как не торгуемся с тобой, а тога? Чего это ты? Кровь в голову ударила, али как? Да и не говори, видно и вправду тяжеловато висеть вверх хвостом! Твоя, правда, тога. Кхе-кхе!
Рахмая Короткая память, заулыбался, довольный собой.
- Шутишь, старик? Я лишь прошу дать мне толкового следопыта.
- Ох, ты! Обиделся? Не стоит, ты говоришь с одним из тех, кто лично видел самого Хитро-ох-мавла и понимает в горячей крови воина больше, чем ты думаешь. Остынь, тога. Какие уж, тут шутки! Девочка знает все тропы наизусть, она молода, проворна. Не раз ходила на агато, билась с кровососами Кривого когтя. Так какого кута, спрашиваю, тебе ещё надо, кисару? Тебе нужен проводник или тога, с которым идти в бой? Аглакайя слишком ценна для меня, чтобы я отправил её по этой тропе, но она сама так захотела. Ты должен гордиться, что девочка решилась помочь тебе. Поверь, тога, она ещё себя проявит, – Рахмая-Короткая память, многозначительно посмотрел на воина.
Резкий тон старца смутил кочевника.
- Хотелось бы ещё попросить у тебя гураму… - Тур вытянул руку перед собой, останавливая возглас возмущения готовый сорваться с губ вождя, - клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, девчонка приведёт его обратно! Ну …, я попробую, …нет, я постараюсь, чтобы она это сделала. На все воля Великой Ра-Аам.
- То-то и оно. Эх!
Рахмая прищурил левый глаз, пристально всматриваясь в лицо Тура. Молчание затянулось. Кисару словно пытался дотянуться глазами до аруту собеседника. Затем кивнул в знак согласия. Кряхтя, по-стариковски, поднялся со своего места собираясь идти в кочали, неожиданно повернулся и спросил:
- Что-то подзабыл: как тебя зовут-то, кисару?
- Тур из племени верховного жреца Рату, вождь.
- Ах, да - Тур! Шучу. Я стар и память, порой, подводит, но не настолько. Ты привыкнешь. Так вот тебе моё слово, Тур: если племена пойдут за тобой, мы присоединимся. Мой жрец, Халан-Туг, совсем недавно отдал аруту Сам-Ру, другого, пока что не выбрали, поэтому уговаривать нас не нужно. Но и бросать тога в пасть тёмного бога, просто так, я не собираюсь. Все будет зависеть от того, что мне скажет Аглакайя, береги её, кисару.
Воин оживился и, обрадованный таким поворотом событий, спросил:
- Может, в таком случае, Рахмая, помимо провожатой, выделит мне парочку тога, Ну … пока я не отыскал своё племя?
- Память совсем подводит меня. Напомни: ты вроде как - искал обратный путь домой и просил показать дорогу? Или может у тебя тоже память подводит?
Тур оскалился, демонстрируя окружающим острые зубы.
- Хорошо вождь, и на том, спасибо! Пусть твоё кочевье охраняет свет Великой Ра-Аам. Я отпущу девушку, как только выберусь на знакомую тропу. Она сможет уйти, если захочет.
- Не торопись. Пусть Аглакайя вернется к нам тогда, когда твои дела станут лучше и богиня пожелает воссоединить племена Периферии. Но помни, тога - девочка дорога нам, - лицо старика приняло суровое выражение, - если ты не убережешь её, каждый кисару из племени Рахмая-Короткая память отдаст свою аруту Сам-Ру, но отыщет тебя, даже если для этого придётся дойти до стен самой Ситуст-Ры! Уяснил?
- Вот это по мне, вождь! Согласен, и с благодарностью принимаю твою благосклонность.
Рахмая удовлетворённо кивнул, поправил съехавшую на правое плечо сатунгасу, которая была ему великовата. Подбоченился и с важным видом вершителя судеб проговорил:
- Аглакайя, покормит тебя. А после сразу отправляйтесь. Гураму она тоже подберёт. Как, говоришь, тебя зовут?
- Тур!
Тога широко улыбнулся. Несмотря на то, что встреча прошла, не совсем дружественно, старик понравился кочевнику.
- Да, так-то оно будет лучше. Значит, Тур! Хорошо. Смотри, тога, не гневи богиню и не искушай Сам-Ру. Порой мы даже не подозреваем, насколько он может быть коварным.
Медленно ступая по мягкому мху, старый вождь растворился в темноте кочевья, забрав с собой воинов племени. Рядом с костром остались стоять лишь Тур и Аглакайя, которая продолжала оценивающе рассматривать кисару, так словно выбирала самца для яйценоской самки гураму. Он не привлекал её как спутник, но девушке всегда нравилась грубая сила, а в тога этого было предостаточно. Сильный, мощный воин Периферии, способный проломить череп топориску - тут есть о чем задуматься. Она прекрасно понимала, что судить о профессионализме тога по недавнему инциденту с ловушкой весьма преждевременно. Так как ставит силки Туто Макет, не ставил никто на всей Периферии. Редкий следопыт способен распознать, где Туто расположил очередную снасть, а потому все насмешки с ее стороны в отношении тога, были больше ради забавы.
- Чего уставилась-то, как кут на топориска? Хочешь, не хочешь, а придётся со мной договариваться. Слышала, что сказал твой вождь!
- У Рахмая – память действительно короткая, и память эта, намного короче, чем ты думаешь! Так, что думай прежде, чем говоришь.
Она развернулась и, не произнеся больше ни слова, пошла в ближайшее кочали, чтобы принести воину поесть. Как следует, насытившись Тур, осмотрел гураму, которого привела девушка. Хороший самец! Добрый! Мощная шея, толстый ворот, рога без наслоений, чистый стопы, качественная упряжь. Добрый гураму, нечего сказать. Обижаться не на что, старик сдержал слово. Не каждый вождь племени согласиться, вот так вот запросто, отдать незнакомцу животное, не взяв ничего при этом взамен. Разве только слово тога. Рахмая прежней закалки и для него кодекс тога не пустые слова!
Да, хранит его аруту, Великая Ра-Аам!
С первыми лучами света они отправились в путь. Аглакайя наотрез отказалась садиться на ящера вместе с кочевником - им то и дело приходилось меняться местами. Тур жалел девушку, поэтому старался пройти больше. Каждый раз прибавлял себе пару хелей, а то и целый сикель, прежде чем забраться на горбатую спину ворчливого ящера. Аглакайя делала вид, что ничего не замечает. Однако девушке льстило такое отношение со стороны кисару. Порой почувствовать себя в привилегированном положении довольно приятно, даже для того, кто привык держать себя в жестких рамках. Периферия не терпит слабости и не прощает мягкости кута. Не ты, так тебя! Кто-то обязательно должен быть съеден – таков закон Сам-Ру, против которого не может выступить даже сама Великая Ра-Аам.
Маленький кут с интересом наблюдал за странной парочкой кисару, которая молча пробиралась по тесной тропе топорисков. Он следовал за ними уже не один сикель в надежде чем-нибудь поживиться, но кочевники, так резво шли, словно и не собирались останавливаться, чтобы сделать привал. Наконец, ящеру надоело плестись за ними. Привлечённый красивой бабочкой, порхающей поблизости, мясистое брюшко которой, уже не раз притягивало его взгляд, кут юркнул в ближайшие кусты, оставив кисару в тёмном туннеле джунглей.

ГЛАВА XVIII
Тёплая кровь липкой жижей обтянула руки кисару. Неприятный запах, исходящий из вспоротой утробы топориска, раздражал носовые отверстия. Аруту воина на мгновение содрогнулась, когда он попытался представить, что мог переваривать в своём желудке хищник. Мирт напряг закалённые жизнью на Периферии мышцы и с помощью Ситы скинул с себя окровавленную тушу ящера на сторону. Девушка помогла воину подняться, чтобы перебраться к зелёной ограде тока, подальше от неподвижной массы оставшейся после убитого Миртом хищника. Аруту юноши всё ещё тряслась, словно натянутая на жреческий бубен кожа гураму. Ах, ты ж, охвостье кута! Молча протянув флягу с толье кисару, Сита, по его просьбе, вытянула из-под ящера григер. Дотащив до Мирта колчан со стрелами, она устало присела рядом. Грудь девушки всё ещё вздымалась, пытаясь, вобрать внутрь как можно больше воздуха.
- Уф-ф, ну и тяжеленный! Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, я уж было подумала, отправит он тебя в обитель Сам-Ру. На этот раз, повезло!
- Повезло! Да не в этом дело, думаю, богиня никогда не оставляет мою аруту. Понимаешь, порой, мне кажется, что она словно извиняется за то, что когда-то лишила меня близких, заставив терпеть нападки и унижение со стороны кисару, – Мирт сделал маленький глоток, повернулся набок, чтобы лучше видеть девушку и добавил,- Знала бы ты сколько раз, да из каких передряг Великая Ра-Аам помогала мне выбираться! Один Рурсур чего стоил, а уж про …Да, ладно, чего уж теперь вспоминать, – осекся юноша.
- Ну не так тебе и повезло, - девушка дотронулась до глубокой царапины на предплечье кисару, которая тектонической трещиной пролегла вверх от запястья почти до самого локтя.
Воин вздрогнул, словно прикосновение Ситы обожгло его огнём Сам-Ру, поднёс руку к носовым отверстиям, принюхался и лизнул рану.
- Вот же, болотная гниль! Подожди. Там, в мешке, есть мазь. Я помню, видела, как сиронг использовал её во время своих тренировок. Они даже, когда занимаются, ведут себя не лучше топорисков – видят кровь и становятся безумцами. Не смотри, что старый. Раг практически не выпускал из рук. По этой причине всегда боялась находиться с ним рядом. Бр-р-р! До сих пор, как вспомню, дрожь пробирает до кончика хвоста. Сейчас принесу. Как знала, специально прихватила с собой.
Девушка осторожно размазала по царапине тёмно-синее вещество. Ощущалось легкое покалывание. Затем холод. Пахло неприятно, вызывая раздражение в носовых отверстиях. Сита наложила тугую повязку, которую нарезала из куска материи, оказавшегося в походной сумке мёртвого сахигарла. Вооружившись его рагом она, помогла юноше подняться. Снова повеяло гарью. Ах, ты ж, охвостье кута! Мирт живо представил, как воины Сабатаранги «зачищают» территорию, добивая молотом раненых. Кровь, стоны и боль – нескончаемая песнь Сам-Ру, которую завел вышедший из-под контроля дряхлеющий сахигарл!
Не спеша, скрываясь за цветущей зеленью токов, они направились к Твердыне Умра.
- Думаю, нам стоит пока спрятаться за изгородью, да отлежаться там до темноты. При свете Великой Ра-Аам я и один привлеку внимание патрульных, а уж с уранга вооруженной рагом нас непременно захотят остановить. Что скажешь?
- Нет, нужно идти дальше. Иначе Сам-Ру скоро придёт за твоей аруту. Посмотри - ты же не протянешь до темноты. На твою руку страшно смотреть! Нет, Мирт, останавливаться нельзя, нужно идти. Тем более топориски сахигарлов чуют кровь.
Кисару сделал пару шагов самостоятельно, и упал на колени.
- А так думаешь, выдержу?! – юноша показал пальцем на темную рану, ниже груди, которая воспалилась ещё сильнее с того времени как они сняли с него сатунгасу. – Всё одно идти тропой Сам-Ру, стоит ли так упираться? А вот у тебя, без меня, куда больше шансов проскочить.
- Ничего, сейчас перевяжем и вперед. Помнишь, как тебя изодрал Тиграт Молок, когда мы стянули его булу? Я тоже думала: не выживешь, ведь на тебе живого места не осталось.
Мирт натянуто улыбнулся.
- Тогда меня спас Ма-Карай.
- А сейчас я. Потребуется, потащу на себе, но нельзя останавливаться. А если тебе станет хуже? Нет, Мирт, об этом не стоит даже говорить! Главное успеть до рассвета, доковылять до стены. Пусть хранит наши аруту тепло Великой Ра-Аам! Кстати, знаешь, кто разобрался с Тигратом, я сама случайно узнала, подслушав разговор отца с одним из хизов?
Мирт отрицательно покачал головой.
- Рурсур! Удивительно, не правда ли? Мне казалось, он ужасно тебя недолюбливал, а тут такое. Уж не знаю, что там и как у них произошло, а только после того случая тога не мог терпеть Молока рядом.
- А я-то думал, его утащил зубастый тахор. Так объявил верховный жрец.
- Ага, только хромой и злой, как топориск, - девушка, смеясь, побежала к походному мешку сахигарла.
Однако, несмотря на то, что, благодаря стараниям Ситы, рана начала затягиваться, крови кисару потерял очень много. Передвигаться им стало намного тяжелее. Как девушка не пыталась приподнять кочевнику боевой дух, проковыляв чуть больше сикеля, Мирт упал на колени, а затем и вовсе перестал реагировать на её слова. После непродолжительного отдыха, кисару попробовал приподняться самостоятельно, но ничего не вышло - силы покинули юношу. Голова гудела, перед глазами, словно стоял туман. Вот же, никчемное охвостье кута!
Девушка подставила Мирту хрупкие плечи, пытаясь хоть как-то выправить ситуацию, однако тяжёлое тело воина для неё оказалось просто неподъёмным. Ноги Ситы подгибались от веса раненного, и вскоре кисару сама стала изнемогать от усталости. Кое-как дотащив юношу до изгороди ближайшего тока, Сита зарядила григер, приготовила снаряды и устроилась удобно возле лежащего Мирта. Она не собиралась отдавать Сам-Ру аруту без боя, тем более, когда пройдена большая части пути. Бросив взгляд на переполненный стрелами колчан, а затем на изможденное лицо соплеменника, попросила богиню о помощи.
Время тянулось, подобно паутине откета. Мирт по-прежнему не реагировал на тихие обращения к нему Ситы. Девушка понимала, что кочевник стоит у самого края тропы в обитель Сам-Ру. Когда аруту юной кисару взвыла, подобно раненому гураму, от безысходности и тяжести положения на мостовой показалась группа всадников. Воины не сразу заметили притаившихся у изгороди тока беглых уранга. Поблескивая доспехами, всадники мчались по улице сектора. Сита не стала рисковать, дожидаясь, когда вражеский снаряд отправит её аруту прямиком к темному божеству, поэтому без предупреждения выстрелила. Руки девушки дёрнулись вверх, она до крови прикусила язык. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Болт, угрожающе, просвистел над серебряным шлемом всадника. Словно по сигналу все воины оказались на земле. Они лежали, не поднимая головы, с трудом, сдерживая за поводья нетерпеливых ящеров. Косолапо переступая на месте, топориски зло клацали зубами, прощупывая глазами ближайшие кустарники тока. Сверкая перламутром клыкастой пасти, озлобленные хищники готовы были сорваться в любую минуту, оставив хозяев наедине с врагом. Старший патруля попытался подняться, однако болт, прилетевший от изгороди соседнего тока, выбил из него аруту раз и навсегда. Воин замертво рухнул с пробитым черепом, заливая товарища кровью. Снаряд попал точно в глазницу забрала.
Среди сиронгов волнение усилилось, сначала они попробовали отползти, но так как топориски мешали им, ящеров пришлось отпустить. Хищники тут же рванули назад, не разбирая ничего на своём пути. Топориск не гураму, даже приученный к всаднику он редко остается рядом, предпочитая свободу. Сита мгновенно сообразила, что Великая Ра-Аам даёт кисару очередной шанс на спасение, тщательно прицеливаясь, начала стрелять из григера по сиронгам. Плечо ныло от боли, а пальцы не слушались, но девушка продолжала перезаряжать оружие, надеясь унести с собой в обитель тёмного бога, как можно больше вражеских аруту. Дочь верховного жреца и сама не подозревала, какой потенциал скрыт у неё внутри. Выстрел, снаряд, прицел, снова выстрел, затем ещё один, ещё и ещё!
Как вам такой радушный прием, грязь со стоп Сам-Ру?
Мирт по-прежнему лежал возле девушки, не приходя в сознание. Когда Сита истратила весь запас снарядов, она отложила григер в сторону, и приготовилась отражать нападение всадников при помощи меча. Девушка закрыла глаза, и последний раз обратилась к Великой Ра-Аам. Просто так кисару не отдаст аруту нечестивцам. Однако невидимый союзник беглецов держал сахигарлов на мушке, и при малейшей попытке подняться в атаку он тут же отправлял их аруту к Сам-Ру. В рядах сиронгов началась паника, что ещё больше усугубило и без того не простое положение.
Наконец последний всадник получил болт в шею и рухнул на мостовую, словно скошенный саяком тростник. Несмотря на то, что обстрел прекратился, Сита ещё какое-то время не решалась подняться. Она попеременно всматривалась то в темноту булыжной мостовой, то в зелень ближайшей изгороди, за которой предположительно находился их спаситель.
Неожиданно позади кисару раздался треск ломающихся веток, после чего пара жилистых рук затянула тело полумёртвого юноши за изгородь. Сита не стала дожидаться отдельного приглашения и с ловкостью кута протиснулась через живой забор. Оказавшись по другую сторону, она обнаружила перед собой девушку - сахигарла. Незнакомка имела стройную фигуру, довольно симпатичное для сиронгов лицо и при этом очень воинственный вид. Как показалось Сите: её уверенный взгляд был способен переломить даже самую стойкую аруту. На кожаной сатунгасе сахигарла красовался зелёный риклон, а из под серебряного облегчённого шлема торчали тремя пучками уже знакомые ей алые перья сиронгов.
- Чего уставилась, словно к тебе явились разом все исурамбу–таронги? Давай помогай, одна я его не дотащу! – девушка подхватила Мирта за руки и потянула в сторону распахнутой двери, - Слух потеряла или как? А ну давай живее, пока не прибыло подкрепление! Тут их за каждым током, что солота на дереве! Или думаешь, топориски без всадников не привлекут к себе внимание?
Сита отбросила в сторону раг и, обхватив ноги юноши, кряхтя, словно молодой гураму, которого впервые запрягли в телегу, потащила Мирта к току. Не успели девушки внести раненного внутрь строения, как за кустарником послышался крик разгневанных всадников, обнаруживших перебитый патруль. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Только этого не хватало!
- Скорее в погреб! Они без труда догадаются, с какой стороны вёлся обстрел, нагрянут в ток, тогда точно останетесь без хвостов, считай - пропали! Прыгай, говорю! – незнакомка решительно сдёрнула толстую циновку с открытого люка, из которого повеяло холодом и пещерной сыростью. – Да, живей же ты, отмороженная! Ну!
Сита нахмурилась, но понимая, что сейчас не подходящий момент, для выяснения отношений молча, проскочила в отверстие. Не успела она, как следует оглядеться по сторонам, а девушка-сахигарл уже сбросила на неё бесчувственное тело кисару. Следом полетел григер и связка из нескольких болтов. После чего она спустилась сама и закрыла за собой крышку люка. Стало тесновато. После жуткой встряски Мирт ненадолго пришел в себя, водя по каменным стенам мутными глазами, он шепотом спросил у Ситы:
- Где мы? Обитель Сам-Ру или … ?
- Шутить вздумал? А на, что ты надеялся? Хочешь резать головы сиронгам и остаться безнаказанным? – шепотом возмутилась девушка-сахигарл. – Лежи и помалкивай там, если дорожишь своей аруту.
Кисару прищурился, желая разглядеть в слабом свете зажжённого факела говорившую с ним сахигарла. От удивления у него даже перехватило дыхание.
- Мия-Ру!
- Признал. Ну, значит, вместе с кровью не вся память вытекла! Мне просто везёт в последние рассветы на раненных кисару. Вижу, с после нашей встречи, ты успел обзавестись друзьями.
- Это Сита, дочь верховного жреца Рату.
- Ну-ну. Что ж ты, дочь дикой Периферии, стрелять-то толком не научилась или григер первый раз видишь?
- Да, знаешь, что … - возмутилась, было Сита, однако сахигарл резко прервала её.
- Не одного попадания. Кто же метиться, а потом закрывает глаза? Ты, и в правду думала, что положила всех сиронгов, стреляя наугад по кустам тока?
Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру!
Сита надулась, такого поворота она точно не ожидала. А как ей хотелось похвастаться перед Миртом, что благодаря её таланту воина они остались живы и ускользнули из цепких лап Сам-Ру. Вот же, охвостье кута!
- Ладно, не дуйся, мне не один рассвет пришлось потратить под чутким надзором брата, прежде чем стало что-то получаться. И ведь, как знал Ашат-Рар, что пригодиться, а я ещё сопротивлялась из вредности.
- Да, если бы …, да я просто …- пыталась оправдаться кисару, однако Мия-Ру не желала больше ничего слышать, и так прекрасно зная, о чем девушка поведет речь.
- Расскажешь потом, коль пожелаешь, а сейчас тихо. Дождёмся ухода всадников, и я вас отведу в лагерь Ра-Сом-ала. Клянусь властью таронгов, Ашат-Рар будет безумно рад этой встрече.
- Ашат-Рар? – кисару подался всем телом вперёд, чтобы лучше расслышать, что скажет девушка.
Однако Мия-Ру прикрыла изящной ладонью рот воина, напоминая, что им необходимо соблюдать тишину. Уже через пару минут Мирт вновь потерял сознание, оставив девушек наедине со своими страхами. Несмотря на просьбы Ситы Мия-Ру удалось убедить юную кисару в том, что выходить сейчас равносильно смерти. Скрипя сердцем, девушка согласилась, так как унести одной воина на себе у неё всё равно бы не получилось. Несколько раз Мия-Ру поднималась из люка, чтобы осмотреться и узнать там ли ещё сахигарлы. После четвёртой вылазки она с радостью сообщила о наступившей темноте. Из плащ-накидок, которые удалось раздобыть в покинутом токе, они связали подобие волокуши и, положив в неё Мирта, двинулись к стене. Мия-Ру предупредила, что до следующего появления патруля на этой улице у них не так много времени, поэтому придется идти, не останавливаясь на отдых.
К тому моменту, как дорожный разъезд сахигарлов в половину хамру выскочил на булыжную мостовую, девушки успели преодолеть опасный участок и оказались на территории подконтрольной силам сопротивления Ра-Сом-ала. Первый же дозор выделил им одного топориска, чтобы погрузить на ящера тело раненного кисару. Не успел рассвет окрасить серыми пятнами стены Твердыни Умра, как девушки уже сидели перед горящей чашей, и поедали тушеные ножки кута заправленные тёртым солотом. Ашат-Рар как только узнал о появлении в лагере Мия-Ру да ещё вместе с Миртом отложил ночную вылазку целью, которой была серьёзная диверсия на продовольственных складах Сабатаранги. Вместо себя воин послал одного из подручных, тщательно проинструктировав. Пообщавшись с сестрой, сахигарл отправился в ток, в который поместили кочевника. Воин просидел до рассвета рядом с кисару пока сон окончательно не сморил его.
Благодаря усилиям лекарей рухра через три рассвета Мирт смог подняться, чтобы присоединится к своим друзьям. Собравшись за одним столом, все командующие сопротивлением детально разобрали план дальнейших действий. Ашат-Рар упорно настаивал на немедленной атаке на вражеский лагерь, пока силы Сабатаранги не привлекли контингент, призванный из рампа Периферии. По всей Ситуст-Ре шли упорные слухи, о том, что через Пояс Сам-Ру, тянутся караваны сиронгов на помощь агатра. Ашат-Рар уверял соратников, что каждый новый рассвет приближает их к поражению. Медлить никак нельзя! Ему противостоял Усомо-Сарак на пару с Ривухетом и Атое-Гиномом, говорившие в один голос о слабости сопротивления и неминуемой гибели Ра-Сом-Ала.
- Ну, я не знаю, как быть! Тьфу! Вы, что стая бестолковых кутов, тычетесь от страха кто куда? Хоть ты-то меня поддерживаешь, Мирт? – устало спросил Ашат-Рар. Сахигарл посмотрел на кисару единственным глазом, ища поддержки и понимания.
Атое-Гином недовольно фыркнул. Старый всадник терпеть не мог уранга, тем более тех, кто по нелепой случайности, как он считал, вознеслись на недосягаемый, для дикарей Периферии, уровень. Но до поры, до времени! Пока следовало молчать, иначе кампания могла закончиться серьезным кровопролитием уже в рядах сопротивления.
Ашат-Рар нервно покосился на старого сиронга. Атое-Гином отвел взгляд, не желая провоцировать молодого командующего. Дело в том, что с некоторого времени, Ашат-Рар стал слишком вспыльчив, а старый сахигарл не так глуп, чтобы подставлять шею под горячий раг молодого воина.
Мирт обвёл собравшихся тяжёлым взглядом. Сита с Мия-Ру замерли, ожидая, что скажет в ответ, самый знаменитый уранга Ситуст-Ры. Им позволили присутствовать по требованию Ашат-Рара, хотя, не имея нужного уровня, они не могли посещать подобные мероприятия. В условиях активных военных действий приходилось отступать от правил, что заслуженным сахигарлам сильно не нравилось, но иного выхода у них не осталось. Либо борьба под флагом оборванцев Периферии, либо смерть от рук Сабатаранги. Свой выбор они сделали сразу, поэтому отступать поздно и придётся придерживаться намеченной цели, даже когда она идет в разрез с принципами.
Юноша выдохнул. Тяжело и трудно, брать на себя такую ношу. Груз ответственности, свалившийся внезапно на кочевника тяготил и, волей – неволей, толкал на тропу Сам-Ру. Мирт глотнул из фляги и тихо проговорил:
- Наступать мы не станем …Не сможем. Нет! Но и ждать когда наши ряды пополняться перебежчиками тоже не стоит.
Ашат-Рар, не веря своим слуховым отверстиям, обжёг друга взглядом. Вот же, дикий сын кута! Предательство? Нет, только Мирт! Как же он посмел? Сахигарл постарался проглотить боль от нанесенной обиды, однако уязвленное самолюбие лидера требовало немедленного отмщения. Сам-Ру повел игру на два фронта, в надежде, что рано или поздно жертва запутается и попадет к нему в лапы. После последней схватки с фарангами, когда воины Ривухета освободили его, уранга потеряли боевой настрой и отказывались идти в бой. Сахигарл возлагал большие надежды на Мирта, поэтому очень болезненно воспринял отказ кисару поддержать его план. Делать нечего, придется уступить! Сиронг потупил взгляд, ловя на себе ухмылку Усомо-Сарака. От презрительного выражения на лице Атое-Гинома, Ашат-Рара трясло, но пришлось заломить себе руки, иначе быть кровопролитию, победителей после которого точно не останеться.
- Мы с тобой, Ашат-Рар, пройдём за стены Твердыни Умра и переговорим с исурамбу-тарогами. Если свет Великой Ра-Аам поступает через Око Умра и Сабатаранге не терпится им завладеть нужно чтобы кирувиты раньше всадников использовали это преимущество. Необходимо помешать агатра, завладеть Оком, все остальное вторично, как я понимаю.
- Таронги нас не пропустят! Глупо. Для них, что мы, что Сабатаранга – одно и то же. Даже понимая, что Ра-Сом-Ала проливают за них кровь, они не пойдут на такой риск. Это тебе не жреческий алтарь! До тех пор пока жив последний исурамбу-таронг, за ворота к Оку Умра не пройдёт ни один сахигарл, тем более уранга. Они не откроют. Ну, по крайне мере на это рассчитывает Тамонтса-Ра. Кто бы не оказался внутри, это нанесет непоправимы вред Ситуст-Ре, а на это никто из них не согласиться. Вряд ли. Как по мне: только зря потратим ресурс.
Присутствующие на совете сиронги согласно закивали, поддерживая мнение высказанное воином.
- Значит, возьмём их приступом! Не можем же мы ждать, когда всех нас передушат, словно кутов, раздери тебя агато! Раз Сабатаранга настроился на Твердыню надо его опередить и дать, как следует по зубам, иначе …
Ашат-Рар ещё больше открыл глаз, словно пытаясь глубже заглянуть в аруту юноши. В воздухе повисло напряженное молчание. Ривухет переглянулся с Усомо-Сараком, перевел взгляд на Тигурим-Арама. Атое-Гином, подался вперед всем телом. Сиронги выжидали. Виданное ли дело: с их молчаливого согласия уранга пытается покуситься на «святыню»! Что на это ответит Ашат-Рар?
- Думаю, уранга стоит оставить в стороне при решении этого вопроса, тем более что он ещё не совсем здоров, как я погляжу, - язвительно заметил Усомо-Сарак и, оскалившись во весь большой рот, по-приятельски, толкнул локтём сидевшего рядом Тигурим-Арама.
- Чушь! Мне казалось это общее дело?! Оно касается как уранга, так и кирувитов. А про сахигарлов, я вообще молчу. В отличие от вас мы бьёмся за свободу, а не тёплое местечко при новой власти! Расплатиться с Сабатарангой кровью кочевников у вас не получиться! Не позволим! - возразил Мирт, - Или так или топайте к кутам со своими ценностями. Хватит тиранить Периферию, пора отдавать долги. Сабатаранга не от нас пришел, вы его создали, вы и разбирайтесь, а нас это, в таком случае больше не касается! Пока мы будем отгрызать ишмая-митра, один за другим, он заберет все. Вы, вообще, за что тут воюете, а? Или думаете агатра просто так вышел к Твердыне, погулять?
Атое-Гином взревел, словно раненный гураму. Такого хамства старый сахигарл позволить уранга не мог. Рахгута схватился за рукоять рага, но Ашат-Рар жестом остановил его.
- А что тут ещё можно сказать, все улицы залиты кровью сахигарлов! – ухмыляясь, заявил Усомо-Сарак, скрестив мускулистые руки на широкой груди, скрытой под серебряной сатунгасу.
- Чьи же токи до сих пор дымятся, а? – возмущённо вмешался Ривухет, грозно посмотрев в сторону сахигарла. – Чего замолчал-то? Договаривай, Усомо-Сарак, до конца, коль начал!
- Только сахигарл поймет сахигарла! Ничего, отстроим новые, не всё ли вам равно, из какого тока идти на поле? – не унимался Усомо-Сарак.
Ривухет поднялся, выхватил григер из колчана и одним ловким движением зарядил оружие. Сам-Ру облизнулся, предвкушая новую порцию жертвенной крови.
- Кажется, кому-то пора заткнуться?! Не думаешь ли ты, сахигарл, что рухра не решаться напичкать твоё разжиревшее от сытой жизни тело смертью?! Чего потемнел-то, страшно, воин? А ну, вставай! У меня с предателем разговор короткий. Ну!
Усомо-Сарак, вскочил, оттолкнув Тигурим-Арама, и встал в боевую стойку. Началось! Мия-Ру опустила голову – довольно неприятное зрелище. Позор для всей Ситуст-Ры!
- Прекратите! – гаркнул на них Ашат-Рар, - Клянусь властью таронгов, мы уже и так лезем на стены Твердыни из-за ваших раздоров. Что дальше? Нас гоняют по Ситуст-Ре, словно кутов в силки, и скоро некуда будет бежать! Одумайтесь, сахигарлы! Где были рухра, когда всадники Таглака-Сара брали склады под охраной Тигурим-Арама? Я что-то не помню, чтобы среди освободивших меня из плена воинов, были твои сахигарлы, Усомо-Сарак? Что молчишь? Ты просто не пустил их! Правильно? Может теперь стоит тебя вздернуть на столбе, для порядка? Не нравится? Остынь! Ты не будешь новым Сабатарагой! Хватит плодить тиранов! Хочется вам или нет, но мы примем решение, и оно будет общим! Все!
Старый воин, недовольно хмыкнул и процедил сквозь зубы:
- Пленный сиронг - мёртвый сиронг! Сам-то куда метишь?! Не затыкай мне рот, мальчишка.
Ашат-Рар взревел. Схватился за рукоять рага, висевшего на поясе, в ответ сахигарл повернулся к нему и рассёк мечом воздух над головой рахгута. Ещё чуть-чуть и прольется кровь. Сам-Ру приготовился сделать бросок.
- Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, если так пойдёт дальше Сабатаранга добьётся своего! Не удивительно, что агатра одерживает верх над нами. Именно таким способом он справился с кочевыми племенами Периферии! Вы считаете, себя высшей породой созданной богами, а нас презрительно зовёте уранга, но где же ваша хваленая образованность?! Где все уровни и ступени, которыми вы так гордитесь и за которые готовы предать или пойти на любую низость? Где коэффициент полезности, о котором я постоянно слышу с тех пор как попал сюда? Что толку от всех ваших уровней? Стоило одному, выжившему из ума и жаждущему власти, старику пойти против устоя, и вся Ситуст-Ра вспыхнула огнём Сам-Ру, впав в дикость! Посмотрите на себя! Тьфу! Грызетесь, как дряхлые куты за возможность облизать кость. Противно! Гореть вам на ладонях Сам-Ру!
- Ты слишком много говоришь, кисару, не зря у вас никогда не получалось пройти дальше второго уровня. Сабатаранга не просто вождь соседнего племени! Кто бы, что ни думал, но это великий воин. Он достойный сын Ситуст-Ры, хоть и выбрал не ту сторону! – огрызнулся Усомо-Сарак. Сахигарл подался вперёд в попытке схватить Мирта за кирасу.
Юноша увернулся и больно ударил рахгута по протянутой руке. Атое-Гином вскочил со своего места, выхватив раг. Сам-Ру огрызнулся, обнажив когти.
- Знаем! Великий воин, надежда народа и все такое! Тьфу! Эта тропинка нам знакома! Гореть моей аруту на ладонях Сам-Ру, если вашему агатра нужно не тоже, что было нужно верховному жрецу. Власти захотел. Только руки побольше, да возможности ширше, а так все одно. Рату был велик в своих речах, а толку? И где он сейчас, не подскажешь?! Может рассказать? Путь Сам-Ру ни к чему хорошему не приведет ни тебя, ни Ашат-Рара, никого из нас. Опуститесь только до этого и обратной тропы не найти. Вера в избранность застит глаза ничуть не меньше забрала на шлеме, а он у тебя видно туго сидит, сахигарл. Плен многому учит, так, что можешь убрать раг, если не хочешь собирать внутренности по току.
Сита подняла испуганное лицо на юношу, прикусив губу до крови. Откуда в нем это? Ситуация грозила выйти из-под контроля и обернуться кровопролитием. Усомо-Сарак сделал выпад, но промахнулся. Мия-Ру резко поднялась со своего места, Сита вскрикнула от неожиданности, прикрыв лицо руками. Ловко увернувшись, Мирт нанёс сильный удар кулаком по голове сахигарла. Затем прыгнул на грудь противника и начал отчаянно наносить удары по лицу, не позволяя сиронгу прийти в себя. Удар, ещё удар! Кисару рычал, словно загнанный топорисками агато. Вся злоба, копившаяся на сиронгов, выплескивалась на голову незадачливого сахигарла. Удар, удар, удар, ещё удар! Кровь хлынула из носовых отверстий рахгута, окрасив алым бисером полы тока. Сам-Ру упивался жертвенной данью.
Ашат-Рар и Тигурим-Арам кинулись их разнимать. Немного повозившись, у них все же получилось растащить по сторонам двух разгоряченных воинов, однако Сам-Ру не спешил отступать. Порой вид крови, взывающий к низменным инстинктам, намного сильнее разума. Стоит пролиться лишь капле и это запускает внутренние механизмы прирожденного убийцы, справиться с которыми не каждому под силу, на какой бы ступени цивилизационного развития не находился участник конфликта. Врожденное всегда сильнее приобретенного, а вот способность контролировать его является первостепенной задачей цивилизации. Однако Сам-Ру не так прост и опускать лапы после первой схватки не собирался.
- Мирт, прекрати! – грозным криком пробовал успокоить юношу Ашат-Рар, цепляясь, из последних сил, за юркого кисару.
- Да идет все к куту! И вы, и ваши таронги, и вся Ситуст-Ра! Вы заплатите за каждую загубленную аруту Периферии! Слышишь меня, сахигарл?
Усомо-Сарак не был из робкого десятка и не собирался уступать, какому-то выскочке из джунглей Периферии. Оскорбленное самолюбие первого рахгута, требовала немедленного реванша. Сахигарл оказался настолько возмущен нападками кочевника, что оттолкнув товарища, обошёл стол и стал к кисару вплотную, так что юноша упёрся глазами в мощную грудь сиронга.
- Если ты не захлопнешь свою пасть, фокуру, и не вернёшь раг на место, клянусь властью таронгов, я заставлю тебя жевать собственный куций хвост! Поганый ты отпрыск Периферии! За эту выходку ты ответить по всей строгости перед Ситуст-Рой, слышишь меня? Я этого так не оставлю, Ашат-Рар, и плевать на все его заслуги. Тоже мне спаситель! Падаль вы и таковыми останетесь!
- Вот уж нет, разорви меня агато, молчать я не стану. Ещё ваши деды топтали кочевые земли и жгли кочали моего племени. До сих пор пепел костров ощущается на языке! И когда сейчас Ситуст-Ра может погибнуть, а вы, как никогда, нуждаетесь в нашей помощи, ты заявляешь мне о своей исключительности? Оскорбляешь? Тупой головорез! Мерзкий прихвостень Сам-Ру! – Мирт задрал голову вверх, так чтобы заглянуть в глаза собеседнику. Его аруту сжалось от предчувствия неминуемой беды, однако он постарался не подавать виду. С легким свистом втягивая ноздрями воздух, кисару постепенно выжигал в аруту сахигарла уверенность. Пламя гнева пожирало грудь изнутри, и готово было вырваться, как только юноша откроет рот. Одно неверное слово, ещё лишь одно слово и он перегрызет ему глотку, чего бы это им не стоило. Хватит терпеть высокомерие Ситуст-Ры!
Усомо-Сарак резко выбросил руку перед собой и ударил широкой ладонью Мирта по лицу, юноша слегка присел, гася силу удара противника, после чего, размахнувшись как следует, вогнал раг ему в шею. Затем ещё раз и ещё! Все присутствующие ахнули, такого поворота никто не ожидал. В который раз, жертвенная кровь сахигарла окропила натертые до блеска полы тока. Ашат-Рар, схватил кисару за ворот сатунгасу, резко потянул на себя и перекинул через бедро. Мирт отлетел к стене, Атое-Гином подскочил и выбил ногой раг из руки кочевника. Сита, сидевшая рядом, отскочила в сторону, почувствовав как по её лицу россыпью прокатились рубиновые бусины крови. Ах, ты ж, охвостье кута! На этот раз Сам-Ру взял верх над аруту кочевника, выпустив на волю природное естество дикого хищника.
Мирт быстро поднялся, готовый схватиться с Атое-Гиномом. Он будет резать каждого сиронга, кто осмелиться встать у него на пути. Если не заставить Ситуст-Ру уважать кочевые народы сейчас, то нет смысла идти по этой тропе дальше. Отчаянная решимость подпитываемая Сам-Ру сжигала аруту кочевника изнутри. Испуганным взглядом девушки посмотрели на стоящего напротив стола юношу. Члены совета замерли, пролилась кровь союзников. Сплоченность Ра-Сом-ала серьезно пошатнулась и это понимали все присутствующие.
Атое-Гином сделал замах, однако кисару опередил его. Подхватив лежавший на полу меч, юноша, рассек воздух тока, наполнив пространство жертвенной кровью Сам-Ру. Ах, ты ж, охвостье кута! Мирт продолжил атаковать, не позволяя врагу опомниться. Атое-Гином увернулся и провел серию ударов. На этот раз пролилась кровь кисару. Сахигарл оказался хорошим фехтовальщиком и очень быстро довел соперника до состояния изнеможения. Пространство помещения не позволяло ему развернуться в полную силу, однако и этого вполне хватило, чтобы показать зарвавшемуся уранга его место. Началась схватка не на жизнь, а на смерть. Ни один, ни другой ничего не хотели слышать, игнорируя отчаянные попытки собравшихся прекратить междоусобицу.
Кисару изматывал противника резкими выпадами, пользуясь тем, что высокий рост сиронга, существенно снижал его маневренность. Наконец все закончилось. Молодость и, отчасти, везение, помогли Мирту преодолеть сопротивление могучего воина Ситуст-Ры. Сам-Ру остался доволен. Сахигарл рухнул на колени, сраженный рагом кочевника. Мирт схватил обмякшего Атое-Гинома, оттащил к стене, затем повернулся к группе воинов, остолбеневших от столь неожиданной развязки. Юноша виновато улыбнулся, кивнул Ашат-Рару и, как ни в чём не бывало, сел на своё место.
Внутри все полыхало, чувство вины разрывало аруту, но он не мог заставить себя сказать ни слова. Какого кута с ним произошло? Откуда вдруг эта лютая ненависть, к тем, кто ещё прошлый рассвет бился с ним бок о бок? Может таронги правы – кочевые народы Периферии дикие хищники немногим лучше тех же топорисков? Что это, дурная кровь кочевника? Юноша неожиданно вспомнил Рурсура и его приступы бешенства, при которых зачастую страдали невинные. Один раз тога раскроил череп своему гураму только за то, что то попал ему под разгоряченную руку – Рату наказал воина за непослушание, а гураму, как назло, решил отбиться от стада. А тут союзники, воины Ра-сом-ала! Так чем Рурсур хуже?
Вот же, никчемная грязь со стоп Сам-Ру!
Молчание затянулось. Наконец Мирт собрался, придавил остатки совести и процедил сквозь зубы:
- Великая Ра-Аам с радостью примет эту жертву, во славу будущих побед Ра-сом-ала! Нам следовало избавиться от зараженной крови, очиститься, чтобы пойти на поправку. Иного выхода у меня не осталось, вы же все сами видели. И один и другой оказались потенциальными предателями. Или может вы не слышали, как были сказаны речи о величии того, по чьей вине мы все тут оказались? Может, стоит посмотреть правде в глаза – я всего лишь сделал то, на что у вас не хватало решимости. Вот только не надо теперь на меня так смотреть, Ашат-Рар! Ты и сам был не против разобраться с Усомо или не так? Все во славу Великой Ра-Аам!
Вперед выступил Тигурим-Арам.
- Сиронги не поклоняются вашим богам, глупый дикарь! Только что, ты подтвердил наши опасения, уранга. Умертвить двух лучших рахгута, ты, на чьей стороне? Тут ещё нужно разобраться кто здесь предатель! Как я могу довериться тебе, мальчишка, если в любой момент твой раг может застрять у меня в груди?! Ну, отвечай! - проревел сахигарл.
Воин всем своим видом показывал, что не собирается терпеть свершившийся произвол. Медленно, не сводя с кисару пылающих гневом глаз, сахигарл вынул из ножен раг. Мощный, даже для сиронгов, воин представлял серьезную опасность. С таким справиться будет нелегко, тем более после двух поединков. А если подключиться ещё кто-то из сахигарлов?! Ах, ты ж, никчемное охвостье кута! В помещении опять запахло кровью, Мирт ощущал явное присутствие Сам-Ру, где-то совсем рядом. Ах, ты ж, болотная гниль!
Ашат-Рар, предвидя дальнейшие действия второго рахгута, постарался предотвратить очередное кровопролитие. Такими темпами Сабатаранге особо и делать-то ничего не придётся! И тут стоит задуматься о «неоценимом вкладе» Мирта в победу агатра. Сиронг, конечно, не сомневался в товарище, но некоторый скепсис закрался в аруту сахигарла. Он слишком мало знал изнутри жизнь кочевников. Приступы чрезмерной жестокости – приобретенный признак банального отсутствия воспитания или присущая всем обитателям Периферии отличительная черта. А чем собственно сахигарлы лучше? Ашат-Рар вспомнил идею Сабатаранги о превосходстве сиронгов над другими обитателями известного им мира, включая мургов и кочевые племена - Чикуим-Тая!
Агатра не раз, выступал перед гарнизоном с красочными описаниями будущего Ситуст-Ры, если она отвергнет примитивные идеи исурамбу-таронгов, направленные на перевоспитание уранга, и примет Чикуим-Тая. Идея избранности одновременно и нравилась и пугала молодого рахгута. Особенно, когда он на собственной шкуре убедился, как резко может все измениться, стань он только неугоден системе. Однако она как лакомый кусочек запретного плода манила сахиграла. Возможно Чикуим-Тая всего лишь инструмент, а значит, при правильном подходе он может сработать конструктивно и вознести Ситуст-Ру до небывалых высот. В руках одного хиза скребок бесполезная вещь, другой способен с его помощью скроить отличный походный плащ. Так он хуже, того же агатра?
Ашат-Рар в первый раз серьезно задумался над тем, ту ли тропу он выбрал, когда пошел плечом к плечу с кочевыми племенами Периферии. Чикуим-Тая не так плоха, как могло показаться на первый взгляд. Сколько топориска не корми, а стоит отпустить на волю, он очень быстро становиться италом, причем намного кровожаднее прежнего. Так правильно ли будет тратить силы на перевоспитание дикарей и безумцев, когда проще от них избавиться, а территории заселить более лояльным и послушным «хвостатым субстратом», как любим выражаться Сабатаранга.
Наконец Ашат-Рар пришел в себя и заговори:
- Тигурим-Арам, не стоит сейчас усугублять положение. От того, что лидеры Ра-Сом-ала отрубят друг другу головы, Сабатаранга только выиграет. Успокойся, сахигарл. Дело очень серьёзное. Ты не хуже меня понимаешь, что Усомо-Сарак только мешал, да и Атое-Гином не отличался лояльность режиму таронгов. Чего уж там. Будь у него возможность, он давно бы перешёл на сторону агатра. Спросишь зачем? А я отвечу – слишком велик соблазн заполучить так сразу, нахрапом, всю власть над Ситуст-Рой. Такой настал момент, что очень легко ошибиться и перейти на темную сторону. Усомо-Сарак видел другой путь, но сейчас не об этом. Мирт совершил глупость, однако рано или поздно - моя, а возможно даже твоя рука всё равно отправила бы артуту рахгута к праотцам. Или я не прав?! Тигурим-Арам?
Ашат-Рар намеренно не стал произносить вслух ничего о Чикуим-Тая, но все присутствующие сахигарлы прекрасно знали, о чем идет речь. Однако признать правоту Сабатаранги означало бы принять поражение и смерть, а на это никто пойти, не согласен. Гораздо рациональней подождать и на практике убедиться, какая система окажется более приспособленной к выживанию. Но, кому посчастливиться дожить до этого момента – большой вопрос. Отсюда и постоянные «метания» среди командующего состава сопротивления. Долгие наставления Сабатаранги о превосходстве Чикуим-Тая над всем, что предлагает Ситуст-Ре Твердыня, не прошли даром и в этом Ашат-Рар убедился лично.
- А уранга во главе сопротивления сиронгов тебя не смущает, Ашат-Рар? Кто за ним пойдёт? Кочевой сброд? С этим мальчишкой, ты собираешься бороться против собранных из лучших воинов хамру Сабатаранги? Или может он выведет с собой на бой гураму, чтобы затоптать обученных фарангов? Одумайся! С каждым рассветом становиться, все труднее противостоять агатра и кочевники, как видишь, тут нам не помощники. По крайней мере, в их советах Ситуст-Ра точно не нуждается, уж поверь мне.
- В нашей ситуации, даже самый хилый из них имеет большое значение. Ещё пару рассветов и …
- И именно поэтому уранга режет лучших воинов у нас на глазах? А ты смотришь на это и говоришь – все нормально, так и должно быть? Одумайся! Кто-нибудь подумал, о том, что произойдет с нами, когда мы одержим победу, и уранга получат долгожданную свободу? Чьи трупы нам продеться собирать по секторам? Довольно! Я требую лишить кисару права голоса на совете! Я не шучу, Ашат-Рар. Слышишь меня?! Не вынуждай нас уводить сахигарлов и ... Уф! Выбор не простой, но я готов его сделать. Слово за тобой, Ашат-Рар.
- Успокойся. Сейчас не стоит из кута делать агато. Не тот момент. Вот увидишь – ещё пару рассветов и кирувиты станут массировать толстые шеи сахигарлов Сабатаранги. Ты этого хочешь рахгута? Сейчас не удачный момент для проявления гордости. Остынь! Положиться нельзя даже на сиронгов, поэтому ты уж потрудись сделать выбор, Тигурим-Арам. Но прежде хорошенько подумай. Пойми, я, как и вы все, хочу одного, чтобы Ситуст-Ра вздохнула свободно от гнёта агатра. Неужели вы не понимаете, чем нам может грозить очередной захват Око Умра?! Вы только представьте, как всё может закончиться! Ведь нам с таким трудом удалось вырвать Твердыню из рук Сабатаранги. Сколько крови сахигарлов уже пролито, а сколько ещё придется пролить?! И вот сейчас, когда необходимо сплотиться мы вдруг развернемся, и, отказавшись от поддержки уранга, пойдём умирать? Нравится вам или нет, а без помощи кочевников Ра-Сом-ала не справиться. Нет, и думать забудьте!
- Уж очень дорого, обходятся Ситуст-Ре твои желания, - пробубнил Тигурим-Арам, нехотя, присаживаясь рядом с Мия-Ру.
Ашат-Рар выдохнул. Холод остался между членами совета, однако на некоторое время катастрофу удалось отложить. Чикуим-Тая вновь овладела аруту сахигарлов, заставив засомневаться в правильности сделанного выбора.
Раздался протяжный вой труб дозорных и все собравшиеся, подобно испуганным кутам, покидающим заросли кустарника, бросились вон из тока. Натыкаясь друг на друга, они вывалили на мощеную площадку, над которой развивалось знамя сопротивления Ра-Сом-ала. Старший дозора, остановил запыхавшегося топориска, тяжело спрыгнул на булыжную тропинку, идущую по двору тока, и быстрым шагом подошел к Тигурим-Араму. Закинув забрало на покатый лоб, воин приложил кулак в груди и громко доложил:
- Хуму Тигурим-Арам, Сабатаранга прорвал линию обороны, авангард его хамру в паре сикелей от лагеря!
Старый сахигарл с ненавистью во взгляде посмотрел на Мирта, затем с ещё большей злобой взглянул на Ашат-Рара и прошипел:
- Ну, что, рахгута, что ты теперь на это скажешь? Кто сейчас поведёт сахигарлов Усомо-Сарака? Может делегировать это Атое-Гиному? Ах да, я и забыл – он же тоже мёртв! Ну?
Ашат-Рар, выведенный из себя дерзким обращением к нему Тигурим-Арама, постарался успокоиться, чтобы не сорваться и окончательно все не загубить. С большим трудом, но ему все-таки это удалось.
- Он и поведёт! – воин повернулся к кисару, протянул риклон убитого командира сиронгов и добавил,- Не хочу ничего слышать, Мирт, пора устранять последствия проявленной слабости. Смог навредить - имей мужество исправить, а будет нужно, то искупи кровью. Или ты не согласен? Бери топориска, да скачи к току Усомо-Сарака, скажешь, что рахгута левой руки занемог, и командование временно принимаешь ты! Предъявишь риклон, с тобой отправлю посыльного, на этом все, а там разбирайся сам. Все понял?
- Ты думаешь …
- Тьфу! Думать раньше надо было, когда размахивал рагом! Мирт, соберись, наконец! Никто ничего не спросит. Сиронги не станут разбираться, когда враг на подступах. Риклон не снимай! Заводишь левую руку в тыл прорвавшимся хамру, на помощь Тигурим-Араму. А я к главным воротам Твердыни Умра. Если Сабатаранга вновь прорвётся к Оку Умра, больше его он нам точно не отдаст. Тигурим-Арам, теперь с тобой: ты должен задержать авангард пока Мирт правит левой рукой. Сделай, все возможное, рахгута, но не пропусти врага к Твердыне. Это очень важно. Не мне тебе объяснять, чем все закончиться, прорви они оборону.
- Эх, о чём только думали исурамбу-таронги, доверив вам, руководство Ра-Сом-ала, - пробурчал старый сиронг. Накинул шлем и направился, быстрым шагом, к своему топориску, стоявшему перед строем воинов под его командованием.
- Без нас вы сдали бы Твердыню Сабатаранге. – прошептал Ашат-Рар глядя в след хвостатому ящеру, на котором умчался Мирт.
«Да, если кисару не сможет убедить сахигарлов Усомо-Сарака - мы обречены. Агатра слишком долго боролся за власть над Оком Умра. Терпение его на исходе. Сохрани наши аруту под властью исурамбу-таронгов! Иначе …»
Ашат-Рар с Ривухетом, прихватив с собой Мия-Ру и Ситу, отправились к главным воротам Твердыни Умра, куда прорывались всадники Сабатаранги. Рах-Кулана вновь вспыхнула сотней дымящих костров. Разгневанный упорством сопротивления, агатра приказал жечь все токи, в которых ещё остались сиронги не признавшие новую власть. Слишком много из Ра-Сом-ала оказалось в тылу после очередной чистки. Простые сахигарлы заявившие официально о своём нейтралитете зачастую скрывали беглецов, преследуемых воинами Сабатаранги. Поэтому при наступлении на ворота Твердыни Умра, кровь обагрила полы токов по всей Рах-Кулана. И не было этому смертоубийству ни конца, ни края.
Сахигарл объявил, что если случаи укрывательства станут регулярными, он сожжёт сектор до основания, превратив в кучи пепла, а после войны они отстроят новый. Ситуст-Ра утопала в крови. Сабатаранга сжимал могучей рукой толстую шею государства, заставляя пойти на уступки и принять-таки Чикуим-Тая и душой и телом. От рассвета к рассвету сопротивляться становилось все труднее. Оставалось решительным ударом рага обезглавить творение исурамбу-таронгов и все закончится. Твердыня падет, а с ней и прежний режим. Агатра воздвигнет новый: без ненавистных таронгов и заунывных речей о равенстве и братстве всех жителей известного им мира. Придет новое правление – Чикуим-Тая. Система, при которой в величии Ситуст-Ры не усомниться даже последний кут за Перевалом.
И во главе всего этого будет стоять он – великий агатра Сабатаранга!
ГЛАВА XIX
Мускулистые ноги сотни ящеров топтали булыжную дорогу, ведущую к Та-Паска. Разбрызгивая по сторонам слюни, топориски несли на спинах, облачённых в доспехи воинов. Впереди скакал кисару, на голове, которого матово поблескивал шлем причудливой формы. Глаза юноши горели пламенем, а на лице застыла хищная улыбка. Такое выражение лица бывает у охотника, напавшего на след жертвы. Сила Сам-Ру захватила аруту юноши и буквально сочилась изнутри. Наконец-то он сможет на деле доказать приверженность идеям Ра-Сом-ала, и попробует снизить напряжение между союзниками из-за ситуации с бойней на совете командующих.
Ещё совсем недавно он и представить себе не мог, что по воле Великой Ра-Аам, очень скоро, поведёт за собой в бой несколько хамру опытных всадников Ситуст-Ры. Юноша на ходу отхлебнул ругу из поясной фляги. Ещё глоток, и ещё! Ах, ты ж, охвостье кута! Какая жажда! Янтарные капли жидкости крупными бусинами повисли на нижней челюсти. Небрежно размазав их по лицу, кочевник оглянулся назад. Звериный оскал сахигарлов заставил вздрогнуть аруту. С большим трудом угрозами и отчасти уговорами кисару удалось заставить сиронгов двинуться с места. Рахгута Усомо-Сарака наотрез отказались следовать за уранга, как за хадратом Ситуст-Ры, даже во имя общей цели. Мирт, не тратя зря времени, собрал добрую сотню воинов и, возглавив основную часть Левой руки, устремился на помощь воинам Тигурим-Арама. Однако мысль, что в любой момент в спину может прилететь снаряд григера не оставляла юношу ни на минуту на протяжении всего пути. Кто знает, что у этих прислужников Сам-Ру на уме!
Пролетев мимо очередного поворота, кисару выскочил на широкую дорогу, на которой стройными рядами выстроились хамру Сабатаранги. Ах, ты ж, болотная гниль! Только этого не хватало! Воины синхронно зарядили григеры. Юноша на мгновение замер, затем больно вогнал пятки в жёсткие бока своего ящера. Топориск вскочил на дыбы, при этом, чуть не скинул с себя всадника. Аруту кочевника вздрогнуло. Мирт мысленно обратился за помощью к Великой Ра-Аам, выхватил раг, готовясь атаковать. Оглянувшись ещё раз на свирепые лица следовавших за ним воинов, издал боевой клич племени кисару и ринулся в лобовую атаку. Болт григера прочертил линию по шлему кочевника, Мирт пригнулся, больно ткнул ящера. Вот же, поганые фокуру! Топориск ощерился, демонстрируя врагу острый ряд зубов. Началось! Лязг оружия, рёв ящеров вместе с криками сахигарлов закладывали слуховые отверстия. Бой закипел. Кровь лилась по мостовой, словно её накачивали насосом.
Мирт очень скоро потерял из вида накидки своих воинов. Перед глазами юноши мелькали: серебристо-бронзовые доспехи сиронгов, зеленые лица противников, искаженные гримасами ужаса и гнева, а также кровавые брызги, летевшие во все стороны из распоротых тел воинов. Несколько раз каматра врага оказывался в опасной близости у самой головы кисару. Ещё немного и Сам-Ру схватит его за хвост! Мирт старался подавить страх, который толпой муравьёв метался по его израненному телу. Рука кочевника слегка дрожала, но все же несла жало Сам-Ру на лезвие меча. Разрывая лёгкие громким кличем кочевых племен Периферии, юноша боролся с ужасом сковавшим аруту. О такой сече мечтает каждый тога, чего уж говорить про него. Мирт не позволял себе опомниться, кидаясь на любого противника, кто поднимал против него раг.
Закипел не шуточный бой.
Размахивая рагом так, словно разгонял вокруг себя назойливых мух, юный кочевник, одного за другим, отправлял аруту врагов в обитель Сам-Ру. Два болта григера застряли в спине кисару, пробив бронзовую сатунгасу и противно сочились по телу алыми ручейками. Но Мирт не придавал этому особого значения. Несмотря на невыносимую боль, кочевник продолжал сеять вокруг себя смерть, уповая на лишь то, что рано или поздно противник отступит, вследствие чего они получат небольшую передышку. Все мысли о том, что край тропы на этот раз оказался ближе, чем хотелось бы, он попросту старался отгонять от себя, уповая на милость Великой Ра-Аам.
Постепенно превосходящие силы фарангов стали теснить скромный отряд сопротивления возглавляемого уранга. Всадники Сабатаранги буквально выталкивали пехотинцев с дороги к токам, заставляя идти на верную смерть. Дело могло обернуться катастрофой. Мирт почувствовал, как руки начали затекать и уже приготовился предстать перед Сам-Ру, когда неожиданно каматра рослого сахигарла попал точно в лоб кисару, выбив воина из седла. Ах, ты ж, мерзкая болотная гниль!
Юноша несколько раз перевернулся в воздухе, а затем приземлился на распростёртое тело мёртвого сиронга. Воин уже расстался с аруту и лежал в неудобной позе. Стеклянными глазами всадник Сабатаранги уставился на каменный купол Ситуст-Ры. Тело Мирта сползло на холодную поверхность булыжников. Боль прокатилась по всему измученному походами организму, глаза округлились, а язык вывалился наружу. Вот же, мерзкая болотная гниль! Постепенно отлетевшее, казалось на несколько сикелей, сознание возвращалось. Оглушенный мощным ударом Мирт попытался было подняться на ноги, ощупывая руками воздух вокруг себя, словно заплутавший в темноте. Но очередной удар каматра пришелся, как раз, по голове и быстро вернул все назад. Юноша рухнул, больно ударившись лицом о булыжную мостовую. Сиронг подъехал практически вплотную к упавшему кочевнику, быстро спрыгнул со спины боевого ящера. Зловещая ухмылка застыла на лице палача. Всадник брезгливо перевернул ногой бездыханное тело юноши и занёс каматра для решающего удара.
Острый наконечник болта прошёл сквозь толстую кожу шеи сахигарла и вышел из ротового отверстия. Поток алой жидкости устремился на мостовую, скользя по матовой поверхности сатунгасу. Воин попытался сделать вдох, дёрнулся всем телом, а затем рухнул вниз, накрыв мускулистым торсом, облачённым в панцирный доспех, лежавшего перед ним кисару. Придя в себя от удара грузного тела, Мирт прокашлялся, осмотрелся вокруг, после чего, превозмогая боль, стащил с окровавленной груди мёртвого сахигарла. Словно в тумане, воин отыскал среди кровавой массы раг. Поблагодарил богиню, затем огляделся по сторонам, чтобы выбрать противника. С большим трудом заставил себя принять вертикальное положение. Его тошнило, а тело бил сильный озноб. Слабость одолевала, но, если уж поднялся - стоять нельзя. Покачиваясь из стороны в сторону, юноша пошёл на ближайшего сиронга. Перед собой кисару четко видел тропу Сам-Ру, однако отступать нет возможности, не зачем, да и некуда. Он не видел поблизости воинов сопротивления Ра-Сом-ала, но был уверен, что если они лишаться сейчас лидера, наступление захлебнётся, а значит, Тигурим-Арам точно не сможет выстоять против Сабатаранги, кто бы там, что ни говорил. Это теперь очевидный факт!
Постепенно Мирт начал отходить от последствий схватки. Однако проблемы с головой существенно осложнили положение. Внутри неё всё ещё раздавался гул, после удара каматра, что серьёзно мешало отбиваться от яростных атак превосходящего по силам противника. Пропустив нескольких болезненных выпадов фаранга, Мирт рухнул на колени, ощущая, как по ногам сочится свежая порция горячей крови. На этот раз всё – лимит жизненной силы исчерпан. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Аруту перестала дрожать, окончательно вытеснив из себя остатки страха. Липкий, отдающий зловонием, язык Сам-Ру лизнул загривок кисару. Вокруг раздавались крики и вопли раненых, бой не стихал ни на минуту, но кочевника это уже мало интересовало. Потухшим взглядом воин посмотрел на покрытые кровавыми пятнами руки, пытаясь собраться с мыслями, чтобы последний раз обратиться к богине. Когда он поднял глаза перед ним всё ещё стоял тот же сиронг с обнажённым рагом, готовый вырвать из него аруту. Клинок бил по глаза алым светом крови. Юноша улыбнулся сам себе. Глупый фокуру! Затем громко выдохнул, медленно прикрыв глаза, в преддверии скорого конца. Острая боль, пронзила плоть, заставив сознание надолго отступить. Она отбросила Мирта в жаркие объятия Сам-Ру, лишив последней возможности сопротивляться.
Теплый свет лизнул тело, кисару приподнял распухшее лицо. С трудом он открыл глаза, ощущая чудовищную боль по всему организму. Огляделся вокруг. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Только этого не хватало! Кочевник оказался прикованным к длинным вертикальным шестам, связанным между собой цепями. Воина подвесили так, что ноги едва доставали до каменного пола. Ужасно хотелось пить.
«Где-то я уже это видел, раздери меня агато!» - тут же мелькнуло в голове юноши. Мирт, почему-то, улыбнулся, вспомнив образ Рату, такой далекий, но все ещё пугающий. Жрец ушел тропой, однако страдания кисару не прекратились, скорее наоборот – столько боли ему не приходилось терпеть ещё никогда. Нельзя пройти путь не натрудив ноги, но как же хочется порой, чтобы он, наконец, закончился! Ах, ты ж, охвостье кута!
Кочевник еле слышно застонал, вспоминая последние события. Они проиграли, и он оказался в плену у Сабатаранги или у кого-то его приспешников.
Первое на чем остановились глаза, была серая поверхность стен, на которых тихо трепетал огонь факельных чаш. Крепость? Рампа? Кисару пошевелил языком, во рту чувствовался металлический привкус. Он покрутил головой, сплюнул запекшейся на губах сгусток крови. Вот же, болотная гниль! На теле кочевника не оказалось доспехов, лишь жалкие лохмотья набедренной повязки напоминали об отсутствующей амуниции. Аруту Мирта, охваченная ледяными пальцами Сам-Ру, чуть шевельнулась при воспоминание о Столбе Позора и тех мучениях, что когда-то юноше пришлось пережить.
«Толи ещё будет! С этого начался мой путь тога, этим, видимо, и закончится. Только кто же сейчас выступит вместо Рату? Кого пошлет мне Сам-Ру?! Сабатаранга? Или …»
Когда «тьма сознания» немного расступилась и Мирт смог видеть дальше своего носа, он обнаружил, что рядом с ним оказалось ещё несколько воинов подвешенных точно также. Ни один из них не подавал признаков жизни. Только хорошо присмотревшись, кочевник разглядел, что они, все как один, отдали аруту Сам-Ру. Бедолаги! Кожа сахигарлов ещё носила на себе тёмно-алые следы недавней битвы. Кровь медленно стекала с тел, образуя под ними лужицы неправильной формы. Пахло смертью. В помещение буквально смердело присутствием Сам-Ру и ничего с этим поделать нельзя. Юноша вгляделся в лицо ближайшего сиронга, однако воин оказался ему не знаком. Посмотрел на другого – то же самое. Это не его хамру!
Сабатаранга прорвал окружение?
Вопросы и сомнения назойливой мошкарой кружили вокруг него, но ответов не было. Приходилось гадать и строить предположения. А что от них толку?
Время тянулось. Ни единого звука. Руки ныли в суставах, вес собственного тела доставлял кисару неимоверные страдания, но Мирт ничего не мог с этим поделать. Он даже не в состоянии был пустить себе кровь, чтобы лишить Сам-Ру удовольствия. Так, согласно кодексу, когда-то поступали тога, попавшие в плен к сиронгам, со слов Тура. Да он и не тога вовсе! Кисару обратился к богине, прося как можно скорее прервать, его мучения. Да Рату просто младенец кута, в сравнении с прислужниками Твердыни Умра! Какое-то время кочевника окружала тишина. Неожиданно из тёмного тоннеля выходившего, своей чёрной пастью, как раз на кисару раздался трубный голос уже немолодого воина. Мирт сразу догадался, что все это время за ним наблюдали, так как привычного звука от скрипа петель он не услышал.
- Сам удивляюсь, насколько же вы живучи кисару! – медленно шагая из темноты на свет, к Мирту вышел, облачённый в красивые серебряные доспехи сахигарл. Могучий, статный воин. Несмотря на солидный боевой опыт, он выглядел довольно внушительно. Огромную внутреннюю силу не смог скрыть даже приличный возраст по меркам Периферии. Кочевник почувствовал где-то глубоко внутри аруту щепотку уважения к этому немолодому гражданину Ситуст-Ры. Фиолетовое лицо сиронга выражало крайнюю степень презрения. – Ведь сколько вас не режь - всё равно умудряетесь вывернуться. Согласен? Может и вправду сильна ваша богиня, а?! Чего молчишь-то, уранга? Посмотри, все сахигарлы мертвы, а ты вот ничего: прикорми и можно снова в бой. Ну, чего уставился? Или не признал?
Воин решительным шагом подошел к изнемогающему от боли юноше и пристально посмотрел на кочевника. Холод змеиных глаз мгновенно проник внутрь, окутал сердце, заставив нервно вибрировать арату. Мирт сразу узнал этот блеск холодной стали в чёрных зрачках. Только этого не хватало! Аруту юноши сжалась. Ах, ты ж болотная гниль! Такого поворота он точно не ожидал. Страх, к которому кисару никак не мог привыкнуть пил жизненные соки, лишая последней надежды на спасение. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Не везет, так не везет!
«Сабатаранга! О, Великая Ра-Аам, почему ты не отпустила меня в жаркие объятия Сам-Ру раньше? К чему все это, зачем вести меня такой запутанной тропой, если конец пути и так очевиден? Или может мало испытаний выпало на мою долю?»
Кисару слегка дёрнул хвостом, словно пытаясь сбросить ледяную корку, покрывшую его от основания до самого кончика. Агатра сиронгов поднёс клинок рага к груди подвешенного на цепях воина и слегка надавил на едва заживший шрам. Стон юноши тут же вытянул на хмурое лицо сахигарла хищный оскал прислужника Сам-Ру. Превосходно! Как же бывает, сладка месть за порушенные планы! Сиронг подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть пленника. Довольно жалкое зрелище! Агатра ожидал увидеть от лидера сопротивления чего-то более впечатляющего. А тут жалкое нытьё плененного кута. Тьфу! Как вообще этот никчемный уранга мог осмелиться пойти против него?! Сабатаранга резко дёрнул рукой вниз, заново распоров едва зажившую рану. Мирт не вытерпел: дернулся всем телом, взревел так, что окружавшие их мертвецы готовы были покинуть обитель Сам-Ру. Вот же, фокуру! Кочевник повернул голову и прикусил плечо до крови, стараясь выпустить пар. Как же больно!
Сахигарл одобрительно закивал.
- Ничего, ничего – привыкнешь. Боль, по моему убеждению, делает сговорчивей даже самых ярых фанатиков. А ты, как я погляжу, ещё тот безумец? Не правда ли? Ну, сознавайся. С детства страдаешь от собственной головы, да? Молчишь. Ты, только подумай кисару, как далеко тебе удалось продвинуться. А так сразу и не скажешь. Удивительное дело. Иногда проведение сводит совершенно разные аруту, тропы, которых по идее никогда не должны пересекаться. Или может все же богиня, а, кисару? Богиня? Не хочешь говорить? Ну, ну! Такой экземпляр мне попался впервые, я просто не знаю что думать. Хотя, если сказать честно - угодить в плен, выжить, да, при этом ещё, оказаться в самом сердце Ситуст-Ры, достойно уважения с моей стороны. Конечно не Тапай-Колонг, но тоже не плохо. Назови мне своё имя, кисару.
Мирт отвернулся в сторону уставившись на окровавленные ноги висящего рядом с ним незнакомого сахигарла. Память о великом герое Периферии вызвали чувство стыда, как за себя, так и за соплеменников. Куда им до отчаянного Тапай-Колонга! Прав был Ма-Карай: измельчал нынче народец! Ох, как измельчал!
- Вот это зря. Я знаю. Таких больше не будет. Ну что же, не может быть слишком много героев, ты согласен со мной, юноша? Молчишь. Понимаю, сложно принять то, что ты всего лишь блеклая тень предков. Согласен, чего уж тут хорошего. Посмотри на меня: много ли я приобрел, пока охранял свободу и величие родной Ситуст-Ры? То-то и оно. А сейчас? Ведь совсем другое дело, не правда ли? Конечно, рано или поздно, мы все уйдем, так уж повелось, но, кто бы, что ни говорил, имя моё навсегда останется в памяти будущих поколений. Скажу тебе больше - не каждый сиронг будет произносить его в негативном ключе. О, нет, парень, я открою глаза многим, даже не сомневайся. Да и тебе смогу помочь, остаться навсегда в памяти кочевой Периферии. Так уж мы устроены – нам нужны герои. Верно? А ты вполне сгодишься для этой цели. Таронгам будет над чем поразмыслить, после того, как все закончиться. Ну, на то они и головы. Мы делаем, а они рассуждают, да раздают советы по делу и без.
Сабатаранга оскалился, словно оголодавший топориск, жадно облизнулся и покачал головой. Раг сахигарла прошёлся в обратном направлении, проделав свежую борозду на груди Мирта. Вот же, фокуру! Как же больно! Кисару стиснул зубы, подняв лицо вверх, так, чтобы не видеть глаз агатра.
- Все, верно! Всё верно, уранга. Клянусь властью таронгов, мне никогда ничего не удавалось с первого раза. Так уж повелось. Но как видишь мы с тобой в центре самой Твердыни Умра! Страшно подумать, сколько сахигарлов мечтает об этом. Да, ты правильно меня понял, вижу по твоим глазам. Все понимаешь. Ближе уже не подступишься. Ты, как и они, рвался попасть сюда, так? – сиронг развел руками в стороны и посмотрел янтарём глаз на потолок помещения. Искрящийся купол завораживал. Кто мог подумать, что внутри серой холодной крепости, скрыта такая красота?!
- Удивительно. А ведь ни тебе, ни мне здесь не место. Верно? Топтали грязь Периферии и с ней же приперлись в святая-святых для каждого сиронга. О, кирувиты, кирувиты! Но, как видишь мы оба здесь. О тебе, уранга, наверняка уже слагают легенды - там за Поясом. Да и здесь сторонников окажется не мало. Поразительно. Ты согласен со мной?
Мирт поднял глаза. Перевел взгляд с воина на сверкающую сферу купола. Над их головами, сквозь ровное отверстие каменной плиты, сочился яркий свет, который постепенно становился ярче. Как долго это будет продолжаться? Лицо агатра исказила некрасивая улыбка. Злобная, не обещающая ничего хорошего улыбка безжалостного убийцы. Сахигарл заговорщицки подмигнул Мирту.
- Ты даже не представляешь юноша, насколько близок к своим богам.
Сабатаранга вложил раг в ножны и пошёл к входу в тоннель.
- Что с Ра-Сом-ала? – прохрипел кисару, еле ворочая распухшим от жажды языком.
Сахигарл громко рассмеялся, затем, четко, по военному, развернулся на месте, удивлённо посмотрел на юношу и ответил:
- Нет больше Ра-Сом-ала, мальчик. Нет! Я разогнал этот сброд недотёп по токам. Самые стойкие пока ещё висят также как ты, но скоро и с ними будет покончено. Осталось лишь вытащить из башни тщедушные тельца исурамбу-таронгов. Но ты этого уже не увидишь. Слишком долго судьба была благосклонна к тебе, юноша, я, даже, начал уставать. Если понимаешь о чём я?
Сахигарл сделал пару шагов по направлению к тоннелю и, обернувшись, добавил:
– Я видел, как ты вёл против моих фарангов воинов сопротивления, отчаянно, достойно тога! Но … очень глупо. Бесполезная трата ресурса. Хотя, если тебя это утешит - ты расстанешься с аруту, как гражданин Ситуст-Ры. Чего уж там, можно сказать как полноправный сиронг. О большем уранга и мечтать не приходиться. Верно? А про них забудь, не стоят мерзавцы того, уж поверь – легче тебе точно не станет. Они предали своего агатра. Скоро богиня спустится за тобой кисару. Ждать осталось не так долго. Ха-ха-ха!
Сахигарл повернулся, и вскоре его могучую спину проглотила чёрная пасть тоннеля. На некоторое время кочевник впал в забытье, однако совсем скоро, сознание вновь вернулось. Мирт стал ясно ощущать кожей, как вокруг него повышается температура. Словно специально, по чьей-то воле, в помещении установилась жуткая жара, которая буквально высасывала из мёртвых тел всю влагу. Несколько раз Мирт впадал в беспамятство, теряя сознание от боли и сильного температурного скачка. Сквозь туманную завесу, покрывшую глаза, юноша разглядывал черное жерло тоннеля, в которое, не так давно, провалился Сабатаранга. Кожа начала неприятно зудеть. Кисару обратился к Великой Ра-Аам прося её о скорейшем избавлении от нестерпимых мук. Однако богиня оставалась глуха к его мольбам. Температура продолжала повышаться. Мирт начал ощущать неприятный запах испорченного мяса. Пахло так, словно с десяток гураму легли у его ног и одновременно решили сдохнуть во славу Великой Ра-Аам. Кисару крепился до последнего, но в итоге не выдержал - его вырвало.
Рот перестал закрываться, а язык вялым червём выполз на нижнюю челюсть. Вот же, фокуру! Как же жарко! Нестерпимо, жарко! Свет безжалостно жёг юное тело, яростно покусывая свежие раны. Сам-Ру упивался страданиями жертвы. Кочевник поднял глаза на звук приближавшихся шагов. Сквозь мутную плёнку безумия он смог рассмотреть вытянутый череп воина.
- Вот и свиделись. – Уно коснулся ледяной рукой головы кисару, - Терпи, осталось совсем немного.
Мирт попытался заговорить с маленьким воином, однако обезвоженный язык отказывался подчиняться. Тогда юноша изобразил подобие ухмылки, напоминавшей больше оскал голодного охноса.
- Я всё знаю, немытая скорлупа Цоронга! Ты главное не уступай ему, поверь - он боится больше твоего! Не уступай! Цоронг давно держит аруту мерзавца, он просто ещё не понял этого.
Уно сделал пару шагов назад, развёл руки в стороны и постепенно растаял в матовой дымке помещения.
- Дышишь?
Голос раздался у самого виска кисару, от неожиданности Мирт вздрогнул всем телом. Откуда-то повеяло холодом. Трупный запах ударил в носовые отверстия. Кочевник ощутил, как на него со спины забралось что-то костлявое, склизкое и ужасно липкое. К запаху разлагавшихся тел прибавился тонкий аромат мази из сока палисомы. Аруту юноши стала размером не больше горошины.
Рату!
- Узнал-таки, нечестивец! - раздалось с другой стороны, Мирт до боли зажмурил глаза пытаясь выгнать из головы образ жреца. Не помогло! Зажмурился ещё раз. Это конец - разум покидал кочевника.
На мгновение всё стихло, вновь стало нестерпимо жарко. Но когда кисару открыл глаза, желая убедиться, что всё закончилось, прямо перед собой он обнаружил разъеденное червями лицо верховного жреца. Стойкий запах трупного яда ударил в носовые отверстия, старик оскалился. Эти глаза источавшие ненависть буквально вгрызались в аруту юноши. Мирт попытался закричать, но голос застрял где-то глубоко внутри. Бред усиливался, заставляя страдать кисару.
- А я уж было заждался тебя, нечестивец! Это не правильно, что ты всё ещё не с нами.
Рату приблизился вплотную к юноше и провёл языком вниз по лицу кисару. Какая мерзость! Липкая слизь стекла по шее и, сотней маленьких откетов, просочилась в рану на груди воина. Мирт дёрнулся всем телом. В голове загудело, подступил приступ тошноты. Его опять вырвало. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! В ушных отверстиях стоял бесноватый смех верховного жреца. Звуки, от которых хотелось бежать без оглядки и чем дальше, тем лучше. Кожа кисару горела огнём тысячи костров Сам-Ру.
О, Великая Ра-Аам, когда же все это закончиться?
Внезапно над головой юноши раздался скрежет металла и вскоре свет потух, по периметру круглой комнаты вспыхнули факельные чаши, в помещение через тоннель шумно ввалились сахигарлы. Ловко орудуя мечами, они срезали с веревок иссохшие тела сограждан, а взамен подвесили новые. После того как последний пленный сиронг был размещён на гибких шестах, всадники удалились. Мирт посмотрел по сторонам, чувствуя, как аруту начинает съёживаться под воздействием холода, а муравьи страха выбираются на загривок. Вот же, мерзкие сыновья кута! Сколько ещё они планируют издеваться над ним?
С десяток сторонников Ра-Сом-ала, истекавших кровью смотрели на него мёртвыми глазами, в которых отражались мутные огни факелов. Не один из сахигарлов не подавал признаков жизни, поэтому Мирт очень скоро перестал обращать на них внимание. Теперь это дело Сам-Ру. Не успел юноша закончить благодарить богиню за временное облегчение и избавление от образа Рату, как из тоннеля напротив показался Сабатаранга. Вот же, фокуру! Никак не может угомониться, презренный прислужник темного божества! Сиронг, мягко ступая, подошел к юноше, ткнул концом клинка в кровоточащую рану, заставив Мирта взвыть от нестерпимой боли и спросил:
- Жив? Надо же, а я уже и не надеялся тебя здесь увидеть! Даже как-то жалко расставаться. Посмотрите-ка, какая тяга к жизни! Поразительно. Ну, ничего, ничего. Свет, которому вы, уранга, так раболепно поклоняетесь, всё исправит, поверь. А знаешь, юноша, кому он подвластен? Кто им управляет? Нет?
Мирт молчал. Внутри аруту вновь вспыхнуло непреодолимое желание наброситься на врага и вырвать большое грязное сердце. Агатра повторил вопрос. Тишина. Кочевник стиснул зубы, не желая отвечать. Что это: извращенное желание потешить собственное самолюбие, забава или просто потребность в унижении беззащитной жертвы? Ведь сиронг и сам прекрасно знает ответы на все вопросы. Мирт по-прежнему молчал. Тогда Сабатаранга размахнулся и со всей силы ударил кисару по лицу. Тело кочевника качнулось, но реакции не последовало. Ударил еще раз, затем ещё и ещё. Юноша ни проронил, ни слова.
- Упрямство – не делает тебе чести. Оно не приносит ничего кроме боли и страдания его обладателю. Уж поверь!
Сахигарл вытянул раг, несколькими точными движениями рассёк плоть на руках юноши. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Кисару не открывая глаз, повернул голову в ту сторону, откуда доносился приглушенный голос агатра.
- Принесите воды, я хочу говорить с ним. Живее!
После этих слов сахигарла в помещение вбежал всадник с ведром ледяной воды, которой он, не мешкая, окатил измученного нестерпимой жарой кисару. Юноша съёжился всем телом, словно откет, прячущий под собой лапки, и, даже, попытался что-то прокричать, но у него ничего не вышло: размякший от критической температуры язык наотрез отказывался подчиняться. Однако вода привела Мирта ненадолго в чувство. По глазам кочевника Сабатаранга понял, что юноша его слышит и все прекрасно понимает. Расхаживая вдоль висящих на шестах воинов, он, как великий скульптор, любовался своим творением.
- Превосходно! Посмотри на них, кисару. Наивность, возведенная в совершенство. Ещё недавно эти сахигарлы были элитой Ситуст-Ры, лучшими из тех, кого мне приходилось знать. Перед ними склоняли головы сильнейшие вожди, а также жрецы Периферии, и во что они превратились? Хм! Глупцы! Свет, если, конечно, ему не мешать очень скоро превратит их в пыль. А дальше – дальше забвение. Все. Мне кажется теперь, они искупили свою вину, ты согласен? Кисару? А вот тебя…- агатра выдержал паузу, - тебя, я распоряжусь, сохранить. Такое упорство, замешанное на тяге к жизни, должно быт вознаграждено, не правда ли? Величие глупости! Да, лучше, пожалуй, и не скажешь.
Сабатаранга скрестил на груди мощные руки и задумчиво продолжил рассуждать, всматриваясь в лицо Мирта:
- Когда исурамбу-таронги загнали меня на Периферию, а именно это они сделали, по-другому это назвать сложно! От скуки, я увлёкся мумификацией. Начал с вопр и откетов: ловил, сушил – скверное занятие, скажу тебе! Но даже здесь смог кое-чего добиться – дошел до топорисков. А ведь мечтал-то служить на благо Ситуст-Ры, а не заниматься глупостью среди диких кочевых племен. Они потешались надо мной, не позволяя высвободить внутренний потенциал. Вечный контроль. Любая жертва во благо подконтрольной им системы. Головастые тупицы, помешанные на регулировании всех сфер жизни моего народа!
Ведь, чтобы я не мог влиять на внутренний уклад быта урангу, мне больше пару хамру не давали – охраняй, мол, границы, а дальше не лезь. Скука смертная, скажу я тебе. Лучший на уровне, лучший в стрельбе, лучший наездник … Отличное прохождение основных ступеней обучения. И ради чего, спрашивается? Но все изменилось! Когда восстали ртупы, им пришлось мне уступить. Рампа росли, как плесень в подвалах этой крепости, удалось собрать под своим началом довольно серьезную силу, ну а дальше, ты и сам все знаешь. И вот сейчас они в моих руках, очень скоро повешу горстку этих кирувитов также как тебя, даже не сомневайся. Они для меня теперь не важней тех самых вопр и откетов. Надменные глупцы, возомнившие себя вершителями судеб! Ну-ну! Не на того напали. Вот здесь я держу все их аруту. – Сабатаранга показал кулак юноше. Желваки, червями, заиграли у него на лице. – Ситуст-Ра больше не будет прежней. Нет, не будет! Никогда! Понял? Я показал всем сахигарлам - кто здесь хозяин. Может, ты не согласен со мной?
Мирт отвернулся от самодовольной физиономии тирана. Разглядывая шестигранную плитку под ногами сиронга, кисару вспомнил наказ Уно, тяжело выдохнул и закрыл глаза, не желая встречаться с пытливым взглядом агатра. Старый самодур развлекался, а расплачиваться кровью приходилось свободным кочевникам Периферии. Вот же, никчемный фокуру! Юноша вспомнил битву с ртупами, доблесть погибшего Тура и внутри аруту сразу стало холодно и, как-то мерзко. Неужели это все того стоило?
- Своими бреднями о равном распределении обязанностей и благ кирувиты задурили головы лучшим воинам. Почему я должен жить как все? Как это вообще можно оценить, сдать на очередной уровень? Пройти испытания? Нелепая чушь для бездарей рухра и им подобным. Нет, юноша, меня этим не проведёшь! Я лучше многих из них, а значит, имею право жить по-другому! Норма, выдуманная таронгами не для меня! Нет. Что могут знать они о нас с тобой? А? Что знают о твоем и моем мире эти головастые бездари? Нет, мир должен принадлежать нам. Большеголовые сыны кута, просидевшие всю жизнь в застенках Твердыни, толи мы с тобой, парень! Согласен? По глазам вижу – согласен. Мы свидетели суровой правды Периферии. Таронги давно оторвались от реальности. Вы симпатичны мне, уранга, даже больше чем кирувиты. Поверь. Право сильного – превыше всего остального! – агатра сжал кулак и вытянул руку перед собой, - Вот, смог схватить, значит твоё! Слабый не должен жить, я думаю, ты понимаешь о чём я. Они лишили меня… Забрали …
Сиронг какое-то время ещё постоял в центре мёртвого полумесяца, прислушиваясь к тишине, нарушаемой размеренным потрескиванием пламени, затем развернулся лицом к тоннелю и, тихо ступая, растаял во мраке неизвестности. Вскоре после ухода Сабатаранги вновь раздался знакомый скрип, доносившийся откуда-то из-под потолка, и в помещение ворвался яркий свет. Температура очень быстро поднялась настолько, что кожа на оголённой голове кисару стала коричневой. О, Великая Ра-Аам, как же тяжело и невыносимо больно! Мирт, не в силах сопротивляться температурному гнету, потерял сознание. Оно вернулось к нему только после того как из тоннеля послышались приглушенные голоса, а свет перестал нестерпимо жарить. Напрягая последние силы, кисару приоткрыл один глаз, чтобы рассмотреть воинов ворвавшихся в помещение для пыток.
Вот же, фокуру!
Сиронги!
Воины начали спешно снимать висевших полукругом мёртвых сахигарлов и складывать на телеги. Жуткое и довольно неприятное зрелище. Лишенные жизни под воздействием света и высоких температур они выглядели ничуть не лучше того воина, что сидел в далекой пещере Периферии. Когда дошла очередь до кисару старший хамру жестом остановил всадника.
- Этого не тронь! – зарычал рахгута. – За ним придут позже. Сабатаранга сказал, чтобы повисел ещё.
- Какая польза Сабатаранге от полумёртвого уранга? – сахигарл поправил иссохшие конечности своих собратьев, разложенных на носилках, и посмотрел на окровавленное тело Мирта. – На подступах к Ситуст-Ре полчища кочевников, по токам скрываются приверженцы Ашат-Рара, а мы возимся здесь с этим отрепьем!
- Захлопни пасть, Ихурум-Сак! Не твоего ума дело! Если агатра узнает, о таких речах среди самых преданных ему воинов мы оба окажемся на месте этого кисару. Сабатаранга и так не находит себе места из-за исурамбу-таронгов. Проклятые кирувиты забаррикадировали вход в башню. Как по мне - сжечь их и дело с концом!
- Что верно, то верно! Давно пора разобраться с большеголовыми. Агатра имеет доступ к Оку Умра, к чему ему теперь таронги. Вырастим новых. Я сам видел этих головастиков в Ора-Хота. То ещё зрелище, скажу тебе, дружище! Да может, и сами сахигарлы справятся. Ведь, сколько фарангов, последний раз, вошли в состав совета, сдав на уровень. Как говориться - заскрипели несмазанные рухра кресла под кирувитской братией, Ха-ха-ха!
- Не неси чушь! Сахигарлов меньше. Кирувиты не могут держать раг, но они очень умны. И без их помощи, мы не сможем вырастить таких же. То же, мне знаток! Лучше помолчи, бездарь! Тут и так с чистым воздухом туговато, а ты его зазря разгоняешь.
- Зачем же агатра, созвал всех кирувитов в ишмая-митра?
- Вот же пристал, неугомонный, чего тут не понятного? Как только исурамбу-таронги сдадутся, и власть над Оком Умра будет принадлежать только ему, … как это говорится-то … Короче: тогда Ситуст-Ра наша, власть останется у сахигарлов, которым станут подчиняться кирувиты. А после мы откроем врата и уничтожим поганых кочевников. Посмотри на этого – дышит ещё, живучие, эти дети кутов! Ну, ничего, ещё посмотрим кто кого.
Докатив нагруженную телегу до входа в тоннель, они оглянулись на истерзанное тело кисару. Мирт по-прежнему не подавал признаков жизни: лишь медленно раскачивался маятником его хвост, да на плитку падали редкие капли тягучей крови. Факельные чаши, тлея скудным огнём, отбрасывали на каменные стены причудливые тени. Воины улыбнулись друг другу, и провались в темноту.
Придя в сознание, юноша первым делом поблагодарил Великую Ра-Аам за помощь и поддержку. Не успел он закончить обращение к богине, как до его ушных отверстий долетели слабые крики и еле различимое бряцание оружия. Однако вскоре вновь всё стихло, и Мирт остался наедине с размеренным потрескиванием чаш.
Когда юный воин подумал, что его разумом овладела очередная галлюцинация, и пора приготовиться к встрече с Рату или ненавистным Рурсуром, в глубине тоннеля послышалась твёрдая поступь. Вошедший в помещение быстро огляделся по сторонам, вытянул из ножен кинжал и подбежал к висевшему на шестах кисару.
- Ну, вот и всё – отмучился! – произнёс на ходу сиронг.
Он несколько раз взмахнул клинком, после чего тело юного кисару оказалось у ног всадника. Из тоннеля верхом на топорисках в помещение въехала группа сахигарлов. Ящеры под ними нервно оглядывались по сторонам, издавая клокочущие звуки. Хищники ощущали явный запах смерти, пропитавший вековые стены. Сам-Ру надолго обосновался среди стен Твердыни Умра, эта жертва, принесенная ему, не первая и далеко не последняя.
- Оставьте мне одного, остальные пусть отправляются в главную башню, нужно успеть предупредить Тамонтса-Ра! – не оглядываясь на вошедших, скомандовал сахигарл, - Живее!
Хищники торопливо повернули назад, клацая когтями по шестигранным плитам, которыми были вымощены все помещения Твердыни Умра. Оставшийся сиронг спешился, поднял серебряное забрало и подошел к стоящему над неподвижным телом кисару сахигарлу. Кровь запекшейся коркой багровых пятен покрывала их доспехи.
- Хуму, рамбуты Больших Ворот передали о приближении огромного количества уранга. Они нескончаемым потоком пересекают пустыню. Такого нам ещё не приходилось видеть. Караваны кочевников на протяжении всего Пояса, даже непонятно откуда их столько! Рамбутам одним точно не справится. Конечно, можно переждать: на стену уранга не забраться, но тогда рано или поздно они захватят приграничные рампа одну за другой и …
Сахигарл устало снял посеребрённый шлем, смахнул рукой с лица кровавую паутину. Перед глазами пронеслись жертвенные пляски жрецов и растерзанные тела собратьев подвешенных к Столбам Позора. Просто так Периферия им не уступит и тем более не простит гибель соплеменников. Сиронг нахмурился и злобно процедил сквозь зубы:
- На этот раз Сабатаранга просчитался!



ГЛАВА XX
Чёрной точкой охнос мелькнул в оранжевых глазах тога. Воин внимательно наблюдал за кочевьем кисару племени Рату. Соплеменники расположились в самом центре холмистой долины, так, что подойти к ним не заметно было фактически не возможно. Сердце кисару трепетало, словно ему вновь предстояло пройти инициацию. Группа тога, громко покрикивая, загоняла стадо гураму с ближайшего выпаса. Молодняк привычно ворчал, норовя проскользнуть промеж грузных собратьев и вырваться на свободу. Свободная жизнь кочевого народа! Тур вздохнул полной грудью, сделал шаг в тень от густой листвы, и посмотрел на счастливое лицо Сиены. Наконец, они нашли своё племя. Верховная жрица сняла с плеча данак, проверила тетиву и протянула оружие тога.
- Возьми.
- Я попробую забраться выше, если переговоры затянуться или что-то пойдёт не так, подай знак. Хорошо? Просто подними руку над головой.
Верховная жрица улыбнулась, молча, кивнула и направилась лёгкой походкой к кочевью.
«Благодарю тебя Великая Ра-Аам за то, что мне, наконец, удалось отыскать Сиену. – Тур посмотрел вниз на лежащую в кустах Аглакаю. – Да! Если бы не девчонка, пришлось бы плутать по лесам до тёмной кожи на хвосте. И ведь надо же: кто бы мог подумать, что богиня направит Сиену на ту же тропу, по которой меня повела Аглакая. Несомненно, эту кисару ведёт Великая Ра-Аам. Нужно постараться придержать её рядом, пока всё не закончится: покровительство богини нам не помешает. Теперь главное чтобы сумпу принял Сиену. Племя могло выбрать нового жреца, тогда всё потеряно. Не все сразу признали Сиену как верховную жрицу. Помнится мне, когда расправились с Рату, появились претенденты на кочали старика. Уф! Да хранит её аруту, Великая Ра-Аам!»
Тур склонил голову и попросил помощи у богини. Он никак не мог избавиться от недоброго предчувствия всё это время терзавшего его аруту.
Осторожно раздвинув мохнатые ветки Тур, напрягая зрение, сконцентрировал внимание на девушке. Тем временем Аглакая пыталась успокоить ворчливых гураму, которые, того и гляди, норовили выдать их дозорным. Стараниями Тура, с большим трудом удалось обойти сторожевые разъезды кисару, однако в любой момент кочевников могли обнаружить. Девушка боялась, что очередная выходка капризных ящеров могла обернуться для них бедой. Гураму были хороши в прямом столкновении с противником, но не в разведке. Словно прочитав мысли Аглакаи, один из самцов стал рваться в сторону кочевья, почуяв молодых самок. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Понимая, что пребывание ящеров в зарослях довольно трудно будет скрыть, тога подал знак девушке, чтобы она увела животных. Прилагая огромные усилия, Аглакая всё же развернула гураму. Однако, не успев преодолеть и четверти сикеля, девушка остановилась. Она замерла на месте, почувствовав укол наконечника копья. Остриё упёрлось в кожаную сатунгасу. Тур прислушался к еле различимому шелесту листьев. Не оборачиваясь, он вытянул саяк из ножен, ощущая на себе пристальный взгляд неприятеля. Оранжевые глаза сверлили мощную спину тога. Кисару тихо повернулся, стараясь не делать резких движений, поднял лицо. Вот же, фокуру! Среди густой зелени разместились кочевники, вооруженные копьями. Тур прекрасно знал нрав соплеменников: если попробовать скрыться, то непременно поучишь копьё в спину. Поэтому тога дружелюбно улыбнулся, опустил данак и предупредил Аглакаю взглядом, чтобы девушка не провоцировала кисару. С мечом, приставленным к горлу, она, стараясь не дышать, растерянно глядела по сторонам.
- Тур, гореть тебе на ладонях Сам-Ру! А я уж было подумал, что твои кости обгладывают охносы! Надо же выкарабкался!
- Похвально.
- Ты же сам нас обучал. Неужели жизнь бродячего хиза так быстро притупила чутьё, тога? Ты действительно думал, что мы пропустим группу мургов крадущихся по нашей земле?! Довольно самонадеянно с твоей стороны. Глупец!
Воин наклонился вперёд, раздвинув листву так, что тога смог разглядеть собеседника.
- И я рад тебя видеть Ханвирт! – сквозь зубы процедил кисару, сожалея про себя, что старшим дозора поставили сторонника Рату. – Хвала Великой Ра-Аам, значит, я всё же неплохо тебя учил. Да и хотел ли я прятаться, осторожность никогда не помешает.
- Ну-ну! Зачем ты привёл к нам мургов, тога? Мало крови кисару, пролито из-за тебя – сидя на толстой ветке, воин по-прежнему держал Тура на прицеле. Остриё стрелы смотрело в сердце кисару, готовое в любой момент послужить Сам-Ру.
- Я привёл верховную жрицу! Раз уж, вы нас выследили, может, спустишься и поговорим?
- Ха! Тога, сумпу не желают принимать тебя в племя. Думаю это очевидно. Иди своей тропой, да не забудь прихватить жрицу, что привел. Вижу, всё совсем плохо, раз ты окружил себя девками. Видно дела-то совсем плохи? Я так понимаю, отважные тога периферии больше не желают сопровождать неудачника?!
Лицо воина почернело, сердце сдавило тисками. Вот же, мерзкие прислужники Сам-Ру! Тур чувствовал, как ущемленная гордость вынуждает взяться за меч. Несмотря на опасность быть подстреленным он прошел мимо, ощетинившихся копьями, тога и встал рядом с Аглакаей. Девушка с интересом вслушивалась в беседу двух кисару.
- Твои издёвки сейчас не уместны, Ханвирт. Поверь, прежде чем вы отправите мою аруту к Сам-Ру - я успею прихватить тебя собой. Можешь не сомневаться. Не стоит заигрывать с богиней, тога. Мы вместе с Миртом боролись за свободу кочевых племен, а значит, сумпу должен меня выслушать!
- И чем же закончилась твоя борьба, Тур? Забыл? А где сейчас твой Мирт?! Проваливай, ничего хорошего от таких как ты, нечестивцев, ждать не приходиться. Нечего старикам внушать глупые мысли! Уходите, говорю, пока отпускаем. И то, только в знак твоих прошлых заслуг перед племенем. Жизнь кисару только немного настроилась, нам не нужны проблемы. Скоро выкладка в цобо. Хватит бессмысленных жертв во имя Ситуст-Ры! Уходи!
- Быстро же ты сбросил скорлупу благочестия Ханвирт! Что-то не могу вспомнить тебя в том сражении. Не напомнишь? Где, ты был, сын кута, когда мы с мальчишкой проливали кровь на землях ртупов за свободу периферии? За свободу бущего потомства. Где, нечестивец? Почему не остановил меня, когда казнили жреца? Он вас всех просил о помощи, взывал к совести, но ты молчал, а что же теперь!? Прикрылся уходом Рату, чтобы не выходить против всадников Сабатаранги?
- Следи за тем, что вылетает из твоей пасти, харуту! Нам ничего не стоит укоротить твой поганый язык.
Воин зарычал и в несколько прыжков оказался рядом с тога. Бегающие глаза воина выдавали внутреннее волнение. Он смерил Тура, с ног до головы, презрительным взглядом, а затем уставился на Аглакаю, которая успела выхватить саяк. Остриё меча упёрлось в горло разгорячённого перебранкой кочевника. Обстановка накалилась до предела. Тога, бросил злобный взгляд на девушку и, нехотя, отступил на безопасное расстояние. Они конечно могут наброситься на пришельцев, но шансы выстоять невысоки. Тур в очередной раз поблагодарил богиню за то, что Аглакая оказалась рядом.
- Подбери слюни Ханвирт и выслушай меня!
- Вот поэтому мы и не хотим видеть тебя в племени, вместе с этим нечестивцем - Миртом. Тога, которого защищает девчонка, кто за тобой пойдёт? Смех, да и только. Проваливай! Рату никогда до конца в тебя не верил. Если бы Рурсур не отдал аруту Сам-Ру …
Тур взревел, словно раненый агато, сделав пару прыжков, в одно мгновение оказался перед соперником. Гнев разрывал мощную грудь кисару. Он сделал последнее усилие над собой. Слишком опрометчиво было ввязываться в драку.
- Не забывайся, Ханвирт! Когда-то эта слабость завела Рату на тропу Сам-Ру. – при этом для пущей убедительности Тур слегка встряхнул воина, схватив за сатунгасу. На что тот ответил резким ударом по лицу противника. Тур пошатнулся, но устоял на ногах.
- Это тебе не стоит забываться, нечестивец, когда приходишь в земли племени, которое пострадало из-за твоей глупости!
Такое оскорбление на глазах у соплеменников придется отвечать!
Тур среагировал мгновенно: тога присел, увернувшись от летевшего ему в голову кулака, сделал шаг вперёд, а затем с силой ударил противника под дых. После чего схватил кисару за запястье, резко дёрнул и перекинул через себя. С размаху ударил кулаком по широкой груди соперника. Ханвирт взвыл от боли, распугав кутов притаившихся в зарослях. Одновременно с Туром Аглакая напала на его соплеменника. Девушка обрушилась на тога с такой силой, что воин, отбиваясь, вынужден был просить богиню о помощи. Кровь кисару покрыла саяк Аглакаи. Она встала в боевую стойку, ожидая нападения. Тога тут же отреагировали. По джунглям разлетелся боевой клич кисару. Тур не стал дожидаться, когда Ханвирт придёт в себя, а набросился на атаковавших спутницу дозорных. Завязалась короткая схватка, из которой Тур с Аглакаей вышли победителями. Молодые кочевники решили, не искушать судьбу и уступили напору тога. Связав раненых воинов, кисару проследовали к кочевью, оставив дозорных лежать между могучих корней секвойи.
Тем временем Сиена созвала сумпу, чтобы попытаться переубедить стариков и заручится у них поддержкой. Она верила, что у тога получится договориться со старейшинами племени, которые после гибели верховного жреца вновь закрепили за собой авторитет. Собрав сумпу на центральной площади вокруг жертвенного костра в честь Великой Ра-Аам, жрица громко взывала к памяти предков. Раскачиваясь под звуки ритуального бубна, девушка медленно двигалась по кругу, внимательно всматриваясь в фиолетовые лица кочевников, словно пытаясь нащупать в их аруту слабые места. Но лица членов сумпу по-прежнему оставались каменными. Семя недоверия, посеянное Рату, крепко засело в головах старцев.
- Неужели вы думаете, что одной жертвы для Великой Ра-Аам достаточно, чтобы оградить себя от сиронгов? Оглянитесь вокруг! Кисару так и собираются скрываться? Прятаться, отступать, словно куты, оставляя родные земли сиронгам? Сколько можно? А вот эти-то земли не наши, мы здесь чужие!
- А чем плохи эти земли? – спросил верховную жрицу старик с косым шрамом на голове, идущим через всё лицо до подбородка. В глазах соплеменника читалось явное недоверие, что несколько смутило девушку – Гураму тучнеют с каждым рассветом, мы отстроили новый цобо до которого охносам не добраться. Сиронги далеко. С чего вдруг, жрица, нам вновь идти за Туром? Тога уже один раз ходили за ним! И…
- Нет, тут другое.
- Отчего же? Как я погляжу, так, то же самое, если не хуже.
- На этот раз всё будет по-другому! Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам - кисару вернут себе долину Слез Ра-Аам! Эти земли нам чужие, они кишат топорисками, скудны и враждебны. Не мне вам рассказывать. Скольких гураму вы уже потеряли, а? Неужели страх перед сиронгами настолько овладел вашими аруту? Какое достижение – сиронги далеко! Ну, это пока, а когда рампа опять возведут у ваших границ, куда отправитесь за Перевал?
- На то мы и кочевники, если нужно пойдем и за Перевал. Это всего лишь жертвы Сам-Ру! Сиена, займись уже, наконец, тем для чего тебя призвала Великая Ра-Аам, а мы уж как-нибудь сами решим, где кочевать племени кисару. Негоже …
- Хайя!
Члены сумпу обернулись на зычный голос тога.
- Гореть мне на ладонях Сам-Ру! От чего я не слышал твоё хрипловатое сопение, когда меня вешали на Столб Позора? Молчишь? Правильно! Спрячь свой поганый язык, и прикрой пасть! – Тур вышел из тени кочали, сделав знак Аглакае остановиться чуть поодаль. Девушка замерла на месте, сжимая эфес саяка.
Тур не выпускал из рук меч, по которому всё ещё стекала, алой нитью, кровь соплеменников. Среди членов сумпу послышался тихий ропот. Старики стали оглядываться вокруг в поисках поддержки со стороны тога. Насчитав с десяток крепких воинов, они немного успокоились. От неожиданности Хайя не сразу пришел в себя, а потому ответ его звучал довольно робко.
- Тур, ты всегда был хорошим тога и отличным охотником, но богиня отвернулась от тебя и не стала помогать в борьбе с сиронгами. Вспомни - вы с позором потерпели поражение. Зачем же нам поддерживать тебя сейчас, тога? Скольких ты увёл тогда и сколько вернулось? Что осталось от некогда могучего племени?
- Поберегись гнева Великой Ра-Аам, старик, хитрость твоя не знает границ, как я погляжу! Не Рату ли повёл вас против сиронгов, не его ли происки лишили нас поддержки других кочевников, а? И не ты ли поддержал жреца, что молчишь? Говори, Хайя, пока богиня дает тебе шанс, но только правду и по делу! А нет, так и не открывай пасть, радуйся, что ещё жив.
Старый кисару сжал жилистыми руками сучковатый посох и резко ответил:
- Лож! Мерзкая клевета и наговоры! Рату здесь не причём! Это всё ртупы!
- Видно, Великая Ра-Аам покинула кочевье кисару после ухода великой жрицы, раз я слышу подобные речи от сумпу. Вам ли не знать, сколько ртупов тогда погибло?! Их же фактически истребили. Вы знаете, что сделал карательный хамру Сабатаранги с детьми и женщинами ртупов?! Если бы жрецы кочевых племён поддержали нас, возможно, сейчас этот костёр горел бы на землях наших предков. Сиена права: сколько ещё кисару будут прятаться по окраинам периферии? Сейчас сиронги отступили – нужно нанести удар по рампа Од-Ра! – Тур зарычал так, что гураму топтавшиеся в загоне хором заворчали, услышав грозный голос тога – Одумайтесь! Послушайте Великую Ра-Аам! Сиена передаст нам волю богини, попросит о помощи. Нужно выступить вместе с другими племенами, даже мурги готовы рискнуть своими аруту! Когда такое было?
- Глупость и пустой трёп! Не стоит эта затея даже скорлупы охноса! Скажи-ка нам тога: где сейчас Мирт?! Одумайся сам, тога! Куда ты нас толкаешь, Тур, на тропу Сам-Ру? Под григеры сиронгов? – взвизгнул Хайя, под одобрительные возгласы остальных членов совета. Старики зашевелились. По всему стало понятно, что договориться с кисару у них вряд ли получиться.
- Тур – прав! – вмешалась Сиена. – Тога обошел десяток племён, вот девушка из племени Рахмая-Короткая память. Малые племена готовы пойти за нами, но …
- Но, только вот мы не собираемся этого делать, - закончил за верховную жрицу старик. По рядам кисару пронёсся одобрительный шепот. – Уходи, тога, ничего кроме бед твое присутствие нам не сулит, так-то.
- Фокуру!
Тур развернулся, чтобы уйти, но налетел на холодный взгляд Аглакаи. В глазах девушки кисару увидел свой конец: смерть от случайной стрелы заезжего мурга отправит его аруту в обитель Сам-Ру, и никто не развеет прах тога над тёмными водами долины Слез Ра-Аам. Он отчётливо увидел собственный череп обглоданный кровожадными охносами. Воин, стиснув зубы, развернулся и заговорил с новой силой, так словно богиня вдохнула в него свежую порцию красноречия.
- Чего же вы хотите от меня? Да, я не знаю воли богини, но я уверен, что Великая Ра-Аам не оставит нас. Мы не только зачистим наши земли от сиронгов, но и потребуем от них вернуть наших братьев! Если я подведу вас вот саяк … Я готов, в случае поражения, отдать аруту Сам-Ру, слово тога! Давайте не будем прятаться за спины стариков. Где потомки великих героев стоявших когда-то против Ситуст-Ры на страже наших границ? Или может в телах тога не осталось больше крови, ведь только спутник Сам-Ру может безразлично наблюдать, как земли предков топчут вражеские ноги, разоряют кочали, убивают детей и громят цобо! Нет, вам не скрыться, не надейтесь. Клянусь чистым ликом богини, рано или поздно Сабатаранга придет и сюда. Горы содрогнуться от криков страдания матерей, а реки наполняться кровью трусов, которые когда-то усомнились в собственных силах, и отдали земли на поругание Ситуст-Ре. Радуйтесь мелкие сыновья кутов, этого рассвета ждать осталось не так долго. Ни Хайя, ни остальные, поддержавшие безумца вам тогда не помогут. Глупцы.
Сиена бросила тревожный взгляд на кисару. На лице тога не дёрнулся ни один мускул, он напряженно ждал решение совета.
- Ох, тога! А чего так просто? Может сразу заставить их пасти наших гураму?! – ехидно оскалился старик сидевший рядом с Хайя.
- Уходи, Тур!
-Уходи!
- Проваливай, харуту!
- Иди к мургам, тога! Агитируй среди сброда, может там, ты и найдешь поддержку, тебе не привыкать, голодранец!
- Уходи, говорим, пока цел! Вспомнил он, понимаешь ли, предков! Где ж ты был, когда нас гоняли по горам, словно ртупов? Забыл, как после ваших походов с Миртом сиронги пожгли кочали? Проваливай!
- Да, и этих с собой забери!
Голоса недовольных кисару заполнили пространство над поляной, острыми иглами, пронзая аруту воина. Вот же, фокуру! Тур набрал воздуха в лёгкие и, стараясь перекричать собравшихся на совет соплеменников, громко заревел:
- Хорошо, я уйду, но сначала выскажу то, что хотел сказать! Заклинаю вас кисару именем Великой Ра-Аам: все кому дороги наши земли, а также братья, попавшие в плен и отдавшие свои аруту Сам-Ру в борьбе с сиронгами, присоединяйтесь к нам! Вспомните, что вы тога! Хватит терпеть! Стоит ли слушать беззубых стариков, хвост которых уже волочится по тропе, ведущей в обитель Сам-Ру? Вам жить! Как же кодекс? Вы остаётесь, без предводителя, без верховной жрицы, а главное без пастбищ с которых вас никто не сгонит! Что вы скажите своим детям? Так и будете прятаться по норам, подобно откету! Я столько рассветов потратил на поиски, и кого я повстречал …? В аруту кута и то больше храбрости. Моё сердце бьётся и, если нужно, то я пойду один! А вы можете продолжать чистить выгребные ямы и убирать за стариками. Рано или поздно Сам-Ру доберётся до вас! Вот теперь – всё!
Воин отвернулся и, не поднимая головы, направился в густые заросли джунглей. Аглакая молча последовала следом за Туром, оставив, на поляне Сиену в окружении младших жриц и старейшин, которые после ухода тога принялись с жаром обсуждать сказанные им слова.
Маленький кут, бросился через тропинку в безопасный полумрак кустарника, как только на тропе показался рослый воин. Детеныш, скрытый за большим листом, проводил любопытным взглядом тога, который широким шагом проследовал к привязанным у секвойи гураму. Оседлав ящера, и не обращая внимания на идущую за ним девушку, Тур направился по тёмному коридору растительности. Редкие полосы света, бьющие сквозь густую листву, на какое-то время выхватывали воина из темноты, но вскоре кут потерял кисару из вида. Дождавшись, когда всё вокруг стихнет, ящер выбрался на тропу, принюхался к следам, оставленным кочевниками, недовольно фыркнул и отправился на поиски ужина.
- Куда, теперь? – спросила Аглакая, присаживаясь рядом с Туром, который наблюдал, как его гураму утоляет жажду из ручья, стекавшего с большого валуна. Ящер привычно ворчал, огрызаясь на надоедливую мошкару.
- Дождёмся Сиену, а там будет видно. Думаю, она ненадолго задержится. Эта кучка трусов любого доконает. Эх, вернуть бы те рассветы назад, ведь многое могло пойти не так. Но кто скажет, какая тропа верна. Да, досталось кочевым землям, а сколько ещё достанется и думать не хочется. А ведь в чём-то Рату оказался прав. Чем этот народец объединять, да вести на врага во имя великих целей, проще отстраниться и пасти гураму, а там будь, что будет. Долго мы ещё не избавимся от старика. В каждом из них, в каждой морщинистой аруту, сидит его частичка, одной казнью от Рату не избавиться.
Тур достал из походной сумки кусок вяленого мяса, срезал саяком ломтик и протянул девушке. Горьковатый вкус неприятно щекотал гортань, но гоняться за кутами хотелось меньше всего. Тщательно пережёвывая скудный обед, Аглакая принялась заправлять саяк поясным оселком. Сказанное Туром задело девушку. Она решила больше не беспокоить кисару вопросами, дав ему, побыть в тишине и всё обдумать, как следует.
Когда начало смеркаться послышался ворчливый рык гураму со стороны кочевья кисару. Ящер явно двигался к ручью, у которого расположились тога и Аглакая. Тур дремал в тени раскидистого дерева, пока девушка разделывала недавно подстреленного кута. Отложив сочные кусочки в сторону, Аглакая взобралась на дерево, что добродушно раскинуло свои узловатые ветви над тропой, по которой должны были пройти гураму. Тем временем Тур залёг между огромных корней, расчехлил данак и замер в ожидании идущих по тропе пришельцев. Как только рогатая морда запряжённого животного показалась среди ветвей, тога издал предостерегающий крик, который кисару использовали, чтобы предупредить членов племени о грозящей им опасности.
Тут же в ответ послышался похожий крик и, вскоре, на свет выехала Сиена. А следом за верховной жрицей из тёмного коридора показались гураму везущие на своих горбатых спинах тога. Кочевник опустил данак, громко выдохнул, подал знак Аглакае. Девушка проворно спустилась по лианам и, ловко перепрыгивая через змееподобные корни, очень быстро оказалась рядом с воином.
- Великая Ра-Аам взывает к отмщению, тога! Жертва принесена, и богиня ждёт тебя. – Сиена отвязала с пояса кожаный мешочек, в котором располагался глиняный сосуд наполненный синей краской, и бросила его кисару.
Девушка сияла лучезарной улыбкой, за которую Тур готов был отдать Сам-Ру аруту навсегда. Воин вылил на ладонь немного гелеобразной мази и, толстым слоем, размазал краску по лицу, так что от оранжевых глаз до верхней части сатунгасу кожа кисару стала под цвет небесной синевы. Верховная жрица подошла к воину. Громко обращаясь к богине с мольбой о помощи, жрица нанесла белой краской ему на лицо неровные вертикальные полосы. Не дожидаясь того, чтобы рисунок как следует, высох, Тур надел шлем, затем вскарабкавшись на спину своего ящера, направился в лагерь, где его должны были дожидаться мурги во главе с Орлоком.
Позже, со слов Сиены он узнал, что Хайя оказался в меньшинстве. Молодые тога, помня доблесть воина, а также авторитет, признаваемый даже Рату, поддержали жрицу. В кочевье было решено оставить лишь тех, кто не прошел инициацию, женщин, да стариков отправившихся охранять новый цобо. Остальные последовали следом за Сиеной. Аглакая, кратчайшим путём, вывела тога с мургами к своему кочевью, где Рахмая-Корткая память с радостью принял большой отряд кочевников и согласился лично возглавить группу тога от своего племени.
Пересекая периферийные земли вдоль и поперёк, гонцы Тура, собирали воинов к границам, по которым сиронги настроили своих рампа. К ополчению присоединился Вуок из племени Като-Хой, несмотря на протесты жреца, а также с десяток приграничных племён уставших от тирании Сабатаранги. Постепенно на границе с Ситуст-Рой скопились серьезные силы кочевого народа, которые уже нельзя было скрыть от дозорных разъездов сиронгов. Периферия пришла в движение – даже хизы приволокли свои телеги на стоянки ополчения. В рампа, по всей длине вдоль Пояса, в отсутствие агатра, началась паника.
«О таком скоплении кочевых воинов я не слышал с окончания Большой воины! Дай нам только сил Великая Ра-Аам и мы вернём себе земли предков. Осталось дождаться прихода пещерных ртупов и можно атаковать ближайшие посты. Зоркий Шуму отправился на захват Од-Ра, да хранит его аруту Великая Ра-Аам. Теперь дело только за хизами. Если бродяги успеют вооружить пополнение, Сабатаранга пожалеет о том рассвете, когда вторгся во владения кисару. Видел бы это Мирт!»
Тур с теплотой смотрел на кочали рассыпанные по всей долине. Он не помнил, когда видел такое скопление кочевников одновременно в одном месте. Аруту воина буквально раздувалась от гордости. Кисару поблагодарил Великую Ра-Аам за помощь. Принес жертву и попросил у неё защиты для Сиены и Аглакаи. Сейчас им удалось сконцентрировать на границе большую силу, оставалось только правильно её использовать и боги, наконец, услышат кочевой мир.
- Тур, сегодня до темна, должны прибыть ещё две группы мургов, чем будем кормить гураму, долго нам здесь не продержаться, а уходить от границы нельзя? – поинтересовался у тога Орлок, подъехавший к кисару на большом облачённым в кожаную броню ящере. Лицо ртупа также как и у Тура было измазано в синий цвет с белыми разводами на висках, что делало его изрезанную шрамами физиономию ещё более свирепой.
- Как только прибудет весть от Зоркого Шуму о падении рампа Од-Ра, сразу выступаем. Мне нужно, чтобы тога были голодны до крови также как и их гураму. Мы сравняем гнёзда сиронгов с землёй, да хранит нас свет Великой Ра-Аам.
- А если у отшельника не получится?
- Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если старый ртуп упустит возможность отомстить тем, кто вырезал его племя! Нет, Орлок, скорее Шуму согласится отдать вторую руку Сам-Ру, чем даст сиронгам выбраться из рампа! – Тур хищно оскалился, живо представляя, как старик, своей жилистой рукой, ловко орудует саяком. – Готовь жертвенный костёр Орлок сегодня мы принесём отличную жертву как Великой Ра-Аам, так и Цорогу.
Сгущались сумерки. Не успели кочевники разжечь ритуальные костры, как в кочали к Туру привели молодого кисару совсем недавно принявшего статус тога. Упав на колени, воин приложился к бочке с прохладной водой и, утолив жажду, обратился к тога сидящему в окружении вождей племён.
- Шуму велел передать, что рампа Од-Ра пала!
Кочали наполнили крики ликования. Тур вскочил на ноги, обнял Сиену и прокричал боевой клич диких племен кисару.
- Нас осталось слишком мало, - продолжил воин, когда вокруг, наконец, наступила тишина, - если сиронги выступят на помощь собратьям - кисару расстанутся со своими аруту, раньше чем Сам-Ру в очередной раз заберет свет у богини!
- Орлок! Орлок, задери тебя агато!
Не успел ртуп показаться в пролёте кочали, как тога, не в силах больше ждать, вышел ему на встречу.
- Орлок, забирай своих мургов и выдвигайтесь на помощь Шуму. Пока наши гураму протиснутся к рампа - может быть уже слишком поздно! Просто не отдавайте им Од-Ра, как только ртупы к нам присоединяться мы сразу выдвигаемся к Поясу Сам-Ру. Никого не щадить. Слышишь меня, ртуп: не оставляйте ни одного фаранга в рампа Од-Ра! Я хочу, чтобы кровь нечестивцев омыла границы периферии. Путь до Ситуст-Ры долог, себя бы прокормить. Пленных не брать! Мы сломим остальных, страх заставит мерзавцев сложить оружие!
- Сколько рассветов ждать?
- Думаю, к следующему они уже будут здесь, Великая Ра-Аам нас не подведёт! Посыльный от Вуока сообщил, что кисару захватили обе рампа на пути к Царогским скалам. Если сиронги не кинутся спасать своих, сразу после того, как станет известно о поражении - они обречены. Живее же, Орлок! Да хранит вас свет Великой Ра-Аам!
Мург добежал до загона с гураму, оседлал ящера и, не тратя зря времени, отправился к рампа Од-Ра во главе большого отряда укомплектованного из мургов периферии. Когда хвост последнего животного исчез в дебрях леса, кисару расселись вокруг ритуальных костров. Взывая к помощи Великой Ра-Аам, кочевники принесли несколько молодых гураму в жертву. Дикий вой жрецов разносился по зелёным холмам кочевого мира, достигал скалистых гор, на вершинах которых охносы устроили свои гнёзда, и откатывался до песков Пояса Сам-Ру, заставляя дозорные патрули сиронгов строить догадки о происхождении этих звуков. Кровь взыграла по венам периферии и требовала активных действий. Одной невинной жертвой Сам-Ру не остановить. Дикий мир требовал крови и чем больше её будет, тем больше шансов умилостивить богов.
К следующему вечеру в лагерь прибыло около двух сотен отборных воинов ртупов. Верховной жрице пришлось объехать с десяток племен, чтобы собрать такое количество свирепых кочевников. Воздавая хвалу богам, Тур дождался последней партии оружия и тирсов от хизов, после чего сразу двинул кочевников на границу с Ситуст-Рой. Промедление могло обернуться катастрофой. Сдерживать такую силу удавалось с большим трудом. Тур практически не спал, объезжая посты и проводя переговоры с вождями племен. Уж слишком разношёрстным оказался контингент. Особенно сложно приходилось с мургами. Разбойные шайки, просили слишком много и напрочь отказывались признавать кодекс тога.
Зоркий Шуму с Орлоком успешно отражали атаки дозорных хамру из отдалённых рампа, до которых докатились слухи о захвате центральной Од-Ра. Не прошло и десяти рассветов как воины Тура разделались с оставшимися рампа Ситуст-Ры. Сиронги запертые по гарнизонам оказались беспомощны перед угрозой кочевого мира. Доблестным воинам Сабатаранги пришлось прятаться в башнях, пересчитывать потери, надеяться на чудо.
- Пленных оставили слишком много, нам не выдержать переход через пески. Не лучше ли поступить с ними также, как с фарангами Од-Ра? – Зоркий Шуму кивнул в сторону леса, где столпились обезоруженные сиронги. – Может, отправим часть к Цоронгу?
- А кто потащит тирсы к воротам Ситуст-Ры? Нет, придётся урезать выдачу вяленного мяса, но эти прислужники Сам-Ру кисару сейчас нужны даже больше чем гураму, к тому же есть вероятность что нам не удастся проникнуть за Каменную Кари тогда попробуем обменять их на Мирта и остальных кочевников.
- Ты всё ещё надеешься, что сиронги сохранили аруту Мирта среди живых? Очень сомнительно.
- Ты же, знаешь Шуму, что мальчишку богиня оберегает больше чем нас с тобой, вместе взятых. Клянусь чистым светом Великой Ра-Аам, Мирт принесёт ещё не одну жертву вместе с нами. Смотри на вещи с другой стороны. Не все так плохо. Разве не чудо и не благодать богов, что нам удалось провернуть такое? Впереди самое сложное, но идти нужно с уверенностью в аруту иначе, зачем всё это?
Зоркий Шуму ничего не ответил. Отшельник посмотрел на серую полосу своим единственным глазом, снял с пояса мешочек с камнями и отправился в своё кочали, оставив тога наедине с самим собой.
«Вот и услышала тебя Великая Ра-Аам, малыш. Надеюсь, твоя мать по-прежнему ждёт встречи! Береги аруту, скоро, очень скоро - кисару напомнят сиронгам о себе. Да так, что не один поганый прислужник Сам-Ру больше не посмеет пересечь Пояс! Уж поверь мне, где бы ты ни был, кисару отомстят за тебя и за всех тех, кто сложил голову за свободу периферии! Храни тебя, Великая Ра-Аам!».
Тур вглядывался в тонкую полоску далёких стен Ситуст-Ры. Мерзкая обитель прихвостней темного бога! Ну, ничего, недолго вам осталось править периферией. Над головой кисару пролетел охнос. Ящер, никогда не видевший такого количества животных и кочевников сразу в одном месте, сделал несколько кругов над разрушенной рампа, вокруг которой кисару разбили свой лагерь, а затем отправился к Царогским скалам. Он достиг скалистых хребтов, как раз, когда последний луч Великой Ра-Аам оторвался от вершин зелёных исполинов, уступив место тёмным щупальцам Сам-Ру. Готовилось что-то грандиозное, отчего весь дикий мир периферии вёл себя так, словно море перед началом шторма.

ГЛАВА XXI
Боль сковала конечности, разрывая когтями Сам-Ру мышцы изнутри. Перед глазами всё кружилось, обилие цветных пятен, попеременно сменявших друг друга. Яркие вспышки, вновь темнота. Тошнота вытрясала последние силы из юноши. Кисару приподнялся всем телом, выгнул дугой спину и закричал во всё горло:
- Рату!
Задремавшая рядом с воином Мия-Ру, вскочила, чтобы натянуть веревки, которыми Мирта привязали к телеге: на тот случай, если хворь вынудит его спрыгнуть. Упираясь ногами в факельный столб, девушка старалась изо всех сил предотвратить падение Мирта на булыжную мостовую. Когда юноша, наконец, успокоился и заснул, она перебралась на спину гураму и направила ворчливое животное по дороге, ведущей к главной башне исурамбу-таронгов.
Вскоре с телегой поравнялся сахигарл. Ашат-Рар глотнул толье, поправил повязку, к которой никак не мог привыкнуть и снова погрузился в раздумья. Оставшийся глаз делал мир вокруг сиронга более насыщенным, но красок в нём с каждым рассветом становилось всё меньше и меньше. Поступок сахигарлов словно надломил что-то внутри. Воин жалел о том, что слишком поздно им удалось освободить Мирта. Жалкие остатки сопротивления выждали момент, когда рамбуты вызвали Сабатарангу к главным воротам и ворвались в крепость, где агатра содержал пленённых лидеров Ра-Сом-ала. Большая часть сахигарлов и уранга погибли в муках. Ашат-Рар лично снял с шестов истерзанное тело Ривухета. Оно настолько оказалось высушенным светом Ока Умра, что, если бы не татуировка, проходящая сверху вниз по животу сиронга, они никогда не догадались бы кто перед ними. Лишившись лидера, рухра окончательно пали духом.
«Этот кисару оказался на удивление стойким малым. Когда мы восстановим власть исурамбу-таронгов по всей Ситуст-Ре, то обязательно сохраним память обо всех уранга героически погибших в борьбе против тирании Сабатаранги. Что ни говори, а без кочевников, у нас бы не получилось пробиться даже за ворота Рах-Кулана. Ну, ничего, ещё посмотрим кто кого!».
Перед единственным глазом Ашат-Рара всплыл образ Ривухета, который спас его от удара каматра. Ситуация не из лёгких. Противник, оказался на удивление силён, и без сомнения отправил бы аруту сахигарла к предкам, если бы не рухра. Сиронг развернул своего топориска наперерез гнавшимся за Ашат-Раром всадникам. Сбив головного ящера, воин дал возможность Ашат-Рару прорваться к сопротивлению. Последнее, что удалось запечатлеть в памяти сахигарлу, это искажённое болью лицо Ривухета, по которому прошлись когтистые лапы топорисков Сабатаранги. Кровь, боль и страдание. Рухра оказался погребённым под десятком тел ящеров со спин, которых сахигарлы слетели, словно сухая листва с мёртвой ветки.
- А если он не сможет справиться с болью? – Мия-Ру с сочувствием посмотрела на телегу, в которой, дрожа всем телом, лежал, страдая от многочисленных ран Мирт.
- На то воля таронгов. Мы сделали все, что от нас зависело. – Ашат-Рар в очередной раз глотнул толье из фляжки. Горло приятно зажгло, после чего аруту ощутила благостное воздействие напитка. В голове чувствовался, лёгкий туман.
- Ты оставишь его здесь?
- Сначала решу все вопросы с исурамбу-таронгами, а там посмотрим.- Не стоит забывать, что Сабатаранга может вернуться намного раньше, чем мы предполагаем. Оставим с Миртом эту девчонку. Чем быстрее мы соберем сахигарлов для нанесения решающего удара по воинам агатра, тем выше наши шансы на спасение Ситуст-Ры.
- Я тоже побуду с кисару! Одна она его не защитит, а оставлять с ним сахигарла глупо, у тебя каждый воин по счёту.
- Да и то, верно, и мне так спокойней.
Ашат-Рар ласково посмотрел в большие глаза сестры, но ничего не сказал. Ему действительно катастрофически не хватало воинов, особенно после разгрома Ра-Сом-ала фарангами Сабатаранги. А где черпать силы?! Разрозненным подразделениям сопротивления едва удавалось держать под своим контролем часть Твердыни Умра. Больше половины Ситуст-Ры находилась в ведение Сабатаранги. На взятие крепости Ашат-Рар кинул все имевшиеся у него хамру сахигарлов. Крепость пала, а дальше? Сейчас воин надеялся лишь на то, что внезапная угроза из-за стены, какой бы она не была, окажется настолько серьезной, что агатра не сможет успешно противостоять двум противникам. Как бы ему не хотелось, но спасения приходилось ждать только от дикого кочевого мира периферии.
- Отправляйтесь в Ора-Хота. Там у вас будет больше шансов выжить, если у Ра-Сом-ала ничего не получится. Сабатаранга в последнюю очередь станет искать воинов сопротивления среди детей. Пока Мирт с нами уранга будут поддерживать Ра-Сом-ала, сама видишь - после ухода Ривухета их практически невозможно заставить биться против всадников агатра. Что ни говори, а к рухра у кочевников больше симпатий. Что и говорить: сахигарлы рампа сделали своё дело за столь длительный срок пребывания на границах периферии.
- А что будет, когда вам удастся разбить фарангов Сабатаранги?
Ашат-Рар пожал плечами, опустил забрало и, не прощаясь, направил топориска к группе воинов столпившихся у стены Твердыни Умра. Мия-Ру вместе с Ситой свернули на узкую дорогу, ведущую к сектору Ора-Хота. Тело раненного кисару предусмотрительно накрыли длинным плащом, так, чтобы конечности оказались спрятаны от прямых лучей света. За этим тщательно следила Сита. Они ехали по мощенной дороге пока не пересекли границу секторов и не оставили позади толстую стену Твердыни Умра, похожую издалека на огромную змею в каменной чешуе.
Пока Ашат-Рар готовился к наступлению против основных сил Сабатаранги и собирал вокруг себя жалкие остатки сопротивления Ра-Сом-ала, девушки успешно пересекли границу сектора Ора-Хота. Сита никогда не попадавшая на территорию где воспитывалось молодое поколение сиронгов, с нескрываемым любопытством оглядывалась по сторонам проезжая по красочной, пестрящей цветами, улице, на которой словно большие гусеницы растянулись детские токи. Сектор поражал воображение обилием красок, а также многочисленными конструкциями причудливой формы предназначенных, как сообщила ей Мия-Ру, для развития двигательной активности малышей. Сиронги постарались передать дикий мир периферии с её снующими повсюду кутами и огромными исполинами агато. Выполненные из толстых стеблей растения и древесного каркаса фигуры выглядели забавно, но схожесть с оригиналом угадывалась сразу. Сита словно оказалась ненадолго в родных землях, где время остановилось по желанию Великой Ра-Аам.
На довольно тесных улочках засаженных кустами с красными бутонами и низкорослыми плодовыми деревьями они никого не встретили. Порхающие бабочки, приятный аромат, а также умиротворяющая тишина заставили ненадолго забыть о тревогах и печали. Лишь один раз за всю поездку по сектору, Сите удалось случайно разглядеть в оконном проёме одного из зелёных строений маленькую физиономию. Ребёнок с интересом наблюдал за странной процессией, пока чья-то властная рука не заставила его опуститься вниз. Гураму запряжённый в телегу остановился перед зданием похожим на огромную тыкву, рядом с которым располагался небольшой парк, где Мия-Ру собиралась дожидаться вестей от брата.
- Почему бы нам не заселиться в один из токов? – полюбопытствовала кисару.
- В токе, мы как в скорлупе, если нагрянут сахигарлы нам не выбраться. Пока будем оставаться здесь, а там на всё воля таронгов.
- Есть хочется, я побоялась просить у Ашат-Рара – подумала им нужнее.
Мия-Ру согласно кивнула.
- Оставайся здесь, я проверю, есть ли внутри смотрители. Если слишком долго пробуду там - даже не думай идти следом, отправляйся по этой тропе, обзор лучше не придумать! Не теряй бдительности, - девушка жестом показала на едва заметную дорожку, петлявшую между двух рядов исполинских секвойи. – Главное не дай им захватить себя врасплох.
Мия-Ру протянула григер оставленный братом и, не оглядываясь на кисару, прошла сквозь овальный проём двери ближайшего тока. Сита забралась на телегу. Осмотрела раны Мирта, напоила толье смешанным с водой из поясной фляги, которую Мия-Ру предусмотрительно отдала ей. Юноша выглядел неважно, судя по всему, он уверенно двигался по тропе Сам-Ру. Вот же, фокуру!
- Пусто! – прокричала девушка, высовываясь из окна второго этажа. Через мгновение она появилась на третьем и радостно сообщила – И тут тоже никого!
Сита вздрогнула от неожиданности всем телом, чуть не расплескав толье.
- Можешь подняться, здесь целый короб солота! Отнесём вниз. Я давно не была так голодна, клянусь властью таронгов.
Сита осторожно ступая по скрипучей, идущей спиралью, лестнице, поднялась наверх. Отполированная поверхность ступеней поблескивала в тусклом свете, льющимся из овального окна напротив. Она никак не могла прийти в себя, прижимая гладкую от времени рукоять григера к плечу. Внутри аруту как-то сразу стало жутко. Пальцы от напряжения свело так, что не разогнуть. Вдоль каменной стены бардовыми змейками тянулись, покрытые бурым налетом, кровавые следы недавней битвы. Какая мерзость! Девушке стало понятно, почему они до сих пор никого не встретили, проехав через весь Ора-Хота. Вопреки надеждам Ашат-Рара фаранги агатра успели наведаться в сектор, чтобы провести зачистку. Воображение живо обрисовало нашествие сахигарлов, кровавую бойню с жутким концом.
- Клянусь властью таронгов, Сабатаранга зашёл слишком далеко! – негодуя на действия сахигарла, Мия-Ру вышла навстречу Сите. – Ты видела это? Нужно постараться отыскать смотрителей, не может быть, чтобы весь сектор остался без единого надзирателя. Ишмая-митра здесь не работают! Я за мешком, лучше забрать солот с собой. Мало ли, что. Совсем забыла тебе сказать про него. Это самое ценное, что нам досталось, без солота, ясное дело, долго мы не протянем. Видимо сахигарлы быстро покинули сектор, раз ничего не прихватили. Вот же, грязные сыновья кута!
Сита улыбнулась, услышав неприличное ругательство кочевников из уст дочери уважаемого сахигарла. Так могли ругаться только войны прошедшие службу на границе периферии, да и то, после бокала крепкого толье. Да, переворот Сабатаранги начал приносить первые плоды, будь он не ладен!
- А как же дети?
- Думаю, они перепуганы не меньше твоего. Не каждый рассвет у них на глазах лишают жизни смотрителей. Там не очень чисто.
Она вложила раг в ножны и направилась вниз по лестнице. Сита, сгорая от любопытства, всё-таки решилась зайти в помещение. Ощущая мелких муравьёв на кончике хвоста, девушка, не выпуская из рук григера, прошла внутрь просторной комнаты. Палец нервно подрагивал, готовый в любой момент нажать на курок. Неприятный запах, щекотавший, всё это время, носовые отверстия кисару ещё на лестнице, стал просто невыносим. Кровавые следы от расправы над сторонниками исурамбу-таронгов заставили аруту юной кисару содрогнуться. Вот же, фокуру! Мерзкие прислужники Сам-Ру! По чётким отпечаткам рук и ног было понятно, что смотрители сопротивлялись до последнего вздоха. Девушка выдохнула. Опустила григер, стоя в кровавой луже, которую время уже успело затянуть тусклой плёнкой. Бурые отпечатки ладоней на стенах производили жуткое впечатление.
Внезапно внизу раздался громкий крик, по которому Сита сразу поняла, что им грозит серьёзная опасность. Забыв о предосторожности, кисару выбежала из здания. Она едва успела заметить, как спина Мия-Ру мелькнула среди кустов. Судя по всему, девушка погналась за ребенком, набравшимся смелости и решившим подобраться к току, пока они обе находились внутри. Сита уже собиралась броситься следом, но вспомнив о лежащем на телеге Мирте, остановилась. Оглядевшись по сторонам, она крепче сжала рукоять григера, села за деревянное колесо, так чтобы оставаться невидимой для тех, кто надумает приблизиться к ним со стороны Рах-Кулана.
Мия-Ру очень быстро догнала мальчишку: перепрыгнув через лежащие на её пути валуны, которые сиронги расписали узорами, разграничив территории токов в Ора-Хота, она сбила малыша. Беглец сделал кувырок в воздухе и распластался на поляне соседнего тока. Уроки отца не прошли даром. Девушка придавила мальчишку к земле, поставив ногу на его грудь. Малыш испуганно уставился на Мия-Ру, боясь пошевелиться. Переведя дух, девушка убрала ногу, приветливо улыбнулась и спокойно спросила:
- Скажи мне малыш: где все смотрители?
Малыш, поправил колпак, который при падении сполз на затылок. Посмотрел большущими глазами на разгневанное лицо девушки-сахигарла и еле слышно пролепетал:
- Те, что остались после прихода воинов прячутся по токам.
- Они тебя послали?
Мальчик молчал.
- Когда сахигарлы покинули Ора-Хота?
- Они… Они, и сейчас здесь, - малыш протянул руку указывая на группу токов расположенных на возвышенности. – Там!
Мия-Ру внимательно присмотрелась к высоким строениям, рядом с которыми суетливо крутились топориски. Девушка выругалась про себя. С её стороны было через, чур, легкомысленно расхаживать по Ора-Хота, предварительно не осмотрев, как следует, территорию. Ашат-Рар будет явно недоволен. Ящеры, избегая слишком яркого света, сбились в кучу под высокой секвойей, но всадников поблизости видно не было. Мия-Ру схватила малыша за руку и быстро потащила за собой. Протиснувшись сквозь зелёные заграждения, они, короткими перебежками, пересекли открытую площадку. Добежали до телеги с телом раненного кисару, стараясь не шуметь, развернули гураму. Затем поспешили вниз по тропе, чтобы, как можно быстрее скрыться в густой зелени парка. Малыша посадили на телегу, предупредив заранее, что в случае попытки сбежать, применят григер. Мия-Ру посчитала, что ребёнка могли подослать специально, поэтому пока отпускать его точно не стоит.
Маленький сиронг облачённый в яркий колпак, потёртые сандалии и набедренную повязку, сидел в телеге и даже не помышлял о побеге. Впервые за последнее время мальчик почувствовал себя в относительной безопасности, несмотря на то, что оказался под защитой двух хрупких девушек. Слишком много бед за раз свалилось на него. Он быстро сообразил, что пришельцы не ищут встреч с фарангами Сабатаранги, а значит лучше оставаться рядом с ними до определенного момента. Поэтому удобно устроившись на борту телеги, сиронг стал с интересом рассматривать лежащего перед ним Мирта. Как только сочная листва парковых деревьев скрыла их маленький отряд от возможного противника, Мия-Ру оставила кисару, намереваясь провести разведку. Сита же вместе с мальчишкой проехала дальше около двух сикелей, где им полагалось по распоряжению девушки-сахигарла дожидаться её возвращения.
Предусмотрительность Мия-Ру оказалась как нельзя кстати: не успела она удобно расположиться на ветвях секвойи, как на мощеной тонкой плиткой тропе, петляющей между токов, появился всадник. Сахигарл явно направлялся к сердцу парковой зоны, где до восстания Ра-Сом-ала для детей младшей возрастной категории проводились обучающие занятия. Патрульный, судя по его спокойному виду, даже не догадывался о присутствии поблизости представителей враждебного лагеря. Устав от бесконечных кровавых вылазок, оставленные агатра контролировать сектор Ора-Хота, хамру сиронгов решили немного расслабиться, предавшись беззаботному веселью. Поэтому недолго думая отправили самого молодого за новой порцией толье, а также провизией на ближайшее время.
Держа в страхе весь сектор, населённый детьми разных возрастов, сахигарлы, то и дело, патрулировали улицы с целью обнаружения несогласных с политикой Сабатаранги смотрителей. Ора-Хота всегда держалась от политики в стороне, но большая часть кирувитов радела за интересы исурамбу-таронгов. Агатра запретил детям появляться на улице, а враждебно настроенных смотрителей приказал истреблять. Те же, кто соглашался с правом старого сиронга управлять Ситуст-Рой, скромными силами снабжали сектор провизией, чтобы не допустить массового голода среди детей. Каждый рассвет, кирувиты получившие специальный пропуск в виде серого риклона, развозили по токам провизию, под пристальным надзором фарангов. Однако когда сопротивление Ра-Сом-ала попыталось отбить сектор, снабжение нарушалось, и для детей наступали трудные времена. Голод уносил жизни самых маленьких, но сахигарлам казалось не было до этого никакого дела.
Воин равнодушно водил глазами по сторонам, методично пережёвывая сухой кусок вяленого мяса кута. Зелёная, потрёпанная в последних схватках накидка, жалкими лохмотьями пыталась скрыть доспехи. Массивный шлем с задранным к верху забралом сахигарл сдвинул немного на затылок, чтобы расширить обзор. Проезжая под деревом, где пряталась Мия-Ру, он притормозил топориска, собираясь глотнуть ещё немного толье, так как в горле совсем пересохло. Однако напиток полился мимо ротового отверстия, когда воин встретился глазами с сидящей над ним девушкой. Такого сиронг точно не ожидал. Мия-Ру не собиралась давать противнику даже малейшего шанса: блеснул клинок рага и юная воительница, стрелой данака, спрыгнула на спину ящера, выбив при этом крупное тело противника из седла.
Сахигарл рухнул под ноги хищника. Не успел перевернуться, как на его широкой спине оказалась Мия-Ру. Изящной рукой она обхватила бычью шею сиронга и попыталась задрать голову так, чтобы можно было эффективно воспользоваться мечом. Но к глубокому разочарованию девушки, всадник оказался на удивление проворным для своих габаритов: она тут же отлетела в сторону, больно ударившись спиной о змееподобные корни дерева. Крик девушки потонул в мощном рычании топориска. Пока Мия-Ру приходила в себя, сиронг успел подобрать, выпавший из рук григер и даже зарядить болтом. Вот же, сын кута!
Не успела девушка толком понять, что произошло, как у нее над головой просвистел снаряд, прошил листву и вошёл глубоко в древесный ствол. Мия-Ру даже вскрикнула от неожиданности. Тем временем сиронг не стал дожидаться, пока она попробует ответить на его действия и тут же заправил следующий болт, целясь попасть сопернице прямо в лоб. В последний момент, девушка успела нагнуться вперёд - снаряд которым всадник планировал выбить из Мия-Ру аруту лишь процарапал кожаную сатунгасу.
Когда девушка поднялась, то очутилась лицом к лицу с противником. Воин, недолго думая, нанёс ей сокрушительный удар кулаком по голове. Да такой силы, что стройные ноги Мия-Ру разом подогнулись, а сама она, подавшись вперёд, присела на корточки. Однако радость сахигарла от столь лёгкой победы быстро сменилась разочарованием. В следующее мгновение Мия-Ру подскочила и с разбегу запрыгнула на мощную, словно сбитую из двух плит, грудь соперника. Ловко орудуя рагом, она изрезала шею врага, окрасив себе руки по локоть тёплой кровью.
Мия-Ру, не мешкая, развязала ремни лат, стащила с мёртвого тела доспехи, а сахигарла затянула в ближайшие кусты, прикрыв, несколькими, наспех сорванными, мясистыми листьями. Убедившись, что их схватку никто не видел, кроме детей, что подсматривали за боем из круглых окон ближайшего тока. Она облачилась в доспехи и бодрым шагом направилась к парку, где скрывалась Сита с малышом. В её голове зародился план, которым срочно требовалось поделиться с юной кисару. Мия-Ру попробовала воспользоваться мускулистой спиной ящера. Но топориск отказался её слушаться. Мерзкие создания! Ящер оскалился, пуская слюну, слегка выгнулся, готовясь к прыжку. Настаивать было глупо, поэтому девушка не стала рисковать. Чтобы не привлекать внимание патрульных, она спокойно двинулась в глубь парка, не оглядываясь на ящера. Оставшийся без всадника топориск развернулся и, перепрыгнув, через зеленую ограду исчез в глубине парка.
Не успела Мия-Ру добраться до центра парковой зоны, к которому вели все мощеные дороги Ора-Хота, как позади послышался знакомый звук бегущих по мостовой ящеров.
«Сахигарлы!» - первое, что мелькнуло в голове Мия-Ру.
Девушка без оглядки бросилась к спасительной зелени ближайших кустов, разросшихся вдоль дороги сплошной стеной. За ними ровным рядком выстроились гигантские исполины, окруженные шапками папоротников. Послышался громкий окрик, по которому Мия-Ру сразу поняла, что странное исчезновение всадника было издалека замечено его товарищами. Из здания дорога местами просматривалась. Он должен был проехать по ней. Сахигарлы, отправленные следом за пропавшим патрульным, стремительно набирали скорость. Мия-Ру сразу опознали, как сторонницу сопротивления. Чтобы помешать, беглянке скрыться, сиронги не собирались жалеть ни себя, ни ящеров.
Когда сандалии девушки - сахигарла пересекли выложенную мелким кварцем границу парка, ей в спину прилетели, один за другим, сразу два снаряда григера. Сбитая с ног, она на скорости влетела в кусты и, упала, сильно ударившись головой о могучие корни древесного исполина. Мия-Ру тяжело выдохнула, приподнялась на локтях, а затем уткнулась лицом в землю. Повторила попытку. Как бы ни так – помутилось в глазах, руки сами расползлись в стороны. Девушка потеряла сознание.
Всадники осадили топорисков, притормозив напротив зарослей, поглотивших тело юной беглянки. Один из воинов, молча, сделал повелительный жест товарищу, который торопясь исполнить приказание старшего по званию, выпрыгнул из седла, словно горошина из переспевшего стручка. Обнажив раг, патрульный осторожно раздвинул папоротник и пнул носком ноги по бесчувственному телу. Никаких признаков жизни. Вопросительно посмотрел на всадника. После чего схватился огромной лапой за стройную лодыжку девушки и небрежно вытащил тело на свет из тёмной прохлады кустов.
- Клянусь властью таронгов, это девчонка! – воин скинул шлем с головы Мия-Ру, под которым скрывался пучок алых перьев, окрашенных намного ярче, чем у мужчин.
- Дышит?
- Куда денется! На ней доспехи Яракут Мая. Ну, точно! Я же сразу сказал, что здесь что-то не так! Похоже, одна из этих непутей, что таскаются за изменниками Ра-Сом-ала! Гляди какая, вроде ничего. И чего им только не хватает?
- Заткнись, стяни с неё всё и вези к току, а я осмотрюсь – не просто же так эта девчонка неслась к парку. Возможно она здесь не одна.
Воин вытянул шею, втянул ноздрями воздух, словно пытался определить по запаху местонахождение возможного противника.
- Слушаюсь, хуму! – сахигарл прижал кулак к груди, после чего принялся тут же исполнять поручение старшего по званию.
Всадник зарядил григер. Слегка наклонившись вперёд, неторопливо поехал по вымощенной серыми булыжниками дороге. Когда его мощную спину с бычьей шеей поглотила зелень, воин, что возился с доспехам Мия-Ру, высвободил, наконец, тело девушки. Затем закинул на спину топориска, громко выругался и повернул назад к сторожевому посту. Вышагивая рядом с ящером, он пошёл к зданию, где расположился патруль. Сахигарл вглядывался в окна каждого встречного тока, на тот случай, если в нём вдруг обнаружится присутствие представителей Ра-Сом-ала. Воин легонько похлопывал топориска по морде, когда хищник начинал нервничать, злобно клацая зубами, при появлении детей Ситуст-Ры в дверных проёмах токов.
- Пить …
Сита дрожащими руками поднесла кожаную грушеобразную ёмкость к ротовому отверстию кисару. Девушка сильно переживала, оставшись наедине с возможным противником. Кто мог знать, где притаились сахигарлы?! Мирт пришел в себя. Сделал серию глотков, так словно не пил целую вечность. Водя по сторонам мутными от сна глазами, юноша пытался понять, где находится. Он ясно чувствовал, как пульсирует, волнуясь, его аруту и лишь присутствие рядом Ситы позволяло ему оставаться уверенным в собственной безопасности. Девушка впервые за последнее время улыбнулась, видя, как Мирт жадно прикладывается к горлышку поясной фляги. Когда юноша показал глазами, что напился, она убрала флягу в походный мешок.
Внезапно раздался знакомый свист от снаряда григера - острое жало болта пронзило кожаные стенки ёмкости, вырвав её из рук Ситы. Кисару вскрикнула от неожиданности и накрыла своим телом лежащего Мирта. Следующий болт прошёлся по спине кисару, серьёзно расцарапав сатунгасу. Не дожидаясь повторного выстрела, Сита перевернулась, свалилась с телеги, увлекая за собой тяжёлое тело юноши. Мирт громко застонал, больно ударившись о землю. Сиронг не собирался останавливаться, поэтому следующий болт угодил между глаз гураму, животное успело сделать всего пару шагов и, привычно заворчав, завалилось на бок. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Кисару не дожидаясь очередного снаряда, переползли к ещё тёплой туше ящера. Мирт от нестерпимой боли, раздиравшей его израненное тело, едва не отдал Сам-Ру аруту.
- Вам лучше выйти уранга, если не хотите чтобы я напичкал ядом палисомы ваши тушки! – воин приподнял серебряное забрало, пытаясь разглядеть среди листвы кустарника потенциальные цели.
- Не слушай его! – прошептал мальчишка, испуганно таращась по сторонам, - Они так развлекаются: только высунешься, а он тебе раз - стрелу в лоб. Так же было с нашим смотрителем, правда, ему предложили выйти из тока. Тело наставника нашпиговали стрелами так, что мы потом еле смогли оторвать его от двери! Прошу властью таронгов, не слушай! Они хуже бродячих италов пещер Ох-Ра.
Дрожащими руками маленький сиронг протянул Мия-Ру григер, прихваченный из телеги ещё до того, как прозвучал свист первого выстрела. Сита бережно приняла оружие, вместе с единственным снарядом, который малышу удалось подобрать рядом с перевёрнутой телегой. Не мешкая, она зарядила григер, а затем, как только послышался голос противника, вскочила, прицелилась и выстрелила.

ГЛАВА XXII
Острая боль заставила открыть глаза. Рядом с лежащим кисару сидел маленький сиронг. Широко открытыми глазами он уставился куда-то в сторону. Странный малец! Нервно поправляя на голове правой рукой засаленный колпак, левой он пытался привести воина в чувство, хлопая ладонью по массивной груди. Мирт не сразу сообразил, в чём дело. Неожиданно малыш начал трясти кисару, что-то не разборчиво бормоча. Мирт повернул голову в ту сторону, куда смотрел сиронг. За перевёрнутой телегой и мёртвым телом гураму, хрупкая девушка, напрягая все силы, пыталась справиться с раненным сахигарлом.
Она вгрызалась зубами в плоть воина, пробовала когтями добраться до глаз, скрытых забралом, но все старания оказывались бесполезными. Несмотря на большую потерю крови, воин активно сопротивлялся, постепенно беря верх над более слабым противником. По выражению застывшим на лице Ситы было понятно, что сил у неё не хватит. Сахигарл навалился сверху всем телом и начал медленно, но верно сжимать толстые пальцы на шее дочери жреца. Вот же, фокуру! Кочевник окончательно пришел в себя, но мальчик по-прежнему, продолжал горячо трясти воина, чтобы тот помог ему оказать помощь девушке.
Мирт стиснул зубы, превозмогая боль, пополз к месту схватки. Однако получалось уж очень медленно. Понимая, что без посторонней помощи воин вряд ли справится, малыш стал помогать, однако и его усилий оказалось недостаточно. Детские руки не могли вытянуть на себе тяжелого кочевника. Мальчишке пришлось бросить юношу. Собрав остатки смелости, он кинулся на спасение Ситы, которая к тому времени практически перестала дышать. Она прикрыла глаза, застыв в цепких руках сахигарла, словно муха в лапах откета. Малыш поднял один из камней, которыми смотрители украшали цветники Ора-Хота, и с силой ударил патрульного по затылку, затем ударил ещё сильнее, рассчитывая пробить шлем. Раздался глухой звук – сердце маленького сиронга остановилось в ожидании чуда.
Однако воин оказался настолько крепким, что жалкая попытка малыша помочь своей новой знакомой окончилась для последнего весьма печально. Сахигарл отмахнулся, словно от назойливой мухи и угодил малышу прямо по лицу. Этого оказалось достаточно для того, чтобы ребёнок отлетел на несколько шагов, больно ударился о поверхность мощеной дороги и потерял сознание. Лежащий на полпути Мирт, смотрел, как враг медленно забирает аруту его соплеменницы. Не в силах ползти дальше кисару, попробовал отвлечь внимание сахигарла на себя. Терзая аруту бессильной злобой, Мирт закричал:
- Оставь ее, поганый фокуру! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру, клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, я зубами вырву её из тебя! Посмотри на меня, сын кута! Ну же! Подлый трус! Иди ко мне нечестивец! Прими вызов от достойного противника, гниль солота!
Сиронг, на мгновение обернулся так, как обычно оборачиваются на писк комара. Громко выругался и с мерзкой улыбкой на устах продолжил начатое. Лицо Ситы приняло тёмно-синий оттенок. Вот же, фокуру! Мирт рывками стал продвигаться вперёд. Сахигарл повернул девушку лицом к лежащему неподалёку Мирту и прокричал:
- Ну что уранга, нравится тебе Ситуст-Ра, а? Говорят, вас со скорлупы приучают смотреть на это! Нравится?! Смотри, гадёныш!
Юноша сделал ещё одну отчаянную попытку добраться до сиронга, однако слабость сковавшая тело и боль сделали его совершенно беспомощным перед нависшей угрозой. Он, бестолково, скрёб руками по дороге не в силах помочь девушке. Корил себя и клялся богами, что непременно отомстит и сахигарлу и Сабатаранге и всей Ситуст-Ре. Гнев когтистыми лапами Сам-Ру буквально разрывал кочевника изнутри.
- Забери мою аруту, поганый нечестивец! Хватит! Великая Ра-Аам не нуждается в такой жертве! Много ли смелости надо, чтобы забрать аруту девчонки? Я, вместо неё, пойду по тропе, остановись!
- Успеешь! Я и твою заберу, не беспокойся! Вот только разделаюсь с уранга. Ничему вас не научили фаранги периферии. Ну, ничего - мы это сейчас быстро исправим, клянусь властью таронгов!
- Хватит!
Сахигарл напряг мышцы рук, которые обвили мощные кости воина подобно десятку змей. Раздался еле различимый хруст шейных позвонков. Расставленные в стороны руки Ситы повисли вялыми плетьми. Она вдруг, на короткий миг, открыла глаза и посмотрела перед собой. Наполненные нестерпимой болью они мгновенно потухли, теряя связь с аруту. Приоткрытый рот девушки исказила глупая ухмылка. Сиронг, стоя на коленях, приподнял перед собой бездыханное тело и брезгливо отбросил в сторону. Всё кончено! Вот же, фокуру! Юноша зарычал, словно раненный агато. Мирт не находил себе места, его разрывала на части злоба на себя, на сиронга, на Сам-Ру.
- Ну, теперь думаю нужно помочь тебе уранга проводить подружку. Готов встретиться с богами? Правда придётся на этот раз обойтись без жертвенных костров и дурацких танцев! Ну, ничего, вытерпишь! Всегда был против того, чтобы вас брали в плен. Негоже, грязным ногам уранга топтать землю Ситуст-Ры!
Сахигарл приподнялся на ватных ногах и, покачиваясь, пошёл к распластанному по дороге кисару. Мирт улыбнулся, воздав благодарность Великой Ра-Аам за помощь. Единственное, о чём мог мечтать кисару, это возможность дотянуться до сахигарла, даже если потом ему самому предстоит оказаться перед ликом тёмного бога. Когда сиронг остановился над лежащим юношей, Мирт собрался. Всадник скинул с себя шлем, опустился на колени: силы, вместе с кровью, покидали сахигарла, понимая это, он без промедления начал наносить удары по израненному телу лежащего перед ним юноши.
Мирт даже не пробовал отбиваться от атак противника. Времени на это не оставалось. Из последних сил кочевник вцепился в горло врага, сгорая от желания разорвать нечестивца на части. Ярость смертельным ядом сжигала сердце. Однако, несмотря на все старания кисару, сиронг по-прежнему упорно сопротивлялся общей слабости. Он отлично знал, что даже если выйдет победителем, всё равно скоро отправится следом за уранга. В расположение патруля ему наверняка не дойти.
После удачного попадания сахигарла по свежей ране Мирта, юноша потерял сознание от нестерпимой боли. Однако патрульный не успел насладиться плодами победы. Когда он наклонился над телом уранга, собираясь покончить с врагом, к нему со спины подкрался маленький сиронг. Дрожа от страха, малыш размахнулся рагом и вогнал клинок в бычью шею сахигарла чуть выше ворота серебряной сатунгасу. Дрожа всем телом, мальчик выпусти из рук меч. Горячая кровь гранатовыми каплями оросила лицо Мирта. Зрачки сиронга вытянулись в нить, а из горла раздался хриплый, булькающий свист. Мощное тело качнулось вперёд, вздрогнуло, а затем завалилось на бок, рухнув на дорогу рядом с кисару. Малыш широко открытыми газами впился в лицо кочевника, ища поддержку.
Юноша криво улыбнулся, устало прикрыл глаза и прошептал:
- А меня Ашат-Рар убеждал, что кирувиты не могут пройти уровень на сахигарла! Вот же, фокуру! Гореть мне ладонях Сам-Ру: сиронг убил сиронга ради спасения аруту кисару! Надо же. Расскажи кому – не поверят!
Малыш, всё ещё находясь под впечатлением от совершенного поступка, стянул грязный колпак с головы, чтобы вытереть с лица кровавые потёки. От увиденного Мирт даже приподнялся на локоть здоровой руки: голова юного кирувита оказалась вытянутой вверх и перетянута серебряным обручем с тремя вертикальными плашками. Вытянутый вверх череп, скрываемый большим колпаком, напомнил юноше голову Уно, а небольшой рост юного сиронга придал ему ещё большее сходство.
«Великая Ра-Аам, неужели Уно был кирувитом! Но как?»
Внезапное открытие, сделанное кисару, заставило аруту затрепетать. Сердце юноши ритмично билось в груди, а стук гулким эхом отдавался в ушных отверстиях. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Мысли, одна за другой, атаковали мозг, предлагая различные варианты, того, как маленький кирувит мог оказаться среди кочевников за пределами Ситуст-Ры. Но, вскоре, голос малыша вернул Мирта к реальности, напомнив о себе и о Сите.
- Она больше не дышит, – мальчик склонился над безжизненным телом девушки.
- Да, я знаю. Сита погибла намного достойней своего отца, скажу я тебе. Совсем скоро они встретятся за вратами в обитель Сам-Ру! Любопытно посмотреть, кто её встретит. Придёт ли верховный жрец к вратам обители? Вот интересно, что ты будешь ей рассказывать, Рату? Соврешь, как обычно, или перед светлым ликом богини откроешь всю правду? Сита, Сита.
- Её отец воин, как ты?
- О, нет. Рату был верховным жрецом одного из самых больших кочевых племён кисару, но погиб-то как жалкий кут! Если, конечно, ты понимаешь, о чём я?
- Думаю, что понимаю. Вообще-то каждый кирувит Ора-Хота, в отличие от сахигарлов или рухра, обязан знать историю Ситуст-Ры, а также некоторые сведенья о периферии. Смотрители рассказывают нам о жизни уранга. Я слышал и о Большой войне и, даже, о последнем восстании ртупов Забытых Пещер. Знаешь?
Мирт, протолкнув внутрь себя ком боли воспоминаний, резко ответил:
- Нам нужно сложить жертвенный костер, чтобы помочь аруту Ситы добраться до обители Сам-Ру. Ты поможешь мне? Как твоё имя?
- Котояр-Ма Асур. Старший подразделения. Здесь жечь нельзя патрульные сразу заметят дым, и, думается мне, мы очень скоро отправимся следом за ней. Там за парком есть имшмая-митра, в которой установлена большая печь, с наступлением темноты мы сожжем её. Подойдёт?
Легкая ухмылка тронула губы Мирта.
- Вот только, как мы дотащим Ситу, я и сикеля не проползу? – размышлял вслух кисару.
Малыш согласно кивнул, после чего, не объясняя ничего юноше, скрылся в густой зелени парка.
- Котояр-Ма? Котояр-Ма Азур? Ты куда подевался, старший подразделения? Эй, дружище?
Но ответом кисару была тишина. Пока кирувит отсутствовал Мирт, глядя на каменные столбы, подпиравшие необъятный купол обратился к богине:
- Великая Ра-Аам, позволь твоей жрице пройти по узкой тропе Сам-Ру и донести аруту до врат его обители, где Ситу встретит Рату. Надеюсь, что встретит. Жрец будет недоволен - я не смог освободить её и вывести из плена Ситуст-Ры в долину Слёз Ра-Аам. – юноша посмотрел на похудевшее лицо, цвета молодой листвы, отметив про себя, что мёртвая кисару чем-то стала слегка походить на Рату. В груди неприятно закололо, чувство вины перед соплеменниками подступило к горлу, – Обещаю тебе: твой прах, как полагается, пройдёт весь путь до обители Сам-Ру вниз по реке наших предков. А Сабатаранга ещё пожалеет о том, что натворили его прихвостни – нужно было лишить меня арату вместе с Цоробо-ох и Туром! Дай мне только сил Великая Ра-Аам. Дай только сил!
Хруст веток позади воина заставил содрогнуться аруту, а кончик хвоста слегка дёрнулся от дуновения холодного ветерка исходящего из чертогов Сам-Ру. Мирт сжал рукоять рага, который он предусмотрительно вытащил из горла поверженного сиронга. Звук шагов усилился, и вскоре на поляну высыпало около десятка маленьких кирувитов на головах, которых красовались большие колпаки разных цветов. Из остальной одежды на малышах были только серые набедренные повязки да сандалии. Грудь каждого сиронга украшал маленький медальон, на котором стройными рядами располагались уже знакомые Мирту символы. Такими закорючками расписана вся Ситуст-Ра. Они напоминали ему те, что он видел ранее на камнях Зоркого Шуму. Ростом малыши были не выше Котояр-Ма и все, как один, оказались вооружены рагами. Странное сочетание. Смута, скрутившая своими могучими щупальцами всю Ситуст-Ру, коснулась и Ора-Хота, заставив юное поколение взяться за оружие раньше положенного срока.
- Они помогут перенести тебя и эту уранга до ближайшего ишмая-митра, но остаться мы с тобой не сможем.
- И на том спасибо! – Мирт криво улыбнулся, наблюдая, как молодое поколение сиронгов, поднимает на носилки из толстых стеблей растения, тело Ситы.
- Как быстро патруль начнёт разыскивать сахигарла? – поинтересовался юноша у стоявшего рядом с ним Котояр-Ма.
- Трудно сказать. Бывает, они от рассвета до рассвета, рыщут по токам, разыскивая смотрителей или сочувствующих Ра-Сом-ала. Но этот-то рахгута, думаю, уже с рассветом морды их топорисков появятся в парке, а там и до ишмая-миртра доберутся. Уходить тебе нужно уранга, и чем раньше, тем лучше!
Когда страх выветрился из глаз малыша, он стал не похож на себя. Исчезла детская растерянности, а во взгляде появилась твёрдая решимость война. Данный факт не ускользнул от Мирта. Он опять вспомнил Уно. Сходство неоспоримо.
- А ты забавный! – кисару посмотрел на свои окровавленные конечности и тяжело вздохнул. – Мне бы ещё подлечится, не мешало, а там ...
- Мы отнесём тебя к Ра-Сом-ала, они помогут. Обязательно.
- А почему бы вам не уйти со мной?
- Пока мы прячемся по токам Ора-Хота нас не тронут. Распоряжение агатра. Те же, кому удалось выбраться и примкнуть к Ра-Сом-ала больше не топчут дороги Ситуст-Ры. Фаранги не считают их детьми – отбраковка. Пару рассветов назад патрульные провезли обезглавленные тела по всем улицам Ора-Хота. Жуть, но мы знали, на что шли. Они распяли их на шестах, словно кутов на вертеле. Сабатаранга не прощает предательства, агатра приказал избавляться от каждого кирувита отступившего от него, даже если придётся оставить Ситуст-Ру без единого молодого сиронга. Поэтому исурамбу-таронги как и воины Ра-Сом-ала больше не пытаются, вытащит нас. Я слышал, сахигарлы Сабатаранги вырезали почти всю Коло-Араста – старые сахигарлы, естественно, не захотели поддержать агатра и не пошли против исурамбу-тарогов.
Малыш замер потупив взгляд, затем со вздохом продолжил:
- Их сожгли в башне Ока Умра: агатра приказал высушить тела! Коло-Араста сопротивлялась, но старость была не на их стороне. Нам страшно здесь, но пока мы ещё дышим, помогаем, чем можем любому стороннику власти таронгов. Хотя без поддержки сопротивления, нам очень скоро нечего будет есть. Солот закончится и тогда …
- Я знаю, о чём ты. Великая Ра-Аам провела меня через эту башню. – Мирт коснулся кончиками пальцев стянутую ярким светом Ока Умра кожу предплечья.
На маленьком лице Котояр-Ма отразилось не скрываемое удивление. Он ещё в телеге заметил тёмные пятна, расположенные по всему телу кисару но не придал этому значения. Лучистые глаза юного кирувита потеплели и как-то по-новому стали смотреть на раненного воина.
- Мой отец погиб там. Смотрители учили нас, что никто не сможет вытерпеть свет, льющийся из Ока Умра.
- Думается мне: я бы тоже не смог, даже с защитой самой Великой Ра-Аам, если бы не сиронги Ра-Сом-ала.
Вновь послышался уже знакомый хруст веток, перемешанный с шелестом листьев. Среди кустов показался колпак первого кирувита, из тех, что унесли тело Ситы к ишмая-митре. Малыши окружили Мирта, осторожно подняли на носилки, затем, не проронив ни слова, направились сквозь зелёную прохладу парка. Путь оказался не таким коротким, как предполагал кисару: петляя по извилистым тропам, группа юных кирувитов пересекла тенистый лабиринт и вышла к невысокому зданию с куполообразной крышей, над которой развевался зелёный флаг Сабатаранги. Стены здания, были выложенны крупными валунами, издалека они напомнили кочевнику покрытую волдырями кожу, а круглые окна, расположенные обе стороны от дверей, придавали ишмая-митра сходство с огромной жабой.
Как только стало темнеть, малыши разожгли в печи огонь. Выставили дозорных, после чего, рассевшись полукругом, с интересом стали наблюдать за обрядом, который проводил на их глазах кисару. Несмотря на сильное недомогание по всему телу, Мирт нашёл в себе силы для жертвоприношения. Уложив тело жрицы вдоль большой печи, юноша обратился к Великой Ра-Аам. Он постарался вспомнить все те слова, что обычно Рату говорил, когда кисару теряли аруту в схватке с охносами или топориском. Громко, нараспев повторяя десятки раз слышанные им от жреца фразы, юноша подкидывал палено, за поленом в огонь печи, где уже начала заниматься ярким пламенем одежда девушки. Скорбь сдавила горло, мешая говорить, однако он находил в себе силы и продолжал цедить слова сквозь сито зубов.
- Храни твою аруту Великая Ра-Аам, Сита! – закончил обряд Мирт. Слабость разламывала тело. Юноша уставился стеклянными глазами в тлеющие угли костра, где ещё совсем недавно лежала его соплеменница. Единственная из кисару, кто никогда не отворачивался от него и не желал зла.
Собрав остывший пепел в кожаный мешок, любезно предоставленный Котояр-Ма, Мирт очень скоро заснул, сломленный последними событиями и болью от ран, полученных в результате схватки с всадниками Сабатаранги. После обряда ему сделалось значительно хуже. Оставив охранять спящего кисару одного малыша, кирувиты отправились по своим делам. Обстановка внутри сектора не позволяла расслабиться. Одни ушли на поиски пищи, другие на разведку.
Совсем недалеко прозвучало несколько сигнальных звуков сиронзу. Словно куты, рыскающие по джунглям, маленькие сиронги лавировали между токов, стараясь не попадаться на глаза патрульным. После обхода они собрались в заброшенном ишмая-митра, где прятался израненный кисару. Вопреки ожиданиям Котояр-Ма, Мирт не пришёл в сознание, а оставался, ещё на три рассвета, лежать в полном беспамятстве. Всё это время, юные кирувиты заботливо ухаживали за воином, тщательно промывая и обрабатывая его раны. Когда кисару в очередной раз открыл глаза, потревоженный маленьким лучиком света вокруг не оказалось никого кроме малыша, сладко дремавшего у окна, сквозь которое сочилось тепло рассвета.
- Где Котояр-Ма? – прохрипел Мирт, глядя на заспанное лицо юного стража.
Малыш ничего не ответил, лишь кивнул в сторону оконного проёма. За зелёной изгородью ишмая-митра, по тропе, ведущей из парка, шагали несколько кирувитов во главе с Котояр-Мой. Мирт присел на трясущихся ногах рядом с маленьким сиронгом, придерживаясь за край невысокой скамьи. Небольшой отряд быстро проследовал вдоль вереницы токов и до того как кисару решил вернуться на своё место, оказался внутри здания. Прежде чем подойти к Мирту, Котояр-Ма перекинулся парой сухих фраз с кирувитом. Получив новое поручение от старшего, малыш кивнул в знак согласия, приложил руку к груди, как делали это взрослые сиронги, и растаял в дверном проёме.
- Наступление Ра-Сом-ала на Ора-Хота ожидается, как только по всей Ситуст-Ре опустятся сумерки, ближайший патруль снялся с лагеря и выступил к Рах-Кулана, у тебя появился шанс попасть к ним. Раненному уранга, здесь оставаться слишком опасно. Найдут – убьют без промедления, даже разбираться не станут.
- Хвала Великой Ра-Аам! Я верил, что сопротивление, рано или поздно, возьмёт верх над сахигарлами!
Мирт приподнялся на локтях не в силах сдержать радости.
- Особо-то восхищаться нечем, слишком они малочисленны. Если агатра надумает вернуться – всё. Дело – дрянь!
- Как много фарангов на территории Ора-Хота?
- После призыва Сабатаранги их осталось не так-то много, но они всё равно не уступят исурамбу-таронгам, перебежчиков не принимают ни те, ни другие. Сахигарлы, что сдались, Ра-Сом-ала при освобождении Коло-Араста были казнены, все до единого. Нам приказано пока сидеть на месте и не высовываться из токов.
- Я должен обязательно попасть к Ра-Сом-ала! Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если останусь здесь ещё, хоть на один рассвет!
- Не останешься, всадники первым делом проверят ишмая-митра. Поставки провизии прекращены, не успевшие проскочить сквозь кольцо сопротивления будут прятаться по свободным токам, как и в прошлый раз, до той поры, пока не вернётся Сабатаранга. Они отправят тебя к праотцам, если найдут, а заодно и нас вместе с тобой.
- Значит, решено – вы отведёте меня к Ра-Сом-ала. Пусть только Сам-Ру распустит свои сети по Ситуст-Ре!
Малыш согласно кивнул, не говоря больше ни слова, вышел наружу. Вскоре ишмая-митра наполнилась маленькими кирувитами разного возраста, которые как один подчинялись распоряжениям Котояр-Мы. Вооружившись рагами, они собрались отвести Мирта к Ра-Сом-ала. Всё оставшееся время до темноты Мирт потратил на заточку меча, который ему принёс Котояр-Ма. Малыш почти не отходил от юноши, заваливая вопросами. Его ужасно интересовала жизнь периферии и кочевых племён в частности. Кирувиты с любопытством слушали о парящих под куполом охносах, коварных откетах, вопрах, бесноватых кутах, а также головастых агато снующих по джунглям в поисках пищи. Малыши были просто в восторге: одно дело слушать нудные лекции смотрителей с демонстрацией скелетов, совсем другое беседовать с тем, кто сам неоднократно становился жертвой в далеком, полном опасности мире. Рассказ Мирта о диких племенах, с которыми ему пришлось столкнуться, вызвал у маленьких сиронгов особо бурные эмоции.
Как оказалось потомство Ситуст-Ры воспитывающееся в пределах Ора-Хота отлично осведомлено об истории своего государства, но очень мало знает про периферию. Только самое необходимое. Основные племенные союзы, религия и пограничные воины – это всё что надлежало знать юному кирувиту не прошедшему уровень на таронга. Самые просвещённые, такие как Котояр-Ма могли похвастать знанием имён нескольких племенных вождей. С раннего детства им внушали, что уранга дикие, необразованные животные, которых стоит опасаться и при встрече за пределами Ситуст-Ры их надлежит немедленно убивать. Исключение составляют те из них, что прошли уровень и оказались «одомашненными».
Достигших определённого возраста кирувитов отправляли в башню исурамбу-таронгов откуда они уже, как правило, не возвращались, а оставались получать образование под контролем старших смотрителей. Тех, кто по какой-либо причине, не смог пройти испытания на уровень, как и большинство девочек, отправляли, либо к сахигарлам, либо к рухра, где они расселялись по токам и заводили семьи в надеже, что потомкам повезёт больше. Браки между кирувитами и сахигарлами не приветствовались в отличие от браков с уранга, так как редкий сын сахигарла соглашался проходить уровень на таронга, предпочитая обзавестись рагом, а также объезженным топориском. Провести остаток жизни, в обществе стариков, наблюдая из башни за жизнью Ситуст-Ры, редко кому представлялось увлекательным.
- Ра-Сом-ала прорвали оборону Ора-Хота! Они гонят всадников к парку, возможно, скоро будут здесь! – прокричал маленький кирувит ворвавшийся в главный зал ишмая-митра, где собрались малыши окружившие кисару.
- Главное чтобы патруль не появился здесь раньше. Клянусь властью таронгов, если всадники найдут нас …
Но Котояр-Ма не успел.
- Патруль! – раздался крик малыша, который сидя на обшарпанных пустых бочках, наблюдал через окошко за мощеной тропой, ведущей из парка.
- Не успели! – Котояр-Ма перепуганными глазами уставился на Мирта.
Острые как клинок рага когти боевых топорисков скребли по булыжной мостовой, возвещая окружающим о приближении патрульных разъездов. Сахигарлы строем проследовали мимо зелёной изгороди токов к ишмая-митра. Воины периодически оглядывались на тёмно-зелёную шапку парка, откуда в любую минуту мог вынырнуть передовой отряд Ра-Сом-ала. В авангарде ехал мощный сиронг, державший в руках каматра, острая часть которого была обагрена свежей кровью. Серебряную сатунгасу покрывала усыпанная бурыми пятнами зелёная накидка. Смахнув тыльной стороной ладони, остаток паутины, он впился глазами в приоткрытую дверь здания. Осадив топориска, сбросил тяжелый каматра на землю, после чего сам мягко приземлился рядом с ним. Подав сигнал всадникам остановиться, сиронг вооружился молотом, подошел к зданию и, толкнув плечом овальную дверцу, вошел внутрь.
ГЛАВА XXIII
Зеркальная капля ругу лениво скатилась по мощному подбородку и, упав в серый песок, оставила после себя, на короткое время, след, в виде небольшого углубления. Следующая капля растеклась по кожаному ремню сандалии кисару. Глаза воина пристально, следили за перестроением рамбутов перед огромными воротами Ситуст-Ры. Вот же, мерзкие фокуру! Что-то происходит в рядах сиронгов: с рассветом они уже второй раз меняют позицию. Огромные стены, каменным телом змей, возвышались перед Туром и казались неприступными, но их необходимо преодолеть. Им нужно попасть за ворота. Аруту воина завибрировала, когда кочевник представил, какой путь ему пришлось проделать, чтобы оказать на этом месте. Тур не глядя, протянул флягу стоящему рядом Зоркому Шуму, сплюнул и громко выругался.
- Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если нам не удастся до темна, прорваться внутрь! Так нам долго не протянуть.
- Численность здесь уже не играет особой роли, как не старайся, а обойти их - у нас не получится. Снова отступят в арку, поганцы! Хуже откета! - заключил отшельник, возвращая флягу с ругу кисару, – Зазря только положим воинов, немытая скорлупа Цоронга! Не стоит горячиться: Хитро-ох-мавла, просчитался, но за ним не стояло половина периферии. Я так мыслю. А ты, что скажешь?
Тур поднял данак, зарядил стрелу, как следует, прицелился и отпустил тетиву. Снаряд прошёл над головами, стоявших впереди тога, стремительно преодолел расстояние между двумя вооружёнными группировками и воткнулся в массивный щит крайнего рамбута. Вот же, фокуру! Сиронг хищно оскалился, но не тронулся с места, ожидая команды своего рахгута. Все попытки кочевников взять приступом Ситуст-Ру заканчивались неудачей, рамбуты упорно отстаивали родные стены, не желая уступать дикарям.
Тога отлично понимал, что бестолковое стояние посреди пустыни таким большим отрядом, да ещё на гураму, грозит кочевникам необратимыми последствиями, однако ничего стоящего придумать не мог. Как только они начинали атаковать – рамбуты, подобно огромному телу улитки, прикрываясь щитами, прятались в туннеле. Сиронги не подпускали к себе кочевников ни на шаг, метая снаряды григеров. Но сегодня с ними что-то произошло, и тога это сразу почувствовал, как только свет Ра-Аам коснулся ворот Ситуст-Ры.
- Ну, что, Тур, видно слаба твоя жертва для Великой Ра-Аам против них?! Не выманим нечестивцев ещё пару рассветов, и племена взбунтуются! – прокричал Рахмая-Короткая память, подъезжая вместе с Аглакаей, к месту, где стоял кисару. По лицу вождя пробежала тень.- Саяк ржавеет без дела, сколько можно, впустую, обмениваться стрелами. Гураму долго без воды не выдержат, где мне потом брать животину? Не подскажешь? Хочешь совет? Лучше действуй тога, пока племена не разбежались. Ты ещё не забыл, зачем привёл нас к стенам нечестивцев? Посмотри, какую силу собрал, жрецы продавливают на сумпу решение о возвращении. Так и до бунта не далеко. Берегись тога!
Старик развернул своего самца. Ворчливое животное, грузно переступая, направилось вдоль длинного строя вооружённых до зубов и изнывающих от жары, кочевников. Аглакая спешилась, ласково погладила ящера по морде, после чего подошла к тога с Зорким Шуму. Боевой окрас племени Рахмая-Короткая память придал ей довольно воинственный вид, не забрав при этом женственность, присущую девушкам кисару. Новая сатунгасу выгодно подчёркивала стройную фигуру. Если бы не дикая страсть к оружию, Аглакая могла быть прекрасной жрицей. Тур бросил взгляд на украшение из зубов топориска, подарок вождя. Сразу видно хизы постарались.
- Нужно их выманить.
- Ты это о чём?
- Выманим мерзавцев и отрежем путь к отступлению.
- Вот только советов девчонки мне сейчас не хватало! Клянусь светлой арату богини, не придумаем ничего до темноты, поведу тога напролом. Хватит, а тебе стоит заняться чем-то более подходящим.
- Это чем же?!
- Тебе виднее. Войско толком не кормлено, да и гураму голодны.
- Много ли кисару за тобой пойдёт, тога? Чем ты планируешь открыть ворота, саяком? Или может, будем умолять их на коленях?
- Язык у тебя Аглакая, что у той кари! Кто же знал-то? – Тур недовольно покосился на девушку.
- Мы выманим сиронгов из туннеля, а тебе останется только отрезать им путь при помощи тирсов. Если богиня поможет нам, то успеем проскочить через ворота. Такие огромные за раз не захлопнешь. Ну, как, тога?
- С чего ты взяла, что нечестивцы, гореть им на ладонях Сам-Ру, пойдут за тобой? Мы их не раз провоцировали - результат на хвост кута! – воин сплюнул мутную слюну себе под ноги.- Не пойдёт! Лучше отправляйся к своим, не до тебя.
Глаза воина блуждали по каменным глыбам, стремясь отыскать лазейку. От досады на себя, Тур был готов рычать. Дойти до цели, достойной величайших героев периферии и упереться в стену. Вот же, фокуру!
- Погоним впереди пленных фарангов, сиронги, конечно, ничем не лучше топорисков, но в своих-то стрелять не станут! Среди нечестивцев будут бежать самые лучшие воины от каждого племени, в суматохе никто и не заметит, а там дело за малым.
- Допустим. А дальше?
- Дальше в дело вступают тирсы, главное, чтобы снарядов хватило, сам знаешь – из двадцати телег удалось дотащить пятнадцать, а ведь ещё неизвестно, что там за воротами! Замаскированные под сиронгов воины не позволят закрыть ворота. По комплекции ртупы подойдут лучше всех, у них так и чешутся руки добраться до фарангов. Смелее, тога или ты хочешь, чтобы лавры достались кому-нибудь другому?
Тур махнул рукой и вновь впился глазами в скученное построение рамбутов у самого входа в туннель. Хороши мерзавцы! С такими просто так не справиться, это тебе не мургов гонять по периферии. Тога не мог не признать, что план Аглакаи намного удачней, чем его собственный, однако природное упрямство свойственное каждому кисару, взяло верх. Он попросил у богини помощи, дав слово, что если и на этот раз ничего не выйдет, то снимет с себя полномочия и передаст командование хоть Аглакае, хоть кому иному.
- Нет! Решено - сам пойду на переговоры, рампа мы развалили, осталось потребовать возвращения пленных кочевников. Ради чего нам терять воинов? Чтобы пробраться внутрь? А что потом? Просто так они нам шляться по Ситуст-Ре не позволят, факт!
- Глупая затея, которая могла прийти в голову только тога! - недовольно фыркнула Аглакая. – Договориться решил?! Слабость свою покажешь воин, больше ничего. Стоило ли рисковать, идти столько сикелей по песку, чтобы потом заключать сделки с сиронгами?! Тьфу, позор! Только жрец мог до такого додуматься, но пришли-то мы не за ним. Не могу поверить, что настолько опытный тога, растерялся перед нечестивцами.
Тур нахмурился. Девушка говорила правду: по пути к Ситуст-Ре он растерял уверенность в себе. Слишком большая ответственность. Вросший в голову страх перед строителями Каменной Кари, не позволял перебороть себя. Рату до конца не ушел из аруту кисару, и это не могло не злить тога.
- Мы выгнали их с наших земель или ты решила, что кочевники так просто могут проникнуть сквозь стены?
- Тебе, что песок в уши надуло? Тур!
Аглакая вытянула вперёд нижнюю челюсть - так она обычно выражала крайнюю степень недовольства. Скрестила на груди руки и уставилась безразличным взглядом на стройные ряды рамбутов. Сиронги угрожающе ощетинились копьями при виде хаотичного движения среди обступившей их орды дикарей. Некоторые из самых горячих воинов делали попытки подъехать к сиронгам поближе, чтобы метнуть снаряд при помощи парунду.
- Ждать больше нельзя, тога. Принимай же, наконец, решение, или клянусь немытой скорлупой Цоронга, кто-нибудь ввяжется в драку и испортит тебе все планы, - прохрипел Зоркий Шуму, заметивший как один из мургов, находясь под действием ругу, по-молодецки улюлюкая, проскакал в опасной близости от длинных копий противника. Казалось ещё пару шагов и рамбуты начнут активно обороняться, наказывая кочевников за наглость.
- Хорошо, храни нас Великая Ра-Аам, попробую договориться, если что, Шуму, принимай командование на себя.
- Нет уж, Тур, хочешь договариваться – пожалуйста, но ставить под угрозу весь поход не имеешь права! Очнись, тога, Аглакая права. Столько племён поверило тебе! За тобой не горстка тога и ты больше не просто воин племени. Хитро-ох-мавла такое и не снилось! Они поверили именно тебе тога! Ты воодушевил их своими рассказами про Мирта. Его имя стало боевым кличем всех кочевников периферии, и сейчас ты собираешься рискнуть всем? Ставишь под сомнение собственный авторитет? Как ты им это объяснишь? Сабатаранга не тот воин с кем стоит, о чём-либо договариваться, уж поверь старику. Но если идти к нему, то только не тебе! Глупое решение, я бы сказал опрометчивое. Подумай, тога.
- Что ты предлагаешь, слепо вести кочевников на убой? Сиронги превосходят нас по силе, да и по вооружению лучше любого из кисару, тебе ли это не знать, Шуму? Тупо подставлять братьев под клинки Ситуст-Ры я не намерен. Думаешь, нам удастся покорить сиронгов? Вы серьезно? Вот это точно глупость! Или может все-таки план Аглакаи?
- Так-то оно так, но, незабывай, у них за спинами Ситуст-Ра, а половина из нас не выдержит обратный путь без достаточных запасов воды и еды. Я отдал тебе всех своих гураму не затем, чтобы заморить животину в пути. Хочешь переговоров – давай, пойду я. Потерять одноглазого воина без руки, не так страшно, как обезглавить самое большое ополчение кочевников со времен Большой войны! Да и Цоронг заждался меня: здесь начался мой путь воина, здесь я и должен его завершить. Что скажешь?
Аруту тога неприятно заёрзала внутри. Кочевник никак не мог перебороть себя. То, что слишком просто казалось для него поначалу, совершенно по другому предстало в конце пути. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Тур пристально посмотрел в единственный глаз старика, бросил взгляд на чёрную массу вражеских хамру и ответил:
- Хорошо, Шуму! Будь, по-твоему! Только обещай мне: если они не согласятся на наши условия, ты не станешь их провоцировать, а спокойно вернёшься.
Аглакая метнула пылающий гневом взгляд на воина. Слабак! Девушка развернулась и пошла к своему топориску. В воздухе повисла напряженная тишина. Тур посмотрел ей в след, но не решился окликнуть. Мучительное для тога молчание первым нарушил отшельник.
- Принеси за меня жертву богам, только не скупись, – на прощание, бросил Зоркий Шуму направляясь к стоящему поодаль гураму.
- Храни тебя Великая Ра-Аам, ртуп! – прошептал воин и подозвал жестом одного из кисару. – Возьми с десяток тога, и сопроводите отшельника к рамбутам. Да, если, только что-то пойдёт не так, сразу возвращайтесь. Командование принимаешь на себя, понятно? Шуму может, начать сопротивляться. Если понадобиться, скрутите ртупа силой, но верните его назад.
Воин кивнул, оседлал ворчливого самца с мощными рогами и двинулся следом за ехавшим впереди ртупом. На ходу, тога подал знак небольшой группе соплеменников, они тут же присоединились к нему. Уставшие от бессмысленного стояния на одном месте, кисару были рады проехаться до сиронгов, даже под угрозой получить в грудь болт григера. Вереница из кисару неторопливо плелась за одноглазым отшельником, оставляя после себя неглубокие вмятины на песчаной поверхности. Движение в рядах кочевников прекратилось. Словно огромная волна, толпа воинов замерла над небольшим количеством рамбутов, готовая в любой момент хлынуть на стройные ряды противника. Тур ощутил внутри аруту неприятное покалывание. Одинокий охнос парил под куполом, но не решался залететь за каменную стену. Судя по всему – сегодня ему и здесь еды будет предостаточно.
Тарам-Сой, похлопывал по шее топориска, вглядываясь в фигуры уранга, тонким ручейком, направлявшиеся к его рамбутам. Дела рахгута были совсем плохи. Вместо долгожданной поддержки от исурамбу-таронгов к стене прибыли хамру агатра и выбили рамбутов со стены. С рассветом Тарам-Сой был вынужден обороняться на два фронта, ожидая подкрепления от кирувитов, но надежда на помощь Твердыни Умра постепенно таяла в артуту сиронга. Всю свою жизнь он исправно нёс службу на благо Ситуст-Ры и пост командующего рамбутами главных ворот, был для него отличным завершением карьеры. Воин уже готовился вместе с супругой перебираться в ток на территорию Коло-Араста, когда Сабатаранга, своей властной рукой, перечеркнул все его планы.
- Хуму, уранга отправили к нам парламентёра. – Молодой рамбут, обратился к рахгута. – Принимаем или …?
- Я сам! – рявкнул сиронг.
Воин покорно склонил голову, приложил руку к сердцу и поспешил вернуться в строй. Спорить с начальством себе дороже. Тарам-Сой направил топориска навстречу кочевникам, объезжая с фланга стройные ряды рамбутов. Воины бросали усталые взгляды на командующего. Каждый из них мысленно попрощался с родными, так как ещё с рассветом стало понятно, что до темна они вряд ли дотянут: кочевники нервничали, а от таронгов поступали не утешительные вести. Вся надежда на мудрое руководство Тарам-Соя. Сабатаранга крепко вцепился в горло Ситуст-Ре и не собирался отпускать, пока последний приверженец власти Твердыни не поднимет руку в знак победы агатра.
По мере того, как рахгута сближался с парламентёром уранга, его аруту начала нервничать. Он повернул голову, посмотрев на сторожевые башни: где-то там за их перемещениями пристально наблюдали глаза предателя. Тарам-Сой презирал Сабатарангу и всей аруту желал его поражения, но не надеялся лично увидеть падение агатра. Неожиданно рахгута в голову пришла сумасшедшая мысль, от которой приподнялись перья на его голове. Тарам-Сой решил своим безумным поступком сделать первый шаг к падению власти агатра. Сабатаранга надеялся захватить ворота, жертвуя жизнями рамбутов, но вот, что станет делать агатра когда перед ним окажется полчища озверевших диких уранга? Как выкрутится ненавистный предатель Ситуст-Ры?
Тарам-Сой улыбнулся самому себе, представляя как исказиться лицо сахигарла, когда он догадается о его плане. Жаль только, что рахгута уже не увидеть этого. Подъезжая к парламентёру, Тарам-Сой твердо решил сдать ворота безумным уранга. Но как преданный воин Ситуст-Ры, он не мог позволить, чтобы память о нём омрачила печать предателя. Он сдаст ворота ценой собственной жизни и жизни своих рамбутов. Сиронг надеялся, что пока Сабатарага будет усмирять восставшие племена периферии, исурамбу-таронги найдут силы, чтобы покончить с тираном. Рука сахигарла незаметно расстегнула ремень крепивший древко копья к седлу. Ящер всадника нервно крутил головой, словно предчувствуя скорую беду. Тарам-Сой попросил прощения у супруги с детьми и остановил топориска. Аруту сиронга ощутило благостное тепло, растёкшееся по всему телу. Пора!
Зоркий Шуму притормозил гураму заметив как дёрнулась рука сиронга. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Отшельник оглянулся. С холма за ним наблюдал Тур. Старик попрощался с Миртом, попросил лёгкой тропы у Цоронга и крепко сжал рукоять саяка. Неожиданно сиронг выхватил копьё и, замахнувшись, метнул снаряд в грудь ртупа. Зоркий Шуму негромко охнул, чувствуя, как грудь разрывают цепкий пальца Цоронга. Вот оно! Ушные отверстия заложило пробкой, единственный глаз кочевника мгновенно затянуло пеленой боли, он качнулся в сторону и тихо сполз со спины ревущего животного. Последнее что увидел перед кончиной старый ртуп были испуганные глаза молодого сиронга под черным забралом шлема. Ужас, охвативший аруту воина, прокатился по всему строю рамбутов. Началось!
Тур, восседая на горбатой спине гураму, нервно сжимал рукоять саяка. Обдумывая предложение девушки, он пристально всматривался в сутулый силуэт старика, гадая как поведет себя Великая Ра-Аам! Аглакая неторопливо возвращалась к воинам своего племени недовольная решением принятым тога. Девушка с самого начала похода была настроена враждебно по отношению к любому компромиссу с сиронгами и всегда высказывалась за лобовую атаку на рамбутов, а также за попытку взять ворота Ситуст-Ры приступом. Она даже пообещала Рахмая-Короткая память вызвать Сабатарангу на поединок, как только представится возможность, чем изрядно повеселила старика. Не успела девушка доехать до соплеменников, как строй кочевников стихийно, повинуясь неведомой силе, пришёл в движение. Волна дикой оголтелой периферии медленно двинулась на выступивших им на встречу рамбутов.
Тога даже вскрикнул от неожиданности, когда копье, полетевшее из тесных рядов сиронгов, пронзило насквозь тело отшельника. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Переговоры провалились. Больше медлить нельзя! Воин поднял на дыбы гураму.
- Его имя - Мирт! – воин выхватил саяк, глядя на каменные стены Ситуст-Ры. – За свободную периферию!
- Мирт! Мирт! Мирт!
«Да хранит наши аруту, Великая Ра-Аам!»
- Мирт! – вторили тога грубые голоса воинов периферии. Благодаря рассказам Тура о смелости и трудных испытаниях выпавших на долю кисару, юноша стал для кочевого мира легендой. Они не знали, жив ли Мирт или давно предстал перед Сам-Ру, но каждый хотел стать похожим на него, переломить устои и прославить своё имя на всю периферию. Гул мгновенно пронёсся по нестройным рядам кочевников. Энергия, которая столько рассветов не могла найти выход, под давлением Тура, наконец, высвободилась и разлилась по стенам Ситуст-Ры. Теперь уже никто не мог остановить её - только время.
Сентиментальность и сомнения в сторону! Кисару взревел подобно раненному агато, хищно оскалился, а затем всей мощью обрушился на противника призывая соплеменников следовать за ним. Тут же над головами рыже-зелёной массы воинов заблестели клинки, и пронёсся дикий вопль возмущения, который ударился о каменные стены Ситуст-Ры. Откатился до самых границ периферии, преодолев в считанные минуты пустыню. Казалось, что даже вековые камни стены начали вибрировать. Аглакая развернула своего гураму, обругала про себя Тура за нерешительность и погнала ворчливое животное прямиком на возвышенность, где кочевники выстроили собранные тирсы.
Под свист метких стрел и вопли соплеменников Тур быстро преодолел расстояние до авангарда вражеского строя и не останавливаясь, влетел в сплочённые ряды сиронгов, словно клинок саяка в плод солота. Аруту тога охватила безумная жажда крови, глаза потемнели, налившись злобой Сам-Ру. Тёмный бог завладел кисару. Пёстрая толпа оголтелых кочевников прошла сквозь чёрную массу рамбутов и обратила их в бегство. Однако побежавших к туннелю воинов встретил шквал каменных снарядов выпущенных из тирсов. Аглакая издала дикий крик радости, видя как её план, вопреки желанию тога, воплощается в жизнь. Рамбуты не успели: несколько десятков сиронгов разом расстались со своими аруту. Бряцанье клинков оглушало, но казалось, никто не обращал на это внимания. Кочевники, обезумев от вида вражеской крови, не могли остановиться до тех пор, пока вместо крепких воинов Ситуст-Ры на поле битвы не останется бесформенная кровавая масса. Дикий вой ликования прокатился по рядам воинов периферии.
Тур, словно ненасытный вестник Сам-Ру, кидался из стороны, в сторону, пытаясь найти достойного противника. Саяк тога до самой рукояти покрылся кровью рамбутов. Сердце трепетая наполняя шрам на лице кровью. Когда удар каматра выбил тога из седла, и чуть было не проломил череп, кисару даже не придал этому значения. Вскочив на ноги, он кинулся на врага, несколькими удачными взмахами лишив противника головы. Тур поднял лицо к куполу и огласил поле битвы победным кличем кисару. Воина поддержали все тога племени. Разя саяком рамбутов, Тур походил на демона, вырвавшегося из самого сердца обители Сам-Ру, он словно стремился найти смерть, однако богиня явно оберегала его, не позволяя Сам-Ру приближаться слишком близко. Как только сиронги, загнанные тирсами в ловушку, были уничтожены, тога бросился разыскивать Зоркого Шуму.
Старого ртупа удалось отыскать среди окровавленных тел, лежащего под здоровенным рахгута одетым в серебряные доспехи сиронгов. Вытянув бездыханное тело товарища, кочевник попробовал привести Зоркого Шуму в чувство.
- Ну же, давай старик, рано тебе ещё к Цоронгу. Рано! Слышишь меня?! Ты обещал мне вытащить мальчишку из-за стен Ситуст-Ры! Помнишь? Шуму! – тога крепко сжал жилистые плечи отшельника и с силой начал трясти, словно пытался поймать телом отлетевшую на время аруту.
- Дальше без меня тога. Пора мне! Хватит, набегался! – Шуму слегка приоткрыл глаз, так чтобы можно было разглядеть кисару.
- Ворота свободны, Шуму! Слышишь, ртуп, мы сделали это! Осталось совсем немного соберись, же! Поднимайся, ты мне ещё нужен. Да и Мирту тоже. Что я скажу мальчишке?
- Цоронг свидетель я не хотел, ну так уж вышло, тога. Не серчай.
- Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, нам ещё понадобиться твой зоркий взгляд, мудрость и твёрдая рука.
На лице старика заиграла кривая улыбка.
- Тут ты прав. Только не бросай меня здесь, тога. Сделай все как полагается, не дай поганцам осквернить тело. Ох, что-то закололо. Ну, вот, началось! Как же жарко, Тур?! Я очень сильно хочу увидеть своего мальчика. Уно уже наверняка ждёт меня. Говорил, я ему не брать мой данак …Паршивец!
Тога закусил губу. Внутри всё жгло, но он держался. Посмотрел на потемневшее лицо отшельника глазами полными страдания и нестерпимой боли по уходящему к Цоронгу соратнику. Кисару взялся твёрдой рукой за древко копья, обратился к богине, а затем выдернул оружие из обмякшего тела Зоркого Шуму. Старик издал лёгкий стон, похожий на скрип не смазанной дверной петли, и навечно закрыл единственный глаз. Тур поднял лицо к куполу и громко прокричал имя Шуму. Он закончил свой нелёгкий путь. Отшельник покинул этот мир. Воин отбросил копьё в сторону, встал и еле слышно взвыл от осознания собственного бессилия, так, что его услышали только те, кто находился рядом.
Охнос по-прежнему кружил над местом кровавого побоища, дожидаясь своего часа. Взяв себя в руки, кисару посмотрел в туннель, где всё ещё ворота Ситуст-Ры оставались приоткрытыми. Но удовлетворения от осознания этого Тур не получил. Им нужно спешить, пока сиронги не пришли в себя и не закрыли их вновь, однако сил не осталось. Это конец! Апатия когтистыми лапами вцепилась в аруту тога. Несколько отрядов мургов устремились с дикими криками к стене, но Тур не обращал на это внимания. Какое-то время, тога ни на что не реагировал. Наконец оцепенение прошло. Оглядываясь по сторонам в поисках гураму, он смог, оценить ситуацию: вокруг лежали поверженные тела рамбутов среди которых встречались кочевники и массивные ящеры, потерявшие по ходу схватки своих наездников. Сам-Ру не слишком привередничал.
Ни одного рамбута в живых не оставили. Тёмные пятна крови на рыжеватом песке с вкраплениями серых полос, словно щупальца осьминога тянулись из-под каждого мертвого воина. То там, то здесь валялись элементы экипировки сиронгов, а также оружие. Раненные животные ревели в надежде, что им придут на помощь. Аглакая подъехала к тога в сопровождении Орлока, на её молодом лице, читалась глубокая печаль. Вид мертвого Шуму вселял страх, заставляя задуматься о бренности известного мира.
- Мы потеряли Рахмая-Короткая память, воины твоего племени собираются возвращаться назад, они решили, что достаточно сделали …
Тур посмотрел через плечо девушки. Глаза кисару вспыхнули, огнём Сам-Ру. Тёмный бог, сидящий в нём, всё ещё требовал крови.
- Ханвирт! Вот же жалкий кут! Мерзкий не дожрец, сам не посмел ехать, но вынудил Сиену взять своего прислужника! Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если я не вытрясу из него аруту! – прервал девушку тога и бросился к тирсам вокруг которых уже стали собираться недовольные походом кочевники. Смута, грозила помешать планам тога.
Аглакая хотела остановить кисару, но поняла, что это бесполезно. Тур на ходу скинул с себя окровавленную кирасу и зарычал так, что стоявшие к нему спиной воины почувствовали, как их хвосты покрылись инеем.
- Ханвирт, поганый нечестивец! Выходи и докажи свободным тога, что имеешь право решать, где им быть! Ну же, прислужник Сам-Ру! Во мне ещё достаточно силы, чтобы заставить тебя сожрать свой мерзкий язык! Я захлопну навечно твою поганую пасть, подлый сын кута! Иди ко мне!
- Тур не сейчас! – сделала ещё одну скромную попытку Аглакая.
- Отстань от него! Я отправил мургов к воротам, поверь, всё закончится быстро. – Орлок одёрнул девушку за руку. – Именно этого воинам сейчас не хватает. Пусть выплеснет гнев, а заодно и боевой дух войска поднимет. Не мешай ему.
Ханвирт вздрогнул, услышав голос тога, но постарался сделать вид, что нисколько не испугался, а как раз наоборот только и ждал вызова Тура. Смерив Тура презрительным взглядом, кисару вышел в круг. Мускулы играли на крепком теле. Сильный противник, но Тур был сильно взбешен, чтобы обращать на это внимание.
- Ты и в самом деле поверил в собственную удачу, харуту? Сейчас вот этими руками, я заставлю тебя проглотить хвост! Проголодался? Так я тебя накормлю! Ты прошлое! Мертвец! Давно пора, было, отправится вслед за своим братцем, тупым сыном кута!
Скинув на ходу сатунгасу, он подобрал валявшийся под ногами каматра и с рёвом бросился навстречу противнику.
- Жаль, что я не придушил тебя, когда была возможность, ну ничего, фокуру – уж, я постараюсь это исправить и отправить твою никчемную аруту подальше в обитель Сам-Ру. Да поможет мне Великая Ра-Аа!
Оба воина сцепились, как два разъярённых агато дерущихся за долгожданную добычу. Удары сыпали с одной и с другой стороны. Казалось, сам темный бог поднялся из преисподней, чтобы понаблюдать за ходом поединка. На звук схватки и вопли толпы, собрались кочевники, не успевшие доехать до туннеля. В считанные секунды бившихся не на жизнь, а насмерть кисару, окружили воины. Растратив все силы в битве с сиронгами, Тур постепенно стал сдавать позиции и пару раз даже оказывался на волосок от смерти. Однако покровительство богини, а также удача все-таки помогли ему. Когда в очередной раз, Ханвирт злобно скрежеща зубами, попытался добраться когтистой рукой до лица тога. Тур нанес несколько ударов подряд, ловко вывернулся и раскроил череп противника пополам точным ударом саяка. Противник так и не понял, как это получилось у тога. Ханвирт посмотрел удивлёнными глазами на стоящих перед ним соплеменников. Развёл руками в стороны и рухнул к ногам кисару. Тур брезгливо пнул кровавую массу, повернулся и прохрипел, обращаясь к стоящим вокруг него воинам:
- Если есть ещё трусы или может несогласные, выходите в круг! Ради общей цели, наши братья легли у стен Ситуст-Ры, но не для того чтобы вы теперь повернули назад и разъехались по своим кочали, как раз, когда она распахнула для нас ворота! За это старик пошел по тропе Сам-Ру? За это наши братья горят на ладонях Сам-Ру? Нет! Мы должны взять с нечестивцев ответ за всё то - горе, что они принесли в земли периферии! И не уйдём – не имеем права уйти, пока не выполним обещание данное погибшим воинам! Только фокуру или трусливому куту будет непонятна наша цель. Мы пришли за победой и без неё не вернёмся, чего бы нам это не стоило, клянусь Великой Ра-Аам! Есть возражения? Ну, чего притихли, тога? – прокричал Тур, вглядываясь в раскрашенные лица товарищей.
За всем, что происходило у стен Ситуст-Ры из сторожевой башни, расположенной на самом верху Каменной Кари наблюдал старый сиронг. Видя силу периферии, он перебирал варианты. Но подходящего подобрать не мог. Все заканчивались жестоким кровопролитием и серьезными потерями. Нет, на этот раз дикари добьются своего, как ни крути. Почёсывая широкую челюсть, он задумчиво разглядывал длинный строй кочевников, растянувшийся напротив стен Ситуст-Ры. Стоящий рядом всадник непроизвольно подался вперёд, когда уранга бросились на рамбутов.
- Нам стоило помочь стражам, хуму!
Сабатаранга повернулся к сахигарлу и, удивлённо посмотрев, тихо сказал:
- Ты всегда показывал себя не глупым воином, Зитурат-Ра, с чего вдруг я слышу от тебя такие речи?
- Рамбуты не выстоят против уранга! – сиронг продолжал общение с агатра, не отводя взгляда от схватки, проходившей у подножья стены.
- Рамбуты выкормыши, ярые сторонники исурамбу-таронгов: к чему нам помогать им? Ты желаешь мне гибели?
- Ни как нет, хуму. Но здесь же уранга? Они могут проникнуть через ворота и тогда …
Сабатаранга смерил рахгута презрительным взглядом. Ненависть к любому проявлению слабости оставалась характерной чертой жесткого характера сиронга. Вот именно из-за таких паникёров весь этот сброд периферии стоит у ворот его государства. Это никуда не годиться, позор, не работает, да и не работала никогда толком чистка таронгов! Просто отвратительно! В голове агатра мелькнула мысль, что неплохо было бы скинуть этот жалкий комок сомнений со стены на радость кочевому сброду. Однако сахигарл выждал время, успокоился, решив про себя, что лучше, все же не торопиться.
- Зачем мне оставлять в тылу союзников моего врага, а? Соображаешь? Да, рамбуты не выстоят, смотри, – воин указал на дрогнувшие ряды воинов. – Видишь! Я так бездарно разбрасываться сахигарлами не стал бы. Выйти к ним сейчас значит потерпеть поражение. Мы подождём немного, а вот когда их начнёт мучить жажда и голод, а озверевшие гураму станут вспарывать рогами животы своих хозяев, наступит наш черёд. Вот тогда настанет очень важный для всех нас момент. Клянусь властью таронгов, я окрашу песок у стен Ситуст-Ры в кровавый цвет мутной жижи, что течёт по жилам этих отбросов. Правда, чуть позже.
Сахигарл поднял золотое забрало вверх и самодовольно улыбнулся. Внезапно по его, изъеденному шрамами лицу, пробежала тень.
- Что делает этот тупой вояка? Он что, ополоумел?! Поганый сын кута! Неужели не понимает, этот, бездарь, Тарам-Сой – это же верная смерть!
Зитурат-Ра подался вперёд, желая лучше рассмотреть, что происходит. Сабатаранга покосился на сахигарла, рука агатра дёрнулась, но он смог остановить себя, подавив искушение. Ему нравилось заигрывать со смертью. Воин, как ему казалось, был не надёжным помощником, а значит, является всего лишь расходным материалом, который и ценить-то, особенно не стоит.
Тем временем на песок упал последний рамбут.
- Спускайся вниз и предупреди хамру, что если хоть один уранга прорвётся сквозь туннель, я лично голыми руками вскрою их грудные клетки, а сердца скормлю агато! Живее, чего уставился-то!
Сабатаранга, в гневе схватился за рукоять рага. Зитурат-Ра метнулся в тёмный проём башни, торопясь выполнить распоряжение агатра. Оставшись наедине с самим собой, сиронг предался размышлениям. Как он не старался, однако у него не получилось заставить себя испытывать особую радость от того, что удалось чужими руками справиться с противником. Рамбуты наотрез отказались подчиняться власти Сабатаранги, пообещав отдать свои аруту во славу исурмабу-тарогов. Воины, охранявшие стены Ситуст-Ры, долгое время сдерживали фарангов на расстоянии от сторожевых башен, но только до тех пор, пока на горизонте не показались полчища уранга. Воспользовавшись этим, Сабатаранга разбил остатки рамбутов, что остались на стенах Ситуст-Ры и занял сторожевые башни. Лишь ворота по-прежнему оставались под властью рамбутов. Но и этого они быстро лишились благодаря уранга, на что и надеялся командующий, сдерживая собственные силы.
«Как только расправлюсь с мерзкими дикарями периферии, вернусь и вырежу всех несогласных кирувитов. Ждать не долго, голодный кочевой сброд знает своё дело. Сколько можно терпеть спесь большеголовых?! Вскоре вся Рах-Кулана будет смеяться - этого допустить нельзя. Ну, ничего, в следующий раз я не отдам так быстро им Око Умра, нет уж. Если потребуется, разнесём Твердыню по камушкам, но я не успокоюсь, пока Ситуст-Ра не смирится с моей властью. Выжигать огонь сопротивления в их аруту буду раскалённым клинком рага! Прихвостни Тамонтса-Ра пожалеют о том рассвете, когда отказались открыть передо мной ворота Твердыни Умра, я заставлю их мечтать о скорой встрече с предками! Не думайте, что я простил вам Токо-Мо! Я потушу пламя мести вашей кровью презренные кирувиты!»
Сабатаранга опустил золотое забрало, последний раз взглянул на кишащих внизу кочевников и исчез в башне намереваясь спуститься следом за Зитурат-Ра. Шаркая твердой подошвой сапог о затёртые ступени, старый сиронг спускался к своим фарангам. Настроение поднималось. Планов громадьё и пока все складывалось удачно, если не считать временные трудности. Ситуст-Ра пала, а это главное! Он еле слышно мурлыкал про себя навязчивую мелодию, которую слышал когда-то от одного из кочевников. Снизу до ушных отверстий сиронга долетел шум голосов, лязг оружия и ворчание гураму, которые были изрядно взволнованы близким соседством с топорисками. Приятно осознавать, что где-то рядом льётся кровь. Как же ему нравилась эта мелодия битв. Рука сжала рукоять рага, желваки заходили. Сейчас он покажет уранга где их место. Вонючие пожиратели кутов!
ГЛАВА XXIV
Липкая алая жидкость, большим пятном, растеклась по деревянному полу тока. Тело убитого сиронга сползло по стенке, оставляя после себя кровавый след. Мирт вытер клинок рага о предплечье и огляделся по сторонам. Острые глаза юноши сканировали помещение, стараясь ничего не пропустить. Малейшая оплошность могла привести к трагическим последствиям. Смерть, тугой дымкой, повисла в воздухе. Мёртвые тела детей и патрульных сахигарлов хаотично валялись по всему залу тока. Кровавые следы недавней схватки били болью по глазам кисару. Судя по всему, всё произошло очень быстро. Всадники Сабатаранги не пожалели ни одного малыша прятавшегося вместе с кочевником в токе. Юноша присел, когда за овальным окном здания послышалась речь. Ощущая разгоряченным телом холодную поверхность стен, Мирт осторожно выглянул.
На площадке перед током стояло несколько сахигарлов в накидках зелёного цвета. Мирт предположил, что они совещались о том, как лучше проникнуть в помещение, чтобы проверить, не осталось ли внутри воинов сопротивления. Прислушиваясь к разговору, кисару ощущал, как холодок Сам-Ру начинает покусывать кончик хвоста, а сердце сжимается от предчувствия скорой беды. Он и до этого особенно не рассчитывал на успех, выпрашивая помощи Великой Ра-Аам, а с безжалостным истреблением маленьких кирувитов фарангами совсем упал духом. Безумцы! Бросив беглый взгляд на затупленный меч, Мирт ещё раз попросил помощи у богини и приготовился предстать перед Сам-Ру.
Звук шаркающих шагов заставил аруту кисару вздрогнуть. Облизнув пересохший рот, он пробежался кончиками пальцев по выступам костяной рукояти. Сердце сжималось, интенсивно качая холодеющую в жилах кровь. Стараясь не шуметь, юноша прилёг среди распростёртых тел малышей. Постарался придать позе естественное положение, на тот случай, если сразу привлечет внимание сиронга. Так и вышло! Как только всадник оказался внутри помещения его суровый взгляд выхватил лежащего по центру просторной комнаты, кисару. Подойдя к Мирту на расстояние вытянутой руки, сахигарл упёрся копьём в израненную грудь противника и слегка надавил на древко, ожидая, что из отверстия сатунгасу брызнет фонтан крови, освобождая от плоти аруту уранга.
Юноша не стал тратить понапрасну время: цепкими пальцами ухватился за древко вражеского копья и рывком потянул на себя. Переступая по полу, словно спутанный кут, идущий на жертвоприношение, сиронг попытался высвободиться, однако меткий удар рага в область шеи разжал крепкие пальцы воина и заставил упасть на колени. Рубиновый бисер, причудливым узором, окропил гладкую поверхность половых досок. Сахигарл негромко вскрикнул и, отпустив копьё, схватился руками за рану пытаясь остановить кровотечение. На шум от падающего тела через порог тока просочился другой патрульный, аккуратно переступая через трупы детей.
Не успел кисару завершить начатое дело, как на него сзади навалился здоровый сиронг. В руке сахигарла мелькнул небольшой кинжал с помутневшим агатом на рукояти. Здоровяк выбил оружие из рук уранга, забрался ему на шею и занёс кинжал для решительного удара. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Мирт выдохнул, ожидая, что клинок сахигарла отправит аруту в последний путь. Сам-Ру явно откладывал момент встречи. Вот сейчас, ну же!
Однако на удивление юноши, фаранг не стал этого делать. Вместо этого, он, широко улыбнувшись, уставился стеклянными глазами на противоположную стену. Взгляд воина застыл. Через мгновение из открытого рта сиронга выглянуло ярко-алое жало клинка. Сахигарл слегка подался назад, затем всем телом завалился на Мирта, заливая кисару тёплой кровью. После того как юноша скинул с себя тело мёртвого противника, он обнаружил за ним стоящего на коленях Котояр-Му. Мальчик держал на вытянутых, дрожащих, словно от лютого холода, руках, раг. Из груди кирувита сочилась тонкой змейкой кровь, ослабляя его внутренние силы. Сделав два громких всхлипа, будто бы собираясь заплакать, Котояр-Ма закрыл глаза и рухнул без сознания на руки кисару.
Мирт попытался привести малыша в чувство, однако его тело буквально на глазах сделалось холодным как горный ручей, лицо приняло темно-синий оттенок, а взгляд покрылся мутной, белёсой плёнкой. Аккуратно положив маленького кирувита рядом с убитым сахигарлом, Мирт на четвереньках быстро отполз к противоположной стене, где светлым лучом зияло окошко. Силы покидали кисару. Юноша попробовал подняться, чтобы посмотреть, нет ли кого снаружи. Уткнулся лбом в стену - слабость не позволяла встать на ноги. Вот же, фокуру! Аруту кочевника замерла, когда кто-то ледяной рукой дёрнул его за хвост.
Медленно кисару повернулся. Прямо перед ним стоял Рату. Снова?! Внешний вид жреца вызывал отвращение. Из его мутных глаз стекали кровавые слёзы. Старик оскалился кривыми зубами, сделал шаг навстречу кисару и воткнул свою гниющую руку в раскрытую рану юноши. Жрец закатил глаза от удовольствия и стал медленно проталкивать костлявую конечность внутрь Мирта. Глаза юноши, переполненные страданием, налились кровью. Он надрывно вздохнул, завалился на бок, словно пойманный в силки кут, и потерял сознание. Постепенно свет, льющийся в помещение стал тускнеть, а через какое-то время и вовсе пропал, скрывая под темным покрывалом сумерек следы недавней схватки между молодым поколением кирувитов и патрульными сахигарлами Сабатаранги.
Воин, вошедший в ток, осветил факелом комнату, на полу, которой хаотично лежали мёртвые тела маленьких кирувитов. Громко присвистнув от удивления, он носком сапога коснулся ближайшего сиронга, желая проверить, не теплится ли ещё в нём жизнь. Неожиданно внимание сахигарла привлекло чуть заметное шевеление у противоположной стены, где лежал, покрытый пятнами засохшей крови, кисару. Переступая через трупы детей, сиронг добрался до юноши и еле сдержал рвущийся из груди радостный возглас.
Когда кисару вновь открыл глаза, уже наступил рассвет, а вокруг него, как ни в чём не бывало, суетились воины Ра-Сом-ала. Повернув голову, он принялся разглядывать незнакомые лица пришельцев. Занимаясь каждый своим делом, сахигарлы не обращали внимания на лежащего, среди походных тюков, уранга. Привычная суета лагерной жизни вселяла надежду. Это точно не лагерь Сабатаранги. Кисару облегченно выдохнул и откинулся на походный мешок, заняв, себя тем, что стал наблюдать за сиронгами.
От небольшой группы сахигралов отделился воин и направился в сторону раненного уранга. Мощное телосложение и легкость походки стразу выдавали в сиронге опытного тренированного воина. Мирт не сразу узнал подошедшего к нему сахигарла. Только после того как всадник стянул с головы шлем, юноша ощутил прилив небывалой радости, молнией, пронзившей аруту.
- Ашат-Рар! Храни тебя Великая Ра-Аам! – Мирт попытался подняться, однако слабость не позволила ему поприветствовать товарища как полагается.
Сиронг широко улыбаясь, коснулся плеча юноши, останавливая, дабы тот не утруждался.
- Клянусь властью таронгов, я и не рассчитывал увидеть тебя, после того как разведка донесла о том, что патрульный хамру занял сектор! Нам еле удалось отбить Твердыню Умра, на Ора-Хота просто не оставалось сил. Не удалось бы одолеть, если бы не призыв Сабатаранги всем сахигарлам сосредоточится по территории Та-Паска. Собрал всадников от Твердыни до самой стены Ситуст-Ры. Поговаривают, что кочевники периферии захватили наши рампа и подошли к стенам. Кто бы мог, подумать, что я буду рад появлению уранга у стен родной Ситуст-Ры?!
- Гореть мне на ладонях Сам-Ру, ели это не дело рук Зоркого Шуму! – на лице кисару засияла улыбка, а аруту начало слегка трясти от чрезмерного перевозбуждения. Старый отшельник пришёл за ним!
- Как бы там не было, но благодаря этому мы сохранили исурамбу-таронгов, правда, пришлось потерять большую часть Ра-Сом-ала. Жаль, конечно! Но тут, можно сказать, обошлись малой кровью. Просто так старик Твердыню нам не отдал бы.
- А где Мия-Ру? – воскликнул Мирт, словно вспомнив о давно забытом поручении, - Неужели она попала в плен к фарангам?
Лицо сиронга сделалось темнее логова отта, он отвёл взгляд в сторону. В глазах воина проскользнула темная тень ненависти.
-Ашат-Рар?
Сахигарл, еле слышно, с трудом выдавил из себя:
- Мия-Ру, ушла,… Как это у вас говориться - тропой Сам-Ру.
- Как ушла? Где?
Сиронг нервно передёрнул плечами, выждал паузу. Ему до кома в горле было неприятно говорить об этом. Воин собрался с силами и, процеживая сквозь острые зубы каждое слово, ответил:
- Я нашёл её обезглавленный труп в токе, где отсиживались патрульные Сабатаранги. Сахигарлы видимо перебрали ругу, потреяли контроль, упиваясь безнаказанностью. Сестру подвергли насилию, а после стянули кожу и распустили на полосы, словно она гураму. Я бы не узнал её, если бы не амулет, подаренный мной, да ещё эта нелепая шапка. Поганые сыновья кута! Откуда это в нас Мирт? Как же быстро Сабатаранге удалось превратить сахигарлов в отборное зверьё, похлеще мургов! Кто же более дикий в таком случае: вы или мы? Ответь мне: кто настоящий уранга?
Ашат-Рар с болью в глазах посмотрел на кисару.
- А голова? – Мирт ощутил, как аруту сжалась внутри него, выпуская ледяные щупальца страха по всему телу. Сам-Ру перекусил сердце юноши своими ядовитыми клыками. Кисару почувствовал лютую, ненависть ко всему, что его окружало.
Ашат-Рар выждал паузу.
- Голову видимо отправили для приготовления аруму, решили, так сказать, порадовать агатра.
Мирта перекосило от сказанного воином больше чем от боли терзающей израненное тело.
- Только мурги собирают и сушат головы убитых врагов, зачем они Сабатаранге?
- Проклятый старик, совершенно выжил из ума! Исурамбу-таронги объявили Сабатарангу врагом каждого гражданина Ситуст-Ры, однако беда в том, что большая часть сахигарлов по-прежнему следует за ним. Глупцы! Агатра потчует их обещаниями прекрасной жизни, при которой править Ситуст-Рой, да и всей периферией будут только умеющие держать в руках раг. Всех кирувитов он намеревается уничтожить как бесполезных, а рухра должны продолжать выращивать солот на благо Ситутс-Ры.
- Может всё же ты ошибся и Мия-Ру жива? – юноша отказывался поверить в то, что этой жизнерадостной девушки больше нет с ними. – Великая Ра-Аам не могла допустить подобную несправедливость, она ведь даже не была с Ра-Сом-ала!
- Мия-Ру моя сестра, а этого вполне достаточно. Ты же знаешь, что я был приближен к агатра. Семью знали большинство рахгута. Да и отец занимал не последнее положение в совете.
Мирт опустил голову, рассматривая свои потрёпанные сандалии, затем уставился на сиронга оранжевыми глазами и спросил:
- Что будем делать дальше?
- С рассветом Ра-Сом-ала стягивают хамру со всех секторов к стене. Нам необходимо воспользоваться ситуацией и пока Сабатаранга отвлёкся на угрозу из вне нанести агатра решающий удар в спину. Клянусь властью таронгов, если повезёт, я лично вырежу его жухлое сердце и отдам на съедение топорискам! Этот мерзкое создание таронгов не должно больше топтать земли Ситуст-Ры!
Когда начало смеркаться воины расселись вокруг костра, чтобы перекусить и обсудить планы на ближайшее будущее. Гул голосов и размеренное потрескивание костра действовали умиротворяющее на аруту кисару. Раны юноши тщательно обработали, затем хорошо перебинтовали, так что при желании он мог даже сидеть верхом на топориске. Мирт, полулежа, потягивал толье из поясной фляги, с интересом слушая рассказ Гарпы, которого Ашат-Рар освободил из лап сахигарлов в очередном набеге на ишмая-митра.
- После того как я восстановил силы, меня принял к себе Ривухет. Ну и досталось же нам тогда, еле лапы унёс! Кровищи было, ух! Сам понимаешь, раненному уранга из Ра-Сом-ала не каждый ток рад в любом месте Ситуст-Ры. Ну, ничего, хвала Великой Ра-Аам, выбрался, как видишь, цел и невредим. Теперь один из лучших воинов Ашат-Рара! Как тебе?! – гордо заключил кисару, глядя на измученное последними событиями лицо Мирта.
- Много уранга осталось с вами из каменоломен Тиглура? – поинтересовался юноша, надеясь на оптимистичный подсчёт Гарпы.
Воин задумчиво почесал зелёную челюсть, как любил делать Рурсур, дотронулся до кончика собственного хвоста, лежащего на коленях, и промолвил:
- Думаю, без нас с тобой, среди тех, кто пошёл за Ашат-Раром с десяток-то наберётся. Основное количество Сабатаранга пожёг Оком Умра еще, когда захватил Твердыню. Это-то его и подвело: не каждый сахигарл оказался согласен уничтожать стариков с детьми, даже ради великой цели. Тут инициатива и перешла к лидерам Ра-Сом-ала. Перестарался старичок, что и говорить! Дело – дрянь! Протяни Ашат-Рар до рассвета, не достать бы нам тогда агатра из башни. Жаль девчонку, конечно, да только все мы попадём к Сам-Ру. Рано или поздно, точно попадем, не сомневайся.
- Что-то слишком уж много сразу хочет Сам-Ру! Пора бы остановиться. Я столько крови не видел на своих руках даже в кошмарных снах на Столбе Позора. Она скоро пропитает мою кожу. Здесь даже воздух пахнет тёмным богом. Чуешь? Пора возвращаться в родные земли и больше никогда - никогда не пересекать проклятый Пояс Сам-Ру!
- Ну, нас-то он точно спрашивать не станет. Я-то вот, уже и со счёта сбился, скольких близких мне воинов Сам-Ру забрал к себе! Жуть! А как иначе? Нет, брат, тут не все так просто.
Мирт сделал глоток, поморщился и, глядя повеселевшими глазами на товарища, сидевшего напротив, громко икнул. Ругу возымело действие на израненную душу кисару. Их, с Гарпой, беседа продолжалась до тех пор, пока большая часть воинов, не отошла ко сну, разместившись рядами вокруг костра. С первыми лучами света, протиснувшимися сквозь отверстия купола, в лагере Ра-Сом-ала началось активное передвижение. И не успело тепло богини изгнать тьму с территории Ора-Хота, как стройные ряды сопротивления двинулись по мощёным улицам к Рах-Кулана. Воины ехали не спеша, угрюмо косясь на чёрные окна токов, при этом они практически не разговаривали между собой, изредка обмениваясь короткими замечаниями.
Рах-Кулана, как детский сектор, оказалась практически пуста, многочисленные токи мрачно смотрели на проезжавших мимо сахигарлов и уныло поскрипывали овальными дверями, наводя тоску на каждого сиронга кто помнил с детства эти места цветущими и бьющими жизнью. Редкая женщина не успевшая скрыться в глубине тока при появлении мрачной процессии, испуганно вглядывалась в лица сиронгов пытаясь узнать мужа, либо сына, который мог оказаться в рядах Ра-Сом-ала. Убедившись, что среди всадников нет никого из её знакомых, она быстро скрывалась за овальной дверью и больше уже не выходила пока хвост последнего топориска не скроется за поворотом мощеной дороги.
Мирт ехал верхом на молодом топориске позади Гарпы, которому, судя по всему, достался самый ворчливый гураму Ситуст-Ры. Ящер успел вывести кочевника из себя едва они проехали полтора сикеля. Гураму оказался практически не объезжен, поэтому Гарпа весь путь не выпускал стрекала, из рук щедро осыпая рогатого ворчуна довольно болезненными ударами. Неожиданно сквозь рёв гураму на горбатой спине, которого восседал кисару, раздался далёкий, знакомый только кочевникам, звук сиронзу заставивший аруту Мирта нервно вибрировать. Звук родных земель, попал прямо в сердце юноши. Перед глазами мгновенно всплыли затуманенные, чередой последних событий, образы Грако-ох, Цоробо-ох, Уно и, конечно, Тура.
- Ртупы? – прокричал Гарпа, стараясь разглядеть движение на каменной дороге, выходящей из серой стены Ситуст-Ры. – Ты слышал это Мирт? Это же рог ртупов! Я прав?
- Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если это не кочевники, которым удалось пробиться с периферии за стены! Ты видишь, что там происходит, на мосту Гарпа? – кисару, прижав рукой ещё не затянувшуюся рану, привстал в стременах. Мирт старался рассмотреть мелкие фигуры, копошившиеся у выхода из туннеля, однако расстояние и густые шапки парковых деревьев мешали ему.
- Так сразу и не скажешь, но судя по обилию зелёного цвета подход к воротам Та-Паска, оккупирован фарангами Сабатаранги. Не пробиться!
Ровный строй воинов пришел в движение.
- Приготовиться! Впереди всадники! – пронеслось по рядам сахигарлов, и тут же, словно в подтверждение его слов, зазвенели клинки рагов, а затем глухо затрещала тетива григеров. Кровь сиронгов вновь покрыла мостовую Ситуст-Ры.
Аруту Мирта вздрогнула, когда из-за поворота послышались звуки схватки и боевые команды фарангов. Стараясь взять себя в руки, кисару выхватил раг, поправил шлем и наклонился вперёд так, что практически слился со своим ящером в одно целое. Разогнав топориска, кисару попросил у богини поддержки. Не успел юноша свернуть за зеленую изгородь тока, как на него налетел сахигарл, облачённый в зелёную накидку воинов Сабатаранги из груди которого торчало сразу три наконечника от болтов григера. На мощеной дороге, ведущей к Та-Паска, развернулось целое сражение между сахигарлами Ра-Сом-ала и арьергардом армии агатра, которая безуспешно пыталась выбить кочевников из туннеля за пределы Ситуст-Ры. Крики и лязг оружия стали настолько привычны кисару, что он не обращал на это больше никакого внимания. Мирт взмахнул рагом и отсёк голову раненому сиронгу. Воин агатра пытался скрыться от преследовавшего его уранга. Клинок рассёк фиолетовую плоть, окрасив широкое полотно рага багряным лучом. Ящер оскалился, ощущая на своей морде теплые потёки вражеской крови.
- Мирт не туда! Поворачивай! Поворачивай, я тебе говорю, так не проехать, они отрезали нас от Ашат-Рара! Живее! – кричал Гарпа, вращая по сторонам обезумевшими от страха глазами в поисках спасительного поворота.
Кочевник стиснул зубы от боли в ране. Усилием воли кисару заставил арату успокоиться. Хлопнув ладонью по холодной шее топориска, рванул через зелёную изгородь тока. Ящер издал стрекочущий звук недовольства, налетев с разгона грудью на ветки кустарника. Пересекая поросшую мелким мхом полянку с цветочной клумбой и мощёными тропинками, кисару оглянулся назад. Сквозь небольшую брешь, оставленную его топориском, юноша различил грузное тело гураму, который ломился следом за ним. На спине ворчливого животного виднелась пригнувшаяся фигура Гарпы. Воин неистово бил стрекалом неповоротливого рогача, надеясь оторваться от преследователей.
Прорываясь через естественные изгороди токов, Мирт и Гарпа наконец выскочили на небольшую мощеную дорогу шедшую параллельно той по которой их изначально вёл Ашат-Рар. Вскоре кисару пришлось остановиться, так как Гарпа стал серьёзно отставать. Воин с трудом справлялся с ворчливым ящером, не желавшим подчиняться беспокойному наезднику, терзавшему стрекалом его горбатую спину. Как только Гарпа догнал Мирта, юноша спешился и, не отпуская стремени, подвёл своего топориска к разъяренному гураму.
- Хватит его мучить, клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, ты же кочевник! Какому гураму под силу догнать топориска?! Гарпа!
- Да ты посмотри на него: мне видимо достался самый ленивый! Да к тому же ужасно тупой! Думаешь, под тобой он пойдёт быстрее?
- Ну, сам рассуди, если гураму отдаст аруту Сам-Ру, то сиронги нас, по-твоему, не настигнут?! – юноша бросил поводья Гарпе и с укором посмотрел на воина.- Он кровью изойдёт раньше, чем мы выберемся! Кто тебя учил так обращаться с ними, это же первое чему обучают тога?
Гарпа смутился.
Мирт провёл рукой по толстой коже животного, показал алую ладонь товарищу, обошел рогатую голову вокруг и, убедившись, что ящер сможет продолжить путь слегка шлёпнул по крючковатому носу ладонью, давая понять, что все закончилось. Оседлав неповоротливую тушу животного кисару направился вслед уехавшему вперёд воину. Гарпа оказавшись на боле резвом ящере, очень скоро скрылся за ближайшим поворотом зелёной изгороди тока. Проехав около сикеля по довольно узкой для Ситуст-Ры дороге, кисару выехал к небольшим воротам в форме арки, выложенной каменными валунами. По обе стороны от ворот выстроились стройные ряды сирогов в зелёных накидках, в центре, группой из трёх воинов, стояли рахгуты.
«Сахигарлы Сабатаранги!»
Как только гураму юноши оказался в окружении фарангов, животное заставили опуститься на колени точными ударами каматра. Ящер взревел, завалился на бок, погребая под собой Мирта. Кисару чудом успел выскочить из седла, прежде чем ворчливое животное рухнуло на него всей тушей. Всадники вчетвером навалились на юного воина, и через мгновение он уже стоял обезоруженный на коленях перед рахгутами Сабатаранги. Сиронги подняли забрала, чтобы лучше видеть пленника, их обезображенные шрамами фиолетовые лица, явно говорили о долгих рассветах, проведённых в приграничных постах периферии. Вот же, фокуру!
- Добегался?! Обратись к своей богине уранга. – Сахигарл имевший самый тёмный цвет кожи из всей троицы, обнажил раг и поднёс холодный клинок к шее кисару.
Мирт боковым зрением уловил движение среди строя фарангов. Аруту юноши окатило жаром, а затем пронзило сотней ледяных игл, после чего снова окунуло в жар. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Из строя застывших на месте сиронгов вышел Гарпа облачённый в доспехи и зелёную накидку сахигарлов. Вид у него был явно довольный.
«Судя, потому как на поганце сидит сатунгасу, он не один рассвет провёл в ней. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если я ошибаюсь! Но …»
- Удивлён! – с вызовом в голосе прокричал Гарпа. – Как видишь твой топориск очень помог мне. Спасибо, выручил! Клянусь властью таронгов, мне уже казалось, что затея Сабатаранги обречена на провал. Ох и натерпелся я, скажу тебе!
Кисару отклонил в сторону раг сахигарла, повернулся к нему спиной и, словно не замечая рахгутов, посмотрел в оранжевые глаза юноши. От мирта не ускользнуло, как во взгляде сиронга мелькнул огонёк подлой кари. Сам-Ру не дремлет!
- Вас настолько легко получилось запутать, безумец Ашат-Рар готов пойти на любую авантюру, лишь бы разобраться с агатра! Проклятый фокуру! Слепец!
- Ты специально свернул, нечестивец?! Ты всё знал! Поганое охвостье кута!
Гарпа хищно улыбнулся, а затем резко ударил кисару по лицу, ударил ещё раз, ещё, а затем прокричал:
- Это глупость, Мирт! Как ты думаешь, кто помог Мия-Ру предстать перед Сам-Ру раньше, чем ей было суждено, кто устроил завал в каменоломнях, и кто же виноват во всем, что случилось с тобой и Ашат-Раром?! Ну, тупоголовый дикарь, соображай скорее, пока я не отправил тебя к Сам-Ру! И я такой не один, поверь! За кого ты борешься, за них? Думаешь, таронги позволят тебе жить свободно? Ха-ха-ха! Как бы, не так! Ты сгниешь в секторе У, а я пойду рядом с агатра!
Юноша метнул пылающий взгляд, полный неудержимого огня на стоящего перед ним Гарпу. Он вдруг вспомнил последние слова Рату: «Мальчик, не верь никому!».
- Ты не достоин, быть тога!
- Тога? Наивный юнец, я никогда, слышишь меня – никогда, не был за пределами Ситуст-Ры, а скорлупа моего яйца была собрана самим Сабатарангой! Какой тога?! Всё моё прошлое лишь красивая легенда, не более! Ты не забыл ещё Нута? Пройдоха Нут догадывался, а может всё знал, и где он? Глупец! Неужели ты думаешь, что все кисару горят желанием гонять по лесам вонючих ворчливых гураму? Ошибаешься! Открою тебе секрет, Мирт, такие, как я, есть даже среди ртупов. Мы долго терпели, но теперь все закончится. Вам придется принять Ситуст-Ру или … сам понимаешь. Другой тропы нет, Мирт. Что замолчал кисару? Не нравится?
Юноша вздрогнул при воспоминание о том, что они сделали с одним из пленников Тиглура, которого он заподозрил в предательстве.
- Да, по глазам вижу, не забыл! Бедняга Нут.
Клинок рага сверкнул в руках Гарпы.
Тёплый луч прошёлся жёлтой лентой по зелёному лицу юноши, скользнул по гладким выпуклостям сатунгасу и замер на поясном ремне из кожи ящера. За спиной коленопреклонённого воина раздался надрывный вздох рогатого животного. Гураму расстался со своей аруту, не выдержав мучительной боли от переломанных молотом ног.
Мирт прикрыл глаза. Он так устал страдать, что впервые попросил у богини лёгкой тропы в обитель Сам-Ру. Кто же мог знать, что Рату повесит его аруту на Столб Позора, раз и навсегда.
ГЛАВА XXV
Холодный поток воздуха лениво лизнул хвост кисару, прошёлся вдоль мощной спины и исчез в густой листве ближайшего дерева. Сердце юноши замерло, когда Гарпа обнажил раг и взмахнул перед его лицом, как только Мирт попытался повернуться в сторону гураму. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Смотри мне в глаза, уранга. Ты наверняка задаешься вопросом, как я оказался среди вас на каменоломнях Тиглура? Интересно? – воину доставляло удовольствие наблюдать за тем, как меняется выражение на лице юноши. Несмотря на нетерпение старших товарищей по оружию, он не собирался идти у них на поводу пока не достигнет желаемого. – Не хочешь со мной говорить, да?
Воин с силой ткнул остриём клинка в плечо кисару, прикусив губу от удовольствия. Из свежей раны Мирта змейкой потянулась к земле алая струйка крови. Гарпа облизнулся, а затем, со всего маху, ударил рукоятью рага воина по лицу, так что юноша потерял равновесие и завалился на бок.
- Нравится? Ничего, это только начало, мерзкий потомок кута. Поганцы, исурамбу-таронги, сослали меня в каменоломни, пока агатра гонял таких же дикарей, как ты по холмам периферии! Сабатаранга оказался, как всегда прав: старик сразу указал мне на то, что восстание начнётся с каменоломен или полей рухра. Сосредоточение недовольной мрази! Мне лишь оставалось помочь ему! Клянусь властью таронгов - повеселил же ты меня, недоумок! Жалкое охвостье кута! Видел бы себя тогда, фокуру! Ха-ха-ха!
Аруту Мирта разрывалась от желания разорвать врага стоящего на расстоянии вытянутой руки. Юноша с трудом поднялся на ноги, под пристальным взглядом окружавших их воинов. Вокруг воцарилась тишина. Гарпа не стал препятствовать ему, при этом демонстративно перекладывал раг из одной руки в другую, словно намекая противнику на то, что малейший жест неповиновения может лишить его головы.
- Узнаю прихвостней Сабатаранги, вы только и можете, что крошить в мясо юнцов, ещё совсем недавно сидевших в скорлупе! Меня не удивляет, почему Великая Ра-Аам на нашей стороне! Оглянись, фокуру, кочевники уже вторглись в пределы Ситуст-Ры, когда такое могло произойти?! Даже Большая война не позволила этого! Ситуст-Ра пала! Одумайся! Гнилой червь зависти уничтожил вас изнутри, как плод солота. Ты и твой агатра заигрались с богиней, но очень скоро настанет рассвет и вам придётся ответить за всё! Пойдёшь за Сабатарангой этой тропой останешься на пепелище, если Сам-Ру раньше не приберет тебя.
- Ха-ха-ха! Какая нелепейшая глупость! Вот, что значит отсутствие образования. Кого ты учишь, дикарь?! Вы только посмотрите на него: ещё вчера жрал из одного корыта с гураму, а сегодня поучает свободных граждан Ситуст-Ры! Вы, жалкие отпрыски кутов, созданы только для того, чтобы обеспечивать нам достойную жизнь. Как только Сабатаранга разберётся с исурамбу-таронгами и захватит Око Умра, он испепелит всё за пределами Ситуст-Ры! Ты понимаешь, о чём я? Вокруг Ситуст-Ры будет одна сплошная пустыня! Пус-ты-ня! Ха-ха-ха!
- Хуму.
Мирта передёрнуло от такого обращения сахигарла к Гарпе.
- Думаю, стоит поторопиться! Неизвестно чем закончится схватка Ра-Сом-ала с передовыми хамру. Им может потребоваться наша помощь,- прорычал стоящий позади разгорячённого воина, недовольный затянувшейся перебранкой воин.
Гарпа резко повернулся и сделал шаг к сахигарлу.
- Я лучше тебя знаю, что нам делать, Сарланталай! Не помню, что-то твоего рага у стен Ситуст-Ры! Боишься проиграть уранга? Сомневаешься? А не ты ли уверял Сабатарангу, что они не смогут продержаться и пары рассветов?! Этот кисару один из лидеров Ра-Сом-ала, что б ты знал! Это за ним притащилась через пустыню вся эта свора дикарей. И за его голову агатра легко повысит до хадрата любого фаранга, так что … лучше захлопни свою пасть старая развалина и не мешай мне!
Гарпа угрожающе посмотрел на старшего из стоявших поодаль рахгутов. Недовольный столь дерзким обращением, сиронг скрестил на груди руки, но не решился перечить. Он стал, молча, наблюдать за происходящим, проклиная тот рассвет, когда поддался на уговоры Сабатаранги и согласился пойти под командование этого полукровки.
- Что ж Мирт, если тебе больше нечего мне сказать, можешь обратиться к своей богине, прежде чем предстанешь перед Сам-Ру! Проси о прощении, урангу!
Мирт поднял на Гарпу налитые кровью глаза.
- Не думал, я, что сиронги способны убивать лишь группой, напав на одного. Видимо, поэтому вы заковали себя в латы?! Падальщики, вы хуже охноса! Тьфу!
Юноша решил как можно дороже отдать аруту тёмному богу. Хоть Гарпа и считал себя сиронгом, но по его жилам все же текла кровь кисару и Мирт прекрасно это знал. Вызов брошен, а устоять перед соблазном очень трудно, когда знаешь, что на твоей стороне сила.
Лицо Гарпы исказила презрительная гримаса, он обернулся и посмотрел на Сарланталайя. Воин с некоторой издевкой смотрел на товарища по оружию. Хорошая возможность указать наглецу на его место. Мирт плюнул себе под ноги, отстегнул ремни сатунгасу, как бы давая понять Гарпе, что тот может колоть ему прямо в сердце. Страх отступил, заставив Сам-Ру, поежится от нетерпения.
- Ты считаешь, что воин, которого всю жизнь готовили убивать, будет прятаться за доспехами? Намекаешь, что я ничто без фарангов? Дайте раг, этому пастуху рогатых увальней! Сейчас посмотрим, кого вскормила периферия.
Сарланталай попробовал изобразить беспокойство, в тайне надеясь, что у Гарпы хватит глупости ответить на вызов урангу.
- Клянусь властью тарогов! Гарпа, думаю, не стоит отвечать на провокацию. Не нужно забывать, что вокруг всё ещё рыщут Ра-Сом-ала и не ясно, кто возьмёт верх, - Пробубнил Сарланталай. – Сабатаранга не одобрит.
- Захлопни пасть, грязь со стоп Сам-Ру! Я что сейчас спрашивал твоего совета! Дайте ему раг, говорю! – прохрипел воин на языке кисару, сделал несколько шагов вдоль строя, в бешенстве, вырвал меч у стоявшего рядом сиронга и бросил оружие под ноги юноше. – Держи, так даже будет лучше? Посмотрим насколько в тебе больше крови, чем в твоей девчонке!
Мирт неторопливо поднял меч сахигарла, давая время Гарпе снять лишнюю амуницию, включая серебряную сатунгасу. Когда оба воина остались лишь в набедренных повязках и сандалиях, вдали прозвучал звук сиронзу. Всадники, стоявшие позади фарангов, заволновались, нервно переглядываясь между собой. Рахгуты оседлали топорисков, предпочитая наблюдать за поединком со спин ящеров. Сарланталай довольно ухмылялся, желая этой схватки больше других. Рахгута немного беспокоило лишь то, что они сидели в засаде и ждали сигнал. Он помнил наказ агатра, о выступлении, как только к ним прибудет посыльный, а игры Гарпы могли помешать этому. Сахигарл с опаской посматривал на мощеную тропу, однако желание насладится поединком, брало верх над чувством долга.
- Хуму, пусть уранга режут друг друга, но как только всё закончится, нужно возвращается. – Прошептал один из рахгутов, обращаясь к Сарланталаю.
- Пока нет приказа от агатра, ни один сахигарл не тронется с места, не забывайся, Рамлок! Здесь пока командую я.
- Хуму, но из-за причуд этого юнца, мы можем попасть в западню. Отправь двух фарангов в разведку. Не нравится мне этот звук в тылу, слышишь? А, если что-то пошло не так, нас же тут вырежут как кутов в загоне, отступать-то некуда?!
Сарланталай жаждал расправы над зазнавшимся выскочкой руками дикаря, но Рамлок был прав. Нехотя, сиронг кивнул собеседнику, соглашаясь с его предложением.
Рахгута приложил руку в груди, после чего незаметно для остальных выехал за строй, где назначил двух сиронгов для вылазки на нейтральную территорию. Вернувшись на прежнее место, он, как и стальные, стал наблюдать за поединком, не забывая при этом поглядывать на тёмный коридор зелени, через который совсем недавно прошли фаранги.
Тем временем Гарпа успел несколько раз атаковать Мирта, желая разделаться с ненавистным противником парой метких ударов. Он отлично знал, что мало кто из окружения Сабатаранги, особенно те, кто не был на периферии, мог похвастать таким уровнем мастерства фехтования на мечах. Однако юноша каждый раз оказывался впереди на шаг, Мирт словно чувствовал, куда в следующий раз нанесёт удар противник. Ловко уклоняясь от острого клинка врага, кочевник метко украшал свежими ранками жилистое тело Гарпы, чем ставил последнего в ужасно неловкое положение перед сахигарлами. Сарланталай ликовал.
- Чего ты боишься, фокуру? Коли смелей! Коли, если, конечно, рука тверда! Живее, мерзкий отпрыск кута!
- Если все сахигарлы также обращаются с рагом как ты, недолго продержится Сабатаранга у власти Ситуст-Ры! – Ухмыльнулся Мирт, видя какое впечатление, произвело его замечание на противника. – Мы бьёмся или танцуем у ритуального костра? Ошибся агатра, выбрав тебя.
- Ну, это как посмотреть. Поэтому-то на тебе столько новых шрамов нечестивец?! Или может, скажешь, что они у тебя ещё с периферии? Ситуст-Ра не жалует чужаков – съязвил Гарпа.
Мирт не стал продолжать перепалку. Стиснув зубы, юноша провёл серию ударов, в результате которой у противника над левым глазом появилась глубокая рана. Кровь тёплой струйкой побежала по голове Гарпы, расчерчивая тёмные, извилистые тропинки на его пыльном лице. Взбешенный подобным фактом и сдержанным воем, который прокатился по рядам сахигарлов, Гарпа с громким криком атаковал врага. Парировавший удар противника, Мирт, отвёл руку назад до упора и, сделав резкий замах, отсёк кисть кисару. Гарпа взревел, словно раненный в сердце гураму, он выронил раг, схватился за бьющую, алой струёй конечность и завалился на бок.
-За Мия-Ру с Ситой! – прошептал Мирт, видя, как корчится от боли Гарпа. Поганый прихлебатель нечестивцев.
Сидевший до этого неподвижно Сарланталай, сделал над головой петлю рагом, как умели только опытные сиронги, и направил своего ящера на кисару. Самое время рассчитаться с урангу. Однако осуществить своё намерение ему не удалось, так, как совсем рядом раздался звук сиронзу и через мгновение на мощеной тропе показались бегущие фаранги с криками:
- Хуму! Ра-Сом-ала!!!
Сахигарлы быстро перестроились для отражения внезапного нападения, совершено забыв про лежащего на мощеной тропе, истекавшего кровью, рахгута. Воспользовавшись временным замешательством в рядах противника, Мирт кинулся напролом сквозь густые заросли ограждения, расчищая себе путь рагом. Он не стал дожидаться, когда появятся представители сопротивления, решив довериться богине. Когда оголённый торс кочевника поглотила зелень тока, позади него, послышались крики и лязг оружия.
«Храни их Великая Ра-Аам! Сейчас главное опять не попасть в руки сиронгов агатра, думаю, в следующий раз богиня не будет столь благосклонна ко мне»
Мирт бежал, не останавливаясь, ориентируясь только по звукам схватки, которые долетали до ушных отверстий откуда-то из-за спины. Выбравшись на одну из множества мелких дорог, что плотной сеткой покрывали Ситуст-Ру, кисару остановился для того, чтобы перевести дух и выстроить план дальнейших действий. Внутри грудной клетки полыхал пожар Сам-Ру, приходилось жадно хватать ртом воздух, чтобы несколько успокоить темное божество. Какой же все-таки мерзкий тип этот Гарпа!
Однако не успел Мирт устроиться рядом с небольшим током, красиво оформленным глиняными вазами с жёлтыми цветами, как на мощеной дороге показалась группа воинов в красных накидках. Мирт, пятясь назад, вполз в кусты ограждения тока и замер, словно каменное изваяние. Тонкие ветки больно кололи бока, в колени до скрежета зубов впивались мелкие камни, а сырость неприятно щекотала носовые отверстия, но юноша мужественно переносил все неудобства. Нельзя подвести богиню, раз уж она понадеялась на него.
Когда сахигарлы остановились напротив образовавшейся ниши, где скрывался кисару, сердце Мирта замерло, а аруту покрылась тонкой коркой льда. Пропал! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Стараясь практически не дышать, юноша приложил все усилия, чтобы максимально напрячь слух, желая расслышать беседу стоявших поблизости всадников.
- Теперь главное дождаться посыльного от агатра и дело будет кончено. Проклятые уранга! Кто бы мог подумать, что им удастся совладать с рамбутами, да ещё пробиться через ворота! Мало мы их резали на периферии, это все таронги со своей глупой политикой гуманности! Дозаседались! Старые идиоты!
- Да, клянусь властью Сабатаранги, если бы не Ра-Сом-ала, мы погребли бы их в песках ещё на подходе к стенам.
- Ну, ничего сейчас проверим. Если здесь всё чисто вернёмся и поведём сахигарлов на воссоединение с основными силами Сабатараги! Не хватало ещё, чтобы ударили в хвост. Уж поверь мне, мало им не покажется. Главное чтобы агатра успел до этого разобраться с кочевниками, прибывшими с периферии!
- Я слышал от дозорных, что их пришло к стенам Ситуст-Ры целое полчище. Интересно все ли прошли стену?
- Дарлатай, что может кисару против моего рага, пусть даже очень опытный? Это же ребёнок в сравнение с сахигарлом? Мы их десятью рампами сдерживали, а уж тут стоит ли беспокоиться?!
Собеседник покачал головой, демонстрируя всем своим видом, что не согласен с мнением более молодого товарища.
- Большая часть Ра-Сом-ала это уранга, а мы до сих пор не можем разобраться с ними. Вспомни периферию. Не стоит недооценивать кочевников. Я был на последней карательной вылазке, которую провёл Сабатаранга – из хамру не осталось никого. Понятно?! Поспешил агатра, а ведь можно было обойтись малой кровью, если немного подождать.
- Глупость кута! Протяни он ещё хоть один рассвет, исурамбу-таронги лишили бы Сабатарангу права голоса в совете и оправили в Коло-Араста. Они сами спровоцировали агатра. Старые глупцы! Продержали его на периферии – тут хочешь, не хочешь, возмутишься! Чего ради такому сахигарлу подставляться под стрелы дикарей?!
- Мне кажется, эти увальни рассчитывают взять Сабатарангу, захватив несколько хамру, что отступили под атакой кочевников, прорвавшихся через ворота. А всё бестолковые рамбута, кто их только пропустил на уровень!
- Да, когда Ра-Сом-ала окажутся в Та-Паска, Сабатаранга будет срезать большие головы исурамбу-тарогов с их тощих шей! Ну и хитёр агатра! – воин широко улыбнулся, так, словно подумал о чём-то довольно приятном и добавил. – Я и сам не прочь открутить парочку. Поганые головастики, они нам всё испортили!
- Ещё успеешь, сейчас главное выбраться из окружения. Клянусь властью дарованной агатра, увести Ра-Сом-ала по ложному следу оказалось намного легче, чем отвязаться от них!
- Тут уж, как повезёт. Слышал приказ Сабатаранги: никого не жалеть, но задержать сопротивление на территории Та-Паска, до следующего рассвета. Пока уранга и Ашат-Рар рыщут по сектору надеясь выловить Сабатарангу, он вскроет Твердыню, как флягу с ругу, и на этот раз никто не спасёт кирувитов! Так-то!
- Думаешь, успеет?
- Другого шанса у него не будет! Этот рахгута - Ашат-Рар, за свою сестрёнку вцепился в него - точно топориск в кута!
-А ну - тихо! – сиронг сдавил пятками бока ящера и прислушался.
Разговор сахигарлов был прерван воем сиронзу, который прозвучал где-то совсем рядом. Сахигарлы, резко развернули топорисков, собираясь вернуться назад, однако путь к отступлению оказался отрезанным. На вымощенную булыжником улицу высыпала разношерстная толпа кочевников.
Аруту юноши вздрогнула при виде раскрашенных лиц кисару. Хвала, Великой Ра-Аам! Мирт сжал рукоять рага, приготовившись к атаке. На влажную от сырости спину воина высыпали муравьи страха, в считанные мгновения, они добрались до кончика хвоста и вернулись обратно.
К удивлению Мирта, сиронги не бросились в противоположную сторону от приближавшихся кочевников, а построившись полумесяцем, атаковали противника. Когда раздался первый звук скрещенных клинков, Мирт выбрался из своего зелённого убежища, издал, воинственный клич кисару и кинулся на сахигарлов с тыла. Ошибочно предположив, что они попали в окружение и отступать некуда, сахигарлы окончательно пали духом. Кисару не стал дожидаться, когда противник, наконец, придёт в себя, а разбежавшись, как следует, запрыгнул сзади на первого попавшегося ящера. Обхватив бычью шею сиронга, юноша сбросил шлем с головы противника, а затем быстрым движением руки перерезал ему горло. Перехватив, управления топориском, кочевник скинул ещё тёплое тело врага из седла, а сам занял его место.
Тем временем, большой отряд мургов окружил сахигарлов Сабатаранги и после короткой схватки взял в плен двух последних сиронгов. Когда всё закончилось и на мощёной дороге остались лишь мурги с кисару, прозвучал второй сигнал сиронзу. Рослый ртуп возглавлявший отряд кочевников, что-то крикнул девушке из племени кисару, а сам развернул топориска и с десятью воинами скрылся в том направлении, откуда они только, что прибыли. Девушка отдала распоряжения связать выживших сиронгов и быстрым шагом направилась к Мирту. Её большие глаза, с интересом, разглядывали кисару. Кочевники видели, как Мирт с лёгкостью опытного тога справился с крепким сахигарлом и умело завладел вражеским топориском.
Юноше редко приходилось встречать девушек среди тога кисару, поэтому он с жадностью изучал внешность незнакомки. В ней не было той женственности, которой отличалась Сита, стройной грации Сиены или лукавой улыбки Мия-Ру, но она сразу заставила приятно вибрировать аруту воина. Эта воинственного вида уранга, с глазами на пол лица, мелкими зубами и острым взглядом, не говоря ни слова, смогла мгновенно расположить к себе Мирта.
- Можешь ехать с нами? - бросила она Мирту на языке кисару. – Нам нужны храбрые воины. Мы пришли из-за стены и скоро уходим! Не мешкай!
- Кто вас ведёт? – сгорая от любопытства, спросил юноша, при этом он не сводил глаз с лица незнакомки, впитывая её образ, словно пчела нектар.
- Тога Тур из племени верховного жреца Рату! Поторапливайся, чего уставился?!
Кисару умчалась по мощеной улице, не став дожидаться ответа от незнакомца. Кочевники двинулись следом, искоса поглядывая на юношу. В воздухе повеяло знакомым запахом гураму. Периферия! Мирт жадно втянул носом воздух, и тронулся с места, не обращая внимания на рычание топориска.
Лёгкое шарканье шагов нарушило мрачную тишину комнаты, которую яркий луч света рассёк на две неравные части. Маленькое окно, расположенное почти под самым потолком, существенно ограничивало доступ света в помещение. Сильно косолапя, старый, скрюченный временем, сиронг прошёл по кругу, зажигая свет во всех настенных лампах. Следом за ним вошли два высоких рамбута, молча, встали у входа, облокотились на широкие шиты. Забрала воинов были опущены, отчего в полумраке они практически слились с общей обстановкой и стали напоминать древние статуи.
Наполнившись алым светом ламп, комната выдавила из темноты стол с круглой столешницей, на мощной каменной ноге, десяток стульев, имевших ножки в виде лап охноса, а также доспехи, висящие вдоль стен. Обведя недовольным взглядом жёлтых глаз комнату, сиронг негромко выругался, сожалея, что не отправил в неё несколько учеников раньше, помня, что с рассветом исурамбу-таронги соберутся на очередной совет Твердыни Умра. Фиолетовое лицо воина расползлось в широкой улыбке, когда в проходе появился знакомый силуэт, освещённый со спины светом факела.
- Слава власти таронгов, Явра-а-Зарам! – громко поприветствовал кирувита старый сиронг. Шамкая сухим ртом он с улыбкой уставился на вошедшего.
Таронг, властным взором оглядел тускло освещённое помещение, после чего обратился к застывшему перед ним смотрителю:
- Тамонтса-Ра, скоро будет. Потрудись навести здесь порядок.
Старый сиронг почтительно склонил голову, развернулся и принялся быстро расставлять горящие чаши на холодной поверхности стола. Явра-а-Зарам раскинул большое полотно, на котором, красным, была нанесена карта Ситуст-Ры, громко высморкался в рукав, а затем устало опустился на один из когтистых стульев. Смотритель торопливо перемешался по залу, устраняя замеченные недочеты. Сегодня их лучше не злить. Дела шли из рук вон плохо, и это знал каждый служитель Твердыни.
- Что так мрачно-то вокруг? – прохрипел вошедший кирувит.
Смотритель испуганно огляделся. Он никак не мог привыкнуть к странностям главного таронга Ситуст-Ры.
«Как он это делает? Нет, я до самой Коло-Араста не смогу с этим смирится!»
Большая голова кирувита равномерно покачивалась в такт шагам, на какое-то мгновение старому прислужнику таронгов показалось, что она перевесит владельца, а тонкая шея не выдержит и переломится. Косолапя, старик поспешил на помощь главному кирувиту из исурамбу-таронгов. Подхватив под локоть старика, воин проводил Тамонтса-Ра до его почётного места. Несмотря на свой преклонный возраст, сиронг был намного моложе старшего кирувита Ситуст-Ры. Когда ему повезло пройти уровень и попасть на должность надзирателя Твердыни Умра, Тамонтса-Ра уже имел фиолетовый цвет кожи и, довольно, плохо видел. Со временем кирувит сильно истощал, стал практически иссиня-чёрного цвета, и окончательно ослеп.
- Явра-а-Зарам, уже здесь! – вяло осведомился кирувит, слегка улыбнулся и медленно повернул голову, в сторону сидящего на своём месте сиронга.
- Слава власти таронгов, Тамантса-Ра! Вы как всегда очень внимательны! Рад, искренне рад.
Таронг сверкнул белками глаз и по-стариковски прокашлялся.
- Да, трудно стало сдерживать в старых немощных руках власть. Совсем не тот, что раньше! Согласен, Явра?
Кирувит, удобно устроился на своём месте, пошевелил маленькими крючковатыми пальчиками, словно разминал их после долгой работы. Его матовые глаза уставились на стену так, точно пытались рассмотреть то, что находится за её серой кладкой. Тягучая тишина повисла в воздухе, смотритель замер, боясь выдохнуть. Когтистые пальцы исурамбу-таронга коснулись каменной столешницы, оставив на пыльной поверхности тонкие полосы. Брови старика сошлись на переносице, а нижняя челюсть неестественно выступила вперёд.
- Сабатаранга! – он выждал паузу и продолжил, - Жалкая аруту, жаждущая власти. Несносный мальчишка! Сколько дел натворил. Агатра явно заигрался. Не по себе, этот сахигарл, пытается примерить шлем! Не по себе. Пора с этим заканчивать!

ГЛАВА XXVI
Свет ударил тёплым потоком по глазам. Несмотря на быстрый бег, дыхание оставалось ровным – сказывалась отличная подготовка тога. Кожаная оплётка рукояти саяка, успокаивала аруту кочевника и не давала предвестникам страха овладеть сердцем. Свободной рукой Тур поправил шлем и, прежде чем его мощное тело, оказалось, по другую сторону стены кисару успел отправить несколько рамбутов к праотцам. Кровь врага заставила учащено биться сердце в предвкушении отличной схватки.
Стоя на возвышенности, с которой была видна вся долина Ситуст-Ры заполненная тысячами маленьких токов, Тур испытал удовлетворение от ощущения победы над врагом, доставшейся нелёгким трудом и огромными усилиями. Они сделали это: великая Ситуст-Ра склонилась под мощью периферии. Отступила, а значит, шанс на спасение все-таки есть! Тога поблагодарил богиню. Сам не свой, от охватившей его эйфории, кочевник чуть было не пропустил удар каматра, которым размахивал бегущий на него вражеский воин.
Развернувшись на звук приближавшихся шагов, кисару тут же отскочил в сторону, дабы не оказаться с пробитой грудной клеткой. Острый шип на конце молота, прошёл на ширину ладони от сатунгасу тога. Когда сахигарл оказался на расстоянии, при котором кисару мог эффективно использовать свой меч, Тур окрасил клинок саяка свежей кровью врага. На лице тога заиграла довольная улыбка, он буквально каждой клеточкой своего тела ощущал присутствие Сам-Ру. Наученный горьким опытом после многочисленных схваток с сиронгами, Тур знал, что самым слабым местом в амуниции воинов Ситуст-Ры всегда было отсутствие хорошей защиты их бычьих шей. Тога не преминул воспользоваться полученным опытом, и через мгновение тяжёлая голова с крупной нижней челюстью, похожей на ковш, покатилась по мощеной дороге, оставляя кровавый след на шлифованных спинах булыжников.
Не успел Тур проследить до конца путь, который проделала вражеская голова, как ему пришлось встретиться с очередным противником. Удар, затем ещё и ещё! Кровь закипала в жилах кочевника. Тога с особым остервенением рубил неприятеля неся яд Сам-Ру на кончике меча. Шум битвы поднимался над каменным мостом, и откатывался до первой линии токов Та-Паска, пугая рухра, работающих на общественных полях и в садах солота. Часть из них, после гибели Ривухета, вернулась к земле, получив прощение Сабатаранги, остальные же по-прежнему искали свободы под знаменами Ра-сом-ала. Агатра понимал, что без провизии захват власти над таронгами не имел особого смысла. Голод мог легко лишить его не только армии, и всех завоевании, но и отобрать победу.
Хлынувшие, мощным потоком, сквозь огромные ворота, кочевники вытеснили остатки рамбутов из туннеля и заполонили всю площадку, с которой открывался прекрасный вид на Ситуст-Ру. Грозные вопли ворчливых гураму пронеслись над долиной, перемешавшись со скрипом тяжёлых телег тащивших на себе разобранные тирсы. Часть машин Тур специально приказал оставить разобранными, чтобы протащить через ворота. Ещё не успел последний кочевник пройти до конца стены Ситуст-Ры, как жалкие остатки сторожевого гарнизона рамбутов расстались со своими аруту, защищая безопасность родного государства.
- Посмотри, Тур, по той тропе, что похожа на тело кари, движется хамру сиронгов! – выкрикнул Орлок указывая рукой в ту сторону, откуда им навстречу змейкой устремилась серебристо-зелёная масса сахигарлов Сабатаранги. – А на стенах сколько! Вот же, немытая скорлупа Цоронга!
Тур поднял голову и только сейчас заметил, что сквозь каменные укрепления Ситуст-Ры, с внутренней стороны, шли многочисленные туннели со ступенями. Словно ходы в огромном муравейнике, они прошивали стены и по ним спускались хамру сиронгов. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Окруженные врагами со всех сторон кочевники вновь вынуждены были вступить в схватку.
- Ты посмотри, тога, что вытворяет эта девчонка! – изумился Орлок, указывая на бой, завязавшийся на дальнем секторе. Ртуп широко улыбнулся. Мург величественно восседал на своём мощном топориске, которого, только что, забрал у погибшего сиронга. – Даже среди мургов таких горячих голов не часто сыщешь. Подумать только!
Тем временем Аглакая, не глядя на бежавших за ней кисару, стремительно поднималась по одному из многочисленных ходов, намереваясь перехватить сиронгов раньше, чем они смогут выйти на свободное пространство, чтобы перестроится для отражения атаки. Тур не стал дожидаться, чем закончится вылазка Аглакаи, а подхватив, валявшийся рядом григер, отправился ей на помощь. Он приказал Орлоку встретить авангард фарангов, и сдерживать их до тех пор, пока кисару не соберут все тирсы, чтобы сравнять ряды сахигарлов с землёй. Когда тога тяжёлой поступью вступил в тёмный коридор лестницы, по которой ранее поднялась Аглакая со своими воинами, передовые ряды сиронгов схлестнулись с дикими мургами Орлока.
Кровь потекла ручьём по земле Ситуст-Ры. Широкоплечий ртуп первым влетел в зелёную массу сахигарлов, ломая их строй. Воин рычал от удовольствия, разя саяком направо и налево. Жало Сам-Ру, на кончике его клинка, кочевало из одного сердца в другое, стремительно сокращая ряды защитников непобедимой Ситуст-Ры. Сыны бескрайних простор периферии пришли отомстить за некогда поруганную честь предков, а заодно отвоевать свободу для себя и будущих поколений. Боевой клич кисару с именем Мирта разлетелся по просторам Ситуст-Ры, заставляя аруту кочевников вибрировать в унисон. Звуки сражения достигли Твердыни. Возникла ещё одна проблема, от которой просто так уже не отмахнешься. Настало время отомстить за погибших на периферии собратьев.
Оказавшись на самом верху Тур, нашёл Аглакаю: девушка металась по коридорам огромного каменного сооружения пытаясь разыскать следы пропавших сиронгов. Стоя на стене Ситуст-Ры, тога, всего лишь на мгновение, остановил взгляд на зелёной полоске земель периферии, которая, изумрудной лентой, тянулась за Поясом Сам-Ру. Что-то больно кольнуло под сатунгасу, при воспоминании о землях долины Слёз Ра-Аам и оставленной там Сиене.
- Гореть мне ладонях Сам-Ру! – негодовала девушка.- Я же точно видела, как они спускались! Это проделки тёмного бога, не иначе! Как они могли обойти нас?
Тога, не проронив ни слова, пожал плечами, глядя вниз, где кочевые собратья все ещё бились с воинами Ситуст-Ры. Каким-то образом, Сабатаранге удалось перехитрить кочевников и избежать встречи с ними в тесных коридорах крепости.
- Не стоит здесь задерживаться, посмотри, – Тур показал на стройные ряды всадников, марширующих от стены в тыл мургам. Тога стянул через голову рог - сиронзу и протрубил на всю Ситуст-Ру. Звук, отдалённо напоминающий вопль охноса, пролетел над кочевниками, заставив их поднять головы вверх. Активно жестикулируя руками, тога постарался донести до товарищей информацию о грозившей им, с тыла, опасности.
Предупреждение кисару пришлось, как нельзя, кстати, так как не успел стихнуть вой сиронзу, на тропинке, что пролегала в тени парковых деревьев, появились сахигарлы. Несколько хамру с лету, не сбавляя темп, серебряным кулаком, ударили по собравшимся на площадке воинам периферии. Схватка возобновилась с новой силой, зелёные накидки смешались с пёстрой толпой кочевников. Искажённые жуткими гримасами лица и раскрашенные тела уранга, резко выделялись на фоне серебристо-серых сахигарлов. Однако, несмотря на отличную подготовку и превосходное вооружение, как только начало смеркаться, сиронги стали уступать ярости пришельцев. А затем и вовсе ретировались к границам Та-Паска, так и не сумев загнать кочевников обратно в туннель.
- Ну, вышло неплохо,- присаживаясь, с усталым видом, рядом с костром, промолвил тога. – Жаль только, что всё же не получилось добраться до Сабатаранги. Старому нечестивцу, гореть его аруту на ладонях Сам-Ру, удалось ускользнуть от Аглакаи. Ничего, настанет и наш рассвет.
Сидящие по кругу вожди племён, оставили без внимания слова сказанные тога. Кисару прекрасно понимал, что большая часть кочевников, дальних районов периферии, жаждала лишь грабежа Ситуст-Ры. А месть за истерзанные земли кисару не входила в их планы, тем более, погоня за сиронгом, о котором они только слышали. Тур знал, что только его непререкаемый авторитет борца, за свободу кочевых народов, помогал ему сдерживать недавних врагов от желания схлестнуться друг с другом за предстоящую добычу. После того, как воины наполнили животы и были принесены жертвы богам: те, что постарше отправились спать, а молодёжь, ещё какое-то время, развлекала себя тем, что делилась впечатлениями от первого столкновения с защитниками Ситуст-Ры. Они гадали, насколько богаты токи первого сектора, на территорию, которого им предстоит вступить с первыми лучами рассвета.
Когда большая часть кочевников уснула крепким сном, а дозорные посты были расставлены по местам, у тлеющего костра остались сидеть лишь Тур с Орлоком и Аглакая. Лично проверив последний дозор, набранный в основном из мургов, ртуп присоединился к товарищам, как раз, когда очередной спор, разгорелся между тога и девушкой.
- Нужно выступать до рассвета, пока сиронги не вернулись! Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, в следующий раз заставить их отступить нам будет намного труднее. Рано праздновать победу!
- Воинам нужна передышка, иначе нам не пройти и пару сикелей. Даже если Сабатаранга решится напасть до рассвета, дать отпор агатра у нас всё равно не получится. Куда там! Нужно переждать темноту Сам-Ру, а затем выступать! Ты не думаешь, что в каждой схватке мы теряем воинов? И хочу заметить ни одного, слышишь меня?! Слишком много молодых тога. Слишком! Нельзя растерять их аруту на первом же секторе Ситуст-Ры, это глупо!
- Гореть мне на ладонях Сам-Ру! А если сиронги не успели уйти дальше, чем на пару сикелей. Если также набираются сил? Ещё не поздно их нагнать! Тур, они же тоже из плоти и крови, я уверена, сахигарлы вымотаны не меньше нашего! – не унималась Аглакая.
- Не нужно недооценивать агатра, ты не подумала, что возможно он специально нас заманивает? Очередной коварный план, а? Вспомни стену! Сабатаранга заливал долины периферии кровью кочевников, когда ты ещё терлась спиной о скорлупу яйца. Да тут и спорить не о чем!
- Тур - прав! В такой темноте нам всё равно не удастся заставить гураму пройти в полной тишине, так чтобы остаться незамеченными. Мы подставимся под стрелы григеров, да и местность нам незнакома. Устроить засаду на своей территории они наверняка смогут без проблем. Из-за твоей поспешности мы рискуем потерять лучших воинов. Кстати, Аглакая, ты подумала, как будешь уговаривать остальных вождей?
- Ваши сердца размякли, а аруту видимо окончательно забились в хвосты! Ух!– Аглакая махнула рукой на сидевших перед ней воинов, прихватила с собой данак и, пошатываясь от усталости, отправилась спать.
- Вот же упрямая девчонка, немытая скорлупа Цоронга! Сама еле на ногах стоит, а всё туда же! – Орлок оскалился, демонстрируя товарищу ряд острых, как бритва зубов. – Но бьется она что надо, любо дорого посмотреть!
Тур ничего не ответил. Его аруту никак не могла успокоиться. Аглакая всё же в чём-то была права, и это больше всего бесило кисару. Он поймал себя на мысли, что находясь в дозоре среди хищных порождений Сам-Ру периферии, тога чувствовал больше спокойствия, чем среди токов цивилизованного народа Ситуст-Ры. Посидев ещё немного у костра, кочевник отправился спать, прося у богини поддержки и помощи. С рассветом ему, возможно, придётся расстаться с аруту и предстать перед тёмным богом. Сабатаранга оказался близко как никогда до этого.
Едва первые лучи Ра-Аам успели пробиться сквозь отверстия купола, как хамру кочевой разведки уже подступили к аркам Та-Паска. Завязался кровавый бой. Сиронги каждый ток сдавали, упорно сопротивляясь. Они отказывались идти на любые уступки и тем более переговоры. Тур, который в каждой схватке с противником искал глазами Сабатарангу, был не на шутку разгневан отсутствием последнего в рядах, бившихся с ним сахигарлов. Рано или поздно воины взбунтуются: проливать кровь, гоняясь за духом агатра, по землям нечестивцев, никому из них не нравилось, особенно старикам.
К следующему вечеру кочевники прорвались на территорию Та-Паска и заполонили все улицы сектора. Они разожгли многочисленные костры, разместили ящеров на полянах ближайших токов, не обращая никакого внимания на недовольные лица рухра, нередко выглядывавших из круглых окон. По распоряжению Тура и с согласия совета вождей, решено было, пока, не трогать мирных жителей, дабы не оставлять у себя в тылу опасного противника. Тога прекрасно понимал, что выкурить всех рухра из их токов малыми силами у него не получится, поэтому, несмотря на протесты Аглакаи и ещё парочки своенравных вождей, кочевники двинулись через арки Ора-Хота оставив позади за собой нетронутыми земли рухра, чем вызвали к себе у земледельцев Ситуст-Ры немалую симпатию. Кровожадные дикари периферии черной тучей пронеслись по сектору, не тронув никого из обитателей, это при том, что Сабатаранга вырезал добрую половину сограждан во благо собственных интересов.
В светлое время, между короткими схватками с сиронгами, кочевники не переставали любоваться красотами Ситуст-Ры. Обилие ухоженной зелени, красивых бабочек, порхавших повсюду, архитектура каменных токов, маленькие водопады, обрамленные стриженым кустарником, заставляли их аруту замирать. Мощёные улицы с резными статуями и факельными столбами, цветочный аромат пропитавший воздух, буквально вынуждали аруту уранга замирать от восхищения. Несмотря на то, что вся территория Ситуст-Ры существенно пострадала после восстания агатра, она всё ещё была способна вызвать удивление у, неискушенных красотами цивилизации, воинов периферии. Каменные колодцы, арки с мостами, мощеные плитками площади, а также парки с искусственными озёрами, не могли остаться не замеченными.
Тур поднёс к ротовому отверстию сиронзу и подал сигнал левому крылу, которым командовала Аглакая. Кисару загнали небольшую группу сахигарлов из двух хамру в западню и рассчитывали на то, что среди них, наконец-то, окажется Сабатаранга. Аглакая которая надеялась, что ей удалось заманить в ловушку главного сахигарла Ситуст-Ры, была не на шутку разгневана, когда вместо сиронга обнаружила перед собой полуголого кисару.
Хотя храбрость, проявленная юношей на её глазах, подкупала, внешне он ей не понравился. Слишком не похож этот кисару был на тех тога, с которыми она привыкла проводить большую часть своего времени. Подъехав на ящере практически вплотную к юноше, после того как пригласила его следовать за собой, девушка спешилась. Бросив беглый взгляд на его многочисленные раны, она громко спросила:
- Чего застыл-то? Нужно двигаться дальше. Мы ждать не будем, или в плену у нечестивцев разучился самостоятельно думать? Ты меня понял?
- Куда вы направляетесь?
- А тебе, не всё ли равно? Прыгай на гураму и следуй за нами! Два раза я повторять не стану, раздери тебя агато! Ну чего уставился: едешь или нет?
- Кто во главе? Кто провел вас через Пояс?
- Закрой рот и садись, говорю!
Слишком много вопросов задавал этот уранга и Аглакаю, не привыкшую отчитываться даже перед Туром, это начинало раздражать. Мирт не стал спорить с воинственной незнакомкой, в надежде, что, с её помощью, сможет встретиться с кем-то из своих или даже оказаться за каменными стенами Ситуст-Ры. Поэтому, не говоря ни слова, юноша оседлал ворчливое животное и двинулся следом за небольшим отрядом кочевников. Гураму недовольно заревел, ощутив на себе вес кисару, опустил рогатую голову к земле и поплёлся вслед за уходящими собратьям.
Не успели кисару, под руководством Аглакаи, проехать и половины сикеля, как им навстречу выехал большой отряд сахигарлов. Несмотря на то, что кочевники оказались в меньшинстве, они ожесточённо сопротивлялись. Во время схватки Мирт постоянно находился в поле зрения Аглакаи, которая отметила про себя, что юноша довольно хорошо владеет мечом, а смелость кисару, нередко, граничила с безумием. Меч юного воина практически не оставлял врагу шанса на выживание. Изогнутый клинок рага на время стал продолжением мускулистой руки. Однако сам Мирт так не думал: кисару боролся с внутренним страхом, растущим откуда-то из глубины арату. Пытаясь обуздать его, он рычал, словно десяток голодных топорисков, и бросался на раг очередного сиронга. Чувствуя холод по всей длине хвоста, юноша продолжал сеять вокруг смерть в надежде на защиту Великой Ра-Аам.
Когда всё было кончено, и кроме трёх сиронгов да Мирта с Аглакаией на мощеной тропе никого не осталось, сахигарлы решили прибегнуть к хитрости. Отправив одного воина окружной тропой в обход кисару, они принялись уговаривать воинственных кочевников сдаться.
- Уранга, есть ли смысл погибать, предлагаем сложить оружие, а взамен обещаем оставить вас в живых, – пробасил здоровенный детина, на голове которого маленький шлем, надетый впопыхах, смотрелся довольно нелепо. Свой он, видимо, потерял в бою и решил взять у погибшего товарища, явно уступавшему ему по комплекции. - К чему зря проливать кровь?
- Чего ему? – поинтересовалась у юноши девушка, совершенно не понимающая о чём говорит сиронг.
- Испугался за свою шкуру, фокуру?! – прокричал Мирт, игнорируя вопрос девушки.
- Чего он хочет? – не унималась Аглакая.
- Просит, чтобы мы сложили оружие, – прозвучал сухой ответ.
- Да лучше я отправлюсь в обитель Сам-Ру, чем пойду на это! А ну-ка! – девушка спрыгнула с топориска, подобрала небольшой камень, что валялся у её ног, и метнула в голову всадника, - Получай!
Сиронг, уклонился от летящего снаряда, хищно оскалился и прокричал Мирту:
- Клянусь властью таронгов, ещё одна выходка и болт моего григера проделает отверстие в её дикой башке! Слышишь, уранга? – с этими словами сахигарл достал стрелу из заплечной сумки и вложил снаряд в ложе григера.
Аглакая тем временем подобрала следующий снаряд.
- Почему сразу не исполнить угрозу? – поинтересовался у сахигарлов Мирт.
- Чем больше пленных кисару мы доставим Сабатаранге, тем лучше! А он уж сам решит, кому из вас выпадет удача топтать дороги Ситуст-Ры, а кому …Долго нам ещё ждать?! Утихомирь ее парень! Чего вам бояться, агатра сейчас добрый к вашему брату. Расправляется только с сиронгами, толковых уранга отправляют на каменоломни без права проходить уровень – негодовал сиронг на несговорчивость кочевников.
Девушка прицелилась, намеривая на этот раз попасть точно в голову сахигарла.
- Неужели вы и в правду думаете, что мы способны пойти на соглашение с вами только из страха перед скорой встречей с Сам-Ру? – задав вопрос, Мирт почувствовал, как сзади ему на плечи опускается петля аркана. Не пытаясь увернуться, он просто спрыгнул со спины гураму. Петля, поймав воздух, вернулась к владельцу.
Аглакая отреагировала мгновенно: менула камень, влетела в седло, развернув своего ящера, бросилась на сахигарла. В то время как Мирт устремился навстречу всадникам, с которыми велись переговоры. Пока Аглакая пыталась отрубить голову воину, зашедшему им в тыл, Мирт старался, всеми силами, сдержать наступавших на него сахигарлов. Топориски жадно клацали острыми зубами, в то время как наездники стремились обезоружить уранга, изнуряя короткими выпадами. Они решили, что в лучшем случае возьмут его в плен, а в худшем отправят к праотцам.
Несмотря на уверенный настрой Аглакаи, она не смогла противостоять превосходящей силе противника и вскоре оказалась на земле придавленная телом врага. Заметив победу товарища над девушкой, сиронги усилили натиск на отступавшего Мирта, предвкушая скорое поражение кисару. Неожиданно из-за спин всадников появились одичавшие топориски. С тех пор как началась кровопролитная война между гражданами Ситуст-Ры, потерявшие наездников ящеры сбивались в стаи и наводили ужас на безоружных рухра дерзкими нападениями. Природный нрав хищников быстро вытеснял навязанные сиронгами нормы поведения. Ящеры скитались по тихим улицам Рах-Кулана и охотились на заблудившихся или раненных воинов. Молодой самец, носивший на себе следы недавней битвы, хищными глазами впился в перепуганные лица сахигарлов, наслышанных о лютом нраве одичавших ящеров. Топорисков потерявших над собой контроль, сиронги прозвали италами.
Сахигарлы, как один, не сговариваясь, опустили забрала и бросились навстречу одичавшей стае хищников. Аглакая уже собиралась скрыться в противоположную сторону, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств. Однако когда девушка обернулась, то к своему удивлению не обнаружила бегущего за ней кисару. Мирт стал в один ряд с недавними противниками.
«Вот же, фокуру! Какого кута он вытворяет?!»
Аглакая даже приоткрыла рот, от увиденного: два сахигарла и стоявший между ними полуобнажённый кисару перед группой голодных ящеров. Такого она даже представить себе не могла. В отличие от девушки Мирт сразу сориентировался в сложившейся обстановке. Кисару сообразил, что стая быстро расправится с двумя воинами, а скрыться от италов будет намного сложнее, чем от целой хамру фарангов. Загонять убегающую жертву этим ящерам нравилось даже больше, чем пожирать её. Всё животное естество, что сиронги так долго подавляли, возвращалось в такой момент к топорискам, и заставляло убивать с удвоенной силой.
Девушка поправила пояс, на котором висел небольшой кинжал. Мысленно попросила богиню о помощи. Обругала про себя Мирта и бросилась на выручку незнакомцу, который рисковал аруту ради сиронгов. Когда Аглакая добежала до сахигарлов, первый ящер уже налетел на юношу. Острые, как лезвие бритвы, когти просвистели в опасной близости от грудной клетки кисару. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Сахигарлы, ободрённые переменой в соотношении сил, вертелись между одичавшими ящерами, словно ужаленные осами куты. Первая кровь италов уже через считанные мгновения окропила поверхность булыжной мостовой. Началось!
Однако натиск топорисков оказался настолько сильным, что вскоре один из сахигарлов упал с разорванным животом под собственным топориском, которого собратья тут же изодрали не меньше чем хозяина. Под натиском италов кисару с сиронгом пришлось встать спинами друг к другу, чтобы эффективней отбиваться от атак бешеных ящеров. Мирт чувствовал, как незажившие раны, медленно, но верно истощают его силы. Несмотря на мощное телосложение сахигарла, воин, под тяжестью собственных доспехов, вскоре стал выдыхаться, что не ускользнуло от внимательных глаз кисару.
- Скидывай всё с себя, иначе ляжешь рядом с ним! – юноша кивнул в сторону мертвого сиронга, которого потрошили хищники. – Италы, это тебе не уранга, сам понимаешь! Их Сабатарангой не напугать! Живее!
Мирт улыбнулся.
Сахигарл поглядывал на кисару, однако никак не мог решиться скинуть с себя серебряную сатунгасу, на которой, кровавыми лохмотьями, болталась зелёная мантия.
- Вот же, сын кута! Ну, чего ты ждёшь, фокуру?! – взревел Мирт, понимая, что оставшись вдвоём с девушкой против своры диких топорисков, они рискуют оказаться у Сам-Ру раньше, чем планировали.
Наконец, сиронг начал действовать, и пока юноша отвлекал внимание животных на себя, воин сбросил доспехи, оставшись, как и кисару только в набедренной повязке. Почувствовав себя намного лучше, сахигарл поблагодарил Мирта. Они прокладывали себе путь, спина к спине, отбиваясь от назойливых хищников. Голодными глазами зубастые убийцы пожирали мягкую плоть воинов, однако добраться до неё у них никак не получалось. Каждый раз, когда серповидные когти оказывались в миллиметре от желанной добычи, кто-нибудь из троицы мешал им. Но, несмотря на прекрасное владение мечом, сахигарл, всё же, не успел увернуться. Воин получил сильный удар хвостом в живот, после чего оказался отброшенным на пару шагов в сторону, где на него тут же накинулись менее активные члены стаи. Жуткие крики, умирающего сиронга, разнеслись над площадкой тока и смешались с диким рыком италов. Вот же, фокуру!
Оставшись вдвоем против грозного противника, Мирт обратился к богине за помощью. Боковым зрением он видел, что Аглакая, как и сахигарл, постепенно начинает выбиваться из сил. Когда в очередной раз девушка оступилась и практически наскочила на острые когти хищника, Мирт упал на одно колено, подставив собственную спину италу. Ящер издал довольное урчание, чувствуя, как под его лапами пульсирует живая плоть. Взвыв от боли, словно сотня обезумевших гураму, кисару повалился на дорогу. Перед глазами юноши поплыли ярко-жёлтые круги. Аглакая в ответ полоснула саяком по толстой шее топориска. Однако не успела она оглянуться, как ощутила над собой зловонное дыхание его собрата. Девушка закрыла глаза, представив образ Великой Ра-Аам.
Послышался знакомый свист и через мгновение над её головой пролетел болт григера.
ГЛАВА XXVII
Лёгкий ветерок пробежал по зелёно-рыжей травке, равномерно разросшейся вокруг тока. Затем оттолкнулся от мощёной тропинки, уходящей в каменные ступени строения, и устремился к каменному куполу. Рассвет! Мирт, превозмогая боль, повернул голову, чтобы осмотреться вокруг. Ему опять удалось избежать тропы Сам-Ру. Словно мухи, попавшие в паучьи сети, мысли пытались вырваться на свободу из цепких лап сна и восстановить череду последних событий. Как же нестерпимо болит голова!
На некотором расстоянии от воина сидела незнакомка, её слегка раскосые глаза, оставались чуть приоткрытыми, отчего всем своим видом она напоминала одну из многочисленных статуй, расставленных на площадях Ситуст-Ры. Юноша отметил про себя, что, несмотря на то, что внешне кисару уступала по красоте Сите, и уж тем более Сиене, в её диком облике было что-то манящее и волнующее его аруту. Словно кто-то тронул тетиву данака внутри юноши корявыми пальцами. Странное, незнакомое до этого чувство пугало кочевника, отчего портилось настроение. Голова слегка закружилась, и Мирт предпочёл отвернуться.
Когда кисару вновь пришёл в себя и повернулся к девушке, чтобы попросить воды её уже на месте не оказалось. На мгновение в, гудящей от боли, голове промелькнула мысль, что она ему просто привиделась и всё это сон. Однако звонкий голос, прозвучавший в тугой тишине тока, убедил кочевника в реальности происходящего.
- Чего крутишься? Потерялся? Ты всё ещё в Ситуст-Ре, это, конечно, не Долина Слёз Ра-Аам, но всё лучше, чем жар обители Сам-Ру! Верно? – на этот раз, девушка сидела с другой стороны от лежащего на спине юноши. – На вот - промочи горло, а то и двух слов связать не сможешь. Смелее.
Она поднесла к ротовому отверстию Мирта поясную флягу, сшитую из кожи гураму, и позволила сделать несколько глотков. После чего заботливо поправила валик из грубой мешковины под головой кисару. Юноша почувствовал, как оранжевые глаза незнакомки прожгли его насквозь, дотронулись до аруту и заставили неприятно дрожать, так, словно он находился в объятиях охноса, который собирался перекусить. Вот же, фокуру! Неужели яд Сам-Ру так действует? Мирт прикрыл глаза.
- Давай, я помогу тебе перевернуться.
- Нет!
- Чего ты? Не отошел ещё? Мне выпало счастье крутить тебя, словно кусок кута на огне Сам-Ру. Умаялась! Топориск здорово зацепил хребет. Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, я, когда тебя подняла, думала, собственные ноги увижу сквозь эту рану. Пустяки, как-то раз агато закусил мне ногу, так вот там …Хотя о чём это я?! – осеклась девушка.
Мирт повернул голову к собеседнице.
- Но ничего, ничего - сиронги всё заштопали. Первые два рассвета пролежал на животе, а потом уж пришлось тебя вертеть.
Когда кисару, при помощи незнакомки, оказался лицом вниз, он почувствовал себя намного лучше. То ли от того, что перестала ныть рана, толи от того, что не видел больше лучистых глаз девушки.
- Ну, раз пришёл в себя, Великая Ра-Аам уж точно не отдаст аруту Сам-Ру, ну, по крайней мере, не сейчас. Я и так из-за тебя пропустила самое интересное – наши пытались окружить Сабатарангу. Поганое охвостье кута!
- Чего же выжидала? - прохрипел сухим горлом Мирт.
- Да, … Нужно было принести хорошую жертву богине. Как ни крути, а я все таки обязана тебе своей аруту, выбора-то у меня не осталось! - девушка сказала это особенно резко, давая понять юноше, что не любит быть в долгу.
- Считай, рассчитались! Поймали агатра?
- Нет! Раздери его агато! Взяли пленных, но среди них его не оказалось. Сама лично проверила. Вот же поганый нечестивец, какой раз мы его упускаем! Ну ничего ещё сочтемся!
- Так Сабатаранги там и не будет!
- Это ещё почему, тех, кого допросили, уверяли, что агатра был среди них совсем недавно?
- Врут, мерзавцы! Сабатаранга, ушёл к Твердыне Умра. Сиронг, провёл сопротивление и тебя вместе с ними! Сейчас Та-Паска полна воинами Ра-Сом-ала и уранга, которые с упоением режут друг друга, а агатра уже наверняка добивает последнего кирувита! Вот не думаю, что пока я здесь валялся, а ты меня охраняла, старый сахигарл сидел на месте. Чего-чего, а хитрости ему не занимать, будь он не ладен!
Лицо девушки резко изменилось, Мирту даже показалось, что на мгновение её оранжевые глаза стали багровыми.
- Где, сиронги, что лечили меня?
- Там, - Она показала на ток, с синей куполообразной крышей, - я не захожу в их кочали. Мерзко как-то. Нечестивцы здесь повсюду. А мы с тобой - вроде как пленники. Это сиронги помогли, когда топориски собирались отправить наши аруту к праотцам, раздери их агато! Дай мне силы и терпения Великая Ра-Аам! – прорычала незнакомка. Быть обязанной чем-то своим врагам ей хотелось ещё меньше чем Мирту.
«Значит, сидела ты возле меня не по своей воле. Ну, оно и понятно!» - мелькнуло в голове Мирта.
На какое-то время кисару взял паузу. Он не разговаривал с девушкой, разглядывая стены тока, обложенные красочной мозаикой. Витиеватые узоры притягивали словно магнитом, рисуя в воображение причудливые образы. Кочевник прикрыл глаза, тут же память подкинула пейзажи далекой Периферии, с её сочной зеленью долин. Когда же он, наконец, решил обратиться к девушке с вопросом, то обнаружил, что незнакомка спит рядом с ним, свернувшись калачиком. Мирт попытался приподняться на руках, однако почувствовав острую боль между лопаток, уткнулся головой в землю.
- Ты никак проголодался, жрать захотелось? – пробасил сиронг, входящий в раскрытую дверь тока.
Девушка всем телом вздрогнула. Незаметно потянулась рукой к поясу, чтобы воспользоваться для самозащиты кинжалом. Но не обнаружив его на месте, сдержанно зарычала, вспомнив, что совсем недавно её обезоружили не оставив даже небольшого клинка подаренного Рахмая-Короткая память. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- Не удивительно, что мы редко брали в плен женщин кочевых племён, они же совершенно дикие! У, как сверкает глазищами, дикарка. Где ты только нашел такую?
Мирт посмотрел на оскалившееся, острыми зубами, лицо стоявшего напротив сахигарла. Воин, косясь на сидевшую возле юноши Аглакаю, сочувственно спросил у юноши:
- Как ты? Клянусь властью таронгов, я, когда увидел тебя лежащего на руках этой девчонки, сначала подумал, что дело дрянь. Обошлось! Ну и вид же у тебя был дружище!
- Ашат-Рар, слава Великой Ра-Аам! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! А я гадаю: к кому в лапы мы попали?! Ашат-Рар, агатра здесь нет, старый сиронг обвёл вас вокруг пальца, словно топориск кутов. Думаю сейчас, он берёт приступом Твердыню Умра, а может и захватил уже.
Сахигарл на время потупил взгляд, а затем ответил:
- Я подозревал это сразу, но что мы могли?! Оставить у себя в тылу сотни уранга, всё равно, что сдаться в плен Сабатаранге. Нет, уверен, мы всё сделали правильно, Твердыня имеет несколько уровней защиты, пока агатра их преодолеет, Ра-Сом-ала разберётся с уранга.
- Не согласен! Ашат-Рар, кровопролитие надо остановить, уранга вам не враги! Пойми, ведь на это агатра и рассчитывал. А как же тогда, Сабатаранге в прошлый раз удалось преодолеть защиту, я до сих пор чешусь, когда вспоминаю, тот свет. – Юноша провёл рукой по предплечью, на котором ещё виднелся, едва успевший зарубцеваться, светло зелёный шрам от ожога.
- Хитростью. Клянусь властью таронгов, в этом воине хитрости ни, сколько не меньше, чем спеси и отваги! Он выманил исурамбу-таронгов при помощи предателей - кирувитов, у нас их тоже предостаточно, уж поверь мне.
- Пусть вернут мне саяк! Или клянусь скорлупой Сам-Ру, я выцарапаю ему глаза руками! – прорычала Аглакая
- Чего она опять расшумелась-то? А как вы вообще с ними уживаетесь? – недовольно спросил Ашат-Рар, глядя на девушку так, как молодой гураму поглядывает на жреца собирающегося принести его в жертву.
- Ашат-Рар, пусть ей вернут то, что забрали, иначе она действительно накинется на кого-нибудь из воинов Ра-Сом-ала. Клянусь чистой аруту Ра-Аам, откровенно говоря, я и сам её побаиваюсь. Диковата, да ещё с норовом не меньше чем у агато.
Сахигарл улыбнулся, посмотрев на Аглакаю по-отцовски, сказал кочевнику:
- Теперь понимаю, почему кисару, так часто ходят в дозор – от неё же покоя не будет. – Затем помрачнев, спросил, - Она рассказала, зачем уранга пришли и как много воинов, ещё осталось за стенами?
Мирт поймал себя на мысли, что за всё это время, что находился рядом с девушкой, он даже не подумал расспросить её об общем положении дел среди племен Периферии. Приподнявшись на локоть юноша, сделал глоток из фляги, протянутой ему сиронгом, и обратился к незнакомке:
- Как тебя зовут, я помню, ты говорила, что вас по Поясу Сам-Ру провёл Тур?
- Ты мне лучше скажи, что этот нечестивец собирается с нами делать?
- Ничего плохого, он не враг кочевникам.
- Не нравится мне его одноглазая морда, всё кружил возле нас. Пахнет от мерзавца ложью и предательством. Нет ещё такого яйца, из которого появится бы сиронг заслуживший моего доверия. Не будь глупцом! Все они, как один - сыны кута!
- Глупости. Ну же!
- Если всё так, как ты говоришь, тогда, скажи ему, чтобы вернули мне саяк.
- Да говори ты уже, разорви тебя агато! Вот же, упертая! – не выдержал Мирт
- Я Аглакая из племени Рахмая-Короткая память, а пришли мы за Туром из племени Рату. Этот тога призвал все племена пойти войной на сиронгов и изгнать их из наших земель, да хранит его свет Великой Ра-Аам! Мы собираемся увести с собой всех пленных Ситуст-Ры. Всех до единого! Тур надеяться найти среди них кисару носящего имя Мирт. Этот отважный воин, в последней битве против сахигарлов Сабатаранги, в одиночку, справился с десятком самых сильных и отважных. Хвала воинам Периферии! Он …
- Как же твой великий воин оказался за стенами Ситуст-Ры, если настолько силен? Тога Тур не сказал? – сдерживая улыбку, перебил Аглакаю юноша.
- Зарываешься?! Попробуешь насмехаться, как только получу саяк назад, отрежу тебе язык и скормлю топорискам! Уяснил, стервец?!
Кисару примирительно поднял руку ладонью от себя и широко улыбнулся. При упоминании знакомого имени аруту юноши готова была вырваться наружу. Мирт громко вздохнул, после чего с улыбкой на лице лёг на спину, уставившись на каменный купол Ситуст-Ры. Видя, какое впечатление слова девушки произвели на кисару, сахигарл придвинулся поближе и поинтересовался:
- Что-то важное? Говори, я почти ничего не понял, язык кисару не из лёгких, знаешь ли!
- Он – смог!!! – Мирт приподнялся на один локоть и продолжил, - Ашат-Рар, Тур смог поднять племена на борьбу с вами! Я не ошибся, тога действительно лучший воин среди кочевников. Ему удалось сохранить аруту в битве с Сабатарангой и не попасть при этом в плен. Да ещё навыдумывал небылиц про меня, ну тога! Хвала Великой Ра-Аам!
Мирт посмотрел на Аглакаю и поинтересовался:
- А где сейчас может быть Тур, куда они решили идти, когда прорвались?
- Вот же, грязь со стоп Сам-Ру, я уже говорила тебе, пустоголовый! И о чём только думала богиня, когда надоумила твою мать заиметь такого болвана, как ты?! Совет племён решил вывести из-за стен Ситуст-Ры всех кочевников, которых сиронги держат у себя в плену, а заодно отправить аруту Сабатаранги к праотцам. Я, лично, собираюсь это сделать! Так и вижу, как этот недостойный сын кута корчится от боли у меня в ногах! Тьфу! Погань!
- Ну, тут тебе придётся встать в очередь!
Девушка высокомерно фыркнула на воинов и, глядя, исподлобья на Ашат-Рара добавила:
- Посмотрим! Ни один нечестивец меня не остановит пока я воин племени Рахмая-Короткая память! Клянусь светлым ликом богини, мы заставим Ситуст-Ру заплатить за аруту каждого тога ушедшего по тропе Сам-Ру!
- Нам нужно объединить силы с Туром. Ашат-Рар, где сейчас основные силы уранга и как скоро вы собирались выдвигаться к Твердыне Умра?
- Ты думаешь, нам удастся договориться, не первый рассвет мы терзаем друг друга набегами? – скептически высказался сахигарл.
- Положись на меня и эту… воительницу – ухмыльнулся юноша, бросив быстрый взгляд на сосредоточенное лицо Аглакаи.
- Пополнить ряды сахигарлов свежей кровью было бы неплохо, но как ты сможешь преодолеть путь до Твердыни? Да и оставить всадников для твоей охраны не получится. Сам понимаешь, мне сейчас войны нужны, как никогда!
- Не впервой, поеду позади. Пустяки. Нам нужно торопиться, Ашат-Рар, пока кисару не перерезали остатки Ра-Сом-ала. Сам понимаешь, что ни один кочевник сходу не разберёт где фаранг Ра-Сом-ала, а где воин Сабатаранги! Для них вы все нечестивцы. Вот хоть посмотри на нее. Дай девчонке сейчас волю, она накинется на вас, не разбирая ни чинов, ни званий. Нужно поспешить, храни нас Великая Ра-Аам!
- То-то и оно! Этой-то дикой природы уранга я и опасаюсь.
Беседу прервал звук сиронзу, после которого на поляне стало вдруг очень оживлённо: сахигарлы сновали туда-сюда, готовясь к выступлению. Рычание топорисков и ворчание гураму, наполнили воздух над токами, занятыми воинами из сопротивления Ра-Сом-ала.
- Хуму!
- Ну, же, Ралон-Каят!
- Рахгута Ашат-Рар, дозорный разъезд доложил: по дороге от Рах-Кулана движется большой отряд уранга. Они разбили хамру во главе с Тасам-Уром и прямиком направляются к нам! Строимся на дорогу к каменоломням Тиглура? – обратился к сиронгу подъехавший на хромом ящере молодой воин.
- Нет. Я сам поеду навстречу кочевникам, запрягите одного гураму, только обязательно с телегой для перевозки раненых, – сахигарл повернулся к лежащему на земле кисару и добавил. – Выхода нет, придётся взять тебя с собой. Готовься к встрече. Боги благоволят тебе, Мирт!
- Только пустите моего гураму первым. Ты не знаешь Тура, лучше будет, если я сам встречу тога. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если они с Зорким Шуму не окажутся впереди!
- А что с девчонкой? – Ашат-Рар застыл, словно натолкнулся на невидимую стену, когда вспомнил о стоявшей напротив Аглакае. Девушка недовольная, что все разговоры велись на языке Ситуст-Ры, бурчала что-то себе под нос, то и дело, переводя угрюмый взгляд с одного воина на другого.
- Аглакая, мы едем к Туру, думаю, ты не возражаешь? – спросил извиняющимся тоном Мирт.
- Намять бы тебе бока, да без меня уже постарались! Нет, останусь, мне же здесь так понравилось! Давайте, тупоголовые, я дождусь вас здесь! Вы бы ещё до следующего рассвета сговаривались! – довольная реакцией, которую произвел её ответ, она тут же добавила. – Скажи этому верзиле, что мне нужен мой саяк и молодой топориск, пусть сам едет на полудохлом гураму. Передай слово в слово, а не то …
Мирт улыбнулся и обратился к стоявшему рядом сахигарлу:
- Она согласна, только верните ей, наконец, оружие и животное для передвижения. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Где только Тур откопал такую?!
Когда следующий сигнал сиронзу пролетел над токами Та-Паска, отряд Ра-Сом-ала возглавляемый Ашат-Раром выдвинулся в направлении Рах-Кулана где, уже несколько рассветов подряд, кочевники безуспешно пытались зайти в тыл сиронгам Сабатаранги, чтобы пленить ненавистного им агатра. Не успели пройти и половины пути, как на мощеной дороге показался авангард, набранный из мургов во главе с Орлоком. Ртуп узнал о приближении противника ещё до того как вдалеке показались флаги сахигарлов Ра-Сом-ала. Ашат-Рар поднял вверх мускулистую руку в знак того, что не собирается нападать первым, однако с десяток данаков тут же оказались натянутыми, а их стрелы нацелены на приподнятые забрала сиронгов.
- Нам нужно переговорить с вами ртуп, мы хотим видеть тога чьё имя Тур!
Прокричал из телеги Мирт, которому, ехавшая рядом, Аглакая оперативно докладывала об окружающей обстановке. Девушка не решилась подняться из седла, так как, боясь спровоцировать схватку между враждующими сторонами. Мало ли что взбредет им в голову?! Нервы каждого воина оказались натянутыми ничуть не меньше тетивы данаков.
Орлок, бесстрашно выехал вперёд, подставив мощную грудь в потёртой сатунгасу под прицелы григеров.
- Я, Орлок, тога с нами нет. Зачем сиронгам понадобился Тур? – ртуп старался не показывать своего волнения, но, тем не менее, постоянно поглаживал пальцами правой руки массивную рукоять своего саяка. Только одно движение, малейший намек на сопротивление, и он, не задумываясь, пустит оружие в ход.
- С тобой, мург, говорит Мирт из племени кисару, что кочуют в долине Слёз Ра-Аам! – борясь с нехваткой воздуха в груди, с трудом прокричал юноша. В тот миг, когда он назвал своё имя Аглакая встрепенулась, словно где-то совсем рядом услышала рёв агато, и удивлёнными глазами уставилась на лежащего в телеге кисару.
- Так ты и есть, тот за кем тога прибыл в земли Ситуст-Ры? – прошептала она.
- Что не оправдал твоих надежд?
Аглакаю слегка перекосило, словно ей вместо сочной ножки кута подсунули зарытую топорисками кость. Девушка громко выдохнула, отвернулась, тихо выдавила через губу:
- Тоже мне, герой!
Воин на это ничего не ответил, лишь улыбнулся, заметив, как подрагивает нижняя губа девушки. Затем набрал в лёгкие воздуха и прокричал вверх, обращаясь к ехавшему позади рахгута:
- Ашат-Рар, прикажи опустить григеры, уранга не станут стрелять. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если хоть кто-нибудь из них пустит в ход саяк! Только осторожно. Ашат-Рар поторопись, мургов сейчас не стоит злить!
Как оказалось позже, Орлок вместе с большим отрядом наемников отправился на поиски группы, которую возглавляла Аглакая, а Тур двинулся с основными силами к Рах-Кулана, намереваясь там разыскать Сабатарангу. Поэтому, на совете с участием уранга, было решено, что пока Аглакая с Миртом и сиронгами Ра-Сом-ала направятся по мощеной дороге к аркам Рах-Кулана, ртуп поведет хамру мургов наперерез Туру, чтобы предупредить, тога о том, что необходимо присоединится к восставшим сахигарлам. Совместными усилиями они собирались уничтожить тиранию захлестнувшую Ситуст-Ру. Ашат-Рар в свою очередь пообещал кочевникам беспрепятственный выход, а также возвращение всех пленных уранга пожелавших покинуть стены Ситуст-Ры.
Двигаясь по разорённым землям, сиронги с сожалением удивляясь, подмечали про себя, как быстро всё пришло в запустение. Рухра, которые также как и сахигарлы оказались вовлечёнными в войну, в конце концов, прекратили обрабатывать поля, сады и перестали снабжать ишмая-митра. Голод с разрухой и дымящимися токами встречали кравшуюся по мощеной дороге колонну Ра-Сом-ала. Редко из какого-либо тока показывалась одинокая женщина, из чувства любопытства высматривавшая, в стройных рядах всадников, родных или знакомых, после чего также быстро скрывалась в темном помещении.
Перепуганные набегами свирепых кочевников земледельцы, решались выходить за пределы своих зелёных изгородей только в очень редких случаях. Подъедая все, что росло в их садах, они практически прекратили снабжать продуктами остальные сектора, особенно тяжело приходилось Коло-Араста, куда продукты вообще не доходили. Голодные топориски и фаранги Сабатаранги блокировали сообщение между секторами, настраивая население Ситуст-Ры против себя. Государство таронгов изнывало от бесчисленных ран, однако ни одна сторона не желала уступать, решив идти до конца. Кочевой мир просочился через ворота Ситуст-Ры, а вместе с ним и оголодавший до крови Сам-Ру.
Раздавив муху ногтем, похожим на аккуратно подстриженный коготь агато, кирувит печальным взглядом обвёл лица окружавших его сиронгов и мрачно завершил свою длинную речь:
- Считаю, что сдавать Твердыню Умра агатра ни в коем случае нельзя! Глупо и расточительно. Будем держаться из последних сил, нельзя допустить падения Ситуст-Ры! У меня на этом все!
- Тогда нам придётся расстаться со своими аруту, спасёт ли это Ситуст-Ру? – возразил кирувиту, сидевший напротив него старый сиронг. Складки его накидки из кожи топорисков практически скрывали маленький рот, а овальная голова напоминала яйцо охноса торчащее из гнезда. – Возможно, стоит отправить парламентёра к агатра? Я думаю, что сейчас даже самый упёртый сахигарл понял, что идти дальше за ним бессмысленно – взять власть над Ситуст-Рой, это не уранга гонять по периферии. Думаю, агатра пойдёт нам на встречу. Ну не сумасшедший же он, в конце концов?
- Есть сомнение! – раздалось с другой стороны стола.
- Клянусь властью таронгов, меня удивляет ваша беспечность! Явра-а-Зарам, неужели ты веришь в положительный исход предприятия? Сабатаранга предал ценности предков, он попрал законы исурамбу-таронгов, поверг Ситуст-Ру в разруху, истребил большую часть молодого поколения сиронгов и после этого кто-то ещё надеется, что он одумается! Глупость! Сахигарл лишился рассудка, лично я нисколько не сомневаюсь!
- Стены Ситуст-Ры больше не охраняются рамбутами, так? Любой уранга может беспрепятственно проникнуть на нашу территорию. Даже боюсь представить, что они сделают с рухра Та-Паска! Бедолаги! Они же ничего в руках, кроме солота, никогда не держали?! – еле слышно, но так, чтобы все присутствующие, могли его понять, проговорил кирувит, сидящий рядом с главой исурамбу-таронгов.
- Сколько же понадобится сил на восстановление?
- Рухра обречены, гадать не стоит.
Тамонтса-Ра, покачал большой головой, напоминавшей цветок на тонком стебле, в знак несогласия с собеседником, поднял тусклый взгляд к потолку, сквозь который пробивался мягкий свет, прикрыл слепые глаза-блюдца и протяжно выдохнул.
- Сколько можно решать? Какой рассвет таронги мы сидим в осаде и пытаемся найти выход, в то время как Ситуст-Ру покидают её лучшие воины. Жалко смотреть на все это, как бы нелепо это не звучало в моих устах.
Старый кирувит поправил накидку, стараясь укутаться в её складках, подобно птенцу в перьях матери. Поток холодного воздуха прошёлся по каменному полу. Коснулся торчащих из-под кожаных кусков одеяния стоп старика, а затем выпрыгнул в окно на противоположной стороне помещения. Сиронг повернул тяжёлую голову к открывшейся, со скрипом, двери из-за которой показался широкоплечий рамбута. Луч света заиграл бликами на его чёрных доспехах, когда сахигарл остановился напротив старого кирувита.
- Твердыня пала, Тамонтса-Ра! Большие залы, а также главный заняты. Нужно уходить, агатра скоро будет здесь!
- Дождались!
Кирувит сжал рукоять кинжала, скрытого под многочисленными складками одежды, кивнул в знак согласия и спустился со стула на холодный пол, затёртый тысячами ног обитателей каменной башни. Как только овальная дверь, поскрипывая, затворилась за вышедшими воинами, свет в комнате померк. Вокруг стало, как и прежде темно и мрачно, словно в норе откета.
ГЛАВА XXVIII
Капелька рубинового толье скатилась с мощной челюсти, упала на серую поверхность булыжника, под ногами тога. Воин, не отрывая взгляда от высокой башни, что красовалась сине-серым колоссом на горизонте, провёл тыльной стороной ладони по лицу, смахивая остатки напитка и обратился к стоящему рядом мургу:
- Собирайте последний тирс!
- Тога, снарядов практически не осталось, нам не добраться до них, даже если атаковать сейчас.
Тур тяжело вздохнул, посмотрел на жалкие остатки армии, копошившиеся в самом низу, подобно муравьям и добавил:
- Если сейчас не рискнём, второго шанса у нас больше не будет. Посыльный, прибывший с рассветом, от Мирта, сказал, что именно сегодня они планируют пойти на приступ башни. Мы не должны упускать такой шанс. Седлайте гураму, и соберите, наконец, этот тирс, раздери его агато! К чему лишние разговоры?! Сомневаетесь, тогда зачем вообще волоклись через пески?! Хватит! Нужно выступать, да хранит нас Великая Ра-Аам и оберегает от цепких лап Сам-Ру!
Протрубил сиронзу, после чего стройные ряды кочевников медленно двинулись по узким дорогам Ситуст-Ры, направляясь к Твердыне Умра. Рёв ворчливых животных, зычное гиканье всадников разлеталось по свей Рах-Кулана, проникая в каждый ток и заставляя вздрагивать от страха притаившихся там женщин. Редко кто из них отваживался выглянуть в окно, боясь попасть под острый глаз воинственных уранга, что не первый рассвет сновали по их родному сектору. Всё мужское население Рах-Кулана, либо скакало в рядах сопротивления Ра-Сом-ала, либо подавляло восставших сахигарлов под руководством агатра.
Когда последние группы кочевников добрались до границ Рах-Кулана, вокруг лагеря стемнело. Со всех сторон доносились крики сражавшихся воинов и вопли разъярённых ящеров. Уранга пошли на приступ Твердыни. Тур не рассчитывал на столь ожесточённое сопротивление со стороны сиронгов. Он был практически уверен в слабости агатра, который, по мнению кисару, именно от слабости своих войск забаррикадировался в секторе кирувитов. Поэтому, тога оказался неприятно удивлён, получив сообщение от дозорных о засадных хамру. Сабатаранга расставил их по всей границе с Твердыней Умра. Отсутствие нормальной связи с воинами сопротивления Ра-Сом-ала ещё больше расстраивало планы тога, заставляя откладывать долгожданный приступ.
Воин, подъехавший к Туру, едва держался в седле, из его пробитой головы алой змейкой сочилась горячая кровь. Гирляндой бликов, от горящих токов, она стекала на широкую грудь. Ртуп тяжело дышал, и при каждом шаге гураму казалось, что он вот – вот вывалится из седла. Видя состояние воина, тога подъехал к нему практически вплотную, вцепился крепкой хваткой в ворот сатунгасу. Так, чтобы при желании ящера избавится от ненавистной ноши, ртуп остался, сидеть в седле. Почувствовав прикосновение, Орлок поднял на тога залитые кровью глаза. Едва ворочая языком, он выдавил из себя:
- Мы попали в засаду, хамру Ра-Сом-ала разбиты, помощи ждать не откуда! Проклятый сын кута перехитрил и нас и тех, кто пошёл против него, немытая скорлупа Цоронга. Уходите!
Мург завалился всем телом на толстую шею гураму. Ящер склонил, под тяжестью наездника, рогатую голову и начал недовольно ворчать.
- Ну, это теперь не нам решать, остаётся уповать на силу Великой Ра-Аам! Я привёл вас сюда с её помощью, и отступать, не намерен!
Кисару помог Орлоку перебраться к нему на гураму и как только почувствовал, что воин уверенно сидит у него за спиной, тут же оттолкнул ногой израненное животное, боясь, что ящер, впадёт в бешенство и распорет живот его гураму. Так с ртупом за спиной, Тур вскоре пробился к эпицентру сражения, где отчаянно сражались тога периферии с сиронгами Сабатаранги. Остановив ящера, воин прогудел в сиронзу намереваясь вырвать кочевников из жаждущих крови лап сахигарлов. Тур решил провести несложный манёвр пока красно-зелёная масса воинов Ситуст-Ры, окончательно не поглотила его пёстро разодетых соплеменников.
Неожиданно из самой гущи разгорячённой толпы выскочил огромный сахигарл размахивающий увесистым каматра. Сквозь обагрённое кровью забрало на кисару смотрели обезумевшие от гнева глаза. Сиронг явно намеревался вырвать сердце кочевника посмевшего встать у него на пути. Казалось, сам тёмный бог поднялся к Туру, чтобы забрать аруту воина. Вот же, фокуру!
Тур, при помощи стрекала, заставил ворчливого гураму активно мотать рогатой головой, чтобы лишить сиронга возможности сократить между ними дистанцию. Однако опытный противник оказался не из робкого десятка и ловко пригнувшись, нанёс мощный удар по передним ногам ящера. Животное воткнулось крючковатым носом в рыхлый грунт и с рёвом завалилось на бок, скинув с себя кисару вместе с ртупом. При падении Орлок неудачно приземлился на спину, ударился головой, захрипел и потерял сознание. Тога не успел выбраться из-под ящера. Получив небольшую травму ноги, он оказался погребён под тяжёлой тушей гураму. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Сиронг не стал дожидаться, пока противник выберется из затруднительного положения. Сжав покрепче рукоять молота, сахигарл прыгнул на лежащего гураму. Он собирался раскроить остриём каматра череп кисару. Ящер громко ревел, истекая кровью. Запах скорой смерти повис в воздухе, заставляя Сам-Ру облизываться. Изловчившись, Тур выбросил перед собой руку, в которой держал саяк. Затем ещё и ещё раз! Кочевник ощутил, как по затылку пронёсся холодный поток воздуха от пролетевшего молота. Противник оказался на удивление проворен, однако богиня не покидала тога.
Сахигарл тихо зашипел, чувствуя в своём теле лезвие клинка, распоровшее предплечье практически до кости. Следующий его удар должен был раскроить череп тога. Если бы не отточенное Туром чувство боя, аруту воина непременно отправилось бы к праотцам по тропе Сам-Ру. К тому времени как кисару смог высвободить ногу из-под туши ящера, разгневанный неудачами сиронг успел отбросить тяжёлый каматра в сторону. Выхватив из ножен остро отточенный раг, воин пошёл на сближение с удачливым противником.
Кружа вокруг лежавшего на мостовой животного, воины стали обмениваться безобидными ударами, выжидая удобный момент для решительной атаки. Первым не выдержал сахигарл, аруту которого просто отказывалась мириться с удачей соперника. После очередного пореза, молодой воин взревел точно десяток голодных охносов и кинулся на Тура. Перепрыгнул через толстый, похожий на бревно, хвост гураму, чтобы парой точных взмахов отсечь голову кочевнику. Саяк тога не выдержал серии ударов вражеского рага и когда Тур уже собирался воздавать хвалу Великой Ра-Аам, клинок надломился и отлетел, воткнувшись в шею гураму. Получив глубокую рану, ящер, тут же, захлёбываясь собственной кровью, расстался с аруту, рухнув на мостовую. Пока сахигарл переводил дух, собираясь с новыми силами, чтобы, наконец, разобраться с обезоруженным кисару, Тур, атаковал. Не тратя времени на поиск подходящего оружия, бросился на врага с обломком саяка в руке.
Застигнутый врасплох, стремительным нападением врага, сиронг попятился назад. Споткнувшись о ногу гураму, неожиданно, сам для себя, оказался лежащим на спине. Оставшись при падении без меча, сахигарл вытянул перед собой руки, словно надеясь остановить пышущего злобой кисару. На мгновение Тур замер, над жертвой раздумывая, стоит ли отбирать аруту у безоружного воина, лежавшего перед ним, однако когда его взгляд зацепился за бездыханное тело Орлока, сомнения улетучились.
Удар обломком саяка пришелся, как раз, чуть выше горловины сатунгасу. Несмотря на смертельное ранение сиронг успел отпихнуть от себя тога, после чего попытался встать, чтобы попробовать скрыться. Но силы покидали сахигарла также быстро, как и кровь, вытекавшая из его раны. Не успев сделать и десяти шагов, он упал на колени, после чего оглянулся назад в поисках недавнего противника. Выдохнул, а затем, подобно сбитому из данака охносу, воткнулся головой в рыже-зелёный дёрн. При падении полированный до блеска шлем слетел с воина, обнажив красные перья, густо разросшиеся на затылке. Тур брезгливо отвернулся от поверженного им сиронга – больше он не представляет никакого интереса. Кусок мяса, недостойный внимания! Огляделся по сторонам. Затем воспользовавшись временной передышкой, бросился к лежащему рядом с гураму Орлоку.
К тому времени ртуп очнулся. Он постарался использовать остатки сил для того, чтобы освободиться от неподъёмной туши ящера. Тур подскочил к лежащему воину, уперев спину в обмякшее тело гураму, тога помог Орлоку вытянуть придавленную ногу. Кисару оттащил товарища в сторону, и пока тот приходил в себя, подобрал выброшенный каматра сиронга, а заодно и раг.
- Возьми, всё равно ничего тяжелее поднять не сможешь. – Тур протянул раг рукоятью к ртупу, огляделся по сторонам, ожидая внезапного нападения, и быстро добавил.- Остаться рядом с тобой у меня все равно не получится, а с ним всё же надежнее. Ну, храни тебя Великая Ра-Аам, ртуп! Надеюсь, сегодня у Сам-Ру не получится добраться до наших аруту!
Кривая усмешка исказила лицо воина. Ни говоря, ни слова он просто поднёс сжатый кулак к груди и слегка наклонил голову вперёд. Этого достаточно! Тога не тратя больше времени на разговоры, развернулся и уже собирался бежать на выручку соплеменникам, как с фланга на него выскочил сахигарл, сидя верхом на усыпанном шрамами топориске. Не успев увернуться от жилистых лап ящера, Тур получил удар в бок. По сатунгасу кочевника прошёлся серповидный коготь, оставив шершавый след на кожаной поверхности. Тога отмахнулся каматра. Однако молот пролетел над головой топориска, так и не попав в цель.
Сиронг развернул ящера и, не дожидаясь пока кисару изловчится, чтобы следующим ударом раскроить череп животному, взвёл григер, направив болт в сердце противника. Слегка надавив коленями на тело топориска, стал медленно наступать. Ящер оскалился, предчувствуя скорую смерть жертвы. Сердце тога глухо стучало о мощную грудную клетку, разгоняя кровь. Сахигарл замер, готовясь в любой момент сбросить тетиву и отобрать у кочевника аруту. Вот же, фокуру! Тур попросил лёгкой тропы у богини.
Но выстрелить сахигарл не успел, так как со спины на него навалился Орлок. Яростно орудуя рагом, ртуп резал крепкое тело противника. Тога даже открыл рот от удивления, когда увидел раненого товарища на спине сиронга. По виду воина сразу было понятно, насколько тяжело ему приходилось и сколько сил уходило на то, чтобы помешать сахигарлу, разобраться с Туром. Огонь схватки мало-помалу стихал. Сиронг отбросил в сторону бесполезный григер и, сдернув с ремня поясной кинжал, воткнул несколько раз клинок в тело ртупа. Истекая кровью, Орлок пытался удержаться верхом на топтавшемся на одном месте топориске. Тур зарычал от негодования, подкинув каматра, вцепился удобным хватом в рукоять. Издал победный клич кисару, а затем побежал на противника. Сиронг занятый борьбой с Орлоком не успел отреагировать на внезапную атаку кисару. Поэтому, когда тога оказался на расстоянии вытянутой руки всадник не смог парировать удар молота. Острая часть каматра пробила шлем врага, вышла с затылочной стороны, разламывая кости черепа и разрывая мягкие ткани головы. Тур бросил молот, подбежал к лежащему на земле Орлоку, упав на колени, быстро осмотрел раны воина.
Залитый с ног до головы кровью, воин, стеклянными глазами, уставился на каменный купол. Яркий цвет лица, характерный для Орлока, сменился матовым оттенком и сильно потемнел. Вот же, фокуру! Не выберется! Тога начал быстро расстёгивать ремни сатунгасу, но вялый жест руки товарища остановил его. Ртуп повернул голову к кисару, набрал воздуха в легкие, затем, делая над собой значительные усилия, прошептал:
- Не стоит. Храни твою аруту Цоронг! Я своё отходил! Все. Тога, прошу, только не бросай мургов. Выведи их за стену, они …
Орлок сделал резкий вздох. Подался на встречу кисару, слегка дёрнулся, так, словно пытался вырваться из рук товарища, посмотрел куда-то сквозь воина и затих. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Тур почувствовал, как ртуп обмяк у него на руках. Мощное, увитое мускулами, словно секвойя лианами, тело Орлока мгновенно стало остывать, а вскоре и вовсе сделалось немногим теплее тех булыжников, на которых лежало. Глубокий шрам на лице Тура стал тёмно-фиолетовым. Воин осторожно положил товарища на серую мостовую. Поднялся, поправил шлем на голове и бросился в самую гущу разъярённой толпы. Времени на почести не осталось!
Вот же, фокуру! Тога широкими движениями рассекал вражескую плоть, уклонялся от ударов, парировал атаки сиронгов. Пыл и неистовая ярость, завладевшие кисару не остались не замеченными для кочевников, которые с ещё большей силой стали напирать на вяло отбивавшихся сахигарлов. Очень скоро ряды воинов Ситуст-Ры наконец дрогнули. Громко ликуя, толпа вооруженных, пёстро раскрашенных дикарей прорвалась за ворота Твердыни Умра. Имя Мирта в очередной раз пронеслось над головами воинов периферии.
- Мирт! Мирт! Мирт! – пронеслось над головами кочевой братии и потонуло где-то среди каменных коридоров крепости кирувитов.
Размахивая вражеским рагом, Тур бежал впереди соплеменников, круша всё на своём пути. Голодными до крови глазами кисару искал новую жертву. Несмотря на более скромные габариты, тога смело бросался на самых рослых сахигарлов, заставляя своим примером даже мургов рисковать аруту. Разгоряченная до предела толпа кочевников просочилась в сектор большеголовых, раздавив жалкие остатки армии Сабатаранги, и очень быстро заполонила башню, захватив заодно территорию ближайших токов.
Следом за центральными воротами, через которые Тур повёл кочевников пали и остальные. Они подверглись атакам со стороны сопротивления Ра-Сом-ала. Мирт вместе с Ашат-Раром решили не останавливаться и оправились вслед за агатра. Сабатаранга, потеряв большую часть своей армии, покинул Твердыню Умра. Агатра скрылся в туннелях Ох-Ра: откуда, по словам Ашат-Рара, не было возврата. Обессиленный тяжелыми боями кисару, страдая от ран, наотрез отказался оставаться за воротами до прихода кочевников. Мирт хотел лично присутствовать при расправе над Сабатарангой в случае удачного завершения погони.
Чёрный смог над Ситуст-Рой несколько рассветов не рассеивался, практически скрыв отверстия купола сквозь которые пробивался слабый свет. Перепуганные рухра отказывались покидать жилища, жены сахигарлов оплакивали погибших мужей, а кирувиты старались подсчитать потери, которые понесла Ситуст-Ра в результате тиранического восстания агатра. Сотни сожженных токов, опустевшие ишмая-митра, убийства юных сиронгов, а также практически полностью уничтоженное престарелое население государства, заставили содрогнуться исурамбу-таронгов.
- Прежде всего, успокойтесь! Нужно организовать с десяток хамру, как только удастся договориться с кочевниками о перемирии, для зачистки улиц от италов! – попытался перекричать остальных сиронгов один из старейших кирувитов пристывающий на совете.
На мгновение в помещении, где собрались самые уважаемые граждане Ситуст-Ры, установилась мёртвая тишина, после чего гомон от спорящих голосов поднялся ещё сильнее.
- Небольшая стая диких ящеров не есть первостепенная задача – пустые ишмая-митра – вот проблема! - возражал его оппонент. – Чем мы будем кормить народ? Пока рухра заполнят склады и вычистят оттуда гниль, мы потеряем ещё столько же граждан, сколько погибло от рагов всадников Сабатаранги! Если не больше!
- А что вы скажите насчёт того, что по секторам Ситуст-Ры носятся уранга под предводительством своих ещё более диких собратьев! Меня это одного это волнует или как?! – зло выкрикнул фиолетовый ввиду преклонного возраста кирувит.
После изгнания Сабатаранги, Твердыня Умра гудела как растревоженный пчелиный улей. Избавившись от фарангов агатра, которые бежали следом за своим командиром, спокойствию Ситуст-Ры стали угрожать многочисленные отряды кочевников, снующие по мощеным улицам секторов в поисках новых врагов и соплеменников, попавших когда-то в плен. Договориться с предводителями уранга оказалось не так-то просто, Тур и Аглакая отправились на поиски Мирта к туннелю Ох-Ра, а оставшиеся разрозненные отряды кочевников во главе со своими вождями отказывались идти на диалог даже с воинами из Ра-Сом-ала, которые ещё совсем недавно бились с ними плечом к плечу. Над Ситуст-Рой нависла новая угроза.
Исурамбу-таронги несколько рассветов подряд не расходились, бурно обсуждая меры, которые помогли бы им избавиться от диких орд уранга. Кочевники наотрез отказывались добровольно покидать просторы Ситуст-Ры, пока не вернётся их лидер. Поэтому, после долгих препирательств, решено было сформировать большой отряд из опытных сахигарлов, который отправится на поиски Тура в туннели Ох-Ра, отважные воины Периферии в свою очередь пошли на уступки и, временно, заняли Ора-Хота, откуда сахигарлы заранее перевезли весь выживший после погромов Сабатаранги молодняк сиронгов. Совет вождей уранга, пообещали исурамбу-таронгам не нарушать границу сектора до возвращения тога вместе с Миртом и Ашат-Раром. Пока большая часть сахигарлов сконцентрировалась на границе с Ора-Хота, рухра начали усиленными темпами восстанавливать поля, сады, а также каменоломни Ситуст-Ры.
Когда образ агатра несколько померк, даже в сердцах самых преданных сахигарлов и, каждому сиронгу стало понятно, что старый воин просто пал жертвой собственных амбиции и властолюбия, для Рах-Кулана наступила пора раскаяния. Всадники, на время, оставили оружие, совместно с рухра и небольшой частью уранга, сбросивших скорлупу в неволе, принялись за восстановление Ситуст-Ры. Доходило до того, что некоторые из заслуженных воинов, чья вина была очевидна, добровольно отправлялись в каменоломни, где, потом и кровью, доказывали обществу, как они раскаиваются в содеянном. Рахгута, кто остался верен исурамбу-таронгам и активно сотрудничал с сопротивлением Ра-Сом-ала, заслужили почёт и уважение среди граждан Ситуст-Ры. Их место в совете осталось неоспоримо до того момента, когда аруту покинут тела. Несмотря на страшный удар, нанесённый Сабатарангой государственной системе, постепенно она стала приходить в себя. Ситуст-Ра зализывала кровавые раны, медленно восстанавливая разрушенное и возводя новое взамен старого.
- Как прошли переговоры с вождями уранга? – кирувит, поправил накидку, уселся удобней и посмотрел в глаза стоявшему напротив сахигарлу, шею которого украшал темно-оранжевый риклон.
- Хм! Ничего нового. Клянусь властью таронгов, если с ближайшим рассветом этот тога не объявится, нам придётся начать воину против кочевников. Иного выхода я лично не вижу.
Кирувит поднял вверх, скрюченную временем, руку и отрицательно покачал головой.
- Не сейчас. Спешить не стоит, и без того крови пролито не мало. Да, подвёл нас Сабатаранга, что и говорить, – кирувит провёл костлявыми пальцами по бардовым перьям на затылке, повернул большую голову в сторону круглого окна и задумчиво продолжил. – Мы поверили Тамонтса-Ра, он убеждал нас, что Сабатаранга сможет реализовать себя на Периферии, а когда перебесится, вернётся и, как раньше, станет достойно нести службу во имя процветания Ситуст-Ры. Не получилось. Выходит на этот раз промахнулся Тамонтса-Ра, видимо старость пожирает мозг кирувита. Сабатаранга, не только не выбросил из головы свои бредни, но и смог вбить всю эту мерзость в головы большинству всадников. Хм, да.
Воин виновато опустил голову и уставился на начищенные до блеска носки армейских сапог. Несмотря на то, что все рамбута Твердыни Умра остались верны исурамбу-таронгам, они всё равно чувствовали себя виноватыми за собратьев по оружию, которые пошли неверной тропой вслед за Сабатарангой.
Кирувит осторожно спустился со своего высокого стула. Он двигался так, словно боялся при ходьбе оступиться или даже упасть. Оперся на мощную руку рамбута и при его помощи оправился на общий совет Ситуст-Ры. Шаркая старыми сандалиями по каменным плитам, сиронг проследовал за рослым воином, еле слышно бормоча про себя о вине Сабатаранги перед гражданами Ситуст-Ры, непоправимой ошибке исурамбу-таронгов, а также грядущих испытаниях, которые в высокой долей вероятности не лучшем образом скажутся на будущем государства.
Косой луч, распоровший наискось комнату, постепенно становился мягче и когда шаги сиронгов стихли, окончательно растаял во тьме. Над территорией строителей Каменной Кари воцарилась кромешная тьма, наполненная дикими криками, кочующих от тока к току, одичавших стай кровожадных италов. Привычную тишину Ситуст-Ры нарушали лишь вопли танцующих вокруг костров кочевников, которые до сих пор праздновали победу над врагом и приносили жертвенных животных богам. Даже сахигарлы не решались подходить к границам территории уранга, боясь спровоцировать нападение. В последнее время контакты с ними ограничивались лишь передачей скудной провизии, доставляемой рухра из восстановленных ишмая-митра. Дикий мир Периферии наполнил Ситуст-Ру новым содержанием, разбередил гноившуюся рану, заставив впервые за долгое время задуматься о последствиях. Она буквально задыхалась в крепких объятиях Сабатаранги, захлебываясь собственной кровью. Исурамбу-таронги решили идти до конца, прекрасно понимая, что момент упущен и Ситуст-Ра никогда уже не станет прежней.

ГЛАВА XXIX
Маленький паучок неторопливо спускался по серебряной нити, мерцающей в свете факелов. Он мужественно сопротивлялся потоку воздуха, идущему от тел воинов проходивших по узкому туннелю. По бардовым стенам, причудливыми формами, ползли тёмные тени, вырастая из земли, тянулись к верху и, отрываясь, растворялись в темноте каменного свода пещеры. Сиронги с угрюмым видом, скованные долгим молчанием, быстрым шагом проследовали в туннель, примыкавший под углом девяносто градусов к тому по которому они только что шли. По усталому виду сахигарлов можно было с уверенностью сказать, что преодолеть им пришлось не один десяток сикелей. Внезапно Ашат-Рар замедлил шаг, махнул факелом над головой и замер на месте, ему в спину тут же упёрся головой воин идущий следом.
- Карлот-Ра, а ну-ка, подсадите меня. Живее! Клянусь властью таронгов, именно сюда они, и скрылись! Не первый рассвет ходим кругами, да всё напрасно. Другого пути нет!
Сахигарл запрыгнул на руки товарищей и, уцепившись за торчащий из узкого лаза корень, забрался наверх. Следом за мелкими кусочками земли на Ашат-Рара вывалилась верёвочная лестница, умело связанная чьими-то крепкими руками.
- Что там? – спросил подошедший к воинам Мирт.
- Полюбуйся: стоило нам, столько сикелей, крутится по кругу? Ну, Сабатаранга, старый сын кута, всё заранее продумал! Даже собственное поражение предвидел! Думаешь, стоит попытаться его нагнать или может, выставим стражу, да вернёмся? Послушаем, что скажет совет таронгов. Сахигарлы истощены погоней, нужно большую часть заменить.
- А, что остаётся?! Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если придётся сейчас отступить и дать ему возможность скрыться! Делай, конечно, как знаешь, а я слишком долго ждал этой встречи! – кисару потянул на себя лестницу, проверяя её на крепость. – Вроде надёжно, забери ее Сам-Ру!
- Придется выставить дозор, отправить часть сахигарлов назад, запасов осталось совсем немного, долго нам не протянуть, а что ждёт там наверху - неизвестно, – сиронг подозвал одного из сахигарлов и отдал распоряжение двум хамру возвращаться в Твердыню Умра. Воины с довольным видом прошествовали мимо менее везучих собратьев и очень скоро в туннеле осталось с десяток опытных сиронгов из самых близких к Ашат-Рару.
Мирт, к тому времени, как последний сахигарл растаял в темноте пещеры, пробрался в туннель второго яруса и, не дожидаясь, когда сиронги протиснуться следом за ним в узкий лаз, побежал по извилистым коридорам. Аруту воина вибрировала в предвкушении скорой встречи с врагом. Юноша, даже, вытянул раг из ножен, словно Сабатаранга находился где-то совсем рядом, и сам искал встречи с ним.
Вскоре юноша настолько оторвался от, следовавших по пятам, сахигарлов, что перестал слышать гул голосов и окончательно заблудился в многочисленных переходах пещер, которых на верхнем ярусе оказалось в десяток раз больше чем внизу. Он даже не мог себе вообразить, что за стенами Твердыни Умра, выстроен практически целый пещерный город. Поняв, что находится в огромном муравейнике, из которого не так-то просто будет выбраться Мирт окончательно пал духом. Сабатаранге вновь удалось скрыться от него! Поганый сын кута!
Ашат-Рар прекрасно знавший с детства, насколько опасно пребывать в туннелях Ситуст-Ры, был более предусмотрителен. Освещая себе, дрожащим пламенем факела, путь, он внимательно всматривался не только в темноту впереди себя, но и периодически поднимал руку к потолку, на тот случай если наверху существует ещё один ярус. Чутьё не подвело воина, за очередным поворотом, где он надеялся обнаружить Мирта, сахигарл разглядел чёрный зёв третьего яруса.
«Да, чтоб тебя! Сабатаранга!» - мелькнуло в голове воина.
- Ну и где мне теперь искать этого кисару?! Карлот-Ра, останешься здесь, на тот случай, если он вернётся раньше нас. Я поднимусь выше для осмотра пещер. Клянусь властью таронгов, агатра, наверняка, пошёл именно этим путём.
Как только первый сиронг, поднятый на скрещённых руках пролез в отверстие, над головами сахигарлов, раздался приглушённый крик. Сверху на сиронгов полилась, тёплыми струйками, алая кровь. Воины расступились по сторонам, уставившись на обезглавленное тело товарища, которое кровавым мешком сползло вниз. Ашат-Рар даже вскрикнул от удивления, когда, в следующее мгновение, к его ногам подкатилась голова товарища, лишённая глаз и шлема. Страх завладел аруту сиронгов.
- Успокойтесь! Он просто оставил всадника дожидаться нас, - прошипел Ашат-Рар, скрипя острыми зубами, выхватил раг из ножен и, вглядываясь в темноту лаза, прокричал. – Сахигарл, ты можешь сохранить свою аруту - бросай раг и спускайся! Не сомневайся агатра забыл про тебя! Всё кончено, сколько аруту ты собираешься забрать ради предателя, Ситуст-Ра всё равно не простит ему! А у тебя ещё есть шанс, понести наказание, но остаться живым. Слышишь меня?
Тишина заставляла Ашат-Рара нервничать.
- Ну, подумай сам, как долго вы сможете отсиживаться в Ох-Ра. Просто передохните здесь с голоду и делов-то! Одумайся воин, ты совершаешь ошибку! Слово рахгута, наказание для тебя будет не строже, чем для мальчишки укравшего солот из ишмая-митра. Решайся воин.
Когда все попытки договорится, оказались безуспешными, аргументы закончились, Ашат-Рар подал знак фарангам, чтобы они скрылись за поворотом. Свет факелов постепенно растворился во мгле, и темнота поглотила воина. Сахигарл зацепился за торчащий корень, стараясь не дышать, повис на вытянутых руках. Он предположил, что природное любопытство сиронга, в конце концов, возьмёт верх над осторожностью, и воин непременно захочет убедиться, что сахигарлы Ра-Сом-ала покинули туннель. Какое-то время ничего не происходило. Ашат-Рар уже собирался спрыгнуть вниз, когда над ним вдруг послышался шорох, а следом на плечи сиронга посыпались куски сухой земли.
Осторожно просунув голову в проём лаза, фаранг, осмотреться вокруг. Но шлем с откидным забралом, всё время спадавшим на глаза, ужасно мешал, поэтому воин решил его снять. Однако, как только рука фаранга коснулась гребня на сферической поверхности, крепкая рука Ашат-Рара впилась сиронгу в горло. Сахигарл не успел издать ни единого звука. В одно мгновение, он оказался на холодном полу, придавленный тяжёлым телом рахгута, в окружении десятка сиронгов Ра-Сом-ала.
Ашат-Рар не позволил сахигарлу сказать ни слова: едва воин оскалился, чтобы попробовать оправдаться, как рахгута усилием стальных мышц сдавил бычью шею противника. Сиронг попробовал высвободиться. Сделал несколько неудачных попыток вдохнуть, наполненный пылью, воздух и затих. Ашат-Рар, встал, стянул с головы шлем, окинул разгорячённым взглядом стоявших полукругом сахигарлов и прорычал:
- Ни один сиронг предавший Ситуст-Ру и тем более исурамбу-таронгов не должен уйти от возмездия! Я давал ему шанс.
Воины, обагрённые светом факелов, стояли с мрачным видом, уставившись на мёртвое тело сиронга. В этот момент каждый из них ощутил неприятное волнение внутри аруту, представлявшее собой что-то среднее между презрением к предателю и чувством вины за проступок близкого товарища. Ашат-Рар, негодуя больше на себя, чем на поверженного им воина, поднял раг, который выпал у него из рук. Ни говоря больше, ни слова, рахгута подошёл к отверстию в своде туннеля. Зацепившись за тот же свисавший с потолка корень, жестом попросил стоявшего рядом воина посветить ему. Убедившись, что наверху никого не осталось, видимо Сабатаранга растерял всех своих всадников, Ашат-Рар протиснулся в тёмное отверстие яруса. Вскоре за рахгута, точно таким же способом, наверх поднялись остальные сиронги, оставив лежать в холодной темноте туннеля задушенного Ашат-Раром сахигарла из числа приближённых к агатра.
В то время, как сиронги под предводительством рахгута Ра-Сом-ала прочёсывали третий ярус туннелей, Мирт осторожно пробирался, в полной темноте, вдоль холодных стен каменного коридора. Когда аруту кисару сжалась, предчувствуя беду, а от обращения к Великой Ра-Аам стало сводить язык, из-за поворота показался тусклый луч света. Юноша увеличил скорость, фактически перейдя на бег. Мысленно он поблагодарил богиню, совершенно не предполагая, что его ожидает впереди. Постепенно мрачный коридор с торчащими повсюду, словно лапы чудовищ, корнями наполнился тёплым светом Ра-Аам, а по стенам проступила каменная кладка. Кочевник перешёл на шаг, аруту воина стянуло ледяными клещами, а кончик хвоста нервно задрожал в холодных объятиях первобытного страха. Ступая вдоль стен, к которым были прикованы мощные скелеты сиронгов, кисару, буквально каждой клеточкой тела, ощущал поблизости чьё-то зловещее присутствие.
Осыпанные слоем пыли, затянутые в корсеты из паутины, желтые черепа давно умерших представителей Ситуст-Ры, безмолвно скалились на Мирта. Такое количество погибших, насильственной смертью воинов, да ещё собранных в одном месте, ему никогда не приходилось видеть. Среди черноглазых костяков попадались явные представители жителей Твердыни Умра. По мере того, как кисару продвигался дальше по коридору, ему всё чаще, приходилось наблюдать большеголовые костяки кирувитов. Постепенно мощные скелеты сахигарлов и вовсе сменились стройными останками тел мудрых представителей Ситуст-Ры. Тени от мертвецов заигрывали с воображением кисару, заставляя откатываться его аруту в самый кончик хвоста. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Увлечённый осмотром закованных останков сиронгов, Мирт не заметил, как оказался в просторной пещере, по периметру которой горело с десяток, неизвестно кем зажженных, факелов. Их свет попадал на белые каменные глыбы, пиками торчавшие из стен. Отражался и ещё больше освещал помещение, наполняя белёсой дымкой. У кисару перехватило дыхание: по центру комнаты сидело с десяток сахигарлов, среди которых он сразу узнал Сабатарангу. Старый сиронг, даже не шелохнулся, когда из тёмного коридора пещеры выскочил кочевник. Сахигарлы поднялись со своих мест и, рыча, подобно взбешённым гураму набросились на незадачливого противника. Не успел Мирт выхватить из ножен раг, как рядом с ним уже оказались, вооруженные до зубов, сахигарлы. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Перепуганные глаза юноши наскочили на остриё болта, который угрожающе сверкал из ложа, направленного ему в голову, григера.
- А ну, в сторону! – громкий бас агатра разнёсся над пещерным сводом, и казалось, пролетел по всем многочисленным коридорам Ох-Ра, - Не сметь! Я знаю этого кисару. Атамон-Арат, живо проверьте, коридоры! Кто знает, возможно, он явился не один.
-Хуму!
Сабатаранга, наклонился вперёд, с интересом рассматривая Мирта.
- Ну, что скажешь уранга? А ты до жути везучий, как я погляжу! Ну как тебе, нравится? Не каждый, кирувит может похвастать тем, что побывал здесь. Что и говорить - похвально! Мне вот интересно это везение или что-то иное, а кисару? Ладно, разберемся, а пока рассказывай, с чем пожаловал! Непросто же так, ты забрался в аруту Ситуст-Ры?
Мирт высоко поднял голову. Смерил стоявших полукругом сахигарлов презрительным взглядом и, глядя в острые как лезвие рага глаза Сабатаранги, процедил сквозь зубы:
- Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, не думал, что мне выпадет такая честь, наблюдать как враг всей Периферии, самый грозный сиронг Ситуст-Ры, будет прятаться по пещерам, словно трусливый кут! Я сюда пробрался уж точно не для беседы с тобой. Легко мнить себя победителем в окружение хамру сахигралов. Дай мне только силы Великая Ра-Аам и я с большим удовольствием перережу твою мерзкую глотку, сиронг! Многое отдал бы Грако-ох с Цоробо-ох, за то, чтобы оказаться на моём месте, гореть тебе на ладонях Сам-Ру, поганое охвостье! Доволен ответом, жалкое подобие воина! Если бы не твои прих…
Мирт не успел договорить, как ощутил на горле остриё рага. Стоявший справа сахигарл держа на вытянутой руке меч, вопросительно посмотрел на агатра, ожидая его распоряжений. Всем своим видом воин, показывал, что готов мгновенно покарать зазнавшегося уранга, стоило только Сабатаранге подать знак. Один удар! Всего один удар и тропа Мирта оборвется у врат обители Сам-Ру. Юноша замер, гадая пойдет на это сахигарл или просто блефует.
- Ну, договаривай! – Сабатаранга улыбнулся. Ему самому стало интересно, насколько далеко может зайти этот уранга.
Агатра кивнул сахигарлу. Сиронг послушно опустил руку и сделал шаг назад, готовый в любой момент закончить начатое. Мирт перевёл дыхание, ощущая, как по позвоночнику друг за другом поднимаются муравьи страха, а аруту становится меньше глаз кута. Однако, несмотря на это, он постарался успокоиться и взять себя в руки, для того, чтобы закончил мысль.
- Если бы не твои прихлебатели, я бы нашел в себе силы, да поможет мне Великая Ра-Аам, заставить тебя пожалеть о том, что ты когда-то ступил на территорию племен кисару. Ты жалкая развалина, способная лишь издеваться над собственным народом! Не один, даже самый кровожадный кочевник, до сих пор не додумался вырезать собственное племя, гореть тебе на ладонях Сам-Ру! Даже Рату, заботясь в первую очередь только о собственной аруту, не позволял себе такого! Фокуру! Мне больше нечего сказать тебе.
Договорив, Мирт ощутил прилив сил. Кровь взыграла в жилах юного воина. Он вспомнил о друзьях и близких с которыми пришлось расстаться на пути к этой долгожданной встрече. Кисару почувствовал как ледяные оковы, сковавшие аруту, таят, а страх остаётся где-то глубоко внутри.
- Глупец! Что ты можешь понять, поганый ты выкормышь охноса?! Ситуст-Ре нужна была свежая кровь, а исурамбу-таронги и их хваленая Твердыня насквозь прогнили! Понял?! Я, прежде всего, думал о будущем Ситуст-Ры!
На лице Мирта мелькнула презрительная ухмылка, однако Сабатаранга её проигнорировал и продолжил:
- Сиронги достойны лучшего! Мы – сахигарлы, должны править здесь, а не эти большеголовые перерожденцы. Так и случится, поверь. И править мы будем всем, известным тебе миром, дойдем до самых окраин Периферии, а возможно и дальше, кто знает?! Понимаешь, о чем я? Нам, и только нам, принадлежит этот мир! Можно сказать все это, что ты видел до сих пор, создано и существует лишь благодаря нашим стараниям. Мы позволили вам, свободно плодится на бескрайних просторах кочевых земель, глупый ты уранга! Только мы! Кто знает, не дрогни моя рука однажды и судьба знакомой тебе Периферии могла сложиться совершенно иначе! Так, что не суди о том, в чем совершенно ничего не понимаешь, мальчишка! – взревел сахигарл.
- Бред, старика, который не смог покорить, ни кочевников, ни собственный народ. Хорош, агатра! Утопил собственных граждан в крови и сидишь теперь рассуждаешь! Тебе только кутов пасти, старый ты фокуру! Думаешь, избавился от пары хамру таронгов и всё обрел власть над Ситуст-Рой? Да ещё замахиваешься на свободные земли Периферии – глупец!
- А они! А кровь моей …
Сабатаранга, зашипел, выхватил из ножен раг и двинулся на безоружного кисару.
- Разойдитесь, пусть поднимет раг! Что же, юнец, сейчас я посмотрю, чем ваша богиня напичкала тебя изнутри! Может, и сгодишься на корм моему топориску! Ну же, сын кута! Бери!
- Легко бросать вызов, когда на тебе сатунгасу, а вокруг стоит стража, готовая по первому зову разорвать меня на части! Смело, ничего не скажешь.
- Бери раг, поганец! Обещаю, убью тебя не сразу.
Агатра, на ходу, расстегнул ремни серебряного панциря. Расправил плечи, заняв положение удобное для нападения. Затем резким движением, рассёк воздух, широким клинком меча, заставив пламя факела в руках стоявшего поблизости воина вздрогнуть и затрепетать, словно пойманная в силки птица. Мирт прыгнул к лежавшему неподалёку рагу, как раз в тот момент, когда оружие противника практически коснулось его лица. Сабатаранга не давал кисару подняться с колен, раз, за разом атакуя юного воина. Несмотря на довольно почтенный для воина возраст, агатра всё ещё оставался крепким сахигарлом, не уступавшим по силе и ловкости ни одному из своих подчинённых. Закалённый постоянными походами, а также битвами, в которых лично принимал участие, он всегда одерживал победу в поединках один на один. Поэтому, когда ему пришлось выйти против юного кисару, Сабатаранга нисколько не сомневался в исходе предстоящей схватки.
Мирт ощущал, как его аруту, борясь со страхом, колышется подобно прибрежным волнам. Очень скоро кисару почувствовал, что не зажившие раны дают о себе знать. Он начал уставать и выдыхаться под неудержимым напором противника. На фиолетовом лице агатра заиграла презрительная улыбка. Казалось, Сабатаранга не знает усталости. Старый сиронг, словно одержимый, наносил удар за ударом, стремясь выбить раг из рук юноши, чтобы с полным правом победителя лишить соперника головы.
- Как видишь, поганец, рагом ты владеешь намного хуже, чем языком, - прокричал Сабатаранга, в очередной раз, атакуя грудную клетку юноши, - Молись своим богам, никчемный уранга!
- Возможно, но я быстро учусь! – Мирт сделал неожиданный выпад и рассёк предплечье агатра, чуть ниже локтя. Затем развернулся, с силой ударил шагнувшего на него противника в челюсть.
- Как тебе? Всё же Великая Ра-Аам на моей стороне.
Сабатаранга попятился назад. Не удержав равновесие, агатра споткнулся и завалился на спину, словно неповоротливый гураму. Мирт не стал упускать, так удачно, подвернувшийся шанс и прыгнул на лежавшего перед ним сахигарла, однако сиронг успел сгруппироваться. Перевернулся и с силой ударил ногами кисару живот. Отлетев на пару шагов, юноша ощутил, как у него перехватило дыхание. Глаза готовы были вывалиться из орбит. Пока кочевник приходил в себя, сиронг успел подняться и встать в боевую стойку, готовясь к продолжению схватки. Раны кисару открылись. Покачиваясь от боли, Мирт стоял напротив Сабатаранги, ожидая нападения. Воины, столпившиеся вокруг дерущихся соперников, приготовились, по команде агатра, набросится на зарвавшегося уранга.
- Ну чего же ты ждёшь, нечестивец? – прошептал юноша на языке кисару.
- Я знал, что в тебе что-то есть уранга. Да, да! Еще, когда заметил тебя в битве с ртупами племени Напада, не каждый сиронг мог выстоять так долго против меня. И я не ошибся. Жаль.
- Решил признать поражение, сын кута?
-Ха-ха-ха! Да, нет, глупец – жаль, что придется тебя все-таки прикончить!
- На всё воля Великой Ра-Аам! – выдохнул юный воин, расправил плечи и сделал шаг навстречу сиронгу. Мирт до боли в пальцах сжал рукоять рага, наблюдая за еле заметным шевелением среди обступивших его сахигарлов. Вот же, фокуру!
- Хорош, нечего сказать! Именно эта слепая вера в чудо и не позволила уранга выйти из войны со мной победителями, – парировал, словами, агатра, сменив позицию. - Глупец, тебе только гураму пасти, а ты пришёл ко мне и решил установить свой порядок?! Получилось?
- Не больно-то и хотелось! Твоя хвалёная Ситуст-Ра прогнила, словно переспелый плод солота. Тьфу! Фокуру! Кого ты пытаешься обмануть агатра, ни один кочевник не станет рушить порядок, устоявшийся в племени, если оно растёт и наполняется свежей кровью. Нельзя так быстро развалить то, что имеет каменное основание. Хваленая красота вашего мира оказалась на самом деле тухлятиной. И под цельной скорлупой может оказаться мертвая пустота. Вы построили мир на костях Периферии, который рассыпался от вашей же жадности! Никчемные прихвостни Сам-Ру! Счастья могло хватить на всех, но вам было мало, а делиться-то не особо хочется, верно? Тёмный бог, сидевший внутри каждого из вас, овладел сначала аруту, а затем запустил поганые пальцы в разум. Что скажешь на это, великий воин Ситуст-Ры?

- Ах, ты, поганец!
Сабатаранга даже опустил меч, захлёбываясь от возмущения. Глаза пылали огнем Сам-Ру, казалось ещё чуть-чуть и широкие ноздри сахигарла начнут извергать пламя возмездия, которое не оставит от Мирта даже кучки пепла. Пауза затянулась. Сиронг готовый взорваться изнутри, тяжело дышал, пожирая глазами юношу. Наконец, взяв себя в руки, он прорычал:
- Что ты понимаешь, уранга?! Только из-за нерешительности исурамбу-таронгов Ситуст-Ра вынуждена была мириться с вашим существованием на своих границах. Большеголовые задохлики пытались навязать свою волю свободным сахигарлам, разве они достойны? Мы защищаем её стены, мы гарантируем порядок, как на границах, так и внутри Ситуст-Ры. Не они, слышишь, меня? Не они, а мы! Наслушался бредней повстанцев? Так я выбью эту ересь у тебя из головы, юнец! Раз и навсегда!
Сабатаранга замахнулся, сделал выпад и провёл серию ударов надеясь свалить Мирта ещё раз, чтобы покончить, раз и навсегда, с удачливым противником. Однако кисару и не думал сдаваться, он по-прежнему уверенно парировал атаки агатра, надеясь в глубине аруту, что сахигарл выдохнется раньше него. Мирт мысленно просил богиню помочь расправится с главным врагом всех кочевников.
- Ты предал свою Ситуст-Ру, а вот у вас ещё есть возможность одуматься. – Обратился Мирт к стоявшим по периметру помещения сиронгам. Он успел заглянуть каждому сахигарлу в глаза, пока агатра приходил в себя, надеясь найти крупицу взаимопонимания. Но каменные лица оказались мертвы к словам кисару. Суровые воины были сосредоточены лишь на своём предводителе и на его победе. – За что вы боритесь, глупцы? Он же стал не нужен обществу Ситуст-Ры, Сабатаранга проиграл и сделал из вас мерзких предателей и бунтарей, я даже здесь слышу смех исурамбу-таронгов.
Мирт повернулся, словно действительно до него долетел смех Твердыни Умра. Сабатаранга доведённый до предела болтовнёй кисару, зарычал на всю пещеру, подобно агато, готовому в порыве бешенства растоптать любого на своём пути. Сиронг ринулся на юношу, размахивая перед собой мечом с такой силой, что Мирт ощутил на лице прохладные потоки воздуха.
- Я заставлю тебя подавиться этими словами, уранга! А поганый язык скормлю италам! Получай!
Выпад, шаг назад, ещё один выпад, и вот уже холодный клинок сахигарла обжёг упругое плечо кисару. Рубиновые капли свежей крови прочертили неровные нити вдоль серебристого полотна. Сабатаранга оскалился при виде того, как лицо противника исказила гримаса боли, а в глазах впервые за всё время поединка промелькнул огонёк страха. Сиронгу был знаком этот взгляд. Не раз он наблюдал его в глазах тех, кому суждено было в дальнейшем, отправится к праотцам, погибнув от рук сахигарла. Агатра скинул с себя закрывавший обзор шлем и с новой силой накинулся на отступавшего, под градом ударов, юношу. Старый воин решил не оставлять кисару ни единого шанса, безжалостно бомбардируя клинок вражеского меча. Удар, ещё удар, выпад!
Вот же, фокуру! Мирт чувствовал, как под нескончаемой лавиной ударов его руки начинают неметь от напряжения. С каждым разом парировать атаки сахигарла становилось всё тяжелее и тяжелее. Пыль вокруг воинов поднялась до самого купола пещеры, заставляя, собравшихся вокруг них, сахигарлов громко чихать. Кисару, мысленно, обратился к Великой Ра-Аам, прося о снисхождении и возможности увести с собой аруту сахигарла. О том, что удастся спастись, он даже не мечтал. Однако богиня оставалась глуха к мольбам юноши. После очередного удара Сабатаранги клинок кисару не выдержал и переломился пополам. Кусок меча отлетел в сторону, громко звякнув при ударе о поверхность каменной стены.
- Ну, вот и всё уранга, думаю, твоя богиня заждалась тебя, уф! Надо признать - вымотал ты меня, поганец! – сахигарл перевёл дыхание, оглянулся по сторонам, прочитав в глазах верных воинов жажду крови. Улыбнувшись, агатра сжал рукоять меча, концентрируя на нем остатки сил. Сабатаранга занёс раг над головой упавшего на колени кисару.
Тишина, наполнившая помещение, натянула нервы присутствующих до предела. Мирт безвольно опустил руки и, словно повинуясь неведомой силе, смиренно опустил голову в ожидании неминуемой кары. Юноша вынужден был признать, что сиронг, несмотря на свой возраст, оказался довольно сильным противником и даже если бы меч кисару выдержал натиск Сабатаранги, ему всё равно вскоре пришлось бы признать своё поражение. Агатра на самом деле был довольно сильным противником. Кисару поднял глаза на стоявшего над ним сахигарла. Суровое, изъеденное старыми шрамами, лицо Сабатаранги выражало полное презрение к потерпевшему поражение врагу.
Воздух пещеры рассёк еле уловимый свист пущенной стрелы. Раздался глухой стон и на пыльной поверхности каменного пола появились тёмные пятна свежей крови. Послышался гул, стремительно приближавшихся голосов и вскоре помещение пещеры наполнилось пылью, звуками лязгающего оружия и глухого топота ног, обутых в кожаные сандалии.

ГЛАВА XXX
Неторопливо тёмно-рыжая тень перемещалась от одного выступа к другому, так, словно её кто-то тянул за собой. Осторожно передвигаясь вдоль мрачных стен коридора Ох-Ра, Аглакая прислушивалась к звукам, доносившимся из-за поворота. Она явно различала грубые голоса сиронгов, но не могла точно определить, как много воинов собралось в соседнем помещении. Два трупа сахигарлов с пробитыми черепами, остались лежать позади девушки. Кравшиеся по её следам кисару шли так, словно боялись расколоть ступнями каменный пол туннеля. Когда Аглакая, встав на четвереньки, выглянула из-за угла желая, убедится в своей правоте, у неё чуть не перехватило дыхание. По центру куполообразной пещеры, в которую выходили несколько, зияющих чёрными дырами, туннелей, боролись на мечах два воина, а вокруг стояли вооружённые сахигарлы. Несмотря на замученный, уставший вид сиронгов их глаза с интересом наблюдали за поединком.
Аглакая взглянула на соперника огромного сахигарла и почувствовала, как похолодел кончик её хвоста: слабо сопротивляясь неистовым нападкам Сабатаранги, покачиваясь на дрожащих ногах, с видом мученика, желавшего поскорей покинуть этот мир, стоял кисару. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Наблюдая за схваткой двух воинов, девушка сняла со спины григер, который одолжила у знакомого сахигарла из сопротивления Ра-Сом-ала, тихо выдохнула и прицелилась. Нужно спешить!
К тому времени кисару настолько ослабел, что, не выдержав очередной атаки соперника, упал на колени, готовясь принять избавление от рук своего злейшего врага. Аглакая задержала дыхание, обратилась за поддержкой к Великой Ра-Аам, а затем спустила рычаг григера. Болт прошёл насквозь через бычью шею Сабатаранги, сиронг застонал и повалился к ногам кисару, хватаясь руками за чёрное отверстие из которого полилась алая кровь. За спиной девушки послышался лязг оружия.
Аглакая издала клич кочевых кисару её племени и, не оглядываясь назад, бросилась в самый центр площадки, где сахигарлы скучились вокруг поверженного агатра. Бежавшая впереди разношерстной группы кочевников девушка, словно фурия, налетела на ошарашенных, внезапным появлением уранга, воинов Ситуст-Ры. В поднявшейся суматохе, она стремилась отыскать Мирта, чтобы помочь ему выбраться живым из вражеского окружения. Лязг мечей наполнил помещение, до самого купала. Кисару быстро сориентировался в сложившейся обстановке: нащупав под ногами раг, он метнулся на встречу Аглакае и, через мгновение, они вместе бежали по узкому коридору туннеля, оставив позади себя дерущихся воинов. Как только звуки схватки стихли, девушка остановилась, помогла кисару присесть и осмотрела раны.
- Я вернусь, а ты жди меня здесь. Нужно помочь остальным. Надеюсь, богиня не позволит тебе впутаться в очередную неприятность. Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, мне ни с кем ещё не приходилось так нянчиться! Что ты за кисару такой?!
- Могла не стараться, справился бы и сам, – устало, хмыкнул юноша.
- И то, правда! Вот же, фокуру! Только тога зря подставила под раги нечестивцев. Мне нужно вернуться: я пришла за головой старого сиронга и я принесу её на совет племён, чего бы мне это не стоило.
- Так вот оно что, а я уж размечтался, что всё это организовано ради моего спасения! Иди, иди! - Мирт криво улыбнулся, стараясь разглядеть в больших глазах собеседницы хоть частичку тепла. Однако каменное лицо Аглакаи явно намекало на полное равнодушие к его словам.
- Поговори мне ещё! Настоящий тога не будет ждать помощи от Аглакаи. Воины племени Рахмая-Короткая память никогда не допустят, чтобы их взяли в плен и уж тем более не станут надеяться на девчонку!
Аглакая бросила надменный взгляд на кисару.
- Где же было такое великое племя, когда Сабатаранга резал кочевников по долинам периферии?! Не подскажешь?
- Я тебя уже один раз предупреждала, шутник!
Девушка сверкнула глазами, поднесла клинок к горлу кисару, демонстрируя свою решимость, а затем поднялась с колен. Не говоря больше ни слова, Аглакая повернулась, поправила сатунгасу и побежала назад по коридору, на ходу заряжая григер. Юноша огляделся по сторонам. Тяжело вздохнув, он удобно разместился на каменном полу, ощущая спиной шершавые выступы туннельных стен. Небольшие факельные чаши, в которых ещё теплился огонь, отбрасывали косые, безобразные тени на задумчивое лицо Мирта. Посидев какое-то время в нерешительности, он поднялся и, прихрамывая, направился вслед за убежавшей от него Аглакаей. Когда Мирт, наконец, доковылял до площадки, на которой ему пришлось биться с Сабатарангой – там никого не оказалось, кроме лежащего посередине тела старого сиронга и двух рахгутов, порубленных на части. Сабатаранга всё также смотрел стеклянными глазами на каменный потолок. Из рваной раны на шее, тонкой струйкой, сочилась рубиновая кровь, заливая пол вокруг сахигарла.
Осторожно ступая по твердой поверхности пыльного пола, Мирт подошел к телу агатра. Крепко сжав рукоять рага, кисару нагнулся над сахигарлом, решив, удостоверится, что аруту старого сиронга действительно отправилась по тропе Сам-Ру. Неожиданно узкие зрачки Сабатаранги расширились, он слегка улыбнулся и схватил мёртвой хваткой кисару за сатунгасу.
«Мирт!» - прозвучал в голове кисару голос Рату, - «вот и настал твой черед, нечестивец!»
Кочевник отшатнулся, затем дёрнулся всем телом назад, желая, освободится от хватки сиронга, но споткнулся о выступ и упал на спину. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Вскочил, отпрыгнул к стене, пожалев, что испугавшись воскрешения врага, забыл раг у тела сахигарла. Рука агатра прошлась по полу и остановилась, когда нащупала рукоять меча. Очень медленно Сабатаранга сел, впился хищными глазами в перепуганное лицо юноши. Кисару не мог поверить, что после такой страшной раны кто-то умудрился не только выжить, но ещё и угрожал его безопасности. Агатра долго смотрел на юношу. Мирт не мог отвести глаз, ощущая как где-то глубо, на самом дне внутри аруту, скребется Сам-Ру.
- Думаешь достаточно пустить каплю крови Сабатаранге и всё кончено?! Глупый мальчишка! Тьфу! Какие же все-таки вы бестолковые! – сахигарл пошатываясь, встал на обе ноги. Судя по всему слабость рала верх над бравадой. Не сводя глаз с застывшего на месте юноши, воин замахнулся, рассёк рагом воздух перед собой и двинулся на противника. – Сейчас посмотрим, насколько ты прыток, уранга.
- Гореть мне на ладонях Сам-Ру, видимо права была Аглакая: чтобы покончить с этим нужно оставить тебя без головы! Что же девчонка не довела всё до конца?!
Мирт поднял валявшийся под ногами камень и швырнул его в голову Сабатаранге. Кусок скалы ударился о грудь сиронга, оставив на ней едва заметную царапину. Сахигарл криво усмехнулся и с силой метнул меч в безоружную жертву, Мирт взвыл, почувствовав, как в тело входит ледяное полотно вражеского клинка. Сам-Ру оскалился, предвкушая скорую жертву.
- Что и требовалось доказать! Никчемные отбросы Периферии. Даже находясь одной ногой у погребальной урны, я смогу отнять у тебя жизнь, бесполезный ты кусок мяса! Поднимайся, уранга, или может у тебя вместо крови по жилам течет вода?! Поднимайся!
Сахигарл широким шагом подошёл к лежащему кисару, присел рядом и, схватив юношу за горло заглянул в оранжевые глаза воина. Сиронг был неприятно удивлён, не обнаружив во взгляде юноши не толики страха. Лицо Мирта, несмотря на то, что сиронг душил его железной хваткой, выражало полное презрение к противнику. Сабатаранга слегка разжал пальцы и, придвинувшись ближе, прошептал в слуховое отверстие юного воина:
- За что ты борешься, уранга? Глупец! Это же не твоя земля, с каких пор кочевников стала интересовать судьба сиронгов?
- Спроси себя, - прохрипел Мирт, преодолевая сопротивление вражеской руки.
Сабатаранга ещё немного расслабил хватку, чтобы юноша мог свободно ему отвечать.
- Вот не думал я, что так закончу. Столько рассветов пришлось гонять уранга по Периферии, все перья растерял, будь они не ладны, а к чему вернулся? О чем, спрашивается, думал? Понимаешь меня, мальчишка? Ну, чего молчишь?
Мирт ощутил, как по позвоночнику побежали мелкие муравьи, но, несмотря на это, он нашёл в себе силы откинуть руку агатра. Сиронг усмехнулся, однако решил помедлить с расправой, дать кисару возможность выговориться перед смертью.
- Ради чего? – Мирт отполз немного в сторону. - Моё племя мечтает о спокойной жизни, под защитой Великой Ра-Аам, мы боимся, что Сам-Ру заберет молодняк, не хватит зелени для стад гураму, начнётся падеж или мурги разрушат цобо, чего не хватало тебе агатра? Зачем ты пришёл к нам, для чего отравил земли предков злобой?
- Впервые встречаю такого кисару. Пытливый ум сыграл с тобой злую шутку, уранга! Так и быть, я кое-что скажу тебе кисару перед тем как отправлю твою аруту к праотцам, – агатра достал из поясного мешочка что-то блестящее на длинной цепочке и кинул кисару.
Мирт дрожащей рукой, поднял с пыльной поверхности пещеры тайо-риклон. От Ашат-Рара юноша слышал, что такой можно было получить только за выдающиеся заслуги перед исурамбу-таронгами. Даже под слоем пыли украшение поражало своей красотой - подобной вещицы на Периферии не сыскать. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Он покрутил в руках высший знак отличия сиронгов, провел пальцем по гладкой спинке риклона, затем вопросительно посмотрел на сахигарла.
- Да, ты всё правильно понял. Когда моя кожа была цвета молодой листвы, едва ли темнее твоей, я получил первый тайо-риклон от самого Тамонтса-Ра. Лучший - во всём! Позади ровные ряды токов Ора-Хота, впереди карьера хадрада Ситуст-Ры, но …
Сабатаранга замер, прислушиваясь к глухим звукам схватки, долетавшим до них из соседнего туннеля.
- Но, они всё разрушили. Токо-Мо была старшей дочерью Тамонтса-Ра. У меня забрало покрывалось испариной, когда эта красавица посещала совет сахигарлов. Стройная как молодой побег солота, изящная, а в глазах глубины больше чем во всех озерах Периферии вместе взятых. Тамонтса-Ра заметил симпатию, возникшую между нами, думаю даже раньше, чем мы сами осознали, что нравимся друг другу. Кирувит уже тогда был жутко стар. Не ошибусь, если предположу, что он ровесник этим пещерам, - кривая улыбка заиграла на лице Сабатаранги.
– Когда Токо-Мо принесла из цобо младенца, Тамонтса-Ра был вне себя от гнева. Не знаю как там у вас, а для Ситуст-Ры, это непоправимый удар. Союз между молодыми парами строго контролируется кирувитами, как и количество потомства. Так было всегда! Ситуст-Ра вам не Периферия, здесь, нельзя плодиться, как тебе вздумается и когда вздумается. Система работает четко и отлажено, а тут такое, да ещё в семье самого главного таронга! Шутка ли?! Какой шум поднимется, удар по репутации, а возможно и полное изгнание. Попраны законы! Диверсия! Как быть? Вот незадача! Как разобраться с хадрадом на шею которому, ты лично повесил тайо-риклон?
Агатра рассмеялся. Мирт заметил, что цвет лица у сахигарла стал меняться. По всему было заметно, что силы постепенно покидают воина. Сабатаранга посмотрел на кочевника так, словно перед ним оказался не поверженный враг, а один из его товарищей-сослуживцев.
- Для этих головастиков благополучие Ситуст-Ры всегда стояло превыше всего. Набитые дурни! Поэтому-то было решено отвлечь внимание граждан, спровоцировав конфликт на границе с Периферией, а меня, как лучшего командующего, надежду государства, так сказать, отправить на подавление недовольных племен. Расправу и последующий контроль. Ловко? Двух кутов в одни силки, как тебе такое, уранга?
Кисару, заслушавшись, непроизвольно кивнул головой в знак согласия.
- Они не дали мне даже попрощаться с Токо-Мо! Желая скорее вернуться, домой, я, тогда в первый раз, залил кочевой кровью границу Периферии. Знал бы ты, уранга, сколько кочали с цобо познали ласку Ситуст-Ры. Не удивлюсь, что кого-то из твоих близких не обошла эта участь. Но попал я за стены не скоро. Нет. Тамонтса-Ра не спешил принимать решение, старый безумец! Большая группа сиронгов, не согласных с властью исурамбу-таронгов, покинула стены Ситуст-Ры, прихватив с собой священные останки первого кирувита, и скрылась в неизвестном направлении. Тамонтса-Ра поручил мне найти беглецов: сахигарлов надлежало казнить, женщин привести назад, а останки вернуть за стены Твердыни Умра. Так я остался в качестве хадрата первой рампа на границе с землями уранга. Рассветы сменяли друг друга, наш малыш рос, но я не мог его видеть. Сколько сикелей нас разделяло? На то надеялись таронги, чего добивались? А я, наивный глупец, оправдывал старанием в службе выданный мне риклон, сикель, за сикелем прочёсывая земли кочевников.
Агатра закашлялся, сплюнул себе под ноги сгусток крови, тяжело вздохнул, затем продолжил:
- Мы все же нашли их. Окопавшись в одной из пещер за долиной Диких Голубых озёр, беглецы пытались обороняться. Когда осада должна была закончиться, через доверенного мне сиронга, я получил известие, что Токо-Мо бежала, прихватив с собой малыша. Я приказал завалить вход пещеры и, без промедления, вернулся к стенам Ситуст-Ры. Мне сообщили, что, так как подошел срок, проходить первый уровень на сахигарла, Токо-Мо направила малыша в Рах-Кулана. Тамонтса-Ра перехватил его и забрал в Твердыню, объявив дочери, что его внук будет только кирувитом и никак иначе. Подлый старик! Не пережив долгой разлуки с сыном, Токо-Мо хитростью пробралась в Твердыню. Она выкрала малыша, а затем сбежала с ним на Периферию. Как её подобное удалось, до сих пор не понимаю?! На её поиски отправили командующего рамбутами исурамбу-таронгов – Матарангу! Гнусный тип, я тебе скажу. Творил такое, что вам и не снилось, старик знал, кого посылать, будь он не ладен!
В глазах Сабатаранги вспыхнул огонь Сам-Ру. Мирт тут же вспомнил, как ещё совсем недавно он слышал, от сторонников сопротивления, а также охраны каменоломен, что агатра ворвавшись на очередное совещание сахигарлов, отрубил голову Матаранге.
- Поганый сын кута, гонял бедняжку по горам несколько рассветов. Когда Токо-Мо поймали, малыша при ней не оказалось. Участь девушки была решена. Тамонтса-Ра потерял дочь, но не мог смириться со смертью внука, поэтому приказал пытать её до тех пор, пока, не расскажет, куда дела мальчишку. И после такого меня обвиняют в жестокости к своему народу! – сахигарл зарычал. – Я не успел! Мы загнали топорисков! Я в одиночку пробирался через земли ртупов, боясь опоздать. До сих пор перед глазами вижу её распухшее от побоев, окровавленное лицо!
Агатра захрипел, стал потирать грудь, просунув кисть под серебренную сатунгасу.
- Я опоздал из-за ртупов! Эти пещерные потомки кари, никчемные сыновья кута, не позволили мне пройти. Я не мог рисковать, вступив с ними в битву, Токо-Мо нуждалась во мне. Пришлось пробираться в обход, через болота. Но так, я вынужден был сделать большой крюк. Рату дал мне гураму в обмен на тайо-риклон, – заметив удивление в глазах кисару, Сабатаранга пояснил, - Этот уже второй! Тот видимо, так и пропал вместе с твоим жрецом. И вот когда я, наконец, добрался … Сердце Токо-Мо больше не билось! Не успел! Если бы не упрямство ртупов, рука Матаранги не лишила бы меня смысла к существованию. Да, позже я завёл новую жену, но - это была лишь неудачная попытка заштопать разорванную на мелкие лоскуты артуту. Не получилось. Теперь скажи мне уранга: есть ли у меня право мстить поганым сыновьям кута повинным в смерти моей Токо-Мо и маленького сына?! Могу ли желать смерти Тамонтса-Ра и его приспешникам из Твердыни Умра? А? Молчишь дикий защитник свобод Ситуст-Ры!
Сабатаранга присел напротив Мирта.
- Юность застит тебе глаза и туманит разум, уранга, - сахигарл откинулся спиной на лежащий рядом валун и глядя на стену из которой выступали причудливые рельефы сделанные когда-то рукой древнего мастера, добавил, - Я хотел того же, но путь выбрал иной. Исурамбу-таронги видели благо для Ситуст-Ры в равных правах, каждый должен был иметь, что заслужил. А кто будет решать? Кто знает лучше меня, чего я достоин?! Почему, я сам не могу сделать выбор? Согласен? Терпеть не могу их рассуждения, горстка тупого старичья!
Мирт лежал, глядя на каменный свод пещеры, и чувствовал, как силы вместе с кровью покидают и его тоже. Голос сахигарла словно лился из глубины туннеля, заставляя аруту юноши, время от времени, вздрагивать.
- Ты всё потерял, агатра, а значит, твоя тропа не угодна Великой Ра-Аам, просто признай это.
- Нет, глупый мальчишка, я всего лишь дал сиронгам глоток свежего воздуха. Выпустил вредную кровь, так сказать! Они поймут, поверь, всё поймут, но позже! Гораздо позже!- Сабатаранга сжал рукоять рага, посмотрел в глаза кисару и добавил, - Но мы с тобой этого уже не увидим, уранга!
Он подался вперёд, вогнав меч, до рукояти, в тело кисару. Помещение туннеля наполнилось криком Мирта, который от боли выгнулся так, что захрустели позвонки. Сиронг поднялся на звук шагов долетавших до них из тёмной глубины туннеля. Медленно, словно опасаясь напугать сою жертву, раньше положенного времени, на крик раненного воина вышел голодный итал.
С тех пор как в Ситуст-Ре началась воина, каждый отбившийся от хамру сахигарлов ящер, неизбежно становился диким. Лишенный кормёжки и надлежащего ухода, он возвращался к тому образу жизни, который вели его собратья на просторах кочевой Периферии. Данный итал представлял собой, не что иное, как продукт деятельности Сабатаранги. Агатра посмотрел на манящую темноту коридора уходившего в сторону, сиронг понимал, что выбор топориска скорее всего падёт на беззащитного воина – голодный ящер не станет его преследовать, если попытаться скрыться в соседнем коридоре. Итал предпочтёт разобраться с раненным воином, хотя не исключено, что инстинкт охотника возьмет верх. Агатра оглянулся на лежащего без сознания кисару, но с места не сдвинулся. Мысль о том, кого же все-таки, выберет ящер, терзала острыми когтями мозг командующего. Каков выбор?!
Ещё не так давно агатра лично намеревался отправить юного кочевника в обитель Сам-Ру, но что-то остановило его. Юноша, которому, по злому замыслу богов, пришлось отвечать перед сиронгом за ошибки его сограждан, не выходил из головы Сабатаранги. Аруту агатра пыталась проникнуть не только в сердце, но и завладеть разумом. Перебросив раг из одной руки в другую, сахигарл не спеша двинулся навстречу хищнику. Ящер двумя ноздрями вдохнул запах жертвы, после чего издал скрипучий крик, предупреждая врага о грядущей опасности.
- Ну чего уставился, иди к своему хозяину, сейчас посмотрим, кому из нас придётся уступить! Ты же, моя девочка! Смелее! – Сабатаранга зарычал и накинулся всей своей мощью на разъяренного ящера.
От глухого рычания самки топориска, Мирт пришёл в себя. На какое-то мгновение кисару показалось, что ящер испугался внезапной атаки потенциальной жертвы, но уже через пару шагов, он одумался, и жадно клацая челюстями, побежал навстречу сиронгу. Грозный рык голодного хищника разлетелся по туннелю и, заставил вздрогнуть даже маленькое пламя, сиротливо горящее по краю факельной чаши. За свою долгую жизнь сахигарлу не раз приходилось выходить против топорисков, однако, как правило, при нём всегда оказывался григер и несколько воинов. Но, несмотря на это, рука сиронга не дрогнула, когда клинок прошелся по упругой груди хищника.
Когтистые лапы самки рванули мышцы на правой ноге воина, а острые клыки сомкнулись на предплечье сахигарла. Сабатаранга заскрипел зубами от невыносимой боли, но не разжал пальцев руки, в которой держал меч. И когда хищник уже собирался праздновать победу, ощущая в собственной пасти сочную мякоть сиронга, агатра несколько раз вогнал раг в желтый живот ящера. Теплый поток крови окрасил алым темную кожу сиронга. Вот оно!
Упав на пыльный пол пещеры, они сцепились не на жизнь, а на смерть. Освободив руку из пасти топориска, сиронг перебрался на горбатую спину животного и, вцепившись здоровой рукой в длинную шею ящера, сжал её с такой силой, что у хищника перехватило дыхание, округлились зрачки, а грозный рык сменился беспомощным хрипом. Несмотря на ранения агатра все ещё оставался сильным противником!
Топориск с такой силой стал орудовать задними лапами, что, если бы сиронг не смог удержаться на нём, то серповидные когти в считанные минуты отправили бы аруту Сабатаранги к праотцам. Кисару молча, наблюдал за происходящим не в силах подняться и, воспользоваться ситуацией, чтобы скрыться в любом из ближайших туннелей. Единственное о чём думал Мирт в этот момент, это о том, зачем сахигарл вступился за него и что ему делать, когда один из них, наконец, одержит победу.
Вскоре помещение настолько сильно наполнилось пылью поднятой двумя боровшимися телами, что Мирт уже не смог ничего разглядеть, приходилось лишь гадать каким будет исход поединка. Рычание, доносившееся до его слуховых отверстий, явно намекало на яростное сопротивление с обеих сторон. Наконец движение прекратилось, вопли топориска прервались, и как только пыль улеглась, покрыв всё вокруг толстым слоем налета, кисару увидел стоявшего в полный рост сахигарла, раг которого, словно шпажка, торчал из массивной туши ящера. Сабатаранга, вытер лицо, снял с пояса кожаную флягу, сделал несколько глотков ругу и, шатаясь, направился к лежащему кисару.
- Надо же было этой твари пробраться сюда?! Сколько мяса внизу, но нет, лезут туда, где кроме обглоданных костей искать-то нечего.
Сахигарл, дошел до того места где сидел ранее и с шумом опустился на холодный пол. Только сейчас Мирт заметил, что раненой рукой агатра придерживал часть собственных внутренностей готовых, того и гляди, выпорхнуть на каменную поверхность и изваляться в вековой пыли туннеля. Юноша усмехнулся про себя, однако ничего не стал говорить. Сиронг поймал его взгляд и, прищёлкнув языком, еле слышно прошептал:
- Вижу, тебя данный факт забавляет, уранга?! Похвально – ты сын своей земли. Сабатаранга умеет проигрывать. Хочется мне или нет, но на этот раз исурамбу-таронги выиграли сражение. Видно пора мне закончить этот длинный и довольно извилистый путь!
Сахигарл поднял здоровую руку и мутными глазами посмотрел на фиолетовые складки, отметив про себя, как сильно топориск разодрал ему предплечье второй руки.
- Ты приносишь беду сиронгам, уранга, но раз так случилось, мне придётся оставить тебя в живых. Пусть эти головастые падальщики ещё помучаются. Если, конечно, не сдохнешь от последней раны! – агатра демонстративно переложил раг в другую руку, но выпускать рукоять не стал.
- Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если это не раскаяние!
Сабатаранга усмехнулся и пояснил:
- Ну, тут ты перегнул, уранга. Всё намного проще: ты должен выбраться и рассказать всей Ситуст-Ре, как ушел агатра Сабатаранга. Только это, не больше. Я не позволю исурамбу-таронгам вбивать в головы потомков, что кровожадный старик трусливо бежал и канул в небытие. Нет! Слишком хорошо для Тамонтса-Ра, всё складывается. Ты выберешься и обязательно расскажешь об этом! Понятно? Ну и, конечно, продолжишь борьбу за свободу Периферии?
Мирт, не говоря ни слова, кивнул в знак согласия. Потеряв достаточно много крови, кисару, едва находил в себе силы, чтобы не закрыть глаза, однако Сабатаранга даже не думал замолкать, используя каждое мгновение стремительно таявшей жизни.
- Так-то, парень! Стоит только сложить оружие и хамру сахигарлов вновь наполнят рампа, правда вести их будет уже кто-то другой. Но это уже не так важно. Таронги не оставят вам шанса на мир. Тебе ещё предстоит в этом убедиться.
Сахигарл выдержал паузу и продолжил:
- Я был невероятно счастлив, когда прошел свой первый уровень, получил право иметь личного топориска, а также право голоса на совете сахигарлов. Чудная пора! Но не это главное. Её звали Токо-Мо! – сиронг широко улыбнулся, рисуя себе в воображении, давно забытый образ, - она из кирувитов, дочь Тамонтса-Ра. Красивая, гордая гражданка Ситуст-Ры, с тонкой талией и огромными глазами, взгляд которых сразу сразил меня наповал. Большеголовый чуть все перья у себя не выдернул, когда узнал, что у нас с Токо-Мо будет яйцо. Да, такое вряд ли забудешь!
Сабатаранга заскрипел зубами, то ли от боли, то ли от дикой злобы, пробивавшейся сквозь пелену воспоминаний. Мирт видел, как тёмно фиолетовый оттенок кожи сиронга постепенно становится всё бледнее, предвещая сахигарлу скорую смерть.
- Когда, я возвращался назад через пустыню с телом жены, на нас напали ртупы Загруста-мавла. Поганцы гнали моих фарангов до самых стен Ситуст-Ры, убогое племя - Сабатаранга на мгновение замолчал, словно стараясь распутать нить воспоминаний и восстановить утерянную хронологию событий, затем тяжело вздохнул и продолжил, - Токо-Мо дала ему имя Ом-Ра, что означало - не только умен, но и крепок как клинок рага. Тамонтса-Ра обвинил меня в смерти дочери и поклялся, что сгноит на границе, но рассвет сменялся рассветом и вскоре власть кирувита пошатнулась. Я, наконец, добился перевода. Слишком многочисленны стали племена уранга. То и дело случались стычки между уранга и сахигарлами, кому-то нужно было навести порядок в Ситуст-Ре, вот тогда я и решил, что пора мне напомнить о себе. Мне казалось - план безупречен …
Сабатаранга, осторожно поправил выползавшие из раны внутренности, зашипел от боли и, переведя дыхание, продолжил:
- Я решил, что сиронги не будут больше жить по правилам кирувитов, но не смог донести до них главного. Тамонтса-Ра переиграл меня! Лишь самые преданные сахигарлы остались со мной. Тогда я и решил утопить в крови Ситуст-Ру. Они все были повинны в смерти Токо-Мо! Все они молчаливо наблюдали, как старый кирувит прикрываясь интересами исурамбу-таронгов мстит мне. Но ни один, ни сказал, ни слова против! Ситуст-Ра построенная когда-то кирувитами должна быть уничтожена, она насквозь прогнила! Понимаешь о чем я? Уранга, поверь мне - в ней ничего не осталось от государства заложенного предками. Это понимают единицы, вот увидишь, очень скоро начнутся такие перемены, от которых содрогнется даже сам Тамонтса-Ра. Слишком долго они оставались слепы не желая замечать очевидного. Я собирался восстановить Ситуст-Ру, но для этого нужно было избавиться от гнили Твердыни Умра. А это, как ты сам понимаешь, процесс не простой …
- Ещё бы, твоя задумка стоила сотни аруту сиронгов и уранга?
- Иногда, чтобы стало легче приходится перетерпеть боль, когда мать производит на свет яйцо, она испытывает тяжкие муки, юноша. Но, впоследствии, она забывает об этом, радуясь своему чаду. Ситуст-Ра должна была пройти через это! Если бы Ом-Ра выжил, мне не было бы так больно оставлять этот мир. Он мог продолжить начатое мной дело и завершить процесс. Обновить государство сиронгов и продлить процветание великой Ситуст-Ры на многие рассветы вперед, но нет.
Смутная догадка нещадно терзала мозг кисару, он даже приподнялся на локоть, выждал паузу, а затем осторожно спросил:
- Насколько мне удалось узнать, сиронги накладывают глиняные обручи на головы своим младенцам, когда решают, что они способны стать кирувитами? У твоего малыша был подобный? Обруч?
- Серебряный! Для кирувита – только серебро. Думаю, раз он находился в их руках, возможно, они успели покорёжить его голову. Не исключено. Они называют это - туму. Лишая младенца силы воина, они перенаправляют ее на развитие мыслительной деятельности. Глупцы! А, что это меняет, уранга?
Аруту кисару вздрогнула, сначала сжалась, а затем выпрямилась подобно пружине, едва сдерживая волнение, юноша подумал про себя: - «Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если Сабатаранга ни кто иной, как отец Уно!»
- Да так …
Комок горечи подступил к горлу юноши, когда он вспомнил последние минуты из жизни маленького друга, битву с кровожадными корнеедами и путь, который ему пришлось преодолеть прежде, чем прах малыша попал в руки старика Зоркого Шуму.
Кривая ухмылка исказило лицо сахигарла. Неожиданно его глаза широко открылись и, воин громко, словно боялся, что юноша не услышит, прокричал ему:
- Ладно – довольно слов! Лучше помоги мне провести усагди!
- Чего? – не поняв просьбу старого сиронга, переспросил Мирт.
Сабатаранга трясущимися руками поднёс остриё рага к груди, раздвинул щитки серебряных лат и, резким движением погрузил клинок почти на половину внутрь себя. Но руки агатра ослабли, глаза широко раскрылись, взгляд застыл на юноше. Агатра, стиснув зубы, прохрипел:
- Дави! Уранга, прошу, дави! Ну!
Мирт, превозмогая слабость, подполз к воину, оставляя после себя кровавый след. Одной рукой он упёрся в предплечье сахигарла, помогая ему погрузить меч в мощную грудную клетку. Глаза сиронга открылись ещё шире, в них блеснул огонёк факельной чаши, рот Сабатаранги повело на сторону и из него донеслось еле различимое шипение. Сиронг сильным рывком притянул к себе кисару и прохрипел в ухо:
- Власть – изменчива, капризна, уранга, и не каждому дано с ней совладать. Про…х-х!
Мирт отшатнулся назад, завалившись на спину, он уставился в темный каменный свод пещеры. Все кончено, фокуру! Тропа великого сиронга оборвалась. Самый сильный агатра Ситуст-Ры отправился к праотцам на глазах у юного кочевника из племени кисару. Кто бы мог подумать?! Юноша тяжело дышал, прокручивая в голове информацию, услышанную от Сабатаранги. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Как такое могло случиться?! Ещё совсем недавно он бегал по просторам долины за кутами, пас гураму, даже не подозревая, куда его заведет воля Великой Ра-Аам.
Не успел Мирт перевести дыхание, как где-то в глубине туннеля послышалось глухое рычание. Сам-Ру пробежался муравьями по загривку кочевника. Вот же, фокуру! Юноша резким движением вытянул раг из окровавленной груди сиронга и испуганными глазами уставился в темноту. Скрежет когтей по каменным плитам туннеля, заставил аруту кисару съёжиться до размеров горошины. Мирт напряг зрение и в отсветах слабого пламени разглядел, что, буквально, в десяти шагах от него загорелись два оранжевых глаза. Липкие, от запёкшейся крови пальцы, до боли в суставах сжали рукоять рага, которым кочевник только что лишил жизни Сабатарангу.

ГЛАВА XXXI
Мутная слюна лениво стекла по мощной челюсти ящера и растаяла тёмным пятном на пыльной поверхности туннеля. Топориск последний раз моргнул хищным глазом, глухо выдохнул и на всегда расстался со своей аруту. Четыре стрелы, торчащие из горбатой спины животного, всё ещё едва заметно вибрировали, разбрасывая причудливые тени на каменной стене. Бежавший рядом топориск также попал под прицельную стрельбу мургов. Сделав пару прыжков в сторону юного кисару, ящер круто наклонился и, словно спутанный сетями для ловли кутов, полетел по пыльному полу. С силой ударившись о торчавший из стены каменный выступ, похожий на огромную грыжу, хищник испустил дух. Группа италов прорвавшихся в верхние туннели и случайно нарвавшиеся на раненного воина, так и не успела добраться до желанной жертвы, получив с десяток смертоносных снарядов от гнавшихся за ними по следу кочевников.
Мирт с облегчением выдохнул. Юноша стоял, упёршись спиной о холодную стену, и держал в дрожащей руке раг Сабатаранги. Он с большим трудом сохранял вертикальное положение тела. Слабость когтистыми лапами Сам-Ру сдавила ноги. Постепенно холод, сковавший страхом сердце, стал отступать. Кисару сделал шаг навстречу мургам, ещё один. Почувствовал, как трясутся от усталости конечности, медленно опустился на колени, а затем вовсе повалился возле убитого топориска. Один из воинов подбежал к Мирту, чтобы помочь подняться. Между ними не было сказано ни единого слова, молча продвигаясь по туннелю, группа кочевников покинула место кровавой схватки, уводя за собой раненного юношу. За поворотом, в темной пасти пещеры, откуда появилась самка итала, осталась лежать нетронутой кладка яиц, из которой, в скором времени, появятся первые дикие убийцы Ситуст-Ры.
Когда тусклый свет факельных чаш практически растаял в густой темноте туннеля, Мирт обернулся на лежащее тело Сабатаранги.
«Где же твоё величие, сиронг?! Сколько сказано и ещё больше сделано, а толку-то?! Великая Ра-Аам, как порой ты бываешь, жестока со своими любимцами. Клянусь обителью Сам-Ру, аруту сахигарла ещё не скоро достигнет цели. Путаны тропы твои, богиня. Кто бы подумал?! Он мог уйти и оставить меня: топориски наверняка погнались бы за ним только после того как отправили меня к праотцам. Даже не сомневаюсь, прикинуться мертвым – нет, так сразу не смекнешь. Я пришёл за его аруту, а он спас мою, о, Великая Ра-Аам!»
Кисару пробежался по окровавленному телу глазами на секунду задержался на суровом лице старого сиронга, так словно пытался запечатлеть навсегда его образ в памяти, после чего обратился к идущему по правую руку мургу:
- Его стоит прихватить с собой.
- Кого? – недоумевая, поинтересовался воин, - нечестивца? Вот ещё, тоже мне добро! Ящеры подберут!
- Он расстался с аруту, как воин. Кочевники всегда уважали смелость, мы не можем бросить его здесь на съедение италам. Заберите.
- Послушай, мургам нет дела до твоих правил кисару. Что мы куты собирать падаль по закаулкам?!
Мирт зло посмотрел из-под опущенных век на собеседника и прошипел:
- Он спас меня. Слышишь? Хочется тебе или нет, но вам придётся тащить тело сахигарла. Судить его могут не только кочевые народы, но и граждане Ситуст-Ры. Если не потащите Сабатарангу, тогда оставляйте и меня здесь, - кисару демонстративно дёрнул рукой пытаясь, освободится из цепких лап рослого кочевника, - этот воин уже получил по заслугам. Бросать нельзя. Именно за такие поступки они и считают нас никчемными уранга, обрекая на вымирание! Ставят немногим выше тех же кутов. Для племен он прислужник Сам-Ру, а для них …Да пойми же ты, это наш трофей, тело доказательство – после гибели агатра должно прекратиться сопротивление, мы вернемся на просторы Периферии.
- Тебе видимо кровь ударила в голову, кисару?
- Воротись, кому говорю?!
- Вот же немытая скорлупа Цоронга, Тур распорядился доставить тебя к нему, ни к чему нам этот бесполезный кусок не свежего мяса?
Юноша, из последних сил, оттолкнул поддерживающего его под руку воина и, выхватив раг из ножен на поясе мурга, направил остриё меча в центр могучей груди. От неожиданности кочевник даже открыл рот.
- Этот воин держал в страхе всю известную нам Периферию, а также Ситуст-Ру. Хочется вам или нет, но он заслуживает легкой тропы в обитель Сам-Ру. Повторяю - или тащите его, или бросайте здесь вместе со мной! Так можешь и передать Туру!
- Тьфу! Раздери тебя Цоронг! Всегда недолюбливал кисару за их твердолобость! – пробубнил про себя воин, но не стал больше спорить, отдал распоряжение вернуться за телом Сабатаранги.
Мирт, с облегчением выдохнул, опустил меч и сполз по стене, ощущая дикую боль во всем теле. Его тут же подхватили под руки, дальше юноша продолжил путь на плечах двух рослых мургов. Казалось, что шли вечность. Плутая по тёмным коридорам Ох-Ра без сопровождающего, мурги окончательно заблудились. Очень скоро в глазах кисару помутнело, и он перестал понимать, где находится, потеряв связь с реальностью. Запах исходивший от странных растений внешне похожих на причудливые грибы, росшие, дружными семьями, между треснувших стен туннеля, первым подействовал на ослабленный организм Мирта. По мере того как грибницы попадались им всё чаще и чаще, запах издаваемый ими стал проникать и в органы дыхания остальных воинов. Уже через сикель перемещения по такому туннелю, с двумя телами на плечах, мурги начали задыхаться, а вскоре и вовсе остановились, не в силах тащить кисару на себе дальше. Страдая от головокружения, кочевники не могли выдержать даже собственный вес.
Постепенно туннель становился намного уже и темнее, факельные чаши, которые можно было зажечь, попадались всё реже и реже, а запах от поросших грибами стен буквально разрывал носовые отверстия воинов далекой Периферии. Сделали привал, пару глотков толье привели юношу в себя. Стало казаться, что ненавистный туннель никогда не закончится. Самое время обратиться к помощи Великой Ра-Аам!
Ещё через пару сикелей Мирт пришёл к выводу, что они окончательно заблудились и дальше передвигаться таким способом просто опасно для здоровья, однако, на обратный путь просто не осталось сил. Кисару попросил опустить его на каменный пол. Почувствовав себя внизу намного лучше, посоветовал мургам последовать его примеру. Кое-как отдышались. Около сотни шагов они ползли по пыльному полу, и вот, когда в вдалеке замаячил слабый свет, один из воинов потерял сознание. Мирт стиснул зубы от злости на самого себя. Останавливаться нельзя! Не глядя на мургов, продолжил самостоятельно продвигаться по узкому коридору, стремясь к свету, словно мотылёк на пламя свечи. Он чувствовал, как начинает забываться, теряя сознание.
Неожиданно, Мирт натолкнулся головой на что-то твёрдое и холодное, торчащее из прохода смежного туннеля. Тусклый свет факельных чаш, оставшихся за поворотом, не позволял рассмотреть ничего дальше полуметра. Кисару попробовал сдвинуть препятствие. Навалился плечом. Внезапно сухие пальцы острыми когтями впились ему в горло, ограничив доступ к скудному запасу кислорода. Аруту юноши скатилась вниз живота, воткнувшись, ледяными иглами страха, в брюшную полость. Не известно, откуда стал литься тусклый свет, кочевник смотрел перед собой не в силах пошевелиться. На Мирта, пустыми глазницами, уставился верховный жрец Ра-Аам! Рату придвинулся ближе и ухватился второй рукой за плечо кисару, стараясь вогнать кривые, покрытые мерзкой слизью, пальцы, как можно глубже в свежую рану. Юноша заскрипел зубами от нестерпимой боли, разрывавшей руку.
- Ну, что, нечестивец, не хочешь ли предстать перед ликом Сам-Ру?
От полуразложившегося жреца смердело так, что всё содержимое желудка Мирта, мгновенно подкатило к горлу и встало там твёрдой пробкой, готовое в любой момент вырваться наружу. Рату, сильным рывком, задрал голову кисару наверх - кочевник смог видеть только пещерный свод над собой. При этом старик продолжал, скалясь скудными остатками кривых зубов, пускать слюни на лицо юноши.
- Ты позволил им убить мою девочку, никчемный оборванец, а значит, заслуживаешь мучительной смерти! Такое поганое сердце не должно биться, придется скормить его италам. Чего молчишь, Сам-Ру ждет!
Произнося это, жрец продолжал растягивать рукой рану кисару, причиняя пленнику нестерпимую боль. Вскоре Рату немного расслабил руку, позволив Мирту опустить голову. Его глаза пылали огнём Сам-Ру. На мгновение кочевник заметил мелькнувшее в них отражение Ситы. Боль пронзало тело юноши до кончика хвоста. Лёгкие Мирта разрывались от крика страдания, но жрец, каким-то образом, не дотрагиваясь до горла жертвы, мешал ему вырваться наружу. Практически задыхаясь, юноша пытался найти способ, который позволил бы ему избавиться от неизвестно откуда свалившегося на его голову Рату.
- Даже не думай, нечестивец! Ты не сможешь спрятаться от меня. Я часть твоей поганой аруту!
Жрец отпустил горло юноши, широко раскрыл рот и резким движением вырвал себе язык, затем также резко запихал, истекающий трупным соком орган, в рот Мирта. Кисару взвыл и дернулся всем телом. Глаза кисару закатились. Он повернулся на спину, к свету факельной чаши и обнаружил часть склизкого червя пытавшегося забраться в него через ротовое отверстие. Схватив мерзкое создание двумя руками, Мирт выдернул его вместе с остатками пищи. Страх придал кисару сил, он напряг мышцы, и, огласив пещеру надрывным криком, разорвал порождение Сам-Ру на две части, забрызгав себе лицо и грудь, содержимым червя.
- Муки! Гнусный прислужник Сам-Ру! – с хрипом выдохнул юноша.
Ещё в детстве, он часто слышал про огромных пещерных червей от старика Ма-Карай, но никогда не сталкивался с ними сам. Со слов старца, детёныш муки находил жертву, забирался внутрь, чаще всего через ротовое отверстие, и, рос, питаясь тем, что ел его носитель. И так продолжалось, до тех пор, пока тело червя не достигало определённых размеров. Затем муки пожирал хозяина изнутри и выбирался наружу. Производил на свет потомство и весь цикл повторялся заново.
- Пора убираться, отсюда, пока не вылезла его мамаша или кто там у них. Ма-Карай говорил - они достигают размеров гураму. Верно, привирал, старик, ну да ладно.
Образ Рату никак не покидал юношу, то и дело, появляясь и беспокоя, как только сон брал над кисару верх. Мирт вздрогнул, представив как выглядел бы взрослый муки, если бы рассказы Ма-Карай оказались правдой. Хотя, кто знает?!
Где то неподалеку раздался звук осыпающейся земли. Вот же, фокуру! Кисару прислушался к шороху, доносившемуся из темноты, подождал в надежде, что за ним идут по следу мурги, а затем пополз на тусклый свет, видневшийся в конце туннеля. Кочевники и в самом деле, наощупь, медленно продвигались по коридору, однако, высокий рост сыграл с мургами злую шутку – ядовитые пары очень быстро добрались до их сознания. Мирт остался в одиночестве.
Постепенно юноша преодолел самый узкий участок, где воздух был настолько перенасыщен едким ароматом грибов, что вскоре последний мург старавшийся не отставать от юного воина, уткнулся покатым лбом в пыльный пол и забылся крепким сном. Мирт громко чихнул, оглянулся назад – гнетущая тишина туннеля заставила сжаться аруту кочевника. Понимая, что от всей группы, каким-то чудом, остался только он один, Мирт поблагодарил про себя Великую Ра-Аам. Кочевник представил, как на мургов накинулись омерзительные детёныши муки, и сердце кисару мгновенно покрылось коркой льда.
Поднявшись на четвереньки, он стал осторожно пробираться на свет, двигаясь вдоль сырых мрачных стен. Аруту кисару дрожала в предчувствии пугающей неизвестности, а хвост свело от ледяного холода буквально пропитавшего все вокруг. С каждым метром Мирт ощущал, что воздух становится намного чище и очень скоро опасный грибной привкус с недавнего времени наполнявший воздух, стал практически неуловим. Превозмогая непреодолимое желание, погрузится в сон, чтобы восстановить силы, кисару добрался до огромного строения, походившего на перевернутую вверх дном чашу. То что оно заброшено и давно не использовалось по назначению не вызывало сомнений. Каждая деталь кричала о бренности бытия. В просторном помещении, где оказался Мирт откуда-то сверху на него лился яркий свет Ра-Аам. Тепло постепенно окутало тело, согрело и дало надежду на спасение.
Подслеповато моргая, Мирт осмотрелся вокруг. Он обнаружил, что находится внутри огромной галереи, обильно заросшей бурой растительностью. Кусты, утопающие в больших ярких цветах, густым обручем, расползались по всему периметру помещения. Сквозь непроходимые заросли юноша смог разглядеть стены строения издалека напоминавшего усечённый, по высоте, ток сиронгов, а за ним располагалось ещё с десяток таких же. Юноша присел на один из выступов, теплый воздух приятно обволакивал тело, согревая аруту. Тишина, царившая повсюду, действовала умиротворяюще. Усталость и сон сморили кочевника, и он очень быстро заснул.
Спал долго. Проснувшись, Мирт осмотрел раны. Дело принимало для него не хороший оборот. Кисару понимал, что, если в ближайшее время, раны не обработать он на самом деле рискует очень скоро встретиться с Рату. Прежде чем продолжить исследование незнакомой местности, юноша решил вернуться назад, чтобы попытаться вытянуть тех мургов, у которых аруту ещё не успело отправиться к обители предков по тропе Сам-Ру. Было очевидно, что одному кисару, без посторонней помощи, не выбраться из лабиринта Ох-Ра. Когда юный воин дополз до первого, лежащего на его пути кочевника, силы покинули кисару, он успел осмотреть мурга и, убедившись, что тот ещё дышит, сам потерял сознание. Через некоторое время Мирт, с трудом, смог прийти в себя. Схватив мурга за руку, юноша стал, короткими рывками, толчками, покачиванием, тянуть тело воина к выходу из туннеля, туда, где по просторному помещению растекался теплый воздух пропитанный духом Великой Ра-Аам.
Несмотря на ужасную усталость и ноющие раны, кисару вместе с, пришедшими в себя, мургами удалось вытащить, всех кочевников, включая мёртвого Сабатарангу. За это время сознание Мирта не один раз оставляло тело, однако, как только воин приходил в себя он тут же принимался, с упорством дикого гураму, тянуть за собой мургов, одного за другим. Когда последний наёмник, тащивший тело сахигарла, оказался на расстоянии в пол сикеля от зелёного оазиса, Мирт почувствовал ужасный приступ тошноты. Перед глазами заплясали темные образы. Натруженные конечности наотрез отказывались повиноваться. Он вспомнил, как когда-то давно оказался в плену у коварного живого дерева и только вмешательство Цоробо-ох да помощь богини спасли его аруту. Юноша широко улыбнулся сам себе – какое же все-таки это было времечко! Мирт прильнул спиной к стволу небольшого дерева, сладко потянулся и закрыл глаза.
Мягко ступая по рыжему мху, однорукий воин подошел к спящему кочевнику. Осмотрелся вокруг и легко коснулся, юношу наконечником копья, так чтобы не испугать. Мирт вздрогнул, прищурился, затем широко раскрыл глаза, до боли потёр их, и от удивления потерял дар речи. Перед ним стоял Зоркий Шуму. Тело отшельника, как всегда, лоснилось оливковым цветом в лучах Ра-Аам, грудная клетка, оплетённая густой сеткой мышц, высоко вздымалась при каждом вздохе. Старик впился единственным глазом в юношу, причмокнул так, словно попробовал что-то необычайное и очень вкусное.
- Ну, что, малыш, пора бы назад?!
- Шуму, как ты нашел меня? А остальные? Ты даже не представляешь, до чего я рад тебя здесь видеть! Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если хоть один рассвет я не вспоминал о тебе и Уно! Знал бы ты, как мне вас не хватало! Кто бы мог подумать, что Уно на самом деле …
- Знаю! Все знаю. Об этом позже. Мы пришли за тобой, соберись, ты просто устал. Путь назад будет не так прост, вот возьми мой данак!
С этими словами отшельник повернулся к кустам позади себя. Растительность расступилась, пропуская идущего, и на поляну, где лежал кисару, вышел улыбающийся Уно, держа на вытянутых руках, оружие Зоркого Шуму. Мирт открыл рот. Большие глаза малыша, покрылись чёрной пеленой, от чего издалека кисару показалось, что они и вовсе отсутствуют. Маленький воин остановился на пару шагов впереди отшельника и, все также по-детски улыбаясь, посмотрел куда-то под ноги юноши.
Юноша вздрогнул, ощущая всей аруту, как хвост сковывает льдом, стало до жути страшно. Кисару сделала попытку нащупать рукоять рага, висевшего на поясе, но не обнаружил на себе ничего кроме небольшой набедренной повязки, в которой обычно ходят все дети кочевников. Шелест растительности, справа от юноши, привлёк его внимание, заставив повернуться. Разум Мирта, пробиваясь сквозь пелену бреда, подсказывал, что он по-прежнему под действием сладковатых паров, но сил разорвать сети у кисару практически не осталось.
- Вижу ты не очень рад меня видеть? – Рату улыбнулся с такой силой, что кожа лица треснула от уголка ротового отверстия до нижнего века. Из раны жреца, посыпались черви. Мерзость! Падая к иссохшим, покрытым паутиной ногам жреца, они превращались в песок. – Ха! Побочный эффект! Никак не могу оправиться после последней нашей встречи!
Рату начал громко хохотать. Мирт почувствовал, как цепкие костлявые пальцы смерти вцепились в аруту и, медленно, но верно, вытягивают ее, наружу протаскивая через пищевод.
- Чего молчишь? Я потерял Ситу, нечестивец. Ты не встречал её здесь?
Юноша отрицательно покачал головой, не в силах проронить ни слова. Верховный жрец тяжело вздохнул, провёл по свежей ране рукой. Вытянул жирного червяка и проглотил, аппетитно причмокивая. Улыбнулся. Затем посмотрел мёртвыми, совершенно пустыми глазами на Зоркого Шуму добавил:
- Я чувствую, её аруту больше нет здесь! Жаль!
- Он ещё слишком юн, жрец. Нужно позволить ему самому найти тропу Цоронга! Не мешай.
На лице Рату появилась презрительная ухмылка, до боли знакомая кисару.
- Они близко! Они идут за тобой, нечестивец! И теперь тебя не спасёт ни сила Великой Ра-Аам, ни твои друзья ртупы!
- Кто они? – юноша не узнал собственный голос, который скованный иглами страха, казался далёким и совершенно чужим.
- Слуги Сам-Ру, конечно! Пожиратели падали, твои могильщики, сорванец! Они приближаются! Ха-ха-ха! – верховный жрец, рассмеялся так, что кожа на его голове треснула, распалась на десяток лоскутов, и жёлтый череп, словно скошенный невидимым мечом, слетел с сутулых плеч, откатился в густые заросли, оставив обезглавленное тело стоять пред Миртом. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Кисару повернулся, намереваясь убежать, но неожиданно обнаружил, что его ноги стали уходить в почву под осыпающимся грунтом. Стоя по колено в песке, оставленным после себя, Рату, Мирт посмотрел в сторону где стояли Зоркий Шуму и маленький Уно. Однако, он никого не обнаружил на поляне. Кисару сделал попытку вырваться, но тут же провалился в песок по пояс. Ах, ты, охвостье кута!
Кочевник громко зарычал в бессильной злобе.
- Когда же это закончится?! О, Великая Ра-Аам, я … - крик кисару оборвался, и он почувствовал, как вокруг шеи обвивается толстый стебель растения, выдавливая из него последние силы. Лихорадочно, воин шарил глазами по кустам, словно надеялся отыскать среди них средство к спасению.
Неожиданно рядом с ним появился Рурсур, на теле, которого были жуткие наросты, обезображивающие кочевника ещё больше. Тога склонился над кисару, тело, которого практически полностью погрузилось под землю. Над песком осталась торчать лишь голова, да шея, перетянутая лианами. Воин поставил кончик саяка в центр лба юноши, обвел безумными глазами вес вокруг и громко проревел:
- Открой глаза нечестивец не то, твоя аруту окажется у ворот в обитель Сам-Ру! Открой глаза, фокуру! Ну, же!
Кисару вздрогнул, быстро начал моргать, шаря глазами по сторонам. Он старался понять, где находится и что происходит. Пока Мирт лежал в тени карликового дерева, огромная кари, успела подобно цепкой лиане оплести его с ног до головы. Мирт поморщился, ощущая зловонное дыхание порождения Сам-Ру. Аруту юноши сжалась, а в голове вихрем пронеслись мысли о скорой гибели, в тесных объятиях кари. Образ Рату и остальных не покидал сознание. Вокруг него никого не оказалось, и ждать помощи было глупо. Он не знал, выжил ли кто-нибудь из мургов, которые шли следом за ним.
Кисару лихорадочно шарил свободно рукой по земле в надежде наткнуться на спасительный раг, пока мощные кольца непрошеной гостьи окончательно не лишили его жизни. Однако кроме мха, толстым ковром, покрывавшего всё вокруг, ему ничего не удавалось нащупать. Юноша попытался напрячь мышцы, но в ответ хищник ещё сильнее стянул зелёные кольца вокруг своей жертвы. Понимая, что действуя, таким образом, ему вскоре придётся расстаться с аруту, Мирт расслабил мышцы, мысленно взывая богиню к милости. Уличив момент, когда голова змеи окажется рядом с его лицом, обжигая желтками хищных глаз, кочевник вцепился острыми зубами в чешуйчатую кожу врага. Раздался хруст позвонков! Змея еле заметно дрогнула, после чего ненадолго расслабила стальные тиски своих колец. Хвала, Великой Ра-Аам! Этого вполне хватило для того, чтобы кисару высвободил вторую руку и мёртвой хваткой вцепился в шею хищника.
Напрягая, закалённые кочевой жизнью, мускулы, юноша притянул к себе гибкую шею змеи, вгрызаясь в тугие мышцы порождения Сам-Ру. Юный воин чувствовал, как постепенно немеют ноги, от чего кончик его собственного хвоста покрылся лёгкой испариной, а живот подвело под ребра. Мерзкое ощущение! Внезапно кари, не выдержала натиска кисару и окончательно расслабила хватку. Мирт вывернулся, обхватил ногами холодное тело хищника и, стиснув тело змеи в крепких объятиях, резким движением, свернул на бок клыкастую голову. Алый язык, лентой, вывалился из, разорванной костями, пасти. Тяжело дыша, Мирт завалился на спину. Он громко выругался на языке кисару, брезгливо скидывая с себя неподъёмные змеиные кольца. Грудная клетка кочевника, от напряжения, раздувалась подобно кузнечным мехам. Затем, Мирт перевернулся на живот и отполз подальше от змей, боясь, что изгнанная из её тела аруту вновь вернётся и заставит хозяйку напасть, чтобы покончить с воином.
Когда аруту кисару успокоилась, а силы вернулись, он поднялся и первым делом начал с того, что отыскал потерянный раг. Меч валялся у самого входа в туннель. Почувствовав в руке гладкую поверхность рукояти, юноша посмотрел вверх, откуда, сквозь большое отверстие, лился яркий свет и поблагодарил за помощь Великую Ра-Аам. Вокруг, пёстрыми огоньками, порхали бабочки, соревнуясь в красоте с цветами, венчавшими сочную зелень кустов. Настроение значительно улучшилось. Ноздри жадно впитывали знакомые ароматы. Маленький оазис, до боли в сердце, напоминал Мирту родные земли далекой Периферии. Кисару стоял, устремив взгляд на раскинувшуюся перед ним красоту, ощущая спиною, холодный воздух вяло текущий из тёмного зёва туннеля, откуда за ним наблюдал Сам-Ру.
Спускаясь по склону, юноша, пристально вглядывался в прорехи между веток. Аромат цветов приятно щекотал носовые отверстия, разливаясь бальзамом по израненной аруту и, заставляя её трепетать от нахлынувших воспоминаний. Разводя упругие ветви в стороны, воин пробирался сквозь кусты. Мысли сбивались в кучу, вызывая не понятное ощущение внутри аруту. Не переставая осматриваться вокруг, он надеялся напасть на следы пропавших мургов. Кисару никак не мог понять, куда подевались полуживые тела товарищей. Не было даже малейших признаков присутствия кочевников.
Мирт блуждал по карликовому лесу, заросшему гигантским папоротником и раскидистым кустарником. Но так и не смог ничего найти, кроме пары деревьев с недозрелыми плодами солота. Терзая острыми зубами твёрдую корку, кочевник вернулся к тоннелю. Понимая, что сумерки вскоре сменятся непроглядной тьмой, Мирт удобно устроился среди огромных валунов, которые стройными рядами лежали по обе стороны от выхода.
Перед тем как последний луч покинул верхушку самого высокого дерева в оазисе, Мирт сложил жертвенный костёр, а затем сжёг, в нём кари. Взывая к богине, он с аппетитом погружал крепкие зубы в чуть пережженный кусок. Отделив грубую ребристую шкуру от участка шеи, который он предусмотрительно оставил для себя, кочевник стал, молча пережёвывать, резиновое мясо кари, не сводя глаз с чёрной стены зарослей. Что-то пугало и настораживало воина, заставляя аруту, то и дело, сжиматься при малейшем шелесте листьев. Пропажа мургов не давала ему покоя. Раздраженное, постоянными видениями, воображение юноши, рисовало самые фантастические картины.
Когда всё вокруг погрузилось в кромешную тьму, Мирт попытался заснуть, но постоянные шорохи, долетавшие до него из тёмной глубины джунглей, не отпускали кисару в мир сновидений. Как только юноша ослаб, прекратил сопротивляться и уже начал впадать в забытье, рядом с ним раздался шорох. Воин вскочил, выхватил из тлеющего костра, сучковатую ветвь, и сделал несколько взмахов вокруг себя, чтобы осветить пространство и отпугнуть духов. Листва заблестела десятками огоньков. Вот же, фокуру! Он был неприятно удивлён, обнаружив какое количество хищных глаз наблюдает за ним из темноты. Юноша отступил к стене, непрерывно размахивая перед собой веткой. Оказалось, что, пока он пытался уснуть, вокруг него скопилось несколько десятков огромных откетов, способных справиться не только с кутом, но и с взрослым топориском.
Хищные насекомые, осознав, что их присутствие разоблачили, кинулись в атаку на перепуганного кисару. Они буквально истекали паутиной, желая добраться до него, чтобы в дальнейшем полакомиться вкусными внутренностями. Тонкие, лишь на первый взгляд, нити, мгновенно заполнили всё пространство вокруг кочевника. Писк получивших ожоги насекомых перемешанный с криком кисару поднялся над оазисом. Мирт рычал, яростно размахивая веткой, время от времени, издавая ужасные крики, которыми его соплеменники заставляли противника впадать в ступор. Ловко уклоняясь от вездесущих нитей паутины, юноша не переставал искать глазами лазейку из плотного кольца откетов, которые, несмотря на все потуги отважного кочевника, методично теснили жертву к холодной стене тоннеля.
Скрежет от мощных челюстей откетов буквально сводил Мирта с ума, перед ним вновь всплыла картина, когда он, в землях каруша, отбивался от одного из их сородичей, защищая тело мёртвого Уно. Как только ледяные скрепы Сам-Ру ослабили хватку и аруту перестала трепыхаться в мощной груди, Мирт вспомнил о раге весящим на поясе. Выхватив меч из ножен, он туту же отправил несколько откетов к праотцам. Выбросив тлеющую палку в сторону наступавших насекомых, кисару бросился, напролом решив скрыться от обступивших его порождений Сам-Ру в глубине карликового леса. Не обращая внимания на повисшего на нём паука, юноша, рыча, словно раненный агато, направился через густые заросли в противоположную сторону от злосчастного тоннеля.
После того, как мерзкое насекомое оказалось сбито первой, попавшейся на пути веткой, а паучий писк остался где-то позади. Мирт, наконец, смог остановиться. Тяжело дыша, кисару осмотрелся по сторонам и с облегчением выдохнул.
«Храни мою аруту, Великая Ра-Аам!»
ГЛАВА XXXII
Лёгкий поток воздуха раздул пыль, поднятую ногами воина, и россыпью развеял по серым спинам торчащих из земли валунов. Мощеная тропа, ведущая вглубь туннеля, со следами засохшей запекшейся крови, заставляла аруту кисару трепетать. Однако отсутствие выбора на пару с природным любопытством юноши подталкивало идти вперёд - навстречу неизвестности. Мерцающий огонек, тоскливо горящий на конце кривой палки, едва ли справлялся с тем, чтобы полностью осветить путь юноше. Поэтому Мирт осторожничал, двигаясь по мрачному коридору со скоростью раненного гураму. Когда за очередным поворотом он наступил на что-то мягкое, а затем полетел вниз: наспех сооруженный факел вылетел из рук и затерялся где-то в глубинах туннеля. Вот же, фокуру!
Приземление оказалось на удивление мягким. Свет, окутавший крепкое тело, открыл перед кочевником круглое помещение, с потолка которого свисали продолговатые коконы огромных размеров, просто гигантские. Мирт припомнил как, однажды рыская по лесам в поисках нужных трав для больного гураму, он напоролся на гнездо откета. Паучье логово сейчас показалось ему ничтожным по сравнению с тем громадным цобо, куда занесла его воля богини.
«Какими же огромными должны быть эти порождения Сам-Ру, если у них выстроены такие кладки?! Такие, не только кутом закусят, но и гураму завалят без особого труда. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если это не запах гниющего мяса!»
Мирт подошёл к ближайшему кокону, ткнув остриё рага в серое полотно, сделал небольшой надрез. Из образовавшегося отверстия вытекла мутно-рыжая жидкость, от которой разило так, что зажав носовые отверстия, он поспешил туда, где располагалось небольшое отверстие, наполненное ярким светом. Жадно глотнул свежего воздуха, чувствуя, как откуда-то изнутри поднимается тошнота. В центре паучьего цобо висели свежие коконы, на что явно намекал их светло-розовый цвет. Они оказались обтянутыми пурпурными нитями, блестевшим под лучами света, бившими из отверстия. Когда Мирт надрезал один из них, то еле сдержал себя, чтобы не закричать от удивления: на него смотрел белками глазами один из тех мургов, что ещё совсем недавно шли вместе с ним по холодным коридорам Ситуст-Ры. Он вскрыл ещё пару коконов, и результат оказался прежним.
«Разорви меня агато! Вот же, мерзкие охвостья кута!»
Кисару стоял посередине огромного цобо откетов, среди своих мёртвых товарищей, с которыми не так давно, он бился плечом к плечу. Сабатаранги ни в одном из них не оказалось.
«О, Великая Ра-Аам, неужели ты посчитала мою жертву недостойной твоих чистых уст? Так вот куда подевались тела, а я уж подумал, что Сам-Ру окончательно отнял у меня разум! Наверняка, откеты спустились и забрали их, поэтому-то вокруг не было никаких следов. Вот же, нечестивцы! Но почему, в таком случае, они не забрали меня?»
Мирт, шлёпая по слизи, осторожно продвигался, между свисавших с потолка, коконов. По ходу движения, кисару вскрывал их один за другим. Из каждой паучьей закладки, на него смотрело лицо с мутными глазами, лишенными привычного блеска арату. Знакомый скрежет хитиновых челюстей, а также шорох, раздавшийся позади кисару, заставили аруту Мирта уменьшиться до размеров горошины. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
Не оглядываясь назад, воин побежал на свет, помня, что виденные им до сих пор откеты, как правило, всегда сторонились ярких мест. Они практически не встречались там, где разбивали свои кочевья племена кисару. Однако на этот раз интуиция подвела юношу, паукообразные монстры не только не испугались бьющих из отверстия лучей света, но и умудрились накинуть ему на шею и руки несколько толстых нитей паутины.
Упав на холодный пол цобо, кисару поднялся на колени, повернулся навстречу надвигавшейся на него опасности. Юноша издал боевой клич кисару, сверкнув клинком рага. На воина, быстро перебирая уродливыми конечностями, неслось пару десятков огромных откетов. Волосатые лапы, чёрные челюсти и фиолетовые глаза, вгоняли в его аруту ледяные иглы страха, заставляя сердце, замирать в предчувствие скорой гибели. Прежде чем первый откет успел накинуться на кочевника, воин рассёк паучьи нити, мешавшие ему подняться. Он поблагодарил Великую Ра-Аам, позволившую сохранит при себе раг, и буквально сразу после этого снёс самому быстрому насекомому-переростку голову. Она, хлюпая, по липкой слизи цобо, откатилась в сторону, злобно клацая челюстями.
Схватка продолжилась. Кисару ударил кулаком по брюху, атаковавшего откета, отсек несколько лап следующего, поднялся на ноги и, не дожидаясь, результата контратаки, бросился в узкий проход. Зажмурившись от страха, что есть силы, Мирт бежал по коридору, ощущая кожей тёплый поток воздуха, который немного успокаивал аруту и укреплял уверенность. Не разбирая ничего на пути, кочевник очень быстро преодолел несколько сикелей пещерной тропы. Писк разгневанных пауков остался где-то далеко позади юноши, вместе с группой подвешенных к потолку мургов.
Когда воин почувствовал под ногами мягкое шуршание мха, он, наконец, решился открыть глаза и тут же упал на колени, так как обнаружил, что практически добежал до края скалистого обрыва и чуть не сорвался вниз. Аруту юноши сжалось от страха, а сердце запрыгало в грудной клетке, словно молодой кут перед самкой. Мирт наклонился, перегнулся через каменный выступ и осторожно посмотрел вниз: перед ним лежали необъятные просторы Ситуст-Ры: разбитые на ровно очерченные зелеными изгородями сектора, поля изрезанные множеством участков токов, и широкая мощеная дорога, ведущая к главным воротам.
От обилия красок у юноши запестрило в глазах и перехватило дыхание.
- Как же она все-таки красива, раздери меня агато!
Впитывая глазами, словно губка, красоты, созданные руками сиронгов, Мирт обратился к богине со словами благодарности за спасение. Сердце начало биться подобно, пойманному в силки, куту. С высоты полёта охноса, на которую забрался Мирт - территория сиронгов не была такой уж большой, как могло показаться на первый взгляд. Разграбленные сектора, в ходе развязанной Сабатарангой, гражданской войны, а также запущенное хозяйство нисколько не портили общего впечатления от увиденного. Мирт, затаив дыхание, вглядывался в бескрайние просторы, раскинувшиеся перед его взором. Кисару на какое-то мгновение совершенно забыл и о сочившихся ранах, потерянных товарищах, и, даже, о стае голодных откетов, которые преградили ему обратный путь домой.
Когда первое впечатление от увиденного прошло, кисару огляделся вокруг. Он обнаружил, что справа располагался огромный каменный мост, уходивший высоко-высоко практически к самому куполу. Но больше всего юношу поразило не грандиозность сооружения, а то, что по обеим сторонам моста шли резные поручни, толщиной с ногу гураму. Спрятав раг в поясные ножны, Мирт, прихрамывая, направился к основанию моста. Подойдя ближе, он обнаружил, что перила были буквально усыпаны древними письменами, которые ему попадались и раньше в туннелях Ох-Ра, а также в пещере Периферии, где они с Уно, как-то натолкнулись на мертвого великана. Осторожно ступая по деревянному настилу каменной конструкции, Мирт начал, подниматься вверх, время от времени поглядывая назад, чтобы полюбоваться красотами Ситуст-Ры. Как же она прекрасна, несмотря на весь тот негатив, чем пропитан этот мир!
Пока кисару очарованный раскинувшимися перед ним просторами Ситуст-Ры, поднимался к куполу, Аглакая пробиралась по тёмному тоннелю, вслед за Туром и его тога. Она уже не верила, что им удастся найти Мирта. Как и остальные ее, спутники, девушка хотела лишь одного – выйти, наконец, из многочисленных лабиринтов Ох-Ра. Поэтому когда они набрели на лестницу, ведущую вниз, радости их не было предела. Хвала богине! Все сошлись на мнение, что при первой же возможности вознесут жертву во благо Великой Ра-Аам, не смотря на неудачу в поисках Мирта и потерю связи с сиронгами из Ра-Сом-ала.
- Я думаю, Сабатаранга не стоит таких жертв, - недовольно пробурчала Аглакая, когда новый поворот не принёс им ничего кроме темноты, сетей откетов и потухших факельных чаш.
- Никто тебя силком не тянул, один раз я уже допустил ошибку, сохранив аруту верховному жрецу племени кисару.
- И что? – покосилась на тога девушка.
- Потерял лучших своих соплеменников, проиграл битву сиронгам и оказался здесь с тобой, вот что! Пойми - кочевники не могут быть спокойны, пока земли кисару топчут фаранги агатра Ситуст-Ры. За это боролся Мирт, за это же борюсь и я, а также тысячи страдающих по свободе уранга! – раздражённо заявил Тур.
Уставший от бесконечных скитаний, тога не хотел обсуждать этот вопрос с девушкой. За последнее время его одолевали недовольные комментарии окружающих, которые больше не видели смысла в продолжение погони за жалкими остатками сторонников Сабатаранги. Их, привычные к кочевым просторам, аруту уже не могли выносить тесные коридоры Ох-Ра.
- Не нравится мне здесь: сыро и темно, - фыркнула недовольно Аглакая. - Сколько рассветов потрачено зря?! Кто знает, как много ходов в этих туннелях, я не собираюсь бродить здесь до тёмной кожи! Смотри, сам тога, ну а я возвращаюсь на Периферию! Надоело!
- Это как же? Ты забыла, видно, что мы заблудились?
- Ерунда, просто у нас до сих пор была другая цель! Пора возвращаться.
- А как же Мирт? Ты же сама говорила, что он спас твою аруту и всё такое. Или все это просто пустая болтовня девчонки? – Тур с укором посмотрел в ясные глаза девушки.
Её лицо чуть заметно дрогнуло под тяжестью воспоминаний, однако, она нашла в себе силы ответить воину:
- Я не привыкла страдать по утраченному. Кисару был отличным воином, и я не раз ещё принесу жертву Ра-Аам в память о нём, но расставаться со своей аруту, рыская по лабиринтам Ситуст-Ры, не собираюсь! Страдать по ушедшим, тропой Сам-Ру, удел слабых!
Девушка скрестила на груди жилистые руки и с вызовом посмотрела на тога. Она обманывала саму себя: образ Мирта никак не выходил из её головы, от этого она ещё больше злилась на все окружение.
- Сиронги сами не верят, что смогут выбраться, это всё проделки Сам-Ру!
- Выбор твой, забирай своих воинов, а я не вернусь, пока не разыщу Мирта и не отправлю аруту Сабатаранги к праотцам. – Кисару повернулся спиной к Аглакае и уверенной походкой пошел по тёмному коридору. - Делай, как знаешь, Аглакая из племени Рахмая-Короткая память. Сила богини тебе в помощь, а нам нельзя останавливаться - вода на исходе!
Аглакая зло посмотрела на проходивших мимо тога, которые отправились вслед за Туром. Её до самых потаённых глубин аруту поразило безрассудство кочевников, готовых умереть от голода и обезвоживания, скитаясь по бесконечным коридорам лабиринта Ох-Ра.
«Разорви вас агато, тупоголовые мужланы! Тоже мне - великий подвиг, загнуться здесь от истощения, что ли?! Уж лучше было тогда расстаться с аруту от когтей топорисков!».
- А вы, куда собрались? – рявкнула Аглакая, когда несколько воинов из племени Рахмая-Короткая память собрались пойти следом за тога Тура.
- Вот же, охвостье кута! Ты же сама всегда говорила, что воин должен выручать воина, особенно если у них имеется общий враг. По-твоему, мы должны возвращаться ни с чем, тога мы или нет, что скажет на это сумпу?
- Тупицы! Здесь совсем другое - мы кочевники, а не черви. Тога племени Рахмая-Короткая память, не должны слепо идти на убой, словно самцы гураму! – Аглакая дёрнула за пояс стоявшего перед ней воина, так что тот еле устоял на ногах, - Только попробуй ослушаться меня и пойти за Туром, вмиг расстанешься с аруту. Я сама поведу вас, и, да поможет нам богиня, мы вернёмся назад с телом этого мальчишки. Уяснил?
Аглакая не стала дожидаться ответа тога, а, молча, обнажив клинок саяка, двинулась в противоположную сторону, от туннеля по которому Тур увел своих воинов.
Уже очень скоро девушка поняла, что окончательно заблудилась, но так, как признаваться соплеменникам она не собиралась, то продолжала уверенно двигаться вглубь Ох-Ра. Когда Аглакае удалось набрести на коридор, уходивший вверх, она преподнесла это как знамение сверху, поддержку от Великой Ра-Аам. Вскоре все факелы окончательно прогорели, а ноги стали гудеть так, словно по ним прошлось стадо гураму. Начались недовольные возгласы, а затем и ворчание.
Наконец девушка разрешила кисару остановиться на привал, тем более, что идти дальше, в полной темноте, было крайне неудобно. Пришлось уступить, хоть и с большой не охотой. Аглакая подумала, что совместно они смогут найти выход из сложившегося положения. Все призывы соплеменников о возвращении назад, тем же путём, где они ещё надеялись повстречать кисару Тура, оставались без ответа. Не желая признавать за собой ошибку, в разговоре с товарищами она осторожно обходила все, что могло коснуться Тура.
После короткого обсуждения дальнейших планов, сожжения жертвенного куска мяса, тога племени Рахмая-Короткая память, под предводительством Аглакаи, продолжили подъём вверх по узкому тоннелю в надежде на благосклонность Великой Ра-Аам и удачу самой Аглакаи. Кисару знали, что она всегда сопутствовала ей, как на охоте, так и на войне. Аруту девушки измучилась в тесных границах Ох-Ра, она скучала по зелёным просторам Периферии и своим любимым гураму, на спинах которых встречала не один рассвет.
Шагая с угрюмым видом за соплеменником, воительница вспоминала как, вдыхая аромат сочных цветов и любуясь игрой света на зелёной листве дерева, она долгими часами просиживала в засаде охотясь на проворных кутов. Ветерок обдувал лицо, журчал ручей, а под куполом парили охносы. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Передёрнув плечами, так словно продрогла от лютого холода, Аглакая тяжело вздохнула.
Когда первые тога скрылись за поворотом, по тоннелю разлетелся предупреждающий крик кисару. Девушка ускорила шаг, торопясь на шум, долетавший до неё из темноты. Знакомое рычание ящеров, пробивавшееся сквозь воинственные вопли соплеменников, заставили аруту кисару раздуваться от возбуждения. Чувствуя запах свежей крови, Аглакая зарычала, перешла на бег. Обратившись к богине за помощью, она нащупала холодную рукоять саяка, висевшего на поясном ремне.
Гореть им на ладонях Сам-Ру! В тусклом свете настенных факелов, кисару смогла разглядеть лежавшего в крови тога. Он словно с укором смотрел на неё стеклянными глазами навыкат. Вид его разорванного рта с торчащим языком и переломанных конечностей заставил вздрогнуть Аглакаю, выскочившую из темноты, точно посланник Сам-Ру. Итал потрошивший рядом другого соплеменника девушки, резко повернулся, почувствовав опасность. Он опустил голову и издал пронзительный крик, который не раз заставлял девушку изменять маршрут движения, находясь на охоте за кутами. На этот раз Аглакая сделала над собой усилие, собравшись с духом, она, издала в ответ боевой клич племени Рахмая-Короткая память, а затем бросилась на хищника, с обнаженным мечом. Ящер атаковал. Он промахнулся едва, не разбив себе голову об острый выступ. Проскользнувшая под ним кисару, резко повернулась и, не дав италу, опомнится, нанесла серию рубящих ударов по горбатой спине противника.
Однако топориск оказался настолько свиреп, что, несмотря на смертельные раны, смог атаковать девушку. Выбив хвостом у неё из рук меч, хищник придавил кисару к холодным валунам, которыми был выложен пол тоннеля. Пуская на грудь Аглакаи кровавые слюни, он зарычал в знак победы, да так, что аруту девушки мгновенно покрылась толстым слоем льда. Не думая о смертельной опасности, исходившей от рассвирепевшего итала, девушка, собралась с духом, и нанесла сильный удар в нижнюю челюсть хищника. Затем ещё один, и ещё! Кулаки кисару разрезали воздух, а горячий воздух вырывался из груди. Просто так Сам-Ру не получит ее аруту!
Взбешенный неожиданной выходкой Аглакаи, топориск раскрыл пасть, собираясь перекусить тонкую шею жертвы, но раздавшийся свист отвлек его внимание, а летящеий болт григера помешал осуществить коварный замысел. Снаряд прошёл сквозь толстую шкуру на шее ящера, и вышел через левый глаз, окропив алыми брызгами, лежащую под ним девушку. Итал вскочил, сделал шаг вперёд, наступил на Аглакаю, запнулся о собственную ногу и с шумом рухнул, так и не издав больше ни единого звука. Сам-Ру отступил!
Из темноты туннеля показался высокий тога, перезаряжавший на ходу григер. Когда обрадованная внезапным появлением воина, девушка поднялась, чтобы перешагнуть через мёртвое тело хищника, тога поднял григер и направил наконечник стрелы на Аглакаю. Девушка онемела от ужаса. Холод, мёртвой хваткой, вцепился в её дрожащую аруту. Она прекрасно понимала, что если спастись от острых когтей ящера у неё ещё был шанс, то увернуться от григера опытного воина на таком скромном расстоянии, не под силу даже Сам-Ру. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!
- На землю!
Девушка почувствовала, как муравьи страха вскарабкались по её позвоночнику, когда вслед за криком воина, она услышала за спиной глухое утробное рычание.
- На, землю! Ты, что оглохла, разорви тебя агато?! Падай на землю и не поднимай головы! – закричал тога. Последняя фраза потонула в воплях атаковавшего хищника.
Аглакая рухнула, словно подкошенная саяком, на колени. Девушка зажмурила глаза, ощущая как над головой, просвистел болт григера выпущенный воином. Затем еще один. Раздался пронзительный писк, а после глухой звук падающего тела. Кисару обернулась: прямо за ней в луже теплой крови лежала самка итала из глазницы, которой торчал хвостовик болта. Мелкими муравьями страха, дрожь пробежала по спине и остановилась на затылке. Сколько бы ей не приходилось сталкиваться с этими тварями, она всё равно, каждый раз испытывала жуткий ужас, когда видела перед собой жёлтые зубы и серповидные клыки. Привыкшая биться верхом не гураму, девушка чувствовала себя беспомощной, словно маленький кут, оказавшись один на один с таким грозным противником, как одичавший ящер Ситуст-Ры.
- Далеко ли ты уйдёшь, девочка, без защиты Великой Ра-Аам и её тога? – Тур повесил григер за спину и подошел к неподвижно лежащей туше хищника. Пнув носком сандалии по мощной челюсти самки, чтобы убедится, что та мёртва, он повернулся к Аглакае, улыбнулся, оскалившись во весь рот, - Мы нашли выход, пришлось, конечно, потрудится, разгоняя этих прихвостней Сам-Ру, но, в целом-то, богиня покровительствует нам. Как оказалось чары сиронгов действуют на них не так долго. А этот, судя по окрасу, вообще, один из тех, что они отловили на Периферии. Таких перевоспитать уж точно не получится.
- У них есть другие?
- Думаю - да. Уж не знаю, как на это смотрит Великая Ра-Аам, а всё же топориски, это не гураму, но эти нечестивцы, как-то выводят их в специальных цобо.
- Зачем же им тогда отлавливать детёнышей? – удивилась Аглакая, смахивая с колен остатки пыли и кровь.
- Топориски выведенные в цобо, намного уступают в силе и ловкости, взращенным под пристальным оком богини, поэтому используют их только для быстрого перемещения по Ситуст-Ре, как я понял, а в походы берут этих, - Тур плюнул в сторону лежащего ящера. – Нужно поспешить, если Великая Ра-Аам останется к нам благосклонна, новый рассвет мы встретим за пределами этих туннелей. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если хоть один кочевник чувствует себя здесь как в яйце, ну разве что ртупы!
На изрезанном мелкими шрамами лице кисару промелькнула едва заметная ехидная улыбка.
- Чего пригорюнилась? Не рада встрече?
- Ты же сказал, вы нашили выход? – Аглакая недоверчивым взглядом посмотрела на сияющее лицо тога.
- Но я же не говорил, что мы вышли. Поторопись, если италы надумают вернуться, нам не поздоровится, тога многозначительно потряс колчаном с жалкими остатками болтов и поспешил скрыться в темноте туннеля. – Живее, девочка!
-Хм! Рекомендовался, охвостье кута!
Аглакая, устало, подняла саяк. Вытерла с клинка привычным движением остатки запёкшейся крови, тяжело вздохнула, с тоской взглянула на тлеющий факел, и поспешила следом за тога. Несмотря на то, что идти им пришлось не так долго, как предполагал Тур, кочевники ужасно вымотались от бесконечных переходов по коридорам Ох-Ра. Когда, наконец, подъём закончился, а тоннель перестал петлять, впереди замаячил яркий свет. Перейдя на лёгкий бег, воины вскоре высыпали на открытую площадку из чёрной пасти тоннеля. Они кричали, радостно восхваляя Великую Ра-Аам, и прыгали, размахивая сырыми срезами с хвостов убитых италов. Кровавые трофеи планировалось принести в жертву богине.
Однако когда кисару, как следует, огляделись от их положительного настроя, не осталось и следа. Кочевники оказались на небольшом скалистом выступе, который козырьком нависал над Ситуст-Рой. Наблюдая за государством сиронгов с высоты полёта охноса, они с ужасом обнаружили, что не смогут просто так спуститься, не свернув себе шеи. А на то, чтобы возвращаться назад, у них не было ни сил, ни желания.
- Ну, что тога, раздери тебя агато, может, стоило прислушаться к тому, что говорила вам девчонка?! – спросила Аглакая, не отводя глаз от прекрасного вида земли сиронгов, который раскинулся под ними, - Хороший конец, нечего сказать: увидеть Ситуст-Ру и отдать аруту Сам-Ру! Великолепно!
- На всё воля богини! Но уж лучше расстаться с аруту под светом Великой Ра-Аам, чем сгнить в тёмных коридорах под когтями топориска или ещё какой нечести!
- Да, знаю, знаю, сейчас начнутся нудные речи о том, как должен окончить свой путь настоящий тога и тому подобное. Не хочу даже …
Тур махнул рукой, прерывая речь недовольной Аглакаи, и быстрым шагом пошёл в ту сторону, где каменный столб, покатой аркой, уходил к куполу над ними. Не обращая внимания на окрики товарищей, тога побежал вместе с Аглакаей к удивительному сооружению. Вскоре они оказались на мощеной площадке аккуратно выложенной шлифованными плитами-шестигранниками.
- Клянусь светлым ликом богини - это сделали сиронги, а значит, есть другой выход! Хвала тебе Великая Ра-Аам! – воин поднял глаза к куполу через отверстия, которого бил яркий свет.
- Конечно, есть по тоннелям или забыл? Нашел чему радоваться! – недовольно хмыкнула Аглакайя, водя рукой по пыльному барельефу, украшавшему массивные столбы сооружения.
- Вот же, охвостье кута! Слушай: никто не станет выкладывать мост на такой высоте, чтобы плутать каждый раз по коридорам, наполненным разными прислужниками Сам-Ру. Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, здесь есть более короткий путь в Ситуст-Ру! К чему подвергать себя такому риску? Сиронги не так глупы, как ты думаешь, девочка!
- Не называй меня девочкой, сын кута. Или мы спустимся вниз без тебя!
Тур усмехнулся, но говорить всё же, ничего не стал.
Аглакайя, зло посмотрела на тога, недовольная тем, что он всё чаще стал обращаться с ней как с маленькой, а затем устремила взгляд вверх, куда уходил другой конец сложной конструкции моста. Разглядеть им практически ничего не удалось, так как вскоре наступили сумерки, за которыми пришло время Сам-Ру. Кисару развели костёр, из того, что осталось в походных мешках и разбили лагерь. Под треск небольшого пламени над землям Ситуст-Ры, с высоты полёта охноса, раздавались песни кочевых племён Периферии, громкие завывания воинов оказавшихся в походе и обращения, взывающие к милости богов.
ГЛАВА XXXIII
Свет постепенно таял, и лениво сползал с каменных перил моста. Дыхание перехватывало, от небывалой высоты, на которую его завело желание богини. Постепенно деревянный настил сменился шлифованной поверхностью каменной породы, затёртой до блеска сотнями ног обутых в сандалии. Мирт остановился, пытаясь разглядеть под мостом ровную сетку токов Ситуст-Ры, однако тьма, тугой пеленой, безжалостно скрыла от него то, что ещё совсем недавно заставляло аруту юноши замирать от восхищения.
Когда ширина моста стала чуть больше трёх шагов, а перила и вовсе пропали, кисару начал подумывать, чтобы повернуть назад, так как дальнейший подъём по мосту мог закончиться для него трагически. Но впереди замаячил слабый огонёк. Мирт схватился за рукоять меча и, ощущая как по загривку пробежали муравьи страха, крадучись, направился на мерцающий высоко вдали голубоватый свет. С каждым шагом юный воин чувствовал, как стук сердца устойчиво вибрирует в ушных отверстиях, заглушая мрачные мысли.
По мере того, как юноша поднимался вверх, элементы конструкции моста менялись. Он различал грубо обтёсанную поверхность каменного настила под своими ногами, а над головой появились невысокие арки, толщиной не больше средней кари. Холод пронзал обнажённые участки тела кисару, заставляя зубы отбивать чёткий ритм. Вскоре Мирт заметил впереди четыре высокие фигуры, застывшие неподвижно, словно древние изваяния, воздвигнутые также из камня.
Двигаясь в полумраке, словно коварный вестник Сам-Ру, кочевник, очень скоро, оказался перед рамбутами, преградившим ему путь. Сиронги впились, удивлёнными глазами, в появившегося из темноты кисару. Однако суровое выражение на лицах сахигарлов нисколько не изменилось, когда кочевник остановился в десяти шагах от арки, возвышавшейся над их головами. Лишь блеск оранжевых глаз, заметный, даже, сквозь прорези забрала, выдавал в них наличие аруту.
Кисару замер напротив рамбутов, размышляя над тем, как преодолеть возникшее перед ним препятствие. Юноша понимал, что никто из кисару никогда не подбирался так близко к владениям Великой Ра-Аам и это, ещё больше, распаляло природное любопытство. Он не хотел возвращаться назад, не смотря на страх, костлявыми пальцам Сам-Ру, сжимавшим аруту. Кисару сделал шаг. Стараясь, не показывать, ни одним мускулом суровых лиц, очевидного удивления, при появлений кочевника, рамбуты внезапно ощетинились копьями.
- Назад! Чего ты ищешь здесь уранга? Лучше вернись обратно, если не хочешь расстаться с аруту, раньше отведённого тебе рассвета! - раздался зычный голос, судя по всему, старшего из рамбутов, в руке которого, вместо копья, Мирт заметил увесистый молот. Сиронг говорил так, словно холод, царивший вокруг, выстроил невидимые перегородки между ним и кисару, и он, силой своего голоса, старался их разбить.
- Спокойно. Я всего лишь хочу знать, что там дальше? – прокричал юноша в ответ, указывая рукой за спины воинов, откуда лился яркий голубоватый свет. – Это сияние Великой Ра-Аам? Там обитель богини? Я собираюсь пройти.
Мышцы на каменном лице рамбута едва заметно дрогнули. Он сделал над собой усилие, пытаясь сдержать рвущуюся наружу презрительную ухмылку. Руки сиронга ещё сильней сжали рукоять каматра. Всем своим видом рамбут показал, что готов к обороне и нарушителю так просто пройти не удастся. Вот же, фокуру! Кисару отбросил сомнения, задушил страх, готовый наброситься на аруту, а затем уверенно шагнул навстречу противнику.
«Сохрани мою аруту Великая Ра-Аам, но я не затем так долго забирался к порогу твоих владений, чтобы сейчас испугаться этих прислужников Сам-Ру. Пусть мои кости останутся здесь, а аруту обратиться сапорой, но я узнаю, что охраняют несносные рамбуты и зачем они забрались так высоко. Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, побывать у врат в обитель богини и не выяснить, что скрывают от меня нечестивцы, будет глупо. Тем более возвращаться тем же путём. Обратный путь, я так и так не выдержу!».
- Ну, что ж посмотрим, кто кого!
Кисару хищно оскалился, выгоняя изнутри последние остатки страха, и двинулся на рамбутов, клинок меча играл бликами, отбрасывая косые лучи на неподвижные фигуры воинов. Внезапно, не произнося ни слова, сиронги одновременно сделали шаг навстречу юноше, выбросили перед собой копья, словно жала гигантского насекомого и приготовились атаковать уранга, который посмел забраться так далеко во владения кирувитов. Мирт в свою очередь, собрался за дорого продать аруту, оставив после себя, как можно больше, обезглавленных трупов противника. Когда до ближайшего рамбута оставалось пару шагов, юноша издал победный клич кисару и накинулся на врага.
Ближайший к нему рамбут, резким взмахом мускулистой руки, откинул противника на несколько метров, удачно попав по лицу юноше. Кочевник, успел зацепиться за выступ моста, едва не сорвавшись вниз. Чертыхаясь про себя, Мирт поднялся и повторил попытку, однако сахигарл, облачённый в чёрные доспехи рамбута, оказался просто не преступной крепостью для юного воина. Удар, ещё удар! После того, как сиронг несколько раз заставил кочевника побывать на холодной поверхности каменного моста, Мирт понял, что осуществить план будет не так-то просто, как ему показалось сначала.
Меч в руках кисару оказался бесполезным, к тому же клинок мог просто выпасть из рук и улететь вниз. Поэтому, после очередной неудачной попытки, кисару оставил раг лежать в стороне, решив попробовать, справится с сиронгом голыми руками. Бессильная злоба терзала изнутри аруту юного воина, но как бы он не старался, единственное, что ему удалось добиться, так это заставить рамбутов улыбаться. Кисару атаковал, бил, что есть мочи не жалея рук, кусался, пытался проводить болевые приемы, каким успел обучиться у сиронгов, но все напрасно. Улыбка не сходила с лиц рамбутов, а глаза, скрытые под забралом, светились от удовольствия. Заскучавшим на посту сахигарлам безумный уранга даже начал нравиться. Его бессмысленные потуги пробиться сквозь арку, в конце концов, вызвали приступ безудержного смеха среди сахигарлов.
Наконец Мирт выдохся, потревоженные раны ныли по всему ослабленному телу. Кисару прекратил попытки пробиться сквозь живой заслон из рамбутов. Тяжело дыша, он стоял напротив четырёх воинов на лицах, которых читалось явное презрение к бессмысленным стараниям кочевника. Грудь юноши высоко вздымалась, подобно кузнечным мехам, а нижняя челюсть непроизвольно вздрагивала, напоминая о последнем столкновении с кулаком сиронга. Кочевник огляделся по сторонам, судорожно соображая, чем можно воспользоваться, чтобы обмануть сахигарлов и хитростью проникнуть туда, откуда лился манящий аруту свет. Подняв раг, он обратился к Великой Ра-Аам с благодарностью за помощь. Не успел юноша закончить свои мысленный монолог, как из-за спины старшего рамбута, стоявшего дальше всех, раздался хрипловатый голос:
- Шири-Арамта, мне кажется, пора уступить напору этого уранга? Сколько стараний приложил это юноша Периферии, похвально, – маленький кирувит с огромной головой на тонкой шее, не спеша подошёл к рамбуту, кулак которого все это время так ловко отбивал атаки кисару.
- Апоса, Тамонтса-Ра, клянусь властью таронгов, ещё немного и я скину этого наглеца с дороги Око-Ра! Привязался, хуже комара. Вы уже закончили, апоса?
- Да, с каждым разом подъём к вам даётся мне всё труднее и труднее. Поведай мне, чего ты хочешь добиться, юный уранга? Просто ли тратишь силы или есть какая-то цель? – старик посмотрел на кисару белыми, словно молоко, глазами.
- Счастливой дороги, апоса Тамонтса-Ра! – хором пробасили рамбуты.
Старичок, не оборачиваясь, улыбнулся, подняв вверх руку, сжатую в кулак.
Только сейчас Мирт обратил внимание, что слепой кирувит опирался на небольшое копье, используя древко как посох. Мягко ступая по шлифованной поверхности каменного моста, старик проследовал мимо юноши, медленно повернулся, когда поравнялся с ним, и, широко улыбнувшись, добавил:
- Следуй за мной воин, там, куда ты так стремишься попасть, для тебя нет ничего интересного, давай я просто отвечу тебе на все вопросы, а ты проводишь меня до Твердыни Умра. Одному мне идти скучновато, а рамбуты слишком нетерпеливые провожатые. Шири-Арамта, когда исурамбу-таронги вернуться скажи, чтобы не ждали меня, думаю, я доберусь самостоятельно.
- Слушаюсь, апоса! – прогудел старший рамбут.
Старик лукаво улыбнулся и посмотрел на всё ещё стоявшего в нерешительности кисару. Сиронг тяжело вздохнул. Ни говоря больше, ни слова, маленький кирувит стал осторожно спускаться вниз по мосту. Мирт обернулся, посмотрел на четыре застывшие фигуры. Суровые лица воинов всё также холодно смотрели на него через прорези забрала. Всё осталось точно так же, как и было до его появления. Освещаемые тусклым светом, который, с трудом, дотягивался до их мощных спин, рамбуты окаменели, став частью сооружения. Кисару погрозил им кулаком, выдохнул, вложил раг в ножны и поспешил следом за удалявшимся кирувитом.
- Я с вами ещё не закончил, фокуру!
Сиронг тем временем неторопливо спускался вниз по мосту. Он семенил ножками, часто постукивая концом копья по каменной поверхности.
- Открой мне, что привело тебя сюда, юноша? – спросил сиронг, услышав уверенные шаги Мирта у себя за спиной.
- Мы гнались за Сабатарангой, но заблудились по воле Великой Ра-Аам, в этих путаных коридорах.
- Я спросил не о том! – кирувит остановился и посмотрел пустыми белками глаз куда-то в грудь юноше, - За что ты борешься, мальчик? Насколько сильна в тебе вера? Осознаешь ли ты до конца, за что так ожесточенно борешься? Будешь ли счастлив, получив желаемое? Я не помню, сколько топчу эту землю, ни одного урангу зашедшего так далеко, похвально. Но, мой юный друг, боюсь ты ещё не готов.
Кисару несмотря на неприятное ощущение, возникавшее в его аруту от взгляда белёсых глаз сиронга, уставился на Тамонтса-Ра и еле слышно, с предыханием, спросил:
- Не готов к чему?
- Холодно сегодня!
Головастый кирувит поправил накидку, спадавшую до самых стоп, затем зевнул, широко открыв рот. Кисару в этот момент он напомнил младенца. Мирт успел заметить мелкие редкие зубы, рассыпанные по деснам и темный маленький язычок. Сиронг, не обращая внимания на то, что кочевник застыл напротив него с вопросом, повернулся, чтобы продолжил спуск.
Мирт обогнал старика, преградив путь, встал перед Тамонтса-Ра, обнажив на ходу меч.
- Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, мне уже надоели капризы сиронгов! Лопочешь какой-то вздор! Если ты не объяснишь мне всё как следует, я сброшу тебя с моста, туда, где тебя уже видимо заждались!
Старик презрительно ухмыльнулся, а затем больно ударил копьём по правой ноге кисару, так, что юноше пришлось сделать шаг в сторону, уступая дорогу кирувиту.
- Зачем ты позвал меня? – прокричал кисару уходящему от него Тамонтса-Ра, - Ты думаешь, я буду бегать за тобой, раздери тебя агато? Слышишь, фокуру?! Я к кому обращаюсь? Ты обещал отвечать на вопросы, к чему эти загадки? Старик!
Однако кирувит продолжил путь, не обращая никакого внимания на брань, долетавшую до его слуховых отверстий. Мирт, окончательно разозлённый поведением сиронга, словно цепной пёс лишенный лакомой косточки, кинулся, спотыкаясь о каменные выступы, догонять кирувита. С каждым шагом, который отдалял его от освещённой арки рамбутов, он рисковал оступиться и перелететь через невысокие поручни. Наконец, старец остановился. Повернулся к кисару, бредущему за ним в потёмках, и спокойно проговорил, так, словно и не слышал злобной тирады, только что произнесённой кочевником в его адрес:
- Здесь, где-то должен быть факел, возьми и зажги, иначе от тебя не будет никакого толку, а какая мне польза от искалеченного кисару?! Вот то-то: никакой.
Мирт зарычал, раздраженный ровным тоном головастого сиронга.
- Я хочу знать, откуда идёт свечение Великой Ра-Аам? Сиронгам известен путь в обитель богини? Только не поворачивайся ко мне опять спиной кирувит, иначе, разорви тебя агато, я поколочу твою распухшую голову! Не забывай рамбуты далеко, и помочь тебе некому! Слышишь меня?!
Старик, молча, посмотрел на, пылающее гневом, лицо кисару. Юноша не выдержал. Повернувшись, Мирт, стал старательно шарить руками по неровной поверхности каменной конструкции, разыскивая факельный шест, о котором твердил сиронг.
- Неужели юноша, ты думаешь, что тот, кто каждый рассвет познаёт силу Ока-Ра, испугается угроз уранга, не способного справится даже с одним рамбутом? Боюсь, что, то, что я тебе могу поведать … Нет, вижу артуту твоя не подготовлена! Пустое всё.
- Видишь?! – недовольно хмыкнув, обернулся к старику кисару. - А ты забавный, клянусь чистой аруту богини, если бы не усталость, я бы вполне мог посмеяться вместе с тобой, но мне сейчас не до этого!
Мирт, наконец, разжёг факел и, обойдя сиронга, посветил ему в лицо так, что тепло от языков пламени заставило кирувита поморщиться.
- Ты слишком горяч и нетерпелив. Это-то тебе все портит. Хорошо, как только мы спустимся, обязательно сделаем привал. Я отвечу на твои вопросы, а сейчас убери от меня это! Я ужасно устал, юноша! - Тамонтса-Ра брезгливо оттолкнул древком своего маленького копья маячивший перед ним факел, в сторону и засеменил дальше.
Кисару послушно отступил в сторону, пропуская кирувита вперёд. Бесцветные глаза старика вызывали противоречивые чувства, заставляя аруту воина колебаться подобно знамени на ветру. Он никак не мог решить для себя, какую выбрать тактику для общения с сиронгом. Скромные габариты старика делали его уязвимым, однако, выражение лица и взгляд заставлял кисару ощущать себя беспомощным кутом, попавшим в лапы агато. Так колеблясь и размышляя над планом дальнейших действий, он добрёл за кирувитом до основания моста, где большеголовый сиронг предлагал сделать привал. Устроившись удобно на небольшом каменном выступе, Тамонтса-Ра достал из многочисленных складок своего одеяния кусочки сушенного солота и, протянув один Мирту, стал тщательно пережевывать, чем опять сильно возмутил юношу.
- Хватит! Ты говорил, что ответишь мне на вопрос? – кисару взял солот, быстро проглотил и встал напротив собеседника, скрестив на груди мускулистые руки. Испещренные свежими шрамами поверх зарубцевавшихся старых, они, в каком-то смысле, демонстрировали не дюжий боевой опыт обладателя, не смотря на юный возраст по меркам Периферии. С некоторых пор, Мирт даже начал гордиться, количеством шрамов. Не каждый тога племени, ну кроме Тура, конечно, и ещё нескольких воинов, мог похвастать таким «послужным списком» на собственном теле.
- Что же вы за создания такие кисару? Юноша, ты не видишь, что я устал и здорово проголодался?! Хотя, о чем я, порой вы не способны видеть ничего дальше собственного хвоста, не правда ли?
Кирувит, вытер краем широкого рукава ротовое отверстие, на котором блестели остатки слюны, тихо чихнул в рукав, а затем добавил:
- Удивляюсь, как вам вообще удалось продвинуться так далеко по лестнице эволюции? Видно Сабатаранга и впрямь разглядел слабость Ситуст-Ры, вот же хитрец. Да, хороший был сиронг и говорить нечего - много сделал для своего государства!
Мирт недоверчиво покосился на старого кирувита. Кочевник ещё не забыл исповедь агатра. Тамонтса-Ра тяжело вздохнул, посмотрел белками глаз куда-то прямо перед собой, заставив, в очередной раз, аруту юноши сжаться от неприятного брезгливого ощущения.
- Меня, больше интересует, что вы там скрываете! Там наверху. - Кисару махнул рукой в сторону моста.- Да, и ещё, как выбраться из лабиринта тоннелей. Это же наказание! Мне не нужны возлияния, старик. Клянусь, чистыми стопами Великой Ра-Аам, я оставлю твоё тщедушное тельце без головы, если ты обманул меня. Возможно, даже, принесу в жертву богине! Поверь для нас подобное в порядке вещей, мы воспитаны как уранга.
Кисару вытянул раг из ножен и, проведя пальцем, по блестящему клинку посмотрел на недовольное лицо кирувита.
-Уяснил? Может ты, и не видишь толком, но чувствовать-то ты способен.
При этих словах Мирт поиграл клинком перед лицом сиронга.
- Утомил. Нет ничего хуже, чем разговоры с уранга перед сном. Устал я, юноша! Путь-то здесь не долгий: главное знать, куда в нужный момент свернуть. А вот, что там за поворотом - вопрос конечно интересный! Если ты понимаешь, о чем я? Я бы сказал – интригующий вопрос. Знакомо тебе такое слово, юноша?
Мирт сделал шаг к Тамонтса-Ра и угрожающе занёс над ним раг для удара. Старец отступил назад, хитро прищурился, чихнул, а затем продолжил:
- А как сам думаешь? Ты первый и, я уверен, единственный кочевник, кому довелось побывать так близко к вашей богине. Можно сказать у самых истоков. Ну, чего молчишь? Ты так рвался туда, что даже готов был без оружия биться с четырьмя рамбутами, подумать только! Какая отчаянная глупость сидит внутри тебя уранга и сколько её! Юноша, ради чего, ты готов лишить старика аруту? Ну же, смелей. Внимательно тебя слушаю.
Мирт задумался, пытаясь сформулировать ответ на быструю тираду сиронга. Однако мысли путались, заставляя юношу волноваться. Почему-то в этот момент он чувствовал себя так, словно стоял перед сумпу, готовясь пройти инициацию на тога.
- Вы охраняете ворота в обитель Великой Ра-Аам? – наконец сформулировал вопрос Мирт.
Кочевник почувствовал, как его аруту завибрировала в предвкушении ответа. Он только сейчас задумался, насколько далеко его завела воля богини. Не будучи тога, ему посчастливилось не только попасть за стены Ситуст-Ры, но и, поучаствовав в перевороте, добраться до святыни всех кочевых народов Периферии, намного раньше, чем того пожелал Сам-Ру.
Кирувит улыбнулся.
«Неужели, там за спинами рамбутов, находится обитель Великой Ра-Аам и я могу прямо сейчас попасть туда? Нет, это не возможно! Попасть при жизни!»
От водоворота мыслей, разрывавших голову, кисару почувствовал себя дурно. Внизу живота сначала что-то закололо, а затем ледяной холод Сам-Ру, мелкой дрожью, пробежал по всему телу и застыл на кончике хвоста. Мирт убрал меч в ножны, тихо сел рядом с сиронгом, неторопливо, жующим очередной кусочек солота. Продолжая глядеть прямо перед собой кирувит, забавно кривя рот, ответил юноше:
- Не стоит так переживать. Поверь, оно того увы не стоит. Там, куда ты так стремишься спрятано Око-Ра, юноша. Тот самый свет, что питает всё живое знакомое тебе, а исурамбу-таронги, всего лишь, его стражи. Он льётся сверху. Систему, позволяющую управлять потоком, отстроили ещё наши предки. А заканчивается она в Твердыне Умра. – Тамонтса-Ра съел ещё одну дольку солота и продолжил, - Что-то произошло … На это у меня ответа нет, но мы утратили знания. Потеряли контроль над силой! Часть исурамбу-таронгов бежала на Периферию. Пустыня, которую вы зовёте Пояс Сам-Ру, появилась именно тогда. Мы выжгли за ними землю, чтобы ни один предавший Ситуст-Ру исурамбу-таронг не смог вернуться назад незамеченным. Сахигарлы до сих пор считают, что песок помогает спасаться от набегов уранга, отчасти это правда. Да, согласен: клинок рага притупляет мозг, так уж повелось. Нам удалось сохранить Око-Ра, а значит, могли управлять жизнью и начать отстраивать новую Ситуст-Ру – обновленную!
- А сбежавшие кирувиты или кто там они?
- Это всё, что от них осталось!
Старик провёл рукой по шероховатой поверхности каменных перил, смахивая вековую пыль. Мирт приблизил лицо к тому месту, где только что была рука Тамонтса-Ра и, почувствовал, как нижняя челюсть, сама собой, медленно опускается вниз. На него пустыми глазницами смотрели замурованные черепа сиронгов. Каким-то образом их разместили в конструкции, покрыв лобную часть резными письменами, да так искусно, что если специально не присматриваться, догадаться довольно сложно.
- Здесь собраны практически все, кому повезло когда-либо увидеть свет Око-Ра.
- Я видел эти знаки! Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если, это не они были выбиты на шлеме воина потерявшего аруту в одной из пещер Долины Слёз Ра-Аам!
Тамонтса-Ра на мгновение, даже, перестал жевать. Глаза старика округлились так, словно ему в спину угодил болт григера. Кирувит повернулся к юному воину.
- Расскажи мне, юноша о том, что ты видел за пределами Ситуст-Ры!
- Да чего там, обычное дело.
Кисару пожал плечами, уселся удобней, подтянув под себя ноги, и описал в деталях все, что осталось у него в памяти от той памятной встречи с гигантом, с которым их на Периферии столкнула воля богини. Старик с таким интересом слушал рассказ юноши, что на некоторое время Мирту даже показалось, что его белые зрачки заполнились красным цветом факела и вновь ожили.
- Это мог быть Топо-Кой – первый из праотцов! Он и его приближенные возглавляли строительство обновленной системы Око-Ра. То, что досталось кирувитам требовало существенной доработки, за это взялся Топо-Кой. Даже не знаю, найдется ли сейчас среди кирувитов, сиронг способный на подобный подвиг. Единственное с чем мы пока справляемся, так это с тем, чтобы поддерживать Око в состоянии покоя, а иначе прямая тропа в обитель Сам-Ру, как вы любите говорить. Причем всем и навсегда, по моему мнению. Его тело было похищено горсткой негодяев, задумавших перевернуть устои Ситуст-Ры. Глупцы! Они решили, что оставшись без святыни, исурамбу-таронги не смогут удержать власть. Такое обосновано на Периферии, но кто же в здравом уме поддастся на подобную провокацию за стенами Твердыни Умра? Наивность - порождение глупости, не правда ли юноша?
Мирт задумался над словами Тамонтса-Ра.
- Говоришь складно, старик, но как по мне довольно путано.
Кирувит улыбнулся, юноша вызывал у него интерес.
- Ты сможешь показать нам то, место, где ты видел Топо-Кой?
- Ну, это зависит от того, смогу ли я покинуть это прекрасное место и не расстанусь ли с аруту от гноящихся ран, – резко ответил кисару.
- Вот и хорошо! – умиротворенно улыбнулся сам себе кирувит. – Если все так, как ты рассказал, возможно, удастся вернуть Топо-Кой назад, а там и на покой пора. Хватит. Тяжело стало подниматься-то.
- Сабатаранга тоже видел это место, он рассказал мне, что выследил беглецов, но …
Кисару смолк, не зная, стоит ли продолжать, так как именно из-за Тамонтса-Ра и бегства его дочери агатра не вернул исурамбу-таронгам святыню.
- Агатра, был способным учеником. В какой-то момент нам даже показалось, что из него выйдет отличный кирувит. Все осложнилось после первой сортировки. Увы, система образования Ситуст-ры, как и многое другое нуждается в доработке, как и многое другое. Виданное ли дело, чтобы уранга сидел со мной у ворот Око Ра? – сиронг улыбнулся, а затем продолжил, - Воин стал совершенно не управляем, срывал занятия и проявлял крайнюю степень жестокости. Ему не позволили перейти на следующей уровень. Оставили служить сахигарлом.
- Так просто?
Старик нахмурился, повернув большую голову на кисару.
- А, что же ещё?
- А как же Токо-Мо? – оскалился Мирт.
- Раньше такого не могло быть. Мы стремились построить идеальное общество для всех, юноша. Ситуст-Ра процветала. Каждый сиронг жил, трудился на благо государства, приносил ему определённую пользу. Мы сообща заботились о детях и стариках, окружили их вниманием и заботой. Ни один сиронг не покинул этот мир с тяжелым сердцем. Ребёнок будет всегда накормлен и обласкан родителями, а старика не покинут и не забудут, о них всегда есть, кому позаботиться. Ни одно поколение кирувитов корректировало систему, постоянно дорабатывало. Ситуст-Ра предоставила возможность каждому возрасту оставаться в той среде, которая ему подходит больше всего. Малыш, играя у тока, не столкнётся с суровой правдой жизни, исходящей от взрослого, а старушку, идущую к ишмая-митра за порцией солота, не толкнёт более молодой гражданин, спешащий по своим делам, верхом на топориске. Ситуст-Ра проложила между ними невидимые тюфяки, обеспечивающие безопасность. Понимаешь о чем я? Спокойствие и мир в секторах до последнего радовал наши сердца, но…
- Сабатаранга! – подсказал кисару.
Тамонтса-Ра, соглашаясь, кивнул собеседнику.
- Исурамбу-таронги, не учли особенности аруту сахигарлов. Это то, что я до сих пор не могу разгадать. Внутренняя сила, рано или поздно начинает управлять каждым из нас, но, как показала практика, не все могут противостоять соблазну, юноша. Ситуст-Ре не удалось вытянуть это из нас. Сытная жизнь, в конце концов, развратила сердца сиронгов, им захотелось чего-то большего. Равновесие было грубо нарушено, я бы сказал не поправимо. И вот, итог! Несмотря на очевидные плюсы устройства – зависть и алчность поработила в первую очередь аруту слабых, постепенно на это подались и более сильные особи. Именно они нанесли, болезненны удар по системе, от которого мы не скоро оправимся. Как оказалось: слишком хорошо – тоже плохо! Сабатаранга возжелал больше, чем мог себе позволить. По нашей задумке Ситуст-Ра дозволяет иметь только то, что необходимо гражданину для полноценного существования. Агатра решил нарушить все устои, не в силах совладать с собственной аруту. А когда получил отказ, обвинил в своём поражении всех окружающих. Мы не могли его больше контролировать, даже семья оказалась не способна изменить аруту сиронга. И тогда исурамбу-таронги выслали его на Периферию, но, увы, всё напрасно. Дальнейшие события, как я понимаю, тебе известны и без меня?!
- А…?
- Токо-Мо, оказалась заложницей ситуации. Молодой, успешный сахигарл, за которым строем идут лучшие воины Ситуст-Ры, не знающий поражений, конечно, вскружил ей голову. Сабатаранга заразил своим высокомерием и беспечностью аруту бедной девочки, она всем своим существом отвергла Ситуст-Ру, не понимая, что, в конечном итоге, погубит себя. По факту так все и получилось. Юный, не окрепший ум!
Старик тяжело выдохнул, опустив голову.
- Но может, не стоило им мешать?
- Твой неподготовленный разум, юноша, ещё не способен охватить масштаба случившегося. Как бы тебе объяснить …? Э … Если плод солота изнутри грызёт червь, рано или поздно, он перекинется на другой плод, постепенно размножится и по итогу это приведёт к гибели всего дерева! Понятно? Как бы ни было жалко, сорви солот и раздави вместе с червем, даже, если плод ещё совсем не дозрел. Ну? – кирувит громко выдохнул, - Я должен был пожертвовать дочерью на благо Ситуст-Ры. Нет ничего выше общественного благополучия, юноша. Такова система. Нельзя построить что-то великое, если идти на поводу у собственной аруту. Общественное превыше всего, иначе все напрасно. Понимаешь? Нужно забыть о скрытых желаниях каждого гражданина, не несущих пользы государству. Посмотри, пока система работала отлажено, вы не могли приблизиться к нашим границам, даже на сикель. А сбой, произошедший по вине Сабатаранги, привёл к тому, что тебе удалось добраться до самого сердца знакомого нам мира и вогнать в него саяк. Разве я не прав, юноша? Не за этим ли, ты еле живой пришёл ко мне? А?
Кисару потупил взгляд, раздумывая над словами сказанными слепым стариком.
- Ну и нагородил, ты честно сказать, так сразу и не разберешься, охвостье кута! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Тур не поверит, а Сиена вообще ума лишиться! Значит там … А я могу увидеть ворота в обитель богини? Ты можешь провести меня к ним? Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, я сделаю всё, что попросишь! Покажи мне лик богини! Никогда не прощу себе, если находясь в нескольких сикелях от нее, я так и не воспользовался шансом.
Кирувит поморщился, словно проглотил гнилой солот. Он так и не смог достучаться до аруту кисару. Похлопав кочевника по плечу, Тамонтса-Ра залился раскатистым смехом безумного старика.
Мирт нахмурился.
- Посмотри на меня, уранга! Загляни в глаза, что ты там видишь? Что? Это плата за близость к Око-Ра. У тебя есть всего лишь одна возможность посмотреть на светлый лик богини, но после, ты не сможешь видеть ничего кроме вечной тьмы Сам-Ру.- Почувствовав замешательство юноши, кирувит добавил, - Готов ли ты пойти на такую жертву, а кисару? Проститься с юностью и навсегда погрузиться во тьму. Богиня прекрасна, но …какова цена!? А теперь задумайся, станешь ли ты жалеть об этом? Можно оказаться по ту сторону жизнь и увидеть то, что недоступно ни одному из живущих рядом с нами, однако назад пути нет, это тропа в один конец. Ты осознаешь как это прекрасно, прочувствуешь на себе силу огня и света, Око раскроет перед тобой иной мир, но вернуться в этот у тебя уже никогда не получится. Готов ли ты к этой самой главной жертве в своей жизни, уранга? Подумай. Не спеши.
Старик улыбнулся, закинул в рот кусочек солота и стал тщательно пережевывать, временами морщась от кисловатого привкуса.
Свет факела, отбрасывал пляшущие тени от воинов Ситуст-Ры на каменную площадку моста. Его острые языки жадно покусывали тёмную плоть Сам-Ру, стремящуюся захватить всё вокруг в свои чёрные объятия. Где-то в глубине тоннелей раздался тоскливый крик голодного итала, ударился о каменный свод и потонул в кромешной темноте.
ГЛАВА XXXIV
Мирное потрескивание костра, успокаивало, заставляя аруту тёплым потоком двигаться от кончиков пальцев к сердцу, делать большой круг, коснуться кончика хвоста, а затем возвращаться обратно. Глоток толье, разгорячил застоявшуюся кровь воина, расслабил натруженные долгим переходом мышцы. Затуманенным взглядом Тур посмотрел на сидевшую напротив него Аглакаю, улыбнулся и мягко спросил:
- Ты молода и красива, неужели всё это стоило того, а?
- Твои слова мне не понятны, тога?
Кисару осмотрелся вокруг, пробежал глазами по каменному куполу, выступавшему в свете костра из темноты.
- Чего тут непонятного - ты могла воспитывать малышей сидя в кочале. Как по мне достойное занятие для женщины кочевого племени. А вместо этого, лазишь по бесконечным коридорам земель нечестивцев. И при этом, хочу заметить – рискуешь, в любой момент, расстаться со своим хвостом.
- Чушь! До чего же тога бывают тупы, особенно когда зальётесь до верха толье! Ради чего, я должна плодоносить, словно самка кута? Я воин! Гореть тебе на ладонях Сам-Ру, чурбан, если любой твой кисару сможет выстоять против меня, хоть один круг, – Аглакая оценивающе оглядела сидящих рядом кочевников и не найдя, по её мнению, достойного соперника остановила свой взгляд на Туре, - то я готова принести извинения и вернуться в кочали.
- Остынь! Тут с тобой не поспоришь! Не так много мне встречалось подобных тебе воительниц, разве что в племенах ртупов. Да и то … В моём племени, таких как ты, определяют в жрицы Великой Ра-Аам. – Голос воина стал примирительно мягок, словно слова, которые он произносил, сладкой патокой стекали по горлу.
- Хм, что и требовалось доказать! Вот ваша слабость, тога,- девушка презрительно фыркнула, - ты столько сикелей преодолел ради общей цели, а аруту оставил у женских стоп, какой-то несчастной!
- Почему же ты думаешь, что она несчастна и ей не повезло?
- А зачем такой молодчик, у которого Сам-Ру сидит на хвосте? Сколько рассветов она провела с тобой, тога? Напомни-ка мне? Молчишь? То-то и оно! – торжествующе подытожила Аглакайя.
Тур, виновато, опустил голову, шрам на его лице налился кровью и стал практически фиолетовым. Воспоминания и вправду заставили его аруту разволноваться. А толье хлёстко ударив в голову, подбрасывало самые отчаянные идеи, осуществить которые, ему было явно не под силу. Подкинув сухой корень в голодную пасть костра, Тур обратился к сидящему рядом тога:
- С рассветом поднимемся на этот мост, возможно, сверху нам удастся разглядеть другой путь в Ситуст-Ру. Да, и выставите охрану по всему периметру, я не хочу проснуться с клинком у горла. Неизвестно сколько ещё нечестивцев Сабатаранги рыскают по этим тоннелям.
Воин, сидевший напротив тога, одобрительно кивнул, а затем, ни говоря, больше ни слова, отправился к другому костру, за которым кочевники, под действием толье, в полголоса затянули племенную песнь кисару, восхваляющую силу и красоту Великой Ра-Аам. Аглакая, тем временем, довольная собой, демонстративно достала саяк, затем принялась неторопливо заправлять клинок, испещрённый мелкими зазубринами. Тишина стала убаюкивать. Тур, не проронив больше ни слова, откинулся спиной на крупный валун и задремал.
Внезапно раздался дикий вопль, предупреждающий об опасности. Из темноты на рассевшихся у костров воинов выскочили сиронги. Надежно скрытые, от вражеских клинков доспехами, они, плотным кольцом, окружили обескураженных их внезапным появлением тога. Заколов первого из кисару, кто отважился вступить с ними в бой, сахигарлы дали понять кочевникам, что любое сопротивления бесполезно. Тур даже не стал подниматься со своего места, видя какое количество григеров направлено ему прямо в грудь и голову. Краем глаза тога заметил, как Аглакайя осторожно, стараясь не привлекать внимание, взялась за костяную рукоять меча. Девушка напряглась всем телом, готовая в любой момент пустить его в ход. Тур, не сводя глаз с блестящих панцирей сахигарлов, поспешил предупредить девушку:
- Даже не думай, разорви тебя агато! Если, конечно, не хочешь, чтобы нас нашпиговали болтами, словно спелый солот косточками. Сейчас твоя смелость нам ни к чему, храни аруту Великая Ра-Аам!
Аглакайя бросила злобный взгляд на превосходящую их по численности силу Ситуст-Ры, так же незаметно разжала пальцы, оставив саяк лежать рядом, по правую сторону от бедра.
- Клянусь властью таронгов, вот уж кого мы тут не ожидали встретить, так это жалкую горстку уранга! Заблудились или как? – проревел высокий воин, на груди которого красовался зелёный риклон армии Сабатаранги. – Соберите у них всё оружие, а тех, кто не пожелают отдать, убейте на месте и сбросьте со скалы. Церемониться с ними нет нужды!
Как только сахигарлы приблизились к кисару, чтобы выполнить распоряжение рахгута, среди тога прокатился тихий ропот недовольства. Аглакайя, не могла найти себе места. Посмотрев на суровое лицо Тура, еле слышно прошептала:
- Думаешь, потом у нас будет больше шансов, тога? Очнись! Чего мы ждём, или может толье превратило твою кровь в воду? Или сейчас или никогда. Тога!
Тур пробежался глазами по напряжённым лицам товарищей. Зацепился, пылающим ненавистью, взглядом за ложе заряженных григеров. Мысли путались в голове воина. Он пытался сообразить, как выйти из возникшей ситуации с наименьшими потерями среди товарищей. Однако прежде чем воин успел отдать хоть какой-то приказ, Аглакайя выбросила вперед руку и блеснувший, в свете костра, клинок кинжала оказался в бычьей шее рахгута. Воин вздрогнул всем телом, схватился рукой за горло, а затем, жадно хватая ртом воздух, рухнул на колени.
- На землю! – прогремел Тур, падая вниз и увлекая за собой девушку, - Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Аглакайя, ну кто тебя просил?
Раздался свист десятка разряженных григеров. И большая часть выпущенных в кисару снарядов нашла свою цель. Громкие крики раненых тога, заставили аруту Тура сжаться, он, до боли, стиснул запястье Аглакайи и зло прошипел:
- И чего ты добилась, неугомонная девчонка, раздери тебя агато?! Пустоголовая, сидела бы в кочали и варила кута для детворы! Вставай живее, пока нас не пригвоздили, воительница!
Тур прекрасно понимал, что для того, чтобы перезарядить оружие сахигарлам понадобится какое-то время, которое необходимо было использовать в свою пользу. Шансов практически не осталось, но попробовать стоило. В тот самый момент, когда тога бросился вместе с девушкой на стоящих напротив сиронгов, из ближайшего тоннеля выскочила небольшая группа италов. Ящеры издали пронзительный крик, потонувший в боевом кличе кочевников. Топориски накинулись на первых попавшихся им на пути воинов. Перепуганные внезапным появлением хищников, задние ряды сахигарлов дрогнули. Тога мысленно поблагодарил богиню. Поймав себя на мысли о том, что никогда в жизни не радовался так появлению прислужников Сам-Ру, как в этот момент. Хвала, Великой Ра-Аам!
Бряцанье оружия вместе с клацаньем мощных челюстей голодных ящеров, заполнило всё свободное пространство под куполом. Рамбуты охранявшие проход к Оку-Ра, серьёзно встревожились, боясь, что схватка перекинется на вершину моста, и они будут вынуждены вступить в бой. Старший дозора, сорвал с пояса сиронзу. Набрал в лёгкие воздуха и протрубил в рог три раза. Очень скоро прозвучал ответный сигнал, летевший откуда-то из-за горы, на что Тур, отбивавшийся от двух сиронгов одновременно, сразу обратил внимание. Тога, теснимый сахигарлами к обрыву, быстро огляделся вокруг, стараясь найти глазами Аглакайю. Однако девушки поблизости не оказалось. Он выругался про себя, упоминая имя Сам-Ру, а затем бросился к ближайшему входу в тоннель. Сиронги переключились на более опасного противника в лице, атаковавших их, италов. Занятые борьбой с ящерами сахигарлы Сабатаранги не стали преследовать сбежавших после схватки тога.
Пока сиронги расправлялись с хищниками, Тур и ещё несколько воинов благополучно добрались до тоннеля, как раз в тот самый момент, когда с другой стороны к мосту высыпала вооруженная группа сахигарлов во главе с Ашат-Раром. Молодой воин резво нёсся вдоль скалистого обрыва сидя верхом на сильном самце топориска. За ним, еле поспевая, ехали сахигарлы из сопротивления Ра-Сом-ала. Шлем на голове всадника, из-за опущенного забрала, не выдал того удивления, которое испытал Ашат-Рар, когда увидел перед собой, как горстка уранга, совместно с фарангами Сабатаранги, пытаются одолеть италов.
Официально последние хамру армии агатра сдались несколько рассветов назад. Всех изменников, без исключения, направили на работы в каменоломни Тиглура. Поэтому, когда исурамбу-таронги выслали его хамру на зов рамбутов, охранявших мост Ока-Ра, воин даже не думал повстречать кого-либо из окружения Сабатаранги. Однако, висящие, жалкими лохмотьями на их доспехах, зелёные накидки, явно указывали на приверженность сахигарлов к идеям агатра.
- Фарангов брать живьём! – проревел Ашат-Рар, влетая с разгону, в самую гущу схватки.
Когда с ящерами, наконец-то, было покончено, сахигарлы Сабатаранги сдались на милость победителя, который не только превосходил их по численности, но и по вооружению. Узнав от пленных сиронгов, что группа сбежавших тога скрылась в тоннеле, Ашат-Рар отправил большую часть хамру назад в Твердыню Умра, а сам в сопровождении пары опытных сахигарлов поспешил на поиски беглецов. В первую очередь, он подумал о Мирте. Кочевник, как рахгута было известно, до сих пор плутал где-то по тёмному лабиринту в надежде напасть на след Сабатаранги.
Пока Ашат-Рар подавлял последний очаг восстания против власти исурамбу-таронгов, Тур вместе с жалкими остатками своего отряда пробирался по тёмным коридорам тоннеля Ситуст-Ры, в надежде отыскать выход. Он никак не мог понять, куда подевалась Аглакайя и почему она бросила их, особенно тогда, когда они так нуждались в каждом лишнем саяке. За тот период, что тога участвовал с ней в походе, девушка ни разу не выказала даже малейшего признака трусости.
Однако когда кисару преодолели больше пяти сикелей, кружа вдоль тёмных коридоров туннеля, Тур решил, что девушка действительно сбежала, не справившись с захватившим её аруту чувством страха. Воин в очередной раз, согласился с собственным утверждением, что место женщины только в кочали с детьми. Выбросив мысли об Аглакайи из головы, он сосредоточился на поиске выхода из лабиринта Ситуст-Ры. Продвигаясь по тёмным коридорам Ох-Ра, кочевники просили богиню о помощи.
Тем временем, сахигарлы Ашат-Рара разобравшись с пленными, покинули площадку перед каменным мостом, уведя с собой сиронгов Сабатаранги. Рахгута был вынужден вернуться назад, и, следом, отправится в Твердыню Умра, так как выйти на сбежавших кисару ему не удалось. Всадник прекрасно знал, что потеряться в лабиринте Ох-Ра ничего не стоило. Ашат-Рар не мог надолго оставить исурамбу-таронгов без своей поддержки. По-прежнему был высок риск восстания пленных сахигарлов, верных агатра. Поэтому воин отдал судьбу кочевников в руки богини. Где-то глубоко в своей аруту, он надеялся на положительный исход. Сиронг понимал, что на первом месте у него, прежде всего, должны быть интересы Ситуст-Ры, а исурамбу-таронги как раз очень нуждались в сильном лидере, способном сплотить граждан и не допустить распада государства, под влиянием иноземцев.
После того как сиронги скрылись в тёмном тоннеле, наступила долгожданная тишина, привычная для рамбутов охранявших мост. На том месте, где ещё совсем недавно проливалась кровь, остались лишь тёмные пятна, как напоминание о последнем кровавом сражении. Шаркая старыми сандалиями Тамонтса-Ра, осторожно начал свой подъём наверх, где по-прежнему возвышались четыре неподвижные фигуры сахигарлов. Кирувит, постукивая концом копья перед собой, проследовал мимо кровавых следов и уже собирался ступить на деревянный настил, когда его слуховые отверстия уловили еле различимый шёпот. Чуткий слух слепого старика нащупал среди тишины голос, в интонации которого читалась угроза. Как следует, прислушавшись, старик сообразил, что, судя по интонации, кто-то сильно ругался, используя языковое наречие кочевников.
- Кто здесь? – прокричал Тамонтса-Ра, не решаясь пойти дальше. Кирувит прикинул, про себя, успеет ли выполнить возложенную на него задачу, если попробует выяснить, кто скрывается поблизости. Однако когда речь стала чётко различима, старый сиронг, не раздумывая, направился на звук голоса и очень скоро оказался у самого края обрыва. Тамонтса-Ра чуть наклонился вперёд, водя концом копья по воздуху над пропастью. Тихо чихнул, а затем ещё раз повторил свой вопрос:
- Кто, здесь?
- Хватит орать, большеголовый, лучше помоги мне вылезти! – прошипела Аглакайя, скрепя от натуги зубами, - Уф! Сколько мне ещё здесь болтаться? Чего уставился, помогай?
Девушка из последних сил пыталась удержаться на каменном выступе, цепляясь за него изрезанными в кровь руками. Алые капельки лениво сбегали по её мускулистым рукам и падали вниз, теряясь где-то далеко внизу, среди тёмной зелени Ситуст-Ры, там, где токи горели яркими огнями факельных чаш. – Да он не только глухой, а ещё и слепой, разорви меня агато! Ну, конечно, а почему бы и нет! Вот же, охвостье кута!
Кирувит ни слова не понял из того, что прокричала разгневанная девушка, но сразу догадался, как кисару могла оказаться висящей над пропастью. Тамонтса-Ра осторожно присел, лёг на живот, опустил копьё, при, этом случайно угодил наконечником прямо по голове Аглакайи. Девушка вскрикнула от боли, чуть не разжав пальцы, которыми, ей неимоверным усилием воли, до сих пор удавалось держаться за острые выступы скалы.
- Если выберусь, обязательно двину по твоей башке, лупоглазый!
Не разобрав сказанного, кирувит интуитивно ответил на гневный посыл уранга.
- Ничего, ничего! Ползи быстрее, стар, я стал, хватка уже, как видишь, не та!- ответил на ворчание кисару Тамонтса-Ра.
Сиронг стиснул зубы, до боли в нижней челюсти, когда почувствовал как его рука, несмотря на толстую ткань балахона, врезается в острые углы выступа. Аглакайя изнемогая от боли, скользила окровавленными пальцами по полированному древку копья. В любой момент кисару могла сорваться и полететь вниз. Хаотично работая ногами по воздуху, она пробовала найти хоть какую-то опору. Зацепиться за отвесную стену было практически не возможно. Очень медленно, превозмогая сопротивление Сам-Ру, Аглакайя поднималась по древку. Получалось довольно неуклюже, казалось вот-вот, и она стащит со скалы за собой кирувита. В один момент древко перегнулось настолько, что затрещало, и уже казалось, что их гибель не минуема, однако девушка все же успела, ухватиться рукой за складки одежды старика.
- Только не разжимай пальцы! Клянусь, чистыми стопами Великой Ра-Аам! Я даже подумаю над тем, чтобы назвать своего первенца в честь тебя, большеголовый! Ну! Держись же, старая развалина!
Стараясь помочь себе ногами, девушка начала медленно подниматься. Несмотря на дикую боль, и опасность стянуть за собой вниз хлипкого кирувита, она всё же заползла наверх. Тяжело дыша, откатилась на сторону, так, чтобы случайно не оказаться снова у края обрыва. Закрыла большие глаза и обратилась к богине, чувствуя как по венам, острыми иглами, пробирается кровь. Перед затуманенным взором вновь всплыл последний момент схватки. В сознание, четкой картинкой, отпечаталось, как её скинули с обрыва. Девушка не успела увернуться от летящего на Тура всадника, топориск сиронга, при развороте, сбил Аглакайю своим мощным хвостом. В мгновение ока, она ощутила себя в свободном полёте над тёмной пропастью Ситуст-Ры. Где-то, в самом низу мерцало, тысячью факельных огней, государство сиронгов. Только природная реакция и неимоверная удача поспособствовала тому, что кисару успела ухватиться за небольшой скальный выступ. Он походил на вытянутую голову старого охноса, и это позволило ей продержаться, вися над пропастью, до появления кирувита.
Аглакайя повернулась на бок, сплюнула кровь на пыльную поверхность каменной площадки. Мысленно девушка ещё раз поблагодарила богиню за помощь. Словно в тумане, она вспомнила, как висела над пропастью, с замиранием сердца, вслушиваясь в слова сиронгов, стараясь угадать их дальнейшие намеренья. Особенно тяжело было смириться с тем, что Тур и остальные тога скрылись в холодном тоннеле лабиринта, и она возможно больше их не увидит. Всегда успешно справляясь со страхом, Аглакайя впервые ощутила настолько сильный холод Сам-Ру внутри своей аруту. Страх сковал её и практически лишил надежды на спасение, в тот момент, когда один из фарангов Сабатаранги нагнулся, чтобы поднять валявшийся рядом с обрывом раг. Только после того, как всё стихло, девушка пришла в себя.
Откашлявшись, старый сиронг сначала встал на четвереньки, затем поднялся и, на трясущихся ногах, прошёл несколько шагов, чувствуя как, от напряжения, начинает кружиться голова. Возраст сильно стеснял его действия. Кирувит устроился на выступе у самого основания моста, на котором всегда отдыхал перед подъемом или после спуска. Аглакайя по-прежнему лежала на спине, вглядываясь в темноту. Грудь девушки высоко поднималась, стараясь вобрать внутрь как можно больше воздуха. Белыми зрачками старых глаз Тамонтса-Ра посмотрел в сторону лежащей незнакомки и с какой-то теплотой в голосе сказал:
- Я не думал, что кочевники стали настолько бедны войнами, что готовы отправлять в набеги своих жен!
- Спасибо, конечно, за помощь, но что за язык у вас нечестивцы? Любой надравшийся толье кисару говорит и то понятней. Думаешь, я разбираю, что ты там мямлишь, головастый?
Тамонтса-Ра достал из складок своего балахона сушеный кусочек солота, сдул с него прилипший мусор и протянул Аглакайе. Девушка поднялась, уверенным шагом, подошла к кирувиту. Она с интересом уставилась на его большую голову, напомнившую ей формой яйцо агато. Аглакайя изредка находила их, кочуя по территории племени Рахмая-Короткая память. Многочисленные складки, собранные на лобной части, придавали голове сиронга ещё большее сходство со скорлупой крупных ящеров. В сою очередь, Тамонтса-Ра уставился блёклыми глазами на девушку, ориентируясь по шороху её шагов. Он слегка наклонил голову набок, прищурился, словно пытался разглядеть кисару, сквозь мутную занавеску слепоты. Закинув кусок солота в пересохшее ротовое отверстие, Аглакайя стянула с пояса флягу, сделала несколько глотков, а затем угостила толье кирувита. Старик пригубил напиток, тяжело вздохнул и обратился к девушке:
- Хотелось бы мне посмотреть на смелую воительницу, дошедшую до ворот Ока-Ра. Кто бы мог предположить, что по землям сиронгов будут ходить свободные кочевники. Да, к тому же …
Тамонтса-Ра не договорил мысль до конца, сообразив, что собеседница наверняка не оценит ее глубину по достоинству.
- Послушай, старик, ты бы мне хоть показал в какую сторону идти, чтобы нагнать тога и не напороться на очередной разъезд сахигарлов. – Понимая, что кирувит вряд ли разберет её речь, Аглакайя всё же решила попытать удачу, надеясь внутри аруту на помощь Великой Ра-Аам. – Так и думала, ну что ж, лупоглазый, видимо, жестами тоже из тебя ничего не выпытать.
Аглакайя заливисто рассмеялась, вспомнив о том, что ещё совсем недавно обещала кирувиту назвать первенца в его честь. Девушка никогда не думала о подобных вещах, раз и навсегда решив, что посвятит себя богине, только в отличие от жриц Ра-Аам, будет служить ей на боевом поприще.
Кисару успела запомнить несколько простых слов на языке сиронгов, за то время когда находилась за стенами Ситуст-Ры, и попыталась выпытать у старика маршрут, используя их. Но это не помогло. Не долго помучившись с ним, окончательно выведенная из себя, она закусила кусочком солота и, попрощавшись, как умела, отправилась в ближайший тоннель на поиски Тура с тога. Кирувит, какое-то время, ещё прислушивался к удалявшимся шагам девушки, затем сполз со своего места и тихонько начал подъём по мосту Око-Ра.
За свою долгую жизнь, большую часть которой он провёл в полной темноте, Тамонтса-Ра не раз встречался со смелыми воинами даже среди пленных кочевников, однако ни разу ему не попадалась среди них девушка-воин. Оценивая поведение кисару, постепенно он пришёл к выводу, что народ способный на столь отчаянные поступки, не может быть истреблён, вопреки заявлениям рахгута Сабатаранги. Сторонники повстанцев на каждом совете кричали о слабости и никчёмности кочевых племён, о полной деградации дикой Периферии, с которой пора разобраться. Долгое время Сабатаранга доказывал исурамбу-таронгам, что ему необходимо укомплектовать приграничные рампа лучшими сахигарлами Ситуст-Ры, чтобы окончательно разобраться с уранга. Он заверял совет в том, что вся Периферия заполнена слабоумными дикарями, численность которых необходимо контролировать при помощи самых жёстких методов. Агатра лишь отчасти говорил правду, на самом деле ему нужен был повод. Сабатаранга надеялся собрать вокруг себя сплочённую группу сахигарлов способных пойти против власти исурамбу-таронгов, несмотря на отсутствие реальной угрозы со стороны кочевых народов.
Пока старый сиронг неторопливо поднимался к рамбутам, Аглакайя, плутая в полумраке коридоров Ох-Ра, успела преодолеть расстояние в пару сикелей. Она блуждала по холодным тоннелям лабиринта, пока не набрела на помещение, в котором всё вокруг было завалено огромным количеством старых, посеревших от времени, костей. Стараясь на ощупь обходить наиболее крупные кучи костяков, кисару добралась до высокой стены. По центру, чёрной пастью, зияла дыра размером с крупного кута. Аглакайя присела и втянула носовыми отверстиями пыльный, слегка влажноватый воздух. Тёплый поток лизнул лицо и скрылся в тёмном тоннеле, девушка напрягла зрение, пристально всматриваясь в чёрный зёв отверстия. На мгновение Аглакайе даже показалось, что в глубине пролома моргнул огонёк света, а затем раздался едва различимый стон. Несколько раз она крикнула в темноту на языке кисару, но, так и не дождалась ответа. Вот же, мерзкое охвостье кута!
- Придется проверить, раздери тебя агато!
Девушка протиснулась в отверстие и на четвереньках поползла навстречу воздушному потоку, доносившему до её ушных отверстий едва различимый незнакомый голос. Несмотря на то, что проход постепенно сужался, кисару продолжала упорно продвигаться навстречу неизвестности. Когда стало совсем тесно, она попыталась расширить проход локтями. Раздался хруст сухих корней, а затем вокруг все пришло в движение, почва посыпалась куда-то вниз, увлекая за собой девушку. Кисару подняла, ощущая всем телом легкую вибрацию. Неожиданно в глаза Аглакайи ударил белый свет, и она почувствовала, как твёрдая почва уходит у неё из-под ног. Девушка, не открывая глаз, сделала шаг, полетела вниз, перевернулась через голову и, больно ударившись, оказалась на холодной поверхности пещеры.
Воин подошел к земляной насыпи. Опустился на колени рядом с бесчувственным телом Аглакайи, осторожно перевернул девушку на спину, провёл рукой по кровавой ране на лице. Тёплая жидкость лениво стекла по ладони и, каплями граната, упала на пол, очень быстро растворившись в пыли.
ГЛАВА XXXV

Тёплый поток воздуха наполнил о себе лёгким прикосновением. На лице Аглакайи, покрытом тонким слоем пыли, заиграли причудливые тени. Бурые пятна запёкшейся крови хаотично осыпали кожаные доспехи юной кисару. Жива! Мирт осторожно приподнял бесчувственное тело и перенёс к небольшой расщелине, из которой, тонкой змейкой, сползал ручеёк кристально чистой воды. Воин набрал в поясную флягу прохладной жидкости, после чего аккуратно омыл окровавленное лицо девушки. Аглакайя открыла глаза. Она не сразу сообразила, где находится и продолжала лежать неподвижно, за это время юноша успел собрать сухих корней и развёл костёр. Где-то над ними должна быть та самая зелень, по которой истосковалась аруту кочевника. Осмотревшись вокруг себя, кисару, восстановила в голове череду последних событий. А после того, как Мирт напоил её, нашла силы подняться, чтобы сесть рядом.
Размеренное потрескивание костра, тепло которое от него исходило и добродушное выражение лица кисару, словно живительный бальзам стягивали раны в аруту юной воительницы. Она на короткое мгновение перенеслась в родное кочевье, где они, после удачной охоты, собирались вокруг костров для проведения трапезы под песни или принесения жертвы во славу Великой Ра-Аам. Не доставало только: пышной зелени, аромата цветов и криков хищников, бродящих по непроходимым джунглям в поисках жертвы. Не было детского лепета с гомоном стариков, да назойливого ворчания гураму.
- А я-то думаю: кто это там скребётся?! Может опять италы, забери их аруту Сам-Ру! Даже огонь пришлось потушить. Ан, нет – старая знакомая. Давненько не виделись.
Сделав пару глотков из фляги, Аглакайя, тяжело выдохнула. Посмотрела в лицо Мирту и тихо ответила:
- Знала бы, что это ты здесь …, только руки зря исцарапала! – девушка с недовольным видом посмотрела на изрезанные об острые выступы ладони.
- Хороша же благодарность за помощь, раздери тебя агато!
Аглакайя прижгла взглядом язык юноши, но ничего больше говорить не стала. Она опять была обязанной Мирту и это ужасно бесило.
- Где мы? – спросила девушка, осмотрев помещение.
- Случайно напал на этот лаз, когда в потёмках пытался скрыться от стаи голодных италов. Искал укромное местечко, так сказать, ну вот и забрался сюда, раздери их агато!
- Не удивительно! – усмехнулась Аглакайя.
Мирт продолжил, не обращая внимания на колкость собеседницы:
- Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, сиронги и не помнят о существовании этого лаза, судя по тем старым костям, - Мирт указал на гору скрюченных костяков, обильно покрытых паутиной откетов, - Воды здесь сколько угодно, а вот с едой, не всё так гладко. Если ничего не придумаем, присоединимся к остальным.
Девушка растянула поясной мешок, и, вынув из него пересушенный кусочек мяса кута, угостила воина. Разжёвывая твёрдые ломтик, Мирт окинул взглядом помещение пещеры и протянул:
- Да, одной Великой Ра-Аам, известно чего здесь искали эти нечестивцы.
- Чего, тут думать - это захоронение, или что-то на вроде того. Не станешь же ты утверждать, что сиронги сюда заползали, чтобы благополучно подохнуть? Лучше подумай о себе. Нужно выбираться! Огонь в пещере всё равно поддерживать нечем, к тому же, здесь наверняка даже стены пропитаны сапорой.
- Вон там, на той стороне, за костяками я нашёл узкий проход. Как только почувствуешь себя лучше, попробуем пробраться. Вдвоем будет легче.
- Да, уж!
Аглакайя, недоверчивым взглядом, посмотрела в том направлении, куда указывал палец юного воина. За серо-жёлтым нагромождением из вековых останков сиронгов виднелось тёмное пятно, открытого Миртом, прохода. Тонким палантином его закрывала седая паутина откетов. Аруту девушки передёрнуло при одной мысли о противных насекомых, но умирать среди скелетов ей не хотелось.
- Я первой не полезу, хватит, раздери тебя агато! Нет, я вообще туда не полезу! Лучше немного посижу и обратно! Возможно, и на этот раз повезет.
- К италам-то? Ну-ну!
- Там хоть выход есть, а здесь-то чего искать? Ты же не проверял, может дальше гнездо откетов? Оглянись, воин, мы ползаем по пещерам, словно детёныши ртупов, надоело! Я скучаю по зелени Периферии, в конце концов, по крикам охносов, запаху и ворчанию гураму, да хранит их аруту Великая Ра-Аам!
Мирт, молча, поднялся со своего места, и не глядя на девушку, пошел к куче лежащих костей, выбрал одну, поувесистей, а затем с силой бросил в темноту пещеры. Тут же по периметру послышался шорох и неприятное попискивание, от которого у Аклакайи замерло сердце, а внутри аруту всё сжалось, словно десяток топорисков начали царапать её своими мощными когтями.
- Ну, что я говорила! Да она, судя по всему, кишит откетами! Отличная идея, может проще тебя сразу прикончить?
Тогда Мирт подошел к отверстию, из которого не так давно вывалилась Аглакая, и посветил факелом. Послышался писк и скрёжет хитиновых челюстей.
- Если решишь пробираться обратно по этому узкому лазу, не забудь, как следует, поджать хвост. – Юноша широко улыбнулся, глядя в глаза грозной воительнице, затем добавил, - А я как погляжу, ты даже саяк умудрилась потерять служительница Великой Ра-Аам?! Голыми руками можно идти разве, что против кута, да и то какой попадется.
Аглакайя нахмурилась, поднялась и, слегка пошатываясь, подошла к кисару. Взялась за ворот его сатунгасу, притянула к себе, грозно прошипев прямо в лицо:
- Послушай-ка, кисару, клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, если надо будет, я выпотрошу тебя голыми руками! Дальше идти не хочу и не собираюсь. Хватит - набегалась! Возможно, есть другой выход. Надо всё вокруг, как следует, осмотреть, раскидать эти кости. Вот же, охвостье кута! Как только выберусь, рвану вместе с тога назад, через Пояс Сам-Ру в земли Рахмая-Короткая память. Я и моё племя сделали больше, чем обещали Туру, с нас достаточно! На большее мы не соглашались.
Страх перед пещерой с откетами, заставлял девушку сильно нервничать, о чём Мирт сразу догадался.
- А я как посмотрю - ты не больно-то нас жалуешь?
- Повторю, если ты не понял: гореть вам всем на ладонях Сам-Ру! Половину племени сиронги вырезали, гураму я потеряла, столько рассветов мыкалась по грязным холодным тоннелям Ситуст-Ры, в поисках твоей никчемной аруту, а теперь ты тащишь меня в эту дыру набитую откетами! Фокуру!
- Тут ты, верно, подметила - покрошили твоих соплеменников, да только, если бы вы не пошли за Туром и не объединились с остальными племенами, Сабатаранга вырезал бы всех кисару Периферии. Одного за другим, одного за другим! И вот тогда память о племени Рахмая-Коротка память, осталась бы только среди тех самых сиронгов! – Мирт схватил девушку за руку, заглянул прямо в глаза и прошептал, словно боялся, что их кто-то подслушает - Ваши цобо до сих пор полны, только благодаря храбрости тога, которые не побоялись выступить против строителей Каменной Кари. Не забывай это.
- Ещё раз прикоснешься ко мне, кутье охвостье, я откушу тебя пальцы, мелко порежу, а после заставлю проглотить!
Аглакая, с силой оттолкнула от себя юношу. Посмотрела на собеседника взглядом, пылающим гневом Сам-Ру. А затем, выплёвывая каждое слово сквозь зубы, прокричала:
- Тога, моего племени также отдали свои аруту тёмному богу! Или нет? Ты забываешься, кисару! Да, мы шли за свои земли, но и за тебя, между прочим! А что получили?!
- Свободу!
- Тур, держит тога за стенами Ситуст-Ры, понимаешь, что это значит? Нельзя так долго стоять с гураму на одном месте. Или ты забыл? Сколько нужно одной воды для стада гураму, а остальное? Эх, ты! Куда только смотрит Великая Ра-Аам?!
- Тоже мне заступница, чего возмущаться? Жалко себя стало? Бессмысленно? Ну, так вернись и уведи тога в земли кочевников, Сабатаранга отдал аруту Сам-Ру! Всё - закончилось! У меня не получилось пробиться к воротам Великой Ра-Аам, сиронги надежно охраняют мост, а если там,- Мирт кивнул в сторону тёмного прохода, - другой путь? Подумай. Путь к воротам богини!
Аглакайя презрительно усмехнулась, глядя на юношу.
- Угу! Разорви меня агато! Какая глупость! Не будь таким наивным, кисару! Кто будет закидывать костями предков путь к богине, скорее этот лаз ведёт прямиком к обители Сам-Ру?! Давай топай, не оглядывайся, не забудь только поджать свой куцый хвостик, фокуру!
Мирт нахмурился, крепко сжал в руке раг. Ему не хотелось пробираться по узкому проходу одному. Но терпение закончилось: юноша понимал, что спор с девушкой – пустая трата времени.
«Гореть мне на ладонях Сам-Ру! С этой девчонкой я точно не дойду до врат Великой Ра-Аам. Отступать глупо, пусть даже придётся отдать аруту в когтистые лапы Сам-Ру, но я не вернусь назад, пока не узнаю, что там охраняют сиронги»
- Смотри, - кисару присел и провёл ладонью над колышущимся пламенем маленького костра. Алые щупальца, колко лизнули твёрдую ладонь, юноша обернулся к Аглакайе, - поток воздуха, тянет оттуда. Понимаешь, что это значит?
- Ха, удивил, прямо! И что с того? – недовольно пробурчала девушка.
- А то, что там наверняка что-то есть, гореть мне на ладонях Сам-Ру, если это не путь к богине или даже выход к Ситуст-Ре! Знаешь же, так тянет по кочали снаружи, когда приоткрыт полог. Вдвоём нам проще будет преодолеть этот путь! Ну? Чего тут думать-то? Да, между нами есть небольшие разногласия, но это не повод …
- Небольшие? Видимо пребывание среди сиронгов напрочь повредило твою голову. Какой кочевник решить предстать пред Великой Ра-Аам?! Даже жрецы не могут надеяться оказаться у её стоп. Только избранные, да и то, лишь после того, как расстанутся со своей аруту. Ты говоришь речи нечестивцев! Забудь! За тобой, в этот проход, я ни сделаю, ни шага. Если собрался ползти - ползи, а я как-нибудь справлюсь с твоими откетами, голыми руками. Обратный путь, мне хотя бы известен, а тут?
Мирт покачал головой, словно пытался вытряхнуть из неё весь скопившейся мусор, собранный из слов девушки, неторопливо вытянул из ножен меч и протянул его Аглакайе рукоятью от себя.
- Возьми, тебе он точно пригодиться.
Аглакайя хитро прищурилась, пытаясь рассмотреть в янтарных глазах юноши подвох, но ничего кроме глубокого сожаления она в них так и не смогла разглядеть.
- Я не пойду с тобой даже с ним.
- А я и не настаиваю больше, бери, говорю! Чего там: как ни крути мы близкие племена.
- А как же ты?
- Италы за мной не пролезут, это точно, а там буду надеяться на помощь Великой Ра-Аам. Тебе раг нужнее! Держи, скоро пламя потухнет. Пора расходиться.
- А как же откеты?
Мирт улыбнулся, молча, подошел к куче останков скрытых пыльным покрывалом паутины, выбрал кость, которая удобно ложилась в руку, и несколько раз взмахнув ею, словно дубинкой, сказал:
- Уж с этими порождениями Сам-Ру, я как-нибудь справлюсь, будь спокойна! Что ж: если ты все-таки доберёшься до кисару раньше меня, передай Туру, что я буду ждать его у врат Великой Ра-Аам. Там и свидимся. Пока всё не узнаю - не вернусь. Сиронги Твердыни Умра, никогда не раскроют нам свою тайну, а другого шанса, боюсь, у меня не будет. Скажи, что я видел, как Сабатаранга расстался с аруту, нет смысла держать кочевников за стенами Ситуст-Ры. Пусть уходят на Периферию, без меня!
- А то без этого ты гураму пасти не сможешь?! Куда там, нужно убедиться лично. Конечно, ползи, ничего, что по твоей милости половина кисару сейчас изнывает от жажды, а половина уже там, куда ты так стремишься попасть. Умно него сказать!
- Твои слова сейчас для меня, что скорлупа охноса для кута, о чем спор не пойму? Если, я прав и сиронги действительно скрывают от нас путь, ведущий к вратам Великой Ра-Аам, то я доберусь до него, гореть мне на ладонях Сам-Ру!
- Ну не знаю,- девушка пожала плечами, рассматривая собственное отражение в блестящей поверхности меча, - чего туда торопиться, придёт рассвет, и все получим право припасть к чистым стопам богини, а вот на Периферии … Тур мне говорил: тебя там будет не хватать. Тога тебя очень ценит, хотя как по мне, переоценивает. Было бы ради чего столько топать?! Подумай кисару!
Мирт тяжело вздохнул, теребя в руках серое предплечье древнего воина.
- Нет! Слова твои обидны, но не для меня. Я увижу ворота в обитель богини, чего бы мне это не стоило, слишком трудно оказалось пробираться по моей тропинке. Глупо будет, если сейчас поверну назад.
- Может там тупик, что тогда?
Мирт отрицательно покачал головой. Юноша, некоторое время сидел возле Аглакайи, вслушиваясь в потрескивание терявшего силу пламени и скрежет челюстей откетов скрывавшихся, до поры, до времени, в темноте. Затем кочевник соорудил скромный факел из подручных материалов и, скупо, попрощавшись с юной воительницей, двинулся навстречу неизвестности.
- Вот же, упертый!
Анализируя всё произошедшее с ней за последнее время, Аглакайя погружала остриё рага в самое сердце костра, словно надеялась вызвать вопль боли, который должен был успокоить её страдающую аруту. Как только костёр издал последний вздох, и помещение погрузилось в кромешную темноту, девушка зацепилась за торчащие сверху корни, подтянулась, вскарабкалась и пробралась внутрь лаза. Ощущая буквально каждой клеточкой своего тела паучье присутствие, она обратилась за поддержкой к богине. Сердце пробивалось сквозь сплетение грудных мышц, вынуждая аруту сжиматься при каждом постороннем звуке. Однако Аглакайя продолжала уверенно пробираться по тоннелю, который мог привести её к Твердыни Умра.
Когда до выхода из лаза оставалось буквально несколько шагов, кисару ощутила неприятное прикосновение к левой ступне. Она с трудом удержалась от того, чтобы не завопить, ощущая внутри аруту жуткий страх Сам-Ру, сковавший льдом кончик хвоста. Узкое пространство лаза, ограничивало движение Аглакайи, поэтому ей оставалось лишь отбиваться ногами, подобно раненному куту. Уже практически выбравшись из лаза, Аглакайя ощутила на своей голени острые челюсти паука и громко взвыла от боли. Вопль перепуганной девушки ударился о пол, отскочил к стене и разлетелся во все направления, по лабиринту Ох-Ра.
Кисару, с шумом, вывалилась из отверстия лаза. Вскочила на ноги и бросилась бежать по тёмному тоннелю, ориентируясь в нём наугад. Из-за раны на ноге, она несколько раз спотыкалась и падала. Однако, не обращая внимания на боль, продолжала пробираться вперёд, хватаясь окровавленными руками за холодные выступы каменных стен. Страх толкал её в темноту лабиринта, не позволяя останавливаться. Девушка выронила раг. Оставшись без оружия, она попросила Великую Ра-Аам о помощи. Время тянулось, заставляя аруту метаться в ожидании неизбежного конца. Тоннель сменялся тоннелем, казалось, им не было конца. Плутая в полутьме, кисару преодолела расстояние в несколько сикелей, пока упав в очередной раз, не потеряла сознание. Лежащую в пыли Аглакайю обнаружил Тур. Тога, как раз, прочёсывал лабиринт Ох-Ра, вместе с десятком воинов, надеясь, напасть на след Мирта.
Рассветы шли один за другим, а юноша продолжал упорно протискиваться в узкий проход, затянутый сверху до низу паучьими нитями. Несколько раз кисару ощущал позади себя явное присутствие откета, но в последний момент, что-то отпугивало хищное насекомое, не позволяя вонзить острые челюсти в мягкое тело жертвы. Орудуя костяной дубинкой, Мирт смог значительно продвинуться вглубь узкого прохода и когда уверенность в том, что он правильно поступил, не послушав Аглакайю, практически покинула его аруту, впереди замаячил луч света. Холод, сковавший кончик хвоста, перекинулся на всё тело. Юноша замер, вдыхая ноздрями холодный воздух, тонкой струйкой спускавшийся откуда-то сверху.
Вскоре подъём стал настолько крутым, что Мирту пришлось карабкаться практически вертикально вверх, ориентируясь только на поток свежего воздуха. Постепенно страх засевший в аруту, с тех пор как кисару оказался в окружении откетов, пропитал каждую клеточку организма. Несмотря на то, что девушка была в разы слабее, внутренняя сила воительницы, вселяла уверенность в Мирта, согревая аруту. Протискиваясь между двух огромных плит, юный воин, словно мотылек, стремился на свет, мерцающий из темноты. С каждым сикелем, который ему удавалось преодолеть, становилось всё холоднее и холоднее. Не чувствуя кончика хвоста, Мирт наконец выбрался на небольшую площадку. Как же холодно!
Упав на колени кисару, принялся рассматривать и обнюхивать искрящиеся полотно, в свете тонкого луча бьющего откуда-то сверху. Вокруг него повсюду был рассыпан тонким слоем холодный песок. Мирт дотронулся подушечками пальцев до странных крупинок и тут же одёрнул руку, почувствовав, как они стали колоться и таять от его прикосновения. Затем понюхал. Попробовал лизнуть языком, раз другой – понравилось. Холод щекотал язык и утолял жажду. Мирт, с жадностью, набрал песка в рот больше. Чихнул и, впервые за долгое время, проведённое в Ох-Ра, от души рассмеялся. Некоторое время кочевника занимали эксперименты с белым покрывалом, затем он переключил своё внимание на небольшое отверстие, через которое холодный воздух заметал искрящиеся крупицы снега. Зацепившись за неровные выступы скалы, покрывавшие поверхности стен, словно кожаные гребни спину агато, Мирт подтянулся и просунул правую руку в отверстие.
- Великая Ра-Аам!!! – прошептал кисару, рассматривая ладонь, на которой, белым пухом, искрились снежинки. – Как же холодно!
«Неужели я добрался до обители богини, да хранит мою аруту её чистый свет! Охвостье кута! Глупые сиронги, они думают, что смогут контролировать Периферию, скрывая от нас проход во владения Великой Ра-Аам. Ну, нет, даже, если я ослепну подобно старому кирувиту, то всё равно коснусь чистых стоп богини и разнесу её волю по всем землям кочевников. Почуму только Ситуст_ра имеет право находиться у стоп Ра-Аам? Хватит слушать бредни жрецов! Каждый кисару сможет приносить жертву Великой Ра-Аам, мы заставим сиронгов открыть ворота Ситуст-Ры для всех желающих увидеть светлый лик богини ещё при жизни. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если это не дыхание самой Великой Ра-Аам, только так она может справиться с пылающим жаром, который извергает утроба Сам-Ру! Великая Ра-Аам, я уду к тебе!»
Уверенный в том, что если получится немного расширить диаметр отверстия, ему удастся предстать перед богиней, Мирт начал интенсивно сбивать оледеневшие края костяной дубинкой. Несколько раз ему приходилось спрыгивать, так как пальцы быстро замерзали, и какое-то время требовалось на то, чтобы согреть их. Наконец, ему удалось отбить крупный осколок. Лаз расширился настолько, чтобы сквозь него мог пролезть не только кисару, но и взрослый ртуп. Внутри аруту кисару первобытный страх боролся с любопытством.
Мирт передохнул, вглядываясь в белое пространство над его головой, затем, воздав хвалу великой Ра-Аам, вскарабкался по каменной стене к самой кромке отверстия. Пальцы отказывались слушаться, а лицо онемело от жуткого холода. Глаза начали слезиться от нестерпимого ветра, неожиданно прорвавшегося через расширенный лаз, но юноша продолжал карабкаться вверх, пока не выбрался по пояс наружу. Яркий свет больно ударил по глазам – голова закружилась, кисару взмахнул руками вверх, стремясь закрыть лицо ладонями, сорвался и полетел вниз. Тело юноши глухо ударилось о каменную поверхность пещеры. Острая боль волной прокатилась по всему телу, забившись в самый кончик хвоста. Мирт моргнул несколько раз и потерял сознание.
Разгневанный Тур, широкими шагами пересёк площадку, расположенную по центру группы строений, возвышавшихся выше остальных построек Твердыни Умра. Он вбежал на второй ярус и, попав в зал, где вокруг стола сгрудились старые кирувиты. Исурамбу-таронги, бурно обсуждали последние новости принесённые кочевниками. Ртупы дальних земель разорили оставшиеся рампа сиронгов и стремительно пересекают Пояс Сам-Ру. Это племена, которые откликнулись на призыв Напада, но не успели прибыть до его гибели. Новым агатра избрали Ашат-Рара. Сахигарл развернул войска, покинул лабиринт и направился к стене Ситуст-Ры, бросив тога кисару блуждать по путаным тоннелям. Внутри аруту кочевника все полыхало огнем Сам-Ру.
Путь воину преградил огромного роста рамбут, однако тога не обратил на него внимания, один из кирувитов предостерегающим жестом остановил сахигарла, не желая допускать пролития крови внутри стен Твердыни Умра. Необходимо, как он посчитал, дать урангу возможность высказаться.
- Так вы платите за помощь, раздери меня агато? – проревел Тур на языке кисару, выскочив на середину зала.
Свет факельных чаш, озарил лицо воина, на котором читалась крайняя степень возбуждения. Кисару попробовал перейти на ломанный язык сиронгов.
- Ашат-Рар, без вашей помощи мы до чёрной кожи моего хвоста будем блуждать в поисках Мирта! Это грубое нарушение договора, подобное поведение не достойно воина. И неважно на Периферии мы сейчас или за Поясом Сам-Ру, у нас с вами был договор, подлое вы охвостье кута!
Тога, от возмущения произносил слова, ужасно их коверкая. Не знавшие язык кисару присутствующие на совете сиронги не смогли разобрать путаную речь кочевника. Сахигарл поправил висевший на поясе раг, не спеша подошел к воину. Его спокойствие заставляло аруту тога раскаляться докрасна. Шрам на лице почернел, а с нижней челюсти сползла на грудь тягучая слюна. Тур впился глазами в лицо сахигарла, так словно пытался взглядом испепелить противника. Мускулистая рука, покрытая от плеча до кончиков пальцев, глубокими шрамами, мёртвой хваткой сжимала рукоять саяка. Того и гляди кочевник пустит его в ход. Ашат-Рар, постарался не обращать внимание на оскорбительный тон уранга, эхом разносившийся в святая святых Ситуст-Ры.
- Моему государству грозит опасность, тога! Я не могу оставить сиронгов без защиты, токи это не кочали. Мы не можем сорваться с насиженных мест и просто поменять территорию проживания, как вы. Там,- воин показал рукой в сторону Периферии, - Там, за стенами, гибнут сиронги, много сиронгов. Часть рампа разорены и уничтожены. Без нашей поддержки им не выстоять. Это все ваши уранга, откуда они пришли? Ведь у нас, вроде как, перемирие или уже нет? Сабатаранга отвёл войска, значительно сократил контингент? И вот чем это закончилось, в этом случае ты забываешь про договор? Какая удобная позиция великий воин Периферии.
Тур с трудом понимал речь Ашат-Рара, но общий смысл сказанного тога уловил сразу.
- Кисару, это ещё не все кочевники, находясь здесь, мы не можем отвечать за все племена ртупов! Одной Великой Ра-Аам известно, какую тропу выбрать моему народу. Я не знаю, откуда они пришли и что ими движет, но уверяю вас, мы никакого отношения к этому не имеем. Дай нам несколько провожатых, отыщем Мирта, и уведем с собой кочевников, включая ртупов, даю слово тога!
Ашат-Рар презрительно фыркнул.
- Уходите! Мы отпускаем уранга, пожелавших отправится на Периферию. Уходи, тога, и уведи с собой ртупов, пока они не добрались до ворот Ситуст-Ры. Клянусь властью таронгов, ни один сиронг не помешает вам вернуться. Хватит отправлять хамру в Ох-Ра! Мирт – пропал! Прими эту данность как факт! Мало кому повезет покинуть дальние тоннели живым, эти поиски бессмысленны, я не пожертвую больше ни одним воином. Уходите, пока есть шанс!
Тур, угрюмо посмотрел на сидевших полукругом кирувитов, сделал пару уверенных шагов к сахигарлу, схватил мёртвой хваткой его за поясной ремень, притянул к себе, так, что сиронг ощутил тепло от разгорячённого тела кисару.
- Мерзкое охвостье кута! Я знал, что нечестивцам нельзя доверять, Мирт поддержал тебя, фокуру, когда нужно было выступить против Сабатаранги, и твои головастые старики, тряслись от страха, прячась за этими стенами! Уранга встали на их защиту! Горите вы все на ладонях Сам-Ру, вместе со своей Ситуст-Рой! Но запомни, сиронг, эти стены ещё не раз будут омыты кровью сахигарлов и тому причиной будет ваше высокомерие и подлость!
Тур, резко оттолкнул от себя воина, плюнул ему под ноги, повернулся к исурамбу-таронгам спиной и решительно зашагал к выходу, освещённому ярким светом Ра-Аам.
Ашат-Рар поправил не себе сатунгасу, растеряно посмотрел на сидящих перед ним кирувитов. Аруту воина трепетала внутри мощной грудной клетки, словно пойманная в тиски птица, он никак не мог смириться с тем решением, что приняли исурамбу-таронги. Совесть выгрызала, острыми клыками, его сердце, заставлял обливаться кровью при одной мысли о брошенном в лабиринте кисару. Свет, проникавший сквозь отверстия купола, стал меркнуть и, вскоре Ситуст-Ра погрузилась во тьму. Долина заискрилась огнями факельных чаш, а за каменными стенами, караван из гураму и уставших кочевников остановился, чтобы разбить лагерь.

Конец второй книги.


Уважаемые читатели, большое спасибо за внимание оказанное героям моего романа.
Ваша активность помогает укрепиться миру Ситуст-Ры среди множества созданных вселенных.
Георг Гетт